petergirl
Внимание!
Записи с темой: LOTR, LOtR, LoTR, LotR, Lotr, lotr (85)
воскресенье, 29 сентября 2024
четверг, 18 мая 2023
petergirl
Название: Козел отпущения
Автор: Mousedm
Переводчик: petergirl
Оригинал: Scapegoat
Рейтинг: PG-13
Жанр: АU, hurt/comfort, драма, элементы детектива, дружба
Размер: Миди (33,2 тыс слов)
Герои: Питер, Нил, Элизабет, Диана, Джонс
Описание: Во время расследования очередного дела Питер совершает неприятное открытие, но так ли все, как кажется?
Действие происходит где-то в первой половине 2 сезона.
Комментарии переводчика: Разрешение на перевод есть. Фанфик написан в 2011 году.
9 (и финальная) глава на фикбуке.
1 глава
Питер Бёрк направлялся к дому Джун, беззаботно мурлыча себе под нос, несмотря на душную жару, все еще витавшую в вечернем воздухе. Город целую неделю ничего не видел, кроме вертикального взлета температуры и соответствующе высокого уровня озона, как, впрочем, и уровня преступности. Однако команда Питера сохраняла хладнокровие и как раз сегодня завершила очередное расследование, тем самым поддержав свой исключительно высокий темп раскрываемости.
Питер с Нилом решили вечером отметить успех, и поскольку у Эл шли последние дни подготовки большого торжества и она редко бывала дома, они договорились устроить "ночь пива и настолок" в комфортной прохладе квартиры Нила, где был кондиционер.
Джун давно разрешила Питеру заходить в дом, не беспокоя прислугу, так что он без стука открыл дверь и сразу оценил окутавшую его волну освежающе-прохладного воздуха. Незнакомая ему горничная вытирала в холле пыль, и Питер рассеяно ей улыбнулся, а потом взбежал вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.
Перспектива состязания умов с Нилом, будь то шахматы или скрабл, очень его бодрила. Несмотря на встроенное в ДНК соперничество у обоих, их игры были очень дружескими — каждая была вызовом, но так же всегда и весельем, которому добавляла пикантности объединявшая их уникальная история знакомства и отношений. Несмотря на эту их общую историю — а может, и благодаря ей, Питер спокойно относился к тому, чтобы проиграть Нилу. Он принимал Нила как себе интеллектуально равного. Успех их партнерства в большинстве своем происходил из легкого обмена идеями — быстрые риффы вдохновения сплетались и взмывали ввысь нотной гармонией, создавая полнокровную стратегическую симфонию.
Игры с Нилом были продолжением этого процесса — они разжигали кровь, но при этом действовали странно расслабляюще, так что Питер поднимался наверх весь в предвкушении приятного вечера. Он энергично постучал в дверь и, в ожидании реакции, бессознательно прислушался к происходящему внутри квартиры. Однако вместо крика входить или быстрых, легких шагов Нила, он услышал только тихое шарканье — что встревожило его, наведя на мысль, что что-то не так, еще до того, как дверь открылась.
— Нил, с тобой все в порядке?
Из-за двери высунулась голова друга: волосы непривычно взъерошены, глаза красные и припухшие.
— Прости, Питер. Надо было позвонить, но я был в постели.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
Питера обеспокоило не только упоминание нетипичного для Нила послеобеденного сна, но и то, как он выглядел. Тонкая рука друга сделала неопределенный жест.
— Сначала я думал, что это просто головная боль — ну, ты понимаешь: слишком много бумажной работы под конец "оксфордского" дела, но, похоже, я с чем-то все же свалился.
— Тебе принести что-нибудь? — Питер сам не знал, что предлагает; всякие куриные бульоны был не его стезей, но бледность Нила заставляла хоть попытаться.
— В следующий раз. — Усталая улыбка Нила была лишь тенью его обычно сияющей ухмылки. — На случай, если мне что-то понадобится, у Джун есть обширная аптечка.
— Уверен? — Питер не хотел уходить — и не из-за отмены планов на вечер. — Я целый день имел возможность похватать от тебя микробов. Может, тебе сейчас лучше отвлечься? Давай проверим, за сколько ходов я тебя обыграю в шахматы.
— Хочешь воспользоваться преимуществом над инвалидом? Какое коварство, Питер, ты прямо Макиавелли. Я приму вызов, как только туман в моем мозгу хоть немного рассеется, но сейчас мне надо еще поспать. Иди домой и посмотри игру вместе с Сатчмо. Я утром тебе напишу, не вошел ли я в роль Тифозной Мэри .
Питер принял отказ, развернулся и поднял руку в прощальном жесте, но сразу спускаться не стал. Сначала он прислушался, улавливая мягкие звуки шагов и приглушенный скрип матрасных пружин, и только после этого неохотно направился вниз.
Все его чутко настроенные на Кэффри инстинкты сигнализировали, что, несмотря на то, как все выглядело, его только что обвели вокруг пальца. Он даже не мог точно сказать, где именно просигналил его внутренний "радар обмана". Он за весь день ни разу не видел у Нила никаких признаков недомогания, но друг не признался бы в головной боли, даже если бы ему на голову упало пианино.
Если же поведение Нила было сознательным представлением, ключевой вопрос стоял "почему?". Питер научился доверять намерениям своего друга, но не его поступкам. За весь прошлый год Нил ни разу не совершал преступлений ради собственной выгоды, но его с такой прискорбной легкостью затягивало в потенциально опасные ситуации, что Питер раздумывал, не присовокупить к отслеживающему браслету еще поводок в пару. Так же вполне могло статься, что Нилу просто нужно было некоторое время побыть одному. Несмотря на то, что минувшие со смерти Кейт месяцы притупили острое горе, глаза Нила еще частенько темнели от приливов чувства вины и потери. Питеру хотелось как дать другу пространство, которого тот жаждал, так и оказать поддержку, в которой тот нуждался. Он балансировал на тонкой грани между тем и другим, рискуя в любой момент сделать неверный шаг.
В качестве альтернативного варианта можно было позвонить Мозу, но перспектива слушать шуршание газетами и болтовню насчет пересмешников ради пары таинственных цитат лишала идею всякой привлекательности. Сегодня слишком много всего случилось, чтобы заниматься еще разгадыванием загадок. Надо просто проследить за передвижениями Нила и надеяться, что он успеет пресечь любую сомнительную активность.
Дома Питера радостно поприветствовал Сатчмо и получил в награду прогулку по ближайшему парку. Когда они вернулись, Питер настроился на более или менее нормальный вечер с пивом и бейсболом по телевизору. Он включил телек, но через какое-то время, поймав себя на том, что пять минут кряду невидяще таращится в экран, он сдался и, отойдя к столу, вызвал данные с трекера Нила. Он испытывал сожаление от необходимости это делать и небольшую вину за недоверие, которое этот жест собой представлял, но и то, и другое он с легкостью в себе задавил, потому что с некоторых пор — хотя он не мог точно назвать, когда — целью отслеживания местонахождения Нила стало уже не предотвращение рецидива у способного консультанта, а желание защитить склонного влипать друга. А что такого в небольшом вторжении в личную жизнь, когда речь идет о друзьях?
Первоначальное облегчение что браслет отображает Нила точно там, где тот и должен быть, быстро переросло в раздражение ибо кружок трекера так и продолжал бессмысленно и неинформативно моргать на одном месте. Если бы мошенник рискнул выбраться из квартиры, это, по крайней мере, обеспечило бы Питера подсказками насчет его планов, но кружок упорно на своем месте. Может, Нил действительно заболел.
Эл вернулась домой вскоре после одиннадцати и обнаружила, что муж делит свое внимание между неподвижным кружком трекера на экране и скучным баскетбольным матчем, и для разнообразия периодически ерошит шерсть Сатчмо. Она быстро поцеловала Питера в подставленные губы и скинула его ноги с дивана, чтобы освободить для себя местечко. Взглянув на открытые данные трекера, она живо улыбнулась.
— И какова на этот раз рабочая теория?
Питер с сожалением покачал головой, вспоминая свои самые параноидальные размышления.
— Если не считать всегда существующей вероятности, что Нил занимается поисками того, кто убил Кейт, у меня даже нет зачатка теории. Просто такое неопределенное чувство, наитие. Скорее, даже наитие наития.
— Когда дело касается Нила, твое "неопределенное чувство" значит больше любых улик, — уверенно сказала Эл. — Думаешь, что он попал в беду?
— Я думаю, он... — Питеру не хватало слов, чтобы описать свое впечатление. — Я просто думаю, что, возможно, что-то не так. Не переживай из-за этого. Пока все выглядит спокойно.
Он потянул жену на себя, пока она не оказалась у него под боком, тесно прижавшись головой к его шее.
— Не хочешь рассказать, как у тебя прошел день?
Утром быстрая проверка трекера показала, что Нил пробыл в квартире всю ночь, и Питер позабыл про свои тревоги настолько, что сумел насладиться завтраком в обществе своей жены. С тех пор, как Нил организовал для Эл подработку в музее Ченнинга, ее бизнес расширился — она "оседлала волну": взяла себе дополнительных помощников и с удовольствием занималась заказами. Питер не завидовал ее успеху или долгим часам работы. В конце концов, его работа тоже не имела тенденции выполняться быстро и в отведенные часы, а Эл никогда не жаловалась, но сейчас он по ней скучал. Он даже не сознавал, насколько полагается на ее умение выслушивать и давать советы.
Вскоре после ухода Эл, Питер получил смс от Нила — что, на его взгляд, было подозрительно само по себе.
Так, какие медицинские услуги положены криминальным консультантам?
Питер ненавидел писать смс — его пальцам не хватало гибкости, чтобы развить хоть какую-никакую скорость. Кроме того, он не собирался отказываться от возможности услышать голос Нила и проанализировать его тон, [не]уверенность и уровень стресса, так что он в ответ набрал номер Нила.
Тот мгновенно снял трубку.
— Привет, Питер, — голос Нила звучал устало и хрипловато, и где-то на задворках разума Питера поскреблось чувство вины. Агент напомнил себе, что проявляет подозрительность ради блага Нила и не предает этим их дружбу.
— Привет. Если ты порезался бумагой, то, я думаю, мы наскребем пластырь, — начал он легким тоном.
— Приятно знать. А как насчет отгула по причине того, что может оказаться очень заразным случаем птичьего гриппа?
— У нас есть птичий грипп в стране?
— У нас есть птицы.
— На том и порешим, — никто, кроме Нила, не мог с такой легкостью вызвать у Питера улыбку. Хотя, разумеется, и расстроить его не мог с такой же скоростью. — Думаю, ты более чем заработал денек-другой больничного. Позвони мне, если тебе что-то понадобится и... не делай глупостей.
Питер закрыл телефон и рассеяно покрутил его в руках, ощущая под пальцами гладкость пластика. С тех пор, как Нил однозначно искренне заявил, что никогда не лгал Питеру, тот стал внимательнее прислушиваться к словам друга, отделяя категоричные утверждения от разнообразных предположений и очевидных попыток отвлечь внимание. И сейчас Питеру было ясно, что раз Нил ни в каком смысле не заявил, что действительно болен, это было эквивалентно признанию, что болен он не был.
Похоже, Нил просил дать ему немного времени. Рабочая теория номер один — у него вспышка посттравматического синдрома. Кошмары и бессонница могли бы объяснить физические симптомы. Рабочая теория номер два — Нил обнаружил след в расследовании смерти Кейт и хотел получить день-два, чтобы его изучить. По мнению, Питера, "дверь номер два"¹ была перспективнее.
Питер убрал телефон в карман. Сколько же часов он уже провел за попытками понять по скудным намекам Нила — этим редким кусочкам сложной головоломки, которую представлял собой мозг его друга, — как работает его разум. Насколько была бы проще жизнь, если бы этот парень был больше склонен открывать свои мысли. Питер заставил себя проигнорировать тихий внутренний голосок, заявивший, что жизнь была бы тогда не только проще, но и скучнее. Но все равно, молчаливая просьба лучше, чем ничего, так что он даст Нилу пространство, о котором тот просит, но сам будет настороже.
Едва Питер успел перешагнуть порог отдела "Белые воротнички", как хьюзов властный жест двух пальцев тут же подозвал его в офис босса.
— Новое дело, — без преамбулы объявил Хьюз и потом сделал паузу. — Где Кэффри?
— Заболел, — в той же краткой манере ответил Питер.
Хьюз выгнул бровь.
— Действительно?
Питеру показалось, что он снова в девятом классе и прикрывает лучшего друга за прогулянные занятия.
— Вчера вечером он выглядел препаршиво. — Да, он явно слишком много времени проводит с Нилом, если пользуется его методами уклонения от щекотливых вопросов.
— Какая жалость. Дело как раз по его стезе. Мы расследуем кражу алмазов, — Хьюз передал Питеру тонкую папку. — Вчера вечером ограбили Янссен — сайтхолдера АТК. Воры обошли охрану, все датчики движения и камеры и добрались до алмазов в хранилище.
Питер поднял глаза от документов.
— Кто-то из своих?
— Это тебе и предстоит выяснить. Украденные камни — без огранки, так что отследить их потом будет почти невозможно. В Янссене тебя уже ждут. Пообщайся с Мэри Кассела.
"Алмазные ряды Янссена" располагались в неприметном приземистом здании на 56-ой улице, чей внешний вид определенно диссонировал с богатствами, что проносились через его двери. Нью-Йорк — один из пяти крупнейших алмазных центров в мире, но сайтхолдеров — компаний, которые приобретали неограненные алмазы напрямую у всесильной Алмазной Торговой Компании и продавали их ювелирным фабрикам — было здесь не так много, и широкая публика понятия не имела о той роли, что они играли во многомиллиардном алмазном бизнесе. Это делало теорию об инсайдере еще более вероятной и, видимо, ответственной за тревожную атмосферу, витавшую в здании.
Мэри Кассела, к счастью, была готова оказывать всяческое содействие, что составляло приятный контраст с частым для подобных мест отношением "сомкнем ряды" в отношении агентов. Ее ассистентка Сун Ли отвела Диану, Джонса и остальных к персоналу, чтобы они могли всех допросить, а сама прошлась вместе с Питером по всей системе безопасности.
Уже не в первый раз Питер остро ощущал рядом с собой пустое место. Он строго напомнил себе, что был превосходным агентом и до появления Нила Кэффри, но честность заставила его признать, что с Нилом в качестве партнера он становился даже еще лучше. Их знания и навыки дополняли друг друга, да и вообще работать становилось веселее, когда этот парень всякий раз бросал ему вызов. В данный момент Питеру было интересно, что друг сказал бы о здешней системе охраны: действительно ли она так непоколебима, как выглядит или Нил смог бы найти в ней критические уязвимости.
Идеальных систем безопасности не бывает, что доказывают продолжающиеся кражи алмазов, но пробивание в них брешей обычно требует более или менее прямого применения силы. Эта кража была совершена точно и чисто, с полным отсутствием каких бы то ни было улик. Несмотря на необъяснимый пока отказ в работе камер, Питер все же смог определить, каким образом было совершено проникновение. Воры спустились с крыши и пробрались в здание через окно в небольшой уборной, которую эксперты сейчас обыскивали на предмет улик.
Питер попытался понять, каким образом воры могли оказаться на крыше. Здание не было особенно высоким, всего восемь этажей — примерно как и у соседних домов, но в окружении ближайшей застройки дом выглядел карликом. У него не было ни удобных пожарных лестниц, ни водосточных труб, способных выдержать большую нагрузку.
Сегодня снова палило солнце, и Питер, прикрыв лицо, стал медленно поворачиваться вокруг своей оси, анализируя возможности.
— Возможно, они спрыгнули с парашютом, — услужливо предложила Кассела.
— Возможно, но вряд ли. Это больше трюк для кино, чем для реальной жизни. Все полеты над городом строго регламентированы, да и приземлиться точно на этот дом в окружении такого количества более высоких зданий практически невозможно.
Питер перешел к западной части крыши.
— Посмотрите на эти отметины. Думаю, здесь поработал очень талантливый вор-домушник, который с помощью системы тросов перепрыгнул вон с того здания.
Питер вытащил телефон.
— Джонс, пусть с допросами закончит Дайана. Я хочу, чтобы ты обошел дома ближайших кварталов в западном направлении и получил записи всех имеющихся камер. Возможно, нам удастся засечь воров до или после преступления.
На сбор и анализ данных понадобилось несколько часов, и тому времени, когда появились предварительные результаты, уже подступал вечер, а Питер снова был в своем офисе. Он перевел глаза с компьютера на вошедшего Джонса.
— Есть что-нибудь?
Джонс скорчил гримасу.
— Да, но ничего действительно стоящего. Мы уловили мелькнувшую фигуру, что подтверждает вашу теорию, но этот человек был в лыжной маске — мы не сможем его опознать. Это все, что мы нарыли.
Джонс подключил к компьютеру Питера гибкий магнитный накопитель.
— Ни одна камера не зафиксировала, как он подходил. Он просто появился... вот.
Зернистая запись с камеры видеонаблюдения показала мужчину в черной одежде и с большим рюкзаком. Он пробыл на экране всего несколько секунд, быстро передвигаясь под углом и спиной к камере. Потом он коротко оглянулся, подпрыгнул, поймал что-то в воздухе и тут же исчез из виду.
Питер переглотнул внезапно пересохшим горлом, у него перехватило дыхание, воздух словно превратился в патоку — не вдохнуть. Спину прошибло холодным потом, и на какой-то момент все звуки утонули в грохоте бешено бьющегося сердца. Ему не нужно было видеть лицо: движение плечами, наклон головы, скрытый атлетизм движений — все это было слишком знакомо.
— Есть еще что-то? — Питер изо всех сил старался не выдать себя голосом.
— Ага. Спустя сорок минут он вернулся.
Тонкая фигура появилась на экране еще более резко, чем в прошлый раз, и качнулась вниз, легко приземлившись на ноги. Питер уже видел однажды идентичный прыжок — после "нырка" ласточкой на "маркизу" с высоты четвертого этажа. Тогда за этим еще последовало самокритичное пожатие плечами, адресованное Питеру, но сейчас него и так не оставалось ни малейших сомнений.
Вором был Нил Кэффри.
¹ Игра слов. Отсылка к "Парадоксу Монти Холла"
https://ru.wikipedia.org/wiki/Парадокс_Монти_Холла
2 глава
Нил украл алмазы.
Это открытие подействовало на Питера как груда обломков, перегородивших питающее русло — его разум тщетно пытался пробиться к реальности и ее осознать, но потерпел фиаско и остановился окончательно.
Было очевидно, что Джонс ничего "криминального" на видео не заметил, так что Питер постарался вести себя, как будто ничего не случилось и глотнул остатки еле теплого кофе из кружки с надписью "Старые мошенники не умирают, они просто исчезают без следа", которую подарил ему Нил. Густая жидкость "пробила" его мозг как "Тирет", растворив ментальные стопоры, и разум Питера на мгновение целиком сосредоточился на отвратительности вкуса кофе. С мазохистской решимостью, он опрокинул в рот кружку и с гримасой отвращения допил весь осадок.
Он ответил на какой-то вопрос Джонса и дал ему указания, но чувствовал он при этом странную отделенность от ситуации, от собственных слов. Питер был решителен от природы, а пройденное в академии ФБР обучение и последующий опыт лишь отточили эту черту. Но сейчас он чувствовал, что дрейфует в океане нерешительности. Хотя все равно осознавал, что держа свои подозрения в секрете, он, как минимум, направляет свой дрейф в определенном направлении. Но он, мало того, что не имел никакого понятия, что хочет со всем этим делать — он даже не мог осознать, что чувствует.
Внутри кипел сонм сильных эмоций, но он не мог вытащить ни одну, чтобы рассмотреть поближе. Ему было нехорошо, и он чувствовал себя так, словно терял равновесие — как будто медленно кренился на сторону и рисковал кувырнуться носом в землю.
— Босс, вы хорошо себя чувствуете?
И у него явно получалось скрывать это не так хорошо, как он надеялся. Джонс был хорошим агентом и стал Питеру личным другом-коллегой, но сейчас его беспокойство только мешало.
— Кажется, я тоже валюсь с тем, что подхватил Кэффри. — Здесь не было двойного значения. Он все еще дрейфовал по реке Отрицание, стараясь дать себе место, чтобы во всем разобраться, не вызывая при этом подозрений. Можно было даже считать это почти планом.
Питер глубоко вздохнул. Первый шок прошел, и Питер начал надеяться, что ошибся — что он просто привык, что за каждым углом маячит тень Нила Кэффри. В контексте преступлений, этот доводящий Питера до белого каления мошенник отпечатался у него во всех мозговых извилинах, так что подсознание могло сходу идентифицировать его как самого вероятного подозреваемого. В конце концов, эта кража была готовым образцом преступления Кэффри: полное отсутствие насилия, дотошное планирование и сноровка исполнения без сучка без задоринки. Неудивительно, что он заранее готов поверить, что это был Нил.
Питер встал, натягивая пиджак.
— Помоги Диане проверить прошлое сотрудников "Янссена" и сделайте перекрестный поиск по modus operandi с другими кражами. Мне нужно сегодня уйти пораньше. Позвони, если что-нибудь выплывет.
Существовало только одно место, куда он мог пойти, будучи не в силах приструнить шевелящуюся массу собственных мыслей — или, точнее, только к одному человеку. Направляясь к своей машине, он набрал номер Эл.
— Привет, любимый.
Удивительно, но хватало даже одного ее голоса, чтобы его разум снова сосредоточился.
— Питер, все хорошо?
— Да... нет... все сложно. Мне нужно с тобой поговорить. Можно я заеду к тебе в офис? Я знаю, ты занята, но это важно, — Питер старался сдержать в голосе отчаяние, чтобы не слишком волновать жену.
— Конечно. Я сейчас у флориста, но минут через пятнадцать могу подъехать. Подойдет?
— Спасибо, милая. Я люблю тебя.
Убирая телефон в карман, его пальцы сомкнулись на магнитном диске, который он прихватил, уходя из офиса. Это была всего лишь копия — не то, чтобы он компрометировал цепочку улик. Все-таки он агент, он не смог бы... он не стал бы... даже, если бы это означало... но Нил не... Черт подери!
Даже еще год назад подобное сокрытие информации было бы для него немыслимо, но с тех пор многое изменилось. Черно-белый мир превратился в бесчисленное количество оттенков серого. Его веру в безупречную целостность и непогрешимость ФБР поколебал, в основном, список Гарретта Фаулера — длинное перечисление вероятно санкционированных ОПД преступлений, которые очень возможно, что в конце концов дошли до убийства. А с другой стороны медали — дружба с Нилом, которая показала Питеру преступника, являвшего собой пример верности и, хоть очевидно искаженной, но все же чести. Захваченный этой дихотомией, Питер ощущал, что трещит по швам — его давние убеждения начинали по краям расплываться.
Когда он пришел к офису Эл, она уже ждала его у двери. В этом офисе она обычно встречалась с клиентами, и он отражал продуманную ультрасовременность, которую она хотела, чтобы люди ассоциировали с ее бизнесом. Питеру здесь не были по вкусу ни декор, ни предметы искусства; он предпочитал простой комфорт своего дома. Но он никогда не говорил этого Элизабет, не желая ранить ее чувства или показаться неандертальцем.
Прочтя в выражении его лица и облике напряжение, Эл не стала задавать вопросов, а просто шагнула в его объятия и крепко обняла. Тепло ее рук пронизало его тело насквозь, восстанавливая равновесие. Жена даже без слов всегда умела перезагрузить полярность внутреннего компаса Питера.
Как часто делают давно женатые пары, они, ничего не говоря, чуть отстранились, но по равновесному согласию закончили момент поцелуем. Мягкий взгляд голубых глаз Эл еще раз изучил лицо Питера, и она, казалось, удовлетворилась тем, что увидела.
— Что случилось? — мягко спросила она.
Вопрос был простой, но Питер не мог подобрать слов. А потом на него снизошло очевидное решение проблемы. Для подтверждения своего вывода ему нужен беспристрастный наблюдатель. Питер подвел Эл к ее рабочему столу.
— Милая, мне нужно, чтобы ты кое-что посмотрела и сказала мне, что думаешь.
— Хорошо, — согласилась та и села за свой компьютер.
Питер смотрел видео вместе с ней и пытался быть объективным, но сердце снова схватило тошнотворным ощущением, прокатившимся мерзким ручейком в глубину организма. И безотчетное чувство узнавания повторилось. Это был Нил.
Однако, когда видео кончилось, лоб Элизабет прочертила складка озадаченности.
— И что это было? — спросила она.
— Кража алмазов, — коротко ответил Питер.
Эл выжидательно подняла брови.
— Посмотри еще раз.
Эл послушно уставилась на экран, но правильный ответ ей подсказало не видео, а то, как она хорошо знала своего мужа.
— Ты думаешь, что это может быть Нил.
— Это Нил! — слова вылетели расстроенным криком, и Питер тут же, извиняясь, вскинул руки. — Прости, прости.
Эл понимающе улыбнулась и жестом показала ему заново запустить видео.
— Вор такого же телосложения, — согласилась она, когда запись закончилась. — Но здесь всего несколько секунд записи и с приличного расстояния. Четкости нет, и лица не видно. Милый, тебе нужна абсолютная уверенность. Это серьезное обвинение.
Питер разрывался между неожиданным облегчением и вящим раздражением. С одной стороны, если никто, кроме него, не увидел в этой темной фигуре Нила, то, вероятно, тот в безопасности, но с другой, было бы неплохо получить независимое подтверждение, что дело не в его одержимости Нилом Кэффри.
Внезапно ему пришло в голову, откуда взялось такое несоответствие. Эл обычно видела Нила, когда он ласкал Сатчмо у них на диване или, сидя за кухонным столом, копался в коробке с хлопьями в поисках игрушки как шестилетка. Видя Нила лишь безупречно одетым и с идеальными манерами, никогда не заподозришь, что в его тонкой фигуре может скрываться столько гуттаперчевости и превосходного атлетизма.
Питер был единственным, кто видел и "нырок" с четвертого этажа, и мгновенный точный выстрел из пистолета, и воплощение боевой грации Нила Кэффри в рукопашной.
— Я совершенно точно знаю, насколько это серьезно, — с запозданием ответил он на вопрос Эл. Осознал, что снова поднимает голос и отошел к другой стороне стола, делая вид, что хочет осмотреть картину на стене. Стараясь, как в броню, завернуться в праведный гнев, он пытался не показать, насколько на самом деле опустошен. Но у него ничего не вышло. Под сочувствующим взглядом единственного человека, от которого ему не нужно было скрываться, Питер в конце концов признался в своем самом страшном страхе:
— Эл, его за это отправят обратно на двадцать лет. Я не смогу его защитить.
Как бы мягко он это не произносил, его слова огромным, оглушающим эхом отдались в тишине комнаты, словно он прокричал их во всю мощь легких. А остаточная вибрация будущего провала с каждым вздохом шла на усиление, расширяясь словно круги на воде, проникая в самую глубину костей.
Когда вообще речь пошла о том, чтобы защищать Нила? Это началось еще до того безыскусного признания в клинике Хаузера, но тогда Питер впервые пересек невидимую черту и украл кассету. А когда он изо всех сил удерживал Нила, не давая ему броситься в самое пекло горящего самолета, когда обнимал его во время срыва от горя и душевного опустошения, желание защитить этого парня превратилось во что-то более глубокое и инстинктивно-глубинное.
Питер проделал оставшиеся два шага до черного кожаного дивана, устроился на нем и снова посмотрел на жену. Выражение лица Эл отражало его собственные страдания.
— Двадцать лет! Это...
Питер кивнул, невысказанные слова звоном отдались у него в ушах. Нил не сможет столько времени провести в тюрьме и остаться прежним Нилом. Даже думать об этом было слишком ужасно.
Пытаясь утешить и себя и Эл, Питер сухо сыронизировал:
— Конечно, ни одна тюрьма не может надеяться удержать Нила на такой срок. Через пару-тройку недель он бы наверняка сбежал.
Он знал, что единственной причиной, почему Нил провел в тюрьме почти весь свой срок, было то, что он хотел выйти свободным человеком. Двухмильный радиус часто "натирал" ему не меньше, чем сам браслет.
— Он говорил мне, что последнее, чего он хочет — это находиться в бегах. Вот почему это так бессмысленно, — пробормотал он практически самому себе.
Эл подошла и села рядом с ним на диван, взяла в ладони его ближайшую к себе руку.
— Что ты собираешься сделать?
Питер сделал глубокий вдох, пытаясь примирить в себе друга и агента. В конце концов, ему удалось взять свой внутренний раздрай под контроль и подумать, что нужно сделать дальше.
— Никто из вас с Джонсом не узнал Нила на видео. Я единственный, кто понял, что это он. У меня нет доказательств. Я буду расследовать это дело, как расследовал бы любое другое, и буду разматывать все нити, куда бы они меня не вели, — он мрачно улыбнулся Эл. — Будем надеяться, что Нил действительно так хорош, как он себе думает.
Питер откинулся на диване, оперся головой о стену.
— Я не понимаю. Как он мог так поступить? Как мог поставить меня в такое положение? — Боль предательства, которую он пытался зарыть поглубже, вновь выскользнула на поверхность. — Знаешь, однажды он сказал мне, что деньги для него не главное, но разве это может быть что-то еще? Разве это может иметь какое-то отношение к смерти Кейт? Черт, ну зачем ему это делать?
— Почему бы тебе не спросить об этом у него самого? — практично предложила Эл.
— Почему бы не... — Питер осекся, и потом совершенно другим тоном произнес: — Это я могу сделать. На самом деле, именно так мне и надо поступить.
Он поднялся на ноги. Эл, радуясь, что ее муж вновь обрел цель, вернулась к себе за стол.
Стоп-кадр с вором-домушником все еще украшал экран ее компьютера, и Эл какое-то время на него смотрела.
— Питер, — остановила она его на пути к двери. — Когда это было снято?
— В два часа ночи... — Он замер, значение вопроса ударило его кулаком в поддых. — Трекер!
Эл легко рассмеялась.
— Ты говорил, он показывал, что Нил всю ночь провел дома. Значит, он не мог этого сделать.
Брошенный на Питера быстрый взгляд отразил знакомый вид потерявшегося в раздумьях мужа, чей разум тщательно просеивал со всех сторон значение новой информации. Встревоженный, раненый в сердце друг уступил место сосредоточенному и собранному агенту ФБР. "Питер на полной скорости мысли" — это зрелище никогда не переставало восторгать Эл, и она баловала им себя до тех пор, пока на поверхность не всплыла потребность подтвердить свой вывод.
— Это же значит, что Нил этого не делал, верно?
Потребовалось как минимум полминуты, чтобы ее вопрос проник сквозь сложные наслоения его мыслей, и когда Питер поднял на нее глаза, его взгляд все равно оставался рассеянным.
И отвечать он стал поначалу медленно, словно большую часть сказанного мог только предполагать, но потом быстро набрал темп.
— Это значит, что я был неправ, но не в этом. Может быть, произошедшее все же имеет какое-то отношение к смерти Кейт. Я просто не мог ясно мыслить. Трекер выставляет все совершенно в ином свете.
— Ты переживал за своего партнера. Это позволено даже агентам ФБР.
Но Питер уже снова ее не слушал. И Эл не смогла удержаться от поддразнивания.
— Может, Нил научился открывать замок на браслете, а может, ты все же неправ.
Акцент на последнем слове привлек его внимание.
— Неправ? Я женился на самой красивой, самой блестящей женщине в мире. Разве это не говорит о моей рекордной проницательности? — Питер подошел к ней и подхватил в объятия. — Спасибо. Слушай, не жди меня сегодня. Я вернусь поздно, или что очень и очень возможно, вообще не приду сегодня.
Эл скорчила гримаску.
— Как и я. Позвоню Эллен, попрошу ее покормить и выгулять Сатчмо. Я еще долго тут не закончу. Вечеринка завтра вечером, помнишь? — она отмахнулась от его извинений. — Я лучше всего работаю в давящих рамках. Сегодняшний вечер будет искрометным! Просто держи меня в курсе, как идут дела.
Питер в целости и сохранности добрался до особняка Джун, хотя сам не знал как. Дорога не отложилась у него в памяти — в голове крутились разветвления его последних открытий, которые начисто исключали внешние обыденности типа других машин на дороге. Ему повезло найти место для парковки, с которого был виден парапет патио на крыше особняка — оно мягко светилось неярким светом, идущим из квартиры Нила. Данные слежения сообщали, что Нил в здании, но Питер теперь не доверял этой информации.
Он просидел в своей импровизированной засаде больше часа — не сколько ради того, чтобы проследить за передвижениями Нила, сколько ради того, чтобы узнать, есть ли там еще кто-то. Дом был погружен в тишину, никаких признаков какой-либо деятельности, и насколько Питер мог судить, никто не проявлял к особняку никакого интереса. Уже после одиннадцати, он наконец вылез из машины, медленно поднялся по ступенькам и нажал на дверную ручку. Он не удивился, обнаружив дверь запертой, и мгновение поколебавшись при мысли, что сейчас побеспокоит Джун, все же позвонил в звонок. В открывшей ему девушке он узнал горничную и извинился за столько позднее вторжение. Горничная заверила, что все в порядке и сообщила, что Джун уехала на неделю в другой штат погостить к родственникам.
Всего день назад он беззаботно поднимался по этой лестнице к Нилу, а теперь казалось, что прошло гораздо больше. И с тех пор столько всего изменилось, да еще с потенциалом сильнейшего тектонического сдвига, что Питер осознал: он просто рад статусу-кво.
Он постучал тихо, почти через силу, словно само его вторжение могло ускорить грядущий сдвиг. Никакой реакции он не получил и забарабанил в дверь громче.
— Нил, ты там?
Несмотря на гулкую пустоту, убеждавшую его, что в квартире никого нет, Питер слегка запаниковал, представляя, что Нил лежит там внутри без сознания — весь день в полном одиночестве и в тисках неизвестной болезни. Питер распахнул дверь, влетел внутрь и отчаянно заозирался.
— Нил... Нил!
Квартира Нила была просторной, но Питеру потребовалась всего секунда, чтобы проверить предположение. Несмотря успокаивающие данные трекера, друга в поле зрения не было. Питер проверил и патио на крыше, хотя и понимал, что это бессмысленно, и вернулся назад, закрыв за собой дверь на террасу.
— Нил, черт возьми, во что ты на этот раз вляпался?
Не в силах расслабился из-за выплеска адреналина, он побродил по квартире. Питер не хотел вторгаться в частную жизнь друга, но подсказка насчет местонахождения Нила... могла стать отправной точкой.
Пустота казалась почти осязаемой, и хотя Питер ничего необычного не заметил, он невольно задумался, собирался ли Нил вообще возвращаться. Был лишь один человек, который мог бы заверить его на этот счет. Параноидальные подозрения Моззи насчет Костюма умерились уже настолько, что он дал Питеру на экстренный случай свой контактный номер. По мнению Питера, текущий случай однозначно подходил под определение "экстренный".
Набрав номер по памяти — Моз настаивал, чтобы его не фиксировали ни письменным, ни электронным образом, Питер стал ждать ответа. Но дождался совсем не того, чего ожидал, а чужого голоса, произносящего сообщение: "Набранный вами номер в данный момент не обслуживается".
Питер сдержал желание швырнуть телефон во что-нибудь твердое и прочное, но его тревога взлетела по экспоненте. Моз, может, и не был самым надежным человеком в мире, но Питеру показалось зловещим, что странный коротышка внезапно стал недоступен. Он или залег на дно, или не ждет ничего позитивного от контакта с ФБР. Ни тот, ни другой вариант не предвещали ничего хорошего работе Нила в бюро.
Питер шагнул к холодильнику и выдернул оттуда бутылочку пива, которое Нил держал для него, после чего тяжело опустился стул с прямой спинкой около стола. Мышцы шеи сдавливало болезненным спазмом. Питер закрыл глаза и покатал запечатанную бутылку по лбу, надеясь, что прохлада поможет предотвратить головную боль, которая обещала подняться от перенапряженных плечей. Ту, что обычно била по голове кувалдой.
Это сидение на стуле в надежде, что дверь откроется, неизбежно напомнила ему о ночи, которую он провел в номере Кейт в ожидании ее возвращения. Ему правда было жаль, что он не смог ее спасти. Бедная девочка не заслуживала такой смерти. Но преследовали Питера воспоминания не о ней, а о Ниле — как он с сухими глазами и застывшим от горя лицом стоял на террасе и смотрел на город. Хотя Питер все равно был уверен, что Кейт рано или поздно разбила бы Нилу сердце. Продала бы она его или нет, но ее нежные чувства были больше основаны на материальном, чем на романтике. Сейчас же казалось, что ей даже из могилы удалось причинить неприятности, а Питеру снова приходится смотреть на оставшиеся после катастрофы обломки.
Стул был менее удобным, чем в номере Кейт, но Питер не двигался с места, лишь мягко покручивая в пальцах бутылку с пивом. Тишину нарушали лишь звуки машин на улице, монотонное тиканье часов да почти неразличимый шелест со стороны патио. И только после того, как луна целиком поднялась в ночь, он услышал легкий скрип ступеней — кто-то поднимался по лестнице. Человек не слишком таился, но и не взбегал по ступенькам. Питер выжидательно подался вперед.
Нил открыл дверь, тихо прикрыл ее за собой и устало привалился к дверному полотну. Питера он не заметил, что было с его стороны непривычно ненаблюдательно. На нем был черный свитер с высоким воротом, темные слаксы и, несмотря на теплую ночь, легкая куртка. Сейчас, с полностью опущенными защитами, его окружал дух поражения — и даже еще сильнее, чем когда Питер поймал его во второй раз. Темные круги под глазами и то, как устало тот прислонился к двери, лишь подчеркивали его измотанность.
Запоздало ощутив чужое присутствие, Нил поднял голову и потрясенно уставился в глаза Питеру. Все остановилось, кажется, включая даже время. Потянувшееся молчание разрослось и накрыло их обоих колпаком напряжения.
— Питер, — это был хриплый шепот, а не сильный голос, прозвучавший тогда в ангаре, но в том и в другом было так много схожего. Это был вопрос, это была мольба. В нем слышалась вина и неуверенность, но самым сильным и странным впечатлением была надежда. И такое отчаянное доверие, что Питер оказался на ногах раньше, чем осознал собственные намерения.
Нил сделал шаг в комнату и рухнул на пол как лишившийся владельца костюм. Бросившись на колени подкатом, которому позавидовал бы любой бейсболист-профи, Питер успел поймать Нила до того, как его голова ударилась об пол.
— Нил!
Тот оказался удивительно тяжелым, по его телу пробегали слабые потоки дрожи. Питер тут же решил, что насчет болезни Нила он ошибался — она была не притворной, а серьезной и жизнеугрожающей. И потому его словно кулаком в нутро ударило шоком, когда из-под куртки Нила выскользнула его рука, липкая от свежей крови.
— У тебя кровь! — глупо-неверяще воскликнул Питер, на мгновение парализованный потрясением. Секундой позже к нему вернулись навыки обученного агента: он скатил Нила со своих коленей, и аккуратно поддерживая, опустил на спину, пресекая вялую попытку друга снова согнуться, защищая поврежденный бок. — Спокойно, спокойно. Мне нужно посмотреть.
Питер отвел полу потемневшей, промокшей от крови куртки, и ему хватило одного взгляда на отверстие в свитере и разорванную плоть, чтобы понять, что случилось.
— Ты схватил пулю!
3 глава
Держа руку на Ниле в бессознательной потребности убедиться, что он еще дышит, Питер стал нащупывать другой рукой телефон. Однако, прежде чем он успел нажать первую цифру, вокруг его запястья слабо сомкнулись окровавленные пальцы.
— Нет, Питер, не надо, пожалуйста.
Питер временно бросил свои попытки вызвать помощь и удержал друга, который пытался приподняться.
— Черт, лежи смирно. Ты все здесь кровью зальешь. Лежи смирно!
Но в итоге Нил все-таки победил — в основном, потому что Питер боялся навредить ему еще сильнее.
Нил медленно отполз назад и осторожно привалился к стене, прикрыв глаза и прижав руку к раненому боку. Питер так и остался стоять на одном колене, по-прежнему, собираясь вызвать "скорую".
Голубые глаза, в которых светилась боль, наградили его взглядом из-под тяжелых век.
— Это будет клише, если я скажу, что это просто царапина?
Питер был не в настроении шутить.
— Царапины бывают от кошки, Нил. А когда они от огнестрельного оружия, мы называем их пулевыми ранениями, и они требуют срочной врачебной помощи. Я отвезу тебя в больницу.
— Да ладно тебе, Питер, у тебя наверняка есть опыт с такими с вещами. Что ты делаешь, когда сталкиваешься с раненными?
— Везу в больницу, — раздраженно ответил Питер.
Нила, похоже, покинуло его умение "стрелять" ответами, и он "забуксовал".
— Ты же наверняка проходил какой-нибудь медицинский курс для ФБР. Что говорят об этом учебники?
— Доставить пострадавшего в больницу. Видишь совпадения?
Нил несчастно затеребил прореху в слаксах.
— Я не могу ехать в больницу. Они обязаны сообщать в органы об огнестрельных ранениях.
— Я тоже, — коротко напомнил Питер.
— Питер, ты не можешь этого сделать, не сейчас. Ты не понимаешь, что здесь на ставке, — глаза Нила горели отчаянием, лицо было пепельно-бледным.
Расстроенно рыкнув, Питер оглядел комнату и пошел на кухню. Схватил там маленькое полотенце для рук, с виду вроде бы чистое, свернул его валиком и вернулся к Нилу.
— Так просвети меня, что за ставка. И желательно, не умерев при этом от потери крови.
Нил слегка затуманенным взглядом посмотрел на полотенце и потянулся к нему дрожащими окровавленными пальцами. Он осторожно прижал полотенце к боку, и его лицо, и без того бледное, побелело еще сильнее.
Слыша отрывистое напряженное дыхание и видя искаженное от боли лицо Нила, Питер испытал волну эмоций, к которой был совершенно не готов. В его душе словно прорвало дамбу, и его с головы до ног пронизало страхами, беспомощностью и, как следствие, гневом.
— Черт, Нил, я не могу этого сделать. Я — агент ФБР, а не врач!
— Это ты мне сейчас "Звездный путь" процитировал¹? — голос Нила был слабым и хриплым. Он очень старался изобразить обычную беззаботную ухмылку, но сумел выдавить только гримасу.
Питер недоверчиво на него уставился.
— Ты лежишь тут и истекаешь кровью. С чего ты взял, что я буду цитировать тебе "Звездный путь"? Нет, я не шутил.
Нил повесил голову.
— Прости, кажется, я немного... — он неопределенно повел свободной рукой, второй прижимая к ране импровизированную давящую повязку. Из-за сгорбленных плечей вид у него был совершенно пораженческий.
Кэффри сводил Питера с ума быстрее, чем Супермен прыгал по высоткам, но и обезоруживал он его так же быстро.
— Нам нужна помощь. Может, Джун... черт, она же уехала, — Питер подумал было позвонить Эл, но даже, если бы она не была настолько занята, он не хотел втягивать ее в эту "кашу". Добросовестное отрицание хорошо подходит и женам. — А у Моза нет случайно какого-нибудь медицинского образования? — с надеждой рискнул поинтересоваться Питер.
— Моз... сейчас недоступен. Он... кое-чем для меня занимается, его нет в городе.
Это было очень подозрительное заявление, и циник в Питере чуть не спросил, не поехал ли Моз закладывать алмазы, но Питер еще не был готов к этому разговору. Сейчас ему нужно было сфокусироваться на ранении Нила.
— Ты должен это сделать, — все сильнее затуманивающиеся глаза доверчиво посмотрели на Питера.
Как будто это не стояло номером один в списке худших идей, которые он когда-либо слышал. Но, следуя простому вычислению, Питер понимал, что раз все прочие из этого уравнения вычтены, в результате остается только он сам. Придется последовать собственному любимому совету и "не раскисать". Он вытащил из памяти все, что помнил о пулевых ранениях по плохоньким курсам первой помощи, которые проходил когда-то.
— Ладно. Значит, так: я обработаю твою рану, но если я сочту ее опасной или слишком сложной, я отвезу тебя в больницу. Даже если мне придется тебя вырубить и нести на руках. Ты меня понял?
Нил посмотрел на напряженные линии вокруг рта друга и его сжатые челюсти и согласно кивнул:
— Я понял. — Если что-то станет складываться не в его пользу всегда можно пересмотреть сделку.
Питер выпростал Нила из куртки и, слегка повернув к свету, осторожно приподнял разорванную ткань свитера. В ноздри ударил металлический запах крови, пальцы испачкала теплая липкость, но, к его огромному облегчению, рана Нила хоть и не была царапиной, но оказалась не настолько серьезной, как он боялся.
Пуля ударила Нила под странным нисходящим углом, и Питер заподозрил, что друг в этом момент пытался сигануть в сторону или прыгал со здания. Пуля ударилась о ребро, вошла чуть ниже грудной клетки и почти сразу же вышла. Опасности внутренних повреждений не было, но Питер не сомневался, что само ребро наверняка сломано.
Нил снова лежал, закрыв глаза, но его тело все напряглось в ожидании.
Питер откинулся на пятки и суммировал:
— Я бы очень предпочел, чтобы тебя посмотрел профессионал, но в данный момент, я думаю, можно просто обработать. До утра ты точно не отбросишь копыта.
Губы Нила дернулись в слабой улыбке.
— Это воодушевляет.
Питер постарался выдержать деловой тон:
— Где Джун держит аптечку?
Нил, казалось, не осознал, что ему задали вопрос, боль и кровопотеря все сильнее затуманивали его разум. Питер мягко ухватил его за плечо, привлекая внимание.
— Нил?
Дождавшись, когда затуманенные голубые глаза снова встретились с его взглядом и осознали его присутствие, Питер повторил вопрос.
— Мне нужно знать, где аптечка.
Нил громко сглотнул сухим горлом.
— В ванной, этажом ниже.
Оставлять друга в таком спутанном сознании шло против всех инстинктов Питера-защитника, но у него не было выбора.
— Нил, мне нужно спуститься вниз. Я вернусь сразу, как смогу. Никуда не двигайся. Я не хочу, чтобы у тебя снова началось кровотечение. Просто оставайся на месте. Ты меня понимаешь?
Нил искоса на него глянул.
— Сидеть, оставаться на месте, — коротко резюмировал он. И этот намек на "юмор по-кэффривски" успокоил Питера больше, чем лично поставленный диагноз.
В аптечку Питер зарылся без малейшей застенчивости или уважения к чужой частной жизни — он знал, что для Джун благополучие Нила точно значило бы больше таких мелочей. Он рассовал медикаменты и все прочее по карманам, захватил стопку полотенец и пошел обратно наверх.
В кой-то веки он нашел Нила точно там, где его оставил, и в кой-то веки такое послушание практически обескураживало. Питер бросил полотенца рядом с Нилом и торопливо ушел заканчивать свои приготовления. Вернувшись, он к своему удивлению обнаружил, что друг не просто в сознании, а в заметно более ясном, чем раньше. Питер протянул Нилу обезболивающее.
— Самое сильное, что я смог найти. Прими и запей молоком, чтобы не тошнило.
Нил с неприязнью посмотрел на белые таблетки и не сделал ни малейшей попытки их взять.
— Подташнивает?
Едва заметный кивок. Питер сочувственно поморщился.
— Понятно, но их надо принять. Они снимут острую боль и помогут тебе поспать.
— На самом деле, — доверчиво признался Нил, — я бы предпочел отключиться, а не спать.
Питер издал смешок.
— Что ж, хороший план, но я буду благодарен, если ты продержишься до постели. Так случилось, что я в курсе: ты тяжелее, чем кажешься.
Нил дрожащей рукой принял таблетки, а Питер тем временем сходил за горячей водой. Ему хотелось дать раненному другу последний шанс здраво выбрать медика-профессионала.
— Ты же понимаешь, что мне намного больше известно о всаживании пуль, чем о перевязке ран после них, — Питер задумчиво сделал паузу. — На самом деле, я даже больше знаю судебную медицину — ну, знаешь, пулевые отверстия в мертвых парнях...
Нил оборвал его.
— У тебя совершенно отсутствует врачебный такт, Флоренс².
Питер решил не оскорбляться на то, что определенно было правдой.
— Я верю в правдивость рекламы. Просто хочу удостовериться, что ты знаешь во что ввязался, когда решил, что моя помощь предпочтительней добросердечной, комфортабельной медпомощи в больнице с хорошими обезболивающими.
Нил ничего не ответил, но его лицо ясно показывало: он считает, что у него нет выбора. Питер мрачно кивнул в знак того, что понял ответ, и приступил к делу.
Первым делом он взял большие острые ножницы. Глаза Нила расширились при виде щелкающих в непосредственной близости лезвий, но потом он просто откинул голову на стену и закрыл глаза. От этого жеста полного доверия у Питера сжалось сердце.
Не желая тревожить сломанное ребро, Питер срезал тяжелыми ножницами с Нила свитер. Убирая кровь с места ранения, он старался прикасаться как можно легче, но так, чтобы не затягивать дольше необходимого болезненное испытание. Он чувствовал, как под ребрами стучит сердце Нила, как тот неглубоко и прерывисто дышит. Внутри начал подниматься гнев, и Питер вцепился в него мертвой хваткой, хотя и знал, что это лишь дешевая подмена чувства вины за то, что он причинял другу боль, пусть и без злого умысла.
— Кто сделал это с тобой? — отрывисто потребовал Питер.
Ответ Нила был замедленным и слегка невнятным.
— Человек с оружием.
— Ты можешь ответить и лучше.
— Не задержался, чтобы поинтересоваться именем. Я был занят тем, что старался увернуться от пули, Питер, — Нил слишком устал, чтобы выражать раздражение, и Питер понял, что позже им нужно будет поговорить и об этом тоже.
Он постарался делать все максимально быстро, но к тому времени, когда он закончил, Нил был уже не просто бледным – он был серым, хотя и молчал и почти не вздрагивал. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу, а по телу почти непрерывно пробегали потоки дрожи.
— Все. Будем надеяться, что нам удастся загнать в тебя какие-нибудь антибиотики прежде, чем наступит сепсис, — Питер обхватил пальцами горячеватую шею друга и осторожно сжал, пытаясь передать утешение и поддержку, которых недоставало в словах. Нил был вялым и безвольным, как кукла, единственным признаком жизни была периодически сотрясавшая его дрожь.
Питер оценивающе посмотрел на кровать и пожалел, что не переправил туда Нила прежде, чем его штопать. Сломанное ребро исключало грубую тактику: что прямое перетаскивание волоком на эти несколько ярдов, что нелегкую альтернативу в виде переноса туда Нила на своих плечах. Питер подумал о диване, который был значительно ближе, но это и для здорового человека означало бы некомфортно проведенную ночь. Нет, только кровать, но чтобы туда переместить Нила, требовалось его активное участие.
Питер скользнул рукой повыше, обхватывая поникшую голову друга.
— Пол не лучшее место для сна. Тебе нужно встать, — Питер мягко постучал по щеке Нила, но не получил никакого ответа. Ненавидя себя за то, что собирается сделать и осознавая, что без этого не обойтись, Питер призвал на помощь свой самый авторитарный тон. — Кэффри, встать! Живо!
Затуманенные глаза резко открылись, и Нил, шатко опираясь на руки, послушно привел себя в более вертикальное положение. Столкнувшись с тем, что тот подчиняется бессознательно, Питер понял, что дальше придерживаться своей жесткой линии у него не получится. Подчиняясь импульсу, он закинул левую руку Нила себе на плечо.
— Ты можешь это сделать, приятель. Раз, два...
Вырвавшийся у Нила крик наказал Питера сильнее, чем все, что было до этого, но он не мог дать сейчас слабину.
— Еще пара шагов, — подбадривал Питер. — Иди, иди.
Частые поверхностные вдохи — и каждый со стоном, явственно показывали, что Нил старается изо всех сил, но Питеру все равно, по сути, приходилось его нести. Он сознавал, какую нагрузку они дают сломанному ребру Нила, и эти несколько ярдов казались милей, но в конце концов они все же добрались до места назначения. Питер осторожно опустил Нила на кровать, помог лечь на здоровый бок и благоразумно подложил две подушки, чтобы зафиксировать положение.
— Дьявол! Какого черта я делаю?! — Питер сердито уставился на бессознательного Нила, но друг и, будучи в сознании, оставался глух к его возмущению, так что неудивительно, что во сне он точно так же к нему не прислушивался. Питер просто немного облегчил душу.
Питер понимал, что в сознании Нил или нет, но ему нужен человек, который обуздывал бы его импульсивность и тормозил сумасшедшие планы — он зависел в этом от Питера. Но Питеру сейчас приходилось действовать совершенно вслепую, в информационном вакууме, и без понимания ситуации он мог любым своим действием все ухудшить. Ему требовалось понимать, что происходит, но сегодня Нил не в состоянии был дать ему информацию.
Проверив друга еще раз, Питер, спотыкаясь, побрел в ванную. Там он отскреб окровавленные руки и подождал, пока они перестанут трястись. Сделал несколько глубоких вздохов и поплескал в лицо холодной водой, решая, как быть дальше. Все инстинкты по-прежнему вопили отвезти Нила в больницу.
Он вернулся в спальню, и мирно поднимающаяся и опадающая грудь Нила заверила его, что тот жив, но лицо Нила покрывала тонкая пленка пота, и оно периодически искажалось в гримасе боли. Это добавляло очередное очко в колонку его мысленного подсчета, отправлять Нила в больницу или нет. Набрать номер "скорой" Питеру мешала только встававшая перед глазами картина: Нил в оранжевом тюремном комбинезоне.
Не зная, что еще можно сделать, Питер подтащил кресло поближе к кровати и смирился с бессонной ночью у постели друга. Крайняя усталость, однако, испортила все его благородные намерения. Глаза неуклонно стремились закрыться, и сон утянул Питера под свое одеяло.
Через пару часов Питера разбудили бледные лучи восходящего солнца, и он в панике бросился к Нилу. К его облегчению, хоть Нил все еще и был горячеватым и раскрасневшимся, но пот больше не покрывал его лицо. Дрожь еще периодически возвращалась, но была уже еле заметной. Он не сомневался, что когда Нил проснется, то будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы разговаривать, и у Питера было чувство, что предстоящий разговор будет очень интересным.
¹ Оригинал – начало различных фраз доктора Маккоя в сериале "Звездный путь" (I'm a doctor, not a... — Я — врач, а не...), окончания которых разнятся.
https://memory-alpha.fandom.com/ru/wiki/I'm_a_doctor,_not_a...
² Отсылка к Флоренс Найтингейл – знаменитой британской сестре милосердия.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Найтингейл,_Флоренс
4 глава
Тихий звук закрывшейся двери достиг сознания Нила, выпутывая его из сновидений. В свою бытность мошенником ему доводилось просыпаться дезориентированным и с болью, но с тех пор минуло немало времени. Прежде чем открывать глаза, Нил полежал неподвижно, пытаясь осознать свои раны и разобраться, где он вообще находится. Кто-то сейчас вошел к нему в комнату?
Память вернулась быстрой волной, хотя некоторые события прошлой ночи все равно оставались расплывчатыми. Единственным, что с беспощадной ясностью выделялось было присутствие Питера. Нил невольно распахнул глаза, ища друга. Пустое кресло рядом с кроватью позволяло предположить, что уход Питера его и разбудил.
Внутренности свело беспокойством, и Нил попытался сесть, Но тут же зажмурился от взрывной боли в боку. Он заерзал, пытаясь минимизировать давление на сломанное ребро, потом со стоном спихнул к изголовью мешающие подушки и спустил ноги с кровати. Но вставать сразу не стал — посидел какое-то время, потирая рукой лицо и думая, что делать дальше.
При вставании сокращающиеся мышцы вызвали агонизирующую волну боли, но Нил, несмотря на слабость в коленях, все равно решительно выпрямился. Его шатнуло так, что он чуть не упал, но потом более или менее восстановил равновесие. Выбрав более длинный путь, чтобы держаться за стену, он медленными шагами направился в ванную. Поплескал в лицо водой, которая ощущалась на разогретой коже блаженно прохладно, но от большей части омовений отказался — единственной данью обычной гигиенической рутине стала чистка зубов на скорую руку.
Он выдохся примерно на полпути обратно к постели, где и застал его вернувшийся Питер. Нил стоял, неловко привалившись к книжному шкафу, дышал часто и осторожно, и так прижимал руку к ребрам, словно это было единственным, что не давало ему рассыпаться на куски. Встревоженный потоками дрожи, которая пронизывала тело Нила с головы до пят, Питер шагнул было ему помочь дойти оставшиеся несколько футов, но остановился, потому что Нил успокаивающе вскинул руки:
— Я справлюсь.
В неловкой тишине, на одном упрямстве и категорическом нежелании демонстрировать слабость перед человеком, которым он восхищался, Нил все же смог добраться до своей кровати. Избегая смотреть на Питера, он целиком сосредоточился на том, чтобы, сев, медленно отодвинуться спиной назад к изголовью. Наконец он устроился на подушках практически вертикально и затеребил одеяло.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Питер. Вопрос был задан нейтральным тоном, но Нилу хватило одного быстрого взгляда на его сведенные плечи, чтобы понять: внутри Питер был напряжен так, что едва не взрывался.
— Я в норме, — живо заявил Нил, хотя и ощущал себя гораздо дальше, чем в двух шагах от понятия "норма". Питер даже не потрудился изобразить скепсис — он просто молча ждал нормального ответа. Нил понял, что обхитрить у него не выйдет, и чтобы задобрить Питера, исправился: — Немного побаливает, но ничего страшного — за пару дней как рукой снимет.
Проницательные глаза агента внимательно изучили его, и не в первый раз Нил заподозрил, что они увидели больше, чем он бы хотел. Это сбивало с равновесия и заставляло чувствовать себя уязвимым. Нил нервно переглотнул.
— Ты, наверное, думаешь, почему... — осторожно начал он.
— Нет, — жестко оборвал его Питер.
— Ну, тебе, наверное, любопытно, как...
— Нет, — повторил Питер все с тем же непроницаемым выражением.
— Ты, наверное, думаешь...
— Я не думаю, я знаю.
— О.
Нил снова затеребил одеяло, не зная, как продолжать. Он понятия не имел, что известно Питеру, а что тот только подозревает, но знал, что недооценивать Питера не стоит. И из-за этого трудно было решить, что ему рассказать. Полное признание шло вразрез с опытом всей его жизни, но он помнил то всепоглощающее облегчение, которое испытал, когда вчера ночью увидел здесь Питера — и сопровождавшее его чувство безопасности, которое, правда, быстро угасло под влиянием менее знакомого Нилу чувства вины.
Внезапно раздался стук в дверь. В любое другое время это даровало бы Нилу желанный повод отвлечь внимание, но сейчас все выгоды отложенного разговора перечеркивала потенциальная опасность, которую мог нести визитер. Нил отчаянно заоглядывался, чувствуя себя при этом по-идиотски — как жена, которая пытается спрятать любовника от вернувшегося домой мужа. Он должен был защитить Питера, но укрыться здесь можно было разве что в патио на крыше, а убедить агента ФБР там спрятаться однозначно стало бы вызовом даже дару убеждения Нила Кэффри.
Нил посмотрел на Питера — пристально наблюдавший за ним друг жестом показал "давай ответь".
— Кто там? — крикнул Нил как можно более ровным тоном.
— Ваш завтрак. — Нил узнал по голосу прислугу Джун.
Питер открыл дверь и забрал у горничной тяжелый, нагруженный едой поднос.
— Спасибо, Селеста. Выглядит замечательно.
Питер поставил поднос на кровать Нила.
— Я искал, что бы нам сегодня утром поесть, и Селеста предложила приготовить нам завтрак. Вот, — Питер передал Нилу тарелку с пышным омлетом, закрывавшим собой практически весь ее цветочный узор, потом взял себе вторую тарелку, а так же единственную чашку кофе.
Из-за пропущенного ужина Питер хотел есть еще со вчерашнего вечера и сейчас с наслаждением накинулся на вкусно приготовленную еду. Он старался не хмуриться на Нила, который лишь ковырялся в своей тарелке. Темные круги под глазами друга подчеркивали его бледность, а кожа на скулах натянулась словно восковая бумага — все эти признаки доказывали, в каком напряжении и стрессе тот находился. С примятыми и спутанными волосами, так непохожими на его обычный свободный стиль, Нил намного больше походил на подростка, чем на дееспособного взрослого. От Питера не укрылся острый страх, мелькнувший в глазах Нила при неожиданном стуке в дверь, и это пробудило в нем инстинкты защитника.
Он мог говорить себе, что еще не выбрал себе план действий, но на самом деле он уже стремился оградить Нила от последствий проблем, наличие которых только что обнаружил. Питер достал из кармана телефон и поднял палец, призывая друга к молчанию.
— Хьюз, это Питер. Просто хочу сказать, что сегодня я приду позже, а может и вообще не появлюсь... да, плохая ночь... да, вполне возможно. И Нил действительно тоже заболел... да, сэр, надеюсь увидеть вас завтра.
Желая охладить восторги Нила, он придал своему лицу выражение мрачности, но даже самый сердитый взгляд не мог предотвратить неизбежный комментарий Кэффри:
— Питер, да ты слукавил! Прямо как я!
Это была храбрая попытка вернуться на знакомые рельсы, но показную нахальность портила дрожащая улыбка Нила, и у Питера застрял в горле привычный саркастичный ответ. Притворная расслабленность не могла его обмануть. Он хорошо знал энергичность Нила, его смелость и изобретательность. После того, как он лично наблюдал "нырок" с четвертого этажа ненадежные объятия "маркизы", у него не оставалось сомнений в храбрости друга, поэтому при виде чего-то сильно смахивающего на страх в этих выразительных голубых глазах, Питер встревожился.
— Ты раньше когда-нибудь хватал пулю? — внезапно спросил он.
Пристально наблюдая за Нилом, Питер смог прочесть на его лице удивление, за которым сразу же мелькнула тень того, что он интерпретировал как тревогу, а потом "ставни" захлопнулись.
— Нет.
Ответ Нила был небрежным и быстрым, и Питер ему поверил, хотя и не сомневался, что вопрос вызвал тяжелые воспоминания — что-то, что могло бы объяснить неприязненное отношение Нила к оружию, не касавшееся текущих проблем.
Питер знал, что настаивать сейчас бессмысленно, и поэтому лишь продолжал наблюдать за Нилом. Обычно мошенник прятался за фасадом нахальства, яркой улыбки и сногсшибательной внешности, но сейчас он избегал смотреть в глаза, пользуясь преимуществом своей челки. Потом, словно придя к какому-то решению, Нил выпрямил плечи — хотя этот жест странным образом придал ему еще больше уязвимости, и поднял глаза, встречаясь с Питером взглядом. В его глазах стояла такая неприкрытая боль, что у Питера от сопереживания сжалось сердце.
— Питер, ты был более, чем терпелив, но я знаю, что должен тебе объяснение.
— Почему бы тебе не начать с алмазов Янссена? — ровным тоном предложил Питер.
Нил от удивления даже приоткрыл рот. Он на целых пять секунд потерял дар речи и потом негодующе выпалил:
— Да ты что, как рыцарь-джедай улавливаешь рябь в Силе всякий раз, когда я... когда я делаю что-то...
—...незаконное, — услужливо подсказал Питер. Ему нравилось, что Нил считает его настолько всевидящим и всезнающим и очень старался поддерживать репутацию, зная, что она помогает держать друга в рамках.
— Совершенно невозможно, чтобы ты мог узнать, что я...
— Я уловил тебя на видеозаписи, — прямо сказал Питер.
И почти пожалел о своей прямоте, потому что те немногие краски, что успели вернуться к Нилу, сейчас мгновенно сошли с его лица.
— Департамент... на меня выдан ордер?
Питер едва не признался в своем небольшом обмане, но наставник в нем не смог устоять перед возможностью преподать Нилу душеспасительный урок.
— Ты вообще представляешь, каков срок за такое преступление? Знаешь, сколько тебе стукнет в следующий раз, когда снова ступишь на землю свободным человеком? Хотя, конечно, ты мог бы жить в бегах до конца жизни.
Он сразу пожалел о своей небольшой жестокости, какие бы благие намерения за ней не стояли, потому что Нил в ответ обессилено откинулся на подушки, источая ауру горя и поражения.
— Нил... — начал Питер, но его тут же прервали: друг снова подался вперед, поморщившись от боли при движении:
— Питер, клянусь, все не так, как выглядит.
— Пока выглядит так, что ты украл алмазы Янссена, — не удержавшись, поддел его Питер.
— Ладно, признаю, так выглядит. И я действительно их украл. Но ты должен понять: я бы никогда так тебя не подвел. Я знаю что ты поставил ради меня на кон, и я бы никогда через это не перешагнул. Я бы никогда так тебя не предал — не без чертовски серьезного основания.
Питер знал, что Нил очень хорош в лицедействе и всегда немного боялся собственной склонности ему доверять. Но даже если бы он сейчас не знал правды, он бы все равно Нилу поверил. Это был Кэффри абсолютно открытый эмоционально — такой уязвимый и в таком отчаянии, каким Питер видел его всего лишь раз в жизни.
Он успокаивающе сжал ногу Нила.
— Я тебе верю. И для справки, никто больше не узнал тебя на том видео, даже Эл.
Напряжение медленно вытекло из Нила словно невидимая кровь, и он вновь расслабленно откинулся на подушки. Понимая тот факт, что Нилу нужно немного прийти в себя, Питер отошел к холодильнику, чтобы принести ему холодной воды.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Как насчет чашки кофе? — с надеждой спросил Нил.
— Я совершенно уверен, что по учебнику ФБР после пулевых ранений кофе нельзя.
Нил недоверчиво-сердито на него уставился, но Питер только извиняющеся пожал плечами. У него не было уверенности, что давать кофе раненным нежелательно, но он опирался на список запрещенной еды, который составляла для него Эл, когда он болел.
Питер снова сел и задумчиво посмотрел на друга.
С Нила напрочь слетела маска уверенности и беспечности, и Питер видел на его лице растерянность, разочарование и неприкрытый страх.
— Нил, я хочу помочь, но для этого мне нужно знать все. Что происходит? Все дело в музыкальной шкатулке, в Кейт?
— Я расскажу тебе все, что я знаю, — с готовностью пообещал Нил. — Но фактов у меня немного — больше догадок. И прежде всего, я думаю, что мы сделали ошибку: слишком зациклились на музыкальной шкатулке. Она значит много, но далеко не все. И началось все не с нее, помнишь?
Питеру потребовалось полминутки, чтобы понять аллюзию.
— Наше первое знакомство с Фаулером? Розовый бриллиант?
— У нас не было прямых доказательств, чтобы связать его с Фаулером, и он затерялся в общем паттерне последовавшей затем коррупции.
— Значит, это был Фаулер?
— Нет, — голос Нила стих, но Питер не сделал попытки что-то вставить, и голос Нила снова окреп, только стал хриплым и рваным, словно Нил наглотался песка. — Я думал, что это ты... ну, знаешь, пришел пораньше, чтобы сыграть в шахматы. Но это был человек со значком ОПД и пистолетом.
Питер набрал воздуха, чтобы что-то сказать, но Нил быстро продолжил:
— Поначалу не было никаких угроз. Он сказал, что у него есть для меня предложение — такое, которое сулит большие финансовые выгоды. Я его слушал только потому, что решил, что смогу узнать что-нибудь... ну, знаешь, как ты с судьей Кларк. Я бы никогда по своей воле не стал работать на ОПД.
Питер кивнул в знак того, что понимает.
— Продолжай.
— Он сказал, что поскольку Тулейн в тюрьме, им нужен новый "форточник", и я обладаю нужными навыками на эту должность. У них уже все отработано, и я смогу получить такое же соглашение, как Тулейн: двадцать процентов сразу, а если все получится, то мне могут еще предоставить избавление от браслета на постоянной основе. Когда я сказал, что с браслетом трудно совершить преступление и не попасться, он напомнил, что у них не было проблем в прошлый раз изменить данные трекера. Я поблагодарил его за предложение, сказал, что это интересно, и я над этим подумаю. Я был очень дипломатичен, — добавил он, снова об этом подумав.
Сдавленное фырканье Питера передало его мнение об этом оптимистичном заявлении.
— Дипломат думает дважды прежде, чем ничего не сказать, — напомнил он. — Как-то я сомневаюсь, что ты был настолько дипломатичен.
— Да, ну, в общем, тогда он и перестал притворяться, что у меня есть какой-то выбор.
Внезапное напряжение вокруг глаз и сжавшиеся губы показали Питеру серьезность грядущих слов друга. Он очень хорошо понимал, насколько худший сценарий мог бы из этого всего разыграться. Вместо опознавания Нила по краткому мигу на камере видеонаблюдения, его могли вызвать на опознание грабителя, которого застрелила охрана Янссена.
Питер оттолкнул в сторону острый страх, что он мог потерять друга, и оставил только агента ФБР, холодного и неумолимого.
— Какого черта ты не пришел ко мне? Не надо было идти до конца. Я бы тебя защитил. Это был глупый шаг. А если бы они просто тебя подставили, сделали козлом отпущения?
Навстречу его гневу полыхнул гнев Нила.
— Это приходило мне в голову, но я же сказал: у меня не было выбора. Он не оставлял меня одного, пока я не совершил взлом.
У Питера было такое чувство, что если бы Нил сейчас не был прикован к постели, то за ним бы уже с треском захлопнулась дверь.
Но внезапно его накрыло запоздалым осознанием того, что сказал сейчас Нил.
— Он был с тобой, когда я приходил к тебе, верно? — Питер вскочил на ноги с такой скоростью, что уронил кресло. Ему нужно было движение, нужно было сбросить яростную энергию, пронизавшую все тело. — Он был здесь, в этой квартире. — Угроза была у него прямо перед глазами, а он ничего не заметил. — Почему ты не подал сигнал? Мы же прекрасно работаем вместе, я бы понял... — Он остановился, пытаясь вспомнить подробности того вечера, сердце билось, как у подстреленного в потроха оленя. — Я пропустил, да? Господи боже, я не подумал. Мне так жаль...
Нил не дал разойтись его чувству вины.
— Питер, прекрати! Я не подавал тебе никаких сигналов. Я изо всех сил старался заставить тебя уйти. Здесь нет твоей вины.
Питер уловил исходящее от Нила острое, почти парализующее напряжение и под барабанную дробь собственного сердца внезапно осознал, что все обретает смысл. Он поднял кресло и снова сел в него. Скрестил руки на груди и стиснул кисти до побеления костяшек.
— Он угрожал мне, верно?
Нил чуть опустил голову, Питер принял это как знак согласия. Кивнул — больше себе, чем Нилу. Подался вперед, упер локти в колени и начал мысленно картографировать полосу препятствий предстоящего разговора.
К его удивлению, Нил сам нарушил молчание.
— Он был не один. Кто-то звонил ему и сообщил, что ты подъезжаешь — у него был снаружи сообщник. Я не мог рисковать. А потом он... — на последних словах голос Нила упал до сдавленного хриплого шепота и угас.
Питер перевел на него глаза и увидел, что тот плотно сжимает губы, словно пытаясь удержать внутри остальные секреты. Однако по яркому взгляду голубых глаз Питер видел его эмоции — все те, что обычно были в узде, а сейчас передавали бессловесную мольбу о помощи.
Несмотря на свою ненависть к эмоциональной пиротехнике, Питер не мог устоять перед этой мольбой. Он направил свою "внутреннюю Элизабет" подыскать слова, которые бы помогли другу выпустить огромное внутреннее напряжение, которое тот сдерживал и которое не давало ему дышать.
Он с уверенным видом подался вперед.
— Я знаю, что ты привык работать с малым прикрытием или вообще без него, и играть, не показывая никому своих карт. Но теперь у тебя есть партнер. И ты не только можешь со мной поговорить — ты должен это сделать. Мне нужно знать, что происходит и безо всякой утайки, иначе мы оба будем в опасности.
Затравленный взгляд Нила стал еще напряженней, и он весь настолько застыл, что единственным признаком жизни в нем оставалась бьющаяся на горле жилка. Питер терпеливо ждал, придав своему лицу нейтрально-выжидательное выражение.
— Он сказал... — голос Нила прозвучал чуть громче дрожащего шепота. Он откашлялся и начал с начала, погромче, но с такой хрипотцой, словно глотал битое стекло. — Он сказал, что да, Кейт мертва, но у них осталось еще много взрывчатки, и если я не хочу потерять еще кого-то, кого я л... кто мне дорог, то должен шаг в шаг следовать его указаниям.
Лицо Нила отражало отчаяние и безнадежность, оно было сейчас до боли открытым — едва зажившую рану вспороли наживо и лишили его всех возможных защит.
Питер очень старался найти слова, чтобы остановить кровь в этой душевной ране, но все, что он мог предложить даже в его собственной голове звучало бессмысленно и пусто. К его облегчению, Нил сам продолжил рассказ.
— Джун согласилась уехать к дочери чуть раньше намеченного. Не знаю, в курсе ли они существования Мозза, но я отослал ему условное сообщение, чтобы он залег на дно.
Питер сумел улыбнуться.
— Это подпитает его паранойю.
— Он бы сказал, что паранойя — это лишь осведомленность обо всех фактах. Кроме того, даже если ты параноик, это не значит, что за тобой не следят, — Нил не видел в ситуации ничего забавного. — Так что, они оба в безопасности, и остаешься только...
Наступила пауза, во время которой они оба мысленно договорили недостающее местоимение. Нил потянулся к Питеру и вцепился в его запястье, как прошлой ночью.
— Питер, возьми Элизабет и съездите еще в один отпуск. Ты должен уехать из города. Пожалуйста!
Сила этой отчаянной мольбы потрясла Питера до печенок. Но он мог дать только один ответ.
— Я не могу этого сделать, — беспомощно произнес он. — Ты же знаешь, что не могу.
Нил отпустил его и отстранился, и Питер поискал, чем бы смягчить удар.
— Слушай, я агент ФБР, они не станут за мной охотиться. Последующее расследование принесет им слишком много проблем.
— Не пори хрень! — Нил редко переходил на грубости, и ругательство показывало, насколько глубоко он сейчас расстроен. — Они будут охотиться именно за тобой. Я им не угроза, они считают меня инструментом за пазухой. Ты единственный, кто может помешать их планам. В прошлый раз они вывели тебя из игры через Элизабет. Сомневаюсь, что этот парень обладает изяществом Фаулера. Если ты вмешаешься, он просто уберет тебя с дороги как класс.
В отчаянной потребности убедить Питера, слова лились у Нила сплошным потоком.
— Он сказал, что они ударят там, где ты не ожидаешь. Однажды ты просто повернешь ключ в машине или откроешь входную дверь дома и... — руки Нила вскинулись, имитируя взрыв и безвольно упали на одеяло. В его глазах отразились злые языки оранжевого пламени, а тело содрогнулось словно от взрывной волны — прошлый пережитый ужас и страх предстоящего слились в едином кошмаре.
— Я не вынесу этого еще раз, — прозвучал еле слышный шепот, не предназначенный для чужих ушей.
Питер не колебался: он пересел с кресла на кровать и положил руку на сгорбленные плечи Нила. За прошлые пару месяцев он стал мировым экспертом по распознаванию симптомов ПТСР у Нила Кэффри. Как правило, это было нелегкой задачей: Нил отказывался выражать горе и, как всегда, вел себя идеально вышколено и ровно, но Питер все равно улавливал практически незаметные знаки: стискивание пальцев, чтобы сдержать их дрожь, расфокусированный взгляд в пространство. Но так же он выяснил, что если как бы случайно положить руку Нилу на плечо, это помогает ему обрести почву под ногами и вытаскивает из ада, который тот снова проживает внутри себя.
Конкретность угрозы прошлась по позвоночнику Питера холодом ужаса. Взрыв самолета и его самого не оставил без эмоциональных шрамов. Его часто мучили кошмары; они, в основном, касались фактора времени: что, если бы он появился на несколько минут позже или если бы Нил не обернулся на полдороге. Нила отделяли от смерти какие-то секунды, и столь узкие рамки даже сейчас давали Питеру "пищу" для бессонных ночей. Недавний опыт делал подобную опасность слишком ужасающей и реальной, но Питер не мог позволить себе сейчас на этом задерживаться.
Питер почувствовал, что напряженные плечи под его теплой рукой наконец начали расслабляться, напоследок еще раз их успокаивающе сжал и отстранился.
— Дать еще обезболивающего? — попытался он найти нейтральную тему дабы разрядить дискомфорт и напряженность, которые явно испытывал и сам Нил. Приняв ответный кивок в качестве подтверждения, Питер ушел на кухню и засуетился там с бутылочкой лекарства.
Нил был ему благодарен. Питер застал его не просто без "защитного панциря", а с защитой, разбитой в крошки. Нил всегда предпочитал зализывать раны в одиночестве, не демонстрировать слабость, и часть его все еще хотела забрать свои слова назад, лишь бы избавиться от липучей ауры уязвимости.
Но боль от смерти Кейт по-прежнему жила под его фасадом "нормальности" — ждала своего часа, чтобы нанести удар, и одна только мысль о том, чтобы таким же образом потерять Питера вызывала у Нила панику, грызла его как зверь, поселившийся в его кишках. Нил дрожаще втянул воздух и опустошил разум, заталкивая все страшные картины в крошечную коробочку и запирая ее на замок.
С покорной гримасой на лице он принял белые таблетки, которые вложил ему в ладонь Питер, и взял у него стакан молока.
Питер смотрел, как он запивает таблетки.
— Дать еще что-нибудь? У тебя молочные "усы". Принести влажное полотенце?
— Чтобы стирать им пот с моего разгоряченного лба? — ухмыльнулся мошенник, хоть и не без очевидного напряжения.
Питер оценил попытку.
— Раз начинаешь бредить, видимо, стоит отвезти тебя в больницу.
— Не, я в норме, — Нил неэлегантно вытер рот предплечьем.
Питер повозился, устраиваясь в кресле, и дал веселью угаснуть в пользу делового разговора.
— Нил, ты постоянно говоришь "они". У тебя есть какое-то представление, кто "они" такие?
— У меня есть теория на основе имеющихся у нас улик, — осторожно сообщил Нил.
— Что ж, давай послушаем, — больше приказ, чем предложение.
— Не хочется клеветать на твое любимое ФБР, но я сказал бы, что у нас тут группа "грязных" агентов, которые пользуются доступными им знаниями, чтобы зарабатывать большие деньги.
Питер нахмурился.
— Я бы сказал, что ОПД для ФБР, скорее, отвратительный пасынок. Уж точно не член семьи. Что привело тебя к мысли, что это группа, а не два коррумпированных агента?
— Один коррумпированный агент — оппортунист, но два в одном отделе — это инфекция размера эпидемии. Кроме того, мы знаем, что и Фаулера кто-то дергал за ниточки. Он говорил мне, что тайна музыкальной шкатулки вне его компетенции. Возможно, его босс тоже в этом замешан, — Нил беспокойно заерзал. Был приличный шанс, что эта теневая фигура и приказала убить Кейт.
— Quis custodiet ipsos custodes? — Питер ненавидел думать о коррупции в таких верхах, но в этом был смысл. — Знаешь, это заставляет меня подумать вот о чем. Почему они так рискуют ради этих денег?
Нил озадаченно на него уставился.
— Питер, деньги обычно считаются чем-то вроде самоцели.
— Не всегда, — возразил Питер. — Ты сам мне однажды сказал, что для тебя дело не в деньгах.
— Ты не можешь использовать это против меня, — запротестовал Нил. — Я был накачан.
— In vino veritas, — Питер решил, что слишком много времени провел с Моззи и подцепил его раздражающую привычку по любому поводу выдавать цитаты.
— Там не было никакого вина, — надувшись, зацепился за ерунду Нил. — Хотя хорошее "Бороло" помогло бы мне скрасить время.
Питер чуть было не сказал, что не против почаще видеть Нила накачанным, но поощрение преступной деятельности шло вразрез с кодексом ФБР. Но не будь обстоятельства тогда столь серьезны, он бы понаслаждался доверчивой, болтливой и певучей версией Нила Кэффри, которой тот стал под влиянием препаратов.
— Если это не простая алчность, то что ты предполагаешь? — спросил Нил.
Питер пожал плечами.
— Рискну высказать больше догадку, чем обоснованное предположение, но может, это способ финансирования незаконных операций?
— Типа "Ирангейта", который спонсировало ФБР?
— Что-то вроде того. Кроме "Ментора, у них наверняка имеются другие и сомнительные проекты, которые не могут получить официального одобрения, но которые можно реализовать через нелегальный источник дохода.
Нил задумчиво кивнул, очевидно примеряя теорию на свой недавний опыт.
— Это вполне вероятно, — признал он. — Но, по большому счету, разве это имеет значение?
— Да. От этого сильно зависит их реакция на наше ответное расследование. Если они занимаются этим только ради денег, то, скорее всего, просто сбегут с барышом. Но если они мотивированы идеологически, то могут стать очень опасны.
— Они опасны независимо мотивации. Мы знаем, что они убивают.
От напряжения в его голосе Питер встрепенулся и осознал свою ошибку. Он опустил голову, признавая и бестактность своего комментария, и справедливость упрека Нила.
— Они опасны, — согласился он. — Так кто он, этот новый агент ОПД?
Ответом ему было молчание, и приглядевшись повнимательней, Питер заметил, что Нил непокорно выставил подбородок, несмотря на мелькающий в глазах страх.
— Если я скажу, ты пробьешь его по базе, отправишь запрос, и они узнают, что ты идешь по их следу.
Питер подавил мгновенный импульс сравнять это заявление с землей, ощущая, что за отказом Нила стоит настоящее страдание. Обычно, в смысле умения утешать Питер был ходячей катастрофой, но в данном случае, речь шла о сфере его профессионального опыта, и слова, обычно отравлявшие его отношения с другими людьми, полились сейчас из его рта как по маслу.
— Знаешь, с тех пор, как мы стали работать вместе, я нахожу очень ироничным, насколько из тебя вышел бы хороший агент. Твои следственные навыки сопоставимы с навыками любого агента в отделе, но что, вероятно, еще важнее, ты автоматически встаешь на защиту гражданских, волею случая попавших в наши дела — таких, как Тэрин и Тара. Конечно, — он задумчиво сделал паузу, — было бы неплохо, если бы мне не приходилось переживать, что найденные нами предметы окажутся заменены уникальными образчиками искусства Нила Кэффри.
Нил приосанился от похвалы.
— Считай это частью общественной деятельности. Оригиналы Кэффри однажды могут обрести достойную цену.
Питер решил на это не отвечать, чтобы не уходить от темы, но мысленно отложил вопрос в сторону, чтобы позже обдумать.
— Заткнись и не отвлекайся. Я скажу это только один раз, повторять не буду. Я не мог бы пожелать себе лучшего партнера, но тебе еще нужно поработать над пониманием самой концепции. Ты пытаешься меня защитить, я понял, и я это ценю, но это должно работать в обе стороны. Я не могу прикрывать тебе спину, если не знаю, кого опасаться. Я даже себя защитить не смогу, если моим убийцей может оказаться любой прохожий.
Нил не пошевелился, его взгляд оставался нечитаемым, но Питер с точностью до секунды ощутил момент капитуляции, когда решимость Нила рухнула — она почти неощутимо сдулась, как лопнувший воздушный шарик, отчего Питер испытал чувство, словно он пнул щенка.
— Его зовут Мартин Виндлоу, хотя на удостоверении у него в бумажнике числится "Макс Кондрон", — Нил говорил без эмоций, с едва ощутимым сопротивлением при каждом слове.
— Ты обчистил его карманы?! — как часто бывало в отношении выходок Нила, первой реакцией Питера было крамольное веселье, на смену которому пришло смирение и умеренное недовольство. — Ну конечно, ты обчистил его карманы.
— Я потом положил все назад, — кротко сообщил Нил.
Уголок рта Питера дернулся в небольшой улыбке — ему подумалось, что если бы на него вот так посмотрел Сатчмо, то уже получил бы газетой по носу.
Глаза Нила начали закрываться, темные ресницы драматично подчеркивали бледность лица, и Питер был вынужден вспомнить, что его юный друг получил пулю меньше двенадцати часов назад.
— Тебе нужен отдых, — резко заявил он. — Только дай мне посмотреть... — он неопределенным жестом показал на бок Нила.
— "Флоренс возвращается", вторая серия, — за юмором Нила скрывался дискомфорт и небольшой трепет. — Что именно ты собираешься там высматривать?
— Ну ты понимаешь — хочу убедиться, что от тебя ничего не отваливается.
Это точно не успокаивало.
— Это пулевое ранение, Питер, а не проказа.
Питер с насмешливо-задумчивым видом приостановился.
— Так вот, значит, где я ошибся, когда сдавал на значок отличия по оказанию первой помощи.
Ответом на этот полет фантазии стал слабый смешок Нила.
— Ну что, все на месте? — Нил попытался было извернуться и взглянуть на рану, но быстрый хлопок по подбородку заставил его отказаться от своих намерений прежде, чем еще больший протест выразило его ребро.
Рана выглядела болезненной и воспаленной, но была без красных полос или чего-то подобного, что давало бы повод предположить, что она плохо заживает. Питер просто заново ее перебинтовал.
— Ты почувствуешь себя лучше, если немного поспишь, — предположил он.
Нил сонно кивнул и начал устраиваться поудобнее, как вдруг его глаза резко раскрылись, и он рывком сел, поморщившись от боли при резком движении.
— Я пока не могу. Мы должны поговорить о том, что произошло вчера вечером.
— Это не может подождать? — было очевидно, что Нил еле держится, да и самому Питеру требовалось обдумать сегодняшние открытия и спланировать стратегию.
— Нет, не может. Это... — Нил, казалось, искал подходящий эвфемизм. — Это все усложняет.
— Потрясающе! — Питер вскинул руки. — Потому что вот только этого нам сейчас и не хватало. Ладно, так, что произошло вчера вечером?
— Виндлоу вернулся, — слова прозвучали ясно, но падали как камни под собственной тяжестью.
В груди Питера запульсировала тугая, горячая волна гнева.
— Это он в тебя стрелял? — Питер уже бил в лицо Фаулера и стрелял в него за угрозы людям, которых любил, и сейчас ему очень хотелось узнать на практике, все ли коррумпированные агенты ОПД ходят в бронежилетах.
— Нет, не он, — Нил провел рукой по волосам, взъерошив их еще больше. — Я думал, что будет только ограбление Янссена — что они оставят меня после этого в покое. Но Виндлоу сказал, что я просто пешка — их пешка, и буду делать все, что они мне скажут.
Нил пытался сказать это беззаботно, но Питер видел, что его это задело. Оскорбительное отношение Райс — как к инструменту за пазухой, вызывало у Нила похожую реакцию. Когда с таким интеллектуальным и независимым человеком обращались словно с марионеткой на ниточках и относились к нему, как к объекту, которым другие могут пользоваться себе во благо, это несомненно уязвляло вне всяких мер.
— Ты думал сбежать, — через мгновение осенило Питера.
— Да, думал, — в этом признании не было защитных ноток — как не было и очевидного невысказанного вывода "но я этого не сделал".
Питеру хотелось надавить, заставить Нила вербализировать причины, стоявшие за этим решением остаться. Он знал, что они пролегают в сложном алгоритме существовавших между ними дружбы и доверия, и хотел их услышать, вытащить на свет божий, но выжимать это признание было бы плохим ответом на верность, которую их дружба собственно представляла, поэтому Питер лишь произнес:
— Я рад, что ты этого не сделал. Я уже по уши наигрался с тобой в "Где Вальдо?"!
Нил метнул в него улыбку, в которой была благодарность.
— Бывали деньки, — ностальгически вздохнул он. — И это было весело, признай!
Поскольку отрицать здесь что-то было бы ложью, Питер выбрал благоразумие, которое, как известно, лучшая часть доблести.
— Давай пропустим вечер воспоминаний и сосредоточимся на текущих осложнениях. Чего хотел от тебя этот Виндлоу?
— Он хотел, чтобы я выступил его прикрытием при сбыте алмазов русской мафии, — прямо заявил Нил.
— Русская мафия? О, все лучше и лучше! — Действительно, можно же вскидывать руки сколько угодно раз и никогда не почувствуешь себя ветряной мельницей.
Нил невинно посмотрел на него. У Питера не было проблем интерпретировать это бесхитростное выражение.
— О, виноват. Это же только начало, да? Сейчас будут еще хорошие новости.
— Виндлоу привез меня к дому Ивана Шоровоского на Лонг-Айленде.
— Так, значит, не просто русский мафиози. Ты выбрал элиту. Человека, который известен тем, что почти наверняка обезглавит всякого, кто косо на него посмотрит. Скажи, что ты не смотрел на него косо.
— Я смотрел ему в глаза, если это утешит, — подтвердил Нил. — Но, возможно, я кое-что у него украл.
Питер решил, что, наверное, надо сесть на руки. Это не только удержит его от безумной жестикуляции, но и не даст задушить этого сумасбродного парня до того, как за ним придет русская мафия.
— Да ты издеваешься.
— Это была не моя идея, — невинно запротестовал Нил.
— Это вообще не идея. Это... это суицидальное мышление. Значит, в этом состояло... предложение Виндлоу?
— Да, и он был очень убедителен.
Питер решил не углубляться в зловещее заявление Нила. Знать детали этого "убеждения" ему не хотелось.
— Поэтому мафиози в тебя стреляли?
Нил поколебался, потом осторожно сказал:
— Да, очень и очень возможно, что именно поэтому они в меня стреляли.
Питер склонил голову к плечу, изучая его лицо. Он узнавал уклонение от прямого ответа.
— Нил, ты дал этим милым людям с оружием еще какую-то причину в тебя стрелять?
— Ну, я, может быть, еще обчистил его карманы.
— Шоровоского?! — задохнулся Питер, раздираемый одновременно желанием рассмеяться и реальным, настоящим ужасом. Ему потребовалось несколько минут, чтобы продышаться. — О чем ты вообще думал? У тебя совсем никакого самоконтроля? Ты не в состоянии держать руки подальше от чужих карманов даже, если это в буквальном смысле спасет тебе жизнь?
Эта заикающаяся тирада Нила больше повеселила, чем вызвала раскаяние.
— В тот момент я украл антикварную ценность у человека, которого страшится весь город. Мне было почти нечего терять. Что он мог со мной сделать — убить дважды?
— Хочешь сказать, за твоим безумием стоит метод?
— Если у меня при этом появлялось нечто, что помогло бы схватить Шоровоского, разве это нельзя считать актом самосохранения?
— У тебя есть что-то, что может прищучить Шоровоского? — невольно заинтересовался Питер, хоть и понимал, что улика скомпрометирована.
— Судя по напряженному разговору с человеком, который отдал ему этот конверт, я бы сказал, что в нем нечто важное. Он у меня в куртке, — жестом показал Нил на упомянутый предмет одежды, который Питер вчера так осторожно с него снимал и который до сих пор валялся на полу.
Кровь, высохнув, сделала куртку местами жесткой и парой маленьких пятнышек испортила белизну конверта, который Питер извлек из внутреннего кармана куртки.
— Теперь ты уже не сможешь сказать, что я никогда тебе ничего не дарил, — Нил смотрел, как Питер разрывает конверт, извлекает из него два кусочка бумаги и осматривает их со всех сторон. — Ну и что там? — спросил он с некоторым трепетом.
— Текст зашифрован.
— О, — в голосе Нила сквозило разочарование.
— Нет, это, скорее всего, хорошо. Никто бы не стал зашифровывать список белья для прачечной.
— Ну, у меня как-то было разок... — задумчиво протянул Нил.
— Исправляюсь. Никому в здравом уме не придет в голову шифровать список белья для прачечной.
Нил в ответ ухмыльнулся, но больше поддразнивать не пытался — явный признак слабеющих сил.
— Шоровоский заплатил мне за алмазы, и я думал, что просто уйду оттуда с матрёшкой и деньгами, но когда я уже подходил к воротам, в меня стали стрелять — наверное, обнаружили пропажу конверта. Мне пришлось экспромтом прыгать через забор. Я отдал наличные и антиквариат Виндлоу, который и отвез меня обратно сюда, — Нил попытался пожать плечами, но скорчил гримасу и прервал маневр. — Вот и все.
— Итак, позволь мне подвести итог. Нам нужно разоблачить коррупцию в ОПД, прикрыть все их операции и, Бог даст, разоблачить того, кто стоит у них во главе, — стал загибать пальцы Питер. — Еще нам надо нейтрализовать русскую мафию — или, по крайней мере, нью-йоркскую ветвь, и желательно не позволив им тебя убить. — Питер остановился, осененный внезапной мыслью. — А они знают, кто ты такой?
Еще одно недопожатие плечами.
— Я не представлялся, если ты об этом. Но это русская мафия. Если они хотят что-то узнать, обычно им это удается, так что предполагаю, что мое инкогнито ненадолго.
Питер задумчиво уставился на загнутые пальцы.
— От нас требуется победить мировой голод, пока он вокруг нас.
— И перепрыгнуть одним прыжком небоскреб, — вставил с зевком Нил.
— Отдохни, пока есть возможность, — в этом совете не было нужды, глаза Нила и так закрылись сами собой.
Но когда Питер направился к двери, на ходу вытаскивая телефон, Нил внезапно сел в постели, как раскрывшийся пружинный ножик. Его глаза распахнулись от паники и вспыхнувшей в боку боли.
— Ты куда?!
Учитывая, что за ним охотилась русская мафия, неудивительно, что он не хотел оставаться без защиты. Питер поспешил его успокоить.
— Я недалеко. Надо найти тебе место побезопаснеее. И еще мне нужно поговорить с Эл. Сегодня вечером у нее торжество, но как только оно пройдет, я хочу, чтобы она уехала из города. Ей это не понравится, но, надеюсь, она поймет.
— Не бери свою машину. Обещай мне. Обещай, что даже близко к ней не подойдешь.
Даже сейчас, после всего случившегося, Нил сохранял способность его удивлять. Над ним висел виртуальный смертный приговор, а тревожился он в первую очередь за безопасность Питера. От легкого прилива гордости затеплели щеки, и Питер не пожелал анализировать, связана ли она с самоотверженностью друга или с тем местом, которое он занимал в жизни Нила.
— Никакой машины, — торжественно поклялся Питер, надеясь стереть отчаяние из потемневших глаз Нила. Он подумал, что у него получилось, но стоило ему сделать осторожный шаг в сторону двери, как Нил начал сбрасывать с себя одеяла.
— Думаю, мне лучше пойти с тобой.
Питер торопливо вернулся.
— Эй, полегче на поворотах, гонщик. Ты вообще думаешь, что делаешь?
— Ты сам сказал: я — твой партнер. Я должен прикрывать тебе спину, а я не могу этого делать, лежа в постели.
Нил, казалось, не осознавал ограничений, которые накладывало его ранение, и Питер был вынужден на них указать, хоть и постарался сделать это максимально мягко.
— Я ценю твой эмоциональный порыв, но если бы кто-то сейчас на меня напал, единственное, что ты бы смог — это свалиться на убийц с обморок. У нас мало времени, но ты должен потратить его на восстановление сил.
Нил сверлил Питера воинственно-мятежным взглядом, пока тот снова не опустился в кресло. Болезненную пульсацию в боку уже приглушал желанный туман кодеина, а без этого стимула бодрствовать становилось все тяжелее.
Нил сам не заметил, как провалился в сон, но хронологический промежуток на это указывал ибо когда он в следующий раз осознал действительность и посмотрел на место рядом с кроватью, то кресло Питера снова было пустым, а на него шел разозленный бугай, который орал и махал оружием.
5 глава
Дезориентация резкого пробуждения растворилась у Нила раньше, чем адреналин от появления вооруженного берсерка, но прилив эндорфинов успешно помог заглушить боль в боку, пока Нил выбирался из кровати с другой стороны, бессознательно выставляя хоть какой-то барьер между собой и маньяком, в котором он теперь узнал Виндлоу. Обычно такой напыщенный и уверенный в себе агент сейчас выглядел встрепанным и раздраженным.
— Какого черта ты натворил, безмозглый ублюдок! — было первым членораздельным предложением, которое Нилу удалось различить среди летящих в него оскорбительных эпитетов.
— О чем вы говорите? — этот вскрик раненного замешательства немного затормозил Виндлоу.
— Русские... они прямо с ума сходят. Будто собираются идти войной. — Агент ОПД взмахнул рукой с оружием, про которое, казалось, совсем позабыл, но которое теперь не было уже направлено конкретно на Нила, стоявшего с наполовину поднятыми руками — частично в попытке успокоить агента, частично, чтобы продемонстрировать свою беззащитность. Несмотря на опасность, в жилах Нила кипела острота мошеннического блефа, и он позволил себе погрузиться в знакомые соблазнительные объятия, вверяя им облик правды.
— Я сделал то, что вы мне сказали, — его речь расцветило негодование с привкусом страха. — Я украл матрешку. И вы это знаете — я отдал ее вам. Какой реакции вы от них ожидали? Что они меня похлопают по спине и предложат водки? Слушайте, это вы меня в это втянули, вам мне и помогать. Вы сказали, что снимете меня с браслета. Я сделал, что вы хотели. Так что теперь отвезите меня куда-нибудь подальше и организуйте новую личность или что-нибудь в этом духе.
Громила-агент не потерял свой подозрительности, но агрессия в позе исчезла, сменившись растущей неуверенностью.
— Ты наверняка что-то сделал. Эти старые куклы не стоят такого раздражения. Ты подменил алмазы, всучил им фальшивки?
— Разумеется, нет, — презрение в голосе Нила не имело отношения к притворству. — Как бы я мог это устроить? Я отдал вам алмазы, как только вышел от Янсенна, и получил их снова только уже перед самой сделкой. Как бы я смог в этом промежутке сделать фальшивку? Я следовал вашим инструкциям до последней буквы. Я сделал все, что вы хотели, так что помогайте мне, либо оставьте меня в покое.
Он сыграл убедительно, особенно учитывая то, как его отвлекали беспокойные мысли, где сейчас Питер. Он представления не имел, когда Питер ушел и покинул ли тот вообще особняк. Существовала пугающая возможность, что Виндлоу уже убрал Берка с дороги, и тот лежит сейчас где-то поблизости раненый или того хуже. Но Нил верил, что с его партнером так легко не справиться. Питер, скорее всего, еще вернется, и нужно было найти способ предупредить его раньше, чем он зайдет в квартиру. У Виндлоу в руках было оружие, и Питер сразу окажется в невыгодном положении.
Виндлоу не успокоился, но теперь выглядел больше озадаченным, чем разъяренным.
— Одевайся, — приказал он Нилу и зашагал в глубину квартиры, на ходу вытаскивая телефон.
Нил послушался больше от нежелания развлекать кого-то своим нижним бельем — особенно, если этот кто-то вооружен пистолетом, чем от стремления следовать указаниям. Полностью разговора Виндлоу он не слышал, но по обрывкам было ясно, что тот отчитывался о явной неосведомленности Нила в отношении русских и ждал дальнейших инструкций.
Нил обнаружил, что, даже сидя, надевать брюки, не нагибаясь, решительно невозможно, а малейшее давление на рану вызывает агонизирующую боль. Он старался сдерживать дыхание, чтобы уменьшить боль, и у него начала кружиться голова, но его цель оставалась неизменной — он должен связаться с Питером. Виндлоу отвлекся на разговор, и Нилу ничего не стоило незаметно накрыть ладонью свой телефон и плавно опустить его в карман. Он неуверенно провел по кнопкам большим пальцем, но потом все же решил, что плюсы перевешивают возможные риски и нажал "1" в быстром наборе. Он не был уверен, что звонок прошел, но надеялся, что тот предупредит Питера, что что-то не так, и он не шагнет прямо в ловушку.
Одевание шло медленно — не только из-за осторожных движений, но и потому что Нил намеренно тянул время. И он еще не закончил, когда агент-отступник вновь прошагал к кровати. Его взгляд упал на повязку, видневшуюся на талии Нила.
— Значит, ты не вышел совсем сухим из воды, — прокомментировал он.
Нил не знал, какой ответ лучше послужит его цели, и выбрал отредактированную версию правды, стараясь при этом выдать как можно меньше информации.
— Ерунда, ничего особенного.
Виндлоу кивнул, не проявив особого интереса.
— Поторопись. Нам надо уходить.
Идти куда бы то ни было с человеком из ОПД было монументально плохой идеей по неисчислимому количеству причин. Но, учитывая его собственные слова, что ему нужна помощь, чтобы скрыться от русской мафии, сразу отказываться было бы подозрительно. Нил решил позаимствовать у Моззи страницу из книжечки его паранойи.
— Что? Куда это мы пойдем? Господи, вы решили отдать меня им, да? Я для вас просто удобный козел отпущения, чтобы стряхнуть с хвоста русских, — его голос взлетел на высокие ноты паники, и Нил, вскинув руки, попятился, но быстро уперся спиной в шкаф.
Нил выдал это, чтобы объяснить свое сопротивление и выиграть время, но когда он произнес эти слова вслух, они вдруг показалось ему весьма вероятными. Его бесполезность для Виндлоу стала под конец совсем очевидна, и он собственными глазами видел, как в ОПД предпочитали поступать с лишними концами.
Виндлоу, до этого нетерпеливо похлопывающий по бедру пистолетом, поднял оружие и направил его Нилу в голову.
— Ты пойдешь со мной и прямо сейчас.
Нил сглотнул и медленно покачал головой.
— Я предпочту остаться здесь. В этом районе на стрельбу быстро приедет полиция, и попытки вытащить из дома мое бессознательное или мертвое тело они расценят как в высшей степени подозрительное действие. Давайте просто разойдемся: вы пойдете своим путем, а я — своим. Я лишь хочу выбраться из страны.
Оружие в руках агента не дрогнуло, он какое-то время оценивающе смотрел на Нила, а затем вытащил из кармана маленькое прямоугольное устройство.
— Знаешь, что это?
На устройстве не было красного мигающего огонька или большой выступающей кнопки, но интуиция в точности подсказала Нилу, чего именно ожидать от этого дьявольского изобретения. Но он продолжал тянуть время, несмотря на поднимающуюся к горлу панику. Он сверкнул своей фальшивой улыбкой.
— Без понятия. Технологии — это совсем не мое. Но покажите мне картину, и я назову вам художника или, по крайней мере, время написания с точностью до десятилетия, расскажу о стиле и влияниях, и если...
— Это детонатор, — оборвал его пространные объяснения Виндлоу. — Агент Бёрк оставил свою машину на всю ночь без присмотра. Не самый умный шаг.
Нил безразлично пожал плечами, и Виндлоу добавил:
— Из достоверных источников мне известно, что специальный агент Бёрк что-то для тебя значит.
Нил понял, что у него дрожат руки, их стало слишком тяжело держать в воздухе, и он уронил их, тяжело привалившись спиной к деревянному шкафу.
— Может, вы не заметили, — устало проговорил он. — Но он поймал меня и засадил в тюрьму. Подобные вещи имеют тенденцию портить отношения.
— А еще он вытащил тебя оттуда, и не один раз, а дважды. И во второй раз поставил на кон свою карьеру.
— Я раскрываю ему дела. Я лишь инструмент у него за поясом, ничего больше. — Вид направленного на него дула портили расплывающиеся перед глазами черные пятна. Последний вдох дался Нилу очень тяжело, воздух в комнате словно внезапно лишился кислорода. Разум закружило вихрем, мысли полились каскадом. Питер обещал ему, что не сядет за руль — Нил был совершенно уверен, что тот разговор ему не привиделся. Питер не стал бы нарушать обещание, в этом на него точно можно было положиться. Но что, если он всего лишь шутил или возникло чрезвычайное обстоятельство, требовавшее для быстроты воспользоваться ближайшим транспортом?
— То есть, ты не будешь против, если я... — палец Виндлоу угрожающе навис над выключателем.
— НЕТ! Не надо. Я пойду с вами, — блеф не сработал, а последствия дальнейшего сопротивления были слишком ужасны, чтобы о них раздумывать. Нил не мог рисковать жизнью Питера. Он двинулся на дрожащих ногах вперед, неловкий словно новорожденный жеребенок. Когда он приблизился к Виндлоу, тот схватил его за пиджак и дернул к себе. Нил не сдержал крика — движение потревожило сломанное ребро, и боль воткнулась в бок, как раскаленная кочерга.
Виндлоу без паузы грубо потащил его к двери и, высвободив руку, кинул детонатор обратно в карман. Образовавшаяся близость к агенту позволила Нилу его оттуда извлечь. Носить при себе детонатор было несколько небезопасно, поэтому Нил аккуратно сунул его на полку — как раз перед тем, как его насильно вытолкали из квартиры. В руке Виндлоу, правда, все еще оставался зажат пистолет, и от него было так легко не избавиться.
Для Нила его в раскоординированном состоянии лестница превратилась в зону особой опасности, и хватка Виндлоу впервые принесла пользу вместо того, чтобы быть болезненным сдерживающим элементом. Пытаясь притормозить спуск, чтобы поменьше тревожить поврежденный бок, Нил скользил рукой по гладким перилам, но Виндлоу продолжал его нетерпеливо подталкивать. Они прошли уже больше половины пути, когда входная дверь внезапно распахнулась, и в дом шагнул Питер, оживленно разговаривая по телефону. На долю секунды все замерли — удивление, узнавание и колебание просыпались словно каскадом, а потом все одновременно пришли в движение. Выронив телефон, Питер одним плавным движением выхватил пистолет, а Нил всем телом бросился на оружие Виндлоу, надеясь его выбить — он знал, что Питеру будет не так просто выстрелить в своего коллегу, он заколеблется, но вот агент ОПД сделает это без малейшего раскаяния. Однако движениям Нила не хватало ловкости и плавной быстроты, которые столько раз помогали ему выходить сухим из воды, и он невольно сыграл на руку коррумпированному агенту: тот усилил только свою позицию, дернув Нила к себе и выставив его перед собой как щит. Мясистая рука обхватила Нила за шею, а холодный кружок пистолетного дула прижался к нежной коже виска.
— Отпусти его, Кондрон! Нет необходимости кому-то причинять боль, — слова Питера звучали по-командирски: профессиональный тон для успокоения ситуации, но одновременно они несли в себе определенную угрозу.
Нил, кажется, еще никогда не был так рад твердому и решительному присутствию Питера. Он сам не знал, когда его личная Немезида превратилась в его личного спасителя, но казалось, что всякий раз, когда он пытался выбраться из огня, Питер оказывался рядом и не позволял ему попасть в полымя.
Несмотря на то, что оружие было приставлено именно к его голове, Нила больше волновало уязвимое положение Питера. Страх за друга "пел" в жилах словно электроток, посылая разряды по всем нервам, и Нил едва ли не дрожал от потребности действовать.
Глаза Питера метнулись к глазам Нила, и их взгляды сомкнулись. В глазах Берка читалась тревога, обещание и безошибочное предупреждение: "Подожди, не делай глупостей".
Нил позволил себе расслабиться, полностью доверившись своему партнеру. Он цеплялся за активно душащую его руку, чтобы получить возможность хоть как-то дышать. Но несмотря на весь дискомфорт, он слегка навалился на руку Виндлоу, добавляя ее мышцам нагрузки, и стал ждать своего вступления, точно зная, какую роль назначил ему друг. Он знал, что Питер попытается решить вопрос без кровопролития, но если сочтет, что жизнь Нила — в непосредственной опасности, он выстрелит. От Нила требовалось быть готовым к сигналу и мгновенно отреагировать: навалиться всем весом на, как можно было надеяться, уже уставшую руку Кондрона и дать Питеру возможность "чистого" выстрела. Слабым местом здесь было то, что, чтобы распознать в нужный момент сигнал, Нилу требовалось быть в сознании, а если весело отплясывающие перед глазами черные мушки что-то значили, это становилось все более и более проблематичным.
— Отвали, Бёрк. Это дело ОПД, — попытался утвердить авторитет тот, чье имя на самом деле явно было Кондрон.
Питер озадаченно вскинул бровь.
— ОПД теперь похищает людей и покушается на их жизнь? Я могу получить это в письменном виде?
— Нет никакого похищения. Кэффри идет со мной по собственной воле.
Бровь Питера недоверчиво выгнулась.
— Думаю, я должен услышать это от него. Нил, ты идешь по собственной воле?
Нил попытался отчетливо донести, что нет, но сумел издать только придушенный стон, от чего брови Берка опустились, придавая лицу обеспокоено-мрачное выражение.
— Ты роешь себе яму, Кондрон. Просто отпусти его.
— Нет, это ты ввязался не в свое дело. Я не похищаю Кэффри. Он — свидетель, которого хочет убить русская мафия, а я пытаюсь спасти ему жизнь. Кто знает, может, ты наемник и работаешь на них?
— И поэтому ты так стратегически выставил его тело между собой и моим пистолетом? Мне кажется, тебе стоит повторить курс организации личной охраны. — Питер бросил обеспокоенный взгляд на Нила и заговорил более примирительно: — Ладно, кажется, у нас с тобой одна цель — сохранить моего консультанта в целости и сохранности.
Питер принял более спокойную позу, опустил левую руку с оружия, а правой безопасно направил пистолет в потолок.
— Спускайся и поговорим в более удобной обстановке. — Питеру, видимо, пришло в голову, что, если агент как следует толкнет Нила, то ему придется выбирать между тем, чтобы, отступив в сторону, сделать выстрел и позволить Нилу при падении сломать шею, и тем, чтобы ловить своего партнера и вместе с ним оказаться в уязвимом положении. К счастью, Кондрон, похоже, предпочитал использовать Нила в качестве щита, а не снаряда.
Тщательно следя, чтобы путь к двери был перекрыт, Питер отступил на несколько шагов, давая им обоим возможность спуститься. Нил перестал сопротивляться неудобному спуску — частично, потому что видел в этом тактическое преимущество, но в основном, потому что ему ни на что больше не хватало энергии.
Когда они сошли на terra firma, Виндлоу — или Кондрон, немного ослабил хватку, но не остановился и попятился в глубину дома, казалось, из желания увеличить расстояние между собой и Питером.
— Тебе это будет стоить карьеры, Бёрк, — прорычал он.
— Ага, именно так говорил Гаррет Фаулер. Как там его пенсия? — Питер пошел следом, не давая Кондрону увеличить дистанцию.
— Кажется, я ошибся в выборе стимула. Знаешь, Берк, у меня в кармане есть детонатор — мне достаточно нажать лишь одну кнопку, и машина твоей жены взорвется.
Нил был занят тем, что прислушивался к свистящему звуку, который доносился при каждом вздохе из легких, но, услышав угрозу Кондрона, он попытался вставить пару слов о том, где на самом деле находится детонатор. Кондрон, однако, почувствовал его намерения — или, по крайней мере, их часть, и мясистая рука вновь придавила Нилу гортань так, что он не смог издать никакого звука.
Мрачное выражение Питера переросло смертоносное.
— В следующий раз, прежде чем блефовать, не пренебрегай "домашней работой". У нас с женой в семье только одна машина. А теперь слушай внимательно, потому что это будет лучшее предложение на сегодня: ты отпускаешь Кэффри, а я позволяю тебе уйти.
Кондрон не станет этого делать. Нил понял это с такой уверенностью, словно кто-то телепатически передал ему прямо в мозг. Скорее всего, "говорящим" стало какое-то малозаметное движение мышц Кондрона. Он не собирался стрелять в Нила — не мог позволить себе потерять заложника, но ему потребуется лишь доля секунды, чтобы направить оружие на Питера, который стоял без прикрытия и не мог стрелять в ответ, не подвергая опасности своего друга. Нил осознал это во всей ужасающей ясности и попытался выкрикнуть предупреждение, но разобрать его слова было невозможно.
— Даже не пытайся, — пистолет Питера вновь нашел цель.
То, что в голове Нила звучало как "Стреляй, Бутч" на деле вышло "сттлябчч", и Нил попытался передать то же самое выражением лица. Собрав остатки сил, он начал бороться с Кондроном — хотя больше, чтобы сбить ему прицел или хоть выговорить предупреждение Питеру. Кондрону пришлось перехватить его обеими руками, и Питер рванулся вперед, но был вынужден остановиться потому, что Кондрон ударил Нила в лицо рукояткой пистолета.
Теоретически Питер понимал, что выстрелить он может. Нил был слишком тонким и стройным, чтобы целиком заслонить такого громилу, но стрелять нужно было на поражение в голову, и Питер мог на это пойти лишь в самом крайнем случае. Его привела в ярость угроза взорвать машину Эл, но мгновенно возникшее желание убивать угасло после осознания, что угроза беспочвенна. Главным, что удерживало Питера от выстрела, была близость Нила к искомой цели. Пуля должна была пройти в дюймах над его головой, и от такого крошечного зазора погрешности у Питера пересыхало во рту и начинала дрожать рука, от чего стрелять становилось еще страшнее. Пистолет в руке никогда еще не казался ему таким тяжелым.
Стрелять можно было только при крайней необходимости. Нил выглядел так, словно едва-едва держался в сознании. В голубых глазах, которые все еще доверчиво не отрывали от него взгляда, не было никаких эмоций. Питер осознавал, что нужно разрядить ситуацию, и постарался взять под контроль свои.
— Я просто хочу получить Кэффри. И никто не пострадает.
В схватке характеров двух агентов практически видимой струной натянулось напряжение. Ее оборвала внезапно открывшаяся за спиной Питера дверь, и тот уголком глаза заметил горничную, которую видел здесь два дня назад. Женщина тихо вскрикнула, оказавшись лицом к лицу с такой сценой, и Питер инстинктивно встал между опасностью и гражданским лицом.
— Назад на кухню, быстро!
"Кто-то звонил ему и сообщил, что ты подъезжаешь — у него был снаружи сообщник". Питер начал движение еще до того, как его мозг наконец соединил все точки, а Нил издал придушенный крик предупреждения, так что нож, который должен был войти ему в спину, лишь глубоко взрезал ему руку. Это не было больно — он ощутил только давление и внезапную волну тошноты.
Питер попытался оттолкнуть женщину и навести на нее пистолет, но не мог прочно встать на ноги, а кроме того, на него внезапно напала странная неуклюжесть. Он начал неловко падать, и в этот момент между лопаток ему прочно воткнулся нож, тем самым довершая процесс падения. Это тоже было не больно, но все удивление разом пропало в оранжевом пламени, вспыхнувшем перед глазами, когда он приземлился на твердый пол. Пламя растворилось в черноте и забрало с собой Питера.
6 глава
Нил смотрел, как Питер валится на пол, испытывая слишком знакомую душевную боль. Он не мог поверить своим глазам. Его друг не может быть мертв. Он же обещал прыгать через высотки. Нил напряженно ждал, что Питер сейчас встанет — и таращился на неестественно дрожащий нож, который торчал прямо из спины Питера. Кондрон, тоже посмотрев на это, расслабился, хотя в его взгляде читалось и удовлетворение. Нила пронзила острая ярость, он одним гибким движением вывернулся из хватки, попутно саданув своего похитителя локтем, и "рыбкой" нырнул к пистолету Питера, все еще покоящемуся под рукой друга. Сейчас у него и мысли не проскользнуло об отвращении к оружию. В прошлый раз те, кто заставил его горевать, были расплывчатыми фигурами, недоступными из-за своей анонимности, но на этот раз они были прямо перед ним, упивались своей победой, и Нил хотел, чтобы они заплатили за то, что сделали. Питер такого не заслужил.
Будь Нил способен к рациональной мысли, он мог бы подумать о последствиях — о том, что будет, когда его обнаружат в комнате с тремя мертвыми агентами ФБР, но потребность защитить беспомощно лежащего на полу Питера и желание заставить его предполагаемых убийц за все заплатить обошли на повороте все, что можно было считать логическим рассуждением. Имей он дело только с Кондроном, Нил, возможно, и смог бы взять реванш, но ожидать, что он в своем раненном состоянии добьется победы над двумя профессиональными агентами было уже перебором. И даже когда он прыгнул за пистолетом, фальшивая горничная решила вмешаться. Первый ее пинок Нил отбил, но второй попал ему прямо в бок, вынуждая свернуться в комок агонизирующей боли и добавляя тяжелый камень горькой неудачи к и без того придавливающему горю потери.
Нил лежал на полу, ощущая болезненную пульсацию в скуле, куда его ударил Кондрон. Агенты ОПД тем временем спорили, что лучше: избавиться от него прямо здесь или следовать первоначальному плану, но Нил перестал обращать на них внимание и дюйм за дюймом стал пододвигаться к телу Питера. С оружием его опередили, и он решил, что для последнего отчаянного рывка можно воспользоваться ножом. Однако у него в голове неотчетливо брезжила мысль, что вытаскивание предмета из раны может ускорить смерть от кровопотери. Нож, видимо, служил хорошей затычкой, потому что Нил не видел вокруг крови, если не считать большой лужи, растекшейся под рукой Питера. Которая вязко поблескивала малиново-кармазинным словно картина с аляповатым закатом... Нил яростно встряхнулся, осознавая, что начинает отключаться, но мысль о краске подала ему идею — последний шанс на правосудие, пусть даже если оно окажется из могилы.
Двигая рукой медленно и незаметно, Нил окунул палец в лужу крови и начал выводить на полу "ОПД". Это оказалось не так легко, как он думал. Кровь уже начала густеть, липла к пальцам, и конечный результат точно не получил бы награду за каллиграфию, но на этот раз содержание было важнее стиля. Нил мягко, едва ли не с почтением, поднял безвольную руку друга и накрыл ею буквы. Кожа Питера все еще была теплой, и на мгновение внутри Нила как жидкий огонь вспыхнула отчаянная, болезненная надежда.
— Питер? — шепотом позвал он. После удара по голове перед глазами стоял туман, но Нилу показалось, что он уловил какое-то движение. По всем нервам словно дернуло током. Однако, прежде чем он успел проверить, действительно ли такое возможно, он осознал, что агенты пришли к решению.
— Пора двигаться. Бёрк мог успеть оповестить своих. Подгони машину, я приведу с Кэффри вниз.
Сердце Нила бешено колотилось, но внезапно осознание дилеммы ударило его словно разряд дефибриллятора. Если Питер жив, ему срочно нужна медицинская помощь, но если кто-то из агентов заподозрит, что он жив, они тут же исправят это упущение. Они не могут позволить себе оставить его в живых, он слишком много знает. Нил каждым нервом желал узнать, что Питер не погиб, каждым нервом хотел оказать жизненно необходимую помощь, но одновременно он понимал, что не может привлекать внимание к другу. И должен любыми силами отвлекать агентов даже от мысли о такой возможности.
Нил шатко поднялся на ноги и описал неуверенную дугу к стулу справа от Кондрона. Кондрон не захочет выпускать Нила из виду, и Питер больше не будет в его поле зрения. Нил задумался, достаточно ли будет в качестве отвлекающего маневра стошнить Кондрону на ботинки — это был максимум агрессивных действий, на который он мог пойти. Для человека, который всегда легко выражал себя и был, что называется, почетным профессором мошеннических наук, Нил сейчас пребывал в полной растерянности, не представляя, что бы такого сказать, что это не прозвучало бы неправдоподобно даже для его собственных ушей. Он сковано сел на стул и ничего не сказал, только потер лицо, ощущая под руками щетину, портившую его обычно небрежный, но тщательно выверенный внешний вид.
Кондрона, казалось, заботили какие-то свои проблемы — он вышагивал по комнате взад и вперед и лишь изредка останавливался у окна, приподнимал жалюзи и выглядывал на улицу. Зазвонил его телефон, и он что-то утвердительно буркнул в трубку. Это явно была его сообщница, сообщавшая, что у нее все готово, потому что дальше Кондрон закрыл телефон, прошагал к Нилу, и снова схватил его, силой подтянул на ноги.
Нил слабо затрепыхался — он не пытался всерьез освободиться, просто выражал свое недовольство.
— Убери от меня руки, чертов ублюдок.
Кондрон дернул его к себе.
— Если хочешь пережить следующие пару часов, предлагаю делать точно то, что я скажу. Мне уже нечего терять, так что заткнись и не пытайся выкидывать фортели.
Нил кротко повиновался — он уже решил отложить все попытки побега, пока они не окажутся на улице. Нила потащили к двери, и ему потребовалось все свое самообладание, чтобы не оглянуться на Питера. Он знал, что, возможно, так и не узнает, выжил Питер или нет, а Питер не узнает о жертве, которую Нил принес, пытаясь увеличить его шансы на выживание. И все же оптимист в нем предпочитал этот сценарий, а не тот, где он точно знал, что его друг мертв.
Стоило Нилу сделать шаг на крыльцо из обеспеченной кондиционером комфортной прохлады дома, как по глазам ударило яркое солнце, тем самым по экспоненте усиливая головную боль, которая и так мучила его из-за сотрясения. У Нила протестующе подломились колени, и лишь хватка Кондрона удержала его от того, чтобы неаккуратной кучей скатиться вниз по ступенькам.
— Я сказал: без фортелей, — прорычал Кондрон и тряхнул Нила, начавшего уже спускаться.
Интересно, где по его шкале фортелей находится обморок? Оптимистичный и простой план Нила состоял в том, чтобы вырваться от Кондрона, броситься наутек и сразу затеряться в толпе. План был хорош и сулил двойную выгоду: помогал Нилу спасти свою шкуру и заодно уводил агентов от Питера. Но сейчас явственно обнажились его слабые места. Во-первых, они находились не в самом густонаселенном районе, а во-вторых, одноногий старик на транквилизаторах и то бежал бы сейчас быстрее Нила.
И тот невольно вернулся к предыдущему плану.
— Меня сейчас вырвет, — предупредил он Кондрона, и тому хватило одного взгляда на его пепельно-бледное лицо, покрытое капельками пота, чтобы принять эти слова всерьез и грубо отпихнуть Нила, позволяя ему опустошить желудок хоть в какой-то видимости приватности. Нил расплывчато осознавал, что сообщница Кондрона кричит ему что-то срочное от машины, но он был слишком поглощен своими страданиями, чтобы прислушиваться. Рвота со сломанным ребром — он искренне надеялся, что ему больше никогда не придется такое испытывать.
Исторгнув содержимое своего желудка, коего было не так чтобы много, Нил часто задышал, пытаясь прервать порочный круг рвоты. Залп выстрелов застал его врасплох. На мгновение он понадеялся, что это Питер — что он жив и пришел ему на спасение. Но рикошетом свистнувшая над ухом пуля заставила его прекратить изображать из себя удивленного суслика и обнять вместо этого тротуар. Он бы с удовольствием вернулся обратно в дом, но вовремя осознал, что при подъеме на крыльцо станет легкой мишенью. Притворяться мертвым было легче и безопаснее.
Снова раздались крики и выстрелы, но никто не обозначил себя как ФБР или полицию, на что первоначально надеялся Нил. Вновь прибывших явно было больше, и они количеством задавили агентов ОПД. Кондрон стоял открыто и до сих пор был жив явно только из-за бронежилета. Атаковавшие очевидно это тоже сообразили, и Кондрон рухнул на землю всего в паре футов от Нила — с пулей между глаз, затуманено-мертво глядящих в пространство. Желудок Нила снова сделал рывок на свободу, хотя, честно говоря, о смерти Кондрона Нил не жалел: он помнил и жестокие угрозы, и принуждение, а сильнее всего — неподвижное тело Питера на полу в доме.
При виде павшего партнера, его сообщница выжала акселератор и, взвизгнув шинами, рванула с места. Вслед ей полетел пулевой залп и где-то уже за пределами видимости разрывающий грохот сильно намекнул на ее судьбу.
Стрельба прекратилась, но ее сменила какофония криков, гудков и воя машинных сигнализаций. Казалось, здесь зона военных действий — к звукам и видам сражения, еще более обостряя впечатление, теперь примешивался запах пороха с нотками "металлического" запаха крови. Нил вспомнил слова Кондрона, что русская мафия готовится к войне. Интересно, у них приказ пленных не брать или они ищут кого-то конкретного, чтобы допросить о пропавшей вещи?
Нил лежал неподвижно, ощущая как шершавый и горячий асфальт жжет лицо. На спине яростно отплясывало солнце, от чего по позвоночнику скатывались ручейки пота, но Нил не позволял себе ни единого движения, притворяясь мертвым, чтобы не стать таковым. До него донесся приближающийся вой сирен, коварно даря луч надежды — которая быстро рассыпалась от приближающегося звука бегущих ног. Нил бегло говорил на нескольких языках, но русского среди них не было. Однако он смог определить этот язык по характерным речевым звукам.
Нил Кэффри не принадлежал к тем, кто будет пассивно ждать смерти. В его натуре было заложено действовать на опережение. Подойди к нему Смерть, Нил бы убедил ее отдать ему косу, обещая, что вскорости вернет вдвое острее и втрое смертоноснее, а Смерть бы в ответ улыбнулась, кивнула и презентовала ему свой инструмент. При нормальных обстоятельствах Нил бы, наверное, смог прямо на месте изобрести с дюжину хороших афер. Но сейчас, пусть все его тело и "пело" от адреналина стрельбы и битвы, его мозг медленно сползал в полное изнеможение. Его единственным планом было потянуть время с расчетом позднее получить шанс на побег. И чтобы его осуществить Нил планировал в буквальном смысле воспользоваться своей слабостью. Он знал, что у него сотрясение мозга, и собирался на полную катушку разыграть эту карту.
Нил громко застонал и попытался сесть. У него так закружилась голова, что он чуть не распластался на земле носом вниз. Для правдоподобия он с энтузиазмом предался рвоте — казалось, его желудок любой ценой пытается покинуть его организм. Он услышал за спиной громкое выражение отвращения и пожелал, чтобы потенциальные похитители слишком ненавидели рвоту, чтобы перевозить его в своей машине.
У русских вспыхнула недолгая, но горячая дискуссия, при которой Нил делал вид, что его интересует исключительно собственное физическое состояние, а все прочее, включая чужое присутствие, ему безразлично. Чья-то рука схватила его за волосы и запрокинула голову — яркие лучи солнца воткнулись в мозг кинжалами, и Нил не сдержал вскрика. На линии взгляда появились расплывчатые лица, но Нил намеренно не фокусировал взгляд, позволяя векам закрыться, а телу слабо мотнулся в чужих руках.
Судя по всему, его изучали в целях идентификации, что было не просто, учитывая его распухшее, покрытое синяками лицо. Славяне снова кратко посовещались, после чего решили, что их цель все-таки именно он, и потащили Нила к машине. Сопротивляться было бесполезно и разрушило бы его прикрытие, так что Нил лишь безвольно висел у них на руках, пока они тащили его с двух сторон. Он не хотел сопротивляться еще и потому, что не желал, чтобы кто-то геройски бросился его спасать — кто-то из тех идиотов, которые при перестрелке бегут под пули, а не от них — хотят кого-то спасти, но погибают при этом сами. Эта мысль неизбежно вызвала в душе волну глубокого опустошения — он вспомнил Питера.
Мог ли тот выжить после такого удара или Нил принимал то слабое движение желаемым за действительное? На Питере не было бронежилета; Нил знал, как тот бугрится, уничтожая остатки формы и без того мешковатого костюма Питера. Он жалел, что не может вернуть тот шепоток надежды — он придавал ему сил сопротивляться, но этот голос смолк, и последние крохи энергии покинули Нила, оставляя совершенно без сил.
Его без всяких церемоний закинули в заднюю часть фургончика, и машина покатила прочь. Они проехали всего пару кварталов, после чего свернули на боковую улицу и невинно припарковались, а несколько полицейских машин тем временем пронеслись мимо — завывания их сирен представляли собой классический образчик "эффекта Доплера"¹. И дальше машина поехала уже в более спокойном темпе.
Нил лежал в позе эмбриона — его тело покачивалось в такт машине, но в остальном он был неподвижен. Врожденное чувство направления сообщило ему, что они едут примерно так, как Кондрон вез его прошлым вечером. То, что его везли обратно к Шоровоскому должно было бы привести его в ужас, но мыслям было сейчас трудновато добраться до концепции самосохранения — она покоилась под милями и милями гнева и обычной усталости. Нил позволил себе поглубже погрузиться в те прохладные воды, убаюканный усыпляющим покачиванием машины до практически полусознательного состояния.
Может, Шоровоский и был бичом бруклинских трущоб и проклятием манхэттенских богатых особняков, но сам он уехал жить за город — в более безопасное место, где мог обеспечить себе относительную приватность, отгородив пятьдесят акров своей собственности стенами и вооруженной охраной. И где поблизости не было никаких соседей, которые могли бы заметить незаконную деятельность или сообщить в полицию о подозрительных звуках. И в его обширный особняк девятнадцатого века было тайком не пробраться — его защищала первоклассная система безопасности и личная армия Шоровоского, которая сделала бы честь армии небольшой страны. Испытай Нил желание предпринять самоубийственный набег на штаб-квартиру русской мафии, он бы организовал высококлассную аферу, а не полез туда с черными сумками и отмычками.
Пара скупых слов охране — и они проехали за железные ворота пункта пропуска, а потом шины заскрипели по гравийной подъездной дорожке. Перспектива скорой встречи с русским мафиози высекла в усталом теле Нила искру адреналина, и он позволил себе подумать о предстоящем. Продолжать выбранную роль будет нетрудно: надо просто немного преувеличить симптомы и играть растерянного пострадавшего, которого постоянно тошнит — послушного, но слишком плохо соображающего, чтобы быть полезным.
Представлять реакцию Шоровоского он не хотел, она не имела значения для его роли. Он не ждал, что его состояние вызовет сочувствие, но надеялся, что они поймут: бить его контрпродуктивно. И ему нужно почти абсолютно верить в собственную паутину обмана, если он хочет, чтобы ее ненадежные нити выдержали его игру на выживание.
Пока его вытаскивали из машины и тащили в дом, он бессвязно бормотал бессмыслицу. Впервые за все время он позволил себе почувствовать остро пульсирующую боль в правой скуле и виске; он позволил ей вспыхнуть — громко, пронзительно словно вонзившийся корявый кусок металла, и полностью закрылся в "пузыре" боли. Сзади на шее выступил пот, его снова тошнотворно замутило, но на этот раз Нил не стал сопротивляться этому ощущению.
Его повели внутрь дома, но Нил не особо обращал внимание на окружающую обстановку, расположение комнат было ему известно. Однако он по-прежнему ощущал враждебный фон — тот раздражал его органы чувств, как сердитый гул, словно Нил вторгся в пчелиный улей. Было ясно, что его импульсивная кража получила последствия, которые выходили далеко за рамки того, что Нил мог ожидать. Разлитая в воздухе злоба проявилась и в жестком толчке, от которого Нил упал на колени — удар отдался во всем теле словно цунами, усиливая тошнотворное головокружение и выкручивающие спазмы в желудке.
Пожав про себя плечами, Нил решил не бороться с тошнотой. Рвота на публике, похоже, становилась его свежеотточеным трюком — невероятно дискомфортным и мерзким, но, тем не менее, впечатляющим для тех, кто смотрел. Кроме того, Нил испытывал определенное удовлетворение при мысли, что портит прекрасный турецкий ковер, украшавший пол этого помпезно отделанного кабинета. Не то, чтобы у него в желудке хоть что-то оставалось, но тот с энтузиазмом рвался на волю, заставляя Нила дрожать в холодном поту и судорожно втягивать в себя воздух.
Над его головой пронесся поток русского бормотания, но Нил его проигнорировал, неуверенно покачиваясь на коленях и ожидая, когда окружающий мир снова войдет в фокус. Ему не дали времени прийти в себя — снова дернули за волосы, заставляя поднять лицо кверху. У Нила тут же автоматически заслезились глаза, реагируя на искусственный свет так же, как на естественный. Нил знал, что Василий Шоровоский — это внушительная фигура, лицо с нависшими бровями и тяжелыми веками, темные напомаженные волосы и подстриженная борода, но сейчас сквозь яркое пятно света и цветную пелену Нил видел лишь что-то расплывчатое и бледное неопределенной формы.
— У вас ловкие руки, мистер Кэффри, — в речи Шоровоского слышался лишь крохотный намек на акцент: небольшое сглаживание долгих гласных и прокатывание "р", но злоба в голосе считывалась безошибочно. — Вы могли бы пригодиться моей организации. Но вы причинили мне беспокойство, даже унизили, а это делает вас обузой для любого потенциального работодателя. Если вы немедленно вернете мне то, что украли, то я, возможно, лишь переломаю ваши ловкие руки, чтобы вы помнили в дальнейшем держать их подальше от чужой собственности.
Больше ничего не последовало — ни продолжения угроз, ни жутких предупреждений о пытках и смерти, если Нил не подчинится требованию. Бандит верно предположил, что если не конкретизировать угрозу, воображение более доходчиво подскажет, что подразумевается.
— Где?.. Я не... — пробормотал Нил, тщательно придерживаясь правильной степени невнятности. Между речью после сотрясения мозга и речью в подпитии была тонкая грань, и Нил не хотел скатываться в "пьяную".
Над ним зловеще нависло нечто, по краям соединяясь в расплывчатый облик русского главаря мафии.
— Мне нужны бумаги, которые ты украл.
— Украл? Я не... Я не... — в его заикании была растерянность, пронизанная страхом.
— Мистер Кэффри, я славлюсь не своим терпением.
В этом и был потенциальный недостаток плана: нрав Шоровоского мог перевесить здравый смысл, и он мог покончить с шарадой Нила прежде, чем уверится в ее правдивости. Может, еще один раунд рвоты поможет получше "продать" историю?
Нил позволил осознанности на минуту выскользнуть на свободу.
— Я украл... да, алмазы. Я украл алмазы. Я помню... Я это помню.
Шоровоский хрястнул кулаком по ближайшему столу.
— Chto ty nesesh! Не алмазы, идиот. Где мои бумаги?
Нил сохранял бессмысленный взгляд.
— Он заставил меня сделать это. Он заставил меня украсть алмазы.
От удара голову мотнуло в сторону, перед глазами вспыхнули искры. И прежде чем его накрыло туманом тьмы, Нил успел испытать странное удовлетворение.
Возможно, он слишком вошел в роль, оправдывая удар, который лишил его сознания, но Нил, тем не менее, задавил слабую победную улыбку — и превратил ее в гримасу плохо замаскированной боли, когда придя в себя обнаружил, что лежит на полу, и его подвергают подобию неврологического осмотра. Он очень сомневался, что этот доктор имел лицензию на свои профессиональные навыки, но такой организации, как у Шоровоского, наверняка удобен был врач, который не заморачивается клятвой Гиппократа.
— Зрачки разного размера. У него определенно сотрясение, — диагноз прозвучал монотонно и без капли сочувствия.
— Мне нужно получить от него информацию и немедленно, — в словах расстроенного Шоровоского явственнее звучал акцент.
— Сомневаюсь, что в данный момент он вспомнит даже свое имя, — артикуляция доктора напоминала немецкую, и в затуманенном мозгу Нила мелькнула мысль, означает ли "русскость" повышенные шансы стать членом мафии.
— Мы можем быть очень убедительны.
— Если бы он просто отказывался говорить, то я не сомневаюсь, что он сказал бы вам все, что вы хотите. Но вопрос в том, что он физически на это неспособен. Я настоятельно рекомендую дать ему время хотя бы до утра и на это время выбросить из головы свои "методы убеждения", иначе вам придется допрашивать труп.
Нил понял, что стекающая по лицу кровь стала его лучшим вкладом в дебаты и сосредоточился на том, чтобы разыграть замедленную реакцию и дезориентацию, и поддержать отсрочку дальнейшего насилия. Кроме того, ему пришло в голову, что та легкость, с которой он отключился от разговора, который, в общем-то, в основном был его будущем, согласуется с гипотезой, что у него сотрясение.
Видимо, он снова отключился, потому что когда он в следующий раз осознал окружающую обстановку, то обнаружил, что прикован к кровати — сам того не осознавая, он потянул за цепочку и услышал звяканье металла. Нил замер, глазами сканируя комнату и пытаясь соотнести тишину и одиночество с тем последним, что помнил. Комната была небольшой, вероятно, ею пользовались в качестве складского помещения — в пользу этой мысли говорили две груды коробок в углу. В этом небольшом пространстве не было ничего угрожающего — ни решеток на окнах, ни камер слежения. Хотя, наверное, не стоило удивляться небрежности, с которой они отнеслись к его возможному побегу. Бежать здесь было некуда. Граница территории была непроницаема — ее охранял целый заслон из сторожевых собак и "Узи".
Нил не питал иллюзий насчет побега из особняка. Его цель была более скромной. В доме такого размера наверняка должно было найтись множество укромных уголков, о которых все позабыли, а Нил был мастером взрослой версии игры в прятки. Ему лишь нужно было немного времени.
Освободиться от наручников было делом пары секунд. Нил перекинул ноги к краю кровати — комната вокруг закружилась, но он это проигнорировал. А вот от чего так просто было не отмахнуться, так это от скрипа старых ржавых пружин. Нил замер с грохочущим сердцем, боясь, что привлек этим звуком чье-то внимание, но приглушенные голоса вдалеке ничуть не изменились, так что он все же спустил ноги на пол, вздрагивая при каждом скрипе пружин.
Он волевым усилием прекратил дрожь в коленях и потом до побеления пальцев вцепился в металлическое изголовье — голова у него сразу запротестовала против вертикального положения, перед глазами поплыло, в ушах зашумело. Он сделал несколько размеренных вздохов, сражаясь с симптомами, которым буквально только что радовался. Ребра от этой разминки запротестовали, но в голове прояснилось, и Нил сделал осторожный шаг в сторону окна, придерживаясь за стену, чтобы сохранять равновесие. Все получилось, и он уже с большей уверенностью медленно потопал по деревянному полу. Крадучись, подобрался к окну и рискнул выглянуть через грязное стекло на улицу.
В тусклом сумеречном свете он мог различить только вооруженного охранника, который патрулировал стену с колючей проволокой поверху. Нил застыл практически без движения — не больше, чем на взмах ресниц, и стал наблюдать, запоминая и каталогизируя "рисунок" движений, периодичность и дистанцию всех караульных: где они пересекались, где останавливались и насколько каждый был заинтересован в исполнении своих обязанностей. Когда он с определенной уверенностью смог предсказывать их передвижения, он попытался отпереть окно. Задвижка не поддалась давлению, на которое были способны его пальцы, и Нил сменил положение, чтобы ухватиться половчее. Держать по-прежнему было неудобно, но, к облегчению Нила, задвижка все же поддалась. К счастью, само окно не было таким упрямым. Нил открывал его по чуть-чуть, подгадывая к передвижениям охранников, чтобы уничтожить любую возможность того, что умирающие солнечные лучи очень не вовремя высветят предупреждение его намерениям. Ему повезло в том, что окно склада, как выяснилось, находилось внутри большого фронтона, окруженного с обеих сторон выступами.
Быстро наступавшие сумерки тоже могли бы помочь скрыть побег, но Нил слишком хорошо знал, как легко взгляд может зацепиться за движение, которого не ожидаешь. Левый охранник скрылся за фронтоном, и это означало, что у Нила есть 45 секунд прежде, чем справа появится другой караульный. При нормальных обстоятельствах ему бы потребовался всего один гибкий прыжок, и он был бы уже за окном. Еще один — и он оказался бы уже на крыше. Но в данный момент его побег точно не получил бы у русского судьи очки за стиль — Нил, дрожа, неуверенно повис на, к счастью, крепкой водосточной трубе, в очередной раз ожидая, когда перестанет кружиться голова.
Нил толкнул створку, закрывая окно, и начал выбираться наверх. Оставалось всего несколько футов, но ноющая боль в боку увеличивала дистанцию по экспоненте. Но вот он наконец выбрался на пологий откос крыши, испытывая облегчение и обессиленность покорившего вершину альпиниста. У него почти не оставалось сил, чтобы проползти оставшиеся несколько ярдов до искомого укрытия — дымохода. Он понимал, что это будет лишь временное убежище. Как только его отсутствие обнаружат, кто-нибудь наверняка проверит крышу. Но Нил не пытался двигаться с места, пока полностью не стемнело.
Непроглядной тьмы не было, какое-то освещение давала придомовая подсветка, но она должна была светить в глаза всем, кто посмотрел бы в сторону Нила, и как он надеялся, не позволила бы заметить его присутствие. Продвижение выходило медленным, черепица под руками и ногами до сих пор была горячей после дневной жары. Нил не держал в уме какое-то конкретное место, но инстинктивно двигался от более современного крыла к более старому, по центру особняка. В старых домах никто не закладывал возможности обслуживания с помощью технологий, что делало эти дома более удобными для проникновения.
Здание-родоначальник было симметричным, со свесами крыши сзади и спереди, и со сдвоенными через конек каменными массивными дымовыми трубами, которые когда-то отводили дым от единственных в то время источников тепла — больших каминов. Если ими кто-то теперь и пользовался, то не в данный момент — летняя жара это исключала. В отличие от современных вытяжных труб, дымоходы того времени строили солидного размера, чтобы мальчики-трубочисты могли выполнять свою трудную и опасную работу, так что Нил знал, что его стройная фигура туда поместится.
До дымоходов добраться он мог, но как укрытие они были далеки от идеала и подходящих было всего несколько штук. Нил мысленно подбросил монетку и в итоге выбрал дымоход в более дальней части крыла. К его облегчению, козырек легко снялся с помощью пряжки от ремня. В дымоходе стояла непроглядная тьма, отчего невозможно было даже предположить, в какое именно помещение он ведет. Нил скользнул внутрь и постарался вернуть козырек на место, насколько это было возможно изнутри каменной шахты.
Здесь было не так грязно, как он ожидал — дымоходом явно давно не пользовались. Сильно воняло сажей, но он почти ее не задевал в силу того, каким образом спускался. Через пару ярдов Нил обнаружил даже подобие ступенек для трубочистов, что помогло поменьше напрягать больной бок.
Закрытое пространство, вонь, жара и полное отсутствие света превращали его спуск со всех сторон в кошмар, а частичная сенсорная депривация начисто лишала его всякого чувства времени. Он не только не понимал, сколько времени находится в дымоходе — он даже не понимал, насколько далеко продвинулся, и потому даже удивился, когда почувствовал вокруг ног расширение пространства, а следом его ступни столкнулись с чем-то твердым. Он осторожно проверил препятствие на прочность, но было крепким. Дымоход явно был перекрыт. Но это не обязательно было плохо. Если бы он выбрался где-то в доме, то наверняка бы оставил следы, и его бы неизбежно обнаружили.
Нил свернулся в клубок в своем небольшом алькове и расслабился, ощущая, что больше ничего не может сделать. Питер найдет его, Питер всегда его находил. Странная банальность его жизни, на которую он обычно негодовал, но сейчас он на нее полагался.
Он немного понежился в этой теплой уверенности, но потом в его одурманенный мозг проникло воспоминание, что Питер, возможно, уже никогда больше его не найдет. Это осознание ударило сильнее, чем все произошедшее за сегодня — у Нила перехватило дыхание, а в горле встал удушливый ком.
Питер был для него своего рода скалой — его якорем, тем единственным в этом ненадежном мире, на что Нил мог положиться. Он всегда мог положиться на Питера, зная, что тот поступит правильно, даже если это будет идти вразрез с его собственными интересами. И казалось удивительным, что Нил мог называть Питера своим партнером и другом, учитывая историю их отношений. Питер никогда не переходил черту, но он мог дотянуться и размыть ее, делая не такой четкой. Но что, вероятно, было важнее всего, он мог дотянуться до Нила и выдернуть его обратно к себе. Агент и его консультант — между ними образовалась странная взаимозависимость и доверие, какого Нил раньше никогда не испытывал. И в паузах между этим доверием, ожиданиями Питера и его уверенным руководством, Нил находил новое определение себя, которое ему нравилось.
Он помнил, как блеснул нож, опускавшийся к спине Питера, но так же он помнил и тепло руки друга, и то призрачное движение. И в этот раз Нил молился "Ты должен найти меня, Питер" не ради себя. Питер должен был его найти, потому что это означало бы, что тот жив и может это сделать.
¹ Эффект Доплера описывает, как меняется частота волны в зависимости от того, как движется излучатель или приемник волны. Классический пример, используемый для объяснения эффекта Доплера, это машина скорой помощи, проезжающая мимо наблюдателя. Движение машины скорой помощи заставляет звуковые волны перед машиной сжиматься, а волны позади нее — растягиваться. Наблюдатель воспринимает этот эффект как изменение высоты звука сирены. При движении машины скорой помощи к наблюдателю звук становится выше. Как только машина начинает удаляться, высота становится ниже.
https://www.christian-doppler.net/ru/эффект-допплера/
7 глава
Питер "всплывал" на поверхность сознания неотчетливо — словно в мутной дымке, и с ощущением, что у него на груди сидит слон. Нет, последнего быть не могло — он лежал ничком. Осознав это, Питер постарался мысленно переориентироваться в пространстве. Его веки дрогнули и открылись, и он обнаружил, что его лицо близко и лично соседствует с деревянным полом, что, вероятно, и объясняло дикую головную боль, охватывающую весь череп. Несколько минут он совершенно не понимал, какие обстоятельства могли бросить его в таком положении, лицом вниз. Потом память взорвалась воспоминаниями, а осознание окружающего резко расширилось, вбирая в себя отсутствие Нила и агентов ОПД, а так же звуки с улицы, сильно напоминавшие всеобщую перестрелку. Инстинктивно связав два последних наблюдения, Питер шатко поднялся на ноги — он ни минуты не сомневался, что его друг в беде.
Усилия, затраченные на простое вставание, кажется, высосали из него все силы, и Питер несколько секунд стоял на месте, пошатываясь от головокружения. Потом он сделал небольшой шаг, и нога поехала по скользкому полу. Он непонимающе уставился на стоившую ему сцепления с поверхностью лужу крови. Но мысли отказывались собираться во что-то связное, а найти свой пистолет ему казалось важнее, чем раскрыть эту небольшую тайну. Но даже эта задача от него ускользнула ибо снаружи донесся разрывающий грохот. Питер бросил свои бесплодные поиски и рванулся к двери, отталкиваясь руками от стен и мебели, как шарик в настольном пинболе. При попытке сражения с одной особенно агрессивной стеной его руку прострелило таким взрывом боли, что он едва не рухнул на колени. Осторожное ощупывание показало, что у него глубоко рассечен трицепс. Питер связал дыру в плече с лужей крови на полу, но все равно не мог полностью осознать их значение. Императив, что надо найти Нила, оттеснял все прочее на задний план, так что Питер вновь оттолкнулся от стены и, шатаясь, проделал остальной путь до двери.
После полутьмы дома яркое солнце его ослепило. Спасаясь от жгучего света, Питер прикрыл здоровой рукой глаза и стал спускаться на тротуар. Когда глаза приспособились к свету, он узрел осевшего у стены Виндлоу/Кондрона, преступно брошенного там мертвым. Пулевое отверстие между глаз снимало все сомнения насчет смерти. Почти в двадцати ярдах распласталось еще одно тело, и при виде темных волос и худощавой фигуры, у Питера на одно мучительное мгновение от ужаса сжалось сердце, но потом его разум сбросил идентификацию. Может, он и не помнил, во что был одет сегодня Нил, но умереть в этой полосатой куртке он точно не мог.
Время словно застыло, никто не смел шевелиться, так что, когда дальше по улице началось какое-то движение, оно сразу привлекло внимание Питера. И на этот раз узнавание было мгновенным. В фургон запихивали безвольное тело его партнера.
— Нил! — попытался закричать Питер, но с губ сорвалось только сухое карканье, которое никто бы не расслышал и за три фута. Хотя при здравом размышлении, это было даже неплохо. Прежде чем привлекать внимание вооруженных бандитов, ему самому следовало найти оружие. А ведь у Кондрона оно было! Питер отчаянно заозирался в поисках его пистолета. Быстро оценив положение тела, он прикинул вероятную траекторию, по которой пистолет вылетел из безжизненной руки Кондрона, и за пару секунд углядел его, почти невидимый под припаркованной машиной. Питер подхватил пистолет и прицелился в плавном синхроне с уже набиравшей скорость машиной. Картинке перед глазами недоставало четкости, но шины были достаточно крупной целью, чтобы Питера это не волновало.
Питер аккуратно нажал на курок, но раздавшийся слабый щелчок прояснил, что Кондрон, прежде чем умереть, опустошил оружие. Но у Питера не было времени даже на рвавшийся с губ поток ругательств. Через секунду он уже ощупывал одежду мертвеца, отыскивая новую обойму, но к тому времени, когда он наконец ее нашел и со скоростью военного вставил взамен опустевшей, было уже поздно — фургон скрылся за углом ровно в тот момент, когда Питер навел на него пистолет. Мир Питера сузился до звука собственного дыхания и грохочущей в ушах крови, от слепого ужаса внутренности скрутило узлом. Нил был в руках мафии.
И вот в этот момент наконец показалась полиция. Питер не отреагировал на ее прибытие — он слишком привык к сиренам и слишком был сосредоточен на спасении своего склонного влипать друга. Однако ему быстро напомнили об опасности такого игнорирования. Раздался резкий окрик:
— Полиция! Бросайте оружие! Быстро!
Если тебя обнаруживают единственным вооруженным человеком в окружении энного количества трупов, полиция склонна косо на тебя смотреть. Питер не стал бросать оружие, но разжал хватку, отчего пистолет соскользнул с руки, повиснув у него на пальце, а сам Питер развел руки в стороны, принимая неугрожающую позу. Его левая рука яростно запротестовала против таких перемен.
— Я агент ФБР, — спокойно проговорил он, сдерживая гортанный рык, который пытался прорваться сквозь голосовые связки. — Удостоверение у меня в кармане. Произошло похищение, и на счету каждая секунда. Вам нужно произвести...
Закончить ему не дали.
— Сэр, оружие на землю, живо. Шаг в сторону и руки за голову.
Питер подосадовал на задержку, но он понимал, что при виде тела у его ног любой полицейский с легкостью нажмет на курок. К его облегчению, когда он уже начал нагибаться к земле, появилась еще одна машина с сиренами, которая эффектно затормозила около полицейской машины. Из нее буквально по воздуху вылетела Диана, на ходу показывая удостоверение.
— Опустите оружие! Это агент ФБР.
Полицейские с явным нежеланием подчинились, но Питер уже выбросил их из головы и сосредоточился на том, чтобы максимально сжато ввести свою команду в курс дела.
— Нил похищен. Нужна ориентировка на "фордовский" фургон серии "E", вероятно 2008 иди 2009 года, светло-коричневого цвета. Номер я не разглядел — слишком далеко, но на бампере была наклейка "Метс". Направлялся на север.
Джонс, наполовину высунувшись с пассажирского сидения, сделал согласный жест:
— Вас понял, — и снова исчез в машине.
Диана направилась к Питеру, и ее лицо тревожно напряглось, когда она увидела капающую с его руки кровь.
— Босс, вы в порядке?
— Я в норме, но думаю, тебе стоит проверить... — он не успел закончить, потому что в этот момент повернулся, чтобы показать на разбитую машину сообщницы Кондрона, и Диана сдавленно ахнула. Питер никогда не слышал от нее такой реакции и встревожено обернулся.
На обычно невозмутимом лице Дианы отражался ужас и шок.
— Что? — с беспокойством спросил Питер и потом повторил вопрос, поскольку членораздельного ответа не получил — только трясущийся палец, показывающий куда-то в его направлении.
Питер попытался извернуться, чтобы посмотреть себе за спину, но от этого движения не только вспыхнула боль в руке, но и он сам почувствовал себя очень глупо — как собака, гоняющаяся за своим хвостом, и быстро вернулся в предыдущее положение.
Диана рывком вышла из шока.
— Звони в "скорую", — рявкнула она Джонсу. — Босс, не двигайтесь, стойте смирно.
Питер повиновался — краткая потеря Дианой самообладания убедила его, что что-то серьезно не так.
— В чем дело? У меня что, на спине пчела? Или бомба?
— Не совсем, — Диана уже зашла ему за спину. Он не видел выражения ее лица, но в голосе сквозило недоумение.
Он невольно вздрогнул, когда ее холодные руки скользнули ему сзади под рубашку.
— Эй, поосторожней. У Эл пунктик насчет рук и других женщин. В прошлый раз мне пришлось целую неделю мыть посуду.
"Федеральный БабоРаздеватель" — как наяву услышал Питер поддразнивающий голос Нила, и у него невольно поползла улыбка
— В прошлый раз, босс?
Питер расслабился: из голоса Дианы исчезло напряжение — что бы его ни причинило, проблема уже разрешилась.
Ее рука уперлась ему в спину, и он ощутил странный рывок. Потом Диана появилась перед Питером, и в ее руке, обмотанной платком, красовался нож.
— Он?..
— Торчал у вас посередине спины. Да, — закончила за него Диана. — Но он застрял в ремнях кобуры. Там, где они пересекаются — двойной слой кожи. Это спасло вам жизнь. Вообще ни царапины. Но вот с рукой кошмар. Мы должны отвезти вас в больницу.
— Рука подождет, — но поскольку Диана запротестовала, он смирился: — Поищи в квартире чем перевязать. Нила похитили, и у него мало времени.
Он похлопал себя одной рукой по карманам.
— Черт, где мой мобильный? — В голове всплыло противостояние на лестнице. — Точно, он остался в доме. Не сходишь за ним? И, Джонс, позвони маршалам, пусть пришлют данные с браслета Нила. О, и проверь, не получится ли отследить его телефон. Он, наверное, еще при Ниле.
Члены команды неохотно разошлись выполнять инструкции, и Питер порадовался, что хоть ненадолго остался один. Он глубоко вдохнул, наполняя легкие влажным вечерним воздухом и пытаясь таким образом очистить разум, но его колотило эмоциями: гневом и страхом в равной мере, густо и бесперебойно. Он подвел Нила, не выполнил своего обещания его защитить. Отчаяние, словно змея, свернулось у него внутри и потом незаметно поднялось к горлу.
Питер поднял голову, снова втягивая в себя воздух, и потер ноющий висок. Последние пару дней он ощущал себя как в эпицентре семибального землетрясения; волнение за друга рушило его защитные стены. Однако сейчас надо было заново их восстановить и задраить все возможные люки. Нилу требовался агент Питер Бёрк — талантливый ФБР-овец, который находил его, когда больше никто не мог — причем, находил дважды. Питер позволил всему, кроме решимости, раствориться и стать белым шумом. Он все еще чувствовал себя разбитой посудиной, которая держится на честном слове, но твердое и непреклонное стремление найти Нила скрыло оставшиеся трещины, в том числе, возможно, и от него самого.
Вернулась Диана, на ее лице отражалось потрясение. Она протянула Питеру его телефон, который несла водруженным на кучу извлеченных из аптечки медикаментов.
— Босс, там как была бойня. Кровь на полу, кровавые следы по стенам и лестнице. Это все ваша?
Питер хотел было кивнуть, но потом отрицательно покачал головой.
— Нет, еще Нила. — Он не стал вдаваться в подробности.
Диана мягко подтолкнула Питера сесть на ступеньку и занялась его рукой.
— Что вообще происходит? Что случилось?
Питер постарался собраться с мыслями настолько, чтобы суммировать события дня, не выдавая при этом изначальной деятельности Нила.
— Вот этот, — он кивнул на Кондрона, — и дама в машине — агенты ОПД. Они заставили Нила кое-что выкрасть у русской мафии. И это, — он жестом показал на обширное пространство учиненного хаоса, — стало ответным ударом.
Питер дернулся, резко втянув в себя воздух — то, что делала Диана с его рукой, было болезненным с резкими провалами в мучительное.
— Здесь нужны швы, босс. Вы потеряли много крови.
— У меня нет времени. У Нила нет времени, — и снова он сдержал отчаяние, которое как кровь просачивалась в его голос. — Я буду в норме. Прошу, просто перевяжи и все.
Диана повиновалась, молча выражая неодобрение. Когда она закончила, Питер слегка шатко поднялся и с неудовольствием оглядел свою порванную и окровавленную рубашку.
— Мне нужно переодеться. Моя машина стоит через улицу, там в багажнике есть чистый пиджак и рубашка. Открывай с пульта, на расстоянии. Кондрон угрожал ее взорвать, говорил, что подложил бомбу. Я уверен, что он блефовал, но рисковать не хочу.
К ним торопливо подошел Джонс. На его лице отражалась растерянность, которая позволила Питеру предположить, какую именно новость он принес.
— Данные слежения показывают, что Нил сейчас в своей квартире, — сообщил Джонс.
Питер расстроено покривился.
— Работу программы саботировали. Позвони еще раз маршалам и сообщи, что они передают ложные данные. Пусть попробуют перезапустить программу. Но у нас на это нет времени. — Он повернулся к Диане, которая торопливо шла к ним с одеждой Питера. — Мне нужно, чтобы ты осталась здесь. Я знаю, куда они увезли Нила, и я еду за ним.
Агенты встревожено переглянулись.
— Вы не можете покидать место перестрелки, где убили офицера полиции, — осторожно напомнил Джонс. Правила на этот счет были очень конкретны.
— Я ни в кого не стрелял, — отмел все протесты Питер. — Я вообще не стрелял. Я даже не знаю, где мой пистолет. Этот принадлежит Кондрону. На нем мои отпечатки, но проба на следы пороха покажет, что я не стрелял. Может, это и место перестрелки с убийством, но для меня это в первую очередь место похищения, и я приму меры, чтобы больше никого не убили.
Его подчиненных это явно не убедило, и он продолжил:
— Слушайте, Нила похитила русская мафия. Они считают, что у него есть кое-что, что им нужно, но у него этой вещи нет — она у меня. И когда они поймут, что у него ее нет, то убьют Нила. Я этого не допущу.
Диана пригляделась к своему боссу. Вокруг глаз Питера выделялись глубокие морщины, взгляд был мрачным, плечи в постоянном напряжении, но она видела в его глазах решимость. Это был человек, которым она восхищалась больше всех на свете. Она уважала его дисциплинированность, желание защищать и то, с какой страстью он посвящал себя работе, неважно, чего ему это стоило. И еще она видела сильную связь между своим боссом и его юным консультантом, и знала, что никакие аргументы не сдвинут сейчас Питера с намеченного курса действий.
— Вы не в состоянии вести машину, — было единственным возражением, которое она озвучила.
— Я поведу, — прервал ее Джонс. Это было утверждение, не предложение.
Острая необходимость действовать, словно электрозаряд, скользнула по позвоночнику Питера, приводя все его мышцы в состояние боевой готовности. Со времени похищения и без того прошло слишком много времени. Он не желал тратить его еще больше впустую.
— Хорошо, поехали. Диана, когда закончишь, сразу возвращайся в офис. Как только будет доказательство местонахождения Нила, получай ордер и вызывай группу спецназа.
Питер дал Джонсу адрес Шоровоского — инстинкты говорили, что Нила увезли именно туда, и Питер им доверял. Мобильник Нила нашли в доме Джун, а офису маршалов могло потребоваться время, чтобы определить ошибку в программе и ее исправить.
Обезболивающее, которое Диана заставила его принять, немного притупило болезненную пульсацию в голове и руке, но способности продуктивно думать Питера лишала не она, а тревога за Нила. Русская мафия славилась своей жестокостью, и нилово неподражаемое очарование вкупе с хорошо подвешенным языком тут ему не помогут.
Питер беспомощно стиснул руки — память подкинула воспоминания, как выглядели жертвы допросов русских. Он не допустит, чтобы Нила постигла такая же участь. Джонс чувствовал, что Питер погружен в раздумья и предоставлял босса своим мыслям, не считая частых тревожных взглядов в его сторону.
К тому времени, когда они приблизились к резиденции Шоровоского настолько, что Питер принял решение съехать с дороги и подождать подтверждения местонахождения Нила, уже почти стемнело. У Питера настолько ныло все тело, что он не мог найти комфортного положения. Несмотря на усталость, он сидел, вытянувшись в струнку, весь напряженный от желания действовать. Зазвучавший телефон вырвал его из раздумий. Он надеялся, что это Диана, но это был Хьюз.
— Питер, ты прав, — без преамбулы начал тот. — Программа после перезапуска показывает, что Нил у Шоровоского. Мы в процессе получения ордера, и он, и спецназ будут у тебя через час. Но до тех пор тебе надо продержаться. Не сходи с позиции и жди подмогу. Тебе понятно?
— Да, сэр, — механически ответил Питер. Он закрыл телефон и безвольно уронил руку на колено. Час.
Питер давно работал агентом ФБР. Он умел подчиняться приказам и понимал стоящие за ними причины. Чего он сейчас добьется, если ослушается? Но у Хьюза не было всей информации. Он не знал, какой козырь есть у Питера, и это не его партнера сейчас удерживала силой русская мафия и, возможно, пытала.
— Я иду в дом, — слова выскользнули из его рта еще до того, как он осознал свое решение. Рубикон. Здесь он пересекал черту. Он собирался проигнорировать прямой приказ начальства. Разумеется, смешно было думать об официальном выговоре или понижении должности, когда существовал приличный шанс, что русские его вообще убьют. А если нет, Элизабет... нет, он не будет об этом думать, он не может. Она бы поняла. Нил стал для них обоих частью семьи.
Повернувшись, чтобы дать указания Джонсу, Питер чуть не рассмеялся при виде его застывшего лица. Кажется, Джонс не мог решить, то ли прикидывать размер смирительной рубашки, то ли доставать наручники.
— Но, сэр, Хьюз сказал, что мы должны оставаться здесь, — как будто Питер внезапно оглох или полученный минуту назад приказ испарился у него из памяти из-за сотрясения. И вот черт побери пронзительный голос Хьюза, который можно было услышать с соседнего сидения.
— Хьюза не обладает всей информацией. Кроме того, его здесь нет, и решения в полевой обстановке принимаю я, — ровно и твердо проговорил Питер.
— Питер, вы не можете... — от желания убедить у Джонса даже упал голос. — Если вы пойдете туда, то лишь предоставите им еще одного заложника. Вы свяжете руки спецназу.
Питер про себя подумал, что, может, это и не так плохо. Не факт, что спецназ станет беспокоиться о безопасности осужденного преступника, но "своих" они все же старались защищать. Однако Джонсу он привел более приемлемый аргумент.
— Надеюсь, когда я окажусь внутри, до стрельбы уже не дойдет. А в худшем случае, у тебя будет переговорщик.
Он вытащил из кармана конверт и отдал его Джонсу.
— Им нужно от Нила вот это. Я уже все сфотографировал и отослал в отдел криптографии, но русским знать об этом необязательно. Ты останешься здесь, и я тебе позвоню, когда мне понадобятся эти бумаги, чтобы заключить сделку.
Клинтон Джонс был надежным и лояльным подчиненным, но в данный момент, кажется, был готов взбунтоваться. Но Питер точно не был хорошим примером, когда дело касалось исполнения приказов.
— Если вы идете в дом, я пойду с вами. Нил и мой друг тоже.
Питер призвал на помощь самую успокаивающую улыбку из репертуара Нила.
— Послушай, у меня есть план. — Что можно было считать правдой, если щедро даровать это название чистому "скелету" идеи, которую он себе мысленно начертил. — Ты — мое скрытое преимущество, и мне нужно, чтобы ты с бумагами находился здесь.
Нил явно повлиял на его умение говорить двусмысленно, потому что Джонс изучил искреннее выражение Питера, потом резко кивнул и выбрался из машины. Но оказавшись снаружи, он нагнулся и посмотрел на босса через открытую дверь машины.
— Питер... — он остановился и закусил губу. У Питера было чувство, что тот чуть не сказал "Надеюсь, вы знаете, какого черта вы творите". Для него и самого это был основной вопрос. Но Джонс в конце концов просто напряженно улыбнулся. — Будьте осторожны, — сказал он и захлопнул дверцу машины.
Тронувшись с места, Питер посмотрел в зеркале заднего вида: лицо Джонса отражало нерешительность и раздрай. Но при этом, он на глазах Питера вытащил из кармана мобильник и стал набирать номер. Питеру не требовались его детективные навыки, чтобы понять, кому он звонит. Проблемы, которые Питер успел на себя навлечь, были сущей ерундой в сравнении с последствиями, которые сулило ослушание прямого приказа "не входить в дом русского". Он не мог себе позволить услышать такой приказ и, с чувством полной бесповоротности своего поступка, выключил телефон. Добросовестное неведение становилось сегодня словом дня.
Внезапно в машине стало как-то очень тихо. Мурлыканье двигателя совершенно не разгоняло тишины, которая окружила Питера и распахнула дверь всем думам и отчаянию в его мыслях, которые теперь неконтролируемо неистовствовали у него в голове. Он действительно был совершенно один. Его партнер потерялся, и он действовал безо всякого одобрения ФБР. Это означало, что он опасно балансирует над очень глубоким отвесом и без какой бы то ни было видимой страховки. Но несмотря на это четкое осознание, его нога уверенно жала на акселератор.
Тянувшаяся вдоль дороги аккуратная живая изгородь уступила место стене с режущей "колючей проволокой" поверху. В тусклом свете спускающихся сумерек Питер видел камеры, которые словно маркеры отмечали его продвижение по дороге. Просто маленькое напоминание о власти этой мафиозной семьи. Взгляд на часы сказал, что Нил у них уже больше часа. Во рту пересохло, сердце обвили ледяные лианы страха. И снова Питер загнал внутрь кипящий под кожей гнев — он знал, что должен контролировать свои эмоции.
Он без колебания подкатил к воротам, опустил стекло и протянул наружу документы.
— Специальный агент Бёрк, ФБР, — представился он. — Мне нужно видеть вашего босса. Передайте, что у меня есть информация о том, что он ищет.
Сердце у него бешено билось о ребра, но, пока охранник ходил за разрешением на въезд, Питер сохранял на лице выражение вежливого равнодушия. Коротко проконсультировавшись с начальством, охранник махнул ему проезжать. И на этот раз Питер смотрел прямо перед собой, не оглядываясь на закрывавшиеся за ним ворота, которые очень напоминали "челюсти" захлопывающегося капкана.
8 глава
На выходе из машины Питера ожидали двое крупных молчаливых мужчин с полуавтоматами. Они обыскали его — сначала на предмет оружия, затем металлодетектером на электронные устройства. Питер с достоинством это позволил и даже без жалоб отдал свой телефон, надеясь, что его сговорчивость ускорит процесс. Он не был вооружен и лишь следил за тем, чтобы скрыть боль, которую причиняло поднимание левой руки — он не желал показывать свою уязвимость хоть в каком-то смысле.
Его без шума препроводили в помещение, которое, по его предположению, было кабинетом Шоровоского, и он невольно подумал, не сюда ли накануне ночью влезал Нил за своей добычей. Мафиози не предложил Питеру руки, только показал на кресло напротив своего стола. Питер кивком принял приглашение, радуясь возможности сесть. Ему нужно было экономить те крохи энергии, которые у него еще оставались.
Русский посмотрел на него со смесью вежливости и подозрительности.
— Агент Бёрк, если вы надеетесь записать или ретранслировать наш разговор через какое-то устройство, утаенное от моих людей, могу вам сообщить, что эта комната экранирована.
— Напротив, я очень рад, что наш разговор будет... скажем так, не под запись.
Насколько стоит быть откровенным? Что лучше: изображать из себя члена лиги продажных агентов ОПД или следовать своим инстинктам, и раз уж приличная часть "Белого воротничка" будет здесь в течение часа, то пойти более прямым путем, уповая на то, что с учетом относительной официальности его визита, честный диалог принесет больше пользы?
— В таком случае, чем я могу вам помочь? — Шоровоский раскинул руки в приглашающем жесте, но взгляд его оставался настороженным.
— Я думаю, что мы оба можем помочь друг другу. Позвольте я скажу прямо: у вас есть кое-что мое, а у меня — ваше,— Питер сознавал, что его слова звучат собственнически ака Голлум, но он чувствовал, что подобные имущественные требования на своего консультанта — это лучший залог его здоровья.
Бандит поднял косматую бровь.
— Боюсь, это не достаточно прямо. Я не понимаю. Что у меня есть такого, что вы можете желать получить?
— Мой партнер Нил Кэффри. А у меня имеются бумаги, на которые он, к несчастью... облегчил вашу собственность. Это было ошибкой с его стороны, и я буду счастлив вам их вернуть, если вы вернете мне моего партнера целым и невредимым.
— Уверен, вы ошибаетесь. Почему вы думаете, что этот ваш мистер Кэффри — у меня? — вопрос сопровождался милой улыбкой в тридцать два зуба.
Питер ответил так же ровно и дружелюбно, но позволил себе подпустить в голос властности, выработавшейся у него за годы командования агентами.
— Я не думаю, я знаю. Я лично видел, как ваши, скажем так, люди препроводили мистера Кэффри в фургон и проследил его до самого вашего дома.
Русский на мгновение помрачнел — первая брешь в его вежливом фасаде. Питер ответил невозмутимостью, сознавая, что только что обвинил в некомпетентности главу мафии.
— Прошу прощения, — Шоровоский поднялся на ноги. — Мне нужно уточнить кое-какие факты у своих подчиненных. Подождите, пожалуйста, здесь. Мои люди принесут вам выпить, если хотите.
Питер поднял руку, отказываясь от предложения.
— Спасибо, мне вполне комфортно, — но внезапный удар страха насчет намерений мафиози заставил его добавить: — Мистер Шоровоский, я хочу подчеркнуть тот факт, что Кэффри должен вернуться ко мне в том же состоянии, в котором вы его забрали.
Питеру хотелось пригрозить страшными карами, "варившимися" у него в мозгу, но он воздержался от соблазна, решив, что это принесет больше вреда, чем пользы. Он понадеялся, что этого напоминания будет достаточно, чтобы застопорить любой допрос, которому сейчас мог подвергаться Нил.
Из-за закрывшейся двери донесся поток русской речи — Питер не понял ни слова, но, судя по сердитым взглядам охранников, он не слыл здесь человеком года.
Изображая расслабленность, которой на самом деле не чувствовал, Питер устроился в кресле, положив ногу на ногу. Ему впервые выдался шанс осмотреться, и он без интереса изучил дорогие предметы искусства и богатую обстановку. Он рискнул бросить быстрый взгляд на часы и отметил, что с тех пор, как он получил звонок Хьюза, прошло уже полчаса. Временное затишье превратило щедрый поток адреналина, который только и поддерживал силы Питера, в тонкую струйку, и сквозь возведенные стены начали пробиваться обессиленность и болевая дрожь мышц. Стараясь собраться, Питер закрыл глаза и глубоко втянул носом воздух.
В ноздри ударил слабый запах какой-то химии, и Питер еще раз глубоко вдохнул через нос. Чистящее средство. Движимый больше потребностью отвлечься, чем любопытством, он поискал взглядом источник запаха. Тот обнаружился в нескольких футах справа — влажное пятно на ковре, где тонкий ворс выглядел более темным и встопорщенным. Питера внезапно ударил страх, что Нил истек кровью прямо на этом месте — от одного взгляда на пятно его накрыло небольшим цунами адреналина, быстро прогнавшим чувство потерянности. Питер заставил себя рассмотреть подобную возможность рационально. Разумеется, Шоровоский был слишком хитер, чтобы оставлять у собственного порога криминальные улики, которые безвозвратно связали бы его с убийством. Хотя, возможно, он высокомерно считал, что может безнаказанно совершать подобные преступления, особенно в своем собственном доме. Может, он хотел превратить Нила в показательный урок тем, кто думает, что у него можно что-то украсть. Его организация оттачивала свое мастерство избавления от жертв, сбрасывая их в фундаменты стоящихся зданий или отправляла прямиком в Ист-Ривер — в железных цепях для балласта.
Этому должно было быть безобидное объяснение. Может, той-пудель Шоровоского надул на ковер или, может, он сам, увлекшись кроссвордом, пролил в этом месте утренний кофе. Питер вновь загнал свои страхи поглубже, избавляясь от сковавшего плечи напряжения. Нельзя отходить от своего властного положения и позволять мафиози увидеть его нервозность. Когда Шоровоский вернулся в кабинет, Питер сумел встретить его прохладно-вопросительным выражением лица.
— Тайна раскрыта, мой дорогой агент Бёрк, — мафиози вернулся за стол, и Питер ответил ему фальшивой улыбкой в тридцать два зуба, которую затем сменила такая же фальшивая ухмылка.
— Раскрытие тайн всегда меня интересовало. Прошу, говорите, — Питер щелчком смахнул с рукава воображаемую пылинку.
— Мои люди нашли вашего друга лежащим на тротуаре. Он выглядел нездоровым, и они из чистой благотворительности помогли ему забраться в фургон дабы отвезти туда, где ему смогут оказать медицинскую помощь.
Питер едва не зааплодировал. Это было превосходное объяснение, и достаточно близкое к правде, чтобы при желании обе стороны могли загладить вопрос.
— Я... благодарен, — кашлянул Питер, не позволяя последнему слову застрять в горле. — За заботу. И где он сейчас?
— Мой личный врач диагностировал у него сотрясение мозга и в качестве самого разумного плана действий предложил отдых. Мистер Кэффри сейчас наверху — в одной из наших спален. Мой человек пошел его будить. А пока что мы можем завершить нашу деловую сделку.
Питер наклонил голову.
— Будучи агентом ФБР, я всегда испытываю огромное удовольствие от возвращения пропавших ценностей их законным владельцам, — елейно ответил он.
Это не было прямой ложью. Бумаги были получены незаконно и суд никогда бы не принял их в качестве улик. Сделанная Питером фотокопия могла дать полезную информацию ФБР, но от самих оригиналов пользы было немного. Однако логистика сделки была не так проста. Питер не хотел, чтобы в особняке застали и Джонса.
Но прежде, чем он успел что-то предложить, дверь кабинета приоткрылась и внутрь просочился один из его бывших сопровождающих. И приближаться к боссу ему было крайне не по себе. Питер решил, что с тем же успехом тот мог повесить на шею табличку "не убивайте гонца за плохие новости". Он явно вытянул короткую соломинку. Посланец прошептал что-то Шоровоскому на ухо, хотя это было излишне ибо он говорил по-русски.
Реакция мафиози полностью оправдывала трепет его лакея. Шоровоский грохнул кулаком по столу и проорал нечто, что Питер мысленно перевел как "Какого черта?!". Притворяясь, что совершенно не интересуется дальнейшим, Питер с огромным интересом следил за разговором, интерпретируя не слова, а язык тела. Кроме того, он сделал себе мысленную пометку: в следующий раз, когда Эл предложит походить вместе на какие-нибудь курсы, надо настоять, чтобы это были курсы русского. Это будет вложение намного лучше, чем танцкласс. Наблюдая, как лицо Шоровоского от сдерживаемого гнева становится интересного красно-лилового оттенка, Питер был готов побиться об заклад, что проблема каким-то образом связана с его партнером. Только Нил мог довести человека до такой степени фрустрации.
Когда охранник испарился из комнаты, явно радуясь, что сумел уйти невредимым, Питер невинно поднял бровь:
— Проблемы?
— Никаких, — Шоровоский прилагал видимые усилия, чтобы сохранить легкость тона. — Просто некоторые... деловые осложнения.
— Надеюсь эти... осложнения, — Питер скопировал его тон, — не связаны с мистером Кэффри?
Небольшая заминка подтвердила его предположение, хотя мафиози и попытался отмахнуться.
— Похоже, у мистера Кэффри сотрясение серьезнее, чем мы думали. Кажется, он куда-то ушагал.
У Питера от удивления глаза полезли на лоб.
— Ушагал? — переспросил он. Это был потрясающий эвфемизм для огромного количества действий Нила. Тот ушагивал с мест преступлений, он ушагал из тюрьмы. И до сих пор это не подразумевало "получил пулю в затылок".
Питер поднялся было на ноги, но смазал эффект, мгновенно рухнув обратно в кресло ибо кровь совершенно не желала приливать к голове на новую высоту.
— Ты заверили меня, что Нил не пострадает.
— В наших руках он не пострадает, мое вам слово. Уверен, мои люди скоро его найдут.
Питер кивнул, показывая, что принимает это заявление, но про себя похохотал над его нелепостью. Если Нил не хотел, чтобы его нашли, то, как показывала история, был только один человек, способный это сделать. Хотя было бы иронично, если бы Нилу удалось успешно сбежать из застенков, а Питер застрял бы внутри со своей предполагаемо спасательной миссией. Но если кто и смог сбежать из подобного форта, то это Нил. Объедините его гибкость, скорость и храбрость со знаниями, которые он приобрел за время своей предыдущей эскапады, и он взлетит до статуса самого Гудини. Но интуиция подсказывала Питеру, что Нил со своими текущими травмами сейчас, скорее всего, затаился, забрался в какую-нибудь дыру и там законопатился. В этом было и хорошее: это означало, что на какое-то время он будет в безопасности.
Разумеется, Шоровоский мог лгать — будучи не в состоянии предъявить Нила живым, он мог придумать правдоподобное оправдание, но Питер так не считал. Ярость мафиози была подлинной. Кроме того, так он утрачивал доверие ФБР к своей переговорной позиции, а это не то, с чем он бы расстался по своему желанию. И кроме того, это было так по-ниловски. Нил никогда не оставался там, где его посадили. Питер хотел вовсю использовать это преимущество, но ему не представилось такого шанса.
На этот раз никто не пытался осторожно подойти к боссу — охранник буквально ворвался в кабинет, напряженно выкрикивая что-то по-русски. Шоровоский грохнул кулаками по столу и, изрыгая проклятья, вскочил на ноги; его лицо исказилось от гнева. И прежде, чем Питер успел подняться следом, он ощутил прижатое к загривку дуло пистолета.
— Ты — труп, агент Бёрк.
Очевидно, кавалерия была уже на подходе, но, вспомнив камеры на внешней стороне забора, Питер подумал: а сколько на самом деле информации Шоровоский получал о своих гостях? Разница могла быть буквально означать разницу между жизнью или смертью. Сердце билось о ребра с силой разрушительного тарана, но разум Питера был ясен как никогда.
Он поудобнее устроился в кресле и спокойно скрестил ноги в лодыжках.
— С вашей стороны это было бы большой ошибкой, — его голос звучал ровно и собранно, изображая отсутствие какого бы то ни было волнения. — Они знают, что я здесь. Они знают, что здесь Кэффри. Если с кем-то из нас что-то случится, это будет означать для вас и всей вашей организации полный крах.
— Готов рискнуть, — прорычал Шоровоский, но Питер видел, что у него на висках выступила тонкая пленка пота.
Было соблазнительно стремительно выпалить сие рациональное наблюдение, но Питер сдержался.
— У них есть ордер и команда спецназа, и они появятся здесь раньше, чем вы получите шанс что-то прикрыть. Вы пойдете на электрический стул за убийство, ваша организация будет уничтожена, а ее останки подберут конкуренты. Но, если сейчас вы ко мне прислушаетесь, я смогу это предотвратить. Ничего из перечисленного не случится.
Долгую минуту концентрированная ярость на лице Шоровоского убедительно доказывала, что тот может нажать на курок просто назло, но главами подобных организации не становятся люди, привыкшие поддаваться импульсам. Дуло на загривке Питера не исчезло, но и не выстрелило, и Питер записал это себе в актив. Его лицо отражало принужденное безразличие.
— Говори! — приказал русский.
— Сначала дайте мне мой телефон, — парировал Питер. — Ну же, — нетерпеливо поторопил он, поскольку Шоровоский заколебался. — У нас мало времени.
Мафиози дал знак кому-то за спиной Питера. Тот не имел возможности повернуть голову и не знал, сколько еще человек находится в комнате, но их явно хватало, чтобы вышибить ему мозги, если он лишний раз шевельнется.
Вскоре ему в руку втиснули телефон. Аккумулятор был снят — видимо, чтобы предотвратить отслеживание локации, и пока телефон загружался, каждая секунда казалась Питеру вечностью. Если начнется перестрелка — и неважно, кто нажмет на курок первым, Шоровоскому будет нечего терять. Он поставит на защиту от внешнего врага все свои силы и средства, уничтожит все улики, какие только удастся, а сам вместе с теми лейтенантами, которых он не посчитает нужным пустить в расход, сбежит в какую-нибудь, без сомнения, заготовленную дыру. У ФБР не было ресурсов окружать всю территорию полностью, а самому Питеру почти наверняка предстояло стать первым представителем сопутствующего ущерба, и он мог только надеяться, что Нил укрылся где-то достаточно глубоко, чтобы не попасть под шальную пулю.
Как только телефон загрузился, Питер сразу нажал 7 в быстром наборе. Ему ответили почти мгновенно.
— Агент Бёрк?
Человеку со стороны этот голос, вероятно, показался бы холодным и официозным, но Питеру он говорил о ледяной ярости, подтаявшей от приличной дозы беспокойства — он не первый раз его слышал, но никогда еще тот не направлялся на него лично. В данный момент начальственная головомойка могла разрушить его авторитет, и Питер рванул с места в карьер.
— Агент Хьюз, ситуация находится под контролем. Мистер Шоровоский готов сотрудничать, и я был бы благодарен, если бы вы дали мне несколько минут, чтобы разрешить ситуацию к обоюдному удовлетворению. Если от меня в ближайшие десять минут не будет известий, задействуйте ордер.
На другом конце линии упало молчание, и у Питера вспотели ладони от страстной надежды, что его начальник не настолько на него зол, чтобы не позволить ему вести дело. Наконец он получил ответ — всего лишь одно слово:
— Понял.
В тоне, которым оно было высказано, сквозило напряжение, говорившее о куче всего, что осталось невысказанным — и что почти наверняка будет высказано в большом объеме, как только ситуация разрешится. На мгновение Питер ощутил себя нежным и сочным кусочком мяса, которым соблазняются сразу два льва.
— Все в порядке, — с энтузиазмом в голосе объявил он явно и без того очевидную информацию. — У нас есть десять минут.
— На что? — у русского все еще чесались руки от желания перейти к насилию — он не был уверен, что что-то получит от договоренности.
— На то, чтобы скрыть что бы то ни было компрометирующее, — терпеливо объяснил Питер. И получив в ответ ничего невыражающий взгляд, уточнил: — Гипотетически украденные вещи, доказательства незаконной деятельности, людей, на которых есть незакрытый ордер.
— Но обыск...
— Если мы правильно разыграем карты, то его не будет. Ордер выдан на Кэффри. Если, как вы говорите, он в ваших руках не пострадал, вашего самаритянского объяснения будет достаточно. Я поддержу вас.
— Но я не могу извлечь Кэффри из воздуха, — мафиози внезапно стал напоминать капризного ребенка.
— Я смогу его отыскать, можете на этот счет не волноваться, — уверенно пообещал Питер. — Просто удостоверьтесь, что на виду нет ничего нелегального. Никто ничего конфисковывать не будет. Я вежливо поблагодарю вас за заботу о моем партнере в час нужды, и мы уйдем. Ваша организация не пострадает — как и ваше лидерство, и вы еще получите дополнительный престиж, что вышли сухим из воды после выданного на ваш дом ордера. Беспроигрышная ситуация.
Хоть это и было по большей части импровизацией, но, по мнению Питера, звучало достаточно привлекательно. И русского, кажется, тоже убедило. Выражение Шоровоского стало задумчивым и оценивающим, и затем он щелчком пальцев отправил своих людей выполнять указания Питера.
Давление в загривок исчезло, и Питер облегченно выдохнул, раздувая ноздри. Однако он не стал останавливаться на достигнутом и решил подстегнуть удачу.
— У меня есть еще два условия, — уверенно заявил он.
Шоровоский сердито на него посмотрел.
— Вы не в том положении, чтобы что-то требовать.
— А я думаю, что в том, — Питер очень демонстративно посмотрел на часы. — На ближайшие 3 минуты. Первое: в будущем не должно быть даже попыток отомстить мистеру Кэффри. Я, как правило, работаю над "беловоротничковыми" преступлениями, так что нам не будет причин пересекаться. Но если что-то случится со мной или с Кэффри, я лично прослежу, чтобы мои боссы услышали всю историю целиком и полностью.
— Согласен, — заявил Шоровоский. — У меня нет желания навлекать на себя всю мощь ФБР. Придерживайтесь своей части сделки и, надеюсь, мы больше никогда не встретимся.
— И последнее, — Питер старался всем своим видом показать, что собирается попросить чашку кофе и сэндвич. — Мне нужны алмазы Янссена.
— Poshel ty! Нет!
— Они мне нужны, чтобы закрыть дело. Пока этого не произойдет, вы будете не в безопасности. Я не собираюсь кому-то показывать связь между ними и вами, поскольку это также бы означало раскрыть роль Кэффри. Мне нужны алмазы для его безопасности, а если он будет в безопасности, то и вы — тоже.
Мафиози, казалось, все равно колебался.
— Эти алмазы — очень малая часть вашей прибыли и очень малая часть того, что вы заплатите адвокатам, которых наймете защищать вас в суде. Время вышло. Да или нет? — надавил Питер.
Шоровоский по-славянски расстроено махнул рукой.
— А, звоните. Я пока достану ваши алмазы.
Он снял висевшую за спиной картину и начал процесс открывания сейфа, а Питер набрал номер.
— Агент Хьюз, ситуация разрешилась. Пожалуйста, отзовите своих людей. Мистер Шоровоский оказывает полное сотрудничество. Похоже, произошло недоразумение. Он со своими людьми лишь оказал Нилу помощь после его ранения. Однако, в данный момент мы временно потеряли Кэффри. Полагаем, он куда-то забрел из-за состояния спутанности сознания после сотрясения мозга. Вызовите, пожалуйста, машину "скорой", пусть будет наготове. И пришлите ко мне агента Джонса с трекером GPS.
— Агент Джонс в пути. Продолжайте регулярно сообщать обстановку, — судя по тону, Хьюз не был рад сложившейся ситуации.
— Агент Кондрон говорил, что отключил следящий браслет Кэффри, — Шоровоский скинул приятно зазвеневший черный мешочек в подставленную ладонь Питера. Тот опустил его в карман, не оскорбляя хозяина дома проверкой содержимого.
— Агент Кондрон — однозначно не самый надежный источник информации, — ответил Питер. Это было самое легкое объяснение сложного вопроса. — Пока мы ожидаем агента Джонса, я бы хотел посмотреть комнату... которую покинул Кэффри. — Питер собирался сказать "из которой сбежал", но решил выразиться более тактично.
Шоровоский сам поводил Питера до нужной комнаты, хотя, вероятно, не из вежливости, а чтобы лично удостовериться, что агент не увидит ничего лишнего. Питер сам не понимал, чувствовать ему тревогу или облегчение при виде безобидного складского помещения, где держали Нила. Комната говорила о более или менее цивилизованном обращении, но так же оставляла тревожное впечатление, что Нил действительно был не в форме. Единственной зримой формой ограничения свободы были наручники, сиротливо свисающие с металлического столбика изголовья кровати, и Питер знал, что от них не было ровным счетом никакого прока. Нил сбегал и из намного худших, будучи при этом накачанным до бровей.
— Он выбрался в окно, — озвучил очевидное Питер, осторожно выглянув на улицу. — И потом поднялся на крышу.
— Ну, сейчас его там нет, мои люди это проверили. Вероятно, он снова влез в дом через другое окно и теперь может быть где угодно. Придется проверять множество комнат.
— Черт возьми, — растерянно пробормотал Питер. Его отточенный нилометр заработал на полную силу. У Нила был какой-то план или он импровизировал? Но мысленные блуждания Питера не успели далеко продвинуться, поскольку появился Джонс.
Как ни странно, трекер GPS не стал той многообещающей панацеей, которой казался. Найти человека на улице с точностью до 10 футов это совсем не то, что искать кого-то внутри здания. Присутствие стен и полов и отличие расстояний по вертикали и по горизонтали приводили к озадаченным скитаниям по лестницам и коридорам до тех пор, как до Питера не осенило:
— Бог мой! Он в дымоходе!
Спускаясь сверху, Нил не подозревал, насколько блестящее укрытие он выбрал. Камин представлял собой резервный способ отопления и сейчас за ненадобностью был "зашит" в стену. Шоровоский к этому моменту уже хотел только, чтобы ФБР просто исчезло из его дома и, наверное, согласился бы ради этого даже снести половину особняка. Он приказал своим людям убрать стол, загораживающий нужное место, и сорвать со стены фанеру. И как только пространство очистили, Питер сразу же сунулся внутрь.
— Нил? — Его пальцы нашли внутри только металлическую решетку. Питер потянул за нее, но одной работающей рукой сдвинуть ее было невозможно.
На то, чтобы убрать решетку и рваные газетные комки для растопки, понадобилось двое наймитов Шоровоского. Как только они закончили, Питер тут же оказался на коленях в камине. Тот был шире современных, но в передней части ненамного выше, и Питеру пришлось скрючиться, чтобы забраться внутрь.
— Нил! — снова настойчиво позвал он. Его голос отдался эхом и стих в недрах кирпичных стен.
Питер уже начал думать, что вообще ошибся, как вдруг его пальцы наткнулись на что-то плотное — что-то, в чем он быстро опознал свисающую руку. Он схватил ее и потянул — не самый умный шаг, как через мгновение он понял, пытаясь поймать свалившееся на него безвольное тело. Питер неуклюже отполз назад, вытаскивая вместе с собой человека, в котором он немедленно опознал Нила — даже несмотря на слой грязи, с головы до ног покрывавшей друга, так славившегося своим безупречным видом. Глаза Нила были закрыты, темные ресницы почернели и почти невидимы из-за того, что нахватались запекшейся на щеках сажи. Губы были слегка приоткрыты, но если он и дышал, то слишком поверхностно, чтобы это можно было заметить.
Пальцы Питера заскребли по запястью друга, пытаясь нащупать пульс, но он сам слишком дрожал, чтобы распознать мягкую ответную пульсацию. Когда же он все-таки нашел пульс, его накрыло стремительной волной облегчения, и он, дрожа, осел на пятки.
— Джонс, носилки сюда. Надо отвезти его в больницу. О, и дай мне конверт.
Искоса глянув на русского, Джонс сунул руку в карман, вытащил бумаги и отдал их Питеру. Как только тот покинул помещение, Питер шлепнул бумаги в ждущую руку Шоровоского.
— Если бы он умер, эта история имела бы совершенно другой конец, — Питер был слишком обессилен, чтобы говорить с настоящей угрозой.
Мафиози наградил его непроницаемым взглядом.
— У вас рука кровоточит, — только и заметил он, после чего плавно опустил конверт в карман, не проверяя его содержимое — точно так же, как до этого сделал Питер. В его взгляде сквозило сдержанное уважение. — Вы действительно сдержали свое слово, агент Бёрк. Я этого не забуду. Вам и вашему другу нет нужды опасаться нас в будущем. Но мне нужно идти. Я должен проследить, чтобы никто из моих людей случайно не спустил курок в присутствии орды вооруженных агентов.
Шоровоский стремительно вышел из комнаты, его охрана, как след вихря, цепочкой потянулась следом. Питер едва заметил, что ему оказали большую честь, оставив в комнате в одиночестве — он был слишком сосредоточен на Ниле. Первым порывом Питера было похлопать того по щекам, чтобы привести в чувство, но на лице Нила, даже несмотря на слой грязи, можно было различить яркие синяки. Рука Питера нерешительно зависла в воздухе и затем опустилась на плечо друга и осторожно встряхнула.
— Нил, ты в безопасности. Давай. Я все так же ужасен в первой помощи, что и раньше, так что окажи мне услугу и очнись, — он не предполагал, что это будет вот так просто, но его мягкие увещевания были вознаграждены — Нил вздрогнул, так что Питер продолжал его звать все более настойчивым голосом.
Наконец один глаз Нила слегка приоткрылся голубой щелкой в жутковатом контрасте с темным от сажи лицом.
— Вот так, — подбодрил Питер. — Я знал, что ты с нами.
Глаз открылся шире, заставляя раскрыться и своего сомневающегося собрата.
— Хороший мальчик, — одобрил Питер. — Сколько пальцев я держу?
Нил медленно сфокусировался на четырех пальцах, покачивающихся перед его лицом. Питер чуть поморщился, когда тот облизнул грязные и пересохшие губы.
— Ч-четы... — лицо Питера вспыхнуло улыбкой, но она тут же увяла и совсем исчезла, когда его юный партнер, по-совиному моргая, договорил: — ...рнадцать, пятнадцать, что-то такое.
Питер обеспокоено уставился на него, не понимая, то ли Нил его дразнит, то ли сотрясение серьезно повлияло на его мозг и зрение. Он остановился на том, что успокаивающе похлопал Нила по плечу.
— С тобой все будет хорошо. Мы вот-вот передадим тебя "скорой".
Нил еще раз моргнул, словно пытаясь прояснить зрение, и потом его взгляд упал на GPS-трекер, который Питер все еще держал в руке.
— Питер, ты сжульничал! — его голос мало отличался от хриплого шепота, но в нем отчетливо слышалось возмущение.
Питер прыснул, испытывая в равной степени веселье и облегчение.
— Питер!
Тот встревожено подался назад — и как раз во время, чтобы не получить головой в лицо ибо Нил рывком сел, словно его ударили шокером, и уставился безумным взглядом. Питер внезапно обнаружил, что его куда-то тянут — Нил ощупывал его торс, одновременно пытаясь развернуть, чтобы увидеть спину.
Это напомнило Питеру, как его спину агрессивно исследовала Диана, и он внезапно вспомнил, что Нил видел, как он упал. Очевидно, это воспоминание наконец всплыло в затуманенной голове друга.
— Нил! — попытался прервать он эти панически-беспорядочные движения и терпеливо подождал, пока Нил придет к выводу, что из спины Питера не торчит ножа. После чего позвал значительно громче: — НИЛ!
На этот раз ему уже позволили развернуться обратно, и он посмотрел в растерянные голубые глаза друга.
— Я в норме, — мягко объяснил он. — Нож застрял в ремнях кобуры. Он мне не навредил.
— У тебя кровь течет, — обвиняющим тоном заявил Нил.
С головой погрузившись в напряженный конфликт между ФБР и мафией, Питер совсем забыл про свои раны, но теперь, когда их наличие озвучили, боль стремительно вернулась к нему, зверская и горячая. Да, спасибо тебе, Нил.
— Это всего лишь рука, — отмахнулся Питер. — Сам понимаешь, ничего опасного.
Покачиваясь на коленях, Нил смотрел на него напряженным взглядом, словно оценивая правдивость слов, и наконец приняв их, в ту же секунду повалился на пол, как скинутое с шеста чучело. Питер подхватил его, не позволяя удариться, хотя инстинктивное задействование обеих рук чуть не заставило его пожалеть о хороших рефлексах. Он непроизвольно втянул в себя воздух, едва сдержав вскрик.
— Я думал... — хрипло начал Нил, но судорожно закашлялся. Питер помог ему справиться, крепко удерживая, пока тот раскачивался от кашля. На губах Нила теперь виднелись черные пятнышки — его легкие старались избавиться от сажи, которой тот надышался во время своего спуска в дымоход.
Когда кашель стих до простых хрипов, Питер устроил Нила поудобнее, поддерживая его в вертикальном положении, чтобы было легче дышать. Глаза друга медленно закрылись, и было неясно, по-прежнему ли он в сознании.
Питер слышал приближение Джонса с медиками. Он бы воспользовался оказией и поехал до "скорой" на носилках Нила, но будь он проклят, если покинет этот дом как-то иначе, чем на своих двоих. В качестве стимула, он пообещал себе, что рухнет в машине "скорой" на максимально возможный срок. Он уже давно "ехал на пустых баках", и его внутренняя сигнализация даже перестала выкидывать тревожное предупреждение и присоединилась к сотрясению мозга в его упорных попытках просверлить в голове Питера дыру.
Питер прислонился к стене и еще раз похлопал Нила по плечу.
— С тобой все будет хорошо.
И на этот раз успокаивал он уже себя самого.
9 глава
Возвращение в сознание напоминало подъем со дна бурного океана: подводные течения тянули вниз за одежду и утомляли мышцы, пока Нил толчками и пинками старался всплыть из темных глубин. С поверхности шел очень яркий свет, и от этого было очень трудно заставить себя открыть глаза, но чарующий, как у сирены женский голос звал его по имени — мягко и настойчиво.
Первым возникшим образом — расплывчатым и подернутым болью, — стали яркие голубые глаза и темные блестящие волосы. В затуманенном мозгу Нила сразу же всплыло "Кейт", но потом память и зрение прояснились, и после болезненного укола горя этот образ растаял. Нил узнал красивую женщину с темными, как вороново крыло волосами, и сознание затопило волной мягкого спокойствия — почти такого же, какое бы принесло присутствие Кейт.
— Эл, — хрипло прошептал Нил. Он сжал ее руку, державшую его пальцы, чего он даже не осознавал, и Эл одарила его своей особенной улыбкой — доброй, сопереживающей и с легким налетом шаловливости, но в данный момент нетипично приправленной усталостью и волнением. Это осознание вызвало в мозгу Нила вспышку воспоминаний, и он подскочил на постели. — Питер!
Испуганный, сдавленный крик и одновременно вопрос.
Уголки губ улыбающейся Эл приподнялись чуть сильнее. Странная реакция и почему-то успокаивающая. Эл кивнула на другую кровать в комнате.
— Он там.
В черепе ритмично пульсировала боль и от любого шевеления накатывали волны головокружения, но Нил все равно передвинулся, чтобы лучше видеть. Видимый на подушках профиль в четверть оборота без сомнений принадлежал Питеру, но трудно было соотнести этот мирный вид с собственными воспоминаниями о насилии.
— Насколько плохо? — напряженно спросил он.
— Небольшое сотрясение, ушибы и тридцать семь швов на руке, — послушно сообщила Эл. В ее ответе чувствовалось нечто терпеливое и монотонное, и это привело Нила к другому осознанию.
— Я уже об этом спрашивал, — медленно проговорил он.
Уголки ее губ вновь дернулись вверх.
— Всего четырежды, считая этот раз. День-два ты то приходил в сознание, то снова отключался, и это всегда было первым твоим вопросом. Врачи говорят, в твоей памяти еще какое-то время могут сохраняться пробелы, — Эл убрала с его лба непослушную прядку. На ее лице читалось легкое любопытство — и более глубокое волнение, словно она понимала, что всей истории она не знает, и у Нила могут быть серьезные основания ставить на первое место здоровье Питера.
Нил не собирался с ней делиться воспоминанием, которое, похоже, вновь и вновь вызывало у него внутренний раздрай. То, как нож опускался на незащищенную спину Питера и, вонзившись в нее, вибрировал, похоже, неизгладимо запечатлелось в его памяти — это были его единственные ясные воспоминания. Однако, они, очевидно, были неточны, поскольку в перечислении травм Питера не было никакого ножевого ранения в спину.
— Я не помню, — расплывчато пробормотал он, позволяя Эл интерпретировать это как дополнение к его предыдущим вопросам. Он снова глянул на Питера, и теперь неподвижность друга показалась ему зловещей. В груди что-то странно сжалось, словно он забыл, как дышать.
— Если раны не очень серьезные, то почему он... — Нил неопределенно махнул рукой, подразумевая то ли бессознательное состояние Питера, то ли вообще на его присутствие на больничной койке.
Эл слегка фыркнула и печально поджала губы.
— Врачи говорят, в основном, кровопотеря и нервное истощение. И я не знаю, когда он в последний раз ел, — по-матерински добавила она.
Разговор о муже стал словно магнитом — Эл встала и, мягко ступая, отошла ко второй кровати. Выражение ее лица смягчилось — она посмотрела на мужа, проверяя, как он. Убедившись, что все в порядке, она вернулась и вновь заняла свое место около Нила.
— Он просто... он не мог... — ее голос чуть заметно подрагивал. — Он не мог позволить себе расслабиться, пока врачи не сказали, что ты вне опасности. Они какое-то время за тебя волновались. Ты ни на что не реагировал, и пошли разговоры про повреждение мозга, про мозговой отек.
На кончиках ее ресниц повисла слезинка, и Нил потянулся к ней, чтобы смахнуть и не дать скататься по щеке.
Он сам не знал, делает ли он это ради себя или ради Питера, но ему очень не хотелось на ее лице видеть слезы — оно было рождено, чтобы улыбаться.
— Мне жаль, — беспомощно сказал он.
Он взял Эл за пальцы и успокаивающе сжал, а потом, поддавшись внезапному порыву, притянул ее руку к себе и поцеловал тыльную сторону ладони. Не в знак своей обычной галантности — это была лишь искренняя попытка выразить уважение и любовь, которые он испытывал к этой замечательной женщине.
Удар ножом, который он считал, что видел, наверняка имел свое объяснение, но Эл однозначно бы знала, если бы у ее мужа была бы в спине дыра, и если бы у Питера было серьезное ранение, здесь точно было бы куда больше мониторящих его состояние аппаратов и прочих медицинских принадлежностей, так что Нил "отпустил" тему.
— Последнее, что я помню, — проговорил Нил задумчиво, ибо события были у него еще как в тумане, — это, что я изо всех сил пытаюсь изобразить Санта-Клауса в доме русского мафиози. Как я добрался оттуда сюда?
— Питер влез за тобой... ну, не с крыши. По крайней мере, я так не думаю.
Они оба представили, как Питера ныряет с крыши в дымоход, чтобы достать своего пропавшего партнера. Эл потрясла головой, разгоняя картинку.
— Он был на этот счет не очень информативен. Кажется, его точные слова были "так что, я влез и вытащил его оттуда".
Нил не стал качать головой, боясь, что от такой рьяной гимнастики она может вообще отвалиться.
— Не слишком вразумительно. В любом случае, я не думаю, что взмах значком и строгий взгляд могли произвести на русского мафиози сильное впечатление. Не говоря уже о том, что это слишком прямолинейно. — Но поймав изменившееся выражение Эл, он быстро добавил: — Хотя ход был определенно успешен. В простоте самая гениальность.
То, что он торопливо "сдал назад" нисколько не уменьшило обеспокоенности на лице Эл, и Нилу снова стало не по себе.
— Эл, в чем дело? Что-то не так, да?
Видя на лица Нила нехорошие предчувствия, Эл поспешила его успокоить.
— Нет, ничего такого. С Питером все будет хорошо, я тебе обещаю.
Но пальцы, крутившие обручальное кольцо, рассказывали другую историю. Нил схватил Эл за руку, останавливая это нервозное движение.
— Расскажи мне, пожалуйста. Я хочу помочь.
Эл на мгновение опустила голову на сомкнутые руки и медленно выдохнула.
— Наверное, ничего серьезного. Просто Риз показался мне таким...
— Хьюз был здесь? — прервал ее Нил с некоторым трепетом, вспоминая о своих нелегальных деяниях последних дней.
— Да, и он был очень мрачен.
— Как ты это определила? — тут же стрельнул вопросом Нил, вложив в него точно соответствующую долю скепсиса.
Эл прижала к губам кончики пальцев, скрывая улыбку.
— Нил, — с притворной серьезностью упрекнула она.
— У него по умолчанию мрачный вид, — кротко уточнил тот.
— Ну, в последние дни это действительно так, — Эл скорчила гримасу. — Он хотел поговорить с Питером, но когда он пришел в первый раз, то врачи его не пустили — они занимались рукой Питера. А во второй раз Питер спал. Риз вошел, сердито посмотрел на него, пробормотал что-то насчет твоего плохого влияния и ушел.
— Эл, я уверен, нет причин волноваться. Мы же говорим о Питере. Он любимчик Бюро — агент Бёрк "Всё по правилам". Разве он может серьезно проштрафиться?
— Он изменился, — и они оба услышали в ее словах подтекст "ты изменил его". — Сейчас он идет на большие риски и "гнет" правила в стороны, как никогда раньше.
В первый момент эти слова вызвали у Нила чувство эгоистичного удовлетворения — он испытал облегчение, что их партнерство изменило не только его самого. Работа с Питером заставляла его взрослеть, вынуждала встречаться лицом к лицу с последствиями своих прошлых поступков и задумываться о последствиях будущих, не последним из которых было возможное разочарование в нем самого Питера. Но это удовлетворение быстро истаяло, и Нил потер глаз ребром ладони, пытаясь затянуть время. Он не знал, что сказать. Несмотря на свое легкое замечание о приверженности Питера правилам, Нил знал, что тот всегда покрывал его там, где официальные правила диктовали противоположное. Даже после катастрофы с алмазами он и то отнеся к Нилу с точки зрения презумпции невиновности. И узнав в воре его, не влетел ураганом с ордером, а дал шанс объяснить свой поступок. Кроме того, он никому не сообщил о пулевом ранении Нила, хотя по закону обязан был это сделать.
Питер шел на многое, чтобы защитить Нила, но это была улица с двусторонним движением, потому что Нил твердо был настроен не допустить, чтобы Питер на его глазах вновь пострадал.
Наконец Нил дрожаще втянул в себя воздух.
— Прости, — совершенно несоразмерно произнес он.
К его удивлению Эл тут же мягко улыбнулась и покачала головой.
— Здесь не за что извиняться. Питер всегда относился к своей работе с беззаветной страстью, но сейчас он... — Эл сделала паузу, подыскивая подходящие слова, — ... ею наслаждается. И твой феноменально высокий процент раскрываемости уж точно не вредит его репутации. Вы друг другу подходите, — закончила она.
— Если возникнет какая-то проблема, я ее решу, — поклялся Нил, но впечатление несколько подпортил его зевок.
Эл тепло ему улыбнулась.
— Засыпай, дорогой. Я уверена, что все образуется. — Она посмотрела на часы у себя на руке. — Время посещений почти закончилось, скоро мне придется уйти.
Нил боролся со сном, опасаясь, что память не сохранит этот разговор — что отключение сознания тоже сметет его, как все предыдущие, но сон накатывал с совершенно непреодолимой силой, и Нил, в конце концов, сдался.
Когда Нил проснулся в следующий раз, у него не заняло много времени сориентироваться. На улице было темно, но это не означало, что внутри тоже царила темнота. Рассеянный свет давали и разные аппараты в палате, и непрерывно мелькающие проблесковые маячки "скорых" на улице.
Нил вспомнил разговор с Эл и как раз поздравлял себя с выздоровлением от амнезии, когда в его мысли врезался знакомый голос:
— Ты рассказывал мне об ограблении музея д'Орсе.
— Нет, не рассказывал! — инстинктивно и немного панически парировал Нил, потому что в его памяти явно сохранились не все имевшие место разговоры. Потом он с опозданием понял, что не то отрицает, и торопливо добавил: — Нет, я не... имел к этому никакого отношения.
Он сел на кровати и повернулся лицом к своему лучшему другу и партнеру, который сидел на краю своей постели и болтал ногами как школьник-переросток. Питер был бледным, лицо осунулось, на щеках трехдневная щетина. Он выглядел ужасно, но это было самое замечательное в мире зрелище, которое Нил видел за последние дни.
— Пользуетесь состоянием раненого человека, агент Бёрк? — шутливо пожаловался он.
Питер шаловливо ухмыльнулся.
— Ты становишься таким очаровательно болтливым, когда тебя накачивают до бровей. Даже не представлял, что от тебя можно услышать столько интересных анекдотов.
Нил шлепнулся обратно на подушки.
— Могу рассказать тебе сказку на ночь, если пожелаешь. Для нашей маленькой "пижамной вечеринки" будет как раз в тему.
— Эй, это не я придумал, а Эл. Это она сказала положить нас так, чтобы она могла нас обоих одновременно видеть.
Нил начал тереть виски, пытаясь унять непрекращающуюся головную боль, и Питер молча и пристально смотрел на него, отмечая, как бессонные ночи отразились на его лице "синяками" под глазами, а из-за усталости обострились скулы.
— Как ты? — спросил он, не особенно ожидая прямого ответа.
Как и ожидалось, от его заботы отмахнулись.
— Не тебе меня об этом спрашивать, — Нил обвиняюще ткнул в Питера пальцем. — У меня в памяти застряло одно очень стойкое воспоминание, что ты погиб. Так что, это я должен у тебя спрашивать.
Питер добродушно закатил глаза.
— Нил, в 54-й раз...
— Не преувеличивай. Эл сказала, что я переспрашивал всего 4 или 5 раз.
— Ее не было здесь первые 50. Так что, в 55-й раз: я в полном порядке.
Нил втянул в себя воздух и вынужден был подавить кашель, который тут же поднялся в захрипевших легких. Видимо, сидение в старом дымоходе не слишком хорошо отражалось на дыхательной системе.
— 37 швов и сотрясение — это не полный порядок. Ты максимально далек от "порядка" и ведешь себя раздражающе.
Питер выгнул бровь.
— А это что еще значит? Я даже не понимаю, о чем ты.
— Это значит: почему я помню тебя с ножом в спине? — Нил гордился, что у него ни разу не дрогнул голос.
— Поскольку для тебя в твоем ослабленном психическом состоянии слов явно недостаточно, то, возможно, поможет кое-что зримое, — Питер перегнулся, сдернул что-то со спинки стула и бросил этим предметом в Нила.
Нил поймал его на чистом инстинкте: картинка перед глазами у него все еще расплывалась и не позволяла проследить летящий объект. После мгновения озадаченности, он узнал кожаный предмет в своей руке: это была кобура Питера. И в самой крепкой ее части, где ремни накладывались друг на друга, пальцы нащупали глубокую впадину.
Сердце Нила глухо застучало о ребра, и он серьезно встретился взглядом с другом.
— Слишком близко, Питер.
Тот невозмутимо пожал плечами.
— Это было не так опасно, как, вероятно, выглядело. Я в тот момент и так падал, и это нивелировало большую часть ударной силы. Но везение это было или умение — неважно. Все нормально.
— Ничего не нормально. Черт подери, Питер! Я думал, что ты мертв, — разговор был не из тех, что Нил желал вести, лежа в постели. Ему ужасно хотелось сбежать, все мышцы буквально напряглись в ожидании. Он не хотел ничего чувствовать — только ветер в лицо и гулкий топот собственных ног. Нил перекинул ноги через край кровати, желая хоть немного подвигаться, но волна головокружения стерла все возможности даже просто походить по комнате, и он вынужденно застрял в положении, которое отзеркаливало позу Питера.
Нил заставил себя встретиться с ним взглядом, позволяя прочесть, что для него значило думать, пусть и ошибочно, что Питер мертв. Искренняя боль и опустошение на его лице заставили Питера отвести взгляд и неловко кашлянуть.
— Слушай, Нил. Со мной все в порядке, — он вытянул обе руки в стороны, желая показать, что здоров, но сильно подпортил эффект, невольно вздрогнув при движении от боли.
— На этот раз, — многозначительно добавил Нил.
Обладатель квадратной челюсти на противоположной кровати звучно скрежетнул зубами.
— Что ты хочешь этим сказать?
Нил довольно долго молчал. Он, словно физический вес, чувствовал на себе пристальное внимание Питера: давящее и успокаивающее одновременно. Питер всегда источал силу тяжести, которая стаскивала Нила с его беспокойной орбиты на более устойчивую тропу, но то, что Нилу хотелось сказать, могло все испортить, и внезапно ситуация показалась ему очень хрупкой: как будто вся его жизнь стала карточным домиком на краю утеса, и уже начал подниматься штормовой ветер.
— Все это дело с партнерством несправедливо по отношению к тебе, — сказал Нил, и когда это не вызвало никакой реакции, вызывающе добавил: — И по отношению к Эл тоже, — последнее было грязным ударом, ниже пояса, и Питер вздрогнул, чего Нил и добивался.
— Пытаешься от меня избавиться, Кэффри? — Питер явно крепко взял себя в руки — его голос был тщательно выверен и лишен интонаций.
— А кто бы не? — Нил решил немного разрядить обстановку.
Питер раздраженно фыркнул.
— Наверное, сотрясение подпортило тебе мозги сильнее, чем мне казалось.
— У всех других агентов партнеры — профессионалы и носят оружие. Им есть чем прикрывать другу спину при опасности, — настойчиво сказал Нил, желая во что бы то ни стало дойти до сути.
— Нил, мы работаем в "Белом воротничке", а не в коралле "О-Кей"¹. В 99% случаев мы получаем предупреждение об опасности. И у нас есть подкрепление в виде Дианы с Джоном, а то еще и целой команды спецназа.
Нил и хотел бы остановиться, но внутри у него сгорел предохранитель и выбило "пробки" — и все его самые страшные страхи полились наружу с такой силой, что с ними ничего невозможно было поделать. Нил ненавидел кому-то открываться, но то ли все дело было в лекарствах, которыми его накачали, то ли так сработал переход от опасности к защищенности — все его эмоциональные защиты посыпались каскадом, как домино.
— Я это знаю. Но я все равно обуза, и когда ты фокусируешься на том, чтобы защитить меня, то можешь не заметить того, кто нападает на тебя со спины.
Эмоции Нила, кажется, непривычно швыряло туда-сюда, и Питер постарался сохранить атмосферу обыденности дабы дать ему опору и успокоить страхи.
— Ловить плохих парней — моя работа, помнишь? Меня учили служить и защищать.
— Мне казалось, девиз ФБР — "Верность. Смелость. Честность", — с притворным недоумением нахмурился Нил.
— Ты упускаешь суть — я могу гладить себя по животу и похлопывать по голове одновременно. Одно другому не мешает, — рука Питера запротестовала против наглядной демонстрации, и он отказался от дальнейших попыток.
— Это один из твоих завораживающих талантов, но, может быть, суть в том, чтобы тебе не было обязательной необходимости его задействовать, — сказал Нил.
Питер издал многострадальный вздох терпеливого человека. Он мысленно пробежался по списку симптомов сотрясения мозга и затормозил на депрессии. Нил стер со своего лица всякое выражение, но сгорбленные плечи выдавали страдание.
— Нил, я знаю, что твой IQ выше, чем госдолг большинства развивающихся стран, так что прекрати вести себя как идиот.
Нил задумчиво наклонил голову к плечу.
— Я думаю, где-то там есть комплимент, но он весь затерялся в оскорблениях.
— Ну, должен же я был чем-то привлечь твое внимание. А теперь молчи и слушай. Самое первое и самое главное: на случай, если у тебя есть какие-то иллюзии, пистолета ты не получишь. Ты всегда будешь моим невооруженным партнером, и это не обсуждается.
— Это... — Питер поднял палец, призывая к сдержанности, и Нил снова захлопнул рот.
— Лучшее оружие, которое у тебя остается после того, как подводит язык — это твои изумительно быстрые ноги. Беги, как будто за тобой черти гонятся, и доверь мне прикрывать твою спину.
— Но...
— Я сам смогу о себе позаботиться, поверь, — быстро отверг грядущее возражение Питер. — И второе: я не собираюсь отдавать тебя кому бы то ни было в партнеры.
— Питер, это...
— Нет, — на сей раз потребовалось поднять уже всю руку, чтобы Нил, надувшись, все-таки смолк. — Что в выражении "молчи и слушай" тебе неясно?
"То, что ты всерьез думаешь, что я замолчу". Нил закусил губу, чтобы не выдать это вслух, но не удивился, когда Питер ему парировал.
— Я все слышал.
— Я ни звука не произнес.
— Тебе и не надо: я и так знаю, что ты подумал.
Нил глубоко вздохнул, но дыхание перехватило, и зуд в груди стремительно превратился в приступ "дерущего" кашля. Легкие буквально отказывались функционировать, и Нилу не удавалось получить ничего даже отдаленно напоминающего порцию кислорода. От боли он свернулся в клубок, прижал руки к больному боку, подтянул к груди колени.
Матрас рядом прогнулся, и в ухо скомандовали:
— Дыши, Нил, дыши!
Нил ощутил на спине руку — и она не двигалась, а только "заземляла" его все то время, пока мир медленно и болезненно возвращался обратно в фокус, и Нил не смог наконец судорожно втянуть в себя воздух. В руку ему втиснули стакан, наказав пить, и жидкость в конце концов успокоила раздраженное горло. Покончив с питьем, Нил осторожно распрямился, тщательно следя, чтобы каждый вдох был медленным и неглубоким.
Питер дал ему время прийти в себя, отмечая при этом, что спина под его рукой все еще заметно напряжена. Становилось ясно, что Нил чувствует себя ответственным за то, что жизнь Питера подверглась смертельной опасности — и непривычный к тому чувству, не слишком хорошо с этим справляется.
Обычно Питер только приветствовал эмоциональное взросление друга, но сейчас нечестно было позволять ему и дальше чувствовать себя виноватым. Как только он почувствовал, что Нил способен к восприятию, он осторожно развернул его снова лицом к себе.
— Давай проясним раз и навсегда: это не твоя вина. Ты не виноват в том, что я пострадал. И не виноват в том, что я оказался во все это втянут.
Он увидел, что попал в точку: Нил захлопнул рот и откинулся назад, но за него говорили глаза — они были широко раскрыты, и в них сквозили противоречивые чувства.
— Нил, эту катавасию устроило ОПД, а не ты. И меня бы рано или поздно все равно втянули. И я виноват в том, что Кондрон смог тебя захватить. Мне не следовало вообще оставлять тебя одного. Я хотел только позвонить Эл и дать тебе возможность отдохнуть, но это моя вина. Кроме того, я совершенно уверен, что они не покончили со мной только благодаря тебе. Они однозначно не собирались оставлять в живых свидетеля, а ты от меня их увел. И я даже не узнал об этом, поскольку был без сознания.
В растерянно-задумчивом взгляде выразительных глаз Нила вновь появилась вина. Питер решил, что пора пресечь эту нетипичную уязвимость Нила в зародыше.
— Я не хочу никакого другого партнера. Мы хорошо работаем вместе и... я доверяю тебе прикрывать мою спину, с оружием ты или без него. О, нет, не забивай себе этим голову, — проворчал он при виде проявившегося на лице Нила самодовольства.
Тот поднял руку, как прилежный ученик в классе. Питер устало показал жестом:
— Да, ты можешь сказать. Что?
— Больно было?
— Немножко.
Понимающе ухмыльнувшись друг другу, они какое-то время сидели в молчании. Больничные кровати были высокими: ноги Нила не доставали до пола, и он в убаюкивающем темпе ими покачивал. Дышать теперь было легче — после сентиментальной поддержки Питера грудь перестало так удушающе сдавливать. Нил понял, что даже не осознавал, насколько его парализовала ноша вины и страха, пока ее не сняли с него. Ему хотелось погреться в лучах облегчения, но вспомнив тревоги Эл, он осознал, что преждевременно считать дело закрытым. И решил подойти к проблеме окольным путем.
— Так или иначе, — протянул он, показывая, что хочет сменить тему, — у меня будут большие неприятности?
Питер оторвался от изучения пола и поднял глаза на Нила.
— Никаких не будет, я все прикрыл. Не о чем волноваться.
— Тогда что насчет тебя? У тебя большие неприятности?
— С чего ты взял, что у меня неприятности? — парировал Питер.
— Эл.
— А Эл с чего решила, что у меня неприятности?
— Хьюз.
— Хм, а с чего Хьюз... о, я понял, хорошо, — Питер вскинул руки в жесте капитуляции. Он начал было говорить, но резко закрыл рот и с удрученным выражением начал заново: — Признаю, какое-то время мне не быть любимым агентом Хьюза.
И, поскольку Нил лишь продолжал выжидательно на него смотреть, с неохотой продолжил:
— Ну ладно, возможно, мне сулит официальный выговор, ничего такого ужасного.
Беспокойство на лице Нила сменилось более сильной эмоцией — осуждением.
— Это нечестно. Я пойду к Хьюзу и расскажу ему, что было на самом деле — скажу, что ты ни в чем не виноват.
Питер возвел глаза к потолку, прося небеса дать ему сил.
— Не могу поверить, что я это говорю. Боже меня упаси не поддержать твой исключительный приступ честности, но ты выбрал для него крайне неудачный момент. Не рассказывай никому про кражу алмазов. Дай, я сам с этим разберусь.
Нил невинно округлил глаза:
— Значит, ты не собираешься честно говорить с Хьюзом.
— Конечно, собираюсь, — рявкнул Питер. — Я расскажу ему правду. Просто... — с ощутимым сопротивлением добавил он, — просто не всю. О, убери с лица это выражение!
— Но я так горжусь тобой, юный падаван².
Питер в ответ невольно ухмыльнулся и потом предупредил:
— Не стоит. Увиливание не ты изобрел.
— Так, что ты собираешься ему сказать?
Питер спрыгнул с кровати Нила и налил себе стакан воды. Ему требовалась минутка, чтобы собраться с мыслями. Им нужно было согласовать версии, но поскольку это шло вразрез с установкой "не поощрять Нила говорить двусмысленно", Питер решил сохранить его версию максимально правдивой.
— Ты сказал мне по телефону, что плохо себя чувствуешь, я заглянул узнать, как ты, и застал тебя в процессе похищения продажными агентами ОПД в их собственных низменных целях. Когда я героически попытался вмешаться, то получил ножом за свои труды. Агенты бросили меня умирать и повели тебя на улицу, где их нагнало собственное прошлое, и они погибли в некой перестрелке. Ты, разумеется, почти ничего не помнишь из-за, к несчастью, полученного сотрясения. Ты бродил по улицам, плохо соображая, когда тебя обнаружили люди Шоровоского и от величайшей доброты души забрали с собой, чтобы оказать тебе медицинскую помощь.
— Что, серьезно? — прервал его Нил, впервые удивившись с момента начала рассказа.
— Да, добрые самаритяне, их у нас много. Они уложили тебя в постель, чтобы ты отоспался. Ты проснулся, все так же плохо соображая, и по какой-то необъяснимой причине решил "спикировать" в дымоход.
Нил проанализировал версию, мысленно проверяя ее на слабые места, и ему не потребовалось много времени, чтобы найти таковое.
— Питер, история достойная, но что насчет алмазов? Бюро будет и дальше искать того, кто их украл.
Уверенность Питера осталась непоколебимой.
— Шоровоский, добросовестно заблуждаясь, купил их у агентов ОПД. Узнав, что они украдены, он тут же передал их представителю закона — то есть мне.
— Он действительно тебе их отдал? — Нил жалко потряс головой. — Удивительно, сколько всего можно пропустить, когда застреваешь в дымоходе.
— Да, алмазы вернулись на свое законное место, так что дело более или менее закрыто. Вора никто уже не ищет.
— Питер, — с высочайшим восхищением проговорил Нил. — Это блестяще. Падаван стал мастером-джедаем.
— Просто помни, что твоя роль здесь — невинная жертва, — предупредил Питер, зная, что когда его друга втягивают в махинации, тот имеет тенденцию начинать импровизировать.
— Понял: невинная жертва, — с энтузиазмом закивал Нил, но потом резко прекратил, поскольку его мозги, кажется, отвечали тошнотой на любое движение.
— Любой щекотливый вопрос — и ты ссылаешься на амнезию. И давай проясним: я ни в коей мере не потворствую кражам алмазов или вообще каким-либо кражам. Я просто не дал тебе попасться за то, в чем ты не виноват.
Питер глянул на часы на ночном столике.
— Уже почти четыре утра. Скоро нас придут будить к завтраку. Надо нам хоть немного поспать.
— Я не устал, — запротестовал Нил.
— Что обычно и случается, когда весь день спишь. "Биологические часы" летят к черту.
Питер помог не особенно сопротивляющемуся Нилу забраться под одеяла. Потом он выключил свет, что уменьшило освещение до уровня сумерек, и забрался в свою кровать. Однако спать он был склонен не больше, чем Нил, и между ними завязался обрывочный разговор, который то затихал, то вспыхивал в рассветном утре.
Во время очередного затишья Нил рассматривал потолок, сравнивая светотени со своим любимым абстракционизмом, когда с другой кровати донесся задумчивый голос:
— Если бы ты решил строить догадки, то что бы сказал обо всем этом: о матрешках, о музыкальной шкатулке? У тебя наверняка есть теория.
Нил видел, что Питер не закидывает удочку — ему было просто искренне любопытно и интересно мнение Нила.
— Здесь должна быть связь. Реальной теории у меня нет, но я выскажу свою наилучшую догадку. Связь, похоже, это Россия. Когда нацисты во время Второй мировой в нее вторглись, русским пришлось где-то прятать свои предметы искусства и ценности от грядущего расхищения. Возможно, шкатулка и матрешка содержат "ключи" к местонахождению одного из этих хранилищ. — Нил задумчиво почесал нос. — Но я могу быть и совершенно неправ. Возможно, там сведения о личности какого-нибудь шпиона "холодной войны".
— Шпионская авантюра времен Джеймса Бонда? Неплохая была бы смена декораций. — Да, Нил, конечно, обладал смелостью и щегольством Джеймса Бонда, но Питер не собирался делиться с ним этой ценной информацией. Он услышал зевок с противоположной стороны комнаты и тепло улыбнулся, надеясь, что Нил наконец засыпает. Держи карман шире. Всего через минуту до него снова донесся голос Нила.
— Так почему ты у Хьюза в черном списке? — Нил проигнорировал уничтожающий взгляд с другой кровати. — Да ладно, рассказывай. Ты же знаешь, что все равно придется, или я просто спрошу Диану или Джонса. А, может, даже самого Хьюза.
Питер издал удивленное хмыканье, но он знал, насколько упорно Нил может добиваться желаемой информации, и сдался.
— Ладно. Возможно, я ослушался его приказа, когда пошел к Шоровоскому.
Возликовавший Нил чуть не запрыгал по кровати.
— Какой ужас. Такое презрение авторитета.
— Сказал необычайно хорошо одетый котелок, обзывая чайник закопченным, хотя сам не белее.
— Кроме того, ты ничему у меня не научился. Где хитрость, элегантность, тонкость подхода? Ты отправился стучать в дверь русского мафиози, как бульдозер по асфальту. До сих пор не могу поверить, что ты просто заявился к нему, размахивая значком и оповещая всех, что ты агент ФБР.
На лице Питера отразилось раздражение, но одновременно было видно, что он развлекается
— Не у всех в запасе куча разнообразных личностей с соответствующими фальшивыми удостоверениями.
Увидев, что Нил как бы случайно уставился в потолок с видом полнейшей невинности, Питер, смиряясь, вздохнул.
— Ну и сколько их у меня, Нил?
— Всего одна или две — ну, ты понимаешь, на экстренный случай. Если тебе вдруг снова понадобится податься в бега.
Это был личный способ Нила прикрыть ему спину, и Питер не стал продолжать тему.
— Ну, тебе повезло, что я все-таки к нему заявился потому, что иначе тебя бы могли в результате подкоптить до хрустящей корочки. Серьезно, ты же мог навечно остаться в том дымоходе. Забавно, учитывая, что ты всех убедил, что очень умен. Я встречал леммингов с лучшими инстинктами выживания.
— Я знал, что ты меня найдешь, — сонные нотки в голосе Нила говорили о том, что тот наконец засыпает.
Но Питер не смог удержаться от легкого скепсиса:
— Ты думал, что я мертв!
— И все равно знал, что ты меня найдешь. — Это были открытые слова, сказанные без задней мысли, и при всей их нелогичности они были очень правдивы. И настолько демонстрировали безоговорочное доверие, что у Питера перехватило дыхание и встал ком в горле.
Из-за раненной руки он не мог перевернуться на бок, поэтому он снова сел и вгляделся в другую кровать. Он наблюдал несколько минут, но свернувшийся в расслабленный клубочек Нил так и не пошевелился.
— Я всегда буду находить тебя, Нил, — тихо произнес Питер.
Когда-то это могло быть угрозой, но сейчас в этом утверждении не было ни капли самодовольства или желания первенства. Это было обещание, что есть человек, который всегда будет прикрывать ему спину. Человек, которому Нил небезразличен настолько, что он будет искать его, даже если тот сам не будет осознавать, что потерялся. Нил чувствовал, что веки слишком налились тяжестью, чтобы открыть глаза и показать Питеру, что он понял значение его слов, поэтому он лишь завернулся в их тепло и безопасность, как в одеяло, и провалился в сон.
¹ Питер делает отсылку к событию, известному как "Перестрелка у корраля О-Кей".
Перестрелка у корраля О-Кей (Gunfight at the O.K. Corral) — одна из самых известных перестрелок в истории Дикого Запада. Произошла в три часа пополудни 26 октября 1881 года в городе Тумстоун на Аризонской территории.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Перестрелка_у_корраля_О-Кей
² Отсылка к вселенной "Звездных войн". Падаван (Padawan (англ.), студент-падаван или ученик джедая на основном языке ребёнок, или, в некоторых случаях, взрослый, который начинает серьёзные тренировки под руководством рыцаря-джедая или мастера-джедая, который выбирает ученика из числа джедаев младшего ранга.
https://starwars.fandom.com/ru/wiki/Падаван
Автор: Mousedm
Переводчик: petergirl
Оригинал: Scapegoat
Рейтинг: PG-13
Жанр: АU, hurt/comfort, драма, элементы детектива, дружба
Размер: Миди (33,2 тыс слов)
Герои: Питер, Нил, Элизабет, Диана, Джонс
Описание: Во время расследования очередного дела Питер совершает неприятное открытие, но так ли все, как кажется?
Действие происходит где-то в первой половине 2 сезона.
Комментарии переводчика: Разрешение на перевод есть. Фанфик написан в 2011 году.
9 (и финальная) глава на фикбуке.
1 глава
1 глава
Питер Бёрк направлялся к дому Джун, беззаботно мурлыча себе под нос, несмотря на душную жару, все еще витавшую в вечернем воздухе. Город целую неделю ничего не видел, кроме вертикального взлета температуры и соответствующе высокого уровня озона, как, впрочем, и уровня преступности. Однако команда Питера сохраняла хладнокровие и как раз сегодня завершила очередное расследование, тем самым поддержав свой исключительно высокий темп раскрываемости.
Питер с Нилом решили вечером отметить успех, и поскольку у Эл шли последние дни подготовки большого торжества и она редко бывала дома, они договорились устроить "ночь пива и настолок" в комфортной прохладе квартиры Нила, где был кондиционер.
Джун давно разрешила Питеру заходить в дом, не беспокоя прислугу, так что он без стука открыл дверь и сразу оценил окутавшую его волну освежающе-прохладного воздуха. Незнакомая ему горничная вытирала в холле пыль, и Питер рассеяно ей улыбнулся, а потом взбежал вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.
Перспектива состязания умов с Нилом, будь то шахматы или скрабл, очень его бодрила. Несмотря на встроенное в ДНК соперничество у обоих, их игры были очень дружескими — каждая была вызовом, но так же всегда и весельем, которому добавляла пикантности объединявшая их уникальная история знакомства и отношений. Несмотря на эту их общую историю — а может, и благодаря ей, Питер спокойно относился к тому, чтобы проиграть Нилу. Он принимал Нила как себе интеллектуально равного. Успех их партнерства в большинстве своем происходил из легкого обмена идеями — быстрые риффы вдохновения сплетались и взмывали ввысь нотной гармонией, создавая полнокровную стратегическую симфонию.
Игры с Нилом были продолжением этого процесса — они разжигали кровь, но при этом действовали странно расслабляюще, так что Питер поднимался наверх весь в предвкушении приятного вечера. Он энергично постучал в дверь и, в ожидании реакции, бессознательно прислушался к происходящему внутри квартиры. Однако вместо крика входить или быстрых, легких шагов Нила, он услышал только тихое шарканье — что встревожило его, наведя на мысль, что что-то не так, еще до того, как дверь открылась.
— Нил, с тобой все в порядке?
Из-за двери высунулась голова друга: волосы непривычно взъерошены, глаза красные и припухшие.
— Прости, Питер. Надо было позвонить, но я был в постели.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
Питера обеспокоило не только упоминание нетипичного для Нила послеобеденного сна, но и то, как он выглядел. Тонкая рука друга сделала неопределенный жест.
— Сначала я думал, что это просто головная боль — ну, ты понимаешь: слишком много бумажной работы под конец "оксфордского" дела, но, похоже, я с чем-то все же свалился.
— Тебе принести что-нибудь? — Питер сам не знал, что предлагает; всякие куриные бульоны был не его стезей, но бледность Нила заставляла хоть попытаться.
— В следующий раз. — Усталая улыбка Нила была лишь тенью его обычно сияющей ухмылки. — На случай, если мне что-то понадобится, у Джун есть обширная аптечка.
— Уверен? — Питер не хотел уходить — и не из-за отмены планов на вечер. — Я целый день имел возможность похватать от тебя микробов. Может, тебе сейчас лучше отвлечься? Давай проверим, за сколько ходов я тебя обыграю в шахматы.
— Хочешь воспользоваться преимуществом над инвалидом? Какое коварство, Питер, ты прямо Макиавелли. Я приму вызов, как только туман в моем мозгу хоть немного рассеется, но сейчас мне надо еще поспать. Иди домой и посмотри игру вместе с Сатчмо. Я утром тебе напишу, не вошел ли я в роль Тифозной Мэри .
Питер принял отказ, развернулся и поднял руку в прощальном жесте, но сразу спускаться не стал. Сначала он прислушался, улавливая мягкие звуки шагов и приглушенный скрип матрасных пружин, и только после этого неохотно направился вниз.
Все его чутко настроенные на Кэффри инстинкты сигнализировали, что, несмотря на то, как все выглядело, его только что обвели вокруг пальца. Он даже не мог точно сказать, где именно просигналил его внутренний "радар обмана". Он за весь день ни разу не видел у Нила никаких признаков недомогания, но друг не признался бы в головной боли, даже если бы ему на голову упало пианино.
Если же поведение Нила было сознательным представлением, ключевой вопрос стоял "почему?". Питер научился доверять намерениям своего друга, но не его поступкам. За весь прошлый год Нил ни разу не совершал преступлений ради собственной выгоды, но его с такой прискорбной легкостью затягивало в потенциально опасные ситуации, что Питер раздумывал, не присовокупить к отслеживающему браслету еще поводок в пару. Так же вполне могло статься, что Нилу просто нужно было некоторое время побыть одному. Несмотря на то, что минувшие со смерти Кейт месяцы притупили острое горе, глаза Нила еще частенько темнели от приливов чувства вины и потери. Питеру хотелось как дать другу пространство, которого тот жаждал, так и оказать поддержку, в которой тот нуждался. Он балансировал на тонкой грани между тем и другим, рискуя в любой момент сделать неверный шаг.
В качестве альтернативного варианта можно было позвонить Мозу, но перспектива слушать шуршание газетами и болтовню насчет пересмешников ради пары таинственных цитат лишала идею всякой привлекательности. Сегодня слишком много всего случилось, чтобы заниматься еще разгадыванием загадок. Надо просто проследить за передвижениями Нила и надеяться, что он успеет пресечь любую сомнительную активность.
Дома Питера радостно поприветствовал Сатчмо и получил в награду прогулку по ближайшему парку. Когда они вернулись, Питер настроился на более или менее нормальный вечер с пивом и бейсболом по телевизору. Он включил телек, но через какое-то время, поймав себя на том, что пять минут кряду невидяще таращится в экран, он сдался и, отойдя к столу, вызвал данные с трекера Нила. Он испытывал сожаление от необходимости это делать и небольшую вину за недоверие, которое этот жест собой представлял, но и то, и другое он с легкостью в себе задавил, потому что с некоторых пор — хотя он не мог точно назвать, когда — целью отслеживания местонахождения Нила стало уже не предотвращение рецидива у способного консультанта, а желание защитить склонного влипать друга. А что такого в небольшом вторжении в личную жизнь, когда речь идет о друзьях?
Первоначальное облегчение что браслет отображает Нила точно там, где тот и должен быть, быстро переросло в раздражение ибо кружок трекера так и продолжал бессмысленно и неинформативно моргать на одном месте. Если бы мошенник рискнул выбраться из квартиры, это, по крайней мере, обеспечило бы Питера подсказками насчет его планов, но кружок упорно на своем месте. Может, Нил действительно заболел.
Эл вернулась домой вскоре после одиннадцати и обнаружила, что муж делит свое внимание между неподвижным кружком трекера на экране и скучным баскетбольным матчем, и для разнообразия периодически ерошит шерсть Сатчмо. Она быстро поцеловала Питера в подставленные губы и скинула его ноги с дивана, чтобы освободить для себя местечко. Взглянув на открытые данные трекера, она живо улыбнулась.
— И какова на этот раз рабочая теория?
Питер с сожалением покачал головой, вспоминая свои самые параноидальные размышления.
— Если не считать всегда существующей вероятности, что Нил занимается поисками того, кто убил Кейт, у меня даже нет зачатка теории. Просто такое неопределенное чувство, наитие. Скорее, даже наитие наития.
— Когда дело касается Нила, твое "неопределенное чувство" значит больше любых улик, — уверенно сказала Эл. — Думаешь, что он попал в беду?
— Я думаю, он... — Питеру не хватало слов, чтобы описать свое впечатление. — Я просто думаю, что, возможно, что-то не так. Не переживай из-за этого. Пока все выглядит спокойно.
Он потянул жену на себя, пока она не оказалась у него под боком, тесно прижавшись головой к его шее.
— Не хочешь рассказать, как у тебя прошел день?
* * *
Утром быстрая проверка трекера показала, что Нил пробыл в квартире всю ночь, и Питер позабыл про свои тревоги настолько, что сумел насладиться завтраком в обществе своей жены. С тех пор, как Нил организовал для Эл подработку в музее Ченнинга, ее бизнес расширился — она "оседлала волну": взяла себе дополнительных помощников и с удовольствием занималась заказами. Питер не завидовал ее успеху или долгим часам работы. В конце концов, его работа тоже не имела тенденции выполняться быстро и в отведенные часы, а Эл никогда не жаловалась, но сейчас он по ней скучал. Он даже не сознавал, насколько полагается на ее умение выслушивать и давать советы.
Вскоре после ухода Эл, Питер получил смс от Нила — что, на его взгляд, было подозрительно само по себе.
Так, какие медицинские услуги положены криминальным консультантам?
Питер ненавидел писать смс — его пальцам не хватало гибкости, чтобы развить хоть какую-никакую скорость. Кроме того, он не собирался отказываться от возможности услышать голос Нила и проанализировать его тон, [не]уверенность и уровень стресса, так что он в ответ набрал номер Нила.
Тот мгновенно снял трубку.
— Привет, Питер, — голос Нила звучал устало и хрипловато, и где-то на задворках разума Питера поскреблось чувство вины. Агент напомнил себе, что проявляет подозрительность ради блага Нила и не предает этим их дружбу.
— Привет. Если ты порезался бумагой, то, я думаю, мы наскребем пластырь, — начал он легким тоном.
— Приятно знать. А как насчет отгула по причине того, что может оказаться очень заразным случаем птичьего гриппа?
— У нас есть птичий грипп в стране?
— У нас есть птицы.
— На том и порешим, — никто, кроме Нила, не мог с такой легкостью вызвать у Питера улыбку. Хотя, разумеется, и расстроить его не мог с такой же скоростью. — Думаю, ты более чем заработал денек-другой больничного. Позвони мне, если тебе что-то понадобится и... не делай глупостей.
Питер закрыл телефон и рассеяно покрутил его в руках, ощущая под пальцами гладкость пластика. С тех пор, как Нил однозначно искренне заявил, что никогда не лгал Питеру, тот стал внимательнее прислушиваться к словам друга, отделяя категоричные утверждения от разнообразных предположений и очевидных попыток отвлечь внимание. И сейчас Питеру было ясно, что раз Нил ни в каком смысле не заявил, что действительно болен, это было эквивалентно признанию, что болен он не был.
Похоже, Нил просил дать ему немного времени. Рабочая теория номер один — у него вспышка посттравматического синдрома. Кошмары и бессонница могли бы объяснить физические симптомы. Рабочая теория номер два — Нил обнаружил след в расследовании смерти Кейт и хотел получить день-два, чтобы его изучить. По мнению, Питера, "дверь номер два"¹ была перспективнее.
Питер убрал телефон в карман. Сколько же часов он уже провел за попытками понять по скудным намекам Нила — этим редким кусочкам сложной головоломки, которую представлял собой мозг его друга, — как работает его разум. Насколько была бы проще жизнь, если бы этот парень был больше склонен открывать свои мысли. Питер заставил себя проигнорировать тихий внутренний голосок, заявивший, что жизнь была бы тогда не только проще, но и скучнее. Но все равно, молчаливая просьба лучше, чем ничего, так что он даст Нилу пространство, о котором тот просит, но сам будет настороже.
* * *
Едва Питер успел перешагнуть порог отдела "Белые воротнички", как хьюзов властный жест двух пальцев тут же подозвал его в офис босса.
— Новое дело, — без преамбулы объявил Хьюз и потом сделал паузу. — Где Кэффри?
— Заболел, — в той же краткой манере ответил Питер.
Хьюз выгнул бровь.
— Действительно?
Питеру показалось, что он снова в девятом классе и прикрывает лучшего друга за прогулянные занятия.
— Вчера вечером он выглядел препаршиво. — Да, он явно слишком много времени проводит с Нилом, если пользуется его методами уклонения от щекотливых вопросов.
— Какая жалость. Дело как раз по его стезе. Мы расследуем кражу алмазов, — Хьюз передал Питеру тонкую папку. — Вчера вечером ограбили Янссен — сайтхолдера АТК. Воры обошли охрану, все датчики движения и камеры и добрались до алмазов в хранилище.
Питер поднял глаза от документов.
— Кто-то из своих?
— Это тебе и предстоит выяснить. Украденные камни — без огранки, так что отследить их потом будет почти невозможно. В Янссене тебя уже ждут. Пообщайся с Мэри Кассела.
"Алмазные ряды Янссена" располагались в неприметном приземистом здании на 56-ой улице, чей внешний вид определенно диссонировал с богатствами, что проносились через его двери. Нью-Йорк — один из пяти крупнейших алмазных центров в мире, но сайтхолдеров — компаний, которые приобретали неограненные алмазы напрямую у всесильной Алмазной Торговой Компании и продавали их ювелирным фабрикам — было здесь не так много, и широкая публика понятия не имела о той роли, что они играли во многомиллиардном алмазном бизнесе. Это делало теорию об инсайдере еще более вероятной и, видимо, ответственной за тревожную атмосферу, витавшую в здании.
Мэри Кассела, к счастью, была готова оказывать всяческое содействие, что составляло приятный контраст с частым для подобных мест отношением "сомкнем ряды" в отношении агентов. Ее ассистентка Сун Ли отвела Диану, Джонса и остальных к персоналу, чтобы они могли всех допросить, а сама прошлась вместе с Питером по всей системе безопасности.
Уже не в первый раз Питер остро ощущал рядом с собой пустое место. Он строго напомнил себе, что был превосходным агентом и до появления Нила Кэффри, но честность заставила его признать, что с Нилом в качестве партнера он становился даже еще лучше. Их знания и навыки дополняли друг друга, да и вообще работать становилось веселее, когда этот парень всякий раз бросал ему вызов. В данный момент Питеру было интересно, что друг сказал бы о здешней системе охраны: действительно ли она так непоколебима, как выглядит или Нил смог бы найти в ней критические уязвимости.
Идеальных систем безопасности не бывает, что доказывают продолжающиеся кражи алмазов, но пробивание в них брешей обычно требует более или менее прямого применения силы. Эта кража была совершена точно и чисто, с полным отсутствием каких бы то ни было улик. Несмотря на необъяснимый пока отказ в работе камер, Питер все же смог определить, каким образом было совершено проникновение. Воры спустились с крыши и пробрались в здание через окно в небольшой уборной, которую эксперты сейчас обыскивали на предмет улик.
Питер попытался понять, каким образом воры могли оказаться на крыше. Здание не было особенно высоким, всего восемь этажей — примерно как и у соседних домов, но в окружении ближайшей застройки дом выглядел карликом. У него не было ни удобных пожарных лестниц, ни водосточных труб, способных выдержать большую нагрузку.
Сегодня снова палило солнце, и Питер, прикрыв лицо, стал медленно поворачиваться вокруг своей оси, анализируя возможности.
— Возможно, они спрыгнули с парашютом, — услужливо предложила Кассела.
— Возможно, но вряд ли. Это больше трюк для кино, чем для реальной жизни. Все полеты над городом строго регламентированы, да и приземлиться точно на этот дом в окружении такого количества более высоких зданий практически невозможно.
Питер перешел к западной части крыши.
— Посмотрите на эти отметины. Думаю, здесь поработал очень талантливый вор-домушник, который с помощью системы тросов перепрыгнул вон с того здания.
Питер вытащил телефон.
— Джонс, пусть с допросами закончит Дайана. Я хочу, чтобы ты обошел дома ближайших кварталов в западном направлении и получил записи всех имеющихся камер. Возможно, нам удастся засечь воров до или после преступления.
На сбор и анализ данных понадобилось несколько часов, и тому времени, когда появились предварительные результаты, уже подступал вечер, а Питер снова был в своем офисе. Он перевел глаза с компьютера на вошедшего Джонса.
— Есть что-нибудь?
Джонс скорчил гримасу.
— Да, но ничего действительно стоящего. Мы уловили мелькнувшую фигуру, что подтверждает вашу теорию, но этот человек был в лыжной маске — мы не сможем его опознать. Это все, что мы нарыли.
Джонс подключил к компьютеру Питера гибкий магнитный накопитель.
— Ни одна камера не зафиксировала, как он подходил. Он просто появился... вот.
Зернистая запись с камеры видеонаблюдения показала мужчину в черной одежде и с большим рюкзаком. Он пробыл на экране всего несколько секунд, быстро передвигаясь под углом и спиной к камере. Потом он коротко оглянулся, подпрыгнул, поймал что-то в воздухе и тут же исчез из виду.
Питер переглотнул внезапно пересохшим горлом, у него перехватило дыхание, воздух словно превратился в патоку — не вдохнуть. Спину прошибло холодным потом, и на какой-то момент все звуки утонули в грохоте бешено бьющегося сердца. Ему не нужно было видеть лицо: движение плечами, наклон головы, скрытый атлетизм движений — все это было слишком знакомо.
— Есть еще что-то? — Питер изо всех сил старался не выдать себя голосом.
— Ага. Спустя сорок минут он вернулся.
Тонкая фигура появилась на экране еще более резко, чем в прошлый раз, и качнулась вниз, легко приземлившись на ноги. Питер уже видел однажды идентичный прыжок — после "нырка" ласточкой на "маркизу" с высоты четвертого этажа. Тогда за этим еще последовало самокритичное пожатие плечами, адресованное Питеру, но сейчас него и так не оставалось ни малейших сомнений.
Вором был Нил Кэффри.
¹ Игра слов. Отсылка к "Парадоксу Монти Холла"
https://ru.wikipedia.org/wiki/Парадокс_Монти_Холла
2 глава
2 глава
Нил украл алмазы.
Это открытие подействовало на Питера как груда обломков, перегородивших питающее русло — его разум тщетно пытался пробиться к реальности и ее осознать, но потерпел фиаско и остановился окончательно.
Было очевидно, что Джонс ничего "криминального" на видео не заметил, так что Питер постарался вести себя, как будто ничего не случилось и глотнул остатки еле теплого кофе из кружки с надписью "Старые мошенники не умирают, они просто исчезают без следа", которую подарил ему Нил. Густая жидкость "пробила" его мозг как "Тирет", растворив ментальные стопоры, и разум Питера на мгновение целиком сосредоточился на отвратительности вкуса кофе. С мазохистской решимостью, он опрокинул в рот кружку и с гримасой отвращения допил весь осадок.
Он ответил на какой-то вопрос Джонса и дал ему указания, но чувствовал он при этом странную отделенность от ситуации, от собственных слов. Питер был решителен от природы, а пройденное в академии ФБР обучение и последующий опыт лишь отточили эту черту. Но сейчас он чувствовал, что дрейфует в океане нерешительности. Хотя все равно осознавал, что держа свои подозрения в секрете, он, как минимум, направляет свой дрейф в определенном направлении. Но он, мало того, что не имел никакого понятия, что хочет со всем этим делать — он даже не мог осознать, что чувствует.
Внутри кипел сонм сильных эмоций, но он не мог вытащить ни одну, чтобы рассмотреть поближе. Ему было нехорошо, и он чувствовал себя так, словно терял равновесие — как будто медленно кренился на сторону и рисковал кувырнуться носом в землю.
— Босс, вы хорошо себя чувствуете?
И у него явно получалось скрывать это не так хорошо, как он надеялся. Джонс был хорошим агентом и стал Питеру личным другом-коллегой, но сейчас его беспокойство только мешало.
— Кажется, я тоже валюсь с тем, что подхватил Кэффри. — Здесь не было двойного значения. Он все еще дрейфовал по реке Отрицание, стараясь дать себе место, чтобы во всем разобраться, не вызывая при этом подозрений. Можно было даже считать это почти планом.
Питер глубоко вздохнул. Первый шок прошел, и Питер начал надеяться, что ошибся — что он просто привык, что за каждым углом маячит тень Нила Кэффри. В контексте преступлений, этот доводящий Питера до белого каления мошенник отпечатался у него во всех мозговых извилинах, так что подсознание могло сходу идентифицировать его как самого вероятного подозреваемого. В конце концов, эта кража была готовым образцом преступления Кэффри: полное отсутствие насилия, дотошное планирование и сноровка исполнения без сучка без задоринки. Неудивительно, что он заранее готов поверить, что это был Нил.
Питер встал, натягивая пиджак.
— Помоги Диане проверить прошлое сотрудников "Янссена" и сделайте перекрестный поиск по modus operandi с другими кражами. Мне нужно сегодня уйти пораньше. Позвони, если что-нибудь выплывет.
Существовало только одно место, куда он мог пойти, будучи не в силах приструнить шевелящуюся массу собственных мыслей — или, точнее, только к одному человеку. Направляясь к своей машине, он набрал номер Эл.
— Привет, любимый.
Удивительно, но хватало даже одного ее голоса, чтобы его разум снова сосредоточился.
— Питер, все хорошо?
— Да... нет... все сложно. Мне нужно с тобой поговорить. Можно я заеду к тебе в офис? Я знаю, ты занята, но это важно, — Питер старался сдержать в голосе отчаяние, чтобы не слишком волновать жену.
