petergirl
Название: Между прошлым и будущим
Автор: hjohn302
Переводчик: petergirl
Оригинал: In Between
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, АУ, ангст, драма, дружба, hurt/comfort
Размер: Макси (~86 тыс слов), 15 глав
Герои: Джон, Майкрофт, Лестрейд, Молли, Шерлок, миссис Хадсон, оригинальные персонажи, Себастьян Моран
Предупреждения: депрессия, суицидальность
Аннотация: После смерти Шерлока (и до его возвращения), жизнь Джона превращается в выживание. С помощью друзей — старых и новых — он учится хоть минимально справляться с потерей лучшего друга. Он заново учится жить и открывает, что есть вещи, которые могут удержать его на плаву, даже если ничто больше не будет таким, как прежде. Пострейхенбах.
Комментарии переводчика:
Разрешение на перевод есть.
Фанфик длинный, так что переводить буду долго. Технически это продолжение дилогии "Афганистан приходит домой" и "Возвращение домой", но по факту это самостоятельный пострейхенбах, который можно читать чисто в этом качестве, без первых двух. Там практически нет отсылок к предыдущему сюжету. Фик, так сказать, "после", не "вследствие". И написан до 3 сезона.
8 глава на фикбуке.
Глава 7
от переводчика: ангст
Спустя два месяца на улице значительно потеплело. В очередной раз приближалось то время года, и кошмары Джона стали сильнее и чаще. Они вынуждали его выбираться из постели и уходить на улицу — сбегать от неотступных воспоминаний.
На третью такую ночь кряду Джон осознал, что стоит у могилы друга.
Он вздохнул и уронил голову. Потом оперся рукой о могильный камень и уставился на выбитые буквы.
Обе предыдущие ночи он не смог выдавить из себя ни слова. Но сегодня заставил себя говорить.
— Шерлок. Я... эта зима была наитяжелейшей и наихолоднейшей с той поры, как тебя не стало. Она очень затронула твою Сеть. Я сделал все, что мог. Но все равно потерял несколько человек. Мне очень жаль.
Джон сделал глубокий вдох и длинно выдохнул. Прочистил горло, с трудом переглотнул и продолжил:
— Ты бы очень гордился своей Сетью. Они постоянно принимают новичков и следят, чтобы те оставались чисты и надежны. Веришь или нет, но я уговорил твоего брата помочь мне отправить кое-кого из юношей учиться, дать им заветный шанс, о котором они мечтали. Майкрофт даже нашел несколько человек и семейных пар, которые пожелали этих ребят поспонсировать и предоставить им жилье, чтобы им не приходилось жить на улице и они могли сосредоточиться на учебе.
Кстати, говоря о твоем брате, он на самом деле не настолько плох, как ты его иногда выставляешь. Да, знаю. Я прямо чувствую, как ты закатываешь глаза. Но сейчас я говорю серьезно. Боже... надеюсь, он не начинил "жучками" твою могилу. Иначе мне будут припоминать это до конца жизни...
Майкрофт, если вы сейчас слушаете, остановитесь. Немедленно... — Джон осекся, внезапно осознав, что только что произнес. На миг он изумленно застыл, а потом начал смеяться. Успокоившись до отдельных спонтанных смешков, Джон покачал головой.
— Ему только и не хватало, что прослушивать твою могилу, — пробормотал Джон, вытирая с глаз слезы. — Знаю, ты считаешь, что я свихнулся. Наверняка бы счел. Да я бы и сам, если б услышал, что кто-то таким образом разговаривает с моей могилой, точно бы решил, что этот человек — псих!
Джон позволил тишине ночи наполнить пространство.
— О, Шерлок, — через некоторое время вздохнул он. — На следующей неделе будет три года. Три года с тех пор... с тех пор как... ты... тебя не стало. Я так и не могу "жить" в гостиной, хотя мы с миссис Хадсон сумели в ней прибраться и разобрать большую часть твоих бумаг и папок, которые были повсюду. До сих пор не верится, что у тебя их было столько! Я сколько смог, разобрал, но потом... в общем, это оказалось для меня перебор. Я понял, что это отнимает слишком много душевных сил. И что я должен остановиться. Я убрал все коробки с папками в твою комнату. Надеюсь, ты не против, что я туда заходил. Я не знал, куда еще их поставить.
Теперь, когда основной беспорядок ликвидирован, миссис Хадсон хочет, чтобы я начал пользоваться гостиной. Наверное, я мог бы. Но я столько времени держал ее закрытой. Не думаю, что у меня хватит на это сил. Я пытаюсь двигаться вперед, правда. Я даже периодически работаю с Грегом над расследованиями. И кажется, с некоторыми, возможно, даже помог. Я не осознавал, насколько соскучился по этой работе, пока не начал ему помогать.
Шерлок, я не просто скучаю по нашим расследованиям, своему креслу, периодическим взрывам, твоему расхаживанию по комнате, бормотанию или скрипке в три часа ночи. Я скучаю по тебе. Каждый день. Ни одного дня еще не прошло, чтобы я не тосковал по тебе и не желал снова тебя увидеть, вместе с тобой посмеяться или поорать на тебя.
Надеюсь, ты не против той книги, что я написал о твоих расследованиях. В ней я смог описать их детальнее, чем в блоге. Теперь у меня есть расшифровки некоторых твоих дедукций, так что я смог привести их полностью. И еще у меня есть досье расследований — с ними я смог восполнить все забытые мной детали. Я знаю, что на твой вкус там все равно мало науки дедукции, но надеюсь, тебе понравилось.