— Конечно. Я сейчас у флориста, но минут через пятнадцать могу подъехать. Подойдет?
— Спасибо, милая. Я люблю тебя.
Убирая телефон в карман, его пальцы сомкнулись на магнитном диске, который он прихватил, уходя из офиса. Это была всего лишь копия — не то, чтобы он компрометировал цепочку улик. Все-таки он агент, он не смог бы... он не стал бы... даже, если бы это означало... но Нил не... Черт подери!
Даже еще год назад подобное сокрытие информации было бы для него немыслимо, но с тех пор многое изменилось. Черно-белый мир превратился в бесчисленное количество оттенков серого. Его веру в безупречную целостность и непогрешимость ФБР поколебал, в основном, список Гарретта Фаулера — длинное перечисление вероятно санкционированных ОПД преступлений, которые очень возможно, что в конце концов дошли до убийства. А с другой стороны медали — дружба с Нилом, которая показала Питеру преступника, являвшего собой пример верности и, хоть очевидно искаженной, но все же чести. Захваченный этой дихотомией, Питер ощущал, что трещит по швам — его давние убеждения начинали по краям расплываться.
Когда он пришел к офису Эл, она уже ждала его у двери. В этом офисе она обычно встречалась с клиентами, и он отражал продуманную ультрасовременность, которую она хотела, чтобы люди ассоциировали с ее бизнесом. Питеру здесь не были по вкусу ни декор, ни предметы искусства; он предпочитал простой комфорт своего дома. Но он никогда не говорил этого Элизабет, не желая ранить ее чувства или показаться неандертальцем.
Прочтя в выражении его лица и облике напряжение, Эл не стала задавать вопросов, а просто шагнула в его объятия и крепко обняла. Тепло ее рук пронизало его тело насквозь, восстанавливая равновесие. Жена даже без слов всегда умела перезагрузить полярность внутреннего компаса Питера.
Как часто делают давно женатые пары, они, ничего не говоря, чуть отстранились, но по равновесному согласию закончили момент поцелуем. Мягкий взгляд голубых глаз Эл еще раз изучил лицо Питера, и она, казалось, удовлетворилась тем, что увидела.
— Что случилось? — мягко спросила она.
Вопрос был простой, но Питер не мог подобрать слов. А потом на него снизошло очевидное решение проблемы. Для подтверждения своего вывода ему нужен беспристрастный наблюдатель. Питер подвел Эл к ее рабочему столу.
— Милая, мне нужно, чтобы ты кое-что посмотрела и сказала мне, что думаешь.
— Хорошо, — согласилась та и села за свой компьютер.
Питер смотрел видео вместе с ней и пытался быть объективным, но сердце снова схватило тошнотворным ощущением, прокатившимся мерзким ручейком в глубину организма. И безотчетное чувство узнавания повторилось. Это был Нил.
Однако, когда видео кончилось, лоб Элизабет прочертила складка озадаченности.
— И что это было? — спросила она.
— Кража алмазов, — коротко ответил Питер.
Эл выжидательно подняла брови.
— Посмотри еще раз.
Эл послушно уставилась на экран, но правильный ответ ей подсказало не видео, а то, как она хорошо знала своего мужа.
— Ты думаешь, что это может быть Нил.
— Это Нил! — слова вылетели расстроенным криком, и Питер тут же, извиняясь, вскинул руки. — Прости, прости.
Эл понимающе улыбнулась и жестом показала ему заново запустить видео.
— Вор такого же телосложения, — согласилась она, когда запись закончилась. — Но здесь всего несколько секунд записи и с приличного расстояния. Четкости нет, и лица не видно. Милый, тебе нужна абсолютная уверенность. Это серьезное обвинение.
Питер разрывался между неожиданным облегчением и вящим раздражением. С одной стороны, если никто, кроме него, не увидел в этой темной фигуре Нила, то, вероятно, тот в безопасности, но с другой, было бы неплохо получить независимое подтверждение, что дело не в его одержимости Нилом Кэффри.
Внезапно ему пришло в голову, откуда взялось такое несоответствие. Эл обычно видела Нила, когда он ласкал Сатчмо у них на диване или, сидя за кухонным столом, копался в коробке с хлопьями в поисках игрушки как шестилетка. Видя Нила лишь безупречно одетым и с идеальными манерами, никогда не заподозришь, что в его тонкой фигуре может скрываться столько гуттаперчевости и превосходного атлетизма.
Питер был единственным, кто видел и "нырок" с четвертого этажа, и мгновенный точный выстрел из пистолета, и воплощение боевой грации Нила Кэффри в рукопашной.
— Я совершенно точно знаю, насколько это серьезно, — с запозданием ответил он на вопрос Эл. Осознал, что снова поднимает голос и отошел к другой стороне стола, делая вид, что хочет осмотреть картину на стене. Стараясь, как в броню, завернуться в праведный гнев, он пытался не показать, насколько на самом деле опустошен. Но у него ничего не вышло. Под сочувствующим взглядом единственного человека, от которого ему не нужно было скрываться, Питер в конце концов признался в своем самом страшном страхе:
— Эл, его за это отправят обратно на двадцать лет. Я не смогу его защитить.
Как бы мягко он это не произносил, его слова огромным, оглушающим эхом отдались в тишине комнаты, словно он прокричал их во всю мощь легких. А остаточная вибрация будущего провала с каждым вздохом шла на усиление, расширяясь словно круги на воде, проникая в самую глубину костей.
Когда вообще речь пошла о том, чтобы защищать Нила? Это началось еще до того безыскусного признания в клинике Хаузера, но тогда Питер впервые пересек невидимую черту и украл кассету. А когда он изо всех сил удерживал Нила, не давая ему броситься в самое пекло горящего самолета, когда обнимал его во время срыва от горя и душевного опустошения, желание защитить этого парня превратилось во что-то более глубокое и инстинктивно-глубинное.
Питер проделал оставшиеся два шага до черного кожаного дивана, устроился на нем и снова посмотрел на жену. Выражение лица Эл отражало его собственные страдания.
— Двадцать лет! Это...
Питер кивнул, невысказанные слова звоном отдались у него в ушах. Нил не сможет столько времени провести в тюрьме и остаться прежним Нилом. Даже думать об этом было слишком ужасно.
Пытаясь утешить и себя и Эл, Питер сухо сыронизировал:
— Конечно, ни одна тюрьма не может надеяться удержать Нила на такой срок. Через пару-тройку недель он бы наверняка сбежал.
Он знал, что единственной причиной, почему Нил провел в тюрьме почти весь свой срок, было то, что он хотел выйти свободным человеком. Двухмильный радиус часто "натирал" ему не меньше, чем сам браслет.
— Он говорил мне, что последнее, чего он хочет — это находиться в бегах. Вот почему это так бессмысленно, — пробормотал он практически самому себе.
Эл подошла и села рядом с ним на диван, взяла в ладони его ближайшую к себе руку.
— Что ты собираешься сделать?
Питер сделал глубокий вдох, пытаясь примирить в себе друга и агента. В конце концов, ему удалось взять свой внутренний раздрай под контроль и подумать, что нужно сделать дальше.
— Никто из вас с Джонсом не узнал Нила на видео. Я единственный, кто понял, что это он. У меня нет доказательств. Я буду расследовать это дело, как расследовал бы любое другое, и буду разматывать все нити, куда бы они меня не вели, — он мрачно улыбнулся Эл. — Будем надеяться, что Нил действительно так хорош, как он себе думает.
Питер откинулся на диване, оперся головой о стену.
— Я не понимаю. Как он мог так поступить? Как мог поставить меня в такое положение? — Боль предательства, которую он пытался зарыть поглубже, вновь выскользнула на поверхность. — Знаешь, однажды он сказал мне, что деньги для него не главное, но разве это может быть что-то еще? Разве это может иметь какое-то отношение к смерти Кейт? Черт, ну зачем ему это делать?
— Почему бы тебе не спросить об этом у него самого? — практично предложила Эл.
— Почему бы не... — Питер осекся, и потом совершенно другим тоном произнес: — Это я могу сделать. На самом деле, именно так мне и надо поступить.
Он поднялся на ноги. Эл, радуясь, что ее муж вновь обрел цель, вернулась к себе за стол.
Стоп-кадр с вором-домушником все еще украшал экран ее компьютера, и Эл какое-то время на него смотрела.
— Питер, — остановила она его на пути к двери. — Когда это было снято?
— В два часа ночи... — Он замер, значение вопроса ударило его кулаком в поддых. — Трекер!
Эл легко рассмеялась.
— Ты говорил, он показывал, что Нил всю ночь провел дома. Значит, он не мог этого сделать.
Брошенный на Питера быстрый взгляд отразил знакомый вид потерявшегося в раздумьях мужа, чей разум тщательно просеивал со всех сторон значение новой информации. Встревоженный, раненый в сердце друг уступил место сосредоточенному и собранному агенту ФБР. "Питер на полной скорости мысли" — это зрелище никогда не переставало восторгать Эл, и она баловала им себя до тех пор, пока на поверхность не всплыла потребность подтвердить свой вывод.
— Это же значит, что Нил этого не делал, верно?
Потребовалось как минимум полминуты, чтобы ее вопрос проник сквозь сложные наслоения его мыслей, и когда Питер поднял на нее глаза, его взгляд все равно оставался рассеянным.
И отвечать он стал поначалу медленно, словно большую часть сказанного мог только предполагать, но потом быстро набрал темп.
— Это значит, что я был неправ, но не в этом. Может быть, произошедшее все же имеет какое-то отношение к смерти Кейт. Я просто не мог ясно мыслить. Трекер выставляет все совершенно в ином свете.
— Ты переживал за своего партнера. Это позволено даже агентам ФБР.
Но Питер уже снова ее не слушал. И Эл не смогла удержаться от поддразнивания.
— Может, Нил научился открывать замок на браслете, а может, ты все же неправ.
Акцент на последнем слове привлек его внимание.
— Неправ? Я женился на самой красивой, самой блестящей женщине в мире. Разве это не говорит о моей рекордной проницательности? — Питер подошел к ней и подхватил в объятия. — Спасибо. Слушай, не жди меня сегодня. Я вернусь поздно, или что очень и очень возможно, вообще не приду сегодня.
Эл скорчила гримаску.
— Как и я. Позвоню Эллен, попрошу ее покормить и выгулять Сатчмо. Я еще долго тут не закончу. Вечеринка завтра вечером, помнишь? — она отмахнулась от его извинений. — Я лучше всего работаю в давящих рамках. Сегодняшний вечер будет искрометным! Просто держи меня в курсе, как идут дела.
Питер в целости и сохранности добрался до особняка Джун, хотя сам не знал как. Дорога не отложилась у него в памяти — в голове крутились разветвления его последних открытий, которые начисто исключали внешние обыденности типа других машин на дороге. Ему повезло найти место для парковки, с которого был виден парапет патио на крыше особняка — оно мягко светилось неярким светом, идущим из квартиры Нила. Данные слежения сообщали, что Нил в здании, но Питер теперь не доверял этой информации.
Он просидел в своей импровизированной засаде больше часа — не сколько ради того, чтобы проследить за передвижениями Нила, сколько ради того, чтобы узнать, есть ли там еще кто-то. Дом был погружен в тишину, никаких признаков какой-либо деятельности, и насколько Питер мог судить, никто не проявлял к особняку никакого интереса. Уже после одиннадцати, он наконец вылез из машины, медленно поднялся по ступенькам и нажал на дверную ручку. Он не удивился, обнаружив дверь запертой, и мгновение поколебавшись при мысли, что сейчас побеспокоит Джун, все же позвонил в звонок. В открывшей ему девушке он узнал горничную и извинился за столько позднее вторжение. Горничная заверила, что все в порядке и сообщила, что Джун уехала на неделю в другой штат погостить к родственникам.
Всего день назад он беззаботно поднимался по этой лестнице к Нилу, а теперь казалось, что прошло гораздо больше. И с тех пор столько всего изменилось, да еще с потенциалом сильнейшего тектонического сдвига, что Питер осознал: он просто рад статусу-кво.
Он постучал тихо, почти через силу, словно само его вторжение могло ускорить грядущий сдвиг. Никакой реакции он не получил и забарабанил в дверь громче.
— Нил, ты там?
Несмотря на гулкую пустоту, убеждавшую его, что в квартире никого нет, Питер слегка запаниковал, представляя, что Нил лежит там внутри без сознания — весь день в полном одиночестве и в тисках неизвестной болезни. Питер распахнул дверь, влетел внутрь и отчаянно заозирался.
— Нил... Нил!
Квартира Нила была просторной, но Питеру потребовалась всего секунда, чтобы проверить предположение. Несмотря успокаивающие данные трекера, друга в поле зрения не было. Питер проверил и патио на крыше, хотя и понимал, что это бессмысленно, и вернулся назад, закрыв за собой дверь на террасу.
— Нил, черт возьми, во что ты на этот раз вляпался?
Не в силах расслабился из-за выплеска адреналина, он побродил по квартире. Питер не хотел вторгаться в частную жизнь друга, но подсказка насчет местонахождения Нила... могла стать отправной точкой.
Пустота казалась почти осязаемой, и хотя Питер ничего необычного не заметил, он невольно задумался, собирался ли Нил вообще возвращаться. Был лишь один человек, который мог бы заверить его на этот счет. Параноидальные подозрения Моззи насчет Костюма умерились уже настолько, что он дал Питеру на экстренный случай свой контактный номер. По мнению Питера, текущий случай однозначно подходил под определение "экстренный".
Набрав номер по памяти — Моз настаивал, чтобы его не фиксировали ни письменным, ни электронным образом, Питер стал ждать ответа. Но дождался совсем не того, чего ожидал, а чужого голоса, произносящего сообщение: "Набранный вами номер в данный момент не обслуживается".
Питер сдержал желание швырнуть телефон во что-нибудь твердое и прочное, но его тревога взлетела по экспоненте. Моз, может, и не был самым надежным человеком в мире, но Питеру показалось зловещим, что странный коротышка внезапно стал недоступен. Он или залег на дно, или не ждет ничего позитивного от контакта с ФБР. Ни тот, ни другой вариант не предвещали ничего хорошего работе Нила в бюро.
Питер шагнул к холодильнику и выдернул оттуда бутылочку пива, которое Нил держал для него, после чего тяжело опустился стул с прямой спинкой около стола. Мышцы шеи сдавливало болезненным спазмом. Питер закрыл глаза и покатал запечатанную бутылку по лбу, надеясь, что прохлада поможет предотвратить головную боль, которая обещала подняться от перенапряженных плечей. Ту, что обычно била по голове кувалдой.
Это сидение на стуле в надежде, что дверь откроется, неизбежно напомнила ему о ночи, которую он провел в номере Кейт в ожидании ее возвращения. Ему правда было жаль, что он не смог ее спасти. Бедная девочка не заслуживала такой смерти. Но преследовали Питера воспоминания не о ней, а о Ниле — как он с сухими глазами и застывшим от горя лицом стоял на террасе и смотрел на город. Хотя Питер все равно был уверен, что Кейт рано или поздно разбила бы Нилу сердце. Продала бы она его или нет, но ее нежные чувства были больше основаны на материальном, чем на романтике. Сейчас же казалось, что ей даже из могилы удалось причинить неприятности, а Питеру снова приходится смотреть на оставшиеся после катастрофы обломки.
Стул был менее удобным, чем в номере Кейт, но Питер не двигался с места, лишь мягко покручивая в пальцах бутылку с пивом. Тишину нарушали лишь звуки машин на улице, монотонное тиканье часов да почти неразличимый шелест со стороны патио. И только после того, как луна целиком поднялась в ночь, он услышал легкий скрип ступеней — кто-то поднимался по лестнице. Человек не слишком таился, но и не взбегал по ступенькам. Питер выжидательно подался вперед.
Нил открыл дверь, тихо прикрыл ее за собой и устало привалился к дверному полотну. Питера он не заметил, что было с его стороны непривычно ненаблюдательно. На нем был черный свитер с высоким воротом, темные слаксы и, несмотря на теплую ночь, легкая куртка. Сейчас, с полностью опущенными защитами, его окружал дух поражения — и даже еще сильнее, чем когда Питер поймал его во второй раз. Темные круги под глазами и то, как устало тот прислонился к двери, лишь подчеркивали его измотанность.
Запоздало ощутив чужое присутствие, Нил поднял голову и потрясенно уставился в глаза Питеру. Все остановилось, кажется, включая даже время. Потянувшееся молчание разрослось и накрыло их обоих колпаком напряжения.
— Питер, — это был хриплый шепот, а не сильный голос, прозвучавший тогда в ангаре, но в том и в другом было так много схожего. Это был вопрос, это была мольба. В нем слышалась вина и неуверенность, но самым сильным и странным впечатлением была надежда. И такое отчаянное доверие, что Питер оказался на ногах раньше, чем осознал собственные намерения.
Нил сделал шаг в комнату и рухнул на пол как лишившийся владельца костюм. Бросившись на колени подкатом, которому позавидовал бы любой бейсболист-профи, Питер успел поймать Нила до того, как его голова ударилась об пол.
— Нил!
Тот оказался удивительно тяжелым, по его телу пробегали слабые потоки дрожи. Питер тут же решил, что насчет болезни Нила он ошибался — она была не притворной, а серьезной и жизнеугрожающей. И потому его словно кулаком в нутро ударило шоком, когда из-под куртки Нила выскользнула его рука, липкая от свежей крови.
— У тебя кровь! — глупо-неверяще воскликнул Питер, на мгновение парализованный потрясением. Секундой позже к нему вернулись навыки обученного агента: он скатил Нила со своих коленей, и аккуратно поддерживая, опустил на спину, пресекая вялую попытку друга снова согнуться, защищая поврежденный бок. — Спокойно, спокойно. Мне нужно посмотреть.
Питер отвел полу потемневшей, промокшей от крови куртки, и ему хватило одного взгляда на отверстие в свитере и разорванную плоть, чтобы понять, что случилось.
— Ты схватил пулю!
3 глава
3 глава
Держа руку на Ниле в бессознательной потребности убедиться, что он еще дышит, Питер стал нащупывать другой рукой телефон. Однако, прежде чем он успел нажать первую цифру, вокруг его запястья слабо сомкнулись окровавленные пальцы.
— Нет, Питер, не надо, пожалуйста.
Питер временно бросил свои попытки вызвать помощь и удержал друга, который пытался приподняться.
— Черт, лежи смирно. Ты все здесь кровью зальешь. Лежи смирно!
Но в итоге Нил все-таки победил — в основном, потому что Питер боялся навредить ему еще сильнее.
Нил медленно отполз назад и осторожно привалился к стене, прикрыв глаза и прижав руку к раненому боку. Питер так и остался стоять на одном колене, по-прежнему, собираясь вызвать "скорую".
Голубые глаза, в которых светилась боль, наградили его взглядом из-под тяжелых век.
— Это будет клише, если я скажу, что это просто царапина?
Питер был не в настроении шутить.
— Царапины бывают от кошки, Нил. А когда они от огнестрельного оружия, мы называем их пулевыми ранениями, и они требуют срочной врачебной помощи. Я отвезу тебя в больницу.
— Да ладно тебе, Питер, у тебя наверняка есть опыт с такими с вещами. Что ты делаешь, когда сталкиваешься с раненными?
— Везу в больницу, — раздраженно ответил Питер.
Нила, похоже, покинуло его умение "стрелять" ответами, и он "забуксовал".
— Ты же наверняка проходил какой-нибудь медицинский курс для ФБР. Что говорят об этом учебники?
— Доставить пострадавшего в больницу. Видишь совпадения?
Нил несчастно затеребил прореху в слаксах.
— Я не могу ехать в больницу. Они обязаны сообщать в органы об огнестрельных ранениях.
— Я тоже, — коротко напомнил Питер.
— Питер, ты не можешь этого сделать, не сейчас. Ты не понимаешь, что здесь на ставке, — глаза Нила горели отчаянием, лицо было пепельно-бледным.
Расстроенно рыкнув, Питер оглядел комнату и пошел на кухню. Схватил там маленькое полотенце для рук, с виду вроде бы чистое, свернул его валиком и вернулся к Нилу.
— Так просвети меня, что за ставка. И желательно, не умерев при этом от потери крови.
Нил слегка затуманенным взглядом посмотрел на полотенце и потянулся к нему дрожащими окровавленными пальцами. Он осторожно прижал полотенце к боку, и его лицо, и без того бледное, побелело еще сильнее.
Слыша отрывистое напряженное дыхание и видя искаженное от боли лицо Нила, Питер испытал волну эмоций, к которой был совершенно не готов. В его душе словно прорвало дамбу, и его с головы до ног пронизало страхами, беспомощностью и, как следствие, гневом.
— Черт, Нил, я не могу этого сделать. Я — агент ФБР, а не врач!
— Это ты мне сейчас "Звездный путь" процитировал¹? — голос Нила был слабым и хриплым. Он очень старался изобразить обычную беззаботную ухмылку, но сумел выдавить только гримасу.
Питер недоверчиво на него уставился.
— Ты лежишь тут и истекаешь кровью. С чего ты взял, что я буду цитировать тебе "Звездный путь"? Нет, я не шутил.
Нил повесил голову.
— Прости, кажется, я немного... — он неопределенно повел свободной рукой, второй прижимая к ране импровизированную давящую повязку. Из-за сгорбленных плечей вид у него был совершенно пораженческий.
Кэффри сводил Питера с ума быстрее, чем Супермен прыгал по высоткам, но и обезоруживал он его так же быстро.
— Нам нужна помощь. Может, Джун... черт, она же уехала, — Питер подумал было позвонить Эл, но даже, если бы она не была настолько занята, он не хотел втягивать ее в эту "кашу". Добросовестное отрицание хорошо подходит и женам. — А у Моза нет случайно какого-нибудь медицинского образования? — с надеждой рискнул поинтересоваться Питер.
— Моз... сейчас недоступен. Он... кое-чем для меня занимается, его нет в городе.
Это было очень подозрительное заявление, и циник в Питере чуть не спросил, не поехал ли Моз закладывать алмазы, но Питер еще не был готов к этому разговору. Сейчас ему нужно было сфокусироваться на ранении Нила.
— Ты должен это сделать, — все сильнее затуманивающиеся глаза доверчиво посмотрели на Питера.
Как будто это не стояло номером один в списке худших идей, которые он когда-либо слышал. Но, следуя простому вычислению, Питер понимал, что раз все прочие из этого уравнения вычтены, в результате остается только он сам. Придется последовать собственному любимому совету и "не раскисать". Он вытащил из памяти все, что помнил о пулевых ранениях по плохоньким курсам первой помощи, которые проходил когда-то.
— Ладно. Значит, так: я обработаю твою рану, но если я сочту ее опасной или слишком сложной, я отвезу тебя в больницу. Даже если мне придется тебя вырубить и нести на руках. Ты меня понял?
Нил посмотрел на напряженные линии вокруг рта друга и его сжатые челюсти и согласно кивнул:
— Я понял. — Если что-то станет складываться не в его пользу всегда можно пересмотреть сделку.
Питер выпростал Нила из куртки и, слегка повернув к свету, осторожно приподнял разорванную ткань свитера. В ноздри ударил металлический запах крови, пальцы испачкала теплая липкость, но, к его огромному облегчению, рана Нила хоть и не была царапиной, но оказалась не настолько серьезной, как он боялся.
Пуля ударила Нила под странным нисходящим углом, и Питер заподозрил, что друг в этом момент пытался сигануть в сторону или прыгал со здания. Пуля ударилась о ребро, вошла чуть ниже грудной клетки и почти сразу же вышла. Опасности внутренних повреждений не было, но Питер не сомневался, что само ребро наверняка сломано.
Нил снова лежал, закрыв глаза, но его тело все напряглось в ожидании.
Питер откинулся на пятки и суммировал:
— Я бы очень предпочел, чтобы тебя посмотрел профессионал, но в данный момент, я думаю, можно просто обработать. До утра ты точно не отбросишь копыта.
Губы Нила дернулись в слабой улыбке.
— Это воодушевляет.
Питер постарался выдержать деловой тон:
— Где Джун держит аптечку?
Нил, казалось, не осознал, что ему задали вопрос, боль и кровопотеря все сильнее затуманивали его разум. Питер мягко ухватил его за плечо, привлекая внимание.
— Нил?
Дождавшись, когда затуманенные голубые глаза снова встретились с его взглядом и осознали его присутствие, Питер повторил вопрос.
— Мне нужно знать, где аптечка.
Нил громко сглотнул сухим горлом.
— В ванной, этажом ниже.
Оставлять друга в таком спутанном сознании шло против всех инстинктов Питера-защитника, но у него не было выбора.
— Нил, мне нужно спуститься вниз. Я вернусь сразу, как смогу. Никуда не двигайся. Я не хочу, чтобы у тебя снова началось кровотечение. Просто оставайся на месте. Ты меня понимаешь?
Нил искоса на него глянул.
— Сидеть, оставаться на месте, — коротко резюмировал он. И этот намек на "юмор по-кэффривски" успокоил Питера больше, чем лично поставленный диагноз.
В аптечку Питер зарылся без малейшей застенчивости или уважения к чужой частной жизни — он знал, что для Джун благополучие Нила точно значило бы больше таких мелочей. Он рассовал медикаменты и все прочее по карманам, захватил стопку полотенец и пошел обратно наверх.
В кой-то веки он нашел Нила точно там, где его оставил, и в кой-то веки такое послушание практически обескураживало. Питер бросил полотенца рядом с Нилом и торопливо ушел заканчивать свои приготовления. Вернувшись, он к своему удивлению обнаружил, что друг не просто в сознании, а в заметно более ясном, чем раньше. Питер протянул Нилу обезболивающее.
— Самое сильное, что я смог найти. Прими и запей молоком, чтобы не тошнило.
Нил с неприязнью посмотрел на белые таблетки и не сделал ни малейшей попытки их взять.
— Подташнивает?
Едва заметный кивок. Питер сочувственно поморщился.
— Понятно, но их надо принять. Они снимут острую боль и помогут тебе поспать.
— На самом деле, — доверчиво признался Нил, — я бы предпочел отключиться, а не спать.
Питер издал смешок.
— Что ж, хороший план, но я буду благодарен, если ты продержишься до постели. Так случилось, что я в курсе: ты тяжелее, чем кажешься.
Нил дрожащей рукой принял таблетки, а Питер тем временем сходил за горячей водой. Ему хотелось дать раненному другу последний шанс здраво выбрать медика-профессионала.
— Ты же понимаешь, что мне намного больше известно о всаживании пуль, чем о перевязке ран после них, — Питер задумчиво сделал паузу. — На самом деле, я даже больше знаю судебную медицину — ну, знаешь, пулевые отверстия в мертвых парнях...
Нил оборвал его.
— У тебя совершенно отсутствует врачебный такт, Флоренс².
Питер решил не оскорбляться на то, что определенно было правдой.
— Я верю в правдивость рекламы. Просто хочу удостовериться, что ты знаешь во что ввязался, когда решил, что моя помощь предпочтительней добросердечной, комфортабельной медпомощи в больнице с хорошими обезболивающими.
Нил ничего не ответил, но его лицо ясно показывало: он считает, что у него нет выбора. Питер мрачно кивнул в знак того, что понял ответ, и приступил к делу.
Первым делом он взял большие острые ножницы. Глаза Нила расширились при виде щелкающих в непосредственной близости лезвий, но потом он просто откинул голову на стену и закрыл глаза. От этого жеста полного доверия у Питера сжалось сердце.
Не желая тревожить сломанное ребро, Питер срезал тяжелыми ножницами с Нила свитер. Убирая кровь с места ранения, он старался прикасаться как можно легче, но так, чтобы не затягивать дольше необходимого болезненное испытание. Он чувствовал, как под ребрами стучит сердце Нила, как тот неглубоко и прерывисто дышит. Внутри начал подниматься гнев, и Питер вцепился в него мертвой хваткой, хотя и знал, что это лишь дешевая подмена чувства вины за то, что он причинял другу боль, пусть и без злого умысла.
— Кто сделал это с тобой? — отрывисто потребовал Питер.
Ответ Нила был замедленным и слегка невнятным.
— Человек с оружием.
— Ты можешь ответить и лучше.
— Не задержался, чтобы поинтересоваться именем. Я был занят тем, что старался увернуться от пули, Питер, — Нил слишком устал, чтобы выражать раздражение, и Питер понял, что позже им нужно будет поговорить и об этом тоже.
Он постарался делать все максимально быстро, но к тому времени, когда он закончил, Нил был уже не просто бледным – он был серым, хотя и молчал и почти не вздрагивал. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу, а по телу почти непрерывно пробегали потоки дрожи.
— Все. Будем надеяться, что нам удастся загнать в тебя какие-нибудь антибиотики прежде, чем наступит сепсис, — Питер обхватил пальцами горячеватую шею друга и осторожно сжал, пытаясь передать утешение и поддержку, которых недоставало в словах. Нил был вялым и безвольным, как кукла, единственным признаком жизни была периодически сотрясавшая его дрожь.
Питер оценивающе посмотрел на кровать и пожалел, что не переправил туда Нила прежде, чем его штопать. Сломанное ребро исключало грубую тактику: что прямое перетаскивание волоком на эти несколько ярдов, что нелегкую альтернативу в виде переноса туда Нила на своих плечах. Питер подумал о диване, который был значительно ближе, но это и для здорового человека означало бы некомфортно проведенную ночь. Нет, только кровать, но чтобы туда переместить Нила, требовалось его активное участие.
Питер скользнул рукой повыше, обхватывая поникшую голову друга.
— Пол не лучшее место для сна. Тебе нужно встать, — Питер мягко постучал по щеке Нила, но не получил никакого ответа. Ненавидя себя за то, что собирается сделать и осознавая, что без этого не обойтись, Питер призвал на помощь свой самый авторитарный тон. — Кэффри, встать! Живо!
Затуманенные глаза резко открылись, и Нил, шатко опираясь на руки, послушно привел себя в более вертикальное положение. Столкнувшись с тем, что тот подчиняется бессознательно, Питер понял, что дальше придерживаться своей жесткой линии у него не получится. Подчиняясь импульсу, он закинул левую руку Нила себе на плечо.
— Ты можешь это сделать, приятель. Раз, два...
Вырвавшийся у Нила крик наказал Питера сильнее, чем все, что было до этого, но он не мог дать сейчас слабину.
— Еще пара шагов, — подбадривал Питер. — Иди, иди.
Частые поверхностные вдохи — и каждый со стоном, явственно показывали, что Нил старается изо всех сил, но Питеру все равно, по сути, приходилось его нести. Он сознавал, какую нагрузку они дают сломанному ребру Нила, и эти несколько ярдов казались милей, но в конце концов они все же добрались до места назначения. Питер осторожно опустил Нила на кровать, помог лечь на здоровый бок и благоразумно подложил две подушки, чтобы зафиксировать положение.
— Дьявол! Какого черта я делаю?! — Питер сердито уставился на бессознательного Нила, но друг и, будучи в сознании, оставался глух к его возмущению, так что неудивительно, что во сне он точно так же к нему не прислушивался. Питер просто немного облегчил душу.
Питер понимал, что в сознании Нил или нет, но ему нужен человек, который обуздывал бы его импульсивность и тормозил сумасшедшие планы — он зависел в этом от Питера. Но Питеру сейчас приходилось действовать совершенно вслепую, в информационном вакууме, и без понимания ситуации он мог любым своим действием все ухудшить. Ему требовалось понимать, что происходит, но сегодня Нил не в состоянии был дать ему информацию.
Проверив друга еще раз, Питер, спотыкаясь, побрел в ванную. Там он отскреб окровавленные руки и подождал, пока они перестанут трястись. Сделал несколько глубоких вздохов и поплескал в лицо холодной водой, решая, как быть дальше. Все инстинкты по-прежнему вопили отвезти Нила в больницу.
Он вернулся в спальню, и мирно поднимающаяся и опадающая грудь Нила заверила его, что тот жив, но лицо Нила покрывала тонкая пленка пота, и оно периодически искажалось в гримасе боли. Это добавляло очередное очко в колонку его мысленного подсчета, отправлять Нила в больницу или нет. Набрать номер "скорой" Питеру мешала только встававшая перед глазами картина: Нил в оранжевом тюремном комбинезоне.
Не зная, что еще можно сделать, Питер подтащил кресло поближе к кровати и смирился с бессонной ночью у постели друга. Крайняя усталость, однако, испортила все его благородные намерения. Глаза неуклонно стремились закрыться, и сон утянул Питера под свое одеяло.
Через пару часов Питера разбудили бледные лучи восходящего солнца, и он в панике бросился к Нилу. К его облегчению, хоть Нил все еще и был горячеватым и раскрасневшимся, но пот больше не покрывал его лицо. Дрожь еще периодически возвращалась, но была уже еле заметной. Он не сомневался, что когда Нил проснется, то будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы разговаривать, и у Питера было чувство, что предстоящий разговор будет очень интересным.
¹ Оригинал – начало различных фраз доктора Маккоя в сериале "Звездный путь" (I'm a doctor, not a... — Я — врач, а не...), окончания которых разнятся.
https://memory-alpha.fandom.com/ru/wiki/I'm_a_doctor,_not_a...
² Отсылка к Флоренс Найтингейл – знаменитой британской сестре милосердия.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Найтингейл,_Флоренс
4 глава
4 глава
Тихий звук закрывшейся двери достиг сознания Нила, выпутывая его из сновидений. В свою бытность мошенником ему доводилось просыпаться дезориентированным и с болью, но с тех пор минуло немало времени. Прежде чем открывать глаза, Нил полежал неподвижно, пытаясь осознать свои раны и разобраться, где он вообще находится. Кто-то сейчас вошел к нему в комнату?
Память вернулась быстрой волной, хотя некоторые события прошлой ночи все равно оставались расплывчатыми. Единственным, что с беспощадной ясностью выделялось было присутствие Питера. Нил невольно распахнул глаза, ища друга. Пустое кресло рядом с кроватью позволяло предположить, что уход Питера его и разбудил.
Внутренности свело беспокойством, и Нил попытался сесть, Но тут же зажмурился от взрывной боли в боку. Он заерзал, пытаясь минимизировать давление на сломанное ребро, потом со стоном спихнул к изголовью мешающие подушки и спустил ноги с кровати. Но вставать сразу не стал — посидел какое-то время, потирая рукой лицо и думая, что делать дальше.
При вставании сокращающиеся мышцы вызвали агонизирующую волну боли, но Нил, несмотря на слабость в коленях, все равно решительно выпрямился. Его шатнуло так, что он чуть не упал, но потом более или менее восстановил равновесие. Выбрав более длинный путь, чтобы держаться за стену, он медленными шагами направился в ванную. Поплескал в лицо водой, которая ощущалась на разогретой коже блаженно прохладно, но от большей части омовений отказался — единственной данью обычной гигиенической рутине стала чистка зубов на скорую руку.
Он выдохся примерно на полпути обратно к постели, где и застал его вернувшийся Питер. Нил стоял, неловко привалившись к книжному шкафу, дышал часто и осторожно, и так прижимал руку к ребрам, словно это было единственным, что не давало ему рассыпаться на куски. Встревоженный потоками дрожи, которая пронизывала тело Нила с головы до пят, Питер шагнул было ему помочь дойти оставшиеся несколько футов, но остановился, потому что Нил успокаивающе вскинул руки:
— Я справлюсь.
В неловкой тишине, на одном упрямстве и категорическом нежелании демонстрировать слабость перед человеком, которым он восхищался, Нил все же смог добраться до своей кровати. Избегая смотреть на Питера, он целиком сосредоточился на том, чтобы, сев, медленно отодвинуться спиной назад к изголовью. Наконец он устроился на подушках практически вертикально и затеребил одеяло.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Питер. Вопрос был задан нейтральным тоном, но Нилу хватило одного быстрого взгляда на его сведенные плечи, чтобы понять: внутри Питер был напряжен так, что едва не взрывался.
— Я в норме, — живо заявил Нил, хотя и ощущал себя гораздо дальше, чем в двух шагах от понятия "норма". Питер даже не потрудился изобразить скепсис — он просто молча ждал нормального ответа. Нил понял, что обхитрить у него не выйдет, и чтобы задобрить Питера, исправился: — Немного побаливает, но ничего страшного — за пару дней как рукой снимет.
Проницательные глаза агента внимательно изучили его, и не в первый раз Нил заподозрил, что они увидели больше, чем он бы хотел. Это сбивало с равновесия и заставляло чувствовать себя уязвимым. Нил нервно переглотнул.
— Ты, наверное, думаешь, почему... — осторожно начал он.
— Нет, — жестко оборвал его Питер.
— Ну, тебе, наверное, любопытно, как...
— Нет, — повторил Питер все с тем же непроницаемым выражением.
— Ты, наверное, думаешь...
— Я не думаю, я знаю.
— О.
Нил снова затеребил одеяло, не зная, как продолжать. Он понятия не имел, что известно Питеру, а что тот только подозревает, но знал, что недооценивать Питера не стоит. И из-за этого трудно было решить, что ему рассказать. Полное признание шло вразрез с опытом всей его жизни, но он помнил то всепоглощающее облегчение, которое испытал, когда вчера ночью увидел здесь Питера — и сопровождавшее его чувство безопасности, которое, правда, быстро угасло под влиянием менее знакомого Нилу чувства вины.
Внезапно раздался стук в дверь. В любое другое время это даровало бы Нилу желанный повод отвлечь внимание, но сейчас все выгоды отложенного разговора перечеркивала потенциальная опасность, которую мог нести визитер. Нил отчаянно заоглядывался, чувствуя себя при этом по-идиотски — как жена, которая пытается спрятать любовника от вернувшегося домой мужа. Он должен был защитить Питера, но укрыться здесь можно было разве что в патио на крыше, а убедить агента ФБР там спрятаться однозначно стало бы вызовом даже дару убеждения Нила Кэффри.
Нил посмотрел на Питера — пристально наблюдавший за ним друг жестом показал "давай ответь".
— Кто там? — крикнул Нил как можно более ровным тоном.
— Ваш завтрак. — Нил узнал по голосу прислугу Джун.
Питер открыл дверь и забрал у горничной тяжелый, нагруженный едой поднос.
— Спасибо, Селеста. Выглядит замечательно.
Питер поставил поднос на кровать Нила.
— Я искал, что бы нам сегодня утром поесть, и Селеста предложила приготовить нам завтрак. Вот, — Питер передал Нилу тарелку с пышным омлетом, закрывавшим собой практически весь ее цветочный узор, потом взял себе вторую тарелку, а так же единственную чашку кофе.
Из-за пропущенного ужина Питер хотел есть еще со вчерашнего вечера и сейчас с наслаждением накинулся на вкусно приготовленную еду. Он старался не хмуриться на Нила, который лишь ковырялся в своей тарелке. Темные круги под глазами друга подчеркивали его бледность, а кожа на скулах натянулась словно восковая бумага — все эти признаки доказывали, в каком напряжении и стрессе тот находился. С примятыми и спутанными волосами, так непохожими на его обычный свободный стиль, Нил намного больше походил на подростка, чем на дееспособного взрослого. От Питера не укрылся острый страх, мелькнувший в глазах Нила при неожиданном стуке в дверь, и это пробудило в нем инстинкты защитника.
Он мог говорить себе, что еще не выбрал себе план действий, но на самом деле он уже стремился оградить Нила от последствий проблем, наличие которых только что обнаружил. Питер достал из кармана телефон и поднял палец, призывая друга к молчанию.
— Хьюз, это Питер. Просто хочу сказать, что сегодня я приду позже, а может и вообще не появлюсь... да, плохая ночь... да, вполне возможно. И Нил действительно тоже заболел... да, сэр, надеюсь увидеть вас завтра.
Желая охладить восторги Нила, он придал своему лицу выражение мрачности, но даже самый сердитый взгляд не мог предотвратить неизбежный комментарий Кэффри:
— Питер, да ты слукавил! Прямо как я!
Это была храбрая попытка вернуться на знакомые рельсы, но показную нахальность портила дрожащая улыбка Нила, и у Питера застрял в горле привычный саркастичный ответ. Притворная расслабленность не могла его обмануть. Он хорошо знал энергичность Нила, его смелость и изобретательность. После того, как он лично наблюдал "нырок" с четвертого этажа ненадежные объятия "маркизы", у него не оставалось сомнений в храбрости друга, поэтому при виде чего-то сильно смахивающего на страх в этих выразительных голубых глазах, Питер встревожился.
— Ты раньше когда-нибудь хватал пулю? — внезапно спросил он.
Пристально наблюдая за Нилом, Питер смог прочесть на его лице удивление, за которым сразу же мелькнула тень того, что он интерпретировал как тревогу, а потом "ставни" захлопнулись.
— Нет.
Ответ Нила был небрежным и быстрым, и Питер ему поверил, хотя и не сомневался, что вопрос вызвал тяжелые воспоминания — что-то, что могло бы объяснить неприязненное отношение Нила к оружию, не касавшееся текущих проблем.
Питер знал, что настаивать сейчас бессмысленно, и поэтому лишь продолжал наблюдать за Нилом. Обычно мошенник прятался за фасадом нахальства, яркой улыбки и сногсшибательной внешности, но сейчас он избегал смотреть в глаза, пользуясь преимуществом своей челки. Потом, словно придя к какому-то решению, Нил выпрямил плечи — хотя этот жест странным образом придал ему еще больше уязвимости, и поднял глаза, встречаясь с Питером взглядом. В его глазах стояла такая неприкрытая боль, что у Питера от сопереживания сжалось сердце.
— Питер, ты был более, чем терпелив, но я знаю, что должен тебе объяснение.
— Почему бы тебе не начать с алмазов Янссена? — ровным тоном предложил Питер.
Нил от удивления даже приоткрыл рот. Он на целых пять секунд потерял дар речи и потом негодующе выпалил:
— Да ты что, как рыцарь-джедай улавливаешь рябь в Силе всякий раз, когда я... когда я делаю что-то...
—...незаконное, — услужливо подсказал Питер. Ему нравилось, что Нил считает его настолько всевидящим и всезнающим и очень старался поддерживать репутацию, зная, что она помогает держать друга в рамках.
— Совершенно невозможно, чтобы ты мог узнать, что я...
— Я уловил тебя на видеозаписи, — прямо сказал Питер.
И почти пожалел о своей прямоте, потому что те немногие краски, что успели вернуться к Нилу, сейчас мгновенно сошли с его лица.
— Департамент... на меня выдан ордер?
Питер едва не признался в своем небольшом обмане, но наставник в нем не смог устоять перед возможностью преподать Нилу душеспасительный урок.
— Ты вообще представляешь, каков срок за такое преступление? Знаешь, сколько тебе стукнет в следующий раз, когда снова ступишь на землю свободным человеком? Хотя, конечно, ты мог бы жить в бегах до конца жизни.
Он сразу пожалел о своей небольшой жестокости, какие бы благие намерения за ней не стояли, потому что Нил в ответ обессилено откинулся на подушки, источая ауру горя и поражения.
— Нил... — начал Питер, но его тут же прервали: друг снова подался вперед, поморщившись от боли при движении:
— Питер, клянусь, все не так, как выглядит.
— Пока выглядит так, что ты украл алмазы Янссена, — не удержавшись, поддел его Питер.
— Ладно, признаю, так выглядит. И я действительно их украл. Но ты должен понять: я бы никогда так тебя не подвел. Я знаю что ты поставил ради меня на кон, и я бы никогда через это не перешагнул. Я бы никогда так тебя не предал — не без чертовски серьезного основания.
Питер знал, что Нил очень хорош в лицедействе и всегда немного боялся собственной склонности ему доверять. Но даже если бы он сейчас не знал правды, он бы все равно Нилу поверил. Это был Кэффри абсолютно открытый эмоционально — такой уязвимый и в таком отчаянии, каким Питер видел его всего лишь раз в жизни.
Он успокаивающе сжал ногу Нила.
— Я тебе верю. И для справки, никто больше не узнал тебя на том видео, даже Эл.
Напряжение медленно вытекло из Нила словно невидимая кровь, и он вновь расслабленно откинулся на подушки. Понимая тот факт, что Нилу нужно немного прийти в себя, Питер отошел к холодильнику, чтобы принести ему холодной воды.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Как насчет чашки кофе? — с надеждой спросил Нил.
— Я совершенно уверен, что по учебнику ФБР после пулевых ранений кофе нельзя.
Нил недоверчиво-сердито на него уставился, но Питер только извиняющеся пожал плечами. У него не было уверенности, что давать кофе раненным нежелательно, но он опирался на список запрещенной еды, который составляла для него Эл, когда он болел.
Питер снова сел и задумчиво посмотрел на друга.
С Нила напрочь слетела маска уверенности и беспечности, и Питер видел на его лице растерянность, разочарование и неприкрытый страх.
— Нил, я хочу помочь, но для этого мне нужно знать все. Что происходит? Все дело в музыкальной шкатулке, в Кейт?
— Я расскажу тебе все, что я знаю, — с готовностью пообещал Нил. — Но фактов у меня немного — больше догадок. И прежде всего, я думаю, что мы сделали ошибку: слишком зациклились на музыкальной шкатулке. Она значит много, но далеко не все. И началось все не с нее, помнишь?
Питеру потребовалось полминутки, чтобы понять аллюзию.
— Наше первое знакомство с Фаулером? Розовый бриллиант?
— У нас не было прямых доказательств, чтобы связать его с Фаулером, и он затерялся в общем паттерне последовавшей затем коррупции.
— Значит, это был Фаулер?
— Нет, — голос Нила стих, но Питер не сделал попытки что-то вставить, и голос Нила снова окреп, только стал хриплым и рваным, словно Нил наглотался песка. — Я думал, что это ты... ну, знаешь, пришел пораньше, чтобы сыграть в шахматы. Но это был человек со значком ОПД и пистолетом.
Питер набрал воздуха, чтобы что-то сказать, но Нил быстро продолжил:
— Поначалу не было никаких угроз. Он сказал, что у него есть для меня предложение — такое, которое сулит большие финансовые выгоды. Я его слушал только потому, что решил, что смогу узнать что-нибудь... ну, знаешь, как ты с судьей Кларк. Я бы никогда по своей воле не стал работать на ОПД.
Питер кивнул в знак того, что понимает.
— Продолжай.
— Он сказал, что поскольку Тулейн в тюрьме, им нужен новый "форточник", и я обладаю нужными навыками на эту должность. У них уже все отработано, и я смогу получить такое же соглашение, как Тулейн: двадцать процентов сразу, а если все получится, то мне могут еще предоставить избавление от браслета на постоянной основе. Когда я сказал, что с браслетом трудно совершить преступление и не попасться, он напомнил, что у них не было проблем в прошлый раз изменить данные трекера. Я поблагодарил его за предложение, сказал, что это интересно, и я над этим подумаю. Я был очень дипломатичен, — добавил он, снова об этом подумав.
Сдавленное фырканье Питера передало его мнение об этом оптимистичном заявлении.
— Дипломат думает дважды прежде, чем ничего не сказать, — напомнил он. — Как-то я сомневаюсь, что ты был настолько дипломатичен.
— Да, ну, в общем, тогда он и перестал притворяться, что у меня есть какой-то выбор.
Внезапное напряжение вокруг глаз и сжавшиеся губы показали Питеру серьезность грядущих слов друга. Он очень хорошо понимал, насколько худший сценарий мог бы из этого всего разыграться. Вместо опознавания Нила по краткому мигу на камере видеонаблюдения, его могли вызвать на опознание грабителя, которого застрелила охрана Янссена.
Питер оттолкнул в сторону острый страх, что он мог потерять друга, и оставил только агента ФБР, холодного и неумолимого.
— Какого черта ты не пришел ко мне? Не надо было идти до конца. Я бы тебя защитил. Это был глупый шаг. А если бы они просто тебя подставили, сделали козлом отпущения?
Навстречу его гневу полыхнул гнев Нила.
— Это приходило мне в голову, но я же сказал: у меня не было выбора. Он не оставлял меня одного, пока я не совершил взлом.
У Питера было такое чувство, что если бы Нил сейчас не был прикован к постели, то за ним бы уже с треском захлопнулась дверь.
Но внезапно его накрыло запоздалым осознанием того, что сказал сейчас Нил.
— Он был с тобой, когда я приходил к тебе, верно? — Питер вскочил на ноги с такой скоростью, что уронил кресло. Ему нужно было движение, нужно было сбросить яростную энергию, пронизавшую все тело. — Он был здесь, в этой квартире. — Угроза была у него прямо перед глазами, а он ничего не заметил. — Почему ты не подал сигнал? Мы же прекрасно работаем вместе, я бы понял... — Он остановился, пытаясь вспомнить подробности того вечера, сердце билось, как у подстреленного в потроха оленя. — Я пропустил, да? Господи боже, я не подумал. Мне так жаль...
Нил не дал разойтись его чувству вины.
— Питер, прекрати! Я не подавал тебе никаких сигналов. Я изо всех сил старался заставить тебя уйти. Здесь нет твоей вины.
Питер уловил исходящее от Нила острое, почти парализующее напряжение и под барабанную дробь собственного сердца внезапно осознал, что все обретает смысл. Он поднял кресло и снова сел в него. Скрестил руки на груди и стиснул кисти до побеления костяшек.
— Он угрожал мне, верно?
Нил чуть опустил голову, Питер принял это как знак согласия. Кивнул — больше себе, чем Нилу. Подался вперед, упер локти в колени и начал мысленно картографировать полосу препятствий предстоящего разговора.
К его удивлению, Нил сам нарушил молчание.
— Он был не один. Кто-то звонил ему и сообщил, что ты подъезжаешь — у него был снаружи сообщник. Я не мог рисковать. А потом он... — на последних словах голос Нила упал до сдавленного хриплого шепота и угас.
Питер перевел на него глаза и увидел, что тот плотно сжимает губы, словно пытаясь удержать внутри остальные секреты. Однако по яркому взгляду голубых глаз Питер видел его эмоции — все те, что обычно были в узде, а сейчас передавали бессловесную мольбу о помощи.
Несмотря на свою ненависть к эмоциональной пиротехнике, Питер не мог устоять перед этой мольбой. Он направил свою "внутреннюю Элизабет" подыскать слова, которые бы помогли другу выпустить огромное внутреннее напряжение, которое тот сдерживал и которое не давало ему дышать.
Он с уверенным видом подался вперед.
— Я знаю, что ты привык работать с малым прикрытием или вообще без него, и играть, не показывая никому своих карт. Но теперь у тебя есть партнер. И ты не только можешь со мной поговорить — ты должен это сделать. Мне нужно знать, что происходит и безо всякой утайки, иначе мы оба будем в опасности.
Затравленный взгляд Нила стал еще напряженней, и он весь настолько застыл, что единственным признаком жизни в нем оставалась бьющаяся на горле жилка. Питер терпеливо ждал, придав своему лицу нейтрально-выжидательное выражение.
— Он сказал... — голос Нила прозвучал чуть громче дрожащего шепота. Он откашлялся и начал с начала, погромче, но с такой хрипотцой, словно глотал битое стекло. — Он сказал, что да, Кейт мертва, но у них осталось еще много взрывчатки, и если я не хочу потерять еще кого-то, кого я л... кто мне дорог, то должен шаг в шаг следовать его указаниям.
Лицо Нила отражало отчаяние и безнадежность, оно было сейчас до боли открытым — едва зажившую рану вспороли наживо и лишили его всех возможных защит.
Питер очень старался найти слова, чтобы остановить кровь в этой душевной ране, но все, что он мог предложить даже в его собственной голове звучало бессмысленно и пусто. К его облегчению, Нил сам продолжил рассказ.
— Джун согласилась уехать к дочери чуть раньше намеченного. Не знаю, в курсе ли они существования Мозза, но я отослал ему условное сообщение, чтобы он залег на дно.
Питер сумел улыбнуться.
— Это подпитает его паранойю.
— Он бы сказал, что паранойя — это лишь осведомленность обо всех фактах. Кроме того, даже если ты параноик, это не значит, что за тобой не следят, — Нил не видел в ситуации ничего забавного. — Так что, они оба в безопасности, и остаешься только...
Наступила пауза, во время которой они оба мысленно договорили недостающее местоимение. Нил потянулся к Питеру и вцепился в его запястье, как прошлой ночью.
— Питер, возьми Элизабет и съездите еще в один отпуск. Ты должен уехать из города. Пожалуйста!
Сила этой отчаянной мольбы потрясла Питера до печенок. Но он мог дать только один ответ.
— Я не могу этого сделать, — беспомощно произнес он. — Ты же знаешь, что не могу.
Нил отпустил его и отстранился, и Питер поискал, чем бы смягчить удар.
— Слушай, я агент ФБР, они не станут за мной охотиться. Последующее расследование принесет им слишком много проблем.
— Не пори хрень! — Нил редко переходил на грубости, и ругательство показывало, насколько глубоко он сейчас расстроен. — Они будут охотиться именно за тобой. Я им не угроза, они считают меня инструментом за пазухой. Ты единственный, кто может помешать их планам. В прошлый раз они вывели тебя из игры через Элизабет. Сомневаюсь, что этот парень обладает изяществом Фаулера. Если ты вмешаешься, он просто уберет тебя с дороги как класс.
В отчаянной потребности убедить Питера, слова лились у Нила сплошным потоком.
— Он сказал, что они ударят там, где ты не ожидаешь. Однажды ты просто повернешь ключ в машине или откроешь входную дверь дома и... — руки Нила вскинулись, имитируя взрыв и безвольно упали на одеяло. В его глазах отразились злые языки оранжевого пламени, а тело содрогнулось словно от взрывной волны — прошлый пережитый ужас и страх предстоящего слились в едином кошмаре.
— Я не вынесу этого еще раз, — прозвучал еле слышный шепот, не предназначенный для чужих ушей.
Питер не колебался: он пересел с кресла на кровать и положил руку на сгорбленные плечи Нила. За прошлые пару месяцев он стал мировым экспертом по распознаванию симптомов ПТСР у Нила Кэффри. Как правило, это было нелегкой задачей: Нил отказывался выражать горе и, как всегда, вел себя идеально вышколено и ровно, но Питер все равно улавливал практически незаметные знаки: стискивание пальцев, чтобы сдержать их дрожь, расфокусированный взгляд в пространство. Но так же он выяснил, что если как бы случайно положить руку Нилу на плечо, это помогает ему обрести почву под ногами и вытаскивает из ада, который тот снова проживает внутри себя.
Конкретность угрозы прошлась по позвоночнику Питера холодом ужаса. Взрыв самолета и его самого не оставил без эмоциональных шрамов. Его часто мучили кошмары; они, в основном, касались фактора времени: что, если бы он появился на несколько минут позже или если бы Нил не обернулся на полдороге. Нила отделяли от смерти какие-то секунды, и столь узкие рамки даже сейчас давали Питеру "пищу" для бессонных ночей. Недавний опыт делал подобную опасность слишком ужасающей и реальной, но Питер не мог позволить себе сейчас на этом задерживаться.
Питер почувствовал, что напряженные плечи под его теплой рукой наконец начали расслабляться, напоследок еще раз их успокаивающе сжал и отстранился.
— Дать еще обезболивающего? — попытался он найти нейтральную тему дабы разрядить дискомфорт и напряженность, которые явно испытывал и сам Нил. Приняв ответный кивок в качестве подтверждения, Питер ушел на кухню и засуетился там с бутылочкой лекарства.
Нил был ему благодарен. Питер застал его не просто без "защитного панциря", а с защитой, разбитой в крошки. Нил всегда предпочитал зализывать раны в одиночестве, не демонстрировать слабость, и часть его все еще хотела забрать свои слова назад, лишь бы избавиться от липучей ауры уязвимости.
Но боль от смерти Кейт по-прежнему жила под его фасадом "нормальности" — ждала своего часа, чтобы нанести удар, и одна только мысль о том, чтобы таким же образом потерять Питера вызывала у Нила панику, грызла его как зверь, поселившийся в его кишках. Нил дрожаще втянул воздух и опустошил разум, заталкивая все страшные картины в крошечную коробочку и запирая ее на замок.
С покорной гримасой на лице он принял белые таблетки, которые вложил ему в ладонь Питер, и взял у него стакан молока.
Питер смотрел, как он запивает таблетки.
— Дать еще что-нибудь? У тебя молочные "усы". Принести влажное полотенце?
— Чтобы стирать им пот с моего разгоряченного лба? — ухмыльнулся мошенник, хоть и не без очевидного напряжения.
Питер оценил попытку.
— Раз начинаешь бредить, видимо, стоит отвезти тебя в больницу.
— Не, я в норме, — Нил неэлегантно вытер рот предплечьем.
Питер повозился, устраиваясь в кресле, и дал веселью угаснуть в пользу делового разговора.
— Нил, ты постоянно говоришь "они". У тебя есть какое-то представление, кто "они" такие?
— У меня есть теория на основе имеющихся у нас улик, — осторожно сообщил Нил.
— Что ж, давай послушаем, — больше приказ, чем предложение.
— Не хочется клеветать на твое любимое ФБР, но я сказал бы, что у нас тут группа "грязных" агентов, которые пользуются доступными им знаниями, чтобы зарабатывать большие деньги.
Питер нахмурился.
— Я бы сказал, что ОПД для ФБР, скорее, отвратительный пасынок. Уж точно не член семьи. Что привело тебя к мысли, что это группа, а не два коррумпированных агента?
— Один коррумпированный агент — оппортунист, но два в одном отделе — это инфекция размера эпидемии. Кроме того, мы знаем, что и Фаулера кто-то дергал за ниточки. Он говорил мне, что тайна музыкальной шкатулки вне его компетенции. Возможно, его босс тоже в этом замешан, — Нил беспокойно заерзал. Был приличный шанс, что эта теневая фигура и приказала убить Кейт.
— Quis custodiet ipsos custodes? — Питер ненавидел думать о коррупции в таких верхах, но в этом был смысл. — Знаешь, это заставляет меня подумать вот о чем. Почему они так рискуют ради этих денег?
Нил озадаченно на него уставился.
— Питер, деньги обычно считаются чем-то вроде самоцели.
— Не всегда, — возразил Питер. — Ты сам мне однажды сказал, что для тебя дело не в деньгах.
— Ты не можешь использовать это против меня, — запротестовал Нил. — Я был накачан.
— In vino veritas, — Питер решил, что слишком много времени провел с Моззи и подцепил его раздражающую привычку по любому поводу выдавать цитаты.
— Там не было никакого вина, — надувшись, зацепился за ерунду Нил. — Хотя хорошее "Бороло" помогло бы мне скрасить время.
Питер чуть было не сказал, что не против почаще видеть Нила накачанным, но поощрение преступной деятельности шло вразрез с кодексом ФБР. Но не будь обстоятельства тогда столь серьезны, он бы понаслаждался доверчивой, болтливой и певучей версией Нила Кэффри, которой тот стал под влиянием препаратов.
— Если это не простая алчность, то что ты предполагаешь? — спросил Нил.
Питер пожал плечами.
— Рискну высказать больше догадку, чем обоснованное предположение, но может, это способ финансирования незаконных операций?
— Типа "Ирангейта", который спонсировало ФБР?
— Что-то вроде того. Кроме "Ментора, у них наверняка имеются другие и сомнительные проекты, которые не могут получить официального одобрения, но которые можно реализовать через нелегальный источник дохода.
Нил задумчиво кивнул, очевидно примеряя теорию на свой недавний опыт.
— Это вполне вероятно, — признал он. — Но, по большому счету, разве это имеет значение?
— Да. От этого сильно зависит их реакция на наше ответное расследование. Если они занимаются этим только ради денег, то, скорее всего, просто сбегут с барышом. Но если они мотивированы идеологически, то могут стать очень опасны.
— Они опасны независимо мотивации. Мы знаем, что они убивают.
От напряжения в его голосе Питер встрепенулся и осознал свою ошибку. Он опустил голову, признавая и бестактность своего комментария, и справедливость упрека Нила.
— Они опасны, — согласился он. — Так кто он, этот новый агент ОПД?
Ответом ему было молчание, и приглядевшись повнимательней, Питер заметил, что Нил непокорно выставил подбородок, несмотря на мелькающий в глазах страх.
— Если я скажу, ты пробьешь его по базе, отправишь запрос, и они узнают, что ты идешь по их следу.
Питер подавил мгновенный импульс сравнять это заявление с землей, ощущая, что за отказом Нила стоит настоящее страдание. Обычно, в смысле умения утешать Питер был ходячей катастрофой, но в данном случае, речь шла о сфере его профессионального опыта, и слова, обычно отравлявшие его отношения с другими людьми, полились сейчас из его рта как по маслу.
— Знаешь, с тех пор, как мы стали работать вместе, я нахожу очень ироничным, насколько из тебя вышел бы хороший агент. Твои следственные навыки сопоставимы с навыками любого агента в отделе, но что, вероятно, еще важнее, ты автоматически встаешь на защиту гражданских, волею случая попавших в наши дела — таких, как Тэрин и Тара. Конечно, — он задумчиво сделал паузу, — было бы неплохо, если бы мне не приходилось переживать, что найденные нами предметы окажутся заменены уникальными образчиками искусства Нила Кэффри.
Нил приосанился от похвалы.
— Считай это частью общественной деятельности. Оригиналы Кэффри однажды могут обрести достойную цену.
Питер решил на это не отвечать, чтобы не уходить от темы, но мысленно отложил вопрос в сторону, чтобы позже обдумать.
— Заткнись и не отвлекайся. Я скажу это только один раз, повторять не буду. Я не мог бы пожелать себе лучшего партнера, но тебе еще нужно поработать над пониманием самой концепции. Ты пытаешься меня защитить, я понял, и я это ценю, но это должно работать в обе стороны. Я не могу прикрывать тебе спину, если не знаю, кого опасаться. Я даже себя защитить не смогу, если моим убийцей может оказаться любой прохожий.
Нил не пошевелился, его взгляд оставался нечитаемым, но Питер с точностью до секунды ощутил момент капитуляции, когда решимость Нила рухнула — она почти неощутимо сдулась, как лопнувший воздушный шарик, отчего Питер испытал чувство, словно он пнул щенка.
— Его зовут Мартин Виндлоу, хотя на удостоверении у него в бумажнике числится "Макс Кондрон", — Нил говорил без эмоций, с едва ощутимым сопротивлением при каждом слове.
— Ты обчистил его карманы?! — как часто бывало в отношении выходок Нила, первой реакцией Питера было крамольное веселье, на смену которому пришло смирение и умеренное недовольство. — Ну конечно, ты обчистил его карманы.
— Я потом положил все назад, — кротко сообщил Нил.
Уголок рта Питера дернулся в небольшой улыбке — ему подумалось, что если бы на него вот так посмотрел Сатчмо, то уже получил бы газетой по носу.
Глаза Нила начали закрываться, темные ресницы драматично подчеркивали бледность лица, и Питер был вынужден вспомнить, что его юный друг получил пулю меньше двенадцати часов назад.
— Тебе нужен отдых, — резко заявил он. — Только дай мне посмотреть... — он неопределенным жестом показал на бок Нила.
— "Флоренс возвращается", вторая серия, — за юмором Нила скрывался дискомфорт и небольшой трепет. — Что именно ты собираешься там высматривать?
— Ну ты понимаешь — хочу убедиться, что от тебя ничего не отваливается.
Это точно не успокаивало.
— Это пулевое ранение, Питер, а не проказа.
Питер с насмешливо-задумчивым видом приостановился.
— Так вот, значит, где я ошибся, когда сдавал на значок отличия по оказанию первой помощи.
Ответом на этот полет фантазии стал слабый смешок Нила.
— Ну что, все на месте? — Нил попытался было извернуться и взглянуть на рану, но быстрый хлопок по подбородку заставил его отказаться от своих намерений прежде, чем еще больший протест выразило его ребро.
Рана выглядела болезненной и воспаленной, но была без красных полос или чего-то подобного, что давало бы повод предположить, что она плохо заживает. Питер просто заново ее перебинтовал.
— Ты почувствуешь себя лучше, если немного поспишь, — предположил он.
Нил сонно кивнул и начал устраиваться поудобнее, как вдруг его глаза резко раскрылись, и он рывком сел, поморщившись от боли при резком движении.
— Я пока не могу. Мы должны поговорить о том, что произошло вчера вечером.
— Это не может подождать? — было очевидно, что Нил еле держится, да и самому Питеру требовалось обдумать сегодняшние открытия и спланировать стратегию.
— Нет, не может. Это... — Нил, казалось, искал подходящий эвфемизм. — Это все усложняет.
— Потрясающе! — Питер вскинул руки. — Потому что вот только этого нам сейчас и не хватало. Ладно, так, что произошло вчера вечером?
— Виндлоу вернулся, — слова прозвучали ясно, но падали как камни под собственной тяжестью.
В груди Питера запульсировала тугая, горячая волна гнева.
— Это он в тебя стрелял? — Питер уже бил в лицо Фаулера и стрелял в него за угрозы людям, которых любил, и сейчас ему очень хотелось узнать на практике, все ли коррумпированные агенты ОПД ходят в бронежилетах.
— Нет, не он, — Нил провел рукой по волосам, взъерошив их еще больше. — Я думал, что будет только ограбление Янссена — что они оставят меня после этого в покое. Но Виндлоу сказал, что я просто пешка — их пешка, и буду делать все, что они мне скажут.
Нил пытался сказать это беззаботно, но Питер видел, что его это задело. Оскорбительное отношение Райс — как к инструменту за пазухой, вызывало у Нила похожую реакцию. Когда с таким интеллектуальным и независимым человеком обращались словно с марионеткой на ниточках и относились к нему, как к объекту, которым другие могут пользоваться себе во благо, это несомненно уязвляло вне всяких мер.
— Ты думал сбежать, — через мгновение осенило Питера.
— Да, думал, — в этом признании не было защитных ноток — как не было и очевидного невысказанного вывода "но я этого не сделал".
Питеру хотелось надавить, заставить Нила вербализировать причины, стоявшие за этим решением остаться. Он знал, что они пролегают в сложном алгоритме существовавших между ними дружбы и доверия, и хотел их услышать, вытащить на свет божий, но выжимать это признание было бы плохим ответом на верность, которую их дружба собственно представляла, поэтому Питер лишь произнес:
— Я рад, что ты этого не сделал. Я уже по уши наигрался с тобой в "Где Вальдо?"!
Нил метнул в него улыбку, в которой была благодарность.
— Бывали деньки, — ностальгически вздохнул он. — И это было весело, признай!
Поскольку отрицать здесь что-то было бы ложью, Питер выбрал благоразумие, которое, как известно, лучшая часть доблести.
— Давай пропустим вечер воспоминаний и сосредоточимся на текущих осложнениях. Чего хотел от тебя этот Виндлоу?
— Он хотел, чтобы я выступил его прикрытием при сбыте алмазов русской мафии, — прямо заявил Нил.
— Русская мафия? О, все лучше и лучше! — Действительно, можно же вскидывать руки сколько угодно раз и никогда не почувствуешь себя ветряной мельницей.
Нил невинно посмотрел на него. У Питера не было проблем интерпретировать это бесхитростное выражение.
— О, виноват. Это же только начало, да? Сейчас будут еще хорошие новости.
— Виндлоу привез меня к дому Ивана Шоровоского на Лонг-Айленде.
— Так, значит, не просто русский мафиози. Ты выбрал элиту. Человека, который известен тем, что почти наверняка обезглавит всякого, кто косо на него посмотрит. Скажи, что ты не смотрел на него косо.
— Я смотрел ему в глаза, если это утешит, — подтвердил Нил. — Но, возможно, я кое-что у него украл.
Питер решил, что, наверное, надо сесть на руки. Это не только удержит его от безумной жестикуляции, но и не даст задушить этого сумасбродного парня до того, как за ним придет русская мафия.
— Да ты издеваешься.
— Это была не моя идея, — невинно запротестовал Нил.
— Это вообще не идея. Это... это суицидальное мышление. Значит, в этом состояло... предложение Виндлоу?
— Да, и он был очень убедителен.
Питер решил не углубляться в зловещее заявление Нила. Знать детали этого "убеждения" ему не хотелось.
— Поэтому мафиози в тебя стреляли?
Нил поколебался, потом осторожно сказал:
— Да, очень и очень возможно, что именно поэтому они в меня стреляли.
Питер склонил голову к плечу, изучая его лицо. Он узнавал уклонение от прямого ответа.
— Нил, ты дал этим милым людям с оружием еще какую-то причину в тебя стрелять?
— Ну, я, может быть, еще обчистил его карманы.
— Шоровоского?! — задохнулся Питер, раздираемый одновременно желанием рассмеяться и реальным, настоящим ужасом. Ему потребовалось несколько минут, чтобы продышаться. — О чем ты вообще думал? У тебя совсем никакого самоконтроля? Ты не в состоянии держать руки подальше от чужих карманов даже, если это в буквальном смысле спасет тебе жизнь?
Эта заикающаяся тирада Нила больше повеселила, чем вызвала раскаяние.
— В тот момент я украл антикварную ценность у человека, которого страшится весь город. Мне было почти нечего терять. Что он мог со мной сделать — убить дважды?
— Хочешь сказать, за твоим безумием стоит метод?
— Если у меня при этом появлялось нечто, что помогло бы схватить Шоровоского, разве это нельзя считать актом самосохранения?
— У тебя есть что-то, что может прищучить Шоровоского? — невольно заинтересовался Питер, хоть и понимал, что улика скомпрометирована.
— Судя по напряженному разговору с человеком, который отдал ему этот конверт, я бы сказал, что в нем нечто важное. Он у меня в куртке, — жестом показал Нил на упомянутый предмет одежды, который Питер вчера так осторожно с него снимал и который до сих пор валялся на полу.
Кровь, высохнув, сделала куртку местами жесткой и парой маленьких пятнышек испортила белизну конверта, который Питер извлек из внутреннего кармана куртки.
— Теперь ты уже не сможешь сказать, что я никогда тебе ничего не дарил, — Нил смотрел, как Питер разрывает конверт, извлекает из него два кусочка бумаги и осматривает их со всех сторон. — Ну и что там? — спросил он с некоторым трепетом.
— Текст зашифрован.
— О, — в голосе Нила сквозило разочарование.
— Нет, это, скорее всего, хорошо. Никто бы не стал зашифровывать список белья для прачечной.
— Ну, у меня как-то было разок... — задумчиво протянул Нил.
— Исправляюсь. Никому в здравом уме не придет в голову шифровать список белья для прачечной.
Нил в ответ ухмыльнулся, но больше поддразнивать не пытался — явный признак слабеющих сил.
— Шоровоский заплатил мне за алмазы, и я думал, что просто уйду оттуда с матрёшкой и деньгами, но когда я уже подходил к воротам, в меня стали стрелять — наверное, обнаружили пропажу конверта. Мне пришлось экспромтом прыгать через забор. Я отдал наличные и антиквариат Виндлоу, который и отвез меня обратно сюда, — Нил попытался пожать плечами, но скорчил гримасу и прервал маневр. — Вот и все.
— Итак, позволь мне подвести итог. Нам нужно разоблачить коррупцию в ОПД, прикрыть все их операции и, Бог даст, разоблачить того, кто стоит у них во главе, — стал загибать пальцы Питер. — Еще нам надо нейтрализовать русскую мафию — или, по крайней мере, нью-йоркскую ветвь, и желательно не позволив им тебя убить. — Питер остановился, осененный внезапной мыслью. — А они знают, кто ты такой?
Еще одно недопожатие плечами.
— Я не представлялся, если ты об этом. Но это русская мафия. Если они хотят что-то узнать, обычно им это удается, так что предполагаю, что мое инкогнито ненадолго.
Питер задумчиво уставился на загнутые пальцы.
— От нас требуется победить мировой голод, пока он вокруг нас.
— И перепрыгнуть одним прыжком небоскреб, — вставил с зевком Нил.
— Отдохни, пока есть возможность, — в этом совете не было нужды, глаза Нила и так закрылись сами собой.
Но когда Питер направился к двери, на ходу вытаскивая телефон, Нил внезапно сел в постели, как раскрывшийся пружинный ножик. Его глаза распахнулись от паники и вспыхнувшей в боку боли.
— Ты куда?!
Учитывая, что за ним охотилась русская мафия, неудивительно, что он не хотел оставаться без защиты. Питер поспешил его успокоить.
— Я недалеко. Надо найти тебе место побезопаснеее. И еще мне нужно поговорить с Эл. Сегодня вечером у нее торжество, но как только оно пройдет, я хочу, чтобы она уехала из города. Ей это не понравится, но, надеюсь, она поймет.
— Не бери свою машину. Обещай мне. Обещай, что даже близко к ней не подойдешь.
Даже сейчас, после всего случившегося, Нил сохранял способность его удивлять. Над ним висел виртуальный смертный приговор, а тревожился он в первую очередь за безопасность Питера. От легкого прилива гордости затеплели щеки, и Питер не пожелал анализировать, связана ли она с самоотверженностью друга или с тем местом, которое он занимал в жизни Нила.
— Никакой машины, — торжественно поклялся Питер, надеясь стереть отчаяние из потемневших глаз Нила. Он подумал, что у него получилось, но стоило ему сделать осторожный шаг в сторону двери, как Нил начал сбрасывать с себя одеяла.
— Думаю, мне лучше пойти с тобой.
Питер торопливо вернулся.
— Эй, полегче на поворотах, гонщик. Ты вообще думаешь, что делаешь?
— Ты сам сказал: я — твой партнер. Я должен прикрывать тебе спину, а я не могу этого делать, лежа в постели.
Нил, казалось, не осознавал ограничений, которые накладывало его ранение, и Питер был вынужден на них указать, хоть и постарался сделать это максимально мягко.
— Я ценю твой эмоциональный порыв, но если бы кто-то сейчас на меня напал, единственное, что ты бы смог — это свалиться на убийц с обморок. У нас мало времени, но ты должен потратить его на восстановление сил.
Нил сверлил Питера воинственно-мятежным взглядом, пока тот снова не опустился в кресло. Болезненную пульсацию в боку уже приглушал желанный туман кодеина, а без этого стимула бодрствовать становилось все тяжелее.
Нил сам не заметил, как провалился в сон, но хронологический промежуток на это указывал ибо когда он в следующий раз осознал действительность и посмотрел на место рядом с кроватью, то кресло Питера снова было пустым, а на него шел разозленный бугай, который орал и махал оружием.
5 глава
5 глава
Дезориентация резкого пробуждения растворилась у Нила раньше, чем адреналин от появления вооруженного берсерка, но прилив эндорфинов успешно помог заглушить боль в боку, пока Нил выбирался из кровати с другой стороны, бессознательно выставляя хоть какой-то барьер между собой и маньяком, в котором он теперь узнал Виндлоу. Обычно такой напыщенный и уверенный в себе агент сейчас выглядел встрепанным и раздраженным.
— Какого черта ты натворил, безмозглый ублюдок! — было первым членораздельным предложением, которое Нилу удалось различить среди летящих в него оскорбительных эпитетов.
— О чем вы говорите? — этот вскрик раненного замешательства немного затормозил Виндлоу.
— Русские... они прямо с ума сходят. Будто собираются идти войной. — Агент ОПД взмахнул рукой с оружием, про которое, казалось, совсем позабыл, но которое теперь не было уже направлено конкретно на Нила, стоявшего с наполовину поднятыми руками — частично в попытке успокоить агента, частично, чтобы продемонстрировать свою беззащитность. Несмотря на опасность, в жилах Нила кипела острота мошеннического блефа, и он позволил себе погрузиться в знакомые соблазнительные объятия, вверяя им облик правды.
— Я сделал то, что вы мне сказали, — его речь расцветило негодование с привкусом страха. — Я украл матрешку. И вы это знаете — я отдал ее вам. Какой реакции вы от них ожидали? Что они меня похлопают по спине и предложат водки? Слушайте, это вы меня в это втянули, вам мне и помогать. Вы сказали, что снимете меня с браслета. Я сделал, что вы хотели. Так что теперь отвезите меня куда-нибудь подальше и организуйте новую личность или что-нибудь в этом духе.
Громила-агент не потерял свой подозрительности, но агрессия в позе исчезла, сменившись растущей неуверенностью.
— Ты наверняка что-то сделал. Эти старые куклы не стоят такого раздражения. Ты подменил алмазы, всучил им фальшивки?
— Разумеется, нет, — презрение в голосе Нила не имело отношения к притворству. — Как бы я мог это устроить? Я отдал вам алмазы, как только вышел от Янсенна, и получил их снова только уже перед самой сделкой. Как бы я смог в этом промежутке сделать фальшивку? Я следовал вашим инструкциям до последней буквы. Я сделал все, что вы хотели, так что помогайте мне, либо оставьте меня в покое.
Он сыграл убедительно, особенно учитывая то, как его отвлекали беспокойные мысли, где сейчас Питер. Он представления не имел, когда Питер ушел и покинул ли тот вообще особняк. Существовала пугающая возможность, что Виндлоу уже убрал Берка с дороги, и тот лежит сейчас где-то поблизости раненый или того хуже. Но Нил верил, что с его партнером так легко не справиться. Питер, скорее всего, еще вернется, и нужно было найти способ предупредить его раньше, чем он зайдет в квартиру. У Виндлоу в руках было оружие, и Питер сразу окажется в невыгодном положении.
Виндлоу не успокоился, но теперь выглядел больше озадаченным, чем разъяренным.
— Одевайся, — приказал он Нилу и зашагал в глубину квартиры, на ходу вытаскивая телефон.
Нил послушался больше от нежелания развлекать кого-то своим нижним бельем — особенно, если этот кто-то вооружен пистолетом, чем от стремления следовать указаниям. Полностью разговора Виндлоу он не слышал, но по обрывкам было ясно, что тот отчитывался о явной неосведомленности Нила в отношении русских и ждал дальнейших инструкций.
Нил обнаружил, что, даже сидя, надевать брюки, не нагибаясь, решительно невозможно, а малейшее давление на рану вызывает агонизирующую боль. Он старался сдерживать дыхание, чтобы уменьшить боль, и у него начала кружиться голова, но его цель оставалась неизменной — он должен связаться с Питером. Виндлоу отвлекся на разговор, и Нилу ничего не стоило незаметно накрыть ладонью свой телефон и плавно опустить его в карман. Он неуверенно провел по кнопкам большим пальцем, но потом все же решил, что плюсы перевешивают возможные риски и нажал "1" в быстром наборе. Он не был уверен, что звонок прошел, но надеялся, что тот предупредит Питера, что что-то не так, и он не шагнет прямо в ловушку.
Одевание шло медленно — не только из-за осторожных движений, но и потому что Нил намеренно тянул время. И он еще не закончил, когда агент-отступник вновь прошагал к кровати. Его взгляд упал на повязку, видневшуюся на талии Нила.
— Значит, ты не вышел совсем сухим из воды, — прокомментировал он.
Нил не знал, какой ответ лучше послужит его цели, и выбрал отредактированную версию правды, стараясь при этом выдать как можно меньше информации.
— Ерунда, ничего особенного.
Виндлоу кивнул, не проявив особого интереса.
— Поторопись. Нам надо уходить.
Идти куда бы то ни было с человеком из ОПД было монументально плохой идеей по неисчислимому количеству причин. Но, учитывая его собственные слова, что ему нужна помощь, чтобы скрыться от русской мафии, сразу отказываться было бы подозрительно. Нил решил позаимствовать у Моззи страницу из книжечки его паранойи.
— Что? Куда это мы пойдем? Господи, вы решили отдать меня им, да? Я для вас просто удобный козел отпущения, чтобы стряхнуть с хвоста русских, — его голос взлетел на высокие ноты паники, и Нил, вскинув руки, попятился, но быстро уперся спиной в шкаф.
Нил выдал это, чтобы объяснить свое сопротивление и выиграть время, но когда он произнес эти слова вслух, они вдруг показалось ему весьма вероятными. Его бесполезность для Виндлоу стала под конец совсем очевидна, и он собственными глазами видел, как в ОПД предпочитали поступать с лишними концами.
Виндлоу, до этого нетерпеливо похлопывающий по бедру пистолетом, поднял оружие и направил его Нилу в голову.
— Ты пойдешь со мной и прямо сейчас.
Нил сглотнул и медленно покачал головой.
— Я предпочту остаться здесь. В этом районе на стрельбу быстро приедет полиция, и попытки вытащить из дома мое бессознательное или мертвое тело они расценят как в высшей степени подозрительное действие. Давайте просто разойдемся: вы пойдете своим путем, а я — своим. Я лишь хочу выбраться из страны.
Оружие в руках агента не дрогнуло, он какое-то время оценивающе смотрел на Нила, а затем вытащил из кармана маленькое прямоугольное устройство.
— Знаешь, что это?
На устройстве не было красного мигающего огонька или большой выступающей кнопки, но интуиция в точности подсказала Нилу, чего именно ожидать от этого дьявольского изобретения. Но он продолжал тянуть время, несмотря на поднимающуюся к горлу панику. Он сверкнул своей фальшивой улыбкой.
— Без понятия. Технологии — это совсем не мое. Но покажите мне картину, и я назову вам художника или, по крайней мере, время написания с точностью до десятилетия, расскажу о стиле и влияниях, и если...
— Это детонатор, — оборвал его пространные объяснения Виндлоу. — Агент Бёрк оставил свою машину на всю ночь без присмотра. Не самый умный шаг.
Нил безразлично пожал плечами, и Виндлоу добавил:
— Из достоверных источников мне известно, что специальный агент Бёрк что-то для тебя значит.
Нил понял, что у него дрожат руки, их стало слишком тяжело держать в воздухе, и он уронил их, тяжело привалившись спиной к деревянному шкафу.
— Может, вы не заметили, — устало проговорил он. — Но он поймал меня и засадил в тюрьму. Подобные вещи имеют тенденцию портить отношения.
— А еще он вытащил тебя оттуда, и не один раз, а дважды. И во второй раз поставил на кон свою карьеру.
— Я раскрываю ему дела. Я лишь инструмент у него за поясом, ничего больше. — Вид направленного на него дула портили расплывающиеся перед глазами черные пятна. Последний вдох дался Нилу очень тяжело, воздух в комнате словно внезапно лишился кислорода. Разум закружило вихрем, мысли полились каскадом. Питер обещал ему, что не сядет за руль — Нил был совершенно уверен, что тот разговор ему не привиделся. Питер не стал бы нарушать обещание, в этом на него точно можно было положиться. Но что, если он всего лишь шутил или возникло чрезвычайное обстоятельство, требовавшее для быстроты воспользоваться ближайшим транспортом?
— То есть, ты не будешь против, если я... — палец Виндлоу угрожающе навис над выключателем.
— НЕТ! Не надо. Я пойду с вами, — блеф не сработал, а последствия дальнейшего сопротивления были слишком ужасны, чтобы о них раздумывать. Нил не мог рисковать жизнью Питера. Он двинулся на дрожащих ногах вперед, неловкий словно новорожденный жеребенок. Когда он приблизился к Виндлоу, тот схватил его за пиджак и дернул к себе. Нил не сдержал крика — движение потревожило сломанное ребро, и боль воткнулась в бок, как раскаленная кочерга.
Виндлоу без паузы грубо потащил его к двери и, высвободив руку, кинул детонатор обратно в карман. Образовавшаяся близость к агенту позволила Нилу его оттуда извлечь. Носить при себе детонатор было несколько небезопасно, поэтому Нил аккуратно сунул его на полку — как раз перед тем, как его насильно вытолкали из квартиры. В руке Виндлоу, правда, все еще оставался зажат пистолет, и от него было так легко не избавиться.
Для Нила его в раскоординированном состоянии лестница превратилась в зону особой опасности, и хватка Виндлоу впервые принесла пользу вместо того, чтобы быть болезненным сдерживающим элементом. Пытаясь притормозить спуск, чтобы поменьше тревожить поврежденный бок, Нил скользил рукой по гладким перилам, но Виндлоу продолжал его нетерпеливо подталкивать. Они прошли уже больше половины пути, когда входная дверь внезапно распахнулась, и в дом шагнул Питер, оживленно разговаривая по телефону. На долю секунды все замерли — удивление, узнавание и колебание просыпались словно каскадом, а потом все одновременно пришли в движение. Выронив телефон, Питер одним плавным движением выхватил пистолет, а Нил всем телом бросился на оружие Виндлоу, надеясь его выбить — он знал, что Питеру будет не так просто выстрелить в своего коллегу, он заколеблется, но вот агент ОПД сделает это без малейшего раскаяния. Однако движениям Нила не хватало ловкости и плавной быстроты, которые столько раз помогали ему выходить сухим из воды, и он невольно сыграл на руку коррумпированному агенту: тот усилил только свою позицию, дернув Нила к себе и выставив его перед собой как щит. Мясистая рука обхватила Нила за шею, а холодный кружок пистолетного дула прижался к нежной коже виска.
— Отпусти его, Кондрон! Нет необходимости кому-то причинять боль, — слова Питера звучали по-командирски: профессиональный тон для успокоения ситуации, но одновременно они несли в себе определенную угрозу.
Нил, кажется, еще никогда не был так рад твердому и решительному присутствию Питера. Он сам не знал, когда его личная Немезида превратилась в его личного спасителя, но казалось, что всякий раз, когда он пытался выбраться из огня, Питер оказывался рядом и не позволял ему попасть в полымя.
Несмотря на то, что оружие было приставлено именно к его голове, Нила больше волновало уязвимое положение Питера. Страх за друга "пел" в жилах словно электроток, посылая разряды по всем нервам, и Нил едва ли не дрожал от потребности действовать.
Глаза Питера метнулись к глазам Нила, и их взгляды сомкнулись. В глазах Берка читалась тревога, обещание и безошибочное предупреждение: "Подожди, не делай глупостей".
Нил позволил себе расслабиться, полностью доверившись своему партнеру. Он цеплялся за активно душащую его руку, чтобы получить возможность хоть как-то дышать. Но несмотря на весь дискомфорт, он слегка навалился на руку Виндлоу, добавляя ее мышцам нагрузки, и стал ждать своего вступления, точно зная, какую роль назначил ему друг. Он знал, что Питер попытается решить вопрос без кровопролития, но если сочтет, что жизнь Нила — в непосредственной опасности, он выстрелит. От Нила требовалось быть готовым к сигналу и мгновенно отреагировать: навалиться всем весом на, как можно было надеяться, уже уставшую руку Кондрона и дать Питеру возможность "чистого" выстрела. Слабым местом здесь было то, что, чтобы распознать в нужный момент сигнал, Нилу требовалось быть в сознании, а если весело отплясывающие перед глазами черные мушки что-то значили, это становилось все более и более проблематичным.
— Отвали, Бёрк. Это дело ОПД, — попытался утвердить авторитет тот, чье имя на самом деле явно было Кондрон.
Питер озадаченно вскинул бровь.
— ОПД теперь похищает людей и покушается на их жизнь? Я могу получить это в письменном виде?
— Нет никакого похищения. Кэффри идет со мной по собственной воле.
Бровь Питера недоверчиво выгнулась.
— Думаю, я должен услышать это от него. Нил, ты идешь по собственной воле?
Нил попытался отчетливо донести, что нет, но сумел издать только придушенный стон, от чего брови Берка опустились, придавая лицу обеспокоено-мрачное выражение.
— Ты роешь себе яму, Кондрон. Просто отпусти его.
— Нет, это ты ввязался не в свое дело. Я не похищаю Кэффри. Он — свидетель, которого хочет убить русская мафия, а я пытаюсь спасти ему жизнь. Кто знает, может, ты наемник и работаешь на них?
— И поэтому ты так стратегически выставил его тело между собой и моим пистолетом? Мне кажется, тебе стоит повторить курс организации личной охраны. — Питер бросил обеспокоенный взгляд на Нила и заговорил более примирительно: — Ладно, кажется, у нас с тобой одна цель — сохранить моего консультанта в целости и сохранности.
Питер принял более спокойную позу, опустил левую руку с оружия, а правой безопасно направил пистолет в потолок.
— Спускайся и поговорим в более удобной обстановке. — Питеру, видимо, пришло в голову, что, если агент как следует толкнет Нила, то ему придется выбирать между тем, чтобы, отступив в сторону, сделать выстрел и позволить Нилу при падении сломать шею, и тем, чтобы ловить своего партнера и вместе с ним оказаться в уязвимом положении. К счастью, Кондрон, похоже, предпочитал использовать Нила в качестве щита, а не снаряда.
Тщательно следя, чтобы путь к двери был перекрыт, Питер отступил на несколько шагов, давая им обоим возможность спуститься. Нил перестал сопротивляться неудобному спуску — частично, потому что видел в этом тактическое преимущество, но в основном, потому что ему ни на что больше не хватало энергии.
Когда они сошли на terra firma, Виндлоу — или Кондрон, немного ослабил хватку, но не остановился и попятился в глубину дома, казалось, из желания увеличить расстояние между собой и Питером.
— Тебе это будет стоить карьеры, Бёрк, — прорычал он.
— Ага, именно так говорил Гаррет Фаулер. Как там его пенсия? — Питер пошел следом, не давая Кондрону увеличить дистанцию.
— Кажется, я ошибся в выборе стимула. Знаешь, Берк, у меня в кармане есть детонатор — мне достаточно нажать лишь одну кнопку, и машина твоей жены взорвется.
Нил был занят тем, что прислушивался к свистящему звуку, который доносился при каждом вздохе из легких, но, услышав угрозу Кондрона, он попытался вставить пару слов о том, где на самом деле находится детонатор. Кондрон, однако, почувствовал его намерения — или, по крайней мере, их часть, и мясистая рука вновь придавила Нилу гортань так, что он не смог издать никакого звука.
Мрачное выражение Питера переросло смертоносное.
— В следующий раз, прежде чем блефовать, не пренебрегай "домашней работой". У нас с женой в семье только одна машина. А теперь слушай внимательно, потому что это будет лучшее предложение на сегодня: ты отпускаешь Кэффри, а я позволяю тебе уйти.
Кондрон не станет этого делать. Нил понял это с такой уверенностью, словно кто-то телепатически передал ему прямо в мозг. Скорее всего, "говорящим" стало какое-то малозаметное движение мышц Кондрона. Он не собирался стрелять в Нила — не мог позволить себе потерять заложника, но ему потребуется лишь доля секунды, чтобы направить оружие на Питера, который стоял без прикрытия и не мог стрелять в ответ, не подвергая опасности своего друга. Нил осознал это во всей ужасающей ясности и попытался выкрикнуть предупреждение, но разобрать его слова было невозможно.
— Даже не пытайся, — пистолет Питера вновь нашел цель.
То, что в голове Нила звучало как "Стреляй, Бутч" на деле вышло "сттлябчч", и Нил попытался передать то же самое выражением лица. Собрав остатки сил, он начал бороться с Кондроном — хотя больше, чтобы сбить ему прицел или хоть выговорить предупреждение Питеру. Кондрону пришлось перехватить его обеими руками, и Питер рванулся вперед, но был вынужден остановиться потому, что Кондрон ударил Нила в лицо рукояткой пистолета.
Теоретически Питер понимал, что выстрелить он может. Нил был слишком тонким и стройным, чтобы целиком заслонить такого громилу, но стрелять нужно было на поражение в голову, и Питер мог на это пойти лишь в самом крайнем случае. Его привела в ярость угроза взорвать машину Эл, но мгновенно возникшее желание убивать угасло после осознания, что угроза беспочвенна. Главным, что удерживало Питера от выстрела, была близость Нила к искомой цели. Пуля должна была пройти в дюймах над его головой, и от такого крошечного зазора погрешности у Питера пересыхало во рту и начинала дрожать рука, от чего стрелять становилось еще страшнее. Пистолет в руке никогда еще не казался ему таким тяжелым.
Стрелять можно было только при крайней необходимости. Нил выглядел так, словно едва-едва держался в сознании. В голубых глазах, которые все еще доверчиво не отрывали от него взгляда, не было никаких эмоций. Питер осознавал, что нужно разрядить ситуацию, и постарался взять под контроль свои.
— Я просто хочу получить Кэффри. И никто не пострадает.
В схватке характеров двух агентов практически видимой струной натянулось напряжение. Ее оборвала внезапно открывшаяся за спиной Питера дверь, и тот уголком глаза заметил горничную, которую видел здесь два дня назад. Женщина тихо вскрикнула, оказавшись лицом к лицу с такой сценой, и Питер инстинктивно встал между опасностью и гражданским лицом.
— Назад на кухню, быстро!
"Кто-то звонил ему и сообщил, что ты подъезжаешь — у него был снаружи сообщник". Питер начал движение еще до того, как его мозг наконец соединил все точки, а Нил издал придушенный крик предупреждения, так что нож, который должен был войти ему в спину, лишь глубоко взрезал ему руку. Это не было больно — он ощутил только давление и внезапную волну тошноты.
Питер попытался оттолкнуть женщину и навести на нее пистолет, но не мог прочно встать на ноги, а кроме того, на него внезапно напала странная неуклюжесть. Он начал неловко падать, и в этот момент между лопаток ему прочно воткнулся нож, тем самым довершая процесс падения. Это тоже было не больно, но все удивление разом пропало в оранжевом пламени, вспыхнувшем перед глазами, когда он приземлился на твердый пол. Пламя растворилось в черноте и забрало с собой Питера.
6 глава
6 глава
Нил смотрел, как Питер валится на пол, испытывая слишком знакомую душевную боль. Он не мог поверить своим глазам. Его друг не может быть мертв. Он же обещал прыгать через высотки. Нил напряженно ждал, что Питер сейчас встанет — и таращился на неестественно дрожащий нож, который торчал прямо из спины Питера. Кондрон, тоже посмотрев на это, расслабился, хотя в его взгляде читалось и удовлетворение. Нила пронзила острая ярость, он одним гибким движением вывернулся из хватки, попутно саданув своего похитителя локтем, и "рыбкой" нырнул к пистолету Питера, все еще покоящемуся под рукой друга. Сейчас у него и мысли не проскользнуло об отвращении к оружию. В прошлый раз те, кто заставил его горевать, были расплывчатыми фигурами, недоступными из-за своей анонимности, но на этот раз они были прямо перед ним, упивались своей победой, и Нил хотел, чтобы они заплатили за то, что сделали. Питер такого не заслужил.
Будь Нил способен к рациональной мысли, он мог бы подумать о последствиях — о том, что будет, когда его обнаружат в комнате с тремя мертвыми агентами ФБР, но потребность защитить беспомощно лежащего на полу Питера и желание заставить его предполагаемых убийц за все заплатить обошли на повороте все, что можно было считать логическим рассуждением. Имей он дело только с Кондроном, Нил, возможно, и смог бы взять реванш, но ожидать, что он в своем раненном состоянии добьется победы над двумя профессиональными агентами было уже перебором. И даже когда он прыгнул за пистолетом, фальшивая горничная решила вмешаться. Первый ее пинок Нил отбил, но второй попал ему прямо в бок, вынуждая свернуться в комок агонизирующей боли и добавляя тяжелый камень горькой неудачи к и без того придавливающему горю потери.
Нил лежал на полу, ощущая болезненную пульсацию в скуле, куда его ударил Кондрон. Агенты ОПД тем временем спорили, что лучше: избавиться от него прямо здесь или следовать первоначальному плану, но Нил перестал обращать на них внимание и дюйм за дюймом стал пододвигаться к телу Питера. С оружием его опередили, и он решил, что для последнего отчаянного рывка можно воспользоваться ножом. Однако у него в голове неотчетливо брезжила мысль, что вытаскивание предмета из раны может ускорить смерть от кровопотери. Нож, видимо, служил хорошей затычкой, потому что Нил не видел вокруг крови, если не считать большой лужи, растекшейся под рукой Питера. Которая вязко поблескивала малиново-кармазинным словно картина с аляповатым закатом... Нил яростно встряхнулся, осознавая, что начинает отключаться, но мысль о краске подала ему идею — последний шанс на правосудие, пусть даже если оно окажется из могилы.
Двигая рукой медленно и незаметно, Нил окунул палец в лужу крови и начал выводить на полу "ОПД". Это оказалось не так легко, как он думал. Кровь уже начала густеть, липла к пальцам, и конечный результат точно не получил бы награду за каллиграфию, но на этот раз содержание было важнее стиля. Нил мягко, едва ли не с почтением, поднял безвольную руку друга и накрыл ею буквы. Кожа Питера все еще была теплой, и на мгновение внутри Нила как жидкий огонь вспыхнула отчаянная, болезненная надежда.
— Питер? — шепотом позвал он. После удара по голове перед глазами стоял туман, но Нилу показалось, что он уловил какое-то движение. По всем нервам словно дернуло током. Однако, прежде чем он успел проверить, действительно ли такое возможно, он осознал, что агенты пришли к решению.
— Пора двигаться. Бёрк мог успеть оповестить своих. Подгони машину, я приведу с Кэффри вниз.
Сердце Нила бешено колотилось, но внезапно осознание дилеммы ударило его словно разряд дефибриллятора. Если Питер жив, ему срочно нужна медицинская помощь, но если кто-то из агентов заподозрит, что он жив, они тут же исправят это упущение. Они не могут позволить себе оставить его в живых, он слишком много знает. Нил каждым нервом желал узнать, что Питер не погиб, каждым нервом хотел оказать жизненно необходимую помощь, но одновременно он понимал, что не может привлекать внимание к другу. И должен любыми силами отвлекать агентов даже от мысли о такой возможности.
Нил шатко поднялся на ноги и описал неуверенную дугу к стулу справа от Кондрона. Кондрон не захочет выпускать Нила из виду, и Питер больше не будет в его поле зрения. Нил задумался, достаточно ли будет в качестве отвлекающего маневра стошнить Кондрону на ботинки — это был максимум агрессивных действий, на который он мог пойти. Для человека, который всегда легко выражал себя и был, что называется, почетным профессором мошеннических наук, Нил сейчас пребывал в полной растерянности, не представляя, что бы такого сказать, что это не прозвучало бы неправдоподобно даже для его собственных ушей. Он сковано сел на стул и ничего не сказал, только потер лицо, ощущая под руками щетину, портившую его обычно небрежный, но тщательно выверенный внешний вид.
Кондрона, казалось, заботили какие-то свои проблемы — он вышагивал по комнате взад и вперед и лишь изредка останавливался у окна, приподнимал жалюзи и выглядывал на улицу. Зазвонил его телефон, и он что-то утвердительно буркнул в трубку. Это явно была его сообщница, сообщавшая, что у нее все готово, потому что дальше Кондрон закрыл телефон, прошагал к Нилу, и снова схватил его, силой подтянул на ноги.
Нил слабо затрепыхался — он не пытался всерьез освободиться, просто выражал свое недовольство.
— Убери от меня руки, чертов ублюдок.
Кондрон дернул его к себе.
— Если хочешь пережить следующие пару часов, предлагаю делать точно то, что я скажу. Мне уже нечего терять, так что заткнись и не пытайся выкидывать фортели.
Нил кротко повиновался — он уже решил отложить все попытки побега, пока они не окажутся на улице. Нила потащили к двери, и ему потребовалось все свое самообладание, чтобы не оглянуться на Питера. Он знал, что, возможно, так и не узнает, выжил Питер или нет, а Питер не узнает о жертве, которую Нил принес, пытаясь увеличить его шансы на выживание. И все же оптимист в нем предпочитал этот сценарий, а не тот, где он точно знал, что его друг мертв.
Стоило Нилу сделать шаг на крыльцо из обеспеченной кондиционером комфортной прохлады дома, как по глазам ударило яркое солнце, тем самым по экспоненте усиливая головную боль, которая и так мучила его из-за сотрясения. У Нила протестующе подломились колени, и лишь хватка Кондрона удержала его от того, чтобы неаккуратной кучей скатиться вниз по ступенькам.
— Я сказал: без фортелей, — прорычал Кондрон и тряхнул Нила, начавшего уже спускаться.
Интересно, где по его шкале фортелей находится обморок? Оптимистичный и простой план Нила состоял в том, чтобы вырваться от Кондрона, броситься наутек и сразу затеряться в толпе. План был хорош и сулил двойную выгоду: помогал Нилу спасти свою шкуру и заодно уводил агентов от Питера. Но сейчас явственно обнажились его слабые места. Во-первых, они находились не в самом густонаселенном районе, а во-вторых, одноногий старик на транквилизаторах и то бежал бы сейчас быстрее Нила.
И тот невольно вернулся к предыдущему плану.
— Меня сейчас вырвет, — предупредил он Кондрона, и тому хватило одного взгляда на его пепельно-бледное лицо, покрытое капельками пота, чтобы принять эти слова всерьез и грубо отпихнуть Нила, позволяя ему опустошить желудок хоть в какой-то видимости приватности. Нил расплывчато осознавал, что сообщница Кондрона кричит ему что-то срочное от машины, но он был слишком поглощен своими страданиями, чтобы прислушиваться. Рвота со сломанным ребром — он искренне надеялся, что ему больше никогда не придется такое испытывать.
Исторгнув содержимое своего желудка, коего было не так чтобы много, Нил часто задышал, пытаясь прервать порочный круг рвоты. Залп выстрелов застал его врасплох. На мгновение он понадеялся, что это Питер — что он жив и пришел ему на спасение. Но рикошетом свистнувшая над ухом пуля заставила его прекратить изображать из себя удивленного суслика и обнять вместо этого тротуар. Он бы с удовольствием вернулся обратно в дом, но вовремя осознал, что при подъеме на крыльцо станет легкой мишенью. Притворяться мертвым было легче и безопаснее.
Снова раздались крики и выстрелы, но никто не обозначил себя как ФБР или полицию, на что первоначально надеялся Нил. Вновь прибывших явно было больше, и они количеством задавили агентов ОПД. Кондрон стоял открыто и до сих пор был жив явно только из-за бронежилета. Атаковавшие очевидно это тоже сообразили, и Кондрон рухнул на землю всего в паре футов от Нила — с пулей между глаз, затуманено-мертво глядящих в пространство. Желудок Нила снова сделал рывок на свободу, хотя, честно говоря, о смерти Кондрона Нил не жалел: он помнил и жестокие угрозы, и принуждение, а сильнее всего — неподвижное тело Питера на полу в доме.
При виде павшего партнера, его сообщница выжала акселератор и, взвизгнув шинами, рванула с места. Вслед ей полетел пулевой залп и где-то уже за пределами видимости разрывающий грохот сильно намекнул на ее судьбу.
Стрельба прекратилась, но ее сменила какофония криков, гудков и воя машинных сигнализаций. Казалось, здесь зона военных действий — к звукам и видам сражения, еще более обостряя впечатление, теперь примешивался запах пороха с нотками "металлического" запаха крови. Нил вспомнил слова Кондрона, что русская мафия готовится к войне. Интересно, у них приказ пленных не брать или они ищут кого-то конкретного, чтобы допросить о пропавшей вещи?
Нил лежал неподвижно, ощущая как шершавый и горячий асфальт жжет лицо. На спине яростно отплясывало солнце, от чего по позвоночнику скатывались ручейки пота, но Нил не позволял себе ни единого движения, притворяясь мертвым, чтобы не стать таковым. До него донесся приближающийся вой сирен, коварно даря луч надежды — которая быстро рассыпалась от приближающегося звука бегущих ног. Нил бегло говорил на нескольких языках, но русского среди них не было. Однако он смог определить этот язык по характерным речевым звукам.
Нил Кэффри не принадлежал к тем, кто будет пассивно ждать смерти. В его натуре было заложено действовать на опережение. Подойди к нему Смерть, Нил бы убедил ее отдать ему косу, обещая, что вскорости вернет вдвое острее и втрое смертоноснее, а Смерть бы в ответ улыбнулась, кивнула и презентовала ему свой инструмент. При нормальных обстоятельствах Нил бы, наверное, смог прямо на месте изобрести с дюжину хороших афер. Но сейчас, пусть все его тело и "пело" от адреналина стрельбы и битвы, его мозг медленно сползал в полное изнеможение. Его единственным планом было потянуть время с расчетом позднее получить шанс на побег. И чтобы его осуществить Нил планировал в буквальном смысле воспользоваться своей слабостью. Он знал, что у него сотрясение мозга, и собирался на полную катушку разыграть эту карту.
Нил громко застонал и попытался сесть. У него так закружилась голова, что он чуть не распластался на земле носом вниз. Для правдоподобия он с энтузиазмом предался рвоте — казалось, его желудок любой ценой пытается покинуть его организм. Он услышал за спиной громкое выражение отвращения и пожелал, чтобы потенциальные похитители слишком ненавидели рвоту, чтобы перевозить его в своей машине.
У русских вспыхнула недолгая, но горячая дискуссия, при которой Нил делал вид, что его интересует исключительно собственное физическое состояние, а все прочее, включая чужое присутствие, ему безразлично. Чья-то рука схватила его за волосы и запрокинула голову — яркие лучи солнца воткнулись в мозг кинжалами, и Нил не сдержал вскрика. На линии взгляда появились расплывчатые лица, но Нил намеренно не фокусировал взгляд, позволяя векам закрыться, а телу слабо мотнулся в чужих руках.
Судя по всему, его изучали в целях идентификации, что было не просто, учитывая его распухшее, покрытое синяками лицо. Славяне снова кратко посовещались, после чего решили, что их цель все-таки именно он, и потащили Нила к машине. Сопротивляться было бесполезно и разрушило бы его прикрытие, так что Нил лишь безвольно висел у них на руках, пока они тащили его с двух сторон. Он не хотел сопротивляться еще и потому, что не желал, чтобы кто-то геройски бросился его спасать — кто-то из тех идиотов, которые при перестрелке бегут под пули, а не от них — хотят кого-то спасти, но погибают при этом сами. Эта мысль неизбежно вызвала в душе волну глубокого опустошения — он вспомнил Питера.
Мог ли тот выжить после такого удара или Нил принимал то слабое движение желаемым за действительное? На Питере не было бронежилета; Нил знал, как тот бугрится, уничтожая остатки формы и без того мешковатого костюма Питера. Он жалел, что не может вернуть тот шепоток надежды — он придавал ему сил сопротивляться, но этот голос смолк, и последние крохи энергии покинули Нила, оставляя совершенно без сил.
Его без всяких церемоний закинули в заднюю часть фургончика, и машина покатила прочь. Они проехали всего пару кварталов, после чего свернули на боковую улицу и невинно припарковались, а несколько полицейских машин тем временем пронеслись мимо — завывания их сирен представляли собой классический образчик "эффекта Доплера"¹. И дальше машина поехала уже в более спокойном темпе.
Нил лежал в позе эмбриона — его тело покачивалось в такт машине, но в остальном он был неподвижен. Врожденное чувство направления сообщило ему, что они едут примерно так, как Кондрон вез его прошлым вечером. То, что его везли обратно к Шоровоскому должно было бы привести его в ужас, но мыслям было сейчас трудновато добраться до концепции самосохранения — она покоилась под милями и милями гнева и обычной усталости. Нил позволил себе поглубже погрузиться в те прохладные воды, убаюканный усыпляющим покачиванием машины до практически полусознательного состояния.
Может, Шоровоский и был бичом бруклинских трущоб и проклятием манхэттенских богатых особняков, но сам он уехал жить за город — в более безопасное место, где мог обеспечить себе относительную приватность, отгородив пятьдесят акров своей собственности стенами и вооруженной охраной. И где поблизости не было никаких соседей, которые могли бы заметить незаконную деятельность или сообщить в полицию о подозрительных звуках. И в его обширный особняк девятнадцатого века было тайком не пробраться — его защищала первоклассная система безопасности и личная армия Шоровоского, которая сделала бы честь армии небольшой страны. Испытай Нил желание предпринять самоубийственный набег на штаб-квартиру русской мафии, он бы организовал высококлассную аферу, а не полез туда с черными сумками и отмычками.
Пара скупых слов охране — и они проехали за железные ворота пункта пропуска, а потом шины заскрипели по гравийной подъездной дорожке. Перспектива скорой встречи с русским мафиози высекла в усталом теле Нила искру адреналина, и он позволил себе подумать о предстоящем. Продолжать выбранную роль будет нетрудно: надо просто немного преувеличить симптомы и играть растерянного пострадавшего, которого постоянно тошнит — послушного, но слишком плохо соображающего, чтобы быть полезным.
Представлять реакцию Шоровоского он не хотел, она не имела значения для его роли. Он не ждал, что его состояние вызовет сочувствие, но надеялся, что они поймут: бить его контрпродуктивно. И ему нужно почти абсолютно верить в собственную паутину обмана, если он хочет, чтобы ее ненадежные нити выдержали его игру на выживание.
Пока его вытаскивали из машины и тащили в дом, он бессвязно бормотал бессмыслицу. Впервые за все время он позволил себе почувствовать остро пульсирующую боль в правой скуле и виске; он позволил ей вспыхнуть — громко, пронзительно словно вонзившийся корявый кусок металла, и полностью закрылся в "пузыре" боли. Сзади на шее выступил пот, его снова тошнотворно замутило, но на этот раз Нил не стал сопротивляться этому ощущению.
Его повели внутрь дома, но Нил не особо обращал внимание на окружающую обстановку, расположение комнат было ему известно. Однако он по-прежнему ощущал враждебный фон — тот раздражал его органы чувств, как сердитый гул, словно Нил вторгся в пчелиный улей. Было ясно, что его импульсивная кража получила последствия, которые выходили далеко за рамки того, что Нил мог ожидать. Разлитая в воздухе злоба проявилась и в жестком толчке, от которого Нил упал на колени — удар отдался во всем теле словно цунами, усиливая тошнотворное головокружение и выкручивающие спазмы в желудке.
Пожав про себя плечами, Нил решил не бороться с тошнотой. Рвота на публике, похоже, становилась его свежеотточеным трюком — невероятно дискомфортным и мерзким, но, тем не менее, впечатляющим для тех, кто смотрел. Кроме того, Нил испытывал определенное удовлетворение при мысли, что портит прекрасный турецкий ковер, украшавший пол этого помпезно отделанного кабинета. Не то, чтобы у него в желудке хоть что-то оставалось, но тот с энтузиазмом рвался на волю, заставляя Нила дрожать в холодном поту и судорожно втягивать в себя воздух.
Над его головой пронесся поток русского бормотания, но Нил его проигнорировал, неуверенно покачиваясь на коленях и ожидая, когда окружающий мир снова войдет в фокус. Ему не дали времени прийти в себя — снова дернули за волосы, заставляя поднять лицо кверху. У Нила тут же автоматически заслезились глаза, реагируя на искусственный свет так же, как на естественный. Нил знал, что Василий Шоровоский — это внушительная фигура, лицо с нависшими бровями и тяжелыми веками, темные напомаженные волосы и подстриженная борода, но сейчас сквозь яркое пятно света и цветную пелену Нил видел лишь что-то расплывчатое и бледное неопределенной формы.
— У вас ловкие руки, мистер Кэффри, — в речи Шоровоского слышался лишь крохотный намек на акцент: небольшое сглаживание долгих гласных и прокатывание "р", но злоба в голосе считывалась безошибочно. — Вы могли бы пригодиться моей организации. Но вы причинили мне беспокойство, даже унизили, а это делает вас обузой для любого потенциального работодателя. Если вы немедленно вернете мне то, что украли, то я, возможно, лишь переломаю ваши ловкие руки, чтобы вы помнили в дальнейшем держать их подальше от чужой собственности.
Больше ничего не последовало — ни продолжения угроз, ни жутких предупреждений о пытках и смерти, если Нил не подчинится требованию. Бандит верно предположил, что если не конкретизировать угрозу, воображение более доходчиво подскажет, что подразумевается.
— Где?.. Я не... — пробормотал Нил, тщательно придерживаясь правильной степени невнятности. Между речью после сотрясения мозга и речью в подпитии была тонкая грань, и Нил не хотел скатываться в "пьяную".
Над ним зловеще нависло нечто, по краям соединяясь в расплывчатый облик русского главаря мафии.
— Мне нужны бумаги, которые ты украл.
— Украл? Я не... Я не... — в его заикании была растерянность, пронизанная страхом.
— Мистер Кэффри, я славлюсь не своим терпением.
В этом и был потенциальный недостаток плана: нрав Шоровоского мог перевесить здравый смысл, и он мог покончить с шарадой Нила прежде, чем уверится в ее правдивости. Может, еще один раунд рвоты поможет получше "продать" историю?
Нил позволил осознанности на минуту выскользнуть на свободу.
— Я украл... да, алмазы. Я украл алмазы. Я помню... Я это помню.
Шоровоский хрястнул кулаком по ближайшему столу.
— Chto ty nesesh! Не алмазы, идиот. Где мои бумаги?
Нил сохранял бессмысленный взгляд.
— Он заставил меня сделать это. Он заставил меня украсть алмазы.
От удара голову мотнуло в сторону, перед глазами вспыхнули искры. И прежде чем его накрыло туманом тьмы, Нил успел испытать странное удовлетворение.
Возможно, он слишком вошел в роль, оправдывая удар, который лишил его сознания, но Нил, тем не менее, задавил слабую победную улыбку — и превратил ее в гримасу плохо замаскированной боли, когда придя в себя обнаружил, что лежит на полу, и его подвергают подобию неврологического осмотра. Он очень сомневался, что этот доктор имел лицензию на свои профессиональные навыки, но такой организации, как у Шоровоского, наверняка удобен был врач, который не заморачивается клятвой Гиппократа.
— Зрачки разного размера. У него определенно сотрясение, — диагноз прозвучал монотонно и без капли сочувствия.
— Мне нужно получить от него информацию и немедленно, — в словах расстроенного Шоровоского явственнее звучал акцент.
— Сомневаюсь, что в данный момент он вспомнит даже свое имя, — артикуляция доктора напоминала немецкую, и в затуманенном мозгу Нила мелькнула мысль, означает ли "русскость" повышенные шансы стать членом мафии.
— Мы можем быть очень убедительны.
— Если бы он просто отказывался говорить, то я не сомневаюсь, что он сказал бы вам все, что вы хотите. Но вопрос в том, что он физически на это неспособен. Я настоятельно рекомендую дать ему время хотя бы до утра и на это время выбросить из головы свои "методы убеждения", иначе вам придется допрашивать труп.
Нил понял, что стекающая по лицу кровь стала его лучшим вкладом в дебаты и сосредоточился на том, чтобы разыграть замедленную реакцию и дезориентацию, и поддержать отсрочку дальнейшего насилия. Кроме того, ему пришло в голову, что та легкость, с которой он отключился от разговора, который, в общем-то, в основном был его будущем, согласуется с гипотезой, что у него сотрясение.
Видимо, он снова отключился, потому что когда он в следующий раз осознал окружающую обстановку, то обнаружил, что прикован к кровати — сам того не осознавая, он потянул за цепочку и услышал звяканье металла. Нил замер, глазами сканируя комнату и пытаясь соотнести тишину и одиночество с тем последним, что помнил. Комната была небольшой, вероятно, ею пользовались в качестве складского помещения — в пользу этой мысли говорили две груды коробок в углу. В этом небольшом пространстве не было ничего угрожающего — ни решеток на окнах, ни камер слежения. Хотя, наверное, не стоило удивляться небрежности, с которой они отнеслись к его возможному побегу. Бежать здесь было некуда. Граница территории была непроницаема — ее охранял целый заслон из сторожевых собак и "Узи".
Нил не питал иллюзий насчет побега из особняка. Его цель была более скромной. В доме такого размера наверняка должно было найтись множество укромных уголков, о которых все позабыли, а Нил был мастером взрослой версии игры в прятки. Ему лишь нужно было немного времени.
Освободиться от наручников было делом пары секунд. Нил перекинул ноги к краю кровати — комната вокруг закружилась, но он это проигнорировал. А вот от чего так просто было не отмахнуться, так это от скрипа старых ржавых пружин. Нил замер с грохочущим сердцем, боясь, что привлек этим звуком чье-то внимание, но приглушенные голоса вдалеке ничуть не изменились, так что он все же спустил ноги на пол, вздрагивая при каждом скрипе пружин.
Он волевым усилием прекратил дрожь в коленях и потом до побеления пальцев вцепился в металлическое изголовье — голова у него сразу запротестовала против вертикального положения, перед глазами поплыло, в ушах зашумело. Он сделал несколько размеренных вздохов, сражаясь с симптомами, которым буквально только что радовался. Ребра от этой разминки запротестовали, но в голове прояснилось, и Нил сделал осторожный шаг в сторону окна, придерживаясь за стену, чтобы сохранять равновесие. Все получилось, и он уже с большей уверенностью медленно потопал по деревянному полу. Крадучись, подобрался к окну и рискнул выглянуть через грязное стекло на улицу.
В тусклом сумеречном свете он мог различить только вооруженного охранника, который патрулировал стену с колючей проволокой поверху. Нил застыл практически без движения — не больше, чем на взмах ресниц, и стал наблюдать, запоминая и каталогизируя "рисунок" движений, периодичность и дистанцию всех караульных: где они пересекались, где останавливались и насколько каждый был заинтересован в исполнении своих обязанностей. Когда он с определенной уверенностью смог предсказывать их передвижения, он попытался отпереть окно. Задвижка не поддалась давлению, на которое были способны его пальцы, и Нил сменил положение, чтобы ухватиться половчее. Держать по-прежнему было неудобно, но, к облегчению Нила, задвижка все же поддалась. К счастью, само окно не было таким упрямым. Нил открывал его по чуть-чуть, подгадывая к передвижениям охранников, чтобы уничтожить любую возможность того, что умирающие солнечные лучи очень не вовремя высветят предупреждение его намерениям. Ему повезло в том, что окно склада, как выяснилось, находилось внутри большого фронтона, окруженного с обеих сторон выступами.
Быстро наступавшие сумерки тоже могли бы помочь скрыть побег, но Нил слишком хорошо знал, как легко взгляд может зацепиться за движение, которого не ожидаешь. Левый охранник скрылся за фронтоном, и это означало, что у Нила есть 45 секунд прежде, чем справа появится другой караульный. При нормальных обстоятельствах ему бы потребовался всего один гибкий прыжок, и он был бы уже за окном. Еще один — и он оказался бы уже на крыше. Но в данный момент его побег точно не получил бы у русского судьи очки за стиль — Нил, дрожа, неуверенно повис на, к счастью, крепкой водосточной трубе, в очередной раз ожидая, когда перестанет кружиться голова.
Нил толкнул створку, закрывая окно, и начал выбираться наверх. Оставалось всего несколько футов, но ноющая боль в боку увеличивала дистанцию по экспоненте. Но вот он наконец выбрался на пологий откос крыши, испытывая облегчение и обессиленность покорившего вершину альпиниста. У него почти не оставалось сил, чтобы проползти оставшиеся несколько ярдов до искомого укрытия — дымохода. Он понимал, что это будет лишь временное убежище. Как только его отсутствие обнаружат, кто-нибудь наверняка проверит крышу. Но Нил не пытался двигаться с места, пока полностью не стемнело.
Непроглядной тьмы не было, какое-то освещение давала придомовая подсветка, но она должна была светить в глаза всем, кто посмотрел бы в сторону Нила, и как он надеялся, не позволила бы заметить его присутствие. Продвижение выходило медленным, черепица под руками и ногами до сих пор была горячей после дневной жары. Нил не держал в уме какое-то конкретное место, но инстинктивно двигался от более современного крыла к более старому, по центру особняка. В старых домах никто не закладывал возможности обслуживания с помощью технологий, что делало эти дома более удобными для проникновения.
Здание-родоначальник было симметричным, со свесами крыши сзади и спереди, и со сдвоенными через конек каменными массивными дымовыми трубами, которые когда-то отводили дым от единственных в то время источников тепла — больших каминов. Если ими кто-то теперь и пользовался, то не в данный момент — летняя жара это исключала. В отличие от современных вытяжных труб, дымоходы того времени строили солидного размера, чтобы мальчики-трубочисты могли выполнять свою трудную и опасную работу, так что Нил знал, что его стройная фигура туда поместится.
До дымоходов добраться он мог, но как укрытие они были далеки от идеала и подходящих было всего несколько штук. Нил мысленно подбросил монетку и в итоге выбрал дымоход в более дальней части крыла. К его облегчению, козырек легко снялся с помощью пряжки от ремня. В дымоходе стояла непроглядная тьма, отчего невозможно было даже предположить, в какое именно помещение он ведет. Нил скользнул внутрь и постарался вернуть козырек на место, насколько это было возможно изнутри каменной шахты.
Здесь было не так грязно, как он ожидал — дымоходом явно давно не пользовались. Сильно воняло сажей, но он почти ее не задевал в силу того, каким образом спускался. Через пару ярдов Нил обнаружил даже подобие ступенек для трубочистов, что помогло поменьше напрягать больной бок.
Закрытое пространство, вонь, жара и полное отсутствие света превращали его спуск со всех сторон в кошмар, а частичная сенсорная депривация начисто лишала его всякого чувства времени. Он не только не понимал, сколько времени находится в дымоходе — он даже не понимал, насколько далеко продвинулся, и потому даже удивился, когда почувствовал вокруг ног расширение пространства, а следом его ступни столкнулись с чем-то твердым. Он осторожно проверил препятствие на прочность, но было крепким. Дымоход явно был перекрыт. Но это не обязательно было плохо. Если бы он выбрался где-то в доме, то наверняка бы оставил следы, и его бы неизбежно обнаружили.
Нил свернулся в клубок в своем небольшом алькове и расслабился, ощущая, что больше ничего не может сделать. Питер найдет его, Питер всегда его находил. Странная банальность его жизни, на которую он обычно негодовал, но сейчас он на нее полагался.
Он немного понежился в этой теплой уверенности, но потом в его одурманенный мозг проникло воспоминание, что Питер, возможно, уже никогда больше его не найдет. Это осознание ударило сильнее, чем все произошедшее за сегодня — у Нила перехватило дыхание, а в горле встал удушливый ком.
Питер был для него своего рода скалой — его якорем, тем единственным в этом ненадежном мире, на что Нил мог положиться. Он всегда мог положиться на Питера, зная, что тот поступит правильно, даже если это будет идти вразрез с его собственными интересами. И казалось удивительным, что Нил мог называть Питера своим партнером и другом, учитывая историю их отношений. Питер никогда не переходил черту, но он мог дотянуться и размыть ее, делая не такой четкой. Но что, вероятно, было важнее всего, он мог дотянуться до Нила и выдернуть его обратно к себе. Агент и его консультант — между ними образовалась странная взаимозависимость и доверие, какого Нил раньше никогда не испытывал. И в паузах между этим доверием, ожиданиями Питера и его уверенным руководством, Нил находил новое определение себя, которое ему нравилось.
Он помнил, как блеснул нож, опускавшийся к спине Питера, но так же он помнил и тепло руки друга, и то призрачное движение. И в этот раз Нил молился "Ты должен найти меня, Питер" не ради себя. Питер должен был его найти, потому что это означало бы, что тот жив и может это сделать.
¹ Эффект Доплера описывает, как меняется частота волны в зависимости от того, как движется излучатель или приемник волны. Классический пример, используемый для объяснения эффекта Доплера, это машина скорой помощи, проезжающая мимо наблюдателя. Движение машины скорой помощи заставляет звуковые волны перед машиной сжиматься, а волны позади нее — растягиваться. Наблюдатель воспринимает этот эффект как изменение высоты звука сирены. При движении машины скорой помощи к наблюдателю звук становится выше. Как только машина начинает удаляться, высота становится ниже.
https://www.christian-doppler.net/ru/эффект-допплера/
7 глава
7 глава
Питер "всплывал" на поверхность сознания неотчетливо — словно в мутной дымке, и с ощущением, что у него на груди сидит слон. Нет, последнего быть не могло — он лежал ничком. Осознав это, Питер постарался мысленно переориентироваться в пространстве. Его веки дрогнули и открылись, и он обнаружил, что его лицо близко и лично соседствует с деревянным полом, что, вероятно, и объясняло дикую головную боль, охватывающую весь череп. Несколько минут он совершенно не понимал, какие обстоятельства могли бросить его в таком положении, лицом вниз. Потом память взорвалась воспоминаниями, а осознание окружающего резко расширилось, вбирая в себя отсутствие Нила и агентов ОПД, а так же звуки с улицы, сильно напоминавшие всеобщую перестрелку. Инстинктивно связав два последних наблюдения, Питер шатко поднялся на ноги — он ни минуты не сомневался, что его друг в беде.
Усилия, затраченные на простое вставание, кажется, высосали из него все силы, и Питер несколько секунд стоял на месте, пошатываясь от головокружения. Потом он сделал небольшой шаг, и нога поехала по скользкому полу. Он непонимающе уставился на стоившую ему сцепления с поверхностью лужу крови. Но мысли отказывались собираться во что-то связное, а найти свой пистолет ему казалось важнее, чем раскрыть эту небольшую тайну. Но даже эта задача от него ускользнула ибо снаружи донесся разрывающий грохот. Питер бросил свои бесплодные поиски и рванулся к двери, отталкиваясь руками от стен и мебели, как шарик в настольном пинболе. При попытке сражения с одной особенно агрессивной стеной его руку прострелило таким взрывом боли, что он едва не рухнул на колени. Осторожное ощупывание показало, что у него глубоко рассечен трицепс. Питер связал дыру в плече с лужей крови на полу, но все равно не мог полностью осознать их значение. Императив, что надо найти Нила, оттеснял все прочее на задний план, так что Питер вновь оттолкнулся от стены и, шатаясь, проделал остальной путь до двери.
После полутьмы дома яркое солнце его ослепило. Спасаясь от жгучего света, Питер прикрыл здоровой рукой глаза и стал спускаться на тротуар. Когда глаза приспособились к свету, он узрел осевшего у стены Виндлоу/Кондрона, преступно брошенного там мертвым. Пулевое отверстие между глаз снимало все сомнения насчет смерти. Почти в двадцати ярдах распласталось еще одно тело, и при виде темных волос и худощавой фигуры, у Питера на одно мучительное мгновение от ужаса сжалось сердце, но потом его разум сбросил идентификацию. Может, он и не помнил, во что был одет сегодня Нил, но умереть в этой полосатой куртке он точно не мог.
Время словно застыло, никто не смел шевелиться, так что, когда дальше по улице началось какое-то движение, оно сразу привлекло внимание Питера. И на этот раз узнавание было мгновенным. В фургон запихивали безвольное тело его партнера.
— Нил! — попытался закричать Питер, но с губ сорвалось только сухое карканье, которое никто бы не расслышал и за три фута. Хотя при здравом размышлении, это было даже неплохо. Прежде чем привлекать внимание вооруженных бандитов, ему самому следовало найти оружие. А ведь у Кондрона оно было! Питер отчаянно заозирался в поисках его пистолета. Быстро оценив положение тела, он прикинул вероятную траекторию, по которой пистолет вылетел из безжизненной руки Кондрона, и за пару секунд углядел его, почти невидимый под припаркованной машиной. Питер подхватил пистолет и прицелился в плавном синхроне с уже набиравшей скорость машиной. Картинке перед глазами недоставало четкости, но шины были достаточно крупной целью, чтобы Питера это не волновало.
Питер аккуратно нажал на курок, но раздавшийся слабый щелчок прояснил, что Кондрон, прежде чем умереть, опустошил оружие. Но у Питера не было времени даже на рвавшийся с губ поток ругательств. Через секунду он уже ощупывал одежду мертвеца, отыскивая новую обойму, но к тому времени, когда он наконец ее нашел и со скоростью военного вставил взамен опустевшей, было уже поздно — фургон скрылся за углом ровно в тот момент, когда Питер навел на него пистолет. Мир Питера сузился до звука собственного дыхания и грохочущей в ушах крови, от слепого ужаса внутренности скрутило узлом. Нил был в руках мафии.
И вот в этот момент наконец показалась полиция. Питер не отреагировал на ее прибытие — он слишком привык к сиренам и слишком был сосредоточен на спасении своего склонного влипать друга. Однако ему быстро напомнили об опасности такого игнорирования. Раздался резкий окрик:
— Полиция! Бросайте оружие! Быстро!
Если тебя обнаруживают единственным вооруженным человеком в окружении энного количества трупов, полиция склонна косо на тебя смотреть. Питер не стал бросать оружие, но разжал хватку, отчего пистолет соскользнул с руки, повиснув у него на пальце, а сам Питер развел руки в стороны, принимая неугрожающую позу. Его левая рука яростно запротестовала против таких перемен.
— Я агент ФБР, — спокойно проговорил он, сдерживая гортанный рык, который пытался прорваться сквозь голосовые связки. — Удостоверение у меня в кармане. Произошло похищение, и на счету каждая секунда. Вам нужно произвести...
Закончить ему не дали.
— Сэр, оружие на землю, живо. Шаг в сторону и руки за голову.
Питер подосадовал на задержку, но он понимал, что при виде тела у его ног любой полицейский с легкостью нажмет на курок. К его облегчению, когда он уже начал нагибаться к земле, появилась еще одна машина с сиренами, которая эффектно затормозила около полицейской машины. Из нее буквально по воздуху вылетела Диана, на ходу показывая удостоверение.
— Опустите оружие! Это агент ФБР.
Полицейские с явным нежеланием подчинились, но Питер уже выбросил их из головы и сосредоточился на том, чтобы максимально сжато ввести свою команду в курс дела.
— Нил похищен. Нужна ориентировка на "фордовский" фургон серии "E", вероятно 2008 иди 2009 года, светло-коричневого цвета. Номер я не разглядел — слишком далеко, но на бампере была наклейка "Метс". Направлялся на север.
Джонс, наполовину высунувшись с пассажирского сидения, сделал согласный жест:
— Вас понял, — и снова исчез в машине.
Диана направилась к Питеру, и ее лицо тревожно напряглось, когда она увидела капающую с его руки кровь.
— Босс, вы в порядке?
— Я в норме, но думаю, тебе стоит проверить... — он не успел закончить, потому что в этот момент повернулся, чтобы показать на разбитую машину сообщницы Кондрона, и Диана сдавленно ахнула. Питер никогда не слышал от нее такой реакции и встревожено обернулся.
На обычно невозмутимом лице Дианы отражался ужас и шок.
— Что? — с беспокойством спросил Питер и потом повторил вопрос, поскольку членораздельного ответа не получил — только трясущийся палец, показывающий куда-то в его направлении.
Питер попытался извернуться, чтобы посмотреть себе за спину, но от этого движения не только вспыхнула боль в руке, но и он сам почувствовал себя очень глупо — как собака, гоняющаяся за своим хвостом, и быстро вернулся в предыдущее положение.
Диана рывком вышла из шока.
— Звони в "скорую", — рявкнула она Джонсу. — Босс, не двигайтесь, стойте смирно.
Питер повиновался — краткая потеря Дианой самообладания убедила его, что что-то серьезно не так.
— В чем дело? У меня что, на спине пчела? Или бомба?
— Не совсем, — Диана уже зашла ему за спину. Он не видел выражения ее лица, но в голосе сквозило недоумение.
Он невольно вздрогнул, когда ее холодные руки скользнули ему сзади под рубашку.
— Эй, поосторожней. У Эл пунктик насчет рук и других женщин. В прошлый раз мне пришлось целую неделю мыть посуду.
"Федеральный БабоРаздеватель" — как наяву услышал Питер поддразнивающий голос Нила, и у него невольно поползла улыбка
— В прошлый раз, босс?
Питер расслабился: из голоса Дианы исчезло напряжение — что бы его ни причинило, проблема уже разрешилась.
Ее рука уперлась ему в спину, и он ощутил странный рывок. Потом Диана появилась перед Питером, и в ее руке, обмотанной платком, красовался нож.
— Он?..
— Торчал у вас посередине спины. Да, — закончила за него Диана. — Но он застрял в ремнях кобуры. Там, где они пересекаются — двойной слой кожи. Это спасло вам жизнь. Вообще ни царапины. Но вот с рукой кошмар. Мы должны отвезти вас в больницу.
— Рука подождет, — но поскольку Диана запротестовала, он смирился: — Поищи в квартире чем перевязать. Нила похитили, и у него мало времени.
Он похлопал себя одной рукой по карманам.
— Черт, где мой мобильный? — В голове всплыло противостояние на лестнице. — Точно, он остался в доме. Не сходишь за ним? И, Джонс, позвони маршалам, пусть пришлют данные с браслета Нила. О, и проверь, не получится ли отследить его телефон. Он, наверное, еще при Ниле.
Члены команды неохотно разошлись выполнять инструкции, и Питер порадовался, что хоть ненадолго остался один. Он глубоко вдохнул, наполняя легкие влажным вечерним воздухом и пытаясь таким образом очистить разум, но его колотило эмоциями: гневом и страхом в равной мере, густо и бесперебойно. Он подвел Нила, не выполнил своего обещания его защитить. Отчаяние, словно змея, свернулось у него внутри и потом незаметно поднялось к горлу.
Питер поднял голову, снова втягивая в себя воздух, и потер ноющий висок. Последние пару дней он ощущал себя как в эпицентре семибального землетрясения; волнение за друга рушило его защитные стены. Однако сейчас надо было заново их восстановить и задраить все возможные люки. Нилу требовался агент Питер Бёрк — талантливый ФБР-овец, который находил его, когда больше никто не мог — причем, находил дважды. Питер позволил всему, кроме решимости, раствориться и стать белым шумом. Он все еще чувствовал себя разбитой посудиной, которая держится на честном слове, но твердое и непреклонное стремление найти Нила скрыло оставшиеся трещины, в том числе, возможно, и от него самого.
Вернулась Диана, на ее лице отражалось потрясение. Она протянула Питеру его телефон, который несла водруженным на кучу извлеченных из аптечки медикаментов.
— Босс, там как была бойня. Кровь на полу, кровавые следы по стенам и лестнице. Это все ваша?
Питер хотел было кивнуть, но потом отрицательно покачал головой.
— Нет, еще Нила. — Он не стал вдаваться в подробности.
Диана мягко подтолкнула Питера сесть на ступеньку и занялась его рукой.
— Что вообще происходит? Что случилось?
Питер постарался собраться с мыслями настолько, чтобы суммировать события дня, не выдавая при этом изначальной деятельности Нила.
— Вот этот, — он кивнул на Кондрона, — и дама в машине — агенты ОПД. Они заставили Нила кое-что выкрасть у русской мафии. И это, — он жестом показал на обширное пространство учиненного хаоса, — стало ответным ударом.
Питер дернулся, резко втянув в себя воздух — то, что делала Диана с его рукой, было болезненным с резкими провалами в мучительное.
— Здесь нужны швы, босс. Вы потеряли много крови.
— У меня нет времени. У Нила нет времени, — и снова он сдержал отчаяние, которое как кровь просачивалась в его голос. — Я буду в норме. Прошу, просто перевяжи и все.
Диана повиновалась, молча выражая неодобрение. Когда она закончила, Питер слегка шатко поднялся и с неудовольствием оглядел свою порванную и окровавленную рубашку.
— Мне нужно переодеться. Моя машина стоит через улицу, там в багажнике есть чистый пиджак и рубашка. Открывай с пульта, на расстоянии. Кондрон угрожал ее взорвать, говорил, что подложил бомбу. Я уверен, что он блефовал, но рисковать не хочу.
К ним торопливо подошел Джонс. На его лице отражалась растерянность, которая позволила Питеру предположить, какую именно новость он принес.
— Данные слежения показывают, что Нил сейчас в своей квартире, — сообщил Джонс.
Питер расстроено покривился.
— Работу программы саботировали. Позвони еще раз маршалам и сообщи, что они передают ложные данные. Пусть попробуют перезапустить программу. Но у нас на это нет времени. — Он повернулся к Диане, которая торопливо шла к ним с одеждой Питера. — Мне нужно, чтобы ты осталась здесь. Я знаю, куда они увезли Нила, и я еду за ним.
Агенты встревожено переглянулись.
— Вы не можете покидать место перестрелки, где убили офицера полиции, — осторожно напомнил Джонс. Правила на этот счет были очень конкретны.
— Я ни в кого не стрелял, — отмел все протесты Питер. — Я вообще не стрелял. Я даже не знаю, где мой пистолет. Этот принадлежит Кондрону. На нем мои отпечатки, но проба на следы пороха покажет, что я не стрелял. Может, это и место перестрелки с убийством, но для меня это в первую очередь место похищения, и я приму меры, чтобы больше никого не убили.
Его подчиненных это явно не убедило, и он продолжил:
— Слушайте, Нила похитила русская мафия. Они считают, что у него есть кое-что, что им нужно, но у него этой вещи нет — она у меня. И когда они поймут, что у него ее нет, то убьют Нила. Я этого не допущу.
Диана пригляделась к своему боссу. Вокруг глаз Питера выделялись глубокие морщины, взгляд был мрачным, плечи в постоянном напряжении, но она видела в его глазах решимость. Это был человек, которым она восхищалась больше всех на свете. Она уважала его дисциплинированность, желание защищать и то, с какой страстью он посвящал себя работе, неважно, чего ему это стоило. И еще она видела сильную связь между своим боссом и его юным консультантом, и знала, что никакие аргументы не сдвинут сейчас Питера с намеченного курса действий.
— Вы не в состоянии вести машину, — было единственным возражением, которое она озвучила.
— Я поведу, — прервал ее Джонс. Это было утверждение, не предложение.
Острая необходимость действовать, словно электрозаряд, скользнула по позвоночнику Питера, приводя все его мышцы в состояние боевой готовности. Со времени похищения и без того прошло слишком много времени. Он не желал тратить его еще больше впустую.
— Хорошо, поехали. Диана, когда закончишь, сразу возвращайся в офис. Как только будет доказательство местонахождения Нила, получай ордер и вызывай группу спецназа.
Питер дал Джонсу адрес Шоровоского — инстинкты говорили, что Нила увезли именно туда, и Питер им доверял. Мобильник Нила нашли в доме Джун, а офису маршалов могло потребоваться время, чтобы определить ошибку в программе и ее исправить.
Обезболивающее, которое Диана заставила его принять, немного притупило болезненную пульсацию в голове и руке, но способности продуктивно думать Питера лишала не она, а тревога за Нила. Русская мафия славилась своей жестокостью, и нилово неподражаемое очарование вкупе с хорошо подвешенным языком тут ему не помогут.
Питер беспомощно стиснул руки — память подкинула воспоминания, как выглядели жертвы допросов русских. Он не допустит, чтобы Нила постигла такая же участь. Джонс чувствовал, что Питер погружен в раздумья и предоставлял босса своим мыслям, не считая частых тревожных взглядов в его сторону.
К тому времени, когда они приблизились к резиденции Шоровоского настолько, что Питер принял решение съехать с дороги и подождать подтверждения местонахождения Нила, уже почти стемнело. У Питера настолько ныло все тело, что он не мог найти комфортного положения. Несмотря на усталость, он сидел, вытянувшись в струнку, весь напряженный от желания действовать. Зазвучавший телефон вырвал его из раздумий. Он надеялся, что это Диана, но это был Хьюз.
— Питер, ты прав, — без преамбулы начал тот. — Программа после перезапуска показывает, что Нил у Шоровоского. Мы в процессе получения ордера, и он, и спецназ будут у тебя через час. Но до тех пор тебе надо продержаться. Не сходи с позиции и жди подмогу. Тебе понятно?
— Да, сэр, — механически ответил Питер. Он закрыл телефон и безвольно уронил руку на колено. Час.
Питер давно работал агентом ФБР. Он умел подчиняться приказам и понимал стоящие за ними причины. Чего он сейчас добьется, если ослушается? Но у Хьюза не было всей информации. Он не знал, какой козырь есть у Питера, и это не его партнера сейчас удерживала силой русская мафия и, возможно, пытала.
— Я иду в дом, — слова выскользнули из его рта еще до того, как он осознал свое решение. Рубикон. Здесь он пересекал черту. Он собирался проигнорировать прямой приказ начальства. Разумеется, смешно было думать об официальном выговоре или понижении должности, когда существовал приличный шанс, что русские его вообще убьют. А если нет, Элизабет... нет, он не будет об этом думать, он не может. Она бы поняла. Нил стал для них обоих частью семьи.
Повернувшись, чтобы дать указания Джонсу, Питер чуть не рассмеялся при виде его застывшего лица. Кажется, Джонс не мог решить, то ли прикидывать размер смирительной рубашки, то ли доставать наручники.
— Но, сэр, Хьюз сказал, что мы должны оставаться здесь, — как будто Питер внезапно оглох или полученный минуту назад приказ испарился у него из памяти из-за сотрясения. И вот черт побери пронзительный голос Хьюза, который можно было услышать с соседнего сидения.
— Хьюза не обладает всей информацией. Кроме того, его здесь нет, и решения в полевой обстановке принимаю я, — ровно и твердо проговорил Питер.
— Питер, вы не можете... — от желания убедить у Джонса даже упал голос. — Если вы пойдете туда, то лишь предоставите им еще одного заложника. Вы свяжете руки спецназу.
Питер про себя подумал, что, может, это и не так плохо. Не факт, что спецназ станет беспокоиться о безопасности осужденного преступника, но "своих" они все же старались защищать. Однако Джонсу он привел более приемлемый аргумент.
— Надеюсь, когда я окажусь внутри, до стрельбы уже не дойдет. А в худшем случае, у тебя будет переговорщик.
Он вытащил из кармана конверт и отдал его Джонсу.
— Им нужно от Нила вот это. Я уже все сфотографировал и отослал в отдел криптографии, но русским знать об этом необязательно. Ты останешься здесь, и я тебе позвоню, когда мне понадобятся эти бумаги, чтобы заключить сделку.
Клинтон Джонс был надежным и лояльным подчиненным, но в данный момент, кажется, был готов взбунтоваться. Но Питер точно не был хорошим примером, когда дело касалось исполнения приказов.
— Если вы идете в дом, я пойду с вами. Нил и мой друг тоже.
Питер призвал на помощь самую успокаивающую улыбку из репертуара Нила.
— Послушай, у меня есть план. — Что можно было считать правдой, если щедро даровать это название чистому "скелету" идеи, которую он себе мысленно начертил. — Ты — мое скрытое преимущество, и мне нужно, чтобы ты с бумагами находился здесь.
Нил явно повлиял на его умение говорить двусмысленно, потому что Джонс изучил искреннее выражение Питера, потом резко кивнул и выбрался из машины. Но оказавшись снаружи, он нагнулся и посмотрел на босса через открытую дверь машины.
— Питер... — он остановился и закусил губу. У Питера было чувство, что тот чуть не сказал "Надеюсь, вы знаете, какого черта вы творите". Для него и самого это был основной вопрос. Но Джонс в конце концов просто напряженно улыбнулся. — Будьте осторожны, — сказал он и захлопнул дверцу машины.
Тронувшись с места, Питер посмотрел в зеркале заднего вида: лицо Джонса отражало нерешительность и раздрай. Но при этом, он на глазах Питера вытащил из кармана мобильник и стал набирать номер. Питеру не требовались его детективные навыки, чтобы понять, кому он звонит. Проблемы, которые Питер успел на себя навлечь, были сущей ерундой в сравнении с последствиями, которые сулило ослушание прямого приказа "не входить в дом русского". Он не мог себе позволить услышать такой приказ и, с чувством полной бесповоротности своего поступка, выключил телефон. Добросовестное неведение становилось сегодня словом дня.
Внезапно в машине стало как-то очень тихо. Мурлыканье двигателя совершенно не разгоняло тишины, которая окружила Питера и распахнула дверь всем думам и отчаянию в его мыслях, которые теперь неконтролируемо неистовствовали у него в голове. Он действительно был совершенно один. Его партнер потерялся, и он действовал безо всякого одобрения ФБР. Это означало, что он опасно балансирует над очень глубоким отвесом и без какой бы то ни было видимой страховки. Но несмотря на это четкое осознание, его нога уверенно жала на акселератор.
Тянувшаяся вдоль дороги аккуратная живая изгородь уступила место стене с режущей "колючей проволокой" поверху. В тусклом свете спускающихся сумерек Питер видел камеры, которые словно маркеры отмечали его продвижение по дороге. Просто маленькое напоминание о власти этой мафиозной семьи. Взгляд на часы сказал, что Нил у них уже больше часа. Во рту пересохло, сердце обвили ледяные лианы страха. И снова Питер загнал внутрь кипящий под кожей гнев — он знал, что должен контролировать свои эмоции.
Он без колебания подкатил к воротам, опустил стекло и протянул наружу документы.
— Специальный агент Бёрк, ФБР, — представился он. — Мне нужно видеть вашего босса. Передайте, что у меня есть информация о том, что он ищет.
Сердце у него бешено билось о ребра, но, пока охранник ходил за разрешением на въезд, Питер сохранял на лице выражение вежливого равнодушия. Коротко проконсультировавшись с начальством, охранник махнул ему проезжать. И на этот раз Питер смотрел прямо перед собой, не оглядываясь на закрывавшиеся за ним ворота, которые очень напоминали "челюсти" захлопывающегося капкана.
8 глава
8 глава
На выходе из машины Питера ожидали двое крупных молчаливых мужчин с полуавтоматами. Они обыскали его — сначала на предмет оружия, затем металлодетектером на электронные устройства. Питер с достоинством это позволил и даже без жалоб отдал свой телефон, надеясь, что его сговорчивость ускорит процесс. Он не был вооружен и лишь следил за тем, чтобы скрыть боль, которую причиняло поднимание левой руки — он не желал показывать свою уязвимость хоть в каком-то смысле.
Его без шума препроводили в помещение, которое, по его предположению, было кабинетом Шоровоского, и он невольно подумал, не сюда ли накануне ночью влезал Нил за своей добычей. Мафиози не предложил Питеру руки, только показал на кресло напротив своего стола. Питер кивком принял приглашение, радуясь возможности сесть. Ему нужно было экономить те крохи энергии, которые у него еще оставались.
Русский посмотрел на него со смесью вежливости и подозрительности.
— Агент Бёрк, если вы надеетесь записать или ретранслировать наш разговор через какое-то устройство, утаенное от моих людей, могу вам сообщить, что эта комната экранирована.
— Напротив, я очень рад, что наш разговор будет... скажем так, не под запись.
Насколько стоит быть откровенным? Что лучше: изображать из себя члена лиги продажных агентов ОПД или следовать своим инстинктам, и раз уж приличная часть "Белого воротничка" будет здесь в течение часа, то пойти более прямым путем, уповая на то, что с учетом относительной официальности его визита, честный диалог принесет больше пользы?
— В таком случае, чем я могу вам помочь? — Шоровоский раскинул руки в приглашающем жесте, но взгляд его оставался настороженным.
— Я думаю, что мы оба можем помочь друг другу. Позвольте я скажу прямо: у вас есть кое-что мое, а у меня — ваше,— Питер сознавал, что его слова звучат собственнически ака Голлум, но он чувствовал, что подобные имущественные требования на своего консультанта — это лучший залог его здоровья.
Бандит поднял косматую бровь.
— Боюсь, это не достаточно прямо. Я не понимаю. Что у меня есть такого, что вы можете желать получить?
— Мой партнер Нил Кэффри. А у меня имеются бумаги, на которые он, к несчастью... облегчил вашу собственность. Это было ошибкой с его стороны, и я буду счастлив вам их вернуть, если вы вернете мне моего партнера целым и невредимым.
— Уверен, вы ошибаетесь. Почему вы думаете, что этот ваш мистер Кэффри — у меня? — вопрос сопровождался милой улыбкой в тридцать два зуба.
Питер ответил так же ровно и дружелюбно, но позволил себе подпустить в голос властности, выработавшейся у него за годы командования агентами.
— Я не думаю, я знаю. Я лично видел, как ваши, скажем так, люди препроводили мистера Кэффри в фургон и проследил его до самого вашего дома.
Русский на мгновение помрачнел — первая брешь в его вежливом фасаде. Питер ответил невозмутимостью, сознавая, что только что обвинил в некомпетентности главу мафии.
— Прошу прощения, — Шоровоский поднялся на ноги. — Мне нужно уточнить кое-какие факты у своих подчиненных. Подождите, пожалуйста, здесь. Мои люди принесут вам выпить, если хотите.
Питер поднял руку, отказываясь от предложения.
— Спасибо, мне вполне комфортно, — но внезапный удар страха насчет намерений мафиози заставил его добавить: — Мистер Шоровоский, я хочу подчеркнуть тот факт, что Кэффри должен вернуться ко мне в том же состоянии, в котором вы его забрали.
Питеру хотелось пригрозить страшными карами, "варившимися" у него в мозгу, но он воздержался от соблазна, решив, что это принесет больше вреда, чем пользы. Он понадеялся, что этого напоминания будет достаточно, чтобы застопорить любой допрос, которому сейчас мог подвергаться Нил.
Из-за закрывшейся двери донесся поток русской речи — Питер не понял ни слова, но, судя по сердитым взглядам охранников, он не слыл здесь человеком года.
Изображая расслабленность, которой на самом деле не чувствовал, Питер устроился в кресле, положив ногу на ногу. Ему впервые выдался шанс осмотреться, и он без интереса изучил дорогие предметы искусства и богатую обстановку. Он рискнул бросить быстрый взгляд на часы и отметил, что с тех пор, как он получил звонок Хьюза, прошло уже полчаса. Временное затишье превратило щедрый поток адреналина, который только и поддерживал силы Питера, в тонкую струйку, и сквозь возведенные стены начали пробиваться обессиленность и болевая дрожь мышц. Стараясь собраться, Питер закрыл глаза и глубоко втянул носом воздух.
В ноздри ударил слабый запах какой-то химии, и Питер еще раз глубоко вдохнул через нос. Чистящее средство. Движимый больше потребностью отвлечься, чем любопытством, он поискал взглядом источник запаха. Тот обнаружился в нескольких футах справа — влажное пятно на ковре, где тонкий ворс выглядел более темным и встопорщенным. Питера внезапно ударил страх, что Нил истек кровью прямо на этом месте — от одного взгляда на пятно его накрыло небольшим цунами адреналина, быстро прогнавшим чувство потерянности. Питер заставил себя рассмотреть подобную возможность рационально. Разумеется, Шоровоский был слишком хитер, чтобы оставлять у собственного порога криминальные улики, которые безвозвратно связали бы его с убийством. Хотя, возможно, он высокомерно считал, что может безнаказанно совершать подобные преступления, особенно в своем собственном доме. Может, он хотел превратить Нила в показательный урок тем, кто думает, что у него можно что-то украсть. Его организация оттачивала свое мастерство избавления от жертв, сбрасывая их в фундаменты стоящихся зданий или отправляла прямиком в Ист-Ривер — в железных цепях для балласта.
Этому должно было быть безобидное объяснение. Может, той-пудель Шоровоского надул на ковер или, может, он сам, увлекшись кроссвордом, пролил в этом месте утренний кофе. Питер вновь загнал свои страхи поглубже, избавляясь от сковавшего плечи напряжения. Нельзя отходить от своего властного положения и позволять мафиози увидеть его нервозность. Когда Шоровоский вернулся в кабинет, Питер сумел встретить его прохладно-вопросительным выражением лица.
— Тайна раскрыта, мой дорогой агент Бёрк, — мафиози вернулся за стол, и Питер ответил ему фальшивой улыбкой в тридцать два зуба, которую затем сменила такая же фальшивая ухмылка.
— Раскрытие тайн всегда меня интересовало. Прошу, говорите, — Питер щелчком смахнул с рукава воображаемую пылинку.
— Мои люди нашли вашего друга лежащим на тротуаре. Он выглядел нездоровым, и они из чистой благотворительности помогли ему забраться в фургон дабы отвезти туда, где ему смогут оказать медицинскую помощь.
Питер едва не зааплодировал. Это было превосходное объяснение, и достаточно близкое к правде, чтобы при желании обе стороны могли загладить вопрос.
— Я... благодарен, — кашлянул Питер, не позволяя последнему слову застрять в горле. — За заботу. И где он сейчас?
— Мой личный врач диагностировал у него сотрясение мозга и в качестве самого разумного плана действий предложил отдых. Мистер Кэффри сейчас наверху — в одной из наших спален. Мой человек пошел его будить. А пока что мы можем завершить нашу деловую сделку.
Питер наклонил голову.
— Будучи агентом ФБР, я всегда испытываю огромное удовольствие от возвращения пропавших ценностей их законным владельцам, — елейно ответил он.
Это не было прямой ложью. Бумаги были получены незаконно и суд никогда бы не принял их в качестве улик. Сделанная Питером фотокопия могла дать полезную информацию ФБР, но от самих оригиналов пользы было немного. Однако логистика сделки была не так проста. Питер не хотел, чтобы в особняке застали и Джонса.
Но прежде, чем он успел что-то предложить, дверь кабинета приоткрылась и внутрь просочился один из его бывших сопровождающих. И приближаться к боссу ему было крайне не по себе. Питер решил, что с тем же успехом тот мог повесить на шею табличку "не убивайте гонца за плохие новости". Он явно вытянул короткую соломинку. Посланец прошептал что-то Шоровоскому на ухо, хотя это было излишне ибо он говорил по-русски.
Реакция мафиози полностью оправдывала трепет его лакея. Шоровоский грохнул кулаком по столу и проорал нечто, что Питер мысленно перевел как "Какого черта?!". Притворяясь, что совершенно не интересуется дальнейшим, Питер с огромным интересом следил за разговором, интерпретируя не слова, а язык тела. Кроме того, он сделал себе мысленную пометку: в следующий раз, когда Эл предложит походить вместе на какие-нибудь курсы, надо настоять, чтобы это были курсы русского. Это будет вложение намного лучше, чем танцкласс. Наблюдая, как лицо Шоровоского от сдерживаемого гнева становится интересного красно-лилового оттенка, Питер был готов побиться об заклад, что проблема каким-то образом связана с его партнером. Только Нил мог довести человека до такой степени фрустрации.
Когда охранник испарился из комнаты, явно радуясь, что сумел уйти невредимым, Питер невинно поднял бровь:
— Проблемы?
— Никаких, — Шоровоский прилагал видимые усилия, чтобы сохранить легкость тона. — Просто некоторые... деловые осложнения.
— Надеюсь эти... осложнения, — Питер скопировал его тон, — не связаны с мистером Кэффри?
Небольшая заминка подтвердила его предположение, хотя мафиози и попытался отмахнуться.
— Похоже, у мистера Кэффри сотрясение серьезнее, чем мы думали. Кажется, он куда-то ушагал.
У Питера от удивления глаза полезли на лоб.
— Ушагал? — переспросил он. Это был потрясающий эвфемизм для огромного количества действий Нила. Тот ушагивал с мест преступлений, он ушагал из тюрьмы. И до сих пор это не подразумевало "получил пулю в затылок".
Питер поднялся было на ноги, но смазал эффект, мгновенно рухнув обратно в кресло ибо кровь совершенно не желала приливать к голове на новую высоту.
— Ты заверили меня, что Нил не пострадает.
— В наших руках он не пострадает, мое вам слово. Уверен, мои люди скоро его найдут.
Питер кивнул, показывая, что принимает это заявление, но про себя похохотал над его нелепостью. Если Нил не хотел, чтобы его нашли, то, как показывала история, был только один человек, способный это сделать. Хотя было бы иронично, если бы Нилу удалось успешно сбежать из застенков, а Питер застрял бы внутри со своей предполагаемо спасательной миссией. Но если кто и смог сбежать из подобного форта, то это Нил. Объедините его гибкость, скорость и храбрость со знаниями, которые он приобрел за время своей предыдущей эскапады, и он взлетит до статуса самого Гудини. Но интуиция подсказывала Питеру, что Нил со своими текущими травмами сейчас, скорее всего, затаился, забрался в какую-нибудь дыру и там законопатился. В этом было и хорошее: это означало, что на какое-то время он будет в безопасности.
Разумеется, Шоровоский мог лгать — будучи не в состоянии предъявить Нила живым, он мог придумать правдоподобное оправдание, но Питер так не считал. Ярость мафиози была подлинной. Кроме того, так он утрачивал доверие ФБР к своей переговорной позиции, а это не то, с чем он бы расстался по своему желанию. И кроме того, это было так по-ниловски. Нил никогда не оставался там, где его посадили. Питер хотел вовсю использовать это преимущество, но ему не представилось такого шанса.
На этот раз никто не пытался осторожно подойти к боссу — охранник буквально ворвался в кабинет, напряженно выкрикивая что-то по-русски. Шоровоский грохнул кулаками по столу и, изрыгая проклятья, вскочил на ноги; его лицо исказилось от гнева. И прежде, чем Питер успел подняться следом, он ощутил прижатое к загривку дуло пистолета.
— Ты — труп, агент Бёрк.
Очевидно, кавалерия была уже на подходе, но, вспомнив камеры на внешней стороне забора, Питер подумал: а сколько на самом деле информации Шоровоский получал о своих гостях? Разница могла быть буквально означать разницу между жизнью или смертью. Сердце билось о ребра с силой разрушительного тарана, но разум Питера был ясен как никогда.
Он поудобнее устроился в кресле и спокойно скрестил ноги в лодыжках.
— С вашей стороны это было бы большой ошибкой, — его голос звучал ровно и собранно, изображая отсутствие какого бы то ни было волнения. — Они знают, что я здесь. Они знают, что здесь Кэффри. Если с кем-то из нас что-то случится, это будет означать для вас и всей вашей организации полный крах.
— Готов рискнуть, — прорычал Шоровоский, но Питер видел, что у него на висках выступила тонкая пленка пота.
Было соблазнительно стремительно выпалить сие рациональное наблюдение, но Питер сдержался.
— У них есть ордер и команда спецназа, и они появятся здесь раньше, чем вы получите шанс что-то прикрыть. Вы пойдете на электрический стул за убийство, ваша организация будет уничтожена, а ее останки подберут конкуренты. Но, если сейчас вы ко мне прислушаетесь, я смогу это предотвратить. Ничего из перечисленного не случится.
Долгую минуту концентрированная ярость на лице Шоровоского убедительно доказывала, что тот может нажать на курок просто назло, но главами подобных организации не становятся люди, привыкшие поддаваться импульсам. Дуло на загривке Питера не исчезло, но и не выстрелило, и Питер записал это себе в актив. Его лицо отражало принужденное безразличие.
— Говори! — приказал русский.
— Сначала дайте мне мой телефон, — парировал Питер. — Ну же, — нетерпеливо поторопил он, поскольку Шоровоский заколебался. — У нас мало времени.
Мафиози дал знак кому-то за спиной Питера. Тот не имел возможности повернуть голову и не знал, сколько еще человек находится в комнате, но их явно хватало, чтобы вышибить ему мозги, если он лишний раз шевельнется.
Вскоре ему в руку втиснули телефон. Аккумулятор был снят — видимо, чтобы предотвратить отслеживание локации, и пока телефон загружался, каждая секунда казалась Питеру вечностью. Если начнется перестрелка — и неважно, кто нажмет на курок первым, Шоровоскому будет нечего терять. Он поставит на защиту от внешнего врага все свои силы и средства, уничтожит все улики, какие только удастся, а сам вместе с теми лейтенантами, которых он не посчитает нужным пустить в расход, сбежит в какую-нибудь, без сомнения, заготовленную дыру. У ФБР не было ресурсов окружать всю территорию полностью, а самому Питеру почти наверняка предстояло стать первым представителем сопутствующего ущерба, и он мог только надеяться, что Нил укрылся где-то достаточно глубоко, чтобы не попасть под шальную пулю.
Как только телефон загрузился, Питер сразу нажал 7 в быстром наборе. Ему ответили почти мгновенно.
— Агент Бёрк?
Человеку со стороны этот голос, вероятно, показался бы холодным и официозным, но Питеру он говорил о ледяной ярости, подтаявшей от приличной дозы беспокойства — он не первый раз его слышал, но никогда еще тот не направлялся на него лично. В данный момент начальственная головомойка могла разрушить его авторитет, и Питер рванул с места в карьер.
— Агент Хьюз, ситуация находится под контролем. Мистер Шоровоский готов сотрудничать, и я был бы благодарен, если бы вы дали мне несколько минут, чтобы разрешить ситуацию к обоюдному удовлетворению. Если от меня в ближайшие десять минут не будет известий, задействуйте ордер.
На другом конце линии упало молчание, и у Питера вспотели ладони от страстной надежды, что его начальник не настолько на него зол, чтобы не позволить ему вести дело. Наконец он получил ответ — всего лишь одно слово:
— Понял.
В тоне, которым оно было высказано, сквозило напряжение, говорившее о куче всего, что осталось невысказанным — и что почти наверняка будет высказано в большом объеме, как только ситуация разрешится. На мгновение Питер ощутил себя нежным и сочным кусочком мяса, которым соблазняются сразу два льва.
— Все в порядке, — с энтузиазмом в голосе объявил он явно и без того очевидную информацию. — У нас есть десять минут.
— На что? — у русского все еще чесались руки от желания перейти к насилию — он не был уверен, что что-то получит от договоренности.
— На то, чтобы скрыть что бы то ни было компрометирующее, — терпеливо объяснил Питер. И получив в ответ ничего невыражающий взгляд, уточнил: — Гипотетически украденные вещи, доказательства незаконной деятельности, людей, на которых есть незакрытый ордер.
— Но обыск...
— Если мы правильно разыграем карты, то его не будет. Ордер выдан на Кэффри. Если, как вы говорите, он в ваших руках не пострадал, вашего самаритянского объяснения будет достаточно. Я поддержу вас.
— Но я не могу извлечь Кэффри из воздуха, — мафиози внезапно стал напоминать капризного ребенка.
— Я смогу его отыскать, можете на этот счет не волноваться, — уверенно пообещал Питер. — Просто удостоверьтесь, что на виду нет ничего нелегального. Никто ничего конфисковывать не будет. Я вежливо поблагодарю вас за заботу о моем партнере в час нужды, и мы уйдем. Ваша организация не пострадает — как и ваше лидерство, и вы еще получите дополнительный престиж, что вышли сухим из воды после выданного на ваш дом ордера. Беспроигрышная ситуация.
Хоть это и было по большей части импровизацией, но, по мнению Питера, звучало достаточно привлекательно. И русского, кажется, тоже убедило. Выражение Шоровоского стало задумчивым и оценивающим, и затем он щелчком пальцев отправил своих людей выполнять указания Питера.
Давление в загривок исчезло, и Питер облегченно выдохнул, раздувая ноздри. Однако он не стал останавливаться на достигнутом и решил подстегнуть удачу.
— У меня есть еще два условия, — уверенно заявил он.
Шоровоский сердито на него посмотрел.
— Вы не в том положении, чтобы что-то требовать.
— А я думаю, что в том, — Питер очень демонстративно посмотрел на часы. — На ближайшие 3 минуты. Первое: в будущем не должно быть даже попыток отомстить мистеру Кэффри. Я, как правило, работаю над "беловоротничковыми" преступлениями, так что нам не будет причин пересекаться. Но если что-то случится со мной или с Кэффри, я лично прослежу, чтобы мои боссы услышали всю историю целиком и полностью.
— Согласен, — заявил Шоровоский. — У меня нет желания навлекать на себя всю мощь ФБР. Придерживайтесь своей части сделки и, надеюсь, мы больше никогда не встретимся.
— И последнее, — Питер старался всем своим видом показать, что собирается попросить чашку кофе и сэндвич. — Мне нужны алмазы Янссена.
— Poshel ty! Нет!
— Они мне нужны, чтобы закрыть дело. Пока этого не произойдет, вы будете не в безопасности. Я не собираюсь кому-то показывать связь между ними и вами, поскольку это также бы означало раскрыть роль Кэффри. Мне нужны алмазы для его безопасности, а если он будет в безопасности, то и вы — тоже.
Мафиози, казалось, все равно колебался.
— Эти алмазы — очень малая часть вашей прибыли и очень малая часть того, что вы заплатите адвокатам, которых наймете защищать вас в суде. Время вышло. Да или нет? — надавил Питер.
Шоровоский по-славянски расстроено махнул рукой.
— А, звоните. Я пока достану ваши алмазы.
Он снял висевшую за спиной картину и начал процесс открывания сейфа, а Питер набрал номер.
— Агент Хьюз, ситуация разрешилась. Пожалуйста, отзовите своих людей. Мистер Шоровоский оказывает полное сотрудничество. Похоже, произошло недоразумение. Он со своими людьми лишь оказал Нилу помощь после его ранения. Однако, в данный момент мы временно потеряли Кэффри. Полагаем, он куда-то забрел из-за состояния спутанности сознания после сотрясения мозга. Вызовите, пожалуйста, машину "скорой", пусть будет наготове. И пришлите ко мне агента Джонса с трекером GPS.
— Агент Джонс в пути. Продолжайте регулярно сообщать обстановку, — судя по тону, Хьюз не был рад сложившейся ситуации.
— Агент Кондрон говорил, что отключил следящий браслет Кэффри, — Шоровоский скинул приятно зазвеневший черный мешочек в подставленную ладонь Питера. Тот опустил его в карман, не оскорбляя хозяина дома проверкой содержимого.
— Агент Кондрон — однозначно не самый надежный источник информации, — ответил Питер. Это было самое легкое объяснение сложного вопроса. — Пока мы ожидаем агента Джонса, я бы хотел посмотреть комнату... которую покинул Кэффри. — Питер собирался сказать "из которой сбежал", но решил выразиться более тактично.
Шоровоский сам поводил Питера до нужной комнаты, хотя, вероятно, не из вежливости, а чтобы лично удостовериться, что агент не увидит ничего лишнего. Питер сам не понимал, чувствовать ему тревогу или облегчение при виде безобидного складского помещения, где держали Нила. Комната говорила о более или менее цивилизованном обращении, но так же оставляла тревожное впечатление, что Нил действительно был не в форме. Единственной зримой формой ограничения свободы были наручники, сиротливо свисающие с металлического столбика изголовья кровати, и Питер знал, что от них не было ровным счетом никакого прока. Нил сбегал и из намного худших, будучи при этом накачанным до бровей.
— Он выбрался в окно, — озвучил очевидное Питер, осторожно выглянув на улицу. — И потом поднялся на крышу.
— Ну, сейчас его там нет, мои люди это проверили. Вероятно, он снова влез в дом через другое окно и теперь может быть где угодно. Придется проверять множество комнат.
— Черт возьми, — растерянно пробормотал Питер. Его отточенный нилометр заработал на полную силу. У Нила был какой-то план или он импровизировал? Но мысленные блуждания Питера не успели далеко продвинуться, поскольку появился Джонс.
Как ни странно, трекер GPS не стал той многообещающей панацеей, которой казался. Найти человека на улице с точностью до 10 футов это совсем не то, что искать кого-то внутри здания. Присутствие стен и полов и отличие расстояний по вертикали и по горизонтали приводили к озадаченным скитаниям по лестницам и коридорам до тех пор, как до Питера не осенило:
— Бог мой! Он в дымоходе!
Спускаясь сверху, Нил не подозревал, насколько блестящее укрытие он выбрал. Камин представлял собой резервный способ отопления и сейчас за ненадобностью был "зашит" в стену. Шоровоский к этому моменту уже хотел только, чтобы ФБР просто исчезло из его дома и, наверное, согласился бы ради этого даже снести половину особняка. Он приказал своим людям убрать стол, загораживающий нужное место, и сорвать со стены фанеру. И как только пространство очистили, Питер сразу же сунулся внутрь.
— Нил? — Его пальцы нашли внутри только металлическую решетку. Питер потянул за нее, но одной работающей рукой сдвинуть ее было невозможно.
На то, чтобы убрать решетку и рваные газетные комки для растопки, понадобилось двое наймитов Шоровоского. Как только они закончили, Питер тут же оказался на коленях в камине. Тот был шире современных, но в передней части ненамного выше, и Питеру пришлось скрючиться, чтобы забраться внутрь.
— Нил! — снова настойчиво позвал он. Его голос отдался эхом и стих в недрах кирпичных стен.
Питер уже начал думать, что вообще ошибся, как вдруг его пальцы наткнулись на что-то плотное — что-то, в чем он быстро опознал свисающую руку. Он схватил ее и потянул — не самый умный шаг, как через мгновение он понял, пытаясь поймать свалившееся на него безвольное тело. Питер неуклюже отполз назад, вытаскивая вместе с собой человека, в котором он немедленно опознал Нила — даже несмотря на слой грязи, с головы до ног покрывавшей друга, так славившегося своим безупречным видом. Глаза Нила были закрыты, темные ресницы почернели и почти невидимы из-за того, что нахватались запекшейся на щеках сажи. Губы были слегка приоткрыты, но если он и дышал, то слишком поверхностно, чтобы это можно было заметить.
Пальцы Питера заскребли по запястью друга, пытаясь нащупать пульс, но он сам слишком дрожал, чтобы распознать мягкую ответную пульсацию. Когда же он все-таки нашел пульс, его накрыло стремительной волной облегчения, и он, дрожа, осел на пятки.
— Джонс, носилки сюда. Надо отвезти его в больницу. О, и дай мне конверт.
Искоса глянув на русского, Джонс сунул руку в карман, вытащил бумаги и отдал их Питеру. Как только тот покинул помещение, Питер шлепнул бумаги в ждущую руку Шоровоского.
— Если бы он умер, эта история имела бы совершенно другой конец, — Питер был слишком обессилен, чтобы говорить с настоящей угрозой.
Мафиози наградил его непроницаемым взглядом.
— У вас рука кровоточит, — только и заметил он, после чего плавно опустил конверт в карман, не проверяя его содержимое — точно так же, как до этого сделал Питер. В его взгляде сквозило сдержанное уважение. — Вы действительно сдержали свое слово, агент Бёрк. Я этого не забуду. Вам и вашему другу нет нужды опасаться нас в будущем. Но мне нужно идти. Я должен проследить, чтобы никто из моих людей случайно не спустил курок в присутствии орды вооруженных агентов.
Шоровоский стремительно вышел из комнаты, его охрана, как след вихря, цепочкой потянулась следом. Питер едва заметил, что ему оказали большую честь, оставив в комнате в одиночестве — он был слишком сосредоточен на Ниле. Первым порывом Питера было похлопать того по щекам, чтобы привести в чувство, но на лице Нила, даже несмотря на слой грязи, можно было различить яркие синяки. Рука Питера нерешительно зависла в воздухе и затем опустилась на плечо друга и осторожно встряхнула.
— Нил, ты в безопасности. Давай. Я все так же ужасен в первой помощи, что и раньше, так что окажи мне услугу и очнись, — он не предполагал, что это будет вот так просто, но его мягкие увещевания были вознаграждены — Нил вздрогнул, так что Питер продолжал его звать все более настойчивым голосом.
Наконец один глаз Нила слегка приоткрылся голубой щелкой в жутковатом контрасте с темным от сажи лицом.
— Вот так, — подбодрил Питер. — Я знал, что ты с нами.
Глаз открылся шире, заставляя раскрыться и своего сомневающегося собрата.
— Хороший мальчик, — одобрил Питер. — Сколько пальцев я держу?
Нил медленно сфокусировался на четырех пальцах, покачивающихся перед его лицом. Питер чуть поморщился, когда тот облизнул грязные и пересохшие губы.
— Ч-четы... — лицо Питера вспыхнуло улыбкой, но она тут же увяла и совсем исчезла, когда его юный партнер, по-совиному моргая, договорил: — ...рнадцать, пятнадцать, что-то такое.
Питер обеспокоено уставился на него, не понимая, то ли Нил его дразнит, то ли сотрясение серьезно повлияло на его мозг и зрение. Он остановился на том, что успокаивающе похлопал Нила по плечу.
— С тобой все будет хорошо. Мы вот-вот передадим тебя "скорой".
Нил еще раз моргнул, словно пытаясь прояснить зрение, и потом его взгляд упал на GPS-трекер, который Питер все еще держал в руке.
— Питер, ты сжульничал! — его голос мало отличался от хриплого шепота, но в нем отчетливо слышалось возмущение.
Питер прыснул, испытывая в равной степени веселье и облегчение.
— Питер!
Тот встревожено подался назад — и как раз во время, чтобы не получить головой в лицо ибо Нил рывком сел, словно его ударили шокером, и уставился безумным взглядом. Питер внезапно обнаружил, что его куда-то тянут — Нил ощупывал его торс, одновременно пытаясь развернуть, чтобы увидеть спину.
Это напомнило Питеру, как его спину агрессивно исследовала Диана, и он внезапно вспомнил, что Нил видел, как он упал. Очевидно, это воспоминание наконец всплыло в затуманенной голове друга.
— Нил! — попытался прервать он эти панически-беспорядочные движения и терпеливо подождал, пока Нил придет к выводу, что из спины Питера не торчит ножа. После чего позвал значительно громче: — НИЛ!
На этот раз ему уже позволили развернуться обратно, и он посмотрел в растерянные голубые глаза друга.
— Я в норме, — мягко объяснил он. — Нож застрял в ремнях кобуры. Он мне не навредил.
— У тебя кровь течет, — обвиняющим тоном заявил Нил.
С головой погрузившись в напряженный конфликт между ФБР и мафией, Питер совсем забыл про свои раны, но теперь, когда их наличие озвучили, боль стремительно вернулась к нему, зверская и горячая. Да, спасибо тебе, Нил.
— Это всего лишь рука, — отмахнулся Питер. — Сам понимаешь, ничего опасного.
Покачиваясь на коленях, Нил смотрел на него напряженным взглядом, словно оценивая правдивость слов, и наконец приняв их, в ту же секунду повалился на пол, как скинутое с шеста чучело. Питер подхватил его, не позволяя удариться, хотя инстинктивное задействование обеих рук чуть не заставило его пожалеть о хороших рефлексах. Он непроизвольно втянул в себя воздух, едва сдержав вскрик.
— Я думал... — хрипло начал Нил, но судорожно закашлялся. Питер помог ему справиться, крепко удерживая, пока тот раскачивался от кашля. На губах Нила теперь виднелись черные пятнышки — его легкие старались избавиться от сажи, которой тот надышался во время своего спуска в дымоход.
Когда кашель стих до простых хрипов, Питер устроил Нила поудобнее, поддерживая его в вертикальном положении, чтобы было легче дышать. Глаза друга медленно закрылись, и было неясно, по-прежнему ли он в сознании.
Питер слышал приближение Джонса с медиками. Он бы воспользовался оказией и поехал до "скорой" на носилках Нила, но будь он проклят, если покинет этот дом как-то иначе, чем на своих двоих. В качестве стимула, он пообещал себе, что рухнет в машине "скорой" на максимально возможный срок. Он уже давно "ехал на пустых баках", и его внутренняя сигнализация даже перестала выкидывать тревожное предупреждение и присоединилась к сотрясению мозга в его упорных попытках просверлить в голове Питера дыру.
Питер прислонился к стене и еще раз похлопал Нила по плечу.
— С тобой все будет хорошо.
И на этот раз успокаивал он уже себя самого.
9 глава
Глава 9
Возвращение в сознание напоминало подъем со дна бурного океана: подводные течения тянули вниз за одежду и утомляли мышцы, пока Нил толчками и пинками старался всплыть из темных глубин. С поверхности шел очень яркий свет, и от этого было очень трудно заставить себя открыть глаза, но чарующий, как у сирены женский голос звал его по имени — мягко и настойчиво.
Первым возникшим образом — расплывчатым и подернутым болью, — стали яркие голубые глаза и темные блестящие волосы. В затуманенном мозгу Нила сразу же всплыло "Кейт", но потом память и зрение прояснились, и после болезненного укола горя этот образ растаял. Нил узнал красивую женщину с темными, как вороново крыло волосами, и сознание затопило волной мягкого спокойствия — почти такого же, какое бы принесло присутствие Кейт.
— Эл, — хрипло прошептал Нил. Он сжал ее руку, державшую его пальцы, чего он даже не осознавал, и Эл одарила его своей особенной улыбкой — доброй, сопереживающей и с легким налетом шаловливости, но в данный момент нетипично приправленной усталостью и волнением. Это осознание вызвало в мозгу Нила вспышку воспоминаний, и он подскочил на постели. — Питер!
Испуганный, сдавленный крик и одновременно вопрос.
Уголки губ улыбающейся Эл приподнялись чуть сильнее. Странная реакция и почему-то успокаивающая. Эл кивнула на другую кровать в комнате.
— Он там.
В черепе ритмично пульсировала боль и от любого шевеления накатывали волны головокружения, но Нил все равно передвинулся, чтобы лучше видеть. Видимый на подушках профиль в четверть оборота без сомнений принадлежал Питеру, но трудно было соотнести этот мирный вид с собственными воспоминаниями о насилии.
— Насколько плохо? — напряженно спросил он.
— Небольшое сотрясение, ушибы и тридцать семь швов на руке, — послушно сообщила Эл. В ее ответе чувствовалось нечто терпеливое и монотонное, и это привело Нила к другому осознанию.
— Я уже об этом спрашивал, — медленно проговорил он.
Уголки ее губ вновь дернулись вверх.
— Всего четырежды, считая этот раз. День-два ты то приходил в сознание, то снова отключался, и это всегда было первым твоим вопросом. Врачи говорят, в твоей памяти еще какое-то время могут сохраняться пробелы, — Эл убрала с его лба непослушную прядку. На ее лице читалось легкое любопытство — и более глубокое волнение, словно она понимала, что всей истории она не знает, и у Нила могут быть серьезные основания ставить на первое место здоровье Питера.
Нил не собирался с ней делиться воспоминанием, которое, похоже, вновь и вновь вызывало у него внутренний раздрай. То, как нож опускался на незащищенную спину Питера и, вонзившись в нее, вибрировал, похоже, неизгладимо запечатлелось в его памяти — это были его единственные ясные воспоминания. Однако, они, очевидно, были неточны, поскольку в перечислении травм Питера не было никакого ножевого ранения в спину.
— Я не помню, — расплывчато пробормотал он, позволяя Эл интерпретировать это как дополнение к его предыдущим вопросам. Он снова глянул на Питера, и теперь неподвижность друга показалась ему зловещей. В груди что-то странно сжалось, словно он забыл, как дышать.
— Если раны не очень серьезные, то почему он... — Нил неопределенно махнул рукой, подразумевая то ли бессознательное состояние Питера, то ли вообще на его присутствие на больничной койке.
Эл слегка фыркнула и печально поджала губы.
— Врачи говорят, в основном, кровопотеря и нервное истощение. И я не знаю, когда он в последний раз ел, — по-матерински добавила она.
Разговор о муже стал словно магнитом — Эл встала и, мягко ступая, отошла ко второй кровати. Выражение ее лица смягчилось — она посмотрела на мужа, проверяя, как он. Убедившись, что все в порядке, она вернулась и вновь заняла свое место около Нила.
— Он просто... он не мог... — ее голос чуть заметно подрагивал. — Он не мог позволить себе расслабиться, пока врачи не сказали, что ты вне опасности. Они какое-то время за тебя волновались. Ты ни на что не реагировал, и пошли разговоры про повреждение мозга, про мозговой отек.
На кончиках ее ресниц повисла слезинка, и Нил потянулся к ней, чтобы смахнуть и не дать скататься по щеке.
Он сам не знал, делает ли он это ради себя или ради Питера, но ему очень не хотелось на ее лице видеть слезы — оно было рождено, чтобы улыбаться.
— Мне жаль, — беспомощно сказал он.
Он взял Эл за пальцы и успокаивающе сжал, а потом, поддавшись внезапному порыву, притянул ее руку к себе и поцеловал тыльную сторону ладони. Не в знак своей обычной галантности — это была лишь искренняя попытка выразить уважение и любовь, которые он испытывал к этой замечательной женщине.
Удар ножом, который он считал, что видел, наверняка имел свое объяснение, но Эл однозначно бы знала, если бы у ее мужа была бы в спине дыра, и если бы у Питера было серьезное ранение, здесь точно было бы куда больше мониторящих его состояние аппаратов и прочих медицинских принадлежностей, так что Нил "отпустил" тему.
— Последнее, что я помню, — проговорил Нил задумчиво, ибо события были у него еще как в тумане, — это, что я изо всех сил пытаюсь изобразить Санта-Клауса в доме русского мафиози. Как я добрался оттуда сюда?
— Питер влез за тобой... ну, не с крыши. По крайней мере, я так не думаю.
Они оба представили, как Питера ныряет с крыши в дымоход, чтобы достать своего пропавшего партнера. Эл потрясла головой, разгоняя картинку.
— Он был на этот счет не очень информативен. Кажется, его точные слова были "так что, я влез и вытащил его оттуда".
Нил не стал качать головой, боясь, что от такой рьяной гимнастики она может вообще отвалиться.
— Не слишком вразумительно. В любом случае, я не думаю, что взмах значком и строгий взгляд могли произвести на русского мафиози сильное впечатление. Не говоря уже о том, что это слишком прямолинейно. — Но поймав изменившееся выражение Эл, он быстро добавил: — Хотя ход был определенно успешен. В простоте самая гениальность.
То, что он торопливо "сдал назад" нисколько не уменьшило обеспокоенности на лице Эл, и Нилу снова стало не по себе.
— Эл, в чем дело? Что-то не так, да?
Видя на лица Нила нехорошие предчувствия, Эл поспешила его успокоить.
— Нет, ничего такого. С Питером все будет хорошо, я тебе обещаю.
Но пальцы, крутившие обручальное кольцо, рассказывали другую историю. Нил схватил Эл за руку, останавливая это нервозное движение.
— Расскажи мне, пожалуйста. Я хочу помочь.
Эл на мгновение опустила голову на сомкнутые руки и медленно выдохнула.
— Наверное, ничего серьезного. Просто Риз показался мне таким...
— Хьюз был здесь? — прервал ее Нил с некоторым трепетом, вспоминая о своих нелегальных деяниях последних дней.
— Да, и он был очень мрачен.
— Как ты это определила? — тут же стрельнул вопросом Нил, вложив в него точно соответствующую долю скепсиса.
Эл прижала к губам кончики пальцев, скрывая улыбку.
— Нил, — с притворной серьезностью упрекнула она.
— У него по умолчанию мрачный вид, — кротко уточнил тот.
— Ну, в последние дни это действительно так, — Эл скорчила гримасу. — Он хотел поговорить с Питером, но когда он пришел в первый раз, то врачи его не пустили — они занимались рукой Питера. А во второй раз Питер спал. Риз вошел, сердито посмотрел на него, пробормотал что-то насчет твоего плохого влияния и ушел.
— Эл, я уверен, нет причин волноваться. Мы же говорим о Питере. Он любимчик Бюро — агент Бёрк "Всё по правилам". Разве он может серьезно проштрафиться?
— Он изменился, — и они оба услышали в ее словах подтекст "ты изменил его". — Сейчас он идет на большие риски и "гнет" правила в стороны, как никогда раньше.
В первый момент эти слова вызвали у Нила чувство эгоистичного удовлетворения — он испытал облегчение, что их партнерство изменило не только его самого. Работа с Питером заставляла его взрослеть, вынуждала встречаться лицом к лицу с последствиями своих прошлых поступков и задумываться о последствиях будущих, не последним из которых было возможное разочарование в нем самого Питера. Но это удовлетворение быстро истаяло, и Нил потер глаз ребром ладони, пытаясь затянуть время. Он не знал, что сказать. Несмотря на свое легкое замечание о приверженности Питера правилам, Нил знал, что тот всегда покрывал его там, где официальные правила диктовали противоположное. Даже после катастрофы с алмазами он и то отнеся к Нилу с точки зрения презумпции невиновности. И узнав в воре его, не влетел ураганом с ордером, а дал шанс объяснить свой поступок. Кроме того, он никому не сообщил о пулевом ранении Нила, хотя по закону обязан был это сделать.
Питер шел на многое, чтобы защитить Нила, но это была улица с двусторонним движением, потому что Нил твердо был настроен не допустить, чтобы Питер на его глазах вновь пострадал.
Наконец Нил дрожаще втянул в себя воздух.
— Прости, — совершенно несоразмерно произнес он.
К его удивлению Эл тут же мягко улыбнулась и покачала головой.
— Здесь не за что извиняться. Питер всегда относился к своей работе с беззаветной страстью, но сейчас он... — Эл сделала паузу, подыскивая подходящие слова, — ... ею наслаждается. И твой феноменально высокий процент раскрываемости уж точно не вредит его репутации. Вы друг другу подходите, — закончила она.
— Если возникнет какая-то проблема, я ее решу, — поклялся Нил, но впечатление несколько подпортил его зевок.
Эл тепло ему улыбнулась.
— Засыпай, дорогой. Я уверена, что все образуется. — Она посмотрела на часы у себя на руке. — Время посещений почти закончилось, скоро мне придется уйти.
Нил боролся со сном, опасаясь, что память не сохранит этот разговор — что отключение сознания тоже сметет его, как все предыдущие, но сон накатывал с совершенно непреодолимой силой, и Нил, в конце концов, сдался.
* * *
Когда Нил проснулся в следующий раз, у него не заняло много времени сориентироваться. На улице было темно, но это не означало, что внутри тоже царила темнота. Рассеянный свет давали и разные аппараты в палате, и непрерывно мелькающие проблесковые маячки "скорых" на улице.
Нил вспомнил разговор с Эл и как раз поздравлял себя с выздоровлением от амнезии, когда в его мысли врезался знакомый голос:
— Ты рассказывал мне об ограблении музея д'Орсе.
— Нет, не рассказывал! — инстинктивно и немного панически парировал Нил, потому что в его памяти явно сохранились не все имевшие место разговоры. Потом он с опозданием понял, что не то отрицает, и торопливо добавил: — Нет, я не... имел к этому никакого отношения.
Он сел на кровати и повернулся лицом к своему лучшему другу и партнеру, который сидел на краю своей постели и болтал ногами как школьник-переросток. Питер был бледным, лицо осунулось, на щеках трехдневная щетина. Он выглядел ужасно, но это было самое замечательное в мире зрелище, которое Нил видел за последние дни.
— Пользуетесь состоянием раненого человека, агент Бёрк? — шутливо пожаловался он.
Питер шаловливо ухмыльнулся.
— Ты становишься таким очаровательно болтливым, когда тебя накачивают до бровей. Даже не представлял, что от тебя можно услышать столько интересных анекдотов.
Нил шлепнулся обратно на подушки.
— Могу рассказать тебе сказку на ночь, если пожелаешь. Для нашей маленькой "пижамной вечеринки" будет как раз в тему.
— Эй, это не я придумал, а Эл. Это она сказала положить нас так, чтобы она могла нас обоих одновременно видеть.
Нил начал тереть виски, пытаясь унять непрекращающуюся головную боль, и Питер молча и пристально смотрел на него, отмечая, как бессонные ночи отразились на его лице "синяками" под глазами, а из-за усталости обострились скулы.
— Как ты? — спросил он, не особенно ожидая прямого ответа.
Как и ожидалось, от его заботы отмахнулись.
— Не тебе меня об этом спрашивать, — Нил обвиняюще ткнул в Питера пальцем. — У меня в памяти застряло одно очень стойкое воспоминание, что ты погиб. Так что, это я должен у тебя спрашивать.
Питер добродушно закатил глаза.
— Нил, в 54-й раз...
— Не преувеличивай. Эл сказала, что я переспрашивал всего 4 или 5 раз.
— Ее не было здесь первые 50. Так что, в 55-й раз: я в полном порядке.
Нил втянул в себя воздух и вынужден был подавить кашель, который тут же поднялся в захрипевших легких. Видимо, сидение в старом дымоходе не слишком хорошо отражалось на дыхательной системе.
— 37 швов и сотрясение — это не полный порядок. Ты максимально далек от "порядка" и ведешь себя раздражающе.
Питер выгнул бровь.
— А это что еще значит? Я даже не понимаю, о чем ты.
— Это значит: почему я помню тебя с ножом в спине? — Нил гордился, что у него ни разу не дрогнул голос.
— Поскольку для тебя в твоем ослабленном психическом состоянии слов явно недостаточно, то, возможно, поможет кое-что зримое, — Питер перегнулся, сдернул что-то со спинки стула и бросил этим предметом в Нила.
Нил поймал его на чистом инстинкте: картинка перед глазами у него все еще расплывалась и не позволяла проследить летящий объект. После мгновения озадаченности, он узнал кожаный предмет в своей руке: это была кобура Питера. И в самой крепкой ее части, где ремни накладывались друг на друга, пальцы нащупали глубокую впадину.
Сердце Нила глухо застучало о ребра, и он серьезно встретился взглядом с другом.
— Слишком близко, Питер.
Тот невозмутимо пожал плечами.
— Это было не так опасно, как, вероятно, выглядело. Я в тот момент и так падал, и это нивелировало большую часть ударной силы. Но везение это было или умение — неважно. Все нормально.
— Ничего не нормально. Черт подери, Питер! Я думал, что ты мертв, — разговор был не из тех, что Нил желал вести, лежа в постели. Ему ужасно хотелось сбежать, все мышцы буквально напряглись в ожидании. Он не хотел ничего чувствовать — только ветер в лицо и гулкий топот собственных ног. Нил перекинул ноги через край кровати, желая хоть немного подвигаться, но волна головокружения стерла все возможности даже просто походить по комнате, и он вынужденно застрял в положении, которое отзеркаливало позу Питера.
Нил заставил себя встретиться с ним взглядом, позволяя прочесть, что для него значило думать, пусть и ошибочно, что Питер мертв. Искренняя боль и опустошение на его лице заставили Питера отвести взгляд и неловко кашлянуть.
— Слушай, Нил. Со мной все в порядке, — он вытянул обе руки в стороны, желая показать, что здоров, но сильно подпортил эффект, невольно вздрогнув при движении от боли.
— На этот раз, — многозначительно добавил Нил.
Обладатель квадратной челюсти на противоположной кровати звучно скрежетнул зубами.
— Что ты хочешь этим сказать?
Нил довольно долго молчал. Он, словно физический вес, чувствовал на себе пристальное внимание Питера: давящее и успокаивающее одновременно. Питер всегда источал силу тяжести, которая стаскивала Нила с его беспокойной орбиты на более устойчивую тропу, но то, что Нилу хотелось сказать, могло все испортить, и внезапно ситуация показалась ему очень хрупкой: как будто вся его жизнь стала карточным домиком на краю утеса, и уже начал подниматься штормовой ветер.
— Все это дело с партнерством несправедливо по отношению к тебе, — сказал Нил, и когда это не вызвало никакой реакции, вызывающе добавил: — И по отношению к Эл тоже, — последнее было грязным ударом, ниже пояса, и Питер вздрогнул, чего Нил и добивался.
— Пытаешься от меня избавиться, Кэффри? — Питер явно крепко взял себя в руки — его голос был тщательно выверен и лишен интонаций.
— А кто бы не? — Нил решил немного разрядить обстановку.
Питер раздраженно фыркнул.
— Наверное, сотрясение подпортило тебе мозги сильнее, чем мне казалось.
— У всех других агентов партнеры — профессионалы и носят оружие. Им есть чем прикрывать другу спину при опасности, — настойчиво сказал Нил, желая во что бы то ни стало дойти до сути.
— Нил, мы работаем в "Белом воротничке", а не в коралле "О-Кей"¹. В 99% случаев мы получаем предупреждение об опасности. И у нас есть подкрепление в виде Дианы с Джоном, а то еще и целой команды спецназа.
Нил и хотел бы остановиться, но внутри у него сгорел предохранитель и выбило "пробки" — и все его самые страшные страхи полились наружу с такой силой, что с ними ничего невозможно было поделать. Нил ненавидел кому-то открываться, но то ли все дело было в лекарствах, которыми его накачали, то ли так сработал переход от опасности к защищенности — все его эмоциональные защиты посыпались каскадом, как домино.
— Я это знаю. Но я все равно обуза, и когда ты фокусируешься на том, чтобы защитить меня, то можешь не заметить того, кто нападает на тебя со спины.
Эмоции Нила, кажется, непривычно швыряло туда-сюда, и Питер постарался сохранить атмосферу обыденности дабы дать ему опору и успокоить страхи.
— Ловить плохих парней — моя работа, помнишь? Меня учили служить и защищать.
— Мне казалось, девиз ФБР — "Верность. Смелость. Честность", — с притворным недоумением нахмурился Нил.
— Ты упускаешь суть — я могу гладить себя по животу и похлопывать по голове одновременно. Одно другому не мешает, — рука Питера запротестовала против наглядной демонстрации, и он отказался от дальнейших попыток.
— Это один из твоих завораживающих талантов, но, может быть, суть в том, чтобы тебе не было обязательной необходимости его задействовать, — сказал Нил.
Питер издал многострадальный вздох терпеливого человека. Он мысленно пробежался по списку симптомов сотрясения мозга и затормозил на депрессии. Нил стер со своего лица всякое выражение, но сгорбленные плечи выдавали страдание.
— Нил, я знаю, что твой IQ выше, чем госдолг большинства развивающихся стран, так что прекрати вести себя как идиот.
Нил задумчиво наклонил голову к плечу.
— Я думаю, где-то там есть комплимент, но он весь затерялся в оскорблениях.
— Ну, должен же я был чем-то привлечь твое внимание. А теперь молчи и слушай. Самое первое и самое главное: на случай, если у тебя есть какие-то иллюзии, пистолета ты не получишь. Ты всегда будешь моим невооруженным партнером, и это не обсуждается.
— Это... — Питер поднял палец, призывая к сдержанности, и Нил снова захлопнул рот.
— Лучшее оружие, которое у тебя остается после того, как подводит язык — это твои изумительно быстрые ноги. Беги, как будто за тобой черти гонятся, и доверь мне прикрывать твою спину.
— Но...
— Я сам смогу о себе позаботиться, поверь, — быстро отверг грядущее возражение Питер. — И второе: я не собираюсь отдавать тебя кому бы то ни было в партнеры.
— Питер, это...
— Нет, — на сей раз потребовалось поднять уже всю руку, чтобы Нил, надувшись, все-таки смолк. — Что в выражении "молчи и слушай" тебе неясно?
"То, что ты всерьез думаешь, что я замолчу". Нил закусил губу, чтобы не выдать это вслух, но не удивился, когда Питер ему парировал.
— Я все слышал.
— Я ни звука не произнес.
— Тебе и не надо: я и так знаю, что ты подумал.
Нил глубоко вздохнул, но дыхание перехватило, и зуд в груди стремительно превратился в приступ "дерущего" кашля. Легкие буквально отказывались функционировать, и Нилу не удавалось получить ничего даже отдаленно напоминающего порцию кислорода. От боли он свернулся в клубок, прижал руки к больному боку, подтянул к груди колени.
Матрас рядом прогнулся, и в ухо скомандовали:
— Дыши, Нил, дыши!
Нил ощутил на спине руку — и она не двигалась, а только "заземляла" его все то время, пока мир медленно и болезненно возвращался обратно в фокус, и Нил не смог наконец судорожно втянуть в себя воздух. В руку ему втиснули стакан, наказав пить, и жидкость в конце концов успокоила раздраженное горло. Покончив с питьем, Нил осторожно распрямился, тщательно следя, чтобы каждый вдох был медленным и неглубоким.
Питер дал ему время прийти в себя, отмечая при этом, что спина под его рукой все еще заметно напряжена. Становилось ясно, что Нил чувствует себя ответственным за то, что жизнь Питера подверглась смертельной опасности — и непривычный к тому чувству, не слишком хорошо с этим справляется.
Обычно Питер только приветствовал эмоциональное взросление друга, но сейчас нечестно было позволять ему и дальше чувствовать себя виноватым. Как только он почувствовал, что Нил способен к восприятию, он осторожно развернул его снова лицом к себе.
— Давай проясним раз и навсегда: это не твоя вина. Ты не виноват в том, что я пострадал. И не виноват в том, что я оказался во все это втянут.
Он увидел, что попал в точку: Нил захлопнул рот и откинулся назад, но за него говорили глаза — они были широко раскрыты, и в них сквозили противоречивые чувства.
— Нил, эту катавасию устроило ОПД, а не ты. И меня бы рано или поздно все равно втянули. И я виноват в том, что Кондрон смог тебя захватить. Мне не следовало вообще оставлять тебя одного. Я хотел только позвонить Эл и дать тебе возможность отдохнуть, но это моя вина. Кроме того, я совершенно уверен, что они не покончили со мной только благодаря тебе. Они однозначно не собирались оставлять в живых свидетеля, а ты от меня их увел. И я даже не узнал об этом, поскольку был без сознания.
В растерянно-задумчивом взгляде выразительных глаз Нила вновь появилась вина. Питер решил, что пора пресечь эту нетипичную уязвимость Нила в зародыше.
— Я не хочу никакого другого партнера. Мы хорошо работаем вместе и... я доверяю тебе прикрывать мою спину, с оружием ты или без него. О, нет, не забивай себе этим голову, — проворчал он при виде проявившегося на лице Нила самодовольства.
Тот поднял руку, как прилежный ученик в классе. Питер устало показал жестом:
— Да, ты можешь сказать. Что?
— Больно было?
— Немножко.
Понимающе ухмыльнувшись друг другу, они какое-то время сидели в молчании. Больничные кровати были высокими: ноги Нила не доставали до пола, и он в убаюкивающем темпе ими покачивал. Дышать теперь было легче — после сентиментальной поддержки Питера грудь перестало так удушающе сдавливать. Нил понял, что даже не осознавал, насколько его парализовала ноша вины и страха, пока ее не сняли с него. Ему хотелось погреться в лучах облегчения, но вспомнив тревоги Эл, он осознал, что преждевременно считать дело закрытым. И решил подойти к проблеме окольным путем.
— Так или иначе, — протянул он, показывая, что хочет сменить тему, — у меня будут большие неприятности?
Питер оторвался от изучения пола и поднял глаза на Нила.
— Никаких не будет, я все прикрыл. Не о чем волноваться.
— Тогда что насчет тебя? У тебя большие неприятности?
— С чего ты взял, что у меня неприятности? — парировал Питер.
— Эл.
— А Эл с чего решила, что у меня неприятности?
— Хьюз.
— Хм, а с чего Хьюз... о, я понял, хорошо, — Питер вскинул руки в жесте капитуляции. Он начал было говорить, но резко закрыл рот и с удрученным выражением начал заново: — Признаю, какое-то время мне не быть любимым агентом Хьюза.
И, поскольку Нил лишь продолжал выжидательно на него смотреть, с неохотой продолжил:
— Ну ладно, возможно, мне сулит официальный выговор, ничего такого ужасного.
Беспокойство на лице Нила сменилось более сильной эмоцией — осуждением.
— Это нечестно. Я пойду к Хьюзу и расскажу ему, что было на самом деле — скажу, что ты ни в чем не виноват.
Питер возвел глаза к потолку, прося небеса дать ему сил.
— Не могу поверить, что я это говорю. Боже меня упаси не поддержать твой исключительный приступ честности, но ты выбрал для него крайне неудачный момент. Не рассказывай никому про кражу алмазов. Дай, я сам с этим разберусь.
Нил невинно округлил глаза:
— Значит, ты не собираешься честно говорить с Хьюзом.
— Конечно, собираюсь, — рявкнул Питер. — Я расскажу ему правду. Просто... — с ощутимым сопротивлением добавил он, — просто не всю. О, убери с лица это выражение!
— Но я так горжусь тобой, юный падаван².
Питер в ответ невольно ухмыльнулся и потом предупредил:
— Не стоит. Увиливание не ты изобрел.
— Так, что ты собираешься ему сказать?
Питер спрыгнул с кровати Нила и налил себе стакан воды. Ему требовалась минутка, чтобы собраться с мыслями. Им нужно было согласовать версии, но поскольку это шло вразрез с установкой "не поощрять Нила говорить двусмысленно", Питер решил сохранить его версию максимально правдивой.
— Ты сказал мне по телефону, что плохо себя чувствуешь, я заглянул узнать, как ты, и застал тебя в процессе похищения продажными агентами ОПД в их собственных низменных целях. Когда я героически попытался вмешаться, то получил ножом за свои труды. Агенты бросили меня умирать и повели тебя на улицу, где их нагнало собственное прошлое, и они погибли в некой перестрелке. Ты, разумеется, почти ничего не помнишь из-за, к несчастью, полученного сотрясения. Ты бродил по улицам, плохо соображая, когда тебя обнаружили люди Шоровоского и от величайшей доброты души забрали с собой, чтобы оказать тебе медицинскую помощь.
— Что, серьезно? — прервал его Нил, впервые удивившись с момента начала рассказа.
— Да, добрые самаритяне, их у нас много. Они уложили тебя в постель, чтобы ты отоспался. Ты проснулся, все так же плохо соображая, и по какой-то необъяснимой причине решил "спикировать" в дымоход.
Нил проанализировал версию, мысленно проверяя ее на слабые места, и ему не потребовалось много времени, чтобы найти таковое.
— Питер, история достойная, но что насчет алмазов? Бюро будет и дальше искать того, кто их украл.
Уверенность Питера осталась непоколебимой.
— Шоровоский, добросовестно заблуждаясь, купил их у агентов ОПД. Узнав, что они украдены, он тут же передал их представителю закона — то есть мне.
— Он действительно тебе их отдал? — Нил жалко потряс головой. — Удивительно, сколько всего можно пропустить, когда застреваешь в дымоходе.
— Да, алмазы вернулись на свое законное место, так что дело более или менее закрыто. Вора никто уже не ищет.
— Питер, — с высочайшим восхищением проговорил Нил. — Это блестяще. Падаван стал мастером-джедаем.
— Просто помни, что твоя роль здесь — невинная жертва, — предупредил Питер, зная, что когда его друга втягивают в махинации, тот имеет тенденцию начинать импровизировать.
— Понял: невинная жертва, — с энтузиазмом закивал Нил, но потом резко прекратил, поскольку его мозги, кажется, отвечали тошнотой на любое движение.
— Любой щекотливый вопрос — и ты ссылаешься на амнезию. И давай проясним: я ни в коей мере не потворствую кражам алмазов или вообще каким-либо кражам. Я просто не дал тебе попасться за то, в чем ты не виноват.
Питер глянул на часы на ночном столике.
— Уже почти четыре утра. Скоро нас придут будить к завтраку. Надо нам хоть немного поспать.
— Я не устал, — запротестовал Нил.
— Что обычно и случается, когда весь день спишь. "Биологические часы" летят к черту.
Питер помог не особенно сопротивляющемуся Нилу забраться под одеяла. Потом он выключил свет, что уменьшило освещение до уровня сумерек, и забрался в свою кровать. Однако спать он был склонен не больше, чем Нил, и между ними завязался обрывочный разговор, который то затихал, то вспыхивал в рассветном утре.
Во время очередного затишья Нил рассматривал потолок, сравнивая светотени со своим любимым абстракционизмом, когда с другой кровати донесся задумчивый голос:
— Если бы ты решил строить догадки, то что бы сказал обо всем этом: о матрешках, о музыкальной шкатулке? У тебя наверняка есть теория.
Нил видел, что Питер не закидывает удочку — ему было просто искренне любопытно и интересно мнение Нила.
— Здесь должна быть связь. Реальной теории у меня нет, но я выскажу свою наилучшую догадку. Связь, похоже, это Россия. Когда нацисты во время Второй мировой в нее вторглись, русским пришлось где-то прятать свои предметы искусства и ценности от грядущего расхищения. Возможно, шкатулка и матрешка содержат "ключи" к местонахождению одного из этих хранилищ. — Нил задумчиво почесал нос. — Но я могу быть и совершенно неправ. Возможно, там сведения о личности какого-нибудь шпиона "холодной войны".
— Шпионская авантюра времен Джеймса Бонда? Неплохая была бы смена декораций. — Да, Нил, конечно, обладал смелостью и щегольством Джеймса Бонда, но Питер не собирался делиться с ним этой ценной информацией. Он услышал зевок с противоположной стороны комнаты и тепло улыбнулся, надеясь, что Нил наконец засыпает. Держи карман шире. Всего через минуту до него снова донесся голос Нила.
— Так почему ты у Хьюза в черном списке? — Нил проигнорировал уничтожающий взгляд с другой кровати. — Да ладно, рассказывай. Ты же знаешь, что все равно придется, или я просто спрошу Диану или Джонса. А, может, даже самого Хьюза.
Питер издал удивленное хмыканье, но он знал, насколько упорно Нил может добиваться желаемой информации, и сдался.
— Ладно. Возможно, я ослушался его приказа, когда пошел к Шоровоскому.
Возликовавший Нил чуть не запрыгал по кровати.
— Какой ужас. Такое презрение авторитета.
— Сказал необычайно хорошо одетый котелок, обзывая чайник закопченным, хотя сам не белее.
— Кроме того, ты ничему у меня не научился. Где хитрость, элегантность, тонкость подхода? Ты отправился стучать в дверь русского мафиози, как бульдозер по асфальту. До сих пор не могу поверить, что ты просто заявился к нему, размахивая значком и оповещая всех, что ты агент ФБР.
На лице Питера отразилось раздражение, но одновременно было видно, что он развлекается
— Не у всех в запасе куча разнообразных личностей с соответствующими фальшивыми удостоверениями.
Увидев, что Нил как бы случайно уставился в потолок с видом полнейшей невинности, Питер, смиряясь, вздохнул.
— Ну и сколько их у меня, Нил?
— Всего одна или две — ну, ты понимаешь, на экстренный случай. Если тебе вдруг снова понадобится податься в бега.
Это был личный способ Нила прикрыть ему спину, и Питер не стал продолжать тему.
— Ну, тебе повезло, что я все-таки к нему заявился потому, что иначе тебя бы могли в результате подкоптить до хрустящей корочки. Серьезно, ты же мог навечно остаться в том дымоходе. Забавно, учитывая, что ты всех убедил, что очень умен. Я встречал леммингов с лучшими инстинктами выживания.
— Я знал, что ты меня найдешь, — сонные нотки в голосе Нила говорили о том, что тот наконец засыпает.
Но Питер не смог удержаться от легкого скепсиса:
— Ты думал, что я мертв!
— И все равно знал, что ты меня найдешь. — Это были открытые слова, сказанные без задней мысли, и при всей их нелогичности они были очень правдивы. И настолько демонстрировали безоговорочное доверие, что у Питера перехватило дыхание и встал ком в горле.
Из-за раненной руки он не мог перевернуться на бок, поэтому он снова сел и вгляделся в другую кровать. Он наблюдал несколько минут, но свернувшийся в расслабленный клубочек Нил так и не пошевелился.
— Я всегда буду находить тебя, Нил, — тихо произнес Питер.
Когда-то это могло быть угрозой, но сейчас в этом утверждении не было ни капли самодовольства или желания первенства. Это было обещание, что есть человек, который всегда будет прикрывать ему спину. Человек, которому Нил небезразличен настолько, что он будет искать его, даже если тот сам не будет осознавать, что потерялся. Нил чувствовал, что веки слишком налились тяжестью, чтобы открыть глаза и показать Питеру, что он понял значение его слов, поэтому он лишь завернулся в их тепло и безопасность, как в одеяло, и провалился в сон.
¹ Питер делает отсылку к событию, известному как "Перестрелка у корраля О-Кей".
Перестрелка у корраля О-Кей (Gunfight at the O.K. Corral) — одна из самых известных перестрелок в истории Дикого Запада. Произошла в три часа пополудни 26 октября 1881 года в городе Тумстоун на Аризонской территории.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Перестрелка_у_корраля_О-Кей
² Отсылка к вселенной "Звездных войн". Падаван (Padawan (англ.), студент-падаван или ученик джедая на основном языке ребёнок, или, в некоторых случаях, взрослый, который начинает серьёзные тренировки под руководством рыцаря-джедая или мастера-джедая, который выбирает ученика из числа джедаев младшего ранга.
https://starwars.fandom.com/ru/wiki/Падаван
@темы: фики, мои переводы, White Collar
понедельник, 15 мая 2023
petergirl
Я заканчиваю
перевод последней главы, мне 2 страницы осталось (ну и потом вычитка). Тоже длинная (глава).
перевод последней главы, мне 2 страницы осталось (ну и потом вычитка). Тоже длинная (глава).@темы: мои переводы, переводческое, White Collar
вторник, 16 августа 2022
petergirl
Название: Жизнь в тонах Шерлока Холмса
Автор: AllesandraQ
Переводчик: petergirl
Оригинал: A Study In Living With Sherlock Holmes (неполная версия, но аккаунт посещаем автором) и полная версия на fanfiction.net
Рейтинг: R (авторский)
Жанр: джен, драма, занавесочная история, элементы детектива, дружба
Размер: Макси (40,6 тыс слов)
Герои: Шерлок|Джон, а так же инспектор Лестрейд, Салли Донован, миссис Хадсон, Молли Хупер, Майк Стамфорд
Описание: После событий "Этюда в розовых тонах" Джон Ватсон переезжает на Бейкер-Стрит. Он понятия не имеет, какой станет для него жизнь с эксцентричным гением Шерлоком Холмсом, но, если первые двадцать четыре часа хоть что-то отражают, он однозначно "в деле".
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г и охватывает таймлайн между 1 и 2 сериями первого сезона.
Разрешение на перевод есть.
21 глава на фикбуке.
22 глава (Эпилог) на фикбуке (это уже на всякий случай).
1 глава
Фу. Солнце.
Яркий свет добирался до самого мозга, от него невозможно было никуда спрятаться.
Наконец Джон моргнул, открыл глаза и отвернулся от льющегося в окна солнца.
По ощущениям, он лежал не на своей кровати.
Скорее, это было похоже на какой-то диван.
Сердце пустилось вскачь.
Где я?
Он быстро сел, не узнавая окружающую обстановку.
— Добрый день, — пророкотал справа вроде как грудной баритон.
Джон заморгал, пытаясь узнать голос и комнату, а потом все внезапно упало на свои места.
Шерлок Холмс.
Серийные самоубийства.
Убийца-кэбмен.
Шерлок, собирающийся проглотить пилюлю.
Выстрел в кэбмена.
Джон потряс головой, словно стряхивал паутину, и посмотрел на Шерлока, который сидел в своем кресле за ноутбуком. Теперь он понимал, где находится, и его сердце вернулось к нормальному ритму. А потом что-то щелкнуло у него в мозгу.
Ему не снилось кошмаров. Ни единого.
Ха. Наверное, он вымотался до предела. Если для ночи спокойного сна требуется именно это, он готов превратить это в систему.
— Ты готов был отключиться, еще когда мы ели в китайском кафе, — сказал Шерлок, не отрывая взгляд от экрана.
— Адреналин схлынул, — пробормотал Джон, потирая лицо.
— Скорее всего, — согласился Шерлок. — И поскольку ты еще не перевез сюда свои вещи, то лег спать здесь, на диване.
— Который час?
— Половина третьего.
— Ты сам сколько-нибудь спал?
— Немного, — ответил Шерлок и потом поднял взгляд от ноутбука. — Я дал тебе поспать допоздна, поскольку решил, что твое тело, в отличие от моего, к подобному не привыкло.
— Да, это точно, — признал Джон, опустив ноги на пол, и потом потянулся, слегка поморщившись от ноющей боли в одеревеневшем плече.
— Все еще планируешь переезжать?
Джон подумал над вопросом. Последние двадцать четыре часа были очень... почти безумными.
— Зависит от. Жить с тобой — это всегда будет как прошлой ночью?
— Х-м-м, не всегда. Но подобное, да, ожидается.
Интересно, чем этот человек занимается в свободное время между расследованиями? Что ж, времени это выяснить более чем достаточно.
— Да, я перееду... В хостеле вещей у меня немного, только чуть одежды и ноутбук, но все остальное находится на складе, — Джон вздохнул. — Еще та будет поездочка.
— Далеко этот склад?
Джон назвал адрес и посмотрел, как Шерлок набирает его на ноутбуке. В это время раздался стук в дверь, затем она открылась, и на пороге появилась миссис Хадсон.
— О, хорошо, что вы уже проснулись, доктор Ватсон, — она вошла в квартиру и поставила перед Джоном чашку, с похоже что с горячим чаем, и затем вторую около Шерлока.
— Спасибо, — тепло сказал Джон и с благодарностью отхлебнул из чашки. Чай поможет ему стряхнуть сон. А вот Шерлок к своему чаю не прикоснулся, отметил он. Внимание детектива было полностью сосредоточено на ноутбуке.
— Пожалуйста, дорогой, — миссис Хадсон тепло улыбнулась и стиснула руки. — Так вы действительно переедете, Джон? Надеюсь, события прошлой ночи вас не оттолкнули. Шерлоку бы пригодился сосед.
Джон отметил легкую улыбку, мелькнувшую на губах Шерлока, который тем временем переключил внимание с ноутбука на телефон.
— Да, я собираюсь. Мне только надо найти способ доставить сюда свои вещи. И нет, меня ничего не оттолкнуло.
Миссис Хадсон просияла.
— Это хорошо! Поверьте, живя с Шерлоком, вы не заскучаете. Он вам не позволит.
Джон решил, что, скорее всего, так и есть, и судя по мгновенно посетившей Шерлока ухмылке, тот был с этим согласен.
— Что ж, тогда пейте свой чай, а я пойду назад к своему телевизору. Развлекайтесь, — она потрепала Джона по щечке, и тот слегка покраснел.
Миссис Хадсон тем временем потрепала по руке Шерлока и затем ушла.
— Джон, если хочешь освежиться, можешь сделать это сейчас — или когда вернешься из своего хостела. У тебя есть два часа до того, как "Объединенные грузчики" доберутся до твоего склада.
Джон моргнул.
— Я... что?
Шерлок посмотрел на него, явно слегка раздраженный, что приходится давать дополнительные объяснения.
— Я договорился, — он поднял в руке мобильный. — "Объединенные грузчики" через два часа прибудут на склад за твоими вещами. Тебе надо будет их встретить. И я предполагаю, что ты испытываешь желание освежиться.
Джон только моргал, глядя за Шерлока, и пытаясь нагнать резкий поворот событий.
Шерлок нахмурился.
— Серьезно, Джон, ты всегда со сна так туго соображаешь? Вот теперь ты понимаешь, почему я не сплю во время дела. И не ем. Это замедляет тело и разум.
Да, Джон помнил тот разговор. Вчера ночью Шерлок почти ничего не съел в том китайском ресторанчике, куда они зашли подкрепиться.
Джон снова потер лицо.
— Просто за двадцать четыре часа много всего случилось. Мозг еще не до конца переварил.
— Хм, да, наверное, действительно было много событий. Так или иначе, сейчас все готово к перевозке твоих вещей.
— Ты быстро все организовал.
— Разумеется. Чем дольше ты ждешь переезда, тем больше будешь о нем задумываться. А чем больше ты будешь о нем задумываться, тем скорее решишь вообще не переезжать, и мне придется искать нового соседа. А это довольно хлопотно, — сказал Шерлок, не отрывая взгляда от телефона и продолжая отвечать на смс.
— Тебе, наверное, нужно съездить в Скотланд-Ярд и сделать заявление о том, что произошло? — спросил Джон, поднимаясь на ноги.
— Уже.
Джон кивнул и двинулся вперед. Но едва он сделал пару шагов, как нога у него подломилась, и он быстро ухватился за стол.
Это все в твоей голове. В твоей голове. У тебя не было проблем бегать за Шерлоком прошлой ночью.
Джон заново проиграл в памяти, как они неслись за такси.
— Скорее, Джон. Мы упустим его!
Нога распрямилась, фантомная боль ушла.
— Ванная рядом с моей спальней, — прокомментировал Шерлок. — За кухней.
Войдя в упомянутую кухню, Джон скорчил гримасу. Стол и кухонные тумбы были сплошь завалены какими-то вещами. И нигде ни малейших следов еды. Среди вещей на тумбах наличествовало несколько коробок, явно принадлежавших к еще нераспакованным вещам Шерлока.
Джон прошел через небольшой холл, миновал, судя по той малости, что было видно, спальню, и вошел в небольшую ванную.
Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.
Итак, это начало его новой жизни.
Следовало признать, что он куда больше предпочитал это начало тому, с которого начиналась его гражданская жизнь.
Будучи военным, Джон привык принимать душ быстро. Но стоять под горячими струями было приятно, и плечо в кои-то веке не ныло. Обычно оно тянуло тупой болью, напоминая Джону о произошедшем.
Закончив с душем и вытершись, Джон вынужден был, к сожалению, вспомнить, что у него здесь нет смены одежды, так что он просто снова натянул на себя ту, в которой был с прошлой ночи, сказав себе, что переоденется, как только доберется до своей комнаты в хостеле.
Он вышел из ванной, аккуратно прошел через кухню и успешно добрался до главной комнаты, не свернув ничего со стола на пол. Шерлок все еще был там, полностью погрузившись в свой ноутбук. Джон видел, что детектив сидит на своем сайте.
Он подошел к дивану и увидел, что на маленьком журнальном столике лежат вещи. Их было немного — главным образом, его бумажник. И его пистолет. Взяв последний в руки, Джон поморщился, заметив, что пистолет не поставлен на предохранитель.
Чертова небрежность. Он не совсем понимал, куда ему деть оружие, здесь не было подходящего места. В результате сунул его за пояс, напомнив себе, что пистолет может пригодиться при расследовании. Потом он открыл бумажник и хмуро посмотрел на его содержимое.
До хостела придется идти пешком, у него не хватит денег на поездку туда, на склад и на возвращение в квартиру.
Надо будет поискать работу...
— Готов?
Джон вздрогнул и увидел стоящего у двери Шерлока — тот был уже в пальто и с повязанным шарфом.
— Бери бумажник и пошли. Возьмем такси до твоего хостела, там ты разберешься со своими делами, и потом поедем на склад.
— Ты... ты собираешься ехать со мной?
Шерлок пожал плечами.
— Могу поехать. У тебя недостаточно денег на все эти поездки на такси, а у меня сколько-то есть, и я могу тебе с этим помочь. Сейчас у меня нет дела, нет ничего срочного в Бартсе, и мне нечем заняться. Ну, кроме того, чтобы удостовериться, что мой новый сосед устроился на новом месте, — он сверкнул ухмылкой. — Пошли, — и Шерлок, не дожидаясь ответа, вышел из 221Б.
Джону потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и направиться следом.
Вскоре он уже сидел в такси с Шерлоком и ехал в свое уже-почти-бывшее жилье. И хоть он пытался избавиться от этого чувства, ему все равно было не по себе — последний таксист, с которым они имели дело, оказался серийным убийцей и так далее. Но поскольку Шерлока это явно не трогало, Джон решил, что тоже этого не допустит.
Детектив сидел, сосредоточив свое внимание на мобильнике, и Джон проверил свой: там оказалась пара сообщений от Гарри.
Ее обычные сообщения. Они стали почти одинаковы с тех пор, как сестра разошлась с Кларой. Сейчас она, без сомнения, уже набралась, и у Джона не было никакого желания с ней в таком состоянии разговаривать. Все их предыдущие попытки заканчивались тем, что они начинали орать друг на друга.
— СМИ получили информацию о том, что произошло, и что убийцу нашли, но он был уже мертв к тому времени, когда его выследили, — объявил Шерлок где-то через десять минут тишины.
— Правда? Откуда ты знаешь?
— Один из моих информаторов прислал краткий набросок брифинга, на котором он был, — Шерлок поднял в руке мобильник, и Джон прочел сообщение.
— У тебя есть информаторы среди репортеров?
Шерлок ухмыльнулся.
— И не только.
Джон не стал расспрашивать, просто убрал эту информацию в отделение Шерлока Холмса, которое он создал у себя в голове. У него было странное чувство, что там очень быстро много всего соберется.
— А как они объясняют его смерть? Я имею в виду, его ведь застрелили и все такое.
— Без понятия, это уже не моя забота, — ответил Шерлок, которому, судя по тону, уже наскучила эта тема. Он бросил взгляд на Джона. — Нет нужды волноваться на этот счет, — добавил он.
Джон принял его слова на веру. Он немного переживал из-за необдуманности своего поступка. Но в то же время, хоть он и удивлялся, что убил человека, чтобы защитить того, кто сидел сейчас рядом с ним — человека, которого он едва знал, он так же и понимал то, что это было единственным возможным решением. И, по итогу, верным.
— А тебя там отметили? Ты ведь помогал.
— Нет, конечно же, нет.
Джон поднял брови, и Шерлок в ответ на него глянул.
— Что?
— Почему "нет"?
Шерлок пожал плечами.
— Нет никакой нужды про меня писать. Кроме того, едва ли мое участие было бы отмечено приятным образом. Меня вполне удовлетворяет просто помогать, а у Ярда теперь на одного убийцу меньше тревог.
— Но ты же помогал, ты внес свой вклад, — запротестовал Джон. — Ты должен получить хоть какое-то признание заслуг.
Шерлок пожал плечами.
— Не вижу нужды.
Джон нахмурится. Это было неправильно. Да, как он за последние двадцать четыре часа выяснил, Шерлок бывал раздражающим, темпераментным и много каким еще, но он все равно был блестящим. Если бы не Шерлок, люди бы почти наверняка продолжали погибать. Он должен получить за это хотя бы признание.
— Джон, вы солдат, и вам нужно время, чтобы привыкнуть к гражданской жизни. И записи в блоге обо всем, что с вами происходит, действительно помогут вам.
— А ничего не происходит.
Ну, теперь уже Джон не мог так ответить.
И, сидя сейчас в такси, он решил, что когда у него будет свободная минутка, он напишет об этом деле в блоге.
2 глава
Описание главы: Первый день жизни Джона и Шерлока продолжается.
Когда Джон с Шерлоком прибыли в хостел, у Джона не заняло много времени разобраться с отъездом. Он, разумеется, не удивился, что Шерлок не стал помогать ему паковать вещи. Детектив вошел в комнату, огляделся и через пятнадцать секунд объявил:
— Занудство. Дай знать, когда закончишь, — и вышел за дверь.
Джон решил, что Шерлок далеко не уйдет. Насколько он себе представлял, тот, скорее всего, займет себя упражнениями в дедукции за счет входящих и выходящих из хостела.
Упаковывая одежду, Джон зацепился глазами за календарь, и скользнув взглядом вниз, увидел, что следующий визит к психотерапевту у него уже завтра.
Он вздохнул и подумал, не отменить ли все эти визиты... или может, они ему еще требуются? Так или иначе, сейчас у него будет о чем рассказать – о Шерлоке.
Джон безопасно запаковал ноутбук в другой чемодан и похватал все мелочи, которые не хотел оставлять после себя — и которые должны были спасти его от лишней траты денег, которых у него не было. Потом он подхватил левой рукой более легкий чемодан и без проблем взял второй.
Джон поставил их оба на пол и уже повернулся, чтобы выключить свет и закрыть за собой дверь, но в последний момент остановился и оглядел пустую, словно обезличенную комнату.
Это твой последний шанс.
Скажи Шерлоку, что передумал.
Распакуй вещи.
Останься здесь.
Где уныло. Где скучно. И где никогда с тобой ничего не произойдет.
Хромота наверняка вернется.
И тебе точно не будет, о чем писать.
И вряд ли придется когда-то лавировать по настоящим минным полям вместе с безумным эксцентричным соседом.
Будешь и дальше жить своей скучной, унылой жизнью.
Я так не думаю.
Джон выключил свет и закрыл дверь, ощущая, что эта глава его жизни закончена.
— Ну что, готов?
Джон перевел взгляд в коридор и увидел направляющегося к нему Шерлока.
— Готов, — Джон согнулся, подхватывая чемоданы, и присоединился к детективу. — Как развлекся?
— Этажом ниже — пятеро алкоголиков, трое любителей азартных игр и один наркоман. На том, который теперь твой бывший — неверный супруг, пара университетских студентов, патологическая лгунья и недавно разведенный муж.
— Как ты узнал? — не сдержал любопытства Джон.
— Что именно?
— Последние два, — уточнил тот.
— Я говорил с Бриджит Пассер всего две минуты. И за это время она успела рассказать, что она бывшая рок-звезда, которая теперь работает частным детективом и только что закончила захватывающее расследование при котором ее трижды чуть не убили, и она только-только вышла из больницы после последнего покушения. Не говоря уже о том, что она заодно еще и богата. Учитывая отсутствие на соответствующих местах синяков, которые должны были остаться от подробно описанного последнего покушения, ее постоянно "бегающий" взгляд, привычка накручивать на палец волосы и легкость, с которой с ее губ сходила ложь, и плюс следящий браслет у нее на лодыжке — я очень сомневаюсь, что хоть что-то из сказанного ею было правдой, хотя сама она определенно верила в свои слова.
Джону потребовалась целая минута, чтобы "нагнать" слова детектива. Тот говорил настолько быстро, что временами поспевать за ним было довольно трудно. Наверное, примерно так себя чувствовал порой детектив-инспектор. Когда Шерлок "выстреливал" своими дедукциями, он "пробегал" милю в минуту, словно не мог удержать рвущиеся наружу слова. Если это была всего лишь его речь, что же творилось у него в голове?
— А разведенный муж?
— На безымянном пальце след обручального кольца, а сам он по виду в сильном стрессе. Я заглянул через плечо, когда он просматривал список контактов на своем телефоне — он удалял одно имя, женское с двойной фамилией — явно девичьей и по мужу, которые она соединила через дефис. Развод и недавний.
— Может, он вдовец, — заметил Джон, заходя в лифт вместе с Шерлоком.
Тот улыбнулся.
— Сантименты, Джон. Будь он вдовцом, он не снял бы обручального кольца и не стал удалять ее из контактов. Помни про сантименты. Как с твоим мобильником.
В памяти Джона вспыхнул разговор в такси, когда они ехали на Лористон-Гарденс. Когда Шерлок рассказывал ему, как именно он узнал то, что узнал.
"Брак в опасности — полгода и все рухнуло. Брось она его, он бы оставил телефон. Сантименты. Но он избавился от него — отдал его вам".
— Значит, это он ушел от жены?
Еще одна улыбка.
— Да. Если бы ушла она, он бы до сих пор носил кольцо и хранил контакты. Но ушел он и, у него, вероятно, так же проблемы с финансами, раз уж он теперь живет в хостеле.
Двери лифта разъехались, и за ними показался вестибюль хостела. Джон вспомнил, что ему еще нужно поговорить с менеджером, и скорее всего, заплатить неустойку за досрочного расторжение договора.
— Мне надо еще уладить...
— Уже сделано, — резко ответил Шерлок.
— Постой... что?
— Уже сделано. Джон, ты что, до сих пор не проснулся? Вчера ты без проблем следил за моей мыслью — и делал это намного лучше, чем основная масса людей, могу добавить.
Слова Шерлока в первый момент обожгли обидой, но Джон загнал ее в глубину, понимая, что Шерлок его не оскорбляет... ну, вроде как. Он просто перечислял факты, но делал это в своей особой, уникальной манере. Джон затолкал обиду подальше, сознавая, что обижаться тут совершенно бессмысленно.
— И как ты это сделал? — спросил он, выходя на улицу вслед за Шерлоком.
— Какая разница? Проблема решена. Тебе осталось только к концу февраля заплатить неустойку и на этом поставить точку. Одной задачей меньше, займись вместо нее переездом. Пошли, поймаем такси — сильно сомневаюсь, что тебе очень хочется тащить эти чемоданы на себе до Бейкер-стрит.
Шерлок ухитрился выцепить откуда-то такси, хоть Джон мог бы поклясться, что обозримом пространстве не было ни единого. Вышедший из машины шофер помог Джону с чемоданами, а Шерлок сразу же забрался в салон. Через пару минут Джон тоже скользнул на сидение, дал таксисту адрес, и они отправились в путь.
— Я был прав, — пробормотал Джон, ощущая некоторое ошеломление. — И миссис Хадсон тоже.
— Насчет чего?
— Что рядом с тобой не заскучаешь.
Шерлок издал смешок и поднял взгляд от мобильника. На его лице была искренняя улыбка — вроде той, что была прошлой ночью, когда они хихикали вместе у входной двери после погони за такси.
— Точно. Хотя, должен сказать, ты меня удивляешь — а это редкость, учти.
Джон поднял бровь.
— Удивляю?
— О да, и как я уже сказал, людям это удается нечасто. О, время от времени бывает, что я что-то упускаю, как с твоей сестрой, но в целом — нет.
— И чем же я так тебя удивил?
— Ты не стал злорадствовать, что я ошибся насчет пола Гарри.
Джон пожал плечами.
— Ты увидел имя "Гарри". Не "Гарриет". Легко было сделать очевидное предположение.
— Делать предположения опасно.
— В некоторых случаях, — согласился Джон. — А чем еще я тебя удивил?
— Ты не послал меня к черту после нашего разговора в такси.
А. Да. Это когда Шерлок выложил кучу фактов, которые подметил во время их краткой встречи в Бартсе. Озвучил голую правду о любви Гарри к выпивке, и тот факт, что у Джона имеется психотерапевт и психосоматическая хромота... Сказать по правде, Джон до сих пор не знал, как к этому относиться — его раздирали противоречивые чувства. Он испытывал раздражение и возмущение... но потом, осознав ситуацию, отчего-то обнаружил, что она его не беспокоит. И это правда было блестяще. Даже, если он и чувствовал себя после этого малость "раздетым".
— И ты не попытался мне врезать, и не прервал со мной все контакты. Плюс, ты по своей воле поехал со мной на место преступления, чего не сделали бы девяносто девять процентов человечества, если только они не работали в полиции.
А еще Джон дважды делал ему комплименты во время дедукции о Дженнифер Уилсон. Да, он видел, что тогда удивил Шерлока. В первый раз — как раз перед тем, как внимание детектива отвлек Лестрейд, а потом:
— Фантастика!
— Вы произносите это вслух.
— Все, умолкаю.
— Да нет... я не против.
Даже в его голосе сквозили удивление и удовольствие. Признаться, дедукции Шерлока легче было ценить — и восхищаться, как работает мозг этого человека, когда они были направлены на кого-то другого.
— Плюс добавить тот факт, что я в итоге бросил тебя одного на том самом месте преступления, отправившись на поиски розового чемодана, и потом тебя похитил мой брат, а ты все равно приехал в квартиру, когда я прислал тебе смс. Логический вывод: большинство постаралось бы забыть о моем существовании еще к окончанию разговора с Майкрофтом.
Ладно, он понял. Если все предыдущее люди еще могли принять, то Майкрофта Холмса действительно вряд ли. А Джон пробыл в обществе этого человека... сколько? Минут пять? "Может, чуть дольше, но не более десяти", — подумал он.
— А потом ты по своей воле послал смс убийце, хоть я и чувствовал, что тебе пару раз хотелось мне врезать...
— Хотелось, — признал Джон.
Шерлок улыбнулся.
— Но ты все равно продолжал думать вместе со мной над делом и высказывал свои предположения, когда я размышлял вслух...
— Потому что миссис Хадсон унесла твой череп, — прервал его Джон.
— А потом ты пошел со мной к Анджело и с готовностью ввязался в погоню за такси. Ну и конечно, мы знаем, что произошло дальше.
Да-да, они оба знали. "Поиски травки" на Бейкер-стрит, открытие про Дженнифер Уилсон, Шерлок, севший в такси к убийце, Шерлок, приготовившийся проглотить чертову пилюлю, и Джон, выстреливший в таксиста, чтобы спасти жизнь этому гениальному безумцу.
— И после всего этого ты все еще желаешь перебраться в одну квартиру со мной. Большинство людей сказало бы, что ты свихнулся.
— Ну, я же хожу к психотерапевту.
Шерлок хихикнул, и как ни странно, это прозвучало резковато, как и в предыдущие пару раз, когда Джону доводилось слышать смех Шерлока. Этот человек явно не имел привычки смеяться.
— Как я уже сказал, ты меня удивил.
— Тебе непросто это признать, да?
Еще одна улыбка, слегка натянутая.
— Но я это сделал. Много у тебя вещей на складе?
— Не особенно. Где-то с дюжину коробок. На распаковку тоже много времени не уйдет. Надеюсь, они поместятся в мою будущую комнату.
— Спальня наверху больше, так что должны.
Джон моргнул, и Шерлок поднял бровь.
— Да?
— Я думал, ты захочешь взять себе бОльшую спальню.
— Хм, да? Ну, я не вижу в этом нужды. Я не особенно много сплю, а когда все же засыпаю, то это чаще случается на диване.
— И сколько часов ты спишь?
— Без понятия. Во время расследования? Нисколько, как я уже говорил, пока мы ели дим-сум. Не во время расследования? О... по паре часов там и тут.
Доктор в Джоне поморщился.
— Это не есть хорошо. Как и твои привычки по поводу еды.
— О господи...
— Что?
— Кажется, мой новый сосед собирается поучать меня насчет сна и пищевых привычек.
— Тебе надо лучше о себе заботиться, раз ты единственный в мире детектив-консультант, — Джон тут же пожалел, что сказал это. Он чувствовал, что его слова напоминают брюзжание.
— Я прекрасно о себе забочусь, доктор Ватсон, — протянул Шерлок, но в его ответе ощущался подтекст.
Не дави на меня.
Джон мудро послушался.
— И ты действительно играешь на скрипке?
— Да. Выбор был: либо учиться играть на музыкальном инструменте, либо осваивать спорт, — презрение в голосе Шерлока ясно показывало, что он об этом думает. — Мы с Майкрофтом благоразумно выбрали обучение музыке.
"Интересно, на чем играет Майкрофт?"
— Успешно?
Шерлок встретился глазами с Джоном и ухмыльнулся.
— Очень успешно.
Эти два слова напомнили Джону их краткий разговор перед тем, как Шерлок спросил, хочется ли ему еще переделок.
— Вы ведь доктор. Даже военный доктор.
— Да.
— Хороший?
— Очень хороший.
3 глава
Описание главы: Последняя часть первого дня.
— А, мы рано, хорошо! — Шерлок, кутаясь в свое пальто, выбрался из такси. — Значит, у тебя будет время открыть отсек, и грузчикам не придется... — Шерлок прервался, его мобильник подал сигнал о новом смс.
На глазах Джона Шерлок прочел сообщение и ответил на него.
— К несчастью, я не могу остаться и составить тебе компанию, — Шерлок опустил телефон обратно в карман. — Прости, дело требует моего присутствия. Я, разумеется, прослежу, чтобы твои чемоданы добрались до квартиры. Скоро увидимся, Джон.
— Да, конечно, — пробормотал тот и ощутил себя странно покинутым, когда Шерлок сел в такси и уехал.
Все стало таким... тихим и неподвижным.
Словно Шерлок увез с собой весь шум. А Джон не любил оставаться без него.
Джон повернулся и направился в холл складской компании, не обращая внимания на ярко-желтый баннер с названием.
— Могу я вам помочь, сэр? — спросила стоявшая там женщина, едва он вошел.
— Да, мне нужно попасть в свой отсек. За моими вещами должны приехать грузчики.
— Хорошо. Ваше имя, пожалуйста?
— Джон Ватсон.
Она кивнула, и зайдя за стойку, стала набирать на клавиатуре.
— А, да, нашла вас. Полагаю, вы очень вовремя. В ближайшие два дня вам снова вносить оплату.
О, отлично, он сэкономит деньги. Очень вовремя.
— Вы помните номер своего отсека?
— Нет, к сожалению.
— Нет проблем, — она набрала еще что-то в компьютере, и затем открыв ящик, достала оттуда ключ. — У нас есть запасные ключи. Ваш отсек номер шесть, на первом этаже. От кого должны прибыть ваши грузчики? Я передам им, куда идти.
— "Объединенные грузчики", — негромко сказал Джон, и она кивнула. — Спасибо.
— Пожалуйста, сэр.
Джон кивнул и направился к своему складскому отсеку. К тому времени, когда он туда добрался, чертова хромота уже пыталась вернуться полную силу, так что Джон открыл хранилище, и найдя контейнер покрепче, сел на него.
В ноге тупо пульсировала фантомная боль, и Джон закрыл глаза, снова выпуская из памяти погоню, что была прошлой ночью. И чем больше он вспоминал, как бежали они с Шерлоком, тем меньше становилась боль.
— Скорее, Джон!
— Сюда. Нет, сюда!
— Мы упустим его!
...
— Добро пожаловать в Лондон.
— Начнутся проблемы — звоните.
...
— Отдышались?
— Готов пробежаться.
Боль растворилась, Джон открыл глаза и только потом заметил поблизости двух мужчин. Сколько же времени он так просидел?
— Мои извинения. Я немного устал, — он поднялся и улыбнулся, отметив, что нога уже не пытается под ним подломиться. Воспоминания о прошлой ночи снова придали ей твердости.
Джон впустил грузчиков в свой отсек, и те начали таскать коробки.
Такси подрулило к 221Б, Бейкер-стрит и остановилось прямо перед фургоном "Объединенных грузчиков". Джон выбрался из машины и заплатил водителю. Попутно он еще раз проверил бумажник, сознавая, что придется снова заглянуть в свой банковский счет, и скорее всего, снять еще денег. Он надеялся, что там будет что снимать.
Джон воспользовался дверным молотком, надеясь, что Шерлок окажется дома, но когда дверь открыли, на пороге оказалась миссис Хадсон.
— Привет, дорогой. Ах да, я же должна дать вам ключ. О, я вижу, грузчики уже здесь. Заходите в дом, доктор Ватсон. Шерлока, я вижу, с вами нет.
— Нет, у него появились какие-то дела, которые надо улаживать. Значит, он еще не вернулся? — Джон жестом показал наверх, пока старая леди искала в карманах ключ.
— О нет, не думаю, что вернулся. Я ничего не слышала. Но он временами бывает таким тихим... В любом случае, вот ваш ключ, — она вручила ему ключ, и потом придержала дверь грузчикам, которые начали заносить в дом коробки.
— Куда нести?
— Идемте, — Джон направился вверх по лестнице, чувствуя, как приятно греет ладонь полученный ключ.
Примерно через двадцать минут все коробки Джона уже стояли в его спальне вместе с двумя чемоданами. Которые принесла из своей квартиры миссис Хадсон. Шерлок очевидно просто занес их в квартиру и бросил на лестнице. Его мозг был, очевидно, слишком занят, чтобы позволить ему донести их до самой квартиры.
Что ж, могло быть и хуже.
Он мог просто бросить их у двери на улице, где любой может наложить на них лапы.
Джон занялся распаковкой чемоданов и, ставя ноутбук на большую, доминирующую в комнате кровать, рассеянно задумался, чем интересно, сейчас занимается Шерлок... кого в данный момент раздражает или, может, за кем гонится... и не нужна ли ему сейчас какая-то помощь.
Внезапно телефон Джона подал сигнал. Новое смс.
Джон вытащил мобильник и открыл его.
С вещами, я надеюсь, все уладилось. Ты уже в квартире? ШХ
"Словно он знает, что я думаю о нем".
Джон быстро ответил:
Только что занесли.
И, да.
— Доктор Ватсон?
Джон отослал смс, и подняв голову, увидел, что у входа стоит миссис Хадсон.
— Да, миссис Хадсон? И, пожалуйста, зовите меня Джон.
— Конечно. Передайте Шерлоку, что я внесла изменения в арендный договор из-за того, что вы тоже въезжаете. Вам обоим нужно еще раз его подписать... ну, Шерлоку без "еще раз". Он и первый не подписывал.
— Сколько времени он жил здесь до моего появления? — с любопытством спросил Джон. Впервые увидев эту квартиру, он решил, что видит хлам, оставшийся после предыдущих квартирантов — до тех, пока не услышал слова Шерлока, что он уже успел первым сюда въехать.
— О, к тому времени, когда он вас привел, он сам еще полностью не перебрался, но дал согласие поселиться где-то... о, за четыре дня до этого. Ему каким-то образом удалось перетаскать сюда вещи так, что я и не заметила. Он в этом очень хорош — умеет вести себя тихо и незаметно. И так, конечно, мне сложнее его поймать, чтобы заставить подписать договор, — нахмурившись, добавила она, но в ее словах слышалась нежность.
Джон осознал, что даже если она не одобряет Шерлока — как когда он, например, радовался новому серийному самоубийству, она все равно его обожает.
— Он рассказывал, как мы познакомились? — спросила миссис Хадсон.
— Он... м-м, упомянул... ну, он сказал, что гарантировал казнь вашего мужа, — быстро сказал Джон.
— О да, именно это он сделал. Что было хорошо, потому что в противном случае, моего мужа бы выпустили. Грязное было дело, не стану распространяться. Но Шерлок такой душка... он невыносим, да, и конечно, очень темпераментный, но он еще гений, а гении — они все такие, я думаю. Ему просто нужен кто-то, кто бы с ним нянчился, даже если он будет это половину времени игнорировать.
Какие разные мнения о Шерлоке.
Лестрейд, по краткому знакомству с ним Джона, показался ему усталым и смирившимся. Лишь надеющимся, что однажды Шерлок все же станет хорошим человеком, который перерастет свой ребяческий нрав и соответствующее мироощущение.
Сержант Салли Донован настроена враждебно. Отказывается видеть то, что видит Лестрейд. Считает, что Шерлок однажды станет убийцей, что он — психопат.
Миссис Хадсон... Считает его душкой, считает, что он стоит того, чтобы с ним нянчиться, обожает его, пусть даже Шерлок рявкал и на нее прошлым вечером, ее не смущает его эксцентричность.
Анджело... благодарен. Готов сесть в тюрьму ради Шерлока. Не позволяет ему платить за еду в своем ресторане.
Как один человек может оставлять такое разное впечатление у стольких людей?
И сам Джон среди них тоже, один их этих людей.
И он не мог с уверенностью сказать, каково его мнение о детективе. Оно постоянно менялось.
— Ну, а пока я собираюсь пойти еще разок выпить чайку. Пожалуйста, напомните Шерлоку насчет договора. Я очень рада, что вы решили остаться, доктор Ватсон, то есть, Джон, — миссис Хадсон широко улыбнулась. — И я совершенно уверена, что и Шерлок — тоже.
Джон в ответ только улыбнулся и снова перенес внимание на телефон. Ответа от Шерлока так и не было. Он набрал еще одно смс.
Миссис Хадсон внесла изменения в договор аренды. Нам надо его подписать. Нам обоим. ДВ
Джон отослал смс и разорвал верх очередной коробки: внутри были книги и несколько фотографий. На верхней — Гарри и Клара.
Клара.
Джон напомнил себе, что надо найти Клару, поговорить с ней. Он не общался с ней с тех пор, как Гарри сообщила ему, что они развелись. Джону нравилась Клара, он несколько раз проводил с ней время. Жаль, что Гарри не понимала, что теряет.
Мысли Джона прервал гудок телефона, он посмотрел на сообщение.
Скука. ШХ.
Что ж, похоже, подписание договора будет первой проблемой с новым соседом, которую ему придется пережить.
Это нужно сделать, Шерлок. ДВ
Через несколько секунд он получил новый ответ.
Не интересно. Можешь расписаться за нас обоих. ШХ
Джон коротко усмехнулся, совершенно не удивившись.
Я не могу. Это незаконно. Это не займет много времени. И больно не будет. ДВ
Он спорит с безумцем через смски. Насчет подписания арендного договора.
Мне все равно. Я занят. ШХ
Джон несколько секунд просто таращился на текст.
Занят чем? ДВ
Он получил ответ парой минут позже.
Дораспаковывайся. Иначе ты никогда не закончишь. ШХ
Джон принял намек. Значит, он лично прижмет с этим Шерлока.
Было уже около шести, когда Шерлок наконец появился в квартире. Джон сидел в кресле и раздумывал, не пощелкать ли каналы в поисках чего-нибудь интересного, как вдруг раздался шум присутствия Шерлока и в качестве финального аккорда, тот эффектно ворвался в гостиную. Шерлок, кажется, не мог просто войти в комнату, он только эффектно появлялся.
Слегка раскрасневшийся, словно после бега, Шерлок едва взглянул на Джона и сразу направился в кухню. Джон отклонился вправо, чтобы посмотреть, чем он может там заниматься и заметил, что Шерлок положил что-то в холодильник, а затем проверил мензурку, в которой была... красная жидкость.
Он услышал, как Шерлок что-то пробормотал, явно не слишком довольный ее цветом.
— Все в порядке? — крикнул Джон.
— М? Что? А... полагаю, да. Идет не тем путем, который я ожидал, но, возможно, нужно еще немного подождать... — Шерлок вернулся в гостиную, и заняв второе кресло, проверил мобильник и затем включил ноутбук.
— Твое дело, ты с ним разобрался?
— Да, конечно. Это не заняло много времени. Закончил распаковываться?
— Да, — Джон встал и уронил перед Шерлоком договор аренды, который дала ему прочитать миссис Хадсон, после того, как он закончил разбирать вещи. Джон его подписал, решив, что прописанные условия справедливы.
— И это?..
— Договор аренды.
Шерлок фыркнул.
— Занудство.
— Но необходимое. Ты наверняка подписывал такие в предыдущих местах, где жил.
— Да, и это всегда было пустой тратой времени. Я прочитывал его, и содержание на многие дни застревало у меня в голове, пока мне в конце концов не удавалось от него избавиться.
— Ну, хоть ради миссис Хадсон, прочти этот и подпиши.
— Ты же от меня с ним не отстанешь, да?
— Да.
Шерлок скорчил угрюмую гримасу и потом вздохнул.
— Так и быть, — произнес он, а потом, как ни удивительно, действительно надулся как маленький ребенок и стал читать договор.
Через пару минут договор был наконец подписан, и Шерлок сунул его Джону.
— Вот, готово. Теперь все исключительно законно.
— Какой кошмар, — сухо сказал Джон, чем снова заработал улыбку Шерлока.
4 главаОписание главы: Второй день жизни с Шерлоком. Как и накануне, Джон продолжает все больше узнавать о своем эксцентричном соседе. Глава так же включает третий день.
— Что изменилось в вашей жизни, Джон?
Джон смотрел на Эллу, своего психотерапевта, и в голове у него всплывали разные мысли.
Я поселился вместе с человеком, который называет себя высокоактивным социопатом.
Хотя сейчас, получив время над этим подумать, Джон усомнился, что это правда.
Я поселился вместе с человеком, который, кажется, видит абсолютно все на свете и может увидеть людей насквозь буквально за считанные секунды.
Интересно, как Шерлок развил в себе это умение? Эту способность.
Я застрелил человека, чтобы защитить того, кого знал всего день. И меня это не тревожит.
Джон вспомнил разговор с Шерлоком, случившийся после того, как тот отошел от Лестрейда.
— Все в порядке?
— В полном порядке.
— Вы убили человека.
— Я знаю. (Пауза) Это точно. Но человеком он был неважным.
— Да. Не особо хорошим.
— А уж таксистом вообще ужасным.
Джон прочистил горло, подавляя желание вновь захихикать при этом воспоминании. Смеяться было уже неприлично. Хотя тогда было неприлично тоже...
Оказывается, слишком много всего произошло, чтобы рассказывать своему психотерапевту.
— Я не знаю, с чего начать, — наконец решился сказать Джон, и даже ему самому свой голос показался слегка озадаченным.
Элла улыбнулась.
— Для начала, как ваша нога?
— Хм?
— Вы вошли без проблем, хотя и с тростью. Что произошло?
— Победа духа над плотью, — ответил Джон, не очень понимая, как объяснить все это Элле. Он думал было упомянуть Шерлока и рассказать, что произошло после их знакомства, но как только сел в кресло, сильно засомневался.
— Вы уклоняетесь от ответа, Джон.
Верно.
— Это немного сложно.
— Хорошо. Что еще?
— Я переехал из хостела. Поселился вчера с одним человеком.
— Хорошо. Он ветеран, как и вы?
— Нет, нет. Он не был в армии. Нас представил Майк Стамфорд, мой бывший приятель по университету. И это было в Бартсе... — собственные слова напомнили Джону выяснить, чем Шерлок там занимается. Он не врач, и тем не менее, каким-то образом имел доступ в лабораторию. Может, у него степень медицинских наук?
Как же много вопросов...
— Он несколько эксцентричен, — вырвалось у Джона, — но это хорошо. Я не против. Он ни на кого не похож — ни на одного человека, которого я когда-либо знал.
— Непохожесть может быть благом. Значит, определенно некоторые перемены?
— Определенно.
— Доктор Ватсон.
Джон поднял глаза от ноутбука и увидел, что в квартиру входит миссис Хадсон с пакетами из "Теско".
— Джон, пожалуйста, — снова напомнил он.
Она в ответ только улыбнулась.
— А Шерлока нет?
Джон покачал головой.
— Я видел его только утром, мельком около девяти.
— Что ж, хорошо. Я поставлю все в холодильник. Я все же купила вам кое-какой еды в "Теско". Сомневаюсь, что здесь есть хоть капля съестного. Шерлок вроде бы ест только еду на вынос — и это когда вообще ест, — ее голос прозвучал очень раздраженно.
Джон усмехнулся и посмотрел, как она идет на кухню. Несмотря на все протесты "я вам домовладелица, не домработница", эта женщина просто ничего не могла с собой поделать.
— Но еда нужна — теперь, когда вы здесь живете, — добавила она.
— Я чуть позже схожу и куплю чего-нибудь поесть, но спасибо, миссис Хадсон, — и у Джона тут же заурчало в животе.
— Здесь по-прежнему такой беспорядок, — услышал он ее бормотание в кухне. — Всегда такой блестящий ум... а они, кажется, любят, когда все в хаосе.
Джон снова оглядел квартиру. На стене коровий череп в наушниках и засушенная бабочка... дальше коробки с бумагами и тому подобным, шкафы с книгами... надо будет принести сюда часть своих, похоже, их есть куда здесь поставить. И это даст чуть больше пространства в спальне.
— О, здравствуйте, детектив-инспектор, — услышал Джон голос миссис Хадсон. и развернувшись в кресле, увидел в дверях седовласого детектива. Тот коротко улыбнулся домовладелице и снова сосредоточился на Джоне.
— Доктор Ватсон... правильно?
Джон кивнул.
— А, хорошо. Значит, я с Шерлоком разминулся?
— Его нет дома примерно с девяти утра.
— Смылся еще кого-нибудь где-нибудь раздражать, — пробормотал инспектор.
— Я могу вам чем-то помочь? — вежливо поинтересовался Джон. — Или у вас новое дело, где вам требуется помощь Шерлока?
— О, слава Богу, никакого нового дела, — детектив-инспектор сунул руку в карман, шагнул в квартиру и протянул Джону листок бумаги. Тот вгляделся и увидел, что это чек на 300 фунтов. С именем Шерлока в графе получателя.
— Наверное, надо было и ваше имя проставить, раз он привлек вас к делу, — задумчиво произнес инспектор. — Возможно, с вами чек все-таки не вернется и не окажется в мусорной корзине.
Джон нахмурился.
— Я думал, ему не платят за консультации.
— Кто вам это сказал?
— Сержант Донован.
"Знаете, почему он здесь? Ему не платят нисколько..."
— А, ну он это делает не ради денег, все верно. Но мы все равно обязаны ему платить, — несколько сварливо сообщил инспектор Лестрейд. — Как правило, он отсылает нам чек обратно, либо просто его не обналичивает.
— Что ж, я могу пока его взять, но вам нет нужды проставлять в нем меня, пусть будет только имя Шерлока.
— Ерунда. Вас тоже нужно вписать, он привел вас, вы были в деле, вы помогали, — продолжал настаивать Лестрейд, вписывая имя Джона. Тот попытался протестовать, но Лестрейд снова его оборвал. — Поверьте, вы помогали, как и Шерлок. Возьмите.
Джон прекратил протесты, понимая, что это уже бесполезно.
— Ладно.
Инспектор выдохнул.
— Хорошо. Так значит, вы переехали сюда?
— Вчера перебрался.
— А, хорошо. Я рад, что не стоил Шерлоку соседа. Вы кажетесь довольно здравомыслящим, а ему нужно немного здравомыслия в жизни. Ну, мне все же пора. Приятно было снова увидеться с вами, доктор Ватсон.
Джон хихикнул насчет здравомыслия, но затем нахмурился. И снова развернулся в кресле:
— Что вы имеете в виду под тем, что не стоили ему соседа?
Уже вышедший на лестницу инспектор остановился и обернулся.
— О, ну я думаю, что большинство на вашем месте развернулись бы и сбежали куда подальше, если бы оказались перед лицом полицейской наркооблавы в квартире того, с кем как раз собирались поселиться. Я знаю, что наговорил ему лишнего, когда обнаружил, что он нашел чемодан и ничего мне не сообщил.
— Вы не имеете права вламываться.
— А вы — скрывать улики. И я сюда не вламывался.
— А это что такое?
— Ищем травку.
Джон это отлично помнил. Как помнил и ощущение разочарования, когда в конце разговора раскрылось, что Шерлок, несмотря на весь его яростный протест "Я чист!", все-таки употреблял когда-то легкие наркотики.
Насчет "чист" Джон не сомневается. Он врач. И в Афганистане видел множество людей под кайфом. Видел, что наркотик делает с телом и разумом. Несмотря на свою сильную худобу, Шерлок был чист.
— Простите за это, кстати.
— Хм? А да, не переживайте. А мне... эм, еще придется переживать насчет дальнейших наркооблав?
Инспектор улыбнулся.
— Только если он снова вздумает скрывать от нас улики.
Так. Похоже, за этим надо будет приглядывать... если Шерлок еще будет привлекать его к каким-то расследованиям. Дело с участием Дженнифер Уилсон может оказаться отдельным случаем.
— Можешь его обналичить.
— Может, разделим? Я не могу взять все.
Лежащий на диване Шерлок не поднял глаз от книги.
— Мне это не интересно. Лестрейд проставил на чеке твое имя, я с ним солидарен, так что можешь его обналичить, но мне ничего из этих денег не нужно.
Джон моргнул.
— Я не чувствую себя...
— Это не имеет значения, Джон, — резко ответил Шерлок. — Я делаю это не за плату. Я делаю это ради вызова. Разумеется, идиоты в Ярде этого не понимают.
— Ты не хочешь публичного признания своих заслуг и не хочешь финансового вознаграждения? — Джон попытался уложить это в голове.
Шерлок вернулся домой примерно десять минут назад и крайне прямо отказался принимать хоть какую-то часть обозначенной в чеке суммы.
— Мне не интересны признания и вознаграждения. Мне интересны расследования — любопытные и вызывающие, которые не дают мне скучать, а так же мои собственные эксперименты и исследования. О, кстати, это напомнило мне. Надо узнать, арестовали брата или нет, — Шерлок отложил книгу и вытащил свой мобильник.
— Брата?
— Предыдущее дело, над которым я работал до дела таксиста. Помнишь? Ты дал мне свой мобильник, чтобы послать смс.
— Хотите мой? Возьмите.
— О... спасибо.
Самая простая вещь... которая так быстро превратилась в приключение.
— Постой... что?
— А что?
Джон потряс головой.
— Что ты подразумеваешь под тем, что не знаешь, кто у нас премьер-министр?
Шерлок даже на секунду не отвлекся от ноутбука.
— Что я не знаю.
— Но как?
— Ничего важного.
Джон покачал головой.
— Как это ничего важного? Он же руководит страной.
— Занудство.
— Занудство?
— Именно. Неважная информация.
— У тебя есть три книги, посвященные суевериям.
— Это для исследования. Мне нужно было узнать о суевериях. Пришлось купить их, поскольку интернет не давал мне надлежащих данных.
— Какое-то дело, как я себе представляю?
— Да, я над ним работал, когда мы встретились.
— Не расскажешь? Там было что-то с зеленой лестницей, кажется? — Джон вспомнил, как вернувшись в хостел, читал смс, отосланную Шерлоком с его телефона.
Шерлок перестал печатать и глянул поверх ноутбука.
— А ты хочешь узнать?
— Да.
— Это дело есть у меня на сайте.
— Но я не за ноутбуком, а ты — здесь. Мог бы рассказать.
Шерлок выглядел слегка удивленным, и Джон подумал, просили ли его хоть раз в жизни рассказать о своих расследованиях.
— Хорошо, — Шерлок отодвинул в сторону ноутбук. — Тогда слушай и не отвлекайся.
Он с энтузиазмом начал рассказывать, а Джон, устроившись в кресле, внимательно его слушал.
— Зачем люди отправляют анонимные сообщения?
Джон поднял взгляд от сковороды на плите. После пары историй о расследованиях, он наконец почувствовал, что проголодался. Джон обнаружил в холодильнике немного рыбы, а добрейшая миссис Хадсон помогла ему с лимоном, лаймом и специями. Раз уж Шерлок настаивает, чтобы он взял деньги, можно сходить в "Теско" и кое-что купить.
Хотя у него было отчетливое ощущение, что если он это хоть раз сделает, это превратится в его обязанность.
— Что?
— Мой сайт, — раздраженно проговорил Шерлок. — Кто-то опубликовал там пару анонимных сообщений и одно скрытое, причем совершенно по-дурацки.
— Уже решил?
— Неинтересно. Скучно. Тоска. Я выложил на сайт еще одну страницу. Пусть расшифровывают, если хотят.
— Шерлок, у тебя ни на что нет аллергии, а?
— Что... нет, мне ничего такого не известно. Глупый аноним... Он занимается этим уже какое-то время. Однажды мы встретимся... Убожество. Если уж у меня завелся виртуальный сталкер, неужели это не мог быть кто-то с воображением?
— Не все могут быть тобой, Шерлок, — пробормотал Джон, переворачивая рыбу.
— А жаль.
— Ты бы тогда остался без работы.
— О... ну, я полагаю, тогда это хорошо. Несмотря на то, что мне постоянно приходится иметь дело с идиотами.
— Чем-то приходится жертвовать.
Джон улыбнулся, услышав смех Шерлока.
5 глава
— Значит, ты все еще живешь с ним?
Джон кивнул — официантка тем временем поставила на столик заказанное печенье — и отпил чая. Майк Стамфорд позвонил ему — очевидно, получив номер у Шерлока, и поинтересовался, не хочет ли Джон выпить с ним чая.
У Джона не было срочных дел. Ко времени звонка Майка, он уже успел прочесть про некоторые дела Шерлока, проигнорировать звонки Гарри и как раз пытался облечь в слова дело таксиста для своего блога.
Джон мысленно вздрогнул. Блог.
Может, стоит просто завести записную книжку...
— Ну, я рад, что у вас все получилось. С Шерлоком и мимоходом нелегко ладить. Сомневаюсь, что с ним легко жить.
— Пока что... проблем нет.
— Он еще не играл на скрипке в два часа ночи? — с ухмылкой спросил Майк.
— Сегодня утром играл. Но он предупреждал меня об этом.
Хотя не о том, что играет в два часа ночи...
Сегодня Джон спал не слишком хорошо... кошмары, Афганистан... Слишком тихо было... в квартире. Шерлок сбежал к себе около восьми вечера, а Джон немного посмотрел телевизор и ушел спать.
Дальше он помнил лишь, как проснулся, пытаясь сдержать крики, пока из разума отступала война. Он услышал внизу шум и понял, что Шерлок без сомнения слышал его стоны во сне — как минимум.
Да, превосходный из него сосед... с ПТСР и кошмарами, которые никому не дают спать.
После этого Джон не мог решиться снова заснуть — он не хотел, чтобы Шерлок снова слушал его кошмары, но потом он услышал, как заиграла скрипка. И понял, что Шерлок не преувеличивал свои умения. Нежная музыка помогла успокоиться разуму, и Джон все же смог уснуть, и на этот раз без кошмаров.
Какая бы проблема не отравляла тогда существование Шерлока, она невольно помогла Джону.
— Значит, до меня у него было много разных соседей? — с любопытством спросил он.
— Я не знаю. Знаю только, что он бормотал что-то насчет того, что все срывается, и ему нужен сосед. Я спросил его, в чем дело, и он сказал, что приглядел квартиру в хорошем месте, но чтобы ее себе позволить, ему необходим сосед. Он, казалось, был этим очень расстроен. Ну и, конечно, доктор Риз не помогал делу.
— Доктор Риз?
— Один из преподавателей у стажеров. Мы с Шерлоком были в кафетерии. Риз с Шерлоком не ладят — особенно после того, как Шерлок сказал ему, что у его жены роман с почтальоном, и что его жизнь просто клише, — Майк усмехнулся. — С другой стороны, Риза мало кто любит, так что это практически стало "десертом".
Джон покачал головой, отпивая из чашки. Хотя похоже на Шерлока. Они жили вместе только четыре дня, но Джон уже начинал чувствовать этого человека.
— И что сказал Риз?
— Сказал, что никто в здравом уме не станет жить с таким, как Шерлок. Шерлок принял это без возражений и затем сказал Ризу, что ему следует приглядывать за своей дочерью. Я во все это не вмешивался, но Шерлок потом признался, что с ним действительно трудно жить, и для этого нужен кто-то невероятно терпеливый и толерантный.
— Определенно так и есть, — пробормотал Джон.
— И следующее, что я знаю: парой часов позже ты идешь по скверу мимо меня.
— Да брось. Кто меня вытерпит?
— Ты второй мне это сегодня говоришь.
— А кто был первый?
— А остальное уже история.
Майк хихикнул.
— Точно. Так как ты справляешься?
— Практично. У него своеобразный характер... каждый день что-то новое, я не скучаю.
— Вот тут я верю.
— Расскажи, откуда у Шерлока доступ в лаборатории Бартса? — с любопытством спросил Джон. — Очевидно, что он в Бартсе не работает.
— Нет, конечно, нет. И я сам точно не знаю... все, что мне известно — это что у него что-то вроде договора с начальницей исследовательского отдела. У Шерлока этот доступ уже... о, теперь уже около трех лет, я думаю.
— Вы с ним похоже, неплохо ладите.
— Да, наверное, он переносит меня лучше, чем всех остальных, — признал Майк. — С другой стороны, я сам отношусь к нему с уважением и не боюсь его. Я абсолютно доволен своей жизнью и положением, и он это знает, и не лезет из кожи вон, чтобы меня в чем-то разоблачить.
— В отличие от того, как он относится к доктору Ризу, — пробормотал Джон. Или к сержанту Донован и Андерсону...
— Верно, — Майк посмотрел на часы. — И я в него не влюблен в отличие от бедной Молли Хупер и прочих многочисленных девочек, которые здесь безуспешно пытались привлечь его внимание.
Джон на краткий миг вспомнил юную девушку, которая заходила в лабораторию, чтобы отдать Шерлоку кофе. Что-то насчет помады...
— Она в него влюблена?
— О да. По уши. И он знает это, я думаю... именно так он получает все, что ему нужно, из морга.
Ладно, теперь Джон видел, откуда могло появиться слово "социопат". Только... казалось, это были социопатические тенденции, не доходившие до собственно социопатии.
Впрочем, Джон сам не понимал, почему так на этом зациклился. Его беспокоил диагноз Шерлока, да, но не ему было ставить его под вопрос, он ведь не психолог.
— Черт возьми, — услышал Джон бормотание Майка и заметил, что тот снова смотрит на время. — Мне точно пора двигаться. Спасибо за встречу. Приятно было снова тебя увидеть.
— И мне тебя тоже.
Заслышав знакомые шаги на лестнице, Джон выключил звук, затыкая кричащих на экране людей. Всего несколько дней жизни в одной квартире, и Джон уже начал узнавать шаги Шерлока.
— Привет, — поздоровался, войдя, тот. — Что-нибудь захватывающее по телеку?
— Джереми Кайл.
— Фу, скукота, — пробормотал Шерлок.
— Ничего лучше не было, — признал Джон. — Не мог решить, чем заняться. — Он забуксовал на "деле таксиста" и решил пока его отложить, чтобы не расстраиваться и не бросить вообще стезю писательства.
Шерлок зашел на кухню и открыл холодильник.
— Пиво?
— Купил парочку.
— Хм.
— Что?
— Я бы предположил, что имея алкоголичку сестру, ты будешь избегать алкоголя.
Джон изо всех сил постарался не стиснуть челюсти при упоминании о Гарри.
Шерлок просто комментирует.
Просто комментирует.
— Я не часто пью, нет. И избегаю крепкого.
Шерлок обернулся.
— Я задел нерв.
— Да.
Шерлок вернулся в комнату, его холодные голубые глаза снова прошлись частым гребнем по Джону, выводя на поверхность все, что видели. Шерлок нахмурится.
— Упоминание твоей сестры... не хорошо?
Джон выдохнул. Не было смысла раздражаться. Не когда он сам подтвердил это в Лористон-Гарденс.
— Прости, не хотел показаться обидчивым.
— Ты сегодня с ней разговаривал.
— Как...
— У тебя дрожит рука, и ты потираешь ногу... плюс, ты пришел в раздражение при упоминании о ней, хотя был очень спокоен, когда я впервые продедуктировал твоего сиблинга.
Джон уставился на этого человека и потом покачал головой.
— Ну, ты прав. Я действительно разговаривал с Гарри. Если можно назвать разговором пятиминутный ор.
— Пьяная?
— На полпути к этому.
Шерлок кивнул.
— Смени номер.
— В этом твое решение?
Шерлок пожал плечами.
— Единственное логичное, что я вижу. Смени номер, и она не сможет до тебя добраться, чтобы наорать. Научится звонить трезвой.
— Смена номера сильно тебе помогла?
— От Майкрофта? — в голосе Шерлока явственно слышалось презрение к брату. — В этом нет смысла. Он все равно узнает.
— Полагаю, трудно скрываться от человека, у которого под контролем все уличные камеры.
— Это еще мягко сказано. Хотя разве тебе не импонирует его представление о том, что значит за меня беспокоиться?
— Это было немного... шокирующе, да.
— Ты не первый, знаешь.
— Не первый, кого он похитил?
Шерлок плюхнулся в кресло и включил ноутбук.
— В связи со мной. Лестрейд не знает, кто такой Майкрофт, но его тоже похищали... Примерно через день после нашего знакомства, когда я раскрыл для него дело. При нашей следующей встрече он сказал, что если его еще хоть раз из-за нашего сотрудничества похитят, он арестует меня за соучастие.
— Из этого бы ничего не вышло.
— Именно так я ему и сказал. Ему было наплевать.
— Могу представить.
— Как прошло чаепитие со Стамфордом?
Этот человек менял темы со скоростью вздоха. Джон даже не потрудился поинтересоваться, как он узнал.
— Прекрасно. Он хотел узнать, живу ли я все еще здесь или ты довел меня до переезда. — Шерлок хихикнул. — У тебя были раньше соседи по квартире?
— В совокупности — трое. Самый долгий срок составил шесть месяцев, и то лишь потому, что парень работал бортпроводником и почти не бывал дома. Технически мы жили соседями в общей сложности недели две.
— И что заставило его отправиться паковать чемоданы?
— Он обнаружил в холодильнике печень.
— Что, даже не глаза в микроволновке?
Шерлок ухмыльнулся.
— Нет.
— Я находил пару пальцев, — сказал Джон, решив на этот счет высказаться. — Не уверен, что там была за жидкость. Оставил ее как есть.
— Хорошо. Ее нельзя трогать еще два дня, и потом я проверю результаты.
— И часто это будет?
— Что именно? — спросил Шерлок, набирая адрес в Google.
— Часто я буду находить в холодильнике части тел?
— Ты будешь находить их и в морозилке.
— Шерлок.
— Что? О, не беспокойся, я прослежу, чтобы они ничего не испортили. Но да, я имею склонность приносить домой части тел для тестов, если приходится рано уходить из лаборатории.
Джон вздохнул.
— Ладно.
— Это будет проблемой? Ты же врач, части человеческих тел не должны тебя беспокоить.
Джон испытал искушение дать Шерлоку по голове.
— Меня больше волнует, что они лежат в чертовом холодильнике.
— Как я уже сказал, я принимаю соответствующие меры.
— Хорошо. О, и в микроволновке осталось немного сосисок с картофельным пюре.
— Ты теперь оставляешь для меня еду?
— Съешь хотя бы их, Шерлок.
— Позже.
Джон на этом оставил тему, получив пусть уклончивое, но все же согласие поесть. После чего решил задать вопрос, ответа на который не знал Стамфорд.
— Как ты получил доступ в лаборатории Бартса? И разрешение забирать из морга части тел и все такое?
— Кто сказал, что у меня есть разрешение?
— У тебя не может его не быть, Шерлок. Иначе тебе бы в какой-то момент запретили там появляться.
Шерлок ухмыльнулся, и Джон увидел в его голубых глазах веселье.
— Ну, сначала разрешения у меня не было, и я пользовался лабораторией нелегально. В то время у меня не было доступа в морг или возможности незаконно туда проникнуть. Но все изменилось примерно через месяц после того, как я официально стал консультирующим детективом.
— И что случилось?
— Руководитель исследовательского отдела застала меня за нелегальным использованием лаборатории и пригрозила арестом. Я дал ей номер Лестрейда, и она заперла меня в своем кабинете, а сама пошла звонить из другого. Она очевидно не хотела, чтобы я подслушивал. Я воспользовался полученным преимуществом.
— Ты у нее пошарился?
— Я пошарился. Она пошла звонить Лестрейду с моего мобильного, так что я отыскал на столе ее собственный. И, кроме того, хакнул ее компьютер. С помощью пары-тройки е-мейлов, смс и пары коротких телефонных звонков, я выяснил что она заплатила много денег за слежку за своим мужем. Судя по е-мейлам и быстрому разговору с нанятым ею частным детективом, она не сомневалась, что муж обкрадывает ее и ей изменяет, но не могла этого доказать.
— И что ты сделал?
— Когда она вернулась, уже чуть успокоившись после разговора с Лестрейдом, я предложил ее свои услуги. Предложил добыть ей нужные доказательства в обмен на законный доступ в Бартс.
Джон осознал, что считает все это потрясающим. Самомнение, выдержка, редкая дерзость. В этом был весь Шерлок.
— Она согласилась?
Шерлок ухмыльнулся, от него исходили волны гордости.
— Конечно. Ей хватило ума понять, что имеющийся некомпетентный сыщик ни к чему ее не приведет. Было очевидно, что ее муж тоже ему платит, чтобы он "ничего не нашел". Я обнаружил на счетах сыщика платежи, которые отслеживались до ее мужа. И мало того, что я нашел доказательство кражи у нее тысяч долларов, я так же обнаружил бесспорные доказательства многочисленных измен, и в качестве вишенки на торте: он употреблял наркотики. Имея в руках все эти доказательства, она смогла с ним развестись и аннулировала брачный контракт, так что ничего при этом не потеряла. Я выполнил свою часть сделки, а она — свою. Я получил свою собственную лабораторию и доступ в морг.
— Потрясающе. Я серьезно. Потрясающе.
— Хотя должен признать, кое в чем я все же был разочарован. Проникать нелегально было куда веселее.
Джон покатился со смеху.
6 глава
— Ну же! — пробормотал Джон, буравя взглядом пустой экран ноутбука.
Он уже расписал в своей голове все дело серийного убийцы-таксиста, но даже при всем желании, не мог облечь его в буквы.
Начало. Как же ему начать? У Джона было чувство, что как только он преодолеет начало, дальше пойдет легко.
Он не особенно любил и умел рассказывать. Во всяком случае, таким образом. Все, что он мог рассказать, передавали ему тела пациентов. Тела могли поведать многое — намного больше, чем сами те, кому они принадлежали.
У солдата с пулевым ранением ноги... работая над ним, Джон мог находить и другие следы на теле. Ножевое ноги, ожог на правой руке, непроходящие кровоподтеки на боку. Каждая травма рассказывала ему о человеке, который сейчас лежал на операционном столе, готовясь получить лечение.
Но писать что-то от себя — это совсем другой разговор. Раньше он писал почти исключительно в медицинских картах.
— Все сражаетесь со словами, дорогой?
Джон улыбнулся, услышав, что в комнату вошла миссис Хадсон.
— Да, с началом приходится побороться.
— Могу представить. Держу пари, каждому писателю это знакомо. Заканчивать легко — начинать трудно.
— Это точно.
— Шерлока, разумеется, снова нет дома. Я забрала почту — оставлю ее на столе.
— Спасибо, миссис Хадсон.
— Не за что. Больше не буду беспокоить, оставляю вас дальше писать, — добавила она.
Джону не требовалось оборачиваться, чтобы ощутить доброту в словах домовладелицы. Похоже, он каким-то образом все же нашел путь к ее сердцу.
— Вы меня не беспокоите, — заверил он.
— Как скажете, дорогой. О, подождите, я вспомнила одну статью. Там писатель рассказывал, что иногда лучший способ начать — это поговорить о герое истории. Просто чуть-чуть о нем рассказать.
Джон слушал ее удаляющиеся вниз шаги, а его разум тем временем вихрем подхватил ее комментарий.
Рассказать чуть-чуть о герое?
Джон пораскинул мозгами, прошелся по написанному в голове и осознал, что там очень много о Шерлоке. Ну, едва ли это удивительно. Писать о Шерлоке было намного увлекательней, чем о себе самом. Кроме того, он сам был лишь свидетелем.
Джон глянул на предыдущие посты в блоге и зацепился взглядом за первый пост о Шерлоке.
О встрече с ним.
Странное знакомство.
Столкнулся с Майком Стамфордом.
Познакомился с Шерлоком.
И потом узнал, что умеет этот безумец.
Джон вспомнил еще несколько разговоров, которые возникали у них с Шерлоком за последние дни... когда Шерлок бывал дома.
Сегодня утром он поинтересовался у Джона, кто у них премьер-министр. Это стало для Джона сюрпризом, хотя Шерлок всего несколько дней назад говорил, что он не в курсе вопроса, но Джон тогда подумал, что Шерлок после его реакции сам выяснит. Но нет, этого не произошло, и этим утром они каким-то образом снова вышли на тему политики.
— Странно, — пробормотал себе под нос Джон. — Он знает очень малоизвестные вещи, но спросите его про астрономию — и получите непонимающий взгляд.
Касательно Шерлока было и еще кое-что, что очень его удивляло.
Как-то днем он сидел и смотрел телешоу, и дома появился Шерлок. Детектив бросил взгляд на телек и отправился искать что-то на ноутбуке.
И между делом отпустил комментарий, что услышал сейчас в шоу что-то, чего не знал.
Это почти шокировало — Шерлок признавал, что чего-то не знает и явно чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы показать, как мало знает о политике — и Джон попросил пояснить, что именно ему неизвестно.
— Что Земля вращается вокруг Солнца, — вышло в ответ изо рта Шерлока.
Джон усмехнулся, вспоминая свое ошеломление. Но ответить он не успел: Шерлок очевидно нашел, что искал, издал вопль "Блестяще!" и снова куда-то умчался.
Воспоминание угасло, Джон покачал головой.
Земля вращается вокруг Солнца... этому же учат еще в первом классе. Как такое могло пройти мимо внимания Шерлока?
При всем том, что детектив знал и умел, он мог проявлять впечатляющую неосведомленность в каких-то иных вопросах.
А самый смак? Когда Джон заговорил с ним позже об этом, Шерлок в ответ только пожал плечами.
— Скука. Занудство, — вот все, что он произнес.
Ему было это совершенно безразлично.
Джон снова посмотрел на страничку с открытым редактором поста, несколько секунд посидел неподвижно, и потом улыбнулся.
Идеально.
Из юридических соображений, я вымарал отдельные имена и места, но в остальном, тем вечером, когда я переехал в одну квартиру с Шерлоком Холмсом, все произошло именно так.
Когда я впервые встретился с Шерлоком, он пересказал мне историю моей жизни. Он столько смог понять по моей хромоте, загару и мобильному телефону! И в этом вся фишка. Нет смысла скрывать что-то о себе, потому что Шерлок видит всех и вся буквально насквозь, но удивительно, сколь он невежественен в некоторых вопросах.
Сегодня утром он, к примеру, спросил, кто у нас премьер-министр. А на прошлой неделе, кажется, искренне не знал, что Земля вращается вокруг Солнца. Серьезно. Он не знал. Он не думал, что Солнце вращается вокруг Земли или что-то такое. Его это просто не интересовало.
Джон приостановился. Ему было немного не по себе такое писать. Что, если Шерлоку не понравится, что его таким выставляют?
Но потом он усомнился, что Шерлок вообще станет читать его блог. Он был в курсе, что у Джона есть блог, но и только. И не то, чтобы этот блог читали миллионы. Так что вряд ли он может этим задеть Шерлока, правильно?
Джон оттолкнул в сторону беспокойство и снова начал печатать.
Я до сих пор не могу до конца в это поверить. Он в стольких смыслах самый умный человек, которого я когда-либо знал, но эти его "белые пятна" почти пугают. Но я хотя бы к нему привык. Правда, сильно подозреваю, что полностью привыкнуть к нему будет невозможно. Просто в тот первый вечер я буквально не представлял, что меня ждет. То есть, я имею в виду, откуда?
И правда.
Джон улыбнулся, наконец-то ощутив заструившийся внутри поток истории и перешел к тому, что было дальше.
Ему потребовалось около часа, чтобы написать все целиком. Нажимая кнопку "опубликовать", Джон услышал стук в дверь. Он развернулся в кресле и увидел миссис Хадсон и женщину с темными волосами и проницательным взглядом зеленых глаз. Она была одного роста с миссис Хадсон и одета очень элегантно.
— Простите, что прерываю, дорогой, но вы, похоже, меня не слышали.
Джон скорчил гримасу — он сомневался, что вообще что-либо слышал, настолько его поглотило писательство.
— Ничего страшного, дорогой. Миссис Тавингтон пришла к Шерлоку, но его, похоже, нет.
— А да, он в Бартсе.
— Не знаете, когда он вернется? — отрывисто спросила вышеупомянутая дама. Судя по интонации, она была из Кардиффа.
— Не представляю, извините. Но постойте, — Джон взял в руки мобильный, решив написать Шерлоку. Он понадеялся, что тот ответит быстро, а не через пару часов, как в последний раз, когда Джону нужно было ему что-то сказать.
К тебе пришла посетительница. Миссис Тавингтон.
ДВ
— Не знаю, сколько у него займет ответить, — добавил Джон, поднимая взгляд от экрана.
Миссис Хадсон уже ушла, но миссис Тавингтон до сих пор стояла в дверях.
— Его бывает трудно застать, — слегка улыбаясь, проговорила та, но порога так и не переступила.
К счастью, уже через минуту Джон получил ответное смс.
Папка под моим ноутбуком.
ШХ
Джон предположил, что должен отдать папку миссис Тавингтон. Он встал, подошел к журнальному столику около дивана, где ему помнился ноутбук Шерлока, поднял ноут и увидел под ним обычного вида конверт с именем Мэриан Тавингтон, начертанным размашистым почерком Шерлока.
Джон взял конверт и протянул его миссис Тавингтон.
— Вот, он сказал отдать его вам.
Она взяла конверт, открыла его и вытащила изнутри лист бумаги. Читая его, она самодовольно заулыбалась, потом быстро просмотрела оставшееся содержимое, убрала все обратно в конверт и снова его запечатала. Она явно была очень довольна. Что бы ни передал ей Шерлок... она была очень счастлива.
— Фантастика. Спасибо вам...
— Джон Ватсон.
— Спасибо, мистер Ватсон. Передайте Шерлоку, что если ему что-то понадобится, он знает, где меня найти. И я не возьму с него платы. У него есть моя контактная информация.
— Конечно, — пообещал Джон.
Джон посмотрел, как она идет к лестнице, и поневоле испытал прилив любопытства. Видимо, это было одно из расследований Шерлока. Будучи консультирующим детективом в Ярде, Шерлок, как Джон выяснил, брал и частные дела у тех, кому требовались его услуги — у тех, кто не желал привлекать полицию и хотел, чтобы все было сделано быстро.
Шерлок тщательно выбирал слова и не называл себя частным сыщиком, предпочитая звание консультирующего детектива (единственного в мире), но про себя Джон всегда добавлял перед "консультирующий" слово "частный".
С другой стороны, Шерлок не был обычным консультантом. Ни консультанты, ни частные детективы не могли смотреть на дело под таким углом, под каким смотрел Шерлок — как не могли раскрывать их, как делал он, или мыслить таким образом, каким мыслил Шерлок.
Так что, несмотря на свою истинную карьеру частного консультирующего детектива, Шерлок исполнял свои обязательства таким образом, что это и правда делало его единственным в своем роде.
Джон взял мобильник и снова написал Шерлоку.
Миссис Тавингтон, похоже, счастлива. Говорит, если что-то тебе от нее понадобится, она не станет выставлять счет.
ДВ
Примерно через полчаса, когда Джон уже смотрел телек, его мобильный пиликнул ответом.
У меня нет водительских прав. Так что, нет смысла.
ШХ
Джону стало любопытно. У него самого права были, но машина — это дорого, и он, разумеется, не мог себе ее позволить.
Однако вместо того, чтобы задать неизбежный вопрос, которого наверняка ожидал Шерлок, Джон сначала повернулся к компьютеру, открыл поисковую систему Google и набрал "Тавингтон".
Он быстро углядел знакомое лицо женщины, которая только что покинула их квартиру, и понял, что она владеет автомобильной компанией, ориентированной на богатых клиентов.
В одной из статей утверждалось, что, по слухам, в компании едет борьба за власть и имеются некоторые финансовые проблемы.
У Джона появилось ощущение, что с этими "слухами" только что покончено. Он очистил строку поиска и снова взялся за мобильник.
Почему у тебя нет водительских прав?
ДВ
Если бы Шерлок умел водить, это сэкономило бы им деньги, которые они тратили на такси.
Через несколько минут он получил в ответ:
А ты видел, как водят эти идиоты?
ШХ
Джон поднял бровь, но потом вспомнил, как его самого чуть не сбили, причем, можно сказать, дважды, когда он впервые отправился отсюда в "Теско". Сам он всегда был осторожным водителем, но он понимал, о чем говорит Шерлок.
Может, ты и прав.
ДВ
Через минуту Шерлок ответил:
Конечно, я прав.
7 глава
Джон поднимался в 221Б, сжимая в одной руке пакет из "Теско", а в другой — чертову трость.
Он остановился на ступеньке и сердито глянул на оскорбительное приспособление в своей руке.
Победа духа над плотью.
Порой это не срабатывало.
День прошел довольно скучно и раздражающе. Спустившись утром на кухню, Джон едва не запнулся о целую кучу инструментов Шерлока. Учитывая, что тот к этому времени уже очевидно ушел, Джону было даже на него не наорать. Он уже чувствовал себя вполне комфортно, чтобы орать на Шерлока, хотя и успел выяснить, что тот, в основном, пропускает все мимо ушей.
В результате, Джон предался своего рода "уборочному" разгулу — разбирал бардак, пока не пришло время идти на занятия по физической терапии, что, разумеется, снова вызвало к жизни эту чертову хромоту. Он даже не успел выйти за дверь, как она вернулась. Джон заставил себя вспомнить погоню за такси, но это не помогло. Так что пришлось ему вновь взяться за трость.
К счастью, это было его последнее обязательное занятие. Жаль, что нельзя было сказать того же про сеансы с Эллой
Заключительный прогноз по поводу его плеча был "хороший". Джон не хотел задумываться о деталях, он просто был рад слышать это слово.
Но потом настроение у него снова испортилось из-за звонка Гарри — Джону хотелось отвесить себе подзатыльник за то, что он вообще поднял трубку. Сестра была недовольна тем, что Джон разговаривал с ней лишь один-единственный один раз — в комментариях к посту в своем блоге.
Джон сдержал рвущиеся с языка слова.
Как сказать своей пьяной сестре, что ее легче выносить в комментариях? И даже там ему пришлось предупреждать ее следить за своим языком.
Разговор закончился быстро — и по инициативе Джона. Он повесил трубку, не дав сестре времени погрузиться в драму того, чем она сегодня занималась, и выключил мобильник, чтобы она не могла ему перезвонить.
Два часа назад он наконец вернулся домой и обнаружил, что холодильник пуст. Джону очень захотелось осыпать Шерлока проклятьями за этот ранний набег на перекус. Детектив, разумеется, во время дела не ел, но даже когда дела не было, питался он не намного лучше, давая волю голоду лишь в ранние часы утра, пока его никто не видел.
И уж конечно этот блестящий, но ленивый человек даже не подумал отправиться по магазинам.
Десять дней совместного проживания — и Джон пришел к выводу, что ходить за продуктами придется ему.
Он не совсем понимал, как он к этому относится.
Джон тяжело вздохнул и решительно преодолел остаток лестницы, проклиная свою хромоту и все прочее. Войдя в квартиру через кухонную дверь, он услышал какой-то шум, и заглянув в гостиную, увидел Шерлока, который сидел в кресле, и бормоча под нос, перебирал что-то в двух коробках.
Может, новое дело?
О, Джон очень на это надеялся. Он уже успел получить небольшое представление, как Шерлок начинает себя вести, когда ему нечем занять мозг — когда эксперименты и беспрерывные исследования не могут прогнать его скуку.
Последние несколько дней Шерлок как раз был в соответствующем настроении и казался почти подавленным. И в те считанные разы, когда он открывал рот, его ответы звучали еще более кисло и раздраженно.
При мысли, что Шерлок больше не страдает от скуки, и у него в руках новое дело, Джон почувствовал, что фантомная боль в ноге начинает рассеиваться и прислонил трость к стене около холодильника.
— Все хорошо? — крикнул он и потянул дверцу холодильника на себя. Потом остановился, приготовившись к потенциальному зрелищу внутри, и наконец все же открыл холодильник
А. Ничего такого.
Он убрал молоко и остальные продукты в холодильную камеру, но никакого ответа от Шерлока так и не услышал. Джон вошел в гостиную и увидел, что Шерлок сидит с пачкой бумаг в руке и читает одну за другой.
Наверняка дело.
Боль почти ушла, и Джон смог спокойно войти в гостиную без помощи трости. Он сел в кресло, убрав с сидения подушку с британским флагом, и потом украдкой заглянул в другую коробку. Внутри лежали черные розы, обвязанные красной ленточкой, но кроме них, внутри была еще коробка шоколадных конфет и несколько открытых коробочек с драгоценностями.
— Шерлок.
— В чем дело? — спросил тот, на этот раз явно услышав Джона, и потом нахмурился, вчитываясь в очередной листок, после чего убрал его в низ стопки и стал читать следующий.
— Я так понимаю, дело?
— Да.
Джон замолчал, ожидая словесного потока, но его не последовало. Во всяком случае, автоматически. Он решив выяснить, что за дело, и сунул руку в коробку, к шоколадным конфетам...
— Осторожнее, не задень шипы, — предупредил Шерлок.
— Почему?
— Я делал тесты. Шипы смазаны ядом бурого паука-отшельника. Ты же вряд ли имеешь желание посетить больницу?
Джон аккуратно вынул руку, тщательно следя, чтобы не задеть розы.
— И они свежие. Их доставили в моем присутствии... Кроме того, я очень сомневаюсь, что тебе бы понравились эти конфеты. Я проверил три. Во всех мышьяк.
Черт подери.....
— На драгоценностях пока ничего. Их доставили значительно раньше, когда приходили большинство писем.
— Я так понимаю, кто-то пытается убить твоего клиента?
— О да, — согласился Шерлок. По тону чувствовалось, что он наслаждается новым делом и явно не считает его скучным или занудным. — Она считает, что этот кто-то — из ее ближайшего окружения, поскольку все доставляли на ее домашний адрес.
— И ни у кого нет доступа к информации об адресе?
— М? Нет, у нее есть два адреса для корреспонденции. Один для поклонников, а второй для себя. Этот факт известен только людям из ее ближнего круга.
— И она не привлекла полицию? — Похоже, к Шерлоку обратилась женщина, имеющая некоторую известность или, во всяком случае, находящаяся в центре общественного внимания. По поводу покушений на свою жизнь. — Можно, я посмотрю письма?
Шерлок отдал их Джону, и тот, после первого же письма, быстро уяснил идею.
— Сначала были письма?
Шерлок кивнул, пробегая взглядом очередное послание.
— Каждую неделю. И с каждым разом напор все усиливался, сигнализируя о том, что ее преследователь все больше отчаивается.
— Она не ходила в полицию?
— Она не хочет, чтобы это стало достоянием общественности до того, как дело разрешится — не верит, что полиция сохранит все в тайне. Она хочет решить вопрос и быстро, чтобы иметь возможность наконец покинуть свой дом. Кроме того, она хочет завершить дело до начала своего трехмесячного тура в США. Коробку с конфетами доставили неделю назад, и она их немного поела. Во всех были обнаружены лишь следы отравы — недостаточно, чтобы сразу нанести сильный вред. Но в конце концов у нее развилась серьезная реакция на мышьяк. Она провела несколько дней в больнице. И когда на ее домашний адрес пришли розы, к которым прилагалась карточка с выражением сочувствия, она связалась со мной, — Шерлок кинул письма в коробку и провел рукой по волосам.
— Если случившееся хранилось в тайне, — пробормотал Джон, — как кто-то со стороны мог узнать о том, что случилось?
Шерлок не ответил, но Джон и не ожидал этого.
— Письма написаны мужчиной. Почерк тяжелый, наклон указывает на мужскую личность. Кроме того, на них запах мужского одеколона — правда, достаточно слабый, не могу назвать марку, — Шерлок жестом показал на подарки. — Однако методы — отравленные конфеты и розы, — это рука женщины. Женщины, по статистике, гораздо более склонны использовать яды.
— Тогда тебе, возможно, стоит поискать в ее окружении двоих: женщину и мужчину, — предложил Джон.
Шерлок покачал головой.
— В ее окружении отсутствуют женщины. И присутствуют девять мужчин. Два телохранителя — их можно отбросить, поскольку едва ли можно было бы назвать хорошей бизнес-практикой преследование и убийство человека, которого ты защищаешь, — сухо сказал Шерлок, и Джон улыбнулся его словам. — Потом есть еще издатель, стилист, эконом, два ее брата, сын и выгульщик собак, — Шерлок сделал паузу. — Что ж, полагаю, мне следует исключить сына. Ему только восемь. И предмет его помешанности — видеоигры.
— Если взять американские шоу, то дети вполне оказываются преступниками.
— Это потому что у сценаристов тех шоу отсутствует воображение, — нетерпеливо сказал Шерлок и глянул на Джона. — Заклинаю, задействуй те зачатки, которые еще мелькают у тебя в мозгу, помимо твоей выучки.
Джон проигнорировал оскорбление.
— А что насчет братьев?
— Глухой номер. У них вряд ли достанет воображения такое задумать.
— Ладно, тогда еще двоих исключаем. Значит, у нас остается издатель, стилист, эконом и выгульщик собак, — Джон нахмурился. — Кого ни возьми, все равно выйдет клише.
— Верно, — пророкотал Шерлок. — Где мои никотиновые пластыри? Мне нужно подумать.
Он поднялся с места, вразвалочку вышел из гостиной и прошествовал через кухню и маленький холл к ванной. Через несколько секунд Джон услышал недовольный стон.
А, значит, пластыри кончились.
Он услышал звук выбрасывания какого-то предмета, потом Шерлок вернулся в гостиную и стал мерить шагами комнату.
— Возможно, он поручил все какой-то женщине, — предположил Джон, пару минут покрутив в голове то, что узнал. — Жене или подружке.
— Ни у кого из них нет времени для отношений. Это было сказано вполне прямо. Она слишком загружает их работой, чтобы у них была личная жизнь.
— А кто недавно вошел в ее жизнь?
— Должно быть что-то... — пробормотал Шерлок, но внезапно остановился и уставился на Джона.
— Что?
— Кто недавно вошел в ее жизнь? Кажется, я где-то читал, что порой преследователи доходят до точки, когда решают напрямую войти в жизнь своей цели.
Шерлок чуть вскинул голову, продолжая смотреть на Джона, но тот понимал, что Шерлок смотрит не совсем на него. Шерлок думал. Колесики крутились.
— Эрик Драйвер, — пробормотал Шерлок. — Выгульщик собак. — Он нахмурится. — Вот он недавно вновь вошел в ее жизнь.
— Вновь?
Темноволосый детектив кивнул.
— Она упоминала, что Эрик вернулся к ней на свою прежнюю должность. Он два года был ее основным выгульщиком, и в 2006 уволился по причине здоровья. Вернулся в Англию в 2007 и опять пришел к ней работать с ее пятимесячным... — Шерлок чуть не споткнулся и с громким хлопком сложил руки, его глаза расширились. — О!
Джон мгновенно вспомнил старый дом, где нашли тело Дженнифер Уилсон — как Шерлок отправился искать ее чемодан и вовремя сообразил, что тот был розовый. Шерлок в данный момент явно на что-то наткнулся.
— О... о, ну конечно! Почему я раньше этого не увидел?! Это же было так просто! — Шерлок стремительно развернулся, хватая пальто и шарф. — Но почему? Что изменилось? Что такого сделала Стейша, что заставило его... — Шерлок вновь осекся, и глаза его снова расширились, будто он сделал новое открытие. — О-о-о, умно, очень умно... но нужно подтвердить, определенно сначала нужно подтвердить, и тогда я буду знать наверняка!
С этими словами Шерлок вылетел из квартиры, не дав Джону даже достойно отреагировать.
Джон нахмурился от своей медлительности. Раньше он реагировал намного быстрее, рефлексы срабатывали гораздо лучше. В Афганистане с такой скоростью он бы уже, вероятно, валялся мертвым.
Его инстинкты включились во время дела таксиста, но несколько притупились на последующие десять дней спокойной жизни. (Ну, настолько спокойной, насколько может быть жизнь с Шерлоком Холмсом),
Что ж, больше этого не повторится. Теперь он будет заранее ждать реакцию Шерлока, особенно, когда тот работает над делом. Когда на Шерлока снизошел момент ясности, надо было встать и надеть пальто.
В следующий раз он просто это сделает безо всяких вопросов. В следующий раз он просто это сделает безо всяких вопросов. Когда Шерлок уходил в решающие моменты дела, Джон хотел быть с ним, потому что кто-то должен прикрывать ему спину. Это было кристально ясно.
Сейчас он мог лишь надеяться, что Шерлок просто ищет подтверждение тому, что, по его мнению, он знает.
8 глава
Джон начинал волноваться.
Шерлок ушел четыре часа назад, желая подтвердить пришедшую ему в голову идею.
И Джон начал думать, что тот сейчас занимается чем угодно, но только не тем, что положительно сказывается на его здоровье. Детектив не отвечал на телефон: ни на смс, ни на звонки.
Джон не знал, куда отправился Шерлок, так что не имел возможности его искать — ни самостоятельно, ни по телефону.
Вот, значит, как чувствовал себя Майкрофт?
— Информацию. Ничего такого. Ничего, что вы… сочтете неприличным. Просто его затеи.
— Причина?
— Я беспокоюсь за него. Неустанно.
Джон начинал его понимать.
Будь у него самого бесшабашный брат с разрушительными тенденциями и стремлением носиться за убийцами по всему Лондону, он бы тоже, наверное, волновался не меньше Майкрофта.
Просто в другом стиле.
Когда речь заходила о Шерлоке, обе ипостаси Джона — солдат и доктор, начинали вступать друг с другом в противоречие. Хотя Шерлок сам был сплошным противоречием.
Джон вспомнил, как Лестрейд называл Шерлока ребенком, и теперь он видел, отчего. Шерлок был взрослым человеком с ребяческим нравом и темпераментом. Добавьте к этому слабый инстинкт самосохранения, полное отсутствие "фильтра" как здравого, так и светского толка, очевидный IQ гения с необычным разумом, комплекс высокомерного превосходства вкупе с аддиктивной личностью, и вы получите...
Ну, в общем, получите Шерлока чертова Холмса.
Прошло всего десять дней, но Джон уже испытал достаточно, чтобы сознавать, чего ждать от жизни с безумцем.
Джон вздрогнул от звонка и посмотрел на телефон, который держал в руке.
Ему потребовалась секунда, чтобы связать то и другое вместе. Он посмотрел на экран — номер был незнакомый, но все равно ответил.
— Алло?
— Доктор Джон Ватсон? — прозвучал с другого конца линии грудной женский голос.
— Да. Кто это?
— Стейша Десмонд, — ответила женщина. — Шерлок сказал позвонить вам.
— С ним все в порядке? — быстро спросил Джон.
— Да, с ним все хорошо. Но не могли бы вы за ним приехать? Он ужасно осложняет жизнь медикам.
— Какой адрес? — спросил Джон. При упоминании медиков в нем тут же проснулся доктор. А что произошло, можно выяснить позже.
Но прежде чем Джон покинул квартиру, солдат в нем сказал, что надо захватить оружие.
На всякий случай.
Когда Джон подъехал на такси к искомому месту, перед ним открылся знакомый вид.
Полицейские машины.
Машина "скорой".
Большой дом — просто обычный дом вместо здания колледжа.
Джон договорился с таксистом, чтобы тот его подождал, выбрался из машины и подошел к полицейскому ограждению. Отсюда было видно, что на отдалении Шерлок спорит с кем-то из медиков. Но с такого расстояния ранений было не разобрать. Рядом с Шерлоком стояла женщина. Она была немного ниже его, и Джон даже отсюда видел ее темно-рыжие волосы. Кроме того, она, похоже, в данный момент была чем-то обрадована.
Наверняка это была Стейша Десмонд.
— Доктор Ватсон?
Джон перенес свое внимание с Шерлока на... в общем, на детектива-инспектора Лестрейда. Джон слабо улыбнулся и заметил, что в дом зашла сержант Донован.
— Детектив-инспектор.
Седовласый инспектор вздохнул.
— Вы не против забрать его с наших глаз? Я уже получил его официальные показания, — Лестрейд убрал с пути Джона полицейское ограждение. — Идемте. Прошу, заберите его.
Джон кивнул, и быстрым шагом направился к "скорой", где Шерлок тем временем сбросил с себя шоковое одеяло.
— Сколько раз мне еще повторять? Я не в шоке! — нетерпеливо рявкнул тот, проводя рукой по волосам. "Докторская" сторона Джон автоматически вышла на первый план, когда он отметил на щеке и вокруг правого глаза детектива заметный отек и еще пару порезов — на правой брови и опухшей щеке.
— Я готов его забрать, — объявил Джон, и Шерлок стремительно к нему обернулся.
— Вот видите, он здесь, — сообщил он медикам категоричным тоном, оповещавшим, что это его последнее слово. — Джон — доктор, и вполне толковый.
— Я врач, и за ним присмотрю. Обещаю: если возникнут проблемы, я отвезу его в отделение скорой помощи, — авторитетно заявил Джон, а Шерлок переключил свое внимание на стоящую рядом женщину.
Медики почти мгновенно расслабились и закивали — явно из благодарности, что им больше не нужно усовещать Шерлока.
— Спасибо, мистер Холмс, — услышал Джон слова Стейши Десмонд и перевел внимание на них с Шерлоком. — Я очень ценю вашу помощь.
— Пожалуйста, миссис Десмонд, — Шерлок сверкнул на нее улыбкой и затем повернулся к Джону. — Едем?
— Да, — с нажимом ответил тот.
Шерлок в ответ поднял бровь, и затем ухмыльнулся. Тон Джона его очевидно позабавил.
— Удовлетворены, доктор? — с сильным сарказмом поинтересовался Шерлок.
Джон тем временем закончил промывать его порезы и полез в свою аптечку за мазью с антибиотиками.
— Сотрясения у тебя нет, и на том спасибо, — пробормотал он, глядя на отек вокруг правого глаза Шерлока. — Хотя хук был неплох. Утром будет выглядеть весьма колоритно.
— Он застиг меня врасплох, — раздраженно ответил Шерлок.
— Не хочешь рассказать, что произошло?
— Ты так и будешь на меня злиться?
— Просто расскажи.
Шерлок вздохнул.
— Пока ты зол, ты не сможешь по достоинству оценить мой рассказ, а история определенно хороша.
Джон подавил желание улыбнуться этой детской жалобе.
— Я не злюсь.
— Ты расстроен.
— Полагаю, можно сказать и так, — Джон изучил порезы, которые теперь мог рассмотреть получше. — Но мы это еще обсудим. Рассказывай.
— Эрик Драйвер был Элейн Драйвер до того, как отправился в США на операцию по смене пола, — объявил Шерлок.
— Наклонись вперед, локти на колени, — проинструктировал Джон и немного удивился, когда Шерлок автоматически так и сделал. Джон начал наносить мазь с антибиотиком на неглубокий порез над бровью. Он услышал, как Шерлок чуть зашипел, и снова слегка удивился, что Шерлок позволяет ему обрабатывать раны и не спорит. — Итак, Эрик Драйвер... — напомнил Джон.
— Был женщиной до 2007 года. И, будучи Элейн, работал у Стейши выгульщиком собак. Он и без того ощущал себя недооцененным из-за своего пола, и это была уже последняя капля: он решился на операцию.
— Значит, отравленные розы и конфеты, и плюс еще письма — это все его рук дело? Поверни голову, я обработаю порез на щеке.
— Да. Письма появились в результате нового гендера, Эрик писал их не один год. Розы и конфеты же были проявлением его женских черт, которые оставались у него в подсознании.
Джон кивнул.
— Еще есть порезы? Или какие-то скрытые раны?
— Ничего, что требовало бы медицинской помощи.
— Шерлок...
— Он достал меня еще пару раз, но это все, доктор. Ты наконец закончил?
— Я закончил, — Джон решил больше не настаивать и убрал мазь в аптечку.
Шерлок откинулся в кресле. Казалось, теперь, когда Джон закончил, ему хотелось увеличить между ними дистанцию.
— Мне нужно было сначала подтвердить идею. Что Стейша и сделала, когда я ей позвонил, — продолжал рассказывать Шерлок. — Я поехал на квартиру к Эрику и обнаружил там настоящую сокровищницу. Он думал, что если вернется на работу к Стейше в виде мужчины, она наконец-то в него влюбится и начнет больше ценить. Он был влюблен в нее много лет. Судя по его дневникам, это была навязчивая, одержимая влюбленность, но Стейша и понятия об этом не имела, она просто с удовольствием вновь взяла на работу. Так что, когда он понял, что она никогда его не полюбит...
— Он начал слать письма, — закончил за него Джон.
— А потом драгоценности. Когда она не стала их надевать, Эрик чертовски разозлился. Он решил, что раз не сможет ею завладеть... ну, ты знаешь это старое клише. Я обнаружил у него на кухне мышьяк и остатки отравы... он не так хорошо за собой прибрал. С этими доказательствами я отправился к Стейше, — Шерлок сделал паузу, поскольку Джон встал, чтобы убрать аптечку. — На мой стук дверь никто не открыл, но она оказалась незаперта, и я вошел.
Джон прикрыл глаза, покачал головой, и потом вернулся в свое кресло напротив Шерлока.
— Эрик был там, — произнес он.
Шерлок кивнул.
— Он стоял на кухне с бутылкой мышьяка и добавлял яд в напиток Стейши, который для нее готовил. Сама она была в безопасности — в другой комнате, и я решил прямо сказать ему, что знаю правду, — Шерлок сделал паузу. — Он отреагировал при помощи дарования, о котором я не подозревал. Интересное, кстати, дарование, учитывая его профессию.
— Какое именно?
— Как оказалось, он умеет метать ножи... метнул одним в меня, — Шерлок небрежно пожал плечами. Как будто это была какая-то ерунда. — Он промахнулся, — брюзгливо добавил он, словно прочитав мысли Джона.
— Слава Богу, — протянул Джон.
— Между нами произошла небольшая потасовка. Стейша довольно быстро выяснила, в чем дело, и позвонила в полицию. Конец истории, — Шерлок расслабился в кресле. — Так что тебя так расстроило?
— Ты ушел без прикрытия, — прямо произнес Джон, воспользовавшись тоном, которым он иногда говорил с пациентами, причинившими себе травмы по собственной глупости.
Детектив нахмурился — тон Джона его не испугал, но он очевидно не привык к такому.
— И что?
— "И что"? Ты отправился обличать человека, который как раз начал прибегать к жестокости. Ты обличал того, кто уже несколько дней был на грани убийства и как раз собирался довести его до конца. И тебя некому было прикрыть, Шерлок. Ты не можешь просто вот так, сам по себе, сбегать, особенно на встречу с убийцей.
— Готов поклясться, что у меня галлюцинации, но ты говоришь как Лестрейд в квартире Стейши.
— О, не начинай. Ты сам понимаешь, что тебе нужно иметь подкрепление. В тебе есть хоть капля здравого смысла? Я могу прикрывать тебе спину. Я вполне на это способен. Я уже доказал, что умею за тобой поспевать. То есть, в разумном темпе, как во время того эпизода с такси. Ты знаешь то, что я это могу, ты сам видел, — тихо добавил Джон.
Он встретился со спокойным и внимательным взглядом голубых глаз, которые тут же приобрели острую проницательность. Наблюдение. И, по большей части, дедуктивные выводы.
— Ты хочешь ходить со мной на расследования.
— Блестящая дедукция, — тон Джона буквально сочился сарказмом, и уголок рта Шерлока дернулся вверх. — Почему нет? Ты же привел меня на расследование серийных самоубийств — да, я знаю, что это было для того, чтобы "подтвердить твою точку зрения"¹, но ты это сделал.
— Это дает тебе цель.
Джон уставился на Шерлока, не ожидав такого поворота.
— Прошу прощения?
— Когда мы впервые встретились, я выложил о тебе все, что подсказывала мне дедукция. Ты это, конечно же, помнишь. Но одного я тогда, в лаборатории Бартса, не сказал: что я увидел человека, который казался потерянным. Не способным более делать то, чему его учили. — Джон внутренне вздрогнул — эти холодные слова вонзились ему в грудь словно острый нож, но он не запротестовал. — Следующим вечером я увидел частицы того же, когда Лестрейд привел меня к телу Дженнифер Уилсон. Вынырнувший изнутри доктор — и солдат, который помчался вместе со мной по улицам и в итоге застрелил человека ради того, чтобы защитить, — Шерлок сцепил руки перед собой. — Ты в тот момент обрел цель в жизни — я понял это по твоим глазам, когда осознал, что стрелял ты.
— А сейчас?
— Сейчас я вижу человека, который чувствует, что его жизненная цель пошатнулась, — Шерлок вздохнул. — Что подтверждает вернувшаяся хромота.
— Она не совсем вернулась, — возразил Джон и переглотнул. В такие моменты он невольно осознавал, почему Шерлок вызывает у других людей такое разное о себе мнение. Детектив видел то, что люди в большинстве своем не хотели никому не показывать, и выкладывал о них всю правду. — То появляется, то исчезает.
Шерлока такой ответ не порадовал. Но с другой стороны, тот излучал самодовольство, когда сумел прогнать хромоту всего за одну ночь. И Джон подозревал, что ее возвращение было для Шерлока чем-то сродни оскорблению.
Ему самому тоже не нравилось, что она вернулась, так что они были в одной лодке.
— Значит, ты хочешь продолжать помогать мне с расследованиями.
— Да, — твердо сказал Джон.
— Бегать со мной по Лондону дает тебе цель в жизни? — с улыбкой спросил Шерлок.
— Если тебе обязательно ставить вопрос таким образом, то да. Шерлок, тебе нужен человек, который будет прикрывать тебе спину. У тебя совершенно отсутствует чувство самосохранения. И прибавь к этому, что ты чертов идиот, который рискует жизнью, чтобы умом блеснуть.
— Кажется, я это уже слышал.
— Потому что это правда.
Шерлок замолчал, его лицо стало почти задумчивым.
— Что ж, хорошо.
Джон удовлетворенно кивнул. По крайней мере, хоть это Шерлок понимал, и кажется, был готов брать с собой Джона.
— Кроме того, в тот раз я тебе помог, и знаю, что помог в этот тоже, — добавил Джон исключительно ради удовольствия поставить точку.
Шерлок хихикнул.
— Да, Да, ты помог. Я это признаю. И ты справляешься намного лучше моего черепа.
— Спасибо. Всю жизнь мечтал сравниться с черепом.
¹ В оригинале Helping me make a point – прямая цитата из "Этюда", которую Первый перевел как "Помочь мне установить истину". Тем не менее, носители - иного (и однозначного) мнения, что это идиоматическое выражение. https://forum.wordreference.com/threads/helping-me-make-a-point.3249940/
9 глава
Джон шел по Бартсу с небольшим пакетом в руке. Его очередной сеанс у психотерапевта, к счастью, закончился, и он уже направлялся домой, когда столкнулся в коридоре со Стейшей Десмонд.
Молодая певица (кантри, как он выяснил из разговора с ней), дала ему пакет, который попросила передать Шерлоку, поскольку, когда она сама заходила на Бейкер-стрит, дома никого не оказалось. Она не стала оставлять пакет у миссис Хадсон — ей хотелось передать его лично Шерлоку, но у нее внезапно изменился график, и завтра утром ей нужно было уже уезжать.
— Я со своим везением все равно бы его не застала, — ярко улыбнулась она. — Мне и так очень повезло, что я его перехватила со своим делом.
Джон пообещал передать пакет прямо Шерлоку и не заглядывать внутрь. Похоже, он показался ей заслуживающим доверия, поскольку она охотно вручила ему пакет.
Несмотря на то, что она только что обнаружила, что один из ее давних друзей неоднократно пытался ее убить, выглядела она по-прежнему более или менее жизнерадостной. Возможно, она просто была рада, что кошмар наконец закончился.
Джон постучался в лабораторию Шерлока и вошел (точно как Майк, который, приведя Джона знакомится с Шерлоком, тоже не стал дожидаться разрешения заходить), но остановился на пороге, увидев, что с Шерлоком разговаривает молодая женщина с темными волосами.
— А, Молли, кофе. Спасибо.
А. Значит, это Молли Хупер, про которую Стамфорд говорил, что она ужасно влюблена в Шерлока. И судя по тому, как она целиком сосредоточила на нем свое внимание, а он даже на нее не смотрел, Джон ясно видел эту упомянутую влюбленность.
— Джон? Каким ветром тебя сюда занесло? — поинтересовался Шерлок, отрываясь от микроскопа. Со времени драки прошло уже два дня, и порезы на его лице почти зажили, а глаз и щека уже не были такими красочными, как день назад.
— Меня попросили кое-что тебе передать. Если ты занят, я могу прийти...
— Нет необходимости, можешь подождать здесь, если хочешь. Я почти закончил. Молли просто позволила мне взглянуть на кое-какие образцы. Не можешь открыть пакет? Я немного занят.
Лень Шерлока поднимала голову.
— Не делай этого. А то можешь что-нибудь повредить.
— Не делать чего?
— Не бей меня пакетом.
— Я и не собирался.
— Ты думал об этом.
— Нет.
— Ты собирался подумать.
Джон уже открыл рот, чтобы запротестовать, но потом просто закрыл его и стал открывать пакет, хотя вот сейчас стукнуть им Шерлока было ну очень соблазнительно.
— А.
Шерлок не поднял головы от микроскопа.
— Что?
Джон стал читать прилагавшуюся записку. "Шерлок, это небольшой образчик моего пения. Надеюсь, вы получите удовольствие". Он взглянул на содержимое пакета.
— Здесь два ее CD. Один, согласно записке, вышел в прошлом году, а второй — сигнальный экземпляр следующего, который выходит на следующей неделе. Плюс, ты в любое время можешь воспользоваться ее пляжным домиком в Калифорнии. О, и еще чек.
Шерлок вздохнул.
— Который я передаю тебе.
— Не выйдет.
— Что? Почему нет?
— Поскольку это копия, деньги уже переведены на твой счет.
Шерлок глаз не отвел, но Джон увидел, как он стиснул челюсти.
— Чертов Майкрофт.
Джон не стал расспрашивать.
— Значит, ты часто их получаешь?
— Что, чеки?
— Нет, предложения воспользоваться чьим-нибудь пляжным домиком в любое удобное для тебя время. Или бесплатно попользоваться машиной.
— Хм-м, время от времени. Большинство считают себя обязанными что-то мне предложить. Полагаю, миссис Десмонд пришлет мне билеты на свой концерт, когда он будет проходить в Лондоне. Ее пляжный домик, чей-нибудь еще загородный дом, оплаченная неделя в Монако, когда мне будет удобно, открытое приглашение в Баскервиль-холл, разные виллы для отдыха... Я не принимаю их. Когда бы мне брать отпуск? И зачем? Отпуск — это безделье и скука...
— Ну, я полагаю, было бы неплохо брать иногда отпуск, чтобы сбежать ото всех этих убийств, — Джон спрятал свое удивление от перечня предложений, которые получал Шерлок. А он-то думал, что это только бесплатная еда в кафе и ресторанах...
Каждый день узнаешь что-то новое.
— Хотя жаль, что я не особенно люблю музыку кантри. Можешь взять диск, если хочешь.
— Можно попробовать.
Шерлок встал, вынимая из-под окуляра предметные стекла, и отложил их в сторону.
— Как прошел сеанс?
Джон даже не потрудился спросить, как он узнал.
— Обычно.
— Рассказал уже что-нибудь про меня?
Джон ухмыльнулся.
— Она читает мой блог, — он мимоходом уже упоминал о своем блоге Шерлоку — и о том, что написал там об их знакомстве. Но, насколько он знал, Шерлок до сих пор еще его не читал.
Шерлок фыркнул от смеха, натягивая пальто.
— Держу пари, она нашла твоей пост великолепным.
— Кажется, она немного обеспокоена, — Джон видел на лице Эллы беспокойство. Она явно была не в восторге. И он весь сеанс размышлял, не стоит ли отменить оставшиеся дни психотерапии... не в обиду Элле, но толку от них не было никакого.
— Разумеется. От меня все врачи приходят в беспокойство, — ухмыльнулся Шерлок. — Впрочем, не отменяй сеансы, потеряешь возможность повеселиться.
— Повеселиться?
— Повеселиться, — подтвердил Шерлок. — Поводить своего психотерапевта кругами, заставляя беспокоиться о твоем проживании с человеком, который...
— Бегает за убийцами по всему Лондону?
— Ты бегал со мной.
— Именно.
— Полагаю, ты голоден, — сменил тему Шерлок, надевая шарф.
— Я собирался перекусить после того, как занесу тебе пакет...
— И ты это сделал, так что пошли, — Шерлок захватил мобильник и прошагал мимо Джона к выходу.
Джон схватил CD, подаренные Шерлоку Стейшей Десмонд, сунул их в карман пальто и заторопился следом за Шерлоком, который уже удалялся по коридору.
Шерлок привел его в кафе через улицу, в пяти минутах от Бартса. И на этот раз Джон не удивился тому, что хозяйка лично подошла поприветствовать Шерлока и потом добавила: "Все, что угодно для тебя и твоего парня, за счет заведения". Джон запротестовал, что он не парень Шерлока, хотя и видел, что это дохлый номер, поскольку сам Шерлок не потрудился что-либо опровергнуть. Может, не услышал?
И никаких ахов и вздохов по поводу его сходящих синяков. Наверное, его видели с ними достаточно часто и уже не обращали внимания.
Шерлок взял только кофе с печеньем, а Джон заказал полноценную еду.
— Итак, что ты для нее сделал?
Шерлок поднял взгляд от газеты, которую хозяйка принесла ему вместе с едой и питьем.
— Прошу прощения?
— Что ты сделал? Снял с нее обвинение в убийстве?
— О. Нет. Ничего подобного. Я спас ее кафе.
— Ты спас это кафе?
Шерлок кивнул, продолжая изучать газету.
— Ее обкрадывал менеджер. Продолжайся это подольше, и кафе бы обанкротилось. Я указал ей на проблему, и она разобралась.
Джон кивнул. До этого момента он побывал с Шерлоком уже в восьми разных местах, где они ели бесплатно, и каждый раз за этим стояли разные истории. Сегодняшняя будет девятой.
— Ты отвлекаешься от своих расследований на решение проблем кафе и ресторанов?
— Хм? — на этот раз Шерлок перевел на него взгляд.
— Ты сознательно решаешь проблемы в заведениях вроде этого, чтобы потом там тебя кормили бесплатно? Когда ты вообще решаешь поесть.
Холодные голубые глаза вспыхнули весельем.
— Я никого об этом не прошу. Они просто сами предлагают.
— А ты соглашаешься.
— Отказываться было бы грубо.
— Шерлок Холмс, ты сознательно отказываешься быть грубым?
— Шокирует, правда? — насмешливо откликнулся Шерлок. — И куда катится мир?
— Даже не представляю.
Шерлок ухмыльнулся, а Джон только хихикнул и вернулся к своей тарелке. Подобные маленькие моменты помогали ему помнить, что Шерлок ему действительно нравится.
Ведь спроси его завтра, и он может сказать, что нет. И это случится почти наверняка, если его намеренно разбудят ужасной игрой на скрипке.
Ему нравилось красивое исполнение, особенно когда он не мог заснуть или кошмары не давали ему возможности выспаться. И если скрипка его не усыпляла, то хотя бы помогала успокоить мятущийся разум.
Когда же играли плохо, это было просто хамство, и Джон задумывался, не делает ли это Шерлок, чтобы досадить квартирантам миссис Тернер. Он играл так, что по представлению Джона, слышно было и у соседей.
— Есть причины, почему ты так сильно сосредоточился на некрологах, фрик? И, кстати, милый фингал. Кто-то все же решил, что с него тебя хватит.
— А, сержант Донован, какая приятная неожиданность. Как жизнь?
Джон про себя проклял появившуюся Донован, от которой прямо исходила враждебность. Тот небольшой дух товарищества, что витал у них с Шерлоком, теперь наверняка исчезнет. Джон поднял взгляд и увидел, что Шерлок с Донован неотрывно смотрят друг на друга, меряясь взглядами.
— Я планировала поесть, но теперь уже не уверена, что хочу, — холодно произнесла Донован, не отводя глаз. — Учитывая, что ты тут сидишь, и все такое.
Дружеское, расслабленное состояние Шерлока растворилось, он выпрямился на стуле и очевидным образом сосредоточился на Донован. Джон отчего-то был рад, что в кафе сейчас мало народу, и единичные посетители сидят в глубине зала. Он бы предпочел, чтобы Донован сюда не заходила. Ну, или хотя бы оставила на улице свою враждебность.
— Не позволяй моему присутствию удержать тебя от запланированной встречи с Андерсоном.
Донован нахмурилась, а Шерлок, не отводя взгляда, улыбнулся.
Победителем "игры в гляделки" в конце концов стал Шерлок — сержант Донован презрительно фыркнула и зашагала в глубину кафе.
— Ты закончил?
Джон потерял весь аппетит.
— Закончил.
— Тогда пошли.
Они натянули пальто, Шерлок попрощался с хозяйкой кафе, и они ушли. Уже сделав несколько шагов по улице, Джон увидел вылезающего из такси Андерсона, но тот их не заметил.
Шерлок казался притихшим — молчал всю поездку в такси, и открыл рот только, после того, как Джон закрыл за ними входную дверь и сбросил пальто, а сам Шерлок опустился в кресло.
— Предсказуемо. Скучно. Разочаровывает, — с презрением проговорил Шерлок.
— Разочаровывает потому что ты был прав насчет Андерсона?
— Нет. Сержант Донован разочаровывает сама по себе. Однажды она, возможно, и перестанет, но я не питаю больших надежд. Лестрейд хотя бы признает, что я ему нужен, когда сталкивается со сложными делами. Ему не нравится это признавать, ему не нравится во мне нуждаться, но он приходит ко мне, если ему требуется помощь. Но если бы это зависело от Донован, мне бы однозначно никто не звонил, и можно обоснованно предположить, что Джефферсон Хоуп и дальше востребовал бы свои жертвы, — сказал Шерлок, имея в виду убийцу-таксиста. — И множество других убийц и преступников до сих пор гуляли бы на свободе.
Шерлок встал с кресла, подошел к окну и посмотрел на улицу.
— А сильнее всего сводит с ума то, что у Донован есть интеллект. Она не полная дура, хотя и ведет себя именно так. Она обладает потенциалом видеть — действительно видеть, и наблюдать, Джон. Но при этом упрямо топчется на месте, не двигается вперед, не делает попыток к развитию. Она ведет себя как большинство, — Шерлок расстроенно махнул рукой на проходящих внизу людей. — Они идут по жизни с шорами на глазах, а их разум погружен в сон.
Джон молчал, слушая, как Шерлок осуждает людей. Он предполагал, что должен бы удивиться, но по факту удивлен не был. В прошедшие почти две недели со времени их знакомства, Джон очень быстро заметил, что у Шерлока презрительный, циничный, досадливый и разочарованный взгляд на людей в целом. Тут фраза, там фраза, и за две недели узнавания друг друга пазл сложился. И то, что Шерлок говорил сейчас, полностью ему соответствовало.
— Хотя, знаешь, что сильнее всего расстраивает? Я вижу все это очень ясно. Я смотрю без шор, мой разум активен и сосредоточен. Я вижу, что муж изменяет жене с секретаршей, жена изменяет мужу с водопроводчиком, а молодая женщина обкрадывает свою сотрудницу. Я вижу молодого человека, который тиранит свою девушку. Я вижу эту девушку, которая отказывается от него уходить, и скоро станет еще одной единицей в статистике. Я вижу, — настойчиво продолжал он, — Я наблюдаю, я делаю дедуктивные выводы... Да, временами я могу что-то упустить, но я учусь на своих ошибках. Как с твоей Гарри. Я не закрываю собственный разум, не надеваю шоры, не игнорирую. Я вижу так четко и ясно... но никто из них не видит и не трудится посмотреть. Люди — идиоты, хотя у некоторых есть потенциал, но остальные... От этого безумия возникает желание... — Шерлок осекся и потом прочистил горло. — Ну, это просто разочаровывает.
Джону стало почти любопытно, что Шерлок собирался сказать, но он видел, каким усталым выглядел его сосед, и переключился в режим доктора.
— Сколько времени ты уже не спишь?
— Не имею представления.
— Судя по виду, ты в любой момент можешь упасть лицом в пол. Я не собираюсь тебя поднимать. Иди, ложись спать.
— Это приказ, доктор?
— Просто предложение, — Шерлок приказов не слушал. Предложения... они могли сработать. — И в нормальную кровать вместо дивана.
— Хм...
— Шерлок.
— Ладно, — пробормотал тот, но без особой сварливости. — Надо было думать, прежде чем брать в соседи врача, — бросил он, идя через кухню и холл к своей комнате.
Джон посмотрел ему вслед и со вздохом опустился в кресло.
Еще и пяти не было, а он уже хотел, чтобы наступил новый день.
10 глава
Джон маячил в дверном проеме, игнорируя взгляды Донован и бормотание Андерсона.
Лестрейд позвонил Шерлоку, сообщил, что он нужен, и через тридцать минут Джон уже был на месте преступления.
В очередном голубом комбинезоне смотрел на три мертвых тела.
Шерлок пока не позволял ему войти в комнату, и Джон был за это благодарен. Да, может, он и бывший солдат и врач, и видел в Афганистане множество ранений и множество мертвых тел... но даже ему требовалось время, чтобы собраться прежде, чем взглянуть на тело ребенка.
— Вы часто зовете его на дела с "участием" детей? — тихо спросил Джон у детектива-инспектора, который молча стоял рядом. Они стояли за пределами большой комнаты, но все равно не рвались услышать, как Шерлок рявкает, что ему мешают. С Джоном был только Лестрейд. Донован и прочие сотрудники, изучавшие остальные части места преступления, прекращали работу, как только Шерлок останавливался с ними рядом.
— Обычно нет, — негромко ответил Лестрейд.
— Чем отличается это дело?
— Харксвеллы — четвертая семья за восемь лет, погибшая таким образом. Случается раз в два года. Но все семьи схожи. Супружеская пара, сын и дочь подростки, обеспечены, все брюнеты. Никто их не связывал, пока два года назад не погибла третья семья. И связал их Шерлок. Я почти закончил с расследованием, когда в мой кабинет ворвался он, всего наговорил и ушел.
— Значит, еще один серийный убийца?
— Похоже на то... убийства отделяло два года, поэтому их не связывали.
Джон кивнул. Взрослых Харксвеллов убили очень жестоко. Множественные колотые раны груди и перерезанное следом горло. Мужа нашли всего в пяти футах от входной двери. Жену — в десяти футах от того места, где сейчас стояли Джон и Лестрейд. Дочь — в салоне-столовой.
— Здесь закончил, — выпалил Шерлок, выходя из спальни. — А где сын?
Лестрейд переступил с ноги на ногу, и Джон заметил, что инспектору стало не по себе.
— Мы его пока не нашли, но он где-то здесь.
— В таком случае, это он позвонил в службу спасения.
— Как вы узнали, что был звонок в службу спасения?
— Вы что, не слышали Джона? Тела еще не окоченели, — резко сказал Шерлок, все сильнее раздражаясь непониманием Лестрейда. Он заговорил по-деловому, но очень быстро. — Но это и так понятно. Убийства совсем недавние. Предыдущие три семьи обнаруживали не ранее, чем как минимум через двенадцать часов, так что у вашего "семейного" убийцы было время удостовериться, что он не оставил никаких улик. Такое поведение — его фирменный знак, но на этот раз он очень торопился. Судя по состоянию кухни и наполовину накрытого стола в столовой, семья собиралась ужинать. Стук в дверь. Муж идет открывать и получает за труды ножом в грудь. Между ударами он пытается развернуться и предупредить остальных, и ему удается привлечь внимание жены. Она выходит из кухни, но муж уже почти наверняка мертв — ему перерезали горло. Убийца быстр и эффективен. Девять колотых ран и потом горло. Двадцать секунд, самое большее. Он хватает жену у входа, дочь в ловушке. Ни в столовой, ни в кухне нет телефона, и единственный способ выбраться — это пройти мимо убийцы. У дочери есть защитные раны, так что она пыталась сопротивляться, но в конце концов все равно погибла. Часы в столовой разбиты, она швырнула ими в убийцу. Стрелки остановились на семь сорок шесть. Сейчас девять. Нам с Джоном потребовалось тридцать минут, чтобы сюда добраться, так что ваша команда прибыла, скорее всего, в десять минут девятого. Вы моментально связали это убийство с предыдущими и сразу позвонили мне. Так что у убийцы было всего двадцать минут. Он очень торопился. Значит, звонил сын. Но, тем не менее, его здесь нет. Следовательно, убийца его нашел и быстро убил. А теперь, я повторяю, единственный вопрос: где сын?
Джон отметил, что Лестрейд выглядит несколько потрясенным, но инспектор быстро пришел в себя. Очевидно, Шерлок по-прежнему умел его ошеломить, несмотря на пять лет знакомства.
— Мы найдем сына. Он где-то здесь. Я отправлю Андерсона исследовать комнату.
Шерлока посторонился, пропуская Лестрейда, и повернулся к Джону.
— Прошли со мной наверх.
— Но они еще обыскивают...
— И наверняка все упускают, — насмешливо сказал Шерлок.
Он автоматически направился к лестнице, минуя Донован.
— Я говорила вам держаться от него подальше, — произнесла та, когда Джон приостановился у лестницы.
— Вы говорили и много всего другого, — прямо сказал Джон и стал подниматься по ступенькам. Если бы не ее отношение, и тот последний раз, когда он видел ее в кафе, она бы, может, даже ему понравилась.
— Этот идиот шагает навстречу собственной гибели, — услышал он бормотание Донован и быстро взбежал по оставшейся части лестницы.
— Мы уже обыскали эти комнаты, мистер Холмс, — запротестовал один из детективов-сержантов, которых Джон узнал по чуть более раннему краткому представлению.
— Значит, вы не будете возражать, если мы еще раз посмотрим, — заявил Шерлок и проследовал внутрь.
— Извините, — пробормотал Джон Кэсуэллу и Харперу и вошел следом за Шерлоком в комнату, которая, судя по всему, была одной из трех спален.
— Как быстро до тебя это все дошло?
— Что "все"?
— Про время. Когда и кто.
— В тот момент, когда ты высказал свое наблюдение. Потом к этому добавилось время на часах, скорость прибытия ярдовцев, звонок в службу спасения и время, которое требуется, чтобы нанести кому-то удар ножом. Особенно таким способом. Это очень личное убийство.
Джон заглянул под кровать и выпрямился. Шерлок закрыл дверцы встроенного шкафа.
— Личное?
— Он мог ударить жену, когда она еще была к нему спиной. Но он вынудил ее повернуться лицом. То же самое с дочерью, то же самое с мужем. Лицом к лицу. Лично. Интимно. Злоба и быстрота атак, несмотря на ускорение из-за сына, тоже указывают на личное отношение.
— Значит, ты уверен, что это мужчина?
— Статистически, да.
— Верно. Значит... он знал эти семьи?
— В некотором смысле. Они представляли собой то, что он ненавидел. И он на них обрушился, лишая их жизни.
— Но это происходит каждые два года.
— В один день и месяц каждые два года.
— Так... это триггер, — наконец осознал Джон и остановился во второй спальне. — У убийцы в этот день что-то произошло.
— Отлично, Джон, — с улыбкой проговорил Шерлок, проверяя ванную. От него исходили волны удовлетворения.
— Но два года...
— В этом хитрость.
— Вот почему ты захотел участвовать. Чтобы узнать, почему раз в два года.
Шерлок кивнул.
— И, конечно, чтобы узнать, что олицетворяют для него эти семьи.
Они обыскали вторую спальню и ванную, и Джон спустился вслед за Шерлоком обратно в столовую.
— Снаружи дома они еще ничего не осматривали, — заметил Шерлок. — Я не удивлен.
— Мы как раз собираемся, — подошел сзади Лестрейд. — Мы были немного заняты, огораживали место преступления.
— Не беспокойтесь, мы с Джоном этим займемся, — отмахнулся Шерлок, и Джон быстро бормотнул извинения Лестрейду. Он в ответ просто кивнул, передавая ему фонарик.
Шерлок открыл дверь, и они вышли на крыльцо. Джон включил фонарь и потом заметил за спиной Кэсуэлла.
Сделав вывод, что тому приказали за ними присматривать, Джон ничего не сказал и направил фонарь себе под ноги, а потом посветил вперед. Его рука замерла, когда луч фонаря осветил перила.
— Шерлок.
На перилах была видна кровь.
— Свети по следу, — приказал Шерлок, и Джон повел фонарем по перилам, отмечая кровь и на самом крыльце, и на ступеньках.
Джон услышал, как Кэсуэлл выругался и вернулся в дом — скорее всего, за пакетами для улик и фотоаппаратом. Джон с Шерлоком пошли по кровавому следу, который привел их к траве.
— Джон. Сарай.
Джон посветил фонарем на сарай и увидел приоткрытые двери.
— Пошли.
Джон кивнул, чувствуя, как все внутри напряглось. Сын убитых почти наверняка был там. Еще один ребенок, подросток — жизнь отнятая до того, как ею смогли пожить.
Джон выбросил эти мысли из головы, не желая на них задерживаться. Это можно сделать потом, когда они окажутся далеко отсюда. Но не успел он пройти и шага, как услышал какой-то слабый звук.
Он схватил Шерлока за руку, заставляя остановиться — заработал за это возмущенный протест, поднял палец, призывая к тишине, и сосредоточился.
Это... это был человеческий голос.
Джон выпустил руку Шерлока, за пару шагов преодолел расстояние до сарая и распахнул двери. Он быстро обвел внутренность сарая фонарем и в конце концов наткнулся лучом на лежащее всего в нескольких футах тело.
— По-по... помогите...
— Он жив, — Джон перебрался к мальчику, который лежал на земле, его живот и руки сочились кровью. — Шерлок, он жив!
— ЛЕСТРЕЙД! — позвал Шерлок, и Джон отметил, что его голос, несмотря на крик, вполне спокоен. — "СКОРУЮ"!
К Джону мгновенно вернулись его инстинкты и врачебные навыки, и он принялся бороться за жизнь и сознание лежащего перед ним ребенка.
Джон вышагивал по комнате ожидания, раздумывая, сколько еще пройдет времени, прежде чем до них доберется Лестрейд. Шерлоку натерпелось изучить собранные им улики и приступить к выслеживанию убийцы. Джону же хотелось узнать, как Натаниэль.
Он сделал все возможное до прибытия "скорой".
— Шерлок, тебе не обязательно ждать со мной.
— Мне казалось, это ты сказал, что хочешь быть рядом, когда я отправлюсь гоняться за убийцей по Лондону, — сухо сказал Шерлок, не отлипая от стены. — Если я уйду, именно это я и сделаю.
— Хочешь сказать, что действительно меня послушал?
— Не привыкай к этому.
— Да никогда в жизни, — пробормотал Джон.
Он увидел, что к комнате ожидания направляется Лестрейд, и перестал вышагивать.
— Натаниэль Харксвелл будет жить. Он потерял много крови, но нож ни разу не задел никаких важных органов — врач сказал, он получил четыре удара. Парнишка сказал что-то насчет того, что поранил ножом убийцу, так что если повезет, часть крови на крыльце будет его... возможно, мы найдем во дворе нож и получим отпечатки.
Шерлок не выразил возражений, по крайней мере, вербально. Кажется, он даже не слушал Лестрейда. Но это было уже неважно, и Джон сел, испытывая облегчение.
— Кроме того, помогла ваша быстрота реакции, доктор Ватсон. Натаниэль бы умер, если бы вы с Шерлоком его не нашли. Так что в эту печальную ночь у нас есть и хорошие новости Ну, мне надо идти, попытаюсь найти ближайших родственников.
— Он в ясном сознании?
— Нет, Шерлок, вы не будете его допрашивать. Я сам его допрошу обо всем, что он может знать. И это произойдет завтра, когда он проснется и будет соображать яснее.
Джон услышал, как Шерлок раздраженно фыркнул и сел на стул. Лестрейд остановился около него и что-то ему сказал. Шерлок бросил на него взгляд "Не будьте идиотом". Джон не услышал, что он ответил, его собственная голова была занята мальчиком.
Как же близок был Натаниэль к смерти.
— Остановись.
Джон вздрогнул и увидел, что Шерлок сидит прямо перед ним. Холодные голубые глаза, как обычно, смотрели на него оценивающе.
— Прости?
— Ты позволяешь своим эмоциям взять над тобой верх. Это мешает тебе ясно мыслить, мешает сосредоточиться. Ты способен на большее, — холодно сказал Шерлок, и Джон посмотрел на него. — Он жив. У нас есть свидетель.
— Я предполагаю, что это облегчает дело. По крайней мере, для тебя.
Шерлок сузил глаза.
— Это должно облегчать дело для тебя. До приезда в Лондон тебя окружали кровь, раны и смерть. И среди твоих пациентов, без сомнения, были и семнадцатилетние.
— Я больше не в Афганистане.
— Нет, но ты все еще на поле боя.
— Гуляя с Шерлоком Холмсом, вы видите поле боя.
Что ж, Майкрофт был прав.
Джон не мог поверить, что ему потребовалось столько времени, чтобы это осознать.
Когда это дело будет раскрыто — а Джон знал, что это случится очень скоро, он не станет записывать его в блог. Во всяком случае, сразу.
Может быть, немного позже.
Или не немного.
11 глава
— Черт, — выругался Шерлок. Они из последних сил добежали до парковой рощи и с минуту старались отдышаться.
Джон был согласен. Действительно "черт". Под прикрытием этих чертовых деревьев, убийца мог сбежать куда угодно.
— Как он вообще бегает? У него же нога должна болеть, — пожаловался Шерлок.
— Адреналин, наверное, — предположил Джон.
— Пусть так. Бежать к этим деревьям — умный ход... Скоро стемнеет, и нам нужно найти его прежде, чем это случится.
— Он говорил по мобильному, когда мы его заметили. Он узнал тебя, — выговорил Джон между частыми вздохами. — Как?
— Не знаю. Спрошу. Первый вопрос в моем списке.
Джон проигнорировал его сарказм, и внезапно они разглядели мужчину, появившегося меж двух деревьев.
"Семейный убийца", как прозвали его в газетах, одновременно заметил своих преследователей. И сорвался с места. Опять.
Как и Джон с Шерлоком.
Во время погони они в какой-то момент разделились, петляя среди больших деревьев. Джон услышал плеск воды — значит, он неподалеку от озера с лодочной станцией, и на воде пара лодок, судя по звуку.
Но от этого не было никакой пользы.
— Черт подери, — пробормотал Джон.
Куда мог подеваться Шерлок? Они же не настолько давно разделились. Джон вздохнул, но продолжал двигаться дальше.
И минуя очередную рощу, услышал голос Шерлока.
Джон развернулся и направился в ту сторону. Голоса стали яснее, и он немного замедлил шаги. Он все сильнее приближался к озеру.
Джон услышал звук ударившегося о землю тела. И потом стон Шерлока. Джон извлек из-под пальто пистолет.
Он услышал, как Шерлок, несмотря на явную боль, отпускает свои обычные комментарии. Джон от одного даже поморщился. Он еще поговорит с Шерлоком на этот счет.
Джон обогнул большое дерево и наконец увидел их. Дерущихся Шерлока и убийцу. С Шерлоком все было нормально. Джон огляделся — он слышал невдалеке лодку, но деревья обеспечивали хорошее прикрытие. Можно было рискнуть.
Что-то блеснувшее привлекло его внимание.
Пора действовать.
Джон поднял в руке пистолет.
— Прекрати двигаться.
— Мне неприятно.
— Ну разумеется.
— Ты уже заканчиваешь?
— Закончу, как только ты прекратишь двигаться.
Джон проигнорировал ответное бормотание Шерлока и просто сконцентрировался на том, чем занимался. Ему это было нужно.
— Давай, скажи, — скучающе произнес Шерлок.
— Сказать что?
— Тебе же хочется, и ты это знаешь. Просто скажи и покончи с этим.
— Ты... ты - идиот.
— Не можешь придумать что-нибудь поновее?
— Нет, это нужно сказать еще раз!
— О, нет никакой нужды орать.
— Шерлок, — Джон остановился, закрыл глаза, собираясь с силами, и снова открыл их. — Ты же знаешь, что проживешь дольше, если не будешь дразнить убийц.
— И в чем тогда будет забава?
— Что?
— Ты меня слышал.
— Я не понимаю тебя.
— Это нормально. Никто не понимает. Как моя рука?
— Прекрасно. Шрама не останется. Можешь раскатать рукав. Повезло, что он тебя только задел.
— Ну, пуля предотвращает верный удар ножом, — забавляясь, проговорил Шерлок.
Джон стиснул челюсти, заканчивая обрабатывать небольшую рану на руке друга. Нож действительно только задел Шерлока, но рана могла быть намного хуже.
— Ты не должен был говорить о его жене то, что сказал. Можешь уже опустить рукав.
— Но это сработало.
— Да, сработало. Ты настолько привел его в ярость, что он пошел на тебя с ножом, а ты снова продемонстрировал свое знаменитое отсутствие инстинкта самосохранения.
— К чему об этом волноваться, если ты прикрываешь мне спину?
Джон остановился и задумался, не принять ли слова Шерлока как есть.
— В любом случае, какая разница? Я поймал Лестрейду еще одного серийного убийцу. Вроде того. А тебе надо поспать, ты выглядишь совершенно измотанным.
Джон по понятной причине не спал с того момента, как они прибыли на место преступления. И по окончанию обработки раны Шерлока, он собирался вырубиться часов на двенадцать кряду.
Во всяком случае, он на это надеялся. Если не будет кошмаров. Пожалуйста, пусть они на сегодня оставят его в покое.
Все произошло очень быстро. Они с Шерлоком в присутствии Лестрейда поговорили с Натаниэлем, и тот объяснил, что выбежал из дома, набирая 999 — телефон службы спасения. Потом, уже раненный, он пытался бороться с убийцей (позже идентифицированного как Эдмунд Риддерх). Ему каким-то образом удалось вырывать у Риддерха нож, и он, защищаясь, его ударил. И потом, еле держась на ногах, добрел до сарая.
В итоге мальчик дал Шерлоку три главных ключа к разгадке.
Факт, что убийца получил удар ножом в ногу.
Имя, которое Риддерх снова и снова бормотал, пытаясь его убить.
И что у убийцы рыжие волосы.
К сожалению, больше ничего мальчику вспомнить не удалось. Все прочее было покрыто мраком.
Из полученных сведений вытекло решение искать по больницам рыжеволосого мужчину, который приходил посреди ночи с ножевой раной. И разыскивать Ариэль Риддерх в газетах и интернете.
Джон вызвался помочь и отправился обходить больницы, а Шерлок занялся Ариэль. В большинстве больниц у детектива, судя по всему, была определенная репутация — его недолюбливали из-за его поведения.
Впрочем, в пятой больнице Джону повезло. Лестрейд оказался там в одно время с ним и узнал, чем Джон занимается. Медсестра, которую инспектор расспрашивал, была с ним очень неприветлива, но когда она услышала имя Шерлока, то тут же высказала полную готовность помочь.
Выискивая в журнале пациентов с ножевыми ранениями, она поведала Джону, что Шерлок год назад помог ей очистить ее имя во время поисков "ангела милосердия". А потом Джон выяснил, почему она так не хотела помогать Лестрейду. Стать главной подозреваемой, будучи невинным человеком — это у любого вызовет обиду.
После десяти минут поисков Лестрейд с Джоном получили искомое. А Шерлок прислал Джону смс, что он выяснил, кто такая Ариэль Риддерх.
— Она погибла 16 февраля 2000, — выпалил Шерлок, как только Лестрейд с Джоном вошли в квартиру. — По фотографии у нее темные волосы. Она бросила мужа и укатила в путешествие с любовником и двумя его детьми, но машина попала в автокатастрофу из пяти машин. Ариэль вместе с любовником и его детьми погибла.
— Ну, это объясняет день и месяц. Но не два года, — заметил Джон.
— По словам дочери, с которой я разговаривал, она ушла от мужа 16 февраля 1998. И подала на развод тоже 16 февраля, но уже 1999.
— И погибла в тот же день и месяц в 2000, — добавил Лестрейд.
Шерлок кивнул, явно радуясь, что они оба улавливают ход его мысли.
— После ее смерти, у мистера Риддерха жизнь пошла под откос. В первую годовщину он пытался покончить с собой. Потом дочь отправила его в психбольницу, потому что он не перестает повторять, что ее мать словно раз за разом била его ножом, а потом подачей на развод перерезала ему горло. По словам дочери, он пробыл в клинике с 1 марта 2000 по 1 февраля 2002.
— Почему она не настояла, чтобы его там оставили?
— Она больше не могла этого финансово себе позволить. И нашего мистера Риддерха выпустили из больницы.
— А через пятнадцать дней погибла первая семья, — закончил Лестрейд.
— Должно быть, он однажды с ними как-то пересекся. Увидел полную счастливую семью — людей, у которых было все, что, по его мнению, когда-то было и у него.
— И он сделал с ними то, что, как он говорил, сделала с ним его жена.
После этого разговора Лестрейд вернулся в Скотланд-Ярд, разослал ориентировку на Эдмунда Риддерха, и созвал пресс-конференцию.
Как Джон и ожидал, Шерлок не особенно поверил, что такими способами можно выманить убийцу.
У Шерлока были на то свои методы, и спустя два часа они обнаружили свою цель. А указанная цель заметила их.
И началась погоня. Джон с Шерлоком в итоге каким-то образом разделились, но Джон вовремя наткнулся на Шерлока и преступника. Когда они были на середине схватки, Эдмунд со всей силы впечатал Шерлока в стену. А после Джон уловил вспыхнувший на свету нож.
Эдмунд Р. целил в сердце.
А Джон прицелился в его собственное.
Шерлок позвонил Лестрейду, но так, чтобы они точно успели скрыться до его приезда.
— Как ты объяснил Лестрейду огнестрельную рану?
— Сказал, что ничего не видел. Только огромный нож, который вот-вот меня ударит. Он это принял, — Шерлок откинулся на спинку дивана и вздрогнул от боли.
— Спина у тебя поболит еще пару дней, — без всякого сочувствия сказал Джон. — На кухне есть парацетамол, — он поднялся и сходил за таблетками.
— Не хочу парацетамола.
— Просто прими.
После пары минут споров, Джону удалось заставить Шерлока принять с водой пару таблеток. Унося на кухню пустой стакан, Джон услышал, что Шерлок что-то говорит.
— Что ты сказал?
— Знаешь, сейчас уже дважды.
Джон понимал, о чем он.
— Я знаю.
Он чувствовал, что Шерлок сверлит взглядом его затылок, как будто пытается извлечь ответы из головы. Джон чуть обернулся к нему и встретился глазами.
Он не знал, как понимать этот странный блеск в глазах детектива или выражение его лица.
Шерлок прочистил горло.
Кивнул.
Джон кивнул в ответ и пошел на кухню.
Больше ничего говорить не требовалось.
Приняв душ, Джон растянулся на кровати, надеясь хоть немного поспать.
Он был вымотан и просто хотел, чтобы к нему пришел сон.
Но он не мог пока даже закрыть глаза.
Джон перевернулся на живот, сунул под кровать руку, достал оттуда оружейную коробку, открыл ее и уставился на пистолет.
Как будто тот мог дать ему какие-то ответы.
Этого и не случилось.
Джон защелкнул коробку, затолкнул ее обратно под кровать, и вновь перекатился на спину.
— Знаешь, сейчас уже дважды.
— Я знаю.
Со времени своего знакомства с Шерлоком, он убил двоих человек.
Ни тот, ни другой не были хорошими людьми.
В этом причина, почему это его не тревожит?
Война действительно так сильно его изменила?
Это очень глупый вопрос, разве нет?
Да, Джон буквально слышал, как Шерлок произносит эти слова.
Война действительно изменила Джона. Она меняла всех. В Афганистане он лечил людей, но так же и убивал.
Сколько раз его полевой госпиталь подвергался атакам? Более чем достаточно. И он работал в ГЭМП тоже. Множество раз отправлялся на место инцидента на борту CH-47 Chinook. И они часто под огнем собирали раненных.
Таким образом его и подстрелили.
Джон выдохнул и безжалостно оттолкнул чертово воспоминание. Нужно прекратить думать.
Он сделал то, что должен был сделать. Он поступил так, как, по его же словам, хотел поступить. Прикрывал спину Шерлоку.
Он делал только это.
Джон знал, что он больше не в армии, знал, что он больше не в Афганистане. Он все это знал.
Он знал.
И еще он знал, что мир хочет классифицировать его как гражданского.
И вот в этом была проблема.
Он не соответствовал определению гражданского. Не военный. И не гражданский.
Он оставил поле боя в предыдущей жизни, а теперь у него была другая жизнь, и он присоединился к еще одному полю боя.
От автора: Термин ГЭМП (MERT) расшифровывается как Группа Экстренной Медицинской Помощи (Medical Emergency Response Team). Она эвакуирует раненных. Касательно Британии, такая группа включает в себя анестезиолога, специалиста по оказанию экстренной помощи, а так же других медиков и войсковую защиту, и отправляется на инциденты на борту CH-47 Chinook. (Американским эквивалентом этого тяжелого военно-транспортного вертолета, который так же используют для эвакуации раненых британских военных, является Blackhawk Pedro). Два ударных вертолета типа "Апач" обеспечивают группе прикрытие.
12 глава
— И на этом все, доктор Ватсон, — произнес Лестрейд, возвращаясь в свой кабинет и передавая Джону бумажный стаканчик с чаем. — Спасибо, что пришли дать показания.
— Я знаю, вы хотели, чтобы это сделал Шерлок, но после вчерашней драки его все еще беспокоит спина, и он рассказал мне все, что произошло после того, как мы разделились. А у меня отличная память.
— Жаль, что вы не видели стрелявшего.
— Я бы наверное его увидел, если бы не заплутал среди деревьев, — спокойно сказал Джон и отпил из стаканчика. Свои показания ему пришлось немного "отредактировать". Совесть его за это покусывала, но он напомнил себе, что так было нужно.
— Возможно. В любом случае, я полагаю, ваш визит дал вам возможность выбраться из квартиры — подальше от страдающего Шерлока Холмса.
— Сам виноват, это был его собственный чертов промах.
— Как обычно, — Лестрейд издал смешок. — А в остальном все хорошо? Судя по вашему виду, вы мало спали.
— Мало, — прямо сказал Джон. Кошмаров не было, просто он проснулся через пару часов сна и больше не смог заснуть.
— Шерлок не давал спать своими жалобами?
— На самом деле, нет. Спальня наверху имеет свои преимущества. Его не слышно, если он только не начинает громко меня кричать, — Джон вздохнул. — Или играть на скрипке.
— Что раздражает, как я понимаю.
— Только, если он намеренно плохо играет.
— Должен признать, никто из его последних соседей так надолго с ним не задерживался.
— Он сказал мне то же самое.
— Жизнь с ним наверняка трудна. Временами он всего за несколько минут своего присутствия превращает жизнь вокруг себя в настоящий ад.
— Ну, не ад... но скучно не бывает.
Лестрейд хихикнул.
— С ним не соскучишься, это точно, — он похлопал по столу рукой. — Вы не против, если я выскажусь несколько прямее, доктор Ватсон?
— Конечно.
— Я удивлен, что вы все еще с ним живете. И даже больше — что вы ходите вместе с ним на места преступлений.
— Полагаю, вы думаете, что я слегка идиот? — Джон сделал еще глоток из стаканчика.
— О, я извиняюсь за Донован. Она не понимает, когда стоит держать свое мнение при себе.
— Вам не нужно за нее извиняться.
— Мне не нужно извиняться и за Шерлока, как и вам, однако мы оба это делаем.
— Намек понят. С Шерлоком, если проводить с ним достаточно времени, то просто сидишь с ним и ждешь, а потом разбираешься со случившимся, — Джон сделал паузу. — Конечно, того, чего ожидаешь, может и не произойти, и тогда приходится начинать все с начала.
— Я вам не завидую. Мне приходится иметь с ним дело только, когда я зову его на расследования, а вы его терпите уже двадцать дней кряду. И до сих пор не сбежали.
— Мне нет смысла это делать, — Джон помолчал, наслаждаясь легкостью, с которой шел разговор с инспектором. Может, из-за того, что до этого он разговаривал с Лестрейдом только на местах преступлений и еще минут пять на Бейкер-стрит. — Значит, вы знакомы пять лет?
— Пять долгих лет, — многострадально проговорил Лестрейд.
— Кажется, что дольше?
Инспектор кивнул.
— Когда я впервые встретил Шерлока, он был обдолбан в хлам. Он стоял за оцеплением и потом каким-то образом проник внутрь, потому что когда я обернулся, чтобы поговорить с кем-то из моих сержантов, Шерлок оказался рядом со мной. Он за пару секунд выплеснул кучу вещей, часть из которых никто не мог знать. Когда он сказал мне, где найти оружие, я арестовал его на месте. И пока я его задерживал, он снова начал "стрелять" дедукциями, а внутренний голос стал мне нашептывать обратить на него внимание и послушать. Что я и сделал. И это стало началом. Хотя, сказать по правде, временами я жалею, что не послал тогда этот голос к черту.
Джон слышал все, что говорил Лестрейд, но слова "обдолбан в хлам" эхом отозвались у него в мозгу. Он снова столкнулся с возможным фактом, что Шерлок употреблял наркотики.
И это не укладывалось в голове. Как такое может быть? Наркотики мешали работе мозга, в итоге разрушая и его, и весь организм. Как человек, одаренный таким разумом и интеллектом, мог принимать наркотики?
— Значит, Шерлок употреблял? — негромко спросил Джон, держа взгляд на одном уровне с Лестрейдом.
Инспектор поморщился, очевидно, осознав свой промах. Он встал и на минуту вышел за дверь. Джон, не вставая, обернулся и увидел, как тот отсылает стоящих около кабинета полицейских. Черт подери.
Через минуту Лестрейд вернулся и крепко закрыл за собой дверь.
— Простите, я не хотел ставить вас в неловкое положение...
— Не беспокойтесь. Это просто предосторожность. Они вас не слышали, но лишние меры в последнее время точно не помешают, — Лестрейд сел на свое место.
— Вы уверены?
— Я уверен. Что касается вашего вопроса... это не моя история, пусть Шерлок сам вам расскажет, если захочет.
— Но вы уже начали — могли бы и закончить, — надавил Джон. Он хотел услышать, по крайней мере, подтверждение.
Лестрейд пристально на него уставился, и Джон видел, что тот прикидывает "за" и "против".
— Не мне раскрывать грязные моменты его прошлого, — через пару минут произнес инспектор. — Но я расскажу вам, что знаю. Если захотите узнать больше — полную правду и ответы на вопросы, которые у вас появятся после этого разговора, то вам придется говорить уже с самим Шерлоком.
Джон кивнул. И задумался, как он вообще сможет спрашивать об этом у Шерлока.
— Значит, он тогда употреблял.
— Да. Я не знаю, сколько времени он этим занимался, когда я с ним познакомился, но он каким-то образом функционировал вполне нормально. Первые месяцы он помогал нам по нашим просьбам. Несколько раз мне казалось, что я вижу признаки, но он далеко не всегда появлялся на месте преступления "под кайфом". Но через какое-то время я уже не мог больше рисковать своей репутацией или репутацией Ярда. К настоящему времени он настроил против себя большинство наших сотрудников, но про наркотики они не знают. И если они выяснят...
— Все может провалиться в тартарары, — прямо сказал Джон.
Лестрейд кивнул.
— Потом произошел один инцидент, уложивший Шерлока в больницу, и я поставил ему ультиматум. На то единственное, чем можно было его пронять.
— Работу.
— Верно. Или будь чист, или больше никаких расследований.
— Вам известно, что конкретно он принимал? — с любопытством спросил Джон, делая еще глоток чая. Ему подумалось, что наверное, это был оксикодон или еще какой-то рецептурный наркотик.
— Кокаин.
От потрясения у Джона чай попал не в то горло, и он закашлялся.
— Что?
— Он кололся.
Абсолютное безумие. Джон уставился в пространство мимо детектива-инспектора. Тот кивнул, явно понимая, что Джон чувствует.
— Это... это просто...
— Опасно. Глупо. Я знаю.
Джон нахмурился.
— Тот инцидент, который заставил вас поставить ультиматум. Это была передозировка, так?
— Не намеренная. Грязный кокаин. Дилерше очевидно не понравилось, что Шерлок поспособствовал аресту ее брата за убийство. К сожалению, мы не смогли до нее добраться, до сих пор торгует наркотиками... у этой чертовой женщины просто сказочный адвокат.
Джон продолжал смотреть в пространство.
— Я не понимаю, почему...
— Как я уже сказал, вам придется спросить об этом у самого Шерлока. Но я понимаю, что вы чувствуете... это не вяжется с тем Шерлоком, которого мы знаем сейчас. Я вижу, как вы пытаетесь совместить образ Шерлока, употребляющего наркотики, с его сегодняшним образом. То, что он мог вот так функционировать с этой дрянью, циркулирующей у него в организме, это просто безумие. Он каким-то образом ухитрялся в этом состоянии думать, разговаривать, ходить и делать присущие ему вещи. А после моего ультиматума он исчез на несколько месяцев. Просто как растворился. Я приходил к нему в больницу на следующий день, но его койка оказалась пуста.
— Есть какое-то представление, куда он отправился?
Лестрейд покачает головой.
— Врач, с которым я разговаривал, сказал, что у Шерлока был посетитель, и он с ним ушел. Больше он не дал мне никакой информации. И на самом деле он, похоже, нервничал.
Майкрофт. Должно быть, он.
— Я беспокоюсь за него. Неустанно.
Это выставляло все в совершенно ином свете.
— Потом, во время одного предполагаемого убийства-самоубийства , Шерлок вдруг снова появился. Он был чист. И, насколько я знаю, остается чист до сих пор. Эти никотиновые пластыри для него, без сомнения, самая безопасная из возможных замен.
Джон про себя поклялся следить, чтобы в квартире всегда были никотиновые пластыри. Если он что и знал, будучи доктором, так это то, что однажды аддикт — всегда аддикт.
— Я женат на своей работе.
Да. Работа. Зависимость Шерлока.
В некотором смысле, более безопасная по сравнению с предыдущей.
— Это... бессмыслица какая-то. Просто буквально. Как человек с его интеллектом, разумом... с его драйвом и сосредоточенностью... мог заниматься этим. Да, я знаю: поговорить с Шерлоком.
— Я согласен, что это бессмыслица. Я сам никогда не спрашивал, почему он употребляет, отчасти потому что боялся ответа. Если у вас когда-нибудь хватит нервов спросить, дайте мне знать, что он ответит. Но важнее всего здесь то, что он чист. И продолжает оставаться таковым. — Джон кивнул, соглашаясь. — Это означает, что каждый раз, когда он переезжал, я бдительно интересовался его соседями. Я крайне рад, что он переехал с Монтегю-стрит. Безотносительно проблем, которые у него были с владельцем квартиры, как раз перед тем, как он съехал, там поселились два дилера.
— Так ваши поиски травки у нас были... просто напоминанием Шерлоку?
Лестрейд вздохнул.
— В некотором смысле. Но кроме того, я знал, что он наверняка нашел чемодан. Его участие в расследованиях, которые я ему приношу, сейчас стало другим. Он перешел от простого появления на несколько минут к...
— Погоням за убийцами.
— Да, что добавляет мне адово количество бумажной работы. Хотя я уже насобачился. Пять лет спустя у меня уже не занимает две ночи написание отчетов, — он сделал паузу. — Всего полдня... в зависимости от дела.
— Лучше, чем целый день.
— Верно.
Джон решил, что провел в Ярде достаточно времени, допил свой чай и выбросил в мусорное ведро бумажный стаканчик. Потом он поднялся на ноги и стал надевать пальто.
— Доктор Ватсон.
Джон остановился и посмотрел на инспектора, который теперь выглядел обеспокоенным.
— Я знаю, что открыл вам очень шокирующие вещи. Я надеюсь, они не повлияют на ваше мнение о Шерлоке. Вы, похоже, ладите, справляетесь с ним намного лучше, чем способен любой из нас. Кажется, он вам даже нравится.
— Нравится... когда не ведет себя как раздражающий дурень.
Лестрейд улыбнулся, но его беспокойство никуда не исчезло.
— Не волнуйтесь. Я не собираюсь съезжать или обрывать дружбу с Шерлоком из-за его прошлых привычек, — заверил Джон, которого тронуло беспокойство инспектора. Он знал, что и сам не принц, хоть никогда и не принимал наркотиков. И когда Шерлок его не раздражал, не доставал и не становился главной занозой в заднице, Джону он действительно нравился. Ему нравилось находиться в его компании.
И он считал, что Шерлоку его компания тоже нравится.
По крайней мере, он на это надеялся.
Это правда, они с Шерлоком были абсолютно разные, но, похоже, хорошо вместе уживались. Ну, большую часть времени.
— Признаю: в том, что Шерлок стал чист, есть и отрицательная сторона. Но я научился с ней жить, если она подразумевает, что он больше не употребляет.
— О, и что же это за сторона?
— На наркотиках он не был так плох, как сейчас.
Джон нахмурится.
— Прошу прощения?
— Он тогда, разумеется, все равно был блестящим гением. Все равно видел то, что больше никто не мог разглядеть, все так же был высокомерной задницей, но время от времени его можно было выносить. Но когда он стал чист, его язык и разум сплелись в жестокую, яростную комбинацию. И вскоре я остался единственным, кто не выбегал из комнаты в слезах или гневе после того, как его довел Шерлок. Он как будто стал хуже осознавать людей, и его перестало волновать, на кого он изливает свой яд.
— Салли пришла к тебе мило побеседовать, а потом случайно задержалась. И драила полы у тебя всю ночь, судя по состоянию ее коленей.
Сейчас Джон видел, для чего это было. Не только для того, чтобы вывести Андерсона и Донован из себя. А еще, чтобы конкретно показать, что он о них думает.
— Да, спасибо за вклад. — И хлопок дверью.
Еще одно "послание", которое не требовало расшифровки.
— Что же происходит в ваших крошечных смешных мозгах? Как там, наверное, скучно!
Перевод: ПОЧЕМУ ВЫ НЕ СХВАТЫВАЕТЕ? Крупными заглавными буквами.
— Есть явные признаки, даже ВЫ их видели.
Откройте глаза и смотрите!
— А я не догадался.
— Вы идиот. Не только вы, практически все идиоты.
Ни один из вас не использует мозги как следует. Или глаза.
— Я не психопат, а высокоактивный социопат. Выучи термины.
Вы идиот, сэр, закройте рот.
— Посмотрите на себя, отсутствие мысли неизменно. Приятно быть не мной — вечная расслабуха.
Я бы очень хотел иметь возможность отключить свой разум и идти по жизни вслепую. СМОТРИТЕ И СХВАТЫВАЙТЕ!
— Хотя, знаешь, что сильнее всего расстраивает? Я вижу все это очень ясно. Я смотрю без шор, мой разум активен и сосредоточен.
— Я не закрываю собственный разум, не надеваю шоры, не игнорирую. Я вижу так четко и ясно... но никто из них не видит и не трудится посмотреть.
Сколько всего теперь стало ясно. Или становится.
Дело было не в том, что Шерлок не желал отключать свой разум... Шерлок не мог его отключить. У него не было такого механизма.
— Доктор Ватсон?
— Что? О, простите, я просто задумался. Извините.
— Нет проблем. В любом случае, передайте Шерлоку, что я завтра заскочу. Мне все равно нужно получить от него официальные показания несмотря на то, что вы сейчас дали свои. — Джон кивнул. — Не против, если я спрошу, о чем вы задумались?
— Просто о том, что было сказано в прошлом... вы помните, что сказали мне в ту ночь, когда Шерлок ушел и сел в то такси?
— Что Шерлок Холмс — великий человек. И что однажды, при большом везении, он станет и хорошим, — негромко произнес Лестрейд. — Я по-прежнему в это верю, несмотря на то, что другие думают по этому поводу. — Он вздохнул и перевел внимательный взгляд на Джона. — Ради величайших людей на земле, я верю, что за спиной этого конкретного стоит тот, кто сможет направить его на стезю хорошего.
13 глава
Джон наблюдал, как три девочки подросткового возраста сияли улыбками Шерлоку, пока тот покупал у газетчика пачку прессы.
Шерлок рассказывал газетчику про свое последнее дело, где фигурировали сумасшедшая леди с кошками, отравленная еда и мошенническая афера. Дело было немного хаотичным, но похоже, стало у Шерлока одним из любимых.
Когда они с Шерлоком остановились у газетной стойки, Джон обратил внимание на то, как некоторые люди реагируют на детектива еще до того, как тот с ними заговорит — словно он снизошел с Олимпа, чтобы одарить их вниманием.
Перед этими школьницами была троица хорошо одетых женщин, которые оглядывали Шерлока с головы до ног и оценивающе вскидывали брови. Одна из них даже попыталась завязать с ним разговор, но тот лишь мазнул по ней взглядом и снова повернулся к газетчику.
— Подружки у тебя нет?
— Подружки — не моя сфера, прости, Джон.
Они тогда чуть затронули незаинтересованность Шерлока в романтических отношениях. Джон не любил вспоминать об этом разговоре, в тот момент невероятно неловком. Но с тех пор прошло время, а единственными женщинами, которых Джон видел в жизни Шерлока, были его клиентки и миссис Хадсон.
На короткое время Джон решил, что Шерлок, наверное, гей, но двое мужчин, которые стояли у газетной стойки и явно интересовались Шерлоком, тоже им были проигнорированы.
— Простите...
О Боже, одна из девочек решила заговорить с Шерлоком.
Сколько ей? Вряд ли больше шестнадцати, а все равно...
Шерлок сделал паузу, глянул на школьницу и снова перенес свое внимание на газетчика.
Обступившие девочку с двух сторон, подружки что-то быстро зашептали ей на ухо. И... о нет, та, похоже, решила попробовать еще раз.
— Я... я только хотела узнать...
— Ты едва закончила школу, а я как минимум на десять лет тебя старше, так что, полагаю, тебе скорее повезет с мальчиком твоего возраста, которому будет более интересно поддерживать с тобой разговор, — прямо и холодно произнес Шерлок. Джон поморщился от жестокости его слов. — Между прочим, твоя белокурая подружка только что украла у тебя кошелек. И, судя по легкости, с которой она это проделала, я бы сказал, что она занимается этим часто и безо всяких угрызений совести, что она постоянно оставляет тебя без денег.
Он протянул плату газетчику и потом повернулся к Джону, явно уже выбросив девочек из головы.
— Готов?
— Да.
Шерлок зашагал прочь, а Джон еще раз оглянулся на школьниц. Та девочка, что набралась храбрости заговорить с Шерлоком, сейчас сердито смотрела на одну из своих подружек.
— Это было немного...
— Что?
— Шерлок, ты мог охладить ее энтузиазм и помягче.
— И какой в этом смысл?
— Основы правил хорошего тона.
— О, пример твоих социальных норм.
— Они не мои, это часть жизни.
Шерлок покачал головой.
— Она юна. И это переживет. Дети сейчас пластичны — во всяком случае, так я слышал.
— Шерлок...
— Джон.
— Разве ты в ее возрасте никогда не оказывался в ситуации, когда нужно было собираться с духом, чтобы заговорить с кем-то, на кого ты запал?
— Нет.
— Нет?
— Нет.
Джон подождал, пока они пересекут улицу и направятся прямиком к дому.
— Значит, у тебя никогда не был проблем завести разговор с кем-то, на кого ты запал?
— Даже если бы я на кого-либо когда-то западал, очень сомневаюсь, что я стал бы заводить с этим человеком разговор.
— Постой, ты хочешь сказать, что у тебя никогда не было отношений?
Шерлок приостановился у двери 221Б и посмотрел на Джона.
— Я мог бы поклясться, что мы уже говорили об этом, когда только познакомились.
— Вроде того. Я спросил, есть ли у тебя подружка. Ты сказал, что это не твоя сфера. Тогда я спросил, есть ли у тебя дружок, и добавил, что это нормально, а ты в ответ сказал "сам знаю". После этого я глупо повторил свой вопрос, и ты сказал "нет". Тогда я отпустил какой-то идиотский комментарий, что мы оба одиноки, который ты ошибочно принял за мой романтический интерес к тебе и выдал речь "я женат на своей работе". Было впечатление, что не в первый раз.
Шерлок уставился на Джона. Заморгал.
— Ты запомнил весь разговор?
Джон фыркнул.
— Он был очень неловким. Мне почему-то никогда не удается забыть неловкие разговоры.
— Наверное, это не слишком комфортно.
— Так и есть.
Шерлок открыл дверь, и Джон следом за ним шагнул в дом, закрыл за собой дверь и повесил пальто на крючок. После чего поднялся наверх и вошел в гостиную.
— Не против, если я посмотрю телек?
— Нисколько, — ответил Шерлок, и хотя Джон этого не видел, он буквально услышал, как тот закатил глаза.
Джон включил телек, сделав звук потише.
— Так зачем ты купил столько газет?
— Искать.
— Искать что?
— Потенциальные дела. С последнего прошло уже несколько дней. — А, значит, его настроение еще не переросло в безумие. Пока только некоторая нервозность. Это хорошо. — И если оно скоро не появится, мой мозг начнет ржаветь.
— Знаешь, ты мог бы заняться чем-нибудь в промежутке между делами. Помимо экспериментов и походов в Бартс.
— И чем же, например?
— Свиданиями. С женщинами. Или с мужчинами — в зависимости от того, куда дрейфует твой интерес.
— Снова возвращается к этой теме?
— Я и не уходил от нее. Просто сделал на пару минут перерыв.
Джон услышал, как Шерлок вздохнул. Интересно, он раздражен на него? Ну значит, quid pro quo.
— Я не понимаю, почему отсутствие у меня свиданий — это так важно.
— Я только пытаюсь понять, — Джон выключил телевизор.
— Отношения — это наркотики.
Джон поморщился от употребления этого слова. Он не рассказывал Шерлоку о своем разговоре с Лестрейдом и даже не пытался поднимать тему прошлого. Как бы он мог? Это не самая простая тема для разговора мимоходом.
— Хорошо...
— Они засасывают, перекручивают, осушают до дна и все равно жаждут от тебя большего. Кто в своем уме захочет повторять подобное?
Джон ничего не ответил, но подумал, не самобичевание ли это Шерлока за свое прошлое.
— Ты снова и снова подставляешься под проблемы, которых можно было бы спокойно избежать. Отношения очень грязны, чересчур драматичны и не предполагают никакого самоконтроля. Они оставляют тебя эмоционально уязвимым и беззащитным перед новыми такими же страданиями, — выпалил Шерлок, отшвыривая газету в сторону.
— Это очень проникновенно. — И кроме того, хорошая аналогия с употреблением наркотиков.
— Это правда. Отношения выносят на поверхность желание убивать. У меня было множество дел, которые это доказывают. Кроме того, взгляни на свою сестру и ее уход от жены.
— Я бы не стал брать их в качестве примера, Шерлок.
— Твои родители до сих пор в браке?
Джон заморгал от такой резкой смены темы.
— Папа умер, когда мне было девятнадцать. Мама больше не выходила замуж. Она умерла год назад... — Джон замолчал, даже ослабевшие со временем воспоминания все равно немного причиняли боль.
Наступила пауза.
— Мои извинения, если обидел тебя.
— Нет, не обидел.
— У них был счастливый брак?
— Мне нравится думать, что да. А что насчет твоих родителей?
— Моих родителей?
— Да.
— Они развелись. Хотя отец умер, когда мне был... двадцать один год. Я так думаю. То время немного расплывчато.
Что ж, это Джона не удивляло.
— Сколько тебе было, когда они развелись?
— Двенадцать. И я был причиной их развода.
— Очень в этом сомневаюсь.
Шерлок поднял взгляд, встречаясь глазами с Джоном.
— О, это был я. Отцу не понравилось, что я рассказал мамочке о том, как он спал со своей секретаршей. Он был обычным клише и все. Ну, а последней каплей стало то, что он решил поквитаться со мной за выданный секрет и попытался отправить меня в военное училище во Францию.
— По-моему, причиной развода стал все-таки твой отец, а его отношение к тебе просто это ускорило.
— Хм. Ну, если ты хочешь так ставить вопрос, то пожалуйста.
— А твоя мать, значит, жива... Я не был в этом уверен из-за того, что вы с Майкрофтом говорили о ней той ночью.
— А что мы говорили о ней?
— Что ваша вражда всегда ее расстраивала.
— Раньше расстраивала. Сейчас она просто ее игнорирует или, когда ей удается заставить нас провести с ней некоторое время за ужином, относится к ней со смирением.
Джон попытался представить, какая женщина могла растить таких сыновей как Майкрофт и Шерлок Холмсы.
— У меня не выходит.
— Что именно?
— Представить себе твою мать... учитывая сыновей, которых она воспитывала.
Шерлок издал смешок.
— Ее трудно описать. Нужно видеть своими глазами.
— Тогда она напоминает вас с Майкрофтом. Тоже не поддается объяснению.
— Конечно, она именно такая.
— И чем она занимается?
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но моя мать — бывший университетский преподаватель и издаваемая писательница. Она перестала преподавать... о, кажется, девять или десять лет назад. Сейчас она работает исключительно над своими книгами и ездит с ними в турне.
— Среди ее книг есть что-то, что я мог читать?
— Тебе нравится мифология?
— Прошу прощения?
— Кельтская, валлийская, греческая, римская и норвежская мифология. Она считается большим специалистом в этой сфере.
— Ну, это же твоя мать, полагаю, она и должна быть большим специалистом.
— Это сарказм?
Джон ухмыльнулся.
— Нет.
— А.
— В любом случае, мы отклонились от темы.
— Я на это надеялся.
— Ну же, Шерлок. Я пытаюсь разобраться, а ты совершенно ничего не хочешь объяснить. Как я должен прийти к пониманию?
— Я уже объяснил тебе, что думаю об отношениях.
— Да, объяснил. Но у тебя ведь есть отношения с братом. И с матерью. И у нас с тобой есть рабоче-соседские отношения. Так что не все отношения попадают под то твое определение. Это один из тех эксцентричных моментов насчет тебя... вроде того, что ты не знаешь, что Земля вращается вокруг Солнца.
— О, да сколько можно!
— Как ты можешь не знать солнечную систему? Азы астрономии? Как твоя мать, будучи, прошу заметить, университетским преподавателем, могла это упустить?
— Джон, ты самый невозможный человек из всех, кого я когда-либо встречал.
— Уж чья бы корова мычала!
— Ты же не даешь мне спокойно посмотреть газеты, так?
— Ты большую часть времени не даешь мне спокойно посмотреть телевизор, так что считай это честной расплатой.
Шерлок что-то расстроенно проворчал и откинулся на спинку дивана.
— Я не вступаю в отношения физической близости. Не вижу в них нужды и не имею на то никакого желания, физического или нефизического.
— То есть, тебя не влечет к женщинам? И к мужчинам?
— Я вижу их привлекательность, да. Могу оценить красоту, но я не одержим ею. Помимо этого, часть людей, которых большинство считает привлекательными, не имеют привлекательных умственных качеств, так какой смысл ценить чью-то привлекательность, если за ней ничего нет?
— Значит, у тебя никогда не было отношений с женщинами. Или с мужчинами.
— Ты говоришь о реальных отношениях или для дела?
— Реальных.
— Тогда нет.
— Но для дела у тебя были.
— Да. Но это была игра, ничего больше. Потому что, повторяю, мне это не нужно.
— У тебя когда-нибудь...— Джон умолк, пытаясь понять, какими словами это озвучить. Он же врач, ради Бога. Он должен уметь подобное спрашивать... — Значит, у тебя никогда не было...
— Чего? Секса? — Джон поболтал в воздухе рукой. — Знаешь, этот разговор очень странный даже для нас с тобой. Джон, я думаю, из того, что было сказано, ты уже знаешь ответ.
Джон моргнул, чувствуя некоторое потрясение. Шерлок же всего на несколько лет моложе его... и...
— Как? Как это возможно? Прости, прости, я просто пытаюсь как-то уложить это в голове, и это немного сложно.
— Полагаю, ты много раз завязывал отношения.
Джон прочистил горло.
— Эм, да.
— И все они были сексуального рода?
Джон кашлянул. Да, он это заслужил.
— Не все.
— Но большинство.
Он сам начал этот разговор, значит, должен справиться с вопросами Шерлока.
— Да.
— И вот эта их часть, они все были удовлетворяющими?
Боже милостивый.
— Эм... Я... Я не... — Джон заколебался, пытаясь придумать, как не отвечать на этот вопрос, но такого способа не находилось. Шерлок честно отвечал на его вопросы, значит, и Джону надо быть честным. — Нет.
— Но ты все равно продолжаешь заводить новые.
— Я продолжаю искать свою женщину, потому что знаю — она где-то существует. Ту, которая будет максимально мне подходить, и которой буду так же максимально подходить я.
— Под этим ты имеешь в виду, и сексуально.
Джон снова прочистил горло.
— Шерлок, что...
— Ты такой же как большинство, Джон. С женщиной, с которой ты можешь остепениться, тебе нужны отношения физической близости наравне с умственной. В отношениях тебе нужны все возможные аспекты стимулов. Мне же, с другой стороны, хорошо и без них. Я полностью доволен тем, что есть в моей жизни. Моей работой. Она не перестает меня удовлетворять, не перестает стимулировать. Тебе и прочим, которые с тобой в одной лодке, требуется физически грязная и эмоциональная драма со своим или противоположным полом. Которая мне опять же не требуется, чтобы чувствовать себя удовлетворенным.
— Я женат на своей работе.
По всей видимости, совершенно буквально.
Джон заметил, что Шерлок полностью сосредоточил на нем свое внимание, словно ждет от него какого-то ответа. Он сидел прямо и напряженно, словно ожидал, что на него сейчас обрушатся за такой неортодоксальный подход к жизни.
Джон представлял пару человек, которые скривили бы губы и прокомментировали бы "Фрик".
— Хорошо.
На лице Шерлока вспыхнуло удивление.
— Что?
— Хорошо. Я... вроде как понимаю... ну, ладно, пытаюсь понять. Спасибо, что объяснил.
Джон отметил, что напряжение в Шерлоке растворилось, он стал намного расслабленней.
— Мои извинения за не самую подходящую тему, — искренне добавил Джон. — Я просто хотел понять.
Это был еще один аспект Шерлока, который Джону было сложно осознать — наравне с тем, что тот когда-то употреблял наркотики.
— Конечно, — пробормотал Шерлок. — Сколько времени?
— О, четверть четвертого.
— Разве не в это время начинается твое шоу?
— Что? А да, наверное, можно его посмотреть. Если тебе не нужна моя помощь в поисках интересного убийства в газетах.
— Нет, смотри свой телек. Поможешь после того, как шоу закончится, все нормально.
Джон кивнул и снова включил телевизор. У него все еще голова шла кругом, но они с Шерлоком погрузились в дружеское молчание, и тишину в комнате нарушало лишь перелистывание газетных страниц да начавшееся по ТВ шоу Джона.
Примечание автора: Поскольку во вселенной Шерлока точно подтвердили только мать Шерлока и сестру Джона, у меня не было понимания, что писать про родителей. Я постаралась по максимуму изучить вопрос, но так ничего и не нашла. И в результате просто отправилась вслед за своей Музой. Надеюсь, что и сам разговор не покажется для них невхарактерным.
14 глава
Джон уставился на стол.
— Шерлок.
— Хм?
— Шерлок!
— Что?
— Нам нужен новый стол.
— Почему?
— Из-за твоего чертового эксперимента!
— О чем ты?
Джон ощутил, что Шерлок остановился около него.
— О Госп...
Стол заливала красная жидкость — пузырясь, "убегала" из одной из мензурок Шерлока.
— Она не должна так делать.
— Стол испорчен.
— Я уверен, все можно исправить.
— Шерлок.
Мензурка лопнула, покрыв красной жидкостью весь стол и все лежащее на нем лабораторное оборудование.
— Да, нехорошо.
Джон закрыл глаза, молясь о терпении. Когда он снова открыл их, то увидел, что Шерлок носится по кухне, спасая свое драгоценное оборудование.
Все остатки прошлой доброжелательности Джона канули в лету.
— Ты собираешься мне помогать? — раздраженно поинтересовался Шерлок.
И, вероятнее всего, не из-за нанесенного ущерба, а потому что эксперимент прошел не так, как ему хотелось.
Джон не хотел помогать. Это был беспорядок Шерлока.
Джон вздохнул и шагнул на кухню, чтобы ему помочь.
20 минут спустя
— Что ж, есть хорошие новости, — прокомментировал Шерлок пока Джон выкидывал в мусорку полотенца.
— Нам нужны новые полотенца.
— Да. Как минимум, остальное мое оборудование в порядке... ничего не повредилось. Хотя нужно будет выяснить, как это произошло. Может быть, я оставил слишком надолго или, вероятно...
— Шерлок.
— Нет, нет... но не может же... или может? Я же добавил всего чуть-чуть...
У Джона закончилось терпение.
— Шерлок!
— Что?!
— Нам теперь нужен новый стол! Этим нельзя пользоваться. Эта жидкость, чем бы они ни была, запеклась на столешнице и к ней присохла. Нам нужно место, где мы сможем есть.
— Мы приобретем новый.
— Ты вообще знаешь, сколько стоят столы?
— О, перестань волноваться, это же просто стол.
— Бога ради, да ты... — Джон выдохнул и пошел мимо Шерлока к выходу, хватая по пути пальто.
— Куда ты идешь?
— На улицу. Мне нужно на воздух.
— Может, захочешь новый стол, пока гуляешь.
Джон зарычал, хлопнул дверью и затопал вниз по ступенькам.
— Дорогой, у вас все хорошо? Я слышала от вас крики.
— Все в порядке, — выплюнул Джон.
— О, я вижу, семейная ссора... Я поговорю с Шерлоком...
Джон был не в настроении слушать дальше и стремительно вышел на улицу, хлопком двери отрезая себя от болтовни миссис Хадсон.
Холодный воздух остудил ему голову, и он почувствовал себя ужасно за свою грубость. Он пообещал себе, что по возвращении извинится перед миссис Хадсон.
История со столом была просто одной из многих. Немногим раньше этой беззастенчивой демонстрации, Джон обнаружил в микроволновке отрезанную руку и очередную пару глаз.
А следом, по пути в ванную, он чуть не полетел с ног, запнувшись об оставленные Шерлоком на полу книги.
Так что, к тому времени, когда Джон обнаружил про стол, он был уже отнюдь не в самом великолепном настроении.
От таких моментов, вроде терзания бедной скрипки в три часа ночи, Джону временами хотелось бегать по потолку. Он даже задумывался, действительно ли Шерлок не понимает, что делает, или напротив, делает все специально, чтобы проверить реакцию.
Через несколько минут Джон углядел скамейку и опустился на нее, глубоко вдыхая свежий воздух.
У него зазвонил мобильник. Мгновение Джон подумал было не отвечать. Но...
— Алло?
— А я все думала, возьмешь ты или нет, — произнес раздраженный женский голос на другом конце линии.
Надо было проверить, кто звонит.
— Гарри.
— Тебя трудно вытащить на разговор по телефону. Тот единственный раз, когда мы общались был, кажется, в твоем блоге.
Временами только так он и мог ее пережить.
— Где ты?
— Дома.
Хорошо. Не в пабе.
— Слушай, Гарри, я сейчас не в том настроении, чтобы болтать...
— Ты всегда для этого не в том настроении. Я твоя сестра, Джон. И отдала тебе свой телефон не без причины.
— Потому что хотела от него избавиться.
— Что?
— Его тебе подарила Клара. Ты хотела от него избавиться и отдала не только потому, что просто хотела поддерживать со мной связь.
— Это... это...
— Правда, верно?
На другом конце линии послышалось разраженное фырканье. К счастью, похоже, она не была пьяна.
Джон вздохнул.
— Прости, Гарри... Я не хотел... Я стараюсь не задираться. Просто в данный момент я немного не в настроении.
— Разборки с соседом по квартире?
— Немного, да.
— Я читала твой блог, так что не удивлена. С ним наверняка нелегко ладить.
— Временами, да.
— Тебе надо подыскать жилье получше. Я же говорила тебе, у меня достаточно места.
Нет. Абсолютно точно нет. Его точно не интересовало приходить домой туда, где придется иметь дело с пьяной сестрой.
— И это молчание, разумеется, говорит, что такого никогда не будет.
— Ты знаешь, почему.
— У меня нет этой проблемы, Джон.
— Как работа? — обошел Джон "мину".
— Раздражает. Думаю об уходе. Думаю найти другую работу. Может, стоит переехать в Лондон, и тогда я буду поближе к тебе, а?
О, Боже. Нет. Сестра в данный момент жила в Бирмингеме, в двух часах езды от Лондона. И поскольку у Джона не было машины, это было прекрасное оправдание, чтобы с ней не встречаться.
— У тебя хорошая работа, Гарри.
Она фыркнула.
— И у тебя она, по крайней мере, есть, — тихо добавил он.
— А ты еще нигде не "приземлился"? Терапевта в клинике пробовал?
— Пока ищу. Моя рука...
— Мне казалось, ты говорил, что тремор прошел.
— Большую часть времени его нет... но время от времени все равно возвращается, как и чертова хромота.
— Мне жаль.
— Мне тоже, — Джон прочистил горло. — Слушай, думаю, я уже достаточно времени провел на улице. Мне пора возвращаться.
— Хочешь, я побуду с тобой на линии, пока ты идешь домой?
Джон засмеялся:
— Что это с тобой?
— А что? Просто хочу убедиться, что ты вернулся домой в полном порядке.
— Со мной все будет хорошо, Гарри.
На другом конце линии упало молчание.
— Гарри?
— Как ты это делаешь?
— Что именно?
— Справляешься со своей жизнью. У тебя всегда с ней все в порядке.
Не всегда.
— Мне приходится.
Джон услышал, как сестра вздохнула. Какими бы ни были ее демоны, они всегда рыскали рядом. Временами он думал, что это его вина. Когда они росли, Гарри была нарушительницей спокойствия, а он был хорошим ребенком.
Получал хорошие оценки, никогда не перечил, сделал то, что ему было велено, ходил в школу, поздно не возвращался, друзей заводил из тех, кто не вызывает у родителей тревог, потому что их уже тревожила Гарри. Которая всегда перечила, прогуливала школу, курила... к счастью, про алкоголь она скрывала... пока не уехала из дому
Так что, он был хорошим ребенком. И стал поднимать свой личный мятеж только, когда начал учиться на врача. Он просто подождал до отъезда из дому. Чтобы родителям не пришлось волноваться.
Но он знал, что они продолжали вопрошать у Гарри, почему она не может вести себя, как младший брат. И Джон чувствовал себя виноватым.
Даже при том, что он знал: это не было его виной.
— Я вчера виделась с Кларой.
Джон поморщился.
— И как прошло? Или это она тебя заметила?
— Она.
— И?
— Прошло.
— А.
— Я идиотка.
— Да.
— Предполагается, что ты должен был сказать "нет".
— Прости.
— Зачем я все разрушила?.. Не важно, не отвечай. Мне не стоило тебе этого говорить. У тебя хватает своего дерьма, с которым нужно разбираться. Вроде твоего безумного соседа по квартире.
— Он вполне в своем уме... пока, по крайней мере.
— Нет, он высокоактивный социопат... он правда не знает, что Земля вращается вокруг Солнца?
— Да.
— Серьезно?
— Да.
— И он действительно не знает, кто у нас премьер-министр?
— В его представлении это неважно.
— Странный.
— Он просто такой.
— Хотелось бы мне с ним встретиться.
По телу Джона прокатилась сотрясающая волна ужаса. Чтобы его сестра и Шерлок встретились? Нет. Абсолютно нет. Это был бы кошмар. Абсолютный ужас.
— Но я знаю, что ты этого не допустишь.
— Так будет лучше.
— Он ведь уже составил обо мне свое мнение, да?
— Нет. — По крайней мере, Джон так не думал. — Он никогда тебя не видел.
— Сомневаюсь, что это бы его остановило.
— Мне действительно пора, Гарри.
— Ладно. Перестань избегать моих звонков.
— Да.
— Пока, Джон.
— Пока, — пробормотал он и отключился.
Что ж, сегодня вышло лучше, чем в большинстве таких разговоров. Джон встал и направил свои стопы обратно к дому.
Десять минут спустя
Джон постучал к миссис Хадсон, желая извиниться перед ней.
Та через пару минут открыла и неуверенно улыбнулась.
— Привет, дорогой.
— Я просто хотел извиниться за свою грубость, миссис Хадсон.
Она улыбнулась и погладила его по щеке.
— Вы прощены, Джон. А теперь возвращайтесь наверх.
Джон хихикнул, поцеловал ее в щеку и поднялся на второй этаж. Он вошел в квартиру через боковую дверь, шагнул на кухню и остановился.
— Новый стол?
Расставлявший на столе свои инструменты, Шерлок на него глянул.
— Миссис Хадсон отдала нам его. Говорит, что завтра купит себе новый.
— А...
— Все в порядке?
— Ну да... В итоге поговорил с Гарри по телефону, пока гулял.
— И похоже, прошло хорошо.
Джон поднял бровь, просто продолжая наблюдать, как Шерлок выставляет на стол все новое и новое оборудование.
— Твоя дедукция?
— Конечно.
— Прошло нормально, лучше, чем в большинстве случаев.
— Это всегда хорошо.
Джон кивнул и снял пальто.
— У меня новое дело, — сообщил Шерлок. — Ну, возможно. Завтра посмотрим, когда он к нам зайдет.
— М?
— Студент. Что-то насчет расплавившегося ноутбука... я думаю. У него связь была плохой, когда мы разговаривали. И он был совершенно выведен из равновесия.
— Во сколько он придет?
— В два. Похоже, это его единственное свободное время между занятиями. И вряд ли решение будет сложным. Если я возьмусь за это дело.
Джон уселся в гостиной. Прогулка помогла ему успокоиться, проветрить голову. Чтобы иметь дело с Шерлоком и с ним общаться, нужна ясная голова. И плюс новый стол. На который у них нет денег — не в случае еще не оплаченного счета за газ.
— Шерлок?
Он услышал бряканье мензурок, и Шерлок появился в сводчатом проеме гостиной.
— Да?
— Вы с Майкрофтом когда-нибудь ладили?
— Наверное. Давно... когда я был ребенком и не знал того, что знаю сейчас.
— Трудно представить тебя ребенком...
— Хм. Ты спрашиваешь из-за звонка Гарри?
— Наверное.
— Я вспоминаю, ты говорил, что вы с Гарри не ладите. И никогда не ладили.
— Ну, временами у нас были свои моменты... но да.
— Ты был хорошим ребенком. Она была плохим. Вечно доставляла неприятности, а ты соответственно делал все, чтобы этого избегать. Не хотел волновать родителей.
Джон кивнул. Шерлок прислонился к стене.
— Держу пари, ты тоже причинял окружающим кучу проблем, но позже.
— Да, признаю — когда учился в университете.
— Ты уже не жил дома, так что это было более безопасно — ты уже не мог доставлять родителям беспокойство, до каких бы выходок не доходил.
— Верно.
Шерлок улыбнулся, явно довольный собой.
— Значит, Гарри тебе позвонила. Ты сказал, что прошло лучше, чем в большинстве случаев. Вы предавались воспоминаниям?
— Просто разговаривали. А потом она предложила ужасную вещь.
— Какую?
— Чтобы вы двое встретились.
Шерлок поднял брови, на его лице отразилось замешательство.
— Думаю, это было бы... не слишком мудро.
— Я тоже так подумал.
— Это действительно было бы любопытно... но все же для всех сторон будет лучше, если мы с твоей сестрой не станем лично знакомиться, — Шерлок развернулся и ушел обратно на кухню заниматься тем, чем он там занимался.
— Я знаю, почему так будет лучше, но почему ты так считаешь? — с любопытством спросил Джон. Шерлок очень мало что мог знать о Гарри... всего пару вещей, которые рассказывал ему Джон.
— Предпочитаю избегать разочарований. Я уже знаком с тем Ватсоном, которого стоит знать.
Это было...
Неожиданно.
15 глава
Джон про себя уже придумал этому делу название. И записал в блокнот, который теперь постоянно носил с собой.
Который действительно вполне буквально расплавился.
А его владелец-студент, когда заглянул на Бейкер-стрит поговорить с Шерлоком, был близок к нервному срыву.
Его звали Лоренс Стивенсон. Приехал из Штатов, поступил учиться в колледж искусств и дизайна "Челси" и собирался в этом году получать степень бакалавра.
Ну, до того, как его ноутбук с последним учебным проектом, который предстояло скоро сдавать... расплавился.
Было очевидно, что это сделал другой студент. Расплавил его ноутбук. Но Лоренс понятия не имел, как, кто... и почему.
Однако ему требовалось это доказать, чтобы получить отсрочку с проектом, а иначе, он сказал, "Я в жопе".
И эти слова были сказаны тоном, который Джону был хорошо знаком. Множество его университетских однокурсников говорили с такой же интонацией, когда набирали "хвосты".
С минуту Джон думал, что Шерлок не возьмет дело. Лоренс и его близящийся крах не смогли бы его к этому побудить.
Но Шерлок согласился.
Лоренс отправился к своей девушке хотя бы попытаться отдохнуть и расслабиться, а они с Шерлоком отправились в колледж.
Где сейчас и находились.
— Большое вам спасибо, — пророкотал голос Шерлока — детектив попрощался с преподавателем колледжа, развернулся к Джону, и они вместе тронулись в путь.
— Куда...
— Мы идем искать Лорену Гонсалес и Эрин Мэриголд. Обе — американки, переселившиеся сюда в одно время с мистером Стивенсоном. Они тоже в этом году получают бакалавра — и на том же самом факультете "Графический дизайн".
— И...
— По словам нашего дорогого профессора, эти девушки частенько встречаются за ланчем в бутербродной "Смак" неподалеку отсюда. В данный момент они как раз должны заканчивать очередной ланч, так что мы сможем перехватить их на выходе.
— Ясно. И у меня вопрос.
— Нет.
— Что "нет"? Я еще даже ничего не спросил...
— Ты собирался спросить, закончил ли я университет. Нет.
— Почему?
— Тому много причин. — Шерлок не смотрел на Джона, сканируя взглядом толпы прохожих.
— Ты поступил сразу после школы?
— На самом деле, нет, — Шерлок скорчил гримасу, когда на него налетел мимо проходящий студент. — Закончив с учебой, я тут же решил, что не хочу идти после школы сразу в университет. И я отправился путешествовать. Я побывал в Германии, Испании, Франции, Португалии, Италии — для примера. Кроме того, я немного поездил по Штатам, — Шерлок сделал паузу. — И кратко побывал в Бразилии. Я многому учился, осваивал языки и получал большое удовольствие.
— И сколько времени ты путешествовал?
— Два года.
— Похоже, у тебя были очень веселые пара лет, — Джон немного ему позавидовал. Он и сам немного попутешествовал — только до армии. И не в таких масштабах, как Шерлок.
— Я мог бы веселиться гораздо больше, если бы у меня не было "хвоста", — сказал Шерлок, и в его голосе зазвучало раздражение. — Майкрофт.
— А.
— А потом меня разыскала мать в... о, где же это было... ах да, в Нью-Йорке. Она нашла меня там и сказала, что я довольно попутешествовал и должен в течение недели вернуться в Англию.
— Почему недели?
— Потому что через девять дней в Тринити-Колледже, в Кембридже, начиналась сессия. И она хотела, чтобы у меня было несколько дней на то, чтобы разобраться с делами.
— Я поражен, что ты даже не попытался с ней спорить, — прокомментировал Джон, пока они переходили улицу.
Шерлок самодовольно ухмыльнулся.
— С моей матерью никто не спорит. Ну, может, кто-то и мог бы попытаться... но успех очень сомнителен.
Джона заинтриговал такой взгляд на мать Шерлока.
— И куда ты поступил?
— Естественные науки. Большей частью, биология, химия и материаловедение.
— И что произошло потом?
— "Что"?
— Что произошло? Что помешало тебе закончить университет?
Шерлок нахмурился.
— А это важно?
Джон пожал плечами.
— Просто любопытно.
— Хм. Ну... это немного сложно. Было множество факторов. Поэтому, скажем так: помешала жизнь.
Сколько же значений имело это слово в данный момент.
— А, вот и они, — кивнул Шерлок, и Джон, переведя взгляд, увидел, как из кафе выходят две юные девушки. Он не потрудился спросить, как Шерлок узнал, что это именно Эрин и Лорена.
— Простите... — Джон вздрогнул от того, как Шерлок придал глубины своему голосу и ослепительно улыбнулся. Девушки сразу "растаяли" и остановились перед Джоном и Шерлоком.
— Эрин и Лорена, верно?
— Да, это мы, — произнесла одна девушка и выпрямила плечи. — А вы?
— Шерлок Холмс, — Шерлок протянул руку, и одна из девушек ее пожала. — А это мой коллега — доктор Джон Ватсон. Вы не против перекинуться с нами парой слов?
— Нисколько, — просияла девушка-блондинка.
Бедняжки.
Их проглотили целиком прямо на месте.
Без малейшей попытки сопротивления.
Полчаса спустя
— Это... это было...
— Да?
— Тебе и играть роли когда-то случалось?
— Нет.
— Ну, сейчас ты был очень хорош, — покачал головой Джон, а Шерлок тем временем вытащил свой мобильник и стал набирать смс.
— Это все часть работы, — пробормотал он.
— Точно. Что ж, я думаю, ты только что разбил очередное сердце. Опять.
— Не моя проблема.
Да уж.
— Так ты думаешь, это сделала одна из них?
— Эрин могла бы... Всякий раз, когда я упоминал мистера Стивенсона, ее ревность поднимала свою уродливую голову. Лорена — ее мы можем вычеркнуть. И стоит также проверить двоих молодых людей, с которыми Стивенсон очевидно не ладил.
— Это... Джона Браун и Сэмюэль Эванс.
— Верно. Лорена упомянула, что Джона и Лоренс в какой-то вечер чуть друг друга не поколотили.
— Значит, сейчас нам нужно просто их отыскать.
У Шерлока загудел мобильник. Детектив ухмыльнулся.
— Одного нашел. Я видел, что Эрин отправила мистеру Брауну смс сразу, как Лорена, проговорившись, упомянула его имя. Он готов с нами встретиться. Пошли.
Двадцать минут спустя
Джон видел, что Джону Брауна буквально ветром сдуло, как только Шерлок его отпустил. Мальчишка отрицал, что имеет хоть какое-то отношение к уничтожению ноутбука Стивенсона. А проблема между ними, по его словам, была совершенно по другому поводу.
— Я здесь на стипендии, — протестовал он всего несколько минут назад. — Я не стал бы рисковать собственным будущим из-за подобной глупости.
— То, что расплавило ноутбук, представляло собой смесь нескольких химических составов. И все они принадлежат к материалам для живописи. По отдельности эти химикаты не могли расплавить ноутбук, но, очевидно, что в смеси они вполне на это способны. Единственная возможность достать их все — это иметь учебный проект, для которого они необходимы. Например, на факультете "Искусство" в колледже "Челси". Или же...
Джон на минуту задумался.
— Эм... этот человек мог купить их у студента с соответствующего факультета.
— Именно. И вышло бы даже дешевле. Кроме того, я очень сомневаюсь, что кто-то с факультета "Искусство" стал бы так переживать из-за каких-то дел на "Графическом дизайне".
— Верно. Но выяснить, кто это сделал, мы сможем только, если у этого человека сохранились остатки этих химикатов...
— Он либо носит их при себе, в чем я очень сомневаюсь, либо хранит их у себя в общежитии.
— Нам просто надо выбрать правильный вариант, — пробормотал Джон.
— Нет нужды. Большинство студентов этого колледжа живет на Самнер-стрит, 21, в общежитии с пансионом при ЛШЭ. Это в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, примерно в семи — если ехать на такси.
Двадцатью минутами позже Джон стоял "на стреме " в коридоре общежития, пока Шерлок проникал в жилища студентов. Он не представлял, как, но тому удалось умыкнуть у горничной ее мастер-ключ.
Джон повернулся и заглянул внутрь комнаты — Шерлок сидел на корточках над ящиком комода, и затем снова вернулся к наблюдению за коридором. По которому пока еще не прошел ни один человек.
— Оставить свой ноутбук здесь и даже включенным — просто стыд и срам, — услышал он неприкрыто самодовольный голос Шерлока.
— Шерлок.
— Еще две минуты... а, все, готово. Легкий пароль. Очень простой. Как он жалок.
Джон начал отслеживать время и ровно через две минуты он услышал смех Шерлока. Радостный. Тот очевидно получил, что хотел.
— О, умная девочка... подсунула свою грязную работу другому... — Шерлок вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, в руках у него был его собственный мобильник и какой-то пакет.
— М?
— Это сделал мистер Эванс — это его комната, но подстрекательницей была мисс Эрин Мэриголд. Я сфотографировал электронные письма, не удаленные мистером Эвансом. Очевидно, мисс Мэриголд постоянно отставала в учебе от мистера Стивенсона и в конце концов, решила, что с нее хватит. Просто не захотела сама пачкать руки. Пришло время сыграть развязку и разоблачение.
Два часа спустя
— Я просто обязан. Вы так быстро все раскрыли, и мне больше не нужно об этом переживать. Теперь я получу отсрочку, и все будет отлично. Должен признать, я тогда немного расклеился.
Джон закусил щеку, чтобы удержаться от озвучивания своих мыслей. Немного расклеился?
— Не так уж сильно, — очевидным образом солгал Шерлок.
— Я бы очень хотел вам заплатить, мистер Холмс, но все мои деньги вложены в колледж...
— Нет нужды, мистер Стивенсон. Финансовые стимулы — это не то, из-за чего я беру дела.
Студент, судя по виду, явно испытывал облегчение, а у Джона перед глазами стояли счета, которые все приходили и приходили... и оставались неоплаченными. Но он не мог винить этого мальчишку — он сам, когда учился, много раз бывал на мели.
Лоренс Стивенсон еще пару раз поблагодарил Шерлока и затем отвлекся на телефонный звонок, предоставив им с Шерлоком отправляться по своим делам.
— Ты выглядишь голодным.
При упоминании пищи у Джона заурчало в животе.
— Ну... да. Я не завтракал.
— Ты поздно встал.
— Из-за того, что кое-кто целенаправленно плохо играл на скрипке и не давал мне заснуть.
— Они опять ссорились.
А, соседская однополая пара миссис Тернер.
— Я немного их слышал.
— Трудно сосредоточиться, когда эти двое ссорятся, поэтому я начал играть.
— Чисто чтобы подействовать им на нервы?
Шерлок ухмыльнулся, останавливая рукой такси.
— Глупый вопрос, — пробормотал Джон.
— Именно. Но на этот раз я их прощу. Считай это подарком.
— Я польщен.
— Я так и думал.
— Это был сарказм, Шерлок.
— Я способен узнать сарказм, когда я его слышу. Просто решил его проигнорировать.
Примечание автора: Относительно путешествий Шерлока. Я как бы вижу, что, как только он закончил учиться, то сразу же захотел поездить по миру, не сильно интересуясь поступлением в университет. И вернулся только, когда мамочка его в конце концов заставила (я так и вижу, как он капитулирует, чтобы ее не расстраивать, плюс вышеизложенное, что никто не спорит с мамой Холмс, это не работает), так что он должен был поступить в универ на пару лет позже, чем его сверстники, но в итоге бросил его, не закончив.
Также, по определению Википедии, колледж искусства и дизайна "Челси" (бывшая школа искусств "Челси") является учредительным колледжем Лондонского университета искусств и представляет собой ведущее британское учебное заведение искусства и дизайна с международной репутацией. Лакомый кусочек для тех, кто интересуется.
16 глава
Примечание автора: Ниже — моя попытка написать повторяющийся кошмар Джона... тот, который отражает его реальное ранение в Афганистане. До сих пор я избегала этого момента, потому что мне, конечно же, не написать его как следует, но желание сделать это не отступало. Я служила только на флоте и никогда не была на передовой, так что могу представлять все лишь как человек, который никогда там не бывал. Кроме того, я, наверное, позволила себе некоторую свободу в смысле медицины, так что заранее приношу извинения.
Афганистан
Джон с товарищами, держа в руках медснаряжение, попрыгали из тяжелого вертолета CH-47 и под огнем отправились к предполагаемому местонахождению американских и британских морпехов. Войсковое прикрытие с оружием наизготовку сопроводило группу — Джона, исполнявшего обязанности специалиста по экстренной помощи, анестезиолога Джойс Смит и фельдшеров — к месту, где последние полчаса солдаты вели тяжелую перестрелку с врагом.
Согласно рапорту, там были раненные. И некоторым требовалась транспортировка в полевой госпиталь.
Они добрались до места назначения — трех городских зданий, которые принимали на себя тяжелый огонь внезапной атаки боевиков на смешанный американо-британский конвой.
Запах крови и стоны были совсем рядом. Фельдшера бросились к тем раненным, которым требовалась лишь небольшая медицинская помощь, а Джон с доктором Смит двинулись в дальнюю часть здания.
Шестеро раненных. С травмами от оторванных рук и открытых ран брюшной полости до ранений головы.
Трое мертвых.
Джон и Смит быстро занялись ранеными и затем безопасно устроили их на носилках, чтобы транспортировать к вертолету. Едва раненых увезли, как в дом, где находились Джон с доктором Смит, ударила самодельная бомба — здание сотряслось до основания, но каким-то образом устояло.
Пригибаясь от пуль и умудряясь при всем безумии перестрелки каким-то образом под них не попасть, оба врача добрались до остальных двух зданий и принялись перевязывать раненных, оказывая помощь до такой степени, чтобы те смогли перенести транспортировку. И попутно еще констатировали смерти.
Когда оба доктора вернулись в центральное здание и стали вместе с фельдшерами ждать войсковую охрану, чтобы под ее прикрытием отправиться в обратный путь к вертолету. Всего у них оказалось двадцать раненных и пятнадцать мертвых.
— Адов день, — проворчала Смит, стирая капающий со лба пот.
Джон кивнул, глядя, как американцы и британцы работают словно единое целое. Он пристально приглядывал за девушкой, которая очевидно была у морпехов снайпером. Она устроилась так, чтобы было удобно "снимать" вражеских снайперов, но если кто-то из них найдет хорошую точку прицела...
— В госпитале будет сумасшедший дом, — произнесла Смит.
— Это точно, — пробормотал Джон, странным образом не испытывая никаких угрызений совести. Он был рад, что в госпитале будет полно работы — это давало ему шанс воспользоваться своими знаниями, шанс делать свою работу. Лечить людей и спасать жизни.
Здание сотряс еще один взрыв, и Джон почувствовал, как доктор Смит рядом с ним напряглась. Перестрелка и крики продолжались. У Джона, несмотря на то, что он был медиком, чесались руки выхватить табельное оружие. Он пока еще ни разу им не пользовался... что было хорошо.
— Слышала, ты ходил на стрелковый полигон.
— Один из американцев хотел посмотреть, насколько хорош в стрельбе может быть армейский доктор.
— Слышала, ты произвел на него впечатление.
Джон, несмотря на окружающую обстановку, улыбнулся.
— Как видно, я оказался снайпером.
— И по словам того американца, прирожденным.
Джон пожал плечами. Какая разница. Он отвлекся от разговора и сосредоточил внимание на девушке-снайпере. Она бросила свою засаду и сейчас осторожно передвигалась к другому удобному месту. Девушка оглянулась на них, ухмыльнулась и продолжила свой путь.
Она подобралась к лестнице и полезла по ней вверх, явно направляясь на крышу к британскому снайперу, которого Джон и доктор Смит ранее кратко осматривали. Того задело пулей снайпера, но он отказывался куда-то уходить со своего места.
— Как... — Смит не успела договорить. Джон услышал крики в два голоса и, извернувшись, увидел обоих снайперов — американка спускалась вниз вместе с британцем, крепко прижимая его к себе. Из голени британца текла кровь.
— Их было шестеро, нас засекли, пришлось отступать. Его подстрелили при отходе, — быстро протараторила американка, а Джон тем временем занялся раненным. Он заставил себя абстрагироваться от трескотни усилившейся перестрелки и полностью сосредоточился на пациенте.
— Имя и звание, — приказал Джон, стараясь отвлечь британца от раны.
— Майор... Терренс... Адамс, — со стоном выговорил тот. — Как глупо... на возвышении... не увидел...
— Не думайте сейчас об этом, — приказал Джон. — Майор Адамс, у вас есть семья?
— Невеста.
— Скоро вы с ней увидитесь, — пообещал Джон. Рана на ноге майора была не самой плохой. Он сохранит ногу, но его карьера морпеха-снайпера почти наверняка закончена.
Закончив с раной, Джон дал доктору Смит ввести обезболивающее и отодвинулся, пропуская на свое место фельдшера. Джон начал подниматься, чтобы отойти в сторону, как вдруг сидящая рядом американка резко толкнула его на землю.
Туда-сюда просвистели пули. Джон поднял голову и увидел, что американка стоит впереди него и целится из снайперской винтовки в четырех боевиков, которые стреляли в направлении Джона и доктора Смит.
— Назад! — крикнула она обоим врачам. — Будем отступать, вот-вот начнется воздушный налет, назад!.. — внезапно ее слова оборвались — Джон увидел, как три пули впились ей в правую ногу, и она упала.
Джон даже не заколебался — он тут же потянулся вперед, схватил девушку за руку и подтащил к себе. А свободной рукой одновременно выхватил табельное оружие. Он дал себе несколько секунд на прицел и дважды выстрелил, оба раза поразив цели, после чего снова перенес внимание на раненую девушку. Прежде чем куда-то двигаться, надо было перевязать ей ногу и подготовить к транспортировке.
— Ваше имя? Звание? — громко спросил Джон, пытаясь перетянуть на себя ее внимание и отвлечь от ноги. Там были такие повреждения... пули прошли через ногу, оставив огромные зияющие раны... Джон видел, что повреждены нервы, что раздроблена кость... Правого колена, считай, уже не было. Она никогда больше не сможет нормально ходить... если вообще выживет.
"Она выживет", — пообещал себе Джон, занимаясь ее ногой и позволяя доктор Смиту ввести обезболивающее.
— Капитан... Лия... Карсон... — рвано выдохнула девушка. — А... вы... ?
— Капитан Джон Ватсон...
Громкий сухой треск.
Боль в плече, кричащие в агонии мышцы, хруст кости.
Боль в голове.
Темнота.
Джон рывком проснулся и приподнялся на постели. Он тяжело дышал, с губ сорвался крик, но дальнейшие он успел приглушить.
Бешено колотилось сердце, "плыла" голова, ныло плечо.
Джон уставился в потолок, пытаясь изгнать стоящие перед глазами картины.
Когда Афганистан и весь тот день наконец начали растворяться в глубинах сознания, он, дрожа, рухнул на подушку. Сжал левую руку в кулак, ощущая пробегающий по всей руке тремор.
Правая нога ныла, и Джон знал, что, если попытается сейчас идти, ему понадобится чертова трость.
Он глубоко втянул в себя воздух и выдохнул.
Трижды.
Он на Бейкер-стрит, 221Б.
Он не в Афганистане. Даже если временами об этом жалеет.
Джон сглотнул, вцепившись руками в простыни.
Когда он пришел в себя после того хаоса — после того, как ему сказали, что он получил пулю в плечо, после всего... он спросил о тех двух снайперах — британце и девушке-американке.
Майор Терренс Адамс получил пулю в голень и имел шансы восстановиться. Прогноз на продолжение службы был на уровне "подождем и увидим".
Капитану Лии Карсон... не так повезло. Благодаря быстрой помощи Джона, она смогла выжить. Однако полученные повреждения были настолько серьезны, что спасти ногу ей оказалось невозможно.
Ее военная карьера, без сомнения, была окончена.
Джон буравил взглядом потолок, чувство вины прогрызало путь в сознание и сердце. Он совершил глупую ошибку — ошибку, которую его прямо натаскивали не делать, и в итоге превратился в цель, которая стоила девушке-снайперу ее военной карьеры. Ему много раз говорили, что это не его вина, но Джон все равно чувствовал, что виноват он.
Джон переглотнул. Ему давно не снился этот сон. Снилось множество других... но не этот.
Хотя Джон знал, почему тот приснился ему сегодня.
Он не стал забирать письмо в свою комнату, оставил его в гостиной.
Лия Карсон была в Лондоне.
И хотела встретиться.
Джон сегодня получил от нее письмо.
После очередного долгого дня.
И после целой недели, которая прямо-таки испытывала его терпение.
Шерлок не находил себе места. И на этот раз не слишком хорошо с этим справлялся. Его настроение было мрачным, а игра на скрипке (к счастью, на данный момент прекратившаяся) — невыносимой, и у Джона едва хватало сил находиться с ним рядом больше десяти минут.
У них не было никаких дел.
Настроение Шерлока испортилось три дня назад — Джон тогда вернулся из очередной неудачной вылазки по поиску работы и столкнулся внизу с Майкрофтом, который как раз покидал Бейкер-стрит.
Плюс два шерлоковых эксперимента прошли не так, как тому хотелось.
И, вдобавок ко всему, Молли Хупер, кажется, ушла в отпуск. А вышедшая вместо нее замена очевидно была большой приверженицей правил, и ей было плевать, что Шерлок имеет законный доступ в морг... она ничего ему не давала.
Так что, в целом... Шерлок сейчас определенно был несчастлив.
И в буквальном смысле перестал разговаривать... два дня назад.
— Я играю, когда думаю. Порой молчу по многу дней. Соседям по квартире лучше узнать друг о друге самое худшее.
Худшее.
Ха.
Джон мог только радоваться, что Шерлок пока не нашел его пистолет.....
Черт.
Ему нужно в туалет.
Джон вздохнул.
Он поднялся на ноги и скорчил гримасу — нога запротестовала.
Новое дело требовалось не только ему лично. Оно нужно было еще для того, чтобы его сосед не спалил квартиру. Джону она очень нравилась, и он хотел, чтобы она оставалась целой и невредимой.
Не пожелав брать трость, Джон заставил себя спуститься без нее, хотя нога его при этом убивала. Внизу стояла тишина, и он не собирался ее нарушать. Если Шерлок спит, Джон не хотел, чтобы он проснулся и пришел в еще более мрачное настроение. Если такое было вообще возможно.
Джон вошел на кухню и остановился, увидев, что Шерлок сидит за кухонным столом, а рядом с ним лежит что-то похожее на откушенное печенье и стоит чашка чая.
А.
Решительно таращившийся в ноутбук Шерлок выглядел притихшим. Джон ничего ему не сказал, только прохромал мимо и прошел через гостиную к ванной, чтобы удовлетворить свои насущные нужды.
Когда он через несколько минут снова вошел на кухню, Шерлок по-прежнему сидел за столом. На противоположной стороне которого лежало печенье и стояла чашка с чаем.
Видимо, предложение мира?
Зная, что в ближайшее время все равно не сможет уснуть, Джон сел за стол, заворчав от боли в ноге.
— Анонимы раздражают.
— Да? — пробормотал Джон. — Значит, ты приготовил чай?
— Я умею его заваривать.
— Просто ты решил, что не будешь этим заниматься, да?
В ответ он получил небольшую улыбку.
— Возможно, у нас есть дело.
— Да? — Джон предположил, что, может, поэтому Шерлок и успокоился.
Тот кивнул.
— Сообщение пришло очень поздно, но автора зовут Тилли Бриггс. Что-то там про прогулочный лайнер. Она заглянет к нам в ближайшие пару дней.
— А.
— И, к счастью, Молли завтра возвращается.
— Тогда неудивительно, что ты в хорошем настроении. И разговариваешь.
— Я ведь предупреждал тебя.
— Да-да, предупреждал, — признал Джон и откусил печенья. Он ощутил на себе пронизывающий взгляд Шерлока. — Что?
— Все нормально?
— Все в норме.
— Я видел письмо.
Джон скривился. Но он сам был виноват, что оставил письмо в гостиной. Хотя его и удивило, что Лия знает, где он живет.
— Я ничего не хочу об этом слышать, Шерлок. Просто... не сейчас.
— Хорошо, — Шерлок вернулся к своему ноутбуку.
Джон несколько минут за ним наблюдал, чувствуя, как внутри начинают подниматься невысказанные вопросы. Все что угодно, лишь бы отвлечься...
— У тебя есть вопросы.
Джон слегка улыбнулся.
— Да. Хотя я толком не знаю, как их задать.
— Ты спрашивал о моей сексуальной жизни, что здесь такого сложного?
Джон фыркнул, потом хихикнул.
— Ну... все зависит от того, щекотливая это тема или нет.
— Пока не спросишь — не узнаешь.
Джон кивнул.
— В прошлом... я слышал определенные вещи, которые разожгли мое любопытство, — он не мог заставить себя посмотреть на Шерлока. — Это началось в ту ночь, когда ты вовлек меня в расследование серийных самоубийств, и потом еще кое-что всплывало на поверхность...
— Джон, — полным терпения голосом произнес Шерлок, и Джон посмотрел на него, глаза в глаза. Синие глаза встретились с голубыми.
Джон знал: его глаза отражают, что у него есть свои демоны. Глаза Шерлока отражали то же самое, но никто никогда не осмеливался смотреть в них настолько долго. Как и в глаза Джона.
— Спрашивай.
— Ты принимал наркотики.
Шерлок внезапно прикрыл глаза, скрывая их выражение. Его глаза потемнели.
— Это... не вопрос.
— Да, не вопрос.
— Потому что кто-то тебе уже рассказал.
Джон кивнул.
— Но не все. Это твоя история — тебе решать, рассказывать ее или нет.
— Хм.
— Почему?
Шерлок поставил локти на стол, переплел пальцы и оперся на них подбородком.
— Ты спрашиваешь, почему я принимал наркотики?
Джон кивнул.
— С таким блестящим умом, как у тебя... почему? Как? Что произошло?
— Quid pro quo, Джон.
— Прости?
— Как давно мы с тобой соседи по квартире?
— Почти месяц. Хотя есть чертово ощущение, что намного дольше.
— И ты это серьезно? Хочешь, чтобы я тебе рассказал? Не хочешь сам прибегнуть к дедукции? Или, скорее, почитать досье, которое имеет на меня Майкрофт.
— Ты думаешь, что имеет.
— Не сомневаюсь, что он скомпилировал его сразу, когда услышал, что мы стали соседями.
— Не сомневаюсь. Но да, я хочу, чтобы ты мне об этом рассказал. Но каким образом все перевернулось? — внезапно спросил Джон. — Я спросил тебя, почему ты принимал наркотики, а ты перевел все на меня.
— Я хочу знать об Афганистане.
О.
Внутри Джона мгновенно поднялись защитные стены. И он знал, что от Шерлока это не укрылось.
— Да. Теперь понимаешь?
— Понимаю что? — напряженно спросил Джон.
— У нас обоих есть вещи в прошлом... которые нам хочется узнать друг о друге. Когда ты будешь готов рассказать мне об Афганистане, я расскажу тебе, почему употреблял кокаин.
Джон набычился. Можно было догадаться.
— Об этом нелегко говорить. Не вот так просто.
— Но ты все равно хочешь, чтобы я рассказал тебе об очень специфическом времени в моей жизни... Quid pro quo, доктор Ватсон. Вы очевидно не готовы говорить о своем специфическом времени. Я это понимаю.
Джон рвано выдохнул.
— Не уверен, что когда-нибудь буду готов, — признал он.
— Тогда ты не узнаешь ответов на свои вопросы, — слегка разочаровано произнес Шерлок. Джон подумал, не разочарование ли это в нем в целом.
— Значит, у нас сохраняется статус-кво.
— Похоже на то. Джон Ватсон, когда ты будешь готов рассказать мне о том времени, которое провел в Афганистане, — сказал Шерлок, поднимаясь на ноги, — я расскажу тебе все "почему" и "как" о своем прошлом, касающемся увлечения кокаином.
Несмотря свое жгучее любопытство, Джон испытывал ощущение, что это будет совсем не скоро.
— Я иду спать, — пробормотал Шерлок. — Добрых снов.
17 глава
Примечание автора: Джон в последнем посте своего блога упоминает, что собирается записать туда еще пару дел. В моей предыдущей главе было одно — о расплавившемся ноутбуке. В этой будет второе — о том, что на самом деле произошло с прогулочным лайнером Тилли Бриггс. Это чисто моя идея о том, что могло бы произойти. Надеюсь, вам понравится.
Джон смотрел, как клиентка — мисс Тилли Бриггс — вышагивает по гостиной 221Б. Шерлок тоже наблюдал за ней, ничего не говоря — просто в своей обычной манере изучал ее взглядом.
Серьезный стресс мисс Бриггс стал очевиден в ту же минуту, как она появилась на Бейкер-стрит — он плотно укутывал ее словно одеяло. И, начав свой рассказ, она сразу же начала ходить по комнате.
— Говорю вам, это саботаж, — сообщила она минут через пять. — Меня не волнует, кто что говорит. Это не случайности. Из-за этой неразберихи я теряю клиентов, и если так пойдет и дальше, я через месяц просто лишусь компании, — добавила она, и на ее лице отразилось волнение за свой бизнес.
— Когда начались эти инциденты? — спросил Джон, поскольку Шерлок так и продолжал молчать, по-прежнему просто наблюдая за вышагивающей мисс Бриггс.
— Что? О... м-м, месяца через два после того, как я запустила круизы. Но это были такие мелочи, так что я их друг с другом не связывала. В основном, неурядицы, которые неизбежно происходят с новой компанией. Это было семь месяцев назад. Я начала связывать одно с другим только, когда инциденты стали происходить ближе друг к другу по времени. Только в прошлом месяце пять моих круизов закончились полными катастрофами. От сломавшегося оборудования и до пищевого отравления.
— Эскалация, — пробормотал Шерлок. — Сначала они стали случаться с вашими лайнерами, теперь перешли к клиентам.
— Пищевое отравление стало для меня последней каплей. У меня есть деньги, я могу заменить оборудование, но я не могу заменить клиентов. Семеро из них, включая первого помощника, сейчас в больнице с сальмонеллой. Вас, мистер Холмс, мне рекомендовала Сильвия Уоррингтон.
— Понятно. Мне всегда казалось, что я не вызвал у нее симпатии. Никогда бы не подумал, что мисс Уоррингтон может меня порекомендовать.
Что же натворил Шерлок? Большинство из тех, кому он помогал, при первой же встрече с Джоном с энтузиазмом рассказывали ему о Шерлоке.
— Она действительно отзывалась о вас иными словами, но добавила, что вы сработали быстро и нашли решение раньше, чем кто-либо другой. Мне нужно именно это. После заражения сальмонеллой я на две недели прекратила круизы, но завтра готовлюсь снова запустить новый. Кто бы ни занимался этим саботажем, это кто-то из моего персонала. Мне нужны вы на борту.
Тем же вечером
— Ошибки в рекламных проспектах. Неверная контактная информация в листинге сайта, — слышал Джон бормотание Шерлока, изучавшего папку, которую им оставила Тилли Бриггс. В ней было все, что происходило с компанией. — Увольнение первого помощника. Задержка с получением разрешительных документов.
Лайнер номер один, поломка двигателя. Лайнер номер два, неисправность кухонного оборудования. Лайнер номер три, пожар в машинном отделении.
— Безусловно, это очень похоже на "проблемы переходного возраста", когда компания только начинает свою работу, — сказал Джон, ставя около Шерлока чашку с чаем, и затем сам сел на диван. Он включил телек, предусмотрительно понизив звук.
— В то время все инциденты быстро разруливались, еще больше усиливая иллюзию. Затем компания получила популярность, и инциденты участились. Отказ двигателя на одном лайнере, и затопленная кухня спустя два дня на другом.
— У нее не самые обычные прогулочные туры, — пробормотал Джон. — Мало кто предлагает приготовление еды прямо на лайнере.
— Кроме того, ее лайнеры больше, чем у большинства компаний... ее туры больше походят на увеселения на воде. Ты заметил, какое время проведения стоит в проспектах?
— Да, все туры начинаются после пяти.
— Именно, значит, ночные круизы. Более приватные для проведения вечеринок. Посмотрим... из всего персонала подходят только шестеро — те, кто работает непосредственно в круизах и имеет доступ ко всем помещениям.
— Может, конкурент?
— Возможно. Скорее всего. Так бывает почти всегда в подобных делах, когда саботаж — это игра. Если только это не ее бывший муж.
Джон нахмурится.
— Но она замужем. Я видел у нее на пальце кольцо. Разве что она снова вышла замуж...
— Нет, она разведена. Носит кольцо, чтобы отпугивать проявляющих интерес. Женщины вроде нее простых обручальных колец не носят. У нее наверняка есть любовник, если только браслет на ее левом запястье о чем-то говорит.
— Хорошо. Значит, возможно, это ее бывший муж?
Шерлок кивнул.
— Пока ты был в "Теско", я поговорил с ее братом. Развод был грязным. И недавним. Если точно, то это случилось около года назад. И она вышла из него победительницей.
— Возможно, это способ свести счеты.
— М-м-м. Так или иначе, завтра вечером мы это узнаем. Надо надеяться, что до того, как увеселения разойдутся на полную мощь.
— У меня есть вопрос.
— Еще один?
— Почему ты считал, что эта миссис Уоррингтон не станет тебя рекомендовать?
Шерлок приостановился и посмотрел на Джона.
— Ее не интересовала правда.
— А в чем та состояла?
— Что вором был ее любимый внук.
— Вряд ли только это, должно быть что-то еще.
— Или что ее сын помогал ее любимому внуку ее обкрадывать.
— А. Да, наверное, это то, что никому не хочется знать.
— Еще один пример, как человек отказываться снимать шоры.
— Вы вовремя, — поприветствовала Тилли Бриггс Джона и Шерлока, когда те выбрались из машины. — Я уже начала волноваться.
— Пробки, — пояснил Джон, а Шерлок только кивнул ей и прошел дальше, даже не потрудившись поздороваться.
— Не лучшая душа компании, да? — заметила Тилли, глядя ему вслед.
— Только когда ему выгодно.
— Ну, я пришла к нему не ради его социальных навыков, так что нечего об этом задумываться. Есть какие-то идеи, кто за всем этим стоит?
— У Шерлока есть одна-две теории, но ничего конкретного, — сказал Джон. Они направились к лайнеру, который в данный момент готовили к отплытию в развлекательный ночной тур. — Одна из возможностей — конкурирующая компания.
— Ну, про это я могу сразу вам сказать, что нет. Я одна в своей нише.
— А. Ну, а вторая — ваш бывший муж.
Она поджала губы.
— Неплохая вероятность. Но я после развода вообще его ни разу не видела. Не звонил, не писал, не приходил меня донимать.
— Он мог кому-то заплатить, — резко заявил Шерлок, появляясь рядом. — Вы нанимали кого-нибудь нового в последнее время?
— Нет, если не считать временной замены первого помощника. Все работают у меня с самого образования компании, даже Катрина.
— Катрина? — переспросил Джон.
— Катрина Делмер, моя хорошая подруга. Во время моего развода она держалась в стороне, но когда все закончилось, она вернулась. Идея с водными прогулочными турами ее не слишком увлекла, но я смогла уговорить ее поучаствовать.
— И она — это...
— Та рыжая девушка, которой очень хочется дать по лицу механику, — показала Тилли Бриггс.
— Превосходно. Прошу меня извинить, — Шерлок тут же направился в указанном направлении.
Джон разрывался, не зная, пойти ли следом или остаться с Тилли.
— Позвольте, я покажу вам корабль, — последняя взяла его под локоть, тем самым решив дилемму, но Джон все равно категорически не желал выпускать Шерлока из виду.
Лишние проблемы никому не нужны.
Джон убьет Шерлока, если только происходящее сейчас не доберется до детектива раньше.
Или до них всех.
— Пора, — довольно спокойно произнес Шерлок.
Джон схватил за руку Тилли Бриггс, и они побежали на противоположную сторону главной палубы — единственную сейчас неповрежденную, по которой рассредоточились пассажиры.
Шерлок резко затормозил у места, где находилась спасательная шлюпка.
— Так, ничего удивительного. Только одна, мисс Бриггс?
— Только одна.
— Что ж, а насколько хорошо вы умеете плавать?
— Умею довольно прилично, если того требуют обстоятельства.
— Джон?
— Я умею плавать.
— Хорошо. Потому что обстоятельства требуют именно этого.
Несмотря на одеяло, которое парамедик накинул ему на плечи, Джон все равно трясся от дрожи. Как и Шерлок с Тилли Бриггс. Вода была чертовски холодная, и у него теперь адски ныло плечо.
В отдалении на воде горел лайнер Тилли. Пожарные, разумеется, не могли потушить его с берега — слишком далеко. Но до него должны были успеть добраться.
Спасатели тем временем осматривали остальных пассажиров, удостоверяясь, что с ними все в порядке, а полиция устанавливала заграждения, чтобы сдержать репортеров.
Джон уже дал официальные показания офицеру полиции — симпатичной кареглазой брюнетке. Ему хотелось спросить у нее номер, но пришлось напомнить себе, что здесь для этого не место.
Какая жалость.
Другой полицейский в данный момент брал показания у Шерлока и Тилли.
К счастью, Тилли проследила, чтобы группа была маленькая — всего десять пассажиров плюс их самих трое, и они все добирались до берега вплавь.
Спасательная шлюпка оказалась бесполезна из-за Делмер, проткнувшей в ней дыры.
— Такое клише, — дрожа, пробормотала Тилли. — Как я могла ничего не заметить.
Как оказалось, Катрина Делмер была той самой "другой женщиной", любовницей бывшего мужа Тилли. Когда Тилли вышла из развода победительницей, Катрина воспылала ревностью и решила заставить Тилли заплатить. Из-за Тилли, ее бывший муж бросил Катрину в ту же минуту, как развод вступил в силу. И потом выгнал ее прочь.
И Катрина обвинила во всем этом Тилли.
Разумеется, во время прямого выяснения Шерлок выражался иначе.
С его языка срывались такие слова, как навязчивая идея, психоз, проблемы Катрины с отцом (как он к этому пришел, Джон так и не понял) и плохие умственные способности... среди прочего.
И он говорил это, пока она стояла с зажигалкой у главной палубы и кухни, по которой она разлила бензин.
А потом он еще сказал...
— Ричард бросил вас, потому что его перестала развлекать ваша связь. Наверняка, пока она длилась, он говорил, что это очень весело, но после развода продолжать ее уже не было никакого смысла. Он наверняка сказал, что единственной причиной вашей связи было его удобство, и он не хочет за это расплачиваться. Вы впустую потратили на него целых три года. А он выбросил все на помойку, как бесполезный мусор. И вы все равно вините в этом Тилли Бриггс. Жалкое зрелище, вы не находите?
— Шерлок.
Ноль реакции. Шерлок уже закончил давать показания и теперь смотрел куда-то в сторону. И игнорировал Джона, как будто знал, что тот сейчас скажет.
— Шерлок.
Тот вздохнул — акт демонстрации, что его угнетают, и поплотнее завернулся в одеяло. В кой-то веки он не воспротивился этому предмету.
— Да?
— Нам надо обсудить, что и как можно говорить людям, которые держат горящий огонь около бензина.
— Зачем? Сомневаюсь, что подобный сценарий когда-нибудь повториться.
Тилли Бриггс фыркнула, отчего Джон невольно задумался: она в шоке или просто так хорошо принимает случившееся. Ее лайнер в данный момент горел ярким пламенем, лучшая подруга несколько съехала с катушек (хотя Джон предполагал, что год соответствующей психотерапии, возможно, ей поможет... возможно), и ей пришлось прыгать в воду, почти наверняка испортив при этом свою одежду... а она не казалась расстроенной.
Или, может, просто хорошо владела мастерством это скрывать.
— Ладно, как насчет того, чтобы обсудить, что не следует говорить людям с нестабильной психикой. Особенно тем, которые очень близки к нанесению другим вреда. Это может избавить нас в будущем от подобных случаев.
Шерлок вздохнул. И Джон уже знал, что этот сумасшедший сейчас скажет.
— И в чем тогда веселье?
Да. Он это сказал.
— Ну, — заговорила Тилли, прежде чем Джон сумел придумать, что на это ответить, — должна сказать, несмотря на пожар на лайнере, я рада, что Катрину поймали. Может, теперь она получит помощь, в которой явно нуждается, — Тилли посмотрела на Шерлока. — Вы безусловно справились.
— Как я и говорил.
— Да. Но полученные вами результаты... может быть, несколько... менее чем желательны.
— Я знаю человека, который творит чудеса в восстановительных работах после пожара; он почти наверняка сможет отремонтировать ваш лайнер.
— Рекомендация очень кстати. Однако, несмотря на все обстоятельства и вашу быструю работу, мистер Холмс, не ожидайте, что я вам заплачу. Но я рекомендую вас своим знакомым, которым в перспективе может понадобиться ваша помощь.
Шерлок ухмыльнулся.
— Справедливо.
— Хорошо.
Джон не нашел в себе сил запротестовать. Может, Шерлока и не волновали материальные стимулы — Джона они волновали... но здесь он правда не мог спорить. Да, Шерлок поймал саботажницу, но саботажница при этом устроила пожар.
Внезапно от Шерлока донеслось бормотание, причем, не слишком хорошее.
Джон поднял глаза и увидел, что Шерлок хмуро смотрит на свой телефон.
— Что? — осторожно поинтересовался Джон, в глубине души радуясь, что забыл мобильник дома. Он оставил его в квартире из-за того, что торопился за Шерлоком.
— Мне нужен новый мобильник.
О нет.
— Воспользуюсь твоим, пока не куплю себе новый.
Вот черт!
18 глава
— Продолжай закидывать голову, — проинструктировал Джон Шерлока, который, прижимая платок к носу, прислонился к полицейской машине.
— Я знаю, что делать с разбитым носом, — услышал он в ответ несколько гнусавое ворчание, какое бывает у человека с насморком. Или с разбитым носом.
А того, кто этот нос разбил, в данный момент увещевал Лестрейд. До Джона доносилось "отсутствие манер" и "непрофессионально", а так же то, что по мнению Джона больше всего нравилось Шерлоку, а именно — "полнейший болван".
Донован, глядя в их направлении, ухмылялась и несомненно наслаждаясь сценой.
Мнение Джона о Салли Донован стремительно пикировало носом в землю. Еще шаг назад. Он ничего не имел против нее как полицейской. Она умела делать свою работу, и инспектор Лестрейд ее хвалил.
В остальном же, в данный момент нравиться было особо нечему.
— Удар был не очень сильный, — сухо прокомментировал Шерлок.
— Он был достаточно силен, чтобы разбить тебе нос до крови.
— Хм.
— Шерлок.
— Да?
— Ты специально из кожи вон лезешь, чтобы вывести из себя Андерсона?
— Он сам нарывается своей беспросветной глупостью.
Очередное место преступления. Очередной раунд оскорблений. Типичный для Шерлока вечер. А Джон, разумеется, просто часть аудитории.
Но даже он видел, что Андерсон в этот раз был не в себе. Но Джон ничего не сказал. Это было не его дело.
А Шерлок не заколебался.
И когда Андерсон начал ему возражать, Шерлок отпустил пару комментариев с подтекстом, который мог понять только Андерсон.
И у того сдали нервы: прежде, чем Лестрейд успел что-то сделать — и прежде, чем Джон смог вмешаться, Андерсон бросился на Шерлока и врезал ему по носу.
Джон привалился к машине рядом с Шерлоком. Он практически ожидал, что половина присутствующих ярдовцев отреагирует радостью на то, что Шерлока чертова Холмса наконец уделали. Но нет, те большей частью только пришли в ошеломление и смотрели на Андерсона с раздражением и разочарованием. Салли Донован была единственной, кто лучился самодовольством.
Перед лицом разыгрывающейся драмы, у Джона появилось ощущение, что, несмотря на то, что Шерлока ярдовцы, конечно, не сильно любили, большая часть из них не была настроена к нему открыто враждебно. В отличие от Донован и Андерсона. Остальные, может, и не питали к Шерлоку симпатии, но держали это при себе и позволяли ему заниматься своим делом.
Джон с Шерлоком наблюдали, как Андерсон получает нагоняй от Лестрейда. Наконец тот закончил, и Андерсон ушел внутрь дома, а за ним последовала и Донован. Лестрейд же подошел к Шерлоку и Джону.
— Шерлок.
— Если вы переживаете, что я выдвину обвинения, то не стоит.
На лице инспектора мелькнула вспышка облегчения.
— А... что ж, тогда я приношу вам извинения за Андерсона, — неловко проговорил он. — Не знаю, что вы ему сказали, Шерлок, но вы должны это прекратить.
— Прекращу, когда смогу делать свою работу без невежественного трепа насчет нее.
Лестрейд вздохнул.
— Слушайте, я знаю, что вы, двое, не ладите.
— Я приехал сюда по вашей просьбе, Лестрейд, — произнес Шерлок тоном, от которого внезапно повеяло ледяным холодом. Джон посмотрел на него с любопытством. Он слышал, как Шерлок говорил с Лестрейдом самодовольно, метко, раздраженно, расстроенно, как от него отмахивался, но такого ему еще слышать не приходилось. — Когда вы просите меня помочь с расследованием, я практически всегда прихожу. И делаю это безо всяких жалоб. Просто потому что хочу. Не моя проблема, что я не нравлюсь Андерсону. Я помогаю не ради того, чтобы кому-то понравится. — Шерлок опустил платок, пару раз шмыгнул носом и выбросил платок в один из стоящих у ворот мусорных баков. — Я здесь закончил, так что мы с Джоном отправляемся ловить такси. Что до вашей жертвы, то вам стоит поговорить с ее бойфрендом.
— Как вы узнали, что это просто ее бойфренд? И почему именно он?
— Потому что я так сказал, — парировал Шерлок. — Поскольку очевидно, что он жил с ней — присутствие мужчины ощущается по всему дому, но, тем не менее, кольца у нее на пальце не было, — продолжал он, и слова его полились с такой скоростью, что даже Джон едва за ними поспевал.
Кроме того, он курит сигары — не в стиле жертвы, а в пепельнице в холле лежит остаток сигары. Так же, если вы посмотрите на ее ноутбук, то на нем открыт сайт организации борцов с преступностью. А конкретно — страница о человеке, который изводит округу многочисленными грабежами; в совокупности погибших уже пятеро — и все, не больше ни меньше, как от удара железной кочергой. Поэтому вы меня и позвали: увидели, что она умерла похожим образом. Бойфренд заметил, на каком она сайте, увидел, что она списала оттуда номер и, судя по виду ее мобильника, начала его набирать. Он испугался, ударил ее, потом схватил кочергу и нанес смертельный удар. Кочерги здесь нет — как нет и этого человека. Так что предлагаю вам отправиться за вашим убийцей, инспектор, — закончил Шерлок, после чего стремительно развернулся и пошел прочь.
Джон глянул на Лестрейда, пробормотал за Шерлока извинения и в несколько шагов нагнал друга. Пару минут они шли молча, потом завернули за угол, и Шерлок начал ловить такси.
— Значит, ты не отправишься его искать? А как же забава? — поддразнил Джон, чтобы разбить молчание.
— Скука.
— Предпочитаешь гоняться за серийными убийцами?
— По практике они — вызов гораздо больший.
— Значит, ты уже знаешь, где этот бойфренд? — нахмурился Джон. — Эй, а почему ты не упомянул пустую бутылку водки рядом с сигарой?
— А я все думал, когда ты сообразишь. Значит, ты ее заметил, верно? — Шерлок вскинул руку, подзывая приближающееся такси. — И как думаешь: куда отправится поклонник сигар и любитель чистой водки сразу после убийства своей девушки?
— Не знаю, — инстинктивно воспротивился Джон.
Шерлок нетерпеливо на него глянул.
— Ты намеренно прикидываешься идиотом, — пожаловался он, пока такси притормаживало рядом с ними.
— Бар, — пробормотал Джон.
— Но не любой.
— Водочный. — Любимые бары Гарри.
Шерлок ухмыльнулся и выпалил адрес таксисту. Через несколько минут они затормозили у водочного бара под названием "Революция".
— Я думал, мы сегодня не собирались гоняться за убийцами.
— Мы и не будем. Но думаю, Лестрейд оценит, если ему при возможности дадут небольшую наводку. Задержи такси, я вернусь через минуту, — Шерлок выбрался из машины и быстрыми шагами направился в бар, задержавшись лишь на секунду около двери, чтобы показать женщине на входе удостоверение. Джон побился бы об заклад, что это удостоверение Лестрейда.
Шерлок, как и обещал, вышел ровно через минуту. И Джон сразу заметил, что тот набирает что-то на его собственном мобильнике — новый телефон Шерлока должны были привезти только через пару дней.
— Все готово, — объявил Шерлок, снова садясь в такси. — Бейкер-стрит, 221Б, пожалуйста.
Остаток вечера прошел спокойно, хотя, когда в новостях сообщили, что в деле "Убийств Железной Кочерги" наконец-то произведен арест, на лице Шерлока заиграло удовлетворение.
Джон устало плелся наверх с покупками в руках, раздраженный, что ему опять пришлось идти в магазин. Потому что у них снова кончились продукты первой необходимости.
А кое-кто все равно не отправился их покупать.
Плюс автомат оплаты снова стал незадачей. Джон уже всерьез начинал его недолюбливать.
Открыв дверь, Джон остановился на пороге: Шерлок в гостиной разговаривал с каким-то джентльменом в костюме. Но они оба, увидев Джона, сразу же прекратили разговор.
— Простите, что помешал, — сказал Джон и направился на кухню выкладывать покупки.
— Я лучше пойду, — услышал он тихие слова незнакомца. — Мистер Холмс, в последний раз вы помогли мне очень своевременно и без огласки. Поэтому я и пришел к вам сейчас. Я знаю, что вы сможете обо всем позаботиться.
— Разумеется, — так же тихо ответил Шерлок. — Я с вами свяжусь.
— Хорошо.
Джон услышал звук закрывающейся двери, выложил остатки продуктов и вернулся в гостиную.
— Дело?
— Да, но на этот раз я не буду тебя вовлекать, Джон. Дело деликатное, и чем меньше людей в нем будет участвовать, тем лучше. Этот человек, обращаясь ко мне, и без того рискует.
— Учитывая, что вести дело тихо, обычно не в твоем стиле, — сухо сказал Джон.
— Тем не менее, я на это способен, — парировал Шерлок.
— Ладно, как бы там ни было, позвони, если попадешь в неприятности. — Сегодня утром Шерлоку наконец привезли новый мобильник: Джон перед уходом в магазин видел, как тот на нем играет.
Шерлок усмехнулся.
— Тебе никто не говорил, что ты временами ведешь себя как родитель? — поинтересовался он, облачаясь в свое длинное пальто и шарф.
— Временами я себя им и чувствую, — пробормотал Джон и развернулся, намериваясь пойти на кухню, чтобы заварить себе чая. Ему точно сейчас не помешает чашечка. Однако он резко остановился, увидев, что чайник стоит на плите.
— Шерлок.
— Ты вряд ли захочешь им пользоваться, лучше одолжи чайник у миссис Хадсон, — крикнул тот, закрывая дверь.
Джон нахмурится и снова посмотрел на чайник. Неохотно к нему приблизился, поднял крышку, заглянул внутрь...
И, стремительно уронив крышку обратно, попятился от плиты.
Он не собирался выяснять, что это такое, и сделал себе мысленную пометку купить новый чайник.
После чего открыл боковую дверь и крикнул:
— Миссис Хадсон!
Еще работаю.
ШХ
Шерлок прислал это смс шесть часов назад.
И Джон пока ничего не написал в ответ.
Прошлым вечером Шерлок так и не вернулся в квартиру. И Джон не получал от него никаких вестей, не считая этого смс.
Что бы за дело тот вчера ни взял, было совершенно очевидно, что он не хочет допускать к нему Джона.
Час назад Джон обзвонил несколько больниц. Пациентов, подходящих под описание Шерлока, не поступало. Лестрейд ничего о нем не слышал и в Ярде не видел.
Единственное, чего Джон пока не делал, это не звонил по моргам. И совершенно не рвался.
Больше связываться Джону было не с кем. Контактов Майкрофта у него не было. Но он уже знал, что тот время от времени устанавливает за Шерлоком слежку. И если бы Шерлок оказался в беде, то первым несомненно узнал бы об этом Майкрофт.
Два часа спустя
Вернувшись домой после долгой прогулки, которую он предпринял, чтобы хоть немного отвлечься от тревоги, Джон открыл входную дверь, переступил порог, и его окатило волной зловонного смрада.
— Черт подери, — пробормотал он.
Джон уже собирался подняться в квартиру, как у него загудел мобильник.
Я надеюсь, у тебя не слишком чувствительный нос.
ШХ
Наконец-то хоть какая-то весточка. Джон взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. И чем сильнее он приближался к 221Б, тем сильнее становилась вонь, а при входе в квартиру он его даже чуть, черт побери, не вырвало.
Шерлок сидел в кресле, запрокинув голову назад и таращился в потолок. Он выглядел грязнущим бомжем и пропитывал вонью кресло, в котором сидел. И всю чертову квартиру.
— Миссис Хадсон будет переживать, — Джон зажал нос.
— Переживать? — устало протянул Шерлок, не поднимая откинутой головы. — Это не она полдня простояла в грязи, навозе, мусоре и блевотине.
— Я чувствую их вонь, Шерлок. Тебе надо принять душ. Ты провоняешь всю квартиру!
— Я приму, как только найду в себе достаточно энергии встать и дойти до душа. Добраться сюда было настоящим испытанием. Никто из таксистов меня не брал, — вздохнул Шерлок. — Одежду придется сжечь. Досадно. Мне нравился этот костюм.
— Какая жалость.
— Мне нужно, чтобы ты послал смс.
— А где твой мобильный?
— В целости и сохранности, я уберег его от этой грязи. Он на столе.
Продолжая зажимать нос и стараясь глубоко не вдыхать, Джон прошел к столу и взял мобильник Шерлока.
— Номер в записке.
Джон глянул в записку и стал набирать его в нужном поле.
— Сделал?
— Погоди! Я набираю одной рукой.
Шерлок драматично вздохнул, Джон это проигнорировал.
— Слово в слово: "Нашел их. Завтра заберу. Скандал предотвращен". И отправь.
Джон кивнул, быстро набирая текст, насколько это было возможно одной рукой, и нажал кнопку "отправить".
— Не расскажешь, почему от тебя так несет...
— Позже.
— Ладно.
— Сперва, — скорчил гримасу Шерлок и поднялся на ноги, неожиданно вызывав такую волну сногсшибательного "аромата", что Джон едва сдержал рвотный позыв, — в душ.
Джон посмотрел, как Шерлок уходит в ванную, и в голове у него крутились четыре вещи.
Во-первых, ни один уничтожитель запахов ни в каком количестве за один раз от этого дикого зловония их не избавит.
Во-вторых, надо подоставать Шерлока, чтобы он позволил себя осмотреть — надо убедиться, что тот ничего не подцепил в этом самом месте, где он провел последние полдня.
В-третьих, кто-то теперь у Шерлока в большом долгу.
И, в-последних, он сам очень, очень, очень рад, что не участвовал в этом деле.
19 глава
Даже с помощью вентиляторов миссис Хадсон и дополнительно освежителей воздуха, вонь все равно оставалась сильной.
Шерлок с Джоном проводили большую часть времени в квартире своей домовладелицы, пока она наконец не сдалась и не обратилась в клининговую компанию. Ее собственная квартира каким-то чудом умудрилась не пропахнуть мерзостью, которой провонял весь остальной дом.
Миссис Хадсон сначала десять минут ругала Шерлока, а потом еще полчаса хлопотала над ними с Джоном.
К сожалению, в клининге все было "забито" вплоть до девятого числа.
И до тех пор у Шерлока с Джоном была квартира, в которой можно было находиться не более пары минут кряду.
Вонь каким-то образом добралась даже до спальни Джона. Так что и ему было сбегать некуда.
Миссис Хадсон любезно позволила Шерлоку и Джону эти два дня ночевать у нее. Шерлоку — на диване, а Джону в гостевой спальне. Однако при этом она не переставала безостановочно ругать Шерлока на все лады. Джон пытался было убедить Шерлока лечь на кровать, потому что диван ему был слишком короток, но тот отказался.
К счастью, теперь запах ослабел настолько, что они могли находиться в квартире уже без дополнительной тренировки Джона на сдерживание рвотного рефлекса. Запах еще ощущался, но с ним уже можно было жить.
Джон и Шерлок все еще практически не разговаривали, не считая комментариев о чае и том факте, что в холодильнике лежало человеческое сердце. Шерлок, в основном, пытался примириться с тем, что оказался в такой ситуации.
Джон видел, что тот куксится. Великому консультирующему детективу пришлось простоять много часов в грязи, сжечь один из своих любимых костюмов, да еще вся его квартира провоняла тем, чем пропах он... Джон не сомневался, что Шерлоку бы очень хотелось обо всем этом забыть, но "улики" пока не позволяли — слабые остатки запаха упрямо отказывались выветриваться.
Потом наконец прибыли мастера из клининговой компании, и Шерлока с Джоном на несколько часов выпроводили из квартиры.
А потом... потом в час ночи зазвучала скрипка.
Джон приготовился услышать "кошачий концерт", зная, что чуть раньше Шерлок поцапался с соседской супружеской парой.
Но, к счастью, этого не случилось. Джон заснул под музыку, которую он предполагал Моцартом.
Джон ел картошку фри и читал газету. Шерлок делал что-то на уголке стола с какой-то из своих мензурок.
Запах к текущему времени уже полностью выветрился, креслу поменяли обивку, а Шерлок купил себе новый костюм.
— Это были фотографии, — сказал Шерлок.
Джон понял, что тот говорит о последнем деле. Джон встал, сходил к чайнику и налил себе чаю.
— Я думал, ты уже рассказал все, что мне требовалось знать.
— В то время — да. Я знаю, что ты более чем способен хранить тайны. Разумеется. Я просто проявлял осторожность.
— Ты? Осторожность? Да никогда.
— Я известен тем, что время от времени проявляю предусмотрительность, — протянул Шерлок.
— Не думаю, что хоть раз видел тому доказательства.
— Если ты чего-то не видишь, это не означает, что этого не существует, — парировал Шерлок.
— И что там было с делом? — вернул его Джон к теме, не желая, чтобы тот снова начал разглагольствовать, как не наблюдателен род человеческий.
— Шантаж. Фотографиями. Ситуация была совершенно безвредна, но если смотреть через объектив, она выглядела совсем иначе.
— Хм. Значит, тот человек имел высокую должность?
— СИП, — сообщил Шерлок.
Старший инспектор полиции.
О... ну...
— Просто притворюсь, что я этого не слышал.
Джон услышал в голосе Шерлока зарождающуюся улыбку.
— Значит, если бы эти фотографии появились в публичном пространстве...
— Его брак был бы спущен в унитаз. И карьера — тоже. И все его расследования до повышения, скорее всего, попали бы под пересмотр... обычное дело. Несмотря на всю невинность инцидента, фотографии были бы восприняты совершенно иначе.
— И, чтобы их забрать, ему понадобился ты?
Шерлок кивнул.
— Я уже выручал его в одном деле, касавшемся его сына — и сделал это так, что пресса ничего не узнала. Он знал, что может прийти ко мне.
Джон кивнул.
— Когда были сделаны фотографии?
— Несколько лет назад, когда он был еще сержантом.
— А почему шантажист начал угрожать ими только сейчас?
— Он хотел, чтобы было прекращено одно расследование.
— И воспользовался этими фотографиями... понятно. Что ж, теперь он уже не сможет этого сделать, верно?
— Особенно после того, как я удостоверился, что он не сможет снова заполучить оригиналы или сделать с них копии, — в голосе Шерлока звучало самодовольство.
— Очень не хочется вспоминать неприятное, но, Шерлок, как ты в итоге оказался в... ну, ты знаешь.
Шерлок раздраженно фыркнул.
— Погоня.
— Погоня, из-за которой от тебя стало нести, как...
— Погоня, из-за которой я плохо рассчитал прыжок, и внезапно обнаружил, что нахожусь в мусорном контейнере, — кисло закончил Шерлок.
— И ты оставался в нем еще много часов. Для чего?
— Место было не слишком безопасное. Я подождал, пока активность не стихнет, и осторожно выбрался наружу.
— Понятно.
— Теперь ты все знаешь.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Джон стремительно захлопнул дверцу духовки. Сосчитал до десяти. Снова открыл.
Да... она там определенно была.
Нет, с его зрением все в порядке. Ему ничего не почудилось.
Да, он искренне об этом жалел.
Вот что он получил, подумав, что Шерлок вроде решил приготовить что-то съестное. Джон тихо закрыл духовку, поднялся на ноги, и выйдя к гостиной, встал в арочном проеме.
Шерлок сидел там и читал один из своих толстых томов по криминологии. Немногим раньше он сходил в книжный магазин и вернулся оттуда с семью новыми книгами.
Джон уже понимал, почему Шерлоку понадобилось делить с кем-то плату за квартиру. Все имеющиеся у него деньги он тратил на что угодно, кроме чертовой арендной платы и оплаты счетов.
— Шерлок, — жестко произнес Джон. Он подождал несколько секунд. — Шерлок!
— Что на этот раз?
— Почему... почему ЭТО в духовке?!
— Исследую эффект, который оказывают на мертвую кожу определенные температуры, — не отрывая глаз от книги, ответил Шерлок.
— Это для какого-либо нового дела, которое тебе встретилось?
Он услышал очередной драматичный вздох из типично шерлоковой серии "я страдаю".
— Нет.
— Шерлок, это духовка.
— Джон, я только что тебя информировал, что в ней находится. Мне нужно знать, как определенные температуры.....
— Шерлок.
— Это исследование, Джон.
— Это. Рука. В. Чертовой. Духовке.
— Это эксперимент!
— Найди себе для него что-то другое! А не то, в чем мы готовим еду!
— Рука. В духовке, — Майк искоса на него глянул и покачал головой. — Ну, тут мне действительно сказать нечего.
— Лучше, чем голова в холодильнике, — пробормотал Джон. — Майк...
Майк Стамфорд поднял бровь и передал деньги баристе.
— Что?
— Временами я жалею, что мы с тобой в тот день столкнулись и разговорились о съеме квартиры вскладчину.
Майк хихикнул.
— А я ведь тебя предупреждал прежде чем вас представлять.
— В общем-то, — сказал Майк, идя с Джоном по коридору Бартса, — он интересный парень, это я тебе гарантирую.
— Есть какая-то причина, почему ты разыгрываешь такую таинственность?
— Я не разыгрываю никакой таинственности. Просто его трудновато описать. Я бы сказал, к знакомству с ним ничто не может подготовить.
— Не особо чтобы предупреждал, — пробормотал Джон, принимая чашку кофе и грея об нее руки.
— Ты вполне мог сдать назад. На той первой встрече.
— Я знаю.
— Но ты все еще околачиваешься на Бейкер-Стрит.
Джон закрыл глаза, глотая горячий кофе.
— Опять же: я в курсе.
— Ты тогда оказался по уши в поисках серийного убийцы, — усмехнулся Майк. — Именно та жизнь, которой ты сейчас живешь.
— А то я не знаю, — сухо сказал Джон. — Хотя я до сих пор не уверен, благодарить тебя за это или проклинать.
— Я предпочитаю благодарность.
— Ну, сегодня ты ее не получишь.
— Переживу, — ухмыльнулся Майк. — А я читаю твой блог.
— А.
— Он правда не знает, что Земля вращается вокруг Солнца?
— Теперь уже знает.
Майк покачал головой.
— Хм-м, может, мне представить его своей сестре.
Джон вздрогнул.
— Что? Зачем? Хочешь, чтобы она тебя возненавидела? — Он помнил Каролину. Он несколько раз ее видел, и она напомнила ему Гарри, только без вишенки на торте в виде проблем с алкоголем. Просто самоуверенная, разговорчивая, очень прямая и немного чудаковатая.
— М-м... ты прав. Наверное, это тебе лучше познакомить его с Гарри.
— Гарри предлагала.
— И?
— Пока это зависит от меня — ни единого шанса.
Джон открыл дверь морга и перешагнул порог. Шерлок что-то писал в маленькой записной книжке на пустом секционном столе.
— Привет, Джон. Еще пара минут — я почти закончил фиксировать результаты. Молли, еще раз, какого цвета?
— Зеленого, — произнес тихий женский голос, и Джон заметил доктора Хупер, выходившую из небольшого внутреннего офиса морга. Он кивнул ей, но ее внимание, как всегда, было приковано к Шерлоку.
— Как я и думал... В любом случае, я здесь закончил, — Шерлок лишь мельком на нее глянул, заканчивая писать, и захлопнул записную книжку. — Мне нужно знать, какого цвета будут остальные, так что, когда они образуются, пришли результаты в смс.
— Знаешь, я тут подумала...
Джон поморщился от неуверенности ее тона. Он увидел, что Шерлок, надевая свое длиннополое пальто, вновь бросил на нее взгляд.
— Вижу, что ты сменила помаду, — прокомментировал он.
— Что? — Молли вздрогнула и заморгала, потом застенчиво улыбнулась. Джон маячил у двери, надеясь сбежать от неловкого момента, которому явно суждено было случиться через пару секунд. — О да, я подумала, что более темная будет лучше. Но я тут подумала...
— Придерживайся светлых тонов, они больше тебе идут, — усмехнулся Шерлок. — Доброго дня, — бросил он ей и вышел в коридор мимо Джона — тот как раз открыл дверь, сам намериваясь уходить.
Джон торопливо кивнул Молли Хупер, стараясь не задерживаться на ошеломленном выражении ее лица, и ушел, быстро нагоняя Шерлока.
В те несколько раз, что Джону приходилось оказываться в одной комнате с доктором Молли Хупер, он всегда испытывал неловкость от ее откровенной влюбленности и того, как Шерлок очевидным образом пользовался ее чувствами в своих интересах.
— Дай предположу: кофе со Стамфордом?
— И последний сеанс у психотерапевта, — добавил Джон.
— Не понимаю, почему тебя это беспокоит. Ее сеансы тебе очевидно не помогали.
— Тогда представь, как я относился к тем, что оставались.
Шерлок слегка улыбнулся.
— Так я и думал. Полагаю, дело в принципе. В том, что это было морально.
— Да.
Джон разбирал почту и при виде одного почтового штемпеля вскинул брови.
— Шерлок?
— Да?
— Тебе письмо.
Хандрящий на диване Шерлок вздохнул:
— Скука.
— Из Саудовской Аравии.
— А.
— Хочешь, чтобы я его распечатал?
Еще один вздох с дивана.
— Ты можешь, но оно наверняка тоже скучное.
"Может, там будет дело, которое ты возьмешь вместо того, чтобы хандрить", — с надеждой подумал Джон. Он открыл письмо и начал читать.
— Это обращение от принца. — Принц просит помощи Шерлока? В чем?..
— От которого? Их больше четырех тысяч.
— Принц Халид бен Бандар бен Султан аль Сауд. Язык сломаешь.
Новый вздох.
— И о чем он просит?
— Он прослышал о твоих умениях и талантах, и способности работать быстро. Он обращается к тебе с предложением приехать в Саудовскую Аравию и помочь ему в поисках алмаза "Джария".
— Думаю, я уже знаю свой ответ.
Джон подошел к нему и отдал письмо.
— Ты подумай над ним.
— Зачем?
— Затем, что именно ты жалуешься на отсутствие достойных дел. Хотя в последнее время они прямо-таки на тебя сыпятся. Включая это.
— Я сетую на отсутствие сложных и интересных дел. Преступный элемент снова ушел в подполье, оставляя мой мозг гнить от бездействия.
О Боже, только не снова про гниющий мозг. Следующим этапом он начнет рассуждать, является ли его мозг жестким диском. Джон переставал его слушать, как только тот начинал эту тему.
— Просто прочти и обдумай. И не говори, что ты это уже сделал.
Задетый Шерлок посмотрел на него.
— Ты в плохом настроении.
— Потому что мой сосед хнычет, как малое дитя.
Шерлок сердито посмотрел на него, а Джон услышал стук в дверь. Он повернулся и увидел миссис Хадсон.
— Снова семейная ссора? — предположила она.
— Шерлок скучает, — сообщил Джон.
— Ох, бедняжка. Ничего, может, скоро появится хорошее убийство, — сочувственно обратилась она к Шерлоку. — Сложное. Оно поможет.
— Разве что, — протянул Шерлок.
— Ему предложили одно.
— Да? И кто?
— Слабоумный саудовский принц — один из тысяч, считающих, что имея титул, он может получить все, что пожелает, — произнес Шерлок, бросая письмо на журнальный столик.
— Я пытаюсь убедить его обдумать предложение, — добавил Джон.
— Он обдумает, если оно покажется ему интересным, — миссис Хадсон погладила Джона по руке и ушла обратно в свою квартиру.
Джон вернулся к просмотру оставшейся почты, но его прервал зазвонивший мобильник.
Гарри.
Он уже четыре раза уклонялся от ее звонков. Больше нельзя. Придется либо с ней поговорить, либо снова сделать попытку достучаться до взрослого мужчины, который куксится словно пятилетний ребенок, у которого забрали любимую игрушку.
День точно будет долгим.
20 глава
Джон ел и кидал пустые обертки из-под сладостей мимо Шерлока в мусорку, а тот тем временем просматривал на телефоне сообщения и читал новости. Они завернули в эту маленькую закусочную, поскольку Джон успел проголодаться и решил перехватить чего-нибудь сладенького.
— Занудство, занудство, занудство, скука, — бормотал детектив. — Это наверняка сделал муж... надо будет отправить смс, если они скоро не выяснят... нет, нет... а это настоящий идиотизм... нет, — Шерлок вздохнул и убрал мобильник в карман. — Преступный класс в данный момент не особенно креативен.
— Тебе ведь предлагали дело с алмазом "Джария". Ты уже отказался?
— Еще думаю. Нашел способ связаться с ними по сотовому. Информировал, что прежде чем помогать, мне нужно больше данных. Счастлив? — проворчал Шерлок. — И пока я эти данные не получил, мне нужно чем-то себя занять. Я не прошу многого. Я даже не прошу убийства, — продолжал он. — Просто умного преступника, который сможет бросить мне вызов. Разве это так много?..
— Мистер Холмс!
Шерлок нахмурится. Они с Джоном остановились и обернулись. К ним подбежали двое мальчишек и остановились в двух футах. Учитывая их школьную форму, Джон предположил, что у них только что закончились занятия. Он глянул на часы. Да, примерно с полчаса назад.
Обоим мальчикам было лет по тринадцать.
— Я так и думал, что это вы! — пытаясь отдышаться, проговорил мальчик со светлыми волосами. — Вы, наверное, меня не помните, мистер Холмс, я Джейкоб Петтингем. Мы встречались...
— Двадцатого ноября прошлого года, — прервал его Шерлок. — Пропал твой сосед. Я разговаривал с тобой и твоей матерью.
— О... да, так и было.
— Все в порядке? — спросил Джон и потом бросил взгляд на второго мальчика — с русыми волосами и карими глазами.
— Не особенно, — признался Джейкоб Петтингем. Он мельком глянул на Джона и потом повернулся к Шерлоку. — Мистер Холмс, мне бы нужна помощь. Я рад, что заметил вас — я просто в отчаянии. И знаю, что если попрошу вас помочь, вы сможете сделать это быстрее всех.
— Да? — поднял бровь Шерлок. Он перестал разделять внимание между ребятами и полностью сосредоточился на Джейкобе.
— Ага. Мне нужно вернуть его к завтрашнему вечеру. Иначе мама меня убьет.
Совершенно расстроенный Джон вышел на улицу, на ходу застегивая пальто.
— Как я понимаю, тебе сказали "нет"?
Джон вздрогнул и, повернувшись вправо, увидел Шерлока.
— Я тебя не заметил.
— Конечно, нет — с опущенной-то головой.
— Верно. Да, мне сказали "нет". А ты что тут делаешь? Я думал, что мы встречаемся у Хавиршемов.
— Получил твое смс, — пояснил Шерлок. — И, по правде говоря, я только что поговорил с миссис Хавиршем.
Джон кивнул.
— Не знаю, как ты, но я немного проголодался и хочу где-нибудь перекусить.
— Я знаю одно приятное местечко дальше по улице.
— Ты взял дело, которое миссис Хавиршем тебе предложила?
Шерлок на ходу покачал головой.
— Скука. У нее есть масса возможностей, к кому обратиться, если она хочет впустую потратить чье-то время.
— Стыд и позор.
— Как скажешь. Но есть и положительная сторона: я нашел велосипед Джейкоба Петтингема. Требовалось просто отыскать нужную "комиссионку".
— И ты пришел к этому заключению...
— Велосипед исчез там, где в округе ведет бизнес десяток "комиссионок". И только шесть из них принимают велосипеды. Я стал обходить их, пока не нашел нужную. И передал это Петтингему. Я также ему сказал, что в его же собственных интересах избавиться от "друга" Генри Хьюза. Мистер Хьюз — вор, я вычислил это в первые же секунды, когда мальчики подошли к нам.
Порой Шерлок очень удивлял Джона тем, как он выбирал дела. Дело миссис Хавиршем, касавшееся ее внука, не вызвало у Шерлока никакого интереса. А школьник, никак не старше тринадцати, который зашел в закусочную купить себе перекусить, а по возвращении не обнаружил на улице своего велосипеда, как раз вызвал.
— Он был очень рад, когда я к нему заглянул. Велосипед нашелся вовремя — прежде, чем его мама вернулась из отпуска со своим бойфрендом.
Плюс, он вернул велосипед.
Ровно тогда, когда Джон уже решал, что раскусил долговязого гения, тот снова его удивлял. Джон задумался, сможет ли он когда-нибудь полностью понять этого человека.
— Что?
— Я ничего не сказал, — ответил Джон.
— Ты посмотрел.
— Просто задумался.
— Хм.
— Значит, ты решил найти велосипед, хотя его пропажа тебя вроде бы не заинтересовала?
Пока мальчик выдавал им свою историю, Джону казалось, что Шерлок не проявляет к ней никакого интереса. По ее окончании тот просто посоветовал мальчику рассказать матери правду насчет того, что он был в той части города, которую она не одобряла, и затем развернулся и пошел прочь, тем самым поставив в разговоре точку.
— У меня было свободное время.
— Значит, в этом все дело? Единственная причина, почему ты занялся этим делом, в том, что у тебя было свободное время?
— Я был в как раз в том районе, мне было скучно, у меня было свободное время. К чему ты ведешь, Джон?
Джон сдержал улыбку, зная, что она только вызовет раздражение у его соседа.
— Не знаю... сперва Стивенсон... теперь Петтингем.
Они остановились на углу, и Шерлок шагнул к двери небольшого ресторанчика, про который упоминал Джону.
— Ты делаешь очень странные заключения.
Джон пожал плечами.
— Я ничего не сказал.
— Ты подумал.
— По-моему, у тебя склонности к паранойе.
— Если и так, это более чем заслужено.
Шерлок ответил на телефонный звонок, и Джон приглушил звук телека. Он старался не подслушивать, но, разумеется, отдельные обрывки все равно долетали.
Похоже, тот принц, что предлагал Шерлоку дело алмаза "Джария", в ближайшие пару дней будет в Лондоне.
— 221Б по Бейкер-Стрит, — сообщил Шерлок своему собеседнику. — И не трудитесь предлагать материальные стимулы. Деньги не станут для меня мотивацией взять ваше дело... Да, даже столько... Да, передайте это принцу. Когда вы прибудете? — Шерлок кивнул. — Что ж, хорошего вам дня. — Он завершил разговор и снова взялся за книгу, которую читал, когда ему позвонили.
На этот раз по психологии.
— Когда они приедут?
— Двадцать третьего.
— И сколько тебе предложили? — с любопытством спросил Джон.
— Не имеет значения, — отмахнулся Шерлок. — Суть не в этом.
— Если это поможет заплатить за газ и всем прочим, жаждущим наши деньги, то в этом.
— Скука, — пробормотал Шерлок, переворачивая страницу.
В такие моменты Джон всегда задумывался, как Шерлок вообще жил один. Да еще с прошлой проблемой наркомании. Если его не заботили деньги, как он раньше платил аренду? На что покупал одежду?
Но, тем не менее, в Шерлоке читался "дух выжившего". Это было в его глазах. Мелькало в темных тенях, поселившихся в его взгляде. Что-то, что чувствовала сержант Донован — и оттого считала, что однажды это приведет Шерлока к тому, что он станет убийцей.
Джон не был в этом уж так уверен. Но понимал, почему сержант Донован так думает. Он видел подобное у многих солдат, морпехов и других армейских служащих.
— Твой мозг входит в разгон.
— Просто делает что и всегда. Размышляет.
— Ты хочешь меня о чем-то спросить.
Джон обнаружил, что сам о многом хочет спросить Шерлока. И он заходил в этом достаточно далеко. Ему до сих пор не верилось, что в феврале он спрашивал Шерлок о... ну, о его личной жизни. Джон считал это аберрацией. Его тогда просто очень потрясло, что Шерлок никогда ни на кого не западал в юности.
— Знаешь, до того, как с тобой познакомиться, я не принадлежал к тем, кто задает людям личные вопросы о том, как они проводят свою жизнь.
— Ты и девяносто девять процентов остальной Великобритании. И, если человек не из таблоидов, это вполне честная игра. Так что, полная чушь. И без того ясно, что это американцы невыносимо любопытны — в "желтушных" статейках или без них нет.
— Тебе стоит посмотреть в зеркало, Шерлок.
— Я не любопытен. Я любознателен. Мне нужно узнавать определенные вещи, потому что однажды они могут оказаться важны в моем расследовании или какой-то другой ситуации. И если дедуктивные выводы не дают мне точных ответов, я задаю вопросы, чтобы их подтвердить.
— И ты всегда был способен... — Джон с трудом подбирал слова, — на такую необычную проницательность и наблюдательность?
— Сколько себя помню. По словам матери, я стал подвергать все сомнению немногим позже того, как научился читать и говорить. В детстве у меня были мигрени — я вбирал за раз слишком много информации и не мог ее осознать или правильно "переработать", и от этого у меня были ужасающие мигрени. И временами было тяжело находиться в публичных местах, где собиралось много людей.
В душе Джона остро толкнулось сочувствие. Он не мог себе представить, каково это, когда твой мозг так безжалостно тебя "кормит" информацией. Хотя он понимал, что это ад для любого ребенка. И, судя по всему, для страдающего мигренями Шерлока, это был именно он.
— Меня научили, как надо успокаиваться и дышать. Что, если появляется перегрузка, надо выйти из комнаты, найти себе какое-то тихое место, закрыть глаза и сосчитать до десяти — чтобы сосредоточиться на том, что будет необходимо увидеть, когда гвалт наконец прекратится.
Джон мгновенно вспомнил "поиски травки" во время дела о серийных самоубийствах. Как Шерлок пытался решить, что делать дальше. И там был весь этот шум, и то, что отвлекало Шерлока, не давая сосредоточиться. Миссис Хадсон, спрашивающая, что здесь делает полиция...
— Помолчите все, ради бога! Ни звука, ни слова, ни единого вздоха, я думаю. Андерсон, смотри в сторону, отвлекаешь.
Ему не было необходимости уходить в другую комнату, но что ему в тот момент безусловно требовалось — это тишина.
— В школе, наверное, было непросто.
— Я научился правильно обрабатывать и фильтровать информацию и как следует сосредотачиваться примерно за год до поступления в Харроу, — сказал Шерлок, отвечая не так что бы на вопрос Джона. — Здравствуйте, миссис Хадсон.
Внимание Джона переключилось с Шерлока на входную дверь. У входа в квартиру он увидел миссис Хадсон.
— Я поднималась очень тихо, — сказала она, с нежностью улыбаясь Шерлоку.
Тот ухмыльнулся.
— Я уловил ваш прекрасный аромат.
Она хихикнула.
— А! Шерлок, дорогой, мне очень не хочется беспокоить вас тем, что вы считаете бессмысленной тривиальностью, но Джон уже заплатил свою половину...
— Мои извинения, миссис Хадсон. Задержка с переводом депозита, — Шерлок махнул рукой на журнальный столик.
Миссис Хадсон сделала пару шагов к столику и подняла с него то, в чем Джон распознал шерлокову половину арендной платы.
Джон сам чуть не забыл пятнадцатого числа про оплату, но тем утром он столкнулся с миссис Хадсон, и она ему об этом напомнила. Вместе с особой ценой, договор аренды определял, что плату нужно вносить пятнадцатого числа. Миссис Хадсон объяснила, что это Шерлок сам просил так назначить. Что-то насчет наличия у него достаточного количества средств в этот день.
— Спасибо, дорогой. Вам нужно поговорить с банком об этой задержке.
Шерлок пробормотал себе под нос что-то подозрительно напоминающее "Майкрофт". Миссис Хадсон взъерошила ему волосы, словно мальчишке, от чего Шерлок закатил глаза. Она хихикнула и получила в ответ улыбку.
— Доброй ночи вам обоим, — крикнула она, закрывая за собой дверь.
— Каким образом Майкрофт ответственен за запоздавшую арендную плату?
Шерлок глянул на Джона.
— Ты пропустишь свое шоу.
— Я могу потом посмотреть повтор.
— Как пожелаешь, — Шерлок вернулся к своей книге.
После пары минут молчания, когда Джон уже решил, что Шерлок не собирается ему отвечать, тот вдруг произнес:
— Он попечитель моего трастового фонда, с которого финансируется мой банковский счет.
В этих словах звучало то самое негодование, которое отмечал в словах Шерлока о себе Майкрофт.
Детская вражда?
Джон не был уж так уверен, что назвал бы это именно так.
— А.
Однако тогда возникал другой вопрос. Зачем Шерлоку вообще снимать с кем-то квартиру, если у него есть трастовый фонд? Хотя это соответствовало, как его отношению к деньгам в целом, так и отсутствию интереса к тому, заплатят ли ему за работу.
— Раньше попечителем была моя мать. Она передала контроль Майкрофту уже... почти пять лет теперь. Пять будет в сентябре, — продолжал Шерлок. — Я получаю в месяц лишь столько, что... хватает только на половину арендной платы, одежду и — при возможности — на потакание моим интересам.
— А если у тебя кончатся деньги раньше следующего депозита?
— Останусь без них и вынужден буду ждать. Или это — или идти на поклон к Майкрофту, — тон Шерлока показывал, как он относится к последнему варианту. — Как-то я был на мели целых три недели, и должен сказать, наслаждался вызовом "как пережить их до следующего депозита".
— Хотя это несколько крутовато...
— У меня бывало и круче. В каком-то смысле, это все же немного лучше, чем замораживание моего счета и полное отсутствие каких-либо денег. Что тоже несколько раз случалось. И нет, я не собираюсь вдаваться в подробности, поскольку ты уже знаешь ответ на вопрос "почему".
Да, Джон знал. Как знал и то, что тема закончена, пока Шерлок не решит рассказать ему больше.
Но теперь Джон понимал, почему деньги для Шерлока не имели большого значения. Он вырос с ними (что было очевидно), время от времени не имел ни гроша, и сейчас имел дело со строго ограниченной суммой. Он научился жить и выживать, имея лишь мизер... и как-то находил способ справляться, когда средства заканчивались раньше времени.
— Я слышу, как в твоей голове вращаются "колесики", Джон.
— Это твое влияние.
Шерлок ухмыльнулся, не отрываясь от книги. Но Джон видел, что тот очень доволен такой ремаркой.
— Я стараюсь, — пробормотал Шерлок. — А теперь иди, смотри свой телек. Я хочу дочитать.
21 глава
— Гарри, я не в настроении разговаривать.
— Тогда нечего было отвечать, — кисло сообщила сестра. — Так что, теперь терпи. Ты и так столько времени игнорируешь мои звонки, прежде чем вообще взять трубку.
Начинается. Джон глубоко вздохнул.
— Как у тебя дела?
— Прекрасно, — ложь сквозила в голосе ясно как день.
— Это заметно.
— Не начинай.
— Прости. Я не пытаюсь ничего начать, — бормотнул Джон.
Гарри на минуту затихла.
— Как у тебя дела?
— Прекрасно, — эхом откликнулся Джон, повторив ее ложь.
— Враль. Дай угадаю: у твоего соседа окончательно съехала крыша?
Близко к этому...
— Нет, — Джон не стал распространяться.
— Думаю, тебе надо приехать ко мне.
— У меня нет ни машины, ни денег на дорогу.
— Я могу заплатить.
— Не сейчас, Гарри. — Джон передвинулся у стены. Он не желал заходить в дом. Пока что. Он оттягивал этот момент как можно сильнее.
Эксперименты, как оказалось, недостаточно отвлекали Шерлока — как и чтение книг. Ему снова позвонил личный помощник принца...
И Джон теперь старался не попадаться на глаза своему успешно выведенному из себя соседу.
Полный ноль новых дел.
Ничего, что могло бы его отвлечь.
Даже дражайшая миссис Хадсон его избегала.
И Джону оставалось только надеяться, что когда принц придет поговорить с Шерлоком, у того уже будет свежее дело, и он будет в хорошем настроении.
На это было еще время сегодня и завтра.
— Джон, у тебя все хорошо? Я серьезно.
— Что? Да, все прекрасно. Я ведь уже сказал.
— У тебя странный голос.
— Нет, не странный.
— Для меня — странный.
— Не сейчас, Гарри.
— Говорю же, приезжай. Я по тебе соскучилась.
Угу. Джон понимал, что это означает.
— Ты же знаешь, что случается всякий раз, когда мы навещаем друг друга, — Джон помнил их последние встречи. И ту знаменательную несколько лет назад, когда он объявил ей, что идет в армию.
Сестра отказывалась с ним разговаривать до последней недели перед его отъездом в Афганистан, и именно из-за того, что Джон тогда к ней пришел со своим сообщением.
В последний раз они виделись через неделю после его демобилизации. Первые пять минут все было цивильно, а потом скатилось к обычному.
Учитывая все их взаимные проблемы, Джон удивлялся, какого черта она вообще отдала ему свой мобильник. Видимо, чтобы звонить ему и доставать, вот как сейчас.
Он никогда не поймет сестру.
— Если ты просто перестанешь...
— Не перестану, — прервал ее Джон. — Я — твой брат. Мы с тобой не ладим, но это — то, из-за чего я никогда не перестану на тебя наезжать. — Он сделал паузу. — Кроме того, мамы с папой уже нет в живых, и я не хочу, чтобы мой единственный родной человек отправился вслед за ними.
В трубке наступила тишина. А потом Джон услышал. Услышал, как что-то наливают в бокал.
Вот он, ответ, почему он не хотел навещать сестру. А она упрямо отказывалась это видеть.
Следующие сорвавшиеся с ее губ слова заставили его оборвать разговор, выключить мобильник и отправиться на долгую прогулку.
Сперва Джон был счастлив, что Шерлоку встретилось новое дело. Очень и очень счастлив.
Оно было небольшое. Но его хватило, чтобы вытащить Шерлока из вновь образовавшегося у него мрачного настроения. Оно было чуть ли не хуже, чем предыдущее. Однажды спустившись ночью в туалет, Джон увидел, как расстроенный Шерлок "ест" взглядом какое-то место в полу. Он ничего не спросил, просто прошел мимо к своей цели и затем вернулся обратно в постель.
К счастью, на данный момент то настроение Шерлока испарилось. Дело. Которое тот с удовольствием взял — вероятнее всего, чтобы отвлечься.
Джону было плевать ради чего. Главное, оно отвлекало и его самого от последнего разговора с сестрой и спасало от голосовых сообщений с пьяными извинениями и обвинениями.
Сейчас они с Шерлоком были вроде как в одной связке. Слабенькой, но одной.
Перво-наперво, дело было об украденном ожерелье.
Шерлока попросили выяснить, кто его украл. Это было решительно дорогое ожерелье. Ожерелье, которое было радостью и гордостью магазина.
И еще Шерлока попросили выяснить, каким образом его украли.
Поскольку оно было заперто на витрине зала, где часто бывали посетители. Камеры ничего не зафиксировали. И никто даже представить себе не мог, каким образом вор достал ожерелье. А так же, кем он был и как избежал камер.
Владелец этого небольшого, но дорогого ювелирного магазинчика не мог себе позволить огласки и не стал обращаться в полицию. Ситуация напоминала ту, с которой столкнулась Стейша Десмонд со своей сталкершей. Пойдешь в полицию — и СМИ все узнают. В данном случае, владелец магазина не сомневался, что огласка в СМИ потопит его бизнес.
Шерлок выяснил, что это была работа кого-то из своих — он показал на видеозаписи момент, который был с задержкой зациклен и проигрывал по кругу одни и те же двадцать секунд. Кроме того, вор очевидно использовал ключ — его вернули, но немного не на то место.
И каким-то образом все это было проделано так, что никто из двух охранников ничего не заметил. По бросаемым на них сердитым взглядам, Джон заключил, что скоро они пополнят ряды безработных.
Через два часа, которые Джон активно провел в качестве слушателя, которого Шерлок засыпал своими идеями и теориями (что было уже рутиной, против которой Джон честно не возражал... это было довольно приятно — и помогало в моменты, когда Шерлок начинал сильно раздражать), Шерлок вычислил вора.
Это была сотрудница, как он и утверждал ранее.
Сотрудница, у которой, как оказалось, был роман с боссом. С тем самым, который попросил Шерлока о помощи.
Сотрудница, которая решила, что ей наплевать на бросившегося ее начальника и выбрала такой способ ухода с упомянутой выше работы. И, судя по смс в ее телефоне, который она по-глупому бросила, у нее была назначена встреча со скупщиком краденого.
Сотрудница, которая решила, что не хочет, чтобы Шерлок и Джон ее преследовали, и нашла способ этого избежать.
При помощи горы мускулов почти в шесть футов ростом, которая преградила им с Шерлоком путь, думая, что женщина искренне зовет на помощь.
— Мы ее не домогаемся, — раздраженно пояснил Шерлок. — Она воровка.
— У вас тому есть доказательства?
— Да, но они не при мне. Уйдите с дороги!
— Я никуда не пойду.
Джон вздохнул. Если эта дама вовремя доберется до своего скупщика (с которым она должна была встретиться через двадцать минут), ожерелье будет потеряно навсегда, а ему придется жить с Шерлоком и его, без сомнения, вновь испорченным настроением.
Отчаяние и адреналин придали Джону сил. У него в голове появился очень идиотский маневр, и он уже достаточно отчаялся, чтобы его претворить в жизнь. Все, что угодно, лишь бы не очередной раунд жизни с Шерлоком в плохом настроении — и практически сразу после предыдущего, которое тот только-только преодолел. Джон мог с ними справиться, но только если их разделяло какое-то время.
Обдумывая решение, Джон почти не слушал препирательства Шерлока и качка. Но принял он его очень вовремя, потому что качок, похоже, как раз собирался Шерлоку врезать.
— Смотри! — отчаянно показал Джон куда-то за спину горы мускулов, разыгрывая из себя шокированного.
— Что? — этот идиот (как бы сказал Шерлок) попался на удочку, и Джон прицельно врезал ему в челюсть.
Тот быстро повалился на землю, и Джона с некоторым удивлением заключил, у этой горы мускулов "хрустальная челюсть"¹.
— Что... — начал было Шерлок, но Джон схватил его за руку.
— Бежим! У нее перед нами пятиминутная фора, скорее! — Джон толкнул его вперед, Шерлок через секунду сорвался с места, а Джон помчался следом, наступая ему на пятки.
— Я знаю короткий путь, — сообщил Шерлок и резко свернул вправо.
Ну разумеется.
Пятнадцать минут спустя
— Вы все испортили, вы, возмутительные...
Джон и Шерлок проигнорировали разъяренные оскорбления, которыми осыпала их Дайана Тейт — Шерлок вытащил ожерелье из ее сумки, а Джон позвонил владельцу ювелирного магазина с сообщением, что оно у них.
— Позвони сержанту Уокеру в отдел ограблений, — сказал Шерлок Джону, когда тот закончил разговор. Он назвал Джону номер. — Скажи, пусть встретится с нами в магазине — мы предотвратили крупную кражу, — Шерлок повернулся к Дайане. — А вы сейчас же заткнетесь. Для человека с некоторым количеством интеллекта, судя по вашему плану кражи, вы ведете себя невероятно глупо. Будьте добры, воспользуйтесь своим интеллектом по назначению: сидите тихо.
Она раздраженно на него уставилась, и Шерлок поднял палец.
— Ни слова. Или я заткну вам рот.
— Он действительно это сделает, — вставил Джон. — А вам стоит дать мне осмотреть вашу лодыжку, — добавил он, набирая ярдовский отдел ограблений. Основной причиной, почему Дайана не смогла встретиться со своим скупщиком, было то, что она увидела, как быстро Шерлок с Джоном ее нагнали, и запаниковала. Бросилась в бега, и пытаясь перескочить через стену выше ее на два фута, повредила лодыжку.
— Позвольте ему взглянуть, он — доктор, — добавил Шерлок. — Хотя вы сами виноваты. Если бы воспользовались тем ящиком, у вас еще могло бы получиться. Но вы позволили себе запаниковать. Должен сказать, я разочарован.
— Пошел к черту!
— Разве я не говорил, что заткну вам рот, если вы произнесете еще хоть слово?
Два часа спустя
Джон кивнул сержанту Уокеру, который заканчивал записывать его официальные показания. Джон решил рассказать все сам, избавляя ярдовца от необходимости иметь дело с Шерлоком.
Кстати, говоря о последнем: как раз сейчас Шерлок занимался тем, что возвращал ожерелье владельцу магазина — и вне поля зрения сержанта, которому упомянутый владелец рассказал некоторым образом подредактированную версию событий.
Кроме того, упомянутый владелец магазина договорился со своей подчиненной, что выдвинет против нее лишь незначительные обвинения для соответствия "официальной версии", а она взамен не станет выкладывать всю подноготную об их связи.
Все, что угодно, лишь бы избежать публичности. Ну, по крайней мере, сейчас все кончится небольшой газетной статейкой, а не полномасштабным скандалом.
Джон нашел, что все это его не особенно беспокоит. Он много раз сталкивался с отредактированными версиями событий, когда был в Афганистане. И сейчас здесь не было большого преступления. Дайана Тейт никого не убила, она только сорвалась на мужчину, который ее бросил, и ударила в самое уязвимое место, какое только смогла придумать.
Джон задумался, должно ли это его беспокоить.
Обман полиции, договоренность владельца магазина с Дайаной Тейт.
Должно бы. Того, кем он был десять лет назад, это бы точно обеспокоило. Даже шесть лет назад. У него были принципы, мораль... восприятие того, что хорошо, а что плохо, что справедливо, а что нет...
И все это оставалось у него до сих пор. Ничего не исчезло.
Но где-то в глубине души Джон знал, что все несколько изменилось.
Свой вклад в это, вне сомнений, внесли служба в армии и командировка в Афганистан. И, вероятно, еще проведенное время с Шерлоком.
Джон услышал, как дверь открылась, и ему не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что на улицу вышел Шерлок.
Он потом еще поразмышляет на эту тему.
— Проголодался? Полагаю, пробежка должна была поспособствовать твоему аппетиту, — прокомментировал Шерлок. Судя по тону, он был очень доволен собой.
— Немного. И я уверен, ты знаешь здесь неподалеку какое-нибудь хорошее местечко.
— Разумеется.
Джон даже не потрудился поинтересоваться, заплатил ли Шерлоку владелец ювелирного магазина. Почти наверняка нет. Скорее, предложил скидку на свои товары или что-то подобное.
— Как рука?
Джон слегка озадачено посмотрел на Шерлока.
— Прости?
— Твоя рука. Ты ему сильно врезал.
— Да нет. У него была "хрустальная челюсть". Все в порядке.
— Хм, — на лице Шерлока промелькнуло веселье.
— В чем дело?
— Я думал, это работает только в фильмах и передачах по телеку.
— Что работает?..
— Показать куда-то и завопить "Смотри!", чтобы кого-то отвлечь.
Джон ухмыльнулся.
— Очевидно, это работает и в реальной жизни.
Шерлок засмеялся.
— Очевидно, да.
¹ "Хрустальная челюсть"/"стеклянная челюсть" (glass jaw), "пробитость" — так называют явление, характеризующее особенное физиологическое состояние спортсмена. Оно означает неспособность бойца выдержать даже относительно слабые удары в область головы. «Пробитый боксер» – это тот спортсмен, который в ходе карьеры неоднократно пропускал удары в область головы. (с) https://alvin-almazov.ru/boxing/probityj-bokser-v-edinoborstvax-delat-li-na-nego-stavku/
22 глава - Эпилог
От автора: Добро пожаловать в эпилог, конец пути. 21 главу вы читали о том, что испытывал Джон в первые 51 день жизни с Шерлоком. Ничего себе выдалась для него "поездочка", да? И мы уже знаем, что произошло 23-го марта. Это начало "Слепого банкира". Ну, вроде как начало. Мы просто кое-чего не видели. И это эпилог от лица Шерлока.
Услышав, что Джон снова что-то ворчит насчет отсутствия еды, Шерлок глянул на него поверх книги. Взгляд на часы подсказал, что скоро появится определенный посетитель.
Этим утром он получил звонок, что принц Халид, по словам его личного помощника, который, собственно, и был на линии, не сможет лично посетить Шерлока на Бейкер-стрит. Так что, вместо этого приедет его личный помощник, чтобы от имени принца поговорить об алмазе "Джария".
Откровенно говоря, Шерлок не испытывал какого-то интереса к этому делу. Он согласился на все это только, чтобы прекратить ворчание Джона.
Он уже все для себя решил, но чтобы умиротворить Джона, он выслушает предложение принца. И после этого его отклонит.
— Как мы умудряемся выпить столько молока? — выпалил Джон, по голосу, до крайности раздраженный.
— Не представляю, — вежливо ответил Шерлок, старательно не отрывая глаз от книги. Он надеялся, что Джон сейчас отправится в магазин. Когда он отклонит предложение принца, атмосфера встречи может перерасти в напряженную, и Шерлок не хотел, чтобы Джон был поблизости.
Он услышал, как хлопнули дверцы шкафчика, и Джон еще пару раз что-то проворчал.
— Я ухожу, — крикнул Джон, надевая пальто. — Нам нужно купить еды.
— Я это уже понял.
Он ощущал на себе сердитый взгляд и понимал, что Джон раздражен на него. Разумеется, на настроение доктора могли повлиять и многочисленные голосовые сообщения, которые, как он заметил, оставляла Джону его сестра. Но Шерлок предполагал, что отсутствие еды и то, что Джон утром запнулся о стопку книг на полу, тоже внесли свою лепту.
Сам он не видел никаких проблем с походами в магазин. Живя один, он нормально питался вне дома, и в любом случае, терпеть не мог ходить за покупками. Слишком обыденно. Скучно. Вот почему он был очень доволен, когда Джон стал брать этот вопрос на себя.
Он услышал, как хлопнула дверь — еще один признак раздражения. Ее закрыли не со злостью, просто быстро захлопнули.
Время, казалось, замерло, а потом он услышал дверной звонок. А, его гость.
Он услышал, как миссис Хадсон вышла открывать дверь.
Двадцать минут спустя
В ответ на него уставились холодные темные глаза.
Личного помощника принца отказ не порадовал. Шерлок с горем пополам все же выслушал этого человека, пока тот объяснял ситуацию.
Что произошло с алмазом было совершенно очевидно. Ответ был скучен. Все ровно так, как он и думал. И принц тоже бы понял, если бы открыл глаза и по назначению использовал свой мозг.
— Мы проделали весь этот путь, мистер Холмс, — отрывисто, с сильным восточным акцентом произнес Амид аль-Факи. — Принц надеялся, что вы сможете помочь.
— Вы проделали весь путь в Лондон не только ради того, чтобы получить мою помощь. Принца привели сюда и другие дела, — возразил Шерлок. — Я уверен, он переживет мой отказ. Я не вижу никакой потребности в моей помощи.
— Понимаю. Что ж, тогда мне нет нужды больше здесь оставаться. Спасибо, что потратили время, — Шерлок не сделал попытки встать — он знал, что это невежливо, но ему было все равно. Он коротко кивнул личному помощнику принца и, не дожидаясь его ухода, снова взялся за книгу.
Шерлок услышал звонок мобильника, но не своего. Он посмотрел на помощника принца: тот остановился на пути к двери, принял звонок и заговорил по-арабски. Тон Амида аль-Факи и то, как он еще сильнее распрямил спину, показывали, что он говорит с принцем.
Шерлок поморщился от резких звуков речи. Арабский не тех языков, что плавно вливаются в уши.
Помощник принца договорил, а Шерлок снова посмотрел на часы. Джон вот-вот закончит с покупками. Если не начнет снова ругаться с кассовым автоматом. Так что, от двенадцати до пятнадцати минут до его возвращения.
— Мистер Холмс.
Шерлок снова взглянул на помощника принца. Его глаза... поблескивали.
Так, а теперь-то что?
— Да?
— Принц передает, что очень разочарован. А он ненавидит разочаровываться.
— Какая жалость.
— Он приносит извинения, что отнял у вас время. И настоятельно просит ни с кем не обсуждать его обращение, это деликатная тема.
— Конечно, — Шерлок решил, что его предупреждают или скоро предупредят. Очевидно, принц не привык, что ему говорят "нет". Шерлок понимал, что скоро получит какой-то ответ на свой отказ. То, что сейчас делал Амид аль-Факи было лишь ширмой.
Личный помощник принца кивнул, развернулся и пошел вниз по лестнице. Шерлок захлопнул книгу, в его голове вихрем кружились мысли о возмездии, которое может отправить ему принц.
Шерлок встал с кресла и начал мерить шагами гостиную.
И через пару-тройку поворотов он краем глаза заметил какой-то блеск. Подобный бывает, если на лезвие ножа падает луч солнца...
О.
О!
Автор: AllesandraQ
Переводчик: petergirl
Оригинал: A Study In Living With Sherlock Holmes (неполная версия, но аккаунт посещаем автором) и полная версия на fanfiction.net
Рейтинг: R (авторский)
Жанр: джен, драма, занавесочная история, элементы детектива, дружба
Размер: Макси (40,6 тыс слов)
Герои: Шерлок|Джон, а так же инспектор Лестрейд, Салли Донован, миссис Хадсон, Молли Хупер, Майк Стамфорд
Описание: После событий "Этюда в розовых тонах" Джон Ватсон переезжает на Бейкер-Стрит. Он понятия не имеет, какой станет для него жизнь с эксцентричным гением Шерлоком Холмсом, но, если первые двадцать четыре часа хоть что-то отражают, он однозначно "в деле".
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г и охватывает таймлайн между 1 и 2 сериями первого сезона.
Разрешение на перевод есть.
21 глава на фикбуке.
22 глава (Эпилог) на фикбуке (это уже на всякий случай).
1 глава
Глава 1
Дата: 31 января 2010. Первый день
Время: 14:30
Место: 221Б Бейкер-стрит
Дата: 31 января 2010. Первый день
Время: 14:30
Место: 221Б Бейкер-стрит
Фу. Солнце.
Яркий свет добирался до самого мозга, от него невозможно было никуда спрятаться.
Наконец Джон моргнул, открыл глаза и отвернулся от льющегося в окна солнца.
По ощущениям, он лежал не на своей кровати.
Скорее, это было похоже на какой-то диван.
Сердце пустилось вскачь.
Где я?
Он быстро сел, не узнавая окружающую обстановку.
— Добрый день, — пророкотал справа вроде как грудной баритон.
Джон заморгал, пытаясь узнать голос и комнату, а потом все внезапно упало на свои места.
Шерлок Холмс.
Серийные самоубийства.
Убийца-кэбмен.
Шерлок, собирающийся проглотить пилюлю.
Выстрел в кэбмена.
Джон потряс головой, словно стряхивал паутину, и посмотрел на Шерлока, который сидел в своем кресле за ноутбуком. Теперь он понимал, где находится, и его сердце вернулось к нормальному ритму. А потом что-то щелкнуло у него в мозгу.
Ему не снилось кошмаров. Ни единого.
Ха. Наверное, он вымотался до предела. Если для ночи спокойного сна требуется именно это, он готов превратить это в систему.
— Ты готов был отключиться, еще когда мы ели в китайском кафе, — сказал Шерлок, не отрывая взгляд от экрана.
— Адреналин схлынул, — пробормотал Джон, потирая лицо.
— Скорее всего, — согласился Шерлок. — И поскольку ты еще не перевез сюда свои вещи, то лег спать здесь, на диване.
— Который час?
— Половина третьего.
— Ты сам сколько-нибудь спал?
— Немного, — ответил Шерлок и потом поднял взгляд от ноутбука. — Я дал тебе поспать допоздна, поскольку решил, что твое тело, в отличие от моего, к подобному не привыкло.
— Да, это точно, — признал Джон, опустив ноги на пол, и потом потянулся, слегка поморщившись от ноющей боли в одеревеневшем плече.
— Все еще планируешь переезжать?
Джон подумал над вопросом. Последние двадцать четыре часа были очень... почти безумными.
— Зависит от. Жить с тобой — это всегда будет как прошлой ночью?
— Х-м-м, не всегда. Но подобное, да, ожидается.
Интересно, чем этот человек занимается в свободное время между расследованиями? Что ж, времени это выяснить более чем достаточно.
— Да, я перееду... В хостеле вещей у меня немного, только чуть одежды и ноутбук, но все остальное находится на складе, — Джон вздохнул. — Еще та будет поездочка.
— Далеко этот склад?
Джон назвал адрес и посмотрел, как Шерлок набирает его на ноутбуке. В это время раздался стук в дверь, затем она открылась, и на пороге появилась миссис Хадсон.
— О, хорошо, что вы уже проснулись, доктор Ватсон, — она вошла в квартиру и поставила перед Джоном чашку, с похоже что с горячим чаем, и затем вторую около Шерлока.
— Спасибо, — тепло сказал Джон и с благодарностью отхлебнул из чашки. Чай поможет ему стряхнуть сон. А вот Шерлок к своему чаю не прикоснулся, отметил он. Внимание детектива было полностью сосредоточено на ноутбуке.
— Пожалуйста, дорогой, — миссис Хадсон тепло улыбнулась и стиснула руки. — Так вы действительно переедете, Джон? Надеюсь, события прошлой ночи вас не оттолкнули. Шерлоку бы пригодился сосед.
Джон отметил легкую улыбку, мелькнувшую на губах Шерлока, который тем временем переключил внимание с ноутбука на телефон.
— Да, я собираюсь. Мне только надо найти способ доставить сюда свои вещи. И нет, меня ничего не оттолкнуло.
Миссис Хадсон просияла.
— Это хорошо! Поверьте, живя с Шерлоком, вы не заскучаете. Он вам не позволит.
Джон решил, что, скорее всего, так и есть, и судя по мгновенно посетившей Шерлока ухмылке, тот был с этим согласен.
— Что ж, тогда пейте свой чай, а я пойду назад к своему телевизору. Развлекайтесь, — она потрепала Джона по щечке, и тот слегка покраснел.
Миссис Хадсон тем временем потрепала по руке Шерлока и затем ушла.
— Джон, если хочешь освежиться, можешь сделать это сейчас — или когда вернешься из своего хостела. У тебя есть два часа до того, как "Объединенные грузчики" доберутся до твоего склада.
Джон моргнул.
— Я... что?
Шерлок посмотрел на него, явно слегка раздраженный, что приходится давать дополнительные объяснения.
— Я договорился, — он поднял в руке мобильный. — "Объединенные грузчики" через два часа прибудут на склад за твоими вещами. Тебе надо будет их встретить. И я предполагаю, что ты испытываешь желание освежиться.
Джон только моргал, глядя за Шерлока, и пытаясь нагнать резкий поворот событий.
Шерлок нахмурился.
— Серьезно, Джон, ты всегда со сна так туго соображаешь? Вот теперь ты понимаешь, почему я не сплю во время дела. И не ем. Это замедляет тело и разум.
Да, Джон помнил тот разговор. Вчера ночью Шерлок почти ничего не съел в том китайском ресторанчике, куда они зашли подкрепиться.
Джон снова потер лицо.
— Просто за двадцать четыре часа много всего случилось. Мозг еще не до конца переварил.
— Хм, да, наверное, действительно было много событий. Так или иначе, сейчас все готово к перевозке твоих вещей.
— Ты быстро все организовал.
— Разумеется. Чем дольше ты ждешь переезда, тем больше будешь о нем задумываться. А чем больше ты будешь о нем задумываться, тем скорее решишь вообще не переезжать, и мне придется искать нового соседа. А это довольно хлопотно, — сказал Шерлок, не отрывая взгляда от телефона и продолжая отвечать на смс.
— Тебе, наверное, нужно съездить в Скотланд-Ярд и сделать заявление о том, что произошло? — спросил Джон, поднимаясь на ноги.
— Уже.
Джон кивнул и двинулся вперед. Но едва он сделал пару шагов, как нога у него подломилась, и он быстро ухватился за стол.
Это все в твоей голове. В твоей голове. У тебя не было проблем бегать за Шерлоком прошлой ночью.
Джон заново проиграл в памяти, как они неслись за такси.
— Скорее, Джон. Мы упустим его!
Нога распрямилась, фантомная боль ушла.
— Ванная рядом с моей спальней, — прокомментировал Шерлок. — За кухней.
Войдя в упомянутую кухню, Джон скорчил гримасу. Стол и кухонные тумбы были сплошь завалены какими-то вещами. И нигде ни малейших следов еды. Среди вещей на тумбах наличествовало несколько коробок, явно принадлежавших к еще нераспакованным вещам Шерлока.
Джон прошел через небольшой холл, миновал, судя по той малости, что было видно, спальню, и вошел в небольшую ванную.
Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.
Итак, это начало его новой жизни.
Следовало признать, что он куда больше предпочитал это начало тому, с которого начиналась его гражданская жизнь.
Будучи военным, Джон привык принимать душ быстро. Но стоять под горячими струями было приятно, и плечо в кои-то веке не ныло. Обычно оно тянуло тупой болью, напоминая Джону о произошедшем.
Закончив с душем и вытершись, Джон вынужден был, к сожалению, вспомнить, что у него здесь нет смены одежды, так что он просто снова натянул на себя ту, в которой был с прошлой ночи, сказав себе, что переоденется, как только доберется до своей комнаты в хостеле.
Он вышел из ванной, аккуратно прошел через кухню и успешно добрался до главной комнаты, не свернув ничего со стола на пол. Шерлок все еще был там, полностью погрузившись в свой ноутбук. Джон видел, что детектив сидит на своем сайте.
Он подошел к дивану и увидел, что на маленьком журнальном столике лежат вещи. Их было немного — главным образом, его бумажник. И его пистолет. Взяв последний в руки, Джон поморщился, заметив, что пистолет не поставлен на предохранитель.
Чертова небрежность. Он не совсем понимал, куда ему деть оружие, здесь не было подходящего места. В результате сунул его за пояс, напомнив себе, что пистолет может пригодиться при расследовании. Потом он открыл бумажник и хмуро посмотрел на его содержимое.
До хостела придется идти пешком, у него не хватит денег на поездку туда, на склад и на возвращение в квартиру.
Надо будет поискать работу...
— Готов?
Джон вздрогнул и увидел стоящего у двери Шерлока — тот был уже в пальто и с повязанным шарфом.
— Бери бумажник и пошли. Возьмем такси до твоего хостела, там ты разберешься со своими делами, и потом поедем на склад.
— Ты... ты собираешься ехать со мной?
Шерлок пожал плечами.
— Могу поехать. У тебя недостаточно денег на все эти поездки на такси, а у меня сколько-то есть, и я могу тебе с этим помочь. Сейчас у меня нет дела, нет ничего срочного в Бартсе, и мне нечем заняться. Ну, кроме того, чтобы удостовериться, что мой новый сосед устроился на новом месте, — он сверкнул ухмылкой. — Пошли, — и Шерлок, не дожидаясь ответа, вышел из 221Б.
Джону потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и направиться следом.
Вскоре он уже сидел в такси с Шерлоком и ехал в свое уже-почти-бывшее жилье. И хоть он пытался избавиться от этого чувства, ему все равно было не по себе — последний таксист, с которым они имели дело, оказался серийным убийцей и так далее. Но поскольку Шерлока это явно не трогало, Джон решил, что тоже этого не допустит.
Детектив сидел, сосредоточив свое внимание на мобильнике, и Джон проверил свой: там оказалась пара сообщений от Гарри.
Ее обычные сообщения. Они стали почти одинаковы с тех пор, как сестра разошлась с Кларой. Сейчас она, без сомнения, уже набралась, и у Джона не было никакого желания с ней в таком состоянии разговаривать. Все их предыдущие попытки заканчивались тем, что они начинали орать друг на друга.
— СМИ получили информацию о том, что произошло, и что убийцу нашли, но он был уже мертв к тому времени, когда его выследили, — объявил Шерлок где-то через десять минут тишины.
— Правда? Откуда ты знаешь?
— Один из моих информаторов прислал краткий набросок брифинга, на котором он был, — Шерлок поднял в руке мобильник, и Джон прочел сообщение.
— У тебя есть информаторы среди репортеров?
Шерлок ухмыльнулся.
— И не только.
Джон не стал расспрашивать, просто убрал эту информацию в отделение Шерлока Холмса, которое он создал у себя в голове. У него было странное чувство, что там очень быстро много всего соберется.
— А как они объясняют его смерть? Я имею в виду, его ведь застрелили и все такое.
— Без понятия, это уже не моя забота, — ответил Шерлок, которому, судя по тону, уже наскучила эта тема. Он бросил взгляд на Джона. — Нет нужды волноваться на этот счет, — добавил он.
Джон принял его слова на веру. Он немного переживал из-за необдуманности своего поступка. Но в то же время, хоть он и удивлялся, что убил человека, чтобы защитить того, кто сидел сейчас рядом с ним — человека, которого он едва знал, он так же и понимал то, что это было единственным возможным решением. И, по итогу, верным.
— А тебя там отметили? Ты ведь помогал.
— Нет, конечно же, нет.
Джон поднял брови, и Шерлок в ответ на него глянул.
— Что?
— Почему "нет"?
Шерлок пожал плечами.
— Нет никакой нужды про меня писать. Кроме того, едва ли мое участие было бы отмечено приятным образом. Меня вполне удовлетворяет просто помогать, а у Ярда теперь на одного убийцу меньше тревог.
— Но ты же помогал, ты внес свой вклад, — запротестовал Джон. — Ты должен получить хоть какое-то признание заслуг.
Шерлок пожал плечами.
— Не вижу нужды.
Джон нахмурится. Это было неправильно. Да, как он за последние двадцать четыре часа выяснил, Шерлок бывал раздражающим, темпераментным и много каким еще, но он все равно был блестящим. Если бы не Шерлок, люди бы почти наверняка продолжали погибать. Он должен получить за это хотя бы признание.
— Джон, вы солдат, и вам нужно время, чтобы привыкнуть к гражданской жизни. И записи в блоге обо всем, что с вами происходит, действительно помогут вам.
— А ничего не происходит.
Ну, теперь уже Джон не мог так ответить.
И, сидя сейчас в такси, он решил, что когда у него будет свободная минутка, он напишет об этом деле в блоге.
2 глава
Глава 2
Описание главы: Первый день жизни Джона и Шерлока продолжается.
Дата: 31 января 2010, 2 часть первого дня
Время: 15:30
Место: Лондон
Время: 15:30
Место: Лондон
Когда Джон с Шерлоком прибыли в хостел, у Джона не заняло много времени разобраться с отъездом. Он, разумеется, не удивился, что Шерлок не стал помогать ему паковать вещи. Детектив вошел в комнату, огляделся и через пятнадцать секунд объявил:
— Занудство. Дай знать, когда закончишь, — и вышел за дверь.
Джон решил, что Шерлок далеко не уйдет. Насколько он себе представлял, тот, скорее всего, займет себя упражнениями в дедукции за счет входящих и выходящих из хостела.
Упаковывая одежду, Джон зацепился глазами за календарь, и скользнув взглядом вниз, увидел, что следующий визит к психотерапевту у него уже завтра.
Он вздохнул и подумал, не отменить ли все эти визиты... или может, они ему еще требуются? Так или иначе, сейчас у него будет о чем рассказать – о Шерлоке.
Джон безопасно запаковал ноутбук в другой чемодан и похватал все мелочи, которые не хотел оставлять после себя — и которые должны были спасти его от лишней траты денег, которых у него не было. Потом он подхватил левой рукой более легкий чемодан и без проблем взял второй.
Джон поставил их оба на пол и уже повернулся, чтобы выключить свет и закрыть за собой дверь, но в последний момент остановился и оглядел пустую, словно обезличенную комнату.
Это твой последний шанс.
Скажи Шерлоку, что передумал.
Распакуй вещи.
Останься здесь.
Где уныло. Где скучно. И где никогда с тобой ничего не произойдет.
Хромота наверняка вернется.
И тебе точно не будет, о чем писать.
И вряд ли придется когда-то лавировать по настоящим минным полям вместе с безумным эксцентричным соседом.
Будешь и дальше жить своей скучной, унылой жизнью.
Я так не думаю.
Джон выключил свет и закрыл дверь, ощущая, что эта глава его жизни закончена.
— Ну что, готов?
Джон перевел взгляд в коридор и увидел направляющегося к нему Шерлока.
— Готов, — Джон согнулся, подхватывая чемоданы, и присоединился к детективу. — Как развлекся?
— Этажом ниже — пятеро алкоголиков, трое любителей азартных игр и один наркоман. На том, который теперь твой бывший — неверный супруг, пара университетских студентов, патологическая лгунья и недавно разведенный муж.
— Как ты узнал? — не сдержал любопытства Джон.
— Что именно?
— Последние два, — уточнил тот.
— Я говорил с Бриджит Пассер всего две минуты. И за это время она успела рассказать, что она бывшая рок-звезда, которая теперь работает частным детективом и только что закончила захватывающее расследование при котором ее трижды чуть не убили, и она только-только вышла из больницы после последнего покушения. Не говоря уже о том, что она заодно еще и богата. Учитывая отсутствие на соответствующих местах синяков, которые должны были остаться от подробно описанного последнего покушения, ее постоянно "бегающий" взгляд, привычка накручивать на палец волосы и легкость, с которой с ее губ сходила ложь, и плюс следящий браслет у нее на лодыжке — я очень сомневаюсь, что хоть что-то из сказанного ею было правдой, хотя сама она определенно верила в свои слова.
Джону потребовалась целая минута, чтобы "нагнать" слова детектива. Тот говорил настолько быстро, что временами поспевать за ним было довольно трудно. Наверное, примерно так себя чувствовал порой детектив-инспектор. Когда Шерлок "выстреливал" своими дедукциями, он "пробегал" милю в минуту, словно не мог удержать рвущиеся наружу слова. Если это была всего лишь его речь, что же творилось у него в голове?
— А разведенный муж?
— На безымянном пальце след обручального кольца, а сам он по виду в сильном стрессе. Я заглянул через плечо, когда он просматривал список контактов на своем телефоне — он удалял одно имя, женское с двойной фамилией — явно девичьей и по мужу, которые она соединила через дефис. Развод и недавний.
— Может, он вдовец, — заметил Джон, заходя в лифт вместе с Шерлоком.
Тот улыбнулся.
— Сантименты, Джон. Будь он вдовцом, он не снял бы обручального кольца и не стал удалять ее из контактов. Помни про сантименты. Как с твоим мобильником.
В памяти Джона вспыхнул разговор в такси, когда они ехали на Лористон-Гарденс. Когда Шерлок рассказывал ему, как именно он узнал то, что узнал.
"Брак в опасности — полгода и все рухнуло. Брось она его, он бы оставил телефон. Сантименты. Но он избавился от него — отдал его вам".
— Значит, это он ушел от жены?
Еще одна улыбка.
— Да. Если бы ушла она, он бы до сих пор носил кольцо и хранил контакты. Но ушел он и, у него, вероятно, так же проблемы с финансами, раз уж он теперь живет в хостеле.
Двери лифта разъехались, и за ними показался вестибюль хостела. Джон вспомнил, что ему еще нужно поговорить с менеджером, и скорее всего, заплатить неустойку за досрочного расторжение договора.
— Мне надо еще уладить...
— Уже сделано, — резко ответил Шерлок.
— Постой... что?
— Уже сделано. Джон, ты что, до сих пор не проснулся? Вчера ты без проблем следил за моей мыслью — и делал это намного лучше, чем основная масса людей, могу добавить.
Слова Шерлока в первый момент обожгли обидой, но Джон загнал ее в глубину, понимая, что Шерлок его не оскорбляет... ну, вроде как. Он просто перечислял факты, но делал это в своей особой, уникальной манере. Джон затолкал обиду подальше, сознавая, что обижаться тут совершенно бессмысленно.
— И как ты это сделал? — спросил он, выходя на улицу вслед за Шерлоком.
— Какая разница? Проблема решена. Тебе осталось только к концу февраля заплатить неустойку и на этом поставить точку. Одной задачей меньше, займись вместо нее переездом. Пошли, поймаем такси — сильно сомневаюсь, что тебе очень хочется тащить эти чемоданы на себе до Бейкер-стрит.
Шерлок ухитрился выцепить откуда-то такси, хоть Джон мог бы поклясться, что обозримом пространстве не было ни единого. Вышедший из машины шофер помог Джону с чемоданами, а Шерлок сразу же забрался в салон. Через пару минут Джон тоже скользнул на сидение, дал таксисту адрес, и они отправились в путь.
— Я был прав, — пробормотал Джон, ощущая некоторое ошеломление. — И миссис Хадсон тоже.
— Насчет чего?
— Что рядом с тобой не заскучаешь.
Шерлок издал смешок и поднял взгляд от мобильника. На его лице была искренняя улыбка — вроде той, что была прошлой ночью, когда они хихикали вместе у входной двери после погони за такси.
— Точно. Хотя, должен сказать, ты меня удивляешь — а это редкость, учти.
Джон поднял бровь.
— Удивляю?
— О да, и как я уже сказал, людям это удается нечасто. О, время от времени бывает, что я что-то упускаю, как с твоей сестрой, но в целом — нет.
— И чем же я так тебя удивил?
— Ты не стал злорадствовать, что я ошибся насчет пола Гарри.
Джон пожал плечами.
— Ты увидел имя "Гарри". Не "Гарриет". Легко было сделать очевидное предположение.
— Делать предположения опасно.
— В некоторых случаях, — согласился Джон. — А чем еще я тебя удивил?
— Ты не послал меня к черту после нашего разговора в такси.
А. Да. Это когда Шерлок выложил кучу фактов, которые подметил во время их краткой встречи в Бартсе. Озвучил голую правду о любви Гарри к выпивке, и тот факт, что у Джона имеется психотерапевт и психосоматическая хромота... Сказать по правде, Джон до сих пор не знал, как к этому относиться — его раздирали противоречивые чувства. Он испытывал раздражение и возмущение... но потом, осознав ситуацию, отчего-то обнаружил, что она его не беспокоит. И это правда было блестяще. Даже, если он и чувствовал себя после этого малость "раздетым".
— И ты не попытался мне врезать, и не прервал со мной все контакты. Плюс, ты по своей воле поехал со мной на место преступления, чего не сделали бы девяносто девять процентов человечества, если только они не работали в полиции.
А еще Джон дважды делал ему комплименты во время дедукции о Дженнифер Уилсон. Да, он видел, что тогда удивил Шерлока. В первый раз — как раз перед тем, как внимание детектива отвлек Лестрейд, а потом:
— Фантастика!
— Вы произносите это вслух.
— Все, умолкаю.
— Да нет... я не против.
Даже в его голосе сквозили удивление и удовольствие. Признаться, дедукции Шерлока легче было ценить — и восхищаться, как работает мозг этого человека, когда они были направлены на кого-то другого.
— Плюс добавить тот факт, что я в итоге бросил тебя одного на том самом месте преступления, отправившись на поиски розового чемодана, и потом тебя похитил мой брат, а ты все равно приехал в квартиру, когда я прислал тебе смс. Логический вывод: большинство постаралось бы забыть о моем существовании еще к окончанию разговора с Майкрофтом.
Ладно, он понял. Если все предыдущее люди еще могли принять, то Майкрофта Холмса действительно вряд ли. А Джон пробыл в обществе этого человека... сколько? Минут пять? "Может, чуть дольше, но не более десяти", — подумал он.
— А потом ты по своей воле послал смс убийце, хоть я и чувствовал, что тебе пару раз хотелось мне врезать...
— Хотелось, — признал Джон.
Шерлок улыбнулся.
— Но ты все равно продолжал думать вместе со мной над делом и высказывал свои предположения, когда я размышлял вслух...
— Потому что миссис Хадсон унесла твой череп, — прервал его Джон.
— А потом ты пошел со мной к Анджело и с готовностью ввязался в погоню за такси. Ну и конечно, мы знаем, что произошло дальше.
Да-да, они оба знали. "Поиски травки" на Бейкер-стрит, открытие про Дженнифер Уилсон, Шерлок, севший в такси к убийце, Шерлок, приготовившийся проглотить чертову пилюлю, и Джон, выстреливший в таксиста, чтобы спасти жизнь этому гениальному безумцу.
— И после всего этого ты все еще желаешь перебраться в одну квартиру со мной. Большинство людей сказало бы, что ты свихнулся.
— Ну, я же хожу к психотерапевту.
Шерлок хихикнул, и как ни странно, это прозвучало резковато, как и в предыдущие пару раз, когда Джону доводилось слышать смех Шерлока. Этот человек явно не имел привычки смеяться.
— Как я уже сказал, ты меня удивил.
— Тебе непросто это признать, да?
Еще одна улыбка, слегка натянутая.
— Но я это сделал. Много у тебя вещей на складе?
— Не особенно. Где-то с дюжину коробок. На распаковку тоже много времени не уйдет. Надеюсь, они поместятся в мою будущую комнату.
— Спальня наверху больше, так что должны.
Джон моргнул, и Шерлок поднял бровь.
— Да?
— Я думал, ты захочешь взять себе бОльшую спальню.
— Хм, да? Ну, я не вижу в этом нужды. Я не особенно много сплю, а когда все же засыпаю, то это чаще случается на диване.
— И сколько часов ты спишь?
— Без понятия. Во время расследования? Нисколько, как я уже говорил, пока мы ели дим-сум. Не во время расследования? О... по паре часов там и тут.
Доктор в Джоне поморщился.
— Это не есть хорошо. Как и твои привычки по поводу еды.
— О господи...
— Что?
— Кажется, мой новый сосед собирается поучать меня насчет сна и пищевых привычек.
— Тебе надо лучше о себе заботиться, раз ты единственный в мире детектив-консультант, — Джон тут же пожалел, что сказал это. Он чувствовал, что его слова напоминают брюзжание.
— Я прекрасно о себе забочусь, доктор Ватсон, — протянул Шерлок, но в его ответе ощущался подтекст.
Не дави на меня.
Джон мудро послушался.
— И ты действительно играешь на скрипке?
— Да. Выбор был: либо учиться играть на музыкальном инструменте, либо осваивать спорт, — презрение в голосе Шерлока ясно показывало, что он об этом думает. — Мы с Майкрофтом благоразумно выбрали обучение музыке.
"Интересно, на чем играет Майкрофт?"
— Успешно?
Шерлок встретился глазами с Джоном и ухмыльнулся.
— Очень успешно.
Эти два слова напомнили Джону их краткий разговор перед тем, как Шерлок спросил, хочется ли ему еще переделок.
— Вы ведь доктор. Даже военный доктор.
— Да.
— Хороший?
— Очень хороший.
3 глава
Глава 3
Описание главы: Последняя часть первого дня.
Дата: 31 января 2010. 3 часть первого дня
Время: 16:15
Место: Склад
Время: 16:15
Место: Склад
— А, мы рано, хорошо! — Шерлок, кутаясь в свое пальто, выбрался из такси. — Значит, у тебя будет время открыть отсек, и грузчикам не придется... — Шерлок прервался, его мобильник подал сигнал о новом смс.
На глазах Джона Шерлок прочел сообщение и ответил на него.
— К несчастью, я не могу остаться и составить тебе компанию, — Шерлок опустил телефон обратно в карман. — Прости, дело требует моего присутствия. Я, разумеется, прослежу, чтобы твои чемоданы добрались до квартиры. Скоро увидимся, Джон.
— Да, конечно, — пробормотал тот и ощутил себя странно покинутым, когда Шерлок сел в такси и уехал.
Все стало таким... тихим и неподвижным.
Словно Шерлок увез с собой весь шум. А Джон не любил оставаться без него.
Джон повернулся и направился в холл складской компании, не обращая внимания на ярко-желтый баннер с названием.
— Могу я вам помочь, сэр? — спросила стоявшая там женщина, едва он вошел.
— Да, мне нужно попасть в свой отсек. За моими вещами должны приехать грузчики.
— Хорошо. Ваше имя, пожалуйста?
— Джон Ватсон.
Она кивнула, и зайдя за стойку, стала набирать на клавиатуре.
— А, да, нашла вас. Полагаю, вы очень вовремя. В ближайшие два дня вам снова вносить оплату.
О, отлично, он сэкономит деньги. Очень вовремя.
— Вы помните номер своего отсека?
— Нет, к сожалению.
— Нет проблем, — она набрала еще что-то в компьютере, и затем открыв ящик, достала оттуда ключ. — У нас есть запасные ключи. Ваш отсек номер шесть, на первом этаже. От кого должны прибыть ваши грузчики? Я передам им, куда идти.
— "Объединенные грузчики", — негромко сказал Джон, и она кивнула. — Спасибо.
— Пожалуйста, сэр.
Джон кивнул и направился к своему складскому отсеку. К тому времени, когда он туда добрался, чертова хромота уже пыталась вернуться полную силу, так что Джон открыл хранилище, и найдя контейнер покрепче, сел на него.
В ноге тупо пульсировала фантомная боль, и Джон закрыл глаза, снова выпуская из памяти погоню, что была прошлой ночью. И чем больше он вспоминал, как бежали они с Шерлоком, тем меньше становилась боль.
— Скорее, Джон!
— Сюда. Нет, сюда!
— Мы упустим его!
...
— Добро пожаловать в Лондон.
— Начнутся проблемы — звоните.
...
— Отдышались?
— Готов пробежаться.
Боль растворилась, Джон открыл глаза и только потом заметил поблизости двух мужчин. Сколько же времени он так просидел?
— Мои извинения. Я немного устал, — он поднялся и улыбнулся, отметив, что нога уже не пытается под ним подломиться. Воспоминания о прошлой ночи снова придали ей твердости.
Джон впустил грузчиков в свой отсек, и те начали таскать коробки.
* * *
Такси подрулило к 221Б, Бейкер-стрит и остановилось прямо перед фургоном "Объединенных грузчиков". Джон выбрался из машины и заплатил водителю. Попутно он еще раз проверил бумажник, сознавая, что придется снова заглянуть в свой банковский счет, и скорее всего, снять еще денег. Он надеялся, что там будет что снимать.
Джон воспользовался дверным молотком, надеясь, что Шерлок окажется дома, но когда дверь открыли, на пороге оказалась миссис Хадсон.
— Привет, дорогой. Ах да, я же должна дать вам ключ. О, я вижу, грузчики уже здесь. Заходите в дом, доктор Ватсон. Шерлока, я вижу, с вами нет.
— Нет, у него появились какие-то дела, которые надо улаживать. Значит, он еще не вернулся? — Джон жестом показал наверх, пока старая леди искала в карманах ключ.
— О нет, не думаю, что вернулся. Я ничего не слышала. Но он временами бывает таким тихим... В любом случае, вот ваш ключ, — она вручила ему ключ, и потом придержала дверь грузчикам, которые начали заносить в дом коробки.
— Куда нести?
— Идемте, — Джон направился вверх по лестнице, чувствуя, как приятно греет ладонь полученный ключ.
Примерно через двадцать минут все коробки Джона уже стояли в его спальне вместе с двумя чемоданами. Которые принесла из своей квартиры миссис Хадсон. Шерлок очевидно просто занес их в квартиру и бросил на лестнице. Его мозг был, очевидно, слишком занят, чтобы позволить ему донести их до самой квартиры.
Что ж, могло быть и хуже.
Он мог просто бросить их у двери на улице, где любой может наложить на них лапы.
Джон занялся распаковкой чемоданов и, ставя ноутбук на большую, доминирующую в комнате кровать, рассеянно задумался, чем интересно, сейчас занимается Шерлок... кого в данный момент раздражает или, может, за кем гонится... и не нужна ли ему сейчас какая-то помощь.
Внезапно телефон Джона подал сигнал. Новое смс.
Джон вытащил мобильник и открыл его.
С вещами, я надеюсь, все уладилось. Ты уже в квартире? ШХ
"Словно он знает, что я думаю о нем".
Джон быстро ответил:
Только что занесли.
И, да.
— Доктор Ватсон?
Джон отослал смс, и подняв голову, увидел, что у входа стоит миссис Хадсон.
— Да, миссис Хадсон? И, пожалуйста, зовите меня Джон.
— Конечно. Передайте Шерлоку, что я внесла изменения в арендный договор из-за того, что вы тоже въезжаете. Вам обоим нужно еще раз его подписать... ну, Шерлоку без "еще раз". Он и первый не подписывал.
— Сколько времени он жил здесь до моего появления? — с любопытством спросил Джон. Впервые увидев эту квартиру, он решил, что видит хлам, оставшийся после предыдущих квартирантов — до тех, пока не услышал слова Шерлока, что он уже успел первым сюда въехать.
— О, к тому времени, когда он вас привел, он сам еще полностью не перебрался, но дал согласие поселиться где-то... о, за четыре дня до этого. Ему каким-то образом удалось перетаскать сюда вещи так, что я и не заметила. Он в этом очень хорош — умеет вести себя тихо и незаметно. И так, конечно, мне сложнее его поймать, чтобы заставить подписать договор, — нахмурившись, добавила она, но в ее словах слышалась нежность.
Джон осознал, что даже если она не одобряет Шерлока — как когда он, например, радовался новому серийному самоубийству, она все равно его обожает.
— Он рассказывал, как мы познакомились? — спросила миссис Хадсон.
— Он... м-м, упомянул... ну, он сказал, что гарантировал казнь вашего мужа, — быстро сказал Джон.
— О да, именно это он сделал. Что было хорошо, потому что в противном случае, моего мужа бы выпустили. Грязное было дело, не стану распространяться. Но Шерлок такой душка... он невыносим, да, и конечно, очень темпераментный, но он еще гений, а гении — они все такие, я думаю. Ему просто нужен кто-то, кто бы с ним нянчился, даже если он будет это половину времени игнорировать.
Какие разные мнения о Шерлоке.
Лестрейд, по краткому знакомству с ним Джона, показался ему усталым и смирившимся. Лишь надеющимся, что однажды Шерлок все же станет хорошим человеком, который перерастет свой ребяческий нрав и соответствующее мироощущение.
Сержант Салли Донован настроена враждебно. Отказывается видеть то, что видит Лестрейд. Считает, что Шерлок однажды станет убийцей, что он — психопат.
Миссис Хадсон... Считает его душкой, считает, что он стоит того, чтобы с ним нянчиться, обожает его, пусть даже Шерлок рявкал и на нее прошлым вечером, ее не смущает его эксцентричность.
Анджело... благодарен. Готов сесть в тюрьму ради Шерлока. Не позволяет ему платить за еду в своем ресторане.
Как один человек может оставлять такое разное впечатление у стольких людей?
И сам Джон среди них тоже, один их этих людей.
И он не мог с уверенностью сказать, каково его мнение о детективе. Оно постоянно менялось.
— Ну, а пока я собираюсь пойти еще разок выпить чайку. Пожалуйста, напомните Шерлоку насчет договора. Я очень рада, что вы решили остаться, доктор Ватсон, то есть, Джон, — миссис Хадсон широко улыбнулась. — И я совершенно уверена, что и Шерлок — тоже.
Джон в ответ только улыбнулся и снова перенес внимание на телефон. Ответа от Шерлока так и не было. Он набрал еще одно смс.
Миссис Хадсон внесла изменения в договор аренды. Нам надо его подписать. Нам обоим. ДВ
Джон отослал смс и разорвал верх очередной коробки: внутри были книги и несколько фотографий. На верхней — Гарри и Клара.
Клара.
Джон напомнил себе, что надо найти Клару, поговорить с ней. Он не общался с ней с тех пор, как Гарри сообщила ему, что они развелись. Джону нравилась Клара, он несколько раз проводил с ней время. Жаль, что Гарри не понимала, что теряет.
Мысли Джона прервал гудок телефона, он посмотрел на сообщение.
Скука. ШХ.
Что ж, похоже, подписание договора будет первой проблемой с новым соседом, которую ему придется пережить.
Это нужно сделать, Шерлок. ДВ
Через несколько секунд он получил новый ответ.
Не интересно. Можешь расписаться за нас обоих. ШХ
Джон коротко усмехнулся, совершенно не удивившись.
Я не могу. Это незаконно. Это не займет много времени. И больно не будет. ДВ
Он спорит с безумцем через смски. Насчет подписания арендного договора.
Мне все равно. Я занят. ШХ
Джон несколько секунд просто таращился на текст.
Занят чем? ДВ
Он получил ответ парой минут позже.
Дораспаковывайся. Иначе ты никогда не закончишь. ШХ
Джон принял намек. Значит, он лично прижмет с этим Шерлока.
* * *
Было уже около шести, когда Шерлок наконец появился в квартире. Джон сидел в кресле и раздумывал, не пощелкать ли каналы в поисках чего-нибудь интересного, как вдруг раздался шум присутствия Шерлока и в качестве финального аккорда, тот эффектно ворвался в гостиную. Шерлок, кажется, не мог просто войти в комнату, он только эффектно появлялся.
Слегка раскрасневшийся, словно после бега, Шерлок едва взглянул на Джона и сразу направился в кухню. Джон отклонился вправо, чтобы посмотреть, чем он может там заниматься и заметил, что Шерлок положил что-то в холодильник, а затем проверил мензурку, в которой была... красная жидкость.
Он услышал, как Шерлок что-то пробормотал, явно не слишком довольный ее цветом.
— Все в порядке? — крикнул Джон.
— М? Что? А... полагаю, да. Идет не тем путем, который я ожидал, но, возможно, нужно еще немного подождать... — Шерлок вернулся в гостиную, и заняв второе кресло, проверил мобильник и затем включил ноутбук.
— Твое дело, ты с ним разобрался?
— Да, конечно. Это не заняло много времени. Закончил распаковываться?
— Да, — Джон встал и уронил перед Шерлоком договор аренды, который дала ему прочитать миссис Хадсон, после того, как он закончил разбирать вещи. Джон его подписал, решив, что прописанные условия справедливы.
— И это?..
— Договор аренды.
Шерлок фыркнул.
— Занудство.
— Но необходимое. Ты наверняка подписывал такие в предыдущих местах, где жил.
— Да, и это всегда было пустой тратой времени. Я прочитывал его, и содержание на многие дни застревало у меня в голове, пока мне в конце концов не удавалось от него избавиться.
— Ну, хоть ради миссис Хадсон, прочти этот и подпиши.
— Ты же от меня с ним не отстанешь, да?
— Да.
Шерлок скорчил угрюмую гримасу и потом вздохнул.
— Так и быть, — произнес он, а потом, как ни удивительно, действительно надулся как маленький ребенок и стал читать договор.
Через пару минут договор был наконец подписан, и Шерлок сунул его Джону.
— Вот, готово. Теперь все исключительно законно.
— Какой кошмар, — сухо сказал Джон, чем снова заработал улыбку Шерлока.
4 главаОписание главы: Второй день жизни с Шерлоком. Как и накануне, Джон продолжает все больше узнавать о своем эксцентричном соседе. Глава так же включает третий день.
Дата: 1 февраля, 2 день
Время: 13:30
Место: кабинет психотерапевта
Время: 13:30
Место: кабинет психотерапевта
— Что изменилось в вашей жизни, Джон?
Джон смотрел на Эллу, своего психотерапевта, и в голове у него всплывали разные мысли.
Я поселился вместе с человеком, который называет себя высокоактивным социопатом.
Хотя сейчас, получив время над этим подумать, Джон усомнился, что это правда.
Я поселился вместе с человеком, который, кажется, видит абсолютно все на свете и может увидеть людей насквозь буквально за считанные секунды.
Интересно, как Шерлок развил в себе это умение? Эту способность.
Я застрелил человека, чтобы защитить того, кого знал всего день. И меня это не тревожит.
Джон вспомнил разговор с Шерлоком, случившийся после того, как тот отошел от Лестрейда.
— Все в порядке?
— В полном порядке.
— Вы убили человека.
— Я знаю. (Пауза) Это точно. Но человеком он был неважным.
— Да. Не особо хорошим.
— А уж таксистом вообще ужасным.
Джон прочистил горло, подавляя желание вновь захихикать при этом воспоминании. Смеяться было уже неприлично. Хотя тогда было неприлично тоже...
Оказывается, слишком много всего произошло, чтобы рассказывать своему психотерапевту.
— Я не знаю, с чего начать, — наконец решился сказать Джон, и даже ему самому свой голос показался слегка озадаченным.
Элла улыбнулась.
— Для начала, как ваша нога?
— Хм?
— Вы вошли без проблем, хотя и с тростью. Что произошло?
— Победа духа над плотью, — ответил Джон, не очень понимая, как объяснить все это Элле. Он думал было упомянуть Шерлока и рассказать, что произошло после их знакомства, но как только сел в кресло, сильно засомневался.
— Вы уклоняетесь от ответа, Джон.
Верно.
— Это немного сложно.
— Хорошо. Что еще?
— Я переехал из хостела. Поселился вчера с одним человеком.
— Хорошо. Он ветеран, как и вы?
— Нет, нет. Он не был в армии. Нас представил Майк Стамфорд, мой бывший приятель по университету. И это было в Бартсе... — собственные слова напомнили Джону выяснить, чем Шерлок там занимается. Он не врач, и тем не менее, каким-то образом имел доступ в лабораторию. Может, у него степень медицинских наук?
Как же много вопросов...
— Он несколько эксцентричен, — вырвалось у Джона, — но это хорошо. Я не против. Он ни на кого не похож — ни на одного человека, которого я когда-либо знал.
— Непохожесть может быть благом. Значит, определенно некоторые перемены?
— Определенно.
Время: 16:21
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Место: 221Б Бейкер-Стрит
— Доктор Ватсон.
Джон поднял глаза от ноутбука и увидел, что в квартиру входит миссис Хадсон с пакетами из "Теско".
— Джон, пожалуйста, — снова напомнил он.
Она в ответ только улыбнулась.
— А Шерлока нет?
Джон покачал головой.
— Я видел его только утром, мельком около девяти.
— Что ж, хорошо. Я поставлю все в холодильник. Я все же купила вам кое-какой еды в "Теско". Сомневаюсь, что здесь есть хоть капля съестного. Шерлок вроде бы ест только еду на вынос — и это когда вообще ест, — ее голос прозвучал очень раздраженно.
Джон усмехнулся и посмотрел, как она идет на кухню. Несмотря на все протесты "я вам домовладелица, не домработница", эта женщина просто ничего не могла с собой поделать.
— Но еда нужна — теперь, когда вы здесь живете, — добавила она.
— Я чуть позже схожу и куплю чего-нибудь поесть, но спасибо, миссис Хадсон, — и у Джона тут же заурчало в животе.
— Здесь по-прежнему такой беспорядок, — услышал он ее бормотание в кухне. — Всегда такой блестящий ум... а они, кажется, любят, когда все в хаосе.
Джон снова оглядел квартиру. На стене коровий череп в наушниках и засушенная бабочка... дальше коробки с бумагами и тому подобным, шкафы с книгами... надо будет принести сюда часть своих, похоже, их есть куда здесь поставить. И это даст чуть больше пространства в спальне.
— О, здравствуйте, детектив-инспектор, — услышал Джон голос миссис Хадсон. и развернувшись в кресле, увидел в дверях седовласого детектива. Тот коротко улыбнулся домовладелице и снова сосредоточился на Джоне.
— Доктор Ватсон... правильно?
Джон кивнул.
— А, хорошо. Значит, я с Шерлоком разминулся?
— Его нет дома примерно с девяти утра.
— Смылся еще кого-нибудь где-нибудь раздражать, — пробормотал инспектор.
— Я могу вам чем-то помочь? — вежливо поинтересовался Джон. — Или у вас новое дело, где вам требуется помощь Шерлока?
— О, слава Богу, никакого нового дела, — детектив-инспектор сунул руку в карман, шагнул в квартиру и протянул Джону листок бумаги. Тот вгляделся и увидел, что это чек на 300 фунтов. С именем Шерлока в графе получателя.
— Наверное, надо было и ваше имя проставить, раз он привлек вас к делу, — задумчиво произнес инспектор. — Возможно, с вами чек все-таки не вернется и не окажется в мусорной корзине.
Джон нахмурился.
— Я думал, ему не платят за консультации.
— Кто вам это сказал?
— Сержант Донован.
"Знаете, почему он здесь? Ему не платят нисколько..."
— А, ну он это делает не ради денег, все верно. Но мы все равно обязаны ему платить, — несколько сварливо сообщил инспектор Лестрейд. — Как правило, он отсылает нам чек обратно, либо просто его не обналичивает.
— Что ж, я могу пока его взять, но вам нет нужды проставлять в нем меня, пусть будет только имя Шерлока.
— Ерунда. Вас тоже нужно вписать, он привел вас, вы были в деле, вы помогали, — продолжал настаивать Лестрейд, вписывая имя Джона. Тот попытался протестовать, но Лестрейд снова его оборвал. — Поверьте, вы помогали, как и Шерлок. Возьмите.
Джон прекратил протесты, понимая, что это уже бесполезно.
— Ладно.
Инспектор выдохнул.
— Хорошо. Так значит, вы переехали сюда?
— Вчера перебрался.
— А, хорошо. Я рад, что не стоил Шерлоку соседа. Вы кажетесь довольно здравомыслящим, а ему нужно немного здравомыслия в жизни. Ну, мне все же пора. Приятно было снова увидеться с вами, доктор Ватсон.
Джон хихикнул насчет здравомыслия, но затем нахмурился. И снова развернулся в кресле:
— Что вы имеете в виду под тем, что не стоили ему соседа?
Уже вышедший на лестницу инспектор остановился и обернулся.
— О, ну я думаю, что большинство на вашем месте развернулись бы и сбежали куда подальше, если бы оказались перед лицом полицейской наркооблавы в квартире того, с кем как раз собирались поселиться. Я знаю, что наговорил ему лишнего, когда обнаружил, что он нашел чемодан и ничего мне не сообщил.
— Вы не имеете права вламываться.
— А вы — скрывать улики. И я сюда не вламывался.
— А это что такое?
— Ищем травку.
Джон это отлично помнил. Как помнил и ощущение разочарования, когда в конце разговора раскрылось, что Шерлок, несмотря на весь его яростный протест "Я чист!", все-таки употреблял когда-то легкие наркотики.
Насчет "чист" Джон не сомневается. Он врач. И в Афганистане видел множество людей под кайфом. Видел, что наркотик делает с телом и разумом. Несмотря на свою сильную худобу, Шерлок был чист.
— Простите за это, кстати.
— Хм? А да, не переживайте. А мне... эм, еще придется переживать насчет дальнейших наркооблав?
Инспектор улыбнулся.
— Только если он снова вздумает скрывать от нас улики.
Так. Похоже, за этим надо будет приглядывать... если Шерлок еще будет привлекать его к каким-то расследованиям. Дело с участием Дженнифер Уилсон может оказаться отдельным случаем.
Время: 22:00
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Место: 221Б Бейкер-Стрит
— Можешь его обналичить.
— Может, разделим? Я не могу взять все.
Лежащий на диване Шерлок не поднял глаз от книги.
— Мне это не интересно. Лестрейд проставил на чеке твое имя, я с ним солидарен, так что можешь его обналичить, но мне ничего из этих денег не нужно.
Джон моргнул.
— Я не чувствую себя...
— Это не имеет значения, Джон, — резко ответил Шерлок. — Я делаю это не за плату. Я делаю это ради вызова. Разумеется, идиоты в Ярде этого не понимают.
— Ты не хочешь публичного признания своих заслуг и не хочешь финансового вознаграждения? — Джон попытался уложить это в голове.
Шерлок вернулся домой примерно десять минут назад и крайне прямо отказался принимать хоть какую-то часть обозначенной в чеке суммы.
— Мне не интересны признания и вознаграждения. Мне интересны расследования — любопытные и вызывающие, которые не дают мне скучать, а так же мои собственные эксперименты и исследования. О, кстати, это напомнило мне. Надо узнать, арестовали брата или нет, — Шерлок отложил книгу и вытащил свой мобильник.
— Брата?
— Предыдущее дело, над которым я работал до дела таксиста. Помнишь? Ты дал мне свой мобильник, чтобы послать смс.
— Хотите мой? Возьмите.
— О... спасибо.
Самая простая вещь... которая так быстро превратилась в приключение.
Дата: 3 февраля, 3 день
Время: 13:15
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Время: 13:15
Место: 221Б Бейкер-Стрит
— Постой... что?
— А что?
Джон потряс головой.
— Что ты подразумеваешь под тем, что не знаешь, кто у нас премьер-министр?
Шерлок даже на секунду не отвлекся от ноутбука.
— Что я не знаю.
— Но как?
— Ничего важного.
Джон покачал головой.
— Как это ничего важного? Он же руководит страной.
— Занудство.
— Занудство?
— Именно. Неважная информация.
— У тебя есть три книги, посвященные суевериям.
— Это для исследования. Мне нужно было узнать о суевериях. Пришлось купить их, поскольку интернет не давал мне надлежащих данных.
— Какое-то дело, как я себе представляю?
— Да, я над ним работал, когда мы встретились.
— Не расскажешь? Там было что-то с зеленой лестницей, кажется? — Джон вспомнил, как вернувшись в хостел, читал смс, отосланную Шерлоком с его телефона.
Шерлок перестал печатать и глянул поверх ноутбука.
— А ты хочешь узнать?
— Да.
— Это дело есть у меня на сайте.
— Но я не за ноутбуком, а ты — здесь. Мог бы рассказать.
Шерлок выглядел слегка удивленным, и Джон подумал, просили ли его хоть раз в жизни рассказать о своих расследованиях.
— Хорошо, — Шерлок отодвинул в сторону ноутбук. — Тогда слушай и не отвлекайся.
Он с энтузиазмом начал рассказывать, а Джон, устроившись в кресле, внимательно его слушал.
Время: 17:00
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Место: 221Б Бейкер-Стрит
— Зачем люди отправляют анонимные сообщения?
Джон поднял взгляд от сковороды на плите. После пары историй о расследованиях, он наконец почувствовал, что проголодался. Джон обнаружил в холодильнике немного рыбы, а добрейшая миссис Хадсон помогла ему с лимоном, лаймом и специями. Раз уж Шерлок настаивает, чтобы он взял деньги, можно сходить в "Теско" и кое-что купить.
Хотя у него было отчетливое ощущение, что если он это хоть раз сделает, это превратится в его обязанность.
— Что?
— Мой сайт, — раздраженно проговорил Шерлок. — Кто-то опубликовал там пару анонимных сообщений и одно скрытое, причем совершенно по-дурацки.
— Уже решил?
— Неинтересно. Скучно. Тоска. Я выложил на сайт еще одну страницу. Пусть расшифровывают, если хотят.
— Шерлок, у тебя ни на что нет аллергии, а?
— Что... нет, мне ничего такого не известно. Глупый аноним... Он занимается этим уже какое-то время. Однажды мы встретимся... Убожество. Если уж у меня завелся виртуальный сталкер, неужели это не мог быть кто-то с воображением?
— Не все могут быть тобой, Шерлок, — пробормотал Джон, переворачивая рыбу.
— А жаль.
— Ты бы тогда остался без работы.
— О... ну, я полагаю, тогда это хорошо. Несмотря на то, что мне постоянно приходится иметь дело с идиотами.
— Чем-то приходится жертвовать.
Джон улыбнулся, услышав смех Шерлока.
5 глава
Глава 5
Дата: 3 февраля, 4 день
Время: во второй половине дня, наверное
Место: Лондон, кафе
Время: во второй половине дня, наверное
Место: Лондон, кафе
— Значит, ты все еще живешь с ним?
Джон кивнул — официантка тем временем поставила на столик заказанное печенье — и отпил чая. Майк Стамфорд позвонил ему — очевидно, получив номер у Шерлока, и поинтересовался, не хочет ли Джон выпить с ним чая.
У Джона не было срочных дел. Ко времени звонка Майка, он уже успел прочесть про некоторые дела Шерлока, проигнорировать звонки Гарри и как раз пытался облечь в слова дело таксиста для своего блога.
Джон мысленно вздрогнул. Блог.
Может, стоит просто завести записную книжку...
— Ну, я рад, что у вас все получилось. С Шерлоком и мимоходом нелегко ладить. Сомневаюсь, что с ним легко жить.
— Пока что... проблем нет.
— Он еще не играл на скрипке в два часа ночи? — с ухмылкой спросил Майк.
— Сегодня утром играл. Но он предупреждал меня об этом.
Хотя не о том, что играет в два часа ночи...
Сегодня Джон спал не слишком хорошо... кошмары, Афганистан... Слишком тихо было... в квартире. Шерлок сбежал к себе около восьми вечера, а Джон немного посмотрел телевизор и ушел спать.
Дальше он помнил лишь, как проснулся, пытаясь сдержать крики, пока из разума отступала война. Он услышал внизу шум и понял, что Шерлок без сомнения слышал его стоны во сне — как минимум.
Да, превосходный из него сосед... с ПТСР и кошмарами, которые никому не дают спать.
После этого Джон не мог решиться снова заснуть — он не хотел, чтобы Шерлок снова слушал его кошмары, но потом он услышал, как заиграла скрипка. И понял, что Шерлок не преувеличивал свои умения. Нежная музыка помогла успокоиться разуму, и Джон все же смог уснуть, и на этот раз без кошмаров.
Какая бы проблема не отравляла тогда существование Шерлока, она невольно помогла Джону.
— Значит, до меня у него было много разных соседей? — с любопытством спросил он.
— Я не знаю. Знаю только, что он бормотал что-то насчет того, что все срывается, и ему нужен сосед. Я спросил его, в чем дело, и он сказал, что приглядел квартиру в хорошем месте, но чтобы ее себе позволить, ему необходим сосед. Он, казалось, был этим очень расстроен. Ну и, конечно, доктор Риз не помогал делу.
— Доктор Риз?
— Один из преподавателей у стажеров. Мы с Шерлоком были в кафетерии. Риз с Шерлоком не ладят — особенно после того, как Шерлок сказал ему, что у его жены роман с почтальоном, и что его жизнь просто клише, — Майк усмехнулся. — С другой стороны, Риза мало кто любит, так что это практически стало "десертом".
Джон покачал головой, отпивая из чашки. Хотя похоже на Шерлока. Они жили вместе только четыре дня, но Джон уже начинал чувствовать этого человека.
— И что сказал Риз?
— Сказал, что никто в здравом уме не станет жить с таким, как Шерлок. Шерлок принял это без возражений и затем сказал Ризу, что ему следует приглядывать за своей дочерью. Я во все это не вмешивался, но Шерлок потом признался, что с ним действительно трудно жить, и для этого нужен кто-то невероятно терпеливый и толерантный.
— Определенно так и есть, — пробормотал Джон.
— И следующее, что я знаю: парой часов позже ты идешь по скверу мимо меня.
— Да брось. Кто меня вытерпит?
— Ты второй мне это сегодня говоришь.
— А кто был первый?
— А остальное уже история.
Майк хихикнул.
— Точно. Так как ты справляешься?
— Практично. У него своеобразный характер... каждый день что-то новое, я не скучаю.
— Вот тут я верю.
— Расскажи, откуда у Шерлока доступ в лаборатории Бартса? — с любопытством спросил Джон. — Очевидно, что он в Бартсе не работает.
— Нет, конечно, нет. И я сам точно не знаю... все, что мне известно — это что у него что-то вроде договора с начальницей исследовательского отдела. У Шерлока этот доступ уже... о, теперь уже около трех лет, я думаю.
— Вы с ним похоже, неплохо ладите.
— Да, наверное, он переносит меня лучше, чем всех остальных, — признал Майк. — С другой стороны, я сам отношусь к нему с уважением и не боюсь его. Я абсолютно доволен своей жизнью и положением, и он это знает, и не лезет из кожи вон, чтобы меня в чем-то разоблачить.
— В отличие от того, как он относится к доктору Ризу, — пробормотал Джон. Или к сержанту Донован и Андерсону...
— Верно, — Майк посмотрел на часы. — И я в него не влюблен в отличие от бедной Молли Хупер и прочих многочисленных девочек, которые здесь безуспешно пытались привлечь его внимание.
Джон на краткий миг вспомнил юную девушку, которая заходила в лабораторию, чтобы отдать Шерлоку кофе. Что-то насчет помады...
— Она в него влюблена?
— О да. По уши. И он знает это, я думаю... именно так он получает все, что ему нужно, из морга.
Ладно, теперь Джон видел, откуда могло появиться слово "социопат". Только... казалось, это были социопатические тенденции, не доходившие до собственно социопатии.
Впрочем, Джон сам не понимал, почему так на этом зациклился. Его беспокоил диагноз Шерлока, да, но не ему было ставить его под вопрос, он ведь не психолог.
— Черт возьми, — услышал Джон бормотание Майка и заметил, что тот снова смотрит на время. — Мне точно пора двигаться. Спасибо за встречу. Приятно было снова тебя увидеть.
— И мне тебя тоже.
Время: вечер, около 19:00.
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Заслышав знакомые шаги на лестнице, Джон выключил звук, затыкая кричащих на экране людей. Всего несколько дней жизни в одной квартире, и Джон уже начал узнавать шаги Шерлока.
— Привет, — поздоровался, войдя, тот. — Что-нибудь захватывающее по телеку?
— Джереми Кайл.
— Фу, скукота, — пробормотал Шерлок.
— Ничего лучше не было, — признал Джон. — Не мог решить, чем заняться. — Он забуксовал на "деле таксиста" и решил пока его отложить, чтобы не расстраиваться и не бросить вообще стезю писательства.
Шерлок зашел на кухню и открыл холодильник.
— Пиво?
— Купил парочку.
— Хм.
— Что?
— Я бы предположил, что имея алкоголичку сестру, ты будешь избегать алкоголя.
Джон изо всех сил постарался не стиснуть челюсти при упоминании о Гарри.
Шерлок просто комментирует.
Просто комментирует.
— Я не часто пью, нет. И избегаю крепкого.
Шерлок обернулся.
— Я задел нерв.
— Да.
Шерлок вернулся в комнату, его холодные голубые глаза снова прошлись частым гребнем по Джону, выводя на поверхность все, что видели. Шерлок нахмурится.
— Упоминание твоей сестры... не хорошо?
Джон выдохнул. Не было смысла раздражаться. Не когда он сам подтвердил это в Лористон-Гарденс.
— Прости, не хотел показаться обидчивым.
— Ты сегодня с ней разговаривал.
— Как...
— У тебя дрожит рука, и ты потираешь ногу... плюс, ты пришел в раздражение при упоминании о ней, хотя был очень спокоен, когда я впервые продедуктировал твоего сиблинга.
Джон уставился на этого человека и потом покачал головой.
— Ну, ты прав. Я действительно разговаривал с Гарри. Если можно назвать разговором пятиминутный ор.
— Пьяная?
— На полпути к этому.
Шерлок кивнул.
— Смени номер.
— В этом твое решение?
Шерлок пожал плечами.
— Единственное логичное, что я вижу. Смени номер, и она не сможет до тебя добраться, чтобы наорать. Научится звонить трезвой.
— Смена номера сильно тебе помогла?
— От Майкрофта? — в голосе Шерлока явственно слышалось презрение к брату. — В этом нет смысла. Он все равно узнает.
— Полагаю, трудно скрываться от человека, у которого под контролем все уличные камеры.
— Это еще мягко сказано. Хотя разве тебе не импонирует его представление о том, что значит за меня беспокоиться?
— Это было немного... шокирующе, да.
— Ты не первый, знаешь.
— Не первый, кого он похитил?
Шерлок плюхнулся в кресло и включил ноутбук.
— В связи со мной. Лестрейд не знает, кто такой Майкрофт, но его тоже похищали... Примерно через день после нашего знакомства, когда я раскрыл для него дело. При нашей следующей встрече он сказал, что если его еще хоть раз из-за нашего сотрудничества похитят, он арестует меня за соучастие.
— Из этого бы ничего не вышло.
— Именно так я ему и сказал. Ему было наплевать.
— Могу представить.
— Как прошло чаепитие со Стамфордом?
Этот человек менял темы со скоростью вздоха. Джон даже не потрудился поинтересоваться, как он узнал.
— Прекрасно. Он хотел узнать, живу ли я все еще здесь или ты довел меня до переезда. — Шерлок хихикнул. — У тебя были раньше соседи по квартире?
— В совокупности — трое. Самый долгий срок составил шесть месяцев, и то лишь потому, что парень работал бортпроводником и почти не бывал дома. Технически мы жили соседями в общей сложности недели две.
— И что заставило его отправиться паковать чемоданы?
— Он обнаружил в холодильнике печень.
— Что, даже не глаза в микроволновке?
Шерлок ухмыльнулся.
— Нет.
— Я находил пару пальцев, — сказал Джон, решив на этот счет высказаться. — Не уверен, что там была за жидкость. Оставил ее как есть.
— Хорошо. Ее нельзя трогать еще два дня, и потом я проверю результаты.
— И часто это будет?
— Что именно? — спросил Шерлок, набирая адрес в Google.
— Часто я буду находить в холодильнике части тел?
— Ты будешь находить их и в морозилке.
— Шерлок.
— Что? О, не беспокойся, я прослежу, чтобы они ничего не испортили. Но да, я имею склонность приносить домой части тел для тестов, если приходится рано уходить из лаборатории.
Джон вздохнул.
— Ладно.
— Это будет проблемой? Ты же врач, части человеческих тел не должны тебя беспокоить.
Джон испытал искушение дать Шерлоку по голове.
— Меня больше волнует, что они лежат в чертовом холодильнике.
— Как я уже сказал, я принимаю соответствующие меры.
— Хорошо. О, и в микроволновке осталось немного сосисок с картофельным пюре.
— Ты теперь оставляешь для меня еду?
— Съешь хотя бы их, Шерлок.
— Позже.
Джон на этом оставил тему, получив пусть уклончивое, но все же согласие поесть. После чего решил задать вопрос, ответа на который не знал Стамфорд.
— Как ты получил доступ в лаборатории Бартса? И разрешение забирать из морга части тел и все такое?
— Кто сказал, что у меня есть разрешение?
— У тебя не может его не быть, Шерлок. Иначе тебе бы в какой-то момент запретили там появляться.
Шерлок ухмыльнулся, и Джон увидел в его голубых глазах веселье.
— Ну, сначала разрешения у меня не было, и я пользовался лабораторией нелегально. В то время у меня не было доступа в морг или возможности незаконно туда проникнуть. Но все изменилось примерно через месяц после того, как я официально стал консультирующим детективом.
— И что случилось?
— Руководитель исследовательского отдела застала меня за нелегальным использованием лаборатории и пригрозила арестом. Я дал ей номер Лестрейда, и она заперла меня в своем кабинете, а сама пошла звонить из другого. Она очевидно не хотела, чтобы я подслушивал. Я воспользовался полученным преимуществом.
— Ты у нее пошарился?
— Я пошарился. Она пошла звонить Лестрейду с моего мобильного, так что я отыскал на столе ее собственный. И, кроме того, хакнул ее компьютер. С помощью пары-тройки е-мейлов, смс и пары коротких телефонных звонков, я выяснил что она заплатила много денег за слежку за своим мужем. Судя по е-мейлам и быстрому разговору с нанятым ею частным детективом, она не сомневалась, что муж обкрадывает ее и ей изменяет, но не могла этого доказать.
— И что ты сделал?
— Когда она вернулась, уже чуть успокоившись после разговора с Лестрейдом, я предложил ее свои услуги. Предложил добыть ей нужные доказательства в обмен на законный доступ в Бартс.
Джон осознал, что считает все это потрясающим. Самомнение, выдержка, редкая дерзость. В этом был весь Шерлок.
— Она согласилась?
Шерлок ухмыльнулся, от него исходили волны гордости.
— Конечно. Ей хватило ума понять, что имеющийся некомпетентный сыщик ни к чему ее не приведет. Было очевидно, что ее муж тоже ему платит, чтобы он "ничего не нашел". Я обнаружил на счетах сыщика платежи, которые отслеживались до ее мужа. И мало того, что я нашел доказательство кражи у нее тысяч долларов, я так же обнаружил бесспорные доказательства многочисленных измен, и в качестве вишенки на торте: он употреблял наркотики. Имея в руках все эти доказательства, она смогла с ним развестись и аннулировала брачный контракт, так что ничего при этом не потеряла. Я выполнил свою часть сделки, а она — свою. Я получил свою собственную лабораторию и доступ в морг.
— Потрясающе. Я серьезно. Потрясающе.
— Хотя должен признать, кое в чем я все же был разочарован. Проникать нелегально было куда веселее.
Джон покатился со смеху.
6 глава
Глава 6
Дата: 7 февраля, 8 день
Время: 13:00
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Время: 13:00
Место: 221Б Бейкер-Стрит
— Ну же! — пробормотал Джон, буравя взглядом пустой экран ноутбука.
Он уже расписал в своей голове все дело серийного убийцы-таксиста, но даже при всем желании, не мог облечь его в буквы.
Начало. Как же ему начать? У Джона было чувство, что как только он преодолеет начало, дальше пойдет легко.
Он не особенно любил и умел рассказывать. Во всяком случае, таким образом. Все, что он мог рассказать, передавали ему тела пациентов. Тела могли поведать многое — намного больше, чем сами те, кому они принадлежали.
У солдата с пулевым ранением ноги... работая над ним, Джон мог находить и другие следы на теле. Ножевое ноги, ожог на правой руке, непроходящие кровоподтеки на боку. Каждая травма рассказывала ему о человеке, который сейчас лежал на операционном столе, готовясь получить лечение.
Но писать что-то от себя — это совсем другой разговор. Раньше он писал почти исключительно в медицинских картах.
— Все сражаетесь со словами, дорогой?
Джон улыбнулся, услышав, что в комнату вошла миссис Хадсон.
— Да, с началом приходится побороться.
— Могу представить. Держу пари, каждому писателю это знакомо. Заканчивать легко — начинать трудно.
— Это точно.
— Шерлока, разумеется, снова нет дома. Я забрала почту — оставлю ее на столе.
— Спасибо, миссис Хадсон.
— Не за что. Больше не буду беспокоить, оставляю вас дальше писать, — добавила она.
Джону не требовалось оборачиваться, чтобы ощутить доброту в словах домовладелицы. Похоже, он каким-то образом все же нашел путь к ее сердцу.
— Вы меня не беспокоите, — заверил он.
— Как скажете, дорогой. О, подождите, я вспомнила одну статью. Там писатель рассказывал, что иногда лучший способ начать — это поговорить о герое истории. Просто чуть-чуть о нем рассказать.
Джон слушал ее удаляющиеся вниз шаги, а его разум тем временем вихрем подхватил ее комментарий.
Рассказать чуть-чуть о герое?
Джон пораскинул мозгами, прошелся по написанному в голове и осознал, что там очень много о Шерлоке. Ну, едва ли это удивительно. Писать о Шерлоке было намного увлекательней, чем о себе самом. Кроме того, он сам был лишь свидетелем.
Джон глянул на предыдущие посты в блоге и зацепился взглядом за первый пост о Шерлоке.
О встрече с ним.
Странное знакомство.
Столкнулся с Майком Стамфордом.
Познакомился с Шерлоком.
И потом узнал, что умеет этот безумец.
Джон вспомнил еще несколько разговоров, которые возникали у них с Шерлоком за последние дни... когда Шерлок бывал дома.
Сегодня утром он поинтересовался у Джона, кто у них премьер-министр. Это стало для Джона сюрпризом, хотя Шерлок всего несколько дней назад говорил, что он не в курсе вопроса, но Джон тогда подумал, что Шерлок после его реакции сам выяснит. Но нет, этого не произошло, и этим утром они каким-то образом снова вышли на тему политики.
— Странно, — пробормотал себе под нос Джон. — Он знает очень малоизвестные вещи, но спросите его про астрономию — и получите непонимающий взгляд.
Касательно Шерлока было и еще кое-что, что очень его удивляло.
Как-то днем он сидел и смотрел телешоу, и дома появился Шерлок. Детектив бросил взгляд на телек и отправился искать что-то на ноутбуке.
И между делом отпустил комментарий, что услышал сейчас в шоу что-то, чего не знал.
Это почти шокировало — Шерлок признавал, что чего-то не знает и явно чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы показать, как мало знает о политике — и Джон попросил пояснить, что именно ему неизвестно.
— Что Земля вращается вокруг Солнца, — вышло в ответ изо рта Шерлока.
Джон усмехнулся, вспоминая свое ошеломление. Но ответить он не успел: Шерлок очевидно нашел, что искал, издал вопль "Блестяще!" и снова куда-то умчался.
Воспоминание угасло, Джон покачал головой.
Земля вращается вокруг Солнца... этому же учат еще в первом классе. Как такое могло пройти мимо внимания Шерлока?
При всем том, что детектив знал и умел, он мог проявлять впечатляющую неосведомленность в каких-то иных вопросах.
А самый смак? Когда Джон заговорил с ним позже об этом, Шерлок в ответ только пожал плечами.
— Скука. Занудство, — вот все, что он произнес.
Ему было это совершенно безразлично.
Джон снова посмотрел на страничку с открытым редактором поста, несколько секунд посидел неподвижно, и потом улыбнулся.
Идеально.
Из юридических соображений, я вымарал отдельные имена и места, но в остальном, тем вечером, когда я переехал в одну квартиру с Шерлоком Холмсом, все произошло именно так.
Когда я впервые встретился с Шерлоком, он пересказал мне историю моей жизни. Он столько смог понять по моей хромоте, загару и мобильному телефону! И в этом вся фишка. Нет смысла скрывать что-то о себе, потому что Шерлок видит всех и вся буквально насквозь, но удивительно, сколь он невежественен в некоторых вопросах.
Сегодня утром он, к примеру, спросил, кто у нас премьер-министр. А на прошлой неделе, кажется, искренне не знал, что Земля вращается вокруг Солнца. Серьезно. Он не знал. Он не думал, что Солнце вращается вокруг Земли или что-то такое. Его это просто не интересовало.
Джон приостановился. Ему было немного не по себе такое писать. Что, если Шерлоку не понравится, что его таким выставляют?
Но потом он усомнился, что Шерлок вообще станет читать его блог. Он был в курсе, что у Джона есть блог, но и только. И не то, чтобы этот блог читали миллионы. Так что вряд ли он может этим задеть Шерлока, правильно?
Джон оттолкнул в сторону беспокойство и снова начал печатать.
Я до сих пор не могу до конца в это поверить. Он в стольких смыслах самый умный человек, которого я когда-либо знал, но эти его "белые пятна" почти пугают. Но я хотя бы к нему привык. Правда, сильно подозреваю, что полностью привыкнуть к нему будет невозможно. Просто в тот первый вечер я буквально не представлял, что меня ждет. То есть, я имею в виду, откуда?
И правда.
Джон улыбнулся, наконец-то ощутив заструившийся внутри поток истории и перешел к тому, что было дальше.
Ему потребовалось около часа, чтобы написать все целиком. Нажимая кнопку "опубликовать", Джон услышал стук в дверь. Он развернулся в кресле и увидел миссис Хадсон и женщину с темными волосами и проницательным взглядом зеленых глаз. Она была одного роста с миссис Хадсон и одета очень элегантно.
— Простите, что прерываю, дорогой, но вы, похоже, меня не слышали.
Джон скорчил гримасу — он сомневался, что вообще что-либо слышал, настолько его поглотило писательство.
— Ничего страшного, дорогой. Миссис Тавингтон пришла к Шерлоку, но его, похоже, нет.
— А да, он в Бартсе.
— Не знаете, когда он вернется? — отрывисто спросила вышеупомянутая дама. Судя по интонации, она была из Кардиффа.
— Не представляю, извините. Но постойте, — Джон взял в руки мобильный, решив написать Шерлоку. Он понадеялся, что тот ответит быстро, а не через пару часов, как в последний раз, когда Джону нужно было ему что-то сказать.
К тебе пришла посетительница. Миссис Тавингтон.
ДВ
— Не знаю, сколько у него займет ответить, — добавил Джон, поднимая взгляд от экрана.
Миссис Хадсон уже ушла, но миссис Тавингтон до сих пор стояла в дверях.
— Его бывает трудно застать, — слегка улыбаясь, проговорила та, но порога так и не переступила.
К счастью, уже через минуту Джон получил ответное смс.
Папка под моим ноутбуком.
ШХ
Джон предположил, что должен отдать папку миссис Тавингтон. Он встал, подошел к журнальному столику около дивана, где ему помнился ноутбук Шерлока, поднял ноут и увидел под ним обычного вида конверт с именем Мэриан Тавингтон, начертанным размашистым почерком Шерлока.
Джон взял конверт и протянул его миссис Тавингтон.
— Вот, он сказал отдать его вам.
Она взяла конверт, открыла его и вытащила изнутри лист бумаги. Читая его, она самодовольно заулыбалась, потом быстро просмотрела оставшееся содержимое, убрала все обратно в конверт и снова его запечатала. Она явно была очень довольна. Что бы ни передал ей Шерлок... она была очень счастлива.
— Фантастика. Спасибо вам...
— Джон Ватсон.
— Спасибо, мистер Ватсон. Передайте Шерлоку, что если ему что-то понадобится, он знает, где меня найти. И я не возьму с него платы. У него есть моя контактная информация.
— Конечно, — пообещал Джон.
Джон посмотрел, как она идет к лестнице, и поневоле испытал прилив любопытства. Видимо, это было одно из расследований Шерлока. Будучи консультирующим детективом в Ярде, Шерлок, как Джон выяснил, брал и частные дела у тех, кому требовались его услуги — у тех, кто не желал привлекать полицию и хотел, чтобы все было сделано быстро.
Шерлок тщательно выбирал слова и не называл себя частным сыщиком, предпочитая звание консультирующего детектива (единственного в мире), но про себя Джон всегда добавлял перед "консультирующий" слово "частный".
С другой стороны, Шерлок не был обычным консультантом. Ни консультанты, ни частные детективы не могли смотреть на дело под таким углом, под каким смотрел Шерлок — как не могли раскрывать их, как делал он, или мыслить таким образом, каким мыслил Шерлок.
Так что, несмотря на свою истинную карьеру частного консультирующего детектива, Шерлок исполнял свои обязательства таким образом, что это и правда делало его единственным в своем роде.
Джон взял мобильник и снова написал Шерлоку.
Миссис Тавингтон, похоже, счастлива. Говорит, если что-то тебе от нее понадобится, она не станет выставлять счет.
ДВ
Примерно через полчаса, когда Джон уже смотрел телек, его мобильный пиликнул ответом.
У меня нет водительских прав. Так что, нет смысла.
ШХ
Джону стало любопытно. У него самого права были, но машина — это дорого, и он, разумеется, не мог себе ее позволить.
Однако вместо того, чтобы задать неизбежный вопрос, которого наверняка ожидал Шерлок, Джон сначала повернулся к компьютеру, открыл поисковую систему Google и набрал "Тавингтон".
Он быстро углядел знакомое лицо женщины, которая только что покинула их квартиру, и понял, что она владеет автомобильной компанией, ориентированной на богатых клиентов.
В одной из статей утверждалось, что, по слухам, в компании едет борьба за власть и имеются некоторые финансовые проблемы.
У Джона появилось ощущение, что с этими "слухами" только что покончено. Он очистил строку поиска и снова взялся за мобильник.
Почему у тебя нет водительских прав?
ДВ
Если бы Шерлок умел водить, это сэкономило бы им деньги, которые они тратили на такси.
Через несколько минут он получил в ответ:
А ты видел, как водят эти идиоты?
ШХ
Джон поднял бровь, но потом вспомнил, как его самого чуть не сбили, причем, можно сказать, дважды, когда он впервые отправился отсюда в "Теско". Сам он всегда был осторожным водителем, но он понимал, о чем говорит Шерлок.
Может, ты и прав.
ДВ
Через минуту Шерлок ответил:
Конечно, я прав.
7 глава
Глава 7
Дата: 10 февраля, 11 день
Время: 17:00
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Время: 17:00
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Джон поднимался в 221Б, сжимая в одной руке пакет из "Теско", а в другой — чертову трость.
Он остановился на ступеньке и сердито глянул на оскорбительное приспособление в своей руке.
Победа духа над плотью.
Порой это не срабатывало.
День прошел довольно скучно и раздражающе. Спустившись утром на кухню, Джон едва не запнулся о целую кучу инструментов Шерлока. Учитывая, что тот к этому времени уже очевидно ушел, Джону было даже на него не наорать. Он уже чувствовал себя вполне комфортно, чтобы орать на Шерлока, хотя и успел выяснить, что тот, в основном, пропускает все мимо ушей.
В результате, Джон предался своего рода "уборочному" разгулу — разбирал бардак, пока не пришло время идти на занятия по физической терапии, что, разумеется, снова вызвало к жизни эту чертову хромоту. Он даже не успел выйти за дверь, как она вернулась. Джон заставил себя вспомнить погоню за такси, но это не помогло. Так что пришлось ему вновь взяться за трость.
К счастью, это было его последнее обязательное занятие. Жаль, что нельзя было сказать того же про сеансы с Эллой
Заключительный прогноз по поводу его плеча был "хороший". Джон не хотел задумываться о деталях, он просто был рад слышать это слово.
Но потом настроение у него снова испортилось из-за звонка Гарри — Джону хотелось отвесить себе подзатыльник за то, что он вообще поднял трубку. Сестра была недовольна тем, что Джон разговаривал с ней лишь один-единственный один раз — в комментариях к посту в своем блоге.
Джон сдержал рвущиеся с языка слова.
Как сказать своей пьяной сестре, что ее легче выносить в комментариях? И даже там ему пришлось предупреждать ее следить за своим языком.
Разговор закончился быстро — и по инициативе Джона. Он повесил трубку, не дав сестре времени погрузиться в драму того, чем она сегодня занималась, и выключил мобильник, чтобы она не могла ему перезвонить.
Два часа назад он наконец вернулся домой и обнаружил, что холодильник пуст. Джону очень захотелось осыпать Шерлока проклятьями за этот ранний набег на перекус. Детектив, разумеется, во время дела не ел, но даже когда дела не было, питался он не намного лучше, давая волю голоду лишь в ранние часы утра, пока его никто не видел.
И уж конечно этот блестящий, но ленивый человек даже не подумал отправиться по магазинам.
Десять дней совместного проживания — и Джон пришел к выводу, что ходить за продуктами придется ему.
Он не совсем понимал, как он к этому относится.
Джон тяжело вздохнул и решительно преодолел остаток лестницы, проклиная свою хромоту и все прочее. Войдя в квартиру через кухонную дверь, он услышал какой-то шум, и заглянув в гостиную, увидел Шерлока, который сидел в кресле, и бормоча под нос, перебирал что-то в двух коробках.
Может, новое дело?
О, Джон очень на это надеялся. Он уже успел получить небольшое представление, как Шерлок начинает себя вести, когда ему нечем занять мозг — когда эксперименты и беспрерывные исследования не могут прогнать его скуку.
Последние несколько дней Шерлок как раз был в соответствующем настроении и казался почти подавленным. И в те считанные разы, когда он открывал рот, его ответы звучали еще более кисло и раздраженно.
При мысли, что Шерлок больше не страдает от скуки, и у него в руках новое дело, Джон почувствовал, что фантомная боль в ноге начинает рассеиваться и прислонил трость к стене около холодильника.
— Все хорошо? — крикнул он и потянул дверцу холодильника на себя. Потом остановился, приготовившись к потенциальному зрелищу внутри, и наконец все же открыл холодильник
А. Ничего такого.
Он убрал молоко и остальные продукты в холодильную камеру, но никакого ответа от Шерлока так и не услышал. Джон вошел в гостиную и увидел, что Шерлок сидит с пачкой бумаг в руке и читает одну за другой.
Наверняка дело.
Боль почти ушла, и Джон смог спокойно войти в гостиную без помощи трости. Он сел в кресло, убрав с сидения подушку с британским флагом, и потом украдкой заглянул в другую коробку. Внутри лежали черные розы, обвязанные красной ленточкой, но кроме них, внутри была еще коробка шоколадных конфет и несколько открытых коробочек с драгоценностями.
— Шерлок.
— В чем дело? — спросил тот, на этот раз явно услышав Джона, и потом нахмурился, вчитываясь в очередной листок, после чего убрал его в низ стопки и стал читать следующий.
— Я так понимаю, дело?
— Да.
Джон замолчал, ожидая словесного потока, но его не последовало. Во всяком случае, автоматически. Он решив выяснить, что за дело, и сунул руку в коробку, к шоколадным конфетам...
— Осторожнее, не задень шипы, — предупредил Шерлок.
— Почему?
— Я делал тесты. Шипы смазаны ядом бурого паука-отшельника. Ты же вряд ли имеешь желание посетить больницу?
Джон аккуратно вынул руку, тщательно следя, чтобы не задеть розы.
— И они свежие. Их доставили в моем присутствии... Кроме того, я очень сомневаюсь, что тебе бы понравились эти конфеты. Я проверил три. Во всех мышьяк.
Черт подери.....
— На драгоценностях пока ничего. Их доставили значительно раньше, когда приходили большинство писем.
— Я так понимаю, кто-то пытается убить твоего клиента?
— О да, — согласился Шерлок. По тону чувствовалось, что он наслаждается новым делом и явно не считает его скучным или занудным. — Она считает, что этот кто-то — из ее ближайшего окружения, поскольку все доставляли на ее домашний адрес.
— И ни у кого нет доступа к информации об адресе?
— М? Нет, у нее есть два адреса для корреспонденции. Один для поклонников, а второй для себя. Этот факт известен только людям из ее ближнего круга.
— И она не привлекла полицию? — Похоже, к Шерлоку обратилась женщина, имеющая некоторую известность или, во всяком случае, находящаяся в центре общественного внимания. По поводу покушений на свою жизнь. — Можно, я посмотрю письма?
Шерлок отдал их Джону, и тот, после первого же письма, быстро уяснил идею.
— Сначала были письма?
Шерлок кивнул, пробегая взглядом очередное послание.
— Каждую неделю. И с каждым разом напор все усиливался, сигнализируя о том, что ее преследователь все больше отчаивается.
— Она не ходила в полицию?
— Она не хочет, чтобы это стало достоянием общественности до того, как дело разрешится — не верит, что полиция сохранит все в тайне. Она хочет решить вопрос и быстро, чтобы иметь возможность наконец покинуть свой дом. Кроме того, она хочет завершить дело до начала своего трехмесячного тура в США. Коробку с конфетами доставили неделю назад, и она их немного поела. Во всех были обнаружены лишь следы отравы — недостаточно, чтобы сразу нанести сильный вред. Но в конце концов у нее развилась серьезная реакция на мышьяк. Она провела несколько дней в больнице. И когда на ее домашний адрес пришли розы, к которым прилагалась карточка с выражением сочувствия, она связалась со мной, — Шерлок кинул письма в коробку и провел рукой по волосам.
— Если случившееся хранилось в тайне, — пробормотал Джон, — как кто-то со стороны мог узнать о том, что случилось?
Шерлок не ответил, но Джон и не ожидал этого.
— Письма написаны мужчиной. Почерк тяжелый, наклон указывает на мужскую личность. Кроме того, на них запах мужского одеколона — правда, достаточно слабый, не могу назвать марку, — Шерлок жестом показал на подарки. — Однако методы — отравленные конфеты и розы, — это рука женщины. Женщины, по статистике, гораздо более склонны использовать яды.
— Тогда тебе, возможно, стоит поискать в ее окружении двоих: женщину и мужчину, — предложил Джон.
Шерлок покачал головой.
— В ее окружении отсутствуют женщины. И присутствуют девять мужчин. Два телохранителя — их можно отбросить, поскольку едва ли можно было бы назвать хорошей бизнес-практикой преследование и убийство человека, которого ты защищаешь, — сухо сказал Шерлок, и Джон улыбнулся его словам. — Потом есть еще издатель, стилист, эконом, два ее брата, сын и выгульщик собак, — Шерлок сделал паузу. — Что ж, полагаю, мне следует исключить сына. Ему только восемь. И предмет его помешанности — видеоигры.
— Если взять американские шоу, то дети вполне оказываются преступниками.
— Это потому что у сценаристов тех шоу отсутствует воображение, — нетерпеливо сказал Шерлок и глянул на Джона. — Заклинаю, задействуй те зачатки, которые еще мелькают у тебя в мозгу, помимо твоей выучки.
Джон проигнорировал оскорбление.
— А что насчет братьев?
— Глухой номер. У них вряд ли достанет воображения такое задумать.
— Ладно, тогда еще двоих исключаем. Значит, у нас остается издатель, стилист, эконом и выгульщик собак, — Джон нахмурился. — Кого ни возьми, все равно выйдет клише.
— Верно, — пророкотал Шерлок. — Где мои никотиновые пластыри? Мне нужно подумать.
Он поднялся с места, вразвалочку вышел из гостиной и прошествовал через кухню и маленький холл к ванной. Через несколько секунд Джон услышал недовольный стон.
А, значит, пластыри кончились.
Он услышал звук выбрасывания какого-то предмета, потом Шерлок вернулся в гостиную и стал мерить шагами комнату.
— Возможно, он поручил все какой-то женщине, — предположил Джон, пару минут покрутив в голове то, что узнал. — Жене или подружке.
— Ни у кого из них нет времени для отношений. Это было сказано вполне прямо. Она слишком загружает их работой, чтобы у них была личная жизнь.
— А кто недавно вошел в ее жизнь?
— Должно быть что-то... — пробормотал Шерлок, но внезапно остановился и уставился на Джона.
— Что?
— Кто недавно вошел в ее жизнь? Кажется, я где-то читал, что порой преследователи доходят до точки, когда решают напрямую войти в жизнь своей цели.
Шерлок чуть вскинул голову, продолжая смотреть на Джона, но тот понимал, что Шерлок смотрит не совсем на него. Шерлок думал. Колесики крутились.
— Эрик Драйвер, — пробормотал Шерлок. — Выгульщик собак. — Он нахмурится. — Вот он недавно вновь вошел в ее жизнь.
— Вновь?
Темноволосый детектив кивнул.
— Она упоминала, что Эрик вернулся к ней на свою прежнюю должность. Он два года был ее основным выгульщиком, и в 2006 уволился по причине здоровья. Вернулся в Англию в 2007 и опять пришел к ней работать с ее пятимесячным... — Шерлок чуть не споткнулся и с громким хлопком сложил руки, его глаза расширились. — О!
Джон мгновенно вспомнил старый дом, где нашли тело Дженнифер Уилсон — как Шерлок отправился искать ее чемодан и вовремя сообразил, что тот был розовый. Шерлок в данный момент явно на что-то наткнулся.
— О... о, ну конечно! Почему я раньше этого не увидел?! Это же было так просто! — Шерлок стремительно развернулся, хватая пальто и шарф. — Но почему? Что изменилось? Что такого сделала Стейша, что заставило его... — Шерлок вновь осекся, и глаза его снова расширились, будто он сделал новое открытие. — О-о-о, умно, очень умно... но нужно подтвердить, определенно сначала нужно подтвердить, и тогда я буду знать наверняка!
С этими словами Шерлок вылетел из квартиры, не дав Джону даже достойно отреагировать.
Джон нахмурился от своей медлительности. Раньше он реагировал намного быстрее, рефлексы срабатывали гораздо лучше. В Афганистане с такой скоростью он бы уже, вероятно, валялся мертвым.
Его инстинкты включились во время дела таксиста, но несколько притупились на последующие десять дней спокойной жизни. (Ну, настолько спокойной, насколько может быть жизнь с Шерлоком Холмсом),
Что ж, больше этого не повторится. Теперь он будет заранее ждать реакцию Шерлока, особенно, когда тот работает над делом. Когда на Шерлока снизошел момент ясности, надо было встать и надеть пальто.
В следующий раз он просто это сделает безо всяких вопросов. В следующий раз он просто это сделает безо всяких вопросов. Когда Шерлок уходил в решающие моменты дела, Джон хотел быть с ним, потому что кто-то должен прикрывать ему спину. Это было кристально ясно.
Сейчас он мог лишь надеяться, что Шерлок просто ищет подтверждение тому, что, по его мнению, он знает.
8 глава
Глава 8
Дата: 10 февраля, 11 день продолжается
Время: 21:00
Место: 221Б Бейкер-cтрит
Время: 21:00
Место: 221Б Бейкер-cтрит
Джон начинал волноваться.
Шерлок ушел четыре часа назад, желая подтвердить пришедшую ему в голову идею.
И Джон начал думать, что тот сейчас занимается чем угодно, но только не тем, что положительно сказывается на его здоровье. Детектив не отвечал на телефон: ни на смс, ни на звонки.
Джон не знал, куда отправился Шерлок, так что не имел возможности его искать — ни самостоятельно, ни по телефону.
Вот, значит, как чувствовал себя Майкрофт?
— Информацию. Ничего такого. Ничего, что вы… сочтете неприличным. Просто его затеи.
— Причина?
— Я беспокоюсь за него. Неустанно.
Джон начинал его понимать.
Будь у него самого бесшабашный брат с разрушительными тенденциями и стремлением носиться за убийцами по всему Лондону, он бы тоже, наверное, волновался не меньше Майкрофта.
Просто в другом стиле.
Когда речь заходила о Шерлоке, обе ипостаси Джона — солдат и доктор, начинали вступать друг с другом в противоречие. Хотя Шерлок сам был сплошным противоречием.
Джон вспомнил, как Лестрейд называл Шерлока ребенком, и теперь он видел, отчего. Шерлок был взрослым человеком с ребяческим нравом и темпераментом. Добавьте к этому слабый инстинкт самосохранения, полное отсутствие "фильтра" как здравого, так и светского толка, очевидный IQ гения с необычным разумом, комплекс высокомерного превосходства вкупе с аддиктивной личностью, и вы получите...
Ну, в общем, получите Шерлока чертова Холмса.
Прошло всего десять дней, но Джон уже испытал достаточно, чтобы сознавать, чего ждать от жизни с безумцем.
Джон вздрогнул от звонка и посмотрел на телефон, который держал в руке.
Ему потребовалась секунда, чтобы связать то и другое вместе. Он посмотрел на экран — номер был незнакомый, но все равно ответил.
— Алло?
— Доктор Джон Ватсон? — прозвучал с другого конца линии грудной женский голос.
— Да. Кто это?
— Стейша Десмонд, — ответила женщина. — Шерлок сказал позвонить вам.
— С ним все в порядке? — быстро спросил Джон.
— Да, с ним все хорошо. Но не могли бы вы за ним приехать? Он ужасно осложняет жизнь медикам.
— Какой адрес? — спросил Джон. При упоминании медиков в нем тут же проснулся доктор. А что произошло, можно выяснить позже.
Но прежде чем Джон покинул квартиру, солдат в нем сказал, что надо захватить оружие.
На всякий случай.
Время: 21:45
Место: центр Лондона
Место: центр Лондона
Когда Джон подъехал на такси к искомому месту, перед ним открылся знакомый вид.
Полицейские машины.
Машина "скорой".
Большой дом — просто обычный дом вместо здания колледжа.
Джон договорился с таксистом, чтобы тот его подождал, выбрался из машины и подошел к полицейскому ограждению. Отсюда было видно, что на отдалении Шерлок спорит с кем-то из медиков. Но с такого расстояния ранений было не разобрать. Рядом с Шерлоком стояла женщина. Она была немного ниже его, и Джон даже отсюда видел ее темно-рыжие волосы. Кроме того, она, похоже, в данный момент была чем-то обрадована.
Наверняка это была Стейша Десмонд.
— Доктор Ватсон?
Джон перенес свое внимание с Шерлока на... в общем, на детектива-инспектора Лестрейда. Джон слабо улыбнулся и заметил, что в дом зашла сержант Донован.
— Детектив-инспектор.
Седовласый инспектор вздохнул.
— Вы не против забрать его с наших глаз? Я уже получил его официальные показания, — Лестрейд убрал с пути Джона полицейское ограждение. — Идемте. Прошу, заберите его.
Джон кивнул, и быстрым шагом направился к "скорой", где Шерлок тем временем сбросил с себя шоковое одеяло.
— Сколько раз мне еще повторять? Я не в шоке! — нетерпеливо рявкнул тот, проводя рукой по волосам. "Докторская" сторона Джон автоматически вышла на первый план, когда он отметил на щеке и вокруг правого глаза детектива заметный отек и еще пару порезов — на правой брови и опухшей щеке.
— Я готов его забрать, — объявил Джон, и Шерлок стремительно к нему обернулся.
— Вот видите, он здесь, — сообщил он медикам категоричным тоном, оповещавшим, что это его последнее слово. — Джон — доктор, и вполне толковый.
— Я врач, и за ним присмотрю. Обещаю: если возникнут проблемы, я отвезу его в отделение скорой помощи, — авторитетно заявил Джон, а Шерлок переключил свое внимание на стоящую рядом женщину.
Медики почти мгновенно расслабились и закивали — явно из благодарности, что им больше не нужно усовещать Шерлока.
— Спасибо, мистер Холмс, — услышал Джон слова Стейши Десмонд и перевел внимание на них с Шерлоком. — Я очень ценю вашу помощь.
— Пожалуйста, миссис Десмонд, — Шерлок сверкнул на нее улыбкой и затем повернулся к Джону. — Едем?
— Да, — с нажимом ответил тот.
Шерлок в ответ поднял бровь, и затем ухмыльнулся. Тон Джона его очевидно позабавил.
Место: 221Б Бейкер-cтрит
Время: 22:30
Время: 22:30
— Удовлетворены, доктор? — с сильным сарказмом поинтересовался Шерлок.
Джон тем временем закончил промывать его порезы и полез в свою аптечку за мазью с антибиотиками.
— Сотрясения у тебя нет, и на том спасибо, — пробормотал он, глядя на отек вокруг правого глаза Шерлока. — Хотя хук был неплох. Утром будет выглядеть весьма колоритно.
— Он застиг меня врасплох, — раздраженно ответил Шерлок.
— Не хочешь рассказать, что произошло?
— Ты так и будешь на меня злиться?
— Просто расскажи.
Шерлок вздохнул.
— Пока ты зол, ты не сможешь по достоинству оценить мой рассказ, а история определенно хороша.
Джон подавил желание улыбнуться этой детской жалобе.
— Я не злюсь.
— Ты расстроен.
— Полагаю, можно сказать и так, — Джон изучил порезы, которые теперь мог рассмотреть получше. — Но мы это еще обсудим. Рассказывай.
— Эрик Драйвер был Элейн Драйвер до того, как отправился в США на операцию по смене пола, — объявил Шерлок.
— Наклонись вперед, локти на колени, — проинструктировал Джон и немного удивился, когда Шерлок автоматически так и сделал. Джон начал наносить мазь с антибиотиком на неглубокий порез над бровью. Он услышал, как Шерлок чуть зашипел, и снова слегка удивился, что Шерлок позволяет ему обрабатывать раны и не спорит. — Итак, Эрик Драйвер... — напомнил Джон.
— Был женщиной до 2007 года. И, будучи Элейн, работал у Стейши выгульщиком собак. Он и без того ощущал себя недооцененным из-за своего пола, и это была уже последняя капля: он решился на операцию.
— Значит, отравленные розы и конфеты, и плюс еще письма — это все его рук дело? Поверни голову, я обработаю порез на щеке.
— Да. Письма появились в результате нового гендера, Эрик писал их не один год. Розы и конфеты же были проявлением его женских черт, которые оставались у него в подсознании.
Джон кивнул.
— Еще есть порезы? Или какие-то скрытые раны?
— Ничего, что требовало бы медицинской помощи.
— Шерлок...
— Он достал меня еще пару раз, но это все, доктор. Ты наконец закончил?
— Я закончил, — Джон решил больше не настаивать и убрал мазь в аптечку.
Шерлок откинулся в кресле. Казалось, теперь, когда Джон закончил, ему хотелось увеличить между ними дистанцию.
— Мне нужно было сначала подтвердить идею. Что Стейша и сделала, когда я ей позвонил, — продолжал рассказывать Шерлок. — Я поехал на квартиру к Эрику и обнаружил там настоящую сокровищницу. Он думал, что если вернется на работу к Стейше в виде мужчины, она наконец-то в него влюбится и начнет больше ценить. Он был влюблен в нее много лет. Судя по его дневникам, это была навязчивая, одержимая влюбленность, но Стейша и понятия об этом не имела, она просто с удовольствием вновь взяла на работу. Так что, когда он понял, что она никогда его не полюбит...
— Он начал слать письма, — закончил за него Джон.
— А потом драгоценности. Когда она не стала их надевать, Эрик чертовски разозлился. Он решил, что раз не сможет ею завладеть... ну, ты знаешь это старое клише. Я обнаружил у него на кухне мышьяк и остатки отравы... он не так хорошо за собой прибрал. С этими доказательствами я отправился к Стейше, — Шерлок сделал паузу, поскольку Джон встал, чтобы убрать аптечку. — На мой стук дверь никто не открыл, но она оказалась незаперта, и я вошел.
Джон прикрыл глаза, покачал головой, и потом вернулся в свое кресло напротив Шерлока.
— Эрик был там, — произнес он.
Шерлок кивнул.
— Он стоял на кухне с бутылкой мышьяка и добавлял яд в напиток Стейши, который для нее готовил. Сама она была в безопасности — в другой комнате, и я решил прямо сказать ему, что знаю правду, — Шерлок сделал паузу. — Он отреагировал при помощи дарования, о котором я не подозревал. Интересное, кстати, дарование, учитывая его профессию.
— Какое именно?
— Как оказалось, он умеет метать ножи... метнул одним в меня, — Шерлок небрежно пожал плечами. Как будто это была какая-то ерунда. — Он промахнулся, — брюзгливо добавил он, словно прочитав мысли Джона.
— Слава Богу, — протянул Джон.
— Между нами произошла небольшая потасовка. Стейша довольно быстро выяснила, в чем дело, и позвонила в полицию. Конец истории, — Шерлок расслабился в кресле. — Так что тебя так расстроило?
— Ты ушел без прикрытия, — прямо произнес Джон, воспользовавшись тоном, которым он иногда говорил с пациентами, причинившими себе травмы по собственной глупости.
Детектив нахмурился — тон Джона его не испугал, но он очевидно не привык к такому.
— И что?
— "И что"? Ты отправился обличать человека, который как раз начал прибегать к жестокости. Ты обличал того, кто уже несколько дней был на грани убийства и как раз собирался довести его до конца. И тебя некому было прикрыть, Шерлок. Ты не можешь просто вот так, сам по себе, сбегать, особенно на встречу с убийцей.
— Готов поклясться, что у меня галлюцинации, но ты говоришь как Лестрейд в квартире Стейши.
— О, не начинай. Ты сам понимаешь, что тебе нужно иметь подкрепление. В тебе есть хоть капля здравого смысла? Я могу прикрывать тебе спину. Я вполне на это способен. Я уже доказал, что умею за тобой поспевать. То есть, в разумном темпе, как во время того эпизода с такси. Ты знаешь то, что я это могу, ты сам видел, — тихо добавил Джон.
Он встретился со спокойным и внимательным взглядом голубых глаз, которые тут же приобрели острую проницательность. Наблюдение. И, по большей части, дедуктивные выводы.
— Ты хочешь ходить со мной на расследования.
— Блестящая дедукция, — тон Джона буквально сочился сарказмом, и уголок рта Шерлока дернулся вверх. — Почему нет? Ты же привел меня на расследование серийных самоубийств — да, я знаю, что это было для того, чтобы "подтвердить твою точку зрения"¹, но ты это сделал.
— Это дает тебе цель.
Джон уставился на Шерлока, не ожидав такого поворота.
— Прошу прощения?
— Когда мы впервые встретились, я выложил о тебе все, что подсказывала мне дедукция. Ты это, конечно же, помнишь. Но одного я тогда, в лаборатории Бартса, не сказал: что я увидел человека, который казался потерянным. Не способным более делать то, чему его учили. — Джон внутренне вздрогнул — эти холодные слова вонзились ему в грудь словно острый нож, но он не запротестовал. — Следующим вечером я увидел частицы того же, когда Лестрейд привел меня к телу Дженнифер Уилсон. Вынырнувший изнутри доктор — и солдат, который помчался вместе со мной по улицам и в итоге застрелил человека ради того, чтобы защитить, — Шерлок сцепил руки перед собой. — Ты в тот момент обрел цель в жизни — я понял это по твоим глазам, когда осознал, что стрелял ты.
— А сейчас?
— Сейчас я вижу человека, который чувствует, что его жизненная цель пошатнулась, — Шерлок вздохнул. — Что подтверждает вернувшаяся хромота.
— Она не совсем вернулась, — возразил Джон и переглотнул. В такие моменты он невольно осознавал, почему Шерлок вызывает у других людей такое разное о себе мнение. Детектив видел то, что люди в большинстве своем не хотели никому не показывать, и выкладывал о них всю правду. — То появляется, то исчезает.
Шерлока такой ответ не порадовал. Но с другой стороны, тот излучал самодовольство, когда сумел прогнать хромоту всего за одну ночь. И Джон подозревал, что ее возвращение было для Шерлока чем-то сродни оскорблению.
Ему самому тоже не нравилось, что она вернулась, так что они были в одной лодке.
— Значит, ты хочешь продолжать помогать мне с расследованиями.
— Да, — твердо сказал Джон.
— Бегать со мной по Лондону дает тебе цель в жизни? — с улыбкой спросил Шерлок.
— Если тебе обязательно ставить вопрос таким образом, то да. Шерлок, тебе нужен человек, который будет прикрывать тебе спину. У тебя совершенно отсутствует чувство самосохранения. И прибавь к этому, что ты чертов идиот, который рискует жизнью, чтобы умом блеснуть.
— Кажется, я это уже слышал.
— Потому что это правда.
Шерлок замолчал, его лицо стало почти задумчивым.
— Что ж, хорошо.
Джон удовлетворенно кивнул. По крайней мере, хоть это Шерлок понимал, и кажется, был готов брать с собой Джона.
— Кроме того, в тот раз я тебе помог, и знаю, что помог в этот тоже, — добавил Джон исключительно ради удовольствия поставить точку.
Шерлок хихикнул.
— Да, Да, ты помог. Я это признаю. И ты справляешься намного лучше моего черепа.
— Спасибо. Всю жизнь мечтал сравниться с черепом.
¹ В оригинале Helping me make a point – прямая цитата из "Этюда", которую Первый перевел как "Помочь мне установить истину". Тем не менее, носители - иного (и однозначного) мнения, что это идиоматическое выражение. https://forum.wordreference.com/threads/helping-me-make-a-point.3249940/
9 глава
Глава 9
Дата: 12 февраля, 13 день
Время: 15:00
Место: Бартс
Дата: 12 февраля, 13 день
Время: 15:00
Место: Бартс
Джон шел по Бартсу с небольшим пакетом в руке. Его очередной сеанс у психотерапевта, к счастью, закончился, и он уже направлялся домой, когда столкнулся в коридоре со Стейшей Десмонд.
Молодая певица (кантри, как он выяснил из разговора с ней), дала ему пакет, который попросила передать Шерлоку, поскольку, когда она сама заходила на Бейкер-стрит, дома никого не оказалось. Она не стала оставлять пакет у миссис Хадсон — ей хотелось передать его лично Шерлоку, но у нее внезапно изменился график, и завтра утром ей нужно было уже уезжать.
— Я со своим везением все равно бы его не застала, — ярко улыбнулась она. — Мне и так очень повезло, что я его перехватила со своим делом.
Джон пообещал передать пакет прямо Шерлоку и не заглядывать внутрь. Похоже, он показался ей заслуживающим доверия, поскольку она охотно вручила ему пакет.
Несмотря на то, что она только что обнаружила, что один из ее давних друзей неоднократно пытался ее убить, выглядела она по-прежнему более или менее жизнерадостной. Возможно, она просто была рада, что кошмар наконец закончился.
Джон постучался в лабораторию Шерлока и вошел (точно как Майк, который, приведя Джона знакомится с Шерлоком, тоже не стал дожидаться разрешения заходить), но остановился на пороге, увидев, что с Шерлоком разговаривает молодая женщина с темными волосами.
— А, Молли, кофе. Спасибо.
А. Значит, это Молли Хупер, про которую Стамфорд говорил, что она ужасно влюблена в Шерлока. И судя по тому, как она целиком сосредоточила на нем свое внимание, а он даже на нее не смотрел, Джон ясно видел эту упомянутую влюбленность.
— Джон? Каким ветром тебя сюда занесло? — поинтересовался Шерлок, отрываясь от микроскопа. Со времени драки прошло уже два дня, и порезы на его лице почти зажили, а глаз и щека уже не были такими красочными, как день назад.
— Меня попросили кое-что тебе передать. Если ты занят, я могу прийти...
— Нет необходимости, можешь подождать здесь, если хочешь. Я почти закончил. Молли просто позволила мне взглянуть на кое-какие образцы. Не можешь открыть пакет? Я немного занят.
Лень Шерлока поднимала голову.
— Не делай этого. А то можешь что-нибудь повредить.
— Не делать чего?
— Не бей меня пакетом.
— Я и не собирался.
— Ты думал об этом.
— Нет.
— Ты собирался подумать.
Джон уже открыл рот, чтобы запротестовать, но потом просто закрыл его и стал открывать пакет, хотя вот сейчас стукнуть им Шерлока было ну очень соблазнительно.
— А.
Шерлок не поднял головы от микроскопа.
— Что?
Джон стал читать прилагавшуюся записку. "Шерлок, это небольшой образчик моего пения. Надеюсь, вы получите удовольствие". Он взглянул на содержимое пакета.
— Здесь два ее CD. Один, согласно записке, вышел в прошлом году, а второй — сигнальный экземпляр следующего, который выходит на следующей неделе. Плюс, ты в любое время можешь воспользоваться ее пляжным домиком в Калифорнии. О, и еще чек.
Шерлок вздохнул.
— Который я передаю тебе.
— Не выйдет.
— Что? Почему нет?
— Поскольку это копия, деньги уже переведены на твой счет.
Шерлок глаз не отвел, но Джон увидел, как он стиснул челюсти.
— Чертов Майкрофт.
Джон не стал расспрашивать.
— Значит, ты часто их получаешь?
— Что, чеки?
— Нет, предложения воспользоваться чьим-нибудь пляжным домиком в любое удобное для тебя время. Или бесплатно попользоваться машиной.
— Хм-м, время от времени. Большинство считают себя обязанными что-то мне предложить. Полагаю, миссис Десмонд пришлет мне билеты на свой концерт, когда он будет проходить в Лондоне. Ее пляжный домик, чей-нибудь еще загородный дом, оплаченная неделя в Монако, когда мне будет удобно, открытое приглашение в Баскервиль-холл, разные виллы для отдыха... Я не принимаю их. Когда бы мне брать отпуск? И зачем? Отпуск — это безделье и скука...
— Ну, я полагаю, было бы неплохо брать иногда отпуск, чтобы сбежать ото всех этих убийств, — Джон спрятал свое удивление от перечня предложений, которые получал Шерлок. А он-то думал, что это только бесплатная еда в кафе и ресторанах...
Каждый день узнаешь что-то новое.
— Хотя жаль, что я не особенно люблю музыку кантри. Можешь взять диск, если хочешь.
— Можно попробовать.
Шерлок встал, вынимая из-под окуляра предметные стекла, и отложил их в сторону.
— Как прошел сеанс?
Джон даже не потрудился спросить, как он узнал.
— Обычно.
— Рассказал уже что-нибудь про меня?
Джон ухмыльнулся.
— Она читает мой блог, — он мимоходом уже упоминал о своем блоге Шерлоку — и о том, что написал там об их знакомстве. Но, насколько он знал, Шерлок до сих пор еще его не читал.
Шерлок фыркнул от смеха, натягивая пальто.
— Держу пари, она нашла твоей пост великолепным.
— Кажется, она немного обеспокоена, — Джон видел на лице Эллы беспокойство. Она явно была не в восторге. И он весь сеанс размышлял, не стоит ли отменить оставшиеся дни психотерапии... не в обиду Элле, но толку от них не было никакого.
— Разумеется. От меня все врачи приходят в беспокойство, — ухмыльнулся Шерлок. — Впрочем, не отменяй сеансы, потеряешь возможность повеселиться.
— Повеселиться?
— Повеселиться, — подтвердил Шерлок. — Поводить своего психотерапевта кругами, заставляя беспокоиться о твоем проживании с человеком, который...
— Бегает за убийцами по всему Лондону?
— Ты бегал со мной.
— Именно.
— Полагаю, ты голоден, — сменил тему Шерлок, надевая шарф.
— Я собирался перекусить после того, как занесу тебе пакет...
— И ты это сделал, так что пошли, — Шерлок захватил мобильник и прошагал мимо Джона к выходу.
Джон схватил CD, подаренные Шерлоку Стейшей Десмонд, сунул их в карман пальто и заторопился следом за Шерлоком, который уже удалялся по коридору.
Шерлок привел его в кафе через улицу, в пяти минутах от Бартса. И на этот раз Джон не удивился тому, что хозяйка лично подошла поприветствовать Шерлока и потом добавила: "Все, что угодно для тебя и твоего парня, за счет заведения". Джон запротестовал, что он не парень Шерлока, хотя и видел, что это дохлый номер, поскольку сам Шерлок не потрудился что-либо опровергнуть. Может, не услышал?
И никаких ахов и вздохов по поводу его сходящих синяков. Наверное, его видели с ними достаточно часто и уже не обращали внимания.
Шерлок взял только кофе с печеньем, а Джон заказал полноценную еду.
— Итак, что ты для нее сделал?
Шерлок поднял взгляд от газеты, которую хозяйка принесла ему вместе с едой и питьем.
— Прошу прощения?
— Что ты сделал? Снял с нее обвинение в убийстве?
— О. Нет. Ничего подобного. Я спас ее кафе.
— Ты спас это кафе?
Шерлок кивнул, продолжая изучать газету.
— Ее обкрадывал менеджер. Продолжайся это подольше, и кафе бы обанкротилось. Я указал ей на проблему, и она разобралась.
Джон кивнул. До этого момента он побывал с Шерлоком уже в восьми разных местах, где они ели бесплатно, и каждый раз за этим стояли разные истории. Сегодняшняя будет девятой.
— Ты отвлекаешься от своих расследований на решение проблем кафе и ресторанов?
— Хм? — на этот раз Шерлок перевел на него взгляд.
— Ты сознательно решаешь проблемы в заведениях вроде этого, чтобы потом там тебя кормили бесплатно? Когда ты вообще решаешь поесть.
Холодные голубые глаза вспыхнули весельем.
— Я никого об этом не прошу. Они просто сами предлагают.
— А ты соглашаешься.
— Отказываться было бы грубо.
— Шерлок Холмс, ты сознательно отказываешься быть грубым?
— Шокирует, правда? — насмешливо откликнулся Шерлок. — И куда катится мир?
— Даже не представляю.
Шерлок ухмыльнулся, а Джон только хихикнул и вернулся к своей тарелке. Подобные маленькие моменты помогали ему помнить, что Шерлок ему действительно нравится.
Ведь спроси его завтра, и он может сказать, что нет. И это случится почти наверняка, если его намеренно разбудят ужасной игрой на скрипке.
Ему нравилось красивое исполнение, особенно когда он не мог заснуть или кошмары не давали ему возможности выспаться. И если скрипка его не усыпляла, то хотя бы помогала успокоить мятущийся разум.
Когда же играли плохо, это было просто хамство, и Джон задумывался, не делает ли это Шерлок, чтобы досадить квартирантам миссис Тернер. Он играл так, что по представлению Джона, слышно было и у соседей.
— Есть причины, почему ты так сильно сосредоточился на некрологах, фрик? И, кстати, милый фингал. Кто-то все же решил, что с него тебя хватит.
— А, сержант Донован, какая приятная неожиданность. Как жизнь?
Джон про себя проклял появившуюся Донован, от которой прямо исходила враждебность. Тот небольшой дух товарищества, что витал у них с Шерлоком, теперь наверняка исчезнет. Джон поднял взгляд и увидел, что Шерлок с Донован неотрывно смотрят друг на друга, меряясь взглядами.
— Я планировала поесть, но теперь уже не уверена, что хочу, — холодно произнесла Донован, не отводя глаз. — Учитывая, что ты тут сидишь, и все такое.
Дружеское, расслабленное состояние Шерлока растворилось, он выпрямился на стуле и очевидным образом сосредоточился на Донован. Джон отчего-то был рад, что в кафе сейчас мало народу, и единичные посетители сидят в глубине зала. Он бы предпочел, чтобы Донован сюда не заходила. Ну, или хотя бы оставила на улице свою враждебность.
— Не позволяй моему присутствию удержать тебя от запланированной встречи с Андерсоном.
Донован нахмурилась, а Шерлок, не отводя взгляда, улыбнулся.
Победителем "игры в гляделки" в конце концов стал Шерлок — сержант Донован презрительно фыркнула и зашагала в глубину кафе.
— Ты закончил?
Джон потерял весь аппетит.
— Закончил.
— Тогда пошли.
Они натянули пальто, Шерлок попрощался с хозяйкой кафе, и они ушли. Уже сделав несколько шагов по улице, Джон увидел вылезающего из такси Андерсона, но тот их не заметил.
Шерлок казался притихшим — молчал всю поездку в такси, и открыл рот только, после того, как Джон закрыл за ними входную дверь и сбросил пальто, а сам Шерлок опустился в кресло.
— Предсказуемо. Скучно. Разочаровывает, — с презрением проговорил Шерлок.
— Разочаровывает потому что ты был прав насчет Андерсона?
— Нет. Сержант Донован разочаровывает сама по себе. Однажды она, возможно, и перестанет, но я не питаю больших надежд. Лестрейд хотя бы признает, что я ему нужен, когда сталкивается со сложными делами. Ему не нравится это признавать, ему не нравится во мне нуждаться, но он приходит ко мне, если ему требуется помощь. Но если бы это зависело от Донован, мне бы однозначно никто не звонил, и можно обоснованно предположить, что Джефферсон Хоуп и дальше востребовал бы свои жертвы, — сказал Шерлок, имея в виду убийцу-таксиста. — И множество других убийц и преступников до сих пор гуляли бы на свободе.
Шерлок встал с кресла, подошел к окну и посмотрел на улицу.
— А сильнее всего сводит с ума то, что у Донован есть интеллект. Она не полная дура, хотя и ведет себя именно так. Она обладает потенциалом видеть — действительно видеть, и наблюдать, Джон. Но при этом упрямо топчется на месте, не двигается вперед, не делает попыток к развитию. Она ведет себя как большинство, — Шерлок расстроенно махнул рукой на проходящих внизу людей. — Они идут по жизни с шорами на глазах, а их разум погружен в сон.
Джон молчал, слушая, как Шерлок осуждает людей. Он предполагал, что должен бы удивиться, но по факту удивлен не был. В прошедшие почти две недели со времени их знакомства, Джон очень быстро заметил, что у Шерлока презрительный, циничный, досадливый и разочарованный взгляд на людей в целом. Тут фраза, там фраза, и за две недели узнавания друг друга пазл сложился. И то, что Шерлок говорил сейчас, полностью ему соответствовало.
— Хотя, знаешь, что сильнее всего расстраивает? Я вижу все это очень ясно. Я смотрю без шор, мой разум активен и сосредоточен. Я вижу, что муж изменяет жене с секретаршей, жена изменяет мужу с водопроводчиком, а молодая женщина обкрадывает свою сотрудницу. Я вижу молодого человека, который тиранит свою девушку. Я вижу эту девушку, которая отказывается от него уходить, и скоро станет еще одной единицей в статистике. Я вижу, — настойчиво продолжал он, — Я наблюдаю, я делаю дедуктивные выводы... Да, временами я могу что-то упустить, но я учусь на своих ошибках. Как с твоей Гарри. Я не закрываю собственный разум, не надеваю шоры, не игнорирую. Я вижу так четко и ясно... но никто из них не видит и не трудится посмотреть. Люди — идиоты, хотя у некоторых есть потенциал, но остальные... От этого безумия возникает желание... — Шерлок осекся и потом прочистил горло. — Ну, это просто разочаровывает.
Джону стало почти любопытно, что Шерлок собирался сказать, но он видел, каким усталым выглядел его сосед, и переключился в режим доктора.
— Сколько времени ты уже не спишь?
— Не имею представления.
— Судя по виду, ты в любой момент можешь упасть лицом в пол. Я не собираюсь тебя поднимать. Иди, ложись спать.
— Это приказ, доктор?
— Просто предложение, — Шерлок приказов не слушал. Предложения... они могли сработать. — И в нормальную кровать вместо дивана.
— Хм...
— Шерлок.
— Ладно, — пробормотал тот, но без особой сварливости. — Надо было думать, прежде чем брать в соседи врача, — бросил он, идя через кухню и холл к своей комнате.
Джон посмотрел ему вслед и со вздохом опустился в кресло.
Еще и пяти не было, а он уже хотел, чтобы наступил новый день.
10 глава
Глава 10
Дата: 16 февраля, 17 день
Время: 21:00
Место: Монтегю-авеню 17, Илинг, Большой Лондон
Дата: 16 февраля, 17 день
Время: 21:00
Место: Монтегю-авеню 17, Илинг, Большой Лондон
Джон маячил в дверном проеме, игнорируя взгляды Донован и бормотание Андерсона.
Лестрейд позвонил Шерлоку, сообщил, что он нужен, и через тридцать минут Джон уже был на месте преступления.
В очередном голубом комбинезоне смотрел на три мертвых тела.
Шерлок пока не позволял ему войти в комнату, и Джон был за это благодарен. Да, может, он и бывший солдат и врач, и видел в Афганистане множество ранений и множество мертвых тел... но даже ему требовалось время, чтобы собраться прежде, чем взглянуть на тело ребенка.
— Вы часто зовете его на дела с "участием" детей? — тихо спросил Джон у детектива-инспектора, который молча стоял рядом. Они стояли за пределами большой комнаты, но все равно не рвались услышать, как Шерлок рявкает, что ему мешают. С Джоном был только Лестрейд. Донован и прочие сотрудники, изучавшие остальные части места преступления, прекращали работу, как только Шерлок останавливался с ними рядом.
— Обычно нет, — негромко ответил Лестрейд.
— Чем отличается это дело?
— Харксвеллы — четвертая семья за восемь лет, погибшая таким образом. Случается раз в два года. Но все семьи схожи. Супружеская пара, сын и дочь подростки, обеспечены, все брюнеты. Никто их не связывал, пока два года назад не погибла третья семья. И связал их Шерлок. Я почти закончил с расследованием, когда в мой кабинет ворвался он, всего наговорил и ушел.
— Значит, еще один серийный убийца?
— Похоже на то... убийства отделяло два года, поэтому их не связывали.
Джон кивнул. Взрослых Харксвеллов убили очень жестоко. Множественные колотые раны груди и перерезанное следом горло. Мужа нашли всего в пяти футах от входной двери. Жену — в десяти футах от того места, где сейчас стояли Джон и Лестрейд. Дочь — в салоне-столовой.
— Здесь закончил, — выпалил Шерлок, выходя из спальни. — А где сын?
Лестрейд переступил с ноги на ногу, и Джон заметил, что инспектору стало не по себе.
— Мы его пока не нашли, но он где-то здесь.
— В таком случае, это он позвонил в службу спасения.
— Как вы узнали, что был звонок в службу спасения?
— Вы что, не слышали Джона? Тела еще не окоченели, — резко сказал Шерлок, все сильнее раздражаясь непониманием Лестрейда. Он заговорил по-деловому, но очень быстро. — Но это и так понятно. Убийства совсем недавние. Предыдущие три семьи обнаруживали не ранее, чем как минимум через двенадцать часов, так что у вашего "семейного" убийцы было время удостовериться, что он не оставил никаких улик. Такое поведение — его фирменный знак, но на этот раз он очень торопился. Судя по состоянию кухни и наполовину накрытого стола в столовой, семья собиралась ужинать. Стук в дверь. Муж идет открывать и получает за труды ножом в грудь. Между ударами он пытается развернуться и предупредить остальных, и ему удается привлечь внимание жены. Она выходит из кухни, но муж уже почти наверняка мертв — ему перерезали горло. Убийца быстр и эффективен. Девять колотых ран и потом горло. Двадцать секунд, самое большее. Он хватает жену у входа, дочь в ловушке. Ни в столовой, ни в кухне нет телефона, и единственный способ выбраться — это пройти мимо убийцы. У дочери есть защитные раны, так что она пыталась сопротивляться, но в конце концов все равно погибла. Часы в столовой разбиты, она швырнула ими в убийцу. Стрелки остановились на семь сорок шесть. Сейчас девять. Нам с Джоном потребовалось тридцать минут, чтобы сюда добраться, так что ваша команда прибыла, скорее всего, в десять минут девятого. Вы моментально связали это убийство с предыдущими и сразу позвонили мне. Так что у убийцы было всего двадцать минут. Он очень торопился. Значит, звонил сын. Но, тем не менее, его здесь нет. Следовательно, убийца его нашел и быстро убил. А теперь, я повторяю, единственный вопрос: где сын?
Джон отметил, что Лестрейд выглядит несколько потрясенным, но инспектор быстро пришел в себя. Очевидно, Шерлок по-прежнему умел его ошеломить, несмотря на пять лет знакомства.
— Мы найдем сына. Он где-то здесь. Я отправлю Андерсона исследовать комнату.
Шерлока посторонился, пропуская Лестрейда, и повернулся к Джону.
— Прошли со мной наверх.
— Но они еще обыскивают...
— И наверняка все упускают, — насмешливо сказал Шерлок.
Он автоматически направился к лестнице, минуя Донован.
— Я говорила вам держаться от него подальше, — произнесла та, когда Джон приостановился у лестницы.
— Вы говорили и много всего другого, — прямо сказал Джон и стал подниматься по ступенькам. Если бы не ее отношение, и тот последний раз, когда он видел ее в кафе, она бы, может, даже ему понравилась.
— Этот идиот шагает навстречу собственной гибели, — услышал он бормотание Донован и быстро взбежал по оставшейся части лестницы.
— Мы уже обыскали эти комнаты, мистер Холмс, — запротестовал один из детективов-сержантов, которых Джон узнал по чуть более раннему краткому представлению.
— Значит, вы не будете возражать, если мы еще раз посмотрим, — заявил Шерлок и проследовал внутрь.
— Извините, — пробормотал Джон Кэсуэллу и Харперу и вошел следом за Шерлоком в комнату, которая, судя по всему, была одной из трех спален.
— Как быстро до тебя это все дошло?
— Что "все"?
— Про время. Когда и кто.
— В тот момент, когда ты высказал свое наблюдение. Потом к этому добавилось время на часах, скорость прибытия ярдовцев, звонок в службу спасения и время, которое требуется, чтобы нанести кому-то удар ножом. Особенно таким способом. Это очень личное убийство.
Джон заглянул под кровать и выпрямился. Шерлок закрыл дверцы встроенного шкафа.
— Личное?
— Он мог ударить жену, когда она еще была к нему спиной. Но он вынудил ее повернуться лицом. То же самое с дочерью, то же самое с мужем. Лицом к лицу. Лично. Интимно. Злоба и быстрота атак, несмотря на ускорение из-за сына, тоже указывают на личное отношение.
— Значит, ты уверен, что это мужчина?
— Статистически, да.
— Верно. Значит... он знал эти семьи?
— В некотором смысле. Они представляли собой то, что он ненавидел. И он на них обрушился, лишая их жизни.
— Но это происходит каждые два года.
— В один день и месяц каждые два года.
— Так... это триггер, — наконец осознал Джон и остановился во второй спальне. — У убийцы в этот день что-то произошло.
— Отлично, Джон, — с улыбкой проговорил Шерлок, проверяя ванную. От него исходили волны удовлетворения.
— Но два года...
— В этом хитрость.
— Вот почему ты захотел участвовать. Чтобы узнать, почему раз в два года.
Шерлок кивнул.
— И, конечно, чтобы узнать, что олицетворяют для него эти семьи.
Они обыскали вторую спальню и ванную, и Джон спустился вслед за Шерлоком обратно в столовую.
— Снаружи дома они еще ничего не осматривали, — заметил Шерлок. — Я не удивлен.
— Мы как раз собираемся, — подошел сзади Лестрейд. — Мы были немного заняты, огораживали место преступления.
— Не беспокойтесь, мы с Джоном этим займемся, — отмахнулся Шерлок, и Джон быстро бормотнул извинения Лестрейду. Он в ответ просто кивнул, передавая ему фонарик.
Шерлок открыл дверь, и они вышли на крыльцо. Джон включил фонарь и потом заметил за спиной Кэсуэлла.
Сделав вывод, что тому приказали за ними присматривать, Джон ничего не сказал и направил фонарь себе под ноги, а потом посветил вперед. Его рука замерла, когда луч фонаря осветил перила.
— Шерлок.
На перилах была видна кровь.
— Свети по следу, — приказал Шерлок, и Джон повел фонарем по перилам, отмечая кровь и на самом крыльце, и на ступеньках.
Джон услышал, как Кэсуэлл выругался и вернулся в дом — скорее всего, за пакетами для улик и фотоаппаратом. Джон с Шерлоком пошли по кровавому следу, который привел их к траве.
— Джон. Сарай.
Джон посветил фонарем на сарай и увидел приоткрытые двери.
— Пошли.
Джон кивнул, чувствуя, как все внутри напряглось. Сын убитых почти наверняка был там. Еще один ребенок, подросток — жизнь отнятая до того, как ею смогли пожить.
Джон выбросил эти мысли из головы, не желая на них задерживаться. Это можно сделать потом, когда они окажутся далеко отсюда. Но не успел он пройти и шага, как услышал какой-то слабый звук.
Он схватил Шерлока за руку, заставляя остановиться — заработал за это возмущенный протест, поднял палец, призывая к тишине, и сосредоточился.
Это... это был человеческий голос.
Джон выпустил руку Шерлока, за пару шагов преодолел расстояние до сарая и распахнул двери. Он быстро обвел внутренность сарая фонарем и в конце концов наткнулся лучом на лежащее всего в нескольких футах тело.
— По-по... помогите...
— Он жив, — Джон перебрался к мальчику, который лежал на земле, его живот и руки сочились кровью. — Шерлок, он жив!
— ЛЕСТРЕЙД! — позвал Шерлок, и Джон отметил, что его голос, несмотря на крик, вполне спокоен. — "СКОРУЮ"!
К Джону мгновенно вернулись его инстинкты и врачебные навыки, и он принялся бороться за жизнь и сознание лежащего перед ним ребенка.
Время: 23:00
Место: больница Илинга
Место: больница Илинга
Джон вышагивал по комнате ожидания, раздумывая, сколько еще пройдет времени, прежде чем до них доберется Лестрейд. Шерлоку натерпелось изучить собранные им улики и приступить к выслеживанию убийцы. Джону же хотелось узнать, как Натаниэль.
Он сделал все возможное до прибытия "скорой".
— Шерлок, тебе не обязательно ждать со мной.
— Мне казалось, это ты сказал, что хочешь быть рядом, когда я отправлюсь гоняться за убийцей по Лондону, — сухо сказал Шерлок, не отлипая от стены. — Если я уйду, именно это я и сделаю.
— Хочешь сказать, что действительно меня послушал?
— Не привыкай к этому.
— Да никогда в жизни, — пробормотал Джон.
Он увидел, что к комнате ожидания направляется Лестрейд, и перестал вышагивать.
— Натаниэль Харксвелл будет жить. Он потерял много крови, но нож ни разу не задел никаких важных органов — врач сказал, он получил четыре удара. Парнишка сказал что-то насчет того, что поранил ножом убийцу, так что если повезет, часть крови на крыльце будет его... возможно, мы найдем во дворе нож и получим отпечатки.
Шерлок не выразил возражений, по крайней мере, вербально. Кажется, он даже не слушал Лестрейда. Но это было уже неважно, и Джон сел, испытывая облегчение.
— Кроме того, помогла ваша быстрота реакции, доктор Ватсон. Натаниэль бы умер, если бы вы с Шерлоком его не нашли. Так что в эту печальную ночь у нас есть и хорошие новости Ну, мне надо идти, попытаюсь найти ближайших родственников.
— Он в ясном сознании?
— Нет, Шерлок, вы не будете его допрашивать. Я сам его допрошу обо всем, что он может знать. И это произойдет завтра, когда он проснется и будет соображать яснее.
Джон услышал, как Шерлок раздраженно фыркнул и сел на стул. Лестрейд остановился около него и что-то ему сказал. Шерлок бросил на него взгляд "Не будьте идиотом". Джон не услышал, что он ответил, его собственная голова была занята мальчиком.
Как же близок был Натаниэль к смерти.
— Остановись.
Джон вздрогнул и увидел, что Шерлок сидит прямо перед ним. Холодные голубые глаза, как обычно, смотрели на него оценивающе.
— Прости?
— Ты позволяешь своим эмоциям взять над тобой верх. Это мешает тебе ясно мыслить, мешает сосредоточиться. Ты способен на большее, — холодно сказал Шерлок, и Джон посмотрел на него. — Он жив. У нас есть свидетель.
— Я предполагаю, что это облегчает дело. По крайней мере, для тебя.
Шерлок сузил глаза.
— Это должно облегчать дело для тебя. До приезда в Лондон тебя окружали кровь, раны и смерть. И среди твоих пациентов, без сомнения, были и семнадцатилетние.
— Я больше не в Афганистане.
— Нет, но ты все еще на поле боя.
— Гуляя с Шерлоком Холмсом, вы видите поле боя.
Что ж, Майкрофт был прав.
Джон не мог поверить, что ему потребовалось столько времени, чтобы это осознать.
Когда это дело будет раскрыто — а Джон знал, что это случится очень скоро, он не станет записывать его в блог. Во всяком случае, сразу.
Может быть, немного позже.
Или не немного.
11 глава
Глава 11
Дата: 17 февраля, 18 день
Время: чуть позже пяти
Место: Ридженс-парк
Дата: 17 февраля, 18 день
Время: чуть позже пяти
Место: Ридженс-парк
— Черт, — выругался Шерлок. Они из последних сил добежали до парковой рощи и с минуту старались отдышаться.
Джон был согласен. Действительно "черт". Под прикрытием этих чертовых деревьев, убийца мог сбежать куда угодно.
— Как он вообще бегает? У него же нога должна болеть, — пожаловался Шерлок.
— Адреналин, наверное, — предположил Джон.
— Пусть так. Бежать к этим деревьям — умный ход... Скоро стемнеет, и нам нужно найти его прежде, чем это случится.
— Он говорил по мобильному, когда мы его заметили. Он узнал тебя, — выговорил Джон между частыми вздохами. — Как?
— Не знаю. Спрошу. Первый вопрос в моем списке.
Джон проигнорировал его сарказм, и внезапно они разглядели мужчину, появившегося меж двух деревьев.
"Семейный убийца", как прозвали его в газетах, одновременно заметил своих преследователей. И сорвался с места. Опять.
Как и Джон с Шерлоком.
Во время погони они в какой-то момент разделились, петляя среди больших деревьев. Джон услышал плеск воды — значит, он неподалеку от озера с лодочной станцией, и на воде пара лодок, судя по звуку.
Но от этого не было никакой пользы.
— Черт подери, — пробормотал Джон.
Куда мог подеваться Шерлок? Они же не настолько давно разделились. Джон вздохнул, но продолжал двигаться дальше.
И минуя очередную рощу, услышал голос Шерлока.
Джон развернулся и направился в ту сторону. Голоса стали яснее, и он немного замедлил шаги. Он все сильнее приближался к озеру.
Джон услышал звук ударившегося о землю тела. И потом стон Шерлока. Джон извлек из-под пальто пистолет.
Он услышал, как Шерлок, несмотря на явную боль, отпускает свои обычные комментарии. Джон от одного даже поморщился. Он еще поговорит с Шерлоком на этот счет.
Джон обогнул большое дерево и наконец увидел их. Дерущихся Шерлока и убийцу. С Шерлоком все было нормально. Джон огляделся — он слышал невдалеке лодку, но деревья обеспечивали хорошее прикрытие. Можно было рискнуть.
Что-то блеснувшее привлекло его внимание.
Пора действовать.
Джон поднял в руке пистолет.
Время: 20:00
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Место: 221Б Бейкер-Стрит
— Прекрати двигаться.
— Мне неприятно.
— Ну разумеется.
— Ты уже заканчиваешь?
— Закончу, как только ты прекратишь двигаться.
Джон проигнорировал ответное бормотание Шерлока и просто сконцентрировался на том, чем занимался. Ему это было нужно.
— Давай, скажи, — скучающе произнес Шерлок.
— Сказать что?
— Тебе же хочется, и ты это знаешь. Просто скажи и покончи с этим.
— Ты... ты - идиот.
— Не можешь придумать что-нибудь поновее?
— Нет, это нужно сказать еще раз!
— О, нет никакой нужды орать.
— Шерлок, — Джон остановился, закрыл глаза, собираясь с силами, и снова открыл их. — Ты же знаешь, что проживешь дольше, если не будешь дразнить убийц.
— И в чем тогда будет забава?
— Что?
— Ты меня слышал.
— Я не понимаю тебя.
— Это нормально. Никто не понимает. Как моя рука?
— Прекрасно. Шрама не останется. Можешь раскатать рукав. Повезло, что он тебя только задел.
— Ну, пуля предотвращает верный удар ножом, — забавляясь, проговорил Шерлок.
Джон стиснул челюсти, заканчивая обрабатывать небольшую рану на руке друга. Нож действительно только задел Шерлока, но рана могла быть намного хуже.
— Ты не должен был говорить о его жене то, что сказал. Можешь уже опустить рукав.
— Но это сработало.
— Да, сработало. Ты настолько привел его в ярость, что он пошел на тебя с ножом, а ты снова продемонстрировал свое знаменитое отсутствие инстинкта самосохранения.
— К чему об этом волноваться, если ты прикрываешь мне спину?
Джон остановился и задумался, не принять ли слова Шерлока как есть.
— В любом случае, какая разница? Я поймал Лестрейду еще одного серийного убийцу. Вроде того. А тебе надо поспать, ты выглядишь совершенно измотанным.
Джон по понятной причине не спал с того момента, как они прибыли на место преступления. И по окончанию обработки раны Шерлока, он собирался вырубиться часов на двенадцать кряду.
Во всяком случае, он на это надеялся. Если не будет кошмаров. Пожалуйста, пусть они на сегодня оставят его в покое.
Все произошло очень быстро. Они с Шерлоком в присутствии Лестрейда поговорили с Натаниэлем, и тот объяснил, что выбежал из дома, набирая 999 — телефон службы спасения. Потом, уже раненный, он пытался бороться с убийцей (позже идентифицированного как Эдмунд Риддерх). Ему каким-то образом удалось вырывать у Риддерха нож, и он, защищаясь, его ударил. И потом, еле держась на ногах, добрел до сарая.
В итоге мальчик дал Шерлоку три главных ключа к разгадке.
Факт, что убийца получил удар ножом в ногу.
Имя, которое Риддерх снова и снова бормотал, пытаясь его убить.
И что у убийцы рыжие волосы.
К сожалению, больше ничего мальчику вспомнить не удалось. Все прочее было покрыто мраком.
Из полученных сведений вытекло решение искать по больницам рыжеволосого мужчину, который приходил посреди ночи с ножевой раной. И разыскивать Ариэль Риддерх в газетах и интернете.
Джон вызвался помочь и отправился обходить больницы, а Шерлок занялся Ариэль. В большинстве больниц у детектива, судя по всему, была определенная репутация — его недолюбливали из-за его поведения.
Впрочем, в пятой больнице Джону повезло. Лестрейд оказался там в одно время с ним и узнал, чем Джон занимается. Медсестра, которую инспектор расспрашивал, была с ним очень неприветлива, но когда она услышала имя Шерлока, то тут же высказала полную готовность помочь.
Выискивая в журнале пациентов с ножевыми ранениями, она поведала Джону, что Шерлок год назад помог ей очистить ее имя во время поисков "ангела милосердия". А потом Джон выяснил, почему она так не хотела помогать Лестрейду. Стать главной подозреваемой, будучи невинным человеком — это у любого вызовет обиду.
После десяти минут поисков Лестрейд с Джоном получили искомое. А Шерлок прислал Джону смс, что он выяснил, кто такая Ариэль Риддерх.
Время: 13:20
Место: 221Б Бейкер-стрит
Место: 221Б Бейкер-стрит
— Она погибла 16 февраля 2000, — выпалил Шерлок, как только Лестрейд с Джоном вошли в квартиру. — По фотографии у нее темные волосы. Она бросила мужа и укатила в путешествие с любовником и двумя его детьми, но машина попала в автокатастрофу из пяти машин. Ариэль вместе с любовником и его детьми погибла.
— Ну, это объясняет день и месяц. Но не два года, — заметил Джон.
— По словам дочери, с которой я разговаривал, она ушла от мужа 16 февраля 1998. И подала на развод тоже 16 февраля, но уже 1999.
— И погибла в тот же день и месяц в 2000, — добавил Лестрейд.
Шерлок кивнул, явно радуясь, что они оба улавливают ход его мысли.
— После ее смерти, у мистера Риддерха жизнь пошла под откос. В первую годовщину он пытался покончить с собой. Потом дочь отправила его в психбольницу, потому что он не перестает повторять, что ее мать словно раз за разом била его ножом, а потом подачей на развод перерезала ему горло. По словам дочери, он пробыл в клинике с 1 марта 2000 по 1 февраля 2002.
— Почему она не настояла, чтобы его там оставили?
— Она больше не могла этого финансово себе позволить. И нашего мистера Риддерха выпустили из больницы.
— А через пятнадцать дней погибла первая семья, — закончил Лестрейд.
— Должно быть, он однажды с ними как-то пересекся. Увидел полную счастливую семью — людей, у которых было все, что, по его мнению, когда-то было и у него.
— И он сделал с ними то, что, как он говорил, сделала с ним его жена.
* * *
После этого разговора Лестрейд вернулся в Скотланд-Ярд, разослал ориентировку на Эдмунда Риддерха, и созвал пресс-конференцию.
Как Джон и ожидал, Шерлок не особенно поверил, что такими способами можно выманить убийцу.
У Шерлока были на то свои методы, и спустя два часа они обнаружили свою цель. А указанная цель заметила их.
И началась погоня. Джон с Шерлоком в итоге каким-то образом разделились, но Джон вовремя наткнулся на Шерлока и преступника. Когда они были на середине схватки, Эдмунд со всей силы впечатал Шерлока в стену. А после Джон уловил вспыхнувший на свету нож.
Эдмунд Р. целил в сердце.
А Джон прицелился в его собственное.
Шерлок позвонил Лестрейду, но так, чтобы они точно успели скрыться до его приезда.
— Как ты объяснил Лестрейду огнестрельную рану?
— Сказал, что ничего не видел. Только огромный нож, который вот-вот меня ударит. Он это принял, — Шерлок откинулся на спинку дивана и вздрогнул от боли.
— Спина у тебя поболит еще пару дней, — без всякого сочувствия сказал Джон. — На кухне есть парацетамол, — он поднялся и сходил за таблетками.
— Не хочу парацетамола.
— Просто прими.
После пары минут споров, Джону удалось заставить Шерлока принять с водой пару таблеток. Унося на кухню пустой стакан, Джон услышал, что Шерлок что-то говорит.
— Что ты сказал?
— Знаешь, сейчас уже дважды.
Джон понимал, о чем он.
— Я знаю.
Он чувствовал, что Шерлок сверлит взглядом его затылок, как будто пытается извлечь ответы из головы. Джон чуть обернулся к нему и встретился глазами.
Он не знал, как понимать этот странный блеск в глазах детектива или выражение его лица.
Шерлок прочистил горло.
Кивнул.
Джон кивнул в ответ и пошел на кухню.
Больше ничего говорить не требовалось.
Время: 23:00
Место: 221Б Бейкер-Стрит, спальня наверху
Место: 221Б Бейкер-Стрит, спальня наверху
Приняв душ, Джон растянулся на кровати, надеясь хоть немного поспать.
Он был вымотан и просто хотел, чтобы к нему пришел сон.
Но он не мог пока даже закрыть глаза.
Джон перевернулся на живот, сунул под кровать руку, достал оттуда оружейную коробку, открыл ее и уставился на пистолет.
Как будто тот мог дать ему какие-то ответы.
Этого и не случилось.
Джон защелкнул коробку, затолкнул ее обратно под кровать, и вновь перекатился на спину.
— Знаешь, сейчас уже дважды.
— Я знаю.
Со времени своего знакомства с Шерлоком, он убил двоих человек.
Ни тот, ни другой не были хорошими людьми.
В этом причина, почему это его не тревожит?
Война действительно так сильно его изменила?
Это очень глупый вопрос, разве нет?
Да, Джон буквально слышал, как Шерлок произносит эти слова.
Война действительно изменила Джона. Она меняла всех. В Афганистане он лечил людей, но так же и убивал.
Сколько раз его полевой госпиталь подвергался атакам? Более чем достаточно. И он работал в ГЭМП тоже. Множество раз отправлялся на место инцидента на борту CH-47 Chinook. И они часто под огнем собирали раненных.
Таким образом его и подстрелили.
Джон выдохнул и безжалостно оттолкнул чертово воспоминание. Нужно прекратить думать.
Он сделал то, что должен был сделать. Он поступил так, как, по его же словам, хотел поступить. Прикрывал спину Шерлоку.
Он делал только это.
Джон знал, что он больше не в армии, знал, что он больше не в Афганистане. Он все это знал.
Он знал.
И еще он знал, что мир хочет классифицировать его как гражданского.
И вот в этом была проблема.
Он не соответствовал определению гражданского. Не военный. И не гражданский.
Он оставил поле боя в предыдущей жизни, а теперь у него была другая жизнь, и он присоединился к еще одному полю боя.
От автора: Термин ГЭМП (MERT) расшифровывается как Группа Экстренной Медицинской Помощи (Medical Emergency Response Team). Она эвакуирует раненных. Касательно Британии, такая группа включает в себя анестезиолога, специалиста по оказанию экстренной помощи, а так же других медиков и войсковую защиту, и отправляется на инциденты на борту CH-47 Chinook. (Американским эквивалентом этого тяжелого военно-транспортного вертолета, который так же используют для эвакуации раненых британских военных, является Blackhawk Pedro). Два ударных вертолета типа "Апач" обеспечивают группе прикрытие.
12 глава
Глава 12
Дата: 18 февраля, 19 день
Время: 15:00
Место: кабинет Лестрейда в Скотланд-Ярде
Дата: 18 февраля, 19 день
Время: 15:00
Место: кабинет Лестрейда в Скотланд-Ярде
— И на этом все, доктор Ватсон, — произнес Лестрейд, возвращаясь в свой кабинет и передавая Джону бумажный стаканчик с чаем. — Спасибо, что пришли дать показания.
— Я знаю, вы хотели, чтобы это сделал Шерлок, но после вчерашней драки его все еще беспокоит спина, и он рассказал мне все, что произошло после того, как мы разделились. А у меня отличная память.
— Жаль, что вы не видели стрелявшего.
— Я бы наверное его увидел, если бы не заплутал среди деревьев, — спокойно сказал Джон и отпил из стаканчика. Свои показания ему пришлось немного "отредактировать". Совесть его за это покусывала, но он напомнил себе, что так было нужно.
— Возможно. В любом случае, я полагаю, ваш визит дал вам возможность выбраться из квартиры — подальше от страдающего Шерлока Холмса.
— Сам виноват, это был его собственный чертов промах.
— Как обычно, — Лестрейд издал смешок. — А в остальном все хорошо? Судя по вашему виду, вы мало спали.
— Мало, — прямо сказал Джон. Кошмаров не было, просто он проснулся через пару часов сна и больше не смог заснуть.
— Шерлок не давал спать своими жалобами?
— На самом деле, нет. Спальня наверху имеет свои преимущества. Его не слышно, если он только не начинает громко меня кричать, — Джон вздохнул. — Или играть на скрипке.
— Что раздражает, как я понимаю.
— Только, если он намеренно плохо играет.
— Должен признать, никто из его последних соседей так надолго с ним не задерживался.
— Он сказал мне то же самое.
— Жизнь с ним наверняка трудна. Временами он всего за несколько минут своего присутствия превращает жизнь вокруг себя в настоящий ад.
— Ну, не ад... но скучно не бывает.
Лестрейд хихикнул.
— С ним не соскучишься, это точно, — он похлопал по столу рукой. — Вы не против, если я выскажусь несколько прямее, доктор Ватсон?
— Конечно.
— Я удивлен, что вы все еще с ним живете. И даже больше — что вы ходите вместе с ним на места преступлений.
— Полагаю, вы думаете, что я слегка идиот? — Джон сделал еще глоток из стаканчика.
— О, я извиняюсь за Донован. Она не понимает, когда стоит держать свое мнение при себе.
— Вам не нужно за нее извиняться.
— Мне не нужно извиняться и за Шерлока, как и вам, однако мы оба это делаем.
— Намек понят. С Шерлоком, если проводить с ним достаточно времени, то просто сидишь с ним и ждешь, а потом разбираешься со случившимся, — Джон сделал паузу. — Конечно, того, чего ожидаешь, может и не произойти, и тогда приходится начинать все с начала.
— Я вам не завидую. Мне приходится иметь с ним дело только, когда я зову его на расследования, а вы его терпите уже двадцать дней кряду. И до сих пор не сбежали.
— Мне нет смысла это делать, — Джон помолчал, наслаждаясь легкостью, с которой шел разговор с инспектором. Может, из-за того, что до этого он разговаривал с Лестрейдом только на местах преступлений и еще минут пять на Бейкер-стрит. — Значит, вы знакомы пять лет?
— Пять долгих лет, — многострадально проговорил Лестрейд.
— Кажется, что дольше?
Инспектор кивнул.
— Когда я впервые встретил Шерлока, он был обдолбан в хлам. Он стоял за оцеплением и потом каким-то образом проник внутрь, потому что когда я обернулся, чтобы поговорить с кем-то из моих сержантов, Шерлок оказался рядом со мной. Он за пару секунд выплеснул кучу вещей, часть из которых никто не мог знать. Когда он сказал мне, где найти оружие, я арестовал его на месте. И пока я его задерживал, он снова начал "стрелять" дедукциями, а внутренний голос стал мне нашептывать обратить на него внимание и послушать. Что я и сделал. И это стало началом. Хотя, сказать по правде, временами я жалею, что не послал тогда этот голос к черту.
Джон слышал все, что говорил Лестрейд, но слова "обдолбан в хлам" эхом отозвались у него в мозгу. Он снова столкнулся с возможным фактом, что Шерлок употреблял наркотики.
И это не укладывалось в голове. Как такое может быть? Наркотики мешали работе мозга, в итоге разрушая и его, и весь организм. Как человек, одаренный таким разумом и интеллектом, мог принимать наркотики?
— Значит, Шерлок употреблял? — негромко спросил Джон, держа взгляд на одном уровне с Лестрейдом.
Инспектор поморщился, очевидно, осознав свой промах. Он встал и на минуту вышел за дверь. Джон, не вставая, обернулся и увидел, как тот отсылает стоящих около кабинета полицейских. Черт подери.
Через минуту Лестрейд вернулся и крепко закрыл за собой дверь.
— Простите, я не хотел ставить вас в неловкое положение...
— Не беспокойтесь. Это просто предосторожность. Они вас не слышали, но лишние меры в последнее время точно не помешают, — Лестрейд сел на свое место.
— Вы уверены?
— Я уверен. Что касается вашего вопроса... это не моя история, пусть Шерлок сам вам расскажет, если захочет.
— Но вы уже начали — могли бы и закончить, — надавил Джон. Он хотел услышать, по крайней мере, подтверждение.
Лестрейд пристально на него уставился, и Джон видел, что тот прикидывает "за" и "против".
— Не мне раскрывать грязные моменты его прошлого, — через пару минут произнес инспектор. — Но я расскажу вам, что знаю. Если захотите узнать больше — полную правду и ответы на вопросы, которые у вас появятся после этого разговора, то вам придется говорить уже с самим Шерлоком.
Джон кивнул. И задумался, как он вообще сможет спрашивать об этом у Шерлока.
— Значит, он тогда употреблял.
— Да. Я не знаю, сколько времени он этим занимался, когда я с ним познакомился, но он каким-то образом функционировал вполне нормально. Первые месяцы он помогал нам по нашим просьбам. Несколько раз мне казалось, что я вижу признаки, но он далеко не всегда появлялся на месте преступления "под кайфом". Но через какое-то время я уже не мог больше рисковать своей репутацией или репутацией Ярда. К настоящему времени он настроил против себя большинство наших сотрудников, но про наркотики они не знают. И если они выяснят...
— Все может провалиться в тартарары, — прямо сказал Джон.
Лестрейд кивнул.
— Потом произошел один инцидент, уложивший Шерлока в больницу, и я поставил ему ультиматум. На то единственное, чем можно было его пронять.
— Работу.
— Верно. Или будь чист, или больше никаких расследований.
— Вам известно, что конкретно он принимал? — с любопытством спросил Джон, делая еще глоток чая. Ему подумалось, что наверное, это был оксикодон или еще какой-то рецептурный наркотик.
— Кокаин.
От потрясения у Джона чай попал не в то горло, и он закашлялся.
— Что?
— Он кололся.
Абсолютное безумие. Джон уставился в пространство мимо детектива-инспектора. Тот кивнул, явно понимая, что Джон чувствует.
— Это... это просто...
— Опасно. Глупо. Я знаю.
Джон нахмурился.
— Тот инцидент, который заставил вас поставить ультиматум. Это была передозировка, так?
— Не намеренная. Грязный кокаин. Дилерше очевидно не понравилось, что Шерлок поспособствовал аресту ее брата за убийство. К сожалению, мы не смогли до нее добраться, до сих пор торгует наркотиками... у этой чертовой женщины просто сказочный адвокат.
Джон продолжал смотреть в пространство.
— Я не понимаю, почему...
— Как я уже сказал, вам придется спросить об этом у самого Шерлока. Но я понимаю, что вы чувствуете... это не вяжется с тем Шерлоком, которого мы знаем сейчас. Я вижу, как вы пытаетесь совместить образ Шерлока, употребляющего наркотики, с его сегодняшним образом. То, что он мог вот так функционировать с этой дрянью, циркулирующей у него в организме, это просто безумие. Он каким-то образом ухитрялся в этом состоянии думать, разговаривать, ходить и делать присущие ему вещи. А после моего ультиматума он исчез на несколько месяцев. Просто как растворился. Я приходил к нему в больницу на следующий день, но его койка оказалась пуста.
— Есть какое-то представление, куда он отправился?
Лестрейд покачает головой.
— Врач, с которым я разговаривал, сказал, что у Шерлока был посетитель, и он с ним ушел. Больше он не дал мне никакой информации. И на самом деле он, похоже, нервничал.
Майкрофт. Должно быть, он.
— Я беспокоюсь за него. Неустанно.
Это выставляло все в совершенно ином свете.
— Потом, во время одного предполагаемого убийства-самоубийства , Шерлок вдруг снова появился. Он был чист. И, насколько я знаю, остается чист до сих пор. Эти никотиновые пластыри для него, без сомнения, самая безопасная из возможных замен.
Джон про себя поклялся следить, чтобы в квартире всегда были никотиновые пластыри. Если он что и знал, будучи доктором, так это то, что однажды аддикт — всегда аддикт.
— Я женат на своей работе.
Да. Работа. Зависимость Шерлока.
В некотором смысле, более безопасная по сравнению с предыдущей.
— Это... бессмыслица какая-то. Просто буквально. Как человек с его интеллектом, разумом... с его драйвом и сосредоточенностью... мог заниматься этим. Да, я знаю: поговорить с Шерлоком.
— Я согласен, что это бессмыслица. Я сам никогда не спрашивал, почему он употребляет, отчасти потому что боялся ответа. Если у вас когда-нибудь хватит нервов спросить, дайте мне знать, что он ответит. Но важнее всего здесь то, что он чист. И продолжает оставаться таковым. — Джон кивнул, соглашаясь. — Это означает, что каждый раз, когда он переезжал, я бдительно интересовался его соседями. Я крайне рад, что он переехал с Монтегю-стрит. Безотносительно проблем, которые у него были с владельцем квартиры, как раз перед тем, как он съехал, там поселились два дилера.
— Так ваши поиски травки у нас были... просто напоминанием Шерлоку?
Лестрейд вздохнул.
— В некотором смысле. Но кроме того, я знал, что он наверняка нашел чемодан. Его участие в расследованиях, которые я ему приношу, сейчас стало другим. Он перешел от простого появления на несколько минут к...
— Погоням за убийцами.
— Да, что добавляет мне адово количество бумажной работы. Хотя я уже насобачился. Пять лет спустя у меня уже не занимает две ночи написание отчетов, — он сделал паузу. — Всего полдня... в зависимости от дела.
— Лучше, чем целый день.
— Верно.
Джон решил, что провел в Ярде достаточно времени, допил свой чай и выбросил в мусорное ведро бумажный стаканчик. Потом он поднялся на ноги и стал надевать пальто.
— Доктор Ватсон.
Джон остановился и посмотрел на инспектора, который теперь выглядел обеспокоенным.
— Я знаю, что открыл вам очень шокирующие вещи. Я надеюсь, они не повлияют на ваше мнение о Шерлоке. Вы, похоже, ладите, справляетесь с ним намного лучше, чем способен любой из нас. Кажется, он вам даже нравится.
— Нравится... когда не ведет себя как раздражающий дурень.
Лестрейд улыбнулся, но его беспокойство никуда не исчезло.
— Не волнуйтесь. Я не собираюсь съезжать или обрывать дружбу с Шерлоком из-за его прошлых привычек, — заверил Джон, которого тронуло беспокойство инспектора. Он знал, что и сам не принц, хоть никогда и не принимал наркотиков. И когда Шерлок его не раздражал, не доставал и не становился главной занозой в заднице, Джону он действительно нравился. Ему нравилось находиться в его компании.
И он считал, что Шерлоку его компания тоже нравится.
По крайней мере, он на это надеялся.
Это правда, они с Шерлоком были абсолютно разные, но, похоже, хорошо вместе уживались. Ну, большую часть времени.
— Признаю: в том, что Шерлок стал чист, есть и отрицательная сторона. Но я научился с ней жить, если она подразумевает, что он больше не употребляет.
— О, и что же это за сторона?
— На наркотиках он не был так плох, как сейчас.
Джон нахмурится.
— Прошу прощения?
— Он тогда, разумеется, все равно был блестящим гением. Все равно видел то, что больше никто не мог разглядеть, все так же был высокомерной задницей, но время от времени его можно было выносить. Но когда он стал чист, его язык и разум сплелись в жестокую, яростную комбинацию. И вскоре я остался единственным, кто не выбегал из комнаты в слезах или гневе после того, как его довел Шерлок. Он как будто стал хуже осознавать людей, и его перестало волновать, на кого он изливает свой яд.
— Салли пришла к тебе мило побеседовать, а потом случайно задержалась. И драила полы у тебя всю ночь, судя по состоянию ее коленей.
Сейчас Джон видел, для чего это было. Не только для того, чтобы вывести Андерсона и Донован из себя. А еще, чтобы конкретно показать, что он о них думает.
— Да, спасибо за вклад. — И хлопок дверью.
Еще одно "послание", которое не требовало расшифровки.
— Что же происходит в ваших крошечных смешных мозгах? Как там, наверное, скучно!
Перевод: ПОЧЕМУ ВЫ НЕ СХВАТЫВАЕТЕ? Крупными заглавными буквами.
— Есть явные признаки, даже ВЫ их видели.
Откройте глаза и смотрите!
— А я не догадался.
— Вы идиот. Не только вы, практически все идиоты.
Ни один из вас не использует мозги как следует. Или глаза.
— Я не психопат, а высокоактивный социопат. Выучи термины.
Вы идиот, сэр, закройте рот.
— Посмотрите на себя, отсутствие мысли неизменно. Приятно быть не мной — вечная расслабуха.
Я бы очень хотел иметь возможность отключить свой разум и идти по жизни вслепую. СМОТРИТЕ И СХВАТЫВАЙТЕ!
— Хотя, знаешь, что сильнее всего расстраивает? Я вижу все это очень ясно. Я смотрю без шор, мой разум активен и сосредоточен.
— Я не закрываю собственный разум, не надеваю шоры, не игнорирую. Я вижу так четко и ясно... но никто из них не видит и не трудится посмотреть.
Сколько всего теперь стало ясно. Или становится.
Дело было не в том, что Шерлок не желал отключать свой разум... Шерлок не мог его отключить. У него не было такого механизма.
— Доктор Ватсон?
— Что? О, простите, я просто задумался. Извините.
— Нет проблем. В любом случае, передайте Шерлоку, что я завтра заскочу. Мне все равно нужно получить от него официальные показания несмотря на то, что вы сейчас дали свои. — Джон кивнул. — Не против, если я спрошу, о чем вы задумались?
— Просто о том, что было сказано в прошлом... вы помните, что сказали мне в ту ночь, когда Шерлок ушел и сел в то такси?
— Что Шерлок Холмс — великий человек. И что однажды, при большом везении, он станет и хорошим, — негромко произнес Лестрейд. — Я по-прежнему в это верю, несмотря на то, что другие думают по этому поводу. — Он вздохнул и перевел внимательный взгляд на Джона. — Ради величайших людей на земле, я верю, что за спиной этого конкретного стоит тот, кто сможет направить его на стезю хорошего.
13 глава
Глава 13
Дата: 21 февраля, 22 день
Время: чуть позже двух часов дня
Место: стойка с газетами в Лондоне
Время: чуть позже двух часов дня
Место: стойка с газетами в Лондоне
Джон наблюдал, как три девочки подросткового возраста сияли улыбками Шерлоку, пока тот покупал у газетчика пачку прессы.
Шерлок рассказывал газетчику про свое последнее дело, где фигурировали сумасшедшая леди с кошками, отравленная еда и мошенническая афера. Дело было немного хаотичным, но похоже, стало у Шерлока одним из любимых.
Когда они с Шерлоком остановились у газетной стойки, Джон обратил внимание на то, как некоторые люди реагируют на детектива еще до того, как тот с ними заговорит — словно он снизошел с Олимпа, чтобы одарить их вниманием.
Перед этими школьницами была троица хорошо одетых женщин, которые оглядывали Шерлока с головы до ног и оценивающе вскидывали брови. Одна из них даже попыталась завязать с ним разговор, но тот лишь мазнул по ней взглядом и снова повернулся к газетчику.
— Подружки у тебя нет?
— Подружки — не моя сфера, прости, Джон.
Они тогда чуть затронули незаинтересованность Шерлока в романтических отношениях. Джон не любил вспоминать об этом разговоре, в тот момент невероятно неловком. Но с тех пор прошло время, а единственными женщинами, которых Джон видел в жизни Шерлока, были его клиентки и миссис Хадсон.
На короткое время Джон решил, что Шерлок, наверное, гей, но двое мужчин, которые стояли у газетной стойки и явно интересовались Шерлоком, тоже им были проигнорированы.
— Простите...
О Боже, одна из девочек решила заговорить с Шерлоком.
Сколько ей? Вряд ли больше шестнадцати, а все равно...
Шерлок сделал паузу, глянул на школьницу и снова перенес свое внимание на газетчика.
Обступившие девочку с двух сторон, подружки что-то быстро зашептали ей на ухо. И... о нет, та, похоже, решила попробовать еще раз.
— Я... я только хотела узнать...
— Ты едва закончила школу, а я как минимум на десять лет тебя старше, так что, полагаю, тебе скорее повезет с мальчиком твоего возраста, которому будет более интересно поддерживать с тобой разговор, — прямо и холодно произнес Шерлок. Джон поморщился от жестокости его слов. — Между прочим, твоя белокурая подружка только что украла у тебя кошелек. И, судя по легкости, с которой она это проделала, я бы сказал, что она занимается этим часто и безо всяких угрызений совести, что она постоянно оставляет тебя без денег.
Он протянул плату газетчику и потом повернулся к Джону, явно уже выбросив девочек из головы.
— Готов?
— Да.
Шерлок зашагал прочь, а Джон еще раз оглянулся на школьниц. Та девочка, что набралась храбрости заговорить с Шерлоком, сейчас сердито смотрела на одну из своих подружек.
— Это было немного...
— Что?
— Шерлок, ты мог охладить ее энтузиазм и помягче.
— И какой в этом смысл?
— Основы правил хорошего тона.
— О, пример твоих социальных норм.
— Они не мои, это часть жизни.
Шерлок покачал головой.
— Она юна. И это переживет. Дети сейчас пластичны — во всяком случае, так я слышал.
— Шерлок...
— Джон.
— Разве ты в ее возрасте никогда не оказывался в ситуации, когда нужно было собираться с духом, чтобы заговорить с кем-то, на кого ты запал?
— Нет.
— Нет?
— Нет.
Джон подождал, пока они пересекут улицу и направятся прямиком к дому.
— Значит, у тебя никогда не был проблем завести разговор с кем-то, на кого ты запал?
— Даже если бы я на кого-либо когда-то западал, очень сомневаюсь, что я стал бы заводить с этим человеком разговор.
— Постой, ты хочешь сказать, что у тебя никогда не было отношений?
Шерлок приостановился у двери 221Б и посмотрел на Джона.
— Я мог бы поклясться, что мы уже говорили об этом, когда только познакомились.
— Вроде того. Я спросил, есть ли у тебя подружка. Ты сказал, что это не твоя сфера. Тогда я спросил, есть ли у тебя дружок, и добавил, что это нормально, а ты в ответ сказал "сам знаю". После этого я глупо повторил свой вопрос, и ты сказал "нет". Тогда я отпустил какой-то идиотский комментарий, что мы оба одиноки, который ты ошибочно принял за мой романтический интерес к тебе и выдал речь "я женат на своей работе". Было впечатление, что не в первый раз.
Шерлок уставился на Джона. Заморгал.
— Ты запомнил весь разговор?
Джон фыркнул.
— Он был очень неловким. Мне почему-то никогда не удается забыть неловкие разговоры.
— Наверное, это не слишком комфортно.
— Так и есть.
Шерлок открыл дверь, и Джон следом за ним шагнул в дом, закрыл за собой дверь и повесил пальто на крючок. После чего поднялся наверх и вошел в гостиную.
— Не против, если я посмотрю телек?
— Нисколько, — ответил Шерлок, и хотя Джон этого не видел, он буквально услышал, как тот закатил глаза.
Джон включил телек, сделав звук потише.
— Так зачем ты купил столько газет?
— Искать.
— Искать что?
— Потенциальные дела. С последнего прошло уже несколько дней. — А, значит, его настроение еще не переросло в безумие. Пока только некоторая нервозность. Это хорошо. — И если оно скоро не появится, мой мозг начнет ржаветь.
— Знаешь, ты мог бы заняться чем-нибудь в промежутке между делами. Помимо экспериментов и походов в Бартс.
— И чем же, например?
— Свиданиями. С женщинами. Или с мужчинами — в зависимости от того, куда дрейфует твой интерес.
— Снова возвращается к этой теме?
— Я и не уходил от нее. Просто сделал на пару минут перерыв.
Джон услышал, как Шерлок вздохнул. Интересно, он раздражен на него? Ну значит, quid pro quo.
— Я не понимаю, почему отсутствие у меня свиданий — это так важно.
— Я только пытаюсь понять, — Джон выключил телевизор.
— Отношения — это наркотики.
Джон поморщился от употребления этого слова. Он не рассказывал Шерлоку о своем разговоре с Лестрейдом и даже не пытался поднимать тему прошлого. Как бы он мог? Это не самая простая тема для разговора мимоходом.
— Хорошо...
— Они засасывают, перекручивают, осушают до дна и все равно жаждут от тебя большего. Кто в своем уме захочет повторять подобное?
Джон ничего не ответил, но подумал, не самобичевание ли это Шерлока за свое прошлое.
— Ты снова и снова подставляешься под проблемы, которых можно было бы спокойно избежать. Отношения очень грязны, чересчур драматичны и не предполагают никакого самоконтроля. Они оставляют тебя эмоционально уязвимым и беззащитным перед новыми такими же страданиями, — выпалил Шерлок, отшвыривая газету в сторону.
— Это очень проникновенно. — И кроме того, хорошая аналогия с употреблением наркотиков.
— Это правда. Отношения выносят на поверхность желание убивать. У меня было множество дел, которые это доказывают. Кроме того, взгляни на свою сестру и ее уход от жены.
— Я бы не стал брать их в качестве примера, Шерлок.
— Твои родители до сих пор в браке?
Джон заморгал от такой резкой смены темы.
— Папа умер, когда мне было девятнадцать. Мама больше не выходила замуж. Она умерла год назад... — Джон замолчал, даже ослабевшие со временем воспоминания все равно немного причиняли боль.
Наступила пауза.
— Мои извинения, если обидел тебя.
— Нет, не обидел.
— У них был счастливый брак?
— Мне нравится думать, что да. А что насчет твоих родителей?
— Моих родителей?
— Да.
— Они развелись. Хотя отец умер, когда мне был... двадцать один год. Я так думаю. То время немного расплывчато.
Что ж, это Джона не удивляло.
— Сколько тебе было, когда они развелись?
— Двенадцать. И я был причиной их развода.
— Очень в этом сомневаюсь.
Шерлок поднял взгляд, встречаясь глазами с Джоном.
— О, это был я. Отцу не понравилось, что я рассказал мамочке о том, как он спал со своей секретаршей. Он был обычным клише и все. Ну, а последней каплей стало то, что он решил поквитаться со мной за выданный секрет и попытался отправить меня в военное училище во Францию.
— По-моему, причиной развода стал все-таки твой отец, а его отношение к тебе просто это ускорило.
— Хм. Ну, если ты хочешь так ставить вопрос, то пожалуйста.
— А твоя мать, значит, жива... Я не был в этом уверен из-за того, что вы с Майкрофтом говорили о ней той ночью.
— А что мы говорили о ней?
— Что ваша вражда всегда ее расстраивала.
— Раньше расстраивала. Сейчас она просто ее игнорирует или, когда ей удается заставить нас провести с ней некоторое время за ужином, относится к ней со смирением.
Джон попытался представить, какая женщина могла растить таких сыновей как Майкрофт и Шерлок Холмсы.
— У меня не выходит.
— Что именно?
— Представить себе твою мать... учитывая сыновей, которых она воспитывала.
Шерлок издал смешок.
— Ее трудно описать. Нужно видеть своими глазами.
— Тогда она напоминает вас с Майкрофтом. Тоже не поддается объяснению.
— Конечно, она именно такая.
— И чем она занимается?
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но моя мать — бывший университетский преподаватель и издаваемая писательница. Она перестала преподавать... о, кажется, девять или десять лет назад. Сейчас она работает исключительно над своими книгами и ездит с ними в турне.
— Среди ее книг есть что-то, что я мог читать?
— Тебе нравится мифология?
— Прошу прощения?
— Кельтская, валлийская, греческая, римская и норвежская мифология. Она считается большим специалистом в этой сфере.
— Ну, это же твоя мать, полагаю, она и должна быть большим специалистом.
— Это сарказм?
Джон ухмыльнулся.
— Нет.
— А.
— В любом случае, мы отклонились от темы.
— Я на это надеялся.
— Ну же, Шерлок. Я пытаюсь разобраться, а ты совершенно ничего не хочешь объяснить. Как я должен прийти к пониманию?
— Я уже объяснил тебе, что думаю об отношениях.
— Да, объяснил. Но у тебя ведь есть отношения с братом. И с матерью. И у нас с тобой есть рабоче-соседские отношения. Так что не все отношения попадают под то твое определение. Это один из тех эксцентричных моментов насчет тебя... вроде того, что ты не знаешь, что Земля вращается вокруг Солнца.
— О, да сколько можно!
— Как ты можешь не знать солнечную систему? Азы астрономии? Как твоя мать, будучи, прошу заметить, университетским преподавателем, могла это упустить?
— Джон, ты самый невозможный человек из всех, кого я когда-либо встречал.
— Уж чья бы корова мычала!
— Ты же не даешь мне спокойно посмотреть газеты, так?
— Ты большую часть времени не даешь мне спокойно посмотреть телевизор, так что считай это честной расплатой.
Шерлок что-то расстроенно проворчал и откинулся на спинку дивана.
— Я не вступаю в отношения физической близости. Не вижу в них нужды и не имею на то никакого желания, физического или нефизического.
— То есть, тебя не влечет к женщинам? И к мужчинам?
— Я вижу их привлекательность, да. Могу оценить красоту, но я не одержим ею. Помимо этого, часть людей, которых большинство считает привлекательными, не имеют привлекательных умственных качеств, так какой смысл ценить чью-то привлекательность, если за ней ничего нет?
— Значит, у тебя никогда не было отношений с женщинами. Или с мужчинами.
— Ты говоришь о реальных отношениях или для дела?
— Реальных.
— Тогда нет.
— Но для дела у тебя были.
— Да. Но это была игра, ничего больше. Потому что, повторяю, мне это не нужно.
— У тебя когда-нибудь...— Джон умолк, пытаясь понять, какими словами это озвучить. Он же врач, ради Бога. Он должен уметь подобное спрашивать... — Значит, у тебя никогда не было...
— Чего? Секса? — Джон поболтал в воздухе рукой. — Знаешь, этот разговор очень странный даже для нас с тобой. Джон, я думаю, из того, что было сказано, ты уже знаешь ответ.
Джон моргнул, чувствуя некоторое потрясение. Шерлок же всего на несколько лет моложе его... и...
— Как? Как это возможно? Прости, прости, я просто пытаюсь как-то уложить это в голове, и это немного сложно.
— Полагаю, ты много раз завязывал отношения.
Джон прочистил горло.
— Эм, да.
— И все они были сексуального рода?
Джон кашлянул. Да, он это заслужил.
— Не все.
— Но большинство.
Он сам начал этот разговор, значит, должен справиться с вопросами Шерлока.
— Да.
— И вот эта их часть, они все были удовлетворяющими?
Боже милостивый.
— Эм... Я... Я не... — Джон заколебался, пытаясь придумать, как не отвечать на этот вопрос, но такого способа не находилось. Шерлок честно отвечал на его вопросы, значит, и Джону надо быть честным. — Нет.
— Но ты все равно продолжаешь заводить новые.
— Я продолжаю искать свою женщину, потому что знаю — она где-то существует. Ту, которая будет максимально мне подходить, и которой буду так же максимально подходить я.
— Под этим ты имеешь в виду, и сексуально.
Джон снова прочистил горло.
— Шерлок, что...
— Ты такой же как большинство, Джон. С женщиной, с которой ты можешь остепениться, тебе нужны отношения физической близости наравне с умственной. В отношениях тебе нужны все возможные аспекты стимулов. Мне же, с другой стороны, хорошо и без них. Я полностью доволен тем, что есть в моей жизни. Моей работой. Она не перестает меня удовлетворять, не перестает стимулировать. Тебе и прочим, которые с тобой в одной лодке, требуется физически грязная и эмоциональная драма со своим или противоположным полом. Которая мне опять же не требуется, чтобы чувствовать себя удовлетворенным.
— Я женат на своей работе.
По всей видимости, совершенно буквально.
Джон заметил, что Шерлок полностью сосредоточил на нем свое внимание, словно ждет от него какого-то ответа. Он сидел прямо и напряженно, словно ожидал, что на него сейчас обрушатся за такой неортодоксальный подход к жизни.
Джон представлял пару человек, которые скривили бы губы и прокомментировали бы "Фрик".
— Хорошо.
На лице Шерлока вспыхнуло удивление.
— Что?
— Хорошо. Я... вроде как понимаю... ну, ладно, пытаюсь понять. Спасибо, что объяснил.
Джон отметил, что напряжение в Шерлоке растворилось, он стал намного расслабленней.
— Мои извинения за не самую подходящую тему, — искренне добавил Джон. — Я просто хотел понять.
Это был еще один аспект Шерлока, который Джону было сложно осознать — наравне с тем, что тот когда-то употреблял наркотики.
— Конечно, — пробормотал Шерлок. — Сколько времени?
— О, четверть четвертого.
— Разве не в это время начинается твое шоу?
— Что? А да, наверное, можно его посмотреть. Если тебе не нужна моя помощь в поисках интересного убийства в газетах.
— Нет, смотри свой телек. Поможешь после того, как шоу закончится, все нормально.
Джон кивнул и снова включил телевизор. У него все еще голова шла кругом, но они с Шерлоком погрузились в дружеское молчание, и тишину в комнате нарушало лишь перелистывание газетных страниц да начавшееся по ТВ шоу Джона.
Примечание автора: Поскольку во вселенной Шерлока точно подтвердили только мать Шерлока и сестру Джона, у меня не было понимания, что писать про родителей. Я постаралась по максимуму изучить вопрос, но так ничего и не нашла. И в результате просто отправилась вслед за своей Музой. Надеюсь, что и сам разговор не покажется для них невхарактерным.
14 глава
Глава 14
Дата: 21 февраля, 22 день продолжается
Время: вечер
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Время: вечер
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Джон уставился на стол.
— Шерлок.
— Хм?
— Шерлок!
— Что?
— Нам нужен новый стол.
— Почему?
— Из-за твоего чертового эксперимента!
— О чем ты?
Джон ощутил, что Шерлок остановился около него.
— О Госп...
Стол заливала красная жидкость — пузырясь, "убегала" из одной из мензурок Шерлока.
— Она не должна так делать.
— Стол испорчен.
— Я уверен, все можно исправить.
— Шерлок.
Мензурка лопнула, покрыв красной жидкостью весь стол и все лежащее на нем лабораторное оборудование.
— Да, нехорошо.
Джон закрыл глаза, молясь о терпении. Когда он снова открыл их, то увидел, что Шерлок носится по кухне, спасая свое драгоценное оборудование.
Все остатки прошлой доброжелательности Джона канули в лету.
— Ты собираешься мне помогать? — раздраженно поинтересовался Шерлок.
И, вероятнее всего, не из-за нанесенного ущерба, а потому что эксперимент прошел не так, как ему хотелось.
Джон не хотел помогать. Это был беспорядок Шерлока.
Джон вздохнул и шагнул на кухню, чтобы ему помочь.
20 минут спустя
— Что ж, есть хорошие новости, — прокомментировал Шерлок пока Джон выкидывал в мусорку полотенца.
— Нам нужны новые полотенца.
— Да. Как минимум, остальное мое оборудование в порядке... ничего не повредилось. Хотя нужно будет выяснить, как это произошло. Может быть, я оставил слишком надолго или, вероятно...
— Шерлок.
— Нет, нет... но не может же... или может? Я же добавил всего чуть-чуть...
У Джона закончилось терпение.
— Шерлок!
— Что?!
— Нам теперь нужен новый стол! Этим нельзя пользоваться. Эта жидкость, чем бы они ни была, запеклась на столешнице и к ней присохла. Нам нужно место, где мы сможем есть.
— Мы приобретем новый.
— Ты вообще знаешь, сколько стоят столы?
— О, перестань волноваться, это же просто стол.
— Бога ради, да ты... — Джон выдохнул и пошел мимо Шерлока к выходу, хватая по пути пальто.
— Куда ты идешь?
— На улицу. Мне нужно на воздух.
— Может, захочешь новый стол, пока гуляешь.
Джон зарычал, хлопнул дверью и затопал вниз по ступенькам.
— Дорогой, у вас все хорошо? Я слышала от вас крики.
— Все в порядке, — выплюнул Джон.
— О, я вижу, семейная ссора... Я поговорю с Шерлоком...
Джон был не в настроении слушать дальше и стремительно вышел на улицу, хлопком двери отрезая себя от болтовни миссис Хадсон.
Холодный воздух остудил ему голову, и он почувствовал себя ужасно за свою грубость. Он пообещал себе, что по возвращении извинится перед миссис Хадсон.
История со столом была просто одной из многих. Немногим раньше этой беззастенчивой демонстрации, Джон обнаружил в микроволновке отрезанную руку и очередную пару глаз.
А следом, по пути в ванную, он чуть не полетел с ног, запнувшись об оставленные Шерлоком на полу книги.
Так что, к тому времени, когда Джон обнаружил про стол, он был уже отнюдь не в самом великолепном настроении.
От таких моментов, вроде терзания бедной скрипки в три часа ночи, Джону временами хотелось бегать по потолку. Он даже задумывался, действительно ли Шерлок не понимает, что делает, или напротив, делает все специально, чтобы проверить реакцию.
Через несколько минут Джон углядел скамейку и опустился на нее, глубоко вдыхая свежий воздух.
У него зазвонил мобильник. Мгновение Джон подумал было не отвечать. Но...
— Алло?
— А я все думала, возьмешь ты или нет, — произнес раздраженный женский голос на другом конце линии.
Надо было проверить, кто звонит.
— Гарри.
— Тебя трудно вытащить на разговор по телефону. Тот единственный раз, когда мы общались был, кажется, в твоем блоге.
Временами только так он и мог ее пережить.
— Где ты?
— Дома.
Хорошо. Не в пабе.
— Слушай, Гарри, я сейчас не в том настроении, чтобы болтать...
— Ты всегда для этого не в том настроении. Я твоя сестра, Джон. И отдала тебе свой телефон не без причины.
— Потому что хотела от него избавиться.
— Что?
— Его тебе подарила Клара. Ты хотела от него избавиться и отдала не только потому, что просто хотела поддерживать со мной связь.
— Это... это...
— Правда, верно?
На другом конце линии послышалось разраженное фырканье. К счастью, похоже, она не была пьяна.
Джон вздохнул.
— Прости, Гарри... Я не хотел... Я стараюсь не задираться. Просто в данный момент я немного не в настроении.
— Разборки с соседом по квартире?
— Немного, да.
— Я читала твой блог, так что не удивлена. С ним наверняка нелегко ладить.
— Временами, да.
— Тебе надо подыскать жилье получше. Я же говорила тебе, у меня достаточно места.
Нет. Абсолютно точно нет. Его точно не интересовало приходить домой туда, где придется иметь дело с пьяной сестрой.
— И это молчание, разумеется, говорит, что такого никогда не будет.
— Ты знаешь, почему.
— У меня нет этой проблемы, Джон.
— Как работа? — обошел Джон "мину".
— Раздражает. Думаю об уходе. Думаю найти другую работу. Может, стоит переехать в Лондон, и тогда я буду поближе к тебе, а?
О, Боже. Нет. Сестра в данный момент жила в Бирмингеме, в двух часах езды от Лондона. И поскольку у Джона не было машины, это было прекрасное оправдание, чтобы с ней не встречаться.
— У тебя хорошая работа, Гарри.
Она фыркнула.
— И у тебя она, по крайней мере, есть, — тихо добавил он.
— А ты еще нигде не "приземлился"? Терапевта в клинике пробовал?
— Пока ищу. Моя рука...
— Мне казалось, ты говорил, что тремор прошел.
— Большую часть времени его нет... но время от времени все равно возвращается, как и чертова хромота.
— Мне жаль.
— Мне тоже, — Джон прочистил горло. — Слушай, думаю, я уже достаточно времени провел на улице. Мне пора возвращаться.
— Хочешь, я побуду с тобой на линии, пока ты идешь домой?
Джон засмеялся:
— Что это с тобой?
— А что? Просто хочу убедиться, что ты вернулся домой в полном порядке.
— Со мной все будет хорошо, Гарри.
На другом конце линии упало молчание.
— Гарри?
— Как ты это делаешь?
— Что именно?
— Справляешься со своей жизнью. У тебя всегда с ней все в порядке.
Не всегда.
— Мне приходится.
Джон услышал, как сестра вздохнула. Какими бы ни были ее демоны, они всегда рыскали рядом. Временами он думал, что это его вина. Когда они росли, Гарри была нарушительницей спокойствия, а он был хорошим ребенком.
Получал хорошие оценки, никогда не перечил, сделал то, что ему было велено, ходил в школу, поздно не возвращался, друзей заводил из тех, кто не вызывает у родителей тревог, потому что их уже тревожила Гарри. Которая всегда перечила, прогуливала школу, курила... к счастью, про алкоголь она скрывала... пока не уехала из дому
Так что, он был хорошим ребенком. И стал поднимать свой личный мятеж только, когда начал учиться на врача. Он просто подождал до отъезда из дому. Чтобы родителям не пришлось волноваться.
Но он знал, что они продолжали вопрошать у Гарри, почему она не может вести себя, как младший брат. И Джон чувствовал себя виноватым.
Даже при том, что он знал: это не было его виной.
— Я вчера виделась с Кларой.
Джон поморщился.
— И как прошло? Или это она тебя заметила?
— Она.
— И?
— Прошло.
— А.
— Я идиотка.
— Да.
— Предполагается, что ты должен был сказать "нет".
— Прости.
— Зачем я все разрушила?.. Не важно, не отвечай. Мне не стоило тебе этого говорить. У тебя хватает своего дерьма, с которым нужно разбираться. Вроде твоего безумного соседа по квартире.
— Он вполне в своем уме... пока, по крайней мере.
— Нет, он высокоактивный социопат... он правда не знает, что Земля вращается вокруг Солнца?
— Да.
— Серьезно?
— Да.
— И он действительно не знает, кто у нас премьер-министр?
— В его представлении это неважно.
— Странный.
— Он просто такой.
— Хотелось бы мне с ним встретиться.
По телу Джона прокатилась сотрясающая волна ужаса. Чтобы его сестра и Шерлок встретились? Нет. Абсолютно нет. Это был бы кошмар. Абсолютный ужас.
— Но я знаю, что ты этого не допустишь.
— Так будет лучше.
— Он ведь уже составил обо мне свое мнение, да?
— Нет. — По крайней мере, Джон так не думал. — Он никогда тебя не видел.
— Сомневаюсь, что это бы его остановило.
— Мне действительно пора, Гарри.
— Ладно. Перестань избегать моих звонков.
— Да.
— Пока, Джон.
— Пока, — пробормотал он и отключился.
Что ж, сегодня вышло лучше, чем в большинстве таких разговоров. Джон встал и направил свои стопы обратно к дому.
Десять минут спустя
Джон постучал к миссис Хадсон, желая извиниться перед ней.
Та через пару минут открыла и неуверенно улыбнулась.
— Привет, дорогой.
— Я просто хотел извиниться за свою грубость, миссис Хадсон.
Она улыбнулась и погладила его по щеке.
— Вы прощены, Джон. А теперь возвращайтесь наверх.
Джон хихикнул, поцеловал ее в щеку и поднялся на второй этаж. Он вошел в квартиру через боковую дверь, шагнул на кухню и остановился.
— Новый стол?
Расставлявший на столе свои инструменты, Шерлок на него глянул.
— Миссис Хадсон отдала нам его. Говорит, что завтра купит себе новый.
— А...
— Все в порядке?
— Ну да... В итоге поговорил с Гарри по телефону, пока гулял.
— И похоже, прошло хорошо.
Джон поднял бровь, просто продолжая наблюдать, как Шерлок выставляет на стол все новое и новое оборудование.
— Твоя дедукция?
— Конечно.
— Прошло нормально, лучше, чем в большинстве случаев.
— Это всегда хорошо.
Джон кивнул и снял пальто.
— У меня новое дело, — сообщил Шерлок. — Ну, возможно. Завтра посмотрим, когда он к нам зайдет.
— М?
— Студент. Что-то насчет расплавившегося ноутбука... я думаю. У него связь была плохой, когда мы разговаривали. И он был совершенно выведен из равновесия.
— Во сколько он придет?
— В два. Похоже, это его единственное свободное время между занятиями. И вряд ли решение будет сложным. Если я возьмусь за это дело.
Джон уселся в гостиной. Прогулка помогла ему успокоиться, проветрить голову. Чтобы иметь дело с Шерлоком и с ним общаться, нужна ясная голова. И плюс новый стол. На который у них нет денег — не в случае еще не оплаченного счета за газ.
— Шерлок?
Он услышал бряканье мензурок, и Шерлок появился в сводчатом проеме гостиной.
— Да?
— Вы с Майкрофтом когда-нибудь ладили?
— Наверное. Давно... когда я был ребенком и не знал того, что знаю сейчас.
— Трудно представить тебя ребенком...
— Хм. Ты спрашиваешь из-за звонка Гарри?
— Наверное.
— Я вспоминаю, ты говорил, что вы с Гарри не ладите. И никогда не ладили.
— Ну, временами у нас были свои моменты... но да.
— Ты был хорошим ребенком. Она была плохим. Вечно доставляла неприятности, а ты соответственно делал все, чтобы этого избегать. Не хотел волновать родителей.
Джон кивнул. Шерлок прислонился к стене.
— Держу пари, ты тоже причинял окружающим кучу проблем, но позже.
— Да, признаю — когда учился в университете.
— Ты уже не жил дома, так что это было более безопасно — ты уже не мог доставлять родителям беспокойство, до каких бы выходок не доходил.
— Верно.
Шерлок улыбнулся, явно довольный собой.
— Значит, Гарри тебе позвонила. Ты сказал, что прошло лучше, чем в большинстве случаев. Вы предавались воспоминаниям?
— Просто разговаривали. А потом она предложила ужасную вещь.
— Какую?
— Чтобы вы двое встретились.
Шерлок поднял брови, на его лице отразилось замешательство.
— Думаю, это было бы... не слишком мудро.
— Я тоже так подумал.
— Это действительно было бы любопытно... но все же для всех сторон будет лучше, если мы с твоей сестрой не станем лично знакомиться, — Шерлок развернулся и ушел обратно на кухню заниматься тем, чем он там занимался.
— Я знаю, почему так будет лучше, но почему ты так считаешь? — с любопытством спросил Джон. Шерлок очень мало что мог знать о Гарри... всего пару вещей, которые рассказывал ему Джон.
— Предпочитаю избегать разочарований. Я уже знаком с тем Ватсоном, которого стоит знать.
Это было...
Неожиданно.
15 глава
Глава 15
Дата: 22 февраля, 23 день
Время: ближе к вечеру
Место: колледж искусств и дизайна "Челси"
Дата: 22 февраля, 23 день
Время: ближе к вечеру
Место: колледж искусств и дизайна "Челси"
Джон про себя уже придумал этому делу название. И записал в блокнот, который теперь постоянно носил с собой.
"Дело о расплавившемся ноутбуке"
Который действительно вполне буквально расплавился.
А его владелец-студент, когда заглянул на Бейкер-стрит поговорить с Шерлоком, был близок к нервному срыву.
Его звали Лоренс Стивенсон. Приехал из Штатов, поступил учиться в колледж искусств и дизайна "Челси" и собирался в этом году получать степень бакалавра.
Ну, до того, как его ноутбук с последним учебным проектом, который предстояло скоро сдавать... расплавился.
Было очевидно, что это сделал другой студент. Расплавил его ноутбук. Но Лоренс понятия не имел, как, кто... и почему.
Однако ему требовалось это доказать, чтобы получить отсрочку с проектом, а иначе, он сказал, "Я в жопе".
И эти слова были сказаны тоном, который Джону был хорошо знаком. Множество его университетских однокурсников говорили с такой же интонацией, когда набирали "хвосты".
С минуту Джон думал, что Шерлок не возьмет дело. Лоренс и его близящийся крах не смогли бы его к этому побудить.
Но Шерлок согласился.
Лоренс отправился к своей девушке хотя бы попытаться отдохнуть и расслабиться, а они с Шерлоком отправились в колледж.
Где сейчас и находились.
— Большое вам спасибо, — пророкотал голос Шерлока — детектив попрощался с преподавателем колледжа, развернулся к Джону, и они вместе тронулись в путь.
— Куда...
— Мы идем искать Лорену Гонсалес и Эрин Мэриголд. Обе — американки, переселившиеся сюда в одно время с мистером Стивенсоном. Они тоже в этом году получают бакалавра — и на том же самом факультете "Графический дизайн".
— И...
— По словам нашего дорогого профессора, эти девушки частенько встречаются за ланчем в бутербродной "Смак" неподалеку отсюда. В данный момент они как раз должны заканчивать очередной ланч, так что мы сможем перехватить их на выходе.
— Ясно. И у меня вопрос.
— Нет.
— Что "нет"? Я еще даже ничего не спросил...
— Ты собирался спросить, закончил ли я университет. Нет.
— Почему?
— Тому много причин. — Шерлок не смотрел на Джона, сканируя взглядом толпы прохожих.
— Ты поступил сразу после школы?
— На самом деле, нет, — Шерлок скорчил гримасу, когда на него налетел мимо проходящий студент. — Закончив с учебой, я тут же решил, что не хочу идти после школы сразу в университет. И я отправился путешествовать. Я побывал в Германии, Испании, Франции, Португалии, Италии — для примера. Кроме того, я немного поездил по Штатам, — Шерлок сделал паузу. — И кратко побывал в Бразилии. Я многому учился, осваивал языки и получал большое удовольствие.
— И сколько времени ты путешествовал?
— Два года.
— Похоже, у тебя были очень веселые пара лет, — Джон немного ему позавидовал. Он и сам немного попутешествовал — только до армии. И не в таких масштабах, как Шерлок.
— Я мог бы веселиться гораздо больше, если бы у меня не было "хвоста", — сказал Шерлок, и в его голосе зазвучало раздражение. — Майкрофт.
— А.
— А потом меня разыскала мать в... о, где же это было... ах да, в Нью-Йорке. Она нашла меня там и сказала, что я довольно попутешествовал и должен в течение недели вернуться в Англию.
— Почему недели?
— Потому что через девять дней в Тринити-Колледже, в Кембридже, начиналась сессия. И она хотела, чтобы у меня было несколько дней на то, чтобы разобраться с делами.
— Я поражен, что ты даже не попытался с ней спорить, — прокомментировал Джон, пока они переходили улицу.
Шерлок самодовольно ухмыльнулся.
— С моей матерью никто не спорит. Ну, может, кто-то и мог бы попытаться... но успех очень сомнителен.
Джона заинтриговал такой взгляд на мать Шерлока.
— И куда ты поступил?
— Естественные науки. Большей частью, биология, химия и материаловедение.
— И что произошло потом?
— "Что"?
— Что произошло? Что помешало тебе закончить университет?
Шерлок нахмурился.
— А это важно?
Джон пожал плечами.
— Просто любопытно.
— Хм. Ну... это немного сложно. Было множество факторов. Поэтому, скажем так: помешала жизнь.
Сколько же значений имело это слово в данный момент.
— А, вот и они, — кивнул Шерлок, и Джон, переведя взгляд, увидел, как из кафе выходят две юные девушки. Он не потрудился спросить, как Шерлок узнал, что это именно Эрин и Лорена.
— Простите... — Джон вздрогнул от того, как Шерлок придал глубины своему голосу и ослепительно улыбнулся. Девушки сразу "растаяли" и остановились перед Джоном и Шерлоком.
— Эрин и Лорена, верно?
— Да, это мы, — произнесла одна девушка и выпрямила плечи. — А вы?
— Шерлок Холмс, — Шерлок протянул руку, и одна из девушек ее пожала. — А это мой коллега — доктор Джон Ватсон. Вы не против перекинуться с нами парой слов?
— Нисколько, — просияла девушка-блондинка.
Бедняжки.
Их проглотили целиком прямо на месте.
Без малейшей попытки сопротивления.
Полчаса спустя
— Это... это было...
— Да?
— Тебе и играть роли когда-то случалось?
— Нет.
— Ну, сейчас ты был очень хорош, — покачал головой Джон, а Шерлок тем временем вытащил свой мобильник и стал набирать смс.
— Это все часть работы, — пробормотал он.
— Точно. Что ж, я думаю, ты только что разбил очередное сердце. Опять.
— Не моя проблема.
Да уж.
— Так ты думаешь, это сделала одна из них?
— Эрин могла бы... Всякий раз, когда я упоминал мистера Стивенсона, ее ревность поднимала свою уродливую голову. Лорена — ее мы можем вычеркнуть. И стоит также проверить двоих молодых людей, с которыми Стивенсон очевидно не ладил.
— Это... Джона Браун и Сэмюэль Эванс.
— Верно. Лорена упомянула, что Джона и Лоренс в какой-то вечер чуть друг друга не поколотили.
— Значит, сейчас нам нужно просто их отыскать.
У Шерлока загудел мобильник. Детектив ухмыльнулся.
— Одного нашел. Я видел, что Эрин отправила мистеру Брауну смс сразу, как Лорена, проговорившись, упомянула его имя. Он готов с нами встретиться. Пошли.
Двадцать минут спустя
Джон видел, что Джону Брауна буквально ветром сдуло, как только Шерлок его отпустил. Мальчишка отрицал, что имеет хоть какое-то отношение к уничтожению ноутбука Стивенсона. А проблема между ними, по его словам, была совершенно по другому поводу.
— Я здесь на стипендии, — протестовал он всего несколько минут назад. — Я не стал бы рисковать собственным будущим из-за подобной глупости.
— То, что расплавило ноутбук, представляло собой смесь нескольких химических составов. И все они принадлежат к материалам для живописи. По отдельности эти химикаты не могли расплавить ноутбук, но, очевидно, что в смеси они вполне на это способны. Единственная возможность достать их все — это иметь учебный проект, для которого они необходимы. Например, на факультете "Искусство" в колледже "Челси". Или же...
Джон на минуту задумался.
— Эм... этот человек мог купить их у студента с соответствующего факультета.
— Именно. И вышло бы даже дешевле. Кроме того, я очень сомневаюсь, что кто-то с факультета "Искусство" стал бы так переживать из-за каких-то дел на "Графическом дизайне".
— Верно. Но выяснить, кто это сделал, мы сможем только, если у этого человека сохранились остатки этих химикатов...
— Он либо носит их при себе, в чем я очень сомневаюсь, либо хранит их у себя в общежитии.
— Нам просто надо выбрать правильный вариант, — пробормотал Джон.
— Нет нужды. Большинство студентов этого колледжа живет на Самнер-стрит, 21, в общежитии с пансионом при ЛШЭ. Это в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, примерно в семи — если ехать на такси.
Двадцатью минутами позже Джон стоял "на стреме " в коридоре общежития, пока Шерлок проникал в жилища студентов. Он не представлял, как, но тому удалось умыкнуть у горничной ее мастер-ключ.
Джон повернулся и заглянул внутрь комнаты — Шерлок сидел на корточках над ящиком комода, и затем снова вернулся к наблюдению за коридором. По которому пока еще не прошел ни один человек.
— Оставить свой ноутбук здесь и даже включенным — просто стыд и срам, — услышал он неприкрыто самодовольный голос Шерлока.
— Шерлок.
— Еще две минуты... а, все, готово. Легкий пароль. Очень простой. Как он жалок.
Джон начал отслеживать время и ровно через две минуты он услышал смех Шерлока. Радостный. Тот очевидно получил, что хотел.
— О, умная девочка... подсунула свою грязную работу другому... — Шерлок вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, в руках у него был его собственный мобильник и какой-то пакет.
— М?
— Это сделал мистер Эванс — это его комната, но подстрекательницей была мисс Эрин Мэриголд. Я сфотографировал электронные письма, не удаленные мистером Эвансом. Очевидно, мисс Мэриголд постоянно отставала в учебе от мистера Стивенсона и в конце концов, решила, что с нее хватит. Просто не захотела сама пачкать руки. Пришло время сыграть развязку и разоблачение.
Два часа спустя
— Я просто обязан. Вы так быстро все раскрыли, и мне больше не нужно об этом переживать. Теперь я получу отсрочку, и все будет отлично. Должен признать, я тогда немного расклеился.
Джон закусил щеку, чтобы удержаться от озвучивания своих мыслей. Немного расклеился?
— Не так уж сильно, — очевидным образом солгал Шерлок.
— Я бы очень хотел вам заплатить, мистер Холмс, но все мои деньги вложены в колледж...
— Нет нужды, мистер Стивенсон. Финансовые стимулы — это не то, из-за чего я беру дела.
Студент, судя по виду, явно испытывал облегчение, а у Джона перед глазами стояли счета, которые все приходили и приходили... и оставались неоплаченными. Но он не мог винить этого мальчишку — он сам, когда учился, много раз бывал на мели.
Лоренс Стивенсон еще пару раз поблагодарил Шерлока и затем отвлекся на телефонный звонок, предоставив им с Шерлоком отправляться по своим делам.
— Ты выглядишь голодным.
При упоминании пищи у Джона заурчало в животе.
— Ну... да. Я не завтракал.
— Ты поздно встал.
— Из-за того, что кое-кто целенаправленно плохо играл на скрипке и не давал мне заснуть.
— Они опять ссорились.
А, соседская однополая пара миссис Тернер.
— Я немного их слышал.
— Трудно сосредоточиться, когда эти двое ссорятся, поэтому я начал играть.
— Чисто чтобы подействовать им на нервы?
Шерлок ухмыльнулся, останавливая рукой такси.
— Глупый вопрос, — пробормотал Джон.
— Именно. Но на этот раз я их прощу. Считай это подарком.
— Я польщен.
— Я так и думал.
— Это был сарказм, Шерлок.
— Я способен узнать сарказм, когда я его слышу. Просто решил его проигнорировать.
Примечание автора: Относительно путешествий Шерлока. Я как бы вижу, что, как только он закончил учиться, то сразу же захотел поездить по миру, не сильно интересуясь поступлением в университет. И вернулся только, когда мамочка его в конце концов заставила (я так и вижу, как он капитулирует, чтобы ее не расстраивать, плюс вышеизложенное, что никто не спорит с мамой Холмс, это не работает), так что он должен был поступить в универ на пару лет позже, чем его сверстники, но в итоге бросил его, не закончив.
Также, по определению Википедии, колледж искусства и дизайна "Челси" (бывшая школа искусств "Челси") является учредительным колледжем Лондонского университета искусств и представляет собой ведущее британское учебное заведение искусства и дизайна с международной репутацией. Лакомый кусочек для тех, кто интересуется.
16 глава
Глава 16
Примечание автора: Ниже — моя попытка написать повторяющийся кошмар Джона... тот, который отражает его реальное ранение в Афганистане. До сих пор я избегала этого момента, потому что мне, конечно же, не написать его как следует, но желание сделать это не отступало. Я служила только на флоте и никогда не была на передовой, так что могу представлять все лишь как человек, который никогда там не бывал. Кроме того, я, наверное, позволила себе некоторую свободу в смысле медицины, так что заранее приношу извинения.
Афганистан
Джон с товарищами, держа в руках медснаряжение, попрыгали из тяжелого вертолета CH-47 и под огнем отправились к предполагаемому местонахождению американских и британских морпехов. Войсковое прикрытие с оружием наизготовку сопроводило группу — Джона, исполнявшего обязанности специалиста по экстренной помощи, анестезиолога Джойс Смит и фельдшеров — к месту, где последние полчаса солдаты вели тяжелую перестрелку с врагом.
Согласно рапорту, там были раненные. И некоторым требовалась транспортировка в полевой госпиталь.
Они добрались до места назначения — трех городских зданий, которые принимали на себя тяжелый огонь внезапной атаки боевиков на смешанный американо-британский конвой.
Запах крови и стоны были совсем рядом. Фельдшера бросились к тем раненным, которым требовалась лишь небольшая медицинская помощь, а Джон с доктором Смит двинулись в дальнюю часть здания.
Шестеро раненных. С травмами от оторванных рук и открытых ран брюшной полости до ранений головы.
Трое мертвых.
Джон и Смит быстро занялись ранеными и затем безопасно устроили их на носилках, чтобы транспортировать к вертолету. Едва раненых увезли, как в дом, где находились Джон с доктором Смит, ударила самодельная бомба — здание сотряслось до основания, но каким-то образом устояло.
Пригибаясь от пуль и умудряясь при всем безумии перестрелки каким-то образом под них не попасть, оба врача добрались до остальных двух зданий и принялись перевязывать раненных, оказывая помощь до такой степени, чтобы те смогли перенести транспортировку. И попутно еще констатировали смерти.
Когда оба доктора вернулись в центральное здание и стали вместе с фельдшерами ждать войсковую охрану, чтобы под ее прикрытием отправиться в обратный путь к вертолету. Всего у них оказалось двадцать раненных и пятнадцать мертвых.
— Адов день, — проворчала Смит, стирая капающий со лба пот.
Джон кивнул, глядя, как американцы и британцы работают словно единое целое. Он пристально приглядывал за девушкой, которая очевидно была у морпехов снайпером. Она устроилась так, чтобы было удобно "снимать" вражеских снайперов, но если кто-то из них найдет хорошую точку прицела...
— В госпитале будет сумасшедший дом, — произнесла Смит.
— Это точно, — пробормотал Джон, странным образом не испытывая никаких угрызений совести. Он был рад, что в госпитале будет полно работы — это давало ему шанс воспользоваться своими знаниями, шанс делать свою работу. Лечить людей и спасать жизни.
Здание сотряс еще один взрыв, и Джон почувствовал, как доктор Смит рядом с ним напряглась. Перестрелка и крики продолжались. У Джона, несмотря на то, что он был медиком, чесались руки выхватить табельное оружие. Он пока еще ни разу им не пользовался... что было хорошо.
— Слышала, ты ходил на стрелковый полигон.
— Один из американцев хотел посмотреть, насколько хорош в стрельбе может быть армейский доктор.
— Слышала, ты произвел на него впечатление.
Джон, несмотря на окружающую обстановку, улыбнулся.
— Как видно, я оказался снайпером.
— И по словам того американца, прирожденным.
Джон пожал плечами. Какая разница. Он отвлекся от разговора и сосредоточил внимание на девушке-снайпере. Она бросила свою засаду и сейчас осторожно передвигалась к другому удобному месту. Девушка оглянулась на них, ухмыльнулась и продолжила свой путь.
Она подобралась к лестнице и полезла по ней вверх, явно направляясь на крышу к британскому снайперу, которого Джон и доктор Смит ранее кратко осматривали. Того задело пулей снайпера, но он отказывался куда-то уходить со своего места.
— Как... — Смит не успела договорить. Джон услышал крики в два голоса и, извернувшись, увидел обоих снайперов — американка спускалась вниз вместе с британцем, крепко прижимая его к себе. Из голени британца текла кровь.
— Их было шестеро, нас засекли, пришлось отступать. Его подстрелили при отходе, — быстро протараторила американка, а Джон тем временем занялся раненным. Он заставил себя абстрагироваться от трескотни усилившейся перестрелки и полностью сосредоточился на пациенте.
— Имя и звание, — приказал Джон, стараясь отвлечь британца от раны.
— Майор... Терренс... Адамс, — со стоном выговорил тот. — Как глупо... на возвышении... не увидел...
— Не думайте сейчас об этом, — приказал Джон. — Майор Адамс, у вас есть семья?
— Невеста.
— Скоро вы с ней увидитесь, — пообещал Джон. Рана на ноге майора была не самой плохой. Он сохранит ногу, но его карьера морпеха-снайпера почти наверняка закончена.
Закончив с раной, Джон дал доктору Смит ввести обезболивающее и отодвинулся, пропуская на свое место фельдшера. Джон начал подниматься, чтобы отойти в сторону, как вдруг сидящая рядом американка резко толкнула его на землю.
Туда-сюда просвистели пули. Джон поднял голову и увидел, что американка стоит впереди него и целится из снайперской винтовки в четырех боевиков, которые стреляли в направлении Джона и доктора Смит.
— Назад! — крикнула она обоим врачам. — Будем отступать, вот-вот начнется воздушный налет, назад!.. — внезапно ее слова оборвались — Джон увидел, как три пули впились ей в правую ногу, и она упала.
Джон даже не заколебался — он тут же потянулся вперед, схватил девушку за руку и подтащил к себе. А свободной рукой одновременно выхватил табельное оружие. Он дал себе несколько секунд на прицел и дважды выстрелил, оба раза поразив цели, после чего снова перенес внимание на раненую девушку. Прежде чем куда-то двигаться, надо было перевязать ей ногу и подготовить к транспортировке.
— Ваше имя? Звание? — громко спросил Джон, пытаясь перетянуть на себя ее внимание и отвлечь от ноги. Там были такие повреждения... пули прошли через ногу, оставив огромные зияющие раны... Джон видел, что повреждены нервы, что раздроблена кость... Правого колена, считай, уже не было. Она никогда больше не сможет нормально ходить... если вообще выживет.
"Она выживет", — пообещал себе Джон, занимаясь ее ногой и позволяя доктор Смиту ввести обезболивающее.
— Капитан... Лия... Карсон... — рвано выдохнула девушка. — А... вы... ?
— Капитан Джон Ватсон...
Громкий сухой треск.
Боль в плече, кричащие в агонии мышцы, хруст кости.
Боль в голове.
Темнота.
Дата: 28 февраля, 29 день
Время: неизвестно
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Время: неизвестно
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Джон рывком проснулся и приподнялся на постели. Он тяжело дышал, с губ сорвался крик, но дальнейшие он успел приглушить.
Бешено колотилось сердце, "плыла" голова, ныло плечо.
Джон уставился в потолок, пытаясь изгнать стоящие перед глазами картины.
Когда Афганистан и весь тот день наконец начали растворяться в глубинах сознания, он, дрожа, рухнул на подушку. Сжал левую руку в кулак, ощущая пробегающий по всей руке тремор.
Правая нога ныла, и Джон знал, что, если попытается сейчас идти, ему понадобится чертова трость.
Он глубоко втянул в себя воздух и выдохнул.
Трижды.
Он на Бейкер-стрит, 221Б.
Он не в Афганистане. Даже если временами об этом жалеет.
Джон сглотнул, вцепившись руками в простыни.
Когда он пришел в себя после того хаоса — после того, как ему сказали, что он получил пулю в плечо, после всего... он спросил о тех двух снайперах — британце и девушке-американке.
Майор Терренс Адамс получил пулю в голень и имел шансы восстановиться. Прогноз на продолжение службы был на уровне "подождем и увидим".
Капитану Лии Карсон... не так повезло. Благодаря быстрой помощи Джона, она смогла выжить. Однако полученные повреждения были настолько серьезны, что спасти ногу ей оказалось невозможно.
Ее военная карьера, без сомнения, была окончена.
Джон буравил взглядом потолок, чувство вины прогрызало путь в сознание и сердце. Он совершил глупую ошибку — ошибку, которую его прямо натаскивали не делать, и в итоге превратился в цель, которая стоила девушке-снайперу ее военной карьеры. Ему много раз говорили, что это не его вина, но Джон все равно чувствовал, что виноват он.
Джон переглотнул. Ему давно не снился этот сон. Снилось множество других... но не этот.
Хотя Джон знал, почему тот приснился ему сегодня.
Он не стал забирать письмо в свою комнату, оставил его в гостиной.
Лия Карсон была в Лондоне.
И хотела встретиться.
Джон сегодня получил от нее письмо.
После очередного долгого дня.
И после целой недели, которая прямо-таки испытывала его терпение.
Шерлок не находил себе места. И на этот раз не слишком хорошо с этим справлялся. Его настроение было мрачным, а игра на скрипке (к счастью, на данный момент прекратившаяся) — невыносимой, и у Джона едва хватало сил находиться с ним рядом больше десяти минут.
У них не было никаких дел.
Настроение Шерлока испортилось три дня назад — Джон тогда вернулся из очередной неудачной вылазки по поиску работы и столкнулся внизу с Майкрофтом, который как раз покидал Бейкер-стрит.
Плюс два шерлоковых эксперимента прошли не так, как тому хотелось.
И, вдобавок ко всему, Молли Хупер, кажется, ушла в отпуск. А вышедшая вместо нее замена очевидно была большой приверженицей правил, и ей было плевать, что Шерлок имеет законный доступ в морг... она ничего ему не давала.
Так что, в целом... Шерлок сейчас определенно был несчастлив.
И в буквальном смысле перестал разговаривать... два дня назад.
— Я играю, когда думаю. Порой молчу по многу дней. Соседям по квартире лучше узнать друг о друге самое худшее.
Худшее.
Ха.
Джон мог только радоваться, что Шерлок пока не нашел его пистолет.....
Черт.
Ему нужно в туалет.
Джон вздохнул.
Он поднялся на ноги и скорчил гримасу — нога запротестовала.
Новое дело требовалось не только ему лично. Оно нужно было еще для того, чтобы его сосед не спалил квартиру. Джону она очень нравилась, и он хотел, чтобы она оставалась целой и невредимой.
Не пожелав брать трость, Джон заставил себя спуститься без нее, хотя нога его при этом убивала. Внизу стояла тишина, и он не собирался ее нарушать. Если Шерлок спит, Джон не хотел, чтобы он проснулся и пришел в еще более мрачное настроение. Если такое было вообще возможно.
Джон вошел на кухню и остановился, увидев, что Шерлок сидит за кухонным столом, а рядом с ним лежит что-то похожее на откушенное печенье и стоит чашка чая.
А.
Решительно таращившийся в ноутбук Шерлок выглядел притихшим. Джон ничего ему не сказал, только прохромал мимо и прошел через гостиную к ванной, чтобы удовлетворить свои насущные нужды.
Когда он через несколько минут снова вошел на кухню, Шерлок по-прежнему сидел за столом. На противоположной стороне которого лежало печенье и стояла чашка с чаем.
Видимо, предложение мира?
Зная, что в ближайшее время все равно не сможет уснуть, Джон сел за стол, заворчав от боли в ноге.
— Анонимы раздражают.
— Да? — пробормотал Джон. — Значит, ты приготовил чай?
— Я умею его заваривать.
— Просто ты решил, что не будешь этим заниматься, да?
В ответ он получил небольшую улыбку.
— Возможно, у нас есть дело.
— Да? — Джон предположил, что, может, поэтому Шерлок и успокоился.
Тот кивнул.
— Сообщение пришло очень поздно, но автора зовут Тилли Бриггс. Что-то там про прогулочный лайнер. Она заглянет к нам в ближайшие пару дней.
— А.
— И, к счастью, Молли завтра возвращается.
— Тогда неудивительно, что ты в хорошем настроении. И разговариваешь.
— Я ведь предупреждал тебя.
— Да-да, предупреждал, — признал Джон и откусил печенья. Он ощутил на себе пронизывающий взгляд Шерлока. — Что?
— Все нормально?
— Все в норме.
— Я видел письмо.
Джон скривился. Но он сам был виноват, что оставил письмо в гостиной. Хотя его и удивило, что Лия знает, где он живет.
— Я ничего не хочу об этом слышать, Шерлок. Просто... не сейчас.
— Хорошо, — Шерлок вернулся к своему ноутбуку.
Джон несколько минут за ним наблюдал, чувствуя, как внутри начинают подниматься невысказанные вопросы. Все что угодно, лишь бы отвлечься...
— У тебя есть вопросы.
Джон слегка улыбнулся.
— Да. Хотя я толком не знаю, как их задать.
— Ты спрашивал о моей сексуальной жизни, что здесь такого сложного?
Джон фыркнул, потом хихикнул.
— Ну... все зависит от того, щекотливая это тема или нет.
— Пока не спросишь — не узнаешь.
Джон кивнул.
— В прошлом... я слышал определенные вещи, которые разожгли мое любопытство, — он не мог заставить себя посмотреть на Шерлока. — Это началось в ту ночь, когда ты вовлек меня в расследование серийных самоубийств, и потом еще кое-что всплывало на поверхность...
— Джон, — полным терпения голосом произнес Шерлок, и Джон посмотрел на него, глаза в глаза. Синие глаза встретились с голубыми.
Джон знал: его глаза отражают, что у него есть свои демоны. Глаза Шерлока отражали то же самое, но никто никогда не осмеливался смотреть в них настолько долго. Как и в глаза Джона.
— Спрашивай.
— Ты принимал наркотики.
Шерлок внезапно прикрыл глаза, скрывая их выражение. Его глаза потемнели.
— Это... не вопрос.
— Да, не вопрос.
— Потому что кто-то тебе уже рассказал.
Джон кивнул.
— Но не все. Это твоя история — тебе решать, рассказывать ее или нет.
— Хм.
— Почему?
Шерлок поставил локти на стол, переплел пальцы и оперся на них подбородком.
— Ты спрашиваешь, почему я принимал наркотики?
Джон кивнул.
— С таким блестящим умом, как у тебя... почему? Как? Что произошло?
— Quid pro quo, Джон.
— Прости?
— Как давно мы с тобой соседи по квартире?
— Почти месяц. Хотя есть чертово ощущение, что намного дольше.
— И ты это серьезно? Хочешь, чтобы я тебе рассказал? Не хочешь сам прибегнуть к дедукции? Или, скорее, почитать досье, которое имеет на меня Майкрофт.
— Ты думаешь, что имеет.
— Не сомневаюсь, что он скомпилировал его сразу, когда услышал, что мы стали соседями.
— Не сомневаюсь. Но да, я хочу, чтобы ты мне об этом рассказал. Но каким образом все перевернулось? — внезапно спросил Джон. — Я спросил тебя, почему ты принимал наркотики, а ты перевел все на меня.
— Я хочу знать об Афганистане.
О.
Внутри Джона мгновенно поднялись защитные стены. И он знал, что от Шерлока это не укрылось.
— Да. Теперь понимаешь?
— Понимаю что? — напряженно спросил Джон.
— У нас обоих есть вещи в прошлом... которые нам хочется узнать друг о друге. Когда ты будешь готов рассказать мне об Афганистане, я расскажу тебе, почему употреблял кокаин.
Джон набычился. Можно было догадаться.
— Об этом нелегко говорить. Не вот так просто.
— Но ты все равно хочешь, чтобы я рассказал тебе об очень специфическом времени в моей жизни... Quid pro quo, доктор Ватсон. Вы очевидно не готовы говорить о своем специфическом времени. Я это понимаю.
Джон рвано выдохнул.
— Не уверен, что когда-нибудь буду готов, — признал он.
— Тогда ты не узнаешь ответов на свои вопросы, — слегка разочаровано произнес Шерлок. Джон подумал, не разочарование ли это в нем в целом.
— Значит, у нас сохраняется статус-кво.
— Похоже на то. Джон Ватсон, когда ты будешь готов рассказать мне о том времени, которое провел в Афганистане, — сказал Шерлок, поднимаясь на ноги, — я расскажу тебе все "почему" и "как" о своем прошлом, касающемся увлечения кокаином.
Несмотря свое жгучее любопытство, Джон испытывал ощущение, что это будет совсем не скоро.
— Я иду спать, — пробормотал Шерлок. — Добрых снов.
17 глава
Глава 17
Примечание автора: Джон в последнем посте своего блога упоминает, что собирается записать туда еще пару дел. В моей предыдущей главе было одно — о расплавившемся ноутбуке. В этой будет второе — о том, что на самом деле произошло с прогулочным лайнером Тилли Бриггс. Это чисто моя идея о том, что могло бы произойти. Надеюсь, вам понравится.
Дата: 2 марта
Время: вторая половина дня
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Время: вторая половина дня
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Джон смотрел, как клиентка — мисс Тилли Бриггс — вышагивает по гостиной 221Б. Шерлок тоже наблюдал за ней, ничего не говоря — просто в своей обычной манере изучал ее взглядом.
Серьезный стресс мисс Бриггс стал очевиден в ту же минуту, как она появилась на Бейкер-стрит — он плотно укутывал ее словно одеяло. И, начав свой рассказ, она сразу же начала ходить по комнате.
— Говорю вам, это саботаж, — сообщила она минут через пять. — Меня не волнует, кто что говорит. Это не случайности. Из-за этой неразберихи я теряю клиентов, и если так пойдет и дальше, я через месяц просто лишусь компании, — добавила она, и на ее лице отразилось волнение за свой бизнес.
— Когда начались эти инциденты? — спросил Джон, поскольку Шерлок так и продолжал молчать, по-прежнему просто наблюдая за вышагивающей мисс Бриггс.
— Что? О... м-м, месяца через два после того, как я запустила круизы. Но это были такие мелочи, так что я их друг с другом не связывала. В основном, неурядицы, которые неизбежно происходят с новой компанией. Это было семь месяцев назад. Я начала связывать одно с другим только, когда инциденты стали происходить ближе друг к другу по времени. Только в прошлом месяце пять моих круизов закончились полными катастрофами. От сломавшегося оборудования и до пищевого отравления.
— Эскалация, — пробормотал Шерлок. — Сначала они стали случаться с вашими лайнерами, теперь перешли к клиентам.
— Пищевое отравление стало для меня последней каплей. У меня есть деньги, я могу заменить оборудование, но я не могу заменить клиентов. Семеро из них, включая первого помощника, сейчас в больнице с сальмонеллой. Вас, мистер Холмс, мне рекомендовала Сильвия Уоррингтон.
— Понятно. Мне всегда казалось, что я не вызвал у нее симпатии. Никогда бы не подумал, что мисс Уоррингтон может меня порекомендовать.
Что же натворил Шерлок? Большинство из тех, кому он помогал, при первой же встрече с Джоном с энтузиазмом рассказывали ему о Шерлоке.
— Она действительно отзывалась о вас иными словами, но добавила, что вы сработали быстро и нашли решение раньше, чем кто-либо другой. Мне нужно именно это. После заражения сальмонеллой я на две недели прекратила круизы, но завтра готовлюсь снова запустить новый. Кто бы ни занимался этим саботажем, это кто-то из моего персонала. Мне нужны вы на борту.
Тем же вечером
— Ошибки в рекламных проспектах. Неверная контактная информация в листинге сайта, — слышал Джон бормотание Шерлока, изучавшего папку, которую им оставила Тилли Бриггс. В ней было все, что происходило с компанией. — Увольнение первого помощника. Задержка с получением разрешительных документов.
Лайнер номер один, поломка двигателя. Лайнер номер два, неисправность кухонного оборудования. Лайнер номер три, пожар в машинном отделении.
— Безусловно, это очень похоже на "проблемы переходного возраста", когда компания только начинает свою работу, — сказал Джон, ставя около Шерлока чашку с чаем, и затем сам сел на диван. Он включил телек, предусмотрительно понизив звук.
— В то время все инциденты быстро разруливались, еще больше усиливая иллюзию. Затем компания получила популярность, и инциденты участились. Отказ двигателя на одном лайнере, и затопленная кухня спустя два дня на другом.
— У нее не самые обычные прогулочные туры, — пробормотал Джон. — Мало кто предлагает приготовление еды прямо на лайнере.
— Кроме того, ее лайнеры больше, чем у большинства компаний... ее туры больше походят на увеселения на воде. Ты заметил, какое время проведения стоит в проспектах?
— Да, все туры начинаются после пяти.
— Именно, значит, ночные круизы. Более приватные для проведения вечеринок. Посмотрим... из всего персонала подходят только шестеро — те, кто работает непосредственно в круизах и имеет доступ ко всем помещениям.
— Может, конкурент?
— Возможно. Скорее всего. Так бывает почти всегда в подобных делах, когда саботаж — это игра. Если только это не ее бывший муж.
Джон нахмурится.
— Но она замужем. Я видел у нее на пальце кольцо. Разве что она снова вышла замуж...
— Нет, она разведена. Носит кольцо, чтобы отпугивать проявляющих интерес. Женщины вроде нее простых обручальных колец не носят. У нее наверняка есть любовник, если только браслет на ее левом запястье о чем-то говорит.
— Хорошо. Значит, возможно, это ее бывший муж?
Шерлок кивнул.
— Пока ты был в "Теско", я поговорил с ее братом. Развод был грязным. И недавним. Если точно, то это случилось около года назад. И она вышла из него победительницей.
— Возможно, это способ свести счеты.
— М-м-м. Так или иначе, завтра вечером мы это узнаем. Надо надеяться, что до того, как увеселения разойдутся на полную мощь.
— У меня есть вопрос.
— Еще один?
— Почему ты считал, что эта миссис Уоррингтон не станет тебя рекомендовать?
Шерлок приостановился и посмотрел на Джона.
— Ее не интересовала правда.
— А в чем та состояла?
— Что вором был ее любимый внук.
— Вряд ли только это, должно быть что-то еще.
— Или что ее сын помогал ее любимому внуку ее обкрадывать.
— А. Да, наверное, это то, что никому не хочется знать.
— Еще один пример, как человек отказываться снимать шоры.
Дата: 3 марта, 16:35
Место: Грейвзенд, Кент
Место: Грейвзенд, Кент
— Вы вовремя, — поприветствовала Тилли Бриггс Джона и Шерлока, когда те выбрались из машины. — Я уже начала волноваться.
— Пробки, — пояснил Джон, а Шерлок только кивнул ей и прошел дальше, даже не потрудившись поздороваться.
— Не лучшая душа компании, да? — заметила Тилли, глядя ему вслед.
— Только когда ему выгодно.
— Ну, я пришла к нему не ради его социальных навыков, так что нечего об этом задумываться. Есть какие-то идеи, кто за всем этим стоит?
— У Шерлока есть одна-две теории, но ничего конкретного, — сказал Джон. Они направились к лайнеру, который в данный момент готовили к отплытию в развлекательный ночной тур. — Одна из возможностей — конкурирующая компания.
— Ну, про это я могу сразу вам сказать, что нет. Я одна в своей нише.
— А. Ну, а вторая — ваш бывший муж.
Она поджала губы.
— Неплохая вероятность. Но я после развода вообще его ни разу не видела. Не звонил, не писал, не приходил меня донимать.
— Он мог кому-то заплатить, — резко заявил Шерлок, появляясь рядом. — Вы нанимали кого-нибудь нового в последнее время?
— Нет, если не считать временной замены первого помощника. Все работают у меня с самого образования компании, даже Катрина.
— Катрина? — переспросил Джон.
— Катрина Делмер, моя хорошая подруга. Во время моего развода она держалась в стороне, но когда все закончилось, она вернулась. Идея с водными прогулочными турами ее не слишком увлекла, но я смогла уговорить ее поучаствовать.
— И она — это...
— Та рыжая девушка, которой очень хочется дать по лицу механику, — показала Тилли Бриггс.
— Превосходно. Прошу меня извинить, — Шерлок тут же направился в указанном направлении.
Джон разрывался, не зная, пойти ли следом или остаться с Тилли.
— Позвольте, я покажу вам корабль, — последняя взяла его под локоть, тем самым решив дилемму, но Джон все равно категорически не желал выпускать Шерлока из виду.
Лишние проблемы никому не нужны.
Время: Чуть позже шести
Место: прогулочный лайнер "Тилли"
Место: прогулочный лайнер "Тилли"
Джон убьет Шерлока, если только происходящее сейчас не доберется до детектива раньше.
Или до них всех.
— Пора, — довольно спокойно произнес Шерлок.
Джон схватил за руку Тилли Бриггс, и они побежали на противоположную сторону главной палубы — единственную сейчас неповрежденную, по которой рассредоточились пассажиры.
Шерлок резко затормозил у места, где находилась спасательная шлюпка.
— Так, ничего удивительного. Только одна, мисс Бриггс?
— Только одна.
— Что ж, а насколько хорошо вы умеете плавать?
— Умею довольно прилично, если того требуют обстоятельства.
— Джон?
— Я умею плавать.
— Хорошо. Потому что обстоятельства требуют именно этого.
Время: 20:00
Место: Твердая почва. К счастью.
Место: Твердая почва. К счастью.
Несмотря на одеяло, которое парамедик накинул ему на плечи, Джон все равно трясся от дрожи. Как и Шерлок с Тилли Бриггс. Вода была чертовски холодная, и у него теперь адски ныло плечо.
В отдалении на воде горел лайнер Тилли. Пожарные, разумеется, не могли потушить его с берега — слишком далеко. Но до него должны были успеть добраться.
Спасатели тем временем осматривали остальных пассажиров, удостоверяясь, что с ними все в порядке, а полиция устанавливала заграждения, чтобы сдержать репортеров.
Джон уже дал официальные показания офицеру полиции — симпатичной кареглазой брюнетке. Ему хотелось спросить у нее номер, но пришлось напомнить себе, что здесь для этого не место.
Какая жалость.
Другой полицейский в данный момент брал показания у Шерлока и Тилли.
К счастью, Тилли проследила, чтобы группа была маленькая — всего десять пассажиров плюс их самих трое, и они все добирались до берега вплавь.
Спасательная шлюпка оказалась бесполезна из-за Делмер, проткнувшей в ней дыры.
— Такое клише, — дрожа, пробормотала Тилли. — Как я могла ничего не заметить.
Как оказалось, Катрина Делмер была той самой "другой женщиной", любовницей бывшего мужа Тилли. Когда Тилли вышла из развода победительницей, Катрина воспылала ревностью и решила заставить Тилли заплатить. Из-за Тилли, ее бывший муж бросил Катрину в ту же минуту, как развод вступил в силу. И потом выгнал ее прочь.
И Катрина обвинила во всем этом Тилли.
Разумеется, во время прямого выяснения Шерлок выражался иначе.
С его языка срывались такие слова, как навязчивая идея, психоз, проблемы Катрины с отцом (как он к этому пришел, Джон так и не понял) и плохие умственные способности... среди прочего.
И он говорил это, пока она стояла с зажигалкой у главной палубы и кухни, по которой она разлила бензин.
А потом он еще сказал...
— Ричард бросил вас, потому что его перестала развлекать ваша связь. Наверняка, пока она длилась, он говорил, что это очень весело, но после развода продолжать ее уже не было никакого смысла. Он наверняка сказал, что единственной причиной вашей связи было его удобство, и он не хочет за это расплачиваться. Вы впустую потратили на него целых три года. А он выбросил все на помойку, как бесполезный мусор. И вы все равно вините в этом Тилли Бриггс. Жалкое зрелище, вы не находите?
— Шерлок.
Ноль реакции. Шерлок уже закончил давать показания и теперь смотрел куда-то в сторону. И игнорировал Джона, как будто знал, что тот сейчас скажет.
— Шерлок.
Тот вздохнул — акт демонстрации, что его угнетают, и поплотнее завернулся в одеяло. В кой-то веки он не воспротивился этому предмету.
— Да?
— Нам надо обсудить, что и как можно говорить людям, которые держат горящий огонь около бензина.
— Зачем? Сомневаюсь, что подобный сценарий когда-нибудь повториться.
Тилли Бриггс фыркнула, отчего Джон невольно задумался: она в шоке или просто так хорошо принимает случившееся. Ее лайнер в данный момент горел ярким пламенем, лучшая подруга несколько съехала с катушек (хотя Джон предполагал, что год соответствующей психотерапии, возможно, ей поможет... возможно), и ей пришлось прыгать в воду, почти наверняка испортив при этом свою одежду... а она не казалась расстроенной.
Или, может, просто хорошо владела мастерством это скрывать.
— Ладно, как насчет того, чтобы обсудить, что не следует говорить людям с нестабильной психикой. Особенно тем, которые очень близки к нанесению другим вреда. Это может избавить нас в будущем от подобных случаев.
Шерлок вздохнул. И Джон уже знал, что этот сумасшедший сейчас скажет.
— И в чем тогда веселье?
Да. Он это сказал.
— Ну, — заговорила Тилли, прежде чем Джон сумел придумать, что на это ответить, — должна сказать, несмотря на пожар на лайнере, я рада, что Катрину поймали. Может, теперь она получит помощь, в которой явно нуждается, — Тилли посмотрела на Шерлока. — Вы безусловно справились.
— Как я и говорил.
— Да. Но полученные вами результаты... может быть, несколько... менее чем желательны.
— Я знаю человека, который творит чудеса в восстановительных работах после пожара; он почти наверняка сможет отремонтировать ваш лайнер.
— Рекомендация очень кстати. Однако, несмотря на все обстоятельства и вашу быструю работу, мистер Холмс, не ожидайте, что я вам заплачу. Но я рекомендую вас своим знакомым, которым в перспективе может понадобиться ваша помощь.
Шерлок ухмыльнулся.
— Справедливо.
— Хорошо.
Джон не нашел в себе сил запротестовать. Может, Шерлока и не волновали материальные стимулы — Джона они волновали... но здесь он правда не мог спорить. Да, Шерлок поймал саботажницу, но саботажница при этом устроила пожар.
Внезапно от Шерлока донеслось бормотание, причем, не слишком хорошее.
Джон поднял глаза и увидел, что Шерлок хмуро смотрит на свой телефон.
— Что? — осторожно поинтересовался Джон, в глубине души радуясь, что забыл мобильник дома. Он оставил его в квартире из-за того, что торопился за Шерлоком.
— Мне нужен новый мобильник.
О нет.
— Воспользуюсь твоим, пока не куплю себе новый.
Вот черт!
18 глава
Глава 18
Дата: 5 марта, 34 день
Время: вечер
Место: Скотланд-Ярд
Дата: 5 марта, 34 день
Время: вечер
Место: Скотланд-Ярд
— Продолжай закидывать голову, — проинструктировал Джон Шерлока, который, прижимая платок к носу, прислонился к полицейской машине.
— Я знаю, что делать с разбитым носом, — услышал он в ответ несколько гнусавое ворчание, какое бывает у человека с насморком. Или с разбитым носом.
А того, кто этот нос разбил, в данный момент увещевал Лестрейд. До Джона доносилось "отсутствие манер" и "непрофессионально", а так же то, что по мнению Джона больше всего нравилось Шерлоку, а именно — "полнейший болван".
Донован, глядя в их направлении, ухмылялась и несомненно наслаждаясь сценой.
Мнение Джона о Салли Донован стремительно пикировало носом в землю. Еще шаг назад. Он ничего не имел против нее как полицейской. Она умела делать свою работу, и инспектор Лестрейд ее хвалил.
В остальном же, в данный момент нравиться было особо нечему.
— Удар был не очень сильный, — сухо прокомментировал Шерлок.
— Он был достаточно силен, чтобы разбить тебе нос до крови.
— Хм.
— Шерлок.
— Да?
— Ты специально из кожи вон лезешь, чтобы вывести из себя Андерсона?
— Он сам нарывается своей беспросветной глупостью.
Очередное место преступления. Очередной раунд оскорблений. Типичный для Шерлока вечер. А Джон, разумеется, просто часть аудитории.
Но даже он видел, что Андерсон в этот раз был не в себе. Но Джон ничего не сказал. Это было не его дело.
А Шерлок не заколебался.
И когда Андерсон начал ему возражать, Шерлок отпустил пару комментариев с подтекстом, который мог понять только Андерсон.
И у того сдали нервы: прежде, чем Лестрейд успел что-то сделать — и прежде, чем Джон смог вмешаться, Андерсон бросился на Шерлока и врезал ему по носу.
Джон привалился к машине рядом с Шерлоком. Он практически ожидал, что половина присутствующих ярдовцев отреагирует радостью на то, что Шерлока чертова Холмса наконец уделали. Но нет, те большей частью только пришли в ошеломление и смотрели на Андерсона с раздражением и разочарованием. Салли Донован была единственной, кто лучился самодовольством.
Перед лицом разыгрывающейся драмы, у Джона появилось ощущение, что, несмотря на то, что Шерлока ярдовцы, конечно, не сильно любили, большая часть из них не была настроена к нему открыто враждебно. В отличие от Донован и Андерсона. Остальные, может, и не питали к Шерлоку симпатии, но держали это при себе и позволяли ему заниматься своим делом.
Джон с Шерлоком наблюдали, как Андерсон получает нагоняй от Лестрейда. Наконец тот закончил, и Андерсон ушел внутрь дома, а за ним последовала и Донован. Лестрейд же подошел к Шерлоку и Джону.
— Шерлок.
— Если вы переживаете, что я выдвину обвинения, то не стоит.
На лице инспектора мелькнула вспышка облегчения.
— А... что ж, тогда я приношу вам извинения за Андерсона, — неловко проговорил он. — Не знаю, что вы ему сказали, Шерлок, но вы должны это прекратить.
— Прекращу, когда смогу делать свою работу без невежественного трепа насчет нее.
Лестрейд вздохнул.
— Слушайте, я знаю, что вы, двое, не ладите.
— Я приехал сюда по вашей просьбе, Лестрейд, — произнес Шерлок тоном, от которого внезапно повеяло ледяным холодом. Джон посмотрел на него с любопытством. Он слышал, как Шерлок говорил с Лестрейдом самодовольно, метко, раздраженно, расстроенно, как от него отмахивался, но такого ему еще слышать не приходилось. — Когда вы просите меня помочь с расследованием, я практически всегда прихожу. И делаю это безо всяких жалоб. Просто потому что хочу. Не моя проблема, что я не нравлюсь Андерсону. Я помогаю не ради того, чтобы кому-то понравится. — Шерлок опустил платок, пару раз шмыгнул носом и выбросил платок в один из стоящих у ворот мусорных баков. — Я здесь закончил, так что мы с Джоном отправляемся ловить такси. Что до вашей жертвы, то вам стоит поговорить с ее бойфрендом.
— Как вы узнали, что это просто ее бойфренд? И почему именно он?
— Потому что я так сказал, — парировал Шерлок. — Поскольку очевидно, что он жил с ней — присутствие мужчины ощущается по всему дому, но, тем не менее, кольца у нее на пальце не было, — продолжал он, и слова его полились с такой скоростью, что даже Джон едва за ними поспевал.
Кроме того, он курит сигары — не в стиле жертвы, а в пепельнице в холле лежит остаток сигары. Так же, если вы посмотрите на ее ноутбук, то на нем открыт сайт организации борцов с преступностью. А конкретно — страница о человеке, который изводит округу многочисленными грабежами; в совокупности погибших уже пятеро — и все, не больше ни меньше, как от удара железной кочергой. Поэтому вы меня и позвали: увидели, что она умерла похожим образом. Бойфренд заметил, на каком она сайте, увидел, что она списала оттуда номер и, судя по виду ее мобильника, начала его набирать. Он испугался, ударил ее, потом схватил кочергу и нанес смертельный удар. Кочерги здесь нет — как нет и этого человека. Так что предлагаю вам отправиться за вашим убийцей, инспектор, — закончил Шерлок, после чего стремительно развернулся и пошел прочь.
Джон глянул на Лестрейда, пробормотал за Шерлока извинения и в несколько шагов нагнал друга. Пару минут они шли молча, потом завернули за угол, и Шерлок начал ловить такси.
— Значит, ты не отправишься его искать? А как же забава? — поддразнил Джон, чтобы разбить молчание.
— Скука.
— Предпочитаешь гоняться за серийными убийцами?
— По практике они — вызов гораздо больший.
— Значит, ты уже знаешь, где этот бойфренд? — нахмурился Джон. — Эй, а почему ты не упомянул пустую бутылку водки рядом с сигарой?
— А я все думал, когда ты сообразишь. Значит, ты ее заметил, верно? — Шерлок вскинул руку, подзывая приближающееся такси. — И как думаешь: куда отправится поклонник сигар и любитель чистой водки сразу после убийства своей девушки?
— Не знаю, — инстинктивно воспротивился Джон.
Шерлок нетерпеливо на него глянул.
— Ты намеренно прикидываешься идиотом, — пожаловался он, пока такси притормаживало рядом с ними.
— Бар, — пробормотал Джон.
— Но не любой.
— Водочный. — Любимые бары Гарри.
Шерлок ухмыльнулся и выпалил адрес таксисту. Через несколько минут они затормозили у водочного бара под названием "Революция".
— Я думал, мы сегодня не собирались гоняться за убийцами.
— Мы и не будем. Но думаю, Лестрейд оценит, если ему при возможности дадут небольшую наводку. Задержи такси, я вернусь через минуту, — Шерлок выбрался из машины и быстрыми шагами направился в бар, задержавшись лишь на секунду около двери, чтобы показать женщине на входе удостоверение. Джон побился бы об заклад, что это удостоверение Лестрейда.
Шерлок, как и обещал, вышел ровно через минуту. И Джон сразу заметил, что тот набирает что-то на его собственном мобильнике — новый телефон Шерлока должны были привезти только через пару дней.
— Все готово, — объявил Шерлок, снова садясь в такси. — Бейкер-стрит, 221Б, пожалуйста.
Остаток вечера прошел спокойно, хотя, когда в новостях сообщили, что в деле "Убийств Железной Кочерги" наконец-то произведен арест, на лице Шерлока заиграло удовлетворение.
Дата: 7 марта, 35 день
Время: ближе к вечеру
Место: 221Б Бейкер-стрит
Время: ближе к вечеру
Место: 221Б Бейкер-стрит
Джон устало плелся наверх с покупками в руках, раздраженный, что ему опять пришлось идти в магазин. Потому что у них снова кончились продукты первой необходимости.
А кое-кто все равно не отправился их покупать.
Плюс автомат оплаты снова стал незадачей. Джон уже всерьез начинал его недолюбливать.
Открыв дверь, Джон остановился на пороге: Шерлок в гостиной разговаривал с каким-то джентльменом в костюме. Но они оба, увидев Джона, сразу же прекратили разговор.
— Простите, что помешал, — сказал Джон и направился на кухню выкладывать покупки.
— Я лучше пойду, — услышал он тихие слова незнакомца. — Мистер Холмс, в последний раз вы помогли мне очень своевременно и без огласки. Поэтому я и пришел к вам сейчас. Я знаю, что вы сможете обо всем позаботиться.
— Разумеется, — так же тихо ответил Шерлок. — Я с вами свяжусь.
— Хорошо.
Джон услышал звук закрывающейся двери, выложил остатки продуктов и вернулся в гостиную.
— Дело?
— Да, но на этот раз я не буду тебя вовлекать, Джон. Дело деликатное, и чем меньше людей в нем будет участвовать, тем лучше. Этот человек, обращаясь ко мне, и без того рискует.
— Учитывая, что вести дело тихо, обычно не в твоем стиле, — сухо сказал Джон.
— Тем не менее, я на это способен, — парировал Шерлок.
— Ладно, как бы там ни было, позвони, если попадешь в неприятности. — Сегодня утром Шерлоку наконец привезли новый мобильник: Джон перед уходом в магазин видел, как тот на нем играет.
Шерлок усмехнулся.
— Тебе никто не говорил, что ты временами ведешь себя как родитель? — поинтересовался он, облачаясь в свое длинное пальто и шарф.
— Временами я себя им и чувствую, — пробормотал Джон и развернулся, намериваясь пойти на кухню, чтобы заварить себе чая. Ему точно сейчас не помешает чашечка. Однако он резко остановился, увидев, что чайник стоит на плите.
— Шерлок.
— Ты вряд ли захочешь им пользоваться, лучше одолжи чайник у миссис Хадсон, — крикнул тот, закрывая дверь.
Джон нахмурится и снова посмотрел на чайник. Неохотно к нему приблизился, поднял крышку, заглянул внутрь...
И, стремительно уронив крышку обратно, попятился от плиты.
Он не собирался выяснять, что это такое, и сделал себе мысленную пометку купить новый чайник.
После чего открыл боковую дверь и крикнул:
— Миссис Хадсон!
Дата: 8 марта
Время: 17:00
Время: 17:00
Еще работаю.
ШХ
Шерлок прислал это смс шесть часов назад.
И Джон пока ничего не написал в ответ.
Прошлым вечером Шерлок так и не вернулся в квартиру. И Джон не получал от него никаких вестей, не считая этого смс.
Что бы за дело тот вчера ни взял, было совершенно очевидно, что он не хочет допускать к нему Джона.
Час назад Джон обзвонил несколько больниц. Пациентов, подходящих под описание Шерлока, не поступало. Лестрейд ничего о нем не слышал и в Ярде не видел.
Единственное, чего Джон пока не делал, это не звонил по моргам. И совершенно не рвался.
Больше связываться Джону было не с кем. Контактов Майкрофта у него не было. Но он уже знал, что тот время от времени устанавливает за Шерлоком слежку. И если бы Шерлок оказался в беде, то первым несомненно узнал бы об этом Майкрофт.
Два часа спустя
Вернувшись домой после долгой прогулки, которую он предпринял, чтобы хоть немного отвлечься от тревоги, Джон открыл входную дверь, переступил порог, и его окатило волной зловонного смрада.
— Черт подери, — пробормотал он.
Джон уже собирался подняться в квартиру, как у него загудел мобильник.
Я надеюсь, у тебя не слишком чувствительный нос.
ШХ
Наконец-то хоть какая-то весточка. Джон взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. И чем сильнее он приближался к 221Б, тем сильнее становилась вонь, а при входе в квартиру он его даже чуть, черт побери, не вырвало.
Шерлок сидел в кресле, запрокинув голову назад и таращился в потолок. Он выглядел грязнущим бомжем и пропитывал вонью кресло, в котором сидел. И всю чертову квартиру.
— Миссис Хадсон будет переживать, — Джон зажал нос.
— Переживать? — устало протянул Шерлок, не поднимая откинутой головы. — Это не она полдня простояла в грязи, навозе, мусоре и блевотине.
— Я чувствую их вонь, Шерлок. Тебе надо принять душ. Ты провоняешь всю квартиру!
— Я приму, как только найду в себе достаточно энергии встать и дойти до душа. Добраться сюда было настоящим испытанием. Никто из таксистов меня не брал, — вздохнул Шерлок. — Одежду придется сжечь. Досадно. Мне нравился этот костюм.
— Какая жалость.
— Мне нужно, чтобы ты послал смс.
— А где твой мобильный?
— В целости и сохранности, я уберег его от этой грязи. Он на столе.
Продолжая зажимать нос и стараясь глубоко не вдыхать, Джон прошел к столу и взял мобильник Шерлока.
— Номер в записке.
Джон глянул в записку и стал набирать его в нужном поле.
— Сделал?
— Погоди! Я набираю одной рукой.
Шерлок драматично вздохнул, Джон это проигнорировал.
— Слово в слово: "Нашел их. Завтра заберу. Скандал предотвращен". И отправь.
Джон кивнул, быстро набирая текст, насколько это было возможно одной рукой, и нажал кнопку "отправить".
— Не расскажешь, почему от тебя так несет...
— Позже.
— Ладно.
— Сперва, — скорчил гримасу Шерлок и поднялся на ноги, неожиданно вызывав такую волну сногсшибательного "аромата", что Джон едва сдержал рвотный позыв, — в душ.
Джон посмотрел, как Шерлок уходит в ванную, и в голове у него крутились четыре вещи.
Во-первых, ни один уничтожитель запахов ни в каком количестве за один раз от этого дикого зловония их не избавит.
Во-вторых, надо подоставать Шерлока, чтобы он позволил себя осмотреть — надо убедиться, что тот ничего не подцепил в этом самом месте, где он провел последние полдня.
В-третьих, кто-то теперь у Шерлока в большом долгу.
И, в-последних, он сам очень, очень, очень рад, что не участвовал в этом деле.
19 глава
Глава 19
Дата: 6 марта, 35 день
Место: 221Б Бейкер-стрит
Дата: 6 марта, 35 день
Место: 221Б Бейкер-стрит
Даже с помощью вентиляторов миссис Хадсон и дополнительно освежителей воздуха, вонь все равно оставалась сильной.
Шерлок с Джоном проводили большую часть времени в квартире своей домовладелицы, пока она наконец не сдалась и не обратилась в клининговую компанию. Ее собственная квартира каким-то чудом умудрилась не пропахнуть мерзостью, которой провонял весь остальной дом.
Миссис Хадсон сначала десять минут ругала Шерлока, а потом еще полчаса хлопотала над ними с Джоном.
К сожалению, в клининге все было "забито" вплоть до девятого числа.
И до тех пор у Шерлока с Джоном была квартира, в которой можно было находиться не более пары минут кряду.
Вонь каким-то образом добралась даже до спальни Джона. Так что и ему было сбегать некуда.
Дата: 8 марта, 37 день
Миссис Хадсон любезно позволила Шерлоку и Джону эти два дня ночевать у нее. Шерлоку — на диване, а Джону в гостевой спальне. Однако при этом она не переставала безостановочно ругать Шерлока на все лады. Джон пытался было убедить Шерлока лечь на кровать, потому что диван ему был слишком короток, но тот отказался.
К счастью, теперь запах ослабел настолько, что они могли находиться в квартире уже без дополнительной тренировки Джона на сдерживание рвотного рефлекса. Запах еще ощущался, но с ним уже можно было жить.
Джон и Шерлок все еще практически не разговаривали, не считая комментариев о чае и том факте, что в холодильнике лежало человеческое сердце. Шерлок, в основном, пытался примириться с тем, что оказался в такой ситуации.
Джон видел, что тот куксится. Великому консультирующему детективу пришлось простоять много часов в грязи, сжечь один из своих любимых костюмов, да еще вся его квартира провоняла тем, чем пропах он... Джон не сомневался, что Шерлоку бы очень хотелось обо всем этом забыть, но "улики" пока не позволяли — слабые остатки запаха упрямо отказывались выветриваться.
Потом наконец прибыли мастера из клининговой компании, и Шерлока с Джоном на несколько часов выпроводили из квартиры.
А потом... потом в час ночи зазвучала скрипка.
Джон приготовился услышать "кошачий концерт", зная, что чуть раньше Шерлок поцапался с соседской супружеской парой.
Но, к счастью, этого не случилось. Джон заснул под музыку, которую он предполагал Моцартом.
Дата: 10 марта, 39 день
Время: день
Место: 221Б Бейкер-стрит
Время: день
Место: 221Б Бейкер-стрит
Джон ел картошку фри и читал газету. Шерлок делал что-то на уголке стола с какой-то из своих мензурок.
Запах к текущему времени уже полностью выветрился, креслу поменяли обивку, а Шерлок купил себе новый костюм.
— Это были фотографии, — сказал Шерлок.
Джон понял, что тот говорит о последнем деле. Джон встал, сходил к чайнику и налил себе чаю.
— Я думал, ты уже рассказал все, что мне требовалось знать.
— В то время — да. Я знаю, что ты более чем способен хранить тайны. Разумеется. Я просто проявлял осторожность.
— Ты? Осторожность? Да никогда.
— Я известен тем, что время от времени проявляю предусмотрительность, — протянул Шерлок.
— Не думаю, что хоть раз видел тому доказательства.
— Если ты чего-то не видишь, это не означает, что этого не существует, — парировал Шерлок.
— И что там было с делом? — вернул его Джон к теме, не желая, чтобы тот снова начал разглагольствовать, как не наблюдателен род человеческий.
— Шантаж. Фотографиями. Ситуация была совершенно безвредна, но если смотреть через объектив, она выглядела совсем иначе.
— Хм. Значит, тот человек имел высокую должность?
— СИП, — сообщил Шерлок.
Старший инспектор полиции.
О... ну...
— Просто притворюсь, что я этого не слышал.
Джон услышал в голосе Шерлока зарождающуюся улыбку.
— Значит, если бы эти фотографии появились в публичном пространстве...
— Его брак был бы спущен в унитаз. И карьера — тоже. И все его расследования до повышения, скорее всего, попали бы под пересмотр... обычное дело. Несмотря на всю невинность инцидента, фотографии были бы восприняты совершенно иначе.
— И, чтобы их забрать, ему понадобился ты?
Шерлок кивнул.
— Я уже выручал его в одном деле, касавшемся его сына — и сделал это так, что пресса ничего не узнала. Он знал, что может прийти ко мне.
Джон кивнул.
— Когда были сделаны фотографии?
— Несколько лет назад, когда он был еще сержантом.
— А почему шантажист начал угрожать ими только сейчас?
— Он хотел, чтобы было прекращено одно расследование.
— И воспользовался этими фотографиями... понятно. Что ж, теперь он уже не сможет этого сделать, верно?
— Особенно после того, как я удостоверился, что он не сможет снова заполучить оригиналы или сделать с них копии, — в голосе Шерлока звучало самодовольство.
— Очень не хочется вспоминать неприятное, но, Шерлок, как ты в итоге оказался в... ну, ты знаешь.
Шерлок раздраженно фыркнул.
— Погоня.
— Погоня, из-за которой от тебя стало нести, как...
— Погоня, из-за которой я плохо рассчитал прыжок, и внезапно обнаружил, что нахожусь в мусорном контейнере, — кисло закончил Шерлок.
— И ты оставался в нем еще много часов. Для чего?
— Место было не слишком безопасное. Я подождал, пока активность не стихнет, и осторожно выбрался наружу.
— Понятно.
— Теперь ты все знаешь.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Дата: 12 марта, 41 день
Время: середина дня
Место: 221Б Бейкер-стрит
Время: середина дня
Место: 221Б Бейкер-стрит
Джон стремительно захлопнул дверцу духовки. Сосчитал до десяти. Снова открыл.
Да... она там определенно была.
Нет, с его зрением все в порядке. Ему ничего не почудилось.
Да, он искренне об этом жалел.
Вот что он получил, подумав, что Шерлок вроде решил приготовить что-то съестное. Джон тихо закрыл духовку, поднялся на ноги, и выйдя к гостиной, встал в арочном проеме.
Шерлок сидел там и читал один из своих толстых томов по криминологии. Немногим раньше он сходил в книжный магазин и вернулся оттуда с семью новыми книгами.
Джон уже понимал, почему Шерлоку понадобилось делить с кем-то плату за квартиру. Все имеющиеся у него деньги он тратил на что угодно, кроме чертовой арендной платы и оплаты счетов.
— Шерлок, — жестко произнес Джон. Он подождал несколько секунд. — Шерлок!
— Что на этот раз?
— Почему... почему ЭТО в духовке?!
— Исследую эффект, который оказывают на мертвую кожу определенные температуры, — не отрывая глаз от книги, ответил Шерлок.
— Это для какого-либо нового дела, которое тебе встретилось?
Он услышал очередной драматичный вздох из типично шерлоковой серии "я страдаю".
— Нет.
— Шерлок, это духовка.
— Джон, я только что тебя информировал, что в ней находится. Мне нужно знать, как определенные температуры.....
— Шерлок.
— Это исследование, Джон.
— Это. Рука. В. Чертовой. Духовке.
— Это эксперимент!
— Найди себе для него что-то другое! А не то, в чем мы готовим еду!
Дата: 13 марта, 42 день
Время: чуть позже часа дня
Место: кофейня
Время: чуть позже часа дня
Место: кофейня
— Рука. В духовке, — Майк искоса на него глянул и покачал головой. — Ну, тут мне действительно сказать нечего.
— Лучше, чем голова в холодильнике, — пробормотал Джон. — Майк...
Майк Стамфорд поднял бровь и передал деньги баристе.
— Что?
— Временами я жалею, что мы с тобой в тот день столкнулись и разговорились о съеме квартиры вскладчину.
Майк хихикнул.
— А я ведь тебя предупреждал прежде чем вас представлять.
— В общем-то, — сказал Майк, идя с Джоном по коридору Бартса, — он интересный парень, это я тебе гарантирую.
— Есть какая-то причина, почему ты разыгрываешь такую таинственность?
— Я не разыгрываю никакой таинственности. Просто его трудновато описать. Я бы сказал, к знакомству с ним ничто не может подготовить.
— Не особо чтобы предупреждал, — пробормотал Джон, принимая чашку кофе и грея об нее руки.
— Ты вполне мог сдать назад. На той первой встрече.
— Я знаю.
— Но ты все еще околачиваешься на Бейкер-Стрит.
Джон закрыл глаза, глотая горячий кофе.
— Опять же: я в курсе.
— Ты тогда оказался по уши в поисках серийного убийцы, — усмехнулся Майк. — Именно та жизнь, которой ты сейчас живешь.
— А то я не знаю, — сухо сказал Джон. — Хотя я до сих пор не уверен, благодарить тебя за это или проклинать.
— Я предпочитаю благодарность.
— Ну, сегодня ты ее не получишь.
— Переживу, — ухмыльнулся Майк. — А я читаю твой блог.
— А.
— Он правда не знает, что Земля вращается вокруг Солнца?
— Теперь уже знает.
Майк покачал головой.
— Хм-м, может, мне представить его своей сестре.
Джон вздрогнул.
— Что? Зачем? Хочешь, чтобы она тебя возненавидела? — Он помнил Каролину. Он несколько раз ее видел, и она напомнила ему Гарри, только без вишенки на торте в виде проблем с алкоголем. Просто самоуверенная, разговорчивая, очень прямая и немного чудаковатая.
— М-м... ты прав. Наверное, это тебе лучше познакомить его с Гарри.
— Гарри предлагала.
— И?
— Пока это зависит от меня — ни единого шанса.
Дата: тот же самый день
Время: 16:00
Место: Бартс
Время: 16:00
Место: Бартс
Джон открыл дверь морга и перешагнул порог. Шерлок что-то писал в маленькой записной книжке на пустом секционном столе.
— Привет, Джон. Еще пара минут — я почти закончил фиксировать результаты. Молли, еще раз, какого цвета?
— Зеленого, — произнес тихий женский голос, и Джон заметил доктора Хупер, выходившую из небольшого внутреннего офиса морга. Он кивнул ей, но ее внимание, как всегда, было приковано к Шерлоку.
— Как я и думал... В любом случае, я здесь закончил, — Шерлок лишь мельком на нее глянул, заканчивая писать, и захлопнул записную книжку. — Мне нужно знать, какого цвета будут остальные, так что, когда они образуются, пришли результаты в смс.
— Знаешь, я тут подумала...
Джон поморщился от неуверенности ее тона. Он увидел, что Шерлок, надевая свое длиннополое пальто, вновь бросил на нее взгляд.
— Вижу, что ты сменила помаду, — прокомментировал он.
— Что? — Молли вздрогнула и заморгала, потом застенчиво улыбнулась. Джон маячил у двери, надеясь сбежать от неловкого момента, которому явно суждено было случиться через пару секунд. — О да, я подумала, что более темная будет лучше. Но я тут подумала...
— Придерживайся светлых тонов, они больше тебе идут, — усмехнулся Шерлок. — Доброго дня, — бросил он ей и вышел в коридор мимо Джона — тот как раз открыл дверь, сам намериваясь уходить.
Джон торопливо кивнул Молли Хупер, стараясь не задерживаться на ошеломленном выражении ее лица, и ушел, быстро нагоняя Шерлока.
В те несколько раз, что Джону приходилось оказываться в одной комнате с доктором Молли Хупер, он всегда испытывал неловкость от ее откровенной влюбленности и того, как Шерлок очевидным образом пользовался ее чувствами в своих интересах.
— Дай предположу: кофе со Стамфордом?
— И последний сеанс у психотерапевта, — добавил Джон.
— Не понимаю, почему тебя это беспокоит. Ее сеансы тебе очевидно не помогали.
— Тогда представь, как я относился к тем, что оставались.
Шерлок слегка улыбнулся.
— Так я и думал. Полагаю, дело в принципе. В том, что это было морально.
— Да.
Дата: 15 марта, 44 день
Время: ближе к вечеру
Место: 221Б Бейкер-стрит
Время: ближе к вечеру
Место: 221Б Бейкер-стрит
Джон разбирал почту и при виде одного почтового штемпеля вскинул брови.
— Шерлок?
— Да?
— Тебе письмо.
Хандрящий на диване Шерлок вздохнул:
— Скука.
— Из Саудовской Аравии.
— А.
— Хочешь, чтобы я его распечатал?
Еще один вздох с дивана.
— Ты можешь, но оно наверняка тоже скучное.
"Может, там будет дело, которое ты возьмешь вместо того, чтобы хандрить", — с надеждой подумал Джон. Он открыл письмо и начал читать.
— Это обращение от принца. — Принц просит помощи Шерлока? В чем?..
— От которого? Их больше четырех тысяч.
— Принц Халид бен Бандар бен Султан аль Сауд. Язык сломаешь.
Новый вздох.
— И о чем он просит?
— Он прослышал о твоих умениях и талантах, и способности работать быстро. Он обращается к тебе с предложением приехать в Саудовскую Аравию и помочь ему в поисках алмаза "Джария".
— Думаю, я уже знаю свой ответ.
Джон подошел к нему и отдал письмо.
— Ты подумай над ним.
— Зачем?
— Затем, что именно ты жалуешься на отсутствие достойных дел. Хотя в последнее время они прямо-таки на тебя сыпятся. Включая это.
— Я сетую на отсутствие сложных и интересных дел. Преступный элемент снова ушел в подполье, оставляя мой мозг гнить от бездействия.
О Боже, только не снова про гниющий мозг. Следующим этапом он начнет рассуждать, является ли его мозг жестким диском. Джон переставал его слушать, как только тот начинал эту тему.
— Просто прочти и обдумай. И не говори, что ты это уже сделал.
Задетый Шерлок посмотрел на него.
— Ты в плохом настроении.
— Потому что мой сосед хнычет, как малое дитя.
Шерлок сердито посмотрел на него, а Джон услышал стук в дверь. Он повернулся и увидел миссис Хадсон.
— Снова семейная ссора? — предположила она.
— Шерлок скучает, — сообщил Джон.
— Ох, бедняжка. Ничего, может, скоро появится хорошее убийство, — сочувственно обратилась она к Шерлоку. — Сложное. Оно поможет.
— Разве что, — протянул Шерлок.
— Ему предложили одно.
— Да? И кто?
— Слабоумный саудовский принц — один из тысяч, считающих, что имея титул, он может получить все, что пожелает, — произнес Шерлок, бросая письмо на журнальный столик.
— Я пытаюсь убедить его обдумать предложение, — добавил Джон.
— Он обдумает, если оно покажется ему интересным, — миссис Хадсон погладила Джона по руке и ушла обратно в свою квартиру.
Джон вернулся к просмотру оставшейся почты, но его прервал зазвонивший мобильник.
Гарри.
Он уже четыре раза уклонялся от ее звонков. Больше нельзя. Придется либо с ней поговорить, либо снова сделать попытку достучаться до взрослого мужчины, который куксится словно пятилетний ребенок, у которого забрали любимую игрушку.
День точно будет долгим.
20 глава
Глава 20
Дата: 17 марта, 46 день
Время: 14:00
Место: Бейкер-Стрит
Дата: 17 марта, 46 день
Время: 14:00
Место: Бейкер-Стрит
Джон ел и кидал пустые обертки из-под сладостей мимо Шерлока в мусорку, а тот тем временем просматривал на телефоне сообщения и читал новости. Они завернули в эту маленькую закусочную, поскольку Джон успел проголодаться и решил перехватить чего-нибудь сладенького.
— Занудство, занудство, занудство, скука, — бормотал детектив. — Это наверняка сделал муж... надо будет отправить смс, если они скоро не выяснят... нет, нет... а это настоящий идиотизм... нет, — Шерлок вздохнул и убрал мобильник в карман. — Преступный класс в данный момент не особенно креативен.
— Тебе ведь предлагали дело с алмазом "Джария". Ты уже отказался?
— Еще думаю. Нашел способ связаться с ними по сотовому. Информировал, что прежде чем помогать, мне нужно больше данных. Счастлив? — проворчал Шерлок. — И пока я эти данные не получил, мне нужно чем-то себя занять. Я не прошу многого. Я даже не прошу убийства, — продолжал он. — Просто умного преступника, который сможет бросить мне вызов. Разве это так много?..
— Мистер Холмс!
Шерлок нахмурится. Они с Джоном остановились и обернулись. К ним подбежали двое мальчишек и остановились в двух футах. Учитывая их школьную форму, Джон предположил, что у них только что закончились занятия. Он глянул на часы. Да, примерно с полчаса назад.
Обоим мальчикам было лет по тринадцать.
— Я так и думал, что это вы! — пытаясь отдышаться, проговорил мальчик со светлыми волосами. — Вы, наверное, меня не помните, мистер Холмс, я Джейкоб Петтингем. Мы встречались...
— Двадцатого ноября прошлого года, — прервал его Шерлок. — Пропал твой сосед. Я разговаривал с тобой и твоей матерью.
— О... да, так и было.
— Все в порядке? — спросил Джон и потом бросил взгляд на второго мальчика — с русыми волосами и карими глазами.
— Не особенно, — признался Джейкоб Петтингем. Он мельком глянул на Джона и потом повернулся к Шерлоку. — Мистер Холмс, мне бы нужна помощь. Я рад, что заметил вас — я просто в отчаянии. И знаю, что если попрошу вас помочь, вы сможете сделать это быстрее всех.
— Да? — поднял бровь Шерлок. Он перестал разделять внимание между ребятами и полностью сосредоточился на Джейкобе.
— Ага. Мне нужно вернуть его к завтрашнему вечеру. Иначе мама меня убьет.
Дата: 18 марта, 47 день
Время: 14:00
Место: Центральный Лондон
Время: 14:00
Место: Центральный Лондон
Совершенно расстроенный Джон вышел на улицу, на ходу застегивая пальто.
— Как я понимаю, тебе сказали "нет"?
Джон вздрогнул и, повернувшись вправо, увидел Шерлока.
— Я тебя не заметил.
— Конечно, нет — с опущенной-то головой.
— Верно. Да, мне сказали "нет". А ты что тут делаешь? Я думал, что мы встречаемся у Хавиршемов.
— Получил твое смс, — пояснил Шерлок. — И, по правде говоря, я только что поговорил с миссис Хавиршем.
Джон кивнул.
— Не знаю, как ты, но я немного проголодался и хочу где-нибудь перекусить.
— Я знаю одно приятное местечко дальше по улице.
— Ты взял дело, которое миссис Хавиршем тебе предложила?
Шерлок на ходу покачал головой.
— Скука. У нее есть масса возможностей, к кому обратиться, если она хочет впустую потратить чье-то время.
— Стыд и позор.
— Как скажешь. Но есть и положительная сторона: я нашел велосипед Джейкоба Петтингема. Требовалось просто отыскать нужную "комиссионку".
— И ты пришел к этому заключению...
— Велосипед исчез там, где в округе ведет бизнес десяток "комиссионок". И только шесть из них принимают велосипеды. Я стал обходить их, пока не нашел нужную. И передал это Петтингему. Я также ему сказал, что в его же собственных интересах избавиться от "друга" Генри Хьюза. Мистер Хьюз — вор, я вычислил это в первые же секунды, когда мальчики подошли к нам.
Порой Шерлок очень удивлял Джона тем, как он выбирал дела. Дело миссис Хавиршем, касавшееся ее внука, не вызвало у Шерлока никакого интереса. А школьник, никак не старше тринадцати, который зашел в закусочную купить себе перекусить, а по возвращении не обнаружил на улице своего велосипеда, как раз вызвал.
— Он был очень рад, когда я к нему заглянул. Велосипед нашелся вовремя — прежде, чем его мама вернулась из отпуска со своим бойфрендом.
Плюс, он вернул велосипед.
Ровно тогда, когда Джон уже решал, что раскусил долговязого гения, тот снова его удивлял. Джон задумался, сможет ли он когда-нибудь полностью понять этого человека.
— Что?
— Я ничего не сказал, — ответил Джон.
— Ты посмотрел.
— Просто задумался.
— Хм.
— Значит, ты решил найти велосипед, хотя его пропажа тебя вроде бы не заинтересовала?
Пока мальчик выдавал им свою историю, Джону казалось, что Шерлок не проявляет к ней никакого интереса. По ее окончании тот просто посоветовал мальчику рассказать матери правду насчет того, что он был в той части города, которую она не одобряла, и затем развернулся и пошел прочь, тем самым поставив в разговоре точку.
— У меня было свободное время.
— Значит, в этом все дело? Единственная причина, почему ты занялся этим делом, в том, что у тебя было свободное время?
— Я был в как раз в том районе, мне было скучно, у меня было свободное время. К чему ты ведешь, Джон?
Джон сдержал улыбку, зная, что она только вызовет раздражение у его соседа.
— Не знаю... сперва Стивенсон... теперь Петтингем.
Они остановились на углу, и Шерлок шагнул к двери небольшого ресторанчика, про который упоминал Джону.
— Ты делаешь очень странные заключения.
Джон пожал плечами.
— Я ничего не сказал.
— Ты подумал.
— По-моему, у тебя склонности к паранойе.
— Если и так, это более чем заслужено.
Дата: 19 марта, 48 день
Время: день
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Время: день
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Шерлок ответил на телефонный звонок, и Джон приглушил звук телека. Он старался не подслушивать, но, разумеется, отдельные обрывки все равно долетали.
Похоже, тот принц, что предлагал Шерлоку дело алмаза "Джария", в ближайшие пару дней будет в Лондоне.
— 221Б по Бейкер-Стрит, — сообщил Шерлок своему собеседнику. — И не трудитесь предлагать материальные стимулы. Деньги не станут для меня мотивацией взять ваше дело... Да, даже столько... Да, передайте это принцу. Когда вы прибудете? — Шерлок кивнул. — Что ж, хорошего вам дня. — Он завершил разговор и снова взялся за книгу, которую читал, когда ему позвонили.
На этот раз по психологии.
— Когда они приедут?
— Двадцать третьего.
— И сколько тебе предложили? — с любопытством спросил Джон.
— Не имеет значения, — отмахнулся Шерлок. — Суть не в этом.
— Если это поможет заплатить за газ и всем прочим, жаждущим наши деньги, то в этом.
— Скука, — пробормотал Шерлок, переворачивая страницу.
В такие моменты Джон всегда задумывался, как Шерлок вообще жил один. Да еще с прошлой проблемой наркомании. Если его не заботили деньги, как он раньше платил аренду? На что покупал одежду?
Но, тем не менее, в Шерлоке читался "дух выжившего". Это было в его глазах. Мелькало в темных тенях, поселившихся в его взгляде. Что-то, что чувствовала сержант Донован — и оттого считала, что однажды это приведет Шерлока к тому, что он станет убийцей.
Джон не был в этом уж так уверен. Но понимал, почему сержант Донован так думает. Он видел подобное у многих солдат, морпехов и других армейских служащих.
— Твой мозг входит в разгон.
— Просто делает что и всегда. Размышляет.
— Ты хочешь меня о чем-то спросить.
Джон обнаружил, что сам о многом хочет спросить Шерлока. И он заходил в этом достаточно далеко. Ему до сих пор не верилось, что в феврале он спрашивал Шерлок о... ну, о его личной жизни. Джон считал это аберрацией. Его тогда просто очень потрясло, что Шерлок никогда ни на кого не западал в юности.
— Знаешь, до того, как с тобой познакомиться, я не принадлежал к тем, кто задает людям личные вопросы о том, как они проводят свою жизнь.
— Ты и девяносто девять процентов остальной Великобритании. И, если человек не из таблоидов, это вполне честная игра. Так что, полная чушь. И без того ясно, что это американцы невыносимо любопытны — в "желтушных" статейках или без них нет.
— Тебе стоит посмотреть в зеркало, Шерлок.
— Я не любопытен. Я любознателен. Мне нужно узнавать определенные вещи, потому что однажды они могут оказаться важны в моем расследовании или какой-то другой ситуации. И если дедуктивные выводы не дают мне точных ответов, я задаю вопросы, чтобы их подтвердить.
— И ты всегда был способен... — Джон с трудом подбирал слова, — на такую необычную проницательность и наблюдательность?
— Сколько себя помню. По словам матери, я стал подвергать все сомнению немногим позже того, как научился читать и говорить. В детстве у меня были мигрени — я вбирал за раз слишком много информации и не мог ее осознать или правильно "переработать", и от этого у меня были ужасающие мигрени. И временами было тяжело находиться в публичных местах, где собиралось много людей.
В душе Джона остро толкнулось сочувствие. Он не мог себе представить, каково это, когда твой мозг так безжалостно тебя "кормит" информацией. Хотя он понимал, что это ад для любого ребенка. И, судя по всему, для страдающего мигренями Шерлока, это был именно он.
— Меня научили, как надо успокаиваться и дышать. Что, если появляется перегрузка, надо выйти из комнаты, найти себе какое-то тихое место, закрыть глаза и сосчитать до десяти — чтобы сосредоточиться на том, что будет необходимо увидеть, когда гвалт наконец прекратится.
Джон мгновенно вспомнил "поиски травки" во время дела о серийных самоубийствах. Как Шерлок пытался решить, что делать дальше. И там был весь этот шум, и то, что отвлекало Шерлока, не давая сосредоточиться. Миссис Хадсон, спрашивающая, что здесь делает полиция...
— Помолчите все, ради бога! Ни звука, ни слова, ни единого вздоха, я думаю. Андерсон, смотри в сторону, отвлекаешь.
Ему не было необходимости уходить в другую комнату, но что ему в тот момент безусловно требовалось — это тишина.
— В школе, наверное, было непросто.
— Я научился правильно обрабатывать и фильтровать информацию и как следует сосредотачиваться примерно за год до поступления в Харроу, — сказал Шерлок, отвечая не так что бы на вопрос Джона. — Здравствуйте, миссис Хадсон.
Внимание Джона переключилось с Шерлока на входную дверь. У входа в квартиру он увидел миссис Хадсон.
— Я поднималась очень тихо, — сказала она, с нежностью улыбаясь Шерлоку.
Тот ухмыльнулся.
— Я уловил ваш прекрасный аромат.
Она хихикнула.
— А! Шерлок, дорогой, мне очень не хочется беспокоить вас тем, что вы считаете бессмысленной тривиальностью, но Джон уже заплатил свою половину...
— Мои извинения, миссис Хадсон. Задержка с переводом депозита, — Шерлок махнул рукой на журнальный столик.
Миссис Хадсон сделала пару шагов к столику и подняла с него то, в чем Джон распознал шерлокову половину арендной платы.
Джон сам чуть не забыл пятнадцатого числа про оплату, но тем утром он столкнулся с миссис Хадсон, и она ему об этом напомнила. Вместе с особой ценой, договор аренды определял, что плату нужно вносить пятнадцатого числа. Миссис Хадсон объяснила, что это Шерлок сам просил так назначить. Что-то насчет наличия у него достаточного количества средств в этот день.
— Спасибо, дорогой. Вам нужно поговорить с банком об этой задержке.
Шерлок пробормотал себе под нос что-то подозрительно напоминающее "Майкрофт". Миссис Хадсон взъерошила ему волосы, словно мальчишке, от чего Шерлок закатил глаза. Она хихикнула и получила в ответ улыбку.
— Доброй ночи вам обоим, — крикнула она, закрывая за собой дверь.
— Каким образом Майкрофт ответственен за запоздавшую арендную плату?
Шерлок глянул на Джона.
— Ты пропустишь свое шоу.
— Я могу потом посмотреть повтор.
— Как пожелаешь, — Шерлок вернулся к своей книге.
После пары минут молчания, когда Джон уже решил, что Шерлок не собирается ему отвечать, тот вдруг произнес:
— Он попечитель моего трастового фонда, с которого финансируется мой банковский счет.
В этих словах звучало то самое негодование, которое отмечал в словах Шерлока о себе Майкрофт.
Детская вражда?
Джон не был уж так уверен, что назвал бы это именно так.
— А.
Однако тогда возникал другой вопрос. Зачем Шерлоку вообще снимать с кем-то квартиру, если у него есть трастовый фонд? Хотя это соответствовало, как его отношению к деньгам в целом, так и отсутствию интереса к тому, заплатят ли ему за работу.
— Раньше попечителем была моя мать. Она передала контроль Майкрофту уже... почти пять лет теперь. Пять будет в сентябре, — продолжал Шерлок. — Я получаю в месяц лишь столько, что... хватает только на половину арендной платы, одежду и — при возможности — на потакание моим интересам.
— А если у тебя кончатся деньги раньше следующего депозита?
— Останусь без них и вынужден буду ждать. Или это — или идти на поклон к Майкрофту, — тон Шерлока показывал, как он относится к последнему варианту. — Как-то я был на мели целых три недели, и должен сказать, наслаждался вызовом "как пережить их до следующего депозита".
— Хотя это несколько крутовато...
— У меня бывало и круче. В каком-то смысле, это все же немного лучше, чем замораживание моего счета и полное отсутствие каких-либо денег. Что тоже несколько раз случалось. И нет, я не собираюсь вдаваться в подробности, поскольку ты уже знаешь ответ на вопрос "почему".
Да, Джон знал. Как знал и то, что тема закончена, пока Шерлок не решит рассказать ему больше.
Но теперь Джон понимал, почему деньги для Шерлока не имели большого значения. Он вырос с ними (что было очевидно), время от времени не имел ни гроша, и сейчас имел дело со строго ограниченной суммой. Он научился жить и выживать, имея лишь мизер... и как-то находил способ справляться, когда средства заканчивались раньше времени.
— Я слышу, как в твоей голове вращаются "колесики", Джон.
— Это твое влияние.
Шерлок ухмыльнулся, не отрываясь от книги. Но Джон видел, что тот очень доволен такой ремаркой.
— Я стараюсь, — пробормотал Шерлок. — А теперь иди, смотри свой телек. Я хочу дочитать.
21 глава
Глава 21
Дата: 21 марта, 50 день
Время: полдень
Место: около 221Б по Бейкер-Стрит
Дата: 21 марта, 50 день
Время: полдень
Место: около 221Б по Бейкер-Стрит
— Гарри, я не в настроении разговаривать.
— Тогда нечего было отвечать, — кисло сообщила сестра. — Так что, теперь терпи. Ты и так столько времени игнорируешь мои звонки, прежде чем вообще взять трубку.
Начинается. Джон глубоко вздохнул.
— Как у тебя дела?
— Прекрасно, — ложь сквозила в голосе ясно как день.
— Это заметно.
— Не начинай.
— Прости. Я не пытаюсь ничего начать, — бормотнул Джон.
Гарри на минуту затихла.
— Как у тебя дела?
— Прекрасно, — эхом откликнулся Джон, повторив ее ложь.
— Враль. Дай угадаю: у твоего соседа окончательно съехала крыша?
Близко к этому...
— Нет, — Джон не стал распространяться.
— Думаю, тебе надо приехать ко мне.
— У меня нет ни машины, ни денег на дорогу.
— Я могу заплатить.
— Не сейчас, Гарри. — Джон передвинулся у стены. Он не желал заходить в дом. Пока что. Он оттягивал этот момент как можно сильнее.
Эксперименты, как оказалось, недостаточно отвлекали Шерлока — как и чтение книг. Ему снова позвонил личный помощник принца...
И Джон теперь старался не попадаться на глаза своему успешно выведенному из себя соседу.
Полный ноль новых дел.
Ничего, что могло бы его отвлечь.
Даже дражайшая миссис Хадсон его избегала.
И Джону оставалось только надеяться, что когда принц придет поговорить с Шерлоком, у того уже будет свежее дело, и он будет в хорошем настроении.
На это было еще время сегодня и завтра.
— Джон, у тебя все хорошо? Я серьезно.
— Что? Да, все прекрасно. Я ведь уже сказал.
— У тебя странный голос.
— Нет, не странный.
— Для меня — странный.
— Не сейчас, Гарри.
— Говорю же, приезжай. Я по тебе соскучилась.
Угу. Джон понимал, что это означает.
— Ты же знаешь, что случается всякий раз, когда мы навещаем друг друга, — Джон помнил их последние встречи. И ту знаменательную несколько лет назад, когда он объявил ей, что идет в армию.
Сестра отказывалась с ним разговаривать до последней недели перед его отъездом в Афганистан, и именно из-за того, что Джон тогда к ней пришел со своим сообщением.
В последний раз они виделись через неделю после его демобилизации. Первые пять минут все было цивильно, а потом скатилось к обычному.
Учитывая все их взаимные проблемы, Джон удивлялся, какого черта она вообще отдала ему свой мобильник. Видимо, чтобы звонить ему и доставать, вот как сейчас.
Он никогда не поймет сестру.
— Если ты просто перестанешь...
— Не перестану, — прервал ее Джон. — Я — твой брат. Мы с тобой не ладим, но это — то, из-за чего я никогда не перестану на тебя наезжать. — Он сделал паузу. — Кроме того, мамы с папой уже нет в живых, и я не хочу, чтобы мой единственный родной человек отправился вслед за ними.
В трубке наступила тишина. А потом Джон услышал. Услышал, как что-то наливают в бокал.
Вот он, ответ, почему он не хотел навещать сестру. А она упрямо отказывалась это видеть.
Следующие сорвавшиеся с ее губ слова заставили его оборвать разговор, выключить мобильник и отправиться на долгую прогулку.
Дата: 22 марта, 51 день
Время: вторая половина дня
Место: где-то на Виктория-стрит
Время: вторая половина дня
Место: где-то на Виктория-стрит
Сперва Джон был счастлив, что Шерлоку встретилось новое дело. Очень и очень счастлив.
Оно было небольшое. Но его хватило, чтобы вытащить Шерлока из вновь образовавшегося у него мрачного настроения. Оно было чуть ли не хуже, чем предыдущее. Однажды спустившись ночью в туалет, Джон увидел, как расстроенный Шерлок "ест" взглядом какое-то место в полу. Он ничего не спросил, просто прошел мимо к своей цели и затем вернулся обратно в постель.
К счастью, на данный момент то настроение Шерлока испарилось. Дело. Которое тот с удовольствием взял — вероятнее всего, чтобы отвлечься.
Джону было плевать ради чего. Главное, оно отвлекало и его самого от последнего разговора с сестрой и спасало от голосовых сообщений с пьяными извинениями и обвинениями.
Сейчас они с Шерлоком были вроде как в одной связке. Слабенькой, но одной.
Перво-наперво, дело было об украденном ожерелье.
Шерлока попросили выяснить, кто его украл. Это было решительно дорогое ожерелье. Ожерелье, которое было радостью и гордостью магазина.
И еще Шерлока попросили выяснить, каким образом его украли.
Поскольку оно было заперто на витрине зала, где часто бывали посетители. Камеры ничего не зафиксировали. И никто даже представить себе не мог, каким образом вор достал ожерелье. А так же, кем он был и как избежал камер.
Владелец этого небольшого, но дорогого ювелирного магазинчика не мог себе позволить огласки и не стал обращаться в полицию. Ситуация напоминала ту, с которой столкнулась Стейша Десмонд со своей сталкершей. Пойдешь в полицию — и СМИ все узнают. В данном случае, владелец магазина не сомневался, что огласка в СМИ потопит его бизнес.
Шерлок выяснил, что это была работа кого-то из своих — он показал на видеозаписи момент, который был с задержкой зациклен и проигрывал по кругу одни и те же двадцать секунд. Кроме того, вор очевидно использовал ключ — его вернули, но немного не на то место.
И каким-то образом все это было проделано так, что никто из двух охранников ничего не заметил. По бросаемым на них сердитым взглядам, Джон заключил, что скоро они пополнят ряды безработных.
Через два часа, которые Джон активно провел в качестве слушателя, которого Шерлок засыпал своими идеями и теориями (что было уже рутиной, против которой Джон честно не возражал... это было довольно приятно — и помогало в моменты, когда Шерлок начинал сильно раздражать), Шерлок вычислил вора.
Это была сотрудница, как он и утверждал ранее.
Сотрудница, у которой, как оказалось, был роман с боссом. С тем самым, который попросил Шерлока о помощи.
Сотрудница, которая решила, что ей наплевать на бросившегося ее начальника и выбрала такой способ ухода с упомянутой выше работы. И, судя по смс в ее телефоне, который она по-глупому бросила, у нее была назначена встреча со скупщиком краденого.
Сотрудница, которая решила, что не хочет, чтобы Шерлок и Джон ее преследовали, и нашла способ этого избежать.
При помощи горы мускулов почти в шесть футов ростом, которая преградила им с Шерлоком путь, думая, что женщина искренне зовет на помощь.
— Мы ее не домогаемся, — раздраженно пояснил Шерлок. — Она воровка.
— У вас тому есть доказательства?
— Да, но они не при мне. Уйдите с дороги!
— Я никуда не пойду.
Джон вздохнул. Если эта дама вовремя доберется до своего скупщика (с которым она должна была встретиться через двадцать минут), ожерелье будет потеряно навсегда, а ему придется жить с Шерлоком и его, без сомнения, вновь испорченным настроением.
Отчаяние и адреналин придали Джону сил. У него в голове появился очень идиотский маневр, и он уже достаточно отчаялся, чтобы его претворить в жизнь. Все, что угодно, лишь бы не очередной раунд жизни с Шерлоком в плохом настроении — и практически сразу после предыдущего, которое тот только-только преодолел. Джон мог с ними справиться, но только если их разделяло какое-то время.
Обдумывая решение, Джон почти не слушал препирательства Шерлока и качка. Но принял он его очень вовремя, потому что качок, похоже, как раз собирался Шерлоку врезать.
— Смотри! — отчаянно показал Джон куда-то за спину горы мускулов, разыгрывая из себя шокированного.
— Что? — этот идиот (как бы сказал Шерлок) попался на удочку, и Джон прицельно врезал ему в челюсть.
Тот быстро повалился на землю, и Джона с некоторым удивлением заключил, у этой горы мускулов "хрустальная челюсть"¹.
— Что... — начал было Шерлок, но Джон схватил его за руку.
— Бежим! У нее перед нами пятиминутная фора, скорее! — Джон толкнул его вперед, Шерлок через секунду сорвался с места, а Джон помчался следом, наступая ему на пятки.
— Я знаю короткий путь, — сообщил Шерлок и резко свернул вправо.
Ну разумеется.
Пятнадцать минут спустя
— Вы все испортили, вы, возмутительные...
Джон и Шерлок проигнорировали разъяренные оскорбления, которыми осыпала их Дайана Тейт — Шерлок вытащил ожерелье из ее сумки, а Джон позвонил владельцу ювелирного магазина с сообщением, что оно у них.
— Позвони сержанту Уокеру в отдел ограблений, — сказал Шерлок Джону, когда тот закончил разговор. Он назвал Джону номер. — Скажи, пусть встретится с нами в магазине — мы предотвратили крупную кражу, — Шерлок повернулся к Дайане. — А вы сейчас же заткнетесь. Для человека с некоторым количеством интеллекта, судя по вашему плану кражи, вы ведете себя невероятно глупо. Будьте добры, воспользуйтесь своим интеллектом по назначению: сидите тихо.
Она раздраженно на него уставилась, и Шерлок поднял палец.
— Ни слова. Или я заткну вам рот.
— Он действительно это сделает, — вставил Джон. — А вам стоит дать мне осмотреть вашу лодыжку, — добавил он, набирая ярдовский отдел ограблений. Основной причиной, почему Дайана не смогла встретиться со своим скупщиком, было то, что она увидела, как быстро Шерлок с Джоном ее нагнали, и запаниковала. Бросилась в бега, и пытаясь перескочить через стену выше ее на два фута, повредила лодыжку.
— Позвольте ему взглянуть, он — доктор, — добавил Шерлок. — Хотя вы сами виноваты. Если бы воспользовались тем ящиком, у вас еще могло бы получиться. Но вы позволили себе запаниковать. Должен сказать, я разочарован.
— Пошел к черту!
— Разве я не говорил, что заткну вам рот, если вы произнесете еще хоть слово?
Два часа спустя
Джон кивнул сержанту Уокеру, который заканчивал записывать его официальные показания. Джон решил рассказать все сам, избавляя ярдовца от необходимости иметь дело с Шерлоком.
Кстати, говоря о последнем: как раз сейчас Шерлок занимался тем, что возвращал ожерелье владельцу магазина — и вне поля зрения сержанта, которому упомянутый владелец рассказал некоторым образом подредактированную версию событий.
Кроме того, упомянутый владелец магазина договорился со своей подчиненной, что выдвинет против нее лишь незначительные обвинения для соответствия "официальной версии", а она взамен не станет выкладывать всю подноготную об их связи.
Все, что угодно, лишь бы избежать публичности. Ну, по крайней мере, сейчас все кончится небольшой газетной статейкой, а не полномасштабным скандалом.
Джон нашел, что все это его не особенно беспокоит. Он много раз сталкивался с отредактированными версиями событий, когда был в Афганистане. И сейчас здесь не было большого преступления. Дайана Тейт никого не убила, она только сорвалась на мужчину, который ее бросил, и ударила в самое уязвимое место, какое только смогла придумать.
Джон задумался, должно ли это его беспокоить.
Обман полиции, договоренность владельца магазина с Дайаной Тейт.
Должно бы. Того, кем он был десять лет назад, это бы точно обеспокоило. Даже шесть лет назад. У него были принципы, мораль... восприятие того, что хорошо, а что плохо, что справедливо, а что нет...
И все это оставалось у него до сих пор. Ничего не исчезло.
Но где-то в глубине души Джон знал, что все несколько изменилось.
Свой вклад в это, вне сомнений, внесли служба в армии и командировка в Афганистан. И, вероятно, еще проведенное время с Шерлоком.
Джон услышал, как дверь открылась, и ему не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что на улицу вышел Шерлок.
Он потом еще поразмышляет на эту тему.
— Проголодался? Полагаю, пробежка должна была поспособствовать твоему аппетиту, — прокомментировал Шерлок. Судя по тону, он был очень доволен собой.
— Немного. И я уверен, ты знаешь здесь неподалеку какое-нибудь хорошее местечко.
— Разумеется.
Джон даже не потрудился поинтересоваться, заплатил ли Шерлоку владелец ювелирного магазина. Почти наверняка нет. Скорее, предложил скидку на свои товары или что-то подобное.
— Как рука?
Джон слегка озадачено посмотрел на Шерлока.
— Прости?
— Твоя рука. Ты ему сильно врезал.
— Да нет. У него была "хрустальная челюсть". Все в порядке.
— Хм, — на лице Шерлока промелькнуло веселье.
— В чем дело?
— Я думал, это работает только в фильмах и передачах по телеку.
— Что работает?..
— Показать куда-то и завопить "Смотри!", чтобы кого-то отвлечь.
Джон ухмыльнулся.
— Очевидно, это работает и в реальной жизни.
Шерлок засмеялся.
— Очевидно, да.
¹ "Хрустальная челюсть"/"стеклянная челюсть" (glass jaw), "пробитость" — так называют явление, характеризующее особенное физиологическое состояние спортсмена. Оно означает неспособность бойца выдержать даже относительно слабые удары в область головы. «Пробитый боксер» – это тот спортсмен, который в ходе карьеры неоднократно пропускал удары в область головы. (с) https://alvin-almazov.ru/boxing/probityj-bokser-v-edinoborstvax-delat-li-na-nego-stavku/
22 глава - Эпилог
Глава 22 - Эпилог
От автора: Добро пожаловать в эпилог, конец пути. 21 главу вы читали о том, что испытывал Джон в первые 51 день жизни с Шерлоком. Ничего себе выдалась для него "поездочка", да? И мы уже знаем, что произошло 23-го марта. Это начало "Слепого банкира". Ну, вроде как начало. Мы просто кое-чего не видели. И это эпилог от лица Шерлока.
Дата: 23 марта 2010
Время: вторая половина дня
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Время: вторая половина дня
Место: 221Б Бейкер-Стрит
Услышав, что Джон снова что-то ворчит насчет отсутствия еды, Шерлок глянул на него поверх книги. Взгляд на часы подсказал, что скоро появится определенный посетитель.
Этим утром он получил звонок, что принц Халид, по словам его личного помощника, который, собственно, и был на линии, не сможет лично посетить Шерлока на Бейкер-стрит. Так что, вместо этого приедет его личный помощник, чтобы от имени принца поговорить об алмазе "Джария".
Откровенно говоря, Шерлок не испытывал какого-то интереса к этому делу. Он согласился на все это только, чтобы прекратить ворчание Джона.
Он уже все для себя решил, но чтобы умиротворить Джона, он выслушает предложение принца. И после этого его отклонит.
— Как мы умудряемся выпить столько молока? — выпалил Джон, по голосу, до крайности раздраженный.
— Не представляю, — вежливо ответил Шерлок, старательно не отрывая глаз от книги. Он надеялся, что Джон сейчас отправится в магазин. Когда он отклонит предложение принца, атмосфера встречи может перерасти в напряженную, и Шерлок не хотел, чтобы Джон был поблизости.
Он услышал, как хлопнули дверцы шкафчика, и Джон еще пару раз что-то проворчал.
— Я ухожу, — крикнул Джон, надевая пальто. — Нам нужно купить еды.
— Я это уже понял.
Он ощущал на себе сердитый взгляд и понимал, что Джон раздражен на него. Разумеется, на настроение доктора могли повлиять и многочисленные голосовые сообщения, которые, как он заметил, оставляла Джону его сестра. Но Шерлок предполагал, что отсутствие еды и то, что Джон утром запнулся о стопку книг на полу, тоже внесли свою лепту.
Сам он не видел никаких проблем с походами в магазин. Живя один, он нормально питался вне дома, и в любом случае, терпеть не мог ходить за покупками. Слишком обыденно. Скучно. Вот почему он был очень доволен, когда Джон стал брать этот вопрос на себя.
Он услышал, как хлопнула дверь — еще один признак раздражения. Ее закрыли не со злостью, просто быстро захлопнули.
Время, казалось, замерло, а потом он услышал дверной звонок. А, его гость.
Он услышал, как миссис Хадсон вышла открывать дверь.
Двадцать минут спустя
В ответ на него уставились холодные темные глаза.
Личного помощника принца отказ не порадовал. Шерлок с горем пополам все же выслушал этого человека, пока тот объяснял ситуацию.
Что произошло с алмазом было совершенно очевидно. Ответ был скучен. Все ровно так, как он и думал. И принц тоже бы понял, если бы открыл глаза и по назначению использовал свой мозг.
— Мы проделали весь этот путь, мистер Холмс, — отрывисто, с сильным восточным акцентом произнес Амид аль-Факи. — Принц надеялся, что вы сможете помочь.
— Вы проделали весь путь в Лондон не только ради того, чтобы получить мою помощь. Принца привели сюда и другие дела, — возразил Шерлок. — Я уверен, он переживет мой отказ. Я не вижу никакой потребности в моей помощи.
— Понимаю. Что ж, тогда мне нет нужды больше здесь оставаться. Спасибо, что потратили время, — Шерлок не сделал попытки встать — он знал, что это невежливо, но ему было все равно. Он коротко кивнул личному помощнику принца и, не дожидаясь его ухода, снова взялся за книгу.
Шерлок услышал звонок мобильника, но не своего. Он посмотрел на помощника принца: тот остановился на пути к двери, принял звонок и заговорил по-арабски. Тон Амида аль-Факи и то, как он еще сильнее распрямил спину, показывали, что он говорит с принцем.
Шерлок поморщился от резких звуков речи. Арабский не тех языков, что плавно вливаются в уши.
Помощник принца договорил, а Шерлок снова посмотрел на часы. Джон вот-вот закончит с покупками. Если не начнет снова ругаться с кассовым автоматом. Так что, от двенадцати до пятнадцати минут до его возвращения.
— Мистер Холмс.
Шерлок снова взглянул на помощника принца. Его глаза... поблескивали.
Так, а теперь-то что?
— Да?
— Принц передает, что очень разочарован. А он ненавидит разочаровываться.
— Какая жалость.
— Он приносит извинения, что отнял у вас время. И настоятельно просит ни с кем не обсуждать его обращение, это деликатная тема.
— Конечно, — Шерлок решил, что его предупреждают или скоро предупредят. Очевидно, принц не привык, что ему говорят "нет". Шерлок понимал, что скоро получит какой-то ответ на свой отказ. То, что сейчас делал Амид аль-Факи было лишь ширмой.
Личный помощник принца кивнул, развернулся и пошел вниз по лестнице. Шерлок захлопнул книгу, в его голове вихрем кружились мысли о возмездии, которое может отправить ему принц.
Шерлок встал с кресла и начал мерить шагами гостиную.
И через пару-тройку поворотов он краем глаза заметил какой-то блеск. Подобный бывает, если на лезвие ножа падает луч солнца...
О.
О!
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
воскресенье, 19 июня 2022
petergirl
Название: Золотые поля пшеницы
Автор: Aragarna
Переводчик: petergirl
Оригинал: The Color of the Wheat Fields
Рейтинг: G
Жанр: флафф, hurt/comfort, пост-финал
Размер: мини (3566 слов)
Герои: Нил Кэффри, Питер Берк, Моззи, Элизабет Берк, Нил Берк
Описание: Пост-финал. Питер летит в Париж к Нилу.
Комментарии переводчика: разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьСтоял теплый солнечный день уходящего лета, и площадь художников на макушке знаменитого холма, известная как "сердце Монмартра", была переполнена туристами, бродившими меж мольбертов и смаковавшими выпивку на террасах изобиловавших здесь кафе. Питер стал обходить площадь, вглядываясь во все лица и стараясь держать пульс в норме. Нил наверняка должен быть где-то здесь.
Питер услышал смех Нила, раньше, чем увидел его самого. Он обернулся, и сердце в груди загрохотало. Нил был здесь — сидел перед небольшим мольбертом и рисовал портрет молодой женщины-туристки, явно попавшей под его чары. Он однозначно не потерял хватки. И выглядел чертовски отлично. Работать уличным художником в шикарном костюме и с шляпой-федорой на голове — для этого нужно было быть Нилом Кэффри.
Остановившись футах в двадцати, Питер смотрел, как Нил флиртует и расточает туристкам свои улыбки. Отчего-то он не мог заставить себя подойти ближе. Как будто опасался, что стоит ему моргнуть и на секунду потерять Нила из виду, как чары рассеются, и тот снова исчезнет.
Но Нил не исчез. И, видимо, почувствовав на себе пристальный взгляд, поднял глаза. Он заметил Питера, и его губы тронула мягкая улыбка. Он положил альбом и угольный карандаш и поднялся на ноги.
Питер сам не понял, когда успел двинуться с места, и только неожиданно обнаружил, что каким-то образом сжимает Нила в объятиях. Или, точнее, вцепился в его сильное, теплое, живое тело. И сам Нил обнимал его не менее крепко. Питер уже забыл, как ему этого не хватало. По щекам текли слезы, а в горле от эмоций встал такой плотный ком, что Питер не мог вымолвить ни единого слова. Его накрыло облегчением и ощущением вновь обретенной целостности, и он закрыл глаза.
— Эй, снимите себе номер, — послышался чей-то голос, и Нил рассмеялся дрожащим смехом.
Они медленно отстранились. Питер отер рукавом слезы и положил руки Нилу на плечи. Он прочистил горло, но опасаясь, что при попытке что-то сказать снова разразится слезами, только улыбнулся.
Нил легонько похлопал его по плечу.
— Рад снова тебя видеть, Питер.
И движением головы предложил Питеру идти за собой. Они свернули в переулок, потом еще в один, все сильнее удаляясь от толпы и суеты Монмартра. Шагая рядом с Нилом, Питер ощущал, что у него странно перехватило горло. Он с трудом все это осознавал — что все это было реально.
Нил привел их в небольшое кафе, и они устроились за столиком на террасе. Нил заказал пиво для Питера и бокал вина для себя. Питер продолжал неотрывно смотреть на него, пытаясь принять, что друг, которого он думал, что потерял навсегда, сейчас сидит с ним на маленькой террасе парижского кафе и выглядит абсолютно живым.
— Полагаю, у нас четыре-ноль, — произнес Нил, наконец нарушая молчание.
Питер улыбнулся и отвел взгляд.
— Ты в порядке? — спросил Нил, которого начинало беспокоить молчание Питера.
Тот прочистил горло и глубоко вздохнул.
— Да. Теперь — да. Черт возьми, Нил, я думал, что ты умер. Мы все думали, что ты умер.
Нил опустил глаза.
— Прости.
— Ты знаешь, как сильно... — Питер проглотил комок в горле. — Как сильно мы по тебе скучали?
— Прости, Питер, — повторил Нил.
Питер потянулся к нему и коснулся руки.
— Все хорошо, Нил. Я просто рад, что ты жив.
Он погладил Нила по руке, словно желая доказать себе, что тот действительно жив, что он настоящий, а потом откинулся на спинку стула.
— Ты жив... — шепотом повторил он.
Питер не мог перестать есть его глазами, пытаясь прочесть по мелким деталям — морщинкам на лице, чуть длиннее привычного волосам, новой шляпе и костюму по современной моде — как прошел для Нила прошедший год. Был ли он счастлив? Одинок? В безопасности? Старался выжить? Но на лице Нила была маска, под которую нелегко было "заглянуть".
— Почему? — наконец спросил он, больше не в состоянии удерживаться от вопроса, который его терзал весь долгий семичасовой трансатлантический перелет.
— Ради твоей безопасности. Я причинил слишком много боли тем, кого люблю. Я не мог допустить, чтобы с тобой и твоей семьей что-то случилось.
Питер покачал головой. Это он уже сообразил.
— Почему ты не сказал мне?
— Если бы я рассказал тебе свой план, ты бы меня отпустил?
— Даже после всего, что мы пережили вместе, ты все равно мне не доверял? — Это ранило его больше всего. Что Нил ему не сказал. Что недостаточно доверял, чтобы поделиться своим планом и бросил оплакивать утрату в неведении.
— Я доверяю тебе, Питер. Я доверяю. Я знаю, что ты бы сдержал слово. Но я также знаю, что ты бы ни перед чем не остановился, чтобы меня защитить.
— Да, потому что я — твой друг.
— И даже если бы ты меня отпустил, ты бы все равно продолжал за мной приглядывать. И мог оказаться из-за меня в беде. Хватит того, что ты и так уже для меня сделал, Питер. Я не хочу, чтобы с тобой или твоей семьей что-то из-за меня произошло.
— Я мог оказаться в беде, только если бы ты в ней оказался. Ты оказывался?
Нил улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Нет. Но я не мог быть в этом уверен. И не мог быть уверен, что Пантеры меня не отыщут и не придут за тобой.
— И что изменилось сейчас?
— Пантеры теперь в тюрьме до конца жизни, и они, похоже, совершенно уверены, что предателем был Келлер. Я думаю, теперь уже достаточно безопасно, — Нил посмотрел на Питера, его глаза засверкали искорками. — Я знал — ну, надеялся — что как только ты сложишь пазл, то сразу прилетишь и отыщешь меня. Так что я не мог рисковать и отправлять тебе сигнал раньше времени.
— А ты думал о том, что я могу не приехать?
— Ну, я слегка опасался, что ты будешь на меня зол, — тихо произнес Нил, опустив взгляд.
— О, я зол. Я наверное с полдюжины раз репетировал в голове лекцию, которую тебе прочитаю, пока летел через Атлантику. Ты провернул у меня на глазах грандиозную аферу. И ты врал мне. Не спорь. Ты притворялся трупом, прямо на моих глазах притворялся. Это была твоя самая кошмарная ложь мне. И я... — Питер разогнал болезненные воспоминания. — Так что, да, я на тебя зол. Но я... — он откашлялся. — Я просто очень рад, что ты жив.
Нил отпил вина и задумчиво уставился в бокал.
— Я тоже по тебе скучал, — признался он. — Сначала я думал, что смогу это сделать — смогу исчезнуть навсегда и начать новую жизнь с новой личностью. Мне это было нужно. Мне нужно было начать все сначала. Стать хозяином самому себе и решать, чего я хочу в жизни. Понимаешь?
Нил встретился глазами с Питером. Его взгляд просил о понимании и прощении. Даже если Питер искренне на него сердился, он все равно мог найти в себе силы его простить. Только вот сам Питер, по правде говоря, просто не мог злиться на Нила. Несмотря на исходную решимость показать Нилу свое отвращение к его плану и рассказать, какую боль причинило его предательство, видя его сейчас перед собой, Питер мог ощущать только радость, облегчение и вновь обретенную целостность. И он не хотел разрушать это. Он кивнул, и Нил продолжил.
— Но я... я также понял, что не хочу навсегда оставаться для тебя мертвым. Прошло какое-то время, и я понял, что в моем плане есть изъян.
— О, правда?
— Я сделал то, что должен был сделать ради того, чтобы защитить свою семью, но это полностью меня от нее отрезало, и все вокруг потускнело. Как бы я не старался наполнить свою новую жизнь, в ней все равно чего-то не доставало. Потому что это была не та жизнь, за которую я так упорно боролся. Та — продолжала существовать, но уже без меня.
— И чем же ты наполнял свою новую жизнь? — стараясь говорить максимально небрежно, спросил Питер.
Нил мягко улыбнулся.
— Тебя ведь интересует, вернулся я к жизни мошенника или нет.
— А ты к ней вернулся?
Нил задумчиво устремил взгляд в сторону.
— Я присматривался к Лувру. И к музею д'Орсе. И к Бобуру. Ко всем ним. И даже к Елисейскому дворцу. Система безопасности в Лувре оказалась просто детской шуткой. Серьезно, было бы преступлением его не ограбить. И наоборот, новая система безопасности д'Орсе — высшего класса, справиться с ней было бы сложно, хотя, вероятно, не невозможно. Это был бы хороший вызов. Но, идя между рядами импрессионистов, я увидел скульптуру Дега — юную танцовщицу...
Нил сделал паузу и отпил вина.
— И? — нажал на него Питер.
— И я не смог. Я не смог сделать этого с тобой. Так что, вместо ограбления, я отправил в Лувр анонимное сообщение со всеми прорехами в их безопасности...
Питер ощутил, что к глазам вновь подступают слезы. Он загнал их в глубину и улыбнулся.
— Мне никогда не выпадало возможности тебе это сказать, — тихо произнес он. — Я горжусь тобой, Нил.
Он помолчал, давая осознать сказанное, и с ухмылкой добавил:
— Ну, если не считать этого идиотства я-фальсифицировал-свою-смерть.
Нил стрельнул в него слабой улыбкой. Они чокнулись бокалами и в дружеском молчании допили свои напитки.
— Как семейная жизнь? — спросил Нил, когда они вернулись обратно к его мольберту.
Питер немедленно встрепенулся.
— О-о, просто замечательно. Нил... — он внезапно умолк и посмотрел на оригинального Нила.
Нил внезапно ощутил ком в горле.
— Ты назвал своего сына Нил? — у него дрогнул голос, и он закусил губу.
Разумом Нил понимал, что его смерть причинит его друзьям боль. И что его "воскрешение" может стать для них таким же болезненным. Но те проблески боли, которые он видел, как бы они не пытались их скрыть — а может, именно потому что они пытались — потрясли его больше, чем он мог представить. Ни Питер, ни Моззи особенно не распространялись о своих страданиях. Но Нил все равно их чувствовал — в отстраненности Моззи, в крепком объятии Питера, в том, как они оба на него смотрели. Но ярче всего — и трогательнее для самого Нила — было то, что они оба не могли об этом говорить и отмахивались от всех упоминаний пережитого горя. И вот теперь оказывается, что Питер назвал своего сына в его честь.
Питер пожал плечами.
— Это показалось правильным. И я знаю, что это может выглядеть странно, но нам с Эл это помогло сделать шаг вперед и жить дальше. А теперь я, разумеется, оказался сразу с двумя Нилами... Как раз, когда я и без того думал, что дел просто невпроворот... Но ведь тебя здесь зовут как-то по-другому?
— Теодор Нил Паркер. Я знаю, что Эллен на самом деле звали не Эллен Паркер, но для меня это всегда было ее имя. Хотел назваться Питером Паркером, но даже во Франции это звучало бы слегка фейком.
Питер фыркнул от смеха.
— Это точно. Хотя, учитывая твою способность прыгать с высотных зданий, оно вполне могло бы тебе подойти.
— Но для тебя я всегда буду Нил.
Питер на минуту, кажется, о чем-то задумался, потом тепло рассмеялся и хлопнул Нила по спине.
— Ну и сентиментальная же мы с тобой парочка!
Они вновь зашагали бок о бок по узким парижским улочкам. Пейзаж не мог отличаться сильнее, но Нил все равно ощущал себя в Нью-Йорке. Идущий рядом Питер, казалось, привез с собой частичку дома.
— К слову о Теодоре. А где оригинал? — поинтересовался тот.
Нил нацепил наиневиннейшее выражение лица.
— Кто?
Питер наклонил голову на бок.
— Я знаю, что Моззи в Париже.
Нил улыбнулся.
— Он опустошает мою скромную коллекцию вин. Это его способ мести. Он ринулся в Париж, чтобы поскорее со мной увидеться, а теперь играет в "молчанку".
— Он очень тяжело это перенес, — мягко сказал Питер. — Ты был ему как брат.
Нил подумал, говорит ли тот только ли о Моззи.
— Знаешь, — продолжал Питер, — когда Бут тебя похитил и все выглядело так, словно ты пустился в бега, Моззи был убежден, что ты не мог сбежать. Только не без него.
Нил ощутил тяжесть на сердце. Душу сковал холод, и по телу пробежал озноб, несмотря на теплый вечер. Похоже, он серьезно недооценил, насколько друзья к нему привязаны. Не факт, что он заслуживал такой преданности.
— Эй, теперь все позади. Ты здесь, — сказал Питер.
— Правда?
Питер положил руку ему на плечо, и Нил чуть не вздрогнул. Он соскучился по этому теплому, "заземляющему" прикосновению.
— Правда. Как мы решим — так и будет.
Моззи щедро плеснул себе еще вина. "Côte du Rhone" было поистине восхитительным. Этот иуда Нил определенно не растерял вкуса к изысканным нектарам.
Париж. Из всех мест, куда Нил мог сбежать, он выбрал именно то, куда Моззи мечтал сбежать вместе с ним. И мало того, что он сбежал в Париж — он еще и разрушил все мечты Моззи об ограблении Лувра, поведав им обо всех их слабых местах. Отказаться от мошеннического образа жизни самому — это одно дело, но перечеркнуть такие возможности для всех честных людей их профессии?
Не будь Моззи так рад, что Нил жив, он бы собственноручно его прибил. Черт, это была изумительная афера. Величайший трюк Нила Кэффри. Не то, чтобы Моззи собирался в этом признаваться. Если Нил хотел услышать от него похвалу, надо было поделиться с ним своим планом.
Моззи сделал большой глоток и позволил алкоголю утешить сердце и подлечить душевные раны.
Его размышления прервала открывшаяся дверь: на пороге появился Нил, а следом за ним — Костюм.
— Костюм, — произнес Моззи, чуть кивнув Питеру.
— Моз, — кивнул тот в ответ.
— Быстро же, — прокомментировал Моззи, искренне впечатленный, что Питер появился в Париже всего через двадцать четыре часа после него.
Питер улыбнулся.
— И задержался только потому, что перед тем, как прыгнуть в самолет, мне нужно было получить одобрение Эл и поцеловать на прощание моего маленького мальчика.
— И еще потому что полетел с плебеями коммерческим рейсом.
Костюм нахмурился, не понимая, о чем тот, черт возьми, толкует, и Моззи улыбнулся, удовлетворенный произведенным эффектом. Питер был такой легкой и забавной добычей.
Они вместе сели поглощать ужин, наскоро приготовленный Нилом — ну, настолько наскоро, насколько умел Нил. Сперва им было немного неловко снова оказаться одной компанией. После целого года попыток жить дальше, разом вернуться в прошлое было нелегко, особенно, когда никто не хотел об этом говорить. Но к тому времени, когда они открыли вторую бутылку вина — для Моззи третью, — они уже вновь вернулись к своим привычным дружеским отношениям. Разговор естественным образом свернул к приключениям маленького Нила, и на эту тему Питер готов был говорить без умолку. Было очевидно, что ребенок — его наидрагоценнийшее сокровище, и выражение отцовской любви на лице Питера что-то сладко задевало в душе Моззи.
— Ты вернешься? — внезапно спросил Питер, бросив на Нила беспокойный взгляд.
Моззи тоже к нему повернулся и задержал дыхание, на секунду воспылав надеждой. Он весь день попытался убедить Нила вернулся, но без толку. Но может, Костюм окажется более убедительным. Питер всегда имел на Нила совершенно особое влияние.
Но Нил покачал головой и опустил взгляд.
— Не думаю, что это хорошая идея...
— Да ладно, Пантеры теперь в тюрьме, и ты сам сказал, что сейчас уже безопасно. И в Нью-Йорке тебе не опаснее, чем в Париже. Да и в любом случае, эти парни — европейцы, и гораздо больше шансов, что кто-то донесет им насчет тебя здесь, чем в Нью-Йорке, где у них нет связей.
— Это не...
— Оставь его в покое, Костюм, — с некоторой горечью бросил Моззи. — Нил не хочет возвращаться домой.
— Ты не понимаешь, — тихо сказал Нил.
— Почему ты предпочитаешь быть в тысячах миль от нас, в полном одиночестве и праздности? Нет, мы не понимаем, — решительно сказал Моззи.
— Хотя бы съезди и познакомься с маленьким Нилом. 23 октября он отпразднует свой первый день рождения, — нажал Питер, не отрывая взгляда от Нила. — Мы... Мы бы очень хотели, чтобы ты был в этот день с нами.
— Я не могу...
Питер накренился вперед — Моззи не был уверен, в чем причина его замедленных движений: в вине или в самочувствии из-за смены часовых поясов — и ткнул пальцем в Нила.
— Ты должен нам хотя бы это.
— Да, должен, — эхом отозвался Моззи и тоже ткнул пальцем в Нила. — Ты очень много нам должен.
— Моззи, ты пьян.
— Ты тоже был набравшись, когда решил, что можешь вот просто нас бросить. Это было... это было... — Почему внезапно стало так трудно найти слова? — Это было неправильно. Ты, может, и считаешь, что все понимаешь насчет семьи, но нет, не понимаешь. Устраивать такие фокусы своим близким — это варварство.
Питер энергично закивал.
— В яблочко. — Он хлопнул Моззи по спине. — Этот Моззи — мудрый человек.
Нил покачал головой.
— Ребята, вы оба пьяны.
— Это не означает, что мы неправы, — сказал Моззи.
Нил опустил взгляд.
— Я знаю.
— В твоих рассуждениях есть серьезный пробел, — сказал Питер. — Ты оставил жизнь, за которую так упорно боролся, потому что хотел ее защитить, но эта жизнь не существует, если ты ею не живешь. Остается только моя.
А Костюм впечатляюще глубок, когда слишком много выпьет.
Чего Моззи и Питер, кажется, не понимали, так это того, что Нил не был уверен, что у него хватит сил, однажды вернувшись в Нью-Йорк, потом снова его покинуть. Когда он впервые бросил все и уехал, он был полон решимости не оглядываться. Начать все заново — он был в этом хорош. Он имел опыт. Он делал так всю свою жизнь, и в итоге это всегда срабатывало ему на пользу. Он был словно акула, плавающая в океане жизни. И ему нельзя было останавливаться, если он хотел выжить. Каждый раз, когда он так поступал, когда пытался хвататься за прошлое — именно тогда все шло под откос и страдали люди.
Но, тем не менее, Питеру с Моззи все же удалось как-то убедить его хоть съездить в гости, серьезно пошатнув и его без того заколебавшуюся уверенность насчет дома. И вот, спустя два месяца Нил был здесь — стоял на крыльце дома Берков.
И стоял очень долго, боясь, что совершил ужасную ошибку.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появилась Элизабет.
— Заходи, Нил. Пути назад тебе уже нет, — сказала она и посторонилась, пропуская его внутрь. Эл тепло улыбалась, но в ее глазах было что-то такое, от чего Нил невольно напрягся.
Она обняла его долгим теплым объятием, а потом, к неожиданности Нила, отвесила ему пощечину.
— Это тебе за слезы моего мужа. Я знаю, Питер слишком счастлив, что ты снова у него есть, чтобы задумываться, что ты натворил, но кто-то должен это сказать. Ты позволил ему поверить, что он потерял брата — что он подвел сына.
— Это не... — попытался оправдаться Нил, но поднятый палец Эл не дал ему закончить.
— Ты умер, Нил. Ты умер у него на поруках, во время его расследования. Ты был его ответственностью. И даже хуже, он сделал тебя членом семьи. Как думаешь, что он чувствовал? Ты не имел права принимать такое решение. Ты причинил много боли, Нил. А мы даже назвали в честь тебя нашего сына, — добавила Элизабет, жестом показывая на середину гостиной.
Там, на детском коврике и в окружении разнообразных игрушек, сидел другой Нил. Сатчмо взирал на него с почтительного расстояния. Маленький Нил был красивым мальчиком с большими голубыми глазами и светлыми волосами. "Настоящий Маленький принц", — с нежностью подумал Нил.
— Мне очень жаль, Элизабет.
— Я знаю. И я знаю, почему ты сделал то, что сделал. И я благодарна, что ты сделал все, чтобы Питер был в безопасности.
Нил поднял на нее глаза и неуверенно улыбнулся.
— Просто больше никогда так не поступай, — сказала Элизабет.
В этот момент входная дверь открылась, и в дом влетел Питер, едва не врезавшись при этом в Нила.
— О! Нил! — обрадовано поприветствовал он друга. — Я не ждал тебя так рано.
Нил ничего не успел ответить — только внезапно осознал, что Питер сжимает его в объятиях.
Но их выброс эмоций быстро прервало детское гуление. Питер отстранился и посмотрел через плечо Нила на своего сынишку. Выражение его лица изменилось, отразив такую любовь и нежность, каких Нил никогда у него не видел. Питер поцеловал Элизабет и направился к своему сыну.
— Привет, малыш, папа дома, — произнес он, садясь на пол рядом с маленьким Нилом.
При виде отца лицо мальчика осветила широкая улыбка.
— Па! — сказал он.
Питер нагнулся и осторожно поцеловал малыша в щечку, а потом пощекотал его, и тот захихикал.
Видеть Питера таким — сидящим на полу прямо в костюме и туфлях и играющим со своим сынишкой — было очаровательно, и взрослый Нил ощутил, как его переполняет нежность.
— Питер совершенно на нем помешался, — ласково произнесла Элизабет. — Теперь тебе придется сражаться с маленьким Нилом за его внимание....
У Нила внезапно встал в горле ком. Он посмотрел на Элизабет.
— Конечно же, твое место в нашей семье никуда не делось, — сказала она, беря его за руку. — Но так будет только при одном условии: ты поклянешься никогда больше от нас не исчезать.
Нил хотел заспорить, что пусть он исправившийся преступник, даже и с новой личностью, но прошлое в любой момент может за ним вернуться, но взгляд Элизабет сказал ему, что она отметет любые аргументы.
— Пойдем, познакомимся с дядюшкой Нилом, — сказал сыну Питер.
Он встал, поднимая мальчика с пола, и с ним на руках подошел к Нилу.
— Нил, это дядя Нил. Нил, это маленький Нил.
— Привет, маленький Нил, — сказал Нил, и едва тот уставился на него своими огромными голубыми глазами, как Нил осознал, что никогда больше не испытает желания отсюда уехать. Здесь была семья, за которую он упорно сражался и всеми силами защищал — его семья, его жизнь, и он был именно там, где и должен был быть.
— Я клянусь, — прошептал он Элизабет.
Позже, когда они уже наслаждались напитками в патио, а Питер жарил свое фирменное барбекю, Нил вытащил из внутреннего кармана подарок, разгладил чуть смявшуюся обертку и протянул его Питеру.
— День рождения Нила только завтра, — сказал тот.
Нил отрицательно покачал головой.
— Это для тебя.
— Для меня? Но у меня нет сегодня дня рождения, — запротестовал Питер, разрывая обертку.
Нил пожал плечами.
— Разве для того, чтобы что-то подарить, обязательно нужно, чтобы он был?
— "Маленький принц", — с удивлением прочел Питер. — Это же детская книжка, нет?
— Это французская классика. Я подумал, что тебе может понравиться. Там о летчике, потерявшемся в пустыне, — сказал Нил, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно обыденней.
Питер кивнул.
— Я знаю. Баобабы. Держу пари, тебе нравится слон в удаве.
Нил посмотрел на Питера, пытаясь не выдать бушующих внутри эмоций.
— На самом деле, мое любимое место — где Лис просит Маленького принца его приручить. В оригинале он говорит apprivoiser, что гораздо точнее. Лис объясняет, что это слово означает "создавать узы". И что, когда Маленький принц его приручит, золотой цвет пшеничных колосьев приобретет для него особенное значение.
— "Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь", — процитировал Питер. — Я тоже это место люблю.
Питер положил книгу на стол и проверил барбекю.
— Оно еще и о том, как отыскать путь домой, — через некоторое время проговорил он.
— И я думаю, я нашел его, — прошептал Нил.
Вот тут-то и появился Лис.
— Здравствуй, — сказал он.
— Здравствуй, — вежливо ответил Маленький принц и оглянулся, но никого не увидел.
— Я здесь, — послышался голос. — Под яблоней…
— Кто ты? — спросил Маленький принц. — Какой ты красивый!
— Я — Лис, — сказал Лис.
— Поиграй со мной, — попросил Маленький принц. — Мне так грустно…
— Не могу я с тобой играть, — сказал Лис. — Я не приручен.
— Ах, извини, — сказал Маленький принц.
Но, подумав, спросил:
— А как это — приручить?
— Ты не здешний, — заметил Лис. — Что ты здесь ищешь?
— Людей ищу, — сказал Маленький принц. — А как это — приручить?
— У людей есть ружья, и они ходят на охоту. Это очень неудобно! И еще они разводят кур. Только этим они и хороши. Ты ищешь кур?
— Нет, — сказал Маленький принц. — Я ищу друзей. А как это — приручить?
— Это давно забытое понятие, — объяснил Лис. — Оно означает: создать узы.
— Узы?
— Вот именно, — сказал Лис. — Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете…
— Я начинаю понимать, — сказал Маленький принц. — Была одна роза… наверно, она меня приручила…
— Очень возможно, — согласился Лис. — На Земле чего только не бывает.
— Это было не на Земле, — сказал Маленький принц.
Лис очень удивился:
— На другой планете?
— Да.
— А на той планете есть охотники?
— Нет.
— Как интересно! А куры есть?
— Нет.
— Нет в мире совершенства! — вздохнул Лис.
Но потом он вновь заговорил о том же:
— Скучная у меня жизнь. Я охочусь за курами, а люди охотятся за мною. Все куры одинаковы, и люди все одинаковы. И живется мне скучновато. Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других. Заслышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего убежища. И потом — смотри! Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на ветру…
Лис замолчал и долго смотрел на Маленького принца. Потом сказал:
— Пожалуйста… приручи меня!
— Я бы рад, — отвечал Маленький принц, — но у меня так мало времени. Мне еще надо найти друзей и узнать разные вещи.
— Узнать можно только те вещи, которые приручишь, — сказал Лис. — У людей уже не хватает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и потому люди больше не имеют друзей. Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!
— А что для этого надо делать? — спросил Маленький принц.
— Надо запастись терпеньем, — ответил Лис. — Сперва сядь вон там, поодаль, на траву — вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. Слова только мешают понимать друг друга. Но с каждым днем садись немножко ближе…
Назавтра Маленький принц вновь пришел на то же место.
— Лучше приходи всегда в один и тот же час, — попросил Лис. — Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем счастливее. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю цену счастью! А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не знаю, к какому часу готовить свое сердце… Нужно соблюдать обряды.
— А что такое обряды? — спросил Маленький принц.
— Это тоже нечто давно забытое, — объяснил Лис. — Нечто такое, отчего один какой-то день становится не похож на все другие дни, один час — на все другие часы. Вот, например, у моих охотников есть такой обряд: по четвергам они танцуют с деревенскими девушками. И какой же это чудесный день — четверг! Я отправляюсь на прогулку и дохожу до самого виноградника. А если бы охотники танцевали когда придется, все дни были бы одинаковы и я никогда не знал бы отдыха.
Так Маленький принц приручил Лиса. И вот настал час прощанья.
— Я буду плакать о тебе, — вздохнул Лис.
— Ты сам виноват, — сказал Маленький принц. — Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно, ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…
— Да, конечно, — сказал Лис.
— Но ты будешь плакать!
— Да, конечно.
— Значит, тебе от этого плохо.
— Нет, — возразил Лис, — мне хорошо. Вспомни, что я говорил про золотые колосья.
Он умолк. Потом прибавил:
— Поди взгляни еще раз на розы. Ты поймешь, что твоя роза — единственная в мире. А когда вернешься, чтобы проститься со мной, я открою тебе один секрет. Это будет мой тебе подарок.
Маленький принц пошел взглянуть на розы.
— Вы ничуть не похожи на мою розу, — сказал он им. — Вы еще ничто. Никто вас не приручил, и вы никого не приручили. Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он — единственный в целом свете.
Розы очень смутились.
— Вы красивые, но пустые, — продолжал Маленький принц. — Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для нее убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя.
И Маленький принц возвратился к Лису.
— Прощай… — сказал он.
— Прощай, — сказал Лис. — Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
— Самого главного глазами не увидишь, — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
— Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу.
— Потому что я отдавал ей всю душу… — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
— Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу.
— Я в ответе за мою розу… — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
Автор: Aragarna
Переводчик: petergirl
Оригинал: The Color of the Wheat Fields
Рейтинг: G
Жанр: флафф, hurt/comfort, пост-финал
Размер: мини (3566 слов)
Герои: Нил Кэффри, Питер Берк, Моззи, Элизабет Берк, Нил Берк
Описание: Пост-финал. Питер летит в Париж к Нилу.
Комментарии переводчика: разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьСтоял теплый солнечный день уходящего лета, и площадь художников на макушке знаменитого холма, известная как "сердце Монмартра", была переполнена туристами, бродившими меж мольбертов и смаковавшими выпивку на террасах изобиловавших здесь кафе. Питер стал обходить площадь, вглядываясь во все лица и стараясь держать пульс в норме. Нил наверняка должен быть где-то здесь.
Питер услышал смех Нила, раньше, чем увидел его самого. Он обернулся, и сердце в груди загрохотало. Нил был здесь — сидел перед небольшим мольбертом и рисовал портрет молодой женщины-туристки, явно попавшей под его чары. Он однозначно не потерял хватки. И выглядел чертовски отлично. Работать уличным художником в шикарном костюме и с шляпой-федорой на голове — для этого нужно было быть Нилом Кэффри.
Остановившись футах в двадцати, Питер смотрел, как Нил флиртует и расточает туристкам свои улыбки. Отчего-то он не мог заставить себя подойти ближе. Как будто опасался, что стоит ему моргнуть и на секунду потерять Нила из виду, как чары рассеются, и тот снова исчезнет.
Но Нил не исчез. И, видимо, почувствовав на себе пристальный взгляд, поднял глаза. Он заметил Питера, и его губы тронула мягкая улыбка. Он положил альбом и угольный карандаш и поднялся на ноги.
Питер сам не понял, когда успел двинуться с места, и только неожиданно обнаружил, что каким-то образом сжимает Нила в объятиях. Или, точнее, вцепился в его сильное, теплое, живое тело. И сам Нил обнимал его не менее крепко. Питер уже забыл, как ему этого не хватало. По щекам текли слезы, а в горле от эмоций встал такой плотный ком, что Питер не мог вымолвить ни единого слова. Его накрыло облегчением и ощущением вновь обретенной целостности, и он закрыл глаза.
— Эй, снимите себе номер, — послышался чей-то голос, и Нил рассмеялся дрожащим смехом.
Они медленно отстранились. Питер отер рукавом слезы и положил руки Нилу на плечи. Он прочистил горло, но опасаясь, что при попытке что-то сказать снова разразится слезами, только улыбнулся.
Нил легонько похлопал его по плечу.
— Рад снова тебя видеть, Питер.
И движением головы предложил Питеру идти за собой. Они свернули в переулок, потом еще в один, все сильнее удаляясь от толпы и суеты Монмартра. Шагая рядом с Нилом, Питер ощущал, что у него странно перехватило горло. Он с трудом все это осознавал — что все это было реально.
Нил привел их в небольшое кафе, и они устроились за столиком на террасе. Нил заказал пиво для Питера и бокал вина для себя. Питер продолжал неотрывно смотреть на него, пытаясь принять, что друг, которого он думал, что потерял навсегда, сейчас сидит с ним на маленькой террасе парижского кафе и выглядит абсолютно живым.
— Полагаю, у нас четыре-ноль, — произнес Нил, наконец нарушая молчание.
Питер улыбнулся и отвел взгляд.
— Ты в порядке? — спросил Нил, которого начинало беспокоить молчание Питера.
Тот прочистил горло и глубоко вздохнул.
— Да. Теперь — да. Черт возьми, Нил, я думал, что ты умер. Мы все думали, что ты умер.
Нил опустил глаза.
— Прости.
— Ты знаешь, как сильно... — Питер проглотил комок в горле. — Как сильно мы по тебе скучали?
— Прости, Питер, — повторил Нил.
Питер потянулся к нему и коснулся руки.
— Все хорошо, Нил. Я просто рад, что ты жив.
Он погладил Нила по руке, словно желая доказать себе, что тот действительно жив, что он настоящий, а потом откинулся на спинку стула.
— Ты жив... — шепотом повторил он.
Питер не мог перестать есть его глазами, пытаясь прочесть по мелким деталям — морщинкам на лице, чуть длиннее привычного волосам, новой шляпе и костюму по современной моде — как прошел для Нила прошедший год. Был ли он счастлив? Одинок? В безопасности? Старался выжить? Но на лице Нила была маска, под которую нелегко было "заглянуть".
— Почему? — наконец спросил он, больше не в состоянии удерживаться от вопроса, который его терзал весь долгий семичасовой трансатлантический перелет.
— Ради твоей безопасности. Я причинил слишком много боли тем, кого люблю. Я не мог допустить, чтобы с тобой и твоей семьей что-то случилось.
Питер покачал головой. Это он уже сообразил.
— Почему ты не сказал мне?
— Если бы я рассказал тебе свой план, ты бы меня отпустил?
— Даже после всего, что мы пережили вместе, ты все равно мне не доверял? — Это ранило его больше всего. Что Нил ему не сказал. Что недостаточно доверял, чтобы поделиться своим планом и бросил оплакивать утрату в неведении.
— Я доверяю тебе, Питер. Я доверяю. Я знаю, что ты бы сдержал слово. Но я также знаю, что ты бы ни перед чем не остановился, чтобы меня защитить.
— Да, потому что я — твой друг.
— И даже если бы ты меня отпустил, ты бы все равно продолжал за мной приглядывать. И мог оказаться из-за меня в беде. Хватит того, что ты и так уже для меня сделал, Питер. Я не хочу, чтобы с тобой или твоей семьей что-то из-за меня произошло.
— Я мог оказаться в беде, только если бы ты в ней оказался. Ты оказывался?
Нил улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Нет. Но я не мог быть в этом уверен. И не мог быть уверен, что Пантеры меня не отыщут и не придут за тобой.
— И что изменилось сейчас?
— Пантеры теперь в тюрьме до конца жизни, и они, похоже, совершенно уверены, что предателем был Келлер. Я думаю, теперь уже достаточно безопасно, — Нил посмотрел на Питера, его глаза засверкали искорками. — Я знал — ну, надеялся — что как только ты сложишь пазл, то сразу прилетишь и отыщешь меня. Так что я не мог рисковать и отправлять тебе сигнал раньше времени.
— А ты думал о том, что я могу не приехать?
— Ну, я слегка опасался, что ты будешь на меня зол, — тихо произнес Нил, опустив взгляд.
— О, я зол. Я наверное с полдюжины раз репетировал в голове лекцию, которую тебе прочитаю, пока летел через Атлантику. Ты провернул у меня на глазах грандиозную аферу. И ты врал мне. Не спорь. Ты притворялся трупом, прямо на моих глазах притворялся. Это была твоя самая кошмарная ложь мне. И я... — Питер разогнал болезненные воспоминания. — Так что, да, я на тебя зол. Но я... — он откашлялся. — Я просто очень рад, что ты жив.
Нил отпил вина и задумчиво уставился в бокал.
— Я тоже по тебе скучал, — признался он. — Сначала я думал, что смогу это сделать — смогу исчезнуть навсегда и начать новую жизнь с новой личностью. Мне это было нужно. Мне нужно было начать все сначала. Стать хозяином самому себе и решать, чего я хочу в жизни. Понимаешь?
Нил встретился глазами с Питером. Его взгляд просил о понимании и прощении. Даже если Питер искренне на него сердился, он все равно мог найти в себе силы его простить. Только вот сам Питер, по правде говоря, просто не мог злиться на Нила. Несмотря на исходную решимость показать Нилу свое отвращение к его плану и рассказать, какую боль причинило его предательство, видя его сейчас перед собой, Питер мог ощущать только радость, облегчение и вновь обретенную целостность. И он не хотел разрушать это. Он кивнул, и Нил продолжил.
— Но я... я также понял, что не хочу навсегда оставаться для тебя мертвым. Прошло какое-то время, и я понял, что в моем плане есть изъян.
— О, правда?
— Я сделал то, что должен был сделать ради того, чтобы защитить свою семью, но это полностью меня от нее отрезало, и все вокруг потускнело. Как бы я не старался наполнить свою новую жизнь, в ней все равно чего-то не доставало. Потому что это была не та жизнь, за которую я так упорно боролся. Та — продолжала существовать, но уже без меня.
— И чем же ты наполнял свою новую жизнь? — стараясь говорить максимально небрежно, спросил Питер.
Нил мягко улыбнулся.
— Тебя ведь интересует, вернулся я к жизни мошенника или нет.
— А ты к ней вернулся?
Нил задумчиво устремил взгляд в сторону.
— Я присматривался к Лувру. И к музею д'Орсе. И к Бобуру. Ко всем ним. И даже к Елисейскому дворцу. Система безопасности в Лувре оказалась просто детской шуткой. Серьезно, было бы преступлением его не ограбить. И наоборот, новая система безопасности д'Орсе — высшего класса, справиться с ней было бы сложно, хотя, вероятно, не невозможно. Это был бы хороший вызов. Но, идя между рядами импрессионистов, я увидел скульптуру Дега — юную танцовщицу...
Нил сделал паузу и отпил вина.
— И? — нажал на него Питер.
— И я не смог. Я не смог сделать этого с тобой. Так что, вместо ограбления, я отправил в Лувр анонимное сообщение со всеми прорехами в их безопасности...
Питер ощутил, что к глазам вновь подступают слезы. Он загнал их в глубину и улыбнулся.
— Мне никогда не выпадало возможности тебе это сказать, — тихо произнес он. — Я горжусь тобой, Нил.
Он помолчал, давая осознать сказанное, и с ухмылкой добавил:
— Ну, если не считать этого идиотства я-фальсифицировал-свою-смерть.
Нил стрельнул в него слабой улыбкой. Они чокнулись бокалами и в дружеском молчании допили свои напитки.
* * *
— Как семейная жизнь? — спросил Нил, когда они вернулись обратно к его мольберту.
Питер немедленно встрепенулся.
— О-о, просто замечательно. Нил... — он внезапно умолк и посмотрел на оригинального Нила.
Нил внезапно ощутил ком в горле.
— Ты назвал своего сына Нил? — у него дрогнул голос, и он закусил губу.
Разумом Нил понимал, что его смерть причинит его друзьям боль. И что его "воскрешение" может стать для них таким же болезненным. Но те проблески боли, которые он видел, как бы они не пытались их скрыть — а может, именно потому что они пытались — потрясли его больше, чем он мог представить. Ни Питер, ни Моззи особенно не распространялись о своих страданиях. Но Нил все равно их чувствовал — в отстраненности Моззи, в крепком объятии Питера, в том, как они оба на него смотрели. Но ярче всего — и трогательнее для самого Нила — было то, что они оба не могли об этом говорить и отмахивались от всех упоминаний пережитого горя. И вот теперь оказывается, что Питер назвал своего сына в его честь.
Питер пожал плечами.
— Это показалось правильным. И я знаю, что это может выглядеть странно, но нам с Эл это помогло сделать шаг вперед и жить дальше. А теперь я, разумеется, оказался сразу с двумя Нилами... Как раз, когда я и без того думал, что дел просто невпроворот... Но ведь тебя здесь зовут как-то по-другому?
— Теодор Нил Паркер. Я знаю, что Эллен на самом деле звали не Эллен Паркер, но для меня это всегда было ее имя. Хотел назваться Питером Паркером, но даже во Франции это звучало бы слегка фейком.
Питер фыркнул от смеха.
— Это точно. Хотя, учитывая твою способность прыгать с высотных зданий, оно вполне могло бы тебе подойти.
— Но для тебя я всегда буду Нил.
Питер на минуту, кажется, о чем-то задумался, потом тепло рассмеялся и хлопнул Нила по спине.
— Ну и сентиментальная же мы с тобой парочка!
Они вновь зашагали бок о бок по узким парижским улочкам. Пейзаж не мог отличаться сильнее, но Нил все равно ощущал себя в Нью-Йорке. Идущий рядом Питер, казалось, привез с собой частичку дома.
— К слову о Теодоре. А где оригинал? — поинтересовался тот.
Нил нацепил наиневиннейшее выражение лица.
— Кто?
Питер наклонил голову на бок.
— Я знаю, что Моззи в Париже.
Нил улыбнулся.
— Он опустошает мою скромную коллекцию вин. Это его способ мести. Он ринулся в Париж, чтобы поскорее со мной увидеться, а теперь играет в "молчанку".
— Он очень тяжело это перенес, — мягко сказал Питер. — Ты был ему как брат.
Нил подумал, говорит ли тот только ли о Моззи.
— Знаешь, — продолжал Питер, — когда Бут тебя похитил и все выглядело так, словно ты пустился в бега, Моззи был убежден, что ты не мог сбежать. Только не без него.
Нил ощутил тяжесть на сердце. Душу сковал холод, и по телу пробежал озноб, несмотря на теплый вечер. Похоже, он серьезно недооценил, насколько друзья к нему привязаны. Не факт, что он заслуживал такой преданности.
— Эй, теперь все позади. Ты здесь, — сказал Питер.
— Правда?
Питер положил руку ему на плечо, и Нил чуть не вздрогнул. Он соскучился по этому теплому, "заземляющему" прикосновению.
— Правда. Как мы решим — так и будет.
* * *
Моззи щедро плеснул себе еще вина. "Côte du Rhone" было поистине восхитительным. Этот иуда Нил определенно не растерял вкуса к изысканным нектарам.
Париж. Из всех мест, куда Нил мог сбежать, он выбрал именно то, куда Моззи мечтал сбежать вместе с ним. И мало того, что он сбежал в Париж — он еще и разрушил все мечты Моззи об ограблении Лувра, поведав им обо всех их слабых местах. Отказаться от мошеннического образа жизни самому — это одно дело, но перечеркнуть такие возможности для всех честных людей их профессии?
Не будь Моззи так рад, что Нил жив, он бы собственноручно его прибил. Черт, это была изумительная афера. Величайший трюк Нила Кэффри. Не то, чтобы Моззи собирался в этом признаваться. Если Нил хотел услышать от него похвалу, надо было поделиться с ним своим планом.
Моззи сделал большой глоток и позволил алкоголю утешить сердце и подлечить душевные раны.
Его размышления прервала открывшаяся дверь: на пороге появился Нил, а следом за ним — Костюм.
— Костюм, — произнес Моззи, чуть кивнув Питеру.
— Моз, — кивнул тот в ответ.
— Быстро же, — прокомментировал Моззи, искренне впечатленный, что Питер появился в Париже всего через двадцать четыре часа после него.
Питер улыбнулся.
— И задержался только потому, что перед тем, как прыгнуть в самолет, мне нужно было получить одобрение Эл и поцеловать на прощание моего маленького мальчика.
— И еще потому что полетел с плебеями коммерческим рейсом.
Костюм нахмурился, не понимая, о чем тот, черт возьми, толкует, и Моззи улыбнулся, удовлетворенный произведенным эффектом. Питер был такой легкой и забавной добычей.
Они вместе сели поглощать ужин, наскоро приготовленный Нилом — ну, настолько наскоро, насколько умел Нил. Сперва им было немного неловко снова оказаться одной компанией. После целого года попыток жить дальше, разом вернуться в прошлое было нелегко, особенно, когда никто не хотел об этом говорить. Но к тому времени, когда они открыли вторую бутылку вина — для Моззи третью, — они уже вновь вернулись к своим привычным дружеским отношениям. Разговор естественным образом свернул к приключениям маленького Нила, и на эту тему Питер готов был говорить без умолку. Было очевидно, что ребенок — его наидрагоценнийшее сокровище, и выражение отцовской любви на лице Питера что-то сладко задевало в душе Моззи.
— Ты вернешься? — внезапно спросил Питер, бросив на Нила беспокойный взгляд.
Моззи тоже к нему повернулся и задержал дыхание, на секунду воспылав надеждой. Он весь день попытался убедить Нила вернулся, но без толку. Но может, Костюм окажется более убедительным. Питер всегда имел на Нила совершенно особое влияние.
Но Нил покачал головой и опустил взгляд.
— Не думаю, что это хорошая идея...
— Да ладно, Пантеры теперь в тюрьме, и ты сам сказал, что сейчас уже безопасно. И в Нью-Йорке тебе не опаснее, чем в Париже. Да и в любом случае, эти парни — европейцы, и гораздо больше шансов, что кто-то донесет им насчет тебя здесь, чем в Нью-Йорке, где у них нет связей.
— Это не...
— Оставь его в покое, Костюм, — с некоторой горечью бросил Моззи. — Нил не хочет возвращаться домой.
— Ты не понимаешь, — тихо сказал Нил.
— Почему ты предпочитаешь быть в тысячах миль от нас, в полном одиночестве и праздности? Нет, мы не понимаем, — решительно сказал Моззи.
— Хотя бы съезди и познакомься с маленьким Нилом. 23 октября он отпразднует свой первый день рождения, — нажал Питер, не отрывая взгляда от Нила. — Мы... Мы бы очень хотели, чтобы ты был в этот день с нами.
— Я не могу...
Питер накренился вперед — Моззи не был уверен, в чем причина его замедленных движений: в вине или в самочувствии из-за смены часовых поясов — и ткнул пальцем в Нила.
— Ты должен нам хотя бы это.
— Да, должен, — эхом отозвался Моззи и тоже ткнул пальцем в Нила. — Ты очень много нам должен.
— Моззи, ты пьян.
— Ты тоже был набравшись, когда решил, что можешь вот просто нас бросить. Это было... это было... — Почему внезапно стало так трудно найти слова? — Это было неправильно. Ты, может, и считаешь, что все понимаешь насчет семьи, но нет, не понимаешь. Устраивать такие фокусы своим близким — это варварство.
Питер энергично закивал.
— В яблочко. — Он хлопнул Моззи по спине. — Этот Моззи — мудрый человек.
Нил покачал головой.
— Ребята, вы оба пьяны.
— Это не означает, что мы неправы, — сказал Моззи.
Нил опустил взгляд.
— Я знаю.
— В твоих рассуждениях есть серьезный пробел, — сказал Питер. — Ты оставил жизнь, за которую так упорно боролся, потому что хотел ее защитить, но эта жизнь не существует, если ты ею не живешь. Остается только моя.
А Костюм впечатляюще глубок, когда слишком много выпьет.
* * *
Чего Моззи и Питер, кажется, не понимали, так это того, что Нил не был уверен, что у него хватит сил, однажды вернувшись в Нью-Йорк, потом снова его покинуть. Когда он впервые бросил все и уехал, он был полон решимости не оглядываться. Начать все заново — он был в этом хорош. Он имел опыт. Он делал так всю свою жизнь, и в итоге это всегда срабатывало ему на пользу. Он был словно акула, плавающая в океане жизни. И ему нельзя было останавливаться, если он хотел выжить. Каждый раз, когда он так поступал, когда пытался хвататься за прошлое — именно тогда все шло под откос и страдали люди.
Но, тем не менее, Питеру с Моззи все же удалось как-то убедить его хоть съездить в гости, серьезно пошатнув и его без того заколебавшуюся уверенность насчет дома. И вот, спустя два месяца Нил был здесь — стоял на крыльце дома Берков.
И стоял очень долго, боясь, что совершил ужасную ошибку.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появилась Элизабет.
— Заходи, Нил. Пути назад тебе уже нет, — сказала она и посторонилась, пропуская его внутрь. Эл тепло улыбалась, но в ее глазах было что-то такое, от чего Нил невольно напрягся.
Она обняла его долгим теплым объятием, а потом, к неожиданности Нила, отвесила ему пощечину.
— Это тебе за слезы моего мужа. Я знаю, Питер слишком счастлив, что ты снова у него есть, чтобы задумываться, что ты натворил, но кто-то должен это сказать. Ты позволил ему поверить, что он потерял брата — что он подвел сына.
— Это не... — попытался оправдаться Нил, но поднятый палец Эл не дал ему закончить.
— Ты умер, Нил. Ты умер у него на поруках, во время его расследования. Ты был его ответственностью. И даже хуже, он сделал тебя членом семьи. Как думаешь, что он чувствовал? Ты не имел права принимать такое решение. Ты причинил много боли, Нил. А мы даже назвали в честь тебя нашего сына, — добавила Элизабет, жестом показывая на середину гостиной.
Там, на детском коврике и в окружении разнообразных игрушек, сидел другой Нил. Сатчмо взирал на него с почтительного расстояния. Маленький Нил был красивым мальчиком с большими голубыми глазами и светлыми волосами. "Настоящий Маленький принц", — с нежностью подумал Нил.
— Мне очень жаль, Элизабет.
— Я знаю. И я знаю, почему ты сделал то, что сделал. И я благодарна, что ты сделал все, чтобы Питер был в безопасности.
Нил поднял на нее глаза и неуверенно улыбнулся.
— Просто больше никогда так не поступай, — сказала Элизабет.
В этот момент входная дверь открылась, и в дом влетел Питер, едва не врезавшись при этом в Нила.
— О! Нил! — обрадовано поприветствовал он друга. — Я не ждал тебя так рано.
Нил ничего не успел ответить — только внезапно осознал, что Питер сжимает его в объятиях.
Но их выброс эмоций быстро прервало детское гуление. Питер отстранился и посмотрел через плечо Нила на своего сынишку. Выражение его лица изменилось, отразив такую любовь и нежность, каких Нил никогда у него не видел. Питер поцеловал Элизабет и направился к своему сыну.
— Привет, малыш, папа дома, — произнес он, садясь на пол рядом с маленьким Нилом.
При виде отца лицо мальчика осветила широкая улыбка.
— Па! — сказал он.
Питер нагнулся и осторожно поцеловал малыша в щечку, а потом пощекотал его, и тот захихикал.
Видеть Питера таким — сидящим на полу прямо в костюме и туфлях и играющим со своим сынишкой — было очаровательно, и взрослый Нил ощутил, как его переполняет нежность.
— Питер совершенно на нем помешался, — ласково произнесла Элизабет. — Теперь тебе придется сражаться с маленьким Нилом за его внимание....
У Нила внезапно встал в горле ком. Он посмотрел на Элизабет.
— Конечно же, твое место в нашей семье никуда не делось, — сказала она, беря его за руку. — Но так будет только при одном условии: ты поклянешься никогда больше от нас не исчезать.
Нил хотел заспорить, что пусть он исправившийся преступник, даже и с новой личностью, но прошлое в любой момент может за ним вернуться, но взгляд Элизабет сказал ему, что она отметет любые аргументы.
— Пойдем, познакомимся с дядюшкой Нилом, — сказал сыну Питер.
Он встал, поднимая мальчика с пола, и с ним на руках подошел к Нилу.
— Нил, это дядя Нил. Нил, это маленький Нил.
— Привет, маленький Нил, — сказал Нил, и едва тот уставился на него своими огромными голубыми глазами, как Нил осознал, что никогда больше не испытает желания отсюда уехать. Здесь была семья, за которую он упорно сражался и всеми силами защищал — его семья, его жизнь, и он был именно там, где и должен был быть.
— Я клянусь, — прошептал он Элизабет.
* * *
Позже, когда они уже наслаждались напитками в патио, а Питер жарил свое фирменное барбекю, Нил вытащил из внутреннего кармана подарок, разгладил чуть смявшуюся обертку и протянул его Питеру.
— День рождения Нила только завтра, — сказал тот.
Нил отрицательно покачал головой.
— Это для тебя.
— Для меня? Но у меня нет сегодня дня рождения, — запротестовал Питер, разрывая обертку.
Нил пожал плечами.
— Разве для того, чтобы что-то подарить, обязательно нужно, чтобы он был?
— "Маленький принц", — с удивлением прочел Питер. — Это же детская книжка, нет?
— Это французская классика. Я подумал, что тебе может понравиться. Там о летчике, потерявшемся в пустыне, — сказал Нил, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно обыденней.
Питер кивнул.
— Я знаю. Баобабы. Держу пари, тебе нравится слон в удаве.
Нил посмотрел на Питера, пытаясь не выдать бушующих внутри эмоций.
— На самом деле, мое любимое место — где Лис просит Маленького принца его приручить. В оригинале он говорит apprivoiser, что гораздо точнее. Лис объясняет, что это слово означает "создавать узы". И что, когда Маленький принц его приручит, золотой цвет пшеничных колосьев приобретет для него особенное значение.
— "Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь", — процитировал Питер. — Я тоже это место люблю.
Питер положил книгу на стол и проверил барбекю.
— Оно еще и о том, как отыскать путь домой, — через некоторое время проговорил он.
— И я думаю, я нашел его, — прошептал Нил.
"Маленький принц"
Антуан Сент-Экзюпери
(перевод Норы Галь)
21 глава
Антуан Сент-Экзюпери
(перевод Норы Галь)
21 глава
Вот тут-то и появился Лис.
— Здравствуй, — сказал он.
— Здравствуй, — вежливо ответил Маленький принц и оглянулся, но никого не увидел.
— Я здесь, — послышался голос. — Под яблоней…
— Кто ты? — спросил Маленький принц. — Какой ты красивый!
— Я — Лис, — сказал Лис.
— Поиграй со мной, — попросил Маленький принц. — Мне так грустно…
— Не могу я с тобой играть, — сказал Лис. — Я не приручен.
— Ах, извини, — сказал Маленький принц.
Но, подумав, спросил:
— А как это — приручить?
— Ты не здешний, — заметил Лис. — Что ты здесь ищешь?
— Людей ищу, — сказал Маленький принц. — А как это — приручить?
— У людей есть ружья, и они ходят на охоту. Это очень неудобно! И еще они разводят кур. Только этим они и хороши. Ты ищешь кур?
— Нет, — сказал Маленький принц. — Я ищу друзей. А как это — приручить?
— Это давно забытое понятие, — объяснил Лис. — Оно означает: создать узы.
— Узы?
— Вот именно, — сказал Лис. — Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете…
— Я начинаю понимать, — сказал Маленький принц. — Была одна роза… наверно, она меня приручила…
— Очень возможно, — согласился Лис. — На Земле чего только не бывает.
— Это было не на Земле, — сказал Маленький принц.
Лис очень удивился:
— На другой планете?
— Да.
— А на той планете есть охотники?
— Нет.
— Как интересно! А куры есть?
— Нет.
— Нет в мире совершенства! — вздохнул Лис.
Но потом он вновь заговорил о том же:
— Скучная у меня жизнь. Я охочусь за курами, а люди охотятся за мною. Все куры одинаковы, и люди все одинаковы. И живется мне скучновато. Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других. Заслышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего убежища. И потом — смотри! Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на ветру…
Лис замолчал и долго смотрел на Маленького принца. Потом сказал:
— Пожалуйста… приручи меня!
— Я бы рад, — отвечал Маленький принц, — но у меня так мало времени. Мне еще надо найти друзей и узнать разные вещи.
— Узнать можно только те вещи, которые приручишь, — сказал Лис. — У людей уже не хватает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и потому люди больше не имеют друзей. Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!
— А что для этого надо делать? — спросил Маленький принц.
— Надо запастись терпеньем, — ответил Лис. — Сперва сядь вон там, поодаль, на траву — вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. Слова только мешают понимать друг друга. Но с каждым днем садись немножко ближе…
Назавтра Маленький принц вновь пришел на то же место.
— Лучше приходи всегда в один и тот же час, — попросил Лис. — Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем счастливее. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю цену счастью! А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не знаю, к какому часу готовить свое сердце… Нужно соблюдать обряды.
— А что такое обряды? — спросил Маленький принц.
— Это тоже нечто давно забытое, — объяснил Лис. — Нечто такое, отчего один какой-то день становится не похож на все другие дни, один час — на все другие часы. Вот, например, у моих охотников есть такой обряд: по четвергам они танцуют с деревенскими девушками. И какой же это чудесный день — четверг! Я отправляюсь на прогулку и дохожу до самого виноградника. А если бы охотники танцевали когда придется, все дни были бы одинаковы и я никогда не знал бы отдыха.
Так Маленький принц приручил Лиса. И вот настал час прощанья.
— Я буду плакать о тебе, — вздохнул Лис.
— Ты сам виноват, — сказал Маленький принц. — Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно, ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…
— Да, конечно, — сказал Лис.
— Но ты будешь плакать!
— Да, конечно.
— Значит, тебе от этого плохо.
— Нет, — возразил Лис, — мне хорошо. Вспомни, что я говорил про золотые колосья.
Он умолк. Потом прибавил:
— Поди взгляни еще раз на розы. Ты поймешь, что твоя роза — единственная в мире. А когда вернешься, чтобы проститься со мной, я открою тебе один секрет. Это будет мой тебе подарок.
Маленький принц пошел взглянуть на розы.
— Вы ничуть не похожи на мою розу, — сказал он им. — Вы еще ничто. Никто вас не приручил, и вы никого не приручили. Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он — единственный в целом свете.
Розы очень смутились.
— Вы красивые, но пустые, — продолжал Маленький принц. — Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для нее убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя.
И Маленький принц возвратился к Лису.
— Прощай… — сказал он.
— Прощай, — сказал Лис. — Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
— Самого главного глазами не увидишь, — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
— Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу.
— Потому что я отдавал ей всю душу… — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
— Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу.
— Я в ответе за мою розу… — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
@темы: фики, мои переводы, White Collar, финал и постфинал "Воротничка"
суббота, 09 апреля 2022
petergirl
Название: Оставить рай в прошлом
Автор: stan_of_many
Переводчик: petergirl
Оригинал: Leaving Paradise Behind
Рейтинг: G
Жанр: джен, hurt/comfort, sickfic, психология
Размер: 3 310 слов
Герои: Питер|Нил
Описание: Одиночество Кабо-Верде преследует Нила даже после возвращения в Нью-Йорк.
Примечание автора: Действие происходит где-то в районе 4x03
Комментарии переводчика: разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читать
Нил считал, что сны становятся явью примерно так же, как сказки становятся былью. То есть (и жизнь рано его этому научила) вообще никак не становятся.
И все равно каждую ночь на Кабо-Верде Нил во сне возвращался в Нью-Йорк, и вот теперь... он вернулся туда по-настоящему. Он действительно реально вернулся — с браслетом на ноге, к ФБР и Питеру — как будто ничего не изменилось. Нил, словно драгоценный подарок, получил еще один шанс, и до сих пор не мог в это до конца поверить.
Нил Кэффри был дока в побегах, он мастерски умел оставлять все в прошлом и начинать заново на новом месте. Фишка была в том, чтобы не оглядываться, не тосковать по тому, что теряешь и одновременно с нетерпением тянуться к тому, что можешь получить прямо сейчас. Он никогда не задумывался над возвращением к тому, что оставлял — неважно, насколько ему, возможно, этого хотелось. Все равно это невозможно, так зачем себя мучить?
Но с Нью-Йорком так не выходило. ФБР, "Белый воротничок", Питер... они не желали так легко его оставлять. Каждую ночь Нил во сне оказывался в Нью-Йорке и каждое утро оказывался лицом к лицу с красотами Кабо-Верде и печалью по покинутому Нью-Йорку.
Но сейчас он получил потрясающий второй шанс. Мир обычно не стремился давать второй шанс или хоть какую-то передышку Нилу Кэффри, и он до сих пор опасался, что этот дар в любой момент могут выдернуть у него из рук или уничтожить до основания.
Облегчение и радость, что он теперь дома, странным образом смешивались с ощущением неуютности. Ладно, возможно, он слегка и преувеличил истину, когда сообщал Джонсу, что заболел. Он на самом деле не был болен, во всяком случае, так уж прямо. Скорее, он просто чувствовал себя... "невеликолепно", несмотря на всю радость возвращения домой. Питера понизили до работы на складе улик за то, что он отправился на Кабо-Верде возвращать Нила — и Нил чувствовал себя еще "невеликолепнее", когда вспоминал об этом, но факт был в том, что Питера сейчас не было рядом, чтобы поймать Нила на его лукавстве.
Правда состояла в том, что Нил уже несколько дней чувствовал себя усталым. Он просыпался помногу раз за ночь, словно его организм хотел раз за разом удостовериться, что Нью-Йорк это реальность — и от этого вкупе со стрессом (и да, виной тоже) из-за того, что Питера сослали работать на склад улик, Нил ощущал необходимость сорвать этот соблазнительно доступный "фрукт" в виде дополнительного выходного.
Вот он и сказался больным, решив, что за этот день сможет восполнить недополученный отдых, взбодриться, сделать кое-что по дому и убедить себя раз и навсегда, что он на самом деле вернулся, и остаток недели провести уже в лучшей форме.
Позвонив в ФБР, Нил все сидел за столом, испытывая странную обессиленность, хотя со времени подъема с постели прошел всего час назад или около того — и ждал, когда к нему вернется достаточно энергии, чтобы встать и снова заползти в постель. Он чувствовал странное головокружение, и внезапно ему стало так жарко, что он содрал с себя халат и майку, в которой спал вместо пижамного верха. Комната слегка накренилась, и Нил опустил руки на стол, чтобы не потерять равновесие, хотя он даже не стоял — сидел, и в довершение всего опустил голову на руки (ненадолго, пока не пройдет приступ головокружения), с удовольствием ощущая прохладу деревянной столешницы. Его глаза медленно закрылись — всего на минуточку, пообещал он себе, и потом мысленно вычеркнул из списка планируемых дел всю работу по дому.
Питер незаметно огляделся, убеждаясь, что начальника склада улик поблизости не наблюдается, дотянулся до своего мобильного и быстро набрал номер.
— Джонс, тебе сейчас нужен Нил? Не хочу мешать, если ты дал ему какое-то поручение, но если нет, я бы хотел, чтобы он кое-что посмотрел для меня.
— О, привет, Питер. На самом деле Кэффри сегодня утром позвонил и сказал, что заболел. Его здесь нет.
— Сказал, что заболел? — без особого веселья хмыкнул Питер. — Когда я видел его вчера, он был в полном порядке.
— О, — судя по голосу, Джонс немного смутился. — Думаете, он что-то затеял?
— Не знаю, но намерен выяснить.
— Я могу это сделать, Питер. Я знаю, что вы сейчас "на коротком поводке"...
— Спасибо, но я воспользуюсь перерывом на обед и сам выясню, что происходит.
— Если вы уверены.
— Я уверен, — Питер повесил трубку и расстроенно покачал головой.
Он не думал, что Нил замыслил что-то суперсомнительное — более вероятно, что его консультант просто увидел возможность устроить себе выходной и ею воспользовался. Как бы то ни было, Питер хотел разоблачить его сам. Джонс был хорошим агентом, но только Питеру Нил не стал бы лгать — и только Питер мог заставить его почувствовать вину за обман с болезнью.
Питер убрал телефон и вернулся к сортировке улик, постепенно раздражаясь все больше и больше. Дом Джун на самом деле был ближе к его текущему месту работы, чем к самой штаб-квартире, но пятнадцать минут туда и столько же обратно оставляли всего полчаса на то, чтобы выяснить, что там с Нилом, и совершенно ничего на обед.
Ко времени перерыва Питер уже ни о чем другом не мог думать, кроме как о темных делишках Кэффри. Он распалился до такой степени, что готов был орать на своего консультанта хоть весь час обеденного перерыва. Он не винил Нила за свой перевод на склад, но воспользоваться отсутствием Питера, чтобы увильнуть от работы? Вот это выводило Питера из себя.
Питер добрался до особняка и обнаружил, что тот пуст, как частенько бывало, если Джун на целый день куда-то уезжала и давала прислуге выходной. Он воспользовался запасным ключом, который Джун предусмотрительно выдала ему спустя неделю после того, как Нил у нее поселился, и тихо поднялся по лестнице, надеясь застать Нила за тем, чем он там занимался вместо работы. Питер открыл дверь лофта и нахмурился при виде открывшейся ему картины.
Нил сидел за столом в одних пижамных штанах. Хотя "сидел" было натяжкой — он практически лежал на столе, положив голову на руки, и очень заметно дрожал.
В первый раз за все время Питеру пришло в голову, что Нил позвонил, что заболел, на самом деле не без причины. И он мгновенно ощутил, как внутренности скрутило чувством вины и тревоги.
— Нил?
Тот не ответил. Питер тихо подошел к столу и положил руку Нилу на плечо, намереваясь его потрясти и разбудить, но мгновенно отдернул руку из-за шокирующего жара, с которым встретились его пальцы, когда он коснулся кожи Нила.
— Эй, да ты действительно заболел, — пробормотал Питер.
Он скользнул рукой ко лбу Нила, убирая упавшие на лицо волосы. Тот по возвращении в Нью-Йорк сбрил свою "островную" щетину и сейчас выглядел настолько юным, что когда Питер прижал к его лбу ладонь, тот до предела обострил все защитнические инстинкты Питера.
— Черт, — Питер провел пальцами по раскрасневшейся щеке Нила, словно надеялся получить какой-то другой ответ, и потом провел рукой по собственному лицу, раздумывая, что делать дальше. Оставлять Нила практически лежащим на столе было очевидно нельзя, но Питеру не хотелось его трясти и грубо вытаскивать из столь явно необходимого ему сна.
В конце концов Питер шагнул к раковине, смочил прохладной водой бумажное полотенце и приложил его Нилу сзади к шее. Нил зашевелился и чуть застонал, его ресницы затрепетали. Он поднял голову и потер глаза, но потом увидел Питера и сел прямее.
— Я позвонил, что заболел.
— Я знаю, и вижу, почему.
— Видишь? — друг казался несколько удивленным.
— Да... — Питер хмуро посмотрел на него сверху вниз. — У тебя есть термометр, Кэффри?
Нил провел рукой по глазам и поморщился.
— Питер, в этом нет необходимости...
— Нил, у тебя сильный жар. Я хочу посмотреть, насколько высокая у тебя температура.
— У меня жар?
— Да, мистер Сахара. Термометр?
— М-м, — Нил явно не очень осознавал окружающее. — В шкафчике в ванной...
Питер быстро отыскал термометр, потом опустился около Нила на колени и осторожно ухватил его за подбородок.
— Открывай рот, Кэффри.
Нил скорчил гримасу, но послушался, и Питер сунул термометр ему в рот. В ожидании результатов, он положил руку на плечо Нила и стал рассеяно поглаживать его кожу большим пальцем.
Термометр просигналил, и Питер вытащил его изо рта Нила.
— 102,7, — Питер покачал головой. — Ты здорово заболел, Нил.
Нил уткнулся лбом в руки,
— Я в порядке, Питер. Это наверное просто... — Он не договорил, издал сдавленный звук страдания и стал с силой тереть виски.
Питер сочувственно свел брови.
— Голова болит?
— Немного, — неохотно признал Нил.
— Хм, — Питер вытащил телефон. — Мне это не нравится, отпрошусь-ка я на оставшуюся часть дня...
— Нет! — прервал его Нил. — Не надо, я правда в порядке, а ты и так уже в собачьей клетке...
— Если за неявку сегодня на оставшиеся полдня меня отправят в дворовую конуру, пусть так и будет.
— Питер, со мной все нормально, — авторитет его слов слегка подпортил жестокий приступ озноба.
Питер только посмотрел на него.
— М-м... ты уверен в этом?
Набрав номер и зажав телефон между плечом и подбородком, Питер отошел к дивану и вернулся с аккуратно свернутым пледом, который обычно лежал там в качестве украшения. Споря со своим начальником по поводу невозвращения на работу, он развернул плед и осторожно накинул его Нилу на плечи. Нил надулся, что его не послушали, но сражаясь с ознобом, посильнее завернулся в плед. Питер порылся в скудной аптечке Нила, и вернувшись, уронил на стол две капсулы.
— Ибупрофен. Надо сбить тебе жар.
Нил послушно проглотил капсулы, после чего Питер зацепил его рукой под локоть, поднял на ноги и повел к кровати, помогая поддерживать равновесие, когда тот тяжело к нему привалился.
— Ты правда не обязан это делать, Питер, — пробормотал Нил, устраиваясь на подушках.
Питер проигнорировал его слова и натянул сверху одеяло.
— Отдохни немного.
Питер рывком проснулся и потер со сна глаза. Он ждал времени, когда нужно будет давать Нилу лекарство и, видимо, заснул перед телевизором. Питер огляделся, и у него упало сердце от осознания, насколько темно в комнате. Он глянул на часы — семь вечера. Нилу нужно было дать лекарство еще добрый час назад. Питер осторожно приблизился к его постели. Он увидел, что Нил сидит на краю кровати и сам не знал, испытывать ему от этого облегчение или тревогу.
— Нил, ты как?
Нил странно посмотрел на него и затем отвел взгляд.
— Я в порядке.
— Пора принять еще ибупрофена, Кэффри.
На этот раз Нил на него не посмотрел и ничего не ответил. Питер вытряхнул из бутылочки на ладонь несколько капсул и протянул ему.
— Нил?
Тот, пощипывая плед, продолжал его игнорировать. Питер подошел ближе и заметил яркий темный румянец на щеках Нила.
— Черт! — Питер потянулся потрогать лоб, но на этот раз Нил отреагировал: он отстранился, и на его лице отразился стресс.
— Не надо, — его тон не был резким, только... излучал боль. Питер растерянно убрал руку, внутри поселилось нехорошее предчувствие. — Пожалуйста, не надо, — попросил Нил. — От этого только хуже.
— От чего хуже, Нил?
Стресс Нила, казалось, только усилился, дыхание стало тяжелее, он провел рукой по волосам.
— Ты знаешь от чего, Питер. Ты не должен больше вот так приходить. От этого только хуже, когда я просыпаюсь, — Нил поднял взгляд, и Питер потрясенно вздрогнул, увидев, что его глаза наполняются слезами. — Я не хочу забывать тебя, Питер, но ты в Нью-Йорке, а я не могу туда вернуться, — стресс теперь слышался и в его голосе, заметно повышая тон. — Так что, ты должен перестать это делать. Перестань приходить. От этого слишком больно. Перестань. Пожалуйста. — На последнем — молящем — слове у него сорвался голос, и он отвернулся, словно отпуская Питера, потом вытер глаза и опустил голову на руку.
У Питера сжалось сердце — все части головоломки встали на место, и он понял, что происходит. Он опустился на край кровати, мягко положил руку Нилу на плечо и успокаивающе сжал.
— Черт, Кэффри, это не сон. Я клянусь.
— Это всегда сон, — пробормотал Нил, в его словах отчетливо слышалась тяжелая печаль. Питер осторожно потянул его за плечо, поворачивая лицом к себе — Нил по-прежнему сидел, опустив голову на руку, и не смотрел на него.
— На этот раз все реально, приятель. Ты в Нью-Йорке. Ты сейчас сильно заболел, но ты дома.
— Дома? — у Нила сдавило горло.
— Да. Ты дома.
Нил наконец поднял голову и пристально посмотрел на Питера — таким взглядом он обычно изучал, подделка перед ним или нет. Питер дал ему несколько минут себя поразглядывать, а потом внезапно притянул Нила к себе и обхватил обеими руками. Ощутив пылающий жар его тела, Питер беспокойно сжал губы, но не отпустил, только сильнее обнял. Он почувствовал, как рука Нила поднялась, осторожно провела его руке и безвольно упала, а сам Нил устроился у него под боком. Его плечи очень заметно вздрагивали, а на рубашке Питера начало расплываться небольшое влажное пятно.
Осторожно поглаживая по спине его, угнездившегося рядом, Питер, к собственному потрясению, обнаружил, что сам очень близок к слезам. В болезни вообще всегда было что-то кричаще хрупкое и ранимое, а сейчас она полностью обрушила защитные стены Нила и оставила его совсем нехарактерно доверчивым. У Питера сдавило в груди при мысли, что Нил жил на острове мечты, но во сне тосковал, грезил о Нью-Йорке. И не просто о Нью-Йорке, а... о Питере.
Однако здесь Питер вступал на путь эмоциональной рефлексии, из которой он не был уверен, что сможет легко выбраться, а Нилу сейчас требовалась его помощь, так что он заставил себя встряхнуться, с силой поморгал и потом потянулся к бутылочке с ибупрофеном.
— Ладно, Кэффри, давай снизим твой жар и посмотрим, получится ли у нас вернуть тебя обратно домой.
Нил был на Кабо-Верде. Он бежал по пляжу — обессиленный, потный, горячий, — оглядываясь по сторонам и просто желая хоть как-нибудь охладиться. Ему очень хотелось оказаться где-то в прохладном и знакомом месте, где-то вроде... Нью-Йорка. Но вокруг были только песок, солнце, жар, пот и снова песок, а он на самом деле хотел только одного — снова быть в Нью-Йорке, а он застрял здесь, в жаре и песке, и он был таким горячим... что-то холодное вдруг коснулось сзади его шеи, и Кабо-Верде милосердно начало растворяться.
Следующее ощущение было не из приятных. Болела голова, болели плечи, болели руки, лежащие на какой-то твердой поверхности. Нил потер глаза и открыл их, чтобы понять, где находится. И его взгляд упал на Питера.
Вот черт. Разум наводнили воспоминания о придуманной болезни, которая сейчас грозила вернуться к нему бумерангом. Нил выпрямился на стуле:
— Я звонил, что заболел.
— Я знаю, — Питер нахмурился, — Я вижу, почему.
— Видишь? — Нила поразился, как легко Питер принял его притворное оправдание.
— Да... — Питер казался обеспокоенным. — У тебя есть термометр, Кэффри?
Термометр — это плохо, это его сразу разоблачит.
— Питер, в этом нет необходимости.
— Нил, у тебя сильный жар. Я хочу посмотреть, насколько высокая у тебя температура.
— У меня жар?
— Да, мистер Сахара. Термометр?
— М-м, — Хотя. Может, он действительно заболел. Это бы объяснило... многое. — В шкафчике в ванной...
Питер ушел за градусником, а Нил с трудом воспротивился искушению снова улечься на стол. Он внезапно почувствовал и озноб, и головную боль, и обессиливающую усталость. В том, что он заболел, больше не было никаких сомнений.
Питер вернулся, осторожно сунул термометр Нилу под язык и положил руку на плечо. Нил остро чувствовал его прикосновение — прохлада против жара, большой палец Питера, водящий небольшие круги по гиперчувствительной от лихорадки коже.
— 102,7, — обеспокоенно сказал Питер, вынув градусник у него изо рта. — Ты здорово заболел, Нил.
— Я в порядке, Питер. Это наверное просто... — Кабо-Верде вернулось: палящее солнце, от которого болела голова, обжигающе горячий песок... Нил попытался от них отгородиться.
— Голова болит? — в голосе Питера слышалось сочувствие.
— Немного, — выкрутился Нил, но Питер сразу пришел к неправильным выводам.
— Мне это не нравится, отпрошусь-ка я на оставшуюся часть дня...
— Нет! — прервал его Нил. Конечно, он хотел, чтобы Питер остался и хоть на время удержал Кабо-Верде и все остальное в стороне, но последнее, чего он желал, это чтобы у Питера возникли дополнительные неприятности. — Не надо, я правда в порядке, а ты и так уже в собачьей клетке...
— Если за неявку сегодня на полдня меня отправят в дворовую конуру, пусть так и будет.
— Питер, со мной все нормально, — Нил ничего не смог поделать с приступом озноба, прокатившимся по спине, и вздохнул, поскольку Питер кинул на него взгляд.
— М-м... ты уверен в этом?
Он услышал, как Питер отошел в сторону и начал спорить по телефону со своим начальником, а затем вернулся и накинул Нилу на плечи что-то приятное и теплое. Поглощенный мыслями о жаре Кабо-Верде, Нил даже не понимал, как ему холодно, пока Питер не дал ему этот плед. От нежности жеста Нил даже сморгнул несколько слезинок, в которых он винил свою лихорадку.
А Питер сунул ему ибупрофен, поднял на ноги, и доведя до кровати, помог там устроиться.
— Ты правда не обязан это делать, Питер, — не особенно убедительно заспорил Нил, и чуть не заснул, ожидая ответа.
— Отдохни немного, — сказал Питер.
Нил проснулся, и у него упало сердце. Сны вернулись. Ему почти хотелось снова заснуть и вернуться в сон о Нью-Йорке: о Питере, который с такой нежностью о нем заботился и о том, что он дома. Но он не дома — он на Кабо-Верде, полным горячего песка, палящего солнца и полнейшей, отчаянной тоски по возможности покинуть этот островной рай. Нил скинул одеяла, они душили его своим жаром вдобавок к солнцу, которое пекло ему кожу, он это чувствовал.
Он поднял глаза и увидел, что к нему направляется Питер. Интересно. Значит, он на самом деле еще не проснулся.
— Нил, ты как? — спросил Питер-из-Сна.
— Я в порядке, — по привычке ответил Нил и осознал, что говорит с собственным сновидением. Проблема была в том, что какими бы замечательными эти сны не были, в итоге от них становилось только хуже. Он никогда не обретет счастья на этом прекрасном острове, если Нью-Йорк так и останется с самого начала застрявшим у него в голове. Нью-Йорк — это все, чего он сейчас хотел, но именно Нью-Йорка он никогда больше не получит, неважно, насколько отчаянно ему этого хочется. Лучше о нем забыть.
— Пора принять еще ибупрофена, Кэффри. — Эти слова казались какими-то случайными, ни с чем не связанными, и Нил проигнорировал Питера-из-Сна — это было трудно, но необходимо.
— Нил? — Нил продолжал его игнорировать и уставился на одеяло. Может, тогда Питеру-из-Сна наскучит, и он уйдет.
Но Питер-из-Сна подошел ближе.
— Черт! — выругался он, хотя Нил не понял, почему, и потом потянулся к Нилу. Это Нил уже не мог игнорировать, это было опасно: если сновидение к нему прикоснется, это будет слишком реально, и он может испытать искушение в нем остаться.
— Не надо, Пожалуйста, не надо, — взмолился Нил Питеру-из-Сна. — От этого только хуже.
— От чего хуже, Нил?
— Ты знаешь от чего, Питер. Ты не должен больше вот так приходить. От этого только хуже, когда я просыпаюсь, — он даже не потрудился стереть выступившие слезы. — Я не хочу забывать тебя, Питер, но ты в Нью-Йорке, а я не могу туда вернуться. Так что, ты должен перестать это делать. Перестань приходить. От этого слишком больно. Перестань. Пожалуйста. — Надеясь, что теперь Питер-из-Сна наконец поймет намек, Нил отвернулся и опустил ноющую голову на руку.
На мгновение наступила тишина, потом Нил почувствовал, что матрас чуть прогнулся под чьей-то тяжестью, и его плечо сжала чья-то рука.
— Черт, Кэффри, это не сон. Я клянусь.
— Это всегда сон, — пробормотал Нил, не желая поощрять настойчивость Питера-из-Сна и одновременно до боли желая, чтобы тот был реален. Он ощутил, что рука на плече куда-то его тянет, разворачивает.
— На этот раз все реально, приятель. Ты в Нью-Йорке. Ты сейчас сильно заболел, но ты дома.
— Дома? — Нил чувствовал, что у него едва не сорвался голос. Это было слишком... слишком много, чтобы надеяться.
— Да. Ты дома. — Слова звучали так маняще, что Нил рискнул поднять взгляд. Рядом был Питер, ранее известный как Питер-из-Сна, но только теперь, когда Нил мог близко видеть его лицо и знакомые карие глаза, смотревшие на него сейчас с беспокойством и привычным теплом, он подумал... что может быть, возможно...
А затем Питер сделал нечто, что мог сделать только реальный Питер — он обнял Нила рукой за плечо и притянул к себе. Он был теплый, прочный, настоящий — совсем не как Питер-из-Сна, и его прохладная рука успокаивающе поглаживала Нила по спине. Нил провел пальцами по руке Питера, ощущая костюмную ткань сомнительного качества — реальную ткань дешевых костюмов реального Питера. И почему-то эта ткань и объятие наконец смогли убедить его, что все действительно происходит в реальности. Он устроился под боком у Питера, переполненный значением происходящего. Он дома. Действительно, по правде дома.
Он, может, и не сразу перестал плакать, но это не имело значения, потому что Питер просто поглаживал его по спине и молчал (и Нил начинал подозревать, что, наверное, заболел и тогда ему это, вероятно, простительно). Кожа по-прежнему ощущалась так, словно он оставался на Кабо-Верде — словно солнце палило ее немилосердным жаром, но когда он открыл глаза, то это оказалась квартира Джун, а рядом — Питер, подсовывающий ему в рот лекарство и прохладную воду.
"Не на Кабо-Верде, — уверил себя Нил. — Дома".
Автор: stan_of_many
Переводчик: petergirl
Оригинал: Leaving Paradise Behind
Рейтинг: G
Жанр: джен, hurt/comfort, sickfic, психология
Размер: 3 310 слов
Герои: Питер|Нил
Описание: Одиночество Кабо-Верде преследует Нила даже после возвращения в Нью-Йорк.
Примечание автора: Действие происходит где-то в районе 4x03
Комментарии переводчика: разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читать
Оставить рай в прошлом
Нил считал, что сны становятся явью примерно так же, как сказки становятся былью. То есть (и жизнь рано его этому научила) вообще никак не становятся.
И все равно каждую ночь на Кабо-Верде Нил во сне возвращался в Нью-Йорк, и вот теперь... он вернулся туда по-настоящему. Он действительно реально вернулся — с браслетом на ноге, к ФБР и Питеру — как будто ничего не изменилось. Нил, словно драгоценный подарок, получил еще один шанс, и до сих пор не мог в это до конца поверить.
Нил Кэффри был дока в побегах, он мастерски умел оставлять все в прошлом и начинать заново на новом месте. Фишка была в том, чтобы не оглядываться, не тосковать по тому, что теряешь и одновременно с нетерпением тянуться к тому, что можешь получить прямо сейчас. Он никогда не задумывался над возвращением к тому, что оставлял — неважно, насколько ему, возможно, этого хотелось. Все равно это невозможно, так зачем себя мучить?
Но с Нью-Йорком так не выходило. ФБР, "Белый воротничок", Питер... они не желали так легко его оставлять. Каждую ночь Нил во сне оказывался в Нью-Йорке и каждое утро оказывался лицом к лицу с красотами Кабо-Верде и печалью по покинутому Нью-Йорку.
Но сейчас он получил потрясающий второй шанс. Мир обычно не стремился давать второй шанс или хоть какую-то передышку Нилу Кэффри, и он до сих пор опасался, что этот дар в любой момент могут выдернуть у него из рук или уничтожить до основания.
Облегчение и радость, что он теперь дома, странным образом смешивались с ощущением неуютности. Ладно, возможно, он слегка и преувеличил истину, когда сообщал Джонсу, что заболел. Он на самом деле не был болен, во всяком случае, так уж прямо. Скорее, он просто чувствовал себя... "невеликолепно", несмотря на всю радость возвращения домой. Питера понизили до работы на складе улик за то, что он отправился на Кабо-Верде возвращать Нила — и Нил чувствовал себя еще "невеликолепнее", когда вспоминал об этом, но факт был в том, что Питера сейчас не было рядом, чтобы поймать Нила на его лукавстве.
Правда состояла в том, что Нил уже несколько дней чувствовал себя усталым. Он просыпался помногу раз за ночь, словно его организм хотел раз за разом удостовериться, что Нью-Йорк это реальность — и от этого вкупе со стрессом (и да, виной тоже) из-за того, что Питера сослали работать на склад улик, Нил ощущал необходимость сорвать этот соблазнительно доступный "фрукт" в виде дополнительного выходного.
Вот он и сказался больным, решив, что за этот день сможет восполнить недополученный отдых, взбодриться, сделать кое-что по дому и убедить себя раз и навсегда, что он на самом деле вернулся, и остаток недели провести уже в лучшей форме.
Позвонив в ФБР, Нил все сидел за столом, испытывая странную обессиленность, хотя со времени подъема с постели прошел всего час назад или около того — и ждал, когда к нему вернется достаточно энергии, чтобы встать и снова заползти в постель. Он чувствовал странное головокружение, и внезапно ему стало так жарко, что он содрал с себя халат и майку, в которой спал вместо пижамного верха. Комната слегка накренилась, и Нил опустил руки на стол, чтобы не потерять равновесие, хотя он даже не стоял — сидел, и в довершение всего опустил голову на руки (ненадолго, пока не пройдет приступ головокружения), с удовольствием ощущая прохладу деревянной столешницы. Его глаза медленно закрылись — всего на минуточку, пообещал он себе, и потом мысленно вычеркнул из списка планируемых дел всю работу по дому.
* * *
Питер незаметно огляделся, убеждаясь, что начальника склада улик поблизости не наблюдается, дотянулся до своего мобильного и быстро набрал номер.
— Джонс, тебе сейчас нужен Нил? Не хочу мешать, если ты дал ему какое-то поручение, но если нет, я бы хотел, чтобы он кое-что посмотрел для меня.
— О, привет, Питер. На самом деле Кэффри сегодня утром позвонил и сказал, что заболел. Его здесь нет.
— Сказал, что заболел? — без особого веселья хмыкнул Питер. — Когда я видел его вчера, он был в полном порядке.
— О, — судя по голосу, Джонс немного смутился. — Думаете, он что-то затеял?
— Не знаю, но намерен выяснить.
— Я могу это сделать, Питер. Я знаю, что вы сейчас "на коротком поводке"...
— Спасибо, но я воспользуюсь перерывом на обед и сам выясню, что происходит.
— Если вы уверены.
— Я уверен, — Питер повесил трубку и расстроенно покачал головой.
Он не думал, что Нил замыслил что-то суперсомнительное — более вероятно, что его консультант просто увидел возможность устроить себе выходной и ею воспользовался. Как бы то ни было, Питер хотел разоблачить его сам. Джонс был хорошим агентом, но только Питеру Нил не стал бы лгать — и только Питер мог заставить его почувствовать вину за обман с болезнью.
Питер убрал телефон и вернулся к сортировке улик, постепенно раздражаясь все больше и больше. Дом Джун на самом деле был ближе к его текущему месту работы, чем к самой штаб-квартире, но пятнадцать минут туда и столько же обратно оставляли всего полчаса на то, чтобы выяснить, что там с Нилом, и совершенно ничего на обед.
Ко времени перерыва Питер уже ни о чем другом не мог думать, кроме как о темных делишках Кэффри. Он распалился до такой степени, что готов был орать на своего консультанта хоть весь час обеденного перерыва. Он не винил Нила за свой перевод на склад, но воспользоваться отсутствием Питера, чтобы увильнуть от работы? Вот это выводило Питера из себя.
Питер добрался до особняка и обнаружил, что тот пуст, как частенько бывало, если Джун на целый день куда-то уезжала и давала прислуге выходной. Он воспользовался запасным ключом, который Джун предусмотрительно выдала ему спустя неделю после того, как Нил у нее поселился, и тихо поднялся по лестнице, надеясь застать Нила за тем, чем он там занимался вместо работы. Питер открыл дверь лофта и нахмурился при виде открывшейся ему картины.
Нил сидел за столом в одних пижамных штанах. Хотя "сидел" было натяжкой — он практически лежал на столе, положив голову на руки, и очень заметно дрожал.
В первый раз за все время Питеру пришло в голову, что Нил позвонил, что заболел, на самом деле не без причины. И он мгновенно ощутил, как внутренности скрутило чувством вины и тревоги.
— Нил?
Тот не ответил. Питер тихо подошел к столу и положил руку Нилу на плечо, намереваясь его потрясти и разбудить, но мгновенно отдернул руку из-за шокирующего жара, с которым встретились его пальцы, когда он коснулся кожи Нила.
— Эй, да ты действительно заболел, — пробормотал Питер.
Он скользнул рукой ко лбу Нила, убирая упавшие на лицо волосы. Тот по возвращении в Нью-Йорк сбрил свою "островную" щетину и сейчас выглядел настолько юным, что когда Питер прижал к его лбу ладонь, тот до предела обострил все защитнические инстинкты Питера.
— Черт, — Питер провел пальцами по раскрасневшейся щеке Нила, словно надеялся получить какой-то другой ответ, и потом провел рукой по собственному лицу, раздумывая, что делать дальше. Оставлять Нила практически лежащим на столе было очевидно нельзя, но Питеру не хотелось его трясти и грубо вытаскивать из столь явно необходимого ему сна.
В конце концов Питер шагнул к раковине, смочил прохладной водой бумажное полотенце и приложил его Нилу сзади к шее. Нил зашевелился и чуть застонал, его ресницы затрепетали. Он поднял голову и потер глаза, но потом увидел Питера и сел прямее.
— Я позвонил, что заболел.
— Я знаю, и вижу, почему.
— Видишь? — друг казался несколько удивленным.
— Да... — Питер хмуро посмотрел на него сверху вниз. — У тебя есть термометр, Кэффри?
Нил провел рукой по глазам и поморщился.
— Питер, в этом нет необходимости...
— Нил, у тебя сильный жар. Я хочу посмотреть, насколько высокая у тебя температура.
— У меня жар?
— Да, мистер Сахара. Термометр?
— М-м, — Нил явно не очень осознавал окружающее. — В шкафчике в ванной...
Питер быстро отыскал термометр, потом опустился около Нила на колени и осторожно ухватил его за подбородок.
— Открывай рот, Кэффри.
Нил скорчил гримасу, но послушался, и Питер сунул термометр ему в рот. В ожидании результатов, он положил руку на плечо Нила и стал рассеяно поглаживать его кожу большим пальцем.
Термометр просигналил, и Питер вытащил его изо рта Нила.
— 102,7, — Питер покачал головой. — Ты здорово заболел, Нил.
Нил уткнулся лбом в руки,
— Я в порядке, Питер. Это наверное просто... — Он не договорил, издал сдавленный звук страдания и стал с силой тереть виски.
Питер сочувственно свел брови.
— Голова болит?
— Немного, — неохотно признал Нил.
— Хм, — Питер вытащил телефон. — Мне это не нравится, отпрошусь-ка я на оставшуюся часть дня...
— Нет! — прервал его Нил. — Не надо, я правда в порядке, а ты и так уже в собачьей клетке...
— Если за неявку сегодня на оставшиеся полдня меня отправят в дворовую конуру, пусть так и будет.
— Питер, со мной все нормально, — авторитет его слов слегка подпортил жестокий приступ озноба.
Питер только посмотрел на него.
— М-м... ты уверен в этом?
Набрав номер и зажав телефон между плечом и подбородком, Питер отошел к дивану и вернулся с аккуратно свернутым пледом, который обычно лежал там в качестве украшения. Споря со своим начальником по поводу невозвращения на работу, он развернул плед и осторожно накинул его Нилу на плечи. Нил надулся, что его не послушали, но сражаясь с ознобом, посильнее завернулся в плед. Питер порылся в скудной аптечке Нила, и вернувшись, уронил на стол две капсулы.
— Ибупрофен. Надо сбить тебе жар.
Нил послушно проглотил капсулы, после чего Питер зацепил его рукой под локоть, поднял на ноги и повел к кровати, помогая поддерживать равновесие, когда тот тяжело к нему привалился.
— Ты правда не обязан это делать, Питер, — пробормотал Нил, устраиваясь на подушках.
Питер проигнорировал его слова и натянул сверху одеяло.
— Отдохни немного.
* * *
Питер рывком проснулся и потер со сна глаза. Он ждал времени, когда нужно будет давать Нилу лекарство и, видимо, заснул перед телевизором. Питер огляделся, и у него упало сердце от осознания, насколько темно в комнате. Он глянул на часы — семь вечера. Нилу нужно было дать лекарство еще добрый час назад. Питер осторожно приблизился к его постели. Он увидел, что Нил сидит на краю кровати и сам не знал, испытывать ему от этого облегчение или тревогу.
— Нил, ты как?
Нил странно посмотрел на него и затем отвел взгляд.
— Я в порядке.
— Пора принять еще ибупрофена, Кэффри.
На этот раз Нил на него не посмотрел и ничего не ответил. Питер вытряхнул из бутылочки на ладонь несколько капсул и протянул ему.
— Нил?
Тот, пощипывая плед, продолжал его игнорировать. Питер подошел ближе и заметил яркий темный румянец на щеках Нила.
— Черт! — Питер потянулся потрогать лоб, но на этот раз Нил отреагировал: он отстранился, и на его лице отразился стресс.
— Не надо, — его тон не был резким, только... излучал боль. Питер растерянно убрал руку, внутри поселилось нехорошее предчувствие. — Пожалуйста, не надо, — попросил Нил. — От этого только хуже.
— От чего хуже, Нил?
Стресс Нила, казалось, только усилился, дыхание стало тяжелее, он провел рукой по волосам.
— Ты знаешь от чего, Питер. Ты не должен больше вот так приходить. От этого только хуже, когда я просыпаюсь, — Нил поднял взгляд, и Питер потрясенно вздрогнул, увидев, что его глаза наполняются слезами. — Я не хочу забывать тебя, Питер, но ты в Нью-Йорке, а я не могу туда вернуться, — стресс теперь слышался и в его голосе, заметно повышая тон. — Так что, ты должен перестать это делать. Перестань приходить. От этого слишком больно. Перестань. Пожалуйста. — На последнем — молящем — слове у него сорвался голос, и он отвернулся, словно отпуская Питера, потом вытер глаза и опустил голову на руку.
У Питера сжалось сердце — все части головоломки встали на место, и он понял, что происходит. Он опустился на край кровати, мягко положил руку Нилу на плечо и успокаивающе сжал.
— Черт, Кэффри, это не сон. Я клянусь.
— Это всегда сон, — пробормотал Нил, в его словах отчетливо слышалась тяжелая печаль. Питер осторожно потянул его за плечо, поворачивая лицом к себе — Нил по-прежнему сидел, опустив голову на руку, и не смотрел на него.
— На этот раз все реально, приятель. Ты в Нью-Йорке. Ты сейчас сильно заболел, но ты дома.
— Дома? — у Нила сдавило горло.
— Да. Ты дома.
Нил наконец поднял голову и пристально посмотрел на Питера — таким взглядом он обычно изучал, подделка перед ним или нет. Питер дал ему несколько минут себя поразглядывать, а потом внезапно притянул Нила к себе и обхватил обеими руками. Ощутив пылающий жар его тела, Питер беспокойно сжал губы, но не отпустил, только сильнее обнял. Он почувствовал, как рука Нила поднялась, осторожно провела его руке и безвольно упала, а сам Нил устроился у него под боком. Его плечи очень заметно вздрагивали, а на рубашке Питера начало расплываться небольшое влажное пятно.
Осторожно поглаживая по спине его, угнездившегося рядом, Питер, к собственному потрясению, обнаружил, что сам очень близок к слезам. В болезни вообще всегда было что-то кричаще хрупкое и ранимое, а сейчас она полностью обрушила защитные стены Нила и оставила его совсем нехарактерно доверчивым. У Питера сдавило в груди при мысли, что Нил жил на острове мечты, но во сне тосковал, грезил о Нью-Йорке. И не просто о Нью-Йорке, а... о Питере.
Однако здесь Питер вступал на путь эмоциональной рефлексии, из которой он не был уверен, что сможет легко выбраться, а Нилу сейчас требовалась его помощь, так что он заставил себя встряхнуться, с силой поморгал и потом потянулся к бутылочке с ибупрофеном.
— Ладно, Кэффри, давай снизим твой жар и посмотрим, получится ли у нас вернуть тебя обратно домой.
* * *
Нил был на Кабо-Верде. Он бежал по пляжу — обессиленный, потный, горячий, — оглядываясь по сторонам и просто желая хоть как-нибудь охладиться. Ему очень хотелось оказаться где-то в прохладном и знакомом месте, где-то вроде... Нью-Йорка. Но вокруг были только песок, солнце, жар, пот и снова песок, а он на самом деле хотел только одного — снова быть в Нью-Йорке, а он застрял здесь, в жаре и песке, и он был таким горячим... что-то холодное вдруг коснулось сзади его шеи, и Кабо-Верде милосердно начало растворяться.
Следующее ощущение было не из приятных. Болела голова, болели плечи, болели руки, лежащие на какой-то твердой поверхности. Нил потер глаза и открыл их, чтобы понять, где находится. И его взгляд упал на Питера.
Вот черт. Разум наводнили воспоминания о придуманной болезни, которая сейчас грозила вернуться к нему бумерангом. Нил выпрямился на стуле:
— Я звонил, что заболел.
— Я знаю, — Питер нахмурился, — Я вижу, почему.
— Видишь? — Нила поразился, как легко Питер принял его притворное оправдание.
— Да... — Питер казался обеспокоенным. — У тебя есть термометр, Кэффри?
Термометр — это плохо, это его сразу разоблачит.
— Питер, в этом нет необходимости.
— Нил, у тебя сильный жар. Я хочу посмотреть, насколько высокая у тебя температура.
— У меня жар?
— Да, мистер Сахара. Термометр?
— М-м, — Хотя. Может, он действительно заболел. Это бы объяснило... многое. — В шкафчике в ванной...
Питер ушел за градусником, а Нил с трудом воспротивился искушению снова улечься на стол. Он внезапно почувствовал и озноб, и головную боль, и обессиливающую усталость. В том, что он заболел, больше не было никаких сомнений.
Питер вернулся, осторожно сунул термометр Нилу под язык и положил руку на плечо. Нил остро чувствовал его прикосновение — прохлада против жара, большой палец Питера, водящий небольшие круги по гиперчувствительной от лихорадки коже.
— 102,7, — обеспокоенно сказал Питер, вынув градусник у него изо рта. — Ты здорово заболел, Нил.
— Я в порядке, Питер. Это наверное просто... — Кабо-Верде вернулось: палящее солнце, от которого болела голова, обжигающе горячий песок... Нил попытался от них отгородиться.
— Голова болит? — в голосе Питера слышалось сочувствие.
— Немного, — выкрутился Нил, но Питер сразу пришел к неправильным выводам.
— Мне это не нравится, отпрошусь-ка я на оставшуюся часть дня...
— Нет! — прервал его Нил. Конечно, он хотел, чтобы Питер остался и хоть на время удержал Кабо-Верде и все остальное в стороне, но последнее, чего он желал, это чтобы у Питера возникли дополнительные неприятности. — Не надо, я правда в порядке, а ты и так уже в собачьей клетке...
— Если за неявку сегодня на полдня меня отправят в дворовую конуру, пусть так и будет.
— Питер, со мной все нормально, — Нил ничего не смог поделать с приступом озноба, прокатившимся по спине, и вздохнул, поскольку Питер кинул на него взгляд.
— М-м... ты уверен в этом?
Он услышал, как Питер отошел в сторону и начал спорить по телефону со своим начальником, а затем вернулся и накинул Нилу на плечи что-то приятное и теплое. Поглощенный мыслями о жаре Кабо-Верде, Нил даже не понимал, как ему холодно, пока Питер не дал ему этот плед. От нежности жеста Нил даже сморгнул несколько слезинок, в которых он винил свою лихорадку.
А Питер сунул ему ибупрофен, поднял на ноги, и доведя до кровати, помог там устроиться.
— Ты правда не обязан это делать, Питер, — не особенно убедительно заспорил Нил, и чуть не заснул, ожидая ответа.
— Отдохни немного, — сказал Питер.
* * *
Нил проснулся, и у него упало сердце. Сны вернулись. Ему почти хотелось снова заснуть и вернуться в сон о Нью-Йорке: о Питере, который с такой нежностью о нем заботился и о том, что он дома. Но он не дома — он на Кабо-Верде, полным горячего песка, палящего солнца и полнейшей, отчаянной тоски по возможности покинуть этот островной рай. Нил скинул одеяла, они душили его своим жаром вдобавок к солнцу, которое пекло ему кожу, он это чувствовал.
Он поднял глаза и увидел, что к нему направляется Питер. Интересно. Значит, он на самом деле еще не проснулся.
— Нил, ты как? — спросил Питер-из-Сна.
— Я в порядке, — по привычке ответил Нил и осознал, что говорит с собственным сновидением. Проблема была в том, что какими бы замечательными эти сны не были, в итоге от них становилось только хуже. Он никогда не обретет счастья на этом прекрасном острове, если Нью-Йорк так и останется с самого начала застрявшим у него в голове. Нью-Йорк — это все, чего он сейчас хотел, но именно Нью-Йорка он никогда больше не получит, неважно, насколько отчаянно ему этого хочется. Лучше о нем забыть.
— Пора принять еще ибупрофена, Кэффри. — Эти слова казались какими-то случайными, ни с чем не связанными, и Нил проигнорировал Питера-из-Сна — это было трудно, но необходимо.
— Нил? — Нил продолжал его игнорировать и уставился на одеяло. Может, тогда Питеру-из-Сна наскучит, и он уйдет.
Но Питер-из-Сна подошел ближе.
— Черт! — выругался он, хотя Нил не понял, почему, и потом потянулся к Нилу. Это Нил уже не мог игнорировать, это было опасно: если сновидение к нему прикоснется, это будет слишком реально, и он может испытать искушение в нем остаться.
— Не надо, Пожалуйста, не надо, — взмолился Нил Питеру-из-Сна. — От этого только хуже.
— От чего хуже, Нил?
— Ты знаешь от чего, Питер. Ты не должен больше вот так приходить. От этого только хуже, когда я просыпаюсь, — он даже не потрудился стереть выступившие слезы. — Я не хочу забывать тебя, Питер, но ты в Нью-Йорке, а я не могу туда вернуться. Так что, ты должен перестать это делать. Перестань приходить. От этого слишком больно. Перестань. Пожалуйста. — Надеясь, что теперь Питер-из-Сна наконец поймет намек, Нил отвернулся и опустил ноющую голову на руку.
На мгновение наступила тишина, потом Нил почувствовал, что матрас чуть прогнулся под чьей-то тяжестью, и его плечо сжала чья-то рука.
— Черт, Кэффри, это не сон. Я клянусь.
— Это всегда сон, — пробормотал Нил, не желая поощрять настойчивость Питера-из-Сна и одновременно до боли желая, чтобы тот был реален. Он ощутил, что рука на плече куда-то его тянет, разворачивает.
— На этот раз все реально, приятель. Ты в Нью-Йорке. Ты сейчас сильно заболел, но ты дома.
— Дома? — Нил чувствовал, что у него едва не сорвался голос. Это было слишком... слишком много, чтобы надеяться.
— Да. Ты дома. — Слова звучали так маняще, что Нил рискнул поднять взгляд. Рядом был Питер, ранее известный как Питер-из-Сна, но только теперь, когда Нил мог близко видеть его лицо и знакомые карие глаза, смотревшие на него сейчас с беспокойством и привычным теплом, он подумал... что может быть, возможно...
А затем Питер сделал нечто, что мог сделать только реальный Питер — он обнял Нила рукой за плечо и притянул к себе. Он был теплый, прочный, настоящий — совсем не как Питер-из-Сна, и его прохладная рука успокаивающе поглаживала Нила по спине. Нил провел пальцами по руке Питера, ощущая костюмную ткань сомнительного качества — реальную ткань дешевых костюмов реального Питера. И почему-то эта ткань и объятие наконец смогли убедить его, что все действительно происходит в реальности. Он устроился под боком у Питера, переполненный значением происходящего. Он дома. Действительно, по правде дома.
Он, может, и не сразу перестал плакать, но это не имело значения, потому что Питер просто поглаживал его по спине и молчал (и Нил начинал подозревать, что, наверное, заболел и тогда ему это, вероятно, простительно). Кожа по-прежнему ощущалась так, словно он оставался на Кабо-Верде — словно солнце палило ее немилосердным жаром, но когда он открыл глаза, то это оказалась квартира Джун, а рядом — Питер, подсовывающий ему в рот лекарство и прохладную воду.
"Не на Кабо-Верде, — уверил себя Нил. — Дома".
@темы: фики, мои переводы, White Collar
вторник, 22 марта 2022
petergirl
Название: Он не тяжелый...
Автор: rabidchild
Переводчик: petergirl
Оригинал: He Ain't Heavy...
Рейтинг: PG-13
Жанры: джен, АУ, драма, психология
Размер: 1382 слова
Герои: Питер, Нил, Моззи, Диана, Элизабет
Описание: Выясняется, что у Питера и Моззи несколько больше общего, чем одна дружба с Нилом…
Комментарий автора: Я думаю, это немного крэк, и конечно, притянуто за уши…
Комментарий переводчика: разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьПитер глянул на стоящую в дверях кабинета Диану, рассеяно кинул ей «Привет, Ди», и вернулся к разборке своей электронной почты. Потом его сосредоточенный на письмах мозг все же зарегистрировал нервно-раздраженное состояние Дианы, и он посмотрел на нее как следует.
Диана стояла в дверном проеме и дрожала, как осиновый лист — то, как тряслась в ее руке папка, только усиливало и подчеркивало этот факт. Она была бледной, губы почти бесцветные, и ее, похоже, могло в любую секунду вырвать. Она рефлекторно сглотнула, и Питеру показалось, что ее действительно вот-вот стошнит на нервной почве.
— Ди? — позвал Питер. Его наконец нагнала тревога за верную сотрудницу и друга, он вскочил и бросился к ней.
Питер взял Диану под руку и подвел к креслам для посетителей перед своим столом — и тот факт, что она это позволила, только усилил его тревогу. Диана опустилась в кресло и буквально поникла над подлокотником, как увядший цветок. Питер схватил со стола пустую папку и стал осторожно ее обмахивать.
— Спасибо, — произнесла Диана, как только к ней вернулось некоторое самообладание. — Мне это было нужно.
— Что случилось? С тобой все в порядке? А с Кристи?
Диана посмотрела на него пустым взглядом, потом отрицательно покачала головой.
— Нет. То есть, да, со мной и с Кристи все хорошо. Прости, если произвела иное впечатление. Просто... я только что получила результаты лабораторных исследований по делу Педерсона и… — она смолкла, ее лицо снова отразило крайнее потрясение.
— Диана Вэлери Бэрриган, — произнес Питер, игнорируя ее поднятые брови при упоминании ненавистного ей среднего имени, — если ты сейчас же не скажешь мне, что у тебя в этой папке, я разжалую тебя в клерки.
— Хорошо, — она отдала ему папку и стала рассказывать: — Я не знаю, как это получилось, но в команде по сбору улик серьезно напортачили. Они на месте преступления взяли образцы крови...
— О, — произнес Питер, и в его мозгу "щелкнуло" значение сказанного. По делу Педерсона была проведена сложная операция, в которой им потребовались слесарные знания Моззи. Операция, к их неожиданному шоку, вылилась в перестрелку, где, к огромному огорчению Питера, Моззи задело пулей. Рана была легкой, и Моз отнесся к ней на удивление спокойно, так что Питер понадеялся, что на этот раз он обойдется без ожидаемого "представления".
Но если кровь проанализировали, значит, Моз теперь в системе, и убрать его оттуда будет практически невозможно. И сообщать эту новость всем известному параноику — настоящий урок терпения. Питеру совершенно не улыбалось этим заниматься.
— Ди, я знаю, что ты чувствуешь. Мы можем подать документы на отсечение этой улики от расследования, не вини себя так. Конечно, это твое расследование, но такое случается...
— Они прогнали его ДНК через CODIS, — продолжала Диана, игнорируя попытки Питера ее успокоить. — И сравнили с имеющимися образцами агентов ФБР. Очевидно, сейчас они так делают. И получили родственное совпадение.
— Что? У Моза кто-то из родственников работает в Бюро? — Питер устыдился собственного ликования, потянулся к Диане за папкой и открыл ее. На листке были результаты анализа: у Моза среди агентов был сводный брат. Интересно, кому так не провезло? Кто этот неудачливый олух, которому выпал такой эксцентричный новый родственник?
— Посмотри на имя, — странно сдавленным голосом произнесла Ди как раз в ту минуту, когда глаза Питера нашли на странице имя.
СОВПАДЕНИЕ ПО СИБЛИНГУ: СПЕЦИАЛЬНЫЙ АГЕНТ ПИТЕР БЁРК
— Гм. Да. Так. Ну, — Питер больше минуты продолжал в том же духе.
— Босс?
— Закрой дверь, когда будешь уходить, — единственное, что он сумел выговорить.
— Милый, что ты имеешь в виду под тем, что Моззи — твой сводный брат? — спросила Элизабет и в буквальном смысле почесала в затылке. — Ты же единственный ребенок.
— Ну, очевидно, мой дорогой папуля хорошо "порезвился", прежде чем остепениться с моей матерью. Или после того. Сколько вообще Мозу лет? Он старше меня? А, черт, я не хочу думать о том, что мой отец занимался сексом! — Питер вышагивал взад-вперед по кухне, а Элизабет, следуя за ним, поворачивала голову то влево, то вправо, как будто смотрела теннисный матч в замедленной съемке. — Я имею в виду, это же мой папа, у которого волосы из ушей лезут, и который разыгрывал меня с "потяни палец", когда мне было девять!
— И который, видимо, нашел себе немного странноватую даму, — тихо прокомментировала Элизабет.
— Эл!
— Сейчас полседьмого утра, — счел необходимым проинформировать его Нил, озадачено почесывая голую грудь. — И суббота, — услужливо добавил он. Что должно было читаться как "лучше бы оно того стоило".
Питер посмотрел на него, пытаясь отыскать в себе сочувствие, но очевидно не преуспел, поскольку Нил внезапно напрягся лицом и телом:
— О нет! Кто-то умер?
— Нет! Нет.
Но Питер только и мог, что стоять в дверном проеме и беззвучно шевелить губами. Беззвучно — потому что слова отказывались покидать его разум.
— Питер?
— Моззи — мой брат, — вот, слова наконец сказаны. Хотя Питер едва сознавал, что их произнес.
— Повтори.
— Нет.
— С чего ты взял?
Питер протянул ему изрядно потрепанную теперь папку, Нил цапнул ее и раскрыл.
— Моззи — твой брат? — произнес он, дважды перечитав результаты.
— Можно, я сяду? — не дожидаясь ответа, Питер устало добрел до дивана и сел, сжимая руками голову.
— Ты в порядке? — Нил стоял над Питером, протягивая ему стакан воды, который тот с благодарностью принял, хотя и не испытывал жажды.
— Конечно. Конечно, я в порядке.
— Нет, ты не в порядке. Если бы ты был в порядке, тебя бы здесь не было, ты был бы в постели со своей женой.
— Говорю тебе, я в норме. У меня были полные 12 часов, чтобы это принять, ясно?
— Ясно.
— Моззи. Моззи не будет в порядке.
— Нет, не будет. — Нил с силой опустился на противоположный конец дивана. — Я скажу ему.
— Ты... нет. Я не могу просить тебя об этом.
— Он примет это лучше, если услышит от меня...
— С этим я спорить не могу.
— Я ЧАСТИЧНО КОСТЮМ?!? — завопил, завизжал, запричитал Моззи, и Питер всем телом вздрогнул. Элизабет сжала его руку, оказывая такую необходимую сейчас поддержку, хотя Питер подозревал, что в действительности она хотела быть уверена, что он не сбежит.
Голос Нила доносился тихим, явно успокаивающим бормотанием, но Питер не мог различить, что именно он говорит. А Моз все продолжал кричать, и слова «ЗАГОВОР!», «ПРЕДАТЕЛЬСТВО!», «ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ!» вплывали в гостиную Джун, все прибавляя и прибавляя в страсти и громкости.
Потом на лестнице раздались шаги, и в дверном проеме появился Моззи, трясущийся и смертельно бледный.
— Никогда больше со мной не заговаривай, — негромко сказал он Питеру и вышел из дома.
— Все прошло нормально, — невозмутимо сообщил Нил, спускаясь по лестнице и выходя вслед за Мозом.
— Питер.
Бёрк поднял глаза от отчета, в который пытался вникнуть весь последний час, и быстро поднялся на ноги.
— Моз, — осторожно поприветствовал он гостя и жестом показал ему садиться.
Тот факт, что Моззи пришел к нему в офис, был по значимости для Питера весьма "говорящим" — он знал, какое отвращение тот испытывает к людям из правительства. Моззи сел и посмотрел на Питера с, как тому показалось, тщательно выверенным каменным выражением. С выражением, которое абсолютно ничего не выдавало, и как Питер знал, должно было показать наблюдателю все — и одновременно ничего. Все эмоции, мысли, реакции мог "предоставить" этому лицу лишь тот, кто сидел напротив. И Питер невольно вошел в эту роль.
«Любимый сын, — представил он, как говорит ему лицо Моза. — На сколько матчей Малой лиги он тебя водил, на сколько семейных пикников?»
Питер прочистил горло. Лицо Моза оставалось все таким же безразличным.
«Он отправил тебя в колледж, был на твоей свадьбе. Сколько раз он говорил, что любит тебя, что тобой гордится?»
Питер заерзал, грудь внезапно сдавило. Моз моргнул.
«А я все это время был брошен в приюте, мне приходилось своим умом выживать на улице. У тебя дома было тепло? Ты плавил на огне зефирки?»
«Ты знаешь, что я провел свою юность бездомным?»
— Моз... — начал Питер, не в силах больше выносить обвинения, которые метало в него каменное лицо Моззи.
Но когда тот, обрывая Питера, заговорил, в его словах не было ничего, что по предположению Питера, могло выражать его лицо.
Словами, на самом деле сорвавшимися с губ Моззи, были:
— Он сейчас жив?
— Да.
Выражение лица Моза стало чуть более открытым, взгляд смягчился, и когда он снял очки, чтобы протереть их подолом рубашки, Питер увидел в его глазах слезы.
— Он знал обо мне?
— Теперь знает.
Моз кивнул.
— Ты хотел бы с ним встретиться? — спросил Питер.
От переводчика: Название — из песни He Ain't Heavy, He's My Brother (Он не тяжелый, он мой брат) (The Hollies). Перевод: https://www.amalgama-lab.com/songs/h/hollies/he_ain_t_heavy_he_s_my_brother.html
Автор: rabidchild
Переводчик: petergirl
Оригинал: He Ain't Heavy...
Рейтинг: PG-13
Жанры: джен, АУ, драма, психология
Размер: 1382 слова
Герои: Питер, Нил, Моззи, Диана, Элизабет
Описание: Выясняется, что у Питера и Моззи несколько больше общего, чем одна дружба с Нилом…
Комментарий автора: Я думаю, это немного крэк, и конечно, притянуто за уши…
Комментарий переводчика: разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьПитер глянул на стоящую в дверях кабинета Диану, рассеяно кинул ей «Привет, Ди», и вернулся к разборке своей электронной почты. Потом его сосредоточенный на письмах мозг все же зарегистрировал нервно-раздраженное состояние Дианы, и он посмотрел на нее как следует.
Диана стояла в дверном проеме и дрожала, как осиновый лист — то, как тряслась в ее руке папка, только усиливало и подчеркивало этот факт. Она была бледной, губы почти бесцветные, и ее, похоже, могло в любую секунду вырвать. Она рефлекторно сглотнула, и Питеру показалось, что ее действительно вот-вот стошнит на нервной почве.
— Ди? — позвал Питер. Его наконец нагнала тревога за верную сотрудницу и друга, он вскочил и бросился к ней.
Питер взял Диану под руку и подвел к креслам для посетителей перед своим столом — и тот факт, что она это позволила, только усилил его тревогу. Диана опустилась в кресло и буквально поникла над подлокотником, как увядший цветок. Питер схватил со стола пустую папку и стал осторожно ее обмахивать.
— Спасибо, — произнесла Диана, как только к ней вернулось некоторое самообладание. — Мне это было нужно.
— Что случилось? С тобой все в порядке? А с Кристи?
Диана посмотрела на него пустым взглядом, потом отрицательно покачала головой.
— Нет. То есть, да, со мной и с Кристи все хорошо. Прости, если произвела иное впечатление. Просто... я только что получила результаты лабораторных исследований по делу Педерсона и… — она смолкла, ее лицо снова отразило крайнее потрясение.
— Диана Вэлери Бэрриган, — произнес Питер, игнорируя ее поднятые брови при упоминании ненавистного ей среднего имени, — если ты сейчас же не скажешь мне, что у тебя в этой папке, я разжалую тебя в клерки.
— Хорошо, — она отдала ему папку и стала рассказывать: — Я не знаю, как это получилось, но в команде по сбору улик серьезно напортачили. Они на месте преступления взяли образцы крови...
— О, — произнес Питер, и в его мозгу "щелкнуло" значение сказанного. По делу Педерсона была проведена сложная операция, в которой им потребовались слесарные знания Моззи. Операция, к их неожиданному шоку, вылилась в перестрелку, где, к огромному огорчению Питера, Моззи задело пулей. Рана была легкой, и Моз отнесся к ней на удивление спокойно, так что Питер понадеялся, что на этот раз он обойдется без ожидаемого "представления".
Но если кровь проанализировали, значит, Моз теперь в системе, и убрать его оттуда будет практически невозможно. И сообщать эту новость всем известному параноику — настоящий урок терпения. Питеру совершенно не улыбалось этим заниматься.
— Ди, я знаю, что ты чувствуешь. Мы можем подать документы на отсечение этой улики от расследования, не вини себя так. Конечно, это твое расследование, но такое случается...
— Они прогнали его ДНК через CODIS, — продолжала Диана, игнорируя попытки Питера ее успокоить. — И сравнили с имеющимися образцами агентов ФБР. Очевидно, сейчас они так делают. И получили родственное совпадение.
— Что? У Моза кто-то из родственников работает в Бюро? — Питер устыдился собственного ликования, потянулся к Диане за папкой и открыл ее. На листке были результаты анализа: у Моза среди агентов был сводный брат. Интересно, кому так не провезло? Кто этот неудачливый олух, которому выпал такой эксцентричный новый родственник?
— Посмотри на имя, — странно сдавленным голосом произнесла Ди как раз в ту минуту, когда глаза Питера нашли на странице имя.
СОВПАДЕНИЕ ПО СИБЛИНГУ: СПЕЦИАЛЬНЫЙ АГЕНТ ПИТЕР БЁРК
— Гм. Да. Так. Ну, — Питер больше минуты продолжал в том же духе.
— Босс?
— Закрой дверь, когда будешь уходить, — единственное, что он сумел выговорить.
* * *
— Милый, что ты имеешь в виду под тем, что Моззи — твой сводный брат? — спросила Элизабет и в буквальном смысле почесала в затылке. — Ты же единственный ребенок.
— Ну, очевидно, мой дорогой папуля хорошо "порезвился", прежде чем остепениться с моей матерью. Или после того. Сколько вообще Мозу лет? Он старше меня? А, черт, я не хочу думать о том, что мой отец занимался сексом! — Питер вышагивал взад-вперед по кухне, а Элизабет, следуя за ним, поворачивала голову то влево, то вправо, как будто смотрела теннисный матч в замедленной съемке. — Я имею в виду, это же мой папа, у которого волосы из ушей лезут, и который разыгрывал меня с "потяни палец", когда мне было девять!
— И который, видимо, нашел себе немного странноватую даму, — тихо прокомментировала Элизабет.
— Эл!
* * *
— Сейчас полседьмого утра, — счел необходимым проинформировать его Нил, озадачено почесывая голую грудь. — И суббота, — услужливо добавил он. Что должно было читаться как "лучше бы оно того стоило".
Питер посмотрел на него, пытаясь отыскать в себе сочувствие, но очевидно не преуспел, поскольку Нил внезапно напрягся лицом и телом:
— О нет! Кто-то умер?
— Нет! Нет.
Но Питер только и мог, что стоять в дверном проеме и беззвучно шевелить губами. Беззвучно — потому что слова отказывались покидать его разум.
— Питер?
— Моззи — мой брат, — вот, слова наконец сказаны. Хотя Питер едва сознавал, что их произнес.
— Повтори.
— Нет.
— С чего ты взял?
Питер протянул ему изрядно потрепанную теперь папку, Нил цапнул ее и раскрыл.
— Моззи — твой брат? — произнес он, дважды перечитав результаты.
— Можно, я сяду? — не дожидаясь ответа, Питер устало добрел до дивана и сел, сжимая руками голову.
— Ты в порядке? — Нил стоял над Питером, протягивая ему стакан воды, который тот с благодарностью принял, хотя и не испытывал жажды.
— Конечно. Конечно, я в порядке.
— Нет, ты не в порядке. Если бы ты был в порядке, тебя бы здесь не было, ты был бы в постели со своей женой.
— Говорю тебе, я в норме. У меня были полные 12 часов, чтобы это принять, ясно?
— Ясно.
— Моззи. Моззи не будет в порядке.
— Нет, не будет. — Нил с силой опустился на противоположный конец дивана. — Я скажу ему.
— Ты... нет. Я не могу просить тебя об этом.
— Он примет это лучше, если услышит от меня...
— С этим я спорить не могу.
* * *
— Я ЧАСТИЧНО КОСТЮМ?!? — завопил, завизжал, запричитал Моззи, и Питер всем телом вздрогнул. Элизабет сжала его руку, оказывая такую необходимую сейчас поддержку, хотя Питер подозревал, что в действительности она хотела быть уверена, что он не сбежит.
Голос Нила доносился тихим, явно успокаивающим бормотанием, но Питер не мог различить, что именно он говорит. А Моз все продолжал кричать, и слова «ЗАГОВОР!», «ПРЕДАТЕЛЬСТВО!», «ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ!» вплывали в гостиную Джун, все прибавляя и прибавляя в страсти и громкости.
Потом на лестнице раздались шаги, и в дверном проеме появился Моззи, трясущийся и смертельно бледный.
— Никогда больше со мной не заговаривай, — негромко сказал он Питеру и вышел из дома.
— Все прошло нормально, — невозмутимо сообщил Нил, спускаясь по лестнице и выходя вслед за Мозом.
* * *
— Питер.
Бёрк поднял глаза от отчета, в который пытался вникнуть весь последний час, и быстро поднялся на ноги.
— Моз, — осторожно поприветствовал он гостя и жестом показал ему садиться.
Тот факт, что Моззи пришел к нему в офис, был по значимости для Питера весьма "говорящим" — он знал, какое отвращение тот испытывает к людям из правительства. Моззи сел и посмотрел на Питера с, как тому показалось, тщательно выверенным каменным выражением. С выражением, которое абсолютно ничего не выдавало, и как Питер знал, должно было показать наблюдателю все — и одновременно ничего. Все эмоции, мысли, реакции мог "предоставить" этому лицу лишь тот, кто сидел напротив. И Питер невольно вошел в эту роль.
«Любимый сын, — представил он, как говорит ему лицо Моза. — На сколько матчей Малой лиги он тебя водил, на сколько семейных пикников?»
Питер прочистил горло. Лицо Моза оставалось все таким же безразличным.
«Он отправил тебя в колледж, был на твоей свадьбе. Сколько раз он говорил, что любит тебя, что тобой гордится?»
Питер заерзал, грудь внезапно сдавило. Моз моргнул.
«А я все это время был брошен в приюте, мне приходилось своим умом выживать на улице. У тебя дома было тепло? Ты плавил на огне зефирки?»
«Ты знаешь, что я провел свою юность бездомным?»
— Моз... — начал Питер, не в силах больше выносить обвинения, которые метало в него каменное лицо Моззи.
Но когда тот, обрывая Питера, заговорил, в его словах не было ничего, что по предположению Питера, могло выражать его лицо.
Словами, на самом деле сорвавшимися с губ Моззи, были:
— Он сейчас жив?
— Да.
Выражение лица Моза стало чуть более открытым, взгляд смягчился, и когда он снял очки, чтобы протереть их подолом рубашки, Питер увидел в его глазах слезы.
— Он знал обо мне?
— Теперь знает.
Моз кивнул.
— Ты хотел бы с ним встретиться? — спросил Питер.
От переводчика: Название — из песни He Ain't Heavy, He's My Brother (Он не тяжелый, он мой брат) (The Hollies). Перевод: https://www.amalgama-lab.com/songs/h/hollies/he_ain_t_heavy_he_s_my_brother.html
@темы: фики, мои переводы, White Collar
воскресенье, 06 марта 2022
petergirl
Название: Так все начиналось
Автор: Jet44
Переводчик: petergirl
Оригинал: And So It Began
Рейтинг: PG-13
Жанр: броманс, дружба, ангст, эмоциональный hurt/comfort, тюрьма, пре-канон
Размер: Миди (24 306 тыс слов)
Герои: Нил Кэффри, Питер Берк, Элизабет Берк
Описание: Когда Нила — человека, впервые осужденного и за ненасильственное преступление — отправляют в тюрьму максимально строгого режима, Питер чувствует себя ужасно, но ничего не может с этим поделать. Теперь же, четыре года спустя, он получает возможность помочь обаятельному молодому преступнику. Но стоит ли это такого риска?
Комментарии переводчика: Разрешение на перевод есть.
Примечания автора: Эти главы, вероятно, больше соответствуют третьему сезону, чем первому в смысле отношений Нила и Питера. Ну застрелите меня, я в этом сериале больше люблю броманс и аспект заботливости, чем антагонизм. Мой Питер более сострадателен, а мой Нил лучше как человек, чем было вначале. Этот фик, в основном, исполнение желаемого — и я знаю, что подобное желаемое есть у многих из нас, так что я поставила его на первое место по сравнению с вхарактерностью персонажей этого периода времени.
Меня очаровывает, что Питер пришел за Нилом после того, как сначала отверг саму идею сделки как смехотворную. Ничего не могу с собой поделать, я вижу в этом акт заботы, потому что брать Нила на поруки значило для Питера не меньший риск для карьеры, чем возможный потенциал полезности. Со стороны Нила тоже с самого начала было доверие и привязанность, несмотря на то, что он использовал Питера для достижения свои целей. В конце сезона он без сожаления оставляет всех... но только попытка попрощаться с Питером на взлетно-посадочной полосе вызывает у него на глазах слезы. И Питер это понимает.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ? Их немного. Но на случай возможных триггеров или слишком "взрослых" тем фика, я скажу, что согласна с концепцией, что Нил подвергался риску сексуального насилия и суицида. Фик может содержать отсылки к физическому насилию, заключению в "одиночке", жестокому обращению в детстве (конкретно это не про Нила - прим. переводчика) и прочим неприятным вещам. Но ни что из этого не графично и не происходит "на экране". Это история зарождения дружбы, а не "Нил сидит в адской тюрьме, засунутый туда бесчувственным Питером Берком, который считает что тот заслужил страдания".
О, и да. История не совсем линейна.
12 глава и эпилог на фикбуке.
1 глава - Поздравления с днем рожденияОткрытки на день рождения
ПИТЕР
Питер опустил голову на руки. Он поймал Нила Кэффри, воспользовавшись женщиной, которую тот любил, разбил напрочь его защиту на слушании и даже выступил против него на комиссии по условно-досрочному освобождению.
Нил присылал ему поздравительные открытки на день рождения. Не садистские насмешки типа "Я знаю, где ты живешь и работаешь" — настоящие поздравления.
Нил был из рода мошенников. "Вел" одну из самых долгих и изматывающих гонок, которые были у Питера — нет, пожалуй, даже самую изматывающую. Сбежал из тюрьмы. Был заново пойман тем же самым агентом. И почти тут же обратился к вышеназванному агенту с просьбой дать ему снова свободу.
Молодец, отлично меня поймал. А теперь выпусти, как форель-маломерку, и сделаем это снова? Нил, наверное, был первым человеком, который пытался организовать себе побег из тюрьмы с помощью агента ФБР.
Хорошая попытка, Нил.
Несколько ниже обычных ниловых стандартов, но он и не перетрудился.
Я знаю, что тюрьма максимально строгого режима меня не удержит, но ты ведь знаешь что удержало бы меня, правда? Что-то, что я могу срезать простыми ножницами!
Может, и удержало бы, если бы у них было высокотехнологичное средневековье, а крепко заваренный браслет был бы сделан из стали, которую невозможно разрезать. На этом Нил бы, скорее всего, пошел к своему верному другу, мастеру алхимии, и соорудил бы зелье, чтобы расплавить браслет. Так что, даже в фэнтези это бы не прокатило.
Бедный пацан.
Питер ему искренне сочувствовал, когда уходил из комнаты для свиданий, оставляя его в этом месте еще на четыре года. Он сжал Нилу плечо и пожалел, что не может сделать для него большего. Нил во многих отношениях был милым парнем. Питер не знал, какие есть в распоряжении тюрьмы процедуры для наказания и усиления мер безопасности против беглецов, но не сомневался, что приятными они не будут.
Может, стоило сделать то, что он насмешливо предлагал Нилу. Начать писать ему о расследованиях. Хотя если ФБР станет спрашивать у Нила совета, его эго подскочит до небес, и вся преступная братия окажется посвящена в расследования агентства.
НИЛ
Нил сидел за столом в состоянии ступора — все его органы чувств транслировали лишь шок. Питер ему отказал. Его мечте положили конец, и ему ожидаемо было больно.
А потом Питеру понадобилось сделать одну из тех вещей, которые так давно превращали Нила в его друга. Питер давно ушел, а Нил до сих пор чувствовал на плече крепкое, дружеское пожатие — даже притом, что Питер сжал его плечо буквально на ходу и слишком быстро, чтобы тот успел среагировать.
Административное слушание по делу о побеге было назначено на завтра. Он однозначно отправится в "одиночку", вопрос только, сколько времени он там проведет. Был еще вариант оказаться в штрафном изоляторе, и Нил этого ужасно страшился. Из тюрьмы искать Кейт и так будет очень трудно, но это будет совершенно невозможно, пока он будет заперт в одной из этих ужасных бетонных коробок.
Он все еще ощущал на плече пальцы Питера, сжавшие его плечо, а еще — боль и тоску. Это мало чем отличалось от того, как Питер арестовал его в первый раз.
Убегая от Бёрка, Нил создал в голове свой образ этого агента ФБР. Изощренно умный, этичный, задорный, точно знающий, кто он такой и чего хочет в жизни. В сочетании его гуманности и уверенного контроля было что-то невероятно привлекательное.
Нил страшился ареста. Страшился, что Питер сойдет с пьедестала, швырнет его на капот, начнет играть с ним в грязные игры на допросе, и из достойного и утонченного врага станет просто еще одним полицейским.
Но пьедесталу лишь добавили блеска. Нил, с нетерпением ждавший лучшей за всю историю битвы умов, обнаружил, что чувствует себя до жалости перепуганным. И хуже того, он не в состоянии был это скрыть. А Питер ответил интуитивным состраданием, искренне его успокаивал, играл с ним и, что самое утешающее, не швырял его на капот.
Питер вошел с ним в следственный изолятор, успокаивающе придерживая рукой за спину, и растопил все остававшиеся барьеры Нила, оставив ему свой домашний номер на визитной карточке.
После чего он ушел, оставив Нила одного, и Нил осознал, что ему выворачивает душу не только то, что он под арестом или что попадет в тюрьму, но и то, что Питер ушел.
— Из нас получилась бы адская команда, — тихо сказал Нил призрачной тени Питера Берка, которая витала в воздухе. Затем он встал, собрался с духом и зашагал обратно в реальность.
ПИТЕР
Питер закрыл дверь и стиснул веки. Ему требовалось одиночество, чтобы посмотреть в лицо тому, что произошло.
Я поймал этого парня. И я злорадствовал. Это было одним из главных моментов моей карьеры — поймать Нила Кэффри.
И не только из-за самой задачи. Нил ему начал искренне нравиться, и Питер страшился получить звонок, что его тело выудили из реки.
Питеру было ненавистно везти Нила в следственный изолятор, но он сделал это, испытывая огромное облегчение и сочувствие. Может, Нил и не был сейчас доволен, но теперь он находился в относительной безопасности.
Питер был неотъемлемой частью системы судебного преследования и осуждения преступников. И сейчас это был странный опыт. Профессионально он ликовал, и на личном уровне радовался, что успел прибыть раньше какого-нибудь мафиози или наемных убийц. У него не было сомнений, что Кэффри следует отправить в тюрьму.
Но за время судебных разбирательств, они с Нилом много раз встречались глазами, и каждый раз Питер испытывал чувство привязанности к этому парню — вот именно к такому самодовольному, высокомерному и совершенно нераскаивающемуся. Нил же, со своей стороны, никогда не смотрел на Питера с ненавистью, в его взгляде никогда не читалось ни обвинений, ни боли. Напротив, его глаза часто слегка тепло улыбались.
Питеру никогда не приходило в голову, что Нил может в итоге оказаться где-нибудь, кроме гуманной, безопасной и относительно комфортабельной федеральной тюрьмы умеренного режима. Он постепенно стал испытывать искреннее желание помочь этому обаятельному, жизнерадостному юному заговорщику, и указанная тюрьма должна была стать местом и возможностью попытаться воплотить это в жизнь. Но судья вместо этого обрушил ему на голову свой приговор.
Когда суд огласил, к чему приговорили Нила, Питеру показалось, что он всадил парню нож в спину. И он увидел в его глазах настоящую панику, когда карающий федеральный судья совершил немыслимое и приговорил впервые осужденного за ненасильственное "беловоротничковое" преступление к заключению в самой суровой тюрьме штата.
Питер испытал желание подойти к судье и спросить, о чем, черт возьми, он вообще думал. Разумеется, Кэффри был виновен в достаточном количестве преступлений, чтобы получить и десять "пожизненных". Но приговаривают за то, что доказано, а не за то, что, по твоей мысли, человек мог совершить.
Судья начал зачитывать приговор, и Питер отвел взгляд. В зале суда не было никого, кому бы это было так же важно, как Кэффри. Кому бы сейчас зачитывали его будущее. Нил получит столько приватности, сколько нужно.
А потом Питер замер. Какого черта?
— Количество ваших баллов за психопатию по ОЛП позволяет мне без колебаний отнести вас к преступникам с высоким потенциалом рецидива, и по моему мнению, вас следует отнести в эту категорию. В федеральной системе вас бы классифицировали согласно вашим преступлениям и поведению под стражей. Но это было бы слишком большим снисхождением по отношению к вам, учитывая тот факт, что вам удалось "очаровать" своими эскападами даже офицера федерального следственного изолятора. Основываясь на этом, я приговариваю вас к заключению в тюрьме максимально строгого режима, а именно — в пенитенциарном учреждении Синг-Синг, сроком на четыре года.
Пенитенциарное учреждение Синг-Синг? Нил же федеральный заключенный, осужденный за федеральное преступление. Синг-Синг — это тюрьма штата. Тюрьма максимально строгого режима, подведомственная штату Нью-Йорк. Впервые осужденных за подделку федеральных документов обычно оправляли в тюрьму минимального режима. Хотя Питер подозревал, что из-за риска побега Кэффри мог оказаться и в тюрьме умеренного.
Он закрыл глаза. Вот черт, Кэффри, мне очень-очень жаль.
Когда он снова открыл глаза, бейлиф уже надел на Кэффри наручники. Тот тщательно контролировал выражение лица — оно не выражало никаких эмоций, но когда он встретился глазами с Питером, в них была мольба.
Изнемогая от чувства вины, Питер отправился за Кэффри, которого увели обратно в камеру предварительного заключения. Он был готов к ненависти и крикам в свой адрес.
Но вместо них в итоге обнаружил, что обнимает и успокаивает паникующего до гипервентиляции парня, который практически забрался к нему в объятия.
Чтобы попасть к Нилу, Питеру пришлось прокладывать себе дорогу сквозь толпу скучающих и неуступчивых судейских служащих. Он увидел, как глаза бейлифа сверкнули ненавистью при имени Кэффри.
— Он причиняет какие-то проблемы? — спросил Питер.
— Нет. Кроме как... ну, вы знаете, самим своим существованием.
Питер ничего не ответил, просто прошел следом за ним к камере Нила, подождал, пока бейлиф ее отопрет, зашел внутрь, захватив с собой складной стул, на который бейлиф ему показал, и постарался не вздрогнуть, когда за спиной с лязгом захлопнулась дверь камеры. Ничего себе.
Нил дрожал и дышал часто-часто. Кто-то — по-видимому, бейлиф — запер его здесь, даже не сняв наручники.
— Эй, дружище, — Питеру не понравилось видеть его в таком состоянии. Тот Нил Кэффри, за которым он столько времени гонялся, не знал страха. Иначе у него, возможно, сохранились бы остатки здравого смысла, которые бы заставили его остановиться намного раньше.
— Э.. эй.
Питер поставил складной стул перед Кэффри, сел и разомкнул на его запястьях наручники. Нил в ответ облапил Питера и вцепился в него мертвой хваткой.
Были десятки, если не сотни случаев, когда Питер стоял в стороне и наблюдал, как безжалостные закоренелые преступники получают приговоры, которые невозможно назвать иначе, кроме как насмешками над их жертвами. Сделки о признании вины позволяли монстрам уйти от правосудия.
И вот теперь жизнерадостного парня, совершенно не склонного ни к какому к насилию, хватали за шкирятник и бросали в самую отвратительную тюрьму штата.
Питер глубоко вздохнул. Он ничего не мог здесь поделать. Мог только помочь Кэффри справиться со случившимся, хотя сам чувствовал себя совершенно ужасно. Чуть-чуть расслабившись, Нил прижался лбом к ключице Питера и закрыл глаза. И от этого жеста у самого Питера подступили слезы.
Он знал, что не виноват. Это была вина судьи. И самого Нила. И его адвоката. Шокировало то, что Нил, казалось, понимал, что это не вина Питера.
Отсутствие пинков, криков и вспышек "Ты меня сюда притащил, ты это со мной сделал!" многое о нем говорили. На самом деле, Нил казалось, понимал, что он небезразличен Питеру — что тот пришел сюда, к нему в камеру, чтобы выразить сочувствие и поддержку. И это подкупало, как мало что в мире.
— Хочешь верь — хочешь нет, но я считаю, что это подлый и мелочный приговор, которого ты не заслуживаешь.
— Спасибо.
— Ты уже достаточно успокоился, чтобы услышать меня? — Мальчишка по-прежнему судорожно хватал ртом воздух, но все же кивнул. — Хорошо. Синг-Синг — это суровая тюрьма максимально строгого режима, и она адово пугает. Там разделенные решетками тюремные блоки и заключенные-убийцы, и я, черт подери, не могу поверить, что этот идиот отправил тебя туда. Но это уже не та тюрьма, о которой рассказывали страшные ужасы. Это не Синг-Синг тридцатилетней давности. Там нет жестокого обращения с заключенными.
Нила уже откровенно плакал, пытаясь как-то смириться.
— Четыре года. Они... просто... сказали, что хотят... хотят, чтобы я провел в страданиях четыре года. Четыре года до того, как я снова сяду за руль, смогу поплавать или увидеть Кейт, или даже тебя, или Моззи. Я... в следственном изоляторе мне необязательно было жить в камере. Я сидел там первые два дня и чуть не сошел с ума. Я был так... так благодарен, когда они меня оттуда забрали. Я не переживу четыре года в камере... Питер, я умру там.
Он задыхался от гипервентиляции, чувствуя, что правда сейчас умрет.
— Ты не умрешь, — мягко проговорил Питер. — И ты не будешь настолько несчастен, чтобы тебе этого захотелось. Ты сможешь видеться с Кейт, она сможет приходить к тебе на свидания, и Моззи тоже. Ты не будешь на другой планете, ты будешь в Нью-Йорке. И если ты захочешь, чтобы я сел в машину, приехал и напомнил тебе об этом, я это сделаю.
Питер не понимал, каким образом ему из всех людей удалось попасть в список тех, с кем Нилу невыносимо не видеться четыре года, но вот этот конкретный страх ничего не стоило опровергнуть.
— Я не понимаю правил, Питер. Людей — понимаю. Но не правила. Я буду их нарушать, и в конце концов окажусь в одиночке, или избитым, или что они там делают с парнями, которые не понимают, что замки на дверях камер не для того, чтобы их взламывать в свободное время.
— Такое было в следственном изоляторе? — спросил Питер.
Нил покачал головой.
— Нет. Потому что там были добры ко мне и знали, что я не веду себя намеренно как придурок.
— Или как психопат? — сухо спросил Питер.
Нил уставился на него странным молящим взглядом. Не из серии "спаси меня" или "помоги мне отсюда выбраться". А "пожалуйста, верь мне".
— Я. Не. Психопат.
— Я тебе верю, — сказал Питер. — Но ты представляешь миру тщательно продуманный имидж, и этот имидж сейчас тебя подставил. Попробуй почаще показывать Нила Кэффри, и возможно, тебя перестанут считать психопатом.
Кэффри начал дышать ровнее, и лег головой на плечо Питера, упершись в него лбом. Он по-прежнему дрожал всем телом, но он слушал.
— Я надеялся, что ты окажешься одном из тех отличных, приятных мест, которые смахивают на студенческий городок и где заключенные живут в общих спальнях, — сказал Питер. — Я не представлял, что тебе придется иметь дело с тюремными камерами, охранными вышками и убийцами. Но, как бы страшно это не выглядело и не звучало, это не дом ужасов.
— Клянешься? — тихо спросил Нил.
Они сидели в крошечной камере со стальной скамьей и решетчатыми стенами, на цокольном этаже здания суда. Здесь было мрачно и мерзко, и бейлиф бросил Нила в камеру прямо в наручниках, с поясной цепью и в ножных кандалах. Это был совершенный перебор, и Питер предположил, что здесь полностью отсутствовало какое-либо сочувствие к испуганному, не оказывающему никакого сопротивления человеку, который только что получил самые ужасные в жизни новости.
— Клянусь. Если ты справляешься с камерой, в которой мы сейчас сидим, ты сможешь справиться и с Синг-Синг. Здесь чертовски мрачно.
— Очень надеюсь, что мне не придется отправиться по маршруту "избиение и изнасилование", — несчастно сказал Кэффри.
Питер порывисто его обнял, и тот расслабился у него на руках, все еще продолжая плакать.
— Ох, дружище, — Питер ласково похлопал его по спине. — Этого не случится. Ты же ходячий экземпляр "Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей".
Он обнял Кэффри чуть крепче.
— И у тебя есть агент ФБР, который на твоей стороне. Если хоть раз почувствуешь, что находишься в физической опасности или что с тобой плохо обращаются, позвони мне. У тебя есть полное право быть в тюрьме в безопасности. Не позволяй никому угрожать тебе, запугивать или говорить "ты сейчас окажешься в карцере". Я в мгновение ока выдерну тебя под федеральную защиту.
— Правда?
— Правда. Хотя я буду очень удивлен, если получу от тебя такой звонок. Но если я его получу, я тебе поверю и помогу.
— Спасибо. Спасибо тебе. — Наступило короткое молчание. — А почему у меня есть агент ФБР, который на моей стороне?
— По той же причине, по которой сейчас с тобой все будет нормально. Ты — милый, дружелюбный, умный и отзывчивый парень, который заводит друзей, а не врагов. Ты вызываешь у людей желание защищать, а не причинять тебе боль.
— За исключением моего судьи, — голос Нила звучал с болью, без злости. — За исключением всех, кто свидетельствовал против меня на слушании. Я не думал, что это будет больно, но сидеть там и слушать, как вы все — от тебя до Сары Эллис — это делаете... это все равно что подслушивать разговор и услышать, что тебя все ненавидят. Только здесь это было в моем присутствии, и все это знали.
Мошенник, которого волнует, что подумают о нем люди после совершенного им преступления?
Питер понял этот потерянный взгляд. Нил Кэффри столкнулся с чем-то, что не мог уболтать, очаровать, подкупить или прорваться с боем. И привели к этому его язык и шарм.
— Да... общество вообще и люди в частности действительно не любят преступников. Тебе еще придется столкнуться с этой реальностью. Неприязнь и презрение людей, скорее всего, станут главным твоим наказанием. Тебя не будут избивать, но на тебя будут смотреть как на преступника, чья ценность, как человека, на порядок меньше всех прочих людей на земле. Статус рок-звезды тебе больше не светит. Я предлагаю стиснуть зубы, принять это и постараться заново заработать уважение людей.
— А что насчет твоего? — голос Кэффри был дрожащим и тихим.
— Посмотри на меня, — сказал Питер. Кэффри ничего не ответил. — Нил, посмотри на меня, — приказал он.
Тот поднял лицо, и его выражение чуть не разбило Питеру сердце. Уверенный в себе Нил Кэффри сейчас выглядел просто убитым, словно уменьшившимся в размерах, с блестящими от слез глазами и прозрачными стараниями выглядеть храбрым — что никак не влияло на производимое им впечатление семнадцатилетнего мальчишки. Предстоящая тюрьма приводила его в ужас, но сама мысль, что люди будут смотреть на него свысока, буквально его раздавливала.
— Ты уже заработал мое уважение, — твердо произнес Питер. — Когда пожал мне руку на складе. Когда прошел все, до единой секунды, без горечи, ненависти или насилия. Я уважаю тебя, и ты мне нравишься, несмотря на совершенные тобой преступления, а это нечастый случай.
Судя по выражению лица Нила, Питер только что вручил ему целый мир. Слезы в его глазах выражали эмоции, но ни горя, ни страха в них уже не было.
— Я постараюсь тебя не подвести.
— Ты совершенно удивительный парень, — мягко произнес Питер. Он никогда, ни разу в жизни не видел подследственного, который бы так реагировал. — Я абсолютно уверен, что ты сумеешь заработать доверие и уважение людей, с которыми будешь иметь дело в тюрьме. Просто не жди, что это будет легко или произойдет автоматически.
— Вызов принят, — сказал Нил со слабым проблеском той веселой уверенности, которая была присуща его характеру и теперь снова начала проявляться.
— А тот парень из следственного изолятора, который пришел на оглашение приговора, чтобы рассказать судье, какой ты потрясающий? Это ведь совсем не в их правилах. Он пришел по своей инициативе в свободное от работы время.
— Ничего себе, — Нил снова опустил голову на грудь Питеру. — Там хорошо ко мне относились. Думаю, кончится тем, что я буду скучать по этому месту.
Питер потрепал его по спине.
— Думаю, если к тебе хорошо относились в следственном изоляторе, то и в Синг-Синг тоже хорошо отнесутся.
Он старался не думать о жестокости бейлифа и о том факте, что доверял федеральному следственному изолятору. Несмотря на неприятный "фасад", к подследственным Питера там всегда относились нормально и не допускали, чтобы кто-то из них пострадал. Кэффри, наверное, был первым человеком в истории, который говорил про них "были добры" и "хорошо относились", но там было вполне безопасно.
Питер знал о Синг-Синг лишь то, что это переполненная и недофинансированная тюрьма штата, которая полна жестоких преступников. Это был отстойник, а не место исправления.
— Если что-то будет не так, позвони мне. Неважно что. Я приеду. Я смогу тебя защитить. Я вытащу тебя оттуда. Позвони мне. Не позволяй никому и ничему тебе помешать. Ни стыду, ни угрозам. Доверься мне. Позвони.
Нил кивнул.
— Обещай мне, — попросил Питер.
— Я обещаю, — сказал Нил.
— Обещай еще раз.
— Я клянусь.
— Повтори, что я тебе сказал, — приказал Питер. Он не был уверен, что травмированный Кэффри действительно его слушал, и знал, что не сможет спокойно спать, если будет думать, что есть хоть какой-то шанс, что этот безусловно красивый невысокий молодой человек, совершенно не склонный к насилию, может оказаться в плохом кино о тюремной жизни.
— Я должен позвонить тебе, если окажусь в беде, неважно какой.
— И?
— И ты защитишь меня, вытащишь оттуда и не допустишь, чтобы меня отправили в одиночку.
— Все верно, — подтвердил Питер. — До единого слова. И я готов подкрепить их делом. Я не могу жить с мыслью, что ты можешь не позвонить мне, если окажется, что тебе нужна помощь.
— Я позвоню, — Нил заколебался. — Спасибо тебе, Питер.
Питер положил руку ему под подбородок и подтолкнул вверх, мягко заставляя Нила встретиться с ним глазами.
— Я знаю, что это будут тяжелые четыре года, и не стану лгать, будто я не считаю, что ты их заслуживаешь. Но ты не заслуживаешь провести их в боли и страхе или подвергаясь насилию. Ты должен с абсолютной уверенностью это понимать. И ты должен понимать, что с тобой все будет в порядке, потому что преступление преступлением, но я полон не меньшей решимости обеспечить твою безопасности, чем та, с которой я старался тебя поймать.
Нил все еще выглядел потрясенным, но его дыхание и взгляд обрели уверенность. Он наконец поверил, что все будет хорошо, и его не отправляют умирать в ад.
— Ты продержишься, Нил Кэффри.
— Я продержусь, — подтвердил Нил. И на этот раз он говорил совершенно серьезно.
2 глава - ОткрыткиОткрытки
ПИТЕР
Дверь плавно открылась, и вошла Эл.
— Ты выглядишь расстроенным, — встревоженно произнесла она. — Сатчмо сидит у двери, прижав нос к щелке, но он очень хороший мальчик, поэтому не скулит оттого, что о тебе волнуется.
— Да ничего такого, — сказал Питер.
— Нет, не ничего. Расскажи мне.
— Ты решишь, что я дурак.
— Проверим? — с вызовом предложила Эл, села рядом с Питером и обняла его за плечи.
Питер мягко прислонился к ней.
— Нил Кэффри сегодня получил приговор. Четыре года в Синг-Синг. Это раздавило его. Парень плакал и задыхался от паники у меня на руках, и... это было тяжело. Он не должен был там оказаться.
— Ох, милый. Это очень печально. И ты ничего не можешь сделать?
Питер покачал головой.
— Он был в ужасе, и... вот в данный момент его со скованными руками и ногами везут в спецавтобусе к убийцам и тюремным блокам в решетках. Я просто... чувствую себя ужасно. Это серьезное заведение. Просто безумие — отправлять его туда. Он... совершенно не сопротивлялся и был таким очаровательно-милым, когда я его арестовывал. Я думал, его отправят куда-то, где отбывают свой срок те, кто не склонен к насилию, а не в одно из самых страшных...
— Милый, милый, — Эл поцеловала его в щеку. — Не торопись. Я слушаю. Не нужно выпаливать все на одном дыхании.
Питер заставил себя на мгновение остановиться. Правда состояла в том, что он чувствовал: если сейчас не рассказать, то потом он точно уже не сможет. Его накроет и заставит замолчать стыд, и он будет переживать его в одиночестве четыре года.
— Нил будет в ужасе, Эл. Он и так страшно напуган, и дальше будет только хуже, пока за ним в первый раз не захлопнут дверь камеры, и он не сможет свернуться в комочек и попытаться скрыть, что плачет.
— Очень яркая картина, — сказала Эл.
— Я обнимал его час назад. Он был в таком страхе, что практически пытался заползти мне на колени. Я знаю, что он чувствует, и будет еще намного хуже прежде, чем начнется облегчение.
— Разве это так необычно? Наверное, что большинство людей при отправке в тюрьму приходят в ужас. За других своих подследственных ты так не переживал.
Питер поморщился.
— Других моих подследственных не отправляли в тюрьму максимально строгого режима за ненасильственные "беловоротничковые" преступления. Другие мои подследственные не встречали меня как друга и не вцеплялись в меня в поисках утешения. Они не звонили мне с других континентов, не инсценировали свою смерть от зубов акулы, не присылали мне печенье и не поздравляли с днем рождения открытками.
— Какая прелесть, — Питер на мгновение решил, что Эл его дразнит, но она развернула его голову лицом к себе. — Я люблю тебя. Ты замечательный, замечательный человек, и я люблю тебя.
К действию присоединился Сатчмо: он вспрыгнул на кровать и вопросительно лизнул Питера в локоть. Тот крепко обнял одной рукой Эл, а другой — молодого лабрадора.
— На слушании по приговору выступил парень из следственного изолятора. В пользу Нила. Нил так хорошо там себя зарекомендовал. Они привлекали его успокаивать тех, кто пребывал в страхе или кому было трудно адаптироваться. Как-то к ним привезли группу девушек, которых обнаружили во время облавы на торговцев людьми — перепуганных до смерти нелегалок, и никто из персонала не говорил на мандаринском. В отличие от Нила. Они привели его, он успокоил девушек и перевел все, что они рассказывали о своем здоровье и адреса родных. Такой приговор — чистая мстительность со стороны судьи.
— С Нилом все будет хорошо?
Питер кивнул.
— Он знает, что должен мне позвонить, если что-то будет не так. Но звук захлопывающейся камеры все равно останется для него самым ужасным звуком, который он только слышал в жизни. Я... мне тошно от этого.
— Милый?
— Да?
— Сделай что-нибудь. Пришли ему какое-нибудь безумное шифрованное сообщение, отправь передачу или еще что-то такое. Просто... дай знать, что ты о нем помнишь. Мне кажется, это бы для него очень важно.
Питер вспомнил, как отдавал свою визитку Нилу в следственном изоляторе, и каким взглядом тот ему ответил. Да. Вероятно, это было бы для него важно.
— Спасибо, милая. Я так и сделаю.
НИЛ
Нил сел на койку, сжимая в руке конверт, предварительно вскрытый и перезапечатанный охраной. Адрес был написан от руки, тщательно, печатными буквами. Впервые увидев в качестве своего адреса, адрес пенитенциарного учреждения Синг-Синг, Нил ощутил, что его немного подташнивает. Если это теперь его официальный почтовый адрес, значит, он действительно заключенный. Это не шутка и не афера, это реальность.
Он легонько провел большим пальцем по имени на обратном адресе. Питер Берк.
Привет, Питер.
Обратным адресом был указан дом, где располагалось ФБР, а не домашний адрес Питера. Умно, если ты агент и отправляешь письмо в тюрьму.
Нил заколебался. Он все еще ждал неизбежного — ждал, что агент покажет свою жестокость, выбрав для этого самый ужасный момент. Но, казалось, единственная имевшаяся у Питера жестокость была в честности. Он сказал Нилу четко и прямо, что он — агент ФБР, что он отправляет Нила в тюрьму, и что это заслужено. Но его сочувствие тоже казалось таким же честным. И даже больше, учитывая, что Питер не пытался замаскировать им реальность.
Нил стиснул челюсти и вытащил письмо из конверта.
Нил,
Я знаю, что твой мир сейчас совершенно ужасное место. Мне нужно, чтобы ты знал — все, что я тебе тогда говорил, я говорил серьезно. Ты справишься. Ты будешь снова свободен, и ты будешь снова счастлив.
Я сейчас купил 365 открыток, поскольку мне говорили, что первый год — самый тяжелый. Я буду отправлять тебе по одной каждый день, и я буду о тебе думать и желать, чтобы у тебя все было хорошо. Может, даже инсценирую свою смерть от зубов акулы и буду присылать тебе подсказки.
Держись там, веди себя хорошо, и звони мне в любое время, если потребуется услышать критический и неприветливый голос парня, который отправил тебя в это злосчастное место.
Твой врагодруг,
Питер
Нил почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, и не стал с ними боролся. Он наплакался за эту неделю больше, чем за всю жизнь. Но сейчас было по-другому. Сейчас было хорошо. И — невыразимо трогало за душу. Он нисколько не сомневался, что обычно агенты ФБР не пишут своим арестованным каждый день в тюрьму, чтобы поддержать их моральный дух.
— Выключай свет, Кэффри.
Нил в ужасе дернулся, надеясь, что стоящий у камеры охранник не видит его слез.
— Да, простите.
Лицо охранника смягчилось.
— Плакать — это нормально, дружище. Поначалу практически все плачут.
Нил бросил на него благодарный взгляд, потом встал и щелкнул выключателем.
— Доброй ночи, Кэффри. Держись, станет легче.
— Спасибо, — абсолютно искренне ответил Нил. Это было одним из немногих приятных сюрпризов — как оказалось, здесь правили люди, которые по-доброму относились к предполагаемым психопатам. — Доброй ночи.
Охранник пошел дальше, проверяя камеры и отправляя всех спать. Нил слышал, как он обменивается тихими репликами с другими заключенными. И уже становилось легче.
Нил положил письмо Питера на полку, откинул одеяла, и потом снова достал письмо. Сунул его под подушку, заполз в постель и положил руку на письмо. Из глаз снова чуть потекло, но впервые со времени своего прибытия Нил легко погрузился в спокойный глубокий сон.
3 глава - Печенье от психопатаПеченье от психопата
Питер отправил Кэффри в тюрьму максимального режима. А Кэффри продолжал отправлять ему открытки на день рождения. Черт.
Он этим арестом не помог парню, он отправил его в ад. Ладно, может, это гипербола. Но Питер чувствовал ответственность за благополучие Кэффри и сейчас подвел его. Питера еще никогда так не накрывало виной на этот счет.
Может, в первый раз он и не понимал, к чему это приведет, когда его арестовывал. Но на этот раз он знал точно, что делает со сдавшимся Нилом Кэффри, который смотрел ему прямо в глаза, пока на его руках защелкивали наручники.
Еще четыре года в жестокой тюрьме не выглядели справедливостью по отношению к этому тихому, уставшему, но по-прежнему приятному молодому человеку, которого он обнаружил в пустой квартире с разбитым сердцем. Это выглядело больше как сокрушительный удар по голове тому, кто лежал на земле избитый и побежденный.
Но на этот раз он мог кое-что предпринять. Он мог поднять трубку, начать сделать звонки, и вероятно, при желании, вытащить Нила из тюрьмы. Если захочет по собственной воле "усыновить" преступника. Кэффри слишком сильно задевал его сердце, чтобы можно было питать на этот счет какие-либо иллюзии. Если Кэффри выпустят на его поруки, он станет частью жизни Питера и его ответственностью.
— Ты можешь вытащить меня отсюда!
Кэффри произнес эти слова с таким восторженным выражением, словно был абсолютно уверен в желании Питера вытащить его из тюрьмы, как только представится такая возможность. И Питер узнавал в этом то, что ему когда-то преподавали: тактику ведения допросов и переговоров. "Представляйте желаемое таким образом, словно ваш подследственный втайне сам умирает от желания это проделать".
"Ты можешь совершить верный поступок! Я знаю, что ты хороший парень, которого просто неправильно поняли, и у тебя есть мужество помочь мне все исправить!"
От этого подтекста Питеру хотелось дать Кэффри пощечину за то, что тот считает его настолько тупым. Но помимо этого, он чувствовал и инстинктивный дискомфорт вины, которая ему говорила, что может, тактика и была просчитана, но эта лучезарная привязанность, граничащая с обожанием — искренна. Что Кэффри искренне думал, что Питер хочет его вытащить и теперь, возможно, раздавлен пониманием, что это не так.
Поведенческий аналитик когда-то поведал Питеру, что Кэффри — психопат, и что патологическая жажда внимания еще заставит его пойти на куда худшие поступки, чем подделка облигаций и присылание агенту, который за ним гоняется, печенья, и шампанского в фургон для слежки. Что Кэффри со своим расчетливым шармом и безжалостной способностью к манипуляциям — будущий серийный убийца в процессе становления, и что его целью, скорее всего, станет семья Питера, учитывая, что Кэффри и так уже его преследует.
У Питера не хватило духу сказать, что он съел то печенье, и оно было очень вкусным. Конечно, у него была мысль, что в него могли что-то подмешать, но он тут же ее отбросил. В Ниле никогда не было ни грамма злокозненности.
Но Питер все же поговорил с Эл и передал ей, что сказал ему агент из отдела поведенческого анализа. Он рассказал ей о преступлениях и показал всю корреспонденцию Нила.
Эл прочла все с растущей улыбкой.
— Милый, он считает тебя крутым. И пытается произвести впечатление.
Питер фыркнул.
— Эм... меня? Крутым? Я так не думаю. Этого парня можно смело называть Джеймс Облигаци-Бонд. Я же был последний раз крут, когда играл в бейсбол, и даже тогда так считал максимум пяток сильно заскучавших парней в спортбаре.
Эл шлепнула его ладонью.
— Ладно, может, ты на самом деле полный и абсолютный ботан. Но я считаю, что ты крутой, и Нил — тоже.
— Значит, он старается произвести впечатление на меня — агента ФБР, который старается его поймать, — тем, что меня выбешивает, нарушая столько законов, сколько может, и настолько ярко, насколько в человеческих силах?
— Мне пришлось писать тебе шестидюймовыми буквами, чтобы ты пригласил меня на свидание. Ты блестящий агент ФБР, но плохо понимаешь, когда люди на тебя западают.
Питер нахмурился.
— А... что конкретно ты имеешь в виду? Эм... Нил... натурал, ты ведь знаешь это, да?
— Я не думаю, что он хочет сорвать с тебя одежду, идиот. Я думаю, что он тобой восхищается. Когда поймаешь его, веди себя поделикатнее. Если ты проявишь к нему жестокость, это его раздавит.
— Ты серьезно?
— Да, я серьезно. Он хочет быть твоим другом.
Питер приехал в тюрьму и ступил на многоуровневый и разветвленный путь по официальным каналам, чтобы получить встречу с Кэффри. Просто чтобы поговорить, "прощупать" его, может, задать пару вопросов.
Когда после получаса переговоров в тюремном вестибюле, он наконец повесил трубку, его нехорошо подташнивало. Нил попал под административное расследование и сейчас находился в дисциплинарном одиночном заключении. К нему не пускали никаких посетителей, даже агентов ФБР.
Да. Он сбежал, выдал себя за офицера охраны и опустошил кредитную карту начальника тюрьмы. Разумеется, его желали наказать.
Только опять же, Питер смотрел этому мягкому в глубине души человеку в глаза, видел в них капитуляцию и доверие, и ответную теплую привязанность, — и отправил его туда, где тот был обречен на страдания.
Тот факт, что Нил сбежал всего за три месяца до освобождения, доказывал, что тюрьма его не исправила и ничем не обуздала его безрассудный импульсивный характер. Но она причинила ему боль и уничтожила искру жизни во взгляде. И это все, что могла сделать "одиночка". Причинить ему боль. Нил никогда не выучит этот урок через наказание.
Единственное, что оставалось — это попытаться достучаться до него через интеллект и дружбу, на его уровне. Показать ему — терпеливо и твердо, — что есть другой путь. Дать ему стену, к которой можно сбежать, если ты сплоховал, вместо того получения жестоких побоев.
В комнату вошел офицер-надзиратель в форме.
— Питер Бёрк?
Питер встал.
— Да. Спасибо, что согласились со мной встретится.
Офицер — стриженый ежиком крупный чернокожий парень — пожал плечами и улыбнулся.
— У меня к Кэффри слабость. Я Пит Ларсон, сержант в его отделении.
Они обменялись рукопожатием.
— Я действительно не могу с ним увидеться? — спросил Питер.
— Да, если только это не жизненно важно для дела или что-то в этом роде. Вы — федерал, у вас, вероятно, хватит веса, чтобы это устроить, но...
Лицо Питера исказилось. Это было гадкое чувство... знать, что Нил Кэффри наказан, и ему не позволяют с тобой увидеться. Не то, чтобы это было несправедливо, нет. Но...
Куда менее сдержанный тон Ларсона застал Питера врасплох.
— Вы за него переживаете.
— Полагаю, что... да, — сказал Питер.
— Мы тоже. Многие из нас. Ваше выражение лица сейчас запросто могло быть моим.
— Он в норме? — спросил Питер. Его уже не в первый раз обнадеживало, сколькие из этих ребят готовы показывать свое сострадание.
Настала очередь Ларсона скривить лицо от дискомфорта.
— Нет, — прямо сказал он. — Ему сейчас чертовски паршиво. Он в "одиночке" уже три недели, что не так долго, учитывая, что он натворил, но если говорить о милом общительном парне, которого даже несколько дней в этой адской дыре потрясли до глубины души...
Это было уже чересчур, тошнотворное ощущение снова вернулось.
— Бёрк... — Ларсон немного заколебался, но быстро рванул вперед. — Приходите к нему, когда его выпустят. Вы сделаете для него доброе дело.
Питер тоже заколебался. Он не был уверен, что Кэффри захочет, чтобы Питер к нему приходил, а особенно — из сочувствия к пережитой попытке наказания. Питер не хотел унижать Нила своим появлением в момент наибольшей беззащитности — не когда человек, так ценивший свой глянцевый имидж, уже однажды сорвался в нервный срыв у него на глазах.
— Я вот что скажу, — произнес Питер. — Когда его выпустят, передайте ему от меня привет и прощупайте, хочет ли он меня видеть.
— Это я могу, — Ларсон с минуту внимательно смотрел на него, потом махнул рукой в сторону стола и сел за него. — Чего именно вы мне не говорите?
Питер ответил ему таким же взглядом.
— Мои слова или вопросы могут каким-то образом отразиться на Кэффри?
Ларсона это позабавило, он слегка улыбнулся.
— Нисколько, о, подозрительный агент ФБР, — ему явно понравилось, что Питер на этот счет беспокоится.
— Я — без большого энтузиазма — раздумываю над просьбой, с которой он ко мне обратился: выпустить его со следящим браслетом, чтобы он мог отработать свой срок консультантом в ФБР. Под моим началом.
— Господи Иисусе, да вы рехнулись? — уставился на него Ларсон и потом покатился со смеху. — Человек играючи выбрался из тюрьмы максимального режима — как в магазин за покупками. Запертая дверь камеры или наручники для него не более, чем снисходительные акты вежливости. Вы видели эти чертовы стальные замки? Хотите выпустить его на середину Таймс-Сквер с куском пластика и ножницами в руках?
Питер опустил взгляд на расшатанный стол с облупленной краской "под дерево".
— Я примерно так и отреагировал на его предложение.
Ларсон резко поднялся на ноги.
— Кофе?
— Конечно, — сказал Питер, глядя вслед вышедшему за дверь Ларсону. Он чувствовал себя уязвленным. Наверное, он просто во всех смыслах выдает желаемое за действительное, если первый же человек из правоохранителей, с которым он поделился, рассмеялся ему в лицо.
Ларсон вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками с кофе и поставил один перед Питером. Он был рассеян и пролил кофе Питеру на руку. Хорошо, что тот был максимум комнатной температуры.
Ларсон тяжело опустился на стул.
— Слушайте, я идеалист. Я верю, что человека можно исправить, и что надо видеть в людях лучшее, потому что тогда это лучшее выходит в них на поверхность. Когда выпускают кого-то из моих парней — это для меня праздник, если, по моему впечатлению, он сможет оставить все позади. Это одна из немногих вещей, которые делают мою работу стоящей.
Он повертел в руках "соломинку" от стаканчика.
— Другие ребята — мне за них просто невероятно грустно. Потому что они пойдут причинять боль тем, кто никогда не желал становиться жертвой. И потом они вернутся сюда без какого-либо будущего. Я открываю дверь и понимаю, что подвел общество, и подвел своего подопечного.
Ларсон долгое время ищуще смотрел в лицо Питеру. И потом все же решил ему довериться.
— Нил Кэффри из тех, за кого мне грустно. Он мне нравится. Я искренне за него переживаю. Даже считаю кем-то вроде друга. Но я не думаю, что он хоть сколько-нибудь исправился, и сомневаюсь, что исправится еще за четыре года.
Он опустил взгляд.
— Мне будет больно, когда он вернется сюда на двадцать лет жизни. Он хорошо адаптировался. Он находит себе здесь радости и цели в жизни. Он душевный, он симпатизирует большинству заключенных и даже нашим сотрудникам. Но нахождение здесь причиняет ему страдания, и немалые. Я правда очень, очень хотел бы увидеть, как он получает шанс на настоящую жизнь. Но он буквально дышит аферами и манипуляциями и совершенно ни в чем не раскаивается.
— Думаете, он психопат? — спросил Питер. Он знал, что это не так — решил это давным-давно. Ему просто хотелось выяснить, насколько Ларсон здравомыслящий человек.
— Нет. Абсолютно точно. Он не раскаивается в своих преступлениях, но он искренне симпатизирует людям и переживает за них. Он делал много разного дерьма и чертовски расчетливо, но он и сопереживает, и может поддержать безо всякой задней мысли.
Питер улыбнулся. Да, все верно.
— Как вы думаете, что могло бы поспособствовать его исправлению?
— Все, что я могу сказать: то, что есть — не работает. И вот это наказание, которому они его сейчас подвергают, тоже не поможет. Оно делает ему больно, он очень чувствительный парень. Но оно ни на секунду не остановит его от следующего раунда. На него можно орать, лишать привилегий, запирать в полной изоляции... просто назовите — и он с печальным взглядом это отдаст. И будет справляться с потерей. Если попытаться перетянуть его на свою точку зрения, он просто решит, что ты — идиот, раз думаешь, что это может сработать.
Питер нахмурился и отхлебнул кофе. Тот был горький, остывший и имел привкус витающих здесь запахов дезинфекции и забвения.
— Я приезжал сюда, когда он сбежал. У меня создалось впечатление, что он был практически образцовым заключенным.
— Ну, мы боялись, что вы его застрелите, — прямо сказал Ларсон. — Но он — да, типа того. Из хороших парней. Вежливый, сговорчивый, умный, решает свои проблемы без насилия. Такие заключенные, как он — мы их любим. Они — редкость. Дело в том, что он умен и поглощен собой. Он — хороший заключенный не потому, что хочет быть хорошим человеком, а потому что это делает его жизнь максимально лучше. У меня были парни, которые отказывались подчиняться и нападали на охрану из гордости, желая доказать, что их никто не сломает. Кэффри считал их идиотами.
— Но вы говорите так, словно все равно за него переживаете, — высказал наблюдение Питер.
— Эй, да треть наших заключенных — убийцы, — пожал массивными плечами Ларсон. — У нас не курорт. Кэффри устроил себе здесь приличную жизнь, завел хороших друзей; он удерживает заключенных от самоубийства и помогает другим сохранять рассудок, тем самым напоминая, что они бывают просто людьми, которые могут за нас переживать, нам сочувствовать — и не использовать это в качестве дымовой завесы, что бы от нас избавиться. Нужно быть невероятно сильным человеком, чтобы, пребывая здесь, оставаться неагрессивным, радостным и приветливым. И я говорю не только о заключенных.
— Нужно быть очень сильным человеком, чтобы переварить этот кофе, — сказал Питер, допивая свой.
— Хотите еще? — спросил Ларсон.
— Да, пожалуйста, — Питер протянул ему стаканчик. — Вы уверены, что с браслетом он смоется? — спросил он, когда Ларсон вернулся.
Потянулось долгое молчание.
— Из-за одного лишь браслета он не останется, это точно. Но он способен увлечься, он любит людей, и ему нравится делать другим приятное. Дайте ему то, чего он хочет от сделки — и полагаю, он, может, и не сбежит. Просто вы должны понимать, что он бесстрашен, как те крошечные собачки, которые с лаем несутся на ротвейлера и вцепляются ему в ухо. И не возвращаются на ваш зов, даже если вы надели на них шоковый ошейник. Но он может быть и заботливым человеком, и человеком чести. Большинство парней здесь охотятся на слабых, он же охотится на сильных, а слабых защищает. У него другая психология, без сомнения.
Питер подумал над этим.
— Не уверен, говорите ли вы, что у него есть шанс, или что вы лишь хотели бы, чтобы он был.
Ларсон долгое время изучал Питера и думал над ответом.
— Если он будет сам по себе — никакой надежды. Но если умный парень, к которому Кэффри питает уважение и доверие, вложит свое сердце и душу в то, чтобы научить его другому взгляду на вещи, есть шанс, что четырех лет для этого хватит. У большинства нет ни упорства, ни терпения посвятить себя даже трудному подростку, не то что взрослому. Если у вас они есть, лучшее, что я могу сказать: если поделить людей на плохих и хороших, Кэффри — хороший.
Две недели спустя Ларсон позвонил Питеру на работу.
— Помните, вы говорили, что, может быть, придете навестить Кэффри, когда его выпустят из "одиночки"?
— Да.
— В данный момент ему бы не помешала ваша поддержка. Он сам на себя не похож.
— В чем именно? — заворженно спросил обеспокоенный Питер. Кэффри действительно что-то с чем-то, если тюремный охранник звонит агенту ФБР с просьбой оказать бывшему беглецу моральную поддержку.
— Если бы я думал, что его это подбодрит, я бы даже разрешил ему что-нибудь выкрасть из офиса администрации. Он потерял свой задор и дерзость, — ответил Ларсон. — Я немного волнуюсь, что наказание в этот раз могло оказаться для него чересчур.
— Вы поднимали вопрос о моем возможном визите? — спросил Питер.
— Прямо все лицо засветилось, — ответил Ларсон.
— Я могу приехать после работы, — сказал Питер.
— Тогда скоро увидимся.
4 глава - Останешься?Останешься?
— С возвращением, — поприветствовал Ларсон, дружески пожимая руку Питеру. — Мы как раз закрыли все на ночь, так что вы найдете его в камере.
Питер отвел взгляд, скривив губы от дискомфорта. Он не хотел. Не хотел своим визитом унижать Нила или...
— У него не будет проблем из-за разговора с агентом ФБР?
— Он не стукач, и все это знают. Заключенные доверяют Кэффри, и никто не причинит ему вреда. А если вы все еще думаете над его предложением, то вам нужно в реальности увидеть, где он и кто он сейчас. Вас когда-нибудь раньше запирали в камере?
— М-м... нет, — но Питер тут же припомнил дюжину таких случаев, включая убогую камеру Кэффри на цокольном этаже здания суда, и поправился: — Во всяком случае, в большой тюрьме.
— Пойдемте.
— Вы собираетесь запереть меня с Кэффри? — Питер был слегка ошарашен.
— Он не причинит вам вреда, — сказал Ларсон.
— Я это знаю! — рявкнул Питер. — Но какого черта... между прочим, я был в его камере. После его побега.
— Это не то же самое. Вы чуткий парень. Позвольте запереть вас с ним, и вы узнаете намного больше, чем из любого моего рассказа.
— Ладно, — несколько неохотно согласился Питер. Это напоминало какой-то трюк и не очень приятный — как для него, так, возможно, и для самого Нила.
Нил лежал на койке и читал книгу. При виде Питера его глаза шокированно распахнулись, и он вскочил на ноги.
— Питер!
Сержант захлопнул за Питером дверь — почти непереносимый лязг металла о металл, и ушел.
Кэффри действительно был на себя не похож. Он выглядел подавленным и печальным. Бледный, с отстраненным и настороженным взглядом. На подбородке виднелась щетина, и он заметно похудел.
Ничего удивительного. Его девушка исчезла, он оказался лицом к лицу с дополнительными четырьмя годами тюрьмы, за побег его на три недели бросили в "одиночку", а Питер еще задушил на корню его единственный проблеск надежды.
Первым делом нужно было выяснить, не обижен ли Кэффри на него за отказ заключить сделку.
— Я получил твою открытку на день рождения, — сказал Питер.
Нил опустил голову и улыбнулся, отводя взгляд, словно смущаясь.
— Я не был уверен, что все еще в твоем списке, после того, как отказался от сделки, — сказал Питер.
Нил тяжело сглотнул.
— Это были пустые мечты. Прошу прощения, что попросил об этом.
— Ты на меня не злишься?
Нил все же сумел встретиться с ним глазами и покачал головой. Он не выглядел разозленным. Он выглядел смущенным и подавленным, но его очарование никуда не делось. Он казался одиноким и явно был очень рад видеть Питера.
— Решил посетить трущобы? — спросил Нил. — Или ты ограбил банк?
— Это была идея Ларсона. У нас был длинный разговор о тебе. Похоже, он очень достойный парень.
— Так и есть, — сказал Нил. — Ого, да ты нервничаешь!
Питер нахмурился.
— Это дискомфорт. Я не нервничаю. В замешательстве.
Питер оглядел камеру, которая словно уменьшилась с тех пор, как закрыли дверь. Но учитывая кровать, туалет и рисунки на стенах, он чувствовал себя так, словно его без разрешения втолкнули в дом Нила.
— Я... прошу прощения за вторжение.
Нил хихикнул.
— Здесь этого понятия, в общем-то, не существует. Расслабься. Сядь. Это просто комната с запертой дверью. Здесь удобно и безопасно.
Может и так, но пространство заточения было крошечным и неприятным.
— Тебе здесь приходится проводить много времени? — спросил Питер. И через секунду пожалел о вопросе. Здесь в целом было шумно, сурово и напряженно. А он, вероятно стоял в помещении, которое было для Нила ближе всего к безопасному убежищу и дому.
— Временами, — ответил Нил. — Если объявляют локдаун или меня наказывают, то двадцать три часа в сутки. Но основную часть времени — нет. Обычно меня запирают здесь только на ночь. Я не против.
По внутренней тюремной связи что-то проревело — Питер не мог разобрать слов, но казалось, что человек двадцать криком переговариваются из одного конца здания в другой. Питер неловко переступил с ноги на ногу. Общее пространство было таким огромным, а камера, где он стоял, такой крошечной, что от этого контраста он невольно напрягался всем телом. Ему не было страшно, просто не по себе.
— Похоже, здесь действительно другой мир, — произнес он. Понимание, что ты заперт здесь на годы, означало не только мрачную перспективу — оно сужало и дезориентировало все мировоззрение человека.
Нил кивнул.
— Или другая планета — такая же нулевая связь с внешним миром.
Питер посмотрел на развешанные по стенам рисунки. Они отличались от тех, что он видел здесь в прошлый раз. Лица несли в себе раненную уязвимость, а тени стали более темными и глубокими. Талант художника виднелся за милю — разум и точность чувствовались в каждой линии, в каждом световом блике.
— Нил, ты можешь быть большим, намного большим. — Что-то пошло очень не так и не туда, если такой парень, как Нил, который мог бы столько дать обществу, вместо этого сосредотачивается на воровстве и мошенничестве.
Питер ощущал себя словно на станции метро — постоянные крики, вопли и звуки, отражающиеся от всех поверхностей.
— В чьем определении? — спросил Нил. Он по-прежнему был не тем, кого знал Питер — остроумным парнем, в котором ключом била жизнь, а скорее, человеком, который походил на Нила Кэффри физически и играл его роль.
Нил отвернулся, расценив слова Питера как атаку. Он отошел на несколько футов в сторону и сел на койку, оставив Питера тревожно размышлять, действительно ли Нил шел, прихрамывая, или ему показалось.
— В моем, — сказал Питер. — И это не критика.
— Тот факт, что я заперт в этой камере, подразумевает, что общество не хочет моего присутствия, — сказал Нил, пожимая плечами. — Так в каком смысле "большим"? Большим, чем я сейчас? Или ты имеешь в виду "меньшим"? Потому что именно это обычно подразумевает большинство людей, когда говорит подобное. Перестань быть тем, кто ты есть — перестань заниматься тем, что ты отлично умеешь, и что делает тебя счастливым, а твою жизнь — стоящей. Смирись с меньшим, устройся на скучную работу, прозябай в плохонькой квартирке, питайся замороженной едой из супермаркета и притворяйся покорным идиотом. Чувствуешь общий знаменатель? Понижение. Когда люди выражают желание, чтобы я стал кем-то большим, на самом деле они хотят, чтобы я забился в дыру и опустился под них в иерархии.
— Ты правда думаешь, что все радости в жизни обязательно незаконны? — спросил Питер. — Жизнь, похожая на прозябание и покорность, у тебя здесь. Взаперти и в изоляции, под полным контролем людей, которые имеют право надеть на тебя кандалы. Нил, здесь за тобой следит камера даже, когда ты идешь в уборную. Ты это вот как называешь?
Нил впервые за весь разговор ухмыльнулся.
— "Поймали". "Плохо сделал свою работу".
Питер вздохнул и огляделся в поисках места, куда бы сесть. Нил похлопал по своей койке, и Питер сел рядом, еще сильнее, чем раньше ощущая свое вторжение в чужое пространство. И начал он, похоже, с неправильной ноты. Ларсон предупредил его между строк, что Нилу плохо, что он уязвим и нуждается в друге. А потом сунул с головой в камеру парня.
— Ты не мог говорить всерьез, что тебе наплевать на еще четыре года тюрьмы, — сказал Питер.
Нил пожал плечами.
— Не знаю, заметил ли ты, но я никогда тебе не лгу, Питер.
— Я и не думал, что это была ложь, просто, возможно, ты... храбрился? — предположил Питер. Он на минуту задумался над вопросом. Конечно же, Нил ему лгал. Разве нет? Нил лгал всем.
Глаза Нила наполнились чем-то очень близким к ранимости, горю или печали.
— Я не храбрый.
— А я думаю, что храбрый, — мягко сказал Питер. — Как ты мог всерьез это говорить?
И тут Нил сделал нечто, чего Питер совершенно не ожидал. Он незаметно выпростал руку и взял Питера за руку. Он сделал это с удивительной мягкостью — может, из желания показать, что он не опасен, может, из-за смущения. Нил осторожно просунул свои пальцы в руку Питера, и Питер среагировал на чистом инстинкте: успокаивающе пожал их, но из руки не выпустил.
— У меня была замечательная жизнь, — заговорил Нил. — Я развлекался куда больше, чем ты или все прочие мои знакомые. И даже здесь... Я скорее бы покончил с собой, чем стал принимать заказы в "Бургер Кинг" или убираться в номерах отелей. Но я бы никогда не покончил с собой из-за того, что попал сюда. Жизнь большей частью меня не баловала, мне было плохо, но я никогда не прекращал искать способы ею наслаждаться.
— Думаю, это одно из самых оптимистичных и болезненных утверждений, которые я когда-либо слышал, — сказал Питер, отвечая на честность честностью.
Нил улыбнулся и посмотрел сквозь решетку двери на бетонную стену противоположной стороны коридора. Его рука напряглась.
— Я влюбился в искусство еще ребенком, когда моя жизнь на какое-то время стала довольно суровой. В искусстве ты видишь и боль, и насилие, и тьму, и любовь, и красоту, и секс, и страсть, и безумие. И ты понимаешь, что эти вещи универсальны абсолютно для всего человечества. Это место не более — и не менее — болезненно, чем все прочие. Жизнь большинства людей не назовешь забавной и легкой, но я жил в роскошных отелях, пил лучшее в мире вино и влюблялся. Меня никогда не хлестали плетьми, меня не калечили и я не испытывал всех тех ужасов, которые ты видишь на старых полотнах.
Питер закрыл глаза. Такая подлинная рассудительная мудрость — последнее, чего он ожидал от Нила Кэффри. Это было совершенно нехарактерно — никак не вязалось со всем, что Питер раньше от него видел и слышал. Значит, обман?
А потом он понял, почему Нил взял его за руку. Он предложил что-то вроде полиграфа. Я знаю, что ты не поверишь тому, что я скажу, так почувствуй, что я говорю тебе правду. Почувствуй меня потерянным и вернувшимся, испуганным и успокоившимся, несчастным и счастливым.
Нет, это был не обман. И даже вполне характерно. Это то, что ты получаешь, когда хватаешь Нила Кэффри и сажаешь его не на один год в камеру опасного человеческого "отстойника". Когда ты загоняешь его в ловушку в камере и вынуждаешь тебе открыться сразу после того, как он потерял свою девушку и еще раз свободу. Сразу после того, как он пережил наказание, которое даже его охранники не думали, что он вытерпит.
И эта рука, цепляющаяся за его пальцы, тоже была отчаянно одиноким артефактом, оставшимся от общительного человека, который с теплом относился к людям, в виде наказания запиравшим его на недели одного в бетонной "коробке".
Офицер, который запер его здесь с Кэффри, определенно не был глуп или бесчувственен. Ларсон заставил Питера посмотреть на реальность безо всякого "фильтра" комнаты посещений.
— Ты... в этот раз в какой-то степени позволил себя поймать.
Нил кивнул и пожал плечами.
— Почему, Нил? Это далеко за рамками "плохо сделал свою работу", и я понимаю, о чем ты говоришь, но не могу представить тебя одним из тех освоившихся парней, которым здесь нравится.
Нил долго, очень-очень долго молчал.
— Нил?
— Если я скажу тебе правду, ты меня послушаешь?
— Да.
— Я... — у него сорвался голос. — Я думаю, что Кейт в беде. Я не узнаю точно, пока не найду ее. И я по опыту знаю, что не смогу отыскать ее один и в бегах. Здесь, в тюрьме, у меня есть две возможности. Первая — это ты. Ты уже сделал это однажды, сможешь сделать еще раз. Вторая — моя обширнейшая коллекция связей в преступном мире Нью-Йорка. Я предпочитаю первую.
Питер прислонился спиной к холодной и жесткой бетонной стене камеры. Настоящая честность от Нила Кэффри. Интересно. Разумеется, Нил умолчал, что у него есть маленький побочный мотив выйти на волю. Питер ожидал, что Нил разыграет карту свого стремления выбраться из тюрьмы, но не думал, что тот сделает это в ракурсе более уязвимой Кейт.
Питер не хотел пока говорить о браслете. Не хотел давать Нилу повод надеяться, не хотел устраивать замануху. Он пришел из сочувствия, любопытства, и потому что офицер охраны его попросил. Это было его собственное решение, и пока что он не хотел вмешательства в него Нила.
— Я тебе верю, — сказал Питер. — Но не хочу отвечать сейчас.
— Хорошо, — сказал Нил. И впервые за все время в его глазах сверкнула слабая искорка. — Останешься на ужин? У меня есть шоколадные батончики и вода из-под крана. Могу сделать клевый суп из "сникерсов".
Питер выпутал пальцы из руки Нила и хлопнул его по спине.
— Не выношу сникерсовый суп. Но если пожелаешь, могу сделать тебе свои знаменитые соленые крекеры в тюремной браге.
Нил ухмыльнулся.
— Спасибо, что пришел. Агент Питер Бёрк, запертый в камере Синг-Синг, будет одним из моих любимых новых воспоминаний.
Питер осознал, что на самом деле ему не хочется сейчас уходить от Нила. Несмотря на отягощенную предысторию, их взаимная привязанность могла бы очень быстро перерасти в настоящую дружбу. Нил мог бы стать ему ценным сотрудником, коллегой, даже партнером. Питер встал и сжал плечо Нила.
— Хочешь, чтобы я еще как-нибудь к тебе пришел?
Ответом на его вопрос была рвущая душу тоска в глазах Нила.
— Останешься? — спросил тот едва слышно — настолько, чтобы Питер имел возможность притвориться, что не слышал или не заметил.
Питер прикрыл глаза и осел на койку, как мешок с картошкой. Снаружи начали опускаться сумерки, окна с матовыми стеклами стали темными. Уровень шума слегка понизился, а в камере потемнело настолько, что пришлось включить висячую лампочку. Это было успокаивающе и болезненно одиноко. Питер обхватил Нила за плечо и крепко прижал к себе.
Ему нужно было все обдумать. Поговорить с Ризом, поговорить с Эл, пообщаться с Минюстом. Узнать для начала, возможно ли это в принципе. Разумеется, такие прецеденты были, но Питер сомневался, что они хоть раз касались тех, кто сбегал из тюрьмы максимально строгого режима.
— Я не стану помогать тебе преследовать твою бывшую девушку. И не стану задействовать ресурсы ФБР, чтобы ее найти, если только ты не принесешь мне веское доказательство, что она в опасности.
Глаза Нила озарились светом, и он впервые стал похож на себя прежнего.
— Это значит...
— Я знаю, что я упертая задница, — сказал Питер. — Возможно, я немного пересматриваю свое решение.
Нил сел чуть прямее. Его лицо застыло, и он задержал дыхание, словно боялся спугнуть своевольную птицу.
— Нил... пожалуйста, не загорайся пока, не строй надежд и не пытайся меня уговаривать. Это сложно, и полтора десятка человек и учреждений, включая меня, могут одним махом перекрыть кислород всей идее. Но... я готов подумать над твоим безумным планом.
Глаза Нила засветились искорками, и он улыбнулся. Действительно улыбнулся — раздражающе-дерзкой, но в данный момент заметно успокаивающей улыбкой.
— Значит, я все-таки тебе нужен.
— Примерно как выстрел в голову, — сказал Питер. — Хоть пять минут контролируй свое чертово эго!
Он легонько ткнул Нила кулаком в плечо, и тот в ответ шлепнул его рукой. Вот так просто Нил Кэффри вернулся к жизни.
5 глава - Разделить мирыРазделить миры
Питер вошел в дом и присел потрепать Сатчмо. Его приветствовал виляющий хвост и нежные тычки ласкового друга, который беззаветно любил Питера просто за его существование и за то, что тот вечером возвращался домой. Питер убрал в сейф оружие, и минуя освещенную теплым светом гостиную, вошел на кухню.
Здесь пахло как в лучшем мексиканском ресторане, к звукам шкворчания примешивался запах лука, перчиков чили и курицы, а откуда-то из глубины дома доносилась легкая джазовая мелодия. Эл приветственно обернулась к нему, с улыбкой слизывая с ложки соус.
— Я приготовила фахитос, — сообщила она.
— Прости, милая, — виновато откликнулся Питер. — Сегодня была моя очередь готовить ужин.
— И ты опоздал. Так что стыдись, муж. Очень, очень стыдись, — Эл ему улыбнулась, и в ее глазах светилась та самая любовь, при виде которой ему всегда хотелось подхватить ее на руки, отнести в спальню и целовать до скончания времен.
А Нил еще говорил, что развлекался в жизни больше, чем Питер. Этот человек мог быть поистине блестящим умом, но он и представления не имел... Ни малейшего представления, каким везучим чувствовал себя сегодня Питер, окруженный этой любовью, светом, теплом, нежностью и безопасностью, после своего визита в тюрьму. Ни малейшего представления о том, какой полной и насыщенной может быть жизнь.
Они поцеловались, и Питер прижался щекой к щеке Эл, закрыл глаза, обнял ее. И обнаружил, что его сердце еще не до конца успокоилось после только что пережитых событий.
— Я люблю тебя, — тихо произнес он. — Я люблю нас. Как нам с тобой повезло.
Как он мог даже задумываться о том, чтобы нарушить это равновесие? Да еще тем, что могло поставить под удар его карьеру и принести к их порогу тьму и опасность. Ради... кого? Осужденного преступника, нисколько не раскаивающегося мошенника, вора, фальсификатора, человека, который принимал наихудшие и наиопаснейшие импульсивные решения в мире? То, что Питер наслаждался его компанией и сопереживал ему, даже близко не было сравнимо с тем, что он мог потерять.
Нил сам называл обитателей Синг-Синг, своих друзей и соратников, обширнейшей коллекцией связей в преступном мире Нью-Йорка. Если и существовало кардинальное правило защиты своего брака от разрушительности работы в правоохранительных органах, то это "работу оставлять на работе". Полное и абсолютное отделение этого теплого, нормального, нежного мира от мира сурового, циничного и полного насилия, который он только что покинул.
Питер отстранился от Эл и начал накрывать на стол. Красивые тарелки и хорошая еда. Кэффри ценил хорошую еду. Жаль, нельзя было взмахнуть волшебной палочкой и посадить этого глубоко раненного парня с ними за стол.
"Ты плохо понимаешь, когда люди на тебя западают", — сказала Эл. Но даже ему был безошибочно понятен посыл просунутых в его руку пальцев и полушепот мольбы остаться.
Нет.
Он не может и на миллион миль приблизить мир Кэффри к своему миру. Питер вздохнул и закончил выкладывать на стол салфетки, добавив несколько дополнительных у своего локтя. С фахитос они ему понадобятся. Он завтра же позвонит Кэффри и передаст "отбой". Тот парень взрослый и сам себе устроил срок. Питер не нанимался спасать Нила от его собственного безрассудства.
— Неси овощи и тортильи, дорогой, — сказала Эл.
Питер расставил и то, и другое на столе. Теплые лепешки-тортильи пахли настолько вкусно, что он готов был их есть и безо всякой начинки. Питер открыл бутылку вина и налил им с Эл по бокалу.
Возможно, ему удастся абсолютно ясно донести до Нила, что их договор начинается и заканчивается исключительно на работе. Что после окончания рабочего времени Нил не должен ни при каких обстоятельствах приближаться к его дому, к его жене или даже просто ему звонить. Что не должно быть никакого соприкосновения с его частной жизнью, и если такое хоть раз случится, Нил тут же вернется в тюрьму. Что Нил должен быть атрибутом офиса — и только его. Тогда может и получиться.
Полное и абсолютное разделение работы и частной жизни.
Они с Эл сели ужинать, и Эл с живейшим интересом посмотрела на Питера.
— Расскажи о своем визите к Нилу.
Они принялись за еду, и Питер стал рассказывать Эл о тюрьме, о подавленном и ранимом состоянии Нила, и о том, как тот ожил, когда Питер дал ему надежду, и про их маленькую шутливую потасовку.
— Я не знаю, — он вскинул руки. — Он молод, он... после ареста я провел с ним за допросом восемь часов, и мне хотелось забрать его домой, как беспризорного щенка, а не сбрасывать в следственный изолятор. Боюсь, я буду необъективен. Его мошеннические чары что-то чересчур хорошо на мне срабатывают. Я даже не понимаю, почему вообще над этим раздумываю.
— А я понимаю, — сказала Эл.
— И почему?
— Тебе нравятся вызовы, а Нил — самый больший вызов из всех, что у тебя были. И теперь, когда ты его поймал, сложнее может быть только наставить его на путь истинный.
— Возможно, — произнес Питер, в очередной раз откусывая фахитос. — Он сам по себе вызов, ладно. И он меня использует. Использует, чтобы выбраться из тюрьмы и отправиться на охоту за Кейт.
— А ты бы воспользовался им, чтобы повысить свою раскрываемость. Милый... женщина, которую он любит, пропала, и никто ее не ищет. Можно только представлять, как ему тревожно и больно из-за невозможности что-то сделать.
Да. Кейт. Питер не был фанатом Кейт, или ее ледяных глаз и личика, которое не выражало никаких эмоций.
— Или это, или она бросила сидящего в тюрьме преступника, оставив ему на прощание бутылку вина, и двинулась вперед по жизни. Или она давно играла с ним вдолгую, а он был слишком увлечен, чтобы это заметить. У меня такое чувство, будто я соучастник в сталкинге, а не белый рыцарь.
— Думаешь, тюрьма изменила его? Или травмировала?
Питер отвел взгляд и скорчил гримасу.
— Боже, как бы мне хотелось, чтобы его не оправляли в Синг-Синг. Сомневаюсь, что он сильно изменился. Он возмужал; худой и закаленный жизнью, но это все тот же парень. Травмирован ли... если подразумевать "жмется в страхе в углу", то нет, но я не могу себе представить, чтобы тюрьма не оставила на нем значительных "шрамов". И да, я чувствую себя за это в некотором роде ответственным.
Питер покончил с едой, встал, налил им обоим еще вина и снова со вздохом сел.
— Он мне нравится. Мне просто нравится этот парень. И я нравлюсь ему. Когда меня втиснули к нему в камеру, то уже через пару минут мы болтали как старые друзья. Но умение располагать к себе людей — для него первейший, базовый навык. И лучший способ этого добиться — это привести человека к мысли, что он тебе нравится, и ты им восхищаешься. Мошенники потому и преуспевают, что людям нравится ощущать, что они умнее и проницательнее других.
Пару минут они в тишине пили вино и размышляли.
— Почему бы тебе просто не послушаться интуиции? — наконец спросила Эл.
— Нил — мошенник. Быть приятным и очаровательным — это его "конек". Он пользуется тем, что люди проникаются к нему симпатией, легко определяет, хочешь ли ты видеть его сильным или слабым. Когда я приходил в тюрьму после его побега... его там обожали. Все — и охранники, и заключенные. Для этого мало быть просто хорошим парнем, это означает, что он умело играет на обе стороны. Он знает, как быть послушным, милым и безопасным с охранниками, а как — расчетливым бунтарем с заключенными.
Эл улыбнулась.
— Есть ли кто-то, кому он действительно вредит?
— Да, своим жертвам. Когда люди становятся объектом преступления, пусть даже "беловоротничкового", это всегда становится для них в какой-то степени надругательством.
— Как ты считаешь, что он это понимает?
— У него блестящий ум. Он знает людей. Он совершенно точно не может не понимать через что заставляет людей пройти, когда предает их и обирает.
Эл отпила вина.
— Может, именно поэтому он и хочет перейти на другую сторону?
— Я не думаю, что здесь нечто настолько благородное. Возможно, он хочет получить в свое распоряжение ручного агента ФБР и инсайдерскую информацию о наших расследованиях, — сказал Питер.
— Или он хочет дать тебе возможность показать ему другой взгляд на вещи, — сказала Эл. — Ты хороший человек, и он тобой восхищается. Может быть, у него никогда раньше не было подобного потенциала.
Питер потянулся вниз, отдавая Сатчмо кусок курятины, который не собирался доедать, и погладил пса по голове. Во что-то такое ему и хотелось верить. Это выставляло его самого в лучшем свете и превращало Нила в заблудшую душу, ждущую своего спасителя. Возможно, в таком предположении даже и была доля правды, но Питер не был образцом великодушия, а Нил — трагически невинной душой.
— Это могло бы стать красивой версией наших взаимоотношений, — тихо признал он. — Но Нил — эгоистичный преступник, который нарушает закон, потому что это забавно и потому что ему хочется. И я тоже не сплошной свет и мягкость. Я — агент ФБР, потому что это забавно, и потому что мне хочется. Я просто научился играть на той половине песочницы, откуда не отправляют в тюрьму.
Эл встала, подошла к сидящему Питеру и потянула его лицом к себе.
— Ты добрый человек. У тебя мягкое сердце. И все остальное не имеет значения, — она поцеловала его в лоб и погладила по щеке. — Если твоя невероятно добрая душа по-прежнему переживает из-за того, где Нил в итоге оказался — а я думаю, что она переживает, — это может стать для тебя чем-то вроде искупления. Даже если он сбежит, даже если он никогда не изменится, ты сделаешь то, что, по вере твоего сердца, необходимо сделать.
Питер потянулся и обнял ее, отчего Эл потеряла равновесие и рухнула ему на руки. В результате, они очутились на полу бесформенной кучей, держа друг друга в объятиях.
— Ты самый лучший человек из всех, кого я когда-либо встречала, — произнесла Эл. — Возможно, Нил чувствует то же самое, и потому его так к тебе тянет.
— Это превращает меня в легкую добычу, — сказал Питер. — При нем я ослабляю бдительность куда больше, чем при большинстве своих подследственных.
— Что самое худшее он может сделать, если окажется вне тюрьмы? — спросила Эл.
— Воспользуется мной, чтобы найти Кейт, украдет что-нибудь, и пользуясь работой в ФБР, это прикроет, а потом сбежит куда-нибудь, откуда нет экстрадиции.
— И никому не причинит боли?
— Только мне, — рассудительно ответил Питер.
Он встал, протянул Эл руку и поднял ее на ноги. Они перешли в гостиную, и Питер лег на диван, а Эл растянулась на нем сверху. Она поерзала, устраиваясь головой у него на груди таким образом, чтобы видеть его лицо и смотреть в глаза. Какое-то время они просто молча лежали, расслабленно закрыв глаза и поглаживая друг друга.
— Я осознаю, насколько этот парень затрагивает мою душу и... если я на это решусь, то фактически "усыновлю" преступника, — проговорил Питер.
Эл захихикала.
— Я думаю, ты "усыновил" его давным-давно. Ты всегда был немного одержим теми, за кем гонялся, но с Нилом это не закончилось, когда ты его поймал. Ты совершенно очевидно за него переживаешь, и судя по тому, что я слышу, он тебя обожает.
На губах Питера появилась слабая улыбка.
— Ты поощряешь меня это делать?
— Нет, — она улыбнулась. Терпеливой и обожающей улыбкой под стать своему эксцентричному мужу. — Это важное решение, и я не стану принимать его за тебя. Но ты одержим этим человеком. Нил Кэффри давно стал частью нашего дома, и возможно, тебе пора оформить это официально.
6 глава - Меньшая тюрьмаМеньшая тюрьма
Питер закрыл дверь и лег головой на стол. Столько народу не смеялось ему в лицо за всю его жизнь. С тем же успехом можно было официально объявить, что он будет приходить на работу голым.
Ну, во всяком случае, он выяснил, что нет законов, которые исключали бы эту сделку. Узнал, какие нужно подать документы, и теперь на его столе лежала стопка всевозможных правил, стандартов и прецедентов. Но одно было ясно: если он это сделает, а Кэффри сбежит, Питер получит клеймо идиота на всю оставшуюся карьеру.
Специальный агент ФБР, который сначала ловит одного из самых знаменитых беловоротничковых преступников наших дней, а потом, по вежливой просьбе оного, позволяет ему сбежать на свободу...
Питер взял со стола первый пакет документов и выяснил, что после сделки он сам будет именоваться хендлером или куратором, а Кэффри — Конфиденциальным Осведомителем. Другими словами, Питер будет выглядеть то ли как профессионал на собачьей выставке, то ли как глава международной шпионской организации. А Кэффри — как фискал, хотя он следователь, а не доносчик. Назвали бы его... консультантом или что-то в этом роде .
В принесенных папках были удивительные истории доверия, дружбы и даже любви. Хотя были и печальные, которые заканчивались тем, что "осведомительская" половина партнерства возвращалась в тюрьму и надолго. Там были и леденящие кровь истории о разрушенных карьерах и погибших людях. Об ужасных агентах, которые отвратительно обращались с КО, чьи жизни вверялись им в руки. Один из них отправил своего КО обратно в тюрьму в качестве наказания за человеческую ошибку во время расследования. Тот КО покончил с собой, а агент потерял работу.
В одном случае КО со своим агентом поженились. В другом — КО жестоко убили, а его куратор и ФБР проиграли неизбежные судебные иски. Еще в одном случае КО опустошил банковский счет куратора, украл все имевшиеся у него ценности и сбежал из страны. В другом — украл наркотики и наличку из хранилища для улик почти на миллион долларов. А был и такой, кто выскочил перед стрелявшим преступником и принял на себя три пули, защищая раненого куратора.
Здесь были и редкие, прекрасные истории, которые особенно выделялись у него в голове. Нежная и глубокая дружба, и узы, не уступавшие по силе семейным. Люди, которые исправлялись и вставали на верный путь, хотя до этого, казалось, ничто не могло их поколебать.
И эти последние возвращали Питера к мыслям о Ниле Кэффри. К неисправимому, импульсивному, очаровательному и дьявольски умному Нилу Кэффри. Они понравились друг другу с первой встречи, хотя в тот момент Питер арестовал Нила в первый раз. Спустя почти четыре года и один побег из тюрьмы, они по-прежнему друг другу симпатизировали. Питер делал карьеру, доверяя своей интуиции, а она говорила ему, что с этим мошенником они могли бы стать одной из этих невероятных историй о партнерстве.
К нему постучал Риз — вошел, закрыл за собой дверь и сел за стол напротив Питера. Он хотя бы уже не смеялся, что, вероятно, было хорошим знаком.
— Я могу доверить ему околачиваться среди моих агентов? — спросил Риз.
— Я и то жестче его, — сказал Питер. — Он уравновешенный и добродушный, и нет, он не станет плевать тебе в кофе.
Хьюз кивнул и на минуту задумался.
— Кажется, ты хочешь позволить ему заниматься "полевой работой". Зачем? Это опасно. Если с ним что-то случится, мы получим судебный иск.
Питер откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул.
— Риз... если с ним "в поле" что-то случится, мне будет настолько паршиво, что иск станет наименьшей из всех проблем. Но ему нужен вызов, он живет ради адреналина — не меньше, чем любой из нас. Я не думаю, что мы смогли бы удержать его вне "поля", так что уж лучше позволить ему это официально, чтобы он имел за спиной прикрытие.
Хьюз поднял брови.
— То, что ты говоришь, совершенно не успокаивает.
— В Кэффри нет ничего успокаивающего, — сухо сказал Питер. — Но он может стать ценным активом. Сейчас один из самых талантливых умов в "беловоротничковых" преступлениях — лишь бремя для общества. Если он проработает с нами четыре года, то даст обществу намного больше, чем забрал у него за все прошедшее время. Возможно, нам даже удастся наставить его на путь истинный.
— Четыре года? — Хьюз уставился на него. — Я думал, что мы говорим об одном деле.
Питер пожал плечами.
— Для начала — да. Но если он сможет достать нам Голландца, разве тебе не захочется увидеть, на что еще он способен?
— И ты готов взять на себя такую ответственность? — спросил Хьюз. — Это больше, чем просто сотрудник. Это будет человек полностью под твоей опекой. Все, что его касается — от физического благополучия до совершенных поступков — станет твоей моральной и юридической ответственностью.
— Я знаю, Риз, — мягко сказал Питер. — И я в ужасе. Но я думаю, что, возможно, оно того стоит.
Хьюз несколько минут молча смотрел на него и потом встал.
— Если ты твердо решишь это сделать, я подпишу сделку.
Риз ушел, и Питер взял из стопки очередное дело, но остановился, так и не открыв папку. Это была расшифровка стенограммы допроса Кэффри. Вероятно, самый бесполезный допрос за всю жизнь Питера. Не знай он, что это исключено, он бы решил, что Кэффри прошел тренинг ЦРУ по перекрестным допросам.
Но еще это была чистая радость и удовольствие. Они часами играли друг с другом в словесные игры, ели одну пиццу на двоих и даже устроили небольшую потасовку из-за ключа от наручников, который Кэффри спрятал у себя за ухом. Они не смогли даже притвориться антагонистами, хотя оба пытались — и не один раз, но кончилось все взрывом истерического хохота. Ну и Кэффри, разумеется, пытался стащить все подряд — от упаковок соли и перца до часов Питера и выкрученного из стола болта.
Питер, улыбаясь, открыл папку. Эта расшифровка, вероятно, имела потенциал перекочевать в его личную "коробку Кэффри". Но в данный момент Питер хотел изучить странное утверждение Кэффри, что он никогда не лгал Питеру. К середине дня он закрыл папку.
Отвлекающие маневры. Молчание. Намеренно неверные толкования. Полуправда. Все существующие варианты уловок и уклонений от ответов. Но за почти восемь часов допроса, длившегося до ранних часов утра, Нил Кэффри ни разу ему не солгал.
Он лгал всем. Но не Питеру.
Питер отложил папку в сторону и начал заполнять формы. Он пока не собирался их отправлять, сначала он хотел еще раз поговорить с Эл. И с Нилом.
На заполнение документов ушел не один час, и процесс был пугающим. Питер уже видел, что даже если освобождение одобрят, впереди его ждет схватка с Минюстом. Кэффри условно-досрочное не "светило" — только ограниченное освобождение для внетюремной занятости.
Все выпущенные по УДО получали твердый свод правил, границы и право на справедливое разбирательство. Программа же внетюремной занятости больше напоминала "отпустим осужденного в библиотеку". Кто угодно — от самого Питера, сотрудников тюрьмы или Минюста до буквально любого агента ФБР — имел право в любой момент вернуть его обратно в тюрьму по какой угодно причине. Он был и оставался заключенным.
Питер имел право его обыскивать, тестировать на наркотики, сажать в камеру, заключать в наручники, обыскивать его жилище, ограничивать и мониторить его коммуникации, контролировать, с кем он контактирует, ставить камеры и подслушивающие устройства в его жилище, и почти целиком управлять его жизнью во всех ее проявлениях. Вне работы Нил по умолчанию должен был находиться под строгим домашним арестом. Он не имел права на алкоголь, на доступ к интернету, на владение смартфоном.
Каким образом Питеру выковывать доверительные отношения с Нилом и предлагать ему хоть какую-то стабильность, если любой имел право без причины швырнуть его обратно в тюрьму? Как ему вообще смотреть Нилу в глаза, обладая над ним такой ужасающе огромной и унизительной для Нила властью? Не говоря уже о том, чтобы убедить его, что жизнь стоит того, чтобы от нее не сбегать. Питер превратится в тюрьму с одним заключенным — в меньшую тюрьму, где все те же унижения и неуважение он будет причинять уже своими руками.
Чувствуя, что его немного подташнивает, Питер закончил оформлять документы и начал заново переписывать условия освобождения. Он подождет, пока сделку одобрят, и тогда предъявит им свою версию.
Питер уже почти привык к проверкам на входе в Синг-Синг. Как на выходе в обычный мир тоже. Охранники уже помнили его по имени и вместо того, чтобы забросить на территорию для посетителей, вывели его в проход, который оканчивался чисто прибранным, но крайне мрачным маленьким офисом с выщербленным бетонным полом и полным отсутствием окон. Офис принадлежал лейтенанту Гари Раднеру — начальнику отделения Нила. Раднер был худым высоким человеком предпенсионного возраста с небольшой, но постоянной хромотой. Питер уже ранее с ним встречался, когда Нил сбежал, и Раднер ему понравился. Он практически умолял Питера не стрелять в Нила, когда они его найдут.
Раднер встал с места — обшарпанный деревянный стул под ним накренился в сторону и протестующе скрипнул, и они с Питером обменялись рукопожатием. Лейтенант перехватил направление его взгляда.
— Думаете, неважно выглядит? У него на спинке кровяное пятно. Это единственное рабочее место в мире, где не позволено менять стул по такой ерунде, как "использовался в качестве оружия при нападении с отягчающими и был сброшен с лестницы".
Питер посмотрел на такой же потрепанный стол и металлический шкаф-картотеку — винтажный, 50-х годов, в котором красовалось отверстие, ужасно смахивающее на пулевое.
— Я никогда больше не буду жаловаться на нашу кофеварку в "Белом воротничке".
Питер сел и объяснил, для чего он пришел. Раднер, как и все прочие, рассмеялся ему в лицо, но Питер к этому уже привык. И так же, как у других, у Раднера тоже не заняло много времени перейти к раздумыванию над вопросом.
— Берегите свою карьеру, если на это решитесь, — лейтенант опустил взгляд. — Кэффри умудряется учудить такое количество дерьма, что просто трудно поверить. Но он расчетливо пользуется своей изумительной силой убедить тебя, что ты должен ему помочь выбраться сухим из воды. С большинством преступников, если ты даешь им какие-то послабления или помогаешь избежать наказания, ты точно знаешь, что следующим шагом они тебя прихватят за жабры и начнут шантажировать. Кэффри же никогда ничего против тебя не затаит, и единственное, что от него можно увидеть, это благодарность. Так что, если ты соблазняешься ему помочь с помощью своих возможностей, это быстро перерастает в коррупцию.
— Насколько трудно с ним иметь дело? — не без трепета спросил Питер.
— Он... не то, чтобы образцовый заключенный, — сказал Раднер. — У него самоконтроль пятилетки, и еще меньший, когда речь заходит о последствиях собственных действий. Он постоянно попадет в неприятности. Но побег был его единственным серьезным проступком. Кэффри легко управлять, и у него кроткий нрав. Он помогает другим заключенным, особенно новеньким, здесь адаптироваться, и никто из наших сотрудников его не опасается.
— В какие неприятности он попадал? — спросил Питер.
Раднер заколебался, словно ему не хотелось "закладывать" своего подопечного.
— Он послушный заключенный и никогда не сопротивляется. Но это не означает, что в целом он всегда следует приказам. И он... у него просто нет внутреннего детектора "это идиотизм".
— А если конкретней? — подтолкнул Питер.
Раднер сдался.
— Он устроил фейерверк на День независимости при помощи подручных средств, которые сумел натаскать. Это не было каким-то отвлекающим маневром или угрозой, или способом навредить людям или тюрьме в целом. Это было как... он пришел и такой: "Эй, а знаете, для чего можно использовать тюрьму максимального режима? Для демонстрации самодельных взрывов!"
Питер очень старался, но смех все равно выиграл у профессионализма.
— Он... запускал... фейерверки?
Лейтенант тоже засмеялся, явно испытывая облегчение от реакции Питера.
— Угу. И он сам лично все организовал. И в итоге тебе уже вроде как хочется обнять этого парня, а начальство решает бросить его в "одиночку".
Питер усмехнулся.
— Попробуйте его арестовать. Или, избави Боже, допрашивать.
Раднер искоса на него глянул, в глазах засветились искорки.
— Хотите услышать еще историю?
— Ага, — сказал Питер.
— Он ведет у нас уроки художественной живописи и знаменит тем, что умеет вовлечь убийц в споры о тонкостях цветовых решений Сарджента. Главное правило — никакого порно, но вы же понимаете, сколько обнаженных фигур на старых шедеврах. У Кэффри не было с этим проблем, он просто фокусировался на других работах, но другие заключенные... им захотелось выйти за рамки... так он провел расширенное занятие, где они рисовали классические предметы в тюремных татуировках и Мону Лизу в камере, и это на самом деле было очень забавно и поучительно. Он классный парень и умеет поднимать дух.
— Похоже на Кэффри, — заметил Питер.
— Заключенным не позволяется накалывать татуировки, но такое все равно случается, и это приводит ко всевозможным дрянным инфекциям. И вот однажды заходит Кэффри в класс и обнаруживает, что кое-кому из его болванов-учеников пришла в голову светлая мысль, что можно с помощью его красок сделать друг другу тату. А те краски пигментируются вредными веществами... кадмием там, кобальтом, и Кэффри, будучи умным парнем, об этом знал. В результате он устроил шестерым уличным бандитам выговор на тему попадания в кровь канцерогенов, а они такие: нас не колышет, когда в нашу кровь попадают ножи и пули, так думаешь, нам не срать, что туда попадут какие-то детские красочки? Кэффри понимал, что они просто украдут краски и все, и попросил дать ему неделю. И вуаля, Кэффри делает цветные "татуировочные" чернила профессионального уровня. И отгребает за это триллион проблем.
Питер очень старался не рассмеяться и в результате сдавленно прыснул.
— Не могу избавиться от картины, как он устраивает разнос половине уличной банды за желание воспользоваться не теми чернилами.
— О, поверьте, вы не первый, — сказал Раднер. — Он у нас заместитель мастера в механическом цехе. Пацан, который выглядит как модель с подиума, ответственен за такое количество тату у мускулистых парней, что хватит на всю федерацию реслинга. Но при этом, нет ничего, что он не смог бы исправить, построить или распутать, и он завоевал всеобщее уважение как лучший мастер тюряги. Однажды я зашел к ним, а он рисует что-то на белой доске четырьмя разноцветными маркерами и очень терпеливо объясняет дуболому-мафиози, который... не самая светлая голова... про метрическую и английскую системы мер, и как из-за ошибки преобразования разбился орбитальный аппарат Марса .
Питер заморгал.
— Отлично. Я хочу забрать парня, который прямо-таки насмехается над тем, что мне снится в кошмарах.
Раднер улыбнулся.
— Когда вы его нам вернули, я на него так орал! Кричал, что он заработал себе увеличение срока, рассказывал, каким он был идиотом и какой ад теперь выльется здесь на его голову. А он просто стоял и ждал, когда все закончится. Почти что скучал. Но... мне небезразличен этот парень, и когда он сбежал, я больше всего боялся, что он словит пулю. Поэтому, когда я на него наорал и все высказал, я потом его обнял и сказал, что испытываю облегчение оттого, что с ним все в порядке. И что я рядом, если ему будет нужна поддержка. И вот тогда он извинился. Не перед парнем, который фигурально выражаясь, надирал ему задницу, а перед тем, кто за него волнуется.
Питер опустил взгляд.
— Я думаю, ему нужна поддержка, — тихо произнес он.
— Я думаю, они чертовски его травмировали, — прямо сказал Раднер. — "Одиночка" для Кэффри? Для него это было пыткой, а не дисциплинарным взысканием.
В дверь постучали, и па пороге возник охранник, рядом с которым маячил Нил.
— На этой радостной ноте... — сухо сказал лейтенант Раднер. — Вот она, ваша жертва пыток, стоит и нам ухмыляется.
7 глава - ПопробуйПопробуй
Нил вошел в кабинет, и Раднер оставил их вдвоем. Нил выглядел сегодня получше, но хотя и не особо значительно. Он был гладко выбрит; стоял, вздернув подбородок и он улыбался. Но Питер был прав. Он пытался скрыть хромоту. И был адски тощий.
— Черт, Нил, тебя здесь вообще кормят?
— Каждую неделю, бесперебойно, — съязвил Нил.
Питер закатил глаза.
— Нил...
На лице Нила мелькнула быстро скрытая вспышка гнева.
— Я вроде как на время потерял аппетит, — его голос прозвучал холодно и саркастично, но гнев, казалось, был адресован не Питеру.
Питер понизил голос, чтобы никто ошивающийся за дверью не мог его слышать.
— Нил, с тобой плохо обращаются? Запугивают?
Нил отрицательно покачал головой. Но упорно не хотел смотреть Питеру в глаза.
Питер отвернул голову так, чтобы его рот нельзя было увидеть от двери, и на этот раз почти прошептал:
— Тебе кто-то пригрозил, чтобы ты ничего мне не рассказывал? Дай мне знак.
На губах Нила вспыхнула слабая улыбка.
— Питер, ты великолепен. И со мной все нормально. Было нелегко, но... я в безопасности, и у меня есть поддержка.
И это был честный ответ. У Нила была хорошая возможность сочинить жалостную историю, в которую Питер бы поверил — и тем самым обеспечить себе освобождение и заполучить агента ФБР, готового в любой момент броситься на его защиту.
— Эм... ты видел, какие в этих соглашениях условия для внетюремной занятости? — спросил Питер.
Нил перенес вес на левую ногу.
— Да.
— Они чертовски ужасны, — сказал Питер. — Это не похоже на условно-досрочное — ты по-прежнему будешь безоговорочно принадлежать тюремной системе. Сделка может быть завершена досрочно, и тебя бросят обратно, причем это имеет право сделать кто угодно: я, мои боссы, начальник тюрьмы, Минюст — все, и по совершенно любой причине. Безо всякого разбирательства, без слушаний — просто так. Ты останешься заключенным. Я говорил с одним агентом, который заключал подобную сделку, так он запирал своего беднягу в местном полицейском участке, когда они не работали над делами. У меня нет намерений делать что-то подобное, но это дает представление о том, как мало это напоминает свободу.
Нил "играл". Для той дурашливой уверенности, которую он демонстрировал, его подбородок был вздернут чересчур сильно. Веселая полуулыбка не достигала глаз, которые обычно были полны глубины и жизни, но сейчас в них отсутствовало и то, и другое. Уверенно расправленные плечи и намеренная, словно обыденно сутулая поза, друг с другом не сочетались.
— Ты в курсе, где я живу сейчас? Или ты думаешь, что та камера — это бродвейская декорация?
Ухмылка.
Нил не просто играл, он играл ужасно.
Он оставался не менее сломанным — не менее до основания потрясенным, чем вчера в камере. Но сейчас ему приходилось это скрывать — как перед своей тюремной аудиторией, так и, что намного более вероятно, перед Питером, чтобы доказать ему, что это всего лишь временный сбой в его совершенстве.
— Нил, я рассматриваю такую возможность, — тихо произнес Питер.
Игра исчезла. Пара голубых глаз — напряженных, встревоженных и абсолютно измученных, встретились со взглядом Питера. Тот ожидал, что в них будет радость, восторженность, жизнь. Нил ведь уже сейчас едва мог выносить заключение.
— Убирайся, — произнес Нил.
— Что?
— Убирайся. Я не желаю, чтобы со мной играли — чтобы ты до меня снисходил или обращался так, словно превратишь меня в свою особую спасательную миссию, если только я пройду десять прослушиваний и по команде похлопаю.
Питер моргнул. За этими словами не было ни искренности, ни настоящего гнева или холодности. Нил едва стоял — его правая нога грозила вот-вот под ним подломиться. Фасад уверенности забирал у него все остатки сил, которые он смог наскрести, и любая настоящая эмоция, внутреннее противоречие или даже надежда могли его сокрушить.
Шагая к выходу, Питер на секунду коснулся плеча Нила.
— Не раскисай. Справишься.
Ожидая, пока перед ним откроют ворота, Питер приглушил двигатель и посмотрел в зеркало заднего вида на тюремные здания. Он чересчур долго сопротивлялся детскому, непрофессиональному, абсолютно нелогичному всплеску гнева.
Вам не жить, если вы сломали моего Нила Кэффри!
Он ехал домой в сгущавшихся сумерках. А открыв дверь, словно шагнул обратно в тот вечер, когда обнимал Нила в камере, а снаружи вечер превращался в ночь. Сам не понимая почему, Питер поднялся на второй этаж, зашел в уборную, опустился на унитаз, и его скрутило рвотным позывом. Его не тошнило, только выворачивало всухую. Потом он заметил, что у него дрожат руки.
И тогда его действительно вырвало. Перед глазами стояла бесконечная череда решетчатых камер и бетонных проемов, а в ушах звучали голоса двоих надзирателей, которые свободно признавались в своей симпатии к Нилу и знали, что он проходит через что-то невыносимое.
Он вспомнил, как сидел с Нилом в его камере, в его мирке — как тот тепло его принимал как гостя и говорил, как с другом. Безумный уровень шума, постоянный крик, потому что только так там можно было что-то расслышать поверх чужих голосов. Потускневшие глаза Нила, в которых читалась боль, и хромота, которую он скрывал.
Нил Кэффри, его Нил Кэффри — человек, которого он преследовал, которому обеспечил приговор, который присылал ему шампанское и изысканное печенье, одновременно занимаясь кражами и подделками самых дорогих мировых шедевров, — находился в ужасном человеческом "отстойнике" для убийц и бандитов. Не то, чтобы это была новость.
Это была неуютная правда, с которой Питер прожил четыре года, потому что что-либо изменить было не в его власти. Но теперь... она вызывала у него рвотные позывы, потому что сейчас власть изменить это была у него в руках. И все те недели, которые Кэффри провел в этом месте за четыре года, теперь казались Питеру его лично вынесенным приговором — тем, что он своими руками сделал с этим человеком.
К нему вошла Эл, и увидела все: тошноту, внутренний конфликт, горе. Она знала, куда он ездил и для чего; она опустилась перед ним на колени и обняла. Стащила его с унитаза на пол и сжала в объятиях.
— Было так плохо? — спросил она.
Питер кивнул, оседая в ее руках.
— Это место... он не должен там находиться, оно... — он все еще ощущал дрожь в пальцах и сжал их в кулаки, — отвратительно. И отвратительно отправлять туда человека, который никогда не прибегает к насилию. Я чувствую, что должен вытащить его оттуда. Я даже представить не могу, насколько ужасно было для него заключение в "одиночке", если после нее он стал таким сломленным и вчера вечером буквально просил меня не уходить. А сегодня... он едва мог стоять и говорить, и одним махом вдруг стал просто человеком.
Он не рассказывал Эл, что сказал ему Нил. Те жесткие слова принадлежали к одним из самых надломленных речей, какие ему только приходилось слышать, и они останутся между ними.
— Но?
— Но... но даже охранники, которые любят его и им восхищаются, считают, что на его перевоспитание шансов немного.
Эл погладила его по руке и поцеловала в щеку.
— А ты что думаешь?
— Я не знаю. Я не эксперт по перевоспитанию преступников — я эксперт в их поимке.
— Не считай себя лично ответственным за перевоспитание этого парня. Просто попробуй. Поработай с ним.
Питер покачал головой.
— Здесь есть три возможных варианта событий. Первый: он выходит, помогает мне поймать или не поймать Голландца, и возвращается обратно. В этом случае, все, что я сделаю — это дам почувствовать ему вкус свободы, который потом станет для него в тюрьме пыткой. Второй: мы продолжаем сотрудничать, он снова нарушает закон и возвращается в тюрьму еще на более долгий срок, а я считаю, что мой долг — это предотвратить. Третий: он действительно начинает вести честную жизнь. И это наименее вероятный и единственно допустимый исход.
— Попробуй.
— У меня даже нет детей. Не говоря уже о юных правонарушителях. Не говоря уже о взрослом человеке — нераскаявшемся преступнике. Не говоря уже о блестящем мошеннике-манипуляторе, который провел четыре года в беспрерывном маневрировании ради того, чтобы выжить. Я совершенно уверен, что это история почти всего его прошлого, а не только жизни в тюрьме. Даже тот факт, что я ничего не смог узнать о его детстве, и то нехороший знак. Кто знает, что он мог пережить: жестокое обращение, растление, бездомность. Это обычное прошлое для таких, как он. И у меня нет ни малейшего представления, как с этим обращаться. Я знаю лишь, что такое стабильная семья и любящие родителя.
Эл крепко его обняла.
— Попробуй. Просто будь собой. У тебя изумительная интуиция, ты знаешь Нила, а он тебя обожает. Просто дай себе денек подумать и вспомни, что ты всяко лучший тюремщик, чем пенитенциарное учреждение Синг-Синг. С тобой ему лучше. Он тоже это поймет.
Питер сделал глубокий вздох и медленно выдохнул.
— Хорошо. Я сделаю это.
8 глава - Садисты с белкамиСадисты с белками
ПИТЕР
Питер был зол. Нет, он был в ярости. Он с боем продирался через Минюст, управленческое звено Синг-Синг, офис маршалов и федеральное Управление тюрем. Риз даже привлек ему на помощь адвоката бюро.
Все до единого представители агентства сначала смеялись, потом в конце концов принимали заявление, устраивали истерику по поводу внесенных Питером корректив, и после повторного внесения и слушаний, неохотно давали добро. Бюрократия, не злой умысел.
И сейчас была комиссия, состоящая из двух представителей исправительной системы — людей, у которых вообще не должно было быть власти над федеральным заключенным и которые в данный момент являлись источником гнева Питера.
Первой была серьезная светловолосая женщина сорока с лишним лет, которая явно заискивала перед текущим оппонентом Питера, и вероятно, собиралась следовать его решению. Вторым был мужчина, которому Питер сейчас страстно желал дать по зубам. Его звали Клайд Макманус — грузный, лысый сторонник жесткой руки с плохо скрываемой садистской жилкой, которого еще лет десять назад надо было отправить на пенсию.
— Слушайте... тут надо иначе: возьмитесь за него покрепче, превратите его жизнь в ад и заставьте начать с самого низа. Так делают в тюрьме, и это работает, — заявил Макманус. Он откинулся на спинку стула, улыбнулся и вынул коробочку жевательного табака. — Если он будет знать, что вы в любой момент можете выкинуть все его вещи в окно и поджечь, а потом заставить его раздеться и показать задницу, он скорее проявит склонность вам подчиняться.
Питер стиснул кулаки и сделал глубокий вздох, а Макманус тем временем сунул табак за щеку и стал похож на демонического вида белку. Притворись, что он подозреваемый. Притворись, что он подозреваемый, а ты его допрашиваешь и должен контролировать свои эмоции.
— Да, так здорово работало, что он сбежал, — произнес Питер настолько спокойным тоном, что сам впечатлился. — Слушайте, этот парень более чем умен. Он поймет, что это игра, сыграет в нее и найдет способ выиграть. У него не будет причин рассматривать меня иначе, чем парня, который его притесняет. Мы начнем друг друга использовать, и он в этой игре возьмет верх. Я хочу показать ему стандарты жизни, которым следует соответствовать. Я буду относиться к нему этично и уважительно, и он за мной подтянется, не захочет от меня отставать.
Глаза Макмануса сузились. Ему не понравилась рациональная реакция Питера.
— А чего вы будете делать, когда его потребуется наказать?
— Я сделаю то, что сделал бы любой достойный надзиратель, — ответил Питер. — Скажу, что он поступил неправильно и покажу, как в следующий раз с этим справиться.
Макманус с полузакрытыми глазами с минуту жевал табак.
— Я говорю о чем-то серьезном.
Питер сердито на него глянул.
— Выведу его из офиса и изобью, разумеется. Может, найду в старых запасах колодки и прикую перед зданием ФБР. На недельку посажу на цепь в подвале на хлеб и воду? Он человек. Умный, дружелюбный, сговорчивый человек, который сам попросился на эту работу.
Черт. Этот ублюдок все-таки его достал. И ухмыляется. Ну, Питер хотя бы сумел остановиться, не дойдя до "ты, мудак". Он вспомнил инструкции адвоката. Помните, слушание идет под запись. Расшифровка будет очень важна, если вы сейчас не выиграете, и нам понадобится подавать судье апелляцию. Агрументируейте строго по делу.
Питер прочистил горло и постарался игнорировать радостный блеск в глазах Макмануса.
— Если у него не получиться стать ценным сотрудником ФБР или если он совершит преступление, то вернется обратно в тюрьму. При всем моем уважении, это единственный способ контроля, который требуется мне или любому другому разумному человеку.
Макманус закатил глаза.
— Ты маленький наивный говнюк, да? Мои рекомендации остаются в силе. Вне работы он должен находиться в тюрьме, если выпускаете его из виду во время дела — в наручники, и пусть не замахивается на телефон или компьютер. Это беглец из тюрьмы максимального режима, и если вам не вынести мер, которые будут держать его под контролем, то вы вообще с ним не справитесь.
Питер с такой силой впился в подлокотники, что ощутил, как ногти врезаются в дерево. Макманус произносил слово "справитесь" с явным сексуальным удовольствием. И это было хуже, чем сдерживать собственный нрав в присутствии отвратительного подозреваемого, поскольку сейчас владел ситуацией здесь не он.
— Он. Сбежит. — Питер поймал себя на том, что почти кричит. — А вы бы не сбежали? Представьте, что это кто-то из ваших коллег... — Он осознал, что Макманус от одной воображаемой картины, скорее всего, кончит в штаны, и сменил направление. — Представьте, что ваш босс каждый вечер отвозит вас в камеру и ведет себя, как супруг-тиран, не позволяя пользоваться телефоном или даже выпить. Вы бы не просто от него сбежали, вам захотелось бы убить этого говнюка.
— Он — заключенный, а не наемный служащий, — сказал Макманус. Он с тошнотворным шлепком сплюнул свою "жвачку" в чистый стакан. — Ваш аргумент несостоятелен.
Питер с силой закусил внутреннюю часть щеки, ожидая, пока спадет желание врезать Макманусу по лицу. После чего совершенно перестал обращать на него внимание, словно того вовсе не существовало, и обратился к женщине. Спокойно, кротко, разумно.
— Когда я впервые арестовал Кэффри, он буквально сбивался с ног от желания показать, что хочет сотрудничать. И не из страха. Мы ни единого строгого слова ему не сказали. Он изо всех сил старался произвести на нас хорошее впечатление. Когда после допроса я вытащил наручники, чтобы отвезти его в следственный изолятор, он встал и за секунды перепробовал четыре способа половчее протянуть мне руки. И когда я сказал, что надо делать, он испытал облегчение.
— К чему вы ведете? — поинтересовалась дама холодным тоном. Питер напрягся, стараясь вспомнить, как ее зовут. Она вела себя так, словно ее здесь не было. Ланкастер. Вот как ее звали.
— Миссис Ланкастер, когда я надевал на него наручники, он всем телом вздрогнул. Он очень старался идти на встречу везде, где только мог, он был... в страшном ужасе. Вы не видели этого парня. Его мозг, его навыки и то, как работает его разум, вот что подвергает его риску побега. Он мягкий и послушный. Будь это позволено, я бы оба ареста обошелся с ним без наручников. Вы думаете, что его удерживает от побега физический контроль, и полностью игнорируете, что речь идет о тюрьме максимального режима. Если вспомните, он вышел через главный вход. То, что вы предлагаете, просто даст ему повод, желание и возможность сбежать.
— Вы хотите быть с ним милым и думаете, что он тогда не сбежит? — ее голос звучал скептично, но она слушала.
— Нет, — прямо сказал Питер. — Я хочу, чтобы у него был выбор. Смойся он, будучи на браслете — и я никогда его не прощу. Я безо всякой жалости его выслежу, и он вернется в тюрьму на пару десятков лет, в блок самой максимальной строгости, какой они только смогут найти. Или он может околачиваться рядом, вести достойную жизнь с друзьями, хорошей работой и расследованиями, которые будут для него не меньшим вызовом, чем его собственные преступные эскапады.
Макманус осознал, что контроль от него ускользает, и вмешался.
— У вас нет средств, чтобы контролировать заключенного из максимального режима.
Питер холодно посмотрел на него.
— Я могу довести Нила Кэффри до слез всего парой слов. Я могу его читать, как открытую книгу. Я знаю его. Я могу причинить ему боль и могу его контролировать.
Он хотел доказать, что умеет быть мудаком. Но едва слова сорвались с его губ, как он осознал, что это правда. Он внутренне содрогнулся. Будь осторожнее с такой властью, Бёрк.
НИЛ
— Привет, Нил, — произнес Питер.
Нил не мог ответить. Прошло две недели с тех пор, как он отчаянно цеплялся за человека, чьего уважения так жаждал, и умолял его не уходить. Прошло четыре года с той панической атаки, когда он бросился к этому парню в ужасе перед полученным приговором. Прошло слишком мало с тех пор, как он провел три самые мучительные недели в жизни, живя в воображаемой реальности, где Питер не посмеялся над его предложением, а согласился на сделку.
Прошло две недели с тех пор, как Питер информировал его, что рассматривает возможность сделки.
И с тех пор, как он осознал, что Питер пришел к нему потому, что видел его сломанным, перепуганным, льющим слезы созданием, которое нужно спасти, испытал всепоглощающую волну абсолютного унижения и фактически плюнул Питеру в лицо за предложение помощи. Две недели с тех пор, как он собственноручно утопил свой единственный шанс получить то, что хотел больше всего в жизни.
Он был совершенно оглушенный, усталый до потери пульса, ему было больно, он едва справлялся с жизнью после "одиночки"... и он атаковал вместо того, чтобы упасть и сломаться.
Он не думал, что когда-нибудь снова увидит Питера.
И не представлял, как ему смотреть Питеру в лицо.
Он мог извиниться. И неизменно умный, понимающий агент проявил бы полное понимание и сочувствие к тому, что вызывало у него эту вспышку. Но Нил хотел дружбы Питера, хотел его уважения и доверия. А не этого пронизанного виной сочувствия.
Если и было что-то, способное спасти его душу в тот вечер после приговора, то это Питер Бёрк, обнимающий его в камере, пока на улице спускались сумерки. Ни вопросов, ни разговоров, только "якорь", связывающий Нила с землей, когда ему отчаянно нужен был кто-то, с кем он смог бы посмотреть в лицо миру. Когда он оказался на пике собственной слабости, Питер был рядом, предоставляя ему свою силу.
Но Питер видел его на пике слабости. Снова, снова и снова. И Нил не знал, справится ли он с тем, что его таким видел человек, которого он уважал.
— Это был не я, — сказал Нил. Это было единственное, что казалось, отвечало сразу на все.
— Это был не совсем ты, — твердо и уверенно поправил Питер. — А меня ты видел только в тех сторонах жизни, где я лучший из лучших. Если мы когда-нибудь все же будем работать вместе, ты увидишь болвана, который временами едва способен заказать себе сэндвич и по десять минут извиняется на коленях перед своей собакой за то, что вынужден надевать на нее вязаный свитерок.
Нил ощутил, как где-то внутри начинает зарождаться ухмылка, и прыснул, представив, как этот парень, обладающий такой властью в жизни, извиняется перед собакой в вязаном свитере. Интересно, чем занимается в свое свободное время, скажем, сержант Ларсон. Воображение могло подкинуть весьма интересные картины.
— Пару месяцев назад я сбил белку. Я посмотрел в зеркало заднего вида, и увидел, что она еще двигается.
Питер закусил нижнюю губу, его щеки приобрели решительно розоватый оттенок. Чтобы не заерзать от смущения, он побарабанил по столу пальцами.
— Я... люблю белок, — признался Питер. — У меня около дома живет белка, которая приходит, когда я ее зову, и ест у меня из ладони. Я вышел из машины и... заплакал при мысли, что мне придется пристрелить это крошечное создание, и что оно умирает сейчас ужасной смертью из-за меня. Я подбежал и обнаружил, что за машиной лежит плюшевая заводная белка. Я поднял ее с земли, и ровно в этот момент появился Хьюз, мой босс, который подошел ко мне и увидел, что я стою со слезами на глазах, а в руках держу покореженную игрушечную белку.
Нила затопило волной безудержного веселья, и он обнаружил, что улыбается так, что болят щеки. Значит, оттуда все же можно вернуться.
— О, я еще не закончил, — сказал Питер, ухмыляясь в ответ, и на его лице заиграла веселая шаловливость. — Часом позже я вел допрос жертвы мошенничества. Юной, уязвимой девушки... Клянусь Богом, я этого не хотел, но у меня вышло, что потеря дома и то, что ее бросил из-за этого бойфренд — это очень даже хорошо, и вообще ей повезло, что она не сядет в тюрьму. Девушка таращилась на меня и рыдала, а потом вошел Джонс с таким видом, словно ему хотелось со всей силы мне врезать. Я вышел из допросной и увидел Хьюза. Ты не жил, если не видел выражение лица человека, который только что выяснил, что его агент — полный и абсолютный садист, которому так же случается плакать над телами мертвых механических белок.
Нил хохотал так, что на глазах выступили слезы. В конце концов он сел, со всей силы кусая нижнюю губу в безуспешной попытке успокоиться.
— О... это... Эти четыре года стоили того, чтобы услышать эту историю.
— Хочешь набросить браслет на ногу и отправиться со мной убивать механических лесных созданий? — спросил Питер.
Нил резко втянул в себя воздух. Он навсегда попрощался с такой возможностью, когда сорвался на Питера.
— Да. Ты шутишь? Да!
Лицо Питера потеряло выражение веселья.
— Тогда нам надо кое-что очень серьезно обсудить. Здесь и сейчас.
— И в награду я получу браслет на ногу и дохлую белку? Ненавижу серьезность, но это заманчиво.
9 глава - Тебе очень идет оранжевоеТебе очень идет оранжевое
Нил все еще казался подавленным, но его лицо ожило, а чистое облегчение от того, что Питер его понимает, ощущалось настолько явно, что разбивало сердце.
— Ты получишь мертвую белку только, если поможешь мне поймать плохого парня. В качестве почетного знака отличия, — сказал Питер.
Он посмотрел через стол на человека, которого видел всего несколько раз в жизни, и на него впервые снизошло осознание — действительно снизошло, что он сидит лицом к лицу со своим будущим партнером и другом. И это было таким естественным исходом игры, в которую они увлеченно и с любовью играли не один год, что очень легко было не заметить на каком невероятно хрупком фундаменте стоит их дружба. Но он был. И настолько естественный, что казалось очень и очень странным выходить сегодня отсюда без Нила.
— Возможно, это будет только на одно дело, — предупредил Питер. — Может оказаться, что это будет пара недель свободы, за которыми последует "наслаждайся еще четырьмя годами в тюрьме". И... основание для этого может оказаться абсолютно несправедливым.
Нил решительно поднял голову. Это был заматеревший Кэффри — с длинными, откинутыми назад волосами в стиле крутого парня, которые естественным образом сочетались с его оранжевым комбинезоном и придавали почти угрожающий вид.
— Я уже в тюрьме. Сложно переживать, что я могу вернуться к статусу-кво или что по-прежнему останусь заключенным.
— Хорошо, — Питер некоторое время на него смотрел. — Я просто не хочу, чтобы тебе было больно, если такое случится. И ты досидишь здесь свой первоначальный срок. Я не стану забирать тебя раньше времени.
— Хорошо, — сказал Нил.
— И не надо считать это свободой. Считай это тюрьмой, только посимпатичней. Я буду главным — абсолютно и без вопросов. Если ты пойдешь ужинать после работы со своими приятелями, то это потому, что я тебе позволил, а не потому что у тебя есть такое право.
— Хорошо, папуля, — саркастически протянул Нил. Судя по виду, ему очень хотелось налететь на Питера с кулаками. — Но шлепанье — вне вопроса, тут я провожу черту.
Вспышки гнева были не в характере Питера, но слова Кэффри его воспламенили. Питер встал, и сжав кулаки, отошел в сторону. Он переждал, пока сможет говорить без крика, и стремительно развернулся к Нилу.
— Ты ведешь себя точно, как эгоцентричный подросток. Не играй со мной в детские манипуляции. Ты взрослый блестящий интеллектуал и будешь вести себя соответственно. Тебе предстоит офисная работа в ФБР на условиях общественного доверия.
Нагоняй, казалось, искренне задел Нила, но не сами слова, а гнев Питера. Нил поднялся на ноги напротив него, выпрямил плечи и сжал челюсти.
— Ты понятия не имеешь, насколько серьезно я отношусь к этому шансу. Но если ты не хочешь, чтобы я вел себя, как ребенок, не говори со мной так, словно отпускаешь на свидание дочь-подростка.
Питер пригвоздил его взглядом и намеренно ожесточил тон.
— Ты мне нравишься. Но это не помешало мне четыре года назад посадить тебя в тюрьму. И не помешает сделать это снова. Как не помешает запереть тебя в изоляторе при ФБР или даже пристрелить, если на то пошло. Надуешь меня — и я суну тебя в самую глубокую дыру и там закопаю.
Нил, казалось, весь сжался.
— Да, сэр.
— О, Господи. Никогда так больше меня не называй, — сказал Питер.
— Да?
Питер расстроенно фыркнул. Нил неловко улыбался, его лицо напряглось от стресса. Этого парня невозможно было контролировать и ничего не стоило ранить. А еще он играл на Питере, как на игрушечном барабане. Хорошо, что Питер любил вызовы.
— Не говори со мной, как с тюремным охранником, — сказал Питер.
— Это ты сейчас со мной говорил, словно ты из них, — парировал Нил.
Питер выгнул брови.
— О, теперь я должен уже не только вытащить тебя отсюда, но еще и следить за тем, как с тобой разговариваю?
— Ты правда хочешь знать? Большинство из тех, кто здесь работает, намного вежливее тебя, — сказал Нил. Но на его лице застенчиво проступила небольшая улыбка. — Говори со мной, как тебе нравится.
— Ну спасибо за разрешение, — саркастически сказал Питер.
Дверь отворилась, и в комнату просунул голову охранник в форме.
— А ну-ка остыньте, парни. Сядьте.
Питер закатил глаза.
— Мы не собираемся драться.
— Сядьте.
Они с Нилом подчинились, и дверь снова закрылась.
— Ну, он очень меня отражает, — сухо сказал Питер.
У Нила, похоже, не осталось энергии ему парировать. Он внезапно показался Питеру очень худым, маленьким и совершенно потерянным.
— Нил, ты в норме? — спросил Питер. — Ты как будто не в себе и словно не рад.
Голубые глаза Нила буквально пронзили глаза Питера.
— Послушай... это так много для меня значит, что я... боюсь надеяться. Понимаешь?
Он отвернулся, очевидно, борясь с эмоциями. Потом все же снова набрался храбрости и встретился взглядом с Питером.
— Пожалуйста, не говори больше, что можешь меня пристрелить. Тебе не придется... а сама мысль разбивает мне сердце.
Питер сглотнул при виде чистой боли на лице Нила. И от его слов.
— Я больше никогда... Прости, Нил. Я не собираюсь стрелять в тебя.
Но боль никуда не ушла. Голубые глаза Нила словно стали на несколько тонов темнее и излучали агонию, соперничающую по силе с пугающе яростным, мрачным выражением его взгляда. Этот Нил Кэффри мог противостоять членам уличной банды и защищал Нила Кэффри, который был близок к слезам.
— Ты сделал бы это, если бы тебе пришлось. Это твоя работа. Просто... пожалуйста, не напоминай мне об этом.
Разум Питера ошеломленно замер. Нил делал внушения по поводу наколок самым устрашающих людям штата и читал им лекции о пересчете в метрическую систему. И его реакция на перспективу еще четырех лет тюрьмы была "Мне плевать".
"Я тебя пристрелю" было ласковой беззубой угрозой, которую он бросал даже Сатчмо. Совершенно безопасной угрозой, потому что сразу было понятно, что он никогда, никогда этого не сделает.
— Ты серьезно думаешь, что я могу взять и в два счета тебя пристрелить — так же, как отправил в тюрьму? Что-то вроде следующего логического шага? — спросил сбитый с толку Питер. — Я на тебя даже голос ни разу не повышал за оба твоих ареста.
— Я просил тебя об этом не говорить, — напомнил Нил с каким-то наивно-сердитым взглядом. — На случай, если ты не знаешь, это ровно противоположно тактике "давай всенепременно обсудим эту болезненную тему".
— Я не фанат избегания, — сказал Питер. Под ногами у него не было твердой почвы, но подковыривать эту тему, пока не перестанет быть больно, казалось более предпочтительным, чем оставлять Нила с разрывающей сердце картиной, как его убивает собственный куратор.
— Ты искренне хоть в каком-то смысле боишься, что я тебя убью? — спросил Питер.
Нил закрыл глаза.
— Если тебе придется, — у него сорвался голос. — С тобой я чувствую себя в безопасности. Я... меня очень тронуло, что ты не воспользовался оружием, когда поймал меня в квартире. Мне не справиться с мыслью, что... как было бы больно, если бы ты в меня выстрелил.
Питер глубоко втянул себя в воздух. Его самого очень тронуло то безотчетное доверие, которым отреагировал на него тогда Нил. Задумайся он как следует, какого было бы на самом деле стрелять в Нила...
А.
Бёрк, ты тормозишь.
Нил боялся не его выстрела. Он боялся своего собственного поведения — что может так ужасающе напортачить, что ему останется только беспомощно смотреть, как человек, которому он доверяет, пускает ему пулю в грудь.
Питер сделал глубокий вдох.
— Я думаю, на некотором уровне мы уже много лет друг другу доверяем. И здесь однозначно у нас будут трудности. Но мысль, что с тобой может что-то случиться, преследует меня... примерно с того времени, как я получил от тебя открытку "Прости, не был съеден акулой". Все будет хорошо.
Нил улыбнулся при воспоминании.
— Ты с этой сделкой правда чувствуешь себя в безопасности? — мягко спросил Питер.
Нил кивнул.
— К твоему сведению, — сказал Питер, — я еще ни одного человека в жизни не застрелил. И совершенно не планирую начинать с тебя.
Нил ухмыльнулся.
— Я моху саставит тьебя передумат, — с комедийным гитлеровским акцентом заявил он. — Из достоверных источников мне известно, что я очень привлекательная для пуль личность.
Питер кашлянул, притворяясь смущенным.
— А, ну дело в том, что политика ФБР насчет КО такова: ты его сломал, ты его и покупаешь.
— На зарплату агента ФБР? Не думаю, что я тебе по карману.
— А знаешь, что я думаю? Тебе очень идет оранжевое, — сказал Питер.
— Только из-за того, что оно превращает меня в отличную цель для новичков, — парировал Нил.
Питер ухмыльнулся, и Нил тоже — с абсолютной радостью и безудержной шаловливостью.
Ага. Тыкай в него острыми палками, пока он не поймет, что это не копья с экзотическим лягушачьим ядом и не почувствует себя в безопасности. Может сработать.
Питер заставил себя вернуться к темам, которых сам избегал.
— Нил, послушай. Рассказывать мне, что эти новые браслеты невозможно взломать — это замечательно. Но две секунды с ножницами в руке, и ты был таков. В офисе маршалов меня высмеяли за одну только мысль выпустить на браслет человека с твоей историей побегов.
Нил поморщился при последних словах.
— Если ты свалишь от меня, это дело на три страйка . За побег ты получишь не один десяток лет и адски много из них проведешь в изоляторе, где будешь сидеть безвылазно по 23 часа в сутки. Я ставлю на кон свою репутацию и карьеру, так что если ты сбежишь, я никогда тебя не прощу. Если ты предашь мое доверие, это причинит мне сильную боль. И я выслежу тебя без малейшей жалости. Это станет главным делом моей жизни, и я тебя достану. Захочешь уничтожить все шансы на достойную жизнь — срежь браслет. Второй попытки от меня ты не получишь.
Нил долгое время смотрел на Питера, и в его взгляде соперничали друг с другом тоска, печаль, тревога и страх. Но потом его глаза закрылись, словно смиряясь с поражением, и он произнес:
— Оставь меня. Слишком много всего на ставке и слишком много переменных, которые я не могу контролировать.
Настала очередь Питера молча изучать Нила. Эти слова определенно дались Нилу нелегко, он молчал и выглядел совершенно раздавленным. Не негодующе-расстроенным — просто невероятно печальным.
Наконец он снова заговорил.
— Спасибо... за то, что предложил мне шанс. Это очень много для меня значит, и если я могу что-нибудь для тебя сделать, ты только скажи.
Нил встал — жесткий, сильный, изнемогающий от душевной боли.
— Прощай, Питер. Спасибо тебе.
10 глава - Неуверенный танецНеуверенный танец
— Нил, сядь, — произнес Питер.
Нил повиновался, сел с опущенной головой. Питер старался сохранять мягкий тон — Нил, похоже, в этом нуждался. Питер всерьез его напугал и устрашил своей речью, и это входило в его намерения. Но не входило вот так ранить.
— Почему не сбегать — это настолько для тебя невыполнимо? — спросил Питер. — Это же просто. Это основной принцип освобождения на работу, о которой ты сам просил.
Нил так и не поднял головы и ничего не ответил.
— Я не пытаюсь подстроить тебе ловушку, — сказал Питер. — Поговори со мной. Как друг.
— Тебе кажется, что все просто, — Нилу все же удалось взглянуть Питеру в глаза и увидеть в нем друга. Он выглядел таким раненным, что становилось больно. Питер подумал, не способ ли это сманипулировать и вызвать в нем сочувствие, и потом решил, что нет. — Если бы я хотел сбежать, я бы просто это сделал. Я хочу работать с тобой. Очень хочу.
— И?
Нил опустил взгляд на свои скованные запястья и легонько натянул цепь. Он уже несколько минут чуть подергивал и крутил руки в наручниках.
— Я могу из них выбраться.
— Как и из браслета?
Нил кивнул и поднял правую руку, решительно гордясь собой. С правого запястья свисал открытый наручник, а левое было свободно. Он бросил опасливый взгляд на охранника, который стоял снаружи спиной к ним, и чуть торопливо защелкнул второй наручник обратно. И в этом был весь Нил Кэффри. Рискнуть гневом тюремного охранника, чтобы покрасоваться и проиллюстрировать свои слова.
Было ли это тоже намеренно? Питер посмотрел на серьезное лицо Кэффри, на светящийся в гипнотических голубых глазах острый ум и понял, что да. Я такой, какой есть, и знаю это.
— Я провел здесь четыре года, хотя мог сбежать, — сказал Нил. — Но слишком много всего может заставить меня нарушить радиус или срезать браслет. Иногда они теряют сигнал. Меня могут схватить, могут шантажировать, могут похитить. Может получиться так, что меня собьет машина, и медики эвакуируют меня вертолетом. Если кто-то придет и скажет "иди со мной, или мы убьем Кейт", я пойду.
Питер содрогнулся.
— Ты думаешь, я из тех, кто стал бы наказывать тебя за то, что тебя похитили? Кто отправил бы тебя в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, если бы тебя сбила машина, и врачи увезли бы тебя в больницу?
— Нет. Но я знаю уголовное правосудие. Оно слишком неповоротливое, слишком сложное. Не имеет значения, почему ты сделал что-то или тебя... — у Нила перехватило горло, и он отвел взгляд. — Питер... я понимал все это, когда просил о сделке. Это... я знаю, чем ты рискуешь. Я... рискую своей жизнью.
— Я обещаю, что буду милосерден, — сказал Питер. — Я говорил серьезно о последствиях побега. Но если ты останешься, если искренне постараешься работать со мной и будешь выкладываться на все сто, я буду на твоей стороне. Если ты срежешь браслет потому, что будешь вынужден это сделать, и не сбежишь, а вернешься ко мне лицом к лицу, мир не обрушится на твою голову.
Кэффри сделал глубокий вдох и весь подобрался.
— Хорошо, — он все же заставил себя посмотреть в глаза Питеру. — Я не сбегу от тебя.
Нил по-прежнему смотрел на него с изрядной долей беспокойства, и Питер понимал, что по этому крутому склону из власти, гордости, дружбы и страха им придется спускаться зигзагами еще очень долго.
— Ладно, — сказал Питер. — Кэффри, если мы это сделаем, мне нужно иметь возможность тебе доверять. Везде: в своем кабинете, в машине, в своей жизни. Я знаю, что в тебе нет склонности к насилию, и по этому поводу я не беспокоюсь. Но могу ли я верить, что ты будешь бережно относиться к тому, что для меня важно, и не подвергнешь эти вещи, людей опасности?
— Да, — уверенно произнес Нил.
— Мой дом и семья для тебя вне вопроса. Ты связан с половиной нью-йоркских преступников. Ты не должен околачиваться поблизости от моей жены, моей собаки или моего дома. Ты — часть моей рабочей жизни, не домашней. Ты понял?
Кэффри кивнул, и Питер изучил его внимательным взглядом.
— Ты талантливый карманник, и я уверен, что ты способен что-нибудь кому-то подсыпать... Я федеральный агент. Я ношу оружие. Мне, вероятно, придется снимать с тебя на каком-то этапе браслет. Я должен быть абсолютно уверен, что ты никогда, никогда не заберешь у меня оружие или ключи, и не выведешь меня из строя, даже совершенно безвредно. Мне нужно иметь возможность доверять тебе свою жизнь несмотря на то, что я держу ключи от своей свободы.
— Я защищаю своих друзей, — сказал Нил. — Я не возьму твой пистолет, и если мы окажемся в трудном положении, я буду прикрывать твою спину. Я обещаю. Мне никогда бы не пришло в голову причинить тебе вред или позволить кому-то другому это сделать. И... я вырос рядом с защитниками правопорядка. Я понимаю, каким бы было для тебя надругательством, если бы я чем-то тебя накачал или каким-то еще образом вывел из строя. И как это было бы для тебя опасно. Я абсолютно точно никогда этого не сделаю.
— Хорошо.
Нил ухмыльнулся Питеру.
— А могу я хотя бы поиграть с твоими наручниками? Их не было в списке "не красть".
Питер невольно рассмеялся.
— Только если они при этом не на тебе. И ни к чему меня не приковывай.
— Ну вот, все веселье испортил.
— Я выложил на стол свои опасения, — сказал Питер. — Давай теперь обратимся к твоим, поскольку ты смотришь на меня слегка таким взглядом, словно я отрастил глаза на стебельках и планирую тебя скушать.
Нил нерешительно посмотрел на него.
— Я не знаю, как все будет... — мягко произнес Нил, и Питер узнал этот тон. Он сам пользовался подобным, когда хотел передать жертвам и признающимся подозреваемым, что все нормально, они могут рассказать что-то болезненное, что-то нарушающее социальные табу в цивилизованном разговоре. — Но если меня нужно будет обыскивать с раздеванием, можно это будет делать другой агент? Просто чтобы... это не было между нами.
Питер уставился на него во все глаза.
— Я не собираюсь подвергать тебя обыскам с раздеванием.
Он поставил локти на стол и опустил голову на руки. До переписывания контракта, директива освобождения давала Питеру полномочия проводить обыски с раздеванием догола. Если Нил читал это... и знал об этой чудовищной власти... и по своей воле готов был ее отдать Питеру... это сшибало с ног. Подобный уровень доверия вместе с чистой, почти виктимной покорностью, вбитой в него здесь, в тюрьме, настолько резал по-живому, что невозможно было даже над этим задуматься.
"У вас нет средств, чтобы контролировать заключенного из максимального режима".
Хвала небесам.
— Ты... они часто это здесь делают? — спросил Питер.
— Да.
— После моих визитов к тебе?
— Среди многого другого, — сказал Нил. Питер так и не поднял лица, и Нил смягчился. — Пусть это тебя не обеспокоит. Этого никто не любит. Но здесь это становится рутиной и, знаешь, сокращает количество жестоких убийств.
Питер вздохнул и поднял голову, сложил руки на столе.
— Я знаю, почему и сколько они этим занимаются, это меня не тревожит.
— Ну... — Нил казался озадаченным. Он криво улыбнулся, искоса глянув на Питера. — Мне, в общем-то, нравится мысль, что тебя это будет немного тревожить...
— Ты ожидал, что я тебя этому подвергну, так что это точно мне не льстит, — сухо сказал Питер. — И ты готов был с этим согласиться. Именно это меня и беспокоит... что в тебя это вдолбили.
— Я бросаюсь в полную неизвестность, — сказал Нил. — Ты говоришь, что я останусь заключенным, и что это будет просто чуть более приятная версия тюрьмы. Можешь ли ты меня винить за капельку неуверенности насчет того, что ты под этим подразумеваешь? И между прочим. Я глубоко возмущен этим "вдалбливанием" на пяти разных уровнях.
Питер некоторое время просто сидел и думал. Этот парень четыре года жил вот в таких условиях и с таким отношением. И даже то, что делали с его телом, строго контролировалось чужими людьми. Он собирался выдернуть Нила из всего этого, и ожидал, что возврат к нормальной жизни произойдет мгновенно — да еще при дальнейшей противоречивой ситуации, когда Нил по-прежнему оставался заключенным, который выглядел при этом свободным. И без дружеской поддержки, которая у него образовалась в тюрьме.
Он знал, что Нил с этим справится. Нил обладал умом, стойкостью и способностью адаптироваться к чему угодно. Включая тюрьму максимально строгого режима. Но ему потребуется адово количество эмоциональной поддержки при том, что он будет отчаянно стремиться доказать, что ему не нужна никакая помощь. Им предстоит очень неуверенный танец, им обоим.
— Нил... я знаю, что "избил" тебя "большой дубинкой"... — произнес Питер. — Я арестовал тебя, и это привело к четырем годам заключения в этой тюрьме. Но сегодня я слышу между строк... что ты не имеешь представления, что еще я могу с тобой сделать. От застрелить и до... чего? требования раздеваться догола посреди ФБР? Ты правда думаешь, что я такой?
— Нет, — голос Нила звучал яростно и смертельно серьезно. В его пронзительных голубых глазах отразилась острая сила душевной привязанности. — Я в благоговейном трепете перед парнем, который поймал меня, сумел арестовать и допросить так, что от этого остались только теплые воспоминания, который обнимал и успокаивал меня после приговора, присылал мне открытки, принимал мои телефонные звонки, а потом мягко и бережно заново поймал сбежавшего заключенного. Ты — все, что есть хорошего и правильного среди правоохранителей, и я болезненно осознаю, что это лишь образ, который я создал в своей голове о человеке, которого я не знаю. Я готовлюсь к реальности, потому что никто не может быть настолько хорош.
Питер моргнул и откашлялся, он испытывал слишком большое количество эмоций, что чувствовать себя комфортно.
— Ну... реальность — это болван с мертвыми игрушечными белками, который порой может срываться на других. Временами я становлюсь бестактным и раздражительным. Я стараюсь спихнуть на других дела с убийствами и сексуальным насилием. Что-нибудь еще тебя беспокоит?
Нил опустил взгляд, нервно крутя пальцами. Он неловко заерзал.
— Что я тебя разозлю. Пожалуйста, говори мне, если я окажусь в опасности отправиться обратно в тюрьму. И меня бы очень утешило, если бы я знал, что ты не вернешь меня сюда, если я скажу какую-нибудь дерзость, потому что я вроде как постоянно их говорю.
— Можешь вести себя как язвительная заноза в заднице, — сказал Питер. — Я не возвращаю людей в тюрьму только за то, что у них есть характер.
Это вызвало у Нила широкую улыбку.
— Ты можешь пожалеть об этих словах.
— Я абсолютно уверен, что пожалею, — сказал Питер. — И раз уж мы зашли в эту тему, я совершенно уверен, что в итоге буду на тебя злиться и устраивать тебе разносы. Я буду твоим боссом. И не хочу, чтобы ты боялся, что если на тебя орут, то это означает возвращение в тюрьму.
— Если ты клянешься, что сейчас серьезен, это был бы для меня полный комфорт, — сказал Нил.
Питер посмотрел на Нила, в его глазах мелькнула искорка смеха.
— А не мог бы это быть для тебя хоть капельку не совсем комфорт?
— Мы решим, до какой степени я предположительно должен тебя бояться, — тряхнул головой Нил.
Питер скривился.
— Никогда. Никогда меня не бойся, — произнес он. — Пожалуйста.
После оглашения приговора Нил сказал ему, что не понимает установленных правил, и в этом случае иметь дело с этой или любой другой формой авторитарной власти Кэффри точно было очень неуютно.
Нил посмотрел на него мягким, почти благоговейным взглядом.
— И ты, пожалуйста, меня не бойся. Я знаю, что ты берешь на себя большой риск, и что понадобится много времени, чтобы завоевать твое доверие, но я никогда не сделаю ничего, что может причинить боль тебе или людям, которые тебе дороги.
— Я в это верю, — Питер коснулся скованной руки Нила.
А тот на ровном месте внезапно начал бороться со слезами. Питер убрал руку, не желая, чтобы Нил потерял самообладание под зорким оком видеокамер и тюремных охранников.
— Посмотри на меня, — сказал Питер. — Не стирая ничего ранее сказанного, я хочу, чтобы ты знал: возвращение в тюрьму может быть только абсолютно последним средством. Я буду защищать тебя всем, что у меня есть.
Нил встретился с ним глазами и улыбнулся. Не сияющей улыбкой мошенника, а слабой искренней улыбкой, в которой сквозили облегчение и тепло привязанности.
— Для меня это бесценно — просто, что ты мне даешь шанс, — мягко проговорил он. И заколебался. — На самом деле, тот факт, что ты вообще со мной разговариваешь, означает для меня целый мир. Я никогда тебя не предам, и если ты вернешь меня обратно, клянусь, я не буду этим возмущаться. Я спокойно вернусь и буду надеяться, что однажды тебе снова понадобится моя помощь.
Питер опустил взгляд на чертов тюремный стол. Слова Нила брали за душу и, кажется, звучали от всего сердца. Но было очень мучительно слышать подобную покорность от Нила Кэффри. Питер и так знал, что эта встреча будет для Нила болезненной, и внезапно испугался, что слишком его затерроризировал.
Ключом к разгадке стало воспоминание о легкой руке, которая держала руку Питера в камере. Нил воспротивился бы любому, кто попытался бы его контролировать против его желания, включая самого Питера. Но он без малейших сомнений демонстрировал уважение, покладистость и даже кроткую уязвимость, если это было по его собственной воле, без требований.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать тебе хорошим другом, Нил.
Нил отвел взгляд, пряча отразившиеся на лице эмоции.
— Ты уже им стал.
Питер толкнул по столу большой желтый конверт из плотной бумаги.
— Прочти, — мягко произнес он, испытывая сильное желание, чтобы Кэффри мог уйти с ним прямо сейчас. — Покажи своему адвокату. Если согласишься с условиями, подпиши договор и отошли. Если повезет, я скоро буду ждать тебя с твоим новеньким блестящим браслетом у ворот тюрьмы.
Нил закрыл глаза.
— Спасибо.
— Хорошо. Веди себя прилично, и до скорой встречи.
11 глава - Почти домаПочти дома
НИЛ
Нил вернулся в камеру и стал просматривать принесенные с собой документы. Он уже видел проекты чужих соглашений, все они были шаблонны и неутешительны. Не хуже, чем в тюрьме, но никто в тюрьме не управляет собственной жизнью. Питер, вероятно, был единственным человеком в мире, кому Нил осмеливался позволить над собой такую власть, и даже с Питером это была пугающая концепция.
Нила запугивали профессионалы, или по крайней мере, пытались. Но Питер Бёрк, с его сопереживающим взглядом и мягким голосом, превратил последствия будущего побега в нечто недопустимое. И от этого Нилу становилось не по себе. Легко было забыть, насколько хорош Питер в своей работе. Очень хорош. И он, казалось, обладал уникальной способностью находить Нила где угодно, а кроме того, "читать" его и контролировать. Стены сладкоречивой тюрьмы имени Питера могли оказаться покрепче стен Синг-Синга.
А потом он увидел свое соглашение и уставился в текст широко раскрытыми глазами.
Двухмильный радиус в сердце Нью-Йорка?
Никакого комендантского часа, никаких ограничений образа жизни, никакого унизительного мониторинга наркотиков и алкоголя. Ему позволялось иметь собственный смартфон и компьютеры, и водить дружбу с кем понравится. Сотни планов, как спрятать телефон и тайно передавать сообщения Моззи можно было спокойно выбрасывать на помойку.
Затем он добрался до раздела обысков и конфискаций, и у него загорелись щеки. Питер имел право обыскивать его жилище и по обоснованной причине проводить личный досмотр. Но в соглашении отсутствовало даже мимолетное упоминание о праве обыскивать с раздеванием. Это положение было одним из многих, полностью удаленных из всего документа.
Замечательно. Значит, у меня вообще не было никаких причин вести этот исключительно неловкий разговор с Питером Бёрком на тему раздевания меня догола. Самое время было, Кэффри. Самое время.
Питер позволял ему жить как человеку. И, что трогало еще больше, не заставлял Нила чем бы то ни было это отрабатывать и не использовал, чтобы вытащить из него какие-то обещания. И Питеру пришлось за это бороться: отправлять, получать обратно, переписывать и заново отправлять бумаги на одобрение, пока весь пакет не стал почти в дюйм толщиной.
Нил отложил документы в сторону и закрыл глаза. Все резко изменилось. Воспользоваться свободой, чтобы найти Кейт, и собрать необходимые ресурсы для последующего побега — это были его единственные причины заключать сделку. И он знал, что если Питер согласится, это может продвинуть его карьеру и даже больше.
Но это была не совсем правда. У Нила была мечта. Фантазия.
Где они с Питером были друзьями и партнерами. Где они доверяли друг другу и друг о друге заботились. Где Нил получал работу своей мечты в органах правопорядка и имел настоящего друга, с которым можно было посмеяться и которому можно было довериться.
Где один умный, достойный и законопослушный человек, который, как Нил знал, умел привносить в свою жизнь веселье, смог бы показать ему, как с ней справиться.
Нилу очень хотелось, чтобы образ Бёрка из его мечты был реален. Тот был восхитительным противником, когда гонялся за Нилом: упорный и хитрый, но всегда этичный и даже озорной. Во время ареста он был мягок и уважителен. И искренне, заботливо утешал и поддерживал Нила, когда тот больше всего в этом нуждался. И без очевидных тайных мотивов. Письма и открытки Питера стали для Нила спасительным якорем во время мучительной и опустошающей адаптации к тюремной жизни.
Именно эта фантазия стояла за искренними эмоциями, которыми он оперировал... ну ладно, чувствовал во время визита Питера. Обещание не сбегать, не предавать, быть хорошим и верным маленьким ручным преступником. Он обещал все это выдуманному, мифическому Питеру Бёрку, который был замечательным, что в словах, что на деле. Эта фантазия была Нилу настолько дорога, что вызывала самую настоящую тоску и не только.
Тем не менее ждать, что фантазия окажется реальностью — это миссия сломанного идиота. Никто не может быть настолько хорош, этичен и неопасен. Нил остро ощущал, что на самом деле Питера он не знает. Скорее всего, тот был карьеристом-бюрократом, который хотел воспользоваться Нилом для своих собственных целей. То, что он делал это без всякой жестокости, не меняло факта, что его работой было ловить и наказывать мировых нилов кэффри.
Находясь в тюрьме, Нил слышал слишком много разных историй. Он был далеко не единственным заключенным с типа добрым арестовавшим его полицейским, поддерживающим и понимающим следователем. Как и тем, кого именно этот человек буквально уничтожал в суде. Парней, которые восхищались теми, кто расследовал их преступления, облапошивали, им лгали, их предавали, и в награду бросали в тюрьму за привязанность и доверие к человеку, который лишь притворялся, что ему есть до них дело.
На взгляд Нила, Бёрк планировал воспользоваться сделкой, чтобы проверить, не осталось ли еще каких-нибудь его преступлений с неистекшим сроком давности, за которые его можно было бы арестовать. Нил же собирался использовать сделку для своих собственных целей и навсегда покинуть город.
Или, во всяком случае, таков был план.
Потому что Питер только что вручил ему что-то экстраординарное. Он сознательно отказался от большей части средств контроля и власти, которые мог получить над Нилом. Обычно люди так не делали, не отказывались от власти. Не все ею злоупотребляли, но никто официально от нее не отказывался.
Никто, кроме Питера Бёрка из его мечты. Кроме человека, в чье существование Нил с трудом смел поверить.
И за это невозможно было отплатить, наказать хладнокровной подставой и побегом. Это было нечто хорошее, достойное, искреннее.
Он останется в чертовом браслете. Пока не найдет способ от него избавиться, не обрушив на себя Землю и не причиняя боль Питеру.
Он, Нил Кэффри, будет работать на ФБР. Он посвятит себя этому занятию и продемонстрирует Питеру, что мошенник тоже способен на честь и верность.
Ладно, Питер Бёрк, ты снова меня поймал. Пожалуйста, будь настоящим.
ПИТЕР
Питер сделал глубокий вдох и поцеловал Эл. Последняя поездка в тюрьму.
— У меня из головы не выходит уморительная картинка, как я приезжаю в приют для животных и забираю из клетки своего нового консультанта. Я знаю, что так нельзя. Он человек и однозначно не ручной питомец. Но я не могу не хихикать, когда себе это представляю.
В глазах Эл засветились искорки, и она очаровательно поджала губы, как всегда, когда пыталась не засмеяться.
— Дорогой, не надо бояться чувства юмора. Это же одна из тех черт, которые тебе нравятся в Ниле, правда?
— Да. Но он еще и очень чувствителен.
Эл погладила его по щеке.
— Вот почему ему очень повезло, что он с тобой познакомился. А теперь иди. Насладись игрой со своим новым любимцем-мошенником.
— Что вы имеете в виду под "еще в обработке". Я уже три часа жду снаружи, — возмутился Питер. — Что вы там с ним делаете, перерабатываете в колбасу?
Раздраженный охранник бросил на него отработанный сердитый взгляд.
— Возвращайтесь завтра в 11:30.
Питер ответил не менее сердитым взглядом и припечатал к столу свой значок.
— Я — специальный агент Питер Бёрк. Приехал забрать на поруки конфиденциального осведомителя, чьи умения критичны для большого расследования. Передайте это наверх.
— О, — парень опасливо посмотрел на значок ФБР. — Мои извинения, сэр.
Питер прождал еще двадцать минут, пока наконец не увидел выходящего в холл сержанта Ларсона, который удрученно ему улыбнулся. Питер встал и пожал ему руку.
— Вы мой любимый посланник дурной новости, что мне сегодня не видать Кэффри.
Ларсон хихикнул.
— Вы можете с ним увидеться, если хотите. Вы только не сможете забрать его сегодня домой.
Питер поднял брови.
— Забрать домой? Стоило мне отвернуться, и он, что, успел превратиться в десятилетку или кокер-спаниеля?
— Фигура речи. С кокер-спаниелем вам было бы легче, поверьте мне. Хотя ему не помешало бы некоторое количество домашней еды, чтобы поднарастить мяса на кости...
Питер невольно хихикнул.
— Он вам и правда нравится.
— Он освещал мне слишком много дерьмовых дней, — сказал Ларсон. — Вы не представляете, сколько парней меня спрашивало о "том агенте ФБР, который хочет усыновить Кэффри".
— Так что же задерживает усыновление? — весело ухмыльнулся Питер.
— Случился недосмотр, его не перевели вовремя в центр временного содержания. Приезжайте завтра. Но я могу вас к нему отвести, если хотите повидаться.
Питер прошел через пост охраны, у него забрали оружие и все острые или блестящие предметы, и он перешел на другую сторону — к сержанту Ларсону, чтобы вместе с ним пойти туда, где сейчас находился Кэффри.
— Что-нибудь мне посоветуете? — спросил Питер, как только за ними закрылась первая дверь.
— Вам понадобится терпение святого. Люди не оказываются здесь по причине того, что они воспитанные члены общества, которые всегда делают разумный выбор и играют по правилам. Контролируйте его — клянусь, он изобретает себе проблемы даже во сне. У него нет даже базового представления, что такое правила.
Когда они подошли к двери удаленного входа в комплекс, Ларсон вздохнул и повернулся к Питеру.
— У меня двое детей. Усыновленных. Над одним издевались, сильно. Вы не поверите, какие у него шрамы. У второго на глазах убили родителей, его старший брат — здесь, и больше у него никого нет.
Питер сочувственно поморщился.
— Они большие?
— Было пять и семь, когда я их взял. Они из гетто, оба. Второго, Грэйди, я усыновил после того, как его брата Кадена отправили к нам на пожизненное за предумышленное убийство. Я с ним познакомился, и он буквально умолял меня забрать брата. Грэйди сейчас двенадцать, а Лиаму десять. Это двое самых стойких и выносливых ребят в мире. И самых напуганных.
Питер провел рукой по решетчатой двери, к которой прислонялся. Странно, как ему было теперь в тюрьме вполне комфортно.
— Кэффри пытался меня прогнать, когда понял, что я действительно могу забрать его на поруки.
Ларсон, казалось, не удивился.
— Проблема с этими детьми — и из-за нее они имеют тенденцию часто менять приемные семьи, — в том, что они нигде не чувствуют себя в безопасности. Мои постоянно бросают мне вызов, не слушаются, швыряют вещи, доходят до того, что могут меня ударить. Они ищут, что бы могло заставить меня сломаться и избить их, или от них избавиться. Они предпочитают провоцировать, чтобы все произошло на их условиях, а не разбивало им сердце. И они чувствуют себя в безопасности только в одной ситуации: когда они до предела меня выбешивают, а я все равно не причиняю им боли.
— Я думаю, он боится не только моей реакции, но и в не меньшей степени своих поступков, — сказал Питер.
— Кэффри? Для него это реалистичный страх. Он принимает импульсивные решения, которые бывают абсолютной дичью. У него дальновидность, как у кирпича, который летит в окно. Хорошо, что он умеет очаровывать, а то был бы уже на том свете.
— Это того стоит? — спросил Питер.
— Абсолютно. Иметь двоих ребят, которые доверяют мне настолько, что засыпают у меня на руках, делятся своими секретами и начинают звать меня папой? Это стоит любых сокровищ мира.
Нил сидел в стерильно-белой камере в другом здании, намного более тихом. Камера была большая, в ней были стол, стулья и телевизор. И причудливого вида растение в зеленом пластиковом горшке, которое, судя по виду, создавал инопланетянин, который никогда не видел нормальных листьев. Это была помесь камеры с комнатой ожидания.
Нил при виде Питера просиял и жестом показал на один из стульев. Весь стол был завален бесконечными стопками документов, а Нил сидел среди них и заполнял формы. Много-много форм.
— Ну теперь, мы, во всяком случае, точно знаем, что ты хорошо впишешься в ФБР, — произнес Питер, жестом показывая на груду бумаг.
Нил издал комически-жалобный звук.
— Пожалуйста, скажи, что у вас там есть хотя бы компьютер.
— Есть. И даже не один. Иногда ты даже будешь заполнять отчеты от руки, а потом еще набирать их в компьютере.
— Ах, эта свобода, — пробормотал Нил с мечтательным выражением на лице. — Мне сегодня показали браслет. Он похож на древний "кирпич" сотового и детскую погремушку, которые слились в страстном объятии.
— Сожалею, что он оскорбляет твое утонченное чувство стиля, — сказал Питер. — Кстати... мне нравится твой оранжевый костюм. "Прада"?
— А эта обувь на тебе сейчас... "Доктор Шолл" для подростков? — поинтересовался Нил.
— Скажи-ка... хочется узнать, — Питер отдернул ногу, задев ею ужасающее мутантное растение. — Они пользуются здесь дизайнерскими наручниками или какой-то дешевой копией?
— Не знал, что у тебя кустарнико-фобия, — отметил Нил, исподтишка подталкивая ногой горшок к Питеру.
Питер улыбнулся. Грядущая свобода определенно шла парню на пользу.
Кэффри был обаятелен во всех смыслах этого слова. Очаровательный, добродушный, романтичный, энергичный, забавный, блестящий, утонченный, храбрый, дурашливый. Невысокий, юный и уязвимый в достаточной степени, чтобы вызвать у Питера инстинктивное желание его защищать.
Не будь он вором, мошенником и фальсификатором с почти психопатическим отсутствием раскаяния, патологической жаждой внимания и восхищения и наихудшим здравомыслием на планете, он был идеальным человеком.
Питер встал.
— Думаю, мне пора. Мне сказали, что к завтрашнему утру тебя точно полностью "обработают". Я просто решил заглянуть и сказать "привет", раз уж я здесь.
НИЛ
Нил собрался с духом, сделал глубокий вдох и обратился к Питеру Бёрку из своих фантазий.
— Знай, что я доверяю тебе свою жизнь и будущее.
Питер развернулся и подошел обратно к столу. Он с минуту изучал Нила, и в мягком взгляде его карих глаз ясно читались привязанность и любопытство. А выражение лица было в высшей степени открытым и радостным.
— Обещаю, что не предам их.
— Я могу тебе верить? — спросил Нил.
Питер наградил его слабой ироничной улыбкой.
— Я думаю, что мы с тобой достаточно умны, чтобы понимать: люди бывают хорошими лжецами. Тебе придется самому это выяснить. Ты знаешь, что я сам вверяю тебе в руки — свою веру в людей и свою карьеру.
— Я обещаю, что не предам их, — со всей серьезностью сказал Нил и, чуть передернувшись, показал на лежащее на столе соглашение. — Я прочел его.
— Чертовски на это надеюсь, — сказал Питер. — Хотя вполне допускаю, что ты мог подписывать их просто вразнобой от скуки.
— Я еще никогда не был так благодарен, — произнес Нил. Он на мгновение заколебался, потом встал, и метнувшись к Питеру, его обнял. — Ты. Потрясающий. Спасибо тебе. Спасибо.
Питер похлопал его по спине — и не нерешительно-снисходительно, а твердо, уверенно, с нежностью.
— Почему? — спросил Нил. — Почему ты делаешь это для меня?
Питер отстранил его и посмотрел в глаза, его лицо было серьезно.
— Потому что теперь ты будешь в моем мире. В том, в котором ты поступаешь правильно просто так и делаешь людям что-то хорошее не по вымогающей схеме "если я тебе то, то ты мне это", а из обычной человеческой порядочности. Я не смогу показать тебе, как работает мой мир, если буду пользоваться правилами твоего.
— Мир, где люди дают тебе что-то просто так — мечта преступника, — сказал Нил. — И его очень легко использовать в своих интересах.
Питер посмотрел ему прямо в глаза.
— Нил, ты в глубине сердца преступник?
Глаза Нила обожгло слезами, и он моргнул. Нет. Нет. Я — парень, который хотел стать копом. Тот, чей отец, пользовался своей формой для рэкета и убийства. Тот, кто оказывался перед необходимостью после школы мухлевать в бильярде, чтобы купить продуктов, потому что мама сожгла наш дом и пыталась убить себя. Тот, кто после всего этого перестал верить во всю эту миленькую конструкцию благородства и правильности.
— Нет. В глубине сердца я... я — это ты.
Ответная улыбка Питера была сдержанной, но что-то в его глазах выдавало глубокое тепло и подтверждающее согласие.
— Время прислушаться к своему сердцу, Нил.
— Хорошо.
Черт. Он снова меня поймал.
В этом парне, отнюдь не манипуляторе, было что-то такое, что позволяло ему гнуть Нила, как ему хочется. Из-за Питера Нилу искренне хотелось действительно так поступить, и сделать это как надо.
12 глава - Всем осужденным преступникам предписывается приходить на ужин с паукамиВсем осужденным преступникам предписывается приходить на ужин с пауками
— Нил?
Тот соляным столбом застыл в передней части фургона, и таращился наружу через ветровое стекло. Казалось, он даже не слышал зова Питера.
— Нил!
Нил дернулся и рывком свел за спиной руки, словно ждал, что на него вот-вот наденут наручники. Питер встал и подошел к нему, не желавшему поворачиваться к своему куратору.
Нил дрожал. Хотя выдавала это лишь слабая, почти невидимая дрожь в руках. Питер с минуту постоял в задумчивости и потом наконец понял. Фургон имел немало сходства с камерой "одиночки".
Питер обхватил Нила за запястья, немного подержал, потом осторожно развел его руки по сторонам и отпустил.
— Иди, прогуляйся снаружи. Позвони, если захочешь моей компании.
Кэффри кивнул, развернулся и вышел из фургона. Вернулся он через полчаса с двумя "эспрессо" в руках, и они продолжили смотреть в мониторы и болтать, как будто ничего не случилось. Но в следующий же час Нил снова стал дышать, как человек, тщательно скрывающий ужас.
— На улицу, Нил, — максимально мягко произнес Питер. — Тебе не нужно у меня спрашивать. Просто иди.
На этот раз Питер сам вышел следом минут через пять. Нил был футах в ста от фургона — сидел у дерева, прислонившись к нему спиной. И когда Питер направился к нему, Нил отвернулся. Он держался с изящной выверенностью: весь небрежная поза и слегка опущенные плечи. Его лицо было пустым, но глаза потемнели и прятали слезы, которые Питер все равно видел. Нил настолько контролировал дыхание — и настолько резко терял над ним контроль, что периодически просто переставал на несколько секунд дышать. Перед Питером был человек, застывший в дюйме от побега ради спасения своей жизни.
Питер ничего ему не сказал и не прикоснулся. Он только опустился рядом на колени, вытащил карманный нож и срезал с Нила браслет. Сунул его себе в карман и пошел к фургону, на ходу набирая офис Маршалов, чтобы пресечь сигнал тревоги. В данную минуту для Нила фургон был тюремной камерой, и сам браслет был тюремной камерой, а все вокруг — непереносимой формой контроля. Это был судьбоносный момент. Если разрешить Нилу сейчас сбежать — буквально, физически дать ему донестись до края радиуса и дальше, пока не начнут гореть легкие и не исчезнет желание кричать во все горло, то он, скорее всего, вернется. Если же не дать ему такой возможности, он может исчезнуть навсегда.
Нилу потребовалось два часа, чтобы вернуться. Он появился с пальто в руках и запыхавшийся, словно бежал во весь дух. Он сел и ослепительно улыбнулся Питеру.
— Браслет?
Питер уже успел продеть в него новый ремешок — пока старался сдержать страх, что Нил не вернется. Он протянул браслет Нилу, чтобы тот надел его на ногу. Но Нила плохо слушались руки: он повозился с браслетом и глубоко вздохнул.
— Хочешь, я надену? — спросил Питер.
Нил тут же протянул ему браслет. Питер чуть заколебался перед, тем надевать ремешок на лодыжку своего КО.
— Ничего, если я к тебе прикоснусь?
Нилу вроде бы всегда нравилось, когда к нему прикасались, его это успокаивало. Одной из травм одиночного заключения было полное отсутствие физического контакта. Но Питер не мог отогнать леденящий страх, что Нила избивали или еще каким-то образом издевались. Ларсон провел аналогию с избиваемым ребенком очень прозрачно.
Нил быстро кивнул, отдавая Питеру браслет. Это было почти "пожалуйста, сделай это", насколько это было возможно без слов. Питер аккуратно надел браслет ему на ногу, проверил и перепроверил, не туго ли, и стянув пониже, "посадил" по ноге, чтобы его невозможно было снять без разрыва "кольца". Процедура им обоим была еще непривычна, но Нил, казалось, ничего не имел против неумелой возни Питера с этой штукой.
— Спасибо, что дал сбежать, — сказал Нил. — Мне это было нужно.
Питер кивнул.
— Спасибо, что вернулся.
Нил с неловкостью посмотрел на него.
— Остальным обязательно об этом знать?
— Нет. Но тебе и дальше придется работать в фургоне.
Нил кивнул.
— Есть какие-то телодвижения в банде Каленти?
— Дочь уехала минут десять назад. Айвена пока не видно.
Питер кинул Нилу бутылку воды. Они молча смотрели на мониторы, пока Нил восстанавливал дыхание и глотал воду. Опустошив бутылку, он запустил ею в Питера, целя ему в голову.
Питер поймал ее, отскочившую от себя, и метнул в Нила, а тот притворно завопил, когда удар пришелся ему в руку. Следующие десять минут они кидались друг в друга пустой бутылкой, а потом Нил внезапно поднялся на ноги и ушел.
Он вернулся через пятнадцать минут, и на его лице играло выражение почти что самодовольства. Которое объяснилось, когда Питер обернулся и увидел на собственной кофейной кружке резиновую змею — очень убедительно сделанную, с высунутым раздвоенным языком и "ползущую" в его сторону. Питер всем телом дернулся, схватил змею и угрожающе сложил ее пополам.
— Черт, — пробормотал он. — Слишком короткая, чтобы тебя задушить.
— Именно поэтому я не купил двадцатичетырехдюймовую, — ухмыльнулся Нил. — Хотя к ней прилагалась съемная "погремушка" и дополнительно бесплатные пауки.
Питер закинул змею на микроволновку.
— Поглядим, как Джонс с Дианой относятся к змеям.
Нил в ответ коварно улыбнулся, а Питер вдруг испытал намек на тревогу.
— Постой... бесплатные пауки? То есть там были и платные?
Нил пожал плечами.
— Я всегда думал, что ты будешь потрясающе выглядеть с пауками в волосах. И я был прав.
— НИЛ!
Выудив из волос шесть пластиковых пауков и хлопковую паутину, Питер отомстил, пересадив их на Нила. Который ни в малейшей степени не сопротивлялся и просто сидел с абсурдно-счастливой улыбкой на губах, пока Питер засовывал пауков ему в волосы.
— Ты же их не украл? — с подозрением спросил Питер.
Нил бросил на него возмущенный взгляд.
— Нет. Я за них заплатил. Я не настолько глуп, чтобы украшать своего куратора крадеными пауками.
— Что ж, хорошо, — сказал Питер. Последнего паука он засунул так, чтобы тот высовывался у Нила из-за правого уха. На лице Нила застыло, наверное, самое счастливое, самое довольное выражение, какое только Питеру доводилось видеть. Тот сидел, слегка наклонив вперед голову, чтобы Питеру было проще рассаживать пауков, а его глаза были полуприкрыты в веселом блаженстве. Питер не смог сдержать улыбку и ласково потер его по плечу. Нил закрыл глаза полностью.
Питер планировал показать ему радости нормальной, законопослушной жизни. Ну вот, сейчас они одну обнаружили. Он вспомнил про спрятанный в углу полиэтиленовый пакет и улыбнулся. Момент был ничем не хуже любого другого.
Он вытащил из пакета плюшевую белку, глаза которой он залепил наклейками с маленькими X.
— Вот твой значок отличия. Ты "упаковал" Хэгена, так что получаешь мертвую белку в дополнение к своему браслету.
Нил засмеялся, и не вставая, отвесил ему поклон. Он весело цапнул белку из руки Питера, поднес ее к глазам и начал расплываться в улыбке. Подцепил ногтем и снял одну из наклеек.
— А ты действительно любишь белок. Ты даже не смог заставить себя что-то сделать с этой, кроме как наклеить на нее стикеры.
Питер ощутил, что у него запылали щеки. Потому что это была правда. Он собирался нашить полноценные следы шин и красные Х на глаза белки, но не смог этого сделать. Ему показалось слишком отвратительным так поступить с мягкой, реалистичной и очаровательной белкой, которую ему удалось подыскать. Ненастоящей белкой.
Тепло улыбаясь, Нил аккуратно снял с белки все стикеры и посадил ее себе на плечо, угнездив у самой шеи.
— Можно я вот так и буду работать?
— Если не ошибаюсь, ты уже, — сухо сказал Питер.
— О. Точно, — Нил моргнул и прижался щекой к меху. — Я не чувствую себя на работе. И я люблю свой значок отличия.
Питер, кажется, еще никогда не видел Нила таким счастливым. И таким мягким, способным полностью доверять и показывать свою ласковость — он всегда тщательно защищал такого себя от других.
У Питера заныло сердце от желания встать на его защиту. Нил с пауками в волосах. Нил, который постоянно с ним сражался, пока не пугался до смерти, заматывая их обоих в комок гнева и напряжения, который почти невозможно было рассеять. Нил, которому нравилось, когда к нему прикасались, который любил, когда его успокаивали и утешали физическими прикосновениями — и ставил это выше всего другого.
Отделение Нила от домашней жизни Питера работало не особенно хорошо. Питер уже пережил Нила, сидящего у него на диване, целующего его собаку, устроившего им с Эл превдо-тропический отпуск и набившем ему в волосы пауков. Если Нилу из чистого бунтарства пришло в голову сломать одну из первоначальных установок Питера по поводу сделки, то он выбрал правильную. Питер знал, когда признавать поражение.
— В тот вечер, когда я приходил к тебе в камеру... я вернулся домой и сел ужинать с Эл. И мне захотелось, чтобы ты в тот момент был с нами. Придешь к нам с Эл сегодня на ужин?
Нил глянул на него почти с робостью.
— Я приду?
— Но есть одно условие: у нас строгий дресс-код, — предупредил Питер. — Всем осужденным преступникам предписывается приходить на ужин с пауками.
Нил заулыбался.
— С этим я могу справиться.
Его лицо посерьезнело, и он снова взглянул на Питера.
— Очень хочется иметь более сильное и искреннее слово вместо "спасибо".
Питер сжал его руку.
— Просто продолжай приходить на работу.
ЭпилогЭпилог
Несмотря на то, что пункты соглашения позволяли Питеру обыскивать квартиру Нила, он не делал из этого привычки. С другой стороны, чуть там пошариться, чуть здесь... и если ему вдруг случится открыть дверь и заглянуть в коробку...
Там были открытки. Он вытащил из стопки одну и узнал ее. Открытка была от него — из тех 365, которые он, как и обещал, посылал Нилу. Обыскивая камеру Нила после побега, Питер их не обнаружил и предположил, что Нил не стал их хранить. Но тот, видимо, как-то успел переправить их заранее в безопасное место.
Питер перебрал открытки. Они были здесь все до единой, рассортированные по штемпелю, а самая первая была приставлена сбоку. Открытки были аккуратно сложены, но сильно потерты, словно их носили с собой и много-много раз читали и перечитывали.
Лелеяли.
Питер постарался проглотить вставший в горле комок, и глаза у него... оказались на "мокром месте". Да, все так и было.
Он аккуратно поставил коробку на место и сел за стол.
Нил.
Всякий раз, когда Питер начинал думать, что был наивным простаком, когда решил позаботиться об этом парне...
О, черт подери, Нил. Ты солнце.
Автор: Jet44
Переводчик: petergirl
Оригинал: And So It Began
Рейтинг: PG-13
Жанр: броманс, дружба, ангст, эмоциональный hurt/comfort, тюрьма, пре-канон
Размер: Миди (24 306 тыс слов)
Герои: Нил Кэффри, Питер Берк, Элизабет Берк
Описание: Когда Нила — человека, впервые осужденного и за ненасильственное преступление — отправляют в тюрьму максимально строгого режима, Питер чувствует себя ужасно, но ничего не может с этим поделать. Теперь же, четыре года спустя, он получает возможность помочь обаятельному молодому преступнику. Но стоит ли это такого риска?
Комментарии переводчика: Разрешение на перевод есть.
Примечания автора: Эти главы, вероятно, больше соответствуют третьему сезону, чем первому в смысле отношений Нила и Питера. Ну застрелите меня, я в этом сериале больше люблю броманс и аспект заботливости, чем антагонизм. Мой Питер более сострадателен, а мой Нил лучше как человек, чем было вначале. Этот фик, в основном, исполнение желаемого — и я знаю, что подобное желаемое есть у многих из нас, так что я поставила его на первое место по сравнению с вхарактерностью персонажей этого периода времени.
Меня очаровывает, что Питер пришел за Нилом после того, как сначала отверг саму идею сделки как смехотворную. Ничего не могу с собой поделать, я вижу в этом акт заботы, потому что брать Нила на поруки значило для Питера не меньший риск для карьеры, чем возможный потенциал полезности. Со стороны Нила тоже с самого начала было доверие и привязанность, несмотря на то, что он использовал Питера для достижения свои целей. В конце сезона он без сожаления оставляет всех... но только попытка попрощаться с Питером на взлетно-посадочной полосе вызывает у него на глазах слезы. И Питер это понимает.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ? Их немного. Но на случай возможных триггеров или слишком "взрослых" тем фика, я скажу, что согласна с концепцией, что Нил подвергался риску сексуального насилия и суицида. Фик может содержать отсылки к физическому насилию, заключению в "одиночке", жестокому обращению в детстве (конкретно это не про Нила - прим. переводчика) и прочим неприятным вещам. Но ни что из этого не графично и не происходит "на экране". Это история зарождения дружбы, а не "Нил сидит в адской тюрьме, засунутый туда бесчувственным Питером Берком, который считает что тот заслужил страдания".
О, и да. История не совсем линейна.
12 глава и эпилог на фикбуке.
1 глава - Поздравления с днем рожденияОткрытки на день рождения
ПИТЕР
Питер опустил голову на руки. Он поймал Нила Кэффри, воспользовавшись женщиной, которую тот любил, разбил напрочь его защиту на слушании и даже выступил против него на комиссии по условно-досрочному освобождению.
Нил присылал ему поздравительные открытки на день рождения. Не садистские насмешки типа "Я знаю, где ты живешь и работаешь" — настоящие поздравления.
Нил был из рода мошенников. "Вел" одну из самых долгих и изматывающих гонок, которые были у Питера — нет, пожалуй, даже самую изматывающую. Сбежал из тюрьмы. Был заново пойман тем же самым агентом. И почти тут же обратился к вышеназванному агенту с просьбой дать ему снова свободу.
Молодец, отлично меня поймал. А теперь выпусти, как форель-маломерку, и сделаем это снова? Нил, наверное, был первым человеком, который пытался организовать себе побег из тюрьмы с помощью агента ФБР.
Хорошая попытка, Нил.
Несколько ниже обычных ниловых стандартов, но он и не перетрудился.
Я знаю, что тюрьма максимально строгого режима меня не удержит, но ты ведь знаешь что удержало бы меня, правда? Что-то, что я могу срезать простыми ножницами!
Может, и удержало бы, если бы у них было высокотехнологичное средневековье, а крепко заваренный браслет был бы сделан из стали, которую невозможно разрезать. На этом Нил бы, скорее всего, пошел к своему верному другу, мастеру алхимии, и соорудил бы зелье, чтобы расплавить браслет. Так что, даже в фэнтези это бы не прокатило.
Бедный пацан.
Питер ему искренне сочувствовал, когда уходил из комнаты для свиданий, оставляя его в этом месте еще на четыре года. Он сжал Нилу плечо и пожалел, что не может сделать для него большего. Нил во многих отношениях был милым парнем. Питер не знал, какие есть в распоряжении тюрьмы процедуры для наказания и усиления мер безопасности против беглецов, но не сомневался, что приятными они не будут.
Может, стоило сделать то, что он насмешливо предлагал Нилу. Начать писать ему о расследованиях. Хотя если ФБР станет спрашивать у Нила совета, его эго подскочит до небес, и вся преступная братия окажется посвящена в расследования агентства.
НИЛ
Нил сидел за столом в состоянии ступора — все его органы чувств транслировали лишь шок. Питер ему отказал. Его мечте положили конец, и ему ожидаемо было больно.
А потом Питеру понадобилось сделать одну из тех вещей, которые так давно превращали Нила в его друга. Питер давно ушел, а Нил до сих пор чувствовал на плече крепкое, дружеское пожатие — даже притом, что Питер сжал его плечо буквально на ходу и слишком быстро, чтобы тот успел среагировать.
Административное слушание по делу о побеге было назначено на завтра. Он однозначно отправится в "одиночку", вопрос только, сколько времени он там проведет. Был еще вариант оказаться в штрафном изоляторе, и Нил этого ужасно страшился. Из тюрьмы искать Кейт и так будет очень трудно, но это будет совершенно невозможно, пока он будет заперт в одной из этих ужасных бетонных коробок.
Он все еще ощущал на плече пальцы Питера, сжавшие его плечо, а еще — боль и тоску. Это мало чем отличалось от того, как Питер арестовал его в первый раз.
Убегая от Бёрка, Нил создал в голове свой образ этого агента ФБР. Изощренно умный, этичный, задорный, точно знающий, кто он такой и чего хочет в жизни. В сочетании его гуманности и уверенного контроля было что-то невероятно привлекательное.
Нил страшился ареста. Страшился, что Питер сойдет с пьедестала, швырнет его на капот, начнет играть с ним в грязные игры на допросе, и из достойного и утонченного врага станет просто еще одним полицейским.
Но пьедесталу лишь добавили блеска. Нил, с нетерпением ждавший лучшей за всю историю битвы умов, обнаружил, что чувствует себя до жалости перепуганным. И хуже того, он не в состоянии был это скрыть. А Питер ответил интуитивным состраданием, искренне его успокаивал, играл с ним и, что самое утешающее, не швырял его на капот.
Питер вошел с ним в следственный изолятор, успокаивающе придерживая рукой за спину, и растопил все остававшиеся барьеры Нила, оставив ему свой домашний номер на визитной карточке.
После чего он ушел, оставив Нила одного, и Нил осознал, что ему выворачивает душу не только то, что он под арестом или что попадет в тюрьму, но и то, что Питер ушел.
— Из нас получилась бы адская команда, — тихо сказал Нил призрачной тени Питера Берка, которая витала в воздухе. Затем он встал, собрался с духом и зашагал обратно в реальность.
ПИТЕР
Питер закрыл дверь и стиснул веки. Ему требовалось одиночество, чтобы посмотреть в лицо тому, что произошло.
Я поймал этого парня. И я злорадствовал. Это было одним из главных моментов моей карьеры — поймать Нила Кэффри.
И не только из-за самой задачи. Нил ему начал искренне нравиться, и Питер страшился получить звонок, что его тело выудили из реки.
Питеру было ненавистно везти Нила в следственный изолятор, но он сделал это, испытывая огромное облегчение и сочувствие. Может, Нил и не был сейчас доволен, но теперь он находился в относительной безопасности.
Питер был неотъемлемой частью системы судебного преследования и осуждения преступников. И сейчас это был странный опыт. Профессионально он ликовал, и на личном уровне радовался, что успел прибыть раньше какого-нибудь мафиози или наемных убийц. У него не было сомнений, что Кэффри следует отправить в тюрьму.
Но за время судебных разбирательств, они с Нилом много раз встречались глазами, и каждый раз Питер испытывал чувство привязанности к этому парню — вот именно к такому самодовольному, высокомерному и совершенно нераскаивающемуся. Нил же, со своей стороны, никогда не смотрел на Питера с ненавистью, в его взгляде никогда не читалось ни обвинений, ни боли. Напротив, его глаза часто слегка тепло улыбались.
Питеру никогда не приходило в голову, что Нил может в итоге оказаться где-нибудь, кроме гуманной, безопасной и относительно комфортабельной федеральной тюрьмы умеренного режима. Он постепенно стал испытывать искреннее желание помочь этому обаятельному, жизнерадостному юному заговорщику, и указанная тюрьма должна была стать местом и возможностью попытаться воплотить это в жизнь. Но судья вместо этого обрушил ему на голову свой приговор.
Когда суд огласил, к чему приговорили Нила, Питеру показалось, что он всадил парню нож в спину. И он увидел в его глазах настоящую панику, когда карающий федеральный судья совершил немыслимое и приговорил впервые осужденного за ненасильственное "беловоротничковое" преступление к заключению в самой суровой тюрьме штата.
Питер испытал желание подойти к судье и спросить, о чем, черт возьми, он вообще думал. Разумеется, Кэффри был виновен в достаточном количестве преступлений, чтобы получить и десять "пожизненных". Но приговаривают за то, что доказано, а не за то, что, по твоей мысли, человек мог совершить.
* * *
Судья начал зачитывать приговор, и Питер отвел взгляд. В зале суда не было никого, кому бы это было так же важно, как Кэффри. Кому бы сейчас зачитывали его будущее. Нил получит столько приватности, сколько нужно.
А потом Питер замер. Какого черта?
— Количество ваших баллов за психопатию по ОЛП позволяет мне без колебаний отнести вас к преступникам с высоким потенциалом рецидива, и по моему мнению, вас следует отнести в эту категорию. В федеральной системе вас бы классифицировали согласно вашим преступлениям и поведению под стражей. Но это было бы слишком большим снисхождением по отношению к вам, учитывая тот факт, что вам удалось "очаровать" своими эскападами даже офицера федерального следственного изолятора. Основываясь на этом, я приговариваю вас к заключению в тюрьме максимально строгого режима, а именно — в пенитенциарном учреждении Синг-Синг, сроком на четыре года.
Пенитенциарное учреждение Синг-Синг? Нил же федеральный заключенный, осужденный за федеральное преступление. Синг-Синг — это тюрьма штата. Тюрьма максимально строгого режима, подведомственная штату Нью-Йорк. Впервые осужденных за подделку федеральных документов обычно оправляли в тюрьму минимального режима. Хотя Питер подозревал, что из-за риска побега Кэффри мог оказаться и в тюрьме умеренного.
Он закрыл глаза. Вот черт, Кэффри, мне очень-очень жаль.
Когда он снова открыл глаза, бейлиф уже надел на Кэффри наручники. Тот тщательно контролировал выражение лица — оно не выражало никаких эмоций, но когда он встретился глазами с Питером, в них была мольба.
Изнемогая от чувства вины, Питер отправился за Кэффри, которого увели обратно в камеру предварительного заключения. Он был готов к ненависти и крикам в свой адрес.
Но вместо них в итоге обнаружил, что обнимает и успокаивает паникующего до гипервентиляции парня, который практически забрался к нему в объятия.
* * *
Чтобы попасть к Нилу, Питеру пришлось прокладывать себе дорогу сквозь толпу скучающих и неуступчивых судейских служащих. Он увидел, как глаза бейлифа сверкнули ненавистью при имени Кэффри.
— Он причиняет какие-то проблемы? — спросил Питер.
— Нет. Кроме как... ну, вы знаете, самим своим существованием.
Питер ничего не ответил, просто прошел следом за ним к камере Нила, подождал, пока бейлиф ее отопрет, зашел внутрь, захватив с собой складной стул, на который бейлиф ему показал, и постарался не вздрогнуть, когда за спиной с лязгом захлопнулась дверь камеры. Ничего себе.
Нил дрожал и дышал часто-часто. Кто-то — по-видимому, бейлиф — запер его здесь, даже не сняв наручники.
— Эй, дружище, — Питеру не понравилось видеть его в таком состоянии. Тот Нил Кэффри, за которым он столько времени гонялся, не знал страха. Иначе у него, возможно, сохранились бы остатки здравого смысла, которые бы заставили его остановиться намного раньше.
— Э.. эй.
Питер поставил складной стул перед Кэффри, сел и разомкнул на его запястьях наручники. Нил в ответ облапил Питера и вцепился в него мертвой хваткой.
Были десятки, если не сотни случаев, когда Питер стоял в стороне и наблюдал, как безжалостные закоренелые преступники получают приговоры, которые невозможно назвать иначе, кроме как насмешками над их жертвами. Сделки о признании вины позволяли монстрам уйти от правосудия.
И вот теперь жизнерадостного парня, совершенно не склонного ни к какому к насилию, хватали за шкирятник и бросали в самую отвратительную тюрьму штата.
Питер глубоко вздохнул. Он ничего не мог здесь поделать. Мог только помочь Кэффри справиться со случившимся, хотя сам чувствовал себя совершенно ужасно. Чуть-чуть расслабившись, Нил прижался лбом к ключице Питера и закрыл глаза. И от этого жеста у самого Питера подступили слезы.
Он знал, что не виноват. Это была вина судьи. И самого Нила. И его адвоката. Шокировало то, что Нил, казалось, понимал, что это не вина Питера.
Отсутствие пинков, криков и вспышек "Ты меня сюда притащил, ты это со мной сделал!" многое о нем говорили. На самом деле, Нил казалось, понимал, что он небезразличен Питеру — что тот пришел сюда, к нему в камеру, чтобы выразить сочувствие и поддержку. И это подкупало, как мало что в мире.
— Хочешь верь — хочешь нет, но я считаю, что это подлый и мелочный приговор, которого ты не заслуживаешь.
— Спасибо.
— Ты уже достаточно успокоился, чтобы услышать меня? — Мальчишка по-прежнему судорожно хватал ртом воздух, но все же кивнул. — Хорошо. Синг-Синг — это суровая тюрьма максимально строгого режима, и она адово пугает. Там разделенные решетками тюремные блоки и заключенные-убийцы, и я, черт подери, не могу поверить, что этот идиот отправил тебя туда. Но это уже не та тюрьма, о которой рассказывали страшные ужасы. Это не Синг-Синг тридцатилетней давности. Там нет жестокого обращения с заключенными.
Нила уже откровенно плакал, пытаясь как-то смириться.
— Четыре года. Они... просто... сказали, что хотят... хотят, чтобы я провел в страданиях четыре года. Четыре года до того, как я снова сяду за руль, смогу поплавать или увидеть Кейт, или даже тебя, или Моззи. Я... в следственном изоляторе мне необязательно было жить в камере. Я сидел там первые два дня и чуть не сошел с ума. Я был так... так благодарен, когда они меня оттуда забрали. Я не переживу четыре года в камере... Питер, я умру там.
Он задыхался от гипервентиляции, чувствуя, что правда сейчас умрет.
— Ты не умрешь, — мягко проговорил Питер. — И ты не будешь настолько несчастен, чтобы тебе этого захотелось. Ты сможешь видеться с Кейт, она сможет приходить к тебе на свидания, и Моззи тоже. Ты не будешь на другой планете, ты будешь в Нью-Йорке. И если ты захочешь, чтобы я сел в машину, приехал и напомнил тебе об этом, я это сделаю.
Питер не понимал, каким образом ему из всех людей удалось попасть в список тех, с кем Нилу невыносимо не видеться четыре года, но вот этот конкретный страх ничего не стоило опровергнуть.
— Я не понимаю правил, Питер. Людей — понимаю. Но не правила. Я буду их нарушать, и в конце концов окажусь в одиночке, или избитым, или что они там делают с парнями, которые не понимают, что замки на дверях камер не для того, чтобы их взламывать в свободное время.
— Такое было в следственном изоляторе? — спросил Питер.
Нил покачал головой.
— Нет. Потому что там были добры ко мне и знали, что я не веду себя намеренно как придурок.
— Или как психопат? — сухо спросил Питер.
Нил уставился на него странным молящим взглядом. Не из серии "спаси меня" или "помоги мне отсюда выбраться". А "пожалуйста, верь мне".
— Я. Не. Психопат.
— Я тебе верю, — сказал Питер. — Но ты представляешь миру тщательно продуманный имидж, и этот имидж сейчас тебя подставил. Попробуй почаще показывать Нила Кэффри, и возможно, тебя перестанут считать психопатом.
Кэффри начал дышать ровнее, и лег головой на плечо Питера, упершись в него лбом. Он по-прежнему дрожал всем телом, но он слушал.
— Я надеялся, что ты окажешься одном из тех отличных, приятных мест, которые смахивают на студенческий городок и где заключенные живут в общих спальнях, — сказал Питер. — Я не представлял, что тебе придется иметь дело с тюремными камерами, охранными вышками и убийцами. Но, как бы страшно это не выглядело и не звучало, это не дом ужасов.
— Клянешься? — тихо спросил Нил.
Они сидели в крошечной камере со стальной скамьей и решетчатыми стенами, на цокольном этаже здания суда. Здесь было мрачно и мерзко, и бейлиф бросил Нила в камеру прямо в наручниках, с поясной цепью и в ножных кандалах. Это был совершенный перебор, и Питер предположил, что здесь полностью отсутствовало какое-либо сочувствие к испуганному, не оказывающему никакого сопротивления человеку, который только что получил самые ужасные в жизни новости.
— Клянусь. Если ты справляешься с камерой, в которой мы сейчас сидим, ты сможешь справиться и с Синг-Синг. Здесь чертовски мрачно.
— Очень надеюсь, что мне не придется отправиться по маршруту "избиение и изнасилование", — несчастно сказал Кэффри.
Питер порывисто его обнял, и тот расслабился у него на руках, все еще продолжая плакать.
— Ох, дружище, — Питер ласково похлопал его по спине. — Этого не случится. Ты же ходячий экземпляр "Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей".
Он обнял Кэффри чуть крепче.
— И у тебя есть агент ФБР, который на твоей стороне. Если хоть раз почувствуешь, что находишься в физической опасности или что с тобой плохо обращаются, позвони мне. У тебя есть полное право быть в тюрьме в безопасности. Не позволяй никому угрожать тебе, запугивать или говорить "ты сейчас окажешься в карцере". Я в мгновение ока выдерну тебя под федеральную защиту.
— Правда?
— Правда. Хотя я буду очень удивлен, если получу от тебя такой звонок. Но если я его получу, я тебе поверю и помогу.
— Спасибо. Спасибо тебе. — Наступило короткое молчание. — А почему у меня есть агент ФБР, который на моей стороне?
— По той же причине, по которой сейчас с тобой все будет нормально. Ты — милый, дружелюбный, умный и отзывчивый парень, который заводит друзей, а не врагов. Ты вызываешь у людей желание защищать, а не причинять тебе боль.
— За исключением моего судьи, — голос Нила звучал с болью, без злости. — За исключением всех, кто свидетельствовал против меня на слушании. Я не думал, что это будет больно, но сидеть там и слушать, как вы все — от тебя до Сары Эллис — это делаете... это все равно что подслушивать разговор и услышать, что тебя все ненавидят. Только здесь это было в моем присутствии, и все это знали.
Мошенник, которого волнует, что подумают о нем люди после совершенного им преступления?
Питер понял этот потерянный взгляд. Нил Кэффри столкнулся с чем-то, что не мог уболтать, очаровать, подкупить или прорваться с боем. И привели к этому его язык и шарм.
— Да... общество вообще и люди в частности действительно не любят преступников. Тебе еще придется столкнуться с этой реальностью. Неприязнь и презрение людей, скорее всего, станут главным твоим наказанием. Тебя не будут избивать, но на тебя будут смотреть как на преступника, чья ценность, как человека, на порядок меньше всех прочих людей на земле. Статус рок-звезды тебе больше не светит. Я предлагаю стиснуть зубы, принять это и постараться заново заработать уважение людей.
— А что насчет твоего? — голос Кэффри был дрожащим и тихим.
— Посмотри на меня, — сказал Питер. Кэффри ничего не ответил. — Нил, посмотри на меня, — приказал он.
Тот поднял лицо, и его выражение чуть не разбило Питеру сердце. Уверенный в себе Нил Кэффри сейчас выглядел просто убитым, словно уменьшившимся в размерах, с блестящими от слез глазами и прозрачными стараниями выглядеть храбрым — что никак не влияло на производимое им впечатление семнадцатилетнего мальчишки. Предстоящая тюрьма приводила его в ужас, но сама мысль, что люди будут смотреть на него свысока, буквально его раздавливала.
— Ты уже заработал мое уважение, — твердо произнес Питер. — Когда пожал мне руку на складе. Когда прошел все, до единой секунды, без горечи, ненависти или насилия. Я уважаю тебя, и ты мне нравишься, несмотря на совершенные тобой преступления, а это нечастый случай.
Судя по выражению лица Нила, Питер только что вручил ему целый мир. Слезы в его глазах выражали эмоции, но ни горя, ни страха в них уже не было.
— Я постараюсь тебя не подвести.
— Ты совершенно удивительный парень, — мягко произнес Питер. Он никогда, ни разу в жизни не видел подследственного, который бы так реагировал. — Я абсолютно уверен, что ты сумеешь заработать доверие и уважение людей, с которыми будешь иметь дело в тюрьме. Просто не жди, что это будет легко или произойдет автоматически.
— Вызов принят, — сказал Нил со слабым проблеском той веселой уверенности, которая была присуща его характеру и теперь снова начала проявляться.
— А тот парень из следственного изолятора, который пришел на оглашение приговора, чтобы рассказать судье, какой ты потрясающий? Это ведь совсем не в их правилах. Он пришел по своей инициативе в свободное от работы время.
— Ничего себе, — Нил снова опустил голову на грудь Питеру. — Там хорошо ко мне относились. Думаю, кончится тем, что я буду скучать по этому месту.
Питер потрепал его по спине.
— Думаю, если к тебе хорошо относились в следственном изоляторе, то и в Синг-Синг тоже хорошо отнесутся.
Он старался не думать о жестокости бейлифа и о том факте, что доверял федеральному следственному изолятору. Несмотря на неприятный "фасад", к подследственным Питера там всегда относились нормально и не допускали, чтобы кто-то из них пострадал. Кэффри, наверное, был первым человеком в истории, который говорил про них "были добры" и "хорошо относились", но там было вполне безопасно.
Питер знал о Синг-Синг лишь то, что это переполненная и недофинансированная тюрьма штата, которая полна жестоких преступников. Это был отстойник, а не место исправления.
— Если что-то будет не так, позвони мне. Неважно что. Я приеду. Я смогу тебя защитить. Я вытащу тебя оттуда. Позвони мне. Не позволяй никому и ничему тебе помешать. Ни стыду, ни угрозам. Доверься мне. Позвони.
Нил кивнул.
— Обещай мне, — попросил Питер.
— Я обещаю, — сказал Нил.
— Обещай еще раз.
— Я клянусь.
— Повтори, что я тебе сказал, — приказал Питер. Он не был уверен, что травмированный Кэффри действительно его слушал, и знал, что не сможет спокойно спать, если будет думать, что есть хоть какой-то шанс, что этот безусловно красивый невысокий молодой человек, совершенно не склонный к насилию, может оказаться в плохом кино о тюремной жизни.
— Я должен позвонить тебе, если окажусь в беде, неважно какой.
— И?
— И ты защитишь меня, вытащишь оттуда и не допустишь, чтобы меня отправили в одиночку.
— Все верно, — подтвердил Питер. — До единого слова. И я готов подкрепить их делом. Я не могу жить с мыслью, что ты можешь не позвонить мне, если окажется, что тебе нужна помощь.
— Я позвоню, — Нил заколебался. — Спасибо тебе, Питер.
Питер положил руку ему под подбородок и подтолкнул вверх, мягко заставляя Нила встретиться с ним глазами.
— Я знаю, что это будут тяжелые четыре года, и не стану лгать, будто я не считаю, что ты их заслуживаешь. Но ты не заслуживаешь провести их в боли и страхе или подвергаясь насилию. Ты должен с абсолютной уверенностью это понимать. И ты должен понимать, что с тобой все будет в порядке, потому что преступление преступлением, но я полон не меньшей решимости обеспечить твою безопасности, чем та, с которой я старался тебя поймать.
Нил все еще выглядел потрясенным, но его дыхание и взгляд обрели уверенность. Он наконец поверил, что все будет хорошо, и его не отправляют умирать в ад.
— Ты продержишься, Нил Кэффри.
— Я продержусь, — подтвердил Нил. И на этот раз он говорил совершенно серьезно.
2 глава - ОткрыткиОткрытки
ПИТЕР
Дверь плавно открылась, и вошла Эл.
— Ты выглядишь расстроенным, — встревоженно произнесла она. — Сатчмо сидит у двери, прижав нос к щелке, но он очень хороший мальчик, поэтому не скулит оттого, что о тебе волнуется.
— Да ничего такого, — сказал Питер.
— Нет, не ничего. Расскажи мне.
— Ты решишь, что я дурак.
— Проверим? — с вызовом предложила Эл, села рядом с Питером и обняла его за плечи.
Питер мягко прислонился к ней.
— Нил Кэффри сегодня получил приговор. Четыре года в Синг-Синг. Это раздавило его. Парень плакал и задыхался от паники у меня на руках, и... это было тяжело. Он не должен был там оказаться.
— Ох, милый. Это очень печально. И ты ничего не можешь сделать?
Питер покачал головой.
— Он был в ужасе, и... вот в данный момент его со скованными руками и ногами везут в спецавтобусе к убийцам и тюремным блокам в решетках. Я просто... чувствую себя ужасно. Это серьезное заведение. Просто безумие — отправлять его туда. Он... совершенно не сопротивлялся и был таким очаровательно-милым, когда я его арестовывал. Я думал, его отправят куда-то, где отбывают свой срок те, кто не склонен к насилию, а не в одно из самых страшных...
— Милый, милый, — Эл поцеловала его в щеку. — Не торопись. Я слушаю. Не нужно выпаливать все на одном дыхании.
Питер заставил себя на мгновение остановиться. Правда состояла в том, что он чувствовал: если сейчас не рассказать, то потом он точно уже не сможет. Его накроет и заставит замолчать стыд, и он будет переживать его в одиночестве четыре года.
— Нил будет в ужасе, Эл. Он и так страшно напуган, и дальше будет только хуже, пока за ним в первый раз не захлопнут дверь камеры, и он не сможет свернуться в комочек и попытаться скрыть, что плачет.
— Очень яркая картина, — сказала Эл.
— Я обнимал его час назад. Он был в таком страхе, что практически пытался заползти мне на колени. Я знаю, что он чувствует, и будет еще намного хуже прежде, чем начнется облегчение.
— Разве это так необычно? Наверное, что большинство людей при отправке в тюрьму приходят в ужас. За других своих подследственных ты так не переживал.
Питер поморщился.
— Других моих подследственных не отправляли в тюрьму максимально строгого режима за ненасильственные "беловоротничковые" преступления. Другие мои подследственные не встречали меня как друга и не вцеплялись в меня в поисках утешения. Они не звонили мне с других континентов, не инсценировали свою смерть от зубов акулы, не присылали мне печенье и не поздравляли с днем рождения открытками.
— Какая прелесть, — Питер на мгновение решил, что Эл его дразнит, но она развернула его голову лицом к себе. — Я люблю тебя. Ты замечательный, замечательный человек, и я люблю тебя.
К действию присоединился Сатчмо: он вспрыгнул на кровать и вопросительно лизнул Питера в локоть. Тот крепко обнял одной рукой Эл, а другой — молодого лабрадора.
— На слушании по приговору выступил парень из следственного изолятора. В пользу Нила. Нил так хорошо там себя зарекомендовал. Они привлекали его успокаивать тех, кто пребывал в страхе или кому было трудно адаптироваться. Как-то к ним привезли группу девушек, которых обнаружили во время облавы на торговцев людьми — перепуганных до смерти нелегалок, и никто из персонала не говорил на мандаринском. В отличие от Нила. Они привели его, он успокоил девушек и перевел все, что они рассказывали о своем здоровье и адреса родных. Такой приговор — чистая мстительность со стороны судьи.
— С Нилом все будет хорошо?
Питер кивнул.
— Он знает, что должен мне позвонить, если что-то будет не так. Но звук захлопывающейся камеры все равно останется для него самым ужасным звуком, который он только слышал в жизни. Я... мне тошно от этого.
— Милый?
— Да?
— Сделай что-нибудь. Пришли ему какое-нибудь безумное шифрованное сообщение, отправь передачу или еще что-то такое. Просто... дай знать, что ты о нем помнишь. Мне кажется, это бы для него очень важно.
Питер вспомнил, как отдавал свою визитку Нилу в следственном изоляторе, и каким взглядом тот ему ответил. Да. Вероятно, это было бы для него важно.
— Спасибо, милая. Я так и сделаю.
НИЛ
Нил сел на койку, сжимая в руке конверт, предварительно вскрытый и перезапечатанный охраной. Адрес был написан от руки, тщательно, печатными буквами. Впервые увидев в качестве своего адреса, адрес пенитенциарного учреждения Синг-Синг, Нил ощутил, что его немного подташнивает. Если это теперь его официальный почтовый адрес, значит, он действительно заключенный. Это не шутка и не афера, это реальность.
Он легонько провел большим пальцем по имени на обратном адресе. Питер Берк.
Привет, Питер.
Обратным адресом был указан дом, где располагалось ФБР, а не домашний адрес Питера. Умно, если ты агент и отправляешь письмо в тюрьму.
Нил заколебался. Он все еще ждал неизбежного — ждал, что агент покажет свою жестокость, выбрав для этого самый ужасный момент. Но, казалось, единственная имевшаяся у Питера жестокость была в честности. Он сказал Нилу четко и прямо, что он — агент ФБР, что он отправляет Нила в тюрьму, и что это заслужено. Но его сочувствие тоже казалось таким же честным. И даже больше, учитывая, что Питер не пытался замаскировать им реальность.
Нил стиснул челюсти и вытащил письмо из конверта.
Нил,
Я знаю, что твой мир сейчас совершенно ужасное место. Мне нужно, чтобы ты знал — все, что я тебе тогда говорил, я говорил серьезно. Ты справишься. Ты будешь снова свободен, и ты будешь снова счастлив.
Я сейчас купил 365 открыток, поскольку мне говорили, что первый год — самый тяжелый. Я буду отправлять тебе по одной каждый день, и я буду о тебе думать и желать, чтобы у тебя все было хорошо. Может, даже инсценирую свою смерть от зубов акулы и буду присылать тебе подсказки.
Держись там, веди себя хорошо, и звони мне в любое время, если потребуется услышать критический и неприветливый голос парня, который отправил тебя в это злосчастное место.
Твой врагодруг,
Питер
Нил почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, и не стал с ними боролся. Он наплакался за эту неделю больше, чем за всю жизнь. Но сейчас было по-другому. Сейчас было хорошо. И — невыразимо трогало за душу. Он нисколько не сомневался, что обычно агенты ФБР не пишут своим арестованным каждый день в тюрьму, чтобы поддержать их моральный дух.
— Выключай свет, Кэффри.
Нил в ужасе дернулся, надеясь, что стоящий у камеры охранник не видит его слез.
— Да, простите.
Лицо охранника смягчилось.
— Плакать — это нормально, дружище. Поначалу практически все плачут.
Нил бросил на него благодарный взгляд, потом встал и щелкнул выключателем.
— Доброй ночи, Кэффри. Держись, станет легче.
— Спасибо, — абсолютно искренне ответил Нил. Это было одним из немногих приятных сюрпризов — как оказалось, здесь правили люди, которые по-доброму относились к предполагаемым психопатам. — Доброй ночи.
Охранник пошел дальше, проверяя камеры и отправляя всех спать. Нил слышал, как он обменивается тихими репликами с другими заключенными. И уже становилось легче.
Нил положил письмо Питера на полку, откинул одеяла, и потом снова достал письмо. Сунул его под подушку, заполз в постель и положил руку на письмо. Из глаз снова чуть потекло, но впервые со времени своего прибытия Нил легко погрузился в спокойный глубокий сон.
3 глава - Печенье от психопатаПеченье от психопата
Питер отправил Кэффри в тюрьму максимального режима. А Кэффри продолжал отправлять ему открытки на день рождения. Черт.
Он этим арестом не помог парню, он отправил его в ад. Ладно, может, это гипербола. Но Питер чувствовал ответственность за благополучие Кэффри и сейчас подвел его. Питера еще никогда так не накрывало виной на этот счет.
Может, в первый раз он и не понимал, к чему это приведет, когда его арестовывал. Но на этот раз он знал точно, что делает со сдавшимся Нилом Кэффри, который смотрел ему прямо в глаза, пока на его руках защелкивали наручники.
Еще четыре года в жестокой тюрьме не выглядели справедливостью по отношению к этому тихому, уставшему, но по-прежнему приятному молодому человеку, которого он обнаружил в пустой квартире с разбитым сердцем. Это выглядело больше как сокрушительный удар по голове тому, кто лежал на земле избитый и побежденный.
Но на этот раз он мог кое-что предпринять. Он мог поднять трубку, начать сделать звонки, и вероятно, при желании, вытащить Нила из тюрьмы. Если захочет по собственной воле "усыновить" преступника. Кэффри слишком сильно задевал его сердце, чтобы можно было питать на этот счет какие-либо иллюзии. Если Кэффри выпустят на его поруки, он станет частью жизни Питера и его ответственностью.
— Ты можешь вытащить меня отсюда!
Кэффри произнес эти слова с таким восторженным выражением, словно был абсолютно уверен в желании Питера вытащить его из тюрьмы, как только представится такая возможность. И Питер узнавал в этом то, что ему когда-то преподавали: тактику ведения допросов и переговоров. "Представляйте желаемое таким образом, словно ваш подследственный втайне сам умирает от желания это проделать".
"Ты можешь совершить верный поступок! Я знаю, что ты хороший парень, которого просто неправильно поняли, и у тебя есть мужество помочь мне все исправить!"
От этого подтекста Питеру хотелось дать Кэффри пощечину за то, что тот считает его настолько тупым. Но помимо этого, он чувствовал и инстинктивный дискомфорт вины, которая ему говорила, что может, тактика и была просчитана, но эта лучезарная привязанность, граничащая с обожанием — искренна. Что Кэффри искренне думал, что Питер хочет его вытащить и теперь, возможно, раздавлен пониманием, что это не так.
Поведенческий аналитик когда-то поведал Питеру, что Кэффри — психопат, и что патологическая жажда внимания еще заставит его пойти на куда худшие поступки, чем подделка облигаций и присылание агенту, который за ним гоняется, печенья, и шампанского в фургон для слежки. Что Кэффри со своим расчетливым шармом и безжалостной способностью к манипуляциям — будущий серийный убийца в процессе становления, и что его целью, скорее всего, станет семья Питера, учитывая, что Кэффри и так уже его преследует.
У Питера не хватило духу сказать, что он съел то печенье, и оно было очень вкусным. Конечно, у него была мысль, что в него могли что-то подмешать, но он тут же ее отбросил. В Ниле никогда не было ни грамма злокозненности.
Но Питер все же поговорил с Эл и передал ей, что сказал ему агент из отдела поведенческого анализа. Он рассказал ей о преступлениях и показал всю корреспонденцию Нила.
Эл прочла все с растущей улыбкой.
— Милый, он считает тебя крутым. И пытается произвести впечатление.
Питер фыркнул.
— Эм... меня? Крутым? Я так не думаю. Этого парня можно смело называть Джеймс Облигаци-Бонд. Я же был последний раз крут, когда играл в бейсбол, и даже тогда так считал максимум пяток сильно заскучавших парней в спортбаре.
Эл шлепнула его ладонью.
— Ладно, может, ты на самом деле полный и абсолютный ботан. Но я считаю, что ты крутой, и Нил — тоже.
— Значит, он старается произвести впечатление на меня — агента ФБР, который старается его поймать, — тем, что меня выбешивает, нарушая столько законов, сколько может, и настолько ярко, насколько в человеческих силах?
— Мне пришлось писать тебе шестидюймовыми буквами, чтобы ты пригласил меня на свидание. Ты блестящий агент ФБР, но плохо понимаешь, когда люди на тебя западают.
Питер нахмурился.
— А... что конкретно ты имеешь в виду? Эм... Нил... натурал, ты ведь знаешь это, да?
— Я не думаю, что он хочет сорвать с тебя одежду, идиот. Я думаю, что он тобой восхищается. Когда поймаешь его, веди себя поделикатнее. Если ты проявишь к нему жестокость, это его раздавит.
— Ты серьезно?
— Да, я серьезно. Он хочет быть твоим другом.
Питер приехал в тюрьму и ступил на многоуровневый и разветвленный путь по официальным каналам, чтобы получить встречу с Кэффри. Просто чтобы поговорить, "прощупать" его, может, задать пару вопросов.
Когда после получаса переговоров в тюремном вестибюле, он наконец повесил трубку, его нехорошо подташнивало. Нил попал под административное расследование и сейчас находился в дисциплинарном одиночном заключении. К нему не пускали никаких посетителей, даже агентов ФБР.
Да. Он сбежал, выдал себя за офицера охраны и опустошил кредитную карту начальника тюрьмы. Разумеется, его желали наказать.
Только опять же, Питер смотрел этому мягкому в глубине души человеку в глаза, видел в них капитуляцию и доверие, и ответную теплую привязанность, — и отправил его туда, где тот был обречен на страдания.
Тот факт, что Нил сбежал всего за три месяца до освобождения, доказывал, что тюрьма его не исправила и ничем не обуздала его безрассудный импульсивный характер. Но она причинила ему боль и уничтожила искру жизни во взгляде. И это все, что могла сделать "одиночка". Причинить ему боль. Нил никогда не выучит этот урок через наказание.
Единственное, что оставалось — это попытаться достучаться до него через интеллект и дружбу, на его уровне. Показать ему — терпеливо и твердо, — что есть другой путь. Дать ему стену, к которой можно сбежать, если ты сплоховал, вместо того получения жестоких побоев.
В комнату вошел офицер-надзиратель в форме.
— Питер Бёрк?
Питер встал.
— Да. Спасибо, что согласились со мной встретится.
Офицер — стриженый ежиком крупный чернокожий парень — пожал плечами и улыбнулся.
— У меня к Кэффри слабость. Я Пит Ларсон, сержант в его отделении.
Они обменялись рукопожатием.
— Я действительно не могу с ним увидеться? — спросил Питер.
— Да, если только это не жизненно важно для дела или что-то в этом роде. Вы — федерал, у вас, вероятно, хватит веса, чтобы это устроить, но...
Лицо Питера исказилось. Это было гадкое чувство... знать, что Нил Кэффри наказан, и ему не позволяют с тобой увидеться. Не то, чтобы это было несправедливо, нет. Но...
Куда менее сдержанный тон Ларсона застал Питера врасплох.
— Вы за него переживаете.
— Полагаю, что... да, — сказал Питер.
— Мы тоже. Многие из нас. Ваше выражение лица сейчас запросто могло быть моим.
— Он в норме? — спросил Питер. Его уже не в первый раз обнадеживало, сколькие из этих ребят готовы показывать свое сострадание.
Настала очередь Ларсона скривить лицо от дискомфорта.
— Нет, — прямо сказал он. — Ему сейчас чертовски паршиво. Он в "одиночке" уже три недели, что не так долго, учитывая, что он натворил, но если говорить о милом общительном парне, которого даже несколько дней в этой адской дыре потрясли до глубины души...
Это было уже чересчур, тошнотворное ощущение снова вернулось.
— Бёрк... — Ларсон немного заколебался, но быстро рванул вперед. — Приходите к нему, когда его выпустят. Вы сделаете для него доброе дело.
Питер тоже заколебался. Он не был уверен, что Кэффри захочет, чтобы Питер к нему приходил, а особенно — из сочувствия к пережитой попытке наказания. Питер не хотел унижать Нила своим появлением в момент наибольшей беззащитности — не когда человек, так ценивший свой глянцевый имидж, уже однажды сорвался в нервный срыв у него на глазах.
— Я вот что скажу, — произнес Питер. — Когда его выпустят, передайте ему от меня привет и прощупайте, хочет ли он меня видеть.
— Это я могу, — Ларсон с минуту внимательно смотрел на него, потом махнул рукой в сторону стола и сел за него. — Чего именно вы мне не говорите?
Питер ответил ему таким же взглядом.
— Мои слова или вопросы могут каким-то образом отразиться на Кэффри?
Ларсона это позабавило, он слегка улыбнулся.
— Нисколько, о, подозрительный агент ФБР, — ему явно понравилось, что Питер на этот счет беспокоится.
— Я — без большого энтузиазма — раздумываю над просьбой, с которой он ко мне обратился: выпустить его со следящим браслетом, чтобы он мог отработать свой срок консультантом в ФБР. Под моим началом.
— Господи Иисусе, да вы рехнулись? — уставился на него Ларсон и потом покатился со смеху. — Человек играючи выбрался из тюрьмы максимального режима — как в магазин за покупками. Запертая дверь камеры или наручники для него не более, чем снисходительные акты вежливости. Вы видели эти чертовы стальные замки? Хотите выпустить его на середину Таймс-Сквер с куском пластика и ножницами в руках?
Питер опустил взгляд на расшатанный стол с облупленной краской "под дерево".
— Я примерно так и отреагировал на его предложение.
Ларсон резко поднялся на ноги.
— Кофе?
— Конечно, — сказал Питер, глядя вслед вышедшему за дверь Ларсону. Он чувствовал себя уязвленным. Наверное, он просто во всех смыслах выдает желаемое за действительное, если первый же человек из правоохранителей, с которым он поделился, рассмеялся ему в лицо.
Ларсон вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками с кофе и поставил один перед Питером. Он был рассеян и пролил кофе Питеру на руку. Хорошо, что тот был максимум комнатной температуры.
Ларсон тяжело опустился на стул.
— Слушайте, я идеалист. Я верю, что человека можно исправить, и что надо видеть в людях лучшее, потому что тогда это лучшее выходит в них на поверхность. Когда выпускают кого-то из моих парней — это для меня праздник, если, по моему впечатлению, он сможет оставить все позади. Это одна из немногих вещей, которые делают мою работу стоящей.
Он повертел в руках "соломинку" от стаканчика.
— Другие ребята — мне за них просто невероятно грустно. Потому что они пойдут причинять боль тем, кто никогда не желал становиться жертвой. И потом они вернутся сюда без какого-либо будущего. Я открываю дверь и понимаю, что подвел общество, и подвел своего подопечного.
Ларсон долгое время ищуще смотрел в лицо Питеру. И потом все же решил ему довериться.
— Нил Кэффри из тех, за кого мне грустно. Он мне нравится. Я искренне за него переживаю. Даже считаю кем-то вроде друга. Но я не думаю, что он хоть сколько-нибудь исправился, и сомневаюсь, что исправится еще за четыре года.
Он опустил взгляд.
— Мне будет больно, когда он вернется сюда на двадцать лет жизни. Он хорошо адаптировался. Он находит себе здесь радости и цели в жизни. Он душевный, он симпатизирует большинству заключенных и даже нашим сотрудникам. Но нахождение здесь причиняет ему страдания, и немалые. Я правда очень, очень хотел бы увидеть, как он получает шанс на настоящую жизнь. Но он буквально дышит аферами и манипуляциями и совершенно ни в чем не раскаивается.
— Думаете, он психопат? — спросил Питер. Он знал, что это не так — решил это давным-давно. Ему просто хотелось выяснить, насколько Ларсон здравомыслящий человек.
— Нет. Абсолютно точно. Он не раскаивается в своих преступлениях, но он искренне симпатизирует людям и переживает за них. Он делал много разного дерьма и чертовски расчетливо, но он и сопереживает, и может поддержать безо всякой задней мысли.
Питер улыбнулся. Да, все верно.
— Как вы думаете, что могло бы поспособствовать его исправлению?
— Все, что я могу сказать: то, что есть — не работает. И вот это наказание, которому они его сейчас подвергают, тоже не поможет. Оно делает ему больно, он очень чувствительный парень. Но оно ни на секунду не остановит его от следующего раунда. На него можно орать, лишать привилегий, запирать в полной изоляции... просто назовите — и он с печальным взглядом это отдаст. И будет справляться с потерей. Если попытаться перетянуть его на свою точку зрения, он просто решит, что ты — идиот, раз думаешь, что это может сработать.
Питер нахмурился и отхлебнул кофе. Тот был горький, остывший и имел привкус витающих здесь запахов дезинфекции и забвения.
— Я приезжал сюда, когда он сбежал. У меня создалось впечатление, что он был практически образцовым заключенным.
— Ну, мы боялись, что вы его застрелите, — прямо сказал Ларсон. — Но он — да, типа того. Из хороших парней. Вежливый, сговорчивый, умный, решает свои проблемы без насилия. Такие заключенные, как он — мы их любим. Они — редкость. Дело в том, что он умен и поглощен собой. Он — хороший заключенный не потому, что хочет быть хорошим человеком, а потому что это делает его жизнь максимально лучше. У меня были парни, которые отказывались подчиняться и нападали на охрану из гордости, желая доказать, что их никто не сломает. Кэффри считал их идиотами.
— Но вы говорите так, словно все равно за него переживаете, — высказал наблюдение Питер.
— Эй, да треть наших заключенных — убийцы, — пожал массивными плечами Ларсон. — У нас не курорт. Кэффри устроил себе здесь приличную жизнь, завел хороших друзей; он удерживает заключенных от самоубийства и помогает другим сохранять рассудок, тем самым напоминая, что они бывают просто людьми, которые могут за нас переживать, нам сочувствовать — и не использовать это в качестве дымовой завесы, что бы от нас избавиться. Нужно быть невероятно сильным человеком, чтобы, пребывая здесь, оставаться неагрессивным, радостным и приветливым. И я говорю не только о заключенных.
— Нужно быть очень сильным человеком, чтобы переварить этот кофе, — сказал Питер, допивая свой.
— Хотите еще? — спросил Ларсон.
— Да, пожалуйста, — Питер протянул ему стаканчик. — Вы уверены, что с браслетом он смоется? — спросил он, когда Ларсон вернулся.
Потянулось долгое молчание.
— Из-за одного лишь браслета он не останется, это точно. Но он способен увлечься, он любит людей, и ему нравится делать другим приятное. Дайте ему то, чего он хочет от сделки — и полагаю, он, может, и не сбежит. Просто вы должны понимать, что он бесстрашен, как те крошечные собачки, которые с лаем несутся на ротвейлера и вцепляются ему в ухо. И не возвращаются на ваш зов, даже если вы надели на них шоковый ошейник. Но он может быть и заботливым человеком, и человеком чести. Большинство парней здесь охотятся на слабых, он же охотится на сильных, а слабых защищает. У него другая психология, без сомнения.
Питер подумал над этим.
— Не уверен, говорите ли вы, что у него есть шанс, или что вы лишь хотели бы, чтобы он был.
Ларсон долгое время изучал Питера и думал над ответом.
— Если он будет сам по себе — никакой надежды. Но если умный парень, к которому Кэффри питает уважение и доверие, вложит свое сердце и душу в то, чтобы научить его другому взгляду на вещи, есть шанс, что четырех лет для этого хватит. У большинства нет ни упорства, ни терпения посвятить себя даже трудному подростку, не то что взрослому. Если у вас они есть, лучшее, что я могу сказать: если поделить людей на плохих и хороших, Кэффри — хороший.
Две недели спустя Ларсон позвонил Питеру на работу.
— Помните, вы говорили, что, может быть, придете навестить Кэффри, когда его выпустят из "одиночки"?
— Да.
— В данный момент ему бы не помешала ваша поддержка. Он сам на себя не похож.
— В чем именно? — заворженно спросил обеспокоенный Питер. Кэффри действительно что-то с чем-то, если тюремный охранник звонит агенту ФБР с просьбой оказать бывшему беглецу моральную поддержку.
— Если бы я думал, что его это подбодрит, я бы даже разрешил ему что-нибудь выкрасть из офиса администрации. Он потерял свой задор и дерзость, — ответил Ларсон. — Я немного волнуюсь, что наказание в этот раз могло оказаться для него чересчур.
— Вы поднимали вопрос о моем возможном визите? — спросил Питер.
— Прямо все лицо засветилось, — ответил Ларсон.
— Я могу приехать после работы, — сказал Питер.
— Тогда скоро увидимся.
4 глава - Останешься?Останешься?
— С возвращением, — поприветствовал Ларсон, дружески пожимая руку Питеру. — Мы как раз закрыли все на ночь, так что вы найдете его в камере.
Питер отвел взгляд, скривив губы от дискомфорта. Он не хотел. Не хотел своим визитом унижать Нила или...
— У него не будет проблем из-за разговора с агентом ФБР?
— Он не стукач, и все это знают. Заключенные доверяют Кэффри, и никто не причинит ему вреда. А если вы все еще думаете над его предложением, то вам нужно в реальности увидеть, где он и кто он сейчас. Вас когда-нибудь раньше запирали в камере?
— М-м... нет, — но Питер тут же припомнил дюжину таких случаев, включая убогую камеру Кэффри на цокольном этаже здания суда, и поправился: — Во всяком случае, в большой тюрьме.
— Пойдемте.
— Вы собираетесь запереть меня с Кэффри? — Питер был слегка ошарашен.
— Он не причинит вам вреда, — сказал Ларсон.
— Я это знаю! — рявкнул Питер. — Но какого черта... между прочим, я был в его камере. После его побега.
— Это не то же самое. Вы чуткий парень. Позвольте запереть вас с ним, и вы узнаете намного больше, чем из любого моего рассказа.
— Ладно, — несколько неохотно согласился Питер. Это напоминало какой-то трюк и не очень приятный — как для него, так, возможно, и для самого Нила.
Нил лежал на койке и читал книгу. При виде Питера его глаза шокированно распахнулись, и он вскочил на ноги.
— Питер!
Сержант захлопнул за Питером дверь — почти непереносимый лязг металла о металл, и ушел.
Кэффри действительно был на себя не похож. Он выглядел подавленным и печальным. Бледный, с отстраненным и настороженным взглядом. На подбородке виднелась щетина, и он заметно похудел.
Ничего удивительного. Его девушка исчезла, он оказался лицом к лицу с дополнительными четырьмя годами тюрьмы, за побег его на три недели бросили в "одиночку", а Питер еще задушил на корню его единственный проблеск надежды.
Первым делом нужно было выяснить, не обижен ли Кэффри на него за отказ заключить сделку.
— Я получил твою открытку на день рождения, — сказал Питер.
Нил опустил голову и улыбнулся, отводя взгляд, словно смущаясь.
— Я не был уверен, что все еще в твоем списке, после того, как отказался от сделки, — сказал Питер.
Нил тяжело сглотнул.
— Это были пустые мечты. Прошу прощения, что попросил об этом.
— Ты на меня не злишься?
Нил все же сумел встретиться с ним глазами и покачал головой. Он не выглядел разозленным. Он выглядел смущенным и подавленным, но его очарование никуда не делось. Он казался одиноким и явно был очень рад видеть Питера.
— Решил посетить трущобы? — спросил Нил. — Или ты ограбил банк?
— Это была идея Ларсона. У нас был длинный разговор о тебе. Похоже, он очень достойный парень.
— Так и есть, — сказал Нил. — Ого, да ты нервничаешь!
Питер нахмурился.
— Это дискомфорт. Я не нервничаю. В замешательстве.
Питер оглядел камеру, которая словно уменьшилась с тех пор, как закрыли дверь. Но учитывая кровать, туалет и рисунки на стенах, он чувствовал себя так, словно его без разрешения втолкнули в дом Нила.
— Я... прошу прощения за вторжение.
Нил хихикнул.
— Здесь этого понятия, в общем-то, не существует. Расслабься. Сядь. Это просто комната с запертой дверью. Здесь удобно и безопасно.
Может и так, но пространство заточения было крошечным и неприятным.
— Тебе здесь приходится проводить много времени? — спросил Питер. И через секунду пожалел о вопросе. Здесь в целом было шумно, сурово и напряженно. А он, вероятно стоял в помещении, которое было для Нила ближе всего к безопасному убежищу и дому.
— Временами, — ответил Нил. — Если объявляют локдаун или меня наказывают, то двадцать три часа в сутки. Но основную часть времени — нет. Обычно меня запирают здесь только на ночь. Я не против.
По внутренней тюремной связи что-то проревело — Питер не мог разобрать слов, но казалось, что человек двадцать криком переговариваются из одного конца здания в другой. Питер неловко переступил с ноги на ногу. Общее пространство было таким огромным, а камера, где он стоял, такой крошечной, что от этого контраста он невольно напрягался всем телом. Ему не было страшно, просто не по себе.
— Похоже, здесь действительно другой мир, — произнес он. Понимание, что ты заперт здесь на годы, означало не только мрачную перспективу — оно сужало и дезориентировало все мировоззрение человека.
Нил кивнул.
— Или другая планета — такая же нулевая связь с внешним миром.
Питер посмотрел на развешанные по стенам рисунки. Они отличались от тех, что он видел здесь в прошлый раз. Лица несли в себе раненную уязвимость, а тени стали более темными и глубокими. Талант художника виднелся за милю — разум и точность чувствовались в каждой линии, в каждом световом блике.
— Нил, ты можешь быть большим, намного большим. — Что-то пошло очень не так и не туда, если такой парень, как Нил, который мог бы столько дать обществу, вместо этого сосредотачивается на воровстве и мошенничестве.
Питер ощущал себя словно на станции метро — постоянные крики, вопли и звуки, отражающиеся от всех поверхностей.
— В чьем определении? — спросил Нил. Он по-прежнему был не тем, кого знал Питер — остроумным парнем, в котором ключом била жизнь, а скорее, человеком, который походил на Нила Кэффри физически и играл его роль.
Нил отвернулся, расценив слова Питера как атаку. Он отошел на несколько футов в сторону и сел на койку, оставив Питера тревожно размышлять, действительно ли Нил шел, прихрамывая, или ему показалось.
— В моем, — сказал Питер. — И это не критика.
— Тот факт, что я заперт в этой камере, подразумевает, что общество не хочет моего присутствия, — сказал Нил, пожимая плечами. — Так в каком смысле "большим"? Большим, чем я сейчас? Или ты имеешь в виду "меньшим"? Потому что именно это обычно подразумевает большинство людей, когда говорит подобное. Перестань быть тем, кто ты есть — перестань заниматься тем, что ты отлично умеешь, и что делает тебя счастливым, а твою жизнь — стоящей. Смирись с меньшим, устройся на скучную работу, прозябай в плохонькой квартирке, питайся замороженной едой из супермаркета и притворяйся покорным идиотом. Чувствуешь общий знаменатель? Понижение. Когда люди выражают желание, чтобы я стал кем-то большим, на самом деле они хотят, чтобы я забился в дыру и опустился под них в иерархии.
— Ты правда думаешь, что все радости в жизни обязательно незаконны? — спросил Питер. — Жизнь, похожая на прозябание и покорность, у тебя здесь. Взаперти и в изоляции, под полным контролем людей, которые имеют право надеть на тебя кандалы. Нил, здесь за тобой следит камера даже, когда ты идешь в уборную. Ты это вот как называешь?
Нил впервые за весь разговор ухмыльнулся.
— "Поймали". "Плохо сделал свою работу".
Питер вздохнул и огляделся в поисках места, куда бы сесть. Нил похлопал по своей койке, и Питер сел рядом, еще сильнее, чем раньше ощущая свое вторжение в чужое пространство. И начал он, похоже, с неправильной ноты. Ларсон предупредил его между строк, что Нилу плохо, что он уязвим и нуждается в друге. А потом сунул с головой в камеру парня.
— Ты не мог говорить всерьез, что тебе наплевать на еще четыре года тюрьмы, — сказал Питер.
Нил пожал плечами.
— Не знаю, заметил ли ты, но я никогда тебе не лгу, Питер.
— Я и не думал, что это была ложь, просто, возможно, ты... храбрился? — предположил Питер. Он на минуту задумался над вопросом. Конечно же, Нил ему лгал. Разве нет? Нил лгал всем.
Глаза Нила наполнились чем-то очень близким к ранимости, горю или печали.
— Я не храбрый.
— А я думаю, что храбрый, — мягко сказал Питер. — Как ты мог всерьез это говорить?
И тут Нил сделал нечто, чего Питер совершенно не ожидал. Он незаметно выпростал руку и взял Питера за руку. Он сделал это с удивительной мягкостью — может, из желания показать, что он не опасен, может, из-за смущения. Нил осторожно просунул свои пальцы в руку Питера, и Питер среагировал на чистом инстинкте: успокаивающе пожал их, но из руки не выпустил.
— У меня была замечательная жизнь, — заговорил Нил. — Я развлекался куда больше, чем ты или все прочие мои знакомые. И даже здесь... Я скорее бы покончил с собой, чем стал принимать заказы в "Бургер Кинг" или убираться в номерах отелей. Но я бы никогда не покончил с собой из-за того, что попал сюда. Жизнь большей частью меня не баловала, мне было плохо, но я никогда не прекращал искать способы ею наслаждаться.
— Думаю, это одно из самых оптимистичных и болезненных утверждений, которые я когда-либо слышал, — сказал Питер, отвечая на честность честностью.
Нил улыбнулся и посмотрел сквозь решетку двери на бетонную стену противоположной стороны коридора. Его рука напряглась.
— Я влюбился в искусство еще ребенком, когда моя жизнь на какое-то время стала довольно суровой. В искусстве ты видишь и боль, и насилие, и тьму, и любовь, и красоту, и секс, и страсть, и безумие. И ты понимаешь, что эти вещи универсальны абсолютно для всего человечества. Это место не более — и не менее — болезненно, чем все прочие. Жизнь большинства людей не назовешь забавной и легкой, но я жил в роскошных отелях, пил лучшее в мире вино и влюблялся. Меня никогда не хлестали плетьми, меня не калечили и я не испытывал всех тех ужасов, которые ты видишь на старых полотнах.
Питер закрыл глаза. Такая подлинная рассудительная мудрость — последнее, чего он ожидал от Нила Кэффри. Это было совершенно нехарактерно — никак не вязалось со всем, что Питер раньше от него видел и слышал. Значит, обман?
А потом он понял, почему Нил взял его за руку. Он предложил что-то вроде полиграфа. Я знаю, что ты не поверишь тому, что я скажу, так почувствуй, что я говорю тебе правду. Почувствуй меня потерянным и вернувшимся, испуганным и успокоившимся, несчастным и счастливым.
Нет, это был не обман. И даже вполне характерно. Это то, что ты получаешь, когда хватаешь Нила Кэффри и сажаешь его не на один год в камеру опасного человеческого "отстойника". Когда ты загоняешь его в ловушку в камере и вынуждаешь тебе открыться сразу после того, как он потерял свою девушку и еще раз свободу. Сразу после того, как он пережил наказание, которое даже его охранники не думали, что он вытерпит.
И эта рука, цепляющаяся за его пальцы, тоже была отчаянно одиноким артефактом, оставшимся от общительного человека, который с теплом относился к людям, в виде наказания запиравшим его на недели одного в бетонной "коробке".
Офицер, который запер его здесь с Кэффри, определенно не был глуп или бесчувственен. Ларсон заставил Питера посмотреть на реальность безо всякого "фильтра" комнаты посещений.
— Ты... в этот раз в какой-то степени позволил себя поймать.
Нил кивнул и пожал плечами.
— Почему, Нил? Это далеко за рамками "плохо сделал свою работу", и я понимаю, о чем ты говоришь, но не могу представить тебя одним из тех освоившихся парней, которым здесь нравится.
Нил долго, очень-очень долго молчал.
— Нил?
— Если я скажу тебе правду, ты меня послушаешь?
— Да.
— Я... — у него сорвался голос. — Я думаю, что Кейт в беде. Я не узнаю точно, пока не найду ее. И я по опыту знаю, что не смогу отыскать ее один и в бегах. Здесь, в тюрьме, у меня есть две возможности. Первая — это ты. Ты уже сделал это однажды, сможешь сделать еще раз. Вторая — моя обширнейшая коллекция связей в преступном мире Нью-Йорка. Я предпочитаю первую.
Питер прислонился спиной к холодной и жесткой бетонной стене камеры. Настоящая честность от Нила Кэффри. Интересно. Разумеется, Нил умолчал, что у него есть маленький побочный мотив выйти на волю. Питер ожидал, что Нил разыграет карту свого стремления выбраться из тюрьмы, но не думал, что тот сделает это в ракурсе более уязвимой Кейт.
Питер не хотел пока говорить о браслете. Не хотел давать Нилу повод надеяться, не хотел устраивать замануху. Он пришел из сочувствия, любопытства, и потому что офицер охраны его попросил. Это было его собственное решение, и пока что он не хотел вмешательства в него Нила.
— Я тебе верю, — сказал Питер. — Но не хочу отвечать сейчас.
— Хорошо, — сказал Нил. И впервые за все время в его глазах сверкнула слабая искорка. — Останешься на ужин? У меня есть шоколадные батончики и вода из-под крана. Могу сделать клевый суп из "сникерсов".
Питер выпутал пальцы из руки Нила и хлопнул его по спине.
— Не выношу сникерсовый суп. Но если пожелаешь, могу сделать тебе свои знаменитые соленые крекеры в тюремной браге.
Нил ухмыльнулся.
— Спасибо, что пришел. Агент Питер Бёрк, запертый в камере Синг-Синг, будет одним из моих любимых новых воспоминаний.
Питер осознал, что на самом деле ему не хочется сейчас уходить от Нила. Несмотря на отягощенную предысторию, их взаимная привязанность могла бы очень быстро перерасти в настоящую дружбу. Нил мог бы стать ему ценным сотрудником, коллегой, даже партнером. Питер встал и сжал плечо Нила.
— Хочешь, чтобы я еще как-нибудь к тебе пришел?
Ответом на его вопрос была рвущая душу тоска в глазах Нила.
— Останешься? — спросил тот едва слышно — настолько, чтобы Питер имел возможность притвориться, что не слышал или не заметил.
Питер прикрыл глаза и осел на койку, как мешок с картошкой. Снаружи начали опускаться сумерки, окна с матовыми стеклами стали темными. Уровень шума слегка понизился, а в камере потемнело настолько, что пришлось включить висячую лампочку. Это было успокаивающе и болезненно одиноко. Питер обхватил Нила за плечо и крепко прижал к себе.
Ему нужно было все обдумать. Поговорить с Ризом, поговорить с Эл, пообщаться с Минюстом. Узнать для начала, возможно ли это в принципе. Разумеется, такие прецеденты были, но Питер сомневался, что они хоть раз касались тех, кто сбегал из тюрьмы максимально строгого режима.
— Я не стану помогать тебе преследовать твою бывшую девушку. И не стану задействовать ресурсы ФБР, чтобы ее найти, если только ты не принесешь мне веское доказательство, что она в опасности.
Глаза Нила озарились светом, и он впервые стал похож на себя прежнего.
— Это значит...
— Я знаю, что я упертая задница, — сказал Питер. — Возможно, я немного пересматриваю свое решение.
Нил сел чуть прямее. Его лицо застыло, и он задержал дыхание, словно боялся спугнуть своевольную птицу.
— Нил... пожалуйста, не загорайся пока, не строй надежд и не пытайся меня уговаривать. Это сложно, и полтора десятка человек и учреждений, включая меня, могут одним махом перекрыть кислород всей идее. Но... я готов подумать над твоим безумным планом.
Глаза Нила засветились искорками, и он улыбнулся. Действительно улыбнулся — раздражающе-дерзкой, но в данный момент заметно успокаивающей улыбкой.
— Значит, я все-таки тебе нужен.
— Примерно как выстрел в голову, — сказал Питер. — Хоть пять минут контролируй свое чертово эго!
Он легонько ткнул Нила кулаком в плечо, и тот в ответ шлепнул его рукой. Вот так просто Нил Кэффри вернулся к жизни.
5 глава - Разделить мирыРазделить миры
Питер вошел в дом и присел потрепать Сатчмо. Его приветствовал виляющий хвост и нежные тычки ласкового друга, который беззаветно любил Питера просто за его существование и за то, что тот вечером возвращался домой. Питер убрал в сейф оружие, и минуя освещенную теплым светом гостиную, вошел на кухню.
Здесь пахло как в лучшем мексиканском ресторане, к звукам шкворчания примешивался запах лука, перчиков чили и курицы, а откуда-то из глубины дома доносилась легкая джазовая мелодия. Эл приветственно обернулась к нему, с улыбкой слизывая с ложки соус.
— Я приготовила фахитос, — сообщила она.
— Прости, милая, — виновато откликнулся Питер. — Сегодня была моя очередь готовить ужин.
— И ты опоздал. Так что стыдись, муж. Очень, очень стыдись, — Эл ему улыбнулась, и в ее глазах светилась та самая любовь, при виде которой ему всегда хотелось подхватить ее на руки, отнести в спальню и целовать до скончания времен.
А Нил еще говорил, что развлекался в жизни больше, чем Питер. Этот человек мог быть поистине блестящим умом, но он и представления не имел... Ни малейшего представления, каким везучим чувствовал себя сегодня Питер, окруженный этой любовью, светом, теплом, нежностью и безопасностью, после своего визита в тюрьму. Ни малейшего представления о том, какой полной и насыщенной может быть жизнь.
Они поцеловались, и Питер прижался щекой к щеке Эл, закрыл глаза, обнял ее. И обнаружил, что его сердце еще не до конца успокоилось после только что пережитых событий.
— Я люблю тебя, — тихо произнес он. — Я люблю нас. Как нам с тобой повезло.
Как он мог даже задумываться о том, чтобы нарушить это равновесие? Да еще тем, что могло поставить под удар его карьеру и принести к их порогу тьму и опасность. Ради... кого? Осужденного преступника, нисколько не раскаивающегося мошенника, вора, фальсификатора, человека, который принимал наихудшие и наиопаснейшие импульсивные решения в мире? То, что Питер наслаждался его компанией и сопереживал ему, даже близко не было сравнимо с тем, что он мог потерять.
Нил сам называл обитателей Синг-Синг, своих друзей и соратников, обширнейшей коллекцией связей в преступном мире Нью-Йорка. Если и существовало кардинальное правило защиты своего брака от разрушительности работы в правоохранительных органах, то это "работу оставлять на работе". Полное и абсолютное отделение этого теплого, нормального, нежного мира от мира сурового, циничного и полного насилия, который он только что покинул.
Питер отстранился от Эл и начал накрывать на стол. Красивые тарелки и хорошая еда. Кэффри ценил хорошую еду. Жаль, нельзя было взмахнуть волшебной палочкой и посадить этого глубоко раненного парня с ними за стол.
"Ты плохо понимаешь, когда люди на тебя западают", — сказала Эл. Но даже ему был безошибочно понятен посыл просунутых в его руку пальцев и полушепот мольбы остаться.
Нет.
Он не может и на миллион миль приблизить мир Кэффри к своему миру. Питер вздохнул и закончил выкладывать на стол салфетки, добавив несколько дополнительных у своего локтя. С фахитос они ему понадобятся. Он завтра же позвонит Кэффри и передаст "отбой". Тот парень взрослый и сам себе устроил срок. Питер не нанимался спасать Нила от его собственного безрассудства.
— Неси овощи и тортильи, дорогой, — сказала Эл.
Питер расставил и то, и другое на столе. Теплые лепешки-тортильи пахли настолько вкусно, что он готов был их есть и безо всякой начинки. Питер открыл бутылку вина и налил им с Эл по бокалу.
Возможно, ему удастся абсолютно ясно донести до Нила, что их договор начинается и заканчивается исключительно на работе. Что после окончания рабочего времени Нил не должен ни при каких обстоятельствах приближаться к его дому, к его жене или даже просто ему звонить. Что не должно быть никакого соприкосновения с его частной жизнью, и если такое хоть раз случится, Нил тут же вернется в тюрьму. Что Нил должен быть атрибутом офиса — и только его. Тогда может и получиться.
Полное и абсолютное разделение работы и частной жизни.
Они с Эл сели ужинать, и Эл с живейшим интересом посмотрела на Питера.
— Расскажи о своем визите к Нилу.
Они принялись за еду, и Питер стал рассказывать Эл о тюрьме, о подавленном и ранимом состоянии Нила, и о том, как тот ожил, когда Питер дал ему надежду, и про их маленькую шутливую потасовку.
— Я не знаю, — он вскинул руки. — Он молод, он... после ареста я провел с ним за допросом восемь часов, и мне хотелось забрать его домой, как беспризорного щенка, а не сбрасывать в следственный изолятор. Боюсь, я буду необъективен. Его мошеннические чары что-то чересчур хорошо на мне срабатывают. Я даже не понимаю, почему вообще над этим раздумываю.
— А я понимаю, — сказала Эл.
— И почему?
— Тебе нравятся вызовы, а Нил — самый больший вызов из всех, что у тебя были. И теперь, когда ты его поймал, сложнее может быть только наставить его на путь истинный.
— Возможно, — произнес Питер, в очередной раз откусывая фахитос. — Он сам по себе вызов, ладно. И он меня использует. Использует, чтобы выбраться из тюрьмы и отправиться на охоту за Кейт.
— А ты бы воспользовался им, чтобы повысить свою раскрываемость. Милый... женщина, которую он любит, пропала, и никто ее не ищет. Можно только представлять, как ему тревожно и больно из-за невозможности что-то сделать.
Да. Кейт. Питер не был фанатом Кейт, или ее ледяных глаз и личика, которое не выражало никаких эмоций.
— Или это, или она бросила сидящего в тюрьме преступника, оставив ему на прощание бутылку вина, и двинулась вперед по жизни. Или она давно играла с ним вдолгую, а он был слишком увлечен, чтобы это заметить. У меня такое чувство, будто я соучастник в сталкинге, а не белый рыцарь.
— Думаешь, тюрьма изменила его? Или травмировала?
Питер отвел взгляд и скорчил гримасу.
— Боже, как бы мне хотелось, чтобы его не оправляли в Синг-Синг. Сомневаюсь, что он сильно изменился. Он возмужал; худой и закаленный жизнью, но это все тот же парень. Травмирован ли... если подразумевать "жмется в страхе в углу", то нет, но я не могу себе представить, чтобы тюрьма не оставила на нем значительных "шрамов". И да, я чувствую себя за это в некотором роде ответственным.
Питер покончил с едой, встал, налил им обоим еще вина и снова со вздохом сел.
— Он мне нравится. Мне просто нравится этот парень. И я нравлюсь ему. Когда меня втиснули к нему в камеру, то уже через пару минут мы болтали как старые друзья. Но умение располагать к себе людей — для него первейший, базовый навык. И лучший способ этого добиться — это привести человека к мысли, что он тебе нравится, и ты им восхищаешься. Мошенники потому и преуспевают, что людям нравится ощущать, что они умнее и проницательнее других.
Пару минут они в тишине пили вино и размышляли.
— Почему бы тебе просто не послушаться интуиции? — наконец спросила Эл.
— Нил — мошенник. Быть приятным и очаровательным — это его "конек". Он пользуется тем, что люди проникаются к нему симпатией, легко определяет, хочешь ли ты видеть его сильным или слабым. Когда я приходил в тюрьму после его побега... его там обожали. Все — и охранники, и заключенные. Для этого мало быть просто хорошим парнем, это означает, что он умело играет на обе стороны. Он знает, как быть послушным, милым и безопасным с охранниками, а как — расчетливым бунтарем с заключенными.
Эл улыбнулась.
— Есть ли кто-то, кому он действительно вредит?
— Да, своим жертвам. Когда люди становятся объектом преступления, пусть даже "беловоротничкового", это всегда становится для них в какой-то степени надругательством.
— Как ты считаешь, что он это понимает?
— У него блестящий ум. Он знает людей. Он совершенно точно не может не понимать через что заставляет людей пройти, когда предает их и обирает.
Эл отпила вина.
— Может, именно поэтому он и хочет перейти на другую сторону?
— Я не думаю, что здесь нечто настолько благородное. Возможно, он хочет получить в свое распоряжение ручного агента ФБР и инсайдерскую информацию о наших расследованиях, — сказал Питер.
— Или он хочет дать тебе возможность показать ему другой взгляд на вещи, — сказала Эл. — Ты хороший человек, и он тобой восхищается. Может быть, у него никогда раньше не было подобного потенциала.
Питер потянулся вниз, отдавая Сатчмо кусок курятины, который не собирался доедать, и погладил пса по голове. Во что-то такое ему и хотелось верить. Это выставляло его самого в лучшем свете и превращало Нила в заблудшую душу, ждущую своего спасителя. Возможно, в таком предположении даже и была доля правды, но Питер не был образцом великодушия, а Нил — трагически невинной душой.
— Это могло бы стать красивой версией наших взаимоотношений, — тихо признал он. — Но Нил — эгоистичный преступник, который нарушает закон, потому что это забавно и потому что ему хочется. И я тоже не сплошной свет и мягкость. Я — агент ФБР, потому что это забавно, и потому что мне хочется. Я просто научился играть на той половине песочницы, откуда не отправляют в тюрьму.
Эл встала, подошла к сидящему Питеру и потянула его лицом к себе.
— Ты добрый человек. У тебя мягкое сердце. И все остальное не имеет значения, — она поцеловала его в лоб и погладила по щеке. — Если твоя невероятно добрая душа по-прежнему переживает из-за того, где Нил в итоге оказался — а я думаю, что она переживает, — это может стать для тебя чем-то вроде искупления. Даже если он сбежит, даже если он никогда не изменится, ты сделаешь то, что, по вере твоего сердца, необходимо сделать.
Питер потянулся и обнял ее, отчего Эл потеряла равновесие и рухнула ему на руки. В результате, они очутились на полу бесформенной кучей, держа друг друга в объятиях.
— Ты самый лучший человек из всех, кого я когда-либо встречала, — произнесла Эл. — Возможно, Нил чувствует то же самое, и потому его так к тебе тянет.
— Это превращает меня в легкую добычу, — сказал Питер. — При нем я ослабляю бдительность куда больше, чем при большинстве своих подследственных.
— Что самое худшее он может сделать, если окажется вне тюрьмы? — спросила Эл.
— Воспользуется мной, чтобы найти Кейт, украдет что-нибудь, и пользуясь работой в ФБР, это прикроет, а потом сбежит куда-нибудь, откуда нет экстрадиции.
— И никому не причинит боли?
— Только мне, — рассудительно ответил Питер.
Он встал, протянул Эл руку и поднял ее на ноги. Они перешли в гостиную, и Питер лег на диван, а Эл растянулась на нем сверху. Она поерзала, устраиваясь головой у него на груди таким образом, чтобы видеть его лицо и смотреть в глаза. Какое-то время они просто молча лежали, расслабленно закрыв глаза и поглаживая друг друга.
— Я осознаю, насколько этот парень затрагивает мою душу и... если я на это решусь, то фактически "усыновлю" преступника, — проговорил Питер.
Эл захихикала.
— Я думаю, ты "усыновил" его давным-давно. Ты всегда был немного одержим теми, за кем гонялся, но с Нилом это не закончилось, когда ты его поймал. Ты совершенно очевидно за него переживаешь, и судя по тому, что я слышу, он тебя обожает.
На губах Питера появилась слабая улыбка.
— Ты поощряешь меня это делать?
— Нет, — она улыбнулась. Терпеливой и обожающей улыбкой под стать своему эксцентричному мужу. — Это важное решение, и я не стану принимать его за тебя. Но ты одержим этим человеком. Нил Кэффри давно стал частью нашего дома, и возможно, тебе пора оформить это официально.
6 глава - Меньшая тюрьмаМеньшая тюрьма
Питер закрыл дверь и лег головой на стол. Столько народу не смеялось ему в лицо за всю его жизнь. С тем же успехом можно было официально объявить, что он будет приходить на работу голым.
Ну, во всяком случае, он выяснил, что нет законов, которые исключали бы эту сделку. Узнал, какие нужно подать документы, и теперь на его столе лежала стопка всевозможных правил, стандартов и прецедентов. Но одно было ясно: если он это сделает, а Кэффри сбежит, Питер получит клеймо идиота на всю оставшуюся карьеру.
Специальный агент ФБР, который сначала ловит одного из самых знаменитых беловоротничковых преступников наших дней, а потом, по вежливой просьбе оного, позволяет ему сбежать на свободу...
Питер взял со стола первый пакет документов и выяснил, что после сделки он сам будет именоваться хендлером или куратором, а Кэффри — Конфиденциальным Осведомителем. Другими словами, Питер будет выглядеть то ли как профессионал на собачьей выставке, то ли как глава международной шпионской организации. А Кэффри — как фискал, хотя он следователь, а не доносчик. Назвали бы его... консультантом или что-то в этом роде .
В принесенных папках были удивительные истории доверия, дружбы и даже любви. Хотя были и печальные, которые заканчивались тем, что "осведомительская" половина партнерства возвращалась в тюрьму и надолго. Там были и леденящие кровь истории о разрушенных карьерах и погибших людях. Об ужасных агентах, которые отвратительно обращались с КО, чьи жизни вверялись им в руки. Один из них отправил своего КО обратно в тюрьму в качестве наказания за человеческую ошибку во время расследования. Тот КО покончил с собой, а агент потерял работу.
В одном случае КО со своим агентом поженились. В другом — КО жестоко убили, а его куратор и ФБР проиграли неизбежные судебные иски. Еще в одном случае КО опустошил банковский счет куратора, украл все имевшиеся у него ценности и сбежал из страны. В другом — украл наркотики и наличку из хранилища для улик почти на миллион долларов. А был и такой, кто выскочил перед стрелявшим преступником и принял на себя три пули, защищая раненого куратора.
Здесь были и редкие, прекрасные истории, которые особенно выделялись у него в голове. Нежная и глубокая дружба, и узы, не уступавшие по силе семейным. Люди, которые исправлялись и вставали на верный путь, хотя до этого, казалось, ничто не могло их поколебать.
И эти последние возвращали Питера к мыслям о Ниле Кэффри. К неисправимому, импульсивному, очаровательному и дьявольски умному Нилу Кэффри. Они понравились друг другу с первой встречи, хотя в тот момент Питер арестовал Нила в первый раз. Спустя почти четыре года и один побег из тюрьмы, они по-прежнему друг другу симпатизировали. Питер делал карьеру, доверяя своей интуиции, а она говорила ему, что с этим мошенником они могли бы стать одной из этих невероятных историй о партнерстве.
К нему постучал Риз — вошел, закрыл за собой дверь и сел за стол напротив Питера. Он хотя бы уже не смеялся, что, вероятно, было хорошим знаком.
— Я могу доверить ему околачиваться среди моих агентов? — спросил Риз.
— Я и то жестче его, — сказал Питер. — Он уравновешенный и добродушный, и нет, он не станет плевать тебе в кофе.
Хьюз кивнул и на минуту задумался.
— Кажется, ты хочешь позволить ему заниматься "полевой работой". Зачем? Это опасно. Если с ним что-то случится, мы получим судебный иск.
Питер откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул.
— Риз... если с ним "в поле" что-то случится, мне будет настолько паршиво, что иск станет наименьшей из всех проблем. Но ему нужен вызов, он живет ради адреналина — не меньше, чем любой из нас. Я не думаю, что мы смогли бы удержать его вне "поля", так что уж лучше позволить ему это официально, чтобы он имел за спиной прикрытие.
Хьюз поднял брови.
— То, что ты говоришь, совершенно не успокаивает.
— В Кэффри нет ничего успокаивающего, — сухо сказал Питер. — Но он может стать ценным активом. Сейчас один из самых талантливых умов в "беловоротничковых" преступлениях — лишь бремя для общества. Если он проработает с нами четыре года, то даст обществу намного больше, чем забрал у него за все прошедшее время. Возможно, нам даже удастся наставить его на путь истинный.
— Четыре года? — Хьюз уставился на него. — Я думал, что мы говорим об одном деле.
Питер пожал плечами.
— Для начала — да. Но если он сможет достать нам Голландца, разве тебе не захочется увидеть, на что еще он способен?
— И ты готов взять на себя такую ответственность? — спросил Хьюз. — Это больше, чем просто сотрудник. Это будет человек полностью под твоей опекой. Все, что его касается — от физического благополучия до совершенных поступков — станет твоей моральной и юридической ответственностью.
— Я знаю, Риз, — мягко сказал Питер. — И я в ужасе. Но я думаю, что, возможно, оно того стоит.
Хьюз несколько минут молча смотрел на него и потом встал.
— Если ты твердо решишь это сделать, я подпишу сделку.
Риз ушел, и Питер взял из стопки очередное дело, но остановился, так и не открыв папку. Это была расшифровка стенограммы допроса Кэффри. Вероятно, самый бесполезный допрос за всю жизнь Питера. Не знай он, что это исключено, он бы решил, что Кэффри прошел тренинг ЦРУ по перекрестным допросам.
Но еще это была чистая радость и удовольствие. Они часами играли друг с другом в словесные игры, ели одну пиццу на двоих и даже устроили небольшую потасовку из-за ключа от наручников, который Кэффри спрятал у себя за ухом. Они не смогли даже притвориться антагонистами, хотя оба пытались — и не один раз, но кончилось все взрывом истерического хохота. Ну и Кэффри, разумеется, пытался стащить все подряд — от упаковок соли и перца до часов Питера и выкрученного из стола болта.
Питер, улыбаясь, открыл папку. Эта расшифровка, вероятно, имела потенциал перекочевать в его личную "коробку Кэффри". Но в данный момент Питер хотел изучить странное утверждение Кэффри, что он никогда не лгал Питеру. К середине дня он закрыл папку.
Отвлекающие маневры. Молчание. Намеренно неверные толкования. Полуправда. Все существующие варианты уловок и уклонений от ответов. Но за почти восемь часов допроса, длившегося до ранних часов утра, Нил Кэффри ни разу ему не солгал.
Он лгал всем. Но не Питеру.
Питер отложил папку в сторону и начал заполнять формы. Он пока не собирался их отправлять, сначала он хотел еще раз поговорить с Эл. И с Нилом.
На заполнение документов ушел не один час, и процесс был пугающим. Питер уже видел, что даже если освобождение одобрят, впереди его ждет схватка с Минюстом. Кэффри условно-досрочное не "светило" — только ограниченное освобождение для внетюремной занятости.
Все выпущенные по УДО получали твердый свод правил, границы и право на справедливое разбирательство. Программа же внетюремной занятости больше напоминала "отпустим осужденного в библиотеку". Кто угодно — от самого Питера, сотрудников тюрьмы или Минюста до буквально любого агента ФБР — имел право в любой момент вернуть его обратно в тюрьму по какой угодно причине. Он был и оставался заключенным.
Питер имел право его обыскивать, тестировать на наркотики, сажать в камеру, заключать в наручники, обыскивать его жилище, ограничивать и мониторить его коммуникации, контролировать, с кем он контактирует, ставить камеры и подслушивающие устройства в его жилище, и почти целиком управлять его жизнью во всех ее проявлениях. Вне работы Нил по умолчанию должен был находиться под строгим домашним арестом. Он не имел права на алкоголь, на доступ к интернету, на владение смартфоном.
Каким образом Питеру выковывать доверительные отношения с Нилом и предлагать ему хоть какую-то стабильность, если любой имел право без причины швырнуть его обратно в тюрьму? Как ему вообще смотреть Нилу в глаза, обладая над ним такой ужасающе огромной и унизительной для Нила властью? Не говоря уже о том, чтобы убедить его, что жизнь стоит того, чтобы от нее не сбегать. Питер превратится в тюрьму с одним заключенным — в меньшую тюрьму, где все те же унижения и неуважение он будет причинять уже своими руками.
Чувствуя, что его немного подташнивает, Питер закончил оформлять документы и начал заново переписывать условия освобождения. Он подождет, пока сделку одобрят, и тогда предъявит им свою версию.
Питер уже почти привык к проверкам на входе в Синг-Синг. Как на выходе в обычный мир тоже. Охранники уже помнили его по имени и вместо того, чтобы забросить на территорию для посетителей, вывели его в проход, который оканчивался чисто прибранным, но крайне мрачным маленьким офисом с выщербленным бетонным полом и полным отсутствием окон. Офис принадлежал лейтенанту Гари Раднеру — начальнику отделения Нила. Раднер был худым высоким человеком предпенсионного возраста с небольшой, но постоянной хромотой. Питер уже ранее с ним встречался, когда Нил сбежал, и Раднер ему понравился. Он практически умолял Питера не стрелять в Нила, когда они его найдут.
Раднер встал с места — обшарпанный деревянный стул под ним накренился в сторону и протестующе скрипнул, и они с Питером обменялись рукопожатием. Лейтенант перехватил направление его взгляда.
— Думаете, неважно выглядит? У него на спинке кровяное пятно. Это единственное рабочее место в мире, где не позволено менять стул по такой ерунде, как "использовался в качестве оружия при нападении с отягчающими и был сброшен с лестницы".
Питер посмотрел на такой же потрепанный стол и металлический шкаф-картотеку — винтажный, 50-х годов, в котором красовалось отверстие, ужасно смахивающее на пулевое.
— Я никогда больше не буду жаловаться на нашу кофеварку в "Белом воротничке".
Питер сел и объяснил, для чего он пришел. Раднер, как и все прочие, рассмеялся ему в лицо, но Питер к этому уже привык. И так же, как у других, у Раднера тоже не заняло много времени перейти к раздумыванию над вопросом.
— Берегите свою карьеру, если на это решитесь, — лейтенант опустил взгляд. — Кэффри умудряется учудить такое количество дерьма, что просто трудно поверить. Но он расчетливо пользуется своей изумительной силой убедить тебя, что ты должен ему помочь выбраться сухим из воды. С большинством преступников, если ты даешь им какие-то послабления или помогаешь избежать наказания, ты точно знаешь, что следующим шагом они тебя прихватят за жабры и начнут шантажировать. Кэффри же никогда ничего против тебя не затаит, и единственное, что от него можно увидеть, это благодарность. Так что, если ты соблазняешься ему помочь с помощью своих возможностей, это быстро перерастает в коррупцию.
— Насколько трудно с ним иметь дело? — не без трепета спросил Питер.
— Он... не то, чтобы образцовый заключенный, — сказал Раднер. — У него самоконтроль пятилетки, и еще меньший, когда речь заходит о последствиях собственных действий. Он постоянно попадет в неприятности. Но побег был его единственным серьезным проступком. Кэффри легко управлять, и у него кроткий нрав. Он помогает другим заключенным, особенно новеньким, здесь адаптироваться, и никто из наших сотрудников его не опасается.
— В какие неприятности он попадал? — спросил Питер.
Раднер заколебался, словно ему не хотелось "закладывать" своего подопечного.
— Он послушный заключенный и никогда не сопротивляется. Но это не означает, что в целом он всегда следует приказам. И он... у него просто нет внутреннего детектора "это идиотизм".
— А если конкретней? — подтолкнул Питер.
Раднер сдался.
— Он устроил фейерверк на День независимости при помощи подручных средств, которые сумел натаскать. Это не было каким-то отвлекающим маневром или угрозой, или способом навредить людям или тюрьме в целом. Это было как... он пришел и такой: "Эй, а знаете, для чего можно использовать тюрьму максимального режима? Для демонстрации самодельных взрывов!"
Питер очень старался, но смех все равно выиграл у профессионализма.
— Он... запускал... фейерверки?
Лейтенант тоже засмеялся, явно испытывая облегчение от реакции Питера.
— Угу. И он сам лично все организовал. И в итоге тебе уже вроде как хочется обнять этого парня, а начальство решает бросить его в "одиночку".
Питер усмехнулся.
— Попробуйте его арестовать. Или, избави Боже, допрашивать.
Раднер искоса на него глянул, в глазах засветились искорки.
— Хотите услышать еще историю?
— Ага, — сказал Питер.
— Он ведет у нас уроки художественной живописи и знаменит тем, что умеет вовлечь убийц в споры о тонкостях цветовых решений Сарджента. Главное правило — никакого порно, но вы же понимаете, сколько обнаженных фигур на старых шедеврах. У Кэффри не было с этим проблем, он просто фокусировался на других работах, но другие заключенные... им захотелось выйти за рамки... так он провел расширенное занятие, где они рисовали классические предметы в тюремных татуировках и Мону Лизу в камере, и это на самом деле было очень забавно и поучительно. Он классный парень и умеет поднимать дух.
— Похоже на Кэффри, — заметил Питер.
— Заключенным не позволяется накалывать татуировки, но такое все равно случается, и это приводит ко всевозможным дрянным инфекциям. И вот однажды заходит Кэффри в класс и обнаруживает, что кое-кому из его болванов-учеников пришла в голову светлая мысль, что можно с помощью его красок сделать друг другу тату. А те краски пигментируются вредными веществами... кадмием там, кобальтом, и Кэффри, будучи умным парнем, об этом знал. В результате он устроил шестерым уличным бандитам выговор на тему попадания в кровь канцерогенов, а они такие: нас не колышет, когда в нашу кровь попадают ножи и пули, так думаешь, нам не срать, что туда попадут какие-то детские красочки? Кэффри понимал, что они просто украдут краски и все, и попросил дать ему неделю. И вуаля, Кэффри делает цветные "татуировочные" чернила профессионального уровня. И отгребает за это триллион проблем.
Питер очень старался не рассмеяться и в результате сдавленно прыснул.
— Не могу избавиться от картины, как он устраивает разнос половине уличной банды за желание воспользоваться не теми чернилами.
— О, поверьте, вы не первый, — сказал Раднер. — Он у нас заместитель мастера в механическом цехе. Пацан, который выглядит как модель с подиума, ответственен за такое количество тату у мускулистых парней, что хватит на всю федерацию реслинга. Но при этом, нет ничего, что он не смог бы исправить, построить или распутать, и он завоевал всеобщее уважение как лучший мастер тюряги. Однажды я зашел к ним, а он рисует что-то на белой доске четырьмя разноцветными маркерами и очень терпеливо объясняет дуболому-мафиози, который... не самая светлая голова... про метрическую и английскую системы мер, и как из-за ошибки преобразования разбился орбитальный аппарат Марса .
Питер заморгал.
— Отлично. Я хочу забрать парня, который прямо-таки насмехается над тем, что мне снится в кошмарах.
Раднер улыбнулся.
— Когда вы его нам вернули, я на него так орал! Кричал, что он заработал себе увеличение срока, рассказывал, каким он был идиотом и какой ад теперь выльется здесь на его голову. А он просто стоял и ждал, когда все закончится. Почти что скучал. Но... мне небезразличен этот парень, и когда он сбежал, я больше всего боялся, что он словит пулю. Поэтому, когда я на него наорал и все высказал, я потом его обнял и сказал, что испытываю облегчение оттого, что с ним все в порядке. И что я рядом, если ему будет нужна поддержка. И вот тогда он извинился. Не перед парнем, который фигурально выражаясь, надирал ему задницу, а перед тем, кто за него волнуется.
Питер опустил взгляд.
— Я думаю, ему нужна поддержка, — тихо произнес он.
— Я думаю, они чертовски его травмировали, — прямо сказал Раднер. — "Одиночка" для Кэффри? Для него это было пыткой, а не дисциплинарным взысканием.
В дверь постучали, и па пороге возник охранник, рядом с которым маячил Нил.
— На этой радостной ноте... — сухо сказал лейтенант Раднер. — Вот она, ваша жертва пыток, стоит и нам ухмыляется.
7 глава - ПопробуйПопробуй
Нил вошел в кабинет, и Раднер оставил их вдвоем. Нил выглядел сегодня получше, но хотя и не особо значительно. Он был гладко выбрит; стоял, вздернув подбородок и он улыбался. Но Питер был прав. Он пытался скрыть хромоту. И был адски тощий.
— Черт, Нил, тебя здесь вообще кормят?
— Каждую неделю, бесперебойно, — съязвил Нил.
Питер закатил глаза.
— Нил...
На лице Нила мелькнула быстро скрытая вспышка гнева.
— Я вроде как на время потерял аппетит, — его голос прозвучал холодно и саркастично, но гнев, казалось, был адресован не Питеру.
Питер понизил голос, чтобы никто ошивающийся за дверью не мог его слышать.
— Нил, с тобой плохо обращаются? Запугивают?
Нил отрицательно покачал головой. Но упорно не хотел смотреть Питеру в глаза.
Питер отвернул голову так, чтобы его рот нельзя было увидеть от двери, и на этот раз почти прошептал:
— Тебе кто-то пригрозил, чтобы ты ничего мне не рассказывал? Дай мне знак.
На губах Нила вспыхнула слабая улыбка.
— Питер, ты великолепен. И со мной все нормально. Было нелегко, но... я в безопасности, и у меня есть поддержка.
И это был честный ответ. У Нила была хорошая возможность сочинить жалостную историю, в которую Питер бы поверил — и тем самым обеспечить себе освобождение и заполучить агента ФБР, готового в любой момент броситься на его защиту.
— Эм... ты видел, какие в этих соглашениях условия для внетюремной занятости? — спросил Питер.
Нил перенес вес на левую ногу.
— Да.
— Они чертовски ужасны, — сказал Питер. — Это не похоже на условно-досрочное — ты по-прежнему будешь безоговорочно принадлежать тюремной системе. Сделка может быть завершена досрочно, и тебя бросят обратно, причем это имеет право сделать кто угодно: я, мои боссы, начальник тюрьмы, Минюст — все, и по совершенно любой причине. Безо всякого разбирательства, без слушаний — просто так. Ты останешься заключенным. Я говорил с одним агентом, который заключал подобную сделку, так он запирал своего беднягу в местном полицейском участке, когда они не работали над делами. У меня нет намерений делать что-то подобное, но это дает представление о том, как мало это напоминает свободу.
Нил "играл". Для той дурашливой уверенности, которую он демонстрировал, его подбородок был вздернут чересчур сильно. Веселая полуулыбка не достигала глаз, которые обычно были полны глубины и жизни, но сейчас в них отсутствовало и то, и другое. Уверенно расправленные плечи и намеренная, словно обыденно сутулая поза, друг с другом не сочетались.
— Ты в курсе, где я живу сейчас? Или ты думаешь, что та камера — это бродвейская декорация?
Ухмылка.
Нил не просто играл, он играл ужасно.
Он оставался не менее сломанным — не менее до основания потрясенным, чем вчера в камере. Но сейчас ему приходилось это скрывать — как перед своей тюремной аудиторией, так и, что намного более вероятно, перед Питером, чтобы доказать ему, что это всего лишь временный сбой в его совершенстве.
— Нил, я рассматриваю такую возможность, — тихо произнес Питер.
Игра исчезла. Пара голубых глаз — напряженных, встревоженных и абсолютно измученных, встретились со взглядом Питера. Тот ожидал, что в них будет радость, восторженность, жизнь. Нил ведь уже сейчас едва мог выносить заключение.
— Убирайся, — произнес Нил.
— Что?
— Убирайся. Я не желаю, чтобы со мной играли — чтобы ты до меня снисходил или обращался так, словно превратишь меня в свою особую спасательную миссию, если только я пройду десять прослушиваний и по команде похлопаю.
Питер моргнул. За этими словами не было ни искренности, ни настоящего гнева или холодности. Нил едва стоял — его правая нога грозила вот-вот под ним подломиться. Фасад уверенности забирал у него все остатки сил, которые он смог наскрести, и любая настоящая эмоция, внутреннее противоречие или даже надежда могли его сокрушить.
Шагая к выходу, Питер на секунду коснулся плеча Нила.
— Не раскисай. Справишься.
Ожидая, пока перед ним откроют ворота, Питер приглушил двигатель и посмотрел в зеркало заднего вида на тюремные здания. Он чересчур долго сопротивлялся детскому, непрофессиональному, абсолютно нелогичному всплеску гнева.
Вам не жить, если вы сломали моего Нила Кэффри!
Он ехал домой в сгущавшихся сумерках. А открыв дверь, словно шагнул обратно в тот вечер, когда обнимал Нила в камере, а снаружи вечер превращался в ночь. Сам не понимая почему, Питер поднялся на второй этаж, зашел в уборную, опустился на унитаз, и его скрутило рвотным позывом. Его не тошнило, только выворачивало всухую. Потом он заметил, что у него дрожат руки.
И тогда его действительно вырвало. Перед глазами стояла бесконечная череда решетчатых камер и бетонных проемов, а в ушах звучали голоса двоих надзирателей, которые свободно признавались в своей симпатии к Нилу и знали, что он проходит через что-то невыносимое.
Он вспомнил, как сидел с Нилом в его камере, в его мирке — как тот тепло его принимал как гостя и говорил, как с другом. Безумный уровень шума, постоянный крик, потому что только так там можно было что-то расслышать поверх чужих голосов. Потускневшие глаза Нила, в которых читалась боль, и хромота, которую он скрывал.
Нил Кэффри, его Нил Кэффри — человек, которого он преследовал, которому обеспечил приговор, который присылал ему шампанское и изысканное печенье, одновременно занимаясь кражами и подделками самых дорогих мировых шедевров, — находился в ужасном человеческом "отстойнике" для убийц и бандитов. Не то, чтобы это была новость.
Это была неуютная правда, с которой Питер прожил четыре года, потому что что-либо изменить было не в его власти. Но теперь... она вызывала у него рвотные позывы, потому что сейчас власть изменить это была у него в руках. И все те недели, которые Кэффри провел в этом месте за четыре года, теперь казались Питеру его лично вынесенным приговором — тем, что он своими руками сделал с этим человеком.
К нему вошла Эл, и увидела все: тошноту, внутренний конфликт, горе. Она знала, куда он ездил и для чего; она опустилась перед ним на колени и обняла. Стащила его с унитаза на пол и сжала в объятиях.
— Было так плохо? — спросил она.
Питер кивнул, оседая в ее руках.
— Это место... он не должен там находиться, оно... — он все еще ощущал дрожь в пальцах и сжал их в кулаки, — отвратительно. И отвратительно отправлять туда человека, который никогда не прибегает к насилию. Я чувствую, что должен вытащить его оттуда. Я даже представить не могу, насколько ужасно было для него заключение в "одиночке", если после нее он стал таким сломленным и вчера вечером буквально просил меня не уходить. А сегодня... он едва мог стоять и говорить, и одним махом вдруг стал просто человеком.
Он не рассказывал Эл, что сказал ему Нил. Те жесткие слова принадлежали к одним из самых надломленных речей, какие ему только приходилось слышать, и они останутся между ними.
— Но?
— Но... но даже охранники, которые любят его и им восхищаются, считают, что на его перевоспитание шансов немного.
Эл погладила его по руке и поцеловала в щеку.
— А ты что думаешь?
— Я не знаю. Я не эксперт по перевоспитанию преступников — я эксперт в их поимке.
— Не считай себя лично ответственным за перевоспитание этого парня. Просто попробуй. Поработай с ним.
Питер покачал головой.
— Здесь есть три возможных варианта событий. Первый: он выходит, помогает мне поймать или не поймать Голландца, и возвращается обратно. В этом случае, все, что я сделаю — это дам почувствовать ему вкус свободы, который потом станет для него в тюрьме пыткой. Второй: мы продолжаем сотрудничать, он снова нарушает закон и возвращается в тюрьму еще на более долгий срок, а я считаю, что мой долг — это предотвратить. Третий: он действительно начинает вести честную жизнь. И это наименее вероятный и единственно допустимый исход.
— Попробуй.
— У меня даже нет детей. Не говоря уже о юных правонарушителях. Не говоря уже о взрослом человеке — нераскаявшемся преступнике. Не говоря уже о блестящем мошеннике-манипуляторе, который провел четыре года в беспрерывном маневрировании ради того, чтобы выжить. Я совершенно уверен, что это история почти всего его прошлого, а не только жизни в тюрьме. Даже тот факт, что я ничего не смог узнать о его детстве, и то нехороший знак. Кто знает, что он мог пережить: жестокое обращение, растление, бездомность. Это обычное прошлое для таких, как он. И у меня нет ни малейшего представления, как с этим обращаться. Я знаю лишь, что такое стабильная семья и любящие родителя.
Эл крепко его обняла.
— Попробуй. Просто будь собой. У тебя изумительная интуиция, ты знаешь Нила, а он тебя обожает. Просто дай себе денек подумать и вспомни, что ты всяко лучший тюремщик, чем пенитенциарное учреждение Синг-Синг. С тобой ему лучше. Он тоже это поймет.
Питер сделал глубокий вздох и медленно выдохнул.
— Хорошо. Я сделаю это.
8 глава - Садисты с белкамиСадисты с белками
ПИТЕР
Питер был зол. Нет, он был в ярости. Он с боем продирался через Минюст, управленческое звено Синг-Синг, офис маршалов и федеральное Управление тюрем. Риз даже привлек ему на помощь адвоката бюро.
Все до единого представители агентства сначала смеялись, потом в конце концов принимали заявление, устраивали истерику по поводу внесенных Питером корректив, и после повторного внесения и слушаний, неохотно давали добро. Бюрократия, не злой умысел.
И сейчас была комиссия, состоящая из двух представителей исправительной системы — людей, у которых вообще не должно было быть власти над федеральным заключенным и которые в данный момент являлись источником гнева Питера.
Первой была серьезная светловолосая женщина сорока с лишним лет, которая явно заискивала перед текущим оппонентом Питера, и вероятно, собиралась следовать его решению. Вторым был мужчина, которому Питер сейчас страстно желал дать по зубам. Его звали Клайд Макманус — грузный, лысый сторонник жесткой руки с плохо скрываемой садистской жилкой, которого еще лет десять назад надо было отправить на пенсию.
— Слушайте... тут надо иначе: возьмитесь за него покрепче, превратите его жизнь в ад и заставьте начать с самого низа. Так делают в тюрьме, и это работает, — заявил Макманус. Он откинулся на спинку стула, улыбнулся и вынул коробочку жевательного табака. — Если он будет знать, что вы в любой момент можете выкинуть все его вещи в окно и поджечь, а потом заставить его раздеться и показать задницу, он скорее проявит склонность вам подчиняться.
Питер стиснул кулаки и сделал глубокий вздох, а Макманус тем временем сунул табак за щеку и стал похож на демонического вида белку. Притворись, что он подозреваемый. Притворись, что он подозреваемый, а ты его допрашиваешь и должен контролировать свои эмоции.
— Да, так здорово работало, что он сбежал, — произнес Питер настолько спокойным тоном, что сам впечатлился. — Слушайте, этот парень более чем умен. Он поймет, что это игра, сыграет в нее и найдет способ выиграть. У него не будет причин рассматривать меня иначе, чем парня, который его притесняет. Мы начнем друг друга использовать, и он в этой игре возьмет верх. Я хочу показать ему стандарты жизни, которым следует соответствовать. Я буду относиться к нему этично и уважительно, и он за мной подтянется, не захочет от меня отставать.
Глаза Макмануса сузились. Ему не понравилась рациональная реакция Питера.
— А чего вы будете делать, когда его потребуется наказать?
— Я сделаю то, что сделал бы любой достойный надзиратель, — ответил Питер. — Скажу, что он поступил неправильно и покажу, как в следующий раз с этим справиться.
Макманус с полузакрытыми глазами с минуту жевал табак.
— Я говорю о чем-то серьезном.
Питер сердито на него глянул.
— Выведу его из офиса и изобью, разумеется. Может, найду в старых запасах колодки и прикую перед зданием ФБР. На недельку посажу на цепь в подвале на хлеб и воду? Он человек. Умный, дружелюбный, сговорчивый человек, который сам попросился на эту работу.
Черт. Этот ублюдок все-таки его достал. И ухмыляется. Ну, Питер хотя бы сумел остановиться, не дойдя до "ты, мудак". Он вспомнил инструкции адвоката. Помните, слушание идет под запись. Расшифровка будет очень важна, если вы сейчас не выиграете, и нам понадобится подавать судье апелляцию. Агрументируейте строго по делу.
Питер прочистил горло и постарался игнорировать радостный блеск в глазах Макмануса.
— Если у него не получиться стать ценным сотрудником ФБР или если он совершит преступление, то вернется обратно в тюрьму. При всем моем уважении, это единственный способ контроля, который требуется мне или любому другому разумному человеку.
Макманус закатил глаза.
— Ты маленький наивный говнюк, да? Мои рекомендации остаются в силе. Вне работы он должен находиться в тюрьме, если выпускаете его из виду во время дела — в наручники, и пусть не замахивается на телефон или компьютер. Это беглец из тюрьмы максимального режима, и если вам не вынести мер, которые будут держать его под контролем, то вы вообще с ним не справитесь.
Питер с такой силой впился в подлокотники, что ощутил, как ногти врезаются в дерево. Макманус произносил слово "справитесь" с явным сексуальным удовольствием. И это было хуже, чем сдерживать собственный нрав в присутствии отвратительного подозреваемого, поскольку сейчас владел ситуацией здесь не он.
— Он. Сбежит. — Питер поймал себя на том, что почти кричит. — А вы бы не сбежали? Представьте, что это кто-то из ваших коллег... — Он осознал, что Макманус от одной воображаемой картины, скорее всего, кончит в штаны, и сменил направление. — Представьте, что ваш босс каждый вечер отвозит вас в камеру и ведет себя, как супруг-тиран, не позволяя пользоваться телефоном или даже выпить. Вы бы не просто от него сбежали, вам захотелось бы убить этого говнюка.
— Он — заключенный, а не наемный служащий, — сказал Макманус. Он с тошнотворным шлепком сплюнул свою "жвачку" в чистый стакан. — Ваш аргумент несостоятелен.
Питер с силой закусил внутреннюю часть щеки, ожидая, пока спадет желание врезать Макманусу по лицу. После чего совершенно перестал обращать на него внимание, словно того вовсе не существовало, и обратился к женщине. Спокойно, кротко, разумно.
— Когда я впервые арестовал Кэффри, он буквально сбивался с ног от желания показать, что хочет сотрудничать. И не из страха. Мы ни единого строгого слова ему не сказали. Он изо всех сил старался произвести на нас хорошее впечатление. Когда после допроса я вытащил наручники, чтобы отвезти его в следственный изолятор, он встал и за секунды перепробовал четыре способа половчее протянуть мне руки. И когда я сказал, что надо делать, он испытал облегчение.
— К чему вы ведете? — поинтересовалась дама холодным тоном. Питер напрягся, стараясь вспомнить, как ее зовут. Она вела себя так, словно ее здесь не было. Ланкастер. Вот как ее звали.
— Миссис Ланкастер, когда я надевал на него наручники, он всем телом вздрогнул. Он очень старался идти на встречу везде, где только мог, он был... в страшном ужасе. Вы не видели этого парня. Его мозг, его навыки и то, как работает его разум, вот что подвергает его риску побега. Он мягкий и послушный. Будь это позволено, я бы оба ареста обошелся с ним без наручников. Вы думаете, что его удерживает от побега физический контроль, и полностью игнорируете, что речь идет о тюрьме максимального режима. Если вспомните, он вышел через главный вход. То, что вы предлагаете, просто даст ему повод, желание и возможность сбежать.
— Вы хотите быть с ним милым и думаете, что он тогда не сбежит? — ее голос звучал скептично, но она слушала.
— Нет, — прямо сказал Питер. — Я хочу, чтобы у него был выбор. Смойся он, будучи на браслете — и я никогда его не прощу. Я безо всякой жалости его выслежу, и он вернется в тюрьму на пару десятков лет, в блок самой максимальной строгости, какой они только смогут найти. Или он может околачиваться рядом, вести достойную жизнь с друзьями, хорошей работой и расследованиями, которые будут для него не меньшим вызовом, чем его собственные преступные эскапады.
Макманус осознал, что контроль от него ускользает, и вмешался.
— У вас нет средств, чтобы контролировать заключенного из максимального режима.
Питер холодно посмотрел на него.
— Я могу довести Нила Кэффри до слез всего парой слов. Я могу его читать, как открытую книгу. Я знаю его. Я могу причинить ему боль и могу его контролировать.
Он хотел доказать, что умеет быть мудаком. Но едва слова сорвались с его губ, как он осознал, что это правда. Он внутренне содрогнулся. Будь осторожнее с такой властью, Бёрк.
НИЛ
— Привет, Нил, — произнес Питер.
Нил не мог ответить. Прошло две недели с тех пор, как он отчаянно цеплялся за человека, чьего уважения так жаждал, и умолял его не уходить. Прошло четыре года с той панической атаки, когда он бросился к этому парню в ужасе перед полученным приговором. Прошло слишком мало с тех пор, как он провел три самые мучительные недели в жизни, живя в воображаемой реальности, где Питер не посмеялся над его предложением, а согласился на сделку.
Прошло две недели с тех пор, как Питер информировал его, что рассматривает возможность сделки.
И с тех пор, как он осознал, что Питер пришел к нему потому, что видел его сломанным, перепуганным, льющим слезы созданием, которое нужно спасти, испытал всепоглощающую волну абсолютного унижения и фактически плюнул Питеру в лицо за предложение помощи. Две недели с тех пор, как он собственноручно утопил свой единственный шанс получить то, что хотел больше всего в жизни.
Он был совершенно оглушенный, усталый до потери пульса, ему было больно, он едва справлялся с жизнью после "одиночки"... и он атаковал вместо того, чтобы упасть и сломаться.
Он не думал, что когда-нибудь снова увидит Питера.
И не представлял, как ему смотреть Питеру в лицо.
Он мог извиниться. И неизменно умный, понимающий агент проявил бы полное понимание и сочувствие к тому, что вызывало у него эту вспышку. Но Нил хотел дружбы Питера, хотел его уважения и доверия. А не этого пронизанного виной сочувствия.
Если и было что-то, способное спасти его душу в тот вечер после приговора, то это Питер Бёрк, обнимающий его в камере, пока на улице спускались сумерки. Ни вопросов, ни разговоров, только "якорь", связывающий Нила с землей, когда ему отчаянно нужен был кто-то, с кем он смог бы посмотреть в лицо миру. Когда он оказался на пике собственной слабости, Питер был рядом, предоставляя ему свою силу.
Но Питер видел его на пике слабости. Снова, снова и снова. И Нил не знал, справится ли он с тем, что его таким видел человек, которого он уважал.
— Это был не я, — сказал Нил. Это было единственное, что казалось, отвечало сразу на все.
— Это был не совсем ты, — твердо и уверенно поправил Питер. — А меня ты видел только в тех сторонах жизни, где я лучший из лучших. Если мы когда-нибудь все же будем работать вместе, ты увидишь болвана, который временами едва способен заказать себе сэндвич и по десять минут извиняется на коленях перед своей собакой за то, что вынужден надевать на нее вязаный свитерок.
Нил ощутил, как где-то внутри начинает зарождаться ухмылка, и прыснул, представив, как этот парень, обладающий такой властью в жизни, извиняется перед собакой в вязаном свитере. Интересно, чем занимается в свое свободное время, скажем, сержант Ларсон. Воображение могло подкинуть весьма интересные картины.
— Пару месяцев назад я сбил белку. Я посмотрел в зеркало заднего вида, и увидел, что она еще двигается.
Питер закусил нижнюю губу, его щеки приобрели решительно розоватый оттенок. Чтобы не заерзать от смущения, он побарабанил по столу пальцами.
— Я... люблю белок, — признался Питер. — У меня около дома живет белка, которая приходит, когда я ее зову, и ест у меня из ладони. Я вышел из машины и... заплакал при мысли, что мне придется пристрелить это крошечное создание, и что оно умирает сейчас ужасной смертью из-за меня. Я подбежал и обнаружил, что за машиной лежит плюшевая заводная белка. Я поднял ее с земли, и ровно в этот момент появился Хьюз, мой босс, который подошел ко мне и увидел, что я стою со слезами на глазах, а в руках держу покореженную игрушечную белку.
Нила затопило волной безудержного веселья, и он обнаружил, что улыбается так, что болят щеки. Значит, оттуда все же можно вернуться.
— О, я еще не закончил, — сказал Питер, ухмыляясь в ответ, и на его лице заиграла веселая шаловливость. — Часом позже я вел допрос жертвы мошенничества. Юной, уязвимой девушки... Клянусь Богом, я этого не хотел, но у меня вышло, что потеря дома и то, что ее бросил из-за этого бойфренд — это очень даже хорошо, и вообще ей повезло, что она не сядет в тюрьму. Девушка таращилась на меня и рыдала, а потом вошел Джонс с таким видом, словно ему хотелось со всей силы мне врезать. Я вышел из допросной и увидел Хьюза. Ты не жил, если не видел выражение лица человека, который только что выяснил, что его агент — полный и абсолютный садист, которому так же случается плакать над телами мертвых механических белок.
Нил хохотал так, что на глазах выступили слезы. В конце концов он сел, со всей силы кусая нижнюю губу в безуспешной попытке успокоиться.
— О... это... Эти четыре года стоили того, чтобы услышать эту историю.
— Хочешь набросить браслет на ногу и отправиться со мной убивать механических лесных созданий? — спросил Питер.
Нил резко втянул в себя воздух. Он навсегда попрощался с такой возможностью, когда сорвался на Питера.
— Да. Ты шутишь? Да!
Лицо Питера потеряло выражение веселья.
— Тогда нам надо кое-что очень серьезно обсудить. Здесь и сейчас.
— И в награду я получу браслет на ногу и дохлую белку? Ненавижу серьезность, но это заманчиво.
9 глава - Тебе очень идет оранжевоеТебе очень идет оранжевое
Нил все еще казался подавленным, но его лицо ожило, а чистое облегчение от того, что Питер его понимает, ощущалось настолько явно, что разбивало сердце.
— Ты получишь мертвую белку только, если поможешь мне поймать плохого парня. В качестве почетного знака отличия, — сказал Питер.
Он посмотрел через стол на человека, которого видел всего несколько раз в жизни, и на него впервые снизошло осознание — действительно снизошло, что он сидит лицом к лицу со своим будущим партнером и другом. И это было таким естественным исходом игры, в которую они увлеченно и с любовью играли не один год, что очень легко было не заметить на каком невероятно хрупком фундаменте стоит их дружба. Но он был. И настолько естественный, что казалось очень и очень странным выходить сегодня отсюда без Нила.
— Возможно, это будет только на одно дело, — предупредил Питер. — Может оказаться, что это будет пара недель свободы, за которыми последует "наслаждайся еще четырьмя годами в тюрьме". И... основание для этого может оказаться абсолютно несправедливым.
Нил решительно поднял голову. Это был заматеревший Кэффри — с длинными, откинутыми назад волосами в стиле крутого парня, которые естественным образом сочетались с его оранжевым комбинезоном и придавали почти угрожающий вид.
— Я уже в тюрьме. Сложно переживать, что я могу вернуться к статусу-кво или что по-прежнему останусь заключенным.
— Хорошо, — Питер некоторое время на него смотрел. — Я просто не хочу, чтобы тебе было больно, если такое случится. И ты досидишь здесь свой первоначальный срок. Я не стану забирать тебя раньше времени.
— Хорошо, — сказал Нил.
— И не надо считать это свободой. Считай это тюрьмой, только посимпатичней. Я буду главным — абсолютно и без вопросов. Если ты пойдешь ужинать после работы со своими приятелями, то это потому, что я тебе позволил, а не потому что у тебя есть такое право.
— Хорошо, папуля, — саркастически протянул Нил. Судя по виду, ему очень хотелось налететь на Питера с кулаками. — Но шлепанье — вне вопроса, тут я провожу черту.
Вспышки гнева были не в характере Питера, но слова Кэффри его воспламенили. Питер встал, и сжав кулаки, отошел в сторону. Он переждал, пока сможет говорить без крика, и стремительно развернулся к Нилу.
— Ты ведешь себя точно, как эгоцентричный подросток. Не играй со мной в детские манипуляции. Ты взрослый блестящий интеллектуал и будешь вести себя соответственно. Тебе предстоит офисная работа в ФБР на условиях общественного доверия.
Нагоняй, казалось, искренне задел Нила, но не сами слова, а гнев Питера. Нил поднялся на ноги напротив него, выпрямил плечи и сжал челюсти.
— Ты понятия не имеешь, насколько серьезно я отношусь к этому шансу. Но если ты не хочешь, чтобы я вел себя, как ребенок, не говори со мной так, словно отпускаешь на свидание дочь-подростка.
Питер пригвоздил его взглядом и намеренно ожесточил тон.
— Ты мне нравишься. Но это не помешало мне четыре года назад посадить тебя в тюрьму. И не помешает сделать это снова. Как не помешает запереть тебя в изоляторе при ФБР или даже пристрелить, если на то пошло. Надуешь меня — и я суну тебя в самую глубокую дыру и там закопаю.
Нил, казалось, весь сжался.
— Да, сэр.
— О, Господи. Никогда так больше меня не называй, — сказал Питер.
— Да?
Питер расстроенно фыркнул. Нил неловко улыбался, его лицо напряглось от стресса. Этого парня невозможно было контролировать и ничего не стоило ранить. А еще он играл на Питере, как на игрушечном барабане. Хорошо, что Питер любил вызовы.
— Не говори со мной, как с тюремным охранником, — сказал Питер.
— Это ты сейчас со мной говорил, словно ты из них, — парировал Нил.
Питер выгнул брови.
— О, теперь я должен уже не только вытащить тебя отсюда, но еще и следить за тем, как с тобой разговариваю?
— Ты правда хочешь знать? Большинство из тех, кто здесь работает, намного вежливее тебя, — сказал Нил. Но на его лице застенчиво проступила небольшая улыбка. — Говори со мной, как тебе нравится.
— Ну спасибо за разрешение, — саркастически сказал Питер.
Дверь отворилась, и в комнату просунул голову охранник в форме.
— А ну-ка остыньте, парни. Сядьте.
Питер закатил глаза.
— Мы не собираемся драться.
— Сядьте.
Они с Нилом подчинились, и дверь снова закрылась.
— Ну, он очень меня отражает, — сухо сказал Питер.
У Нила, похоже, не осталось энергии ему парировать. Он внезапно показался Питеру очень худым, маленьким и совершенно потерянным.
— Нил, ты в норме? — спросил Питер. — Ты как будто не в себе и словно не рад.
Голубые глаза Нила буквально пронзили глаза Питера.
— Послушай... это так много для меня значит, что я... боюсь надеяться. Понимаешь?
Он отвернулся, очевидно, борясь с эмоциями. Потом все же снова набрался храбрости и встретился взглядом с Питером.
— Пожалуйста, не говори больше, что можешь меня пристрелить. Тебе не придется... а сама мысль разбивает мне сердце.
Питер сглотнул при виде чистой боли на лице Нила. И от его слов.
— Я больше никогда... Прости, Нил. Я не собираюсь стрелять в тебя.
Но боль никуда не ушла. Голубые глаза Нила словно стали на несколько тонов темнее и излучали агонию, соперничающую по силе с пугающе яростным, мрачным выражением его взгляда. Этот Нил Кэффри мог противостоять членам уличной банды и защищал Нила Кэффри, который был близок к слезам.
— Ты сделал бы это, если бы тебе пришлось. Это твоя работа. Просто... пожалуйста, не напоминай мне об этом.
Разум Питера ошеломленно замер. Нил делал внушения по поводу наколок самым устрашающих людям штата и читал им лекции о пересчете в метрическую систему. И его реакция на перспективу еще четырех лет тюрьмы была "Мне плевать".
"Я тебя пристрелю" было ласковой беззубой угрозой, которую он бросал даже Сатчмо. Совершенно безопасной угрозой, потому что сразу было понятно, что он никогда, никогда этого не сделает.
— Ты серьезно думаешь, что я могу взять и в два счета тебя пристрелить — так же, как отправил в тюрьму? Что-то вроде следующего логического шага? — спросил сбитый с толку Питер. — Я на тебя даже голос ни разу не повышал за оба твоих ареста.
— Я просил тебя об этом не говорить, — напомнил Нил с каким-то наивно-сердитым взглядом. — На случай, если ты не знаешь, это ровно противоположно тактике "давай всенепременно обсудим эту болезненную тему".
— Я не фанат избегания, — сказал Питер. Под ногами у него не было твердой почвы, но подковыривать эту тему, пока не перестанет быть больно, казалось более предпочтительным, чем оставлять Нила с разрывающей сердце картиной, как его убивает собственный куратор.
— Ты искренне хоть в каком-то смысле боишься, что я тебя убью? — спросил Питер.
Нил закрыл глаза.
— Если тебе придется, — у него сорвался голос. — С тобой я чувствую себя в безопасности. Я... меня очень тронуло, что ты не воспользовался оружием, когда поймал меня в квартире. Мне не справиться с мыслью, что... как было бы больно, если бы ты в меня выстрелил.
Питер глубоко втянул себя в воздух. Его самого очень тронуло то безотчетное доверие, которым отреагировал на него тогда Нил. Задумайся он как следует, какого было бы на самом деле стрелять в Нила...
А.
Бёрк, ты тормозишь.
Нил боялся не его выстрела. Он боялся своего собственного поведения — что может так ужасающе напортачить, что ему останется только беспомощно смотреть, как человек, которому он доверяет, пускает ему пулю в грудь.
Питер сделал глубокий вдох.
— Я думаю, на некотором уровне мы уже много лет друг другу доверяем. И здесь однозначно у нас будут трудности. Но мысль, что с тобой может что-то случиться, преследует меня... примерно с того времени, как я получил от тебя открытку "Прости, не был съеден акулой". Все будет хорошо.
Нил улыбнулся при воспоминании.
— Ты с этой сделкой правда чувствуешь себя в безопасности? — мягко спросил Питер.
Нил кивнул.
— К твоему сведению, — сказал Питер, — я еще ни одного человека в жизни не застрелил. И совершенно не планирую начинать с тебя.
Нил ухмыльнулся.
— Я моху саставит тьебя передумат, — с комедийным гитлеровским акцентом заявил он. — Из достоверных источников мне известно, что я очень привлекательная для пуль личность.
Питер кашлянул, притворяясь смущенным.
— А, ну дело в том, что политика ФБР насчет КО такова: ты его сломал, ты его и покупаешь.
— На зарплату агента ФБР? Не думаю, что я тебе по карману.
— А знаешь, что я думаю? Тебе очень идет оранжевое, — сказал Питер.
— Только из-за того, что оно превращает меня в отличную цель для новичков, — парировал Нил.
Питер ухмыльнулся, и Нил тоже — с абсолютной радостью и безудержной шаловливостью.
Ага. Тыкай в него острыми палками, пока он не поймет, что это не копья с экзотическим лягушачьим ядом и не почувствует себя в безопасности. Может сработать.
Питер заставил себя вернуться к темам, которых сам избегал.
— Нил, послушай. Рассказывать мне, что эти новые браслеты невозможно взломать — это замечательно. Но две секунды с ножницами в руке, и ты был таков. В офисе маршалов меня высмеяли за одну только мысль выпустить на браслет человека с твоей историей побегов.
Нил поморщился при последних словах.
— Если ты свалишь от меня, это дело на три страйка . За побег ты получишь не один десяток лет и адски много из них проведешь в изоляторе, где будешь сидеть безвылазно по 23 часа в сутки. Я ставлю на кон свою репутацию и карьеру, так что если ты сбежишь, я никогда тебя не прощу. Если ты предашь мое доверие, это причинит мне сильную боль. И я выслежу тебя без малейшей жалости. Это станет главным делом моей жизни, и я тебя достану. Захочешь уничтожить все шансы на достойную жизнь — срежь браслет. Второй попытки от меня ты не получишь.
Нил долгое время смотрел на Питера, и в его взгляде соперничали друг с другом тоска, печаль, тревога и страх. Но потом его глаза закрылись, словно смиряясь с поражением, и он произнес:
— Оставь меня. Слишком много всего на ставке и слишком много переменных, которые я не могу контролировать.
Настала очередь Питера молча изучать Нила. Эти слова определенно дались Нилу нелегко, он молчал и выглядел совершенно раздавленным. Не негодующе-расстроенным — просто невероятно печальным.
Наконец он снова заговорил.
— Спасибо... за то, что предложил мне шанс. Это очень много для меня значит, и если я могу что-нибудь для тебя сделать, ты только скажи.
Нил встал — жесткий, сильный, изнемогающий от душевной боли.
— Прощай, Питер. Спасибо тебе.
10 глава - Неуверенный танецНеуверенный танец
— Нил, сядь, — произнес Питер.
Нил повиновался, сел с опущенной головой. Питер старался сохранять мягкий тон — Нил, похоже, в этом нуждался. Питер всерьез его напугал и устрашил своей речью, и это входило в его намерения. Но не входило вот так ранить.
— Почему не сбегать — это настолько для тебя невыполнимо? — спросил Питер. — Это же просто. Это основной принцип освобождения на работу, о которой ты сам просил.
Нил так и не поднял головы и ничего не ответил.
— Я не пытаюсь подстроить тебе ловушку, — сказал Питер. — Поговори со мной. Как друг.
— Тебе кажется, что все просто, — Нилу все же удалось взглянуть Питеру в глаза и увидеть в нем друга. Он выглядел таким раненным, что становилось больно. Питер подумал, не способ ли это сманипулировать и вызвать в нем сочувствие, и потом решил, что нет. — Если бы я хотел сбежать, я бы просто это сделал. Я хочу работать с тобой. Очень хочу.
— И?
Нил опустил взгляд на свои скованные запястья и легонько натянул цепь. Он уже несколько минут чуть подергивал и крутил руки в наручниках.
— Я могу из них выбраться.
— Как и из браслета?
Нил кивнул и поднял правую руку, решительно гордясь собой. С правого запястья свисал открытый наручник, а левое было свободно. Он бросил опасливый взгляд на охранника, который стоял снаружи спиной к ним, и чуть торопливо защелкнул второй наручник обратно. И в этом был весь Нил Кэффри. Рискнуть гневом тюремного охранника, чтобы покрасоваться и проиллюстрировать свои слова.
Было ли это тоже намеренно? Питер посмотрел на серьезное лицо Кэффри, на светящийся в гипнотических голубых глазах острый ум и понял, что да. Я такой, какой есть, и знаю это.
— Я провел здесь четыре года, хотя мог сбежать, — сказал Нил. — Но слишком много всего может заставить меня нарушить радиус или срезать браслет. Иногда они теряют сигнал. Меня могут схватить, могут шантажировать, могут похитить. Может получиться так, что меня собьет машина, и медики эвакуируют меня вертолетом. Если кто-то придет и скажет "иди со мной, или мы убьем Кейт", я пойду.
Питер содрогнулся.
— Ты думаешь, я из тех, кто стал бы наказывать тебя за то, что тебя похитили? Кто отправил бы тебя в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, если бы тебя сбила машина, и врачи увезли бы тебя в больницу?
— Нет. Но я знаю уголовное правосудие. Оно слишком неповоротливое, слишком сложное. Не имеет значения, почему ты сделал что-то или тебя... — у Нила перехватило горло, и он отвел взгляд. — Питер... я понимал все это, когда просил о сделке. Это... я знаю, чем ты рискуешь. Я... рискую своей жизнью.
— Я обещаю, что буду милосерден, — сказал Питер. — Я говорил серьезно о последствиях побега. Но если ты останешься, если искренне постараешься работать со мной и будешь выкладываться на все сто, я буду на твоей стороне. Если ты срежешь браслет потому, что будешь вынужден это сделать, и не сбежишь, а вернешься ко мне лицом к лицу, мир не обрушится на твою голову.
Кэффри сделал глубокий вдох и весь подобрался.
— Хорошо, — он все же заставил себя посмотреть в глаза Питеру. — Я не сбегу от тебя.
Нил по-прежнему смотрел на него с изрядной долей беспокойства, и Питер понимал, что по этому крутому склону из власти, гордости, дружбы и страха им придется спускаться зигзагами еще очень долго.
— Ладно, — сказал Питер. — Кэффри, если мы это сделаем, мне нужно иметь возможность тебе доверять. Везде: в своем кабинете, в машине, в своей жизни. Я знаю, что в тебе нет склонности к насилию, и по этому поводу я не беспокоюсь. Но могу ли я верить, что ты будешь бережно относиться к тому, что для меня важно, и не подвергнешь эти вещи, людей опасности?
— Да, — уверенно произнес Нил.
— Мой дом и семья для тебя вне вопроса. Ты связан с половиной нью-йоркских преступников. Ты не должен околачиваться поблизости от моей жены, моей собаки или моего дома. Ты — часть моей рабочей жизни, не домашней. Ты понял?
Кэффри кивнул, и Питер изучил его внимательным взглядом.
— Ты талантливый карманник, и я уверен, что ты способен что-нибудь кому-то подсыпать... Я федеральный агент. Я ношу оружие. Мне, вероятно, придется снимать с тебя на каком-то этапе браслет. Я должен быть абсолютно уверен, что ты никогда, никогда не заберешь у меня оружие или ключи, и не выведешь меня из строя, даже совершенно безвредно. Мне нужно иметь возможность доверять тебе свою жизнь несмотря на то, что я держу ключи от своей свободы.
— Я защищаю своих друзей, — сказал Нил. — Я не возьму твой пистолет, и если мы окажемся в трудном положении, я буду прикрывать твою спину. Я обещаю. Мне никогда бы не пришло в голову причинить тебе вред или позволить кому-то другому это сделать. И... я вырос рядом с защитниками правопорядка. Я понимаю, каким бы было для тебя надругательством, если бы я чем-то тебя накачал или каким-то еще образом вывел из строя. И как это было бы для тебя опасно. Я абсолютно точно никогда этого не сделаю.
— Хорошо.
Нил ухмыльнулся Питеру.
— А могу я хотя бы поиграть с твоими наручниками? Их не было в списке "не красть".
Питер невольно рассмеялся.
— Только если они при этом не на тебе. И ни к чему меня не приковывай.
— Ну вот, все веселье испортил.
— Я выложил на стол свои опасения, — сказал Питер. — Давай теперь обратимся к твоим, поскольку ты смотришь на меня слегка таким взглядом, словно я отрастил глаза на стебельках и планирую тебя скушать.
Нил нерешительно посмотрел на него.
— Я не знаю, как все будет... — мягко произнес Нил, и Питер узнал этот тон. Он сам пользовался подобным, когда хотел передать жертвам и признающимся подозреваемым, что все нормально, они могут рассказать что-то болезненное, что-то нарушающее социальные табу в цивилизованном разговоре. — Но если меня нужно будет обыскивать с раздеванием, можно это будет делать другой агент? Просто чтобы... это не было между нами.
Питер уставился на него во все глаза.
— Я не собираюсь подвергать тебя обыскам с раздеванием.
Он поставил локти на стол и опустил голову на руки. До переписывания контракта, директива освобождения давала Питеру полномочия проводить обыски с раздеванием догола. Если Нил читал это... и знал об этой чудовищной власти... и по своей воле готов был ее отдать Питеру... это сшибало с ног. Подобный уровень доверия вместе с чистой, почти виктимной покорностью, вбитой в него здесь, в тюрьме, настолько резал по-живому, что невозможно было даже над этим задуматься.
"У вас нет средств, чтобы контролировать заключенного из максимального режима".
Хвала небесам.
— Ты... они часто это здесь делают? — спросил Питер.
— Да.
— После моих визитов к тебе?
— Среди многого другого, — сказал Нил. Питер так и не поднял лица, и Нил смягчился. — Пусть это тебя не обеспокоит. Этого никто не любит. Но здесь это становится рутиной и, знаешь, сокращает количество жестоких убийств.
Питер вздохнул и поднял голову, сложил руки на столе.
— Я знаю, почему и сколько они этим занимаются, это меня не тревожит.
— Ну... — Нил казался озадаченным. Он криво улыбнулся, искоса глянув на Питера. — Мне, в общем-то, нравится мысль, что тебя это будет немного тревожить...
— Ты ожидал, что я тебя этому подвергну, так что это точно мне не льстит, — сухо сказал Питер. — И ты готов был с этим согласиться. Именно это меня и беспокоит... что в тебя это вдолбили.
— Я бросаюсь в полную неизвестность, — сказал Нил. — Ты говоришь, что я останусь заключенным, и что это будет просто чуть более приятная версия тюрьмы. Можешь ли ты меня винить за капельку неуверенности насчет того, что ты под этим подразумеваешь? И между прочим. Я глубоко возмущен этим "вдалбливанием" на пяти разных уровнях.
Питер некоторое время просто сидел и думал. Этот парень четыре года жил вот в таких условиях и с таким отношением. И даже то, что делали с его телом, строго контролировалось чужими людьми. Он собирался выдернуть Нила из всего этого, и ожидал, что возврат к нормальной жизни произойдет мгновенно — да еще при дальнейшей противоречивой ситуации, когда Нил по-прежнему оставался заключенным, который выглядел при этом свободным. И без дружеской поддержки, которая у него образовалась в тюрьме.
Он знал, что Нил с этим справится. Нил обладал умом, стойкостью и способностью адаптироваться к чему угодно. Включая тюрьму максимально строгого режима. Но ему потребуется адово количество эмоциональной поддержки при том, что он будет отчаянно стремиться доказать, что ему не нужна никакая помощь. Им предстоит очень неуверенный танец, им обоим.
— Нил... я знаю, что "избил" тебя "большой дубинкой"... — произнес Питер. — Я арестовал тебя, и это привело к четырем годам заключения в этой тюрьме. Но сегодня я слышу между строк... что ты не имеешь представления, что еще я могу с тобой сделать. От застрелить и до... чего? требования раздеваться догола посреди ФБР? Ты правда думаешь, что я такой?
— Нет, — голос Нила звучал яростно и смертельно серьезно. В его пронзительных голубых глазах отразилась острая сила душевной привязанности. — Я в благоговейном трепете перед парнем, который поймал меня, сумел арестовать и допросить так, что от этого остались только теплые воспоминания, который обнимал и успокаивал меня после приговора, присылал мне открытки, принимал мои телефонные звонки, а потом мягко и бережно заново поймал сбежавшего заключенного. Ты — все, что есть хорошего и правильного среди правоохранителей, и я болезненно осознаю, что это лишь образ, который я создал в своей голове о человеке, которого я не знаю. Я готовлюсь к реальности, потому что никто не может быть настолько хорош.
Питер моргнул и откашлялся, он испытывал слишком большое количество эмоций, что чувствовать себя комфортно.
— Ну... реальность — это болван с мертвыми игрушечными белками, который порой может срываться на других. Временами я становлюсь бестактным и раздражительным. Я стараюсь спихнуть на других дела с убийствами и сексуальным насилием. Что-нибудь еще тебя беспокоит?
Нил опустил взгляд, нервно крутя пальцами. Он неловко заерзал.
— Что я тебя разозлю. Пожалуйста, говори мне, если я окажусь в опасности отправиться обратно в тюрьму. И меня бы очень утешило, если бы я знал, что ты не вернешь меня сюда, если я скажу какую-нибудь дерзость, потому что я вроде как постоянно их говорю.
— Можешь вести себя как язвительная заноза в заднице, — сказал Питер. — Я не возвращаю людей в тюрьму только за то, что у них есть характер.
Это вызвало у Нила широкую улыбку.
— Ты можешь пожалеть об этих словах.
— Я абсолютно уверен, что пожалею, — сказал Питер. — И раз уж мы зашли в эту тему, я совершенно уверен, что в итоге буду на тебя злиться и устраивать тебе разносы. Я буду твоим боссом. И не хочу, чтобы ты боялся, что если на тебя орут, то это означает возвращение в тюрьму.
— Если ты клянешься, что сейчас серьезен, это был бы для меня полный комфорт, — сказал Нил.
Питер посмотрел на Нила, в его глазах мелькнула искорка смеха.
— А не мог бы это быть для тебя хоть капельку не совсем комфорт?
— Мы решим, до какой степени я предположительно должен тебя бояться, — тряхнул головой Нил.
Питер скривился.
— Никогда. Никогда меня не бойся, — произнес он. — Пожалуйста.
После оглашения приговора Нил сказал ему, что не понимает установленных правил, и в этом случае иметь дело с этой или любой другой формой авторитарной власти Кэффри точно было очень неуютно.
Нил посмотрел на него мягким, почти благоговейным взглядом.
— И ты, пожалуйста, меня не бойся. Я знаю, что ты берешь на себя большой риск, и что понадобится много времени, чтобы завоевать твое доверие, но я никогда не сделаю ничего, что может причинить боль тебе или людям, которые тебе дороги.
— Я в это верю, — Питер коснулся скованной руки Нила.
А тот на ровном месте внезапно начал бороться со слезами. Питер убрал руку, не желая, чтобы Нил потерял самообладание под зорким оком видеокамер и тюремных охранников.
— Посмотри на меня, — сказал Питер. — Не стирая ничего ранее сказанного, я хочу, чтобы ты знал: возвращение в тюрьму может быть только абсолютно последним средством. Я буду защищать тебя всем, что у меня есть.
Нил встретился с ним глазами и улыбнулся. Не сияющей улыбкой мошенника, а слабой искренней улыбкой, в которой сквозили облегчение и тепло привязанности.
— Для меня это бесценно — просто, что ты мне даешь шанс, — мягко проговорил он. И заколебался. — На самом деле, тот факт, что ты вообще со мной разговариваешь, означает для меня целый мир. Я никогда тебя не предам, и если ты вернешь меня обратно, клянусь, я не буду этим возмущаться. Я спокойно вернусь и буду надеяться, что однажды тебе снова понадобится моя помощь.
Питер опустил взгляд на чертов тюремный стол. Слова Нила брали за душу и, кажется, звучали от всего сердца. Но было очень мучительно слышать подобную покорность от Нила Кэффри. Питер и так знал, что эта встреча будет для Нила болезненной, и внезапно испугался, что слишком его затерроризировал.
Ключом к разгадке стало воспоминание о легкой руке, которая держала руку Питера в камере. Нил воспротивился бы любому, кто попытался бы его контролировать против его желания, включая самого Питера. Но он без малейших сомнений демонстрировал уважение, покладистость и даже кроткую уязвимость, если это было по его собственной воле, без требований.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать тебе хорошим другом, Нил.
Нил отвел взгляд, пряча отразившиеся на лице эмоции.
— Ты уже им стал.
Питер толкнул по столу большой желтый конверт из плотной бумаги.
— Прочти, — мягко произнес он, испытывая сильное желание, чтобы Кэффри мог уйти с ним прямо сейчас. — Покажи своему адвокату. Если согласишься с условиями, подпиши договор и отошли. Если повезет, я скоро буду ждать тебя с твоим новеньким блестящим браслетом у ворот тюрьмы.
Нил закрыл глаза.
— Спасибо.
— Хорошо. Веди себя прилично, и до скорой встречи.
11 глава - Почти домаПочти дома
НИЛ
Нил вернулся в камеру и стал просматривать принесенные с собой документы. Он уже видел проекты чужих соглашений, все они были шаблонны и неутешительны. Не хуже, чем в тюрьме, но никто в тюрьме не управляет собственной жизнью. Питер, вероятно, был единственным человеком в мире, кому Нил осмеливался позволить над собой такую власть, и даже с Питером это была пугающая концепция.
Нила запугивали профессионалы, или по крайней мере, пытались. Но Питер Бёрк, с его сопереживающим взглядом и мягким голосом, превратил последствия будущего побега в нечто недопустимое. И от этого Нилу становилось не по себе. Легко было забыть, насколько хорош Питер в своей работе. Очень хорош. И он, казалось, обладал уникальной способностью находить Нила где угодно, а кроме того, "читать" его и контролировать. Стены сладкоречивой тюрьмы имени Питера могли оказаться покрепче стен Синг-Синга.
А потом он увидел свое соглашение и уставился в текст широко раскрытыми глазами.
Двухмильный радиус в сердце Нью-Йорка?
Никакого комендантского часа, никаких ограничений образа жизни, никакого унизительного мониторинга наркотиков и алкоголя. Ему позволялось иметь собственный смартфон и компьютеры, и водить дружбу с кем понравится. Сотни планов, как спрятать телефон и тайно передавать сообщения Моззи можно было спокойно выбрасывать на помойку.
Затем он добрался до раздела обысков и конфискаций, и у него загорелись щеки. Питер имел право обыскивать его жилище и по обоснованной причине проводить личный досмотр. Но в соглашении отсутствовало даже мимолетное упоминание о праве обыскивать с раздеванием. Это положение было одним из многих, полностью удаленных из всего документа.
Замечательно. Значит, у меня вообще не было никаких причин вести этот исключительно неловкий разговор с Питером Бёрком на тему раздевания меня догола. Самое время было, Кэффри. Самое время.
Питер позволял ему жить как человеку. И, что трогало еще больше, не заставлял Нила чем бы то ни было это отрабатывать и не использовал, чтобы вытащить из него какие-то обещания. И Питеру пришлось за это бороться: отправлять, получать обратно, переписывать и заново отправлять бумаги на одобрение, пока весь пакет не стал почти в дюйм толщиной.
Нил отложил документы в сторону и закрыл глаза. Все резко изменилось. Воспользоваться свободой, чтобы найти Кейт, и собрать необходимые ресурсы для последующего побега — это были его единственные причины заключать сделку. И он знал, что если Питер согласится, это может продвинуть его карьеру и даже больше.
Но это была не совсем правда. У Нила была мечта. Фантазия.
Где они с Питером были друзьями и партнерами. Где они доверяли друг другу и друг о друге заботились. Где Нил получал работу своей мечты в органах правопорядка и имел настоящего друга, с которым можно было посмеяться и которому можно было довериться.
Где один умный, достойный и законопослушный человек, который, как Нил знал, умел привносить в свою жизнь веселье, смог бы показать ему, как с ней справиться.
Нилу очень хотелось, чтобы образ Бёрка из его мечты был реален. Тот был восхитительным противником, когда гонялся за Нилом: упорный и хитрый, но всегда этичный и даже озорной. Во время ареста он был мягок и уважителен. И искренне, заботливо утешал и поддерживал Нила, когда тот больше всего в этом нуждался. И без очевидных тайных мотивов. Письма и открытки Питера стали для Нила спасительным якорем во время мучительной и опустошающей адаптации к тюремной жизни.
Именно эта фантазия стояла за искренними эмоциями, которыми он оперировал... ну ладно, чувствовал во время визита Питера. Обещание не сбегать, не предавать, быть хорошим и верным маленьким ручным преступником. Он обещал все это выдуманному, мифическому Питеру Бёрку, который был замечательным, что в словах, что на деле. Эта фантазия была Нилу настолько дорога, что вызывала самую настоящую тоску и не только.
Тем не менее ждать, что фантазия окажется реальностью — это миссия сломанного идиота. Никто не может быть настолько хорош, этичен и неопасен. Нил остро ощущал, что на самом деле Питера он не знает. Скорее всего, тот был карьеристом-бюрократом, который хотел воспользоваться Нилом для своих собственных целей. То, что он делал это без всякой жестокости, не меняло факта, что его работой было ловить и наказывать мировых нилов кэффри.
Находясь в тюрьме, Нил слышал слишком много разных историй. Он был далеко не единственным заключенным с типа добрым арестовавшим его полицейским, поддерживающим и понимающим следователем. Как и тем, кого именно этот человек буквально уничтожал в суде. Парней, которые восхищались теми, кто расследовал их преступления, облапошивали, им лгали, их предавали, и в награду бросали в тюрьму за привязанность и доверие к человеку, который лишь притворялся, что ему есть до них дело.
На взгляд Нила, Бёрк планировал воспользоваться сделкой, чтобы проверить, не осталось ли еще каких-нибудь его преступлений с неистекшим сроком давности, за которые его можно было бы арестовать. Нил же собирался использовать сделку для своих собственных целей и навсегда покинуть город.
Или, во всяком случае, таков был план.
Потому что Питер только что вручил ему что-то экстраординарное. Он сознательно отказался от большей части средств контроля и власти, которые мог получить над Нилом. Обычно люди так не делали, не отказывались от власти. Не все ею злоупотребляли, но никто официально от нее не отказывался.
Никто, кроме Питера Бёрка из его мечты. Кроме человека, в чье существование Нил с трудом смел поверить.
И за это невозможно было отплатить, наказать хладнокровной подставой и побегом. Это было нечто хорошее, достойное, искреннее.
Он останется в чертовом браслете. Пока не найдет способ от него избавиться, не обрушив на себя Землю и не причиняя боль Питеру.
Он, Нил Кэффри, будет работать на ФБР. Он посвятит себя этому занятию и продемонстрирует Питеру, что мошенник тоже способен на честь и верность.
Ладно, Питер Бёрк, ты снова меня поймал. Пожалуйста, будь настоящим.
ПИТЕР
Питер сделал глубокий вдох и поцеловал Эл. Последняя поездка в тюрьму.
— У меня из головы не выходит уморительная картинка, как я приезжаю в приют для животных и забираю из клетки своего нового консультанта. Я знаю, что так нельзя. Он человек и однозначно не ручной питомец. Но я не могу не хихикать, когда себе это представляю.
В глазах Эл засветились искорки, и она очаровательно поджала губы, как всегда, когда пыталась не засмеяться.
— Дорогой, не надо бояться чувства юмора. Это же одна из тех черт, которые тебе нравятся в Ниле, правда?
— Да. Но он еще и очень чувствителен.
Эл погладила его по щеке.
— Вот почему ему очень повезло, что он с тобой познакомился. А теперь иди. Насладись игрой со своим новым любимцем-мошенником.
* * *
— Что вы имеете в виду под "еще в обработке". Я уже три часа жду снаружи, — возмутился Питер. — Что вы там с ним делаете, перерабатываете в колбасу?
Раздраженный охранник бросил на него отработанный сердитый взгляд.
— Возвращайтесь завтра в 11:30.
Питер ответил не менее сердитым взглядом и припечатал к столу свой значок.
— Я — специальный агент Питер Бёрк. Приехал забрать на поруки конфиденциального осведомителя, чьи умения критичны для большого расследования. Передайте это наверх.
— О, — парень опасливо посмотрел на значок ФБР. — Мои извинения, сэр.
Питер прождал еще двадцать минут, пока наконец не увидел выходящего в холл сержанта Ларсона, который удрученно ему улыбнулся. Питер встал и пожал ему руку.
— Вы мой любимый посланник дурной новости, что мне сегодня не видать Кэффри.
Ларсон хихикнул.
— Вы можете с ним увидеться, если хотите. Вы только не сможете забрать его сегодня домой.
Питер поднял брови.
— Забрать домой? Стоило мне отвернуться, и он, что, успел превратиться в десятилетку или кокер-спаниеля?
— Фигура речи. С кокер-спаниелем вам было бы легче, поверьте мне. Хотя ему не помешало бы некоторое количество домашней еды, чтобы поднарастить мяса на кости...
Питер невольно хихикнул.
— Он вам и правда нравится.
— Он освещал мне слишком много дерьмовых дней, — сказал Ларсон. — Вы не представляете, сколько парней меня спрашивало о "том агенте ФБР, который хочет усыновить Кэффри".
— Так что же задерживает усыновление? — весело ухмыльнулся Питер.
— Случился недосмотр, его не перевели вовремя в центр временного содержания. Приезжайте завтра. Но я могу вас к нему отвести, если хотите повидаться.
Питер прошел через пост охраны, у него забрали оружие и все острые или блестящие предметы, и он перешел на другую сторону — к сержанту Ларсону, чтобы вместе с ним пойти туда, где сейчас находился Кэффри.
— Что-нибудь мне посоветуете? — спросил Питер, как только за ними закрылась первая дверь.
— Вам понадобится терпение святого. Люди не оказываются здесь по причине того, что они воспитанные члены общества, которые всегда делают разумный выбор и играют по правилам. Контролируйте его — клянусь, он изобретает себе проблемы даже во сне. У него нет даже базового представления, что такое правила.
Когда они подошли к двери удаленного входа в комплекс, Ларсон вздохнул и повернулся к Питеру.
— У меня двое детей. Усыновленных. Над одним издевались, сильно. Вы не поверите, какие у него шрамы. У второго на глазах убили родителей, его старший брат — здесь, и больше у него никого нет.
Питер сочувственно поморщился.
— Они большие?
— Было пять и семь, когда я их взял. Они из гетто, оба. Второго, Грэйди, я усыновил после того, как его брата Кадена отправили к нам на пожизненное за предумышленное убийство. Я с ним познакомился, и он буквально умолял меня забрать брата. Грэйди сейчас двенадцать, а Лиаму десять. Это двое самых стойких и выносливых ребят в мире. И самых напуганных.
Питер провел рукой по решетчатой двери, к которой прислонялся. Странно, как ему было теперь в тюрьме вполне комфортно.
— Кэффри пытался меня прогнать, когда понял, что я действительно могу забрать его на поруки.
Ларсон, казалось, не удивился.
— Проблема с этими детьми — и из-за нее они имеют тенденцию часто менять приемные семьи, — в том, что они нигде не чувствуют себя в безопасности. Мои постоянно бросают мне вызов, не слушаются, швыряют вещи, доходят до того, что могут меня ударить. Они ищут, что бы могло заставить меня сломаться и избить их, или от них избавиться. Они предпочитают провоцировать, чтобы все произошло на их условиях, а не разбивало им сердце. И они чувствуют себя в безопасности только в одной ситуации: когда они до предела меня выбешивают, а я все равно не причиняю им боли.
— Я думаю, он боится не только моей реакции, но и в не меньшей степени своих поступков, — сказал Питер.
— Кэффри? Для него это реалистичный страх. Он принимает импульсивные решения, которые бывают абсолютной дичью. У него дальновидность, как у кирпича, который летит в окно. Хорошо, что он умеет очаровывать, а то был бы уже на том свете.
— Это того стоит? — спросил Питер.
— Абсолютно. Иметь двоих ребят, которые доверяют мне настолько, что засыпают у меня на руках, делятся своими секретами и начинают звать меня папой? Это стоит любых сокровищ мира.
Нил сидел в стерильно-белой камере в другом здании, намного более тихом. Камера была большая, в ней были стол, стулья и телевизор. И причудливого вида растение в зеленом пластиковом горшке, которое, судя по виду, создавал инопланетянин, который никогда не видел нормальных листьев. Это была помесь камеры с комнатой ожидания.
Нил при виде Питера просиял и жестом показал на один из стульев. Весь стол был завален бесконечными стопками документов, а Нил сидел среди них и заполнял формы. Много-много форм.
— Ну теперь, мы, во всяком случае, точно знаем, что ты хорошо впишешься в ФБР, — произнес Питер, жестом показывая на груду бумаг.
Нил издал комически-жалобный звук.
— Пожалуйста, скажи, что у вас там есть хотя бы компьютер.
— Есть. И даже не один. Иногда ты даже будешь заполнять отчеты от руки, а потом еще набирать их в компьютере.
— Ах, эта свобода, — пробормотал Нил с мечтательным выражением на лице. — Мне сегодня показали браслет. Он похож на древний "кирпич" сотового и детскую погремушку, которые слились в страстном объятии.
— Сожалею, что он оскорбляет твое утонченное чувство стиля, — сказал Питер. — Кстати... мне нравится твой оранжевый костюм. "Прада"?
— А эта обувь на тебе сейчас... "Доктор Шолл" для подростков? — поинтересовался Нил.
— Скажи-ка... хочется узнать, — Питер отдернул ногу, задев ею ужасающее мутантное растение. — Они пользуются здесь дизайнерскими наручниками или какой-то дешевой копией?
— Не знал, что у тебя кустарнико-фобия, — отметил Нил, исподтишка подталкивая ногой горшок к Питеру.
Питер улыбнулся. Грядущая свобода определенно шла парню на пользу.
Кэффри был обаятелен во всех смыслах этого слова. Очаровательный, добродушный, романтичный, энергичный, забавный, блестящий, утонченный, храбрый, дурашливый. Невысокий, юный и уязвимый в достаточной степени, чтобы вызвать у Питера инстинктивное желание его защищать.
Не будь он вором, мошенником и фальсификатором с почти психопатическим отсутствием раскаяния, патологической жаждой внимания и восхищения и наихудшим здравомыслием на планете, он был идеальным человеком.
Питер встал.
— Думаю, мне пора. Мне сказали, что к завтрашнему утру тебя точно полностью "обработают". Я просто решил заглянуть и сказать "привет", раз уж я здесь.
НИЛ
Нил собрался с духом, сделал глубокий вдох и обратился к Питеру Бёрку из своих фантазий.
— Знай, что я доверяю тебе свою жизнь и будущее.
Питер развернулся и подошел обратно к столу. Он с минуту изучал Нила, и в мягком взгляде его карих глаз ясно читались привязанность и любопытство. А выражение лица было в высшей степени открытым и радостным.
— Обещаю, что не предам их.
— Я могу тебе верить? — спросил Нил.
Питер наградил его слабой ироничной улыбкой.
— Я думаю, что мы с тобой достаточно умны, чтобы понимать: люди бывают хорошими лжецами. Тебе придется самому это выяснить. Ты знаешь, что я сам вверяю тебе в руки — свою веру в людей и свою карьеру.
— Я обещаю, что не предам их, — со всей серьезностью сказал Нил и, чуть передернувшись, показал на лежащее на столе соглашение. — Я прочел его.
— Чертовски на это надеюсь, — сказал Питер. — Хотя вполне допускаю, что ты мог подписывать их просто вразнобой от скуки.
— Я еще никогда не был так благодарен, — произнес Нил. Он на мгновение заколебался, потом встал, и метнувшись к Питеру, его обнял. — Ты. Потрясающий. Спасибо тебе. Спасибо.
Питер похлопал его по спине — и не нерешительно-снисходительно, а твердо, уверенно, с нежностью.
— Почему? — спросил Нил. — Почему ты делаешь это для меня?
Питер отстранил его и посмотрел в глаза, его лицо было серьезно.
— Потому что теперь ты будешь в моем мире. В том, в котором ты поступаешь правильно просто так и делаешь людям что-то хорошее не по вымогающей схеме "если я тебе то, то ты мне это", а из обычной человеческой порядочности. Я не смогу показать тебе, как работает мой мир, если буду пользоваться правилами твоего.
— Мир, где люди дают тебе что-то просто так — мечта преступника, — сказал Нил. — И его очень легко использовать в своих интересах.
Питер посмотрел ему прямо в глаза.
— Нил, ты в глубине сердца преступник?
Глаза Нила обожгло слезами, и он моргнул. Нет. Нет. Я — парень, который хотел стать копом. Тот, чей отец, пользовался своей формой для рэкета и убийства. Тот, кто оказывался перед необходимостью после школы мухлевать в бильярде, чтобы купить продуктов, потому что мама сожгла наш дом и пыталась убить себя. Тот, кто после всего этого перестал верить во всю эту миленькую конструкцию благородства и правильности.
— Нет. В глубине сердца я... я — это ты.
Ответная улыбка Питера была сдержанной, но что-то в его глазах выдавало глубокое тепло и подтверждающее согласие.
— Время прислушаться к своему сердцу, Нил.
— Хорошо.
Черт. Он снова меня поймал.
В этом парне, отнюдь не манипуляторе, было что-то такое, что позволяло ему гнуть Нила, как ему хочется. Из-за Питера Нилу искренне хотелось действительно так поступить, и сделать это как надо.
12 глава - Всем осужденным преступникам предписывается приходить на ужин с паукамиВсем осужденным преступникам предписывается приходить на ужин с пауками
— Нил?
Тот соляным столбом застыл в передней части фургона, и таращился наружу через ветровое стекло. Казалось, он даже не слышал зова Питера.
— Нил!
Нил дернулся и рывком свел за спиной руки, словно ждал, что на него вот-вот наденут наручники. Питер встал и подошел к нему, не желавшему поворачиваться к своему куратору.
Нил дрожал. Хотя выдавала это лишь слабая, почти невидимая дрожь в руках. Питер с минуту постоял в задумчивости и потом наконец понял. Фургон имел немало сходства с камерой "одиночки".
Питер обхватил Нила за запястья, немного подержал, потом осторожно развел его руки по сторонам и отпустил.
— Иди, прогуляйся снаружи. Позвони, если захочешь моей компании.
Кэффри кивнул, развернулся и вышел из фургона. Вернулся он через полчаса с двумя "эспрессо" в руках, и они продолжили смотреть в мониторы и болтать, как будто ничего не случилось. Но в следующий же час Нил снова стал дышать, как человек, тщательно скрывающий ужас.
— На улицу, Нил, — максимально мягко произнес Питер. — Тебе не нужно у меня спрашивать. Просто иди.
На этот раз Питер сам вышел следом минут через пять. Нил был футах в ста от фургона — сидел у дерева, прислонившись к нему спиной. И когда Питер направился к нему, Нил отвернулся. Он держался с изящной выверенностью: весь небрежная поза и слегка опущенные плечи. Его лицо было пустым, но глаза потемнели и прятали слезы, которые Питер все равно видел. Нил настолько контролировал дыхание — и настолько резко терял над ним контроль, что периодически просто переставал на несколько секунд дышать. Перед Питером был человек, застывший в дюйме от побега ради спасения своей жизни.
Питер ничего ему не сказал и не прикоснулся. Он только опустился рядом на колени, вытащил карманный нож и срезал с Нила браслет. Сунул его себе в карман и пошел к фургону, на ходу набирая офис Маршалов, чтобы пресечь сигнал тревоги. В данную минуту для Нила фургон был тюремной камерой, и сам браслет был тюремной камерой, а все вокруг — непереносимой формой контроля. Это был судьбоносный момент. Если разрешить Нилу сейчас сбежать — буквально, физически дать ему донестись до края радиуса и дальше, пока не начнут гореть легкие и не исчезнет желание кричать во все горло, то он, скорее всего, вернется. Если же не дать ему такой возможности, он может исчезнуть навсегда.
Нилу потребовалось два часа, чтобы вернуться. Он появился с пальто в руках и запыхавшийся, словно бежал во весь дух. Он сел и ослепительно улыбнулся Питеру.
— Браслет?
Питер уже успел продеть в него новый ремешок — пока старался сдержать страх, что Нил не вернется. Он протянул браслет Нилу, чтобы тот надел его на ногу. Но Нила плохо слушались руки: он повозился с браслетом и глубоко вздохнул.
— Хочешь, я надену? — спросил Питер.
Нил тут же протянул ему браслет. Питер чуть заколебался перед, тем надевать ремешок на лодыжку своего КО.
— Ничего, если я к тебе прикоснусь?
Нилу вроде бы всегда нравилось, когда к нему прикасались, его это успокаивало. Одной из травм одиночного заключения было полное отсутствие физического контакта. Но Питер не мог отогнать леденящий страх, что Нила избивали или еще каким-то образом издевались. Ларсон провел аналогию с избиваемым ребенком очень прозрачно.
Нил быстро кивнул, отдавая Питеру браслет. Это было почти "пожалуйста, сделай это", насколько это было возможно без слов. Питер аккуратно надел браслет ему на ногу, проверил и перепроверил, не туго ли, и стянув пониже, "посадил" по ноге, чтобы его невозможно было снять без разрыва "кольца". Процедура им обоим была еще непривычна, но Нил, казалось, ничего не имел против неумелой возни Питера с этой штукой.
— Спасибо, что дал сбежать, — сказал Нил. — Мне это было нужно.
Питер кивнул.
— Спасибо, что вернулся.
Нил с неловкостью посмотрел на него.
— Остальным обязательно об этом знать?
— Нет. Но тебе и дальше придется работать в фургоне.
Нил кивнул.
— Есть какие-то телодвижения в банде Каленти?
— Дочь уехала минут десять назад. Айвена пока не видно.
Питер кинул Нилу бутылку воды. Они молча смотрели на мониторы, пока Нил восстанавливал дыхание и глотал воду. Опустошив бутылку, он запустил ею в Питера, целя ему в голову.
Питер поймал ее, отскочившую от себя, и метнул в Нила, а тот притворно завопил, когда удар пришелся ему в руку. Следующие десять минут они кидались друг в друга пустой бутылкой, а потом Нил внезапно поднялся на ноги и ушел.
Он вернулся через пятнадцать минут, и на его лице играло выражение почти что самодовольства. Которое объяснилось, когда Питер обернулся и увидел на собственной кофейной кружке резиновую змею — очень убедительно сделанную, с высунутым раздвоенным языком и "ползущую" в его сторону. Питер всем телом дернулся, схватил змею и угрожающе сложил ее пополам.
— Черт, — пробормотал он. — Слишком короткая, чтобы тебя задушить.
— Именно поэтому я не купил двадцатичетырехдюймовую, — ухмыльнулся Нил. — Хотя к ней прилагалась съемная "погремушка" и дополнительно бесплатные пауки.
Питер закинул змею на микроволновку.
— Поглядим, как Джонс с Дианой относятся к змеям.
Нил в ответ коварно улыбнулся, а Питер вдруг испытал намек на тревогу.
— Постой... бесплатные пауки? То есть там были и платные?
Нил пожал плечами.
— Я всегда думал, что ты будешь потрясающе выглядеть с пауками в волосах. И я был прав.
— НИЛ!
Выудив из волос шесть пластиковых пауков и хлопковую паутину, Питер отомстил, пересадив их на Нила. Который ни в малейшей степени не сопротивлялся и просто сидел с абсурдно-счастливой улыбкой на губах, пока Питер засовывал пауков ему в волосы.
— Ты же их не украл? — с подозрением спросил Питер.
Нил бросил на него возмущенный взгляд.
— Нет. Я за них заплатил. Я не настолько глуп, чтобы украшать своего куратора крадеными пауками.
— Что ж, хорошо, — сказал Питер. Последнего паука он засунул так, чтобы тот высовывался у Нила из-за правого уха. На лице Нила застыло, наверное, самое счастливое, самое довольное выражение, какое только Питеру доводилось видеть. Тот сидел, слегка наклонив вперед голову, чтобы Питеру было проще рассаживать пауков, а его глаза были полуприкрыты в веселом блаженстве. Питер не смог сдержать улыбку и ласково потер его по плечу. Нил закрыл глаза полностью.
Питер планировал показать ему радости нормальной, законопослушной жизни. Ну вот, сейчас они одну обнаружили. Он вспомнил про спрятанный в углу полиэтиленовый пакет и улыбнулся. Момент был ничем не хуже любого другого.
Он вытащил из пакета плюшевую белку, глаза которой он залепил наклейками с маленькими X.
— Вот твой значок отличия. Ты "упаковал" Хэгена, так что получаешь мертвую белку в дополнение к своему браслету.
Нил засмеялся, и не вставая, отвесил ему поклон. Он весело цапнул белку из руки Питера, поднес ее к глазам и начал расплываться в улыбке. Подцепил ногтем и снял одну из наклеек.
— А ты действительно любишь белок. Ты даже не смог заставить себя что-то сделать с этой, кроме как наклеить на нее стикеры.
Питер ощутил, что у него запылали щеки. Потому что это была правда. Он собирался нашить полноценные следы шин и красные Х на глаза белки, но не смог этого сделать. Ему показалось слишком отвратительным так поступить с мягкой, реалистичной и очаровательной белкой, которую ему удалось подыскать. Ненастоящей белкой.
Тепло улыбаясь, Нил аккуратно снял с белки все стикеры и посадил ее себе на плечо, угнездив у самой шеи.
— Можно я вот так и буду работать?
— Если не ошибаюсь, ты уже, — сухо сказал Питер.
— О. Точно, — Нил моргнул и прижался щекой к меху. — Я не чувствую себя на работе. И я люблю свой значок отличия.
Питер, кажется, еще никогда не видел Нила таким счастливым. И таким мягким, способным полностью доверять и показывать свою ласковость — он всегда тщательно защищал такого себя от других.
У Питера заныло сердце от желания встать на его защиту. Нил с пауками в волосах. Нил, который постоянно с ним сражался, пока не пугался до смерти, заматывая их обоих в комок гнева и напряжения, который почти невозможно было рассеять. Нил, которому нравилось, когда к нему прикасались, который любил, когда его успокаивали и утешали физическими прикосновениями — и ставил это выше всего другого.
Отделение Нила от домашней жизни Питера работало не особенно хорошо. Питер уже пережил Нила, сидящего у него на диване, целующего его собаку, устроившего им с Эл превдо-тропический отпуск и набившем ему в волосы пауков. Если Нилу из чистого бунтарства пришло в голову сломать одну из первоначальных установок Питера по поводу сделки, то он выбрал правильную. Питер знал, когда признавать поражение.
— В тот вечер, когда я приходил к тебе в камеру... я вернулся домой и сел ужинать с Эл. И мне захотелось, чтобы ты в тот момент был с нами. Придешь к нам с Эл сегодня на ужин?
Нил глянул на него почти с робостью.
— Я приду?
— Но есть одно условие: у нас строгий дресс-код, — предупредил Питер. — Всем осужденным преступникам предписывается приходить на ужин с пауками.
Нил заулыбался.
— С этим я могу справиться.
Его лицо посерьезнело, и он снова взглянул на Питера.
— Очень хочется иметь более сильное и искреннее слово вместо "спасибо".
Питер сжал его руку.
— Просто продолжай приходить на работу.
ЭпилогЭпилог
Несмотря на то, что пункты соглашения позволяли Питеру обыскивать квартиру Нила, он не делал из этого привычки. С другой стороны, чуть там пошариться, чуть здесь... и если ему вдруг случится открыть дверь и заглянуть в коробку...
Там были открытки. Он вытащил из стопки одну и узнал ее. Открытка была от него — из тех 365, которые он, как и обещал, посылал Нилу. Обыскивая камеру Нила после побега, Питер их не обнаружил и предположил, что Нил не стал их хранить. Но тот, видимо, как-то успел переправить их заранее в безопасное место.
Питер перебрал открытки. Они были здесь все до единой, рассортированные по штемпелю, а самая первая была приставлена сбоку. Открытки были аккуратно сложены, но сильно потерты, словно их носили с собой и много-много раз читали и перечитывали.
Лелеяли.
Питер постарался проглотить вставший в горле комок, и глаза у него... оказались на "мокром месте". Да, все так и было.
Он аккуратно поставил коробку на место и сел за стол.
Нил.
Всякий раз, когда Питер начинал думать, что был наивным простаком, когда решил позаботиться об этом парне...
О, черт подери, Нил. Ты солнце.
@темы: фики, мои переводы, White Collar
среда, 29 декабря 2021
petergirl
Название: Гравитационный резонанс
Автор: ivywatcher
Переводчик: petergirl
Оригинал: Gravitational Resonance
Рейтинг: G
Жанр: джен, драма, внутренний мир персонажа, братские отношения
Размер: Мини (2 645 слов)
Герои: Майкрофт|Шерлок, Джон, Лестрейд
Описание: Пост 1.03, и АУ к 2.01. Майкрофт прибывает на место взорвавшегося бассейна.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьМайкрофт Холмс признавал, что сосредоточил в своих руках большую власть и сложную работу лишь потому, что сам по себе он в глубине души был очень прост. Он накопил великое множество званий и должностей, основная масса которых никогда не станет известна широкой публике. Но на самом деле он был всего лишь тремя ипостасями: братом, патриотом и любителем поэзии. У него никогда не было времени на что-то большее.
Первым он стал в возрасте семи лет, когда мамочка положила ему на руки крошечного сморщенного младенца — ясноглазого Шерлока, и мягко сказала, что нужно о нем заботиться. Майкрофт готов был признать, что принял этот первый совет несколько излишне близко к сердцу. Шерлок, вероятно, никогда не простит ему гиперопеки, но Майкрофт слишком хорошо понимал, что в противном случае, он сам себя никогда не простит, так что дело будет обстоять именно так.
Вторым он стал в тринадцать, когда осознал, что могуществу его разума, остроте амбиций и непринужденности, с которой он фланировал по классам и обворожительно улыбался до тех пор, пока учителя не отдавали ему все школьные награды, соответствует лишь одна достойная структура — политика. Он уже не мог быть никем иным, кроме принадлежащим месту, где сейчас находился: его жизнь и страна странно переплелись в полотно жизненной энергии и спутниковых связей, а так же великого множества темных тайн с обеих сторон. Так было и так должно было быть. В этом состоял его долг.
Последним же он был всегда, хотя сейчас это проявлялось лишь во времена кризисов. Поэзия была для него защитной реакцией — давним способом справиться с редкими для него моментами паники, куда более безопасная, чем бесконечные изменения режима диеты.
Вот так оно все и было: когда Майкрофта подводили все его контакты и связи (кои были многочисленны и в любое другое время бесконечно полезны), когда ныла десна на месте только что удаленного зуба... когда оказывалось, что он опоздал ровно на три минуты и видит лишь дымящиеся обломки наполовину рухнувшего бассейна, под которыми, скорее всего, находятся Шерлок, Джон Ватсон и Джеймс Мориарти, Майкрофт стоял посреди тротуара и ощущал, что разделяется на три горящих от боли части.
Его дисциплинированный ум расщепился на аккуратно параллельные, одинаково яркие части. Он вспоминал о документах на своем столе, о стоящей позади личной ассистентке и о работе, которую обязан был исполнять. Он вспоминал о тошнотворном треске, который слышал, когда Шерлок в шесть лет упал и сломал руку, и о блестящих в его светлых глазах слезах, когда он поднял лицо и посмотрел на старшего брата. И посреди всего этого: Мы, правда, такие? В правде плохо читать загадки. Мы так много столько смертей пережили, прежде чем действительно умирали.
Появление в мыслях Уильяма Эрнеста Хенли было знаком того, что дела приняли ужасный оборот и все пошло совсем не так, как должно было, спасибо типично-шерлоковым невероятно глупым импульсивным поступкам
Начал накрапывать дождь. Майкрофт проигнорировал зажатый в собственной руке зонт, отдавая предпочтение обдумыванию самых неотложных дел. Холод покусывал его сквозь пальто и забирался в ноздри. Нужно было лучше следить за Джоном; это его вина и ответственность — была и будет, что бы ни обнаружилось внутри под обломками. Этот человек был для Шерлока стабилизирующей силой, но на лицо было доказательство невероятной слабости, которой становится иногда дружба, если они оба не...
Во время его краткого, практически неощутимого момента ступора, его ассистентка занималась делом. Он слышал, как за спиной, из открытой дверцы машины доносится звук отчаянно набираемых смс.
— Сэр... — обратилась к нему она, но Майкрофт уже "вернулся" и поднял руку, показывая, что все видит и слышит.
Мимо него в здание бассейна ринулась спецкоманда, снаряженная оружием, носилками и прочим оборудованием, которое Майкрофт решил не категоригизировать.
— Когда прибудет детектив-инспектор Лестрейд, — негромко произнес он, — пропустите его, пожалуйста. — Его голос дрожал, и это вселяло тревогу.
Не дожидаясь ответа, Майкрофт двинулся к бывшему бассейну и остановился у оцепления.
Он никогда не умел ждать. По воздуху, разъедая глаза, плыли клубы дыма. Слишком долго, гораздо дольше планируемого, изнутри не доносилось ни звука. Слишком тихо. Майкрофт вытащил телефон и начал отсортировать е-мейлы, которые в ближайшие десять минут станут срочными, но его внимание почти целиком оттягивала на себя сверкавшая в мозгу строфа. Мы так много столько смертей пережили...
Лишь долгие годы практики помогли ему стряхнуть это наваждение. У него были обязанности. Он целенаправленно дописал е-мэйл и нажал кнопку "отправить", игнорируя давящую на грудь тяжесть.
Рядом с кордоном правительственных агентов с визгом затормозила полицейская машина. Опоздание в полновесных четыре минуты, но Майкрофт подозревал, что Шерлок оценил бы, как минимум, саму идею. Детектив-инспектор Лестрейд выскочил из машины, заприметил Майкрофта и направился прямиком к нему.
Развернулся, встал рядом и спросил:
— Есть что-нибудь?
Майкрофт только покачал головой:
— Мои люди уже внутри.
— Так. Значит, я тоже туда, — он не сколько спрашивал разрешения, сколько ожидал подтверждающего кивка Майкрофта.
Инспектор повернулся к машине, жестом выделил свою сотрудницу — Донован, они оба переоделись, и в какие-то минуты вошли в здание вместе со второй группой. Майкрофт теоретически мог пойти с ними. Но он остался точно там, где стоял, и максимально сосредоточился на том, чтобы оставаться спокойным. Он закончил с корреспонденцией и подрагивающей, но не дрожащей рукой убрал телефон.
Страх никогда не относился к эмоциям, с которыми он легко справлялся. Как и собственная бесполезность. Шерлоку, естественно, регулярно удавалось устраивать ситуации, порождавшие и то, и другое. В висках пульсировало напряжение, Майкрофт ждал сообщения, что здание проверено — и обнаружено либо пустым, либо с найденными, как минимум, тремя обугленными телами вместо двух... чтобы все это было хоть не напрасно...
Он увидел выходивших из развалин за секунду до того, как к нему обратилась ассистентка:
— Сэр...
— Да, спасибо.
Джон шел сам — хромал, опираясь на руку Лестрейда. Он был весь в крови, одежда наполовину обгорела, но от медицинской помощи он решительно отказывался. Следом появилась вся группа, и Майкрофт осознал, почему.
Шерлока несли на носилках. Майкрофт сорвался с места во что-то сильно напоминавшее бег, затормозил рядом с братом и посмотрел на него. Тот был очень бледным и неподвижным, словно застывшим. У Майкрофта заныло в груди.
Жизнь! — бесполезно зазвенело у него в мозгу. Позволь дожить до исхода, до самого края сущего. Моя кровь кричит духом сражения, из алого ада боя. Пусть меня схватят и бросят...
Когда Шерлоку было девять, он исследовал в подвале паучью сеть и случайно там заперся. Чтобы его отыскать, потребовалась целая ночь, и когда Майкрофт наконец увидел брата в темноте внизу, тот спал у подножья лестницы — весь бледный, маленький и очень, очень одинокий.
— Докладывайте, — рявкнул Майкрофт, и окружающий мир вернулся в фокус.
— Он жив, — хрипло кашляя, проговорил Джон. Майкрофт поднял на него взгляд, который предполагался строгим выговором за отказ от помощи медиков, но он подозревал, что в итоге тот получился скорее благодарным. — У него просто небольшое сотрясение. Мы ударились о воду.
Лестрейд сильнее принял на себя вес Джона, помогая снять нагрузку с ноги.
— И хватит с вас... Кое-кому... спасибо. — Лестрейд взял у одного из прибывших медтехников кислородную маску и с чисто деловым видом, который Майкрофт одобрил, сунул ее Джону. Доктор выглядел ужасно: кожа серая, волосы почернели от копоти. Медики окружили Шерлока с Джоном, и направили их к машине "скорой помощи". Лестрейд отступил назад, чтобы не мешать им работать.
Рядом с Майкрофтом тихо возник командир группы и коснулся лба пальцами, как бы отдавая честь.
— Никаких признаков, сэр.
Это в определенной степени был удар, хотя Майкрофт и знал, что вероятность такого исхода достаточно высока.
— Да, — он вздохнул. — Да, конечно, их нет. — Джеймс Мориарти стал серьезной проблемой. Соединенное Королевство не слишком хорошо относилось к террористам, а лично Майкрофт Холмс совершенно не терпел этот вид необоснованного разрушения, а особенно — на своем "заднем дворе", в своей семье. Так что он с легкостью продолжил: — Я приму необходимые меры. Дженсон, я верю, что вы меня не разочаруете и быстро доведете дело до конца.
Командир группы кивнул и исчез, чистейший образец смертоносной эффективности. Эта мысль в какой-то степени утешила Майкрофта и помогла сосредоточиться. Он на минуту отвернулся от растущей толпы помощников и обнаружил рядом свою ассистентку. И в этот раз ее глаза были сосредоточены на нем, а не на мерцающем "блэкберри" в ее руках. Крайне обескураживающе.
— Мой брат и доктор сегодня будут ночевать у меня на Пэлл-Мэлл, — сообщил Майкрофт. Ассистентка, к ее чести, лишь слегка подняла бровь и снова зарылась в свой гаджет, чтобы отдать необходимые распоряжения. Шерлок определенно не обрадуется, но он будет в безопасности, а это всегда интересовало Майкрофта больше всего прочего.
Позади него раздался влажный мучительный кашель, и Майкрофт резко развернулся, словно звук приходящего в себя брата притягивал его как магнитом. Но на этот раз он заставил себя сдержаться. Размеренно открыл зонтик, закинул его на плечо и прогулочным шагом направился к открытым задним дверям медтранспорта, где между двумя покрытыми одеялами фигурами нервно маячил Лестрейд.
Майкрофт подошел к Шерлоку как раз, когда тому все же удалось открыть глаза. Черты лица брата скрывались под кислородной маской; его несфокусированный взгляд скользнул по лицам Майкрофта и Лестрейда и ушел в бок — туда, где Джон пытался отмахнуться от своей маски. Это сильно напомнило Майкрофту о том времени, когда Шерлок появлялся у его дверей и потом разглядывал цвета на потолке, отходя от очередной дозы.
Эмоции Майкрофта прочно находились в узде, но он ничего не мог с собой поделать и произнес "Привет". И Шерлок, даже в своем ослабленном состоянии, это услышал, Кислородную маску тут же сбросили, и Шерлок с помощью Лестрейда медленно сел.
— Ты опоздал, — прохрипел Шерлок. И скатился в очередной приступ кашля.
Его замечание было адресовано Майкрофту, но если кто и выглядел по-настоящему несчастным, так это Лестрейд. Джон устроился рядом с Шерлоком и сказал:
— И под этим он имеет в виду "спасибо", — он встретился с Майкрофтом глазами, и в них светилась поразительная глубина понимания.
Майкрофт обхватил в кармане мобильный, ощущая его привычный вес, и затем заявил совершенно прозаичным тоном:
— Сегодня вы оба едете ночевать ко мне домой. Боюсь, Бейкер-стрит сейчас далеко не безопасное место.
Он встретился глазами с Шерлоком, и они с братом прочли во взглядах друг друга почти все, что хотели узнать. Это был все тот же старый спор с известными аргументами, но в этот раз Майкрофт решительно был настроен выиграть. Сейчас это был уже вопрос национальной безопасности, и он перейдет к приказам, если понадобится. Они с Шерлоком пришли к предсказуемому, но вполне удовлетворительному пониманию. Даже Мориарти не должен сбегать от них в ночную тьму.
Шерлок просто кивнул, и это было ярким свидетельством хаоса, в которой обратилась сегодняшняя ночь. Шерлок закрыл глаза и снова откинулся на спину. Джон с Майкрофтом глянули друг на друга и потом опустили глаза на Шерлока. В вечное то забвение, с какой-то нежностью подумал Майкрофт. Бессмертное и молчаливое сновидение. Он кивнул Лестрейду и отступил назад, давая ему пару минут для официального взятия показаний.
Личная ассистентка ждала Майкрофта в машине.
— Все готово, сэр.
— Спасибо, Мишель, — Майкрофту удалось выдавить что-то вроде улыбки, и ассистентка улыбнулась ему в ответ. Мориарти все еще был на свободе и мог натворить тысячу разных дел, дабы гарантировать, что после случившегося не останется уголовного дела. Майкрофту было над чем поработать. Он бросил взгляд на людей, собравшихся у фургончика, и отвернулся, чтобы сделать быстрый звонок в Министерство внутренних дел.
К тому времени, когда они наконец добрались до Пэлл-Мэлл, было уже "поздно" на грани с "рано", И еще позднее — когда отчистившиеся, согретые и накормленные Шерлок с Джоном обустроились наверху в гостевых комнатах. Дом Майкрофта был очень большим и очень тихим, а самое главное — это было самое защищенное здание во всем Лондоне, к крайнему смятению действующего премьер-министра. Это было одно из очень немногих мест на планете, где Майкрофт мог позволить себе расслабляться.
Хотя сегодня он еще ни разу этого не делал, провел в своем кабинете несколько часов с разочаровывающим результатом. Никто не знал, куда отправился Джеймс Мориарти или даже кто он такой. Майкрофт прозондировал в соответствующих местах "почву", но вынужден был смириться с тем, что поиски по официальным каналам потерпели крах. Все сводилось к Шерлоку. И, как он все больше подозревал, к Джону Ватсону.
Майкрофт поднял взгляд от папки с документами и поймал свое отражение в зеркале у двери. На него смотрел бледный худой мужчина, опирающийся локтями о стол. Галстук и пиджак отсутствовали, воротник смят, глаза усталые и отчаявшиеся. Картина опустошенного человека, который бодрствует куда дольше собственной актуальной полезности. Мелькнула рассеянная мысль: когда он успел превратиться в собственного отца.
Майкрофт со вздохом поднялся на ноги и нервной поступью подошел к окну. В плечах и мыслях пульсировало напряжение. Ожидание. И страх. И бесполезность. Он стоял так долгое время, глядя на улицу, на родной город, и пытался не расклеиться.
Он узнал мягкие шаги по толстому ковру, и ему не требовалось отражение в холодном стекле, чтобы увидеть Шерлока, прислонившегося к дверному проему — бодрствующего, растрепанного и беспокойного. Майкрофт осознал, что слишком устал, чтобы играть в их обычные игры, и промолчал.
Губы Шерлока дернулись в неверной ухмылке, в которой, к удивлению Майкрофта, чувствовалась мягкость.
— Слушай город, улицы шумят, — негромко произнес Шерлок. Что ж... Да. В конце концов, у них была тяжелая ночь.
— Так рычат, пожалуй, смерть и жизнь, — со вздохом подхватил Майкрофт. Было своего рода облегчение в том, чтобы произносить эти слова вслух, полностью осознавая, что Шерлок ему подыгрывает. Он чувствовал себя полностью разоблаченным. — Вихрями разорван, выбит, смят, только в этой схватке удержись.
— Ужасающе драматично, — произнес Шерлок, на этот раз уже по-настоящему улыбаясь.
Майкрофт смог лишь поднять брови, удивленный таким самоуничижительным юмором. В котором было что-то от извинения. Он на пол-оборота развернулся и как следует посмотрел на Шерлока. На левой ключице брата наливался синяк, и он целенаправленно переносил вес на правую ногу. Они оба были не в лучшей форме. Майкрофт задумался, когда же они перестали быть мальчишками, которые вместе гуляли, доводили до слез родителей и со своего любимого места в парке упражнялись в дедукции на прохожих. Он подумал, что превращение в Британское правительство и консультирующего детектива-любителя — и в гиперопекающего олуха и эгоиста с тенденцией к саморазрушению — возможно, имеет какое-то отношение к двум опустошенным мужчинам, которые теперь стояли в этом кабинете.
Сейчас, в эту минуту, было очень трудно быть кем-то, кроме себя. Майкрофт чувствовал себя потерянным, чувствовал, что может сломаться под нажимом противоборствующих внутри сил.
Шерлок подошел к нему, встал рядом, и они оба стали смотреть на раскинувшийся перед ними Лондон, живой и яркий.
— Ты ничего не нашел, — вопросом это не было, так что Майкрофт не снизошел до ответа. — Мне понадобятся все, абсолютно все имеющиеся у тебя улики, и кроме того, мне нужен новый мобильный. И номер швейцарского правительства. — Здесь тоже не стоял знак вопроса, и Майкрофт опустил голову. Его собственная версия извинений.
Они снова умолкли, стоя рядом и старательно избегая друг на друга смотреть. Майкрофт слушал, как они вместе дышат, и его разум медленно успокаивался и фокусировался. Он начал мысленно сортировать лежащие на столе папки и дополнил их еще парочкой своих связей, которые он еще не выжал досуха. Кроме того, он подумал о своем графике на завтра и напомнил себе перенести на более подходящее время встречу с послом Белиза.
— Тебе сегодня очень повезло, Шерлок, — наконец произнес он. А Джону еще больше подразумевалось без слов.
По тому, как опустились брови Шерлока, Майкрофт понял, что комментарий достиг цели, и этого было достаточно.
Шерлок повернулся и посмотрел на него, и Майкрофт, к своему удивлению, ощутил уверенность. Он с легкостью встретил знакомый взгляд брата и парировал его своим ироничным.
— А сейчас, я полагаю, тебе пора в постель.
Шерлок снова ухмыльнулся, и его режущее выражение самодовольного превосходства согрело Майкрофту сердце.
— Доброй ночи, брат мой, — и Шерлок вышел из кабинета так же тихо, как и вошел, хотя, вероятно, чуть более повзрослевшим.
Майкрофт-брат ощутил при этой мысли большую гордость, а Майкрофт-британское-правительство — большую обеспокоенность. Это был знак того, что все возвращается на круги своя.
Слушай глас, он явственней других, он зовет, чтоб силой уволочь. Майкрофт снова повернулся к окну и позволил себе — лишь на минуту — насладиться видом, несмотря на то, что у него еще оставалось десять тысяч дел, которые нужно было закончить прежде, чем давать себе отдых. Перед ним, мерцая, вспыхивали огни Лондона. Майкрофт подумал о спящем наверху Джоне и о беспокойно расхаживающем по комнатам Шерлоке. От предметов сердцу дорогих...
— Хватит, — сказал он своему усталому отражению. Но последняя строфа не уходила, зависнув у него в голове, и теперь вновь чувствуя себя собой, Майкрофт дал ей голос: — Над холмами и отсюда прочь, — со вздохом закончил он. Слова отступили, и давление страха внутри рассеялось. Разум Майкрофта вернулся к рабочим графикам, планам и приоритетам. И к жизненной необходимости точно знать местонахождение брата.
Простота как она есть. Майкрофт отвернулся от Лондона, оставил свой стол во тьме кабинета и отправился отдыхать.
Цитаты из стихотворений Уильяма Эрнеста Хенли "You played and sang a snatch of song" и "Space and dread and the dark" переведены мной (и прошу сильно не бить, я не умею переводить стихи).
"Where forlorn sunsets flare and fade" ("Где закаты тонут каждый день") даны в переводе Влада Павловского.
Автор: ivywatcher
Переводчик: petergirl
Оригинал: Gravitational Resonance
Рейтинг: G
Жанр: джен, драма, внутренний мир персонажа, братские отношения
Размер: Мини (2 645 слов)
Герои: Майкрофт|Шерлок, Джон, Лестрейд
Описание: Пост 1.03, и АУ к 2.01. Майкрофт прибывает на место взорвавшегося бассейна.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьМайкрофт Холмс признавал, что сосредоточил в своих руках большую власть и сложную работу лишь потому, что сам по себе он в глубине души был очень прост. Он накопил великое множество званий и должностей, основная масса которых никогда не станет известна широкой публике. Но на самом деле он был всего лишь тремя ипостасями: братом, патриотом и любителем поэзии. У него никогда не было времени на что-то большее.
Первым он стал в возрасте семи лет, когда мамочка положила ему на руки крошечного сморщенного младенца — ясноглазого Шерлока, и мягко сказала, что нужно о нем заботиться. Майкрофт готов был признать, что принял этот первый совет несколько излишне близко к сердцу. Шерлок, вероятно, никогда не простит ему гиперопеки, но Майкрофт слишком хорошо понимал, что в противном случае, он сам себя никогда не простит, так что дело будет обстоять именно так.
Вторым он стал в тринадцать, когда осознал, что могуществу его разума, остроте амбиций и непринужденности, с которой он фланировал по классам и обворожительно улыбался до тех пор, пока учителя не отдавали ему все школьные награды, соответствует лишь одна достойная структура — политика. Он уже не мог быть никем иным, кроме принадлежащим месту, где сейчас находился: его жизнь и страна странно переплелись в полотно жизненной энергии и спутниковых связей, а так же великого множества темных тайн с обеих сторон. Так было и так должно было быть. В этом состоял его долг.
Последним же он был всегда, хотя сейчас это проявлялось лишь во времена кризисов. Поэзия была для него защитной реакцией — давним способом справиться с редкими для него моментами паники, куда более безопасная, чем бесконечные изменения режима диеты.
Вот так оно все и было: когда Майкрофта подводили все его контакты и связи (кои были многочисленны и в любое другое время бесконечно полезны), когда ныла десна на месте только что удаленного зуба... когда оказывалось, что он опоздал ровно на три минуты и видит лишь дымящиеся обломки наполовину рухнувшего бассейна, под которыми, скорее всего, находятся Шерлок, Джон Ватсон и Джеймс Мориарти, Майкрофт стоял посреди тротуара и ощущал, что разделяется на три горящих от боли части.
Его дисциплинированный ум расщепился на аккуратно параллельные, одинаково яркие части. Он вспоминал о документах на своем столе, о стоящей позади личной ассистентке и о работе, которую обязан был исполнять. Он вспоминал о тошнотворном треске, который слышал, когда Шерлок в шесть лет упал и сломал руку, и о блестящих в его светлых глазах слезах, когда он поднял лицо и посмотрел на старшего брата. И посреди всего этого: Мы, правда, такие? В правде плохо читать загадки. Мы так много столько смертей пережили, прежде чем действительно умирали.
Появление в мыслях Уильяма Эрнеста Хенли было знаком того, что дела приняли ужасный оборот и все пошло совсем не так, как должно было, спасибо типично-шерлоковым невероятно глупым импульсивным поступкам
Начал накрапывать дождь. Майкрофт проигнорировал зажатый в собственной руке зонт, отдавая предпочтение обдумыванию самых неотложных дел. Холод покусывал его сквозь пальто и забирался в ноздри. Нужно было лучше следить за Джоном; это его вина и ответственность — была и будет, что бы ни обнаружилось внутри под обломками. Этот человек был для Шерлока стабилизирующей силой, но на лицо было доказательство невероятной слабости, которой становится иногда дружба, если они оба не...
Во время его краткого, практически неощутимого момента ступора, его ассистентка занималась делом. Он слышал, как за спиной, из открытой дверцы машины доносится звук отчаянно набираемых смс.
— Сэр... — обратилась к нему она, но Майкрофт уже "вернулся" и поднял руку, показывая, что все видит и слышит.
Мимо него в здание бассейна ринулась спецкоманда, снаряженная оружием, носилками и прочим оборудованием, которое Майкрофт решил не категоригизировать.
— Когда прибудет детектив-инспектор Лестрейд, — негромко произнес он, — пропустите его, пожалуйста. — Его голос дрожал, и это вселяло тревогу.
Не дожидаясь ответа, Майкрофт двинулся к бывшему бассейну и остановился у оцепления.
Он никогда не умел ждать. По воздуху, разъедая глаза, плыли клубы дыма. Слишком долго, гораздо дольше планируемого, изнутри не доносилось ни звука. Слишком тихо. Майкрофт вытащил телефон и начал отсортировать е-мейлы, которые в ближайшие десять минут станут срочными, но его внимание почти целиком оттягивала на себя сверкавшая в мозгу строфа. Мы так много столько смертей пережили...
Лишь долгие годы практики помогли ему стряхнуть это наваждение. У него были обязанности. Он целенаправленно дописал е-мэйл и нажал кнопку "отправить", игнорируя давящую на грудь тяжесть.
Рядом с кордоном правительственных агентов с визгом затормозила полицейская машина. Опоздание в полновесных четыре минуты, но Майкрофт подозревал, что Шерлок оценил бы, как минимум, саму идею. Детектив-инспектор Лестрейд выскочил из машины, заприметил Майкрофта и направился прямиком к нему.
Развернулся, встал рядом и спросил:
— Есть что-нибудь?
Майкрофт только покачал головой:
— Мои люди уже внутри.
— Так. Значит, я тоже туда, — он не сколько спрашивал разрешения, сколько ожидал подтверждающего кивка Майкрофта.
Инспектор повернулся к машине, жестом выделил свою сотрудницу — Донован, они оба переоделись, и в какие-то минуты вошли в здание вместе со второй группой. Майкрофт теоретически мог пойти с ними. Но он остался точно там, где стоял, и максимально сосредоточился на том, чтобы оставаться спокойным. Он закончил с корреспонденцией и подрагивающей, но не дрожащей рукой убрал телефон.
Страх никогда не относился к эмоциям, с которыми он легко справлялся. Как и собственная бесполезность. Шерлоку, естественно, регулярно удавалось устраивать ситуации, порождавшие и то, и другое. В висках пульсировало напряжение, Майкрофт ждал сообщения, что здание проверено — и обнаружено либо пустым, либо с найденными, как минимум, тремя обугленными телами вместо двух... чтобы все это было хоть не напрасно...
Он увидел выходивших из развалин за секунду до того, как к нему обратилась ассистентка:
— Сэр...
— Да, спасибо.
Джон шел сам — хромал, опираясь на руку Лестрейда. Он был весь в крови, одежда наполовину обгорела, но от медицинской помощи он решительно отказывался. Следом появилась вся группа, и Майкрофт осознал, почему.
Шерлока несли на носилках. Майкрофт сорвался с места во что-то сильно напоминавшее бег, затормозил рядом с братом и посмотрел на него. Тот был очень бледным и неподвижным, словно застывшим. У Майкрофта заныло в груди.
Жизнь! — бесполезно зазвенело у него в мозгу. Позволь дожить до исхода, до самого края сущего. Моя кровь кричит духом сражения, из алого ада боя. Пусть меня схватят и бросят...
Когда Шерлоку было девять, он исследовал в подвале паучью сеть и случайно там заперся. Чтобы его отыскать, потребовалась целая ночь, и когда Майкрофт наконец увидел брата в темноте внизу, тот спал у подножья лестницы — весь бледный, маленький и очень, очень одинокий.
— Докладывайте, — рявкнул Майкрофт, и окружающий мир вернулся в фокус.
— Он жив, — хрипло кашляя, проговорил Джон. Майкрофт поднял на него взгляд, который предполагался строгим выговором за отказ от помощи медиков, но он подозревал, что в итоге тот получился скорее благодарным. — У него просто небольшое сотрясение. Мы ударились о воду.
Лестрейд сильнее принял на себя вес Джона, помогая снять нагрузку с ноги.
— И хватит с вас... Кое-кому... спасибо. — Лестрейд взял у одного из прибывших медтехников кислородную маску и с чисто деловым видом, который Майкрофт одобрил, сунул ее Джону. Доктор выглядел ужасно: кожа серая, волосы почернели от копоти. Медики окружили Шерлока с Джоном, и направили их к машине "скорой помощи". Лестрейд отступил назад, чтобы не мешать им работать.
Рядом с Майкрофтом тихо возник командир группы и коснулся лба пальцами, как бы отдавая честь.
— Никаких признаков, сэр.
Это в определенной степени был удар, хотя Майкрофт и знал, что вероятность такого исхода достаточно высока.
— Да, — он вздохнул. — Да, конечно, их нет. — Джеймс Мориарти стал серьезной проблемой. Соединенное Королевство не слишком хорошо относилось к террористам, а лично Майкрофт Холмс совершенно не терпел этот вид необоснованного разрушения, а особенно — на своем "заднем дворе", в своей семье. Так что он с легкостью продолжил: — Я приму необходимые меры. Дженсон, я верю, что вы меня не разочаруете и быстро доведете дело до конца.
Командир группы кивнул и исчез, чистейший образец смертоносной эффективности. Эта мысль в какой-то степени утешила Майкрофта и помогла сосредоточиться. Он на минуту отвернулся от растущей толпы помощников и обнаружил рядом свою ассистентку. И в этот раз ее глаза были сосредоточены на нем, а не на мерцающем "блэкберри" в ее руках. Крайне обескураживающе.
— Мой брат и доктор сегодня будут ночевать у меня на Пэлл-Мэлл, — сообщил Майкрофт. Ассистентка, к ее чести, лишь слегка подняла бровь и снова зарылась в свой гаджет, чтобы отдать необходимые распоряжения. Шерлок определенно не обрадуется, но он будет в безопасности, а это всегда интересовало Майкрофта больше всего прочего.
Позади него раздался влажный мучительный кашель, и Майкрофт резко развернулся, словно звук приходящего в себя брата притягивал его как магнитом. Но на этот раз он заставил себя сдержаться. Размеренно открыл зонтик, закинул его на плечо и прогулочным шагом направился к открытым задним дверям медтранспорта, где между двумя покрытыми одеялами фигурами нервно маячил Лестрейд.
Майкрофт подошел к Шерлоку как раз, когда тому все же удалось открыть глаза. Черты лица брата скрывались под кислородной маской; его несфокусированный взгляд скользнул по лицам Майкрофта и Лестрейда и ушел в бок — туда, где Джон пытался отмахнуться от своей маски. Это сильно напомнило Майкрофту о том времени, когда Шерлок появлялся у его дверей и потом разглядывал цвета на потолке, отходя от очередной дозы.
Эмоции Майкрофта прочно находились в узде, но он ничего не мог с собой поделать и произнес "Привет". И Шерлок, даже в своем ослабленном состоянии, это услышал, Кислородную маску тут же сбросили, и Шерлок с помощью Лестрейда медленно сел.
— Ты опоздал, — прохрипел Шерлок. И скатился в очередной приступ кашля.
Его замечание было адресовано Майкрофту, но если кто и выглядел по-настоящему несчастным, так это Лестрейд. Джон устроился рядом с Шерлоком и сказал:
— И под этим он имеет в виду "спасибо", — он встретился с Майкрофтом глазами, и в них светилась поразительная глубина понимания.
Майкрофт обхватил в кармане мобильный, ощущая его привычный вес, и затем заявил совершенно прозаичным тоном:
— Сегодня вы оба едете ночевать ко мне домой. Боюсь, Бейкер-стрит сейчас далеко не безопасное место.
Он встретился глазами с Шерлоком, и они с братом прочли во взглядах друг друга почти все, что хотели узнать. Это был все тот же старый спор с известными аргументами, но в этот раз Майкрофт решительно был настроен выиграть. Сейчас это был уже вопрос национальной безопасности, и он перейдет к приказам, если понадобится. Они с Шерлоком пришли к предсказуемому, но вполне удовлетворительному пониманию. Даже Мориарти не должен сбегать от них в ночную тьму.
Шерлок просто кивнул, и это было ярким свидетельством хаоса, в которой обратилась сегодняшняя ночь. Шерлок закрыл глаза и снова откинулся на спину. Джон с Майкрофтом глянули друг на друга и потом опустили глаза на Шерлока. В вечное то забвение, с какой-то нежностью подумал Майкрофт. Бессмертное и молчаливое сновидение. Он кивнул Лестрейду и отступил назад, давая ему пару минут для официального взятия показаний.
Личная ассистентка ждала Майкрофта в машине.
— Все готово, сэр.
— Спасибо, Мишель, — Майкрофту удалось выдавить что-то вроде улыбки, и ассистентка улыбнулась ему в ответ. Мориарти все еще был на свободе и мог натворить тысячу разных дел, дабы гарантировать, что после случившегося не останется уголовного дела. Майкрофту было над чем поработать. Он бросил взгляд на людей, собравшихся у фургончика, и отвернулся, чтобы сделать быстрый звонок в Министерство внутренних дел.
К тому времени, когда они наконец добрались до Пэлл-Мэлл, было уже "поздно" на грани с "рано", И еще позднее — когда отчистившиеся, согретые и накормленные Шерлок с Джоном обустроились наверху в гостевых комнатах. Дом Майкрофта был очень большим и очень тихим, а самое главное — это было самое защищенное здание во всем Лондоне, к крайнему смятению действующего премьер-министра. Это было одно из очень немногих мест на планете, где Майкрофт мог позволить себе расслабляться.
Хотя сегодня он еще ни разу этого не делал, провел в своем кабинете несколько часов с разочаровывающим результатом. Никто не знал, куда отправился Джеймс Мориарти или даже кто он такой. Майкрофт прозондировал в соответствующих местах "почву", но вынужден был смириться с тем, что поиски по официальным каналам потерпели крах. Все сводилось к Шерлоку. И, как он все больше подозревал, к Джону Ватсону.
Майкрофт поднял взгляд от папки с документами и поймал свое отражение в зеркале у двери. На него смотрел бледный худой мужчина, опирающийся локтями о стол. Галстук и пиджак отсутствовали, воротник смят, глаза усталые и отчаявшиеся. Картина опустошенного человека, который бодрствует куда дольше собственной актуальной полезности. Мелькнула рассеянная мысль: когда он успел превратиться в собственного отца.
Майкрофт со вздохом поднялся на ноги и нервной поступью подошел к окну. В плечах и мыслях пульсировало напряжение. Ожидание. И страх. И бесполезность. Он стоял так долгое время, глядя на улицу, на родной город, и пытался не расклеиться.
Он узнал мягкие шаги по толстому ковру, и ему не требовалось отражение в холодном стекле, чтобы увидеть Шерлока, прислонившегося к дверному проему — бодрствующего, растрепанного и беспокойного. Майкрофт осознал, что слишком устал, чтобы играть в их обычные игры, и промолчал.
Губы Шерлока дернулись в неверной ухмылке, в которой, к удивлению Майкрофта, чувствовалась мягкость.
— Слушай город, улицы шумят, — негромко произнес Шерлок. Что ж... Да. В конце концов, у них была тяжелая ночь.
— Так рычат, пожалуй, смерть и жизнь, — со вздохом подхватил Майкрофт. Было своего рода облегчение в том, чтобы произносить эти слова вслух, полностью осознавая, что Шерлок ему подыгрывает. Он чувствовал себя полностью разоблаченным. — Вихрями разорван, выбит, смят, только в этой схватке удержись.
— Ужасающе драматично, — произнес Шерлок, на этот раз уже по-настоящему улыбаясь.
Майкрофт смог лишь поднять брови, удивленный таким самоуничижительным юмором. В котором было что-то от извинения. Он на пол-оборота развернулся и как следует посмотрел на Шерлока. На левой ключице брата наливался синяк, и он целенаправленно переносил вес на правую ногу. Они оба были не в лучшей форме. Майкрофт задумался, когда же они перестали быть мальчишками, которые вместе гуляли, доводили до слез родителей и со своего любимого места в парке упражнялись в дедукции на прохожих. Он подумал, что превращение в Британское правительство и консультирующего детектива-любителя — и в гиперопекающего олуха и эгоиста с тенденцией к саморазрушению — возможно, имеет какое-то отношение к двум опустошенным мужчинам, которые теперь стояли в этом кабинете.
Сейчас, в эту минуту, было очень трудно быть кем-то, кроме себя. Майкрофт чувствовал себя потерянным, чувствовал, что может сломаться под нажимом противоборствующих внутри сил.
Шерлок подошел к нему, встал рядом, и они оба стали смотреть на раскинувшийся перед ними Лондон, живой и яркий.
— Ты ничего не нашел, — вопросом это не было, так что Майкрофт не снизошел до ответа. — Мне понадобятся все, абсолютно все имеющиеся у тебя улики, и кроме того, мне нужен новый мобильный. И номер швейцарского правительства. — Здесь тоже не стоял знак вопроса, и Майкрофт опустил голову. Его собственная версия извинений.
Они снова умолкли, стоя рядом и старательно избегая друг на друга смотреть. Майкрофт слушал, как они вместе дышат, и его разум медленно успокаивался и фокусировался. Он начал мысленно сортировать лежащие на столе папки и дополнил их еще парочкой своих связей, которые он еще не выжал досуха. Кроме того, он подумал о своем графике на завтра и напомнил себе перенести на более подходящее время встречу с послом Белиза.
— Тебе сегодня очень повезло, Шерлок, — наконец произнес он. А Джону еще больше подразумевалось без слов.
По тому, как опустились брови Шерлока, Майкрофт понял, что комментарий достиг цели, и этого было достаточно.
Шерлок повернулся и посмотрел на него, и Майкрофт, к своему удивлению, ощутил уверенность. Он с легкостью встретил знакомый взгляд брата и парировал его своим ироничным.
— А сейчас, я полагаю, тебе пора в постель.
Шерлок снова ухмыльнулся, и его режущее выражение самодовольного превосходства согрело Майкрофту сердце.
— Доброй ночи, брат мой, — и Шерлок вышел из кабинета так же тихо, как и вошел, хотя, вероятно, чуть более повзрослевшим.
Майкрофт-брат ощутил при этой мысли большую гордость, а Майкрофт-британское-правительство — большую обеспокоенность. Это был знак того, что все возвращается на круги своя.
Слушай глас, он явственней других, он зовет, чтоб силой уволочь. Майкрофт снова повернулся к окну и позволил себе — лишь на минуту — насладиться видом, несмотря на то, что у него еще оставалось десять тысяч дел, которые нужно было закончить прежде, чем давать себе отдых. Перед ним, мерцая, вспыхивали огни Лондона. Майкрофт подумал о спящем наверху Джоне и о беспокойно расхаживающем по комнатам Шерлоке. От предметов сердцу дорогих...
— Хватит, — сказал он своему усталому отражению. Но последняя строфа не уходила, зависнув у него в голове, и теперь вновь чувствуя себя собой, Майкрофт дал ей голос: — Над холмами и отсюда прочь, — со вздохом закончил он. Слова отступили, и давление страха внутри рассеялось. Разум Майкрофта вернулся к рабочим графикам, планам и приоритетам. И к жизненной необходимости точно знать местонахождение брата.
Простота как она есть. Майкрофт отвернулся от Лондона, оставил свой стол во тьме кабинета и отправился отдыхать.
Цитаты из стихотворений Уильяма Эрнеста Хенли "You played and sang a snatch of song" и "Space and dread and the dark" переведены мной (и прошу сильно не бить, я не умею переводить стихи).
"Where forlorn sunsets flare and fade" ("Где закаты тонут каждый день") даны в переводе Влада Павловского.
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
petergirl
список моих переводов (2014-2021) по "Шерлоку" BBC"Жизнь в тонах Шерлока Холмса" (A Study Of Living With Sherlock Holmes) - (Джон|Шерлок; макси, джен, R)
Автор (на AO3): AllesandraQ
Описание: После событий "Этюда в розовых тонах" Джон Ватсон переезжает на Бейкер-Стрит. Он понятия не имеет, какой станет для него жизнь с эксцентричным гением Шерлоком Холмсом, но, если первые двадцать четыре часа хоть что-то отражают, он однозначно "в деле".
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, АО3
"Гравитационный резонанс" (Gravitational Resonance) - (Майкрофт|Шерлок; мини, джен, G)
Автор: ivywatcher
Описание: Пост 1.03, и АУ к 2.01. Майкрофт прибывает на место взорвавшегося бассейна.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, ff.net, AO3
"Павшие и раненые" (The Fallen and the Falling) - (Джон|Шерлок; мини, джен, PG-13)
Автор: ladygray99
Описание: Шерлоку не часто выпадает заботиться о Джоне.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Оранжевое мне не идет" (Orange Doesn't Suit Me) - (Джон, Шерлок; мини, джен, PG-13)
Автор: jazzmilla
Описание: У Джона есть план, и он никогда не пойдет на риск, которой не может себе позволить.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, АО3
"К бою!" (En Garde) - (Джон, Майкрофт, Шерлок; мини, джен, G)
Автор: argyle4eva
Описание: Написано на заявку: Бой Джона и Майкрофта на трости и зонтике соответственно.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Чуть сильнее обычного" (A Little Heavier Than Usual) - (Шерлок|Джон; мини, джен, G)
Автор: Bella_Luugosi
Описание: Вымокший под дождем Шерлок возвращается домой и по пути получает таинственное смс от Гарри.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Врач, исцели себя сам" (Physician Heal Thyself) - (Шерлок, Джон; мини, джен, PG-13)
Автор: Brate
Описание: Джон зашивает себе порез на щеке.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Сила музыки" (Power of Music) - (Шерлок|Джон; драббл, джен, G) - вбоквел к 6 главе "Между прошлым и будущим"
Автор: hjohn302
Описание: Пропущенная сцена. Олли играет в метро на скрипке..
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук.
"Между прошлым и будущим" (In Between) - (Джон, Майкрофт, Лестрейд, Молли, Шерлок, миссис Хадсон, оригинальные персонажи. Макси, джен, PG-13) - 3 часть из 3
Автор: hjohn302
Описание: После смерти Шерлока (и до его возвращения), жизнь Джона превращается в выживание. С помощью друзей — старых и новых — он учится хоть минимально справляться с потерей лучшего друга. Он заново учится жить и открывает, что есть вещи, которые могут удержать его на плаву, даже если ничто больше не будет таким, как прежде. Пострейхенбах.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), дневник (4 ч), лневник (5 ч), дневник (6 ч), дневник (7 ч), дневник (8 ч), дневник (9 ч), дневник (10 ч), дневник (11 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Возвращение домой" (Returning Home) - (Шерлок, Джон, Майкрофт; миди, джен, PG-13) - 2 часть из 3
Автор: hjohn302
Описание: Фанфик начинается непосредственно с того места, где заканчивается "Афганистан приходит домой": Шерлок с Джоном приезжают на похороны капитана Эванса. Но события резко набирают темп, и вот уже Джон — за тысячи километров от Шерлока. В Афганистане. Там, где однажды чуть не потерял жизнь. soldier!Джон.
Статус: перевод завершен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), дневник (4 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Афганистан приходит домой" (Afghanistan Comes Home) - (Шерлок|Джон; миди, джен, PG-13) - 1 часть из 3
Автор: hjohn302
Описание: Действие происходит через несколько месяцев после событий серии "Собаки Баскервиля". Джон внезапно сталкивается со своим прошлым, которое врывается в настоящее, и он нуждается в помощи. Шерлок осознает, как мало он знает о прошлом Джона Ватсона, но у Джона больше никого нет, и Шерлок единственный, кто видит, что тот начинает уходить в себя. Но как он может помочь своему другу? Помощь ведь потребует сантиментов. soldier!Джон. .
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Все ради науки" ( All in the name of science) - (Джон, Шерлок; драббл, джен, G)
Автор: Аноним
Описание: Шерлок опять... (см. название).
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук
"Кучево-дождевая облачность" (Cumulonimbus Calvus) - (Джон|Шерлок; мини, джен, G)
Автор: Idlewild
Описание: Разумеется, Шерлок никогда бы никому не признался, что у него есть фобия. Никогда и никому. Кроме Джона. В один ненастный день вернувшийся с работы Джон обнаруживает Шерлока за диваном и выясняет, что тот до ужаса боится гроз. Но в этот раз Шерлок уже не один. С ним Джон, который может ему помочь.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net
"Умирающий доктор" (The Dying Doctor) - (Джон, Шерлок, Майкрофт, Лестрейд, Донован, Андерсон; миди, джен, драма, PG-13)
Автор: MaryLouLeach
Описание: Неизвестный изрешечивает Джона Ватсона пулями, когда тот возвращается домой с работы, и Шерлок не позволит себе отдыха, пока не найдет преступника. Детектив мучается от чувства вины, когда осознает, что, возможно, мог предотвратить случившееся.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Кошмар из прошлого" (Man Down) - (Джон, Шерлок, Лестрейд, Андерсон, Донован; мини, джен, G)
Автор: 221b_hound
Описание: Когда Лестрейд решает в очередной раз устроить у Шерлока антинаркотический обыск, у Джона происходит флешбэк.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Звуки молчания" (The Sound of Silence) - (Джон, Шерлок; мини, джен, PG-13)
Автор: Dubbers
Описание: Пострейхенбах. После смерти Шерлока, Джон на нервной почве теряет способность к речи. Три года спустя Шерлок возвращается.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net
"Кровопролитие" (The Kill) - (Джон, Шерлок, Майкрофт, Лестрейд, Донован, Ирен Адлер; макси, джен, PG-13)
Автор: MaryLouLeach
Описание: Кто-то объявил Ярду войну, и Шерлок с Джоном внезапно оказываются под перекрестным огнем. И такое впечатление, что Джон — единственная константа во всех атаках. Кто хочет до него добраться и почему? Шерлок должен это выяснить, пока не стало слишком поздно.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), дневник (4 ч), дневник (5 ч), дневник (6 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Окровавленные руки доктора" (A Doctor's BloodStained Hands) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, hurt/comfort, PG-13)
Автор: Amaya Ramiel
Описание: Оказавшись не в силах спасти маленького ребенка — последнюю жертву террориста, Джон переживает нервный срыв. Шерлок помогает ему справиться.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Поглоченный морем" (Swallowed In The Sea) - (Джон, Шерлок, Майкрофт, Молли, Лестрейд; миди, джен, PG-13)
Автор: MaryLouLeach
Описание: Шерлок решил, что если он пойдет на похороны, это будет означать, что Джона действительно больше нет. У него было ощущение, что он может убить Джона одним своим присутствием на церемонии. А если он на нее не пойдет, то можно притвориться, что друг просто уехал в отпуск, ушел на работу или отправился к своей сестре-пьянице. Но в итоге Шерлок все же пришел.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Рука" (Hand) - (Шерлок, Джон, Майкрофт, миди, джен, дружба, hurt/comfort, PG-13)
Автор: Silverblaze horse
Описание: Страх никогда не был для Шерлока проблемой, но на этот раз он одержал над ним верх, и детектив держится на плаву только благодаря своим близким — другу и брату, а еще истории о призраке.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), фикбук
"Опасная ночь" (Danger Night) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, hurt/comfort, пропущенная сцена, PG-13)
Автор: bohowriter
Описание: Пропущенная сцена из "Скандала в Белгравии" после опознания тела Ирен. У Шерлока и раньше бывали "опасные ночи", но они никогда не были связаны с чьей-то смертью. Джон не со.всем понимает, как себя вести, а Шерлок думает только о побеге.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Лечащее прикосновение" (Healing Touch) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, hurt/comfort, G)
Автор: ASilvergirl
Описание: Порой Шерлоку хочется, чтобы ему помогли, но он не знает, как. Однако Джон знает, и Шерлоку об этом известно. Hurt/Comfort, почти sick!fic.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3, fanfiction.net
"На страже я стоял весь день" (Upon a Watchtower I Stand) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, hurt/comfort, G)
Автор: bohowriter
Описание: После злополучного баскервильского инцидента Джону вновь начинают сниться кошмары. Обнаружив, что перестал спать и сам Шерлок, Джон решает, что у друга та же проблема. Но дело оказывается не в этом, а Шерлок не слишком хочет объяснять причины.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Единственное, чего нам следует бояться" (The Only Thing We Have to Fear) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, G)
Автор: bohowriter
Описание: Действие происходит сразу после "Собак Баскервиля". Джон осознает, что слова Шерлока "У меня нет друзей" могут нести посыл глубже, чем могло показаться.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Но обещаниям верна душа" (And I Have Promises to Keep) - (Шерлок|Джон, мини, джен, hurt/comfort, G)
Автор: bohowriter
Описание: Пропущенная сцена из "Его последнего обета". После разоблачения Мэри на Лейнистер-гарденс и последующего нелегкого разговора на Бейкер-стрит, Шерлок вновь оказывается в больнице. Придя в себя, он обнаруживает рядом с собой Джона и понимает, что с ним не все хорошо.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Утешение на двоих" ( The Parting of The Sensory) - (Шерлок|Джон, драббл, джен, hurt/comfort, G)
Автор: TheLiminality
Описание: Кошмары Джона опасны. Шерлока — деликатны.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук
"Несложная операция" (Simple Procedure) - (Шерлок, Джон, Лестрейд, миссис Хадсон, Майк Стамфорд; мини, джен, hurt/comfort, G)
Автор: Fangs_Fawn
Описание: Возможно, Шерлок и является общим знаменателем для Молли, Лестрейда и миссис Хадсон, но когда обыденная операция ненадолго выводит Джона из строя, становится понятно, что этих троих связывает не только Холмс. Таймлайн где-то во времена 2 сезона.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Мертвые не кровоточат" (Dead Men Don't Bleed) - (Шерлок, Джон, Майкрофт, Мориарти, Донован, Андерсон; макси, джен, PG-13)
Автор: TweedleDuh
Описание: Джон Ватсон не может вспомнить, как он выбрался из бассейна и отчего остановилось сердце Шерлока Холмса. Но "Большая игра" еще не закончена.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), дневник (4 ч), дневник (5 ч), Фикбук
"Спи спокойно, друг мой" (Sleep well, my friend) - (Шерлок, Джон, Лестрейд; мини, джен, G)
Автор: аноним
Описание: Вымотавшийся во время расследования Джон засыпает, но его отдых омрачают кошмары. Шерлок находит необычный выход.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, Фикбук, AO3
"Уже не солдаты" (Not Soldiers Anymore) - (Шерлок, Джон, Молли; мини, джен, PG-13)
Автор: bcbdrums
Описание: Четвертый сезон. Окончание "Последнего дела". Шерлок и Джон стоят около Масгрейв-холла.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, Фикбук, AO3
"Мгновения между [строк]" (The moments inbetween) - (Майкрофт, Джон, Шерлок; миди, джен, PG-13)
Автор: MaryLouLeach
Описание: Отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. Когда на старшего Холмса совершается покушение, Джон не видит другого выхода, кроме как отвлечь огонь на себя. Пострадавший, но спасшийся Майкрофт вспоминает и переосмысливает прошлое. Шерлок узнает, что брат ранен, а услышав о самопожертвовании Джона, понимает, что ему понадобится помощь Майкрофта, чтобы вернуть друга.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), Фикбук, AO3, fanfiction.net
"Мы здесь" (Still here) - (Джон|Шерлок; мини, джен, G)
Автор: solrosan
Описание: Окончание "Последнего дела". Шерлок и Джон возвращаются домой после событий в Шерринфорде и Масгрейв-холле.
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник, Фикбук, AO3
"Адекватные меры" ( Adequacies) - (Джон|Шерлок; мини, джен, PG-13)
Автор: AJHall
Описание: Дилеммы, кошмары и невидимый леопард на Бейкер-стрит.
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник, Фикбук, AO3
"Реквием" (A Wood-Worker's Requiem) - (Джон, Салли Донован, Майкрофт, Шерлок; миди, джен, G) - 5 часть в серии
Автор: chappysmom
Описание: Пострейхенбах. Джон превращает свое хобби в способ справиться с горем и начинает работать над одной вещью в память своего погибшего друга, пусть даже тот никогда не сможет ею воспользоваться. Ну, как Джон считает:-).
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), Фикбук
"Деревянных дел мастер" (That Would Work) - (Шерлок, Джон, миссис Хадсон; мини, джен, G) - 1 часть в серии
Автор: chappysmom
Описание:Когда-то у Джона было одно хобби, о котором он никогда не рассказывал Шерлоку. Но однажды из квартиры миссис Хадсон донесся грохот...
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник, Фикбук
"Проводимость" (Conductivity) - (Джон|Шерлок; мини, джен, G) - 1 часть из 3-х.
Автор: Coquillage Atlas
Описание: Джон Ватсон живет в Лондоне в полном одиночестве наедине со своей целительской силой, с которой он едва способен справиться. Его жизнь с магией, до и после знакомства с Шерлоком.
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, дневник
"Сопротивление" (Resistance) - (Джон|Шерлок; Майкрофт, мини, джен, G) - 2 часть из 3-х.
Автор: Coquillage Atlas
Описание: Продолжение "Проводимости", которое приносит серьезные проблемы с Майкрофтом.
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, дневник
"Взаимность" (Reciprocity) - (Джон|Шерлок; Майкрофт, мини, джен, G) - 3 часть из 3-х.
Автор: Coquillage Atlas
Описание: Джон тонет, Шерлок приходит ему на помощь. Таймлайн — после "Сопротивления".
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, дневник
"Два слова" (Two Words) - (Шерлок, Джон, Майкрофт; макси, джен, PG-13)
Автор: Kali47
Описание: Майкрофт похищен террористами на территории Германии и Шерлок с Джоном бросаются ему на помощь.
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, fanfiction.net
"Что бы ни было..." (Come Hell or High Water) - (Шерлок|Джон, Шерлок|Майкрофт; мини, джен, драма, hurt/comfort, PG-13)
Автор: Kerkerian-Horizon
Описание: Жизнь человека может перевернуться в мгновение ока, и удар становится еще больнее, если это случается неожиданно. Шерлоку приходится постичь этот постулат на собственном горьком опыте.
Комментарий переводчика: Это не deathfic, хотя сначала так может показаться. Таймлайн где-то перед "Рейхенбахским водопадом".
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник, Фикбук, fanfiction.net, AO3
"Тот, кем я был — тот, кто я есть" (All That I Am, All That I Was) (Шерлок, Джон, Майкрофт; миди (6 глав+ пролог и эпилог), джен, драма, AU, PG-13)
Автор: KimberlyTheOwl
Описание: Давняя мечта Джона — турпоход по Ирландии — превращается в настоящий кошмар. Сможет ли Шерлок отыскать своего друга прежде, чем тот превратится в кого-то иного? В этой истории переплетаются амнезия, воспоминания, тайны и ожившие картины прошлого. Драма, детектив и платоническая любовь лучших друзей. Фанфик написан до 3 сезона, так что является АУ по отношению к нему.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), Фикбук, fanfiction.net
"Уроки дружбы. Дело об уязвимости" (Lessons in Friendship 8 — Vulnerability) (Шерлок, Джон, Майкрофт, Лестрейд; макси (33 главы), джен, ангст, драма, детектив, hurt/comfort, PG-13) - 1 часть из 2-х
Автор: PiercedBlueCat
Описание: События происходят сразу после "Пустого катафалка", через десять дней после возвращения Шерлока. Мэри уехала на север Англии на курсы повышения квалификации, и Джон решает несколько дней пожить на Бейкер-стрит. После завершения дела о предотвращенном теракте Шерлок ведет себя отстраненно, и хотя Джон сказал, что простил его, Шерлок, кажется, не простил самого себя. Их отношения становятся сложными и натянутыми, и Джон испытывает потребность их изменить. Какая-то часть его души все еще сердится на Шерлока, но другая отчаянно стремится восстановить дружбу.
Статус: перевод закончен
Читать: Фикбук, fanfiction.net
"Определение уязвимости" (Define Vulnerability) (Шерлок, Джон, Мэри, Майкрофт, Лестрейд; макси, джен, ангст, драма, детектив, hurt/comfort, R)- 2 часть из 2-х
Автор: PiercedBlueCat
Описание: Шерлок все еще не оправился после перенесенного в Сербии. Джон и другие его друзья пытаются ему помочь, но отвлечь детектива расследованием оказывается намного труднее, чем они думали. На поверхность всплывают тяжелые воспоминания и приносят еще больший хаос в жизнь Шерлока. Депрессия, ПТСР (PTSD)!Шерлок, доктор!Джон
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, fanfiction.net
"Храбрый воин" (The Bravery of the Soldier) (Шерлок, Джон, Майкрофт, Лестрейд; макси, джен, драма, детектив, hurt/comfort, AU, R)
Автор: thebakerstreetgirl
Описание: Газетная статья о попавших в афганский плен британских солдатах внезапно выносит на свет некоторые подробности военной службы Джона Ватсона, которые тот долгое время хранил в строгой тайне. Шерлок Холмс заинтригован. А Джон из-за внимания прессы и вспыхнувшего с новой силой военного синдрома как никогда нуждается в друге. Сможет ли Шерлок ему помочь?
Статус: перевод закончен
Читать: Фикбук, fanfiction.net, AO3
"Вы видите поле боя" (You See the Battlefield) (Майкрофт, Джон, Шерлок; миди, джен, драма, hurt/comfort, R)
Автор: AndyHood
Описание: Судьбы людей переплетаются иногда причудливым образом. Джону Ватсону с самого начала было предначертано познакомиться с братьями Холмс. Отделившись от своего отряда, Джон случайно натыкается в афганских горах на террористическую группу, которая удерживает у себя заложника. Для Майкрофта спасший его человек так и остается нераскрытой загадкой. И уж точно он не предполагает обнаружить его три года спустя в лице нового соседа своего младшего брата.
Статус: перевод в процессе (19 глав из 19, фанфик пока автором не закончен)
Читать: Фикбук, fanfiction.net, AO3
Автор (на AO3): AllesandraQ
Описание: После событий "Этюда в розовых тонах" Джон Ватсон переезжает на Бейкер-Стрит. Он понятия не имеет, какой станет для него жизнь с эксцентричным гением Шерлоком Холмсом, но, если первые двадцать четыре часа хоть что-то отражают, он однозначно "в деле".
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, АО3
"Гравитационный резонанс" (Gravitational Resonance) - (Майкрофт|Шерлок; мини, джен, G)
Автор: ivywatcher
Описание: Пост 1.03, и АУ к 2.01. Майкрофт прибывает на место взорвавшегося бассейна.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, ff.net, AO3
"Павшие и раненые" (The Fallen and the Falling) - (Джон|Шерлок; мини, джен, PG-13)
Автор: ladygray99
Описание: Шерлоку не часто выпадает заботиться о Джоне.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Оранжевое мне не идет" (Orange Doesn't Suit Me) - (Джон, Шерлок; мини, джен, PG-13)
Автор: jazzmilla
Описание: У Джона есть план, и он никогда не пойдет на риск, которой не может себе позволить.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, АО3
"К бою!" (En Garde) - (Джон, Майкрофт, Шерлок; мини, джен, G)
Автор: argyle4eva
Описание: Написано на заявку: Бой Джона и Майкрофта на трости и зонтике соответственно.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Чуть сильнее обычного" (A Little Heavier Than Usual) - (Шерлок|Джон; мини, джен, G)
Автор: Bella_Luugosi
Описание: Вымокший под дождем Шерлок возвращается домой и по пути получает таинственное смс от Гарри.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Врач, исцели себя сам" (Physician Heal Thyself) - (Шерлок, Джон; мини, джен, PG-13)
Автор: Brate
Описание: Джон зашивает себе порез на щеке.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Сила музыки" (Power of Music) - (Шерлок|Джон; драббл, джен, G) - вбоквел к 6 главе "Между прошлым и будущим"
Автор: hjohn302
Описание: Пропущенная сцена. Олли играет в метро на скрипке..
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук.
"Между прошлым и будущим" (In Between) - (Джон, Майкрофт, Лестрейд, Молли, Шерлок, миссис Хадсон, оригинальные персонажи. Макси, джен, PG-13) - 3 часть из 3
Автор: hjohn302
Описание: После смерти Шерлока (и до его возвращения), жизнь Джона превращается в выживание. С помощью друзей — старых и новых — он учится хоть минимально справляться с потерей лучшего друга. Он заново учится жить и открывает, что есть вещи, которые могут удержать его на плаву, даже если ничто больше не будет таким, как прежде. Пострейхенбах.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), дневник (4 ч), лневник (5 ч), дневник (6 ч), дневник (7 ч), дневник (8 ч), дневник (9 ч), дневник (10 ч), дневник (11 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Возвращение домой" (Returning Home) - (Шерлок, Джон, Майкрофт; миди, джен, PG-13) - 2 часть из 3
Автор: hjohn302
Описание: Фанфик начинается непосредственно с того места, где заканчивается "Афганистан приходит домой": Шерлок с Джоном приезжают на похороны капитана Эванса. Но события резко набирают темп, и вот уже Джон — за тысячи километров от Шерлока. В Афганистане. Там, где однажды чуть не потерял жизнь. soldier!Джон.
Статус: перевод завершен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), дневник (4 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Афганистан приходит домой" (Afghanistan Comes Home) - (Шерлок|Джон; миди, джен, PG-13) - 1 часть из 3
Автор: hjohn302
Описание: Действие происходит через несколько месяцев после событий серии "Собаки Баскервиля". Джон внезапно сталкивается со своим прошлым, которое врывается в настоящее, и он нуждается в помощи. Шерлок осознает, как мало он знает о прошлом Джона Ватсона, но у Джона больше никого нет, и Шерлок единственный, кто видит, что тот начинает уходить в себя. Но как он может помочь своему другу? Помощь ведь потребует сантиментов. soldier!Джон. .
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Все ради науки" ( All in the name of science) - (Джон, Шерлок; драббл, джен, G)
Автор: Аноним
Описание: Шерлок опять... (см. название).
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук
"Кучево-дождевая облачность" (Cumulonimbus Calvus) - (Джон|Шерлок; мини, джен, G)
Автор: Idlewild
Описание: Разумеется, Шерлок никогда бы никому не признался, что у него есть фобия. Никогда и никому. Кроме Джона. В один ненастный день вернувшийся с работы Джон обнаруживает Шерлока за диваном и выясняет, что тот до ужаса боится гроз. Но в этот раз Шерлок уже не один. С ним Джон, который может ему помочь.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net
"Умирающий доктор" (The Dying Doctor) - (Джон, Шерлок, Майкрофт, Лестрейд, Донован, Андерсон; миди, джен, драма, PG-13)
Автор: MaryLouLeach
Описание: Неизвестный изрешечивает Джона Ватсона пулями, когда тот возвращается домой с работы, и Шерлок не позволит себе отдыха, пока не найдет преступника. Детектив мучается от чувства вины, когда осознает, что, возможно, мог предотвратить случившееся.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Кошмар из прошлого" (Man Down) - (Джон, Шерлок, Лестрейд, Андерсон, Донован; мини, джен, G)
Автор: 221b_hound
Описание: Когда Лестрейд решает в очередной раз устроить у Шерлока антинаркотический обыск, у Джона происходит флешбэк.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3
"Звуки молчания" (The Sound of Silence) - (Джон, Шерлок; мини, джен, PG-13)
Автор: Dubbers
Описание: Пострейхенбах. После смерти Шерлока, Джон на нервной почве теряет способность к речи. Три года спустя Шерлок возвращается.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net
"Кровопролитие" (The Kill) - (Джон, Шерлок, Майкрофт, Лестрейд, Донован, Ирен Адлер; макси, джен, PG-13)
Автор: MaryLouLeach
Описание: Кто-то объявил Ярду войну, и Шерлок с Джоном внезапно оказываются под перекрестным огнем. И такое впечатление, что Джон — единственная константа во всех атаках. Кто хочет до него добраться и почему? Шерлок должен это выяснить, пока не стало слишком поздно.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), дневник (4 ч), дневник (5 ч), дневник (6 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Окровавленные руки доктора" (A Doctor's BloodStained Hands) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, hurt/comfort, PG-13)
Автор: Amaya Ramiel
Описание: Оказавшись не в силах спасти маленького ребенка — последнюю жертву террориста, Джон переживает нервный срыв. Шерлок помогает ему справиться.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Поглоченный морем" (Swallowed In The Sea) - (Джон, Шерлок, Майкрофт, Молли, Лестрейд; миди, джен, PG-13)
Автор: MaryLouLeach
Описание: Шерлок решил, что если он пойдет на похороны, это будет означать, что Джона действительно больше нет. У него было ощущение, что он может убить Джона одним своим присутствием на церемонии. А если он на нее не пойдет, то можно притвориться, что друг просто уехал в отпуск, ушел на работу или отправился к своей сестре-пьянице. Но в итоге Шерлок все же пришел.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), фикбук, fanfiction.net, AO3
"Рука" (Hand) - (Шерлок, Джон, Майкрофт, миди, джен, дружба, hurt/comfort, PG-13)
Автор: Silverblaze horse
Описание: Страх никогда не был для Шерлока проблемой, но на этот раз он одержал над ним верх, и детектив держится на плаву только благодаря своим близким — другу и брату, а еще истории о призраке.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), фикбук
"Опасная ночь" (Danger Night) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, hurt/comfort, пропущенная сцена, PG-13)
Автор: bohowriter
Описание: Пропущенная сцена из "Скандала в Белгравии" после опознания тела Ирен. У Шерлока и раньше бывали "опасные ночи", но они никогда не были связаны с чьей-то смертью. Джон не со.всем понимает, как себя вести, а Шерлок думает только о побеге.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Лечащее прикосновение" (Healing Touch) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, hurt/comfort, G)
Автор: ASilvergirl
Описание: Порой Шерлоку хочется, чтобы ему помогли, но он не знает, как. Однако Джон знает, и Шерлоку об этом известно. Hurt/Comfort, почти sick!fic.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, AO3, fanfiction.net
"На страже я стоял весь день" (Upon a Watchtower I Stand) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, hurt/comfort, G)
Автор: bohowriter
Описание: После злополучного баскервильского инцидента Джону вновь начинают сниться кошмары. Обнаружив, что перестал спать и сам Шерлок, Джон решает, что у друга та же проблема. Но дело оказывается не в этом, а Шерлок не слишком хочет объяснять причины.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Единственное, чего нам следует бояться" (The Only Thing We Have to Fear) - (Шерлок|Джон, мини, джен, дружба, G)
Автор: bohowriter
Описание: Действие происходит сразу после "Собак Баскервиля". Джон осознает, что слова Шерлока "У меня нет друзей" могут нести посыл глубже, чем могло показаться.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Но обещаниям верна душа" (And I Have Promises to Keep) - (Шерлок|Джон, мини, джен, hurt/comfort, G)
Автор: bohowriter
Описание: Пропущенная сцена из "Его последнего обета". После разоблачения Мэри на Лейнистер-гарденс и последующего нелегкого разговора на Бейкер-стрит, Шерлок вновь оказывается в больнице. Придя в себя, он обнаруживает рядом с собой Джона и понимает, что с ним не все хорошо.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Утешение на двоих" ( The Parting of The Sensory) - (Шерлок|Джон, драббл, джен, hurt/comfort, G)
Автор: TheLiminality
Описание: Кошмары Джона опасны. Шерлока — деликатны.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук
"Несложная операция" (Simple Procedure) - (Шерлок, Джон, Лестрейд, миссис Хадсон, Майк Стамфорд; мини, джен, hurt/comfort, G)
Автор: Fangs_Fawn
Описание: Возможно, Шерлок и является общим знаменателем для Молли, Лестрейда и миссис Хадсон, но когда обыденная операция ненадолго выводит Джона из строя, становится понятно, что этих троих связывает не только Холмс. Таймлайн где-то во времена 2 сезона.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, фикбук, fanfiction.net, AO3
"Мертвые не кровоточат" (Dead Men Don't Bleed) - (Шерлок, Джон, Майкрофт, Мориарти, Донован, Андерсон; макси, джен, PG-13)
Автор: TweedleDuh
Описание: Джон Ватсон не может вспомнить, как он выбрался из бассейна и отчего остановилось сердце Шерлока Холмса. Но "Большая игра" еще не закончена.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), дневник (4 ч), дневник (5 ч), Фикбук
"Спи спокойно, друг мой" (Sleep well, my friend) - (Шерлок, Джон, Лестрейд; мини, джен, G)
Автор: аноним
Описание: Вымотавшийся во время расследования Джон засыпает, но его отдых омрачают кошмары. Шерлок находит необычный выход.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, Фикбук, AO3
"Уже не солдаты" (Not Soldiers Anymore) - (Шерлок, Джон, Молли; мини, джен, PG-13)
Автор: bcbdrums
Описание: Четвертый сезон. Окончание "Последнего дела". Шерлок и Джон стоят около Масгрейв-холла.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник, Фикбук, AO3
"Мгновения между [строк]" (The moments inbetween) - (Майкрофт, Джон, Шерлок; миди, джен, PG-13)
Автор: MaryLouLeach
Описание: Отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. Когда на старшего Холмса совершается покушение, Джон не видит другого выхода, кроме как отвлечь огонь на себя. Пострадавший, но спасшийся Майкрофт вспоминает и переосмысливает прошлое. Шерлок узнает, что брат ранен, а услышав о самопожертвовании Джона, понимает, что ему понадобится помощь Майкрофта, чтобы вернуть друга.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), дневник (3 ч), Фикбук, AO3, fanfiction.net
"Мы здесь" (Still here) - (Джон|Шерлок; мини, джен, G)
Автор: solrosan
Описание: Окончание "Последнего дела". Шерлок и Джон возвращаются домой после событий в Шерринфорде и Масгрейв-холле.
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник, Фикбук, AO3
"Адекватные меры" ( Adequacies) - (Джон|Шерлок; мини, джен, PG-13)
Автор: AJHall
Описание: Дилеммы, кошмары и невидимый леопард на Бейкер-стрит.
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник, Фикбук, AO3
"Реквием" (A Wood-Worker's Requiem) - (Джон, Салли Донован, Майкрофт, Шерлок; миди, джен, G) - 5 часть в серии
Автор: chappysmom
Описание: Пострейхенбах. Джон превращает свое хобби в способ справиться с горем и начинает работать над одной вещью в память своего погибшего друга, пусть даже тот никогда не сможет ею воспользоваться. Ну, как Джон считает:-).
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), Фикбук
"Деревянных дел мастер" (That Would Work) - (Шерлок, Джон, миссис Хадсон; мини, джен, G) - 1 часть в серии
Автор: chappysmom
Описание:Когда-то у Джона было одно хобби, о котором он никогда не рассказывал Шерлоку. Но однажды из квартиры миссис Хадсон донесся грохот...
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник, Фикбук
"Проводимость" (Conductivity) - (Джон|Шерлок; мини, джен, G) - 1 часть из 3-х.
Автор: Coquillage Atlas
Описание: Джон Ватсон живет в Лондоне в полном одиночестве наедине со своей целительской силой, с которой он едва способен справиться. Его жизнь с магией, до и после знакомства с Шерлоком.
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, дневник
"Сопротивление" (Resistance) - (Джон|Шерлок; Майкрофт, мини, джен, G) - 2 часть из 3-х.
Автор: Coquillage Atlas
Описание: Продолжение "Проводимости", которое приносит серьезные проблемы с Майкрофтом.
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, дневник
"Взаимность" (Reciprocity) - (Джон|Шерлок; Майкрофт, мини, джен, G) - 3 часть из 3-х.
Автор: Coquillage Atlas
Описание: Джон тонет, Шерлок приходит ему на помощь. Таймлайн — после "Сопротивления".
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, дневник
"Два слова" (Two Words) - (Шерлок, Джон, Майкрофт; макси, джен, PG-13)
Автор: Kali47
Описание: Майкрофт похищен террористами на территории Германии и Шерлок с Джоном бросаются ему на помощь.
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, fanfiction.net
"Что бы ни было..." (Come Hell or High Water) - (Шерлок|Джон, Шерлок|Майкрофт; мини, джен, драма, hurt/comfort, PG-13)
Автор: Kerkerian-Horizon
Описание: Жизнь человека может перевернуться в мгновение ока, и удар становится еще больнее, если это случается неожиданно. Шерлоку приходится постичь этот постулат на собственном горьком опыте.
Комментарий переводчика: Это не deathfic, хотя сначала так может показаться. Таймлайн где-то перед "Рейхенбахским водопадом".
Статус: перевод закончен.
Читать: дневник, Фикбук, fanfiction.net, AO3
"Тот, кем я был — тот, кто я есть" (All That I Am, All That I Was) (Шерлок, Джон, Майкрофт; миди (6 глав+ пролог и эпилог), джен, драма, AU, PG-13)
Автор: KimberlyTheOwl
Описание: Давняя мечта Джона — турпоход по Ирландии — превращается в настоящий кошмар. Сможет ли Шерлок отыскать своего друга прежде, чем тот превратится в кого-то иного? В этой истории переплетаются амнезия, воспоминания, тайны и ожившие картины прошлого. Драма, детектив и платоническая любовь лучших друзей. Фанфик написан до 3 сезона, так что является АУ по отношению к нему.
Статус: перевод закончен
Читать: дневник (1 ч), дневник (2 ч), Фикбук, fanfiction.net
"Уроки дружбы. Дело об уязвимости" (Lessons in Friendship 8 — Vulnerability) (Шерлок, Джон, Майкрофт, Лестрейд; макси (33 главы), джен, ангст, драма, детектив, hurt/comfort, PG-13) - 1 часть из 2-х
Автор: PiercedBlueCat
Описание: События происходят сразу после "Пустого катафалка", через десять дней после возвращения Шерлока. Мэри уехала на север Англии на курсы повышения квалификации, и Джон решает несколько дней пожить на Бейкер-стрит. После завершения дела о предотвращенном теракте Шерлок ведет себя отстраненно, и хотя Джон сказал, что простил его, Шерлок, кажется, не простил самого себя. Их отношения становятся сложными и натянутыми, и Джон испытывает потребность их изменить. Какая-то часть его души все еще сердится на Шерлока, но другая отчаянно стремится восстановить дружбу.
Статус: перевод закончен
Читать: Фикбук, fanfiction.net
"Определение уязвимости" (Define Vulnerability) (Шерлок, Джон, Мэри, Майкрофт, Лестрейд; макси, джен, ангст, драма, детектив, hurt/comfort, R)- 2 часть из 2-х
Автор: PiercedBlueCat
Описание: Шерлок все еще не оправился после перенесенного в Сербии. Джон и другие его друзья пытаются ему помочь, но отвлечь детектива расследованием оказывается намного труднее, чем они думали. На поверхность всплывают тяжелые воспоминания и приносят еще больший хаос в жизнь Шерлока. Депрессия, ПТСР (PTSD)!Шерлок, доктор!Джон
Статус: перевод закончен.
Читать: Фикбук, fanfiction.net
"Храбрый воин" (The Bravery of the Soldier) (Шерлок, Джон, Майкрофт, Лестрейд; макси, джен, драма, детектив, hurt/comfort, AU, R)
Автор: thebakerstreetgirl
Описание: Газетная статья о попавших в афганский плен британских солдатах внезапно выносит на свет некоторые подробности военной службы Джона Ватсона, которые тот долгое время хранил в строгой тайне. Шерлок Холмс заинтригован. А Джон из-за внимания прессы и вспыхнувшего с новой силой военного синдрома как никогда нуждается в друге. Сможет ли Шерлок ему помочь?
Статус: перевод закончен
Читать: Фикбук, fanfiction.net, AO3
"Вы видите поле боя" (You See the Battlefield) (Майкрофт, Джон, Шерлок; миди, джен, драма, hurt/comfort, R)
Автор: AndyHood
Описание: Судьбы людей переплетаются иногда причудливым образом. Джону Ватсону с самого начала было предначертано познакомиться с братьями Холмс. Отделившись от своего отряда, Джон случайно натыкается в афганских горах на террористическую группу, которая удерживает у себя заложника. Для Майкрофта спасший его человек так и остается нераскрытой загадкой. И уж точно он не предполагает обнаружить его три года спустя в лице нового соседа своего младшего брата.
Статус: перевод в процессе (19 глав из 19, фанфик пока автором не закончен)
Читать: Фикбук, fanfiction.net, AO3
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
воскресенье, 12 декабря 2021
petergirl
Название: Au Revoir
Автор: SandraS
Переводчик: petergirl
Оригинал: Au Revoir
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, драма, пропущенная сцена, дружба
Размер: драббл (379 слов)
Герои: Моззи, Нил
Описание: Заставить своих друзей поверить, что ты мертв — это в любом случае ужасный поступок, и я просто отказываюсь думать, что Нил мог оказаться настолько жесток, что позволял им верить в это целый год (Автор).
Драббл из сборника пропущенных сцен — по одному на каждую серию.
Примечание переводчика: запрос автору отправлен
На фикбуке.
читать
Моззи нервно мерил шагами пространство, дожидаясь соединения. Наконец в трубке раздалось потрескивание эфира.
— Моз, ты ведь понимаешь, что здесь уже за полночь, да?
— Нил! У нас проблема! Костюм до сих пор ничего не выяснил!
— Стоп, помедленней, Моззи. О чем ты говоришь?
— Костюм! Нил! Мне случилось с ним сегодня столкнуться, и он сказал, что до сих пор видит тебя — вроде как уголком глаза. Я сначала ему подыграл — ну, ты знаешь, достоверное неведение и все такое, но сейчас, чем больше я над этим размышляю, тем больше ДУМАЮ, ЧТО ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ЗНАЕТ!
Наступило краткое шокированное молчание, и потом с другого конца линии снова зазвучал голос Нила.
— Нет. Нет, ты наверняка ошибаешься. Мы же говорим о Питере. Он получил мои вещи, там был ключ от контейнера, как он мог в него не заглянуть?
— Я не знаю, может быть, он пребывал в шоке, ДУМАЯ, ЧТО ТЫ МЕРТВ?! Может, он просто убрал твои вещи с глаз долой, потому что ГОРЕВАЛ? Неважно, это просто мысль, знаешь ли.
— Ладно, ладно, сколько еще мне извиняться, что я не рассказал тебе заранее, Моз?
— О, дай-ка подумать. Я думаю... вечно? Но в сторону мои страдания сердца — что нам теперь делать? Он пригласил меня к ним в дом, мне просто сказать ему?
— Нет-нет, достоверное неведение — это для его защиты, не для нашей. Он — агент ФБР и окажется под серьезным ударом, если выяснится, что он был в курсе, что я фальсифицировал свою смерть и не подал об этом рапорт. Контракт или не контракт, итог все равно один — я не отбыл полностью свой срок и не был законно отпущен после взятия Пантер.
— И что тогда нам делать? Мы должны рассказать ему и Элизабет!
— Дай мне минутку подумать!
— Хорошо, минутка пошла.
— Бордо.
— Мм, нет, ты в Париже.
— Спасибо, я в курсе! Но вся наша сделка началась, когда он поймал меня во второй раз — и я держал в руках бутылку Бордо, которую мне оставила Кейт. Так, значит, ты сделаешь вот что: купи бутылку Бордо, и когда придешь к ним, оставь ее у них на крыльце. Это, в сочетании с фактом, что ты только что приходил, должно запустить знаменитую интуицию Питера.
— Ладно. Хороший план. Я схожу к ним. Вечером. И пригляжу за контейнером, чтобы точно знать, что на этот раз он придет.
— Сделай это, Моззи. Удачи.
Завершив звонок, Моззи длинно выдохнул и заторопился за бутылкой Бордо.
Автор: SandraS
Переводчик: petergirl
Оригинал: Au Revoir
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, драма, пропущенная сцена, дружба
Размер: драббл (379 слов)
Герои: Моззи, Нил
Описание: Заставить своих друзей поверить, что ты мертв — это в любом случае ужасный поступок, и я просто отказываюсь думать, что Нил мог оказаться настолько жесток, что позволял им верить в это целый год (Автор).
Драббл из сборника пропущенных сцен — по одному на каждую серию.
Примечание переводчика: запрос автору отправлен
На фикбуке.
читать
Моззи нервно мерил шагами пространство, дожидаясь соединения. Наконец в трубке раздалось потрескивание эфира.
— Моз, ты ведь понимаешь, что здесь уже за полночь, да?
— Нил! У нас проблема! Костюм до сих пор ничего не выяснил!
— Стоп, помедленней, Моззи. О чем ты говоришь?
— Костюм! Нил! Мне случилось с ним сегодня столкнуться, и он сказал, что до сих пор видит тебя — вроде как уголком глаза. Я сначала ему подыграл — ну, ты знаешь, достоверное неведение и все такое, но сейчас, чем больше я над этим размышляю, тем больше ДУМАЮ, ЧТО ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ЗНАЕТ!
Наступило краткое шокированное молчание, и потом с другого конца линии снова зазвучал голос Нила.
— Нет. Нет, ты наверняка ошибаешься. Мы же говорим о Питере. Он получил мои вещи, там был ключ от контейнера, как он мог в него не заглянуть?
— Я не знаю, может быть, он пребывал в шоке, ДУМАЯ, ЧТО ТЫ МЕРТВ?! Может, он просто убрал твои вещи с глаз долой, потому что ГОРЕВАЛ? Неважно, это просто мысль, знаешь ли.
— Ладно, ладно, сколько еще мне извиняться, что я не рассказал тебе заранее, Моз?
— О, дай-ка подумать. Я думаю... вечно? Но в сторону мои страдания сердца — что нам теперь делать? Он пригласил меня к ним в дом, мне просто сказать ему?
— Нет-нет, достоверное неведение — это для его защиты, не для нашей. Он — агент ФБР и окажется под серьезным ударом, если выяснится, что он был в курсе, что я фальсифицировал свою смерть и не подал об этом рапорт. Контракт или не контракт, итог все равно один — я не отбыл полностью свой срок и не был законно отпущен после взятия Пантер.
— И что тогда нам делать? Мы должны рассказать ему и Элизабет!
— Дай мне минутку подумать!
— Хорошо, минутка пошла.
— Бордо.
— Мм, нет, ты в Париже.
— Спасибо, я в курсе! Но вся наша сделка началась, когда он поймал меня во второй раз — и я держал в руках бутылку Бордо, которую мне оставила Кейт. Так, значит, ты сделаешь вот что: купи бутылку Бордо, и когда придешь к ним, оставь ее у них на крыльце. Это, в сочетании с фактом, что ты только что приходил, должно запустить знаменитую интуицию Питера.
— Ладно. Хороший план. Я схожу к ним. Вечером. И пригляжу за контейнером, чтобы точно знать, что на этот раз он придет.
— Сделай это, Моззи. Удачи.
Завершив звонок, Моззи длинно выдохнул и заторопился за бутылкой Бордо.
@темы: фики, мои переводы, White Collar, финал и постфинал "Воротничка"
суббота, 23 октября 2021
petergirl
Название: Павшие и раненые
Автор: ladygray99
Переводчик: petergirl
Оригинал: The Fallen and the Falling
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, эмоциональный hurt/comfort
Размер: Мини (958 слов)
Герои: Шерлок|Джон
Описание: Шерлоку не часто выпадает заботиться о Джоне.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2012 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьШерлок тщательно прошел весь ритуал заваривания чая — такого, какой любил Джон. Настоять чуть подольше, плеснуть молока, добавить ложку сахара. Он знал, что Джон этого не оценит. В данный момент, Джону, по всей вероятности, хотелось только одного — прихватить бутылку чего покрепче и остаться одному в темной комнате.
Шерлок поставил перед ним чай. Джон все еще был в военной форме. В полной парадной форме в честь павшего товарища. В честь человека, который был ему другом. Шерлок никак не прокомментировал почти абсурдное количество медалей на груди Джона, многих из которых были за храбрость при чрезвычайных обстоятельствах.
Джон уставился на чашку с чаем.
— Он остынет.
Джон уставился на Шерлока.
Тот задумался, не так ли он сам выглядит со стороны, когда пребывает в мрачном настроении.
— Ты ничего бы не смог сделать, даже если бы был там. По факту, тебя бы в твоей форме, вероятнее всего, просто похоронили рядом.
Джон ощетинился.
— А может...
— Нет. Гроб был закрыт даже для родственников. Это говорит о фатальных ранениях, с которыми ничего не смогли бы сделать даже самые лучшие военные доктора.
Джон встал.
— Я иду спать.
Шерлок за ним не пошел. Он был хорош во многом, но способности утешать горюющих среди этого не было. Как правило, его вообще не заботил этот вопрос, но он до сих пор помнил лицо Джона, когда тот смотрел новостной репортаж о четырех военных, погибших в придорожной засаде. А через мгновение зазвонил телефон Джона. И очень, очень издалека ему передали имена, которые еще не были известны BBC.
В ту ночь Джон пил. Это был единственный раз, когда Шерлок видел, чтобы Джон выпил больше пары пинт в пабе. Почти весь алкоголь в квартире был медицинского уровня и предназначался для экспериментов. Но Джону удалось извлечь откуда-то бутылку водки, о которой Шерлок даже не знал, и опустошить ее.
Шерлок прислушался к передвижениям друга наверху. Тот не лег. Вышагивал по комнате и взвинчивался все сильнее и сильнее. Шерлок знал, что, скорее всего, от сна Джону будет только хуже. Кошмары, которые за первый месяц проживания в 221Б начали понемногу стихать, теперь наверняка вернутся.
Глухой удар — кулак Джона врезался в стену. Миссис Хадсон лучше в это не посвящать. Джон продолжал вышагивать по комнате, потом что-то поискал в ящиках, сел на кровать, но тут же вскочил на ноги. Шерлок подумал, не подняться ли к нему, чтобы у Джона было на кого злиться, кроме стены. Он знал, что, если придет, Джон солжет ему, что все в порядке и вышвырнет вон, жалуясь на вторжение в личное пространство.
И Шерлок в результате взял в руки скрипку. Пусть лучше Джон сам спустится и накричит на него за шум. Шерлок устроил скрипку под подбородком и вытянул руку. Он услышал, как наверху скрипнули кроватные пружины и потом наступила тишина.
Он закрыл глаза. Кровать скрипнула всего раз — негромко и коротко: Джон, видимо, сел на край.
Шерлок опустил смычок на струны, и вместо запланированного пронзительно-резкого звука вывел тихую нежную ноту, и затем еще одну. Он позволил пальцам аккуратно скользить по струнам, создавая ласковую, если не слегка печальную, музыку.
Сверху не доносилось ни звука. Шерлок не совсем понимал, хорошо это или плохо, и просто продолжал играть. Не какую-то определенную мелодию, просто поток перетекавших друг в друга нот.
Сквозь музыку до Шерлока донесся скрип кроватных пружин и глухие тяжелые шаги по лестнице. Джон прислонился к стене у самого дверного проема и стал смотреть, как Шерлок играет. Он был без своей форменной куртки, но и только.
Шерлок сыграл протяжную финальную ноту и опустил смычок.
— Это должен был быть я, — произнес Джон, и его голос прозвучал странно ясно для человека, демонстрирующего все яркие признаки подступивших слез.
— Нет.
— Почему?
Шерлок не ожидал такого ответа.
— Потому что маловероятно, чтобы я мог каким-то образом повстречать лейтенанта Ричардсона, и даже если бы это случилось, крайне маловероятно, что я бы счел его подходящим соседом по квартире, помощником по расследованиям и периодически пишущим блогером. И, что гораздо вероятнее, я был бы уже несколько месяцев как мертв от руки безумного кэбмена.
Джон издал слабый звук, напоминающий попытку смешка.
— Так, значит, мне судьбой было предначертано выжить в Афганистане и вернуться в Лондон в настолько разбитом состоянии, чтобы захотеть жить с тобой?
— О, не будь таким занудой, Джон. Нет никакой судьбы. Есть только хаос случайностей — и в нашем случае она оказалась довольно удачной, поскольку привела к взаимовыгодным отношениям.
На этот раз Джон действительно издал смешок и внезапно прижал основания ладоней к глазам.
— Когда я был там, это не было больно, во всяком случае, настолько. Я терял друзей, хороших друзей, но там не было времени на этом задерживаться. Трудно испытывать душевную боль, когда большую часть времени ты просто пытаешься выжить.
Шерлок положил скрипку, испытывая соблазн позвонить Лестрейду и попросить дело. Джону сейчас требовалось именно это — дело. Что-то, что заставило бы его побегать по Лондону за преступником. Какой-нибудь элитный вор, возможно. Кража предметов искусства или бриллиантов. Шерлок тронул пальцами телефон в кармане, но Лестрейд только накануне прислал ему очень сердитое смс — что-то насчет испорченной улики, и с сообщением, что в ближайшее время Шерлок не получит от него никаких дел. Шерлок задумался, нет ли вероятности получить что-то на благо Джона.
Джон сделал глубокий вдох, втягивая воздух сквозь зубы. Шерлок протянул руку и положил ладонь ему на плечо.
— Тебе, наверное, надо немного поспать, — Шерлок был совершенно уверен, что это одна из тех вещей, которые ему положено сейчас говорить.
Джон кивнул.
— Надо, — он опустил руки и бросил взгляд на скрипку. — Сыграй мне что-нибудь.
Еще одна вещь, которую Шерлок не ожидал сегодня услышать.
— Зачем?
— Затем, что это поможет мне заснуть. Если я смогу сосредоточиться на твоей музыке, то уже не буду лежать наедине с бегающими по кругу мыслями, которые не дают мне погрузиться в сон. Уверен, ты сможешь это понять и оценить.
Шерлок понял и оценил.
— Ложись спать, Джон.
Тот кивнул.
— Спокойной ночи, Шерлок.
Шерлок подождал, прислушиваясь к шагам Джона на лестнице, шороху снимаемой одежды и скрипу пружин, сообщившему, что Джон лег.
Потом он взял смычок и заиграл.
Автор: ladygray99
Переводчик: petergirl
Оригинал: The Fallen and the Falling
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, эмоциональный hurt/comfort
Размер: Мини (958 слов)
Герои: Шерлок|Джон
Описание: Шерлоку не часто выпадает заботиться о Джоне.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2012 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьШерлок тщательно прошел весь ритуал заваривания чая — такого, какой любил Джон. Настоять чуть подольше, плеснуть молока, добавить ложку сахара. Он знал, что Джон этого не оценит. В данный момент, Джону, по всей вероятности, хотелось только одного — прихватить бутылку чего покрепче и остаться одному в темной комнате.
Шерлок поставил перед ним чай. Джон все еще был в военной форме. В полной парадной форме в честь павшего товарища. В честь человека, который был ему другом. Шерлок никак не прокомментировал почти абсурдное количество медалей на груди Джона, многих из которых были за храбрость при чрезвычайных обстоятельствах.
Джон уставился на чашку с чаем.
— Он остынет.
Джон уставился на Шерлока.
Тот задумался, не так ли он сам выглядит со стороны, когда пребывает в мрачном настроении.
— Ты ничего бы не смог сделать, даже если бы был там. По факту, тебя бы в твоей форме, вероятнее всего, просто похоронили рядом.
Джон ощетинился.
— А может...
— Нет. Гроб был закрыт даже для родственников. Это говорит о фатальных ранениях, с которыми ничего не смогли бы сделать даже самые лучшие военные доктора.
Джон встал.
— Я иду спать.
Шерлок за ним не пошел. Он был хорош во многом, но способности утешать горюющих среди этого не было. Как правило, его вообще не заботил этот вопрос, но он до сих пор помнил лицо Джона, когда тот смотрел новостной репортаж о четырех военных, погибших в придорожной засаде. А через мгновение зазвонил телефон Джона. И очень, очень издалека ему передали имена, которые еще не были известны BBC.
В ту ночь Джон пил. Это был единственный раз, когда Шерлок видел, чтобы Джон выпил больше пары пинт в пабе. Почти весь алкоголь в квартире был медицинского уровня и предназначался для экспериментов. Но Джону удалось извлечь откуда-то бутылку водки, о которой Шерлок даже не знал, и опустошить ее.
Шерлок прислушался к передвижениям друга наверху. Тот не лег. Вышагивал по комнате и взвинчивался все сильнее и сильнее. Шерлок знал, что, скорее всего, от сна Джону будет только хуже. Кошмары, которые за первый месяц проживания в 221Б начали понемногу стихать, теперь наверняка вернутся.
Глухой удар — кулак Джона врезался в стену. Миссис Хадсон лучше в это не посвящать. Джон продолжал вышагивать по комнате, потом что-то поискал в ящиках, сел на кровать, но тут же вскочил на ноги. Шерлок подумал, не подняться ли к нему, чтобы у Джона было на кого злиться, кроме стены. Он знал, что, если придет, Джон солжет ему, что все в порядке и вышвырнет вон, жалуясь на вторжение в личное пространство.
И Шерлок в результате взял в руки скрипку. Пусть лучше Джон сам спустится и накричит на него за шум. Шерлок устроил скрипку под подбородком и вытянул руку. Он услышал, как наверху скрипнули кроватные пружины и потом наступила тишина.
Он закрыл глаза. Кровать скрипнула всего раз — негромко и коротко: Джон, видимо, сел на край.
Шерлок опустил смычок на струны, и вместо запланированного пронзительно-резкого звука вывел тихую нежную ноту, и затем еще одну. Он позволил пальцам аккуратно скользить по струнам, создавая ласковую, если не слегка печальную, музыку.
Сверху не доносилось ни звука. Шерлок не совсем понимал, хорошо это или плохо, и просто продолжал играть. Не какую-то определенную мелодию, просто поток перетекавших друг в друга нот.
Сквозь музыку до Шерлока донесся скрип кроватных пружин и глухие тяжелые шаги по лестнице. Джон прислонился к стене у самого дверного проема и стал смотреть, как Шерлок играет. Он был без своей форменной куртки, но и только.
Шерлок сыграл протяжную финальную ноту и опустил смычок.
— Это должен был быть я, — произнес Джон, и его голос прозвучал странно ясно для человека, демонстрирующего все яркие признаки подступивших слез.
— Нет.
— Почему?
Шерлок не ожидал такого ответа.
— Потому что маловероятно, чтобы я мог каким-то образом повстречать лейтенанта Ричардсона, и даже если бы это случилось, крайне маловероятно, что я бы счел его подходящим соседом по квартире, помощником по расследованиям и периодически пишущим блогером. И, что гораздо вероятнее, я был бы уже несколько месяцев как мертв от руки безумного кэбмена.
Джон издал слабый звук, напоминающий попытку смешка.
— Так, значит, мне судьбой было предначертано выжить в Афганистане и вернуться в Лондон в настолько разбитом состоянии, чтобы захотеть жить с тобой?
— О, не будь таким занудой, Джон. Нет никакой судьбы. Есть только хаос случайностей — и в нашем случае она оказалась довольно удачной, поскольку привела к взаимовыгодным отношениям.
На этот раз Джон действительно издал смешок и внезапно прижал основания ладоней к глазам.
— Когда я был там, это не было больно, во всяком случае, настолько. Я терял друзей, хороших друзей, но там не было времени на этом задерживаться. Трудно испытывать душевную боль, когда большую часть времени ты просто пытаешься выжить.
Шерлок положил скрипку, испытывая соблазн позвонить Лестрейду и попросить дело. Джону сейчас требовалось именно это — дело. Что-то, что заставило бы его побегать по Лондону за преступником. Какой-нибудь элитный вор, возможно. Кража предметов искусства или бриллиантов. Шерлок тронул пальцами телефон в кармане, но Лестрейд только накануне прислал ему очень сердитое смс — что-то насчет испорченной улики, и с сообщением, что в ближайшее время Шерлок не получит от него никаких дел. Шерлок задумался, нет ли вероятности получить что-то на благо Джона.
Джон сделал глубокий вдох, втягивая воздух сквозь зубы. Шерлок протянул руку и положил ладонь ему на плечо.
— Тебе, наверное, надо немного поспать, — Шерлок был совершенно уверен, что это одна из тех вещей, которые ему положено сейчас говорить.
Джон кивнул.
— Надо, — он опустил руки и бросил взгляд на скрипку. — Сыграй мне что-нибудь.
Еще одна вещь, которую Шерлок не ожидал сегодня услышать.
— Зачем?
— Затем, что это поможет мне заснуть. Если я смогу сосредоточиться на твоей музыке, то уже не буду лежать наедине с бегающими по кругу мыслями, которые не дают мне погрузиться в сон. Уверен, ты сможешь это понять и оценить.
Шерлок понял и оценил.
— Ложись спать, Джон.
Тот кивнул.
— Спокойной ночи, Шерлок.
Шерлок подождал, прислушиваясь к шагам Джона на лестнице, шороху снимаемой одежды и скрипу пружин, сообщившему, что Джон лег.
Потом он взял смычок и заиграл.
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
четверг, 21 октября 2021
petergirl
Давно хотела в пост собрать. Потом по "Воротничку" тоже сделаю.
Большая часть будет англоязычная, но не только. Порядок не означает приоритетов.
С Кетчем:
Про Кетча, у меня все, в основном, в твиттере (вообще все, а не только про фики), частично оттуда копирую. По большей части фики, которые мне попадались, были достаточно оосны, но кое-что мне все же понравилось.
англоязычные:
списокПервые 2 фика серии Ketchbriel - Save Yourself и Dedicant.
Джен. Броманс между Кетчем и Гавриилом, начиная с 13 сезона. Своеобразные фики, необычные. Жирный минус - Винчестеров автор явно сильно не любит.
Saving Arthur Ketch
Джен. Начат еще до 13 сезона с неожиданного хода, что Мэри не стала убивать Кетча после выстрела в плечо, а попыталась дать ему свободу воли. Мол, ты был перепрограммирован, но внутри ты свободный человек и не станешь никому вредить. Я видела в тебе проблески тебя настоящего, и знаю, что ты хороший. ООС очень заметный - Кетч реально растерян, не понимает, как себя вести, полон вины и сожалений. Он упрощен до такого простого солдата. Но вот почему-то нравится, что-то цепляет.
Цитаты:
"Some people would break under the pressure and others would become cold and withdrawn and cut off their feelings to stop the pain". ("Некоторые люди под давлением ломаются, другие же становятся холодными и отстраненными, и отсекают свои чувства, чтобы прекратить боль")
Сэм и Кетч, после того как Сэм рассказывает, что примерно год жил без души. Кетчу это было неизвестно.
“Was it strange?” Ketch asked finally.
“What? Not having a soul?” Sam answered.
“No. Getting it back.”
(- Это было странно? - наконец спросил Кетч.
- Что? Не иметь души? - спросил Сэм.
- Нет. Снова ее вернуть.)
Beautifully Twisted
Джен. Длинный фик на 33 главы, где сам Кетч не так оос-ен, но оос-ен многочисленный флафф. Я себя практически постоянно ловила на мысли "а вот не слипнется". Он начат в первой половине 13 сезона.
спойлерное содержаниеНо отталкивается от переписанного поворота с выстрелом в Мика - Кетч стреляет не в Мика, а в Хэсс. Потом оказывается, что он этим подписал себе смертный приговор, потому что в случае ослушания приказа ему грозит смерть. И он знал это, но все равно ослушался.
Это как бы завязка, но дальше там дофига разных ходов и поворотов. И программирование на ослушание - не рутинное, это выбор, перед которым поставили Тони, когда была беременна - либо она потеряет ребенка, либо Кетча программируют вот на это. Почему-то среди англофанов принято считать, что отец ребенка Тони - Кетч.
Ну и Мик просит помощи у Сэма с Дином, потом сама Тони им помогает спасти жизнь Кетча. Позже Тони погибает, и Кетчу приходится ехать в UK, чтобы воспитывать сына. Мик едет с ним.
В Англии они сходятся с двумя девушками-полицейскими, влюбляются. Преодолевают разные проблемы. Реформируют Кендрикс. В конце вообще святочные рассказы пошли, включая появление в финале вполне живого Александра. В Рождество.
И в пересказе звучит "мыльно-оперно", и написано очень примитивно, примитивным языком. Но вот... есть в этом что-то такое необъяснимо притягательное. Возможно, отчасти за счет того, что внутри сюжетов оос-ность растворяется. И чувствуешь, что да, он/они могли бы так поступить.
At First
Гет, наверное. Первый разговор Кетча и Мэри после возвращения. Горько-сладко.
Crowd Control
Джен. АУ. Гавриил не погиб в АУ-мире и вернулся вместе со всеми. В какой-то момент он забредает в лазарет и видит Кетча. Между ними происходит полезный для Гавриила разговор.
From Needham to the Bunker.
Джен. Кетч везет спасенного от Асмодея Гавриила в бункер.
Science and Magic
Гет. 15.3. Ровена навещает Кетча в больнице.
Take my heart
Джен. Написано по эмоциональным следам 13.18 и первоначально выложено на тумблере. Фик выглядит недописанным, хотя изначально был в половину меньше.
Сюжет: Дин и новый/улучшенный Кетч испытывают проблемы при охоте на вервольфов.
Stuck in a Snowglobe
Слеш Кетч/Дин. Во время охоты на ведьму Дин и Кетч оказываеются внутри игрушки - "снежного шара".
Еще мне в какой-то мере понравился фик Out of Hell Leads Up To.
Хотя там слеш Сэм/Гавриил, но если пропускать, то вполне норм. Кетч и Дин там боевые товарищи - в буквальном смысле. Сюжет крутится вокруг того, как победить АУ-Михаила.
У этого фика есть продолжение A Heaven of Hell A Hell, но там прямо-таки вагон слеша во всем направлениям, что мне не по душе.
русскоязычные:
списокwe were a simple cliché
Слеш Кетч/Мик в самом конце, а так - история жизни Артура в т.ч. через сериал, но без смерти. Очень понравился финал и связанный с ним более ранний сюжет.
Большая ошибка
Гет с Ровеной. Юмор. Драббл. Очень изящно автор вывернула сюжет
.
Восемь затяжек
Слеш Кетч/Дин, hurt/comfort. Кетч курит в одиночестве на лестнице бункера.
Особая связь
Сборник историй, в последней - гет Кетч/Мэри, но он мне нравится весь, так что пойдет в обе категории. Теплый юмор.
Просвещённые
Слеш Кетч/Дин, сборник драбблов. Hurt/comfort, и в кой-то веки в отношении Дина.
Сто и один день в Бункере
Слешевый сборник драбблов, местами NC-17. В первом драббле - Сэм/Гавриил, в остальных - Кетч/Дин. Hurt/comfort в обе стороны. Практически без ооса (если не считать сам слеш), и в кой-то веки верибельная история "мы были знакомы подростками, но не узнали друг друга взрослыми".
И кинковая серия Кетчестер
Слеш Кетч/Дин, NC-17, ооса достаточно, насилие. Тем не менее, цепляет, и лично я местами расползаюсь лужицей.
Нравятся все фики, кроме 2-го. Ну и начало "Гордыни" я не могу читать, пропускаю.
С остальными:
англоязычные:
списокInstinct
Джен. Пост-13.07, где братья узнали, что Кетч жив, но тем не менее, фик про них, а не про него. Рефлексия произошедших событий.
Apology
Джен. Пост 13.18. Узнав, что благодати Гавриила больше нет, Дин мрачно сидит в своей комнате, и Сэм решает, что с этим нужно что-то делать.
Just One Look
Джен. Драблл пост 14.13. Джон вспоминает странный сон, который ему приснился, и испытывает непреодолимое желание убедиться, что с Сэмом все хорошо.
русскоязычные:
списокHome Sweet Home
Джен, юмор. Братья Винчестеры пытаются навести в бункере домашний уют. Кетч в конце появляется, но он не главный герой.
Особая связь
Сборник очень теплых историй.
Однострочники к 15 сезону
Название говорит само за себя
.
Большая часть будет англоязычная, но не только. Порядок не означает приоритетов.
С Кетчем:
Про Кетча, у меня все, в основном, в твиттере (вообще все, а не только про фики), частично оттуда копирую. По большей части фики, которые мне попадались, были достаточно оосны, но кое-что мне все же понравилось.
англоязычные:
списокПервые 2 фика серии Ketchbriel - Save Yourself и Dedicant.
Джен. Броманс между Кетчем и Гавриилом, начиная с 13 сезона. Своеобразные фики, необычные. Жирный минус - Винчестеров автор явно сильно не любит.
Saving Arthur Ketch
Джен. Начат еще до 13 сезона с неожиданного хода, что Мэри не стала убивать Кетча после выстрела в плечо, а попыталась дать ему свободу воли. Мол, ты был перепрограммирован, но внутри ты свободный человек и не станешь никому вредить. Я видела в тебе проблески тебя настоящего, и знаю, что ты хороший. ООС очень заметный - Кетч реально растерян, не понимает, как себя вести, полон вины и сожалений. Он упрощен до такого простого солдата. Но вот почему-то нравится, что-то цепляет.
Цитаты:
"Some people would break under the pressure and others would become cold and withdrawn and cut off their feelings to stop the pain". ("Некоторые люди под давлением ломаются, другие же становятся холодными и отстраненными, и отсекают свои чувства, чтобы прекратить боль")
Сэм и Кетч, после того как Сэм рассказывает, что примерно год жил без души. Кетчу это было неизвестно.
“Was it strange?” Ketch asked finally.
“What? Not having a soul?” Sam answered.
“No. Getting it back.”
(- Это было странно? - наконец спросил Кетч.
- Что? Не иметь души? - спросил Сэм.
- Нет. Снова ее вернуть.)
Beautifully Twisted
Джен. Длинный фик на 33 главы, где сам Кетч не так оос-ен, но оос-ен многочисленный флафф. Я себя практически постоянно ловила на мысли "а вот не слипнется". Он начат в первой половине 13 сезона.
спойлерное содержаниеНо отталкивается от переписанного поворота с выстрелом в Мика - Кетч стреляет не в Мика, а в Хэсс. Потом оказывается, что он этим подписал себе смертный приговор, потому что в случае ослушания приказа ему грозит смерть. И он знал это, но все равно ослушался.
Это как бы завязка, но дальше там дофига разных ходов и поворотов. И программирование на ослушание - не рутинное, это выбор, перед которым поставили Тони, когда была беременна - либо она потеряет ребенка, либо Кетча программируют вот на это. Почему-то среди англофанов принято считать, что отец ребенка Тони - Кетч.
Ну и Мик просит помощи у Сэма с Дином, потом сама Тони им помогает спасти жизнь Кетча. Позже Тони погибает, и Кетчу приходится ехать в UK, чтобы воспитывать сына. Мик едет с ним.
В Англии они сходятся с двумя девушками-полицейскими, влюбляются. Преодолевают разные проблемы. Реформируют Кендрикс. В конце вообще святочные рассказы пошли, включая появление в финале вполне живого Александра. В Рождество.
И в пересказе звучит "мыльно-оперно", и написано очень примитивно, примитивным языком. Но вот... есть в этом что-то такое необъяснимо притягательное. Возможно, отчасти за счет того, что внутри сюжетов оос-ность растворяется. И чувствуешь, что да, он/они могли бы так поступить.
At First
Гет, наверное. Первый разговор Кетча и Мэри после возвращения. Горько-сладко.
Crowd Control
Джен. АУ. Гавриил не погиб в АУ-мире и вернулся вместе со всеми. В какой-то момент он забредает в лазарет и видит Кетча. Между ними происходит полезный для Гавриила разговор.
From Needham to the Bunker.
Джен. Кетч везет спасенного от Асмодея Гавриила в бункер.
Science and Magic
Гет. 15.3. Ровена навещает Кетча в больнице.
Take my heart
Джен. Написано по эмоциональным следам 13.18 и первоначально выложено на тумблере. Фик выглядит недописанным, хотя изначально был в половину меньше.
Сюжет: Дин и новый/улучшенный Кетч испытывают проблемы при охоте на вервольфов.
Stuck in a Snowglobe
Слеш Кетч/Дин. Во время охоты на ведьму Дин и Кетч оказываеются внутри игрушки - "снежного шара".
Еще мне в какой-то мере понравился фик Out of Hell Leads Up To.
Хотя там слеш Сэм/Гавриил, но если пропускать, то вполне норм. Кетч и Дин там боевые товарищи - в буквальном смысле. Сюжет крутится вокруг того, как победить АУ-Михаила.
У этого фика есть продолжение A Heaven of Hell A Hell, но там прямо-таки вагон слеша во всем направлениям, что мне не по душе.
русскоязычные:
списокwe were a simple cliché
Слеш Кетч/Мик в самом конце, а так - история жизни Артура в т.ч. через сериал, но без смерти. Очень понравился финал и связанный с ним более ранний сюжет.
Большая ошибка
Гет с Ровеной. Юмор. Драббл. Очень изящно автор вывернула сюжет
.Восемь затяжек
Слеш Кетч/Дин, hurt/comfort. Кетч курит в одиночестве на лестнице бункера.
Особая связь
Сборник историй, в последней - гет Кетч/Мэри, но он мне нравится весь, так что пойдет в обе категории. Теплый юмор.
Просвещённые
Слеш Кетч/Дин, сборник драбблов. Hurt/comfort, и в кой-то веки в отношении Дина.
Сто и один день в Бункере
Слешевый сборник драбблов, местами NC-17. В первом драббле - Сэм/Гавриил, в остальных - Кетч/Дин. Hurt/comfort в обе стороны. Практически без ооса (если не считать сам слеш), и в кой-то веки верибельная история "мы были знакомы подростками, но не узнали друг друга взрослыми".
И кинковая серия Кетчестер
Слеш Кетч/Дин, NC-17, ооса достаточно, насилие. Тем не менее, цепляет, и лично я местами расползаюсь лужицей.
Нравятся все фики, кроме 2-го. Ну и начало "Гордыни" я не могу читать, пропускаю.
С остальными:
англоязычные:
списокInstinct
Джен. Пост-13.07, где братья узнали, что Кетч жив, но тем не менее, фик про них, а не про него. Рефлексия произошедших событий.
Apology
Джен. Пост 13.18. Узнав, что благодати Гавриила больше нет, Дин мрачно сидит в своей комнате, и Сэм решает, что с этим нужно что-то делать.
Just One Look
Джен. Драблл пост 14.13. Джон вспоминает странный сон, который ему приснился, и испытывает непреодолимое желание убедиться, что с Сэмом все хорошо.
русскоязычные:
списокHome Sweet Home
Джен, юмор. Братья Винчестеры пытаются навести в бункере домашний уют. Кетч в конце появляется, но он не главный герой.
Особая связь
Сборник очень теплых историй.
Однострочники к 15 сезону
Название говорит само за себя
.@темы: мои переводы, сверхъестественное, Arthur Ketch
воскресенье, 05 сентября 2021
petergirl
Название: Оранжевое мне не идет
Автор: azzmilla
Переводчик: petergirl
Оригинал: Orange Doesn't Suit Me
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, драма
Размер: Мини (1 616 слов)
Герои: Джон, Шерлок
Описание: У Джона есть план, и он никогда не пойдет на риск, которой не может себе позволить.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьВетер безжалостно хлестал его по спине сквозь тонкую ткань рубашки и пробирал до костей. Пытаясь удержаться на узком карнизе, Джон обеими руками неловко цеплялся за оконную раму. Нацеленное ему в грудь оружие снова затряслось, а Уилкинс закричал:
— Оставайтесь там или ему конец!
Уилкинсу требовался заложник, а Джон всегда был щедрым парнем. Джон наткнулся на него первым — на Уилкинса, держащего пистолет у головы своей жены в одной из верхних комнат Тауэрского моста. Уилкинс потел и трясся словно желе, дуло его пистолета нервными рывками плясало у виска женщины. Не далее, как два дня назад, Уилкинс сбросил с этой башни тело своего коллеги, обвинив его в любовной связи со своей женой. Джон его пожалел: немногие понимают, что такое — кого-то убить, и еще меньшему количеству людей под силу это вынести.
Джон уговорил Уилкинса отпустить жену и взять в заложники его самого. С более близкой дистанции легче было бы его разоружить. Но, как это оказалось, Шерлок и все эти прекрасные люди из Скотланд-Ярда очень дерьмово умеют выбирать время своего появления. Когда они ввалились в комнату всей гурьбой, Уилкинс запаниковал и толкнул Джона к окну, прижав к его груди пистолет.
В результате, последние десять минут, пока Лестрейд вел с Уилкинсом переговоры, Джон стоял в окне под дулом пистолета, еле держась на карнизе — его пятки буквально висели в воздухе. Джону хотелось высказать предположение, что если пятеро полицейских уберут оружие, то Уилкинс станет чуть более открытым к переговорам, но он решил, что хороший заложник, наверное, должен вести себя тихо. Он глянул себе под ноги в поисках хорошей точки для приземления, но внизу виднелся лишь серебристо-синий кусочек Темзы.
Внезапный порыв ветра сбил Джона с равновесия, и его нога соскользнула с карниза. Он слепо дернулся руками к окну — его поприветствовал порыв холодного воздуха и мерцание широкой водяной глади, как пальцы все же вовремя успели вцепиться в раму, и он сумел закинуть ногу обратно.
— Не двигаться! — завопил Уилкинс, пистолет в его руке дико трясся.
Джон подавил нервное хихиканье. Шерлок смотрел на него так пристально, словно пытался пригвоздить к месту одной силой взгляда. В глубине сознания Джона что-то закопошилось — он посмотрел, но увидел ли он? Там было солнце, потом вода, а потом... балкон. Правда, крошечный и двадцатью футами ниже.
Получится ли у него? Уилкинс с каждой минутой только сильнее погружался в истерику, и Джон видел, что кое-кто из полицейских уже снял пистолет с предохранителя. Он точно получит пулю — как и этот маленький отчаявшийся человек перед ним. Их единственный шанс — если Джон прыгнет раньше, чем кто-то выстрелит и превратит в катастрофу этот кавардак. Черт подери, почему он вечно оказывается в таких ситуациях? Буйный Ватсон — как прозвали его армейские товарищи — всегда оказывался в дерьме по самые уши. Не то, чтобы он не знал, что его впереди ждет дерьмо, но он никогда не мог устоять перед искушением нырнуть в него головой вперед. Особенно, если первым его туда манил его сосед-настоящая-заноза-в-заднице.
Двадцать футов. Прыжок "солдатиком". Выбросить руки вперед. Джон никогда не боялся высоты — за себя у него было очень мало страхов. Боялся он того, что когда его разбитый труп прибьет к берегу Темзы, Шерлоку придется ходить на места преступлений в одиночестве. Гарри же наверняка вернется к бутылке, от которой она отказалась после инцидента с Мориарти.
Джон закрыл глаза и чуть откинул голову, позволяя ветру ерошить волосы — как пловцы окунают ноги в холодную воду перед тем, как в нее прыгнуть. Пусть все получится. Он сдвинул ступни назад, оставшись стоять только на пальцах. Пусть все будет хорошо. Ветер рвал его волосы и рубашку, цеплялся за ослабевшие руки. Джон открыл глаза. Шерлок, напрягшись всем телом, смотрел прямо на него. Джон встретился с ним глазами и слабо улыбнулся.
И выпустил оконную раму.
— ДЖОН!
Грянул выстрел.
Ветер. Падай вертикально. Маши руками. Солнце, вода, кирпич, солнце, камень. Тянись!
Рука Джона звучно врезалась в перила, пальцы заскребли по скользкому камню, пытаясь за него удержаться. Ему удалось схватиться за край, он яростно вцепился в перила — и все резко остановилось. Единственным звуком осталось только собственное рваное дыхание вкупе со звоном в ушах и грохочущим биением сердца. От левого плеча вниз по груди расползалась мучительная боль. Он ощущал порывы холодного ветра, ощущал, как тяжелые ноги тянут его вниз, к воде.
В качестве контрмеры Джон начал подниматься наверх. Плечо протестующе застонало, все мышцы горели от напряжения, но ему удалось перекинуть руки через балконные перила, а ноги нашли опору на твердом камне. Собрав остатки сил, Джон сумел подтянуться и перевалился через перила, свалившись кучей рук и ног на крошечный пол балкона. Он лег на спину, его грудь вздымалась и опускалась с каждым глотком ледяного воздуха. От яркого солнца слезились глаза, а конечности казались тяжелым грузом и отказывались шевелиться. Джон ощущал, что по шее течет что-то теплое. Глупец Джон, тебя подстрелили. Он хихикнул при этой мысли, а потом засмеялся — рвано и хрипло, продолжая с усилием втягивать в себя воздух. Он закрыл глаза, чтобы не видеть яркого солнца, и картинка перед глазами превратилась во взрывчатую круговерть узоров в море алого. Он словно тонул в холодном камне под своей спиной, все тело стало непереносимо тяжелым. А потом он снова оказался летящим в воздухе, ветер рвал его на части, а вода и небо заполоняли пространство, окружая и затапливая его собой.
Джон резко пришел в себя. Вокруг была теплая полутьма и пахло антисептиком. Странно знакомое ощущение. Джон сделал попытку шевельнуться и обнаружил, что плотно завернут в колючее одеяло. Доносившийся снаружи вой сирен мешался с приглушенным гулом голосов. Они засунули его на заднюю площадку "скорой", ублюдки. Внезапно воздух стал едким, а одеяло словно вознамерилось его задушить. Джон хотел уйти, хотел покинуть этот ужасный мост и вернуться домой в свою постель. Ему хотелось исчезнуть и сбежать от неизбежных вопросов и бесчисленных причитаний.
Он отбросил одеяло и торопливо встал на ноги. Все вокруг закружилось, и он ощутил приступ тошноты. Повязка на шее натирала кожу, под ней зудело. Джон шатко двинулся к выходу — голова болезненно пульсировала до мути перед глазами. Он открыл дверцу "скорой", и по глазам ударил яркий свет, заставивший его остановиться. Джон выбрался наружу, прикрывая лицо рукой. Он рисковал при любом шаге свалиться на землю, которая "раскачивалась" у него под ногами. Снова нахлынула тошнота, но Джон не мог остановиться. Ему нужно было уйти, уехать...
Чья-то рука больно вцепилась ему в плечо и резко развернула.
— Джон? Что вы делаете? Вам нельзя вставать.
Это была Донован. Она посмотрела на него с тревогой и только крепче стиснула руку.
— Я в норме, — прохрипел Джон. — Честно. Я просто хотел...
— Что хотели? Уйти? После трюка, который вы тут устроили, мистер Бонд? И без твоего бойфренда? — она указала на Шерлока, который стоял бок о бок с Лестрейдом, глубоко погруженный с ним в разговор. По совпадению, которое заставило Джона поверить в телепатию и свое проклятое "везение", они оба как раз в этот момент развернулись к Джону и Донован. Вот черт.
Донован потянула Джона обратно к задним дверям "скорой" и заставила сесть. Меньше чем мгновение спустя, его окружили со всех сторон. Шерлок встал прямо перед ним, спокойный и неподвижный как статуя. Его взгляд пронизывал Джона насквозь.
— Это. Это... было впечат... — рискнул начать Лестрейд.
— Зачем? — громко вмешался Шерлок, не давая Лестрейду закончить.
Только не это. Все, что угодно, но только не это. "Сам не можешь вычислить?" — хотел было язвительно заметить Джон. Но взгляд Шерлока, полный ярости, заставил его передумать.
— Мне пришлось, — просто сообщил он.
— Да?
Шерлок отвечал однослоговым предложением. Джону стало страшно при мысли, что за этим может последовать.
— Уилкинс собирался стрелять. Он был в полном отчаянии и загнан в угол; несчастный случай был почти неизбежен. А если бы и не он, то какой-нибудь не в меру ретивый новичок-полицейский. Я знал, что делаю. Я вывел себя за скобки.
— Идиот, — выплюнул в него Шерлок.
В этот момент в разговор быстро вмешался Лестрейд.
— Джон, то, что вы сделали, было безумно рискованно. Будьте добры больше никогда не выкидывать такого в моем присутствии. У меня и без того достаточно седых волос. С другой стороны, теперь половина отделения думает, что вы — Бэтмэн, — хихикнул он. — Я сильно недооценивал образование национальной службы здравоохранения.
— Армия тоже не была лишней, — с улыбкой добавил Джон.
Лестрейд и Донован на него уставились. Донован, кажется, первой смогла переварить информацию и пихнула Лестрейда. Они оба сразу ушли — вероятно, чтобы пересказать всем остальным лакомый кусочек информации про шерлокова доктора, любителя свитеров.
Джон повернулся к Шерлоку, который теперь стоял на приличном расстоянии и целенаправленно смотрел в сторону. Джон подошел к нему и встал рядом; их плечи соприкоснулись. Шерлок продолжал смотреть вдаль на воду. Джон дрожал крупной дрожью, несмотря на то, что ветер уже стих.
— Ты в шоке. Возьми себе одеяло.
— Оранжевое мне не идет. Прости меня.
Шерлок продолжал молчать.
— Прости, что напугал тебя таким образом, — попытался еще раз Джон.
— Я должен был это предвидеть.
— Я оказался так непредсказуем?
— В самом худшем из возможных смыслов, — Джон уголком глаза заметил, что Шерлок ухмыляется. — Если бы у тебя хватило здравого смысла меня предупредить, ты мог бы избежать этой царапины на шее. К счастью, мистер Уилкинс — дрянной стрелок, иначе бы та пуля сейчас сидела у тебя в лобной доле, — продолжал он, поворачиваясь к Джону.
— Я улыбался. Своей улыбкой "все будет хорошо".
— Надо было воспользоваться улыбкой "подо мной есть балкон, так что не ори". У мистера Уилкинса палец на курке чесался. Как, очевидно, и у сержанта Кларка.
Джон опустил голову, его пальцы невольно сжались в кулак. Самые лучшие задуманные планы ... можно было догадаться.
— О, все не настолько плохо. У него всего лишь ранена рука. Хотя, судя по его вою, этого и не скажешь, — Джон невольно улыбнулся. В отношении некоторых вещей Шерлок был абсолютно неисправим.
— Джон.
— М-м?
— Никогда больше так не делай. И я буду стараться сделать то же самое, — Шерлок не отрывал взгляда от его виска, где из-под волос до сих пор выглядывал неровный уродливый шрам, оставшийся после взрыва. Джон провел по нему рукой, остро ощущая выступающую ткань шрама. Шерлок по-прежнему смотрел на него, но его взгляд смягчился, в нем появилось что-то сродни печали.
— Я постараюсь, — сказал Джон. Он никогда не давал обещаний, которые не мог сдержать.
Автор: azzmilla
Переводчик: petergirl
Оригинал: Orange Doesn't Suit Me
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, драма
Размер: Мини (1 616 слов)
Герои: Джон, Шерлок
Описание: У Джона есть план, и он никогда не пойдет на риск, которой не может себе позволить.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьВетер безжалостно хлестал его по спине сквозь тонкую ткань рубашки и пробирал до костей. Пытаясь удержаться на узком карнизе, Джон обеими руками неловко цеплялся за оконную раму. Нацеленное ему в грудь оружие снова затряслось, а Уилкинс закричал:
— Оставайтесь там или ему конец!
Уилкинсу требовался заложник, а Джон всегда был щедрым парнем. Джон наткнулся на него первым — на Уилкинса, держащего пистолет у головы своей жены в одной из верхних комнат Тауэрского моста. Уилкинс потел и трясся словно желе, дуло его пистолета нервными рывками плясало у виска женщины. Не далее, как два дня назад, Уилкинс сбросил с этой башни тело своего коллеги, обвинив его в любовной связи со своей женой. Джон его пожалел: немногие понимают, что такое — кого-то убить, и еще меньшему количеству людей под силу это вынести.
Джон уговорил Уилкинса отпустить жену и взять в заложники его самого. С более близкой дистанции легче было бы его разоружить. Но, как это оказалось, Шерлок и все эти прекрасные люди из Скотланд-Ярда очень дерьмово умеют выбирать время своего появления. Когда они ввалились в комнату всей гурьбой, Уилкинс запаниковал и толкнул Джона к окну, прижав к его груди пистолет.
В результате, последние десять минут, пока Лестрейд вел с Уилкинсом переговоры, Джон стоял в окне под дулом пистолета, еле держась на карнизе — его пятки буквально висели в воздухе. Джону хотелось высказать предположение, что если пятеро полицейских уберут оружие, то Уилкинс станет чуть более открытым к переговорам, но он решил, что хороший заложник, наверное, должен вести себя тихо. Он глянул себе под ноги в поисках хорошей точки для приземления, но внизу виднелся лишь серебристо-синий кусочек Темзы.
Внезапный порыв ветра сбил Джона с равновесия, и его нога соскользнула с карниза. Он слепо дернулся руками к окну — его поприветствовал порыв холодного воздуха и мерцание широкой водяной глади, как пальцы все же вовремя успели вцепиться в раму, и он сумел закинуть ногу обратно.
— Не двигаться! — завопил Уилкинс, пистолет в его руке дико трясся.
Джон подавил нервное хихиканье. Шерлок смотрел на него так пристально, словно пытался пригвоздить к месту одной силой взгляда. В глубине сознания Джона что-то закопошилось — он посмотрел, но увидел ли он? Там было солнце, потом вода, а потом... балкон. Правда, крошечный и двадцатью футами ниже.
Получится ли у него? Уилкинс с каждой минутой только сильнее погружался в истерику, и Джон видел, что кое-кто из полицейских уже снял пистолет с предохранителя. Он точно получит пулю — как и этот маленький отчаявшийся человек перед ним. Их единственный шанс — если Джон прыгнет раньше, чем кто-то выстрелит и превратит в катастрофу этот кавардак. Черт подери, почему он вечно оказывается в таких ситуациях? Буйный Ватсон — как прозвали его армейские товарищи — всегда оказывался в дерьме по самые уши. Не то, чтобы он не знал, что его впереди ждет дерьмо, но он никогда не мог устоять перед искушением нырнуть в него головой вперед. Особенно, если первым его туда манил его сосед-настоящая-заноза-в-заднице.
Двадцать футов. Прыжок "солдатиком". Выбросить руки вперед. Джон никогда не боялся высоты — за себя у него было очень мало страхов. Боялся он того, что когда его разбитый труп прибьет к берегу Темзы, Шерлоку придется ходить на места преступлений в одиночестве. Гарри же наверняка вернется к бутылке, от которой она отказалась после инцидента с Мориарти.
Джон закрыл глаза и чуть откинул голову, позволяя ветру ерошить волосы — как пловцы окунают ноги в холодную воду перед тем, как в нее прыгнуть. Пусть все получится. Он сдвинул ступни назад, оставшись стоять только на пальцах. Пусть все будет хорошо. Ветер рвал его волосы и рубашку, цеплялся за ослабевшие руки. Джон открыл глаза. Шерлок, напрягшись всем телом, смотрел прямо на него. Джон встретился с ним глазами и слабо улыбнулся.
И выпустил оконную раму.
— ДЖОН!
Грянул выстрел.
Ветер. Падай вертикально. Маши руками. Солнце, вода, кирпич, солнце, камень. Тянись!
Рука Джона звучно врезалась в перила, пальцы заскребли по скользкому камню, пытаясь за него удержаться. Ему удалось схватиться за край, он яростно вцепился в перила — и все резко остановилось. Единственным звуком осталось только собственное рваное дыхание вкупе со звоном в ушах и грохочущим биением сердца. От левого плеча вниз по груди расползалась мучительная боль. Он ощущал порывы холодного ветра, ощущал, как тяжелые ноги тянут его вниз, к воде.
В качестве контрмеры Джон начал подниматься наверх. Плечо протестующе застонало, все мышцы горели от напряжения, но ему удалось перекинуть руки через балконные перила, а ноги нашли опору на твердом камне. Собрав остатки сил, Джон сумел подтянуться и перевалился через перила, свалившись кучей рук и ног на крошечный пол балкона. Он лег на спину, его грудь вздымалась и опускалась с каждым глотком ледяного воздуха. От яркого солнца слезились глаза, а конечности казались тяжелым грузом и отказывались шевелиться. Джон ощущал, что по шее течет что-то теплое. Глупец Джон, тебя подстрелили. Он хихикнул при этой мысли, а потом засмеялся — рвано и хрипло, продолжая с усилием втягивать в себя воздух. Он закрыл глаза, чтобы не видеть яркого солнца, и картинка перед глазами превратилась во взрывчатую круговерть узоров в море алого. Он словно тонул в холодном камне под своей спиной, все тело стало непереносимо тяжелым. А потом он снова оказался летящим в воздухе, ветер рвал его на части, а вода и небо заполоняли пространство, окружая и затапливая его собой.
* * *
Джон резко пришел в себя. Вокруг была теплая полутьма и пахло антисептиком. Странно знакомое ощущение. Джон сделал попытку шевельнуться и обнаружил, что плотно завернут в колючее одеяло. Доносившийся снаружи вой сирен мешался с приглушенным гулом голосов. Они засунули его на заднюю площадку "скорой", ублюдки. Внезапно воздух стал едким, а одеяло словно вознамерилось его задушить. Джон хотел уйти, хотел покинуть этот ужасный мост и вернуться домой в свою постель. Ему хотелось исчезнуть и сбежать от неизбежных вопросов и бесчисленных причитаний.
Он отбросил одеяло и торопливо встал на ноги. Все вокруг закружилось, и он ощутил приступ тошноты. Повязка на шее натирала кожу, под ней зудело. Джон шатко двинулся к выходу — голова болезненно пульсировала до мути перед глазами. Он открыл дверцу "скорой", и по глазам ударил яркий свет, заставивший его остановиться. Джон выбрался наружу, прикрывая лицо рукой. Он рисковал при любом шаге свалиться на землю, которая "раскачивалась" у него под ногами. Снова нахлынула тошнота, но Джон не мог остановиться. Ему нужно было уйти, уехать...
Чья-то рука больно вцепилась ему в плечо и резко развернула.
— Джон? Что вы делаете? Вам нельзя вставать.
Это была Донован. Она посмотрела на него с тревогой и только крепче стиснула руку.
— Я в норме, — прохрипел Джон. — Честно. Я просто хотел...
— Что хотели? Уйти? После трюка, который вы тут устроили, мистер Бонд? И без твоего бойфренда? — она указала на Шерлока, который стоял бок о бок с Лестрейдом, глубоко погруженный с ним в разговор. По совпадению, которое заставило Джона поверить в телепатию и свое проклятое "везение", они оба как раз в этот момент развернулись к Джону и Донован. Вот черт.
Донован потянула Джона обратно к задним дверям "скорой" и заставила сесть. Меньше чем мгновение спустя, его окружили со всех сторон. Шерлок встал прямо перед ним, спокойный и неподвижный как статуя. Его взгляд пронизывал Джона насквозь.
— Это. Это... было впечат... — рискнул начать Лестрейд.
— Зачем? — громко вмешался Шерлок, не давая Лестрейду закончить.
Только не это. Все, что угодно, но только не это. "Сам не можешь вычислить?" — хотел было язвительно заметить Джон. Но взгляд Шерлока, полный ярости, заставил его передумать.
— Мне пришлось, — просто сообщил он.
— Да?
Шерлок отвечал однослоговым предложением. Джону стало страшно при мысли, что за этим может последовать.
— Уилкинс собирался стрелять. Он был в полном отчаянии и загнан в угол; несчастный случай был почти неизбежен. А если бы и не он, то какой-нибудь не в меру ретивый новичок-полицейский. Я знал, что делаю. Я вывел себя за скобки.
— Идиот, — выплюнул в него Шерлок.
В этот момент в разговор быстро вмешался Лестрейд.
— Джон, то, что вы сделали, было безумно рискованно. Будьте добры больше никогда не выкидывать такого в моем присутствии. У меня и без того достаточно седых волос. С другой стороны, теперь половина отделения думает, что вы — Бэтмэн, — хихикнул он. — Я сильно недооценивал образование национальной службы здравоохранения.
— Армия тоже не была лишней, — с улыбкой добавил Джон.
Лестрейд и Донован на него уставились. Донован, кажется, первой смогла переварить информацию и пихнула Лестрейда. Они оба сразу ушли — вероятно, чтобы пересказать всем остальным лакомый кусочек информации про шерлокова доктора, любителя свитеров.
Джон повернулся к Шерлоку, который теперь стоял на приличном расстоянии и целенаправленно смотрел в сторону. Джон подошел к нему и встал рядом; их плечи соприкоснулись. Шерлок продолжал смотреть вдаль на воду. Джон дрожал крупной дрожью, несмотря на то, что ветер уже стих.
— Ты в шоке. Возьми себе одеяло.
— Оранжевое мне не идет. Прости меня.
Шерлок продолжал молчать.
— Прости, что напугал тебя таким образом, — попытался еще раз Джон.
— Я должен был это предвидеть.
— Я оказался так непредсказуем?
— В самом худшем из возможных смыслов, — Джон уголком глаза заметил, что Шерлок ухмыляется. — Если бы у тебя хватило здравого смысла меня предупредить, ты мог бы избежать этой царапины на шее. К счастью, мистер Уилкинс — дрянной стрелок, иначе бы та пуля сейчас сидела у тебя в лобной доле, — продолжал он, поворачиваясь к Джону.
— Я улыбался. Своей улыбкой "все будет хорошо".
— Надо было воспользоваться улыбкой "подо мной есть балкон, так что не ори". У мистера Уилкинса палец на курке чесался. Как, очевидно, и у сержанта Кларка.
Джон опустил голову, его пальцы невольно сжались в кулак. Самые лучшие задуманные планы ... можно было догадаться.
— О, все не настолько плохо. У него всего лишь ранена рука. Хотя, судя по его вою, этого и не скажешь, — Джон невольно улыбнулся. В отношении некоторых вещей Шерлок был абсолютно неисправим.
— Джон.
— М-м?
— Никогда больше так не делай. И я буду стараться сделать то же самое, — Шерлок не отрывал взгляда от его виска, где из-под волос до сих пор выглядывал неровный уродливый шрам, оставшийся после взрыва. Джон провел по нему рукой, остро ощущая выступающую ткань шрама. Шерлок по-прежнему смотрел на него, но его взгляд смягчился, в нем появилось что-то сродни печали.
— Я постараюсь, — сказал Джон. Он никогда не давал обещаний, которые не мог сдержать.
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
понедельник, 23 августа 2021
petergirl
Название: К бою!
Автор: argyle4eva
Переводчик: petergirl
Оригинал: En Garde
Рейтинг: G
Жанр: джен, юмор
Размер: Мини (1 368 слов)
Герои: Джон, Майкрофт, Шерлок
Аннотация: Написано на заявку: Бой Джона и Майкрофта на трости и зонтике соответственно.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьПримечания автора: Сразу скажу, что сама не занимаюсь историческим рапирным фехтованием, но в моем окружении есть такие люди, так что я надеюсь, что правильно поняла нюансы (если же нет, mea culpa). Для тех, кто хотел бы увидеть примеры упомянутых ниже фехтовальных школ (которые очень отличаются от олимпийского фехтования), то вот видео https://www. youtube. com/watch? v=lW97Hgeu3Lo которое показывает испанскую и итальянскую школы лицом к лицу. Уверена, вы распознаете, что есть что...
— Слушайте, — уже едва сдерживаясь, в сотый раз повторил Джон, — Я не знаю, где Шерлок. Он точно не вывешивает своего расписания, сами знаете.
— Мне — нет, конечно, — ответил Майкрофт, — но подозреваю, он гораздо более благосклонен к своему соседу и, смею сказать, приятелю.
Джон скрежетнул зубами, но отказался глотать наживку, какой бы привлекательной она не была. Он перенес вес на другую ногу и посильнее оперся на трость, дабы облегчить ноющую боль в строптивой ноге. Психосоматика или нет, излеченная по большей части или не излеченная, но временами нога все равно болела — особенно, когда Джон пребывал в раздражении и в стрессе. Вот как сейчас.
— Просто напишите ему смс, — выдавил Джон сквозь зубы.
Он уже шел к двери, собираясь перехватить в баре пива, угнездиться с ним в уголке и наконец расслабиться, как внезапно в дверях материализовался Майкрофт и решительно вторгся в квартиру в поисках Шерлока. И эта заминка отнюдь не улучшила настроение Джона.
— Я писал. Он мне не отвечает.
— Ну и все. Он сам с вами свяжется, когда будет готов говорить. А сейчас, извините меня... — Джон схватил пальто со спинки кресла, обогнул Майкрофта — и обнаружил, что дорогу ему преграждает зонт старшего Холмса.
Жест был настолько высокомерен и безапелляционен, что это стало для Джона последней каплей. Он, не задумываясь, поднял правую руку и стукнул тростью по зонтику, отбрасывая вторгшийся предмет в сторону.
Майкрофт, вместо сопротивления, превратил толчковый импульс в легкий упругий оборот и в результате металлический наконечник зонтика оказался нацелен точно в лицо Джону. А сам старший Холмс твердо встал перед входной дверью, перегородив дорогу доктору.
В его позе было нечто, пробудившее в Джоне давно забытые реакции, и доктор обнаружил, что без единой сознательной мысли встает в фехтовальную стойку и гораздо агрессивнее сжимает в руке трость.
Когда-то давно — целую жизнь назад — у него был учитель драмы, который обожал фехтование и настоял, чтобы все его ученики изучали не только сценическое, но и истинное — историческое рапирное фехтование — для большей реалистичности "хореографии" на сцене. Джону и другим ученикам это, естественно, очень понравилось, и они с энтузиазмом погрузились в данный факультатив. В то давно минувшее время Джон хорошо овладел шпагой — он был очень, очень хорош.
Майкрофт вскинул бровь и мгновение смотрел на Джона с искренним удивлением... а потом в его глазах вспыхнула искра и уголки губ тронула едва заметная улыбка. Он стал настолько похож на Шерлока, что это казалось почти сверхъестественным. Ни на миллиметр не сдвинув кончик зонта, Майкрофт так же сменил позу: свел ноги, выпрямился и поднял правую руку так, что они с зонтом образовали практически прямой угол по отношению к позвоночнику.
Жаркий гнев Джона переплавился в нечто больше напоминающее яростное веселье, и с его губ сорвался полувыдох-полусмешок. "Испанская. Ну конечно же, этот ублюдок фехтует по испанской школе", — подумал Джон и встал в полную итальянскую защиту: правая нога, правая рука и трость ведут в наступление, а левая нога и левая рука, все еще сжимающая пальто, оборонительно согнуты.
Улыбка Майкрофта стала шире, и он обманчиво небрежным шагом двинулся в сторону, как циркулем описывая широкую дугу вокруг кончика своей "шпаги".
Джон усмехнулся вызову и стал поворачиваться вслед за Майкрофтом, а в мозгу его молниями вспыхивали выводы и стратегии.
У Майкрофта, вне сомнений, были хорошие возможности и явно соответствующее обучение. Иметь дело с испанской школой и в лучшие времена было чертовски непросто... но у Джона, по крайней мере, был в этом смысле некоторый опыт (мистер Уиткомб всегда погружался в свои увлечения целиком и полностью) — и это немного облегчало его положение в сравнении с тем, что могло бы быть. Так же на руку Джону играл удачный вариант оказавшегося в руке "оружия", а пальто вполне могло поработать плащом. Джон фехтовал сейчас своей недоминирующей рукой, но он к этому привык: осваивать технику, как прочие праворукие — как соученики, так и преподаватель — было заметно проще. Джон очень, очень давно не практиковался и основательно потерял форму, но судя по тому, как двигался Майкрофт, тот тоже не размахивал шпагой каждый день. Джон чувствовал, что от непривычной позы у него уже начинает жечь мышцы бедра... однако хоть он этого и не сознавал, психосоматическая боль в ноге растворилась в потоке побежавшего по венам адреналина.
"Это, — с удовольствием подумал он, — будет интересно".
Майкрофт почти грациозно потянулся вперед и кончиком зонта коснулся наконечника трости — практически без давления, не пытаясь убрать ее с пути, а лишь стараясь оценить силу и намерения оппонента. Так "работала" испанская школа — тщательное сохранение дистанции и мысленный шахматизм в поисках слабого места.
"Итальянцы" предпочитали вести себя попрямее.
Джон в ответ легонько стукнул тростью по кончику зонта — тоже не сильно, на пробу. Раз, другой... а потом сделал выпад, направляя трость в грудь старшего Холмса, а другой рукой с помощью пальто захватывая и отталкивая сторону его "оружие". Они с Майкрофтом были без защитных костюмов, так что выпад был не таким сильным и быстрым, как если бы Джон сражался всерьез, и кроме того, он готов был в любой момент "сложить" запястье на случай, если и в самом деле коснется Майкрофта (как бы тот ни раздражал, Джон не имел никакого желания навредить брату Шерлока). Но Майкрофт уклонился, временно отступая, чтобы высвободить зонтик из пальто Джона.
Восстановив защиту, Майкрофт небрежно шагнул к доктору, вновь направляя кончик зонта ему в лицо. На его лице появилась ухмылка — настоящая, полноценная кривая ухмылка Холмсов. И он начал обходить Джона по кругу, такой расслабленный, словно ему было плевать на все на свете. Джон повернулся следом, и между ними снова началась тонкая игра в перехват инициативы и поиск возможностей...
— Какого черта здесь происходит?
Услышав это потрясенное восклицание оба фехтовальщика вздрогнули и одновременно посмотрели в дверной проем... где стоял Шерлок и таращился на разворачивающуюся перед ним сцену.
— А, Шерлок, — Джон расслабился (хотя и не настолько, чтобы потерять бдительность; в него давно вбили, что нельзя терять бдительность, пока бой официально не закончен). — Майкрофт тебя искал.
Отразившееся на лице Шерлока выражение вытащенной из воды рыбы было бесценно, и Джон с трудом подавил приступ смеха.
— Да, Шерлок, — подтвердил Майкрофт, и черт подери, если и в его голосе не прозвучал след задавленного смешка — под всеми этими плавными интонациями и изящным выговором. — Ты не отвечал на мои сообщения.
Брови Шерлока грозно сошлись вместе, и для Джона это стало последней каплей: он беспомощно захихикал. Потом посмотрел на Майкрофта, вышел из стойки, выпрямился в привычную позу... и, повинуясь порыву, вскинул трость в фехтовальном салюте.
Майкрофт, посмеиваясь, сделал то же самое.
— Вы удивили меня, доктор Ватсон, — произнес он, опуская свое "оружие" и облокачиваясь на него. Его голос сейчас звучал значительно более "человеческим". — Не ожидал, что вы окажетесь столь опытны в искусстве защиты.
— В ваших досье оказалось что-то упущено? — с удовольствием спросил Джон. — Бьюсь об заклад, кому-то будет за это выговор.
— Вполне возможно, — признал Майкрофт, и его улыбка стала немного резче. Затем он добавил: — Может, в какой-нибудь из ближайших дней — и в более подходящем облачении, закончим нашу... хм, дискуссию?
Джон озадачено моргнул и подумал над неожиданным предложением. Он давненько не фехтовал, и как оказалось, вспомнить эти забытые навыки было удивительно приятно.
— Может быть, — сказал он.
От дверного проема донеслось раздраженное покашливание, заставившее их переключить свое внимание на Шерлока. Детектив смотрел на них с негодованием, явно недовольный тем, что его, пусть и на минуту, но подловили.
— Это просто жалкое зрелище, — отрывисто произнес он, обращаясь к Майкрофту. — Ты годами просиживал штаны за столом, и вот результат. Неудивительно, что ты снова начал толстеть.
Майкрофт поднял бровь, но на подкол насчет веса не отреагировал; похоже, эта тема сегодня волновала его гораздо меньше обычного.
— Что до тебя, — Шерлок перевел сердитый взгляд на Джона, — то ты вообще представляешь, где была твоя "задняя" стопа? Ты был в десяти секундах от того, чтобы подвернуть лодыжку. Хорошо, что я появился вовремя.
— Спасибо за указание, маэстро, — сухо ответил Джон. — А теперь, прошу меня извинить, я иду в паб. Оставляю вас двоих, — он качнул между братьями наконечником уже не такой нужной теперь трости, — вашим делам, чем бы они ни были.
Джон направился к двери, но, когда Шерлок отодвинулся в сторону, чтобы его пропустить, Джона внезапно осенила мысль.
— Вот, — он любезно протянул трость Шерлоку. — Она может показаться тебе полезной.
Шерлок раздраженно фыркнул и закатил глаза; Майкрофт же засмеялся. Видя, что Шерлок не делает ни малейшей попытки взять трость, Джон пожал плечами и поставил ее у двери.
— Дело твое. Напиши, если понадоблюсь. В случае чего, я всегда смогу прихватить по пути что-нибудь подходящее вроде карниза для штор...
— Джон, — произнес Шерлок, и это точно не было началом вопроса.
— Джентльмены, — Джон махнул им рукой. Ухмылка не сходила с его губ всю дорогу по лестнице.
Примечание переводчика:
Отличия от итальянской школы фехтования
Наиболее важное отличие между испанской и итальянской школами фехтования заключается в перемещениях ног. Итальянская школа фехтования, подобно современной, учит двигаться линейно в сторону противника. Испанская доктрина же, наоборот, утверждает, что движение к противнику может быть очень опасным и напутствует делать движения влево или вправо, чтобы выбрать наиболее удобный угол для атаки.
Также, итальянская школа рекомендует фехтовальщикам сосредоточивать внимание на позициях и положении руки с оружием. Ученики дестрезы, с другой стороны, имеют большие возможности для манёвра, так как данная дисциплина не рассматривает такого понятия как «позиция» и советует фехтовальщикам следить лишь за положением рук.
Итальянские мастера практикуют разнообразные виды защитных стоек, в отличие от испанцев, которые используют лишь одну позицию, называемую «прямым углом». В такой стойке кончик меча (шпаги), кисть и плечо находятся на одной прямой линии.
Итальянский стиль боя отдавал предпочтение уколам, а не рассекающим ударам шпагой. В свою очередь, мастера дестрезы утверждали, что укол может быть полезен лишь в определённых ситуациях. Стоит отметить, что при этом диестро (от исп. diestro — фехтовальщик) использовали очень длинное оружие, но шпаги итальянцев всё же были длиннее.
В отличие от итальянского стиля, после атаки испанцы предпочитали не контратаку, а уход в сторону.
Многие трактаты по использованию дестрезы отдельной темой выделяют противостояние против итальянской школы фехтования и её представителей, что объясняет факт того, что испанские мастера уделяли внимание методам итальянских коллег. В трудах мастеров обычно описано использование шпаги, либо шпаги в сочетании с дагой.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Дестреза (с)
Автор: argyle4eva
Переводчик: petergirl
Оригинал: En Garde
Рейтинг: G
Жанр: джен, юмор
Размер: Мини (1 368 слов)
Герои: Джон, Майкрофт, Шерлок
Аннотация: Написано на заявку: Бой Джона и Майкрофта на трости и зонтике соответственно.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьПримечания автора: Сразу скажу, что сама не занимаюсь историческим рапирным фехтованием, но в моем окружении есть такие люди, так что я надеюсь, что правильно поняла нюансы (если же нет, mea culpa). Для тех, кто хотел бы увидеть примеры упомянутых ниже фехтовальных школ (которые очень отличаются от олимпийского фехтования), то вот видео https://www. youtube. com/watch? v=lW97Hgeu3Lo которое показывает испанскую и итальянскую школы лицом к лицу. Уверена, вы распознаете, что есть что...
— Слушайте, — уже едва сдерживаясь, в сотый раз повторил Джон, — Я не знаю, где Шерлок. Он точно не вывешивает своего расписания, сами знаете.
— Мне — нет, конечно, — ответил Майкрофт, — но подозреваю, он гораздо более благосклонен к своему соседу и, смею сказать, приятелю.
Джон скрежетнул зубами, но отказался глотать наживку, какой бы привлекательной она не была. Он перенес вес на другую ногу и посильнее оперся на трость, дабы облегчить ноющую боль в строптивой ноге. Психосоматика или нет, излеченная по большей части или не излеченная, но временами нога все равно болела — особенно, когда Джон пребывал в раздражении и в стрессе. Вот как сейчас.
— Просто напишите ему смс, — выдавил Джон сквозь зубы.
Он уже шел к двери, собираясь перехватить в баре пива, угнездиться с ним в уголке и наконец расслабиться, как внезапно в дверях материализовался Майкрофт и решительно вторгся в квартиру в поисках Шерлока. И эта заминка отнюдь не улучшила настроение Джона.
— Я писал. Он мне не отвечает.
— Ну и все. Он сам с вами свяжется, когда будет готов говорить. А сейчас, извините меня... — Джон схватил пальто со спинки кресла, обогнул Майкрофта — и обнаружил, что дорогу ему преграждает зонт старшего Холмса.
Жест был настолько высокомерен и безапелляционен, что это стало для Джона последней каплей. Он, не задумываясь, поднял правую руку и стукнул тростью по зонтику, отбрасывая вторгшийся предмет в сторону.
Майкрофт, вместо сопротивления, превратил толчковый импульс в легкий упругий оборот и в результате металлический наконечник зонтика оказался нацелен точно в лицо Джону. А сам старший Холмс твердо встал перед входной дверью, перегородив дорогу доктору.
В его позе было нечто, пробудившее в Джоне давно забытые реакции, и доктор обнаружил, что без единой сознательной мысли встает в фехтовальную стойку и гораздо агрессивнее сжимает в руке трость.
Когда-то давно — целую жизнь назад — у него был учитель драмы, который обожал фехтование и настоял, чтобы все его ученики изучали не только сценическое, но и истинное — историческое рапирное фехтование — для большей реалистичности "хореографии" на сцене. Джону и другим ученикам это, естественно, очень понравилось, и они с энтузиазмом погрузились в данный факультатив. В то давно минувшее время Джон хорошо овладел шпагой — он был очень, очень хорош.
Майкрофт вскинул бровь и мгновение смотрел на Джона с искренним удивлением... а потом в его глазах вспыхнула искра и уголки губ тронула едва заметная улыбка. Он стал настолько похож на Шерлока, что это казалось почти сверхъестественным. Ни на миллиметр не сдвинув кончик зонта, Майкрофт так же сменил позу: свел ноги, выпрямился и поднял правую руку так, что они с зонтом образовали практически прямой угол по отношению к позвоночнику.
Жаркий гнев Джона переплавился в нечто больше напоминающее яростное веселье, и с его губ сорвался полувыдох-полусмешок. "Испанская. Ну конечно же, этот ублюдок фехтует по испанской школе", — подумал Джон и встал в полную итальянскую защиту: правая нога, правая рука и трость ведут в наступление, а левая нога и левая рука, все еще сжимающая пальто, оборонительно согнуты.
Улыбка Майкрофта стала шире, и он обманчиво небрежным шагом двинулся в сторону, как циркулем описывая широкую дугу вокруг кончика своей "шпаги".
Джон усмехнулся вызову и стал поворачиваться вслед за Майкрофтом, а в мозгу его молниями вспыхивали выводы и стратегии.
У Майкрофта, вне сомнений, были хорошие возможности и явно соответствующее обучение. Иметь дело с испанской школой и в лучшие времена было чертовски непросто... но у Джона, по крайней мере, был в этом смысле некоторый опыт (мистер Уиткомб всегда погружался в свои увлечения целиком и полностью) — и это немного облегчало его положение в сравнении с тем, что могло бы быть. Так же на руку Джону играл удачный вариант оказавшегося в руке "оружия", а пальто вполне могло поработать плащом. Джон фехтовал сейчас своей недоминирующей рукой, но он к этому привык: осваивать технику, как прочие праворукие — как соученики, так и преподаватель — было заметно проще. Джон очень, очень давно не практиковался и основательно потерял форму, но судя по тому, как двигался Майкрофт, тот тоже не размахивал шпагой каждый день. Джон чувствовал, что от непривычной позы у него уже начинает жечь мышцы бедра... однако хоть он этого и не сознавал, психосоматическая боль в ноге растворилась в потоке побежавшего по венам адреналина.
"Это, — с удовольствием подумал он, — будет интересно".
Майкрофт почти грациозно потянулся вперед и кончиком зонта коснулся наконечника трости — практически без давления, не пытаясь убрать ее с пути, а лишь стараясь оценить силу и намерения оппонента. Так "работала" испанская школа — тщательное сохранение дистанции и мысленный шахматизм в поисках слабого места.
"Итальянцы" предпочитали вести себя попрямее.
Джон в ответ легонько стукнул тростью по кончику зонта — тоже не сильно, на пробу. Раз, другой... а потом сделал выпад, направляя трость в грудь старшего Холмса, а другой рукой с помощью пальто захватывая и отталкивая сторону его "оружие". Они с Майкрофтом были без защитных костюмов, так что выпад был не таким сильным и быстрым, как если бы Джон сражался всерьез, и кроме того, он готов был в любой момент "сложить" запястье на случай, если и в самом деле коснется Майкрофта (как бы тот ни раздражал, Джон не имел никакого желания навредить брату Шерлока). Но Майкрофт уклонился, временно отступая, чтобы высвободить зонтик из пальто Джона.
Восстановив защиту, Майкрофт небрежно шагнул к доктору, вновь направляя кончик зонта ему в лицо. На его лице появилась ухмылка — настоящая, полноценная кривая ухмылка Холмсов. И он начал обходить Джона по кругу, такой расслабленный, словно ему было плевать на все на свете. Джон повернулся следом, и между ними снова началась тонкая игра в перехват инициативы и поиск возможностей...
— Какого черта здесь происходит?
Услышав это потрясенное восклицание оба фехтовальщика вздрогнули и одновременно посмотрели в дверной проем... где стоял Шерлок и таращился на разворачивающуюся перед ним сцену.
— А, Шерлок, — Джон расслабился (хотя и не настолько, чтобы потерять бдительность; в него давно вбили, что нельзя терять бдительность, пока бой официально не закончен). — Майкрофт тебя искал.
Отразившееся на лице Шерлока выражение вытащенной из воды рыбы было бесценно, и Джон с трудом подавил приступ смеха.
— Да, Шерлок, — подтвердил Майкрофт, и черт подери, если и в его голосе не прозвучал след задавленного смешка — под всеми этими плавными интонациями и изящным выговором. — Ты не отвечал на мои сообщения.
Брови Шерлока грозно сошлись вместе, и для Джона это стало последней каплей: он беспомощно захихикал. Потом посмотрел на Майкрофта, вышел из стойки, выпрямился в привычную позу... и, повинуясь порыву, вскинул трость в фехтовальном салюте.
Майкрофт, посмеиваясь, сделал то же самое.
— Вы удивили меня, доктор Ватсон, — произнес он, опуская свое "оружие" и облокачиваясь на него. Его голос сейчас звучал значительно более "человеческим". — Не ожидал, что вы окажетесь столь опытны в искусстве защиты.
— В ваших досье оказалось что-то упущено? — с удовольствием спросил Джон. — Бьюсь об заклад, кому-то будет за это выговор.
— Вполне возможно, — признал Майкрофт, и его улыбка стала немного резче. Затем он добавил: — Может, в какой-нибудь из ближайших дней — и в более подходящем облачении, закончим нашу... хм, дискуссию?
Джон озадачено моргнул и подумал над неожиданным предложением. Он давненько не фехтовал, и как оказалось, вспомнить эти забытые навыки было удивительно приятно.
— Может быть, — сказал он.
От дверного проема донеслось раздраженное покашливание, заставившее их переключить свое внимание на Шерлока. Детектив смотрел на них с негодованием, явно недовольный тем, что его, пусть и на минуту, но подловили.
— Это просто жалкое зрелище, — отрывисто произнес он, обращаясь к Майкрофту. — Ты годами просиживал штаны за столом, и вот результат. Неудивительно, что ты снова начал толстеть.
Майкрофт поднял бровь, но на подкол насчет веса не отреагировал; похоже, эта тема сегодня волновала его гораздо меньше обычного.
— Что до тебя, — Шерлок перевел сердитый взгляд на Джона, — то ты вообще представляешь, где была твоя "задняя" стопа? Ты был в десяти секундах от того, чтобы подвернуть лодыжку. Хорошо, что я появился вовремя.
— Спасибо за указание, маэстро, — сухо ответил Джон. — А теперь, прошу меня извинить, я иду в паб. Оставляю вас двоих, — он качнул между братьями наконечником уже не такой нужной теперь трости, — вашим делам, чем бы они ни были.
Джон направился к двери, но, когда Шерлок отодвинулся в сторону, чтобы его пропустить, Джона внезапно осенила мысль.
— Вот, — он любезно протянул трость Шерлоку. — Она может показаться тебе полезной.
Шерлок раздраженно фыркнул и закатил глаза; Майкрофт же засмеялся. Видя, что Шерлок не делает ни малейшей попытки взять трость, Джон пожал плечами и поставил ее у двери.
— Дело твое. Напиши, если понадоблюсь. В случае чего, я всегда смогу прихватить по пути что-нибудь подходящее вроде карниза для штор...
— Джон, — произнес Шерлок, и это точно не было началом вопроса.
— Джентльмены, — Джон махнул им рукой. Ухмылка не сходила с его губ всю дорогу по лестнице.
Примечание переводчика:
Отличия от итальянской школы фехтования
Наиболее важное отличие между испанской и итальянской школами фехтования заключается в перемещениях ног. Итальянская школа фехтования, подобно современной, учит двигаться линейно в сторону противника. Испанская доктрина же, наоборот, утверждает, что движение к противнику может быть очень опасным и напутствует делать движения влево или вправо, чтобы выбрать наиболее удобный угол для атаки.
Также, итальянская школа рекомендует фехтовальщикам сосредоточивать внимание на позициях и положении руки с оружием. Ученики дестрезы, с другой стороны, имеют большие возможности для манёвра, так как данная дисциплина не рассматривает такого понятия как «позиция» и советует фехтовальщикам следить лишь за положением рук.
Итальянские мастера практикуют разнообразные виды защитных стоек, в отличие от испанцев, которые используют лишь одну позицию, называемую «прямым углом». В такой стойке кончик меча (шпаги), кисть и плечо находятся на одной прямой линии.
Итальянский стиль боя отдавал предпочтение уколам, а не рассекающим ударам шпагой. В свою очередь, мастера дестрезы утверждали, что укол может быть полезен лишь в определённых ситуациях. Стоит отметить, что при этом диестро (от исп. diestro — фехтовальщик) использовали очень длинное оружие, но шпаги итальянцев всё же были длиннее.
В отличие от итальянского стиля, после атаки испанцы предпочитали не контратаку, а уход в сторону.
Многие трактаты по использованию дестрезы отдельной темой выделяют противостояние против итальянской школы фехтования и её представителей, что объясняет факт того, что испанские мастера уделяли внимание методам итальянских коллег. В трудах мастеров обычно описано использование шпаги, либо шпаги в сочетании с дагой.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Дестреза (с)
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
вторник, 06 июля 2021
petergirl
Не прошло и полгода, как я все-таки написала фик, который мне "показали" после НГ.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Название: Выстрел из прошлого
Автор: petergirl
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, АУ, дружба, hurt/comfort, драма
Размер: Мини (7 059 слов)
Герои: Джон, Шерлок, Майкрофт
Аннотация: Афганское прошлое Джона дает неожиданный поворот в настоящем.
На фикбуке.
читатьКогда темнота сменилась сознанием, Джон одновременно понял три вещи: 1) он лежит на какой-то твердой поверхности, 2) у него адски болит голова и 3) ему в рот льют какую-то знакомую на вкус жидкость. Виски. Он поперхнулся, закашлялся и резко открыл глаза, одновременно пытаясь сесть. Перед глазами заплясало, по телу побежали потоки дрожи и накатила мерзкая тошнота. Джон опять зажмурился, и через минуту снова открыл глаза.
Кухня 221Б. Ножки стола, ящики кухонных тумб. Переливчатые серебристо-зеленоватые глаза и бутылка скотча в длинных пальцах. Шерлок.
Джон уставился на него. В голове было как шаром покати. Он отер рот от пролитого алкоголя и опустил руку.
— Что произошло? — все-таки спросил он через минуту, гадостно осознав, что ничего не может вспомнить.
— Ты упал в обморок, — очень конкретно сообщил Шерлок и полюбопытствовал: — Почему?
Джон поморщился. А в голове немного забрезжило.
— Я не падал в обморок.
— Я обнаружил тебя на полу без сознания. Следов удара по голове нет, крови нет, жара нет, признаков отравления нет. Ты упал в обморок.
— Нет.
Вот да, теперь он вспомнил. Вернее, понял. Джон молча оперся трясущейся рукой об пол, встал на колени, и схватившись рукой о край стола, с трудом поднялся на ноги.
Он зажмурился, и шумно дыша через рот, переждал, когда пройдет волна тошноты. Попытался выпрямиться и прислониться боком к столу, но позыв подкатил без предупреждения, и Джон еле успел склониться над раковиной. После выхода алкоголя и желчи, его стало зверски выворачивать на сухую. Перед глазами замелькали черные точки, но в этот момент чья-то рука обхватила его за талию, а рядом потекла вода. Мерзкий запах исчез, а к губам Джона прижали что-то гладкое и твердое. Чашка, кружка? Все равно. Джон прополоскал рот и сплюнул.
Он еще подождал, пока позывы совсем отпустят, и медленно повернулся в кольце рук друга, уперевшись локтем ему в грудь. В глазах Шерлока читалась отчетливая тревога.
— Лучше?
— Да, — прохрипел Джон. — Отпусти, я не упаду.
Шерлок с сомнением окинул его взглядом, но отпустил. Частично, потому что продолжал крепко держать за локоть.
Джон постоял, проверяя, не вернется ли тошнота. Нет, кажется, все. Он с трудом разжал пальцы, которыми все это время цеплялся за край стола, и едва волоча ноги, добрел до стола, и практически упал на стул. Его трясло.
— Если бы я не был уверен в отсутствии ушибов на твоей голове, то бы сказал, что у тебя сильное сотрясение мозга.
— Шерлок, если бы я не был уверен в отсутствии у тебя медицинского диплома, то понял бы это прямо сейчас.
— Ты шутишь, — Шерлок оценивающе посмотрел ему в глаза. — Значит, тебе действительно лучше. Так что произошло? Кто-то на тебя все же напал и вырубил?
Джон подумал, не сказать ли ему. Где-то на секунду.
— На меня никто не нападал, — сказал он чистую правду.
Шерлок нахмурился.
— Но тогда что?
— У меня зверски болит голова и дерет горло. Так что примени дедукцию, единственный в мире консультирующий детектив. Только прошу, оставь ее при себе.
Джон знал, что несправедлив к Шерлоку, тот пока что удивительно точно оказывал ему помощь. Но что-то объяснять у него просто не было энергии — и не будет в ближайшие пару часов. После рвоты и стихающей уже дрожи, третьим и последним этапом была чудовищная слабость.
Джон вздрогнул от щелчка чайника. И повернув голову, потрясенно уставился на Шерлока, который молча заваривал чай. Ему. В его личной кружке с эмблемой британского королевского медицинского корпуса.
Когда кружку с дымящимся чаем поставили на стол рядом с Джоном, тот все-таки не выдержал:
— Кто ты и куда дел настоящего Шерлока?
Шерлок вскинул бровь:
— Прости? Ты считаешь, что я не в состоянии заварить чай? С чего бы?
— Ты никогда не завариваешь его для меня.
На лице Шерлока мелькнула какая-то эмоция, Джон не успел уловить, какая, но шестым чувством понял из какой серии.
— Прости. Просто ты никогда раньше этого не делал.
Взгляд Шерлока немного смягчился.
— Ну, ты тоже раньше никогда не падал в обморок. А я, вернувшись из Бартса, еще не находил возле холодильника твое бессознательное тело.
— Думаешь, я открыл его и от испуга потерял сознание? — хмыкнул Джон, но к своему удивлению, заметил тень вины на лице Шерлока. — Ты же не серьезно? Брось, вряд ли меня может что-то испугать в холодильнике после некоторых твоих экспериментов. И я даже не имею в виду отрезанную голову. Хотя, — он нахмурился, — может, я зря так уверен?
Шерлок качнул головой.
— Ничего необычного там нет.
— Слава Богу! — с чувством сказал Джон. И вздохнув, поморщился: — Мне надо в ванную.
Он поднялся на ноги. Постоял, привыкая к перемене положения в пространстве, и медленным шагом направился к ванной. Правда, через пару шагов обнаружил, что у него появилась лишняя тень. Он подавил приступ раздражения и молча добрался до цели. Дернул дверь, вошел.
— Надеюсь, ты не собираешься в таком состоянии лезть под душ?
— Шерлок. Веришь или нет, но я могу сам о себе позаботиться в собственной ванной.
Джон вернулся на шаг назад и закрыл дверь перед носом друга. Господи. Ни минуты покоя.
Он действительно подождал минут пятнадцать и только после этого встал под душ. В голове волшебным образом прояснилось, и к тому времени, когда Джон выключил краны, он уже практически был собой. Разве что от слабости дрожали ноги.
Он вышел из ванной и... почти нос к носу столкнулся с Шерлоком. Тот окинул его взглядом и поднял бровь.
Джон подумал о вариантах и глянул в сторону двери. Вздохнул.
— Не поможешь мне подняться наверх?
— Конечно, — Шерлок кивнул и потом склонил голову на бок: — Но у меня есть идея получше.
— М?
— Ты можешь временно расположиться в моей комнате.
Джон вздрогнул, такое ему в голову не приходило. Хотя, возможно, это была не такая плохая идея. Ему нужно-то всего пару часов сна.
— Ты уверен?
— Джон. Когда я тебе что-то предлагал, если не был уверен? Светская вежливость не мой конек.
Джон кивнул, принимая возражение, и одновременно соглашаясь. Шерлок все той же тенью проводил его к себе в спальню, и Джон с невероятным облегчением рухнул на мягкий матрас.
— Спасибо, — пробормотал он и сразу же отключился.
И не услышал, как Шерлок ответил:
— Не за что, Джон.
Постояв еще пару минут над спящим, детектив молча вышел, закрыл за собой дверь и обессилено уткнулся в нее лбом.
Это было... необычно. И Шерлок готов был отдать многое, лишь бы никогда больше не переживать этот опыт. При виде Джона, валяющегося на кухонном полу сломанной куклой, у него позорно подкосились ноги. К счастью, гениальный мозг не настолько поддался панике, и через полминуты Шерлок уже знал, что Джон жив, и на его теле нет каких-либо повреждений.
Шерлок выпрямился и нахмурил лоб. Вопрос "что произошло" царапал мозг изнутри, как надоедливая заноза.
Он медленными шагами вернулся в кухню и вновь уставился на то место, где нашел друга. Подавляя цепляющуюся к воспоминаниям дрожь, он заставил себя вспомнить в точности, как все было. К сожалению, это ничего не дало, не считая того, что лежал Джон в неестественной для падения позе. Она, скорее, напоминала позу человека ползущего, а не упавшего. Возможно, он несколько раз терял сознание и пытался подняться? И именно поэтому отрицает, что упал в обморок?
Шерлок подумал и покачал головой. Нет, это далеко от правды. Но Джон знал. Он понимал, что с ним произошло — хотя в первый момент ничего не помнил, но память быстро вернулась. Шерлок задумчиво потер подбородок. Реакция друга озадачивала. Джон не желал рассказывать, что произошло, но одновременно и не паниковал. Отсутствие следов борьбы приводило к нерадостному выводу, что у Джона что-то не так со здоровьем. Мысль пугающая. Но сам Джон испуганным не выглядел. Как и озабоченным тем, что случилось.
Тем не менее, следовало этот вопрос прояснить. Шерлок вышел из кухни, со вздохом прихватив лежащую на столе папку с делом, которое прислал Майкрофт. Шерлок сомневался, что оно стоит прочтения, но порой, как не ненавистно было признавать, брат приносил и "жемчужины". Кроме того, ему хотелось отвлечься от мыслей, способных выбить у него из-под ног почву.
Но прежде он в десять минут взломал сайт национальной системы здравоохранения и получил доступ к медицинским данным Джона. Ничего нового, только данные последнего профосмотра с нормальными показателями. У Шерлока слегка отлегло от сердца. На всякий случай покопавшись в ноутбуке Джона и тоже не найдя ничего интересного, Шерлок захлопнул компьютер и взялся за принесенное братом дело.
Джон открыл в темноте глаза. Все вокруг было незнакомым и знакомым одновременно. О, точно. Он в спальне Шерлока. Предшествующие события вернулись как теплая волна. Джон приподнялся на локтях, проверяя самочувствие и потом сел, спустив ноги с постели. Никаких недомоганий или слабости не ощущалось. Что было просто отлично, ибо никакого желания что-то объяснять Шерлоку у него не было. Впрочем, он слишком хорошо знал друга, чтобы питать иллюзии замять эту историю. Когда дело доходило до чего-то непонятного, Шерлок превращался в бульдога, который скорее умрет, чем разожмет челюсти. Джон вздохнул. Как же не хотелось ему в это углубляться!
Он потянулся, поднялся на ноги и, потирая глаза, двинулся прочь из комнаты.
— Добрый вечер, доктор Ватсон, — услышал он знакомый вкрадчивый голос. Вот черт! Только Майкрофта здесь ему и не хватало.
Джон опустил руку от лица и посмотрел вглубь гостиной.
Шерлок сидел в своем кожаном кресле, а в его собственном расположился старший Холмс и в данный момент с любопытством его разглядывал.
Ну да, еще бы. Джон остро ощутил свой помятый вид и сам факт того, что он выходил сонный из спальни Шерлока. Очень хотелось прояснить, как он там оказался, но Джон решил, что это ниже его достоинства.
— Добрый вечер, Майкрофт, — поздоровался он и прошел в гостиную. — Вы по делу или просто решили нас навестить? — он послал вежливую улыбку Шерлоку.
— Он не умеет навещать, — огрызнулся тот. — Конечно, он по "делу". — Кавычки вокруг последнего слова были практически осязаемы.
— Да?
— Да! — Шерлок метнул в брата сердитый взгляд. — Более идиотского дела от тебя, братец, я еще не получал.
— Шерлок, оно крайне важное и срочное, — сообщил Майкрофт.
Джон перевел на него глаза, ощутив, что что-то не так. Старший Холмс говорил спокойно и ровно, как и всегда, но в его тоне чувствовалось какое-то странное напряжение.
Впрочем, на Шерлока оно совершенно впечатления не произвело.
— Что может быть важного и срочного в поисках давно покинувшего этот мир талиба? — возмутился он.
— Если ты читал присланные мной материалы...
— Конечно, я читал! Семь минут пятнадцать секунд, потраченные абсолютно зря! — негодующе прорычал Шерлок, и потом резко добавил: — Я — консультирующий детектив, а не агент секретной службы. Какое все это имеет отношение ко мне?
— А в чем суть? — Джон переводил взгляд с одного на другого.
— Доктор Ватсон, я обратился к Шерлоку с просьбой в определении местонахождения одного человека — очень опасного члена "Талибана", сообщение о прибытии которого в Лондон получили наши спецслужбы.
— О да, вот только ты забыл упомянуть, что он уже несколько лет считается мертвым. И что тебя интересует не сколько его местонахождение, сколько подтверждение личности.
Майкрофт молча вскинул бровь и уселся в кресле поглубже, сцепив пальцы на животе.
— Признаться, я тоже не понимаю, причем тут Шерлок, — озадачено проговорил Джон. — Вы думаете, что в Лондон прибыл некий талиб, но даже не уверены, что он вообще жив. И просите Шерлока разобраться он это или не он?
— Точнее не скажешь, — широко улыбнулся Шерлок и победно глянул на старшего брата.
— Это крайне важно, — с деревянным лицом повторил тот.
— Прости, но искать в темной комнате черную кошку, которой там наверняка нет, я точно не буду. У тебя для этого есть миньоны.
Как бы Джон ни был согласен с Шерлоком, но он чувствовал, что атмосфера начинает накаляться, и попытался разрядить обстановку.
— Можно мне посмотреть? — протянул он руку за папкой.
Самодовольная ухмылка Майкрофта равнялась возмущенному лицу Шерлока.
— Разумеется, доктор Ватсон, — Майкрофт подхватил со стола папку и грациозно протянул ее Джону. — Все в ваших руках.
Джон принял ее и раскрыл.
— Баятолла Месхуд. Боевик "Талибана" с 2006 года. В 2009 прошел слух о его смерти... — Майкрофт выбрасывал слова, словно карты на стол.
— Майк! — зашипел Шерлок, заставляя его прерваться, и кивнул на Джона.
Майкрофт нахмурился. С доктором что-то было не так. Он держал в руках раскрытую папку, но смотрел мимо нее, и его лицо ничего не выражало.
А Шерлок тем временем готов был от досады на себя побиться головой об стену. Рассказ брата его не интересовал, он смотрел на Джона и потому сразу же увидел перемену. Живое лицо доктора побледнело и застыло, словно на кинокадре. Да он весь застыл, словно его поставили на паузу. Потом поворот головы в сторону. Поднятый бессмысленный взгляд. Шевельнувшиеся губы.
Пазл в голове Шерлока сошелся мгновенно. Все разом стало на свои места. "Обморок", который таковым не был, "ползущая" поза, потеря и восстановление памяти, плохое самочувствие после и нежелание об этом говорить. Посттравматический синдром. Вызванный — Шерлок на мгновение зажмурился — папкой, которую прислал чертов Майкрофт, и он сам же и бросил ее на столе в кухне. По всей видимости, Джон полюбопытствовал, что за дело, и получил жесточайший флешбэк.
Шерлок выдохнул, пытаясь успокоить дыхание. Он ненавидел себя за промах. Все возможности перебрал, но только не ПТСР.
Он знал, что отчасти это было связано с тем, что он никогда не видел у Джона никаких проявлений и воспринимал его как совершенно здорового человека. Хотя он знал про синдром, и в самом начале знакомства даже изучил вопрос, но ничего так ни разу и не проявилось, и он постепенно пришел к выводу, что жизнь на Бейкер-стрит излечила Джона. Какая наивность!
Впрочем, заниматься самобичеванием было не время. Майкрофт монотонно излагал перечисленные в папке факты, и это следовало прекратить, хотя Джон, вероятно, их уже и не слышал.
— Что с ним? — негромко спросил Майкрофт.
— Флешбэк, — прошипел Шерлок. — Посттравматический синдром. Все твое "дело"!
Майкрофт вскинул брови и метнулся взглядом к Джону.
— И что теперь? — спросил он после паузы и потянулся встать, но Шерлок остановил его жестом.
— Я сам.
Он не был уверен, что у него что-то получится или что Джон не набросится на него с кулаками, но не мог не попытаться. Просто не мог смотреть на такого Джона.
Шерлок поднялся с места и осторожными шагами приблизился к другу. Он уже протянул руку, чтобы коснуться его плеча, как Джон внезапно дернул головой и потом его губы зашевелились — он явно с кем-то говорил. Шерлок попытался прочитать по губам, но разобрать смог только одно слово "отдай".
Какое-то время больше ничего не происходило, только на лице Джона все сильнее проступали эмоции, и он начал жестикулировать. Но шевелил губами все так же беззвучно.
Шерлок зашел ему за спину и положил руку на плечо. Джон всем телом вздрогнул и закаменел.
— Джон, — негромко, но почти ему на ухо произнес Шерлок. — Ты в Лондоне. Ты на Бейкер-стрит.
Джон судорожно втянул в себя воздух и пошатнулся. Шерлок крепко ухватил его за плечо и подождал. Доктор медленно перевел взгляд на руку на своем плече, потом так же медленно обернулся и посмотрел на Шерлока. Тот смотрел, как глаза Джона постепенно обретают свое обычное выражение и в них наконец-то появляется узнавание.
— Шерлок? — выдохнул Джон и потом обвел взглядом гостиную.
— Да, — лаконично ответил детектив. — Ты снова с нами?
Джон рассеяно кивнул, продолжая оглядываться, словно не мог поверить в реальность. Наконец его взгляд остановился на Майкрофте, и Джон нахмурился. А потом резко покраснел и закрыл лицо рукой.
— Черт возьми! — выдохнул он. — Дьявол, опять! Я прошу прощения...
— Вам не за что извиняться, Джон, — Майкрофт все же поднялся с места. — Это мое упущение.
— Да причем тут вы, — Джон потер рукой лицо и перевел глаза на Шерлока. И сразу понял, что тот обо всем догадался. Джону захотелось провалиться сквозь землю, то есть пол, но миссис Хадсон такого точно не заслужила.
Джон горько помотал головой.
— Зачем ты попросил папку? — спросил Шерлок. — Это же не в первый раз.
— Я не знал, что из-за нее, — вздохнул Джон, и в ответ на вопросительно-скептический взгляд Шерлока пояснил: — Любая попытка вспомнить сработала бы как триггер. А вызвать флешбэк может что угодно. От тени на окне до похожего запаха. Я знал, куда меня отнесло, но до этого момента не понимал, от чего именно.
Шерлок задумчиво кивнул. Это имело смысл.
— Джон, — неожиданно обратился Майкрофт. — Что конкретно в этой папке вызвало ваш приступ?
Джон поморщился от выбора слов и повернулся к старшему Холмсу.
— Имя, — коротко ответил он.
Майкрофт вскинул брови.
— Оно вам знакомо?
— Да.
— Полагаю, будет обосновано предположить, что вы с ним встречались.
— Майкрофт! — рявкнул Шерлок, уже не сдерживаясь.
Но Джон поднял руку, останавливая его.
— Да, — ответил он Майкрофту.
— Если мне не изменяет память, ваше прискорбное ранение, ставшее причиной отставки, имело место 14 августа 2009 года, — Джон вздрогнул. — Простите. Тот инцидент, о котором идет речь, произошел в том же году?
— В мае, — по-прежнему лаконично ответил Джон.
Майкрофт уставился на него таким сверлящим взглядом, что любой другой человек захотел бы раствориться в воздухе. Но не Джон. Он лишь молча смотрел на старшего Холмса без выражения на лице.
Шерлок переводил взгляд с одного на другого. Что-то происходило. Что-то, что он не мог определить. Но Шерлок достаточно хорошо знал своего брата, чтобы видеть — это что-то личное. Что-то крайне личное и очень эмоциональное.
— Джон, — в голосе Майкрофта отчетливо ощущалось внутреннее напряжение. — Вам известна судьба человека из этой папки?
Лицо Джона на мгновение дрогнуло, но он ничего не ответил.
— Джон?
Тот моргнул и посмотрел на Шерлока, потом снова перевел взгляд на Майкрофта. Но Шерлок по этому короткому взгляду успел понять, в чем дело.
— То, что ты скажешь, никогда не выйдет за пределы этой комнаты, — твердо произнес он.
— Безусловно, — тут же подтвердил Майкрофт, и на его лице мелькнула досада от того, что он сам не сообразил,
Джон посмотрел на Шерлока, и тот едва заметно кивнул.
— Джон, я вам обещаю, — добавил Майкрофт. — То, что вы расскажете, никогда и ни при каких обстоятельствах вам не навредит.
Джон повернул к нему голову и посмотрел в лицо. Майкрофт ответил ему открытым взглядом.
— Это действительно до такой степени важно? — негромко спросил Джон.
— Да. Очень, — немедленно ответил старший Холмс.
Джон вздохнул и провел рукой по лицу.
— Ладно, — сказал он, но вместо того, чтобы сесть в кресло, отправился на кухню.
Оба брата проводили его удивленными взглядами, а затем одинаково вздрогнули, когда Джон взял нож и полоснул им себе по ладони.
— Джон! — Шерлок чуть не рванул к нему, но Джон уже шел обратно в гостиную, на ходу заматывая порез носовым платком.
— Зачем? — Майкрофт эмоционально показал на его руку.
— Затем, чтобы снова не словить "полет в прошлое". Это единственный известный мне работающий способ.
— Боль? — уточнил немного успокоившийся Шерлок.
Джон кивнул и сел в свое кресло.
— Что вас интересует? — прямо спросил он Майкрофта.
Тот сел в кресло Шерлока, а сам Шерлок устроился на журнальном столике, чтобы видеть обоих.
— Этот человек мертв? — спросил Майкрофт.
— Да, — Джон продолжал отвечать лаконично, что было странно, но Шерлок видел, что обе его руки спокойно лежат на коленях.
— Вы уверены? — продолжал допытываться Майкрофт.
— Абсолютно, — Джон помолчал, и потом добавил: — Я убил его.
Майкрофт откинулся на спинку кресла.
— Как я понимаю, вы об этом никому не докладывали, — полувопросительно протянул он.
Джон кивнул.
— Почему?
— Это не было санкционировано командованием. Я знал, что на его счет есть строгое распоряжение брать живым. Не мне, — Джон перевел взгляд на руки, — я был простым врачом. Но я знал.
— Но все равно решили по-своему.
— Да. У меня были причины.
— Какие?
Джон ничего не ответил. Шерлок видел, что тот прижимает пальцами платок к порезу. Ни он, ни Майкрофт не посмели его торопить.
Наконец Джон поднял голову и уставился куда-то за плечо Майкрофта.
— В тот день нас вызвали в одну из отдаленных деревень. Она была далеко от нашей временной базы, и там практически никогда ничего не случалось. Тихое местечко на отшибе, — он посмотрел на Шерлока и пояснил: — Обычно талибы воевали за одни и те же деревни, которые постоянно переходили от одной группировки к другой. Все считали делом чести отвоевать "свое". Та деревня, — Джон произнес несколько гортанных звуков, — совсем не была у нас на слуху.
— Именно эта? — внезапно прервал его Майкрофт и повторил произнесенное Джоном название. — Не другая? — этот набор странных звуков был мало отличим от предыдущего.
Джон с любопытством на него посмотрел.
— Именно эта, да. — Еще несколько гортанных звуков. — Ваша как раз была на слуху.
Шерлок перевел взгляд на брата и изумился при виде выражения его лица. Майкрофт ел Джона глазами так, словно тот прятал у себя за пазухой божественную скрижаль.
Доктор тем временем вздохнул и продолжил рассказ:
— К сожалению, нас вызвали не на нападение, а на сожжение всей деревни. Это случалось вообще не так часто, а уж в этом тихом месте... — он горько покачал головой. — Я еще до прибытия понял, что все безнадежно. Запах... — он скривился. — Когда мы приехали, то нашли... в общем, там ничего уже не было. Черные остовы и сгоревшие тела. Ребята пошли делать съемку и осматриваться, а я отошел в сторону. Мне там нечего было делать. Ни одного выжившего.
Джон надолго замолчал. Шерлок видел, что он крепко сжимает руку с порезом.
— Джон... — наконец не выдержал он.
— Все нормально, — Джон, однако, не смотрел на него и теперь буравил взглядом потертый пол. Он снова сделал паузу. — Я отошел довольно далеко и тогда-то его и увидел.
— Его? — Майкрофт дождался, пока Джон на него посмотрит, и кивнул на папку.
— Да. Я увидел его на расстоянии, довольно-таки вдалеке. И пошел за ним.
— Зачем? — Майкрофт удивленно вскинул брови. — Вам не кажется, что это было беспечно?
Джон мельком на него посмотрел и отвел взгляд.
— У него на руках был ребенок. Девочка, — Джон с силой потер переносицу. — Я... у него была репутация... очень жестокого человека. Я не раз слышал о нем. Он был известен тем, что всегда убивал заложников. Издевался над пленными. Никогда не оставлял свидетелей. Это был страшный человек. И у него в руках был ребенок, которого я немного знал. Мать пару раз приносила мне эту девчушку на осмотр... Ее судьба в руках этого зверя... — Джон судорожно вздохнул, со всей силы вжимая пальцы в порез. — И я пошел против всех инструкций, против всех приказов... Я пошел следом.
Миг — и вместо уютной квартиры в Лондоне вокруг белый песок, дышащий жаром.
Джон стоял в нескольких метрах от Месхуда и смотрел на него, и на девочку в его руках. Ей было чуть больше года, красивый ребенок с большими карими глазами и замурзанным сейчас личиком.
Сам Месхуд лениво направлял на Джона дуло своей винтовки и крепко прижимал к себе малышку. Свое оружие Джону пришлось бросить еще пару километров назад. Они стояли посреди пустыни, вдалеке от британской военной базы и любого жилища. Из всех средств связи у Джона была лишь рация, которая сейчас была бесполезна — пользоваться мобильниками не позволялось ибо сигнал слишком легко было отследить. Да, ими пользовались во время миссий по защищенным каналам, но сейчас предполагался лишь простой рейд. Джон в очередной раз остро пожалел, что вызову не присвоили другой код — гораздо более подходящий к его причине, но снявши голову, по волосам не плачут.
Месхуд снова что-то сказал и повернул лицо к девочке у себя на руках. За время своей службы, Джон стал немного понимать пушту, но не настолько, чтобы разбирать любую речь. И сейчас он различал лишь отдельные слова: "папочка", "милая", "подожди". Было очень странно видеть этого волка войны буквально воркующим с чужим ребенком. Это делало его почти... человеком. А ведь Джон видел, что этот "человек" делал с попавшими к нему в плен ребятами.
Джон заставил себя ожесточиться. Он не мог себе позволить подобные мысли. Этой крошечной девочке предстояла жизнь в лучшем случае в детском борделе. О худшем не стоило и задумываться.
Месхуд снова поворковал с девочкой и повернул лицо к Джону. Тот не знал, сколько они уже так стояли. Казалось, уже очень долго, солнце начало клониться к закату. Джона давно должны были хватиться и начать поиски, но вокруг стояла тишина, какая бывает только в пустыне. Ни звука барражирующих вертолетов, ни рева подъезжающих джипов. Хотя жизнь девочки тогда точно была бы кончена. Месхуд убил бы ее и скрылся в одном из многочисленных туннелей, насквозь прошивавших пески. Вероятно, этим все равно все закончится.
— Отдай мне ее, — в который раз попросил Джон. Он говорил по-английски, обоснованно предполагая, что тот знает этот язык, а его собственные познания в пушту были настолько малы, что он просто боялся их использовать. — Она уже потеряла мать. Зачем она тебе? Это невинное дитя.
Месхуд расхохотался и поцеловал малышку в щечку, что-то добавив на пушту. Джон различил только "папочка". В горле поднялся ком. Господи, что же делать... Он был абсолютно беспомощен и бесполезен.
Судя по всему, Месхуд это тоже понял и расслабленно взмахнул оружием.
Джон принял решение за полсекунды и бросился на него. Винтовка выстрелила в воздух, Джон повалил Месхуда — тот выронил девочку и зашарил руками, пытаясь схватить выпавшее оружие. Джон врезал ему головой и вскочил на ноги, увязая в песке. Он едва успел дотянуться до винтовки и тут же выстрелил почти в упор. Месхуд рухнул на спину с разнесенным черепом. Рядом надрывался от плача испуганный ребенок.
Джон вышел из воспоминаний так же резко, как в них окунулся. Плечо сжимала теплая рука, и ему не надо было оглядываться, чтобы понять, что это Шерлок.
— У тебя кровь идет, — раздался знакомый баритон.
Джон посмотрел на порезанную ладонь и прижал к ранке уже изрядно пропитанный кровью носовой платок.
Шерлок встал с подлокотника кресла Джона и протянул ему пачку салфеток.
— Тебе швы нужны.
Джон приподнял платок.
— Да нет, не вижу необходимости.
Он вздохнул и в нескольких словах пересказал то, что только что был вынужден пережить снова. Голова, как всегда после флешбэка, кружилась. Ладно, хоть не тошнило.
— И что было дальше? — спросил Шерлок.
— А что могло быть? — Джон поднял на него взгляд. — Я дошел с ребенком до базы. Ну, почти. Меня — нас — запеленговали еще на подходе и выслали машину. Конец истории.
Шерлок задумался.
— Героизм на грани фантастики, — заметил он. — Но я не могу понять, почему ты сразу не вернулся к сгоревшей деревне. Почему не попросил подкрепления?
Джон помедлил.
— Потому что меня гораздо больше волновал ребенок, чем этот мерзавец, — негромко ответил он. — Считай это сантиментами, но... Командование местные мало интересовали. Если бы я вернулся и вызвал наших... и если бы ОН даже не успел еще за это время скрыться в туннеле, они наверняка бы пожертвовали ребенком, чтобы взять его живым. Мнение командования было на этот счет хорошо известно. Никто не пошел бы под трибунал ради местной девочки-сироты. — Он внезапно повернулся к Майкрофту. — Снова скажете, что "бравый" синоним слова "глупый"?
Шерлок вскинул брови.
— Когда это Майкрофт тебе это говорил?
— Да при первой встрече. Когда я не выразил перед ним никакого страха.
— Не скажу, — вмешался в разговор Майкрофт, отвечая на заданный ему вопрос. — Джон, что стало с этим ребенком?
— Стало? — Джон озадачено свел брови. — Вы имеете в виду, дальше? Ее взяла к себе семья местного врача. А что?
— Вы помните, как она выглядела? — продолжал Майкрофт, не обращая внимания на вопрос Джона.
Джон изумленно и подозрительно на него уставился.
— Вам есть разница? Впрочем... чудесный ребенок, очень красивая девочка с карими глазами. Я помню ее. Ей было чуть больше года на тот момент, — он пожал плечами. — Ну, просто ребенок. Разве что в ушах красные сережки, что было не очень характерно для этих мест.
Вот тут уже никто из них не пропустил, как Майкрофт вздрогнул всем телом и на мгновение прикрыл глаза.
— Майк, о ком ты думаешь? — прямо спросил Шерлок.
— Майкрофт, — Джон прикусил губу. — Если вы думаете, что эта девочка была не местной, то это не так. Как я уже сказал, я видел ее мать. Она была афганка.
Майкрофт молча покачал головой. Он выглядел бледным, словно пережившим шок, но все равно словно... обнадеженным.
Джон посмотрел на него и потом поднялся на ноги.
— Сейчас вернусь, — коротко сообщил он и ушел к себе на третий этаж.
Майкрофт на мгновение прикрыл лицо руками и надавил ладонями на глаза.
— Просто не могу поверить.
— Во что? Кто эта девочка?
— Позже.
Через минуту с лестницы донеслась дробь шагов, и в гостиную вошел Джон с потрепанным толстым блокнотом в руках.
Он бухнулся в свое кресло и стал листать блокнот. На страницах замелькали какие-то рисунки. Внезапно он остановился на одном развороте, чуть помедлил, и развернув, протянул блокнот Майкрофту.
Тот взял и сразу метнулся взглядом по открытому рисунку. Шерлок встал за спиной брата, тоже разглядывая картинку.
На листе был карандашный портрет маленькой девочки — явно той самой, о которой рассказывал Джон. Черные глаза, серьезный взгляд, сережки в ушах. Майкрофт судорожно выдохнул и потом стал медленно листать назад. На одном рисунке он остановился и внимательно всмотрелся в него. Потом развернул блокнот Джону:
— Здесь есть кто-то из ее родителей?
Джон свел брови и посмотрел на рисунок.
— Да, — с удивлением произнес он и показал на женщину в рыночной толпе. — Странно, я даже и не подумал.
Майкрофт кивнул, снова взял блокнот и стал тщательно его пролистывать. В двух местах он снова остановился и снял рисунки на свой телефон. Потом снова вернулся к портрету девочки и рисунку ее матери, и сделал то же самое. После чего аккуратно закрыл блокнот и вернул его Джону.
— Благодарю вас, — в тоне Майкрофта слышались глубокие эмоции. — Вы сделали очень много. И пострадали за это, — добавил он.
Джон хотел было что-то ответить, но Майкрофт продолжил:
— Могу я попросить у вас разрешения передать одному лицу историю, которую вы только что рассказали, и показать снимки рисунков? С сохранением вашего инкогнито, разумеется, — поспешно добавил он.
Джон заколебался.
— Хорошо, — наконец сдался он. — Надеюсь, я об этом не пожалею.
— Ни в коей мере, — заверил его Майкрофт и рывком поднялся на ноги.
Шерлок преградил ему путь.
— Ты так ничего и не объяснишь? — возмутился он.
— Не сегодня. Но я объясню, обещаю, — говоря это, Майкрофт смотрел на Джона.
Тот закатил глаза и кивнул.
После ухода брата, Шерлок взял блокнотный альбом в свои руки и стал листать. Джон не был особо хорошим художником, его старания часто напоминали школьные рисунки, но по большей части выглядели довольно естественно. Блокнот был очень толстый, с сотнями рисунков внутри. На одном из начальных Шерлок остановился и спросил у пришедшего с чашкой чая Джона:
— Зачем ты это рисовал?
На страничке было сразу несколько набросков обгорелых домов, а на одном угадывалось и изувеченное тело. Джон глянул на разворот.
— Хотел убрать из головы, — коротко ответил он.
Шерлок бросил на него взгляд, но больше ничего не спросил. И потом нахмурился.
— Почему ты еще не перевязал руку?
— Что? А, это не горит. Я хочу сначала спокойно, — Джон многозначительно показал взглядом на альбом, — выпить чаю.
Шерлок раздраженно закатил глаза.
— А если бы на твоем месте был я, чтобы ты мне ответил?
— Что позволено Юпитеру — не позволено быку, — Джон улыбнулся, показывая зубы. — Брось. Это ерундовый порез.
— В следующий раз я так тебе и скажу, — съехидничал Шерлок.
— Как будто ты не пробовал, — Джон хмыкнул.
Они помолчали.
— Майкрофт явно думает, что кого-то узнал на моих рисунках, — наконец нарушил тишину Джон.
— Несомненно узнал, — откликнулся Шерлок и потом покосился на Джона. — А ты так не думаешь.
— Я совершенно уверен, что Британскому правительству — что с большой буквы, что с маленькой — абсолютно плевать на маленькую афганскую девочку, оставшуюся сиротой после сожжения родной деревни. Поэтому да, я думаю, что твой брат ошибается и принимает желаемое за действительное. Чем бы оно ни было.
Шерлок покачал головой. Вероятность, что Майкрофт ошибался, была мизерной. Но переубеждать Джона не было смысла. Он не сомневался, что Майкрофт в ближайшее время с ними свяжется и сам все расскажет. Шерлок догадывался, что стоит за его странным поведением — он помнил о нервном срыве брата как раз в то время, о котором шла речь, лишь втором за всю его жизнь. Виновником первого в семнадцатилетнем возрасте был сам Шерлок, который тогда чуть ли не единственный раз в своей жизни пожалел, что так далеко зашел в своей мести. О том, что произошло с Майкрофтом летом 2009, Шерлок знал лишь в общих чертах, но, если все так, как он предполагает, то Майк действительно выиграл сегодня джек-пот.
Шерлок бросил внимательный взгляд на Джона. Тот держался неплохо с учетом уже трех флэшбеков за день, но выглядел, конечно, усталым.
Шерлок встал и принес из ванной аптечку. Джон закатил глаза.
— Я же сказал, что сначала допью чай!
Шерлок вытащил антисептик, бинты и пластырь, и скомандовал:
— Давай руку!
Джон вытаращился на него.
— Что?
— Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу повторяться. Руку.
Джон хмыкнул и протянул пораненную ладонь. Шерлок аккуратно обработал порез и забинтовал кисть. И победно глянул на друга.
— Ого. Когда это ты успел научиться? — удивленно пробормотал тот, разглядывая практически профессиональную повязку.
— Как будто это диссертация на суахили, — раздраженно закатил глаза детектив. — Я много раз видел, как ты их накладываешь. Ничего сложного. Особенно, в данном случае.
И все же похвала и удивление друга были ему приятны. Даже очень. Даже в таких мелочах.
Майкрофт позвонил только через неделю.
— Он приглашает нас "присоединиться к нему прямо сейчас" на Пэлл-Мэлл, — возмущенно сообщил Шерлок, закончив разговор. — А если бы я был посреди дела?
Джон усмехнулся, но ничего не сказал. Шерлок нахмурился.
— Сегодня же обыщу квартиру, — громко сообщил он. — И лучше бы мне ничего не найти, братец. А то одной дохлой лягушкой в ящике нижнего белья ты не обойдешься.
Джон прыснул в чашку чая.
— Серьезно, что ли?
— Естественно. А вы с Гарри нет?
— Мы только дрались, — Джон поставил пустую кружку. — Ладно, поехали к твоему брату. Пора закончить эту историю, — он машинально потер заживший порез на ладони.
Через двадцать минут они уже входили в резиденцию Майкрофта Холмса на Пэлл-Мэлл.
Джон прошел через холл в гостиную вслед за Шерлоком и резко остановился. Кроме Майкрофта, в комнате находился совершенно седой мужчина с военной выправкой.
— Не знал, что у вас гости. Я лучше подожду снаружи, — попытался ретироваться Джон, в душе прекрасно понимая, что этот гость — по его душу. Но он, черт возьми, не желал обсуждать ту историю с посторонними.
Ретироваться ожидаемо не удалось.
— Нет-нет, — незнакомец тут же встал. — Простите, не знаю вашего имени...
— Джон, — сквозь зубы выдавил тот и бросил разозленный взгляд на Майкрофта. Разумеется, без толку. Тот даже не дрогнул.
— Джон, — обратился к нему незнакомец. — Я понимаю, что вы... немного расстроены моим присутствием, но скоро вы все поймете.
Джон ничего не ответил. Стоявший рядом Шерлок заметил, что тот, сам того не замечая, вытянулся по стойке "смирно".
— Сэр Гордон Макмиллан, — произнес незнакомец.
Джон невольно уставился на него.
— Вы тот самый сэр Гордон? Генерал британской армии? Герой, трижды награжденный военным крестом? — глупо уточнил он.
— Похоже, вы обо мне слышали, — улыбнулся тот. — Все верно, это я.
Джон потряс головой. Невероятно. Он слышал об этом человеке еще от своего отца. "Великий человек", — не уставал повторять тот.
— Рад познакомиться, сэр, — Джон с чувством протянул ему руку.
— Присаживайтесь, — вмешался наконец Майкрофт. — И ты, брат, тоже. Невыносимо видеть, как ты подпираешь тут дверь.
Они все расселись, включая Шерлока, в кой-то веки не ставшего вступать в спор.
Хозяин дома собственноручно разлил по чашкам ароматный чай.
— Итак, — нарушил тишину Шерлок. — Не хотите ввести нас в курс дела? У нас не так много времени.
Майкрофт с Макмилланом переглянулись.
— Я полагаю, лучше начать вот с этого, — Макмиллан вынул из внутреннего кармана пиджака пачку фотографий и протянул Джону. — Чтобы, так сказать, развеять сомнения.
Джон взял фотографии и вздрогнул. С первого же снимка на него смотрела та самая девочка, которую он несколько лет назад нес по раскаленной пустыне. Он сразу ее узнал. Это была она. Вне сомнений. Джон стал просматривать остальные — и на них везде был один и тот же ребенок. В разном возрасте, начиная от новорожденного, а временами и с матерью. Да, той самой женщиной, которая приходила к нему с простудившейся дочкой.
— Узнаете? — спросил Макмиллан с некоторым напряжением в голосе.
— Да... да, это она... Но теперь я ничего уже не понимаю, — Джон совершенно растерялся. — Как?..
Макмиллан протянул ему еще одно фото, и Джон невольно впился в него взглядом.
В отличие от прошлых снимков, на этой фотографии девочка была с обоими родителями. Рядом со смуглой красивой афганкой стоял бледнокожий красивый парень в форме британской армии.
— Это мой сын, — озвучил Макмиллан то, что и так уже стало очевидным. — Дэвид Гордон Максимилиан Макмиллан. И его жена Айла с моей внучкой Иман. — Он вздохнул. — Честно сказать, я не был в восторге от этого брака и даже пытался отговаривать Дэвида, но парень унаследовал мой упрямый нрав... И сделал по-своему. Они поженились, он дослужил положенное время и остался жить с Айлой в Афганистане.
Макмиллан горько покачал головой.
— Айла была очень привязана к своему роду, к своей семье. По моему настоянию, они пытались жить в Англии, но даже я видел, как Айле здесь плохо. Она буквально угасала на глазах. Никогда такого не видел, — он вздохнул. — И я их отпустил.
— Но... там же шли военные действия, — растерянно проговорил Джон. — Неужели они...
— Нет, они жили в более безопасной зоне, но там жили ее родные, и в ту злополучную неделю они с Дэвидом приехали навестить сестру Айлы.
— И оба погибли, — неловко сказал Джон.
— Да... — хрипло подтвердил Макмиллан. — Мы думали, что они погибли втроем, — он поднял взгляд на Майкрофта. — Но теперь, благодаря вам, я знаю, что Иман осталась жива. Я все это время так мечтал уничтожить Баятоллу Месхуда, что буквально воспрял духом, когда появилась информация... — Макмиллан осекся, уловив изменившуюся атмосферу. — Что такое?
Холмсы одинаково панически метнулись взглядами к Джону. Но тот сидел совершенно спокойно и не подавал никаких признаков приближающегося флешбэка.
Шерлок вопросительно вскинул бровь, и Джон в ответ едва заметно качнул головой и улыбнулся. Полностью выдыхать пока было рано, но он смел надеяться, что одним триггером у него стало меньше. ПТСР никогда не спрашивает, просто хватает тебя за горло и все.
— Все нормально, — ответил он Макмиллану. — Продолжайте.
— Да, собственно, уже почти все. Майкрофт пообещал передать это дело вам, Шерлок, а меня тем временем срочно вызвали в Йемен. Я не ждал быстрых результатов и планировал задержаться там до конца месяца, как вдруг получаю от него снимки ваших рисунков и краткое пояснение, что Иман, вероятнее всего, жива. Я вылетел в Англию, как только смог. К сожалению, сразу не получилось — была очень напряженная ситуация. Я приземлился в Хитроу 3 часа назад. И вот я здесь.
— Невероятная история, — произнес Джон и глянул на Майкрофта. — Теперь понятно, откуда вам было столько известно.
Майкрофт отвел глаза и кивнул. Джон удивился такой реакции, но внезапно ему в голову пришла одна мысль, и он вытащил из кармана смартфон.
Остальные присутствующие удивленно смотрели, как Джон что-то в нем ищет, а потом тот внезапно протянул смартфон Макмиллану. Генерал посмотрел на экран и кровь отхлынула от его лица.
— Это же...
На экране подпрыгивала и смеялась маленькая девочка.
— Да, Иман. Вернее, Лейла, как назвал ее приемный отец. Мы с ним коллеги и до сих пор поддерживаем связь. Он мне иногда присылает видео с Лейлой. Это снято пару месяцев назад.
Макмиллан смотрел на экран, и глаза у него подозрительно блестели.
— Мне не выразить вам свою благодарность, Джон, — наконец произнес он и посмотрел на последнего.
— Доктор Джон Ватсон, сэр, — улыбнулся тот.
— Доктор? — удивился Макмиллан. — Но я думал... — он вопросительно посмотрел на Майкрофта.
— Капитан Джон Ватсон, — вставил Шерлок.
— В данном случае, все же доктор, — поправил его Джон. — Да, я был простым военным врачом, — слабо улыбнулся он.
Макмиллан посмотрел на него внимательным взглядом.
— Именно про таких, как вы, — медленно проговорил он, — говорят "обыкновенный герой". А уж я повидал всяких людей.
Джон чувствовал, что у него начинают пламенеть уши. Хотя ему безусловно было приятно, что столько времени мучивший его кошмар внезапно разрешился таким радостным образом.
Они с Макмилланом еще обсудили сложившуюся ситуацию — Джон пообещал как можно быстрее связаться с Бари, тем самым врачом, взявшим к себе Иман, и рассказать ему всю историю. Макмиллан же поклялся всем, чем мог, что не станет насильно разлучать внучку с ее новой семьей. Ситуация была крайне деликатная, и следовало воздержаться от резких шагов, чтобы никому не навредить.
Наконец они все разошлись: сначала ушел Макмиллан, а затем дом на Пэлл-Мэлл покинули и Джон с Шерлоком.
Джон чувствовал себя до предела вымотанным, но при этом на большом эмоциональном подъеме. Войдя в квартиру, он сразу направился к своему креслу и с удовольствием в него плюхнулся.
Через минуту в кресло напротив элегантно приземлился Шерлок. Какое-то время они молчали, слушая потрескивание огня в камине, заботливо разожженном миссис Хадсон.
— И все же кое-чего я не понимаю, — нарушил тишину Джон.
Шерлок вопросительно на него покосился.
— Твой брат. Почему он так странно себя вел? Не сказал ничего сразу, хоть в общих чертах?
— Последнее как раз в его стиле. Но ты прав. Здесь есть подоплека, которая тебе неизвестна.
Джон поудобнее устроился в кресле, приготовившись слушать. Шерлок вздохнул.
— Сэр Гордон и Майкрофт всегда были очень близки. Гордон был наставником Майкрофта еще с его юности. И... ты бы, вероятно сказал, что Майкрофт заменил ему сына, — Шерлок поморщился. — Сантименты. Дэвид не был единственным сыном сэра Гордона, у него был еще старший, который погиб молодым, и в тот же год он вцепился в Майкрофта словно клещ. Вероятно, Майкрофт чем-то ему напоминал Макса. Вслух об этом не говорили, но я всегда пытался вникнуть в суть.
"Тем более, если она связана с наставником твоего любимого брата, которого ты ревновал", — подумал Джон. Но вслух никак не прокомментировал. Он себе не враг, чтобы прерывать Шерлока на таком рассказе. Впрочем, одно хотелось уточнить.
— Ты говоришь так, словно сэр Гордон был вхож в ваш дом, — заметил он. И внезапно кое-что вспомнил. — Стоп. А ведь его полное имя Гордон Холмс Александр Макмиллан. Вы родственники?
— Очень дальние. Но да, он часто у нас бывал, когда я был ребенком.
— То есть, ты тоже знал всю эту историю?
— Нет... — Шерлок нахмурился. — Да. В какой-то мере. Я был в курсе этой "истории любви", — он пальцами показал кавычки, — и того, чем она закончилась, но без подробностей. Дело в том, что именно Майкрофт устроил этот брак. Он познакомил Дэвида и Айлу, и я уверен, что в этом приличную роль играли политические соображения. Айла ведь была из знатной афганской семьи, а не просто какая-то девчонка. Ее отец был практически на такой же военно-начальной должности, что и сэр Гордон.
— Она хорошо говорила по-английски, — вспомнил Джон. — Но для образованных местных это не редкость. Я не придал этому никакого значения.
Шерлок кивнул.
— Когда Дэвид и Айла погибли, у Майкрофта был нервный срыв. Настолько серьезный, что он смог вернуться к работе только к Новому Году.
— Он винил себя, — понял Джон.
— Да. И сэр Гордон тоже поначалу его винил — за устроенное знакомство, и за то, что Майкрофт, в отличие от него самого, одобрял этот брак. Мой брат бывает иногда излишне эмоциональным, — Шерлок поморщился. — Я не знал подробностей гибели Дэвида и Айлы, мне они были ни к чему. И имя Месхуда мне тоже ничего не сказало, — Шерлок осторожно глянул на Джона.
— Все нормально, это больше не триггер. Наконец-то.
Шерлок облегченно кивнул.
— Я заподозрил в чем дело, только когда увидел эмоциональную реакцию Майкрофта и сопоставил со временем.
— А почему мне ничего не сказал?
— Ты бы мне не поверил. Ты был настолько убежден, что речь идет о "местной афганской девочке", что я решил предоставить брату и сэру Гордону самим тебя убеждать. Надо сказать, я готов им аплодировать за находчивость.
Джон бросил на него сердитый взгляд, он чувствовал себя очень неловко. А Шерлок вдруг резко сменил тему.
— Почему тебя так мучила эта история? — спросил он. — Я не увидел в твоем рассказе никакой трагедии. Для ПТСР обычно нужны веские основания.
— Что тебе известно об основаниях, — процедил Джон и резко поднялся, собираясь уйти.
— Джон, я... Стой, — Шерлок преградил ему путь. — Я... извиняюсь, — выдавил он. — Я... не пытался обесценить твои слова, я только...
Джон ошалело на него уставился.
— Ты??? Извиняешься??? — он протянул руку, чтобы потрогать лоб детектива.
Тот предсказуемо отпрянул.
— Я думал, ты одобряешь социальные условности к коим относится и извинения, — чопорно сообщил он.
— В целом одобряю, но когда ими начинаешь пользоваться ты, у меня возникает ощущение, что я оглох и страдаю от галлюцинаций.
Шерлок не сдержался и фыркнул. Джон, посмеиваясь, сел обратно в кресло. В гостиной снова наступила комфортная тишина.
— Я не знаю, Шерлок, — внезапно произнес Джон. — Я не знаю, почему снова и снова проваливался в этот момент, не в силах с ним справиться. Да я и не имел возможности даже над этим подумать. И, по-моему, это уже неважно.
Шерлок согласно склонил голову и потом поднялся на ноги.
— Чаю?
— Не откажусь, — Джон широко улыбнулся. — Если ты сделаешь.
— Не вздумай к этому привыкать, — Шерлок деланно надул губы и зашагал на кухню.
Джон в ответ засмеялся. День подходил к концу. Отличный, надо сказать, день.
Сэр Гордон Макмиллан — реально существовавший человек - https://ru.wikipedia.org/wiki/Макмиллан,_Гордон
Как и Баятолла Месхуд.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Название: Выстрел из прошлого
Автор: petergirl
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, АУ, дружба, hurt/comfort, драма
Размер: Мини (7 059 слов)
Герои: Джон, Шерлок, Майкрофт
Аннотация: Афганское прошлое Джона дает неожиданный поворот в настоящем.
На фикбуке.
читатьКогда темнота сменилась сознанием, Джон одновременно понял три вещи: 1) он лежит на какой-то твердой поверхности, 2) у него адски болит голова и 3) ему в рот льют какую-то знакомую на вкус жидкость. Виски. Он поперхнулся, закашлялся и резко открыл глаза, одновременно пытаясь сесть. Перед глазами заплясало, по телу побежали потоки дрожи и накатила мерзкая тошнота. Джон опять зажмурился, и через минуту снова открыл глаза.
Кухня 221Б. Ножки стола, ящики кухонных тумб. Переливчатые серебристо-зеленоватые глаза и бутылка скотча в длинных пальцах. Шерлок.
Джон уставился на него. В голове было как шаром покати. Он отер рот от пролитого алкоголя и опустил руку.
— Что произошло? — все-таки спросил он через минуту, гадостно осознав, что ничего не может вспомнить.
— Ты упал в обморок, — очень конкретно сообщил Шерлок и полюбопытствовал: — Почему?
Джон поморщился. А в голове немного забрезжило.
— Я не падал в обморок.
— Я обнаружил тебя на полу без сознания. Следов удара по голове нет, крови нет, жара нет, признаков отравления нет. Ты упал в обморок.
— Нет.
Вот да, теперь он вспомнил. Вернее, понял. Джон молча оперся трясущейся рукой об пол, встал на колени, и схватившись рукой о край стола, с трудом поднялся на ноги.
Он зажмурился, и шумно дыша через рот, переждал, когда пройдет волна тошноты. Попытался выпрямиться и прислониться боком к столу, но позыв подкатил без предупреждения, и Джон еле успел склониться над раковиной. После выхода алкоголя и желчи, его стало зверски выворачивать на сухую. Перед глазами замелькали черные точки, но в этот момент чья-то рука обхватила его за талию, а рядом потекла вода. Мерзкий запах исчез, а к губам Джона прижали что-то гладкое и твердое. Чашка, кружка? Все равно. Джон прополоскал рот и сплюнул.
Он еще подождал, пока позывы совсем отпустят, и медленно повернулся в кольце рук друга, уперевшись локтем ему в грудь. В глазах Шерлока читалась отчетливая тревога.
— Лучше?
— Да, — прохрипел Джон. — Отпусти, я не упаду.
Шерлок с сомнением окинул его взглядом, но отпустил. Частично, потому что продолжал крепко держать за локоть.
Джон постоял, проверяя, не вернется ли тошнота. Нет, кажется, все. Он с трудом разжал пальцы, которыми все это время цеплялся за край стола, и едва волоча ноги, добрел до стола, и практически упал на стул. Его трясло.
— Если бы я не был уверен в отсутствии ушибов на твоей голове, то бы сказал, что у тебя сильное сотрясение мозга.
— Шерлок, если бы я не был уверен в отсутствии у тебя медицинского диплома, то понял бы это прямо сейчас.
— Ты шутишь, — Шерлок оценивающе посмотрел ему в глаза. — Значит, тебе действительно лучше. Так что произошло? Кто-то на тебя все же напал и вырубил?
Джон подумал, не сказать ли ему. Где-то на секунду.
— На меня никто не нападал, — сказал он чистую правду.
Шерлок нахмурился.
— Но тогда что?
— У меня зверски болит голова и дерет горло. Так что примени дедукцию, единственный в мире консультирующий детектив. Только прошу, оставь ее при себе.
Джон знал, что несправедлив к Шерлоку, тот пока что удивительно точно оказывал ему помощь. Но что-то объяснять у него просто не было энергии — и не будет в ближайшие пару часов. После рвоты и стихающей уже дрожи, третьим и последним этапом была чудовищная слабость.
Джон вздрогнул от щелчка чайника. И повернув голову, потрясенно уставился на Шерлока, который молча заваривал чай. Ему. В его личной кружке с эмблемой британского королевского медицинского корпуса.
Когда кружку с дымящимся чаем поставили на стол рядом с Джоном, тот все-таки не выдержал:
— Кто ты и куда дел настоящего Шерлока?
Шерлок вскинул бровь:
— Прости? Ты считаешь, что я не в состоянии заварить чай? С чего бы?
— Ты никогда не завариваешь его для меня.
На лице Шерлока мелькнула какая-то эмоция, Джон не успел уловить, какая, но шестым чувством понял из какой серии.
— Прости. Просто ты никогда раньше этого не делал.
Взгляд Шерлока немного смягчился.
— Ну, ты тоже раньше никогда не падал в обморок. А я, вернувшись из Бартса, еще не находил возле холодильника твое бессознательное тело.
— Думаешь, я открыл его и от испуга потерял сознание? — хмыкнул Джон, но к своему удивлению, заметил тень вины на лице Шерлока. — Ты же не серьезно? Брось, вряд ли меня может что-то испугать в холодильнике после некоторых твоих экспериментов. И я даже не имею в виду отрезанную голову. Хотя, — он нахмурился, — может, я зря так уверен?
Шерлок качнул головой.
— Ничего необычного там нет.
— Слава Богу! — с чувством сказал Джон. И вздохнув, поморщился: — Мне надо в ванную.
Он поднялся на ноги. Постоял, привыкая к перемене положения в пространстве, и медленным шагом направился к ванной. Правда, через пару шагов обнаружил, что у него появилась лишняя тень. Он подавил приступ раздражения и молча добрался до цели. Дернул дверь, вошел.
— Надеюсь, ты не собираешься в таком состоянии лезть под душ?
— Шерлок. Веришь или нет, но я могу сам о себе позаботиться в собственной ванной.
Джон вернулся на шаг назад и закрыл дверь перед носом друга. Господи. Ни минуты покоя.
Он действительно подождал минут пятнадцать и только после этого встал под душ. В голове волшебным образом прояснилось, и к тому времени, когда Джон выключил краны, он уже практически был собой. Разве что от слабости дрожали ноги.
Он вышел из ванной и... почти нос к носу столкнулся с Шерлоком. Тот окинул его взглядом и поднял бровь.
Джон подумал о вариантах и глянул в сторону двери. Вздохнул.
— Не поможешь мне подняться наверх?
— Конечно, — Шерлок кивнул и потом склонил голову на бок: — Но у меня есть идея получше.
— М?
— Ты можешь временно расположиться в моей комнате.
Джон вздрогнул, такое ему в голову не приходило. Хотя, возможно, это была не такая плохая идея. Ему нужно-то всего пару часов сна.
— Ты уверен?
— Джон. Когда я тебе что-то предлагал, если не был уверен? Светская вежливость не мой конек.
Джон кивнул, принимая возражение, и одновременно соглашаясь. Шерлок все той же тенью проводил его к себе в спальню, и Джон с невероятным облегчением рухнул на мягкий матрас.
— Спасибо, — пробормотал он и сразу же отключился.
И не услышал, как Шерлок ответил:
— Не за что, Джон.
Постояв еще пару минут над спящим, детектив молча вышел, закрыл за собой дверь и обессилено уткнулся в нее лбом.
Это было... необычно. И Шерлок готов был отдать многое, лишь бы никогда больше не переживать этот опыт. При виде Джона, валяющегося на кухонном полу сломанной куклой, у него позорно подкосились ноги. К счастью, гениальный мозг не настолько поддался панике, и через полминуты Шерлок уже знал, что Джон жив, и на его теле нет каких-либо повреждений.
Шерлок выпрямился и нахмурил лоб. Вопрос "что произошло" царапал мозг изнутри, как надоедливая заноза.
Он медленными шагами вернулся в кухню и вновь уставился на то место, где нашел друга. Подавляя цепляющуюся к воспоминаниям дрожь, он заставил себя вспомнить в точности, как все было. К сожалению, это ничего не дало, не считая того, что лежал Джон в неестественной для падения позе. Она, скорее, напоминала позу человека ползущего, а не упавшего. Возможно, он несколько раз терял сознание и пытался подняться? И именно поэтому отрицает, что упал в обморок?
Шерлок подумал и покачал головой. Нет, это далеко от правды. Но Джон знал. Он понимал, что с ним произошло — хотя в первый момент ничего не помнил, но память быстро вернулась. Шерлок задумчиво потер подбородок. Реакция друга озадачивала. Джон не желал рассказывать, что произошло, но одновременно и не паниковал. Отсутствие следов борьбы приводило к нерадостному выводу, что у Джона что-то не так со здоровьем. Мысль пугающая. Но сам Джон испуганным не выглядел. Как и озабоченным тем, что случилось.
Тем не менее, следовало этот вопрос прояснить. Шерлок вышел из кухни, со вздохом прихватив лежащую на столе папку с делом, которое прислал Майкрофт. Шерлок сомневался, что оно стоит прочтения, но порой, как не ненавистно было признавать, брат приносил и "жемчужины". Кроме того, ему хотелось отвлечься от мыслей, способных выбить у него из-под ног почву.
Но прежде он в десять минут взломал сайт национальной системы здравоохранения и получил доступ к медицинским данным Джона. Ничего нового, только данные последнего профосмотра с нормальными показателями. У Шерлока слегка отлегло от сердца. На всякий случай покопавшись в ноутбуке Джона и тоже не найдя ничего интересного, Шерлок захлопнул компьютер и взялся за принесенное братом дело.
Джон открыл в темноте глаза. Все вокруг было незнакомым и знакомым одновременно. О, точно. Он в спальне Шерлока. Предшествующие события вернулись как теплая волна. Джон приподнялся на локтях, проверяя самочувствие и потом сел, спустив ноги с постели. Никаких недомоганий или слабости не ощущалось. Что было просто отлично, ибо никакого желания что-то объяснять Шерлоку у него не было. Впрочем, он слишком хорошо знал друга, чтобы питать иллюзии замять эту историю. Когда дело доходило до чего-то непонятного, Шерлок превращался в бульдога, который скорее умрет, чем разожмет челюсти. Джон вздохнул. Как же не хотелось ему в это углубляться!
Он потянулся, поднялся на ноги и, потирая глаза, двинулся прочь из комнаты.
— Добрый вечер, доктор Ватсон, — услышал он знакомый вкрадчивый голос. Вот черт! Только Майкрофта здесь ему и не хватало.
Джон опустил руку от лица и посмотрел вглубь гостиной.
Шерлок сидел в своем кожаном кресле, а в его собственном расположился старший Холмс и в данный момент с любопытством его разглядывал.
Ну да, еще бы. Джон остро ощутил свой помятый вид и сам факт того, что он выходил сонный из спальни Шерлока. Очень хотелось прояснить, как он там оказался, но Джон решил, что это ниже его достоинства.
— Добрый вечер, Майкрофт, — поздоровался он и прошел в гостиную. — Вы по делу или просто решили нас навестить? — он послал вежливую улыбку Шерлоку.
— Он не умеет навещать, — огрызнулся тот. — Конечно, он по "делу". — Кавычки вокруг последнего слова были практически осязаемы.
— Да?
— Да! — Шерлок метнул в брата сердитый взгляд. — Более идиотского дела от тебя, братец, я еще не получал.
— Шерлок, оно крайне важное и срочное, — сообщил Майкрофт.
Джон перевел на него глаза, ощутив, что что-то не так. Старший Холмс говорил спокойно и ровно, как и всегда, но в его тоне чувствовалось какое-то странное напряжение.
Впрочем, на Шерлока оно совершенно впечатления не произвело.
— Что может быть важного и срочного в поисках давно покинувшего этот мир талиба? — возмутился он.
— Если ты читал присланные мной материалы...
— Конечно, я читал! Семь минут пятнадцать секунд, потраченные абсолютно зря! — негодующе прорычал Шерлок, и потом резко добавил: — Я — консультирующий детектив, а не агент секретной службы. Какое все это имеет отношение ко мне?
— А в чем суть? — Джон переводил взгляд с одного на другого.
— Доктор Ватсон, я обратился к Шерлоку с просьбой в определении местонахождения одного человека — очень опасного члена "Талибана", сообщение о прибытии которого в Лондон получили наши спецслужбы.
— О да, вот только ты забыл упомянуть, что он уже несколько лет считается мертвым. И что тебя интересует не сколько его местонахождение, сколько подтверждение личности.
Майкрофт молча вскинул бровь и уселся в кресле поглубже, сцепив пальцы на животе.
— Признаться, я тоже не понимаю, причем тут Шерлок, — озадачено проговорил Джон. — Вы думаете, что в Лондон прибыл некий талиб, но даже не уверены, что он вообще жив. И просите Шерлока разобраться он это или не он?
— Точнее не скажешь, — широко улыбнулся Шерлок и победно глянул на старшего брата.
— Это крайне важно, — с деревянным лицом повторил тот.
— Прости, но искать в темной комнате черную кошку, которой там наверняка нет, я точно не буду. У тебя для этого есть миньоны.
Как бы Джон ни был согласен с Шерлоком, но он чувствовал, что атмосфера начинает накаляться, и попытался разрядить обстановку.
— Можно мне посмотреть? — протянул он руку за папкой.
Самодовольная ухмылка Майкрофта равнялась возмущенному лицу Шерлока.
— Разумеется, доктор Ватсон, — Майкрофт подхватил со стола папку и грациозно протянул ее Джону. — Все в ваших руках.
Джон принял ее и раскрыл.
— Баятолла Месхуд. Боевик "Талибана" с 2006 года. В 2009 прошел слух о его смерти... — Майкрофт выбрасывал слова, словно карты на стол.
— Майк! — зашипел Шерлок, заставляя его прерваться, и кивнул на Джона.
Майкрофт нахмурился. С доктором что-то было не так. Он держал в руках раскрытую папку, но смотрел мимо нее, и его лицо ничего не выражало.
А Шерлок тем временем готов был от досады на себя побиться головой об стену. Рассказ брата его не интересовал, он смотрел на Джона и потому сразу же увидел перемену. Живое лицо доктора побледнело и застыло, словно на кинокадре. Да он весь застыл, словно его поставили на паузу. Потом поворот головы в сторону. Поднятый бессмысленный взгляд. Шевельнувшиеся губы.
Пазл в голове Шерлока сошелся мгновенно. Все разом стало на свои места. "Обморок", который таковым не был, "ползущая" поза, потеря и восстановление памяти, плохое самочувствие после и нежелание об этом говорить. Посттравматический синдром. Вызванный — Шерлок на мгновение зажмурился — папкой, которую прислал чертов Майкрофт, и он сам же и бросил ее на столе в кухне. По всей видимости, Джон полюбопытствовал, что за дело, и получил жесточайший флешбэк.
Шерлок выдохнул, пытаясь успокоить дыхание. Он ненавидел себя за промах. Все возможности перебрал, но только не ПТСР.
Он знал, что отчасти это было связано с тем, что он никогда не видел у Джона никаких проявлений и воспринимал его как совершенно здорового человека. Хотя он знал про синдром, и в самом начале знакомства даже изучил вопрос, но ничего так ни разу и не проявилось, и он постепенно пришел к выводу, что жизнь на Бейкер-стрит излечила Джона. Какая наивность!
Впрочем, заниматься самобичеванием было не время. Майкрофт монотонно излагал перечисленные в папке факты, и это следовало прекратить, хотя Джон, вероятно, их уже и не слышал.
— Что с ним? — негромко спросил Майкрофт.
— Флешбэк, — прошипел Шерлок. — Посттравматический синдром. Все твое "дело"!
Майкрофт вскинул брови и метнулся взглядом к Джону.
— И что теперь? — спросил он после паузы и потянулся встать, но Шерлок остановил его жестом.
— Я сам.
Он не был уверен, что у него что-то получится или что Джон не набросится на него с кулаками, но не мог не попытаться. Просто не мог смотреть на такого Джона.
Шерлок поднялся с места и осторожными шагами приблизился к другу. Он уже протянул руку, чтобы коснуться его плеча, как Джон внезапно дернул головой и потом его губы зашевелились — он явно с кем-то говорил. Шерлок попытался прочитать по губам, но разобрать смог только одно слово "отдай".
Какое-то время больше ничего не происходило, только на лице Джона все сильнее проступали эмоции, и он начал жестикулировать. Но шевелил губами все так же беззвучно.
Шерлок зашел ему за спину и положил руку на плечо. Джон всем телом вздрогнул и закаменел.
— Джон, — негромко, но почти ему на ухо произнес Шерлок. — Ты в Лондоне. Ты на Бейкер-стрит.
Джон судорожно втянул в себя воздух и пошатнулся. Шерлок крепко ухватил его за плечо и подождал. Доктор медленно перевел взгляд на руку на своем плече, потом так же медленно обернулся и посмотрел на Шерлока. Тот смотрел, как глаза Джона постепенно обретают свое обычное выражение и в них наконец-то появляется узнавание.
— Шерлок? — выдохнул Джон и потом обвел взглядом гостиную.
— Да, — лаконично ответил детектив. — Ты снова с нами?
Джон рассеяно кивнул, продолжая оглядываться, словно не мог поверить в реальность. Наконец его взгляд остановился на Майкрофте, и Джон нахмурился. А потом резко покраснел и закрыл лицо рукой.
— Черт возьми! — выдохнул он. — Дьявол, опять! Я прошу прощения...
— Вам не за что извиняться, Джон, — Майкрофт все же поднялся с места. — Это мое упущение.
— Да причем тут вы, — Джон потер рукой лицо и перевел глаза на Шерлока. И сразу понял, что тот обо всем догадался. Джону захотелось провалиться сквозь землю, то есть пол, но миссис Хадсон такого точно не заслужила.
Джон горько помотал головой.
— Зачем ты попросил папку? — спросил Шерлок. — Это же не в первый раз.
— Я не знал, что из-за нее, — вздохнул Джон, и в ответ на вопросительно-скептический взгляд Шерлока пояснил: — Любая попытка вспомнить сработала бы как триггер. А вызвать флешбэк может что угодно. От тени на окне до похожего запаха. Я знал, куда меня отнесло, но до этого момента не понимал, от чего именно.
Шерлок задумчиво кивнул. Это имело смысл.
— Джон, — неожиданно обратился Майкрофт. — Что конкретно в этой папке вызвало ваш приступ?
Джон поморщился от выбора слов и повернулся к старшему Холмсу.
— Имя, — коротко ответил он.
Майкрофт вскинул брови.
— Оно вам знакомо?
— Да.
— Полагаю, будет обосновано предположить, что вы с ним встречались.
— Майкрофт! — рявкнул Шерлок, уже не сдерживаясь.
Но Джон поднял руку, останавливая его.
— Да, — ответил он Майкрофту.
— Если мне не изменяет память, ваше прискорбное ранение, ставшее причиной отставки, имело место 14 августа 2009 года, — Джон вздрогнул. — Простите. Тот инцидент, о котором идет речь, произошел в том же году?
— В мае, — по-прежнему лаконично ответил Джон.
Майкрофт уставился на него таким сверлящим взглядом, что любой другой человек захотел бы раствориться в воздухе. Но не Джон. Он лишь молча смотрел на старшего Холмса без выражения на лице.
Шерлок переводил взгляд с одного на другого. Что-то происходило. Что-то, что он не мог определить. Но Шерлок достаточно хорошо знал своего брата, чтобы видеть — это что-то личное. Что-то крайне личное и очень эмоциональное.
— Джон, — в голосе Майкрофта отчетливо ощущалось внутреннее напряжение. — Вам известна судьба человека из этой папки?
Лицо Джона на мгновение дрогнуло, но он ничего не ответил.
— Джон?
Тот моргнул и посмотрел на Шерлока, потом снова перевел взгляд на Майкрофта. Но Шерлок по этому короткому взгляду успел понять, в чем дело.
— То, что ты скажешь, никогда не выйдет за пределы этой комнаты, — твердо произнес он.
— Безусловно, — тут же подтвердил Майкрофт, и на его лице мелькнула досада от того, что он сам не сообразил,
Джон посмотрел на Шерлока, и тот едва заметно кивнул.
— Джон, я вам обещаю, — добавил Майкрофт. — То, что вы расскажете, никогда и ни при каких обстоятельствах вам не навредит.
Джон повернул к нему голову и посмотрел в лицо. Майкрофт ответил ему открытым взглядом.
— Это действительно до такой степени важно? — негромко спросил Джон.
— Да. Очень, — немедленно ответил старший Холмс.
Джон вздохнул и провел рукой по лицу.
— Ладно, — сказал он, но вместо того, чтобы сесть в кресло, отправился на кухню.
Оба брата проводили его удивленными взглядами, а затем одинаково вздрогнули, когда Джон взял нож и полоснул им себе по ладони.
— Джон! — Шерлок чуть не рванул к нему, но Джон уже шел обратно в гостиную, на ходу заматывая порез носовым платком.
— Зачем? — Майкрофт эмоционально показал на его руку.
— Затем, чтобы снова не словить "полет в прошлое". Это единственный известный мне работающий способ.
— Боль? — уточнил немного успокоившийся Шерлок.
Джон кивнул и сел в свое кресло.
— Что вас интересует? — прямо спросил он Майкрофта.
Тот сел в кресло Шерлока, а сам Шерлок устроился на журнальном столике, чтобы видеть обоих.
— Этот человек мертв? — спросил Майкрофт.
— Да, — Джон продолжал отвечать лаконично, что было странно, но Шерлок видел, что обе его руки спокойно лежат на коленях.
— Вы уверены? — продолжал допытываться Майкрофт.
— Абсолютно, — Джон помолчал, и потом добавил: — Я убил его.
Майкрофт откинулся на спинку кресла.
— Как я понимаю, вы об этом никому не докладывали, — полувопросительно протянул он.
Джон кивнул.
— Почему?
— Это не было санкционировано командованием. Я знал, что на его счет есть строгое распоряжение брать живым. Не мне, — Джон перевел взгляд на руки, — я был простым врачом. Но я знал.
— Но все равно решили по-своему.
— Да. У меня были причины.
— Какие?
Джон ничего не ответил. Шерлок видел, что тот прижимает пальцами платок к порезу. Ни он, ни Майкрофт не посмели его торопить.
Наконец Джон поднял голову и уставился куда-то за плечо Майкрофта.
— В тот день нас вызвали в одну из отдаленных деревень. Она была далеко от нашей временной базы, и там практически никогда ничего не случалось. Тихое местечко на отшибе, — он посмотрел на Шерлока и пояснил: — Обычно талибы воевали за одни и те же деревни, которые постоянно переходили от одной группировки к другой. Все считали делом чести отвоевать "свое". Та деревня, — Джон произнес несколько гортанных звуков, — совсем не была у нас на слуху.
— Именно эта? — внезапно прервал его Майкрофт и повторил произнесенное Джоном название. — Не другая? — этот набор странных звуков был мало отличим от предыдущего.
Джон с любопытством на него посмотрел.
— Именно эта, да. — Еще несколько гортанных звуков. — Ваша как раз была на слуху.
Шерлок перевел взгляд на брата и изумился при виде выражения его лица. Майкрофт ел Джона глазами так, словно тот прятал у себя за пазухой божественную скрижаль.
Доктор тем временем вздохнул и продолжил рассказ:
— К сожалению, нас вызвали не на нападение, а на сожжение всей деревни. Это случалось вообще не так часто, а уж в этом тихом месте... — он горько покачал головой. — Я еще до прибытия понял, что все безнадежно. Запах... — он скривился. — Когда мы приехали, то нашли... в общем, там ничего уже не было. Черные остовы и сгоревшие тела. Ребята пошли делать съемку и осматриваться, а я отошел в сторону. Мне там нечего было делать. Ни одного выжившего.
Джон надолго замолчал. Шерлок видел, что он крепко сжимает руку с порезом.
— Джон... — наконец не выдержал он.
— Все нормально, — Джон, однако, не смотрел на него и теперь буравил взглядом потертый пол. Он снова сделал паузу. — Я отошел довольно далеко и тогда-то его и увидел.
— Его? — Майкрофт дождался, пока Джон на него посмотрит, и кивнул на папку.
— Да. Я увидел его на расстоянии, довольно-таки вдалеке. И пошел за ним.
— Зачем? — Майкрофт удивленно вскинул брови. — Вам не кажется, что это было беспечно?
Джон мельком на него посмотрел и отвел взгляд.
— У него на руках был ребенок. Девочка, — Джон с силой потер переносицу. — Я... у него была репутация... очень жестокого человека. Я не раз слышал о нем. Он был известен тем, что всегда убивал заложников. Издевался над пленными. Никогда не оставлял свидетелей. Это был страшный человек. И у него в руках был ребенок, которого я немного знал. Мать пару раз приносила мне эту девчушку на осмотр... Ее судьба в руках этого зверя... — Джон судорожно вздохнул, со всей силы вжимая пальцы в порез. — И я пошел против всех инструкций, против всех приказов... Я пошел следом.
Миг — и вместо уютной квартиры в Лондоне вокруг белый песок, дышащий жаром.
Джон стоял в нескольких метрах от Месхуда и смотрел на него, и на девочку в его руках. Ей было чуть больше года, красивый ребенок с большими карими глазами и замурзанным сейчас личиком.
Сам Месхуд лениво направлял на Джона дуло своей винтовки и крепко прижимал к себе малышку. Свое оружие Джону пришлось бросить еще пару километров назад. Они стояли посреди пустыни, вдалеке от британской военной базы и любого жилища. Из всех средств связи у Джона была лишь рация, которая сейчас была бесполезна — пользоваться мобильниками не позволялось ибо сигнал слишком легко было отследить. Да, ими пользовались во время миссий по защищенным каналам, но сейчас предполагался лишь простой рейд. Джон в очередной раз остро пожалел, что вызову не присвоили другой код — гораздо более подходящий к его причине, но снявши голову, по волосам не плачут.
Месхуд снова что-то сказал и повернул лицо к девочке у себя на руках. За время своей службы, Джон стал немного понимать пушту, но не настолько, чтобы разбирать любую речь. И сейчас он различал лишь отдельные слова: "папочка", "милая", "подожди". Было очень странно видеть этого волка войны буквально воркующим с чужим ребенком. Это делало его почти... человеком. А ведь Джон видел, что этот "человек" делал с попавшими к нему в плен ребятами.
Джон заставил себя ожесточиться. Он не мог себе позволить подобные мысли. Этой крошечной девочке предстояла жизнь в лучшем случае в детском борделе. О худшем не стоило и задумываться.
Месхуд снова поворковал с девочкой и повернул лицо к Джону. Тот не знал, сколько они уже так стояли. Казалось, уже очень долго, солнце начало клониться к закату. Джона давно должны были хватиться и начать поиски, но вокруг стояла тишина, какая бывает только в пустыне. Ни звука барражирующих вертолетов, ни рева подъезжающих джипов. Хотя жизнь девочки тогда точно была бы кончена. Месхуд убил бы ее и скрылся в одном из многочисленных туннелей, насквозь прошивавших пески. Вероятно, этим все равно все закончится.
— Отдай мне ее, — в который раз попросил Джон. Он говорил по-английски, обоснованно предполагая, что тот знает этот язык, а его собственные познания в пушту были настолько малы, что он просто боялся их использовать. — Она уже потеряла мать. Зачем она тебе? Это невинное дитя.
Месхуд расхохотался и поцеловал малышку в щечку, что-то добавив на пушту. Джон различил только "папочка". В горле поднялся ком. Господи, что же делать... Он был абсолютно беспомощен и бесполезен.
Судя по всему, Месхуд это тоже понял и расслабленно взмахнул оружием.
Джон принял решение за полсекунды и бросился на него. Винтовка выстрелила в воздух, Джон повалил Месхуда — тот выронил девочку и зашарил руками, пытаясь схватить выпавшее оружие. Джон врезал ему головой и вскочил на ноги, увязая в песке. Он едва успел дотянуться до винтовки и тут же выстрелил почти в упор. Месхуд рухнул на спину с разнесенным черепом. Рядом надрывался от плача испуганный ребенок.
Джон вышел из воспоминаний так же резко, как в них окунулся. Плечо сжимала теплая рука, и ему не надо было оглядываться, чтобы понять, что это Шерлок.
— У тебя кровь идет, — раздался знакомый баритон.
Джон посмотрел на порезанную ладонь и прижал к ранке уже изрядно пропитанный кровью носовой платок.
Шерлок встал с подлокотника кресла Джона и протянул ему пачку салфеток.
— Тебе швы нужны.
Джон приподнял платок.
— Да нет, не вижу необходимости.
Он вздохнул и в нескольких словах пересказал то, что только что был вынужден пережить снова. Голова, как всегда после флешбэка, кружилась. Ладно, хоть не тошнило.
— И что было дальше? — спросил Шерлок.
— А что могло быть? — Джон поднял на него взгляд. — Я дошел с ребенком до базы. Ну, почти. Меня — нас — запеленговали еще на подходе и выслали машину. Конец истории.
Шерлок задумался.
— Героизм на грани фантастики, — заметил он. — Но я не могу понять, почему ты сразу не вернулся к сгоревшей деревне. Почему не попросил подкрепления?
Джон помедлил.
— Потому что меня гораздо больше волновал ребенок, чем этот мерзавец, — негромко ответил он. — Считай это сантиментами, но... Командование местные мало интересовали. Если бы я вернулся и вызвал наших... и если бы ОН даже не успел еще за это время скрыться в туннеле, они наверняка бы пожертвовали ребенком, чтобы взять его живым. Мнение командования было на этот счет хорошо известно. Никто не пошел бы под трибунал ради местной девочки-сироты. — Он внезапно повернулся к Майкрофту. — Снова скажете, что "бравый" синоним слова "глупый"?
Шерлок вскинул брови.
— Когда это Майкрофт тебе это говорил?
— Да при первой встрече. Когда я не выразил перед ним никакого страха.
— Не скажу, — вмешался в разговор Майкрофт, отвечая на заданный ему вопрос. — Джон, что стало с этим ребенком?
— Стало? — Джон озадачено свел брови. — Вы имеете в виду, дальше? Ее взяла к себе семья местного врача. А что?
— Вы помните, как она выглядела? — продолжал Майкрофт, не обращая внимания на вопрос Джона.
Джон изумленно и подозрительно на него уставился.
— Вам есть разница? Впрочем... чудесный ребенок, очень красивая девочка с карими глазами. Я помню ее. Ей было чуть больше года на тот момент, — он пожал плечами. — Ну, просто ребенок. Разве что в ушах красные сережки, что было не очень характерно для этих мест.
Вот тут уже никто из них не пропустил, как Майкрофт вздрогнул всем телом и на мгновение прикрыл глаза.
— Майк, о ком ты думаешь? — прямо спросил Шерлок.
— Майкрофт, — Джон прикусил губу. — Если вы думаете, что эта девочка была не местной, то это не так. Как я уже сказал, я видел ее мать. Она была афганка.
Майкрофт молча покачал головой. Он выглядел бледным, словно пережившим шок, но все равно словно... обнадеженным.
Джон посмотрел на него и потом поднялся на ноги.
— Сейчас вернусь, — коротко сообщил он и ушел к себе на третий этаж.
Майкрофт на мгновение прикрыл лицо руками и надавил ладонями на глаза.
— Просто не могу поверить.
— Во что? Кто эта девочка?
— Позже.
Через минуту с лестницы донеслась дробь шагов, и в гостиную вошел Джон с потрепанным толстым блокнотом в руках.
Он бухнулся в свое кресло и стал листать блокнот. На страницах замелькали какие-то рисунки. Внезапно он остановился на одном развороте, чуть помедлил, и развернув, протянул блокнот Майкрофту.
Тот взял и сразу метнулся взглядом по открытому рисунку. Шерлок встал за спиной брата, тоже разглядывая картинку.
На листе был карандашный портрет маленькой девочки — явно той самой, о которой рассказывал Джон. Черные глаза, серьезный взгляд, сережки в ушах. Майкрофт судорожно выдохнул и потом стал медленно листать назад. На одном рисунке он остановился и внимательно всмотрелся в него. Потом развернул блокнот Джону:
— Здесь есть кто-то из ее родителей?
Джон свел брови и посмотрел на рисунок.
— Да, — с удивлением произнес он и показал на женщину в рыночной толпе. — Странно, я даже и не подумал.
Майкрофт кивнул, снова взял блокнот и стал тщательно его пролистывать. В двух местах он снова остановился и снял рисунки на свой телефон. Потом снова вернулся к портрету девочки и рисунку ее матери, и сделал то же самое. После чего аккуратно закрыл блокнот и вернул его Джону.
— Благодарю вас, — в тоне Майкрофта слышались глубокие эмоции. — Вы сделали очень много. И пострадали за это, — добавил он.
Джон хотел было что-то ответить, но Майкрофт продолжил:
— Могу я попросить у вас разрешения передать одному лицу историю, которую вы только что рассказали, и показать снимки рисунков? С сохранением вашего инкогнито, разумеется, — поспешно добавил он.
Джон заколебался.
— Хорошо, — наконец сдался он. — Надеюсь, я об этом не пожалею.
— Ни в коей мере, — заверил его Майкрофт и рывком поднялся на ноги.
Шерлок преградил ему путь.
— Ты так ничего и не объяснишь? — возмутился он.
— Не сегодня. Но я объясню, обещаю, — говоря это, Майкрофт смотрел на Джона.
Тот закатил глаза и кивнул.
После ухода брата, Шерлок взял блокнотный альбом в свои руки и стал листать. Джон не был особо хорошим художником, его старания часто напоминали школьные рисунки, но по большей части выглядели довольно естественно. Блокнот был очень толстый, с сотнями рисунков внутри. На одном из начальных Шерлок остановился и спросил у пришедшего с чашкой чая Джона:
— Зачем ты это рисовал?
На страничке было сразу несколько набросков обгорелых домов, а на одном угадывалось и изувеченное тело. Джон глянул на разворот.
— Хотел убрать из головы, — коротко ответил он.
Шерлок бросил на него взгляд, но больше ничего не спросил. И потом нахмурился.
— Почему ты еще не перевязал руку?
— Что? А, это не горит. Я хочу сначала спокойно, — Джон многозначительно показал взглядом на альбом, — выпить чаю.
Шерлок раздраженно закатил глаза.
— А если бы на твоем месте был я, чтобы ты мне ответил?
— Что позволено Юпитеру — не позволено быку, — Джон улыбнулся, показывая зубы. — Брось. Это ерундовый порез.
— В следующий раз я так тебе и скажу, — съехидничал Шерлок.
— Как будто ты не пробовал, — Джон хмыкнул.
Они помолчали.
— Майкрофт явно думает, что кого-то узнал на моих рисунках, — наконец нарушил тишину Джон.
— Несомненно узнал, — откликнулся Шерлок и потом покосился на Джона. — А ты так не думаешь.
— Я совершенно уверен, что Британскому правительству — что с большой буквы, что с маленькой — абсолютно плевать на маленькую афганскую девочку, оставшуюся сиротой после сожжения родной деревни. Поэтому да, я думаю, что твой брат ошибается и принимает желаемое за действительное. Чем бы оно ни было.
Шерлок покачал головой. Вероятность, что Майкрофт ошибался, была мизерной. Но переубеждать Джона не было смысла. Он не сомневался, что Майкрофт в ближайшее время с ними свяжется и сам все расскажет. Шерлок догадывался, что стоит за его странным поведением — он помнил о нервном срыве брата как раз в то время, о котором шла речь, лишь втором за всю его жизнь. Виновником первого в семнадцатилетнем возрасте был сам Шерлок, который тогда чуть ли не единственный раз в своей жизни пожалел, что так далеко зашел в своей мести. О том, что произошло с Майкрофтом летом 2009, Шерлок знал лишь в общих чертах, но, если все так, как он предполагает, то Майк действительно выиграл сегодня джек-пот.
Шерлок бросил внимательный взгляд на Джона. Тот держался неплохо с учетом уже трех флэшбеков за день, но выглядел, конечно, усталым.
Шерлок встал и принес из ванной аптечку. Джон закатил глаза.
— Я же сказал, что сначала допью чай!
Шерлок вытащил антисептик, бинты и пластырь, и скомандовал:
— Давай руку!
Джон вытаращился на него.
— Что?
— Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу повторяться. Руку.
Джон хмыкнул и протянул пораненную ладонь. Шерлок аккуратно обработал порез и забинтовал кисть. И победно глянул на друга.
— Ого. Когда это ты успел научиться? — удивленно пробормотал тот, разглядывая практически профессиональную повязку.
— Как будто это диссертация на суахили, — раздраженно закатил глаза детектив. — Я много раз видел, как ты их накладываешь. Ничего сложного. Особенно, в данном случае.
И все же похвала и удивление друга были ему приятны. Даже очень. Даже в таких мелочах.
Майкрофт позвонил только через неделю.
— Он приглашает нас "присоединиться к нему прямо сейчас" на Пэлл-Мэлл, — возмущенно сообщил Шерлок, закончив разговор. — А если бы я был посреди дела?
Джон усмехнулся, но ничего не сказал. Шерлок нахмурился.
— Сегодня же обыщу квартиру, — громко сообщил он. — И лучше бы мне ничего не найти, братец. А то одной дохлой лягушкой в ящике нижнего белья ты не обойдешься.
Джон прыснул в чашку чая.
— Серьезно, что ли?
— Естественно. А вы с Гарри нет?
— Мы только дрались, — Джон поставил пустую кружку. — Ладно, поехали к твоему брату. Пора закончить эту историю, — он машинально потер заживший порез на ладони.
Через двадцать минут они уже входили в резиденцию Майкрофта Холмса на Пэлл-Мэлл.
Джон прошел через холл в гостиную вслед за Шерлоком и резко остановился. Кроме Майкрофта, в комнате находился совершенно седой мужчина с военной выправкой.
— Не знал, что у вас гости. Я лучше подожду снаружи, — попытался ретироваться Джон, в душе прекрасно понимая, что этот гость — по его душу. Но он, черт возьми, не желал обсуждать ту историю с посторонними.
Ретироваться ожидаемо не удалось.
— Нет-нет, — незнакомец тут же встал. — Простите, не знаю вашего имени...
— Джон, — сквозь зубы выдавил тот и бросил разозленный взгляд на Майкрофта. Разумеется, без толку. Тот даже не дрогнул.
— Джон, — обратился к нему незнакомец. — Я понимаю, что вы... немного расстроены моим присутствием, но скоро вы все поймете.
Джон ничего не ответил. Стоявший рядом Шерлок заметил, что тот, сам того не замечая, вытянулся по стойке "смирно".
— Сэр Гордон Макмиллан, — произнес незнакомец.
Джон невольно уставился на него.
— Вы тот самый сэр Гордон? Генерал британской армии? Герой, трижды награжденный военным крестом? — глупо уточнил он.
— Похоже, вы обо мне слышали, — улыбнулся тот. — Все верно, это я.
Джон потряс головой. Невероятно. Он слышал об этом человеке еще от своего отца. "Великий человек", — не уставал повторять тот.
— Рад познакомиться, сэр, — Джон с чувством протянул ему руку.
— Присаживайтесь, — вмешался наконец Майкрофт. — И ты, брат, тоже. Невыносимо видеть, как ты подпираешь тут дверь.
Они все расселись, включая Шерлока, в кой-то веки не ставшего вступать в спор.
Хозяин дома собственноручно разлил по чашкам ароматный чай.
— Итак, — нарушил тишину Шерлок. — Не хотите ввести нас в курс дела? У нас не так много времени.
Майкрофт с Макмилланом переглянулись.
— Я полагаю, лучше начать вот с этого, — Макмиллан вынул из внутреннего кармана пиджака пачку фотографий и протянул Джону. — Чтобы, так сказать, развеять сомнения.
Джон взял фотографии и вздрогнул. С первого же снимка на него смотрела та самая девочка, которую он несколько лет назад нес по раскаленной пустыне. Он сразу ее узнал. Это была она. Вне сомнений. Джон стал просматривать остальные — и на них везде был один и тот же ребенок. В разном возрасте, начиная от новорожденного, а временами и с матерью. Да, той самой женщиной, которая приходила к нему с простудившейся дочкой.
— Узнаете? — спросил Макмиллан с некоторым напряжением в голосе.
— Да... да, это она... Но теперь я ничего уже не понимаю, — Джон совершенно растерялся. — Как?..
Макмиллан протянул ему еще одно фото, и Джон невольно впился в него взглядом.
В отличие от прошлых снимков, на этой фотографии девочка была с обоими родителями. Рядом со смуглой красивой афганкой стоял бледнокожий красивый парень в форме британской армии.
— Это мой сын, — озвучил Макмиллан то, что и так уже стало очевидным. — Дэвид Гордон Максимилиан Макмиллан. И его жена Айла с моей внучкой Иман. — Он вздохнул. — Честно сказать, я не был в восторге от этого брака и даже пытался отговаривать Дэвида, но парень унаследовал мой упрямый нрав... И сделал по-своему. Они поженились, он дослужил положенное время и остался жить с Айлой в Афганистане.
Макмиллан горько покачал головой.
— Айла была очень привязана к своему роду, к своей семье. По моему настоянию, они пытались жить в Англии, но даже я видел, как Айле здесь плохо. Она буквально угасала на глазах. Никогда такого не видел, — он вздохнул. — И я их отпустил.
— Но... там же шли военные действия, — растерянно проговорил Джон. — Неужели они...
— Нет, они жили в более безопасной зоне, но там жили ее родные, и в ту злополучную неделю они с Дэвидом приехали навестить сестру Айлы.
— И оба погибли, — неловко сказал Джон.
— Да... — хрипло подтвердил Макмиллан. — Мы думали, что они погибли втроем, — он поднял взгляд на Майкрофта. — Но теперь, благодаря вам, я знаю, что Иман осталась жива. Я все это время так мечтал уничтожить Баятоллу Месхуда, что буквально воспрял духом, когда появилась информация... — Макмиллан осекся, уловив изменившуюся атмосферу. — Что такое?
Холмсы одинаково панически метнулись взглядами к Джону. Но тот сидел совершенно спокойно и не подавал никаких признаков приближающегося флешбэка.
Шерлок вопросительно вскинул бровь, и Джон в ответ едва заметно качнул головой и улыбнулся. Полностью выдыхать пока было рано, но он смел надеяться, что одним триггером у него стало меньше. ПТСР никогда не спрашивает, просто хватает тебя за горло и все.
— Все нормально, — ответил он Макмиллану. — Продолжайте.
— Да, собственно, уже почти все. Майкрофт пообещал передать это дело вам, Шерлок, а меня тем временем срочно вызвали в Йемен. Я не ждал быстрых результатов и планировал задержаться там до конца месяца, как вдруг получаю от него снимки ваших рисунков и краткое пояснение, что Иман, вероятнее всего, жива. Я вылетел в Англию, как только смог. К сожалению, сразу не получилось — была очень напряженная ситуация. Я приземлился в Хитроу 3 часа назад. И вот я здесь.
— Невероятная история, — произнес Джон и глянул на Майкрофта. — Теперь понятно, откуда вам было столько известно.
Майкрофт отвел глаза и кивнул. Джон удивился такой реакции, но внезапно ему в голову пришла одна мысль, и он вытащил из кармана смартфон.
Остальные присутствующие удивленно смотрели, как Джон что-то в нем ищет, а потом тот внезапно протянул смартфон Макмиллану. Генерал посмотрел на экран и кровь отхлынула от его лица.
— Это же...
На экране подпрыгивала и смеялась маленькая девочка.
— Да, Иман. Вернее, Лейла, как назвал ее приемный отец. Мы с ним коллеги и до сих пор поддерживаем связь. Он мне иногда присылает видео с Лейлой. Это снято пару месяцев назад.
Макмиллан смотрел на экран, и глаза у него подозрительно блестели.
— Мне не выразить вам свою благодарность, Джон, — наконец произнес он и посмотрел на последнего.
— Доктор Джон Ватсон, сэр, — улыбнулся тот.
— Доктор? — удивился Макмиллан. — Но я думал... — он вопросительно посмотрел на Майкрофта.
— Капитан Джон Ватсон, — вставил Шерлок.
— В данном случае, все же доктор, — поправил его Джон. — Да, я был простым военным врачом, — слабо улыбнулся он.
Макмиллан посмотрел на него внимательным взглядом.
— Именно про таких, как вы, — медленно проговорил он, — говорят "обыкновенный герой". А уж я повидал всяких людей.
Джон чувствовал, что у него начинают пламенеть уши. Хотя ему безусловно было приятно, что столько времени мучивший его кошмар внезапно разрешился таким радостным образом.
Они с Макмилланом еще обсудили сложившуюся ситуацию — Джон пообещал как можно быстрее связаться с Бари, тем самым врачом, взявшим к себе Иман, и рассказать ему всю историю. Макмиллан же поклялся всем, чем мог, что не станет насильно разлучать внучку с ее новой семьей. Ситуация была крайне деликатная, и следовало воздержаться от резких шагов, чтобы никому не навредить.
Наконец они все разошлись: сначала ушел Макмиллан, а затем дом на Пэлл-Мэлл покинули и Джон с Шерлоком.
Джон чувствовал себя до предела вымотанным, но при этом на большом эмоциональном подъеме. Войдя в квартиру, он сразу направился к своему креслу и с удовольствием в него плюхнулся.
Через минуту в кресло напротив элегантно приземлился Шерлок. Какое-то время они молчали, слушая потрескивание огня в камине, заботливо разожженном миссис Хадсон.
— И все же кое-чего я не понимаю, — нарушил тишину Джон.
Шерлок вопросительно на него покосился.
— Твой брат. Почему он так странно себя вел? Не сказал ничего сразу, хоть в общих чертах?
— Последнее как раз в его стиле. Но ты прав. Здесь есть подоплека, которая тебе неизвестна.
Джон поудобнее устроился в кресле, приготовившись слушать. Шерлок вздохнул.
— Сэр Гордон и Майкрофт всегда были очень близки. Гордон был наставником Майкрофта еще с его юности. И... ты бы, вероятно сказал, что Майкрофт заменил ему сына, — Шерлок поморщился. — Сантименты. Дэвид не был единственным сыном сэра Гордона, у него был еще старший, который погиб молодым, и в тот же год он вцепился в Майкрофта словно клещ. Вероятно, Майкрофт чем-то ему напоминал Макса. Вслух об этом не говорили, но я всегда пытался вникнуть в суть.
"Тем более, если она связана с наставником твоего любимого брата, которого ты ревновал", — подумал Джон. Но вслух никак не прокомментировал. Он себе не враг, чтобы прерывать Шерлока на таком рассказе. Впрочем, одно хотелось уточнить.
— Ты говоришь так, словно сэр Гордон был вхож в ваш дом, — заметил он. И внезапно кое-что вспомнил. — Стоп. А ведь его полное имя Гордон Холмс Александр Макмиллан. Вы родственники?
— Очень дальние. Но да, он часто у нас бывал, когда я был ребенком.
— То есть, ты тоже знал всю эту историю?
— Нет... — Шерлок нахмурился. — Да. В какой-то мере. Я был в курсе этой "истории любви", — он пальцами показал кавычки, — и того, чем она закончилась, но без подробностей. Дело в том, что именно Майкрофт устроил этот брак. Он познакомил Дэвида и Айлу, и я уверен, что в этом приличную роль играли политические соображения. Айла ведь была из знатной афганской семьи, а не просто какая-то девчонка. Ее отец был практически на такой же военно-начальной должности, что и сэр Гордон.
— Она хорошо говорила по-английски, — вспомнил Джон. — Но для образованных местных это не редкость. Я не придал этому никакого значения.
Шерлок кивнул.
— Когда Дэвид и Айла погибли, у Майкрофта был нервный срыв. Настолько серьезный, что он смог вернуться к работе только к Новому Году.
— Он винил себя, — понял Джон.
— Да. И сэр Гордон тоже поначалу его винил — за устроенное знакомство, и за то, что Майкрофт, в отличие от него самого, одобрял этот брак. Мой брат бывает иногда излишне эмоциональным, — Шерлок поморщился. — Я не знал подробностей гибели Дэвида и Айлы, мне они были ни к чему. И имя Месхуда мне тоже ничего не сказало, — Шерлок осторожно глянул на Джона.
— Все нормально, это больше не триггер. Наконец-то.
Шерлок облегченно кивнул.
— Я заподозрил в чем дело, только когда увидел эмоциональную реакцию Майкрофта и сопоставил со временем.
— А почему мне ничего не сказал?
— Ты бы мне не поверил. Ты был настолько убежден, что речь идет о "местной афганской девочке", что я решил предоставить брату и сэру Гордону самим тебя убеждать. Надо сказать, я готов им аплодировать за находчивость.
Джон бросил на него сердитый взгляд, он чувствовал себя очень неловко. А Шерлок вдруг резко сменил тему.
— Почему тебя так мучила эта история? — спросил он. — Я не увидел в твоем рассказе никакой трагедии. Для ПТСР обычно нужны веские основания.
— Что тебе известно об основаниях, — процедил Джон и резко поднялся, собираясь уйти.
— Джон, я... Стой, — Шерлок преградил ему путь. — Я... извиняюсь, — выдавил он. — Я... не пытался обесценить твои слова, я только...
Джон ошалело на него уставился.
— Ты??? Извиняешься??? — он протянул руку, чтобы потрогать лоб детектива.
Тот предсказуемо отпрянул.
— Я думал, ты одобряешь социальные условности к коим относится и извинения, — чопорно сообщил он.
— В целом одобряю, но когда ими начинаешь пользоваться ты, у меня возникает ощущение, что я оглох и страдаю от галлюцинаций.
Шерлок не сдержался и фыркнул. Джон, посмеиваясь, сел обратно в кресло. В гостиной снова наступила комфортная тишина.
— Я не знаю, Шерлок, — внезапно произнес Джон. — Я не знаю, почему снова и снова проваливался в этот момент, не в силах с ним справиться. Да я и не имел возможности даже над этим подумать. И, по-моему, это уже неважно.
Шерлок согласно склонил голову и потом поднялся на ноги.
— Чаю?
— Не откажусь, — Джон широко улыбнулся. — Если ты сделаешь.
— Не вздумай к этому привыкать, — Шерлок деланно надул губы и зашагал на кухню.
Джон в ответ засмеялся. День подходил к концу. Отличный, надо сказать, день.
Конец
Сэр Гордон Макмиллан — реально существовавший человек - https://ru.wikipedia.org/wiki/Макмиллан,_Гордон
Как и Баятолла Месхуд.
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
среда, 16 июня 2021
petergirl
Название: Чуть сильнее обычного
Автор: Bella_Luugosi
Переводчик: petergirl
Оригинал: A Little Heavier Than Usual
Рейтинг: G
Жанр: джен, дружба, hurt/comfort
Размер: Мини (928 слов)
Герои: Джон|Шерлок
Аннотация: Вымокший под дождем Шерлок возвращается домой и по пути получает таинственное смс от Гарри.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьЕсли появится Джин, вези Джона в больницу. Гарри.
Объясни. ШХ
Воспользуйся своей хваленой дедукцией. Г
Устало поднимаясь в квартиру, Шерлок сердито уставился в телефон, свободной рукой убирая со лба мокрые волосы. На улице бушевала гроза — она разразилась почти без предупреждения, когда Шерлок находился посреди Ричмонд-парка, вдали от ворот и относительного комфорта такси. Успев "считать" с осенней листвы достаточно информации, он питал надежды, что Джон дома и обо всем позаботится: извлечет его из мокрого пальто, сделает ему чай, чтобы согреть и т. д. и т. п. а он сам в это время сможет уделить свое внимание подробностям дела.
Дверь в квартиру оказалась не заперта, и Шерлок на мгновение остановился, но потом услышал, что внутри работает телевизор — оттуда доносились дребезжащие, не самого блестящего звучания голоса в стиле и акцентах голливудской классики. Пятидесятых годов, судя по помехам в аудио — изучением других отличительных признаков Шерлок себя, разумеется, не затруднял. Он толкнул дверь, вошел и сразу увидел, что Джон свернулся калачиком в своем кресле — друг был замотан в плед, и перед ним стояла чашка чая. Похоже, возвращаясь от Гарри, он попал под тот же ливень, что и Шерлок. Пришел, немного подсушился и заснул перед телевизором.
Желая получить чай, Шерлок на мгновение задумался, не легче ли будет разбудить Джона, но последующая дискуссия грозила сильно оттянуть на себя его внимание, и Шерлок решил, что сделает чай сам. Он скинул пальто, схватил висящее на спинке кресла полотенце (влажное, но не настолько, чтобы стать непригодным. Джон, видимо, им воспользовался, когда такой же промокший вернулся домой) и вытер мокрые волосы. Вода в чайнике была еще теплой. Шерлок включил его и стал копаться в поисках чистой кружки, а затем рассеяно позволил своему вниманию вернуться к включенному в гостиной телевизору.
— Эта калифорнийская "роса" чуть сильнее обычного, — произнесла женщина в фильме, и за ее спиной стала нарастать музыка. Стоявший рядом мужчина отпустил какой-то отвратительный комментарий насчет солнца, которое с его места светит повсюду, и потом тем самым необъяснимым образом, каким все это делают в мюзиклах, зашагал под дождем и радостно запел, используя зонтик скорее в качестве танцевального реквизита, нежели для защиты от дождя. Он был в серо-голубом костюме, и Шерлок несколько минут развлекал себя, мысленно заменяя его на Майкрофта, который неуклюже гарцевал по тротуару и громко распевал, не попадая в ноты. Шерлок громко рассмеялся, представив себе, как тот запрыгивает и крутится на подножии фонаря (который еще и не гнется под его весом), и в этот момент Джон зашевелился и влажно кашлянул.
Шерлок бросил на него взгляд и обратил внимание на слабый блеск влаги на коже друга. Он нахмурился и решил прямо перейти к сути дела.
— Джон?
Тот снова пошевелился, но, похоже, не проснулся. Шерлок потянулся к нему, схватил за плечо и крепко встряхнул.
— Джон!
Джон снова кашлянул и поморщился, и сонно моргнул.
— Шерлок?
— Да.
— Сам себе делай чай, — пробормотал Джон. — Я устал.
— Разве я что-то просил?
— Ты никогда не просишь, — проворчал Джон. — Ты требуешь. А я устал. Дай мне досмотреть фильм.
— Ты его не смотришь, ты спишь.
— Я слушаю его во сне.
— Глупость какая.
Джон ничего не ответил, и Шерлок уже хотел удовлетворенно вернулся на кухню, решив, что раз Джон спорит, то вероятно, с ним все в порядке, как внезапно его стукнула одна мысль.
— Джон?
Джон издал неподдающийся описанию приглушенный звук.
— Джон!
— Шерлок, уйди.
— Что это за фильм?
— Какая тебе разница?
— Ответь на вопрос, и я оставлю тебя в покое, — соврал Шерлок.
— "Поющие под дождем", — ворчливо ответил Джон.
— А это кто?
— Ты про кого?
— Актер, который выглядит так, словно украл одежду Майкрофта, и она "села" у него в стирке. Кто это?
Джон в ответ поднял голову и посмотрел прямо на него.
— Шерлок, я знаю, что ты ничего не смыслишь в современной поп-культуре, но как ты можешь не знать Джина Келли?
Через какие-то секунды он прямо-таки вжался в кресло — Шерлок присел перед ним на корточки, и его глаза заметались по лицу Джона. Тот попытался ответить строгим взглядом, но снова закашлялся. Он кашлял и кашлял, и прежде чем он успел прийти в себя и пресечь действия Шерлока, тот прижал пальцы к его лбу. Кожа Джона была липкой на ощупь, но гораздо тревожнее было то, что она буквально пылала жаром, словно под ней горела небольшая печка. Шерлок прикинул, что температура в районе 40, может, чуть выше. К его тревоге Джон сделал попытку отстраниться, но Шерлок потянулся следом. Сейчас, когда он обратил на это внимание, он заметил, что и дыхание Джона тоже отличается от нормального — тот дышал быстро и поверхностно — не прямо, чтобы задыхался, но дышать ему определенно было некомфортно.
— Обувайся.
— Что?
— Мы едем в больницу.
— Что? Шерлок, нет необходимости. Я в норме, просто попал под дождь.
— Нет, это я попал под дождь. А у тебя температура в районе 40, липкая кожа, затрудненное дыхание, заметно остекленевший взгляд, и ставлю свою репутацию, так же и боль в груди, хотя ты никогда мне этого не скажешь. Ты покашливал, когда утром уходил на работу, а сейчас у тебя влажный кашель, и тот факт, что ты рано вернулся домой, подразумевает, что ты осознал до такой степени болен, и не захотел дожидаться ухудшения и таким ехать домой.
— Со мной все нормально, мне просто нужно отдохнуть...
— Ну и наконец, ты смотришь на Джина Келли.
Джон застыл и бросил на него сердитый взгляд, но эффект испортил очередной приступ влажного кашля.
— Гарри, — выдавил он через зубы, когда вновь обрел способность говорить.
— Отличная дедукция, — сказал Шерлок. — Обувайся.
Дедукция завершена: Джон смотрит приторные мюзиклы 50-х, чтобы отвлечься от своих симптомов болезни — исповедует отрицание, основанное на вере в собственную непогрешимость и ошибочном убеждении, что он, как врач, всегда сохранит достаточное количество здравомыслия, чтобы сразу распознать, если возникнет проблема. ШХ
В такси, на пути в Университетскую больницу. Увидимся на месте. Есть что-то еще, что мне нужно знать? ШХ
============
Упомянутый фильм - это "Singin' in the Rain" (1952) про актеров и переход от немого к звуковому кино.
Вот тот отрывок, который видел Шерлок.
видео
Кэти: Good night, Don. Take care of that throat. You're a big singing star now, remember? This California dew is just a little heavier than usual. (Позаботься о своем горле. Теперь ты большая поюшая звезда, помнишь? Эта калифорнийская "роса" чуть сильнее обычного).
Дон: Really? From where I stand, the sun is shining all over the place. (Правда? С этого места где я стою, солнце светит повсюду вокруг).
Автор: Bella_Luugosi
Переводчик: petergirl
Оригинал: A Little Heavier Than Usual
Рейтинг: G
Жанр: джен, дружба, hurt/comfort
Размер: Мини (928 слов)
Герои: Джон|Шерлок
Аннотация: Вымокший под дождем Шерлок возвращается домой и по пути получает таинственное смс от Гарри.
Комментарии переводчика: Фанфик написан в 2011 г. Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьЕсли появится Джин, вези Джона в больницу. Гарри.
Объясни. ШХ
Воспользуйся своей хваленой дедукцией. Г
Устало поднимаясь в квартиру, Шерлок сердито уставился в телефон, свободной рукой убирая со лба мокрые волосы. На улице бушевала гроза — она разразилась почти без предупреждения, когда Шерлок находился посреди Ричмонд-парка, вдали от ворот и относительного комфорта такси. Успев "считать" с осенней листвы достаточно информации, он питал надежды, что Джон дома и обо всем позаботится: извлечет его из мокрого пальто, сделает ему чай, чтобы согреть и т. д. и т. п. а он сам в это время сможет уделить свое внимание подробностям дела.
Дверь в квартиру оказалась не заперта, и Шерлок на мгновение остановился, но потом услышал, что внутри работает телевизор — оттуда доносились дребезжащие, не самого блестящего звучания голоса в стиле и акцентах голливудской классики. Пятидесятых годов, судя по помехам в аудио — изучением других отличительных признаков Шерлок себя, разумеется, не затруднял. Он толкнул дверь, вошел и сразу увидел, что Джон свернулся калачиком в своем кресле — друг был замотан в плед, и перед ним стояла чашка чая. Похоже, возвращаясь от Гарри, он попал под тот же ливень, что и Шерлок. Пришел, немного подсушился и заснул перед телевизором.
Желая получить чай, Шерлок на мгновение задумался, не легче ли будет разбудить Джона, но последующая дискуссия грозила сильно оттянуть на себя его внимание, и Шерлок решил, что сделает чай сам. Он скинул пальто, схватил висящее на спинке кресла полотенце (влажное, но не настолько, чтобы стать непригодным. Джон, видимо, им воспользовался, когда такой же промокший вернулся домой) и вытер мокрые волосы. Вода в чайнике была еще теплой. Шерлок включил его и стал копаться в поисках чистой кружки, а затем рассеяно позволил своему вниманию вернуться к включенному в гостиной телевизору.
— Эта калифорнийская "роса" чуть сильнее обычного, — произнесла женщина в фильме, и за ее спиной стала нарастать музыка. Стоявший рядом мужчина отпустил какой-то отвратительный комментарий насчет солнца, которое с его места светит повсюду, и потом тем самым необъяснимым образом, каким все это делают в мюзиклах, зашагал под дождем и радостно запел, используя зонтик скорее в качестве танцевального реквизита, нежели для защиты от дождя. Он был в серо-голубом костюме, и Шерлок несколько минут развлекал себя, мысленно заменяя его на Майкрофта, который неуклюже гарцевал по тротуару и громко распевал, не попадая в ноты. Шерлок громко рассмеялся, представив себе, как тот запрыгивает и крутится на подножии фонаря (который еще и не гнется под его весом), и в этот момент Джон зашевелился и влажно кашлянул.
Шерлок бросил на него взгляд и обратил внимание на слабый блеск влаги на коже друга. Он нахмурился и решил прямо перейти к сути дела.
— Джон?
Тот снова пошевелился, но, похоже, не проснулся. Шерлок потянулся к нему, схватил за плечо и крепко встряхнул.
— Джон!
Джон снова кашлянул и поморщился, и сонно моргнул.
— Шерлок?
— Да.
— Сам себе делай чай, — пробормотал Джон. — Я устал.
— Разве я что-то просил?
— Ты никогда не просишь, — проворчал Джон. — Ты требуешь. А я устал. Дай мне досмотреть фильм.
— Ты его не смотришь, ты спишь.
— Я слушаю его во сне.
— Глупость какая.
Джон ничего не ответил, и Шерлок уже хотел удовлетворенно вернулся на кухню, решив, что раз Джон спорит, то вероятно, с ним все в порядке, как внезапно его стукнула одна мысль.
— Джон?
Джон издал неподдающийся описанию приглушенный звук.
— Джон!
— Шерлок, уйди.
— Что это за фильм?
— Какая тебе разница?
— Ответь на вопрос, и я оставлю тебя в покое, — соврал Шерлок.
— "Поющие под дождем", — ворчливо ответил Джон.
— А это кто?
— Ты про кого?
— Актер, который выглядит так, словно украл одежду Майкрофта, и она "села" у него в стирке. Кто это?
Джон в ответ поднял голову и посмотрел прямо на него.
— Шерлок, я знаю, что ты ничего не смыслишь в современной поп-культуре, но как ты можешь не знать Джина Келли?
Через какие-то секунды он прямо-таки вжался в кресло — Шерлок присел перед ним на корточки, и его глаза заметались по лицу Джона. Тот попытался ответить строгим взглядом, но снова закашлялся. Он кашлял и кашлял, и прежде чем он успел прийти в себя и пресечь действия Шерлока, тот прижал пальцы к его лбу. Кожа Джона была липкой на ощупь, но гораздо тревожнее было то, что она буквально пылала жаром, словно под ней горела небольшая печка. Шерлок прикинул, что температура в районе 40, может, чуть выше. К его тревоге Джон сделал попытку отстраниться, но Шерлок потянулся следом. Сейчас, когда он обратил на это внимание, он заметил, что и дыхание Джона тоже отличается от нормального — тот дышал быстро и поверхностно — не прямо, чтобы задыхался, но дышать ему определенно было некомфортно.
— Обувайся.
— Что?
— Мы едем в больницу.
— Что? Шерлок, нет необходимости. Я в норме, просто попал под дождь.
— Нет, это я попал под дождь. А у тебя температура в районе 40, липкая кожа, затрудненное дыхание, заметно остекленевший взгляд, и ставлю свою репутацию, так же и боль в груди, хотя ты никогда мне этого не скажешь. Ты покашливал, когда утром уходил на работу, а сейчас у тебя влажный кашель, и тот факт, что ты рано вернулся домой, подразумевает, что ты осознал до такой степени болен, и не захотел дожидаться ухудшения и таким ехать домой.
— Со мной все нормально, мне просто нужно отдохнуть...
— Ну и наконец, ты смотришь на Джина Келли.
Джон застыл и бросил на него сердитый взгляд, но эффект испортил очередной приступ влажного кашля.
— Гарри, — выдавил он через зубы, когда вновь обрел способность говорить.
— Отличная дедукция, — сказал Шерлок. — Обувайся.
Дедукция завершена: Джон смотрит приторные мюзиклы 50-х, чтобы отвлечься от своих симптомов болезни — исповедует отрицание, основанное на вере в собственную непогрешимость и ошибочном убеждении, что он, как врач, всегда сохранит достаточное количество здравомыслия, чтобы сразу распознать, если возникнет проблема. ШХ
В такси, на пути в Университетскую больницу. Увидимся на месте. Есть что-то еще, что мне нужно знать? ШХ
============
Упомянутый фильм - это "Singin' in the Rain" (1952) про актеров и переход от немого к звуковому кино.
Вот тот отрывок, который видел Шерлок.
видео
Кэти: Good night, Don. Take care of that throat. You're a big singing star now, remember? This California dew is just a little heavier than usual. (Позаботься о своем горле. Теперь ты большая поюшая звезда, помнишь? Эта калифорнийская "роса" чуть сильнее обычного).
Дон: Really? From where I stand, the sun is shining all over the place. (Правда? С этого места где я стою, солнце светит повсюду вокруг).
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
пятница, 04 июня 2021
petergirl
Название: Врач, исцели себя сам
Автор: Brate
Переводчик: petergirl
Оригинал: Physician Heal Thyself
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, дружба, hurt/comfort
Размер: Мини (434 слова)
Герои: Джон, Шерлок
Аннотация: Джон зашивает себе порез на щеке.
Комментарии переводчика: Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьДжон стоял в ванной, нависая над раковиной. Он вздрогнул, когда игла вошла в плоть, и понаблюдал, как из раны выкатились несколько капель крови и сорвались в воду. Джон протянул нить до конца и снова поднес иглу к скуле.
Пристально глядя на себя в зеркало, он шил быстро, но аккуратно, практически гарантируя, что не останется заметного шрама. Несмотря на искалеченное плечо, он все еще обладал талантливыми руками хирурга. Если бы он только мог избавиться от своего проклятого перемежающегося тремора! Сейчас ему невозможно доверить операцию — разрезать кого-то, исправить проблему и зашить обратно. Всегда оставался шанс, что рука предаст его — убьет кого-то, вместо того, чтобы исцелить. Неважно, насколько ненамеренно — результат будет один и тот же.
Он скорее ощутил, чем увидел, что от двери за ним наблюдает Шерлок, но в кой-то веки без комментариев. Бог знает, сколько он уже там стоял. И какие мимолетные выражения успел увидеть, пока Джон орудовал на себе иглой. Холмс читает его как открытую книгу.
— Разве это не больно? — спокойно спросил Шерлок.
— Больно.
— Тогда почему не пользуешься лидокаином?
— Кончился, — не подумав, брякнул Джон, и потом понадеялся, что Шерлок не вспомнит, что остатки анестетика использовали именно на него, когда он месяцем ранее "вошел" в стеклянную дверь и порезал ногу. Шерлок заметно вздрогнул, что подсказало Джону: надежда была напрасной. Он снова взялся за иглу в наступившей тишине.
— Ценное умение, — наконец прокомментировал Шерлок.
— Именно по этой причине я и пошел в медицинский.
Уголок рта Шерлока дернулся вверх.
— Рассказывай.
Джон вытащил ножницы из медицинской сумки, что стояла на краю раковины, и отрезал нить около последнего узелка.
— Я всегда был умным парнем и знал, что если буду упорно работать и стану доктором, то однажды после погони за одним особо злобным угонщиком, которому случилось отлично владеть ножом, я найду очень полезным умение накладывать себе швы.
— Значит, твоя мечта осуществилась. Мои поздравления, — съязвил Шерлок.
Джон резко вскинул на него взгляд, осознавая, что его поддразнивание приняли совсем не в том духе, в каком он хотел. Теперь настала его очередь наблюдать: губы Шерлока были плотно сжаты; руки медленно сжимались и разжимались, и что самое тревожное, глаза Шерлока то и дело невольно возвращались к свежезашитой ране Джона.
Джон мягко улыбнулся:
— Ты не виноват, Шерлок.
— Конечно, нет, — презрительно фыркнул тот. — Я никак не мог знать заранее.
— Не мог, — согласился Джон.
— Но, — продолжал Шерлок, — вероятно, если бы я присмотрелся к нему повнимательней, то увидел бы, что его поза чуть-чуть отклонена влево, словно при нем есть что-то маленькое и смертоносное.
— И вероятно, что если бы ты был Суперменом, то смог бы воспользоваться своим рентгеновским зрением и заметить, что он прячет нож, — подсказал Джон.
Шерлок уставился на Джона, словно у него на лбу выросло дерево.
— Это смехотворно.
— Именно.
Автор: Brate
Переводчик: petergirl
Оригинал: Physician Heal Thyself
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, дружба, hurt/comfort
Размер: Мини (434 слова)
Герои: Джон, Шерлок
Аннотация: Джон зашивает себе порез на щеке.
Комментарии переводчика: Разрешение на перевод есть.
На фикбуке.
читатьДжон стоял в ванной, нависая над раковиной. Он вздрогнул, когда игла вошла в плоть, и понаблюдал, как из раны выкатились несколько капель крови и сорвались в воду. Джон протянул нить до конца и снова поднес иглу к скуле.
Пристально глядя на себя в зеркало, он шил быстро, но аккуратно, практически гарантируя, что не останется заметного шрама. Несмотря на искалеченное плечо, он все еще обладал талантливыми руками хирурга. Если бы он только мог избавиться от своего проклятого перемежающегося тремора! Сейчас ему невозможно доверить операцию — разрезать кого-то, исправить проблему и зашить обратно. Всегда оставался шанс, что рука предаст его — убьет кого-то, вместо того, чтобы исцелить. Неважно, насколько ненамеренно — результат будет один и тот же.
Он скорее ощутил, чем увидел, что от двери за ним наблюдает Шерлок, но в кой-то веки без комментариев. Бог знает, сколько он уже там стоял. И какие мимолетные выражения успел увидеть, пока Джон орудовал на себе иглой. Холмс читает его как открытую книгу.
— Разве это не больно? — спокойно спросил Шерлок.
— Больно.
— Тогда почему не пользуешься лидокаином?
— Кончился, — не подумав, брякнул Джон, и потом понадеялся, что Шерлок не вспомнит, что остатки анестетика использовали именно на него, когда он месяцем ранее "вошел" в стеклянную дверь и порезал ногу. Шерлок заметно вздрогнул, что подсказало Джону: надежда была напрасной. Он снова взялся за иглу в наступившей тишине.
— Ценное умение, — наконец прокомментировал Шерлок.
— Именно по этой причине я и пошел в медицинский.
Уголок рта Шерлока дернулся вверх.
— Рассказывай.
Джон вытащил ножницы из медицинской сумки, что стояла на краю раковины, и отрезал нить около последнего узелка.
— Я всегда был умным парнем и знал, что если буду упорно работать и стану доктором, то однажды после погони за одним особо злобным угонщиком, которому случилось отлично владеть ножом, я найду очень полезным умение накладывать себе швы.
— Значит, твоя мечта осуществилась. Мои поздравления, — съязвил Шерлок.
Джон резко вскинул на него взгляд, осознавая, что его поддразнивание приняли совсем не в том духе, в каком он хотел. Теперь настала его очередь наблюдать: губы Шерлока были плотно сжаты; руки медленно сжимались и разжимались, и что самое тревожное, глаза Шерлока то и дело невольно возвращались к свежезашитой ране Джона.
Джон мягко улыбнулся:
— Ты не виноват, Шерлок.
— Конечно, нет, — презрительно фыркнул тот. — Я никак не мог знать заранее.
— Не мог, — согласился Джон.
— Но, — продолжал Шерлок, — вероятно, если бы я присмотрелся к нему повнимательней, то увидел бы, что его поза чуть-чуть отклонена влево, словно при нем есть что-то маленькое и смертоносное.
— И вероятно, что если бы ты был Суперменом, то смог бы воспользоваться своим рентгеновским зрением и заметить, что он прячет нож, — подсказал Джон.
Шерлок уставился на Джона, словно у него на лбу выросло дерево.
— Это смехотворно.
— Именно.
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
суббота, 01 мая 2021
petergirl
Ну вот и финал. Несмотря на то, что сейчас уже нет такого ограничения по символам, я решила не поднимать предыдущий пост и выделить эту главу в отдельный.
=======================
Название: Между прошлым и будущим
Автор: hjohn302
Переводчик: petergirl
Оригинал: In Between
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, АУ, ангст, драма, дружба, hurt/comfort
Размер: Макси (~86 тыс слов), 15 глав
Герои: Джон, Майкрофт, Лестрейд, Молли, Шерлок, миссис Хадсон, оригинальные персонажи, Себастьян Моран
Предупреждения: депрессия, суицидальность
Аннотация: После смерти Шерлока (и до его возвращения), жизнь Джона превращается в выживание. С помощью друзей — старых и новых — он учится хоть минимально справляться с потерей лучшего друга. Он заново учится жить и открывает, что есть вещи, которые могут удержать его на плаву, даже если ничто больше не будет таким, как прежде. Пострейхенбах.
Комментарии переводчика:
Разрешение на перевод есть.
Фанфик длинный, так что переводить буду долго. Технически это продолжение дилогии "Афганистан приходит домой" и "Возвращение домой", но по факту это самостоятельный пострейхенбах, который можно читать чисто в этом качестве, без первых двух. Там практически нет отсылок к предыдущему сюжету. Фик, так сказать, "после", не "вследствие". И написан до 3 сезона.
15 глава на фикбуке.
Глава 15
Джон боролся с болью и пытался от нее дистанцироваться — установить ментальный барьер. Он делал так в детстве.
Нет, не думай об этом.
Он делал так на войне, когда ногу задело осколками, а он продолжал идти. И тот день, когда его подстрелили.
Нет, не трогай и это воспоминание тоже.
Джон отер с лица пот и слезы, вытянул свободную руку и слабо попросил мобильник. Грег схватил его пальто, выкопал из кармана телефон и с обеспокоенным видом передал его Джону.
Тот включил мобильник и позвонил Биллу Мюррею.
— Джон! Ты в порядке? Что произошло? Как ты...
— Я в норме, Билл, — все еще рвано дыша, прервал его Джон.
— Брехня. Я тебя достаточно знаю, чтобы понимать, когда ты мне врешь. Что произошло? Как ты от него вырвался?
— Конечно, ты понимаешь, — ответил Джон на первое утверждение, и подавил смешок. — Я вывихнул себе "плохое" плечо, чтобы выкрутиться из хватки. И его нож мне чуток шею порезал. Сейчас поедем в больницу, чтобы наложить швы и вправить руку.
— Ого. Ты уверен...
— Я в порядке, — оборвал Джон. — Правда, — добавил он в ответ на недоверчивое фырканье Билла. — Можешь сделать мне одолжение? Побудь еще на посту и последи повнимательней. Мы сейчас будем выходить, и я не хочу неожиданностей.
— Заметано, приятель. А как только тебя отпустят, парочка наших еще поболтается рядом, чтобы ты точно вернулся в целости и сохранности.
— Билл, — не терпящий возражений голос Джона был тверд. — Как только мы поедем обратно, отпусти ребят, пусть отправляются по своим делам.
— Ну ладно. Раз ты уверен.
— Я уверен. С нами уже все будет нормально, — сказал Джон.
— Позвони мне, когда выяснишь, что с плечом. Понял? — в голосе Билла слышалась хрипотца беспокойства.
— Понял. И Билл.
— Да?
— Передай мое спасибо тому, кто сделал выстрел.
— Пожалуйста, приятель. Я решил, что ранить его туда же, куда он ранил тебя, будет самое то, — голос Билла был полон эмоций. Джон чувствовал, что тот с трудом переваривает информацию, которую услышал по микрофону.
А сам Джон примолк — его накрыло осознанием, что именно сказал Билл. И он тихо и с теплой благодарностью произнес:
— Хороший выстрел, — и завершил звонок.
Подслушивавший Билла, Шерлок понял сделанную Джоном отсылку, улыбнулся и пробормотал:
— Напомни мне тоже выразить ему благодарность.
Джон заметил, что Майкрофт уже ждет их в холле, и посмотрел на Шерлока, а потом на Грега.
— Ладно, помогите мне встать и пошли. Чем раньше закончим, тем раньше окажемся дома, — он слабо улыбнулся друзьям.
Шерлок тем временем помог ему подняться, а Грег накинул на плечи пальто.
Мы сделали это. Вечер подошел к финалу, мы живы, а Моран под арестом.
От нахлынувшего облегчения у Джона закружилась голова. Шерлок обхватил его за талию, а Джон, чтобы не упасть, схватился здоровой рукой ему за плечо.
Цепляясь за Шерлока на лестнице, Джон начал ощущать шок собственных травм. Он проскользнул в черный майкрофтовский автомобиль и благодарно устроился на кожаном сидении. Шерлок плавно опустился рядом и, приняв у Майкрофта плед, осторожно подоткнул его вокруг Джона.
Машина двинулась в путь. На противоположном сидении Грег с Майкрофтом начали негромко обсуждать будущее Морана: кто будет им заниматься до и во время судебного процесса. Джон предоставил их разговору просто плыть в воздухе, а сам откинул голову на спинку и прикрыл глаза, ощущая, что Шерлок тотчас же пододвинулся ближе.
В голове эхом пронеслось имя Морана, а после пары дорожных выбоин в плече вспыхнула боль. Запах крови в горячем сухом воздухе вышиб из Джона дух. На зубах заскрипел песок, и Джон зажмурился от слепящего солнца. Он застонал от боли и замотал головой.
Я не там. Это только воспоминание. Не реально, это не реально...
Сражаясь с паникой и воспоминаниями, Джон заставил себя открыть глаза. В поле зрения тут же появились серые глаза Шерлока и встретились с синими, затуманенными болью глазами Джона.
Джон не сознавал, что впивается ногтями в руку друга, пока тот не отцепил его пальцы и не взял его руку в свою. Джон с посеревшим лицом сжал челюсти: он больше не мог дистанцинироваться от подступавшей агонии. Он стал делать глубокие вдохи, пытаясь приструнить страх и не заблевать пол в машине Майкрофта. Боль разливалась по плечу и по всей груди, и Джон с отчаянным бессловесным всхлипом вцепился в руку Шерлока с силой, которая могла бы раздавить кости.
Он видел переживание в глазах друга, но не мог на него ответить, не мог вообще ничего, кроме как, часто дыша, отчаянно втягивать в себя воздух и сопротивляться удушающему кольцу паники. Он услышал какое-то бормотание и попытался различить слова, но обнаружил, что они исходят от него самого. Перед глазами затанцевали черные точки. Джон упорно цеплялся за руку Шерлока, пытаясь привязать себя к реальности и не сдаваться перед натиском возникающих в голове картин. Поле зрения постепенно стало сужаться, в ушах словно прикрутили звук, и Джона унесло от мучительных ощущений куда-то за пределы мира.
Джон медленно выплыл на поверхность сознания. Он попытался открыть глаза и ощутил остатки побочек морфия, который ему, видимо, вкололи по приезду в больницу. Джон моргнул, и щурясь от яркого света, попытался различить расплывчатые формы окружающего.
— Джон? — На лоб легла рука, затеняя глаза и помогая привыкнуть к свету.
— Шрлок? — у Джона сорвался голос, он закашлялся, ощущая зарождающуюся в потревоженном плече боль.
Рука Шерлока исчезла со лба, а к губам прижали чашку с водой. Жадно напившись, Джон испустил вздох и откинул голову назад на подушку. Он обнаружил, что лежит на больничной кровати, и глянув вокруг, определил, что все еще находится в одной из палат травматологии в отделении скорой помощи.
Он откашлялся и задал вопрос по новой:
— Шерлок, сколько времени я был в отключке?
— Один час семнадцать минут, — сообщил тот, устраиваясь рядом на пластиковом стуле. — Могло быть и меньше, но тебе сразу вкололи морфий, чтобы расслабить мышцы и вправить плечо, ну и зашить рану на шее. Майкрофт с Грегом выяснили, что с тобой все будет в порядке, и отправились заниматься бумажной работой, которую им устроил Моран, — продолжил Шерлок. И ответил на вопрос Джона, который тот только собирался задать:
— Что касается тебя, то ничего не сломано, только сильные растяжения и кое-где порваны связки. Некоторое время поболит, но никаких необратимых последствий. В колене растяжение после удара. Наложена тугая повязка. Есть ушибы ребер, но ни трещин, ни переломов. И да, как только ты полностью придешь в себя, и врача удовлетворит твое состояние, тебя отпустят домой.
Джон слабо улыбнулся этой фактологической сводке. Ее внешне бесстрастному исполнению противоречила видимая тревога в глазах друга и его чуть нахмуренный от беспокойства лоб.
— Шерлок, я в порядке.
— Разумеется, ты в порядке. Пока я был небоеспособен, ты взял Морана. Получил ранения в сражении с ним. Пошел на риск серьезно повредить плечо, когда убирался с траектории снайперов. Выкрикнул наш код до того, как полностью ушел с траектории. Кроме того, с тобой случилась паническая атака, которая дополнительно повысила уровень боли, и ты потерял сознание на заднем сидении машины Майкрофта.
Шерлок раздраженно вздохнул.
— Конечно, ты в порядке. В полнейшем.
— Шерлок, я сделал то, что должен был сделать. Я не мог позволить ему уйти! — И, подпустив в голос подтекст, добавил: — Или увезти меня.
— Я знаю, Джон. Я знаю. Я понимаю. Просто... я был... — Шерлок прервался, поскольку в палату вошел врач.
Взгляд Джона переполняло теплое понимание и сочувствие. Он вытянул руку и обхватил запястье той руки Шерлока, которой тот теребил край одеяла. И на этом Джон переключил свое внимание на врача, зная, что в словах нет ни малейшей необходимости — он ощутил, как Шерлок чуть передвинул руку под его ладонью и прижал два пальца к пульсовой точке.
Три часа спустя, когда рассвет начал освещать небо, Джон с Шерлоком поняли, что стоят на тротуаре у дверей больницы.
К ним подрулил обтекаемый черный автомобиль, и Джон услышал, как Шерлок раздраженно фыркнул. У самого Джона "плыла" голова от сочетания сильнейшей усталости и свежей дозы обезболивающего, и в результате заплелись ноги, когда он двинулся к машине Майкрофта.
Ворчание Шерлока резко оборвалось, и он мгновенно подскочил к Джону. Обхватил рукой за талию, помог восстановить равновесие и выпрямиться. Лишь наполовину осознавая окружающее, Джон позволил себе всецело положиться на силу и руководящую руку друга. Он ощутил, как его опускают на сидение машины, и отдаленно почувствовал тепло Шерлока, который находился рядом в полной готовности его поддержать.
С усилием моргнув, Джон сумел подольше подержать глаза открытыми и обнаружил, что они сидят в машине одни.
— Уже все в порядке, Джон. Отдыхай. Я буду рядом, когда ты проснешься.
Джон неразборчиво бормотнул в знак согласия, опустил голову и мягко уронил ее на плечо Шерлока. Он медленно расслаблялся, ощущая, что все силы стремительно его покидают. Его затягивала полная и невероятная усталость, и глаза закрылись сами собой. Впервые за долгое время ощущая себя в безопасности и покое, Джон наконец перестал сопротивляться и сдался наползающей серости тумана сна.
Неделю спустя
Джон резко сел, безумно сканируя глазами комнату. Потом осознал, где находится, и снова откинулся на кровать, зашипев от вспыхнувшей в плече боли. Как же ему хотелось проспать целую ночь, не задевая ничего плечом! Боль вызывала кошмары о том дне, когда его подстрелили в Афганистане.
И особенно ужасно было то, что у всех солдат, которых он осматривал, были серебристые глаза и темные кудрявые волосы. Как раз перед тем, как он проснулся, раненый мальчишка, на которого он упал, получив пулю, голосом Шерлока звал его по имени.
Так больше продолжаться не могло. Ему был необходим сон. Он медленно вновь принял сидячее положение, и потянувшись к ночному столику, вытряс на ладонь пару обезболивающих таблеток. На ощупь нашел стакан воды, проглотил таблетки и снова откинулся на спину. Он постарался расслабиться, надеясь, что наркотик не запрет его внутри кошмара.
Дрожь все не унималась. Джон закрыл локтем глаза, игнорируя следы слез на щеках. Он не заметил, что под дверью появилась тень и оставалась там, пока его дыхание не замедлилось и стало ровнее.
Джон моргнул от проникшего сквозь занавески света и осторожно вытянул правую ногу, проверяя колено. Сел, спустив ноги с кровати. Сделал пару осторожных растяжек плеча. После драки с Мораном, что была неделю назад, он медленно, но поправлялся. Но кошмары напрочь ломали ему сон. Ладно, хоть после последнего удалось заснуть с помощью обезболивающего.
Джон вздохнул, устало потер глаза и встал. Он надел слинг и влез в свой халат.
Выйдя из кухни в гостиную, он устроился в своем кресле с чашкой горячего чая и свежей газетой. Оставив неразвернутую прессу на коленях, он поднес к губам чашку и сквозь горячие пары устремил взгляд на диван.
Когда Джон только спустился, Шерлок лежал там, вытянувшись во весь рост, и одной рукой безвольно свисал на пол. Он выглядел таким расслабленным, что Джон не захотел его тревожить на случай, если он как раз засыпает. Шерлок приоткрыл глаза, и Джон только улыбнулся ему и кивнул, и пошел дальше на кухню готовить чай.
Однако сейчас Шерлок всем телом излучал напряжение. Его локти были прижаты к бокам, пальцы сложены "домиком" под подбородком. Сидел он, подтянув колени к груди и сунув ступни между диванных подушек. И в халат он плотно завернулся, словно надел доспехи.
— Шерлок?
Тот слегка дернулся — и это была единственная реакция на голос Джона. Кружку чая, которую сделал для него Джон и поставил на журнальный столик, Шерлок проигнорировал.
Джон вздохнул.
— Шерлок, что-то не так?
Шерлок, если такое было вообще возможно, напрягся еще сильнее и скованно ответил:
— Нет. Размышляю.
Джон покачал головой и снова вздохнул. Он поставил чашку и одной рукой взял газету. Тупо уставившись на страницу, он вернулся мыслями к прошедшей неделе. Первые два дня Шерлок был к нему очень внимателен и целеустремленно удостоверялся, что с ним действительно все в порядке. Потом он наконец перестал все время маячить рядом и ушел наводить мосты с Сетью бездомных уже в качестве... ну, самого себя, а не Олли.
Но в 221Б тем временем неуклонно росло напряжение.
И Джон не понимал, что с этим делать. Первое время он часто невольно вздрагивал, когда Шерлок неожиданно чем-то шумел в квартире, но когда он снова привык, что Шерлок дома, это прошло.
Джон ловил себя на том, что постоянно наблюдает за другом, раз за разом удостоверяясь, что тот по-прежнему здесь. Он полагал, что это тоже в конце концов пройдет, но, возможно, именно его постоянное внимание к шерлокову местонахождению и заставило Шерлока так отдалиться.
За немногословностью друга пряталась расстроенность и медленно закипал гнев. Джон не понимал, что с ними делать или как развеять. Он допускал, что причина этого может крыться в невозможности каких-то значимых действий. Последнее слово о том, сможет ли Шерлок получить статус официального консультанта полиции, оставалось пока за Ярдом. Как только они его получат, у них обоих наконец будет полный доступ к местам преступлений. Шерлок пока вроде бы с интересом просто обитал рядом с Джоном, но тому становилось все труднее вести себя так, словно все в порядке, ибо это было откровенной неправдой.
Джон покачал головой, и положив газету, снова взял чашку. Пару вечеров назад они с Шерлоком ходили на первый с его возвращения ужин с миссис Хадсон, Грегом и Молли. Это был единственный раз за всю неделю, когда Джон видел Шерлока расслабленным и даже где-то похожим на себя прежнего.
Он надеялся, что все скоро уляжется. Не такого он ждал от официального возвращения Шерлока домой.
Утро тянулось медленно и сопровождалось стеклянным позвякиванием — Шерлок взялся заново расставлять по кухонному столу микроскоп и свое прочее научное оборудование. Джон обошел его и забрал с кухонной тумбы свой ноутбук и стоявшую в дальнем конце их общую с Шерлоком фотографию. Потом прошел в гостиную и поставил на письменный стол и то, и другое. Он с нежностью вспомнил времена, когда они с Шерлоком просто занимались здесь своими делами. Им не требовалось поддерживать разговор. Это был их уютный мирок, где они могли расслабленно работать в присутствии друг друга.
Сейчас же тишина была какой угодно, но только не уютной. Шерлок сказал ему едва пару слов, а в остальном бормотал себе под нос. Проходя мимо Джона, грубо его задевал, и часто скрывался у себя в комнате, громко хлопая дверью.
Наконец Шерлок заговорил. Вернее, завопил из-за двери спальни.
— Джон! Где мои остальные мензурки и химикаты? — Он вылетел из комнаты и яростно прошагал в кухню. — Только не говори, что ты их выбросил!
Джон сжал переносицу, пытаясь окоротить растерянность и досаду, которые уверенно росли с каждым громким звуком и приглушенным проклятьем.
— Зачем бы мне их выбрасывать? Я никогда не касался твоих научных штук. Ты заглядывал в 221C? Может, ты просмотрел там коробку.
— Разумеется, я ничего не "просмотрел", Джон. Не глупи, — резко ответил Шерлок, его тон был холоден и высокомерен.
Джон уставился на стоящего перед ним человека. Лицо Шерлока казалось высеченным из мрамора. Серебристые глаза прошивали Джона насквозь, анализируя каждое выражение лица и каждое слово. Но еще больше, чем слова и тон, Джона резанула отстраненность друга — как в облике, так и в действиях.
Этот Шерлок был космически далек от того человека, который всего чуть больше недели вернулся в жизнь Джона. Джон знал, что Шерлок никогда не покажет своей эмоциональности, особенно за пределами квартиры. Но после ареста Морана что-то переменилось. Или даже, скорее, на следующий день, после их возвращения из больницы. Джон ощущал, что смотрит словно на незнакомца — как в те времена, когда они оба только сюда вселились.
Он расправил плечи, вздернул подбородок и посмотрел Шерлоку прямо в глаза, в их "закрытое" выражение. Усилием воли он изгнал из голоса растерянность и досаду и убрал с лица эмоции.
— Понятия не имею, где твои вещи. Разве не помнишь, как я рассказывал, что не мог заставить себя даже к ним прикоснуться? — произнес он и тут же про себя выругался: в паре мест его голос все-таки дрогнул. — Если вспомнишь, как себя вести и проявишь цивилизованность, то возможно, тебе согласится помочь миссис Хадсон.
— Забавно слышать это от тебя. Значит, это миссис Хадсон пришлось убирать мои вещи? Не ожидал, что увечный армейский врач окажется способен переложить это на нее. То есть, когда я умер, ты действительно тут же совершенно расклеился. Интересно. Будь я в курсе степени твоей зависимости, поэкспериментировал бы с ней много раньше.
Он осклабился.
— Сломленный военный доктор вернулся на старые семейные "костыли" алкоголя, с трудом тянет работу и снова заимел психосоматическую хромоту — и все это после утраты просто своего коллеги. Можно было догадаться, что ты вернешься к своему предыдущему унылому существованию, как и остальные толпы заурядностей в этом городе.
Ты не смог существовать на более высоком уровне, ты никогда не мог. И не переживай насчет своих потуг помощи Лестрейду. Теперь я вернулся и помогу ему наверстать все, в чем он за прошедшее время завяз. И ты мне не нужен, — голос Шерлока стал невозможно холодным. — Ты просто мертвый груз, и я не желаю таскать с собой того, кто настолько инертен и бесполезен.
Джон внутренне сгибался от получаемых вербальных ударов. Слова Шерлока, точно нацеленные на его слабые и беззащитные места, резали его на ленточки. Он несколько секунд просто стоял с открытым ртом, глядя на Шерлока, но потом заговорил. И его поначалу ошеломленный голос быстро наполнил гнев.
— Как. Ты. Смеешь! Кем ты себя возомнил, что так со мной разговариваешь? После всего, что я... Кто дал тебе право... — Джон оборвал свою запинающуюся тираду. — Ты вообще... Нет, нет. Просто. Нет! Мы не станем!
Джон захлопнул рот, чтобы не сказать того, о чем потом пожалеет. Он схватил фотографию в рамке и свой ноутбук, развернулся и почти промаршировал прочь из комнаты. Тем же практически строевым шагом он поднялся по лестнице и вошел к себе. Пинком закрыл дверь, подошел к кровати и опустился на нее, неотрывно глядя на фотографию. Гнев быстро испарился, оставляя Джона в изнеможении и растерянности.
Он посмотрел на фотографию — на улыбающееся лицо и теплый взгляд друга, и прошептал:
— Шерлок, что, черт возьми, происходит? Я не понимаю.
Он осторожно поставил фото на прикроватный столик, повернулся и лег, откинув голову на подушку. Слышно было, как внизу беспокойно расхаживает Шерлок. Джон мысленно "перемотал пленку" дней на пять назад и заново проиграл в голове все их взаимодействие. И осознал, сколько раз за столь короткий срок Шерлок бросал ему оскорбления. Джон крепко сжал губы, они превратились в тонкую ниточку. От всех его вопросов отмахивались, над каждым комментарием издевались, все попытки поговорить обрывали.
Пусть Шерлок физически и вернулся, но Джон осознал, как ему отчаянно хочется, чтобы вернулся и его лучший друг.
Он сердито потер лицо рукавом халата. Потом быстро выбрался из пижамы, натянул теплую одежду и снова надел слинг, поудобнее примотав руку сверху. После этого он вышел из комнаты и быстро стал спускаться по лестнице.
Шерлок бросил взгляд на дверь, временно прекратив расхаживать.
— Куда ты? — резко спросил он.
— На улицу, — коротко ответил Джон.
— А конкретно? — потребовал Шерлок.
— Посмотри и вычисли. Ты же это отлично умеешь, — почти выплюнул Джон, в его тоне сквозила горечь. Он резко развернулся, практически бегом спустился по лестнице и не сбавляя шага, вылетел за дверь.
Шерлок быстро подошел к окну, едва не вибрируя от подавляемого расстройства и гнева. Он смотрел, как Джон стремительно уходит по улице — оберегает руку, но почти бежит, чтобы поскорее покинуть Бейкер-стрит.
Он рывком отвернулся от окна, прошагал к своей спальне и с треском захлопнул за собой дверь. Драматично хлопнувшись на кровать, он закрыл глаза, чтобы почетче вспомнить, как выглядел Джон, когда сбегал по лестнице.
Глаза доктора подозрительно блестели и выглядели покрасневшими. Те самые синие глаза, которые обычно смотрели тепло и дружески, сейчас смотрели холодно и отстраненно. Все его тело излучало напряжение и гнев. Он был в кроссовках и в многослойной одежде.
Я причинил ему боль и разозлил. Судя по одежде и обуви, он собрался на прогулку или пробежку.
Шерлок застонал, дотянулся до подушки и всем телом ее обнял. Он не понимал, что он сделал или что с ним не так. Он лишь хотел вернуться к нормальной жизни, но Джон сказал, что им нужно поговорить. Вероятность того, что у разговора будет позитивный исход, уменьшалась с каждым часом его откладывания. Дистанцироваться от Джона оказалось труднее, чем Шерлок предполагал — сейчас, когда он был дома. Реакция и последующие сантименты станут практически непереносимы, когда Джон его выгонит.
Шерлок лег на бок и свернулся в клубок, еще крепче прижимая к себе подушку. Усталость медленно брала свое, и напряжение его покинуло. Разум окунулся в дрему, и веки закрылись. Сжатые кулаки наконец расслабились, дыхание стало глубже. Шерлок заснул.
Его голову заполонили даже не картины, а живые реальные образы. Шерлок мотал головой, сражаясь с вторгшимся ужасом, и упрямо цеплялся за внутреннее понимание, что он лежит у себя в спальне и пытается заставить себя проснуться. Борясь с демонами своего спящего разума, он исторг крик в подушку, которую обнимал, и рывком вернулся в мир бодрствования.
Он перекатился на спину, выловил из кармана мобильник и увидел, что проспал всего час. Он потер лицо — расстраивало не только то, что сон получился со сновидениями, но и что его вообще не удалось избежать. Он спустил ноги с кровати.
Поднявшись, Шерлок побрел в кухню, а оттуда обратно в гостиную и потом встал у окна за своим креслом. Прислонился лбом к прохладному стеклу и рассеяно устремил взгляд на улицу. Потом, в конце концов, он повернулся к внешнему миру спиной и обвел взглядом гостиную. Его глаза остановились на заключенной в футляр скрипке.
Шерлок опустился на колени, вытянул руку и осторожно открыл футляр. Почтительно коснулся струн, отчего они зазвучали. Потом мягко вынул инструмент и медленно поднес к подбородку, желая настроить. Взял смычок, поднял его над струнами... и остановился.
Он замер, как статуя, только пальцы слегка дрожали. Шерлок закрыл глаза — он отчаянно желал провести по струнам смычком, но не мог заставить себя это сделать.
Прошло почти полчаса, пока он наконец не позволил себе опустить руку. В этот раз он ближе всего подошел к тому, чтобы что-то сыграть за все время со своего возвращения. Ему отчаянно хотелось заставить скрипку звучать, но что-то все время его останавливало. В конце концов он опустил и сам утонченный инструмент и положил его обратно в футляр.
Едва он вернул все найденные вещи по своим местам, как комната внезапно показалась ему гнетущей, и он обнаружил, что хватает ртом воздух. Он потянулся и приоткрыл оконную раму. Потом быстро подскочил ко второму окну, и для надежности сделал с ним то же самое. Потом на пару шагов попятился, развернулся и бросился на диван. И на фоне бегущего времени потерялся в собственных мыслях.
Шерлок все проигрывал в голове монолог Морана, когда тот удерживал Джона в заложниках. Он помнил вспыхнувшую в Джоне ярость, когда Моран сказал, что это он пустил в Джона пулю и покончил с его военной карьерой. Шерлок не мог жалеть, что Джона отослали домой, ведь это означало, что они с Джоном получили возможность встретиться, но ему была ненавистна мысль, что это произошло из-за Морана.
Когда тот описывал, что он собирается сделать с Джоном — пытать его только для того, чтобы добраться до Шерлока, детектив и сам чувствовал, что вот-вот сорвется. Это было хуже, чем видеть Джона, обвязанного взрывчаткой. Когда Моран описывал свою пыточную креативность, на лице Джона отразилась паника, и Шерлока заподозрил, что Моран уже раньше испытывал ее на Джоне. От этой мысли внутри поднялась тошнота.
Паническая атака, которая случилась у Джона по пути в больницу, здорово испугала Шерлока. Джон так цеплялся здоровой рукой за раненную, что повредил кожу до крови. А перед тем, как потерять сознание от боли и слишком поверхностного дыхания, он кое-что пробормотал — слова, которые Шерлок надеялся никогда больше не услышать. Логика подсказывала, что из-за травмы плеча у Джона произошел флешбэк, но когда Шерлок услышал "Боже, дай мне жить", у него самого чуть не остановилось сердце.
Позже Шерлок переговорил с Биллом Мюрреем. Он позвонил ему, чтобы поблагодарить за выстрел, который вывел Морана из игры, и в ходе разговора Билл обронил что-то о заготовленном плане. Шерлок притворился, что понимает, о чем речь, и Билл все ему выложил. Как оказалось, Джон договорился с Биллом, что если окажется в руках Морана и подаст определенный сигнал, снайперы должны были стрелять в Морана даже хоть через самого Джона.
Билл заверил, что никогда бы не передал никому такого приказа. Он твердо заявил, что раз уж Джон так непоколебимо решил, что надо взять Морана, невзирая на него самого, то он, Билл, сам сделал бы этот выстрел. Он никому бы не позволил взять на себя такую ответственность.
Шерлок до сих пор не мог примириться с мыслью, что Джон фактически приказал Биллу стрелять в него, чтобы обезвредить Морана. Он понимал, что нечто похожее сделал сам, когда прыгал с крыши Бартса, но это ощущалось совсем по-другому. Разумом он понимал, что готовность Джона принять пулю, чтобы взять Морана и защитить Шерлока ничем не отличается от его собственной готовности прыгнуть с крыши, чтобы защитить Джона. Но внутри что-то протестовало, и он не понимал, что.
Мобильник пиликнул новой смс, и Шерлок так к нему заторопился, что чуть не упал с дивана. Глянув на время, он понял, что Джон ушел больше шести часов назад. И нахмурился, опознав на экране номер Грега Лестрейда.
Какого черта ты натворил, Шерлок? ГЛ
...
Нет, дай перефразировать. Какого черта ты наговорил? ГЛ
Ты видел Джона? ШХ
Ответь сначала на мой вопрос. ГЛ
А. Значит, видел. ШХ
Я этого не говорил. Не уворачивайся. ГЛ
Если ты его не видел, то значит, слышал, и тогда он должен был рассказать, что я ему сказал. ШХ
Нет. Он не рассказал. Поэтому я и спрашиваю. ГЛ
Нет, постой-ка. Не бери в голову. ГЛ
Я не хочу знать. Я только хочу, чтобы ты все исправил. ГЛ
...
...
Это нельзя исправить, Грег. ШХ
Ты всерьез хочешь сдаться после всего, что ты пережил, чтобы защитить нас? Защитить его? ГЛ
Я сказал много непростительного. Не думаю, что есть какой-то вариант его возвращения, кроме как за вещами. ШХ
Это неправда, и ты это знаешь. ГЛ
Я знаю его. Как и ты. Я видел, что с ним было, когда тебя не было. Абсолютно невозможно, чтобы он ушел от тебя сейчас. Я не знаю, что ты ему сказал. Мне и не требуется. Но я знаю, что это причинило ему боль и разозлило. Ему просто нужно немного остыть, прежде чем вернуться домой. ГЛ
Я не знаю, что сделать. ШХ
Не стану тебя за это винить. ГЛ
...
Когда он вернется, поговори с ним. Какой бы черт тебя не заставил вести себя, как ты себя повел, ситуация не улучшится, пока ты с ним не поговоришь. ГЛ
Обещай мне, Шерлок. ГЛ
Детектив долго смотрел на последнее смс. Потом устало уронил голову, несколько минут напрягал мозги и потом набрал:
Хорошо. Я обещаю. Пока у меня будет, где жить, когда он меня вышвырнет.
Прежде чем нажимать "отослать", Шерлок еще раз посмотрел на набранные слова. Потом удалил их и стал набирать заново.
Хорошо. Я поговорю с ним. ШХ
Спасибо. ГЛ
Шерлок чуть не застонал от досады и бросил телефон на журнальный столик. Потом свернулся калачиком в уголке дивана и стал ждать, когда Джон решит вернуться домой.
Много часов спустя после своего ухода, Джон наконец вернулся на Бейкер-стрит. Со вздохом открыл дверь, скинул кроссовки и стал подниматься по лестнице. Свет нигде не горел, и квартира не подавала признаков жизни.
Понадеявшись, что Шерлок впервые за три дня все-таки заснул, Джон как можно тише поднялся к себе в комнату. Схватил халат и пижаму и направился в душ. В ожидании, пока вода нагреется, Джон остро ощущал, что ничем не помог своему плечу, столько времени болтаясь на влажном воздухе и позволив себе так замерзнуть. Он ступил под исходящие паром струи и позволил горячей воде облегчить ломоту в ноющих мышцах. К тому времени, когда он выключил душ, тело заметно расслабилось, но боль в сердце и тревога в душе остались.
Он беспокойно пожевал нижнюю губу, сделал глубокий вдох и пошел вниз. Он твердо решил прислушаться к совету, который Грег дал ему при последнем разговоре. Так или иначе, но он докопается до сути того, что происходило с Шерлоком.
Шерлок по-прежнему лежал на краю дивана, свернувшись калачиком, и неподвижный как статуя. Дедукция подсказала, что судя по осторожным шагам Джона, тот надеется, что Шерлок спит. По скорости поступи на ступеньках и тщательно контролируемому дыханию, Шерлок понял, что Джон практически все это время провел на ногах.
Почти семь часов блуждания по городу нон-стоп. Невзирая на все свои предыдущие ранящие и обидные слова, Шерлок против своего желания осознал, что он впечатлен. Более чем. Он буквально перестал дышать, когда Джон остановился на лестничной площадке у гостиной и затем продолжил путь в свою комнату. Хотя когда в его душе потекла вода, Шерлок немного расслабился, поняв у него еще есть чуть-чуть времени подготовиться и собраться с мыслями.
Единственная проблема. Он не знал, что сказать.
Стараясь лежать как можно неподвижней, Шерлок услышал, как Джон снова спускается вниз и идет прямо на кухню. Над раковиной зажгли лампу, и мягкий свет заструился в гостиную, позволяя выхватить силуэты кухонной обстановки. Донеслись приглушенные звуки наполняемого Джоном чайника и процесса заварки чая.
Шерлок услышал, как Джон вздохнул и взял что-то с кухонного стула. Материал. Тяжелый. Должно быть, мое пальто.
Обогнув угол, Джон тихо прошлепал в гостиную и стал осторожно вешать "Белстафф" на крючок за дверью. Занятый этим делом, он не смотрел в сторону дивана и потому не заметил, что Шерлок уже не лежит на нем, а сидит и смотрит на Джона из-под свисающей на глаза челки.
Шерлок замер при виде того, как почтительно Джон проводит рукой по только что повешенному пальто. Потом он с великой осторожностью свернул шарф Шерлока и аккуратно опустил его в карман пальто. Сложил вместе шерлоковы кожаные перчатки и опустил их в другой.
Шерлок услышал тихий и тяжкий от эмоций вздох Джона. Горе?
А тот тихо, обращаясь к себе, прошептал:
— Его пальто здесь, так что надо надеяться, что он сам — тоже, если только... нет, он должен быть здесь.
Джон устало потер лоб, что-то пробормотал себе под нос — Шерлок не смог уловить, что — и пошел обратно на кухню.
Но после пары шагов, Шерлок услышал, что Джон остановился и затем прошел через кухню к комнате Шерлока. Послышался осторожный стук в полуоткрытую дверь, и Джон мягко позвал:
— Шерлок? Ты здесь?
Мгновением спустя Шерлок услышал звук распахнутой двери, а следом — шаги Джона, который, никого не найдя, вернулся обратно в кухню.
Шерлок вжался лбом в колени, понимая, что через пару минут его обнаружат. Он невольно отметил, что его пульс ускорился и дыхание стало чаще. Он еще сильнее сжался, обнимая себя за голени, и стал ждать. Шаги Джона замерли — раздался щелчок закипевшего чайника, потом еще несколько шагов, и Джон резко втянул в себя воздух — явно вышел в гостиную и заметил в сумраке Шерлока.
Когда Джон осознал, что Шерлок — в квартире, но в спальне его нет, он инстинктивно понял, где он. И, разумеется, всмотревшись в темноту гостиной, он увидел темный силуэт друга, свернувшегося в уголке дивана.
Узрев оборонительную позу и ощущая исходящее от друга напряжение, Джон тихо выдохнул его имя.
Шерлок не пошевелился. Джон медленно приблизился. По мере того, как глаза привыкали к сумраку, взгляд выхватывал все больше деталей. Он остановился рядом, и руки Шерлока еще сильнее обхватили голени, голова глубже уткнулась в колени, а плечи съежились. Пальцы Джона зависли над его плечом и уверенно легли поверх. Шерлок вздрогнул.
Джон ощутил, как по телу друга пробежала волна мелкой дрожи. Даже его плечо на ощупь было холодным. Джон только сейчас заметил, что в комнате стоит зверский холод. Он бросил взгляд на окна и увидел, что они оба приоткрыты, впуская в гостиную холодный и влажный вечерний воздух.
Выругавшись себе под нос, он схватил со спинки дивана плед, заставил Шерлока податься вперед и накинул плед ему на спину, после чего стянул спереди оба конца. Потом он опустился на колени и накрыл ладонью руки Шерлока там, где они цеплялись на ткань штанин. Мягко отцепив его замерзшие пальцы, Джон наконец добился, чтобы друг сам взялся за плед, и его не нужно было уже удерживать.
Сам он быстро отошел к окнам, захлопнул рамы и потом присел около камина. Нужно было обязательно согреть Шерлока. Он быстро разжег огонь, даже несмотря на одну действующую руку. Потом вернулся на кухню и вытащил вторую кружку, чтобы сделать чай для невыносимого типа, который сейчас несчастно свернулся на диване в комочек.
Джон поставил дымящиеся кружки перед Шерлоком на журнальный столик и снова исчез в глубине кухни. Быстро вернулся, таща за собой теплое одеяло из шерлоковой спальни.
— Давай, разожмись немного и дай тебя завернуть.
Шерлок молча послушался — опустил колени и подвернул под себя ступни. Джон одной рукой стал неловко вытаскивать одеяло из-за его спины, и Шерлок ему помог. Джон передал Шерлоку чай и устроился с собственной кружкой на противоположном конце дивана.
Он уставился на огонь, обхватив кружку обеими руками. Он чувствовал, что Шерлок пристально на него смотрит, но не желал встречаться с ним взглядом. Джон позволял "читать" свое выражение лица и ход мыслей, но инициативу не проявлял. После всего, что сегодня случилось, и после его общения с Фиби и с Грегом, пусть Шерлок сам начинает разговор.
Джон понимал, что сбил Шерлока с толку своим открытым беспокойством — тем, что сразу начал о нем заботится, как только увидел. Особенно после оскорбления, которое в него швырнули перед уходом. Но если Джон чему-то в жизни и научился, так это быть терпеливым. Он почувствовал, как Шерлок нервно ерзает, и понял, что его ожидание почти окончено.
Шерлок наконец заговорил.
— Джон... — Шерлок остановился, его голос отчего-то звучал хрипло. Он откашлялся и начал с начала. — Джон, мы можем просто покончить с этим?
— Покончить с чем? — Джон повернулся и увидел в одеяльном коконе пронзительный взгляд, поблескивающий в свете каминного пламени.
— С разговором, который, как ты сказал, нам необходим. Ты сказал мне запереть все в Чертогах, пока мы не покончим с Мораном. Что я и сделал. Но мы так и не поговорили. — Шерлок произнес это тихо, в темноту комнаты, но Джон слышал в его голосе целый клубок скрытых эмоций.
Он невольно прикрыл глаза и поморщился от сочувствия — до него дошло значение слов Шерлока. Тот ждал целую неделю, когда Джон начнет разговор о решениях Шерлока до и во время конфронтации с Мориарти, его последующих поступках и реакции самого Джона на все это. И, судя по эмоциям, которые Шерлок сейчас пытался скрывать, он всю эту неделю на глазах Джона, фигурально выражаясь, истекал кровью.
Шерлок тем временем, ничего не зная о его озарении, продолжал говорить.
— Я знаю, что ты в раздрае. В большинстве случаев, когда людей говорит "нам надо поговорить", это не слишком хорошее предзнаменование для отношений. Так что давай просто покончим с этим, и уходи. Или уйду я. Как тебе покажется правильней.
— Шерлок... — начал Джон.
— Тебе, наверное, придется мне дать пару дней. Хотя полагаю, я мог бы пожить у Майкрофта, пока не найду другую квартиру, где...
— Шерлок! — Джон грохнул кружкой о журнальный столик.
Шерлок чуть не подпрыгнул от грохота и восклицания и замолчал. Он повернулся к Джону, заставив свое лицо принять нейтральное выражение.
Шерлок смотрел настороженно, и судя по виду, готовился просто услышать подтверждение своим ожиданиям. Было впечатление, что он готов в любой миг сорваться с места.
Джон расстроенно поскреб лицо рукой, провел пальцами по волосам.
— Шерлок, я не собираюсь тебя выгонять. Как и бросать тебя...
— Нет, Джон. Не надо ничего смягчать. Я понимаю, что злоупотребил твоим доверием, и теперь знаю, какую боль причинил своим отсутствием и тем, что не сообщил, что жив. Неделя перед захватом Морана показала, насколько я недооценил твои актерские способности, — он покачал головой. — Я всегда тебя недооцениваю, — вздохнул он. Потом поставил кружку на журнальный столик и отвернулся к окну.
Джон успел увидеть его лицо, и оно отражало неизбывное горе. У Джона перехватило горло. Он передвинулся по дивану и сел рядом с Шерлоком.
Шерлок смотрел в темноту улицы. Нахлынувшие боль и печаль накрывали его почти с головой. Он спрятал все в глубину до тех пор, пока они не одолеют Морана, как и просил Джон, и теперь не знал, чего ожидать. Неопределенность нервировала, особенно, когда единственное, что он мог представить — это как он сам бы поступил после такого предательства.
Понимание, что Джон по своей воле был готов получить пулю, лишь бы убрать Морана, вызывало некоторые нежелательные эмоции, с которыми Шерлок пытался бороться.
Но Джон. Джон всегда реагировал намного сильнее, чем Шерлок, и был намного эмоциональнее. И поступки Шерлока имели куда более далеко идущие последствия. Шерлок уже понял, что Джон тяжело перенес прошедшие годы. И скорее всего, слишком тяжело, чтобы можно было на что-то надеяться...
Опустившаяся на плечо рука вытряхнула Шерлока из размышлений.
И в ухе зазвучал голос Джона.
— Шерлок, мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня.
Шерлок повернулся к нему, больше отзываясь на тон, чем на слова. Джон говорил мягко, и посмотрев на него, Шерлок увидел в его лице только мягкость и беспокойство. Но прежде, чем он успел что-то сказать, Джон его остановил.
Он смотрел на Шерлока открыто, ничего не пряча.
— Я не собираюсь тебя бросать. Я только что тебя вернул. И совершенно точно не собираюсь от тебя отступаться.
Шерлок хотел что-то сказать, но Джон снова его прервал:
— Нет. Подожди. Я еще не закончил.
Джон под взглядом Шерлока на мгновение закрыл глаза, собираясь с мыслями.
— Во-первых, я не собираюсь никуда уходить или тебя выгонять. Выкинь эту ту идею из головы и забудь про нее. А во-вторых, тебе нужно кое-что от меня услышать.
Джон на минуту умолк и потом сделал глубокий вдох.
— Ты сделал то, что должен был сделать. Ты принял лучшее решение из всех, что у тебя были в такой непереносимой ситуации. Мориарти начал полномасштабную войну, и тебе пришлось сделать финальный вход. Ты поступил единственно возможным образом, позволявшем спасти как можно больше людей при негарантированном результате.
Шерлок с минуту пристально изучал лицо Джона. Оно было серьезным, а синие глаза переполняли тепло и искренность. Шерлок думал, что Джон не может удивить его еще больше. Но через миг услышал, что друг говорит дальше.
— Будь я на твоем месте, я сделал бы то же самое.
Шерлок резко втянул воздух и затем выдохнул, ощущая, что часть напряжения улетучилась.
— Ты и сделал, — прошептал он. — Тем, как решил взять Морана.
Джон пристально на него посмотрел и потом тихо признал:
— Ты прав. Полагаю, я тоже это сделал.
Шерлок медленно осел и растекся по дивану, откидывая голову на спинку. Джон устроился рядом и положил ноги на журнальный столик.
И потом рассмеялся, отчего они соприкоснулись плечами:
— Ты иногда такой идиот, Шерлок.
Детектив нахмурился, пытаясь понять, что Джон конкретно имеет в виду.
И тот, словно ощутив смятение Шерлока, сказал:
— Мы могли бы избежать сегодняшнего дня, если бы ты просто поговорил со мной, как только мне стало лучше. Все было бы значительно легче.
Шерлок слабо фыркнул и произнес:
— Похоже, я редко выбираю легкий путь.
Джон издал смешок:
— Да вообще никогда.
Шерлок ощутил, как губы сами растягиваются в слабой улыбке, но потом посерьезнел и немного повернулся к Джону, желая видеть его лицо.
— Джон, то, что я говорил раньше.... перед твоим уходом, — Шерлок примолк и потом в едином порыве выпалил: — Прости меня. Все, что я говорил — я так никогда не думал. Ни одно мое слово не относилось к истине. Я... я просто...
Джон поднял руку и осторожно опустил ее на предплечье Шерлока. И тот ощутил, как мышцы медленно расслабляются от прикосновения друга.
— Я прощаю тебя, — произнес Джон. — И тоже прошу прощения. Я не подумал о тебе. Я был настольно рад, что ты здесь, что просто пытался этим напитаться и забыл, что нам еще надо поговорить. Сейчас я понимаю, что ты только пытался оттолкнуть меня, прежде чем я оттолкну тебя.
Слушая его, Шерлок позволил себе еще больше расслабиться и сбросить защиту. Теперь он знал, что Джон не собирается изгонять его из своей жизни, и обнаружил, что пригибавшая его всю неделю тяжесть наконец-то начала исчезать. Шерлок ощутил, что его тянут за край одеяла, и нахмурившись, опустил взгляд на руку Джона, и потом поднял глаза к его лицу.
Джон улыбнулся:
— Мы можем сегодня хотя бы начать этот разговор, но сначала ты поделишься со мной этим одеялом. Здесь чертов дубак, и все потому что какой-то гад открыл все окна!
Шерлок слабо хихикнул и выпутался из одеяла, делясь половиной с другом. Они уютно устроились на диване, нацелившись на перезревший уже разговор, и Шерлок позволил себе почувствовать, что теперь все действительно завершено. Он пришел к финишу.
Последнее дело раскрыто.
Шерлок знал, что им понадобится много времени и усилий, чтобы заново установить все границы и правила; чтобы заново восстановить дружбу; и чтобы вообще вернуться к их жизни. Но оно того стоило, потому что теперь они могли сделать это вместе. Никто из них больше не был обречен на одиночество.
Две недели спустя Джон вывернул из-за угла на Бейкер-стрит. Долгий день в АСБ закончился. Было уже поздно, и у Джона болела нога. Он надеялся, что им с Шерлоком удастся провести этот вечер дома. Они закончили с последнем делом в пятницу поздно ночью, и он успел перехватить всего три часа сна перед долгим рабочим днем в одном из приютов.
Джон открыл дверь, повесил куртку на крючок в коридоре первого этажа и остановился. Сверху плавно лились знакомые звуки. Джон стянул ботинки и с ними в руках бесшумно поднялся на второй этаж.
Успешно избежав скрипучих ступенек, Джон остановился у входа в квартиру. Прислонился правым плечом к косяку и улыбнулся открывшемуся перед ним зрелищу.
Шерлок, вырисовываясь перед окном темным силуэтом, с поднятой к подбородку скрипкой покачивался в такт танцующей по квартире легкой мелодии. Джон смотрел на друга, закрывшего глаза и полностью погрузившегося в музыку, и улыбался все шире.
Он тихо поставил обувь у входа и пошлепал к кухне. Включил чайник и кинул в две кружки по чайному пакетику. Поднял над головой руки и осторожно потянулся. Снова уронил руки вдоль тела, и прислонившись к кухонной тумбе, стал наблюдать за Шерлоком. Наконец щелкнул закипевший чайник, Джон обернулся, налил в кружки воды и подождал, пока заварится чай. Это привычное дело помогало ему постепенно расслабиться после напряженного дня.
Джон добавил в кружку Шерлока сливки, в свою — сливки и сахар, размешал добавки и отправился в гостиную. Подойдя к Шерлоку, он поставил его чай рядом, на письменный стол. На обратном пути к креслу Джон услышал, что Шерлок издал звук, означавший, что он все заметил. Джон снова себе улыбнулся и устроился в своем кресле у огня. Он поднес кружку к лицу, наслаждаясь идущим изнутри теплом.
Шерлок изучал своего друга из-под полуприкрытых век. Джон медленно потягивал чай и смотрел на огонь, на его лице играли отблески пламени. Он с тех пор, как вошел, не произнес ни единого слова. Шерлок, собственно, даже не заметил, когда тот вернулся, и осознал это лишь, когда Джон уже был на кухне и начал готовить чай. Шерлок видел, что Джон не желает его тревожить ибо впервые после возвращения Шерлока слышал, как тот играет.
Детектив отметил, что Джон добавил в свой чай сахар и сливки. Друг делал так, только полностью вымотавшись после трудного на работе дня или если чувствовал себя больным. Изучая состояние одежды и выражение лица Джона, Шерлок решил, что перемену вызвал скорее сложный день и пациенты АСБ, которых Джон лечил, а не его собственное недомогание.
Он плавно переключился на Брамса, выбрав композицию, на которую Джон всегда отзывался. И сразу увидел, как посветлело лицо Джона. Их глаза встретились, и взгляд Джона отразил искреннюю благодарность и восхищение. В ответ уголки губ Шерлока слегка приподнялись в улыбке.
Он с удовлетворением наблюдал, как Джон реагирует на его игру, отставляя в сторону все свои треволнения. Музыка освежающей волной пронеслась по квартире, выплеснулась на лестницу и добралась даже до квартиры миссис Хадсон, тоже слушавшей исполнение Шерлока. Она неслась и неслась, смывая паутину горя и одиночества, и оставляя за собой мелодичную волну, ткавшую ощущение мира и спокойствия, надежды и даже любви. Не миновать еще хлопанья дверями и споров, разных минут потерь и печали, но кроме них еще обязательно будут и моменты счастья, радости, смеха и шаловливости.
Иными словами, все возвращалось к нормальной жизни.
Ну, насколько что-то может быть нормальным на Бейкер-стрит, 221Б.
=======================
Название: Между прошлым и будущим
Автор: hjohn302
Переводчик: petergirl
Оригинал: In Between
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, АУ, ангст, драма, дружба, hurt/comfort
Размер: Макси (~86 тыс слов), 15 глав
Герои: Джон, Майкрофт, Лестрейд, Молли, Шерлок, миссис Хадсон, оригинальные персонажи, Себастьян Моран
Предупреждения: депрессия, суицидальность
Аннотация: После смерти Шерлока (и до его возвращения), жизнь Джона превращается в выживание. С помощью друзей — старых и новых — он учится хоть минимально справляться с потерей лучшего друга. Он заново учится жить и открывает, что есть вещи, которые могут удержать его на плаву, даже если ничто больше не будет таким, как прежде. Пострейхенбах.
Комментарии переводчика:
Разрешение на перевод есть.
Фанфик длинный, так что переводить буду долго. Технически это продолжение дилогии "Афганистан приходит домой" и "Возвращение домой", но по факту это самостоятельный пострейхенбах, который можно читать чисто в этом качестве, без первых двух. Там практически нет отсылок к предыдущему сюжету. Фик, так сказать, "после", не "вследствие". И написан до 3 сезона.
15 глава на фикбуке.
Глава 15
Глава 15
Джон боролся с болью и пытался от нее дистанцироваться — установить ментальный барьер. Он делал так в детстве.
Нет, не думай об этом.
Он делал так на войне, когда ногу задело осколками, а он продолжал идти. И тот день, когда его подстрелили.
Нет, не трогай и это воспоминание тоже.
Джон отер с лица пот и слезы, вытянул свободную руку и слабо попросил мобильник. Грег схватил его пальто, выкопал из кармана телефон и с обеспокоенным видом передал его Джону.
Тот включил мобильник и позвонил Биллу Мюррею.
— Джон! Ты в порядке? Что произошло? Как ты...
— Я в норме, Билл, — все еще рвано дыша, прервал его Джон.
— Брехня. Я тебя достаточно знаю, чтобы понимать, когда ты мне врешь. Что произошло? Как ты от него вырвался?
— Конечно, ты понимаешь, — ответил Джон на первое утверждение, и подавил смешок. — Я вывихнул себе "плохое" плечо, чтобы выкрутиться из хватки. И его нож мне чуток шею порезал. Сейчас поедем в больницу, чтобы наложить швы и вправить руку.
— Ого. Ты уверен...
— Я в порядке, — оборвал Джон. — Правда, — добавил он в ответ на недоверчивое фырканье Билла. — Можешь сделать мне одолжение? Побудь еще на посту и последи повнимательней. Мы сейчас будем выходить, и я не хочу неожиданностей.
— Заметано, приятель. А как только тебя отпустят, парочка наших еще поболтается рядом, чтобы ты точно вернулся в целости и сохранности.
— Билл, — не терпящий возражений голос Джона был тверд. — Как только мы поедем обратно, отпусти ребят, пусть отправляются по своим делам.
— Ну ладно. Раз ты уверен.
— Я уверен. С нами уже все будет нормально, — сказал Джон.
— Позвони мне, когда выяснишь, что с плечом. Понял? — в голосе Билла слышалась хрипотца беспокойства.
— Понял. И Билл.
— Да?
— Передай мое спасибо тому, кто сделал выстрел.
— Пожалуйста, приятель. Я решил, что ранить его туда же, куда он ранил тебя, будет самое то, — голос Билла был полон эмоций. Джон чувствовал, что тот с трудом переваривает информацию, которую услышал по микрофону.
А сам Джон примолк — его накрыло осознанием, что именно сказал Билл. И он тихо и с теплой благодарностью произнес:
— Хороший выстрел, — и завершил звонок.
Подслушивавший Билла, Шерлок понял сделанную Джоном отсылку, улыбнулся и пробормотал:
— Напомни мне тоже выразить ему благодарность.
* * *
Джон заметил, что Майкрофт уже ждет их в холле, и посмотрел на Шерлока, а потом на Грега.
— Ладно, помогите мне встать и пошли. Чем раньше закончим, тем раньше окажемся дома, — он слабо улыбнулся друзьям.
Шерлок тем временем помог ему подняться, а Грег накинул на плечи пальто.
Мы сделали это. Вечер подошел к финалу, мы живы, а Моран под арестом.
От нахлынувшего облегчения у Джона закружилась голова. Шерлок обхватил его за талию, а Джон, чтобы не упасть, схватился здоровой рукой ему за плечо.
Цепляясь за Шерлока на лестнице, Джон начал ощущать шок собственных травм. Он проскользнул в черный майкрофтовский автомобиль и благодарно устроился на кожаном сидении. Шерлок плавно опустился рядом и, приняв у Майкрофта плед, осторожно подоткнул его вокруг Джона.
Машина двинулась в путь. На противоположном сидении Грег с Майкрофтом начали негромко обсуждать будущее Морана: кто будет им заниматься до и во время судебного процесса. Джон предоставил их разговору просто плыть в воздухе, а сам откинул голову на спинку и прикрыл глаза, ощущая, что Шерлок тотчас же пододвинулся ближе.
В голове эхом пронеслось имя Морана, а после пары дорожных выбоин в плече вспыхнула боль. Запах крови в горячем сухом воздухе вышиб из Джона дух. На зубах заскрипел песок, и Джон зажмурился от слепящего солнца. Он застонал от боли и замотал головой.
Я не там. Это только воспоминание. Не реально, это не реально...
Сражаясь с паникой и воспоминаниями, Джон заставил себя открыть глаза. В поле зрения тут же появились серые глаза Шерлока и встретились с синими, затуманенными болью глазами Джона.
Джон не сознавал, что впивается ногтями в руку друга, пока тот не отцепил его пальцы и не взял его руку в свою. Джон с посеревшим лицом сжал челюсти: он больше не мог дистанцинироваться от подступавшей агонии. Он стал делать глубокие вдохи, пытаясь приструнить страх и не заблевать пол в машине Майкрофта. Боль разливалась по плечу и по всей груди, и Джон с отчаянным бессловесным всхлипом вцепился в руку Шерлока с силой, которая могла бы раздавить кости.
Он видел переживание в глазах друга, но не мог на него ответить, не мог вообще ничего, кроме как, часто дыша, отчаянно втягивать в себя воздух и сопротивляться удушающему кольцу паники. Он услышал какое-то бормотание и попытался различить слова, но обнаружил, что они исходят от него самого. Перед глазами затанцевали черные точки. Джон упорно цеплялся за руку Шерлока, пытаясь привязать себя к реальности и не сдаваться перед натиском возникающих в голове картин. Поле зрения постепенно стало сужаться, в ушах словно прикрутили звук, и Джона унесло от мучительных ощущений куда-то за пределы мира.
* * *
Джон медленно выплыл на поверхность сознания. Он попытался открыть глаза и ощутил остатки побочек морфия, который ему, видимо, вкололи по приезду в больницу. Джон моргнул, и щурясь от яркого света, попытался различить расплывчатые формы окружающего.
— Джон? — На лоб легла рука, затеняя глаза и помогая привыкнуть к свету.
— Шрлок? — у Джона сорвался голос, он закашлялся, ощущая зарождающуюся в потревоженном плече боль.
Рука Шерлока исчезла со лба, а к губам прижали чашку с водой. Жадно напившись, Джон испустил вздох и откинул голову назад на подушку. Он обнаружил, что лежит на больничной кровати, и глянув вокруг, определил, что все еще находится в одной из палат травматологии в отделении скорой помощи.
Он откашлялся и задал вопрос по новой:
— Шерлок, сколько времени я был в отключке?
— Один час семнадцать минут, — сообщил тот, устраиваясь рядом на пластиковом стуле. — Могло быть и меньше, но тебе сразу вкололи морфий, чтобы расслабить мышцы и вправить плечо, ну и зашить рану на шее. Майкрофт с Грегом выяснили, что с тобой все будет в порядке, и отправились заниматься бумажной работой, которую им устроил Моран, — продолжил Шерлок. И ответил на вопрос Джона, который тот только собирался задать:
— Что касается тебя, то ничего не сломано, только сильные растяжения и кое-где порваны связки. Некоторое время поболит, но никаких необратимых последствий. В колене растяжение после удара. Наложена тугая повязка. Есть ушибы ребер, но ни трещин, ни переломов. И да, как только ты полностью придешь в себя, и врача удовлетворит твое состояние, тебя отпустят домой.
Джон слабо улыбнулся этой фактологической сводке. Ее внешне бесстрастному исполнению противоречила видимая тревога в глазах друга и его чуть нахмуренный от беспокойства лоб.
— Шерлок, я в порядке.
— Разумеется, ты в порядке. Пока я был небоеспособен, ты взял Морана. Получил ранения в сражении с ним. Пошел на риск серьезно повредить плечо, когда убирался с траектории снайперов. Выкрикнул наш код до того, как полностью ушел с траектории. Кроме того, с тобой случилась паническая атака, которая дополнительно повысила уровень боли, и ты потерял сознание на заднем сидении машины Майкрофта.
Шерлок раздраженно вздохнул.
— Конечно, ты в порядке. В полнейшем.
— Шерлок, я сделал то, что должен был сделать. Я не мог позволить ему уйти! — И, подпустив в голос подтекст, добавил: — Или увезти меня.
— Я знаю, Джон. Я знаю. Я понимаю. Просто... я был... — Шерлок прервался, поскольку в палату вошел врач.
Взгляд Джона переполняло теплое понимание и сочувствие. Он вытянул руку и обхватил запястье той руки Шерлока, которой тот теребил край одеяла. И на этом Джон переключил свое внимание на врача, зная, что в словах нет ни малейшей необходимости — он ощутил, как Шерлок чуть передвинул руку под его ладонью и прижал два пальца к пульсовой точке.
* * *
Три часа спустя, когда рассвет начал освещать небо, Джон с Шерлоком поняли, что стоят на тротуаре у дверей больницы.
К ним подрулил обтекаемый черный автомобиль, и Джон услышал, как Шерлок раздраженно фыркнул. У самого Джона "плыла" голова от сочетания сильнейшей усталости и свежей дозы обезболивающего, и в результате заплелись ноги, когда он двинулся к машине Майкрофта.
Ворчание Шерлока резко оборвалось, и он мгновенно подскочил к Джону. Обхватил рукой за талию, помог восстановить равновесие и выпрямиться. Лишь наполовину осознавая окружающее, Джон позволил себе всецело положиться на силу и руководящую руку друга. Он ощутил, как его опускают на сидение машины, и отдаленно почувствовал тепло Шерлока, который находился рядом в полной готовности его поддержать.
С усилием моргнув, Джон сумел подольше подержать глаза открытыми и обнаружил, что они сидят в машине одни.
— Уже все в порядке, Джон. Отдыхай. Я буду рядом, когда ты проснешься.
Джон неразборчиво бормотнул в знак согласия, опустил голову и мягко уронил ее на плечо Шерлока. Он медленно расслаблялся, ощущая, что все силы стремительно его покидают. Его затягивала полная и невероятная усталость, и глаза закрылись сами собой. Впервые за долгое время ощущая себя в безопасности и покое, Джон наконец перестал сопротивляться и сдался наползающей серости тумана сна.
* * *
Неделю спустя
Джон резко сел, безумно сканируя глазами комнату. Потом осознал, где находится, и снова откинулся на кровать, зашипев от вспыхнувшей в плече боли. Как же ему хотелось проспать целую ночь, не задевая ничего плечом! Боль вызывала кошмары о том дне, когда его подстрелили в Афганистане.
И особенно ужасно было то, что у всех солдат, которых он осматривал, были серебристые глаза и темные кудрявые волосы. Как раз перед тем, как он проснулся, раненый мальчишка, на которого он упал, получив пулю, голосом Шерлока звал его по имени.
Так больше продолжаться не могло. Ему был необходим сон. Он медленно вновь принял сидячее положение, и потянувшись к ночному столику, вытряс на ладонь пару обезболивающих таблеток. На ощупь нашел стакан воды, проглотил таблетки и снова откинулся на спину. Он постарался расслабиться, надеясь, что наркотик не запрет его внутри кошмара.
Дрожь все не унималась. Джон закрыл локтем глаза, игнорируя следы слез на щеках. Он не заметил, что под дверью появилась тень и оставалась там, пока его дыхание не замедлилось и стало ровнее.
* * *
Джон моргнул от проникшего сквозь занавески света и осторожно вытянул правую ногу, проверяя колено. Сел, спустив ноги с кровати. Сделал пару осторожных растяжек плеча. После драки с Мораном, что была неделю назад, он медленно, но поправлялся. Но кошмары напрочь ломали ему сон. Ладно, хоть после последнего удалось заснуть с помощью обезболивающего.
Джон вздохнул, устало потер глаза и встал. Он надел слинг и влез в свой халат.
Выйдя из кухни в гостиную, он устроился в своем кресле с чашкой горячего чая и свежей газетой. Оставив неразвернутую прессу на коленях, он поднес к губам чашку и сквозь горячие пары устремил взгляд на диван.
Когда Джон только спустился, Шерлок лежал там, вытянувшись во весь рост, и одной рукой безвольно свисал на пол. Он выглядел таким расслабленным, что Джон не захотел его тревожить на случай, если он как раз засыпает. Шерлок приоткрыл глаза, и Джон только улыбнулся ему и кивнул, и пошел дальше на кухню готовить чай.
Однако сейчас Шерлок всем телом излучал напряжение. Его локти были прижаты к бокам, пальцы сложены "домиком" под подбородком. Сидел он, подтянув колени к груди и сунув ступни между диванных подушек. И в халат он плотно завернулся, словно надел доспехи.
— Шерлок?
Тот слегка дернулся — и это была единственная реакция на голос Джона. Кружку чая, которую сделал для него Джон и поставил на журнальный столик, Шерлок проигнорировал.
Джон вздохнул.
— Шерлок, что-то не так?
Шерлок, если такое было вообще возможно, напрягся еще сильнее и скованно ответил:
— Нет. Размышляю.
Джон покачал головой и снова вздохнул. Он поставил чашку и одной рукой взял газету. Тупо уставившись на страницу, он вернулся мыслями к прошедшей неделе. Первые два дня Шерлок был к нему очень внимателен и целеустремленно удостоверялся, что с ним действительно все в порядке. Потом он наконец перестал все время маячить рядом и ушел наводить мосты с Сетью бездомных уже в качестве... ну, самого себя, а не Олли.
Но в 221Б тем временем неуклонно росло напряжение.
И Джон не понимал, что с этим делать. Первое время он часто невольно вздрагивал, когда Шерлок неожиданно чем-то шумел в квартире, но когда он снова привык, что Шерлок дома, это прошло.
Джон ловил себя на том, что постоянно наблюдает за другом, раз за разом удостоверяясь, что тот по-прежнему здесь. Он полагал, что это тоже в конце концов пройдет, но, возможно, именно его постоянное внимание к шерлокову местонахождению и заставило Шерлока так отдалиться.
За немногословностью друга пряталась расстроенность и медленно закипал гнев. Джон не понимал, что с ними делать или как развеять. Он допускал, что причина этого может крыться в невозможности каких-то значимых действий. Последнее слово о том, сможет ли Шерлок получить статус официального консультанта полиции, оставалось пока за Ярдом. Как только они его получат, у них обоих наконец будет полный доступ к местам преступлений. Шерлок пока вроде бы с интересом просто обитал рядом с Джоном, но тому становилось все труднее вести себя так, словно все в порядке, ибо это было откровенной неправдой.
Джон покачал головой, и положив газету, снова взял чашку. Пару вечеров назад они с Шерлоком ходили на первый с его возвращения ужин с миссис Хадсон, Грегом и Молли. Это был единственный раз за всю неделю, когда Джон видел Шерлока расслабленным и даже где-то похожим на себя прежнего.
Он надеялся, что все скоро уляжется. Не такого он ждал от официального возвращения Шерлока домой.
* * *
Утро тянулось медленно и сопровождалось стеклянным позвякиванием — Шерлок взялся заново расставлять по кухонному столу микроскоп и свое прочее научное оборудование. Джон обошел его и забрал с кухонной тумбы свой ноутбук и стоявшую в дальнем конце их общую с Шерлоком фотографию. Потом прошел в гостиную и поставил на письменный стол и то, и другое. Он с нежностью вспомнил времена, когда они с Шерлоком просто занимались здесь своими делами. Им не требовалось поддерживать разговор. Это был их уютный мирок, где они могли расслабленно работать в присутствии друг друга.
Сейчас же тишина была какой угодно, но только не уютной. Шерлок сказал ему едва пару слов, а в остальном бормотал себе под нос. Проходя мимо Джона, грубо его задевал, и часто скрывался у себя в комнате, громко хлопая дверью.
Наконец Шерлок заговорил. Вернее, завопил из-за двери спальни.
— Джон! Где мои остальные мензурки и химикаты? — Он вылетел из комнаты и яростно прошагал в кухню. — Только не говори, что ты их выбросил!
Джон сжал переносицу, пытаясь окоротить растерянность и досаду, которые уверенно росли с каждым громким звуком и приглушенным проклятьем.
— Зачем бы мне их выбрасывать? Я никогда не касался твоих научных штук. Ты заглядывал в 221C? Может, ты просмотрел там коробку.
— Разумеется, я ничего не "просмотрел", Джон. Не глупи, — резко ответил Шерлок, его тон был холоден и высокомерен.
Джон уставился на стоящего перед ним человека. Лицо Шерлока казалось высеченным из мрамора. Серебристые глаза прошивали Джона насквозь, анализируя каждое выражение лица и каждое слово. Но еще больше, чем слова и тон, Джона резанула отстраненность друга — как в облике, так и в действиях.
Этот Шерлок был космически далек от того человека, который всего чуть больше недели вернулся в жизнь Джона. Джон знал, что Шерлок никогда не покажет своей эмоциональности, особенно за пределами квартиры. Но после ареста Морана что-то переменилось. Или даже, скорее, на следующий день, после их возвращения из больницы. Джон ощущал, что смотрит словно на незнакомца — как в те времена, когда они оба только сюда вселились.
Он расправил плечи, вздернул подбородок и посмотрел Шерлоку прямо в глаза, в их "закрытое" выражение. Усилием воли он изгнал из голоса растерянность и досаду и убрал с лица эмоции.
— Понятия не имею, где твои вещи. Разве не помнишь, как я рассказывал, что не мог заставить себя даже к ним прикоснуться? — произнес он и тут же про себя выругался: в паре мест его голос все-таки дрогнул. — Если вспомнишь, как себя вести и проявишь цивилизованность, то возможно, тебе согласится помочь миссис Хадсон.
— Забавно слышать это от тебя. Значит, это миссис Хадсон пришлось убирать мои вещи? Не ожидал, что увечный армейский врач окажется способен переложить это на нее. То есть, когда я умер, ты действительно тут же совершенно расклеился. Интересно. Будь я в курсе степени твоей зависимости, поэкспериментировал бы с ней много раньше.
Он осклабился.
— Сломленный военный доктор вернулся на старые семейные "костыли" алкоголя, с трудом тянет работу и снова заимел психосоматическую хромоту — и все это после утраты просто своего коллеги. Можно было догадаться, что ты вернешься к своему предыдущему унылому существованию, как и остальные толпы заурядностей в этом городе.
Ты не смог существовать на более высоком уровне, ты никогда не мог. И не переживай насчет своих потуг помощи Лестрейду. Теперь я вернулся и помогу ему наверстать все, в чем он за прошедшее время завяз. И ты мне не нужен, — голос Шерлока стал невозможно холодным. — Ты просто мертвый груз, и я не желаю таскать с собой того, кто настолько инертен и бесполезен.
Джон внутренне сгибался от получаемых вербальных ударов. Слова Шерлока, точно нацеленные на его слабые и беззащитные места, резали его на ленточки. Он несколько секунд просто стоял с открытым ртом, глядя на Шерлока, но потом заговорил. И его поначалу ошеломленный голос быстро наполнил гнев.
— Как. Ты. Смеешь! Кем ты себя возомнил, что так со мной разговариваешь? После всего, что я... Кто дал тебе право... — Джон оборвал свою запинающуюся тираду. — Ты вообще... Нет, нет. Просто. Нет! Мы не станем!
Джон захлопнул рот, чтобы не сказать того, о чем потом пожалеет. Он схватил фотографию в рамке и свой ноутбук, развернулся и почти промаршировал прочь из комнаты. Тем же практически строевым шагом он поднялся по лестнице и вошел к себе. Пинком закрыл дверь, подошел к кровати и опустился на нее, неотрывно глядя на фотографию. Гнев быстро испарился, оставляя Джона в изнеможении и растерянности.
Он посмотрел на фотографию — на улыбающееся лицо и теплый взгляд друга, и прошептал:
— Шерлок, что, черт возьми, происходит? Я не понимаю.
Он осторожно поставил фото на прикроватный столик, повернулся и лег, откинув голову на подушку. Слышно было, как внизу беспокойно расхаживает Шерлок. Джон мысленно "перемотал пленку" дней на пять назад и заново проиграл в голове все их взаимодействие. И осознал, сколько раз за столь короткий срок Шерлок бросал ему оскорбления. Джон крепко сжал губы, они превратились в тонкую ниточку. От всех его вопросов отмахивались, над каждым комментарием издевались, все попытки поговорить обрывали.
Пусть Шерлок физически и вернулся, но Джон осознал, как ему отчаянно хочется, чтобы вернулся и его лучший друг.
Он сердито потер лицо рукавом халата. Потом быстро выбрался из пижамы, натянул теплую одежду и снова надел слинг, поудобнее примотав руку сверху. После этого он вышел из комнаты и быстро стал спускаться по лестнице.
* * *
Шерлок бросил взгляд на дверь, временно прекратив расхаживать.
— Куда ты? — резко спросил он.
— На улицу, — коротко ответил Джон.
— А конкретно? — потребовал Шерлок.
— Посмотри и вычисли. Ты же это отлично умеешь, — почти выплюнул Джон, в его тоне сквозила горечь. Он резко развернулся, практически бегом спустился по лестнице и не сбавляя шага, вылетел за дверь.
Шерлок быстро подошел к окну, едва не вибрируя от подавляемого расстройства и гнева. Он смотрел, как Джон стремительно уходит по улице — оберегает руку, но почти бежит, чтобы поскорее покинуть Бейкер-стрит.
Он рывком отвернулся от окна, прошагал к своей спальне и с треском захлопнул за собой дверь. Драматично хлопнувшись на кровать, он закрыл глаза, чтобы почетче вспомнить, как выглядел Джон, когда сбегал по лестнице.
Глаза доктора подозрительно блестели и выглядели покрасневшими. Те самые синие глаза, которые обычно смотрели тепло и дружески, сейчас смотрели холодно и отстраненно. Все его тело излучало напряжение и гнев. Он был в кроссовках и в многослойной одежде.
Я причинил ему боль и разозлил. Судя по одежде и обуви, он собрался на прогулку или пробежку.
Шерлок застонал, дотянулся до подушки и всем телом ее обнял. Он не понимал, что он сделал или что с ним не так. Он лишь хотел вернуться к нормальной жизни, но Джон сказал, что им нужно поговорить. Вероятность того, что у разговора будет позитивный исход, уменьшалась с каждым часом его откладывания. Дистанцироваться от Джона оказалось труднее, чем Шерлок предполагал — сейчас, когда он был дома. Реакция и последующие сантименты станут практически непереносимы, когда Джон его выгонит.
Шерлок лег на бок и свернулся в клубок, еще крепче прижимая к себе подушку. Усталость медленно брала свое, и напряжение его покинуло. Разум окунулся в дрему, и веки закрылись. Сжатые кулаки наконец расслабились, дыхание стало глубже. Шерлок заснул.
Его голову заполонили даже не картины, а живые реальные образы. Шерлок мотал головой, сражаясь с вторгшимся ужасом, и упрямо цеплялся за внутреннее понимание, что он лежит у себя в спальне и пытается заставить себя проснуться. Борясь с демонами своего спящего разума, он исторг крик в подушку, которую обнимал, и рывком вернулся в мир бодрствования.
Он перекатился на спину, выловил из кармана мобильник и увидел, что проспал всего час. Он потер лицо — расстраивало не только то, что сон получился со сновидениями, но и что его вообще не удалось избежать. Он спустил ноги с кровати.
Поднявшись, Шерлок побрел в кухню, а оттуда обратно в гостиную и потом встал у окна за своим креслом. Прислонился лбом к прохладному стеклу и рассеяно устремил взгляд на улицу. Потом, в конце концов, он повернулся к внешнему миру спиной и обвел взглядом гостиную. Его глаза остановились на заключенной в футляр скрипке.
Шерлок опустился на колени, вытянул руку и осторожно открыл футляр. Почтительно коснулся струн, отчего они зазвучали. Потом мягко вынул инструмент и медленно поднес к подбородку, желая настроить. Взял смычок, поднял его над струнами... и остановился.
Он замер, как статуя, только пальцы слегка дрожали. Шерлок закрыл глаза — он отчаянно желал провести по струнам смычком, но не мог заставить себя это сделать.
Прошло почти полчаса, пока он наконец не позволил себе опустить руку. В этот раз он ближе всего подошел к тому, чтобы что-то сыграть за все время со своего возвращения. Ему отчаянно хотелось заставить скрипку звучать, но что-то все время его останавливало. В конце концов он опустил и сам утонченный инструмент и положил его обратно в футляр.
Едва он вернул все найденные вещи по своим местам, как комната внезапно показалась ему гнетущей, и он обнаружил, что хватает ртом воздух. Он потянулся и приоткрыл оконную раму. Потом быстро подскочил ко второму окну, и для надежности сделал с ним то же самое. Потом на пару шагов попятился, развернулся и бросился на диван. И на фоне бегущего времени потерялся в собственных мыслях.
* * *
Шерлок все проигрывал в голове монолог Морана, когда тот удерживал Джона в заложниках. Он помнил вспыхнувшую в Джоне ярость, когда Моран сказал, что это он пустил в Джона пулю и покончил с его военной карьерой. Шерлок не мог жалеть, что Джона отослали домой, ведь это означало, что они с Джоном получили возможность встретиться, но ему была ненавистна мысль, что это произошло из-за Морана.
Когда тот описывал, что он собирается сделать с Джоном — пытать его только для того, чтобы добраться до Шерлока, детектив и сам чувствовал, что вот-вот сорвется. Это было хуже, чем видеть Джона, обвязанного взрывчаткой. Когда Моран описывал свою пыточную креативность, на лице Джона отразилась паника, и Шерлока заподозрил, что Моран уже раньше испытывал ее на Джоне. От этой мысли внутри поднялась тошнота.
Паническая атака, которая случилась у Джона по пути в больницу, здорово испугала Шерлока. Джон так цеплялся здоровой рукой за раненную, что повредил кожу до крови. А перед тем, как потерять сознание от боли и слишком поверхностного дыхания, он кое-что пробормотал — слова, которые Шерлок надеялся никогда больше не услышать. Логика подсказывала, что из-за травмы плеча у Джона произошел флешбэк, но когда Шерлок услышал "Боже, дай мне жить", у него самого чуть не остановилось сердце.
Позже Шерлок переговорил с Биллом Мюрреем. Он позвонил ему, чтобы поблагодарить за выстрел, который вывел Морана из игры, и в ходе разговора Билл обронил что-то о заготовленном плане. Шерлок притворился, что понимает, о чем речь, и Билл все ему выложил. Как оказалось, Джон договорился с Биллом, что если окажется в руках Морана и подаст определенный сигнал, снайперы должны были стрелять в Морана даже хоть через самого Джона.
Билл заверил, что никогда бы не передал никому такого приказа. Он твердо заявил, что раз уж Джон так непоколебимо решил, что надо взять Морана, невзирая на него самого, то он, Билл, сам сделал бы этот выстрел. Он никому бы не позволил взять на себя такую ответственность.
Шерлок до сих пор не мог примириться с мыслью, что Джон фактически приказал Биллу стрелять в него, чтобы обезвредить Морана. Он понимал, что нечто похожее сделал сам, когда прыгал с крыши Бартса, но это ощущалось совсем по-другому. Разумом он понимал, что готовность Джона принять пулю, чтобы взять Морана и защитить Шерлока ничем не отличается от его собственной готовности прыгнуть с крыши, чтобы защитить Джона. Но внутри что-то протестовало, и он не понимал, что.
* * *
Мобильник пиликнул новой смс, и Шерлок так к нему заторопился, что чуть не упал с дивана. Глянув на время, он понял, что Джон ушел больше шести часов назад. И нахмурился, опознав на экране номер Грега Лестрейда.
Какого черта ты натворил, Шерлок? ГЛ
...
Нет, дай перефразировать. Какого черта ты наговорил? ГЛ
Ты видел Джона? ШХ
Ответь сначала на мой вопрос. ГЛ
А. Значит, видел. ШХ
Я этого не говорил. Не уворачивайся. ГЛ
Если ты его не видел, то значит, слышал, и тогда он должен был рассказать, что я ему сказал. ШХ
Нет. Он не рассказал. Поэтому я и спрашиваю. ГЛ
Нет, постой-ка. Не бери в голову. ГЛ
Я не хочу знать. Я только хочу, чтобы ты все исправил. ГЛ
...
...
Это нельзя исправить, Грег. ШХ
Ты всерьез хочешь сдаться после всего, что ты пережил, чтобы защитить нас? Защитить его? ГЛ
Я сказал много непростительного. Не думаю, что есть какой-то вариант его возвращения, кроме как за вещами. ШХ
Это неправда, и ты это знаешь. ГЛ
Я знаю его. Как и ты. Я видел, что с ним было, когда тебя не было. Абсолютно невозможно, чтобы он ушел от тебя сейчас. Я не знаю, что ты ему сказал. Мне и не требуется. Но я знаю, что это причинило ему боль и разозлило. Ему просто нужно немного остыть, прежде чем вернуться домой. ГЛ
Я не знаю, что сделать. ШХ
Не стану тебя за это винить. ГЛ
...
Когда он вернется, поговори с ним. Какой бы черт тебя не заставил вести себя, как ты себя повел, ситуация не улучшится, пока ты с ним не поговоришь. ГЛ
Обещай мне, Шерлок. ГЛ
Детектив долго смотрел на последнее смс. Потом устало уронил голову, несколько минут напрягал мозги и потом набрал:
Хорошо. Я обещаю. Пока у меня будет, где жить, когда он меня вышвырнет.
Прежде чем нажимать "отослать", Шерлок еще раз посмотрел на набранные слова. Потом удалил их и стал набирать заново.
Хорошо. Я поговорю с ним. ШХ
Спасибо. ГЛ
Шерлок чуть не застонал от досады и бросил телефон на журнальный столик. Потом свернулся калачиком в уголке дивана и стал ждать, когда Джон решит вернуться домой.
* * *
Много часов спустя после своего ухода, Джон наконец вернулся на Бейкер-стрит. Со вздохом открыл дверь, скинул кроссовки и стал подниматься по лестнице. Свет нигде не горел, и квартира не подавала признаков жизни.
Понадеявшись, что Шерлок впервые за три дня все-таки заснул, Джон как можно тише поднялся к себе в комнату. Схватил халат и пижаму и направился в душ. В ожидании, пока вода нагреется, Джон остро ощущал, что ничем не помог своему плечу, столько времени болтаясь на влажном воздухе и позволив себе так замерзнуть. Он ступил под исходящие паром струи и позволил горячей воде облегчить ломоту в ноющих мышцах. К тому времени, когда он выключил душ, тело заметно расслабилось, но боль в сердце и тревога в душе остались.
Он беспокойно пожевал нижнюю губу, сделал глубокий вдох и пошел вниз. Он твердо решил прислушаться к совету, который Грег дал ему при последнем разговоре. Так или иначе, но он докопается до сути того, что происходило с Шерлоком.
* * *
Шерлок по-прежнему лежал на краю дивана, свернувшись калачиком, и неподвижный как статуя. Дедукция подсказала, что судя по осторожным шагам Джона, тот надеется, что Шерлок спит. По скорости поступи на ступеньках и тщательно контролируемому дыханию, Шерлок понял, что Джон практически все это время провел на ногах.
Почти семь часов блуждания по городу нон-стоп. Невзирая на все свои предыдущие ранящие и обидные слова, Шерлок против своего желания осознал, что он впечатлен. Более чем. Он буквально перестал дышать, когда Джон остановился на лестничной площадке у гостиной и затем продолжил путь в свою комнату. Хотя когда в его душе потекла вода, Шерлок немного расслабился, поняв у него еще есть чуть-чуть времени подготовиться и собраться с мыслями.
Единственная проблема. Он не знал, что сказать.
Стараясь лежать как можно неподвижней, Шерлок услышал, как Джон снова спускается вниз и идет прямо на кухню. Над раковиной зажгли лампу, и мягкий свет заструился в гостиную, позволяя выхватить силуэты кухонной обстановки. Донеслись приглушенные звуки наполняемого Джоном чайника и процесса заварки чая.
Шерлок услышал, как Джон вздохнул и взял что-то с кухонного стула. Материал. Тяжелый. Должно быть, мое пальто.
Обогнув угол, Джон тихо прошлепал в гостиную и стал осторожно вешать "Белстафф" на крючок за дверью. Занятый этим делом, он не смотрел в сторону дивана и потому не заметил, что Шерлок уже не лежит на нем, а сидит и смотрит на Джона из-под свисающей на глаза челки.
Шерлок замер при виде того, как почтительно Джон проводит рукой по только что повешенному пальто. Потом он с великой осторожностью свернул шарф Шерлока и аккуратно опустил его в карман пальто. Сложил вместе шерлоковы кожаные перчатки и опустил их в другой.
Шерлок услышал тихий и тяжкий от эмоций вздох Джона. Горе?
А тот тихо, обращаясь к себе, прошептал:
— Его пальто здесь, так что надо надеяться, что он сам — тоже, если только... нет, он должен быть здесь.
Джон устало потер лоб, что-то пробормотал себе под нос — Шерлок не смог уловить, что — и пошел обратно на кухню.
Но после пары шагов, Шерлок услышал, что Джон остановился и затем прошел через кухню к комнате Шерлока. Послышался осторожный стук в полуоткрытую дверь, и Джон мягко позвал:
— Шерлок? Ты здесь?
Мгновением спустя Шерлок услышал звук распахнутой двери, а следом — шаги Джона, который, никого не найдя, вернулся обратно в кухню.
Шерлок вжался лбом в колени, понимая, что через пару минут его обнаружат. Он невольно отметил, что его пульс ускорился и дыхание стало чаще. Он еще сильнее сжался, обнимая себя за голени, и стал ждать. Шаги Джона замерли — раздался щелчок закипевшего чайника, потом еще несколько шагов, и Джон резко втянул в себя воздух — явно вышел в гостиную и заметил в сумраке Шерлока.
* * *
Когда Джон осознал, что Шерлок — в квартире, но в спальне его нет, он инстинктивно понял, где он. И, разумеется, всмотревшись в темноту гостиной, он увидел темный силуэт друга, свернувшегося в уголке дивана.
Узрев оборонительную позу и ощущая исходящее от друга напряжение, Джон тихо выдохнул его имя.
Шерлок не пошевелился. Джон медленно приблизился. По мере того, как глаза привыкали к сумраку, взгляд выхватывал все больше деталей. Он остановился рядом, и руки Шерлока еще сильнее обхватили голени, голова глубже уткнулась в колени, а плечи съежились. Пальцы Джона зависли над его плечом и уверенно легли поверх. Шерлок вздрогнул.
Джон ощутил, как по телу друга пробежала волна мелкой дрожи. Даже его плечо на ощупь было холодным. Джон только сейчас заметил, что в комнате стоит зверский холод. Он бросил взгляд на окна и увидел, что они оба приоткрыты, впуская в гостиную холодный и влажный вечерний воздух.
Выругавшись себе под нос, он схватил со спинки дивана плед, заставил Шерлока податься вперед и накинул плед ему на спину, после чего стянул спереди оба конца. Потом он опустился на колени и накрыл ладонью руки Шерлока там, где они цеплялись на ткань штанин. Мягко отцепив его замерзшие пальцы, Джон наконец добился, чтобы друг сам взялся за плед, и его не нужно было уже удерживать.
Сам он быстро отошел к окнам, захлопнул рамы и потом присел около камина. Нужно было обязательно согреть Шерлока. Он быстро разжег огонь, даже несмотря на одну действующую руку. Потом вернулся на кухню и вытащил вторую кружку, чтобы сделать чай для невыносимого типа, который сейчас несчастно свернулся на диване в комочек.
* * *
Джон поставил дымящиеся кружки перед Шерлоком на журнальный столик и снова исчез в глубине кухни. Быстро вернулся, таща за собой теплое одеяло из шерлоковой спальни.
— Давай, разожмись немного и дай тебя завернуть.
Шерлок молча послушался — опустил колени и подвернул под себя ступни. Джон одной рукой стал неловко вытаскивать одеяло из-за его спины, и Шерлок ему помог. Джон передал Шерлоку чай и устроился с собственной кружкой на противоположном конце дивана.
Он уставился на огонь, обхватив кружку обеими руками. Он чувствовал, что Шерлок пристально на него смотрит, но не желал встречаться с ним взглядом. Джон позволял "читать" свое выражение лица и ход мыслей, но инициативу не проявлял. После всего, что сегодня случилось, и после его общения с Фиби и с Грегом, пусть Шерлок сам начинает разговор.
Джон понимал, что сбил Шерлока с толку своим открытым беспокойством — тем, что сразу начал о нем заботится, как только увидел. Особенно после оскорбления, которое в него швырнули перед уходом. Но если Джон чему-то в жизни и научился, так это быть терпеливым. Он почувствовал, как Шерлок нервно ерзает, и понял, что его ожидание почти окончено.
Шерлок наконец заговорил.
* * *
— Джон... — Шерлок остановился, его голос отчего-то звучал хрипло. Он откашлялся и начал с начала. — Джон, мы можем просто покончить с этим?
— Покончить с чем? — Джон повернулся и увидел в одеяльном коконе пронзительный взгляд, поблескивающий в свете каминного пламени.
— С разговором, который, как ты сказал, нам необходим. Ты сказал мне запереть все в Чертогах, пока мы не покончим с Мораном. Что я и сделал. Но мы так и не поговорили. — Шерлок произнес это тихо, в темноту комнаты, но Джон слышал в его голосе целый клубок скрытых эмоций.
Он невольно прикрыл глаза и поморщился от сочувствия — до него дошло значение слов Шерлока. Тот ждал целую неделю, когда Джон начнет разговор о решениях Шерлока до и во время конфронтации с Мориарти, его последующих поступках и реакции самого Джона на все это. И, судя по эмоциям, которые Шерлок сейчас пытался скрывать, он всю эту неделю на глазах Джона, фигурально выражаясь, истекал кровью.
Шерлок тем временем, ничего не зная о его озарении, продолжал говорить.
— Я знаю, что ты в раздрае. В большинстве случаев, когда людей говорит "нам надо поговорить", это не слишком хорошее предзнаменование для отношений. Так что давай просто покончим с этим, и уходи. Или уйду я. Как тебе покажется правильней.
— Шерлок... — начал Джон.
— Тебе, наверное, придется мне дать пару дней. Хотя полагаю, я мог бы пожить у Майкрофта, пока не найду другую квартиру, где...
— Шерлок! — Джон грохнул кружкой о журнальный столик.
Шерлок чуть не подпрыгнул от грохота и восклицания и замолчал. Он повернулся к Джону, заставив свое лицо принять нейтральное выражение.
Шерлок смотрел настороженно, и судя по виду, готовился просто услышать подтверждение своим ожиданиям. Было впечатление, что он готов в любой миг сорваться с места.
Джон расстроенно поскреб лицо рукой, провел пальцами по волосам.
— Шерлок, я не собираюсь тебя выгонять. Как и бросать тебя...
— Нет, Джон. Не надо ничего смягчать. Я понимаю, что злоупотребил твоим доверием, и теперь знаю, какую боль причинил своим отсутствием и тем, что не сообщил, что жив. Неделя перед захватом Морана показала, насколько я недооценил твои актерские способности, — он покачал головой. — Я всегда тебя недооцениваю, — вздохнул он. Потом поставил кружку на журнальный столик и отвернулся к окну.
Джон успел увидеть его лицо, и оно отражало неизбывное горе. У Джона перехватило горло. Он передвинулся по дивану и сел рядом с Шерлоком.
* * *
Шерлок смотрел в темноту улицы. Нахлынувшие боль и печаль накрывали его почти с головой. Он спрятал все в глубину до тех пор, пока они не одолеют Морана, как и просил Джон, и теперь не знал, чего ожидать. Неопределенность нервировала, особенно, когда единственное, что он мог представить — это как он сам бы поступил после такого предательства.
Понимание, что Джон по своей воле был готов получить пулю, лишь бы убрать Морана, вызывало некоторые нежелательные эмоции, с которыми Шерлок пытался бороться.
Но Джон. Джон всегда реагировал намного сильнее, чем Шерлок, и был намного эмоциональнее. И поступки Шерлока имели куда более далеко идущие последствия. Шерлок уже понял, что Джон тяжело перенес прошедшие годы. И скорее всего, слишком тяжело, чтобы можно было на что-то надеяться...
Опустившаяся на плечо рука вытряхнула Шерлока из размышлений.
И в ухе зазвучал голос Джона.
— Шерлок, мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня.
Шерлок повернулся к нему, больше отзываясь на тон, чем на слова. Джон говорил мягко, и посмотрев на него, Шерлок увидел в его лице только мягкость и беспокойство. Но прежде, чем он успел что-то сказать, Джон его остановил.
Он смотрел на Шерлока открыто, ничего не пряча.
— Я не собираюсь тебя бросать. Я только что тебя вернул. И совершенно точно не собираюсь от тебя отступаться.
Шерлок хотел что-то сказать, но Джон снова его прервал:
— Нет. Подожди. Я еще не закончил.
Джон под взглядом Шерлока на мгновение закрыл глаза, собираясь с мыслями.
— Во-первых, я не собираюсь никуда уходить или тебя выгонять. Выкинь эту ту идею из головы и забудь про нее. А во-вторых, тебе нужно кое-что от меня услышать.
Джон на минуту умолк и потом сделал глубокий вдох.
— Ты сделал то, что должен был сделать. Ты принял лучшее решение из всех, что у тебя были в такой непереносимой ситуации. Мориарти начал полномасштабную войну, и тебе пришлось сделать финальный вход. Ты поступил единственно возможным образом, позволявшем спасти как можно больше людей при негарантированном результате.
Шерлок с минуту пристально изучал лицо Джона. Оно было серьезным, а синие глаза переполняли тепло и искренность. Шерлок думал, что Джон не может удивить его еще больше. Но через миг услышал, что друг говорит дальше.
— Будь я на твоем месте, я сделал бы то же самое.
Шерлок резко втянул воздух и затем выдохнул, ощущая, что часть напряжения улетучилась.
— Ты и сделал, — прошептал он. — Тем, как решил взять Морана.
Джон пристально на него посмотрел и потом тихо признал:
— Ты прав. Полагаю, я тоже это сделал.
Шерлок медленно осел и растекся по дивану, откидывая голову на спинку. Джон устроился рядом и положил ноги на журнальный столик.
И потом рассмеялся, отчего они соприкоснулись плечами:
— Ты иногда такой идиот, Шерлок.
Детектив нахмурился, пытаясь понять, что Джон конкретно имеет в виду.
И тот, словно ощутив смятение Шерлока, сказал:
— Мы могли бы избежать сегодняшнего дня, если бы ты просто поговорил со мной, как только мне стало лучше. Все было бы значительно легче.
Шерлок слабо фыркнул и произнес:
— Похоже, я редко выбираю легкий путь.
Джон издал смешок:
— Да вообще никогда.
Шерлок ощутил, как губы сами растягиваются в слабой улыбке, но потом посерьезнел и немного повернулся к Джону, желая видеть его лицо.
— Джон, то, что я говорил раньше.... перед твоим уходом, — Шерлок примолк и потом в едином порыве выпалил: — Прости меня. Все, что я говорил — я так никогда не думал. Ни одно мое слово не относилось к истине. Я... я просто...
Джон поднял руку и осторожно опустил ее на предплечье Шерлока. И тот ощутил, как мышцы медленно расслабляются от прикосновения друга.
— Я прощаю тебя, — произнес Джон. — И тоже прошу прощения. Я не подумал о тебе. Я был настольно рад, что ты здесь, что просто пытался этим напитаться и забыл, что нам еще надо поговорить. Сейчас я понимаю, что ты только пытался оттолкнуть меня, прежде чем я оттолкну тебя.
Слушая его, Шерлок позволил себе еще больше расслабиться и сбросить защиту. Теперь он знал, что Джон не собирается изгонять его из своей жизни, и обнаружил, что пригибавшая его всю неделю тяжесть наконец-то начала исчезать. Шерлок ощутил, что его тянут за край одеяла, и нахмурившись, опустил взгляд на руку Джона, и потом поднял глаза к его лицу.
Джон улыбнулся:
— Мы можем сегодня хотя бы начать этот разговор, но сначала ты поделишься со мной этим одеялом. Здесь чертов дубак, и все потому что какой-то гад открыл все окна!
Шерлок слабо хихикнул и выпутался из одеяла, делясь половиной с другом. Они уютно устроились на диване, нацелившись на перезревший уже разговор, и Шерлок позволил себе почувствовать, что теперь все действительно завершено. Он пришел к финишу.
Последнее дело раскрыто.
Шерлок знал, что им понадобится много времени и усилий, чтобы заново установить все границы и правила; чтобы заново восстановить дружбу; и чтобы вообще вернуться к их жизни. Но оно того стоило, потому что теперь они могли сделать это вместе. Никто из них больше не был обречен на одиночество.
* * *
Две недели спустя Джон вывернул из-за угла на Бейкер-стрит. Долгий день в АСБ закончился. Было уже поздно, и у Джона болела нога. Он надеялся, что им с Шерлоком удастся провести этот вечер дома. Они закончили с последнем делом в пятницу поздно ночью, и он успел перехватить всего три часа сна перед долгим рабочим днем в одном из приютов.
Джон открыл дверь, повесил куртку на крючок в коридоре первого этажа и остановился. Сверху плавно лились знакомые звуки. Джон стянул ботинки и с ними в руках бесшумно поднялся на второй этаж.
Успешно избежав скрипучих ступенек, Джон остановился у входа в квартиру. Прислонился правым плечом к косяку и улыбнулся открывшемуся перед ним зрелищу.
Шерлок, вырисовываясь перед окном темным силуэтом, с поднятой к подбородку скрипкой покачивался в такт танцующей по квартире легкой мелодии. Джон смотрел на друга, закрывшего глаза и полностью погрузившегося в музыку, и улыбался все шире.
Он тихо поставил обувь у входа и пошлепал к кухне. Включил чайник и кинул в две кружки по чайному пакетику. Поднял над головой руки и осторожно потянулся. Снова уронил руки вдоль тела, и прислонившись к кухонной тумбе, стал наблюдать за Шерлоком. Наконец щелкнул закипевший чайник, Джон обернулся, налил в кружки воды и подождал, пока заварится чай. Это привычное дело помогало ему постепенно расслабиться после напряженного дня.
Джон добавил в кружку Шерлока сливки, в свою — сливки и сахар, размешал добавки и отправился в гостиную. Подойдя к Шерлоку, он поставил его чай рядом, на письменный стол. На обратном пути к креслу Джон услышал, что Шерлок издал звук, означавший, что он все заметил. Джон снова себе улыбнулся и устроился в своем кресле у огня. Он поднес кружку к лицу, наслаждаясь идущим изнутри теплом.
* * *
Шерлок изучал своего друга из-под полуприкрытых век. Джон медленно потягивал чай и смотрел на огонь, на его лице играли отблески пламени. Он с тех пор, как вошел, не произнес ни единого слова. Шерлок, собственно, даже не заметил, когда тот вернулся, и осознал это лишь, когда Джон уже был на кухне и начал готовить чай. Шерлок видел, что Джон не желает его тревожить ибо впервые после возвращения Шерлока слышал, как тот играет.
Детектив отметил, что Джон добавил в свой чай сахар и сливки. Друг делал так, только полностью вымотавшись после трудного на работе дня или если чувствовал себя больным. Изучая состояние одежды и выражение лица Джона, Шерлок решил, что перемену вызвал скорее сложный день и пациенты АСБ, которых Джон лечил, а не его собственное недомогание.
Он плавно переключился на Брамса, выбрав композицию, на которую Джон всегда отзывался. И сразу увидел, как посветлело лицо Джона. Их глаза встретились, и взгляд Джона отразил искреннюю благодарность и восхищение. В ответ уголки губ Шерлока слегка приподнялись в улыбке.
Он с удовлетворением наблюдал, как Джон реагирует на его игру, отставляя в сторону все свои треволнения. Музыка освежающей волной пронеслась по квартире, выплеснулась на лестницу и добралась даже до квартиры миссис Хадсон, тоже слушавшей исполнение Шерлока. Она неслась и неслась, смывая паутину горя и одиночества, и оставляя за собой мелодичную волну, ткавшую ощущение мира и спокойствия, надежды и даже любви. Не миновать еще хлопанья дверями и споров, разных минут потерь и печали, но кроме них еще обязательно будут и моменты счастья, радости, смеха и шаловливости.
Иными словами, все возвращалось к нормальной жизни.
Ну, насколько что-то может быть нормальным на Бейкер-стрит, 221Б.
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
среда, 31 марта 2021
petergirl
Название: Между прошлым и будущим
Автор: hjohn302
Переводчик: petergirl
Оригинал: In Between
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, АУ, ангст, драма, дружба, hurt/comfort
Размер: Макси (~86 тыс слов), 15 глав
Герои: Джон, Майкрофт, Лестрейд, Молли, Шерлок, миссис Хадсон, оригинальные персонажи, Себастьян Моран
Предупреждения: депрессия, суицидальность
Аннотация: После смерти Шерлока (и до его возвращения), жизнь Джона превращается в выживание. С помощью друзей — старых и новых — он учится хоть минимально справляться с потерей лучшего друга. Он заново учится жить и открывает, что есть вещи, которые могут удержать его на плаву, даже если ничто больше не будет таким, как прежде. Пострейхенбах.
Комментарии переводчика:
Разрешение на перевод есть.
Фанфик длинный, так что переводить буду долго. Технически это продолжение дилогии "Афганистан приходит домой" и "Возвращение домой", но по факту это самостоятельный пострейхенбах, который можно читать чисто в этом качестве, без первых двух. Там практически нет отсылок к предыдущему сюжету. Фик, так сказать, "после", не "вследствие". И написан до 3 сезона.
14 глава на фикбуке.
Глава 13
— В каком ранге Джон в последний раз был в армии? — спросила Салли Донован, наблюдая за Джоном через зеркало-окно допросной.
— Капитан, — ответил Грег. Редко, но ему доводилось видеть, как друг козыряет чином и берет на себя командование. Но те случаи даже рядом не лежали со зрелищем, за которым он сейчас наблюдал.
Джон, как истинный офицер, держался с властным достоинством, все его движения точны и выверены. Но лишь посмотрев ему в лицо, можно было увидеть сегодняшнее отличие.
Его глаза источали ледяной холод.
Донован слегка передернуло. Это был уже не тихий доктор в шерстяных джемперах, которого она, как ей казалось, знала. Этот человек был солдатом и офицером, и абсолютно не знал пощады.
— Ты ведь знаешь, что Джон был в спецназе? — непринужденно спросил Грег, словно знал, о чем она думает.
— Что? — воскликнул Андерсон, входя в комнату, чтобы тоже понаблюдать за допросом.
— Да. Он был снайпером, и если отчеты не врут, чертовски хорошим, — ответил Грег и повернулся к Андерсону. — Наверху все готово?
Тот кивнул:
— Сказали, что будут держать нас в курсе. Мы почти уверены в личности, так что просто подождем, пока он сделает первый шаг.
Грег кивнул, и они втроем переключили свое внимание на двустороннее зеркало допросной, где как раз началось действие.
— Так-так-так. Уж не наш ли это крошка-капитан Ватсон? — насмешливо произнес сидящий за столом военный.
— Себастьян Моран, — голос Джона был негромким и ледяным, без малейшего намека на какие-либо эмоции.
Он ровным шагом подошел к столу и положил на него папку, но сам не сел, внимательно изучая сидящего перед ним человека.
Тот по-прежнему источал комплекс превосходства, который Джон помнил по Афганистану. Стал старше, но больше ничего не изменилось. Он оставался в хорошей форме, а в черных глазах царила полная пустота, если не считать убийственного гнева, который скрывался в ее глубинах.
Джон медленно выдвинул стул и сел напротив.
— И отчего же я сегодня наслаждаюсь компанией нашего крошки-капитана? — продолжал издеваться Моран. — Где все полицейские? Слишком боятся зайти поиграть?
— Да пошел ты, — скучающе произнес Джон, не отрывая холодного взгляда от его лица.
И продолжил, даже не взглянув на лежащую на столе папку:
— Что твое кольцо делало в кабинете полковника Адера?
— О, ты про это? — Моран поднял правую руку, на его безымянном пальце сверкнул красный перстень с печаткой. — Ты верно ошибся.
Джон бросил перед ним снимок и чуть понизив тон, отчеканил:
— Я так не думаю.
Моран мельком глянул на фотографию. Джон, не прерывая зрительного контакта, произнес:
— Я бы узнал это кольцо где угодно.
Моран ухмыльнулся:
— Да, ты в свое время хорошо с ним познакомился, да, Джонни?
Джон ничего не ответил на эту очевидную издевку и перевернул страницу в открытой папке.
— Конечно, это было пневматическое ружье. Ты на некоторое время озадачил полицию полуоболочной пулей. Я не сразу сложил два и два. Только, когда ты сделал ошибку и после разговора с Адером забыл про свое кольцо.
— Ах да. Крошка-капитан пытается идти по стопам лже-детектива. Как жаль, что с ним такое приключилось, — продолжал издеваться Моран.
Донован в комнате наблюдения ахнула ибо Джон в ответ захихикал. И это были не теплые смешки, к которым она привыкла, а совсем другой смех — наминающий эхо, без веселья и юмора. От которого кровь стыла в жилах.
— Зря стараешься, Моран. Я знаю, кто ты и каково твое истинное лицо.
Джон поднялся на ноги, повернулся спиной к Морану и отошел к зеркалу.
В комнате наблюдения все задержали дыхание. По лицу Джона невозможно было прочитать, о чем он думает.
Он развернулся и небрежно прислонился к стене рядом с зеркалом, засунув руки в карманы брюк. Он молчал, ожидая, когда заговорит Моран.
— Блогер, до самого конца защищающий своего детектива. Слезы, помощь бездомным — и все во имя друга, — с издевкой протянул Моран. Он сделал драматичную паузу, а потом резко рявкнул: — Да ты просто жалок! Думаешь, ты весь такой особенный? Тебе удалось вытащить на свет кое-что, чтобы меня уволили из армии, а потом ты возвращаешься домой и становишься известным приятелем лже-детектива и фрика, который сигает с крыши при первых же признаках разоблачения!
Донован оглянулась на Грега и увидела, что тот сузил глаза и сжимает в кулаки руки, словно готов прямо отсюда сигануть в допросную. Салли чувствовала, что у нее в венах бушует такой же импульс.
Спина Джона напряглась. Он обошел вокруг стола, оперся о край и наклонился к Морану, вторгаясь в его пространство.
— Как уже я говорил, я знаю, кто ты и что из себя представляешь. Снайпер. Наемный убийца. Сколько Мориарти тебе платил? — Моран не сумел скрыть своего удивления. — О да, я знаю, что ты на него работал. Ты был снайпером в Бассейне. Ты участвовал в моем похищении и навешивал на меня бомбы. Хотя должен сказать, тебе успешно удалось скрыть свое лицо и руки во время того маленького сеанса пыток, который мне устроили перед тем, как мы вышли в Бассейн. Полагаю, потом ты был и среди тех, кто ликвидировал наемников, когда они приближались к Шерлоку.
"Маска" Морана вернулась на место.
— Ты не сможешь ничего доказать. Ты ничего не знаешь. Ты был просто домашним питомцем, пешкой в Игре, — осклабился он.
Джон словно стал выше ростом. Комнату наполнил его гнев, очень мощный для настолько хорошо контролируемого.
— В Афганистане ты пользовался своей властью над местными жителями, да и над нашими ребятами тоже. У нас Мюрреем были доказательства. И до сих пор есть, на самом деле. Ты сумел выбраться только потому, что тебе кто-то помог. Хм. Интересно, кто бы это мог быть. Ты приехал в Лондон и начал работать на Мориарти. Оплачивал долг за то, что тебе помогли выбраться лишь с одним увольнением?
Глаза Джона сузились.
— Ты работал на Мориарти, помогал ему с различными проблемами, которые нужно было уладить. Такими, где требовались умения снайпера. И после его финального противостояния с Шерлоком на крыше — после того, как Мориарти убил себя, ты решил удостовериться, что Шерлок тоже мертв. Вероятно, какое-то время вел наблюдение за мной и какими-то его друзьями, но потом покинул страну, услышав, что сеть Мориарти за границей подверглась атаке.
Моран наблюдал за Джоном, его лицо не выдавало никаких эмоций.
— Ты пытался что-то с этим сделать, но ты не Мориарти. Ты не смог удержать в руках его сеть. Ты не достаточно умен, чтобы ее сбалансировать. В глубине души ты по-прежнему солдат. Нюансы ускользают от твоего внимания. Сеть за границей распалась, так что тебе пришлось снова вернуться в Лондон, — ухмыльнулся Джон.
— У тебя ничего на меня нет, — прорычал Моран, впервые показывая свой гнев.
— О нет, есть. Ты сейчас пытаешься пополнить свои фонды. Азартные игры — самый легкий способ. А когда партнер начинал осознавать твое шулерство, ты его убивал и переходил к следующему, — Джон улыбнулся. — Возможно, я и не могу доказать, что ты работал с Мориарти, но я знаю, что ты убил Адера и других. Адер каким-то образом узнал, что ты убивал своих предыдущих игорных партнеров. Он предъявил тебе эти убийства, и ты от него избавился.
— Ты ничего не сможешь доказать, — произнес Моран, изо всех сил пытаясь сохранить безразличие.
— Мне это и не понадобится. Факты множества смертельных случаев, с которыми ты связан, говорят сами за себя, — заявил Джон. Потом он схватил со стола папку и направился к двери.
Моран поднялся со стула и двинулся к нему.
— Я разорву тебя на куски, — прошипел он. — Ты пожалеешь о том дне, когда перешел мне дорогу в Афганистане, не говоря уже о сегодняшнем.
Джон стремительно развернулся к возвышающемуся перед ним противнику.
— Ты ошибаешься, Моран, — в лице и осанке Джона сквозила ярость, и он сделал два шага навстречу.
Моран остановился, наблюдая за Джоном, словно ядовитая змея, раздумывающая, куда лучше применить свой яд.
— А правда, — прорычал Джон, — состоит в том, что это я тебя разорву. Я воспользуюсь делом Адера и остальными. Ты прекратишь свободно разгуливать по улицам. Будешь гнить в тюремной камере за убийство Адера.
Джон шагнул ближе, сверля взглядом Морана. Его ярость была настолько сильна, что Донован по другую сторону зеркала практически чувствовала ее вкус.
— Но мы-то с тобой будем знать, почему ты на самом деле в ней оказался. И ты неправ, — громко произнес он и продолжил, несмотря на попытки Морана открыть рот: — Это не имеет отношения ни ко мне, ни к тому, что было в прошлом — здесь или в Афганистане. Все дело исключительно в том, что ты направил оружие на моего лучшего друга. Никому — и я говорю совершенно серьезно, — никому не позволено так поступить с моим другом и выйти сухим из воды, — Джон понизил голос, его слова, точные и отрывистые, переполняла смертоносная решимость. — Ты помог Мориарти убить Шерлока Холмса. Считай, что тебе повезло — тебе грозит только тюремная камера. Она для тебя слишком хороша.
С этими словами Джон резко развернулся и покинул допросную, оставив ошеломленного Морана таращиться на захлопнувшуюся дверь.
Грег стоял в коридоре, ожидая, когда Джон покинет допросную. Тот выскочил, хлопнув дверью, и Грег с трудом его узнал. Лицо Джона искажал гнев, и он, не замечая Грега, по инерции шел вперед, пока тот не положил руку ему на плечо.
Лестрейд внимательно за ним наблюдал. Джон моргнул, и напряжение постепенно стало его покидать. Когда его глаза сфокусировались на Греге, его слегка шатнуло.
Грег помог ему устоять на ногах:
— Расслабься. Ты как, в норме?
Джон провел рукой по лицу и покачал головой, после чего, длинно выдохнув, прислонился спиной к стене.
— Да. Прости, Грег. Да, я в норме, — Джон с минуту смотрел на него, еще не до конца осознавая его присутствие. И потом с любопытством спросил:— Как я справился?
Грег засмеялся.
— А ты не знаешь? Серьезно?! Вот уж точно не захочу, чтобы ты меня допрашивал. Ни за что и никогда! Ты напугал его до усрачки, — Грег понизил голос и сказал как бы в сторону: — Как, по-моему, и Андерсона с Донован, которые были со мной в допросной.
Джон рассмеялся, остатки питавшего его гнева уже практически испарились.
— Ну, я надеюсь, что это неплохо мне послужило. Шерлок считает, что из меня плохой актер, но если сейчас сработало, то возможно, он изменит свое мнение.
Грег недоверчиво на него уставился:
— Эта была только игра?
— Ну, может, не совсем, — Джон усмехнулся, явно ни в чем не раскаиваясь. Потом собрался с мыслями и пробормотал: — "Твоего" снайпера взяли?
Грег кивнул:
— Да. Я получил смс как раз перед тем, как выйти тебя встречать. Он получил сообщение, что Шерлока видели живым, и знал, что я внизу на допросе. Он слишком очевидно помчался за мной, чем совершил большую ошибку. Его схватили прямо в коридоре, когда он вынимал оружие.
Джон облегченно вздохнул:
— Это хорошо. У него было время с кем-то связаться? Передать задание?
— Нет. Мы трижды проверили его телефон. У него забрали мобильник прежде, чем он вообще попытался отослать сообщение. Майкрофт сейчас проверяет, что у него нет каких-либо защит, которые активируются, если он вовремя не пришлет е-мэйл или смс, или что-нибудь еще в этом роде.
Грег положил руку на плечо Джону.
— Иди. Вперед к твоему следующему этапу, — улыбнулся он.
Джон тихо хихикнул и кивнул. Он оторвался от стены, и двинувшись по коридору, скрылся за углом.
Грег сделал глубокий вдох, развернулся и вошел в допросную, вооруженный вопросами к Морану.
Двадцать минут спустя после того, как Моран беспрепятственно покинул Ярд, Грег, Донован, и остальная команда отправились по вызову на противоположную сторону Лондона. Человек Морана подтвердил их отъезд, сравнив фотографию с фигурами людей, которые сели в машину и умчались. Уверившись, что все так и есть, он позвонил Морану и покинул свой пост у Ярда.
Никто не заметил, как мужчина и женщина из числа уборщиков выскользнули из Ярда через черный ход на улицу и свернули в ближайший проулок.
Салли без единого вопроса надела предложенное грязное пальто и вязаную шапку, и с кривой усмешкой посмотрела на Грега, сделавшего то же самое. Тот ухмыльнулся и шепнул "Погоди, дальше станет лучше!", и их повели в другой переулок.
После цепочки многократных поворотов, их гид внезапно подпрыгнул, ухватился за край пожарной лестницы, ловко опустил ее, и полез вверх как обезьянка. Грег полез следом, и Салли последовала за ним, радуясь, что она вняла его совету и оделась сегодня поудобнее.
Добравшись до крыши, они перескочили через пару-тройку нешироких промежутков между домами, сбежали на пролет по дворовой лестнице, снова выбрались к пожарному выходу и оттуда опять спустились на землю. Они смешивались с толпами на оживленных улицах и вновь ускользали в темноту переулков и узких проходов меж зданий. Наконец они добрались до маленького внутреннего дворика, и им жестом показали спрятаться в тени боковой стены.
Их гид вышел вперед, встречая какого-то человека в невзрачной одежде. И, коротко переговорив с ним, вернулся.
— Можете ему довериться. Он без проблем доставит вас к Уиггинсу.
С этими словами он развернулся и настолько быстро растворился в полутьме переулка, что Салли через пару секунд потеряла его из виду.
После чего зашагала вслед за Грегом — новый гид махнул им рукой, показывая идти.
Еще двадцать минут бега, ходьбы, новых пожарных лестниц, переулков и даже пары подвалов, и Грегу с Салли показали передохнуть в темном уголке последнего.
Салли повернулась к Грегу:
— Вы вообще хоть сколько-то представляете, куда нас ведут?
— В общем-то, я знаю место нашего назначения, но никогда раньше не ходил туда подобным путем, — улыбнулся Грег.
Салли вздохнула, а к ним тем временем подошли еще двое незнакомцев.
— Привет. Я Уиггинс. А это Джимми, — сказал один, показывая на рыжеволосого мальчика рядом с собой. — Мы доставим вас к Доку.
— Спасибо, Уиггинс. Я ценю твою помощь. И твою тоже, Джимми. Я знаю, что Док за тебя переживает. И спасибо, что приглядели за нашими спинами, — сказал Грег с легкой улыбкой.
Они двинулись к выходу, и Салли спросила:
— Вы их знаете?
— Встречал раньше. Я знаю, где пролегает их верность, и я им доверяю, — ответил тот.
Салли покачала головой и перешла следом в другой подвал.
Вернувшись на улицу и снова попетляв по поворотам, Уиггинс кивнул Джимми и отделился от них.
— Я проверю, насколько мы оторвались от хвостов. Уже должны бы. Оставайтесь с Джимми. Если что-то будет нечисто, я дам вам знать, — сообщил он Грегу. Потом кивнул Салли и исчез тем путем, которым они пришли.
— Пятнадцать минут посидим в этом подвале, — сказал Джимми. — Если за это время ничего не будет, можете спокойно подниматься наверх и все.
Грег скользнул через переулок к открытому подвальному окну, ухмыльнулся Салли и спрыгнул внутрь. Она вздохнула и понадеялась, что это не погоня за тенью. Она сама не понимала, как позволила Грегу убедить ее отправиться с ним на особую миссию. Она лишь знала, что если это поможет победить Морана, она будет в связке.
Отсидев заданные пятнадцать минут в темном сыром уголке подвала, Джимми зашебуршился и произнес:
— Идите за мной.
Он аккуратно провел Грега и Салли через подвал к лестнице и остановился.
— Здесь. Прямо через переулок будет то место, куда вам нужно. Но я пойду первым. Пойдете следом, когда я открою дверь.
Грег кивнул, и пригибаясь, поднялся по лестнице. На его глазах Джимми пересек крошечный переулок, постучал в дверь и потом открыл ее. Грег отвел руку назад и нашел ладонь Салли. Они крепко взялись за руки, и пригнувшись, практически влетели в дом напротив.
Салли прислонилась к стене у двери, а Грег шагнул дальше, стягивая с себя старое пальто и шапку.
Он рассмеялся и спросил у Джимми:
— И сколько времени мы бегали тут кругами?
— Почти час, сэр, — гордо ответил Джимми.
Грег потрепал его по волосам:
— Что это еще за "сэр", а?
Джимми вспыхнул, его лицо по цвету практически сравнялось с волосами.
В этот момент на кухню, коей и было помещение, где они оказались, суетливо вбежала знакомая фигура.
— Что ж, вы оба, давайте мне ваши пальто и шапки, я отнесу их на вешалку. Джимми, ты идешь со мной, давай тебя немножко подкормим, — сказала миссис Хадсон и забрала у Салли их позаимствованную одежду.
Салли озадачено переводила глаза с Грега на миссис Хадсон.
Домовладелица положила руку ей на предплечье и обратилась к Грегу.
— Я собираюсь уйти, как только сделаю Джимми сэндвич. Вам еще что-то нужно?
— Нет, мэм, — сказал Грег. — Только позаботьтесь хорошенько о моей жене.
— У вас есть какие-то сомнения на этот счет, детектив-инспектор? — иронично поддела его миссис Хадсон.
Грег коротко ее обнял:
— Ни малейших. Только не попадите в беду.
Заметив растерянность Салли, миссис Хадсон мягко улыбнулась и быстро сжала ей руку:
— Вы совсем скоро все поймете. Они ждут наверху.
Грег пошел первым — из квартиры миссис Хадсон через лестничную площадку и вверх по лестнице к 221Б.
Когда они добрались до второго этажа, Салли осознала, что дверь в гостиную открыта. Она узрела сцену внутри, и ее глаза распахнулись.
Джон стоял около окна и занимался тем, что открывал темные портьеры. Закончив, он сразу подался к стеклу и посмотрел вниз.
— Видишь их? — спросил он у фигуры с другой стороны комнаты.
Салли медленно перевела глаза к соседнему окну, где портьеры были полностью раздвинуты в стороны, и ухватилась за дверной косяк, потому что услышала знакомый резкий ответ:
— Идиоты. Если уж они решили вести наблюдение за квартирой, то делали бы это понезаметней, — баритон прямо-таки звенел от нетерпения.
— Ты серьезно? Шерлок, если бы они вели себя понезаметней, нам было бы сложнее понять, что именно мы видим, а так же, что сообщение добралось до Морана, — раздраженно ответил Джон.
Слушая эту перепалку, Грег подавил смешок и шагнул в комнату, тщательно следя, чтобы не приближаться к окнам. Салли же застыла в дверях как соляной столб.
Джон и Шерлок знали, что Грег в гостиной, но на его фырканье Джон обернулся. Он перехватил взгляд Грега и улыбнулся, после чего подошел к Салли — с ее обычно смуглого лица сейчас потоком сходили все краски.
Увидев, что она никак не может отвести взгляд от фигуры Шерлока, Джон быстро повернулся к Грегу и попросил его принести воды со льдом. Потом он взял Салли за руку и подвел к концу дивана, который находился дальше всего от окна.
— Джон... — предупреждающе начал Шерлок.
— Я знаю. Мы далеко от окон. А поскольку Моран уже полтора часа, как вышел на свободу и получил о тебе всю информацию, то уже ясно, что он ожидает сумерек, — Джон покачал головой. — Вот ведь мамка-наседка нашелся.
— Я все слышал, Джон.
— Я так и хотел, — пробормотал Джон и снова перенес свое внимание на Салли.
— Как, как он может здесь быть? То есть, вы сегодня доказали, что вы — хороший актер, но как... не все же три года. Этого не может быть... — Салли смолкла, принимая воду от Грега, а тот жестом показал Шерлоку пойти за ним в кухню.
До Грега и Шерлока донеслись голоса — Джон начал все объяснять Салли.
— В чем дело, Грег?
Тот обернулся, и Шерлок выжидательно вскинул бровь.
Грег вздохнул, порылся в кармане пальто, и вытащив DVD-диск, отдал его Шерлоку:
— Тебе нужно это посмотреть.
Шерлок кивнул и сунул диск в карман.
— Нет. Шерлок. Ты должен посмотреть это прямо сейчас. До наступления вечера, — Грег серьезно посмотрел на детектива.
Шерлок унес ноутбук Джона в дальний конец стола, сел и вставил диск в привод.
— И что там, инспектор?
— Запись того, как Джон допрашивал Морана.
Шерлок резко поднял на него взгляд, понимая, что за ровным тоном Грега что-то прячется. И затем сосредоточил внимание на сцене, которая стала проигрываться на экране.
По мере просмотра допроса, поза Шерлока становилась все напряженней. Его глаза перескакивали с Джона на Морана и обратно, впитывая малейшие детали и нюансы, касающиеся обоих.
Шерлок уже видел Джона разозленным. Видел, как тот реагирует с инстинктом солдата. Но сейчас это было совершенно иное. Шерлок осознал, что на последних репликах даже задержал дыхание. Запись кончилась, но Шерлок продолжал смотреть в пустой экран, осознавая то, что сейчас увидел.
Сейчас он понимал, что Джон ничуть не преувеличивал, когда говорил, что знает Морана. Здесь было нечто большее, чем мимолетное знакомство в Афганистане — там что-то случилось, и оно было не просто "немного нехорошим". Но кроме этого, Моран еще пытал Джона перед Бассейном. Как он, Шерлок, мог этого не увидеть? Как Джон смог так хорошо все скрывать? Что вообще было с Джоном до того, как он появился в Бассейне? Почему ему даже в голову не пришло спросить? Как бы то ни было, Джон даже в гневе распространялся на этот счет очень скупо. Можно его спросить, что там произошло. Но как? И захочет ли Джон говорить об этом?
Мысли закручивались в голове вихрями. Ему следовало их каталогизировать, но на это не было времени. И неупорядоченными спрятать их где-то в Чертогах тоже не представлялось возможным. Ему потребуется перетянуть на себя реакции Морана, когда они с ним сегодня вечером встретятся.
Грег сидел рядом, слушая запись допроса, но больше наблюдая за реакцией Шерлока. На губах Лестрейда заиграла небольшая улыбка, ибо Шерлок даже не заметил, что на кухню вошли Джон и Салли и из-за его спины смотрят последние минуты видео.
Джон кашлянул, и Шерлок чуть не подпрыгнул.
— Может, теперь ты перестанешь так сомневаться в моих актерских способностях, — сказал Джон.
Шерлок крутанулся на стуле и воззрился на него с неприкрытым изумлением:
— Это была только игра?!
Грег засмеялся, поскольку Шерлок выразился точно теми же словами, что и он сам чуть раньше. Джон тоже ухмыльнулся.
— Ну, как я уже говорил Грегу, может, и не совсем. Мне пришлось полностью сосредоточиться на самоконтроле, иначе я скрутил бы его прямо там. Была минута, когда я едва удержался, — задумчиво сказал Джон, пытаясь игнорировать сверлящий взгляд Шерлока.
— Как ты узнал, что он участвовал во всех этих делах? — спросил тот.
— Я точно не знал, но решил, что раз он работал на Мориарти, то это обоснованное предположение. Он своей реакцией только это подтвердил. Или ее отсутствием, — Джон видел тысячи вопросов в глазах Шерлока, но лишь качнул головой. Это могло подождать.
Шерлок кивнул и больше ничего не сказал. С тех пор, как он раскрыл свое инкогнито, Джон здорово его удивлял. Шерлока впечатлила его наблюдательность, а также точность врожденной интуиции. Они отличались от его собственного интеллекта и могущества дедукции, но тем не менее были весьма эффективны.
В прошлом Джона оставалось немало белых пятен, и они были даже среди событий, которые произошли уже после их знакомства, к примеру, в Бассейне. Все они наложили на него свой отпечаток — сделали Джона тем, кем он стал, и помогли развить имевшиеся у него способности. Шерлок понадеялся, что когда все кончится, он сможет побольше узнать о прошлом своего друга, чтобы лучше его понять. Если Джон даст ему такой шанс.
Как только на улице стемнело, Джон бесшумно спустился из своей комнаты, неся в руках черные армейские ботинки с резиновыми подошвами. Одет он был легко — в свободные черные штаны и черную футболку, и Салли отметила, что он внешне снова сильно переменился.
Футболка открывала крепко сбитый торс и мускулистые руки. И хотя худоба Джона еще полностью не ушла, было очевидно, что он в отличной форме. А когда он сел, чтобы надеть и зашнуровать обувь, его лицо оказалось буквально помолодевшим.
Из своей комнаты вышел Шерлок и зашел обратно на кухню. Салли невольно подняла брови. Он тоже переоделся — в черные брюки-карго и черную же рубашку. Салли и без того до сих пор пыталась примириться с концепцией, что Шерлок все это время был жив, а теперь еще даже не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь видела его в чем-то, кроме привычного костюма.
— Джон, — получив внимание друга, Шерлок чем-то в него кинул. — От Майкрофта.
Джон отстранил от себя пойманный предмет. Это был ультратонкий пуленепробиваемый бронежилет. Джон надел его и плотно затянул на липучки, удостоверяясь, что тот не мешает движениям. И потом многозначительно посмотрел на Шерлока.
— Я уже в своем, — раздраженно фыркнул Шерлок и в доказательство расстегнул верхние пуговицы рубашки. — И прежде чем ты спросишь, Майкрофт и его люди уже на своих местах и готовы включиться, как только нам будет нужно.
Уголки губ Джона дернулись в слабой улыбке, но глаза оставались мрачными и сосредоточенными. Он натянул темный шерстяной свитер и надел пальто. Потом сунул в карман пистолет и положил в другой дополнительную обойму.
Билл Мюррей протянул ему руку и сжал пальцы.
— Будь осторожен, капитан. Мы не сможем переговариваться, но будем слышать все, что ты говоришь. Как только ты откроешь канал, — напомнил он Джону. И показал на почти невидимый проводок на подкладке его пальто.
Джон кивнул и похлопал себя по внутреннему карману.
— Спасибо, Билл. Я проверю, чтобы он был включен, когда наступит нужное время, — Джон наклонился к Биллу и произнес, чтобы только тот смог слышать. — Не забыл план и код?
— Не забыл. Но это не значит, что я от него в восторге, — так же тихо ответил Билл, с беспокойством глядя на Джона.
— Я знаю. Это только предосторожность. С толикой удачи, мы скрутим его и заключим в наручники до того, как что-то понадобится, — постарался уверить его тот.
— Я распространил информацию. Мы будем на местах и в полной готовности, капитан, — повысил Билл голос, чтобы другие слышали. Его лицо было мрачным, а в глазах застыло огромное беспокойство за друга.
— Салли, не забудь пригибаться, когда будешь двигать эту штуку, — Лестрейд показал на манекен, очень похожий на Шерлока.
Салли кивнула, пожала ему руку и впервые за прошедшие часы обрела дар речи:
— До скорого, сэр.
Джон оглядел кухню, потом ощупал свои карманы и удовлетворенно кивнул: у него было все, что нужно. Они с Биллом коротко отдали друг другу честь, и Билл отправился обратно наверх к своему наблюдательному посту. Сам Джон бесшумно провел Шерлока и Грега вниз по лестнице и далее в погруженную в темноту квартиру миссис Хадсон.
Проверив, что оба друга готовы во всеоружии, Джон медленно приоткрыл дверь черного хода и беззвучно выскользнул на дождь. Грег и Шерлок переглянулись, отметив, как их друг умеет растворяться в сумраке. Грег изумленно покачал головой, закрыл за собой дверь и устремился вслед за Джоном и Шерлоком по извилистому маршруту дворов, переулков и маленьких боковых улочек.
Глава 14
Джон, Грег и Шерлок успешно добрались до задней части здания напротив 221Б и проскользнули внутрь.
Джон с Шерлоком устроились в небольшой смежной комнатке на третьем этаже, на одном уровне со спальней Джона. Взглянув вниз, они с легкостью могли различить за занавеской своей квартиры силуэт Шерлока, который время от времени перемещался, явно разговаривая с кем-то в комнате.
Джон решил устроиться поудобнее и засел в уголке, откуда открывался отличный обзор и на окно, и на большую смежную комнату. Он отер со лба воду от мокрых волос. Рядом с тихим вздохом опустился Шерлок, и прислонившись к стене, убрал с глаз мокрые волосы.
Джон заставил свои мышцы расслабиться, беззвучно делая глубокие вдохи и чуть задерживая дыхание перед выдохом. Не обращая внимания на мокрую одежду и уже пробирающийся под нее холод, он сосредоточился на окружающих звуках, блокируя их, чтобы иметь возможность сразу заметить что-нибудь необычное.
Он вспомнил прошедшую неделю, что миновала с первого обсуждения планов с Майкрофтом и Шерлоком. Джон впервые после пневмонии наконец-то вернулся к своему привычному расписанию в клинике. Это помогло ему скрасить время. Он придерживался своей обычной жизни, по вечерам бегал или ходил на прогулки, проводил время с Фиби и проверял, как дела у остальных членов его Сети. Он дважды видел Шерлока в роли Олли, но не имел с ним никакого контакта.
Но однажды ночью он проснулся в ужасе от кошмара. И, чувствуя потребность как-то отвлечься от страха и адреналина, он к своему удивлению осознал, что идет по траве к знакомо поблескивающему надгробному камню. Джон сел на землю, прислонился к камню спиной и, обняв поднятые колени, положил на них голову. Он всю ночь так и просидел, разбираясь со своим пост-кошмарным ужасом, а так же с горем и гневом, и поднял голову лишь, когда небо над головой стало сереть от надвигающегося рассвета.
Он знал, что Майкрофт и Шерлок отказались от телефонной связи и передавали друг другу сообщения через Сеть бездомных. Джон предоставил им самим координировать день, когда они наконец спровоцируют Морана к действию и с ним сразятся. И даже нанес очередной визит на ланч к Майкрофту в клуб «Диоген». Когда Майкрофт убедился, что за ними нет слежки, они с Джоном обсудили детали грядущего дня.
Джон скоординировался с членами Сети, чтобы безопасно и незаметно доставить в 221Б Лестрейда с Донован. Подгонку времени он оставил братьям Холмсам, зная, что они идеально все выверят. Ему самому нужно было просто появиться в указанное время в указанном месте, и сыграть свою роль.
Но покинув Скотланд-Ярд и затем выбравшись из такси на Бейкер-стрит, Джон вынужден был признать, что все это подготовило его лишь частично. Заплатив таксисту, он сделал глубокий вдох, и выпрямившись, посмотрел направо вдоль улицы. А перекинув взгляд влево, увидел его.
Навстречу ему, в своем развевающимся черном пальто, уверенно шагал Шерлок Холмс. Ветер поднимал и слегка раздувал его кудри, уже выкрашенные в нормальный цвет и вновь приведенные к привычной длине и стилю при помощи стрижки. У Джона вышибло весь дух при виде его таким: в костюме, в знаменитом пальто фирмы "Belstaff" и синем шарфе — и уже больше не напоминающим помесь его лучшего друга и Олли.
Пытаясь сохранить самообладание, Джон протянул к нему руку и благодарно ощутил, что ее крепко сжали и помогли устоять на ногах. Ему не было нужды разыгрывать радость и удивление. Шерлок положил руку ему на плечо, и они вместе подошли к дому 221. Дверь тут же распахнулась, и на пороге с радостным криком появилась миссис Хадсон.
Шерлок позволил заключить себя в объятия, а Джон осознал, что перед глазами у него начинают маячить черные точки, и понял, что ему требуется срочно вспомнить про необходимость дышать. Стараясь не скатываться в гипервентиляцию, он рассеяно понимал, что бормочет миссис Хадсон какие-то слова, а рука Шерлока ведет его внутрь дома.
Как только за ними закрылась дверь, Джон осел на ступеньку лестницы и опустил голову между коленей, судорожно хватая ртом воздух. Когда дыхание немного вернулось под контроль, и он перестал чувствовать, что вот-вот отключится, Джон медленно поднял голову и увидел рядом лицо Шерлока, его обеспокоенно сведенные брови.
— Джон, что случилось? Ты в норме? — голос друга явственно окрашивали нотки тревоги.
Джон потряс головой, и показав рукой на самого Шерлока, слабо улыбнулся:
— Ты случился. Я шел по улице и увидел, что ты двигаешься мне навстречу такой как раньше, как будто ничего не было... Это застигло меня врасплох. На меня снова и снова обрушивается осознание, что ты действительно здесь.
Честно и открыто встретившись взглядом с другом, Джон увидел, как у того в голове "щелкнуло".
— Ну конечно. Пусть я и вернулся больше недели назад, но все это время я еще немного походил на Олли, поэтому сейчас ты все равно испытал шок, хотя и знал, чего ожидать.
Джон благодарно кивнул, радуясь, что ему не нужно облекать это в слова. Шерлок протянул ему руку и помог встать на ноги. И, в соответствии с планом, который они уже начали претворять в действие, они стали подниматься по ступенькам.
Джона требовательно толкнуло плечо Шерлока. Он моргнул, повернул голову и вопросительно поднял бровь.
Минимизируя любой потенциальный шум, Шерлок наклонился к самому уху Джона и спросил еле слышным шепотом:
— Почему ты до сих пор на меня не разозлился?
Джон отстранился, чтобы получше разглядеть его лицо в полутьме. Потом осознал, что друг совершенно серьезен, покачал головой и провел рукой по лицу.
— Шерлок, сейчас не место и не время... — забормотал он, но его сразу оборвали:
— Пожалуйста, мне нужно знать, — в этом "пожалуйста" и в самом тоне Шерлока так и сквозили нотки беззащитности.
Джон успокаивающе положил руку на предплечье друга и ощутил его напряжение.
— Честно говоря, у меня почти не было времени об этом задумываться. Сначала ты был болен, а я был в шоке. Потом мы много времени провели за разработкой плана и старались жить максимально нормальной жизнью, поэтому я задвинул все в сторону, чтобы потом с ним разобраться.
— Но...
— Шерлок, да, нам действительно нужно поговорить о том, что произошло, и как мы оба отреагировали. Нам нужно будет с этим разобраться. Но сейчас не время это начинать. Подождем, когда все закончится — когда мы справимся с Мораном и сможем немного передохнуть. Я рад, что ты вернулся, и рад, что ты на самом деле... не мертв. Давай на время отложим остальное, а?
Шерлок вздохнул, но кивнув, отступился. Джон понимал, что он неудовлетворен ответом, и честно говоря, его самого это не очень устраивало. Но он не мог допустить, чтобы что-то сейчас его отвлекло и разрушило его сфокусированность, раз уж они решили загнать Морана в угол. Он не сомневался, что прежде, чем все закончится, эта ночь будет опасной и сложной.
— Слушай, мне нужно, чтобы ты кое-что проделал с помощью своего огромного гениального мозга.
Заинтригованный выбором слов, Шерлок с интересом просмотрел на него.
Джон улыбнулся.
— Мне нужно, чтобы ты взял свои тревоги и страхи, — Шерлок скорчил гримасу, а Джон лишь покачал головой, — и запер их в одной их тех комнат в твоих Чертогах, пока мы все не уладим. Мне нужно, чтобы ты был сосредоточен на "здесь и сейчас". Я знаю, что ты в курсе, но стоит повторить: Моран опасен. Я слишком часто видел его в действии, чтобы недооценивать. Я доверяю тебе прикрывать мою спину, и сам буду прикрывать твою. Давай отработаем, как можно лучше, и вместе сделаем так, чтобы он больше не мог свободно разгуливать на свободе. Тем или другим способом.
Шерлок согласно кивнул:
— Сантименты всегда действовали на меня отвлекающе, но я давно обнаружил, что ты можешь давать им определение и умеешь с ними разбираться. Ты прав. Сейчас не время.
С этими словами Шерлок закрыл глаза, и стал делать небольшие синхронные движения руками. Через пару минут он вновь раскрыл веки и опять устроился ждать. Его тело заметно расслабилось, а взгляд стал пронзительно-острым.
Джон сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и расслабился рядом с ним. Он позволил себе на минутку подивиться, что Шерлок до сих пор обращается к нему по поводу навигации в своих чувствах. От этой мысли внутри разошлось такое тепло, что Джон задавил улыбку. Он осуждающе покачал себе головой и снова сосредоточился на просеивании окружающих звуков, постепенно отдаляя стук дождя и срывающихся с крыши капель, и настроился на выжидание звуков, которые выдадут чужое вторжение.
После почти двух часов ожидания, их терпение наконец было вознаграждено: двумя этажами ниже раздался тихий щелчок и заскрипели половицы.
Шерлок и Джон медленно поднялись на ноги и беззвучно отошли в тень. Джон сунул руку в карман пальто и открыл канал прослушивания, выдохнув рядом с крошечным микрофоном:
— Поехали.
Шаги медленно поднялись по лестнице, и в дверном проеме застыла тень.
Джон затаил дыхание.
Тень шагнула в комнату, и сгустившиеся сумерки обрисовали Себастьяна Морана, несущего в руке чемоданчик. Моран опустился перед окном на колени и напряженно сосредоточился на тени своего врага в окне напротив.
Оскалившись в хищной улыбке, он поставил перед собой чемоданчик, открыл его и с легкостью извлек и собрал оружие. Потом осторожно поднял оконную раму и скорчился над ружейным стволом, прижимая к плечу приклад.
Шли минуты, а Моран не шевелился. Джон знал, что тот вносит последние корректировки, делая поправки на дождь, ветер и расстояние. Он чувствовал рядом напряженного Шерлока, готового в любой момент распрямиться, как отпущенная пружина.
Джон не сводил взгляда с Морана и потому точно уловил момент, когда тот решил сделать выстрел. Раздался тихий хлопок и потом звон стекла — в доме напротив разбилось окно. Тень Шерлока содрогнулась, застыла и исчезла из виду. Через несколько секунд раздался приглушенный бессловесный крик, и наступила тишина.
Если не считать тихого смешка человека около окна:
— Сперва ты, Шерлок Холмс, а теперь, когда ты больше не стоишь у меня на пути, — и твои друзья. Я сниму их всех, одного за другим, и...
Его прервали шесть футов разъяренного консультирующего детектива, вцепившегося ему в спину. Джон прыгнул следом, выхватывая пистолет, но ничего не смог поделать — эти двое уже катались в драке по полу. Кроме того, было слишком темно, чтобы нормально прицелиться, так что приходилось ждать, пока Шерлок разберется с Мораном.
Чего, к сожалению, не произошло.
Моран и Шерлок в драке поднялись на ноги, и Шерлок внезапно осознал, что его рывком прижали к стене. Руки Морана сомкнулись на его горле, а пальцы вдавились в гортань, перекрывая воздух. Шерлок попытался разбить хватку, но тщетно: его прижимали к стене слишком крепко, и сдвинуться, чтобы получить упор, не получалось. Шерлок начал наносить удары ногами, но его силы быстро иссякли, и к тому же ему не удавалось добраться до чего-то жизненно важного, чтобы Морану пришлось его отпустить.
Сквозь рев в ушах, Шерлок отдаленно услышал крик, потом все начало чернеть, но он успел увидеть руку, в которой он узнал руку Джона, змеей обвившуюся вокруг шеи Морана. Это вынудило Морана немного сместить хватку, но недостаточно, чтобы Шерлок получил хоть капельку воздуха. Руки детектива еще раз беспомощно царапнули по запястьям Морана и упали, а все прочее растворилось в небытие и наступила тишина.
Почти сразу же звуки вернулись, и Шерлок обнаружил, что кашляет и хватает ртом воздух. Он лежал на боку, на полу, привалившись к стене. Щелкнул выключатель, и тусклый свет голой, свисающей с потолка, лампочки осветил сцену. Когда глаза сумели заново сфокусироваться, Шерлок увидел в дверном проеме Лестрейда — одну руку тот опускал с выключателя на стене, а второй держал наизготовку пистолет, ожидая возможности сделать выстрел. Лестрейд задержал на Шерлоке взгляд, и дождавшись кивка, вновь сконцентрировался на поиске шанса вмешаться в действие.
Шерлок сосредоточился на двух мужчинах, яростно дерущихся в центре комнаты.
Моран воспользовался заминкой в долю секунды и ринулся на Джона. Джон пригнулся, и Морану удалось ухватить лишь его пальто. На мгновение Шерлок решил, что Моран сейчас дернет Джона к себе, но Джон быстрым движением плеч вывернулся из пальто. Моран бросил пальто на пол, а Джон быстро пригнулся, и изготовившись, бросился на Морана.
Моран зашатался и упал на колено, но быстро пришел в себя и нанес сильный удар Джону в правое колено. Джон издал тихий крик боли, но тут же нанес в бок Морану пару хорошо поставленных ударов, сильно помяв, если не сломав ему ребра.
Они боролись и обменивались ударами, но потом как-то разделились и начали кружить друг против друга, высматривая возможность броситься на противника. Двигались они чересчур быстро и для снайперов на крыше противоположного дома, и для Лестрейда, который не мог хорошо прицелиться.
Как только Джон услышал, что Шерлок хватает ртом воздух, он тут же блокировал в сознании все прочее и сосредоточился на Моране, контролируемо обратив гнев себе на пользу. Он знал, что если не сможет одолеть Морана до того, как сам чересчур пострадает, то придется убираться в сторону, чтобы кто-то мог сделать выстрел, или хотя бы поставить Морана в соответствующее положение. Сам он этого сделать не мог — его пистолет валялся в углу, выбитый Мораном еще при первой атаке.
Пропустив крайне болезненный удар в "плохое" колено, Джон нацелился на ребра своего противника, надеясь повредить их до такой степени, чтобы повлиять на его скорость. Усилия его были вознаграждены — после очередной прицельной атаки он ощутил сдавшуюся под натиском кость.
Получив жестокий удар по собственным ребрам, Джон понял, что несмотря на бронежилет, утром он еще ощутит последствия. Он нанес сильный удар Морану в солнечное сплетение, а затем левой в челюсть, но попал только скользком, поскольку Моран слегка откинулся в сторону, перехватил запястье Джона и выкрутил ему руку за спину, а второй рукой обхватил сзади, прижав Джона к себе спиной и приставив к его горлу длинный охотничий нож.
— О, Джонни. Я давно мечтал об этом дне. Как же мне хотелось "снять" тебя три года назад у Бартса! Но сейчас намного лучше. Намного... интимней. — Наступила маленькая пауза, Моран перевел дыхание. — Это напоминает о том времени, что мы провели вместе перед тем, как тебя повели в бассейн на встречу с твоим хозяином.
Джон фыркнул.
— Я вспоминаю, что был тогда привязан к стене. Ничего похожего. И сейчас ты разговариваешь. А тогда все сделал Мориарти, ты только выполнял его указания, и я ни разу не услышал твоего голоса. Я не был уверен, что ты, пока ты сам не подтвердил это сегодня в Ярде, — Джон сделал паузу и потом задумчиво добавил: — А тогда, в бассейне, услышать кого-то еще было бы неплохо. Жеманничающий голос Мориарти через некоторое время стал очень утомлять. А потом мне пришлось слушать, как он бубнит и бубнит мне в наушник. Удивительно, как он не свел тебя с ума своей болтовней. Хотя ты и без того ненормальный, так что зараза к заразе не пристает.
Джон встретился взглядом с Шерлоком, и они обменялись небольшими ухмылками. Потом Джон глянул на Грега, притиснувшегося к двери с бесполезным сейчас пистолетом, и попытался прикинуть, как заставить Морана среагировать, чтобы самому при этом убраться в сторону и дать Грегу, или кому-то из снайперов, чистое поле для выстрела.
— Заткнись! — прорычал Моран, усиливая захват и еще сильнее прижимая нож к шее Джона. — Я не раз имел удовольствие видеть тебя на мушке, хотя только единожды выдалось нажать на курок.
Джон понадеялся, что Шерлок сможет придумать решение, которое ему самому в голову не приходит, и слегка сменил центр тяжести. И, проверяя силу захвата Морана, озадачено спросил:
— Ты стрелял в меня?
— А, а, а. Кончай бороться или сделаешь только хуже, — пропел Моран и дернул вверх левую руку Джона — заломленную ему за спину между их телами.
Джон зашипел — "плохое" плечо горело от мышечного напряжения, и хрипло выдохнул, пытаясь отвлечь Морана:
— Когда это ты стрелял в меня? Потому что, раз я стою сейчас здесь, то ты очевидно промазал.
— Ты так считаешь? Тогда, в общем-то, много чего произошло, но это должно было тебе запомниться. С моей стороны все было очень просто. Единственное, что от меня требовалось — это спрятаться и дождаться движухи, чтобы сделать чистый выстрел. Я даже "поснимал" еще кое-кого, чисто для практики.
Взгляд Джона стал еще тверже и опаснее, если такое вообще было возможно, а разум заработал на максимальной скорости. Джон уставился на дыру в стене над головой сидящего на полу Шерлока; он не мог поддерживать зрительный контакт с его другом, пока занимался складыванием разрозненных частей пазла.
— Что. Ты. Имеешь. В виду. Для практики? — выдавил он, остатками самообладания обуздывая свою ярость.
— Ты сам облегчил мне задачу, когда со своим дружком-медиком решил поиграть в героев, — с издевкой заявил Моран. — Вижу, твой хозяин уже все понял. А ты?
В глазах Джона расцвел ужас, и он уронил взгляд, встречаясь глазами с Шерлоком. Осознавая слова Морана, Джон видел в глазах друга беспомощный гнев.
— Ты. Ты был среди снайперов в тех скалах, — голос Джона звучал безжизненно.
— О да. Меня уволили и предположительно отослали домой, но потом кое-кто помог мне вернуться в страну и дал информацию о нужном месте и нужном времени, — позлорадствовал Моран, ощущая, что пленник начинает дрожать.
— Тот выстрел предполагался смертельным, — голос Джона звучал тихо, но чисто, несмотря на пробегавшие по телу потоки дрожи. — Мюррей выстрелил в последнего замеченного им снайпера. Это был ты. И его выстрел отвлек тебя, сбил тебе цель, — Джон закрыл глаза, а Моран продолжил рассказ:
— Да, — вздохнул он. — Он чуть не прострелил мне плечо в тот самый момент, когда я уже жал на курок. Задуматься о второй попытке я не успел: увидел, что ты падаешь на солдата, которому пытался помочь. Было так интересно смотреть, как ты корчишься от боли и истекаешь на песок кровью. Это было так увлекательно, что когда ты подцепил инфекцию и валялся без памяти с лихорадкой, мне даже тайком записали чуток этого зрелища.
Джон передернуло, а Моран пошевелился, смещая центр тяжести.
— Позже я получил возможность следить за тобой, когда ты захромал по Лондону. Без цели. Без друзей. Без надежды.
Джон резко распахнул глаза, его дыхание запнулось — едва заметно, но Моран успел уловить, и воспользовавшись полученным преимуществом, насмешливо ухмыльнулся:
— Я видел тебя в той унылой квартирке.
Джон понимал, что будет дальше, но знал, что никакими словами не сможет остановить Морана, не сможет прекратить этот жалящий словесный поток о том времени, когда Джон только вернулся из Афганистана. Он начал мотать головой, словно это могло остановить болезненную правду, но в кожу на шее впился нож. Джон снова застыл на месте.
— Я видел тебя, — повторил Моран. — Видел, как ты сидел на кровати, с оружием. Сколько раз ты прижимал к голове тот пистолет? Ты помнишь? Считал? О, Джим все мне рассказал о твоем прошлом. Тебя с раннего детства избивал отец-алкоголик, и ты сбежал жить к своей алкоголичке-сестре. Потом ты сбежал в армию, но в ней твоя карьера тоже развалилась на части. Это ведь крутилось у тебя в голове, когда ты снова и снова вкладывал себе в рот дуло? Маленький жалкий солдатик, без неравнодушных родных и близких, готов вышибить себе мозги...
Одно дело самому знать, сколько раз ты пытался заново поднять из руин свою жизнь или как часто убеждал себя нажать на курок, но когда это все выкладывали вот так, у всех на виду, — это было почти непереносимо. Джон с трудом переглотнул и стиснул челюсти, загоняя вглубь эмоции. Он понимал, что Моран говорит это, чтобы его задеть, вызвать реакцию, чтобы забраться ему под кожу.
Глаза Джона горели гневом. Он быстро перевел взгляд на Грега, потом на Шерлока, и увидел, что с их лиц отхлынула кровь — они оба осознали значение слов Морана. Джон снова сосредоточился на том, что тот говорил.
—... видеть, как ты пьешь из-за потери своего маленького дружка-детектива и живешь в той маленькой квартирке в окружении полупустых бутылок. Ты был так близок к тому, чтобы превратиться в своего отца... или ликвидировать себя собственным пистолетом.
Эти слова обрушились на Джона словно кувалда, и несмотря на все его усилия в горле поднялась желчь. Он невольно прикрыл веки от внезапного жжения в глубине глаз. Первые месяцы "после" всплыли из памяти с такой силой, что у него вырвался резкий вдох. Эти раны были еще слишком свежи.
Моран ощутил, как он вздрогнул, и тихо, со злобой засмеялся:
— Ты сидел с бутылкой виски в одной руке и пистолетом в другой, а я гадал, сколько это продлится и что именно толкнет тебя через край...
— Прекратите! — Шерлок яростно вскочил на ноги. Одного взгляда на лицо Джона было достаточно, чтобы он сделал что угодно, лишь бы остановить этот поток яда, извергавшегося изо рта Морана. — Просто прекратите! Он вам не нужен. Вы просто пытаетесь добраться до меня. Ну, так я готов. Произведем обмен. Его на меня.
Шерлок медленно двинулся к Морану с левой стороны и остановился. Моран повернулся к нему лицом, таща за собой Джона.
— Да, но ты и без того в моем распоряжении, верно? Мне не требуется никаких обменов. Достаточно просто держать в руках твоего питомца. Джим был прав. Лучший способ до тебя добраться — через него, — радостно ухмыльнулся Моран. — А теперь мы немного повеселимся.
Его голос отчетливо похолодел:
— Мы отправимся в какое-нибудь милое и приватное местечко. Я устрою нам маленькую вечеринку, а Джонни будет почетным гостем. Я привезу туда маленького Джонни-боя и порежу его. Заставлю страдать. Заставлю истекать кровью. Ну, побольше, чем сейчас, — Моран теперь полностью игнорировал Джона, отдавая свое внимание целиком Шерлоку. — Он испробует, каково это, когда тебя реально избивают. Я его пожгу. Он будет криком кричать, умоляя меня сжалиться. Я с огромным удовольствием вырву из него все крики до единого — в буквальном смысле, если придется.
Джон с трудом переглотнул, пытаясь подавить волну парализующего страха. Ему уже приходилось терпеть пытки, но это не смягчало ужаса, который поднимался внутри при мысли, что это вернется. Остро ощущая у горла острое лезвие, Джон старался не хватать ртом воздух, и с военной четкостью начал прокручивать в голове доступные варианты действий, отбрасывая те, где Шерлоку не было надежды уйти живым. Он поклялся, что сделает все возможное, чтобы Шерлок остался жив, чего бы это ему ни стоило.
— А когда я решу разорвать его на части, я тебе это продемонстрирую, Шерлок. Не захочешь смотреть — будет только хуже, ибо я становлюсь очень креативен, когда дело доходит до пыток, — продолжал измываться Моран и намекающе вжался бедрами в спину Джона.
Как бы ужасно Джон себя до этого не чувствовал, это было ничто в сравнении с ужасом, который поднялся внутри после этих слов. Извращенец за его спиной физически возбуждался при одной только мысли о том, что собирался сделать. Внутри поднялась слепая паника, грозя сокрушить собой срочную необходимость придумать план.
— А когда он наконец совершенно сломается и будет молить о смерти, я дам ему медленно истечь кровью у тебя на глазах. Его боль принесет тебе еще большую.
Бледное лицо Шерлока отразило душевную муку, и он начал осыпать Морана проклятиями, не в силах что-либо предпринять, пока тот держит Джона в заложниках. Моран в ответ лишь улыбнулся.
И потом, спокойно глянув на дверь, произнес:
— Детектив-инспектор, бросьте оружие и откиньте его ногой в прихожую, — Грег бросил извиняющийся взгляд на Джона и медленно сделал, как ему велели. — Хорошо, теперь войдите сюда и выньте из кармана наручники. Медленно. Сейчас вы подойдете к Шерлоку и наденете на него наручники. И так, чтобы я мог проследить, чтобы вы незаметно не сунули ему ключ.
Грег осторожно подошел, изо всех сил стараясь сохранять самообладание перед лицом всего, что сейчас услышал. Моран неотрывно смотрел на него, и Шерлок еще чуть-чуть приблизился к нему слева.
Джон заметил, что защелкивая за спиной Шерлока наручники, Грег, кажется, применяет больше силы, чем нужно. Сам Шерлок в это время не оставлял попыток заключить с Мораном сделку на освобождение Джона. Джон стоял совершенно неподвижно, а его друзья воспользовались тем, что Моран отвлекся, и снова передвинулись влево, заставляя его, незаметно для себя, тоже повернуться за ними.
Джон понимал, что они пытаются поставить его в нужное положение. И, чувствуя, что терпение Морана на исходе, наконец ощутил, что его тормозивший мозг вернулся в строй. Словно недостающая часть встала на место, и единственно реальные возможности внезапно стали кристально ясны. Джон подавил эмоции, которые вытаскивал из него Моран, и заставил себя сконцентрироваться на будущих действиях. Здесь будет его черта. Он больше не станет пленником ни за что на свете.
Вот оно что. Значит, так чувствовал себя тогда Шерлок. Один-единственный план, единственно возможный курс действий и никакой возможности кому-нибудь сообщить. Последняя отчаянная попытка спасти друзей и надежда, что позже они его поймут.
Джон собрал остатки сил и мысленно приготовился к финальной попытке. Если для него все кончится плохо, они хотя бы смогут взять Морана раньше, чем он успеет навредить Шерлоку.
Джон перестал сдерживать дрожь и всем телом откинулся на удерживающую руку Морана. Он закусил губу, удерживая на минимуме физическую реакцию — плечо горело все больше от того, что Моран пытался приспособиться к его движениям. Джон закрыл глаза, расслабил мышцы и внезапно обвис в руке Морана, позволив ногам под собой подломиться.
Джон услышал, как Шерлок отчаянно кричит «Джон! Джон, ответь мне! Джон!» и пытается вырваться из наручников. Сразу же послышался голос Лестрейда.
— Стой смирно, черт подери! — прошипел тот Шерлоку, пока Моран от них отвлекся. — Дай мне открыть замок!
Понадеявшись, что кинув пальто в угол, он не повредил микрофон, Джон внезапно крикнул «Ватиканские камеи!» и вывернулся из ослабевшей хватки Морана. Левое плечо сдалось, издав скрежещущий треск, и острую боль от зацепившего горло ножа затмила пронзительная, раскаленная до бела мука. Джон скользнул здоровой рукой в образовавшееся пространство между собой и рукой Морана, и уже падая, выбил у него нож.
Через долю секунды он услышал, как Моран завопил от боли и рухнул на пол. Он увидел расползающуюся из-под Морана кровь, подтверждавшую, что кто-то из снайперов выполнил свою работу.
Шерлок с Грегом приземлились на Морана, который, несмотря на рану, упрямо пытался добраться до ножа или пистолета. Он, ругаясь, начал с ними бороться. Джон на волне адреналина перекатился на правый бок, и упершись рукой в пол, поднялся на колени.
Он впился взглядом в Морана и увидел, что пуля попала тому в плечо. В глазах Джона вспыхнул звериный огонь:
— Радуйся, что с той стороны был не я. Иначе ты был бы в куда худшей форме. А эта рана выглядит точь-в-точь, как та, что ты нанес мне. Мы почти сравнялись, ага.
В комнату ворвались люди Майкрофта, и Моран разбавил свой поток брани угрозами.
— Я еще приду за тобой, Шерлок. Так или иначе, но приду. Неважно, что тебе удалось сейчас, Джонни-бой больше не в безопасности. У меня есть свои люди...
— Которых всех вывели из игры, я вас уверяю, — рассек его речь холодный и вежливый мужской голос, и Моран заткнулся.
Майкрофт кивнул своим агентам, и те приняли Морана у Шерлока с Грегом, прижимавших его к полу.
— Проследите, чтобы парамедики перевязали ему рану, иначе он истечет кровью до того, как вы начнете его допрашивать, — распорядился Джон.
Проследив взглядом, как изрыгающий угрозы Моран исчезает из комнаты, оставляя за собой кровавый след, Джон наконец смог вдохнуть полной грудью. И ссутулился — адреналин иссяк, и в плечо резко вгрызлась боль. Он чуть не ахнул и покачнулся, заваливаясь вправо. Но упасть не успел — к нему мгновенно подскочил Шерлок. Джон с коротким стоном позволил себе опуститься на пол и прислониться к теплой груди Шерлока. У него кружилась голова.
Ощутив исходящие от шеи давление и боль, Джон моргнул и открыл глаза, сам не понимая, когда успел их закрыть. Перед ним стоял на коленях Майкрофт и прижимал к его шее свернутый носовой платок.
У Джона недоставало энергии хлопнуть его по руке, и он только многозначительно посмотрел на старшего Холмса:
— Я в норме, Майкрофт, это просто царапина, — к сожалению, его голос прозвучал намного слабее, чем ему хотелось.
Майкрофт поднял бровь.
— Если это царапина, то я крайне рад, что не сажаю себе такие, когда бреюсь. Уверен, что этой понадобятся швы.
— Значит, очень удачно, что у меня через дорогу есть свой медик, который более чем способен об этом позаботиться, — заявил Джон. — А теперь помогите мне встать и пойти домой.
— Джон, — произнес сзади Шерлок. — Есть еще некоторый вопрос с твоим плечом.
— Оно просто вывихнуто. Билл с ним тоже разберется. Мне надо будет только на какое-то время его обездвижить, — стал убеждать его Джон, и попытался отстраниться и выпрямиться.
Но Майкрофт никуда не сдвинулся, загораживая ему дорогу, да и Шерлок по-прежнему крепко держал Джона сзади за здоровое плечо. Совершенно заблокированный обоими Холмсами, Джон перевел взгляд на Грега, который поодаль наблюдал за разворачивающейся сценой.
— Грег... — начал Джон.
— О нет! Не смотри на меня, приятель. Я не так глуп, чтобы идти поперек братьев Холмсов. Кроме того, я знаю, что это твое "плохое" плечо. Ты же понимаешь, что нужно хотя бы сделать рентген, чтобы убедиться, что ничего серьезно не повреждено, — в голосе Грега слышались нотки беспокойства, и Джон вздохнул.
Шерлок воспользовался его слабиной.
— Джон, я видел тебя. Ты намеренно вывихнул себе плечо, чтобы освободиться от Морана и убраться с траектории выстрела, — хрипло сказал он. — Я слышал хруст...
Джон ощутил, как друг невольно вздрогнул при воспоминании.
— Это был только звук вышедшей из сустава кости. Я в норме, — попытался его успокоить Джон, но сам, тем не менее, принялся, несмотря на боль, ощупывать здоровой рукой пострадавшее плечо. Он прекрасно знал, какие мог получить повреждения. Особенно учитывая его первоначальное ранение и военную карьеру. Он знал, что не должен был так рисковать.
Говоря по чести, он совершенно не хотел ехать в больницу; сидеть там, и потом терпеть, пока его осматривают незнакомые люди. Учитывая все открытия сегодняшней ночи, он просто... это было уже чересчур.
Это сделал со мной он. Моран. Из-за Морана меня отослали домой. Моран наблюдал за моим саморазрушением. Оба раза. Моран знает о моем прошлом. Боги, я думал, что все закончилось давным-давно... а теперь они все знают.
Он пытался сопротивляться, но чувствовал, что шок все равно приближается. Его начала сотрясать дрожь, только усиливая распространявшуюся от плеча боль.
Джон открыл глаза и увидел Майкрофта, который к нему присматривался, делая про себя каким-то выводы. Старший Холмс чуть заметно ему кивнул, в его глазах светилось понимание. Джона затопил стыд — он понял, что Майкрофта уже, видимо, посвятили в угрозы и разоблачения Морана.
Не сейчас, не сейчас. Не думай об этом сейчас.
На него навалилось осознание того, что делал и говорил Моран, но он подавил панику и задвинул ее в темный угол к прочим болезненным воспоминаниям. Он потом с ней разберется. Сделав это, Джон ощутил, что Шерлок, не переставая его поддерживать, изменил положение, чтобы прижать к шее Джона носовой платок и освободить Майкрофту руки, чтобы тот смог отслеживать сердечный ритм Джона.
Джон дрожаще выдохнул. Слева, напротив Шерлока, присел на корточки Грег.
— Я видел, как ты получал удары по колену и ребрам. Возможно, ты сейчас ничего, кроме плеча, и не чувствуешь, но их тоже надо проверить.
— Джон, — тихо произнес Майкрофт. — Я могу организовать весь процесс так, чтобы не было необходимости ждать.
— О, да ради... — Джон устало потер лицо. — Ладно, — сдался он, слишком обессиленный, чтобы спорить. — Но только, если и Шерлок тоже позволит проверить свое горло. Моран так его душил, что он потерял сознание, пусть и на мгновение. Моран прекрасно понимал, что делает и мог нанести значительные повреждения.
Майкрофт кивнул в знак согласия и вытащил мобильник из внутреннего кармана пиджака. Он изящно поднялся на ноги и отошел на несколько футов в сторону, чтобы сделать звонок.
— Как обездвижить твою руку, чтобы ты смог передвигаться? — тихо спросил Шерлок.
— Можно взять твой шарф? — спросил Джон.
Шерлок кивнул, и Джон начал давать указания:
— Сделай из него петлю, но нужно еще чем-то прибинтовать руку к телу, чтобы дополнительно минимизировать ее движения.
— Подойдет? — предложил свой кремовый кашемировый шарф закончивший разговор Майкрофт.
Джон посмотрел на шарф и кивнул:
— Спасибо. Он будет как раз нужной длины.
И потом обратился к Шерлоку:
— Значит так. Будешь делать в два этапа. Сначала петлю, потом примотаешь руку сверху. И мне нужен будет перерыв между первым и вторым, — Джон на минуту задумался и продолжил: — Это будет чертовски больно, так что приготовься к ругани. И не останавливайся, потому что сделать это необходимо, а от отсрочки будет только хуже. Просто делай, пока я не скажу, что хватит.
Джон скривился, пытаясь подготовиться к тому, что, он хорошо представлял, должно было сейчас последовать. Его друзья собрались с духом, не совсем понимая, чего ожидать. Но они понимали, что это необходимо, поэтому кивнули и взялись за дело.
Шерлок передал свой шарф Майкрофту, тот снова опустился перед Джоном на колени и помог Грегу осторожно завести шарф под локоть, а затем и предплечье Джона. Шерлок осторожно наклонил Джона вперед, а Грег и Майкрофт завели концы шарфа ему за спину и стянули на правом плече — плотно, чтобы шарф хорошо держал вес руки.
Клонясь вперед и потревожив при этом плечо, Джон скрежетнул зубами и попытался задавить крик. Когда же на спине стали завязывать узел, он с силой прикусил нижнюю губу и задавил тихий скулящий звук.
— Так. Так. Стойте. Дайте секунду, — выдавил он.
Он снова осел всем весом на Шерлока, пытаясь взять себя в руки. По нервным окончаниям шквалом несся огонь, и окружающее быстро тонуло в серой дымке, не давая Джону дать отпор боли.
Грег и Шерлок обменялись мучительными взглядами, глядя, как Джон борется с накатывающими волнами боли. У Майкрофта вокруг глаз залегли морщинки, отражая стресс понимания, что прежде, чем дать Джону отдых, им придется снова причинить ему дискомфорт.
Наконец Джон сделал глубокий вдох и кивнул, показывая, что готов. Друзья как можно скорее обвили его левое плечо шарфом Майкрофта, продели ткань с одной стороны под самодельный слинг, а с другой провели по спине и затянули под правой рукой настолько туго, насколько Джону было под силу выдержать.
Джон выругался и часто задышал, хватая ртом воздух. Шерлок снова притянул его к себе, давая опереться всем телом.
— Черт! Это... больно... намного хуже... чем я думал. Погодите. Черт, черт! Мне просто... нужна... нужна передышка... прежде чем мы пойдем.
Джон защитным жестом вцепился правой рукой в предплечье и тихо застонал. Он дрожал, сражаясь с тошнотой, царапающейся в глубине горла. Джон закрыл глаза, по его щекам прочертили дорожки слезы.
Занятый тем, чтобы успокоить свое рваное частое поверхностное дыхание, Джон не заметил тревожных взглядов, которыми обменялись его друзья. Они знали, что сейчас главный приоритет — это физическое состояние Джона и неотложное облегчение боли.
Но, кроме того, их беспокоила его эмоциональная плата за открытия сегодняшней ночи, которую Джон очень явно подавлял.
Автор: hjohn302
Переводчик: petergirl
Оригинал: In Between
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, АУ, ангст, драма, дружба, hurt/comfort
Размер: Макси (~86 тыс слов), 15 глав
Герои: Джон, Майкрофт, Лестрейд, Молли, Шерлок, миссис Хадсон, оригинальные персонажи, Себастьян Моран
Предупреждения: депрессия, суицидальность
Аннотация: После смерти Шерлока (и до его возвращения), жизнь Джона превращается в выживание. С помощью друзей — старых и новых — он учится хоть минимально справляться с потерей лучшего друга. Он заново учится жить и открывает, что есть вещи, которые могут удержать его на плаву, даже если ничто больше не будет таким, как прежде. Пострейхенбах.
Комментарии переводчика:
Разрешение на перевод есть.
Фанфик длинный, так что переводить буду долго. Технически это продолжение дилогии "Афганистан приходит домой" и "Возвращение домой", но по факту это самостоятельный пострейхенбах, который можно читать чисто в этом качестве, без первых двух. Там практически нет отсылок к предыдущему сюжету. Фик, так сказать, "после", не "вследствие". И написан до 3 сезона.
14 глава на фикбуке.
Глава 13
Глава 13
— В каком ранге Джон в последний раз был в армии? — спросила Салли Донован, наблюдая за Джоном через зеркало-окно допросной.
— Капитан, — ответил Грег. Редко, но ему доводилось видеть, как друг козыряет чином и берет на себя командование. Но те случаи даже рядом не лежали со зрелищем, за которым он сейчас наблюдал.
Джон, как истинный офицер, держался с властным достоинством, все его движения точны и выверены. Но лишь посмотрев ему в лицо, можно было увидеть сегодняшнее отличие.
Его глаза источали ледяной холод.
Донован слегка передернуло. Это был уже не тихий доктор в шерстяных джемперах, которого она, как ей казалось, знала. Этот человек был солдатом и офицером, и абсолютно не знал пощады.
— Ты ведь знаешь, что Джон был в спецназе? — непринужденно спросил Грег, словно знал, о чем она думает.
— Что? — воскликнул Андерсон, входя в комнату, чтобы тоже понаблюдать за допросом.
— Да. Он был снайпером, и если отчеты не врут, чертовски хорошим, — ответил Грег и повернулся к Андерсону. — Наверху все готово?
Тот кивнул:
— Сказали, что будут держать нас в курсе. Мы почти уверены в личности, так что просто подождем, пока он сделает первый шаг.
Грег кивнул, и они втроем переключили свое внимание на двустороннее зеркало допросной, где как раз началось действие.
* * *
— Так-так-так. Уж не наш ли это крошка-капитан Ватсон? — насмешливо произнес сидящий за столом военный.
— Себастьян Моран, — голос Джона был негромким и ледяным, без малейшего намека на какие-либо эмоции.
Он ровным шагом подошел к столу и положил на него папку, но сам не сел, внимательно изучая сидящего перед ним человека.
Тот по-прежнему источал комплекс превосходства, который Джон помнил по Афганистану. Стал старше, но больше ничего не изменилось. Он оставался в хорошей форме, а в черных глазах царила полная пустота, если не считать убийственного гнева, который скрывался в ее глубинах.
Джон медленно выдвинул стул и сел напротив.
— И отчего же я сегодня наслаждаюсь компанией нашего крошки-капитана? — продолжал издеваться Моран. — Где все полицейские? Слишком боятся зайти поиграть?
— Да пошел ты, — скучающе произнес Джон, не отрывая холодного взгляда от его лица.
И продолжил, даже не взглянув на лежащую на столе папку:
— Что твое кольцо делало в кабинете полковника Адера?
— О, ты про это? — Моран поднял правую руку, на его безымянном пальце сверкнул красный перстень с печаткой. — Ты верно ошибся.
Джон бросил перед ним снимок и чуть понизив тон, отчеканил:
— Я так не думаю.
Моран мельком глянул на фотографию. Джон, не прерывая зрительного контакта, произнес:
— Я бы узнал это кольцо где угодно.
Моран ухмыльнулся:
— Да, ты в свое время хорошо с ним познакомился, да, Джонни?
Джон ничего не ответил на эту очевидную издевку и перевернул страницу в открытой папке.
— Конечно, это было пневматическое ружье. Ты на некоторое время озадачил полицию полуоболочной пулей. Я не сразу сложил два и два. Только, когда ты сделал ошибку и после разговора с Адером забыл про свое кольцо.
— Ах да. Крошка-капитан пытается идти по стопам лже-детектива. Как жаль, что с ним такое приключилось, — продолжал издеваться Моран.
Донован в комнате наблюдения ахнула ибо Джон в ответ захихикал. И это были не теплые смешки, к которым она привыкла, а совсем другой смех — наминающий эхо, без веселья и юмора. От которого кровь стыла в жилах.
— Зря стараешься, Моран. Я знаю, кто ты и каково твое истинное лицо.
Джон поднялся на ноги, повернулся спиной к Морану и отошел к зеркалу.
В комнате наблюдения все задержали дыхание. По лицу Джона невозможно было прочитать, о чем он думает.
Он развернулся и небрежно прислонился к стене рядом с зеркалом, засунув руки в карманы брюк. Он молчал, ожидая, когда заговорит Моран.
— Блогер, до самого конца защищающий своего детектива. Слезы, помощь бездомным — и все во имя друга, — с издевкой протянул Моран. Он сделал драматичную паузу, а потом резко рявкнул: — Да ты просто жалок! Думаешь, ты весь такой особенный? Тебе удалось вытащить на свет кое-что, чтобы меня уволили из армии, а потом ты возвращаешься домой и становишься известным приятелем лже-детектива и фрика, который сигает с крыши при первых же признаках разоблачения!
Донован оглянулась на Грега и увидела, что тот сузил глаза и сжимает в кулаки руки, словно готов прямо отсюда сигануть в допросную. Салли чувствовала, что у нее в венах бушует такой же импульс.
Спина Джона напряглась. Он обошел вокруг стола, оперся о край и наклонился к Морану, вторгаясь в его пространство.
— Как уже я говорил, я знаю, кто ты и что из себя представляешь. Снайпер. Наемный убийца. Сколько Мориарти тебе платил? — Моран не сумел скрыть своего удивления. — О да, я знаю, что ты на него работал. Ты был снайпером в Бассейне. Ты участвовал в моем похищении и навешивал на меня бомбы. Хотя должен сказать, тебе успешно удалось скрыть свое лицо и руки во время того маленького сеанса пыток, который мне устроили перед тем, как мы вышли в Бассейн. Полагаю, потом ты был и среди тех, кто ликвидировал наемников, когда они приближались к Шерлоку.
"Маска" Морана вернулась на место.
— Ты не сможешь ничего доказать. Ты ничего не знаешь. Ты был просто домашним питомцем, пешкой в Игре, — осклабился он.
Джон словно стал выше ростом. Комнату наполнил его гнев, очень мощный для настолько хорошо контролируемого.
— В Афганистане ты пользовался своей властью над местными жителями, да и над нашими ребятами тоже. У нас Мюрреем были доказательства. И до сих пор есть, на самом деле. Ты сумел выбраться только потому, что тебе кто-то помог. Хм. Интересно, кто бы это мог быть. Ты приехал в Лондон и начал работать на Мориарти. Оплачивал долг за то, что тебе помогли выбраться лишь с одним увольнением?
Глаза Джона сузились.
— Ты работал на Мориарти, помогал ему с различными проблемами, которые нужно было уладить. Такими, где требовались умения снайпера. И после его финального противостояния с Шерлоком на крыше — после того, как Мориарти убил себя, ты решил удостовериться, что Шерлок тоже мертв. Вероятно, какое-то время вел наблюдение за мной и какими-то его друзьями, но потом покинул страну, услышав, что сеть Мориарти за границей подверглась атаке.
Моран наблюдал за Джоном, его лицо не выдавало никаких эмоций.
— Ты пытался что-то с этим сделать, но ты не Мориарти. Ты не смог удержать в руках его сеть. Ты не достаточно умен, чтобы ее сбалансировать. В глубине души ты по-прежнему солдат. Нюансы ускользают от твоего внимания. Сеть за границей распалась, так что тебе пришлось снова вернуться в Лондон, — ухмыльнулся Джон.
— У тебя ничего на меня нет, — прорычал Моран, впервые показывая свой гнев.
— О нет, есть. Ты сейчас пытаешься пополнить свои фонды. Азартные игры — самый легкий способ. А когда партнер начинал осознавать твое шулерство, ты его убивал и переходил к следующему, — Джон улыбнулся. — Возможно, я и не могу доказать, что ты работал с Мориарти, но я знаю, что ты убил Адера и других. Адер каким-то образом узнал, что ты убивал своих предыдущих игорных партнеров. Он предъявил тебе эти убийства, и ты от него избавился.
— Ты ничего не сможешь доказать, — произнес Моран, изо всех сил пытаясь сохранить безразличие.
— Мне это и не понадобится. Факты множества смертельных случаев, с которыми ты связан, говорят сами за себя, — заявил Джон. Потом он схватил со стола папку и направился к двери.
Моран поднялся со стула и двинулся к нему.
— Я разорву тебя на куски, — прошипел он. — Ты пожалеешь о том дне, когда перешел мне дорогу в Афганистане, не говоря уже о сегодняшнем.
Джон стремительно развернулся к возвышающемуся перед ним противнику.
— Ты ошибаешься, Моран, — в лице и осанке Джона сквозила ярость, и он сделал два шага навстречу.
Моран остановился, наблюдая за Джоном, словно ядовитая змея, раздумывающая, куда лучше применить свой яд.
— А правда, — прорычал Джон, — состоит в том, что это я тебя разорву. Я воспользуюсь делом Адера и остальными. Ты прекратишь свободно разгуливать по улицам. Будешь гнить в тюремной камере за убийство Адера.
Джон шагнул ближе, сверля взглядом Морана. Его ярость была настолько сильна, что Донован по другую сторону зеркала практически чувствовала ее вкус.
— Но мы-то с тобой будем знать, почему ты на самом деле в ней оказался. И ты неправ, — громко произнес он и продолжил, несмотря на попытки Морана открыть рот: — Это не имеет отношения ни ко мне, ни к тому, что было в прошлом — здесь или в Афганистане. Все дело исключительно в том, что ты направил оружие на моего лучшего друга. Никому — и я говорю совершенно серьезно, — никому не позволено так поступить с моим другом и выйти сухим из воды, — Джон понизил голос, его слова, точные и отрывистые, переполняла смертоносная решимость. — Ты помог Мориарти убить Шерлока Холмса. Считай, что тебе повезло — тебе грозит только тюремная камера. Она для тебя слишком хороша.
С этими словами Джон резко развернулся и покинул допросную, оставив ошеломленного Морана таращиться на захлопнувшуюся дверь.
* * *
Грег стоял в коридоре, ожидая, когда Джон покинет допросную. Тот выскочил, хлопнув дверью, и Грег с трудом его узнал. Лицо Джона искажал гнев, и он, не замечая Грега, по инерции шел вперед, пока тот не положил руку ему на плечо.
Лестрейд внимательно за ним наблюдал. Джон моргнул, и напряжение постепенно стало его покидать. Когда его глаза сфокусировались на Греге, его слегка шатнуло.
Грег помог ему устоять на ногах:
— Расслабься. Ты как, в норме?
Джон провел рукой по лицу и покачал головой, после чего, длинно выдохнув, прислонился спиной к стене.
— Да. Прости, Грег. Да, я в норме, — Джон с минуту смотрел на него, еще не до конца осознавая его присутствие. И потом с любопытством спросил:— Как я справился?
Грег засмеялся.
— А ты не знаешь? Серьезно?! Вот уж точно не захочу, чтобы ты меня допрашивал. Ни за что и никогда! Ты напугал его до усрачки, — Грег понизил голос и сказал как бы в сторону: — Как, по-моему, и Андерсона с Донован, которые были со мной в допросной.
Джон рассмеялся, остатки питавшего его гнева уже практически испарились.
— Ну, я надеюсь, что это неплохо мне послужило. Шерлок считает, что из меня плохой актер, но если сейчас сработало, то возможно, он изменит свое мнение.
Грег недоверчиво на него уставился:
— Эта была только игра?
— Ну, может, не совсем, — Джон усмехнулся, явно ни в чем не раскаиваясь. Потом собрался с мыслями и пробормотал: — "Твоего" снайпера взяли?
Грег кивнул:
— Да. Я получил смс как раз перед тем, как выйти тебя встречать. Он получил сообщение, что Шерлока видели живым, и знал, что я внизу на допросе. Он слишком очевидно помчался за мной, чем совершил большую ошибку. Его схватили прямо в коридоре, когда он вынимал оружие.
Джон облегченно вздохнул:
— Это хорошо. У него было время с кем-то связаться? Передать задание?
— Нет. Мы трижды проверили его телефон. У него забрали мобильник прежде, чем он вообще попытался отослать сообщение. Майкрофт сейчас проверяет, что у него нет каких-либо защит, которые активируются, если он вовремя не пришлет е-мэйл или смс, или что-нибудь еще в этом роде.
Грег положил руку на плечо Джону.
— Иди. Вперед к твоему следующему этапу, — улыбнулся он.
Джон тихо хихикнул и кивнул. Он оторвался от стены, и двинувшись по коридору, скрылся за углом.
Грег сделал глубокий вдох, развернулся и вошел в допросную, вооруженный вопросами к Морану.
* * *
Двадцать минут спустя после того, как Моран беспрепятственно покинул Ярд, Грег, Донован, и остальная команда отправились по вызову на противоположную сторону Лондона. Человек Морана подтвердил их отъезд, сравнив фотографию с фигурами людей, которые сели в машину и умчались. Уверившись, что все так и есть, он позвонил Морану и покинул свой пост у Ярда.
Никто не заметил, как мужчина и женщина из числа уборщиков выскользнули из Ярда через черный ход на улицу и свернули в ближайший проулок.
* * *
Салли без единого вопроса надела предложенное грязное пальто и вязаную шапку, и с кривой усмешкой посмотрела на Грега, сделавшего то же самое. Тот ухмыльнулся и шепнул "Погоди, дальше станет лучше!", и их повели в другой переулок.
После цепочки многократных поворотов, их гид внезапно подпрыгнул, ухватился за край пожарной лестницы, ловко опустил ее, и полез вверх как обезьянка. Грег полез следом, и Салли последовала за ним, радуясь, что она вняла его совету и оделась сегодня поудобнее.
Добравшись до крыши, они перескочили через пару-тройку нешироких промежутков между домами, сбежали на пролет по дворовой лестнице, снова выбрались к пожарному выходу и оттуда опять спустились на землю. Они смешивались с толпами на оживленных улицах и вновь ускользали в темноту переулков и узких проходов меж зданий. Наконец они добрались до маленького внутреннего дворика, и им жестом показали спрятаться в тени боковой стены.
Их гид вышел вперед, встречая какого-то человека в невзрачной одежде. И, коротко переговорив с ним, вернулся.
— Можете ему довериться. Он без проблем доставит вас к Уиггинсу.
С этими словами он развернулся и настолько быстро растворился в полутьме переулка, что Салли через пару секунд потеряла его из виду.
После чего зашагала вслед за Грегом — новый гид махнул им рукой, показывая идти.
Еще двадцать минут бега, ходьбы, новых пожарных лестниц, переулков и даже пары подвалов, и Грегу с Салли показали передохнуть в темном уголке последнего.
Салли повернулась к Грегу:
— Вы вообще хоть сколько-то представляете, куда нас ведут?
— В общем-то, я знаю место нашего назначения, но никогда раньше не ходил туда подобным путем, — улыбнулся Грег.
Салли вздохнула, а к ним тем временем подошли еще двое незнакомцев.
— Привет. Я Уиггинс. А это Джимми, — сказал один, показывая на рыжеволосого мальчика рядом с собой. — Мы доставим вас к Доку.
— Спасибо, Уиггинс. Я ценю твою помощь. И твою тоже, Джимми. Я знаю, что Док за тебя переживает. И спасибо, что приглядели за нашими спинами, — сказал Грег с легкой улыбкой.
Они двинулись к выходу, и Салли спросила:
— Вы их знаете?
— Встречал раньше. Я знаю, где пролегает их верность, и я им доверяю, — ответил тот.
Салли покачала головой и перешла следом в другой подвал.
Вернувшись на улицу и снова попетляв по поворотам, Уиггинс кивнул Джимми и отделился от них.
— Я проверю, насколько мы оторвались от хвостов. Уже должны бы. Оставайтесь с Джимми. Если что-то будет нечисто, я дам вам знать, — сообщил он Грегу. Потом кивнул Салли и исчез тем путем, которым они пришли.
— Пятнадцать минут посидим в этом подвале, — сказал Джимми. — Если за это время ничего не будет, можете спокойно подниматься наверх и все.
Грег скользнул через переулок к открытому подвальному окну, ухмыльнулся Салли и спрыгнул внутрь. Она вздохнула и понадеялась, что это не погоня за тенью. Она сама не понимала, как позволила Грегу убедить ее отправиться с ним на особую миссию. Она лишь знала, что если это поможет победить Морана, она будет в связке.
Отсидев заданные пятнадцать минут в темном сыром уголке подвала, Джимми зашебуршился и произнес:
— Идите за мной.
Он аккуратно провел Грега и Салли через подвал к лестнице и остановился.
— Здесь. Прямо через переулок будет то место, куда вам нужно. Но я пойду первым. Пойдете следом, когда я открою дверь.
Грег кивнул, и пригибаясь, поднялся по лестнице. На его глазах Джимми пересек крошечный переулок, постучал в дверь и потом открыл ее. Грег отвел руку назад и нашел ладонь Салли. Они крепко взялись за руки, и пригнувшись, практически влетели в дом напротив.
Салли прислонилась к стене у двери, а Грег шагнул дальше, стягивая с себя старое пальто и шапку.
Он рассмеялся и спросил у Джимми:
— И сколько времени мы бегали тут кругами?
— Почти час, сэр, — гордо ответил Джимми.
Грег потрепал его по волосам:
— Что это еще за "сэр", а?
Джимми вспыхнул, его лицо по цвету практически сравнялось с волосами.
В этот момент на кухню, коей и было помещение, где они оказались, суетливо вбежала знакомая фигура.
— Что ж, вы оба, давайте мне ваши пальто и шапки, я отнесу их на вешалку. Джимми, ты идешь со мной, давай тебя немножко подкормим, — сказала миссис Хадсон и забрала у Салли их позаимствованную одежду.
Салли озадачено переводила глаза с Грега на миссис Хадсон.
Домовладелица положила руку ей на предплечье и обратилась к Грегу.
— Я собираюсь уйти, как только сделаю Джимми сэндвич. Вам еще что-то нужно?
— Нет, мэм, — сказал Грег. — Только позаботьтесь хорошенько о моей жене.
— У вас есть какие-то сомнения на этот счет, детектив-инспектор? — иронично поддела его миссис Хадсон.
Грег коротко ее обнял:
— Ни малейших. Только не попадите в беду.
Заметив растерянность Салли, миссис Хадсон мягко улыбнулась и быстро сжала ей руку:
— Вы совсем скоро все поймете. Они ждут наверху.
* * *
Грег пошел первым — из квартиры миссис Хадсон через лестничную площадку и вверх по лестнице к 221Б.
Когда они добрались до второго этажа, Салли осознала, что дверь в гостиную открыта. Она узрела сцену внутри, и ее глаза распахнулись.
Джон стоял около окна и занимался тем, что открывал темные портьеры. Закончив, он сразу подался к стеклу и посмотрел вниз.
— Видишь их? — спросил он у фигуры с другой стороны комнаты.
Салли медленно перевела глаза к соседнему окну, где портьеры были полностью раздвинуты в стороны, и ухватилась за дверной косяк, потому что услышала знакомый резкий ответ:
— Идиоты. Если уж они решили вести наблюдение за квартирой, то делали бы это понезаметней, — баритон прямо-таки звенел от нетерпения.
— Ты серьезно? Шерлок, если бы они вели себя понезаметней, нам было бы сложнее понять, что именно мы видим, а так же, что сообщение добралось до Морана, — раздраженно ответил Джон.
Слушая эту перепалку, Грег подавил смешок и шагнул в комнату, тщательно следя, чтобы не приближаться к окнам. Салли же застыла в дверях как соляной столб.
* * *
Джон и Шерлок знали, что Грег в гостиной, но на его фырканье Джон обернулся. Он перехватил взгляд Грега и улыбнулся, после чего подошел к Салли — с ее обычно смуглого лица сейчас потоком сходили все краски.
Увидев, что она никак не может отвести взгляд от фигуры Шерлока, Джон быстро повернулся к Грегу и попросил его принести воды со льдом. Потом он взял Салли за руку и подвел к концу дивана, который находился дальше всего от окна.
— Джон... — предупреждающе начал Шерлок.
— Я знаю. Мы далеко от окон. А поскольку Моран уже полтора часа, как вышел на свободу и получил о тебе всю информацию, то уже ясно, что он ожидает сумерек, — Джон покачал головой. — Вот ведь мамка-наседка нашелся.
— Я все слышал, Джон.
— Я так и хотел, — пробормотал Джон и снова перенес свое внимание на Салли.
— Как, как он может здесь быть? То есть, вы сегодня доказали, что вы — хороший актер, но как... не все же три года. Этого не может быть... — Салли смолкла, принимая воду от Грега, а тот жестом показал Шерлоку пойти за ним в кухню.
* * *
До Грега и Шерлока донеслись голоса — Джон начал все объяснять Салли.
— В чем дело, Грег?
Тот обернулся, и Шерлок выжидательно вскинул бровь.
Грег вздохнул, порылся в кармане пальто, и вытащив DVD-диск, отдал его Шерлоку:
— Тебе нужно это посмотреть.
Шерлок кивнул и сунул диск в карман.
— Нет. Шерлок. Ты должен посмотреть это прямо сейчас. До наступления вечера, — Грег серьезно посмотрел на детектива.
Шерлок унес ноутбук Джона в дальний конец стола, сел и вставил диск в привод.
— И что там, инспектор?
— Запись того, как Джон допрашивал Морана.
Шерлок резко поднял на него взгляд, понимая, что за ровным тоном Грега что-то прячется. И затем сосредоточил внимание на сцене, которая стала проигрываться на экране.
* * *
По мере просмотра допроса, поза Шерлока становилась все напряженней. Его глаза перескакивали с Джона на Морана и обратно, впитывая малейшие детали и нюансы, касающиеся обоих.
Шерлок уже видел Джона разозленным. Видел, как тот реагирует с инстинктом солдата. Но сейчас это было совершенно иное. Шерлок осознал, что на последних репликах даже задержал дыхание. Запись кончилась, но Шерлок продолжал смотреть в пустой экран, осознавая то, что сейчас увидел.
Сейчас он понимал, что Джон ничуть не преувеличивал, когда говорил, что знает Морана. Здесь было нечто большее, чем мимолетное знакомство в Афганистане — там что-то случилось, и оно было не просто "немного нехорошим". Но кроме этого, Моран еще пытал Джона перед Бассейном. Как он, Шерлок, мог этого не увидеть? Как Джон смог так хорошо все скрывать? Что вообще было с Джоном до того, как он появился в Бассейне? Почему ему даже в голову не пришло спросить? Как бы то ни было, Джон даже в гневе распространялся на этот счет очень скупо. Можно его спросить, что там произошло. Но как? И захочет ли Джон говорить об этом?
Мысли закручивались в голове вихрями. Ему следовало их каталогизировать, но на это не было времени. И неупорядоченными спрятать их где-то в Чертогах тоже не представлялось возможным. Ему потребуется перетянуть на себя реакции Морана, когда они с ним сегодня вечером встретятся.
* * *
Грег сидел рядом, слушая запись допроса, но больше наблюдая за реакцией Шерлока. На губах Лестрейда заиграла небольшая улыбка, ибо Шерлок даже не заметил, что на кухню вошли Джон и Салли и из-за его спины смотрят последние минуты видео.
Джон кашлянул, и Шерлок чуть не подпрыгнул.
— Может, теперь ты перестанешь так сомневаться в моих актерских способностях, — сказал Джон.
Шерлок крутанулся на стуле и воззрился на него с неприкрытым изумлением:
— Это была только игра?!
Грег засмеялся, поскольку Шерлок выразился точно теми же словами, что и он сам чуть раньше. Джон тоже ухмыльнулся.
— Ну, как я уже говорил Грегу, может, и не совсем. Мне пришлось полностью сосредоточиться на самоконтроле, иначе я скрутил бы его прямо там. Была минута, когда я едва удержался, — задумчиво сказал Джон, пытаясь игнорировать сверлящий взгляд Шерлока.
— Как ты узнал, что он участвовал во всех этих делах? — спросил тот.
— Я точно не знал, но решил, что раз он работал на Мориарти, то это обоснованное предположение. Он своей реакцией только это подтвердил. Или ее отсутствием, — Джон видел тысячи вопросов в глазах Шерлока, но лишь качнул головой. Это могло подождать.
Шерлок кивнул и больше ничего не сказал. С тех пор, как он раскрыл свое инкогнито, Джон здорово его удивлял. Шерлока впечатлила его наблюдательность, а также точность врожденной интуиции. Они отличались от его собственного интеллекта и могущества дедукции, но тем не менее были весьма эффективны.
В прошлом Джона оставалось немало белых пятен, и они были даже среди событий, которые произошли уже после их знакомства, к примеру, в Бассейне. Все они наложили на него свой отпечаток — сделали Джона тем, кем он стал, и помогли развить имевшиеся у него способности. Шерлок понадеялся, что когда все кончится, он сможет побольше узнать о прошлом своего друга, чтобы лучше его понять. Если Джон даст ему такой шанс.
* * *
Как только на улице стемнело, Джон бесшумно спустился из своей комнаты, неся в руках черные армейские ботинки с резиновыми подошвами. Одет он был легко — в свободные черные штаны и черную футболку, и Салли отметила, что он внешне снова сильно переменился.
Футболка открывала крепко сбитый торс и мускулистые руки. И хотя худоба Джона еще полностью не ушла, было очевидно, что он в отличной форме. А когда он сел, чтобы надеть и зашнуровать обувь, его лицо оказалось буквально помолодевшим.
Из своей комнаты вышел Шерлок и зашел обратно на кухню. Салли невольно подняла брови. Он тоже переоделся — в черные брюки-карго и черную же рубашку. Салли и без того до сих пор пыталась примириться с концепцией, что Шерлок все это время был жив, а теперь еще даже не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь видела его в чем-то, кроме привычного костюма.
— Джон, — получив внимание друга, Шерлок чем-то в него кинул. — От Майкрофта.
Джон отстранил от себя пойманный предмет. Это был ультратонкий пуленепробиваемый бронежилет. Джон надел его и плотно затянул на липучки, удостоверяясь, что тот не мешает движениям. И потом многозначительно посмотрел на Шерлока.
— Я уже в своем, — раздраженно фыркнул Шерлок и в доказательство расстегнул верхние пуговицы рубашки. — И прежде чем ты спросишь, Майкрофт и его люди уже на своих местах и готовы включиться, как только нам будет нужно.
Уголки губ Джона дернулись в слабой улыбке, но глаза оставались мрачными и сосредоточенными. Он натянул темный шерстяной свитер и надел пальто. Потом сунул в карман пистолет и положил в другой дополнительную обойму.
Билл Мюррей протянул ему руку и сжал пальцы.
— Будь осторожен, капитан. Мы не сможем переговариваться, но будем слышать все, что ты говоришь. Как только ты откроешь канал, — напомнил он Джону. И показал на почти невидимый проводок на подкладке его пальто.
Джон кивнул и похлопал себя по внутреннему карману.
— Спасибо, Билл. Я проверю, чтобы он был включен, когда наступит нужное время, — Джон наклонился к Биллу и произнес, чтобы только тот смог слышать. — Не забыл план и код?
— Не забыл. Но это не значит, что я от него в восторге, — так же тихо ответил Билл, с беспокойством глядя на Джона.
— Я знаю. Это только предосторожность. С толикой удачи, мы скрутим его и заключим в наручники до того, как что-то понадобится, — постарался уверить его тот.
— Я распространил информацию. Мы будем на местах и в полной готовности, капитан, — повысил Билл голос, чтобы другие слышали. Его лицо было мрачным, а в глазах застыло огромное беспокойство за друга.
— Салли, не забудь пригибаться, когда будешь двигать эту штуку, — Лестрейд показал на манекен, очень похожий на Шерлока.
Салли кивнула, пожала ему руку и впервые за прошедшие часы обрела дар речи:
— До скорого, сэр.
Джон оглядел кухню, потом ощупал свои карманы и удовлетворенно кивнул: у него было все, что нужно. Они с Биллом коротко отдали друг другу честь, и Билл отправился обратно наверх к своему наблюдательному посту. Сам Джон бесшумно провел Шерлока и Грега вниз по лестнице и далее в погруженную в темноту квартиру миссис Хадсон.
Проверив, что оба друга готовы во всеоружии, Джон медленно приоткрыл дверь черного хода и беззвучно выскользнул на дождь. Грег и Шерлок переглянулись, отметив, как их друг умеет растворяться в сумраке. Грег изумленно покачал головой, закрыл за собой дверь и устремился вслед за Джоном и Шерлоком по извилистому маршруту дворов, переулков и маленьких боковых улочек.
Глава 14
Глава 14
Джон, Грег и Шерлок успешно добрались до задней части здания напротив 221Б и проскользнули внутрь.
Джон с Шерлоком устроились в небольшой смежной комнатке на третьем этаже, на одном уровне со спальней Джона. Взглянув вниз, они с легкостью могли различить за занавеской своей квартиры силуэт Шерлока, который время от времени перемещался, явно разговаривая с кем-то в комнате.
Джон решил устроиться поудобнее и засел в уголке, откуда открывался отличный обзор и на окно, и на большую смежную комнату. Он отер со лба воду от мокрых волос. Рядом с тихим вздохом опустился Шерлок, и прислонившись к стене, убрал с глаз мокрые волосы.
Джон заставил свои мышцы расслабиться, беззвучно делая глубокие вдохи и чуть задерживая дыхание перед выдохом. Не обращая внимания на мокрую одежду и уже пробирающийся под нее холод, он сосредоточился на окружающих звуках, блокируя их, чтобы иметь возможность сразу заметить что-нибудь необычное.
Он вспомнил прошедшую неделю, что миновала с первого обсуждения планов с Майкрофтом и Шерлоком. Джон впервые после пневмонии наконец-то вернулся к своему привычному расписанию в клинике. Это помогло ему скрасить время. Он придерживался своей обычной жизни, по вечерам бегал или ходил на прогулки, проводил время с Фиби и проверял, как дела у остальных членов его Сети. Он дважды видел Шерлока в роли Олли, но не имел с ним никакого контакта.
Но однажды ночью он проснулся в ужасе от кошмара. И, чувствуя потребность как-то отвлечься от страха и адреналина, он к своему удивлению осознал, что идет по траве к знакомо поблескивающему надгробному камню. Джон сел на землю, прислонился к камню спиной и, обняв поднятые колени, положил на них голову. Он всю ночь так и просидел, разбираясь со своим пост-кошмарным ужасом, а так же с горем и гневом, и поднял голову лишь, когда небо над головой стало сереть от надвигающегося рассвета.
Он знал, что Майкрофт и Шерлок отказались от телефонной связи и передавали друг другу сообщения через Сеть бездомных. Джон предоставил им самим координировать день, когда они наконец спровоцируют Морана к действию и с ним сразятся. И даже нанес очередной визит на ланч к Майкрофту в клуб «Диоген». Когда Майкрофт убедился, что за ними нет слежки, они с Джоном обсудили детали грядущего дня.
Джон скоординировался с членами Сети, чтобы безопасно и незаметно доставить в 221Б Лестрейда с Донован. Подгонку времени он оставил братьям Холмсам, зная, что они идеально все выверят. Ему самому нужно было просто появиться в указанное время в указанном месте, и сыграть свою роль.
Но покинув Скотланд-Ярд и затем выбравшись из такси на Бейкер-стрит, Джон вынужден был признать, что все это подготовило его лишь частично. Заплатив таксисту, он сделал глубокий вдох, и выпрямившись, посмотрел направо вдоль улицы. А перекинув взгляд влево, увидел его.
* * *
Навстречу ему, в своем развевающимся черном пальто, уверенно шагал Шерлок Холмс. Ветер поднимал и слегка раздувал его кудри, уже выкрашенные в нормальный цвет и вновь приведенные к привычной длине и стилю при помощи стрижки. У Джона вышибло весь дух при виде его таким: в костюме, в знаменитом пальто фирмы "Belstaff" и синем шарфе — и уже больше не напоминающим помесь его лучшего друга и Олли.
Пытаясь сохранить самообладание, Джон протянул к нему руку и благодарно ощутил, что ее крепко сжали и помогли устоять на ногах. Ему не было нужды разыгрывать радость и удивление. Шерлок положил руку ему на плечо, и они вместе подошли к дому 221. Дверь тут же распахнулась, и на пороге с радостным криком появилась миссис Хадсон.
Шерлок позволил заключить себя в объятия, а Джон осознал, что перед глазами у него начинают маячить черные точки, и понял, что ему требуется срочно вспомнить про необходимость дышать. Стараясь не скатываться в гипервентиляцию, он рассеяно понимал, что бормочет миссис Хадсон какие-то слова, а рука Шерлока ведет его внутрь дома.
Как только за ними закрылась дверь, Джон осел на ступеньку лестницы и опустил голову между коленей, судорожно хватая ртом воздух. Когда дыхание немного вернулось под контроль, и он перестал чувствовать, что вот-вот отключится, Джон медленно поднял голову и увидел рядом лицо Шерлока, его обеспокоенно сведенные брови.
— Джон, что случилось? Ты в норме? — голос друга явственно окрашивали нотки тревоги.
Джон потряс головой, и показав рукой на самого Шерлока, слабо улыбнулся:
— Ты случился. Я шел по улице и увидел, что ты двигаешься мне навстречу такой как раньше, как будто ничего не было... Это застигло меня врасплох. На меня снова и снова обрушивается осознание, что ты действительно здесь.
Честно и открыто встретившись взглядом с другом, Джон увидел, как у того в голове "щелкнуло".
— Ну конечно. Пусть я и вернулся больше недели назад, но все это время я еще немного походил на Олли, поэтому сейчас ты все равно испытал шок, хотя и знал, чего ожидать.
Джон благодарно кивнул, радуясь, что ему не нужно облекать это в слова. Шерлок протянул ему руку и помог встать на ноги. И, в соответствии с планом, который они уже начали претворять в действие, они стали подниматься по ступенькам.
* * *
Джона требовательно толкнуло плечо Шерлока. Он моргнул, повернул голову и вопросительно поднял бровь.
Минимизируя любой потенциальный шум, Шерлок наклонился к самому уху Джона и спросил еле слышным шепотом:
— Почему ты до сих пор на меня не разозлился?
Джон отстранился, чтобы получше разглядеть его лицо в полутьме. Потом осознал, что друг совершенно серьезен, покачал головой и провел рукой по лицу.
— Шерлок, сейчас не место и не время... — забормотал он, но его сразу оборвали:
— Пожалуйста, мне нужно знать, — в этом "пожалуйста" и в самом тоне Шерлока так и сквозили нотки беззащитности.
Джон успокаивающе положил руку на предплечье друга и ощутил его напряжение.
— Честно говоря, у меня почти не было времени об этом задумываться. Сначала ты был болен, а я был в шоке. Потом мы много времени провели за разработкой плана и старались жить максимально нормальной жизнью, поэтому я задвинул все в сторону, чтобы потом с ним разобраться.
— Но...
— Шерлок, да, нам действительно нужно поговорить о том, что произошло, и как мы оба отреагировали. Нам нужно будет с этим разобраться. Но сейчас не время это начинать. Подождем, когда все закончится — когда мы справимся с Мораном и сможем немного передохнуть. Я рад, что ты вернулся, и рад, что ты на самом деле... не мертв. Давай на время отложим остальное, а?
Шерлок вздохнул, но кивнув, отступился. Джон понимал, что он неудовлетворен ответом, и честно говоря, его самого это не очень устраивало. Но он не мог допустить, чтобы что-то сейчас его отвлекло и разрушило его сфокусированность, раз уж они решили загнать Морана в угол. Он не сомневался, что прежде, чем все закончится, эта ночь будет опасной и сложной.
— Слушай, мне нужно, чтобы ты кое-что проделал с помощью своего огромного гениального мозга.
Заинтригованный выбором слов, Шерлок с интересом просмотрел на него.
Джон улыбнулся.
— Мне нужно, чтобы ты взял свои тревоги и страхи, — Шерлок скорчил гримасу, а Джон лишь покачал головой, — и запер их в одной их тех комнат в твоих Чертогах, пока мы все не уладим. Мне нужно, чтобы ты был сосредоточен на "здесь и сейчас". Я знаю, что ты в курсе, но стоит повторить: Моран опасен. Я слишком часто видел его в действии, чтобы недооценивать. Я доверяю тебе прикрывать мою спину, и сам буду прикрывать твою. Давай отработаем, как можно лучше, и вместе сделаем так, чтобы он больше не мог свободно разгуливать на свободе. Тем или другим способом.
Шерлок согласно кивнул:
— Сантименты всегда действовали на меня отвлекающе, но я давно обнаружил, что ты можешь давать им определение и умеешь с ними разбираться. Ты прав. Сейчас не время.
С этими словами Шерлок закрыл глаза, и стал делать небольшие синхронные движения руками. Через пару минут он вновь раскрыл веки и опять устроился ждать. Его тело заметно расслабилось, а взгляд стал пронзительно-острым.
Джон сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и расслабился рядом с ним. Он позволил себе на минутку подивиться, что Шерлок до сих пор обращается к нему по поводу навигации в своих чувствах. От этой мысли внутри разошлось такое тепло, что Джон задавил улыбку. Он осуждающе покачал себе головой и снова сосредоточился на просеивании окружающих звуков, постепенно отдаляя стук дождя и срывающихся с крыши капель, и настроился на выжидание звуков, которые выдадут чужое вторжение.
После почти двух часов ожидания, их терпение наконец было вознаграждено: двумя этажами ниже раздался тихий щелчок и заскрипели половицы.
Шерлок и Джон медленно поднялись на ноги и беззвучно отошли в тень. Джон сунул руку в карман пальто и открыл канал прослушивания, выдохнув рядом с крошечным микрофоном:
— Поехали.
* * *
Шаги медленно поднялись по лестнице, и в дверном проеме застыла тень.
Джон затаил дыхание.
Тень шагнула в комнату, и сгустившиеся сумерки обрисовали Себастьяна Морана, несущего в руке чемоданчик. Моран опустился перед окном на колени и напряженно сосредоточился на тени своего врага в окне напротив.
Оскалившись в хищной улыбке, он поставил перед собой чемоданчик, открыл его и с легкостью извлек и собрал оружие. Потом осторожно поднял оконную раму и скорчился над ружейным стволом, прижимая к плечу приклад.
Шли минуты, а Моран не шевелился. Джон знал, что тот вносит последние корректировки, делая поправки на дождь, ветер и расстояние. Он чувствовал рядом напряженного Шерлока, готового в любой момент распрямиться, как отпущенная пружина.
Джон не сводил взгляда с Морана и потому точно уловил момент, когда тот решил сделать выстрел. Раздался тихий хлопок и потом звон стекла — в доме напротив разбилось окно. Тень Шерлока содрогнулась, застыла и исчезла из виду. Через несколько секунд раздался приглушенный бессловесный крик, и наступила тишина.
Если не считать тихого смешка человека около окна:
— Сперва ты, Шерлок Холмс, а теперь, когда ты больше не стоишь у меня на пути, — и твои друзья. Я сниму их всех, одного за другим, и...
Его прервали шесть футов разъяренного консультирующего детектива, вцепившегося ему в спину. Джон прыгнул следом, выхватывая пистолет, но ничего не смог поделать — эти двое уже катались в драке по полу. Кроме того, было слишком темно, чтобы нормально прицелиться, так что приходилось ждать, пока Шерлок разберется с Мораном.
Чего, к сожалению, не произошло.
* * *
Моран и Шерлок в драке поднялись на ноги, и Шерлок внезапно осознал, что его рывком прижали к стене. Руки Морана сомкнулись на его горле, а пальцы вдавились в гортань, перекрывая воздух. Шерлок попытался разбить хватку, но тщетно: его прижимали к стене слишком крепко, и сдвинуться, чтобы получить упор, не получалось. Шерлок начал наносить удары ногами, но его силы быстро иссякли, и к тому же ему не удавалось добраться до чего-то жизненно важного, чтобы Морану пришлось его отпустить.
Сквозь рев в ушах, Шерлок отдаленно услышал крик, потом все начало чернеть, но он успел увидеть руку, в которой он узнал руку Джона, змеей обвившуюся вокруг шеи Морана. Это вынудило Морана немного сместить хватку, но недостаточно, чтобы Шерлок получил хоть капельку воздуха. Руки детектива еще раз беспомощно царапнули по запястьям Морана и упали, а все прочее растворилось в небытие и наступила тишина.
Почти сразу же звуки вернулись, и Шерлок обнаружил, что кашляет и хватает ртом воздух. Он лежал на боку, на полу, привалившись к стене. Щелкнул выключатель, и тусклый свет голой, свисающей с потолка, лампочки осветил сцену. Когда глаза сумели заново сфокусироваться, Шерлок увидел в дверном проеме Лестрейда — одну руку тот опускал с выключателя на стене, а второй держал наизготовку пистолет, ожидая возможности сделать выстрел. Лестрейд задержал на Шерлоке взгляд, и дождавшись кивка, вновь сконцентрировался на поиске шанса вмешаться в действие.
Шерлок сосредоточился на двух мужчинах, яростно дерущихся в центре комнаты.
Моран воспользовался заминкой в долю секунды и ринулся на Джона. Джон пригнулся, и Морану удалось ухватить лишь его пальто. На мгновение Шерлок решил, что Моран сейчас дернет Джона к себе, но Джон быстрым движением плеч вывернулся из пальто. Моран бросил пальто на пол, а Джон быстро пригнулся, и изготовившись, бросился на Морана.
Моран зашатался и упал на колено, но быстро пришел в себя и нанес сильный удар Джону в правое колено. Джон издал тихий крик боли, но тут же нанес в бок Морану пару хорошо поставленных ударов, сильно помяв, если не сломав ему ребра.
Они боролись и обменивались ударами, но потом как-то разделились и начали кружить друг против друга, высматривая возможность броситься на противника. Двигались они чересчур быстро и для снайперов на крыше противоположного дома, и для Лестрейда, который не мог хорошо прицелиться.
* * *
Как только Джон услышал, что Шерлок хватает ртом воздух, он тут же блокировал в сознании все прочее и сосредоточился на Моране, контролируемо обратив гнев себе на пользу. Он знал, что если не сможет одолеть Морана до того, как сам чересчур пострадает, то придется убираться в сторону, чтобы кто-то мог сделать выстрел, или хотя бы поставить Морана в соответствующее положение. Сам он этого сделать не мог — его пистолет валялся в углу, выбитый Мораном еще при первой атаке.
Пропустив крайне болезненный удар в "плохое" колено, Джон нацелился на ребра своего противника, надеясь повредить их до такой степени, чтобы повлиять на его скорость. Усилия его были вознаграждены — после очередной прицельной атаки он ощутил сдавшуюся под натиском кость.
Получив жестокий удар по собственным ребрам, Джон понял, что несмотря на бронежилет, утром он еще ощутит последствия. Он нанес сильный удар Морану в солнечное сплетение, а затем левой в челюсть, но попал только скользком, поскольку Моран слегка откинулся в сторону, перехватил запястье Джона и выкрутил ему руку за спину, а второй рукой обхватил сзади, прижав Джона к себе спиной и приставив к его горлу длинный охотничий нож.
— О, Джонни. Я давно мечтал об этом дне. Как же мне хотелось "снять" тебя три года назад у Бартса! Но сейчас намного лучше. Намного... интимней. — Наступила маленькая пауза, Моран перевел дыхание. — Это напоминает о том времени, что мы провели вместе перед тем, как тебя повели в бассейн на встречу с твоим хозяином.
Джон фыркнул.
— Я вспоминаю, что был тогда привязан к стене. Ничего похожего. И сейчас ты разговариваешь. А тогда все сделал Мориарти, ты только выполнял его указания, и я ни разу не услышал твоего голоса. Я не был уверен, что ты, пока ты сам не подтвердил это сегодня в Ярде, — Джон сделал паузу и потом задумчиво добавил: — А тогда, в бассейне, услышать кого-то еще было бы неплохо. Жеманничающий голос Мориарти через некоторое время стал очень утомлять. А потом мне пришлось слушать, как он бубнит и бубнит мне в наушник. Удивительно, как он не свел тебя с ума своей болтовней. Хотя ты и без того ненормальный, так что зараза к заразе не пристает.
Джон встретился взглядом с Шерлоком, и они обменялись небольшими ухмылками. Потом Джон глянул на Грега, притиснувшегося к двери с бесполезным сейчас пистолетом, и попытался прикинуть, как заставить Морана среагировать, чтобы самому при этом убраться в сторону и дать Грегу, или кому-то из снайперов, чистое поле для выстрела.
— Заткнись! — прорычал Моран, усиливая захват и еще сильнее прижимая нож к шее Джона. — Я не раз имел удовольствие видеть тебя на мушке, хотя только единожды выдалось нажать на курок.
Джон понадеялся, что Шерлок сможет придумать решение, которое ему самому в голову не приходит, и слегка сменил центр тяжести. И, проверяя силу захвата Морана, озадачено спросил:
— Ты стрелял в меня?
— А, а, а. Кончай бороться или сделаешь только хуже, — пропел Моран и дернул вверх левую руку Джона — заломленную ему за спину между их телами.
Джон зашипел — "плохое" плечо горело от мышечного напряжения, и хрипло выдохнул, пытаясь отвлечь Морана:
— Когда это ты стрелял в меня? Потому что, раз я стою сейчас здесь, то ты очевидно промазал.
— Ты так считаешь? Тогда, в общем-то, много чего произошло, но это должно было тебе запомниться. С моей стороны все было очень просто. Единственное, что от меня требовалось — это спрятаться и дождаться движухи, чтобы сделать чистый выстрел. Я даже "поснимал" еще кое-кого, чисто для практики.
Взгляд Джона стал еще тверже и опаснее, если такое вообще было возможно, а разум заработал на максимальной скорости. Джон уставился на дыру в стене над головой сидящего на полу Шерлока; он не мог поддерживать зрительный контакт с его другом, пока занимался складыванием разрозненных частей пазла.
— Что. Ты. Имеешь. В виду. Для практики? — выдавил он, остатками самообладания обуздывая свою ярость.
— Ты сам облегчил мне задачу, когда со своим дружком-медиком решил поиграть в героев, — с издевкой заявил Моран. — Вижу, твой хозяин уже все понял. А ты?
В глазах Джона расцвел ужас, и он уронил взгляд, встречаясь глазами с Шерлоком. Осознавая слова Морана, Джон видел в глазах друга беспомощный гнев.
— Ты. Ты был среди снайперов в тех скалах, — голос Джона звучал безжизненно.
— О да. Меня уволили и предположительно отослали домой, но потом кое-кто помог мне вернуться в страну и дал информацию о нужном месте и нужном времени, — позлорадствовал Моран, ощущая, что пленник начинает дрожать.
— Тот выстрел предполагался смертельным, — голос Джона звучал тихо, но чисто, несмотря на пробегавшие по телу потоки дрожи. — Мюррей выстрелил в последнего замеченного им снайпера. Это был ты. И его выстрел отвлек тебя, сбил тебе цель, — Джон закрыл глаза, а Моран продолжил рассказ:
— Да, — вздохнул он. — Он чуть не прострелил мне плечо в тот самый момент, когда я уже жал на курок. Задуматься о второй попытке я не успел: увидел, что ты падаешь на солдата, которому пытался помочь. Было так интересно смотреть, как ты корчишься от боли и истекаешь на песок кровью. Это было так увлекательно, что когда ты подцепил инфекцию и валялся без памяти с лихорадкой, мне даже тайком записали чуток этого зрелища.
Джон передернуло, а Моран пошевелился, смещая центр тяжести.
— Позже я получил возможность следить за тобой, когда ты захромал по Лондону. Без цели. Без друзей. Без надежды.
Джон резко распахнул глаза, его дыхание запнулось — едва заметно, но Моран успел уловить, и воспользовавшись полученным преимуществом, насмешливо ухмыльнулся:
— Я видел тебя в той унылой квартирке.
Джон понимал, что будет дальше, но знал, что никакими словами не сможет остановить Морана, не сможет прекратить этот жалящий словесный поток о том времени, когда Джон только вернулся из Афганистана. Он начал мотать головой, словно это могло остановить болезненную правду, но в кожу на шее впился нож. Джон снова застыл на месте.
— Я видел тебя, — повторил Моран. — Видел, как ты сидел на кровати, с оружием. Сколько раз ты прижимал к голове тот пистолет? Ты помнишь? Считал? О, Джим все мне рассказал о твоем прошлом. Тебя с раннего детства избивал отец-алкоголик, и ты сбежал жить к своей алкоголичке-сестре. Потом ты сбежал в армию, но в ней твоя карьера тоже развалилась на части. Это ведь крутилось у тебя в голове, когда ты снова и снова вкладывал себе в рот дуло? Маленький жалкий солдатик, без неравнодушных родных и близких, готов вышибить себе мозги...
Одно дело самому знать, сколько раз ты пытался заново поднять из руин свою жизнь или как часто убеждал себя нажать на курок, но когда это все выкладывали вот так, у всех на виду, — это было почти непереносимо. Джон с трудом переглотнул и стиснул челюсти, загоняя вглубь эмоции. Он понимал, что Моран говорит это, чтобы его задеть, вызвать реакцию, чтобы забраться ему под кожу.
Глаза Джона горели гневом. Он быстро перевел взгляд на Грега, потом на Шерлока, и увидел, что с их лиц отхлынула кровь — они оба осознали значение слов Морана. Джон снова сосредоточился на том, что тот говорил.
—... видеть, как ты пьешь из-за потери своего маленького дружка-детектива и живешь в той маленькой квартирке в окружении полупустых бутылок. Ты был так близок к тому, чтобы превратиться в своего отца... или ликвидировать себя собственным пистолетом.
Эти слова обрушились на Джона словно кувалда, и несмотря на все его усилия в горле поднялась желчь. Он невольно прикрыл веки от внезапного жжения в глубине глаз. Первые месяцы "после" всплыли из памяти с такой силой, что у него вырвался резкий вдох. Эти раны были еще слишком свежи.
Моран ощутил, как он вздрогнул, и тихо, со злобой засмеялся:
— Ты сидел с бутылкой виски в одной руке и пистолетом в другой, а я гадал, сколько это продлится и что именно толкнет тебя через край...
— Прекратите! — Шерлок яростно вскочил на ноги. Одного взгляда на лицо Джона было достаточно, чтобы он сделал что угодно, лишь бы остановить этот поток яда, извергавшегося изо рта Морана. — Просто прекратите! Он вам не нужен. Вы просто пытаетесь добраться до меня. Ну, так я готов. Произведем обмен. Его на меня.
Шерлок медленно двинулся к Морану с левой стороны и остановился. Моран повернулся к нему лицом, таща за собой Джона.
— Да, но ты и без того в моем распоряжении, верно? Мне не требуется никаких обменов. Достаточно просто держать в руках твоего питомца. Джим был прав. Лучший способ до тебя добраться — через него, — радостно ухмыльнулся Моран. — А теперь мы немного повеселимся.
Его голос отчетливо похолодел:
— Мы отправимся в какое-нибудь милое и приватное местечко. Я устрою нам маленькую вечеринку, а Джонни будет почетным гостем. Я привезу туда маленького Джонни-боя и порежу его. Заставлю страдать. Заставлю истекать кровью. Ну, побольше, чем сейчас, — Моран теперь полностью игнорировал Джона, отдавая свое внимание целиком Шерлоку. — Он испробует, каково это, когда тебя реально избивают. Я его пожгу. Он будет криком кричать, умоляя меня сжалиться. Я с огромным удовольствием вырву из него все крики до единого — в буквальном смысле, если придется.
Джон с трудом переглотнул, пытаясь подавить волну парализующего страха. Ему уже приходилось терпеть пытки, но это не смягчало ужаса, который поднимался внутри при мысли, что это вернется. Остро ощущая у горла острое лезвие, Джон старался не хватать ртом воздух, и с военной четкостью начал прокручивать в голове доступные варианты действий, отбрасывая те, где Шерлоку не было надежды уйти живым. Он поклялся, что сделает все возможное, чтобы Шерлок остался жив, чего бы это ему ни стоило.
— А когда я решу разорвать его на части, я тебе это продемонстрирую, Шерлок. Не захочешь смотреть — будет только хуже, ибо я становлюсь очень креативен, когда дело доходит до пыток, — продолжал измываться Моран и намекающе вжался бедрами в спину Джона.
Как бы ужасно Джон себя до этого не чувствовал, это было ничто в сравнении с ужасом, который поднялся внутри после этих слов. Извращенец за его спиной физически возбуждался при одной только мысли о том, что собирался сделать. Внутри поднялась слепая паника, грозя сокрушить собой срочную необходимость придумать план.
— А когда он наконец совершенно сломается и будет молить о смерти, я дам ему медленно истечь кровью у тебя на глазах. Его боль принесет тебе еще большую.
Бледное лицо Шерлока отразило душевную муку, и он начал осыпать Морана проклятиями, не в силах что-либо предпринять, пока тот держит Джона в заложниках. Моран в ответ лишь улыбнулся.
И потом, спокойно глянув на дверь, произнес:
— Детектив-инспектор, бросьте оружие и откиньте его ногой в прихожую, — Грег бросил извиняющийся взгляд на Джона и медленно сделал, как ему велели. — Хорошо, теперь войдите сюда и выньте из кармана наручники. Медленно. Сейчас вы подойдете к Шерлоку и наденете на него наручники. И так, чтобы я мог проследить, чтобы вы незаметно не сунули ему ключ.
Грег осторожно подошел, изо всех сил стараясь сохранять самообладание перед лицом всего, что сейчас услышал. Моран неотрывно смотрел на него, и Шерлок еще чуть-чуть приблизился к нему слева.
Джон заметил, что защелкивая за спиной Шерлока наручники, Грег, кажется, применяет больше силы, чем нужно. Сам Шерлок в это время не оставлял попыток заключить с Мораном сделку на освобождение Джона. Джон стоял совершенно неподвижно, а его друзья воспользовались тем, что Моран отвлекся, и снова передвинулись влево, заставляя его, незаметно для себя, тоже повернуться за ними.
Джон понимал, что они пытаются поставить его в нужное положение. И, чувствуя, что терпение Морана на исходе, наконец ощутил, что его тормозивший мозг вернулся в строй. Словно недостающая часть встала на место, и единственно реальные возможности внезапно стали кристально ясны. Джон подавил эмоции, которые вытаскивал из него Моран, и заставил себя сконцентрироваться на будущих действиях. Здесь будет его черта. Он больше не станет пленником ни за что на свете.
Вот оно что. Значит, так чувствовал себя тогда Шерлок. Один-единственный план, единственно возможный курс действий и никакой возможности кому-нибудь сообщить. Последняя отчаянная попытка спасти друзей и надежда, что позже они его поймут.
Джон собрал остатки сил и мысленно приготовился к финальной попытке. Если для него все кончится плохо, они хотя бы смогут взять Морана раньше, чем он успеет навредить Шерлоку.
Джон перестал сдерживать дрожь и всем телом откинулся на удерживающую руку Морана. Он закусил губу, удерживая на минимуме физическую реакцию — плечо горело все больше от того, что Моран пытался приспособиться к его движениям. Джон закрыл глаза, расслабил мышцы и внезапно обвис в руке Морана, позволив ногам под собой подломиться.
* * *
Джон услышал, как Шерлок отчаянно кричит «Джон! Джон, ответь мне! Джон!» и пытается вырваться из наручников. Сразу же послышался голос Лестрейда.
— Стой смирно, черт подери! — прошипел тот Шерлоку, пока Моран от них отвлекся. — Дай мне открыть замок!
* * *
Понадеявшись, что кинув пальто в угол, он не повредил микрофон, Джон внезапно крикнул «Ватиканские камеи!» и вывернулся из ослабевшей хватки Морана. Левое плечо сдалось, издав скрежещущий треск, и острую боль от зацепившего горло ножа затмила пронзительная, раскаленная до бела мука. Джон скользнул здоровой рукой в образовавшееся пространство между собой и рукой Морана, и уже падая, выбил у него нож.
Через долю секунды он услышал, как Моран завопил от боли и рухнул на пол. Он увидел расползающуюся из-под Морана кровь, подтверждавшую, что кто-то из снайперов выполнил свою работу.
Шерлок с Грегом приземлились на Морана, который, несмотря на рану, упрямо пытался добраться до ножа или пистолета. Он, ругаясь, начал с ними бороться. Джон на волне адреналина перекатился на правый бок, и упершись рукой в пол, поднялся на колени.
Он впился взглядом в Морана и увидел, что пуля попала тому в плечо. В глазах Джона вспыхнул звериный огонь:
— Радуйся, что с той стороны был не я. Иначе ты был бы в куда худшей форме. А эта рана выглядит точь-в-точь, как та, что ты нанес мне. Мы почти сравнялись, ага.
В комнату ворвались люди Майкрофта, и Моран разбавил свой поток брани угрозами.
— Я еще приду за тобой, Шерлок. Так или иначе, но приду. Неважно, что тебе удалось сейчас, Джонни-бой больше не в безопасности. У меня есть свои люди...
— Которых всех вывели из игры, я вас уверяю, — рассек его речь холодный и вежливый мужской голос, и Моран заткнулся.
Майкрофт кивнул своим агентам, и те приняли Морана у Шерлока с Грегом, прижимавших его к полу.
— Проследите, чтобы парамедики перевязали ему рану, иначе он истечет кровью до того, как вы начнете его допрашивать, — распорядился Джон.
* * *
Проследив взглядом, как изрыгающий угрозы Моран исчезает из комнаты, оставляя за собой кровавый след, Джон наконец смог вдохнуть полной грудью. И ссутулился — адреналин иссяк, и в плечо резко вгрызлась боль. Он чуть не ахнул и покачнулся, заваливаясь вправо. Но упасть не успел — к нему мгновенно подскочил Шерлок. Джон с коротким стоном позволил себе опуститься на пол и прислониться к теплой груди Шерлока. У него кружилась голова.
Ощутив исходящие от шеи давление и боль, Джон моргнул и открыл глаза, сам не понимая, когда успел их закрыть. Перед ним стоял на коленях Майкрофт и прижимал к его шее свернутый носовой платок.
У Джона недоставало энергии хлопнуть его по руке, и он только многозначительно посмотрел на старшего Холмса:
— Я в норме, Майкрофт, это просто царапина, — к сожалению, его голос прозвучал намного слабее, чем ему хотелось.
Майкрофт поднял бровь.
— Если это царапина, то я крайне рад, что не сажаю себе такие, когда бреюсь. Уверен, что этой понадобятся швы.
— Значит, очень удачно, что у меня через дорогу есть свой медик, который более чем способен об этом позаботиться, — заявил Джон. — А теперь помогите мне встать и пойти домой.
— Джон, — произнес сзади Шерлок. — Есть еще некоторый вопрос с твоим плечом.
— Оно просто вывихнуто. Билл с ним тоже разберется. Мне надо будет только на какое-то время его обездвижить, — стал убеждать его Джон, и попытался отстраниться и выпрямиться.
Но Майкрофт никуда не сдвинулся, загораживая ему дорогу, да и Шерлок по-прежнему крепко держал Джона сзади за здоровое плечо. Совершенно заблокированный обоими Холмсами, Джон перевел взгляд на Грега, который поодаль наблюдал за разворачивающейся сценой.
— Грег... — начал Джон.
— О нет! Не смотри на меня, приятель. Я не так глуп, чтобы идти поперек братьев Холмсов. Кроме того, я знаю, что это твое "плохое" плечо. Ты же понимаешь, что нужно хотя бы сделать рентген, чтобы убедиться, что ничего серьезно не повреждено, — в голосе Грега слышались нотки беспокойства, и Джон вздохнул.
Шерлок воспользовался его слабиной.
— Джон, я видел тебя. Ты намеренно вывихнул себе плечо, чтобы освободиться от Морана и убраться с траектории выстрела, — хрипло сказал он. — Я слышал хруст...
Джон ощутил, как друг невольно вздрогнул при воспоминании.
— Это был только звук вышедшей из сустава кости. Я в норме, — попытался его успокоить Джон, но сам, тем не менее, принялся, несмотря на боль, ощупывать здоровой рукой пострадавшее плечо. Он прекрасно знал, какие мог получить повреждения. Особенно учитывая его первоначальное ранение и военную карьеру. Он знал, что не должен был так рисковать.
Говоря по чести, он совершенно не хотел ехать в больницу; сидеть там, и потом терпеть, пока его осматривают незнакомые люди. Учитывая все открытия сегодняшней ночи, он просто... это было уже чересчур.
Это сделал со мной он. Моран. Из-за Морана меня отослали домой. Моран наблюдал за моим саморазрушением. Оба раза. Моран знает о моем прошлом. Боги, я думал, что все закончилось давным-давно... а теперь они все знают.
Он пытался сопротивляться, но чувствовал, что шок все равно приближается. Его начала сотрясать дрожь, только усиливая распространявшуюся от плеча боль.
Джон открыл глаза и увидел Майкрофта, который к нему присматривался, делая про себя каким-то выводы. Старший Холмс чуть заметно ему кивнул, в его глазах светилось понимание. Джона затопил стыд — он понял, что Майкрофта уже, видимо, посвятили в угрозы и разоблачения Морана.
Не сейчас, не сейчас. Не думай об этом сейчас.
На него навалилось осознание того, что делал и говорил Моран, но он подавил панику и задвинул ее в темный угол к прочим болезненным воспоминаниям. Он потом с ней разберется. Сделав это, Джон ощутил, что Шерлок, не переставая его поддерживать, изменил положение, чтобы прижать к шее Джона носовой платок и освободить Майкрофту руки, чтобы тот смог отслеживать сердечный ритм Джона.
Джон дрожаще выдохнул. Слева, напротив Шерлока, присел на корточки Грег.
— Я видел, как ты получал удары по колену и ребрам. Возможно, ты сейчас ничего, кроме плеча, и не чувствуешь, но их тоже надо проверить.
— Джон, — тихо произнес Майкрофт. — Я могу организовать весь процесс так, чтобы не было необходимости ждать.
— О, да ради... — Джон устало потер лицо. — Ладно, — сдался он, слишком обессиленный, чтобы спорить. — Но только, если и Шерлок тоже позволит проверить свое горло. Моран так его душил, что он потерял сознание, пусть и на мгновение. Моран прекрасно понимал, что делает и мог нанести значительные повреждения.
Майкрофт кивнул в знак согласия и вытащил мобильник из внутреннего кармана пиджака. Он изящно поднялся на ноги и отошел на несколько футов в сторону, чтобы сделать звонок.
* * *
— Как обездвижить твою руку, чтобы ты смог передвигаться? — тихо спросил Шерлок.
— Можно взять твой шарф? — спросил Джон.
Шерлок кивнул, и Джон начал давать указания:
— Сделай из него петлю, но нужно еще чем-то прибинтовать руку к телу, чтобы дополнительно минимизировать ее движения.
— Подойдет? — предложил свой кремовый кашемировый шарф закончивший разговор Майкрофт.
Джон посмотрел на шарф и кивнул:
— Спасибо. Он будет как раз нужной длины.
И потом обратился к Шерлоку:
— Значит так. Будешь делать в два этапа. Сначала петлю, потом примотаешь руку сверху. И мне нужен будет перерыв между первым и вторым, — Джон на минуту задумался и продолжил: — Это будет чертовски больно, так что приготовься к ругани. И не останавливайся, потому что сделать это необходимо, а от отсрочки будет только хуже. Просто делай, пока я не скажу, что хватит.
Джон скривился, пытаясь подготовиться к тому, что, он хорошо представлял, должно было сейчас последовать. Его друзья собрались с духом, не совсем понимая, чего ожидать. Но они понимали, что это необходимо, поэтому кивнули и взялись за дело.
Шерлок передал свой шарф Майкрофту, тот снова опустился перед Джоном на колени и помог Грегу осторожно завести шарф под локоть, а затем и предплечье Джона. Шерлок осторожно наклонил Джона вперед, а Грег и Майкрофт завели концы шарфа ему за спину и стянули на правом плече — плотно, чтобы шарф хорошо держал вес руки.
Клонясь вперед и потревожив при этом плечо, Джон скрежетнул зубами и попытался задавить крик. Когда же на спине стали завязывать узел, он с силой прикусил нижнюю губу и задавил тихий скулящий звук.
— Так. Так. Стойте. Дайте секунду, — выдавил он.
Он снова осел всем весом на Шерлока, пытаясь взять себя в руки. По нервным окончаниям шквалом несся огонь, и окружающее быстро тонуло в серой дымке, не давая Джону дать отпор боли.
Грег и Шерлок обменялись мучительными взглядами, глядя, как Джон борется с накатывающими волнами боли. У Майкрофта вокруг глаз залегли морщинки, отражая стресс понимания, что прежде, чем дать Джону отдых, им придется снова причинить ему дискомфорт.
Наконец Джон сделал глубокий вдох и кивнул, показывая, что готов. Друзья как можно скорее обвили его левое плечо шарфом Майкрофта, продели ткань с одной стороны под самодельный слинг, а с другой провели по спине и затянули под правой рукой настолько туго, насколько Джону было под силу выдержать.
Джон выругался и часто задышал, хватая ртом воздух. Шерлок снова притянул его к себе, давая опереться всем телом.
— Черт! Это... больно... намного хуже... чем я думал. Погодите. Черт, черт! Мне просто... нужна... нужна передышка... прежде чем мы пойдем.
Джон защитным жестом вцепился правой рукой в предплечье и тихо застонал. Он дрожал, сражаясь с тошнотой, царапающейся в глубине горла. Джон закрыл глаза, по его щекам прочертили дорожки слезы.
Занятый тем, чтобы успокоить свое рваное частое поверхностное дыхание, Джон не заметил тревожных взглядов, которыми обменялись его друзья. Они знали, что сейчас главный приоритет — это физическое состояние Джона и неотложное облегчение боли.
Но, кроме того, их беспокоила его эмоциональная плата за открытия сегодняшней ночи, которую Джон очень явно подавлял.
@темы: фики, мои переводы, Sherlock, фики: мои переводы по "Шерлоку"
Sanctuary, Supernatural, White Collar
Авторизация
Записи
- Календарь записей
- Темы записей
-
371 Sherlock
-
116 фики
-
89 мои переводы
-
58 White Collar
-
49 Arthur Ketch
-
39 Шерлок АКД
-
32 Sanctuary
- Список заголовков
Главное меню