Джон оттолкнулся от могильного памятника, на который опирался. Потом потянулся и посмотрел на часы. Издал недовольный звук, досадуя на себя.
— Ну вот, еще одна ночь без сна. Хотя ладно. Лучше разговор с тобой, чем всю ночь видеть кошмары.
Он провел пальцами по краю камня. Печально улыбнулся:
— Я скучаю по тебе, Шерлок.
Джон вышел с территории кладбища и перешел на медленную трусцу в сторону Бейкер-стрит. Он так и не узнал, что всю ночь за ним приглядывал Олли, сидевший в полумраке рядом с могилой Шерлока. И не увидел, как у ворот кладбища его "принял" Джимми и "провел" его всю дорогу до дома на Бейкер-стрит.
Как и два предыдущих года, Джон вместе с миссис Хадсон, Грегом и Молли отправился в ресторан к Марко на совместную трапезу вместе с его женой и сыном. Как и год назад, они сели за стол не в передней части зала как посетители, а в глубине вместе с хозяевами. Анна приготовила семейный ужин, и Марко наотрез отказался принять за него плату.
Грег пристально наблюдал за Джоном, пытаясь понять, как он реально себя чувствует. Улыбка Джона не всегда отражалась в его глазах. Грег видел, что последнюю неделю он явно плохо спал. И понимал, что это не имеет отношения к длинному и сложному расследованию, которое они только завершили.
Сейчас в глазах Джона рыскали мрачные тени. И у Грега не было уверенности, что тот вообще когда-нибудь перестанет ощущать это непрекращающееся горе. Какие-то мелочи всегда будут напоминать. Джон с Шерлоком настолько были неразлучны, что он до сих пор иногда видел, как Джон ловит себя на том, что оглядывается через плечо, желая спросить о чем-то Шерлока.
Джон однажды сказал Грегу, что это все равно что лишиться части самого себя. Грег в то время не понял. Но теперь, женившись на Молли, он решил, что в какой-то степени может понять. Он сам не хотел даже думать о ее потере, она стала второй половиной его души.
Грег знал, что между Джоном и Шерлоком никогда не было романтического притяжения, и неважно что говорили слухи. Их партнерство было иным. И с большим трудом поддавалось определению.
Грег скучал по Шерлоку. И всегда будет скучать. Но он понимал, что никогда не будет по нему так тосковать, как тосковал Джон. Он лично гордился, что мог называть этого блестящего безумца другом. Но Джон, Джон называл его братом.
Спустя неделю после ужина с Марко, Джон сидел на краю своей постели, опустив голову на руки. Его только что разбудил очередной кошмар, и он хотел только одного: наконец выспаться. Ему удалось проспать около трех часов, прежде чем он оказался в оковах ужаса, но этого определенно было недостаточно. Он передернулся, пытаясь стряхнуть остатки вцепившихся в сознание видений, которые вновь и вновь проигрывались в его голове. Стоило только подумать, что невозможно уже представить себе еще какой-нибудь вариант смерти Шерлока у него на глазах, как мозг сразу подкидывал ему новый вариант, еще ужаснее прежнего.
Джон встал и подошел к окну. Отодвинул занавески и увидел, что небо окрашивается слабым утренним светом. Он долго стоял, устремив пустой взгляд на улицу. Когда же он наконец пошевелился, солнце уже полностью вышло на небосвод, но пряталось за обещавшими дождь густыми облаками. Джон медленно отвернулся и вяло стал готовиться уходить на работу.
Джон закончил смену в четыре часа дня, но задержался, доделывая бумажную работу. В результате, когда он наконец выбрался на улицу, близилась уже половина шестого. Он вытащил из кармана мобильник и нажал кнопку быстрого набора.
— Миссис Хадсон, привет, это я. Да. Нет, я еще не иду домой. Не ждите меня к ужину. Нет... Нет, все хорошо. — Он слабо улыбнулся голосу на другом конце линии. — Нет, не знаю, когда буду. Наверное, поищу Фиби или что-нибудь еще в таком духе. Мне просто нужно некоторое время побыть на воздухе. Да. Да, я буду. Хорошо. Доброй ночи, миссис Хадсон.
Отключившись, он опустил мобильник в карман, поднял воротник от ветра и начинающегося дождя, и вцепившись в трость, тяжело захромал по улице.
Впервые более чем за два года, Джона затягивало по нисходящей. Ему уже не удавалось прервать порочный круг мыслей, что он не все сделал во имя спасения Шерлока. Что он мог сделать больше. Джон шел по улице и видел перед собой темные кудрявые волосы, контрастирующие с бледной кожей. И серебристые глаза, почти голубые на фоне темно-синего шарфа. И острые высокие скулы, отчеркнутые поднятым воротником пальто.
Джон долго просто переставлял ноги. А немного встряхнувшись, обнаружил, что стоит у винного магазина с бутылкой виски в руке. Он озадачено моргнул — память не сохранила, как туда заходил. Потом он сунул бутылку за пазуху и продолжил путь, сам не зная куда.
Он шагал, пряча лицо от дождя, который за последний час только усилился, и потому не услышал, что его окликают.
Он дернулся, почувствовав на своем предплечье чужую руку. Быстро развернулся, скинул ее и защитно вскинул руку, готовый с другой руки нанести удар тростью.
— Док! Доктор Джон, это я, — Большой Том шагнул к нему, опустив руки в стороны.
Он увидел, как Джон моргнул, заметил в его глазах узнавание и с облегчением выдохнул.
— Пойдемте под Мост, Док. У нас там костры. Пойдемте, погрейтесь немного, — предложил он.
Не желая никуда идти, Джон, тем не менее, обнаружил, что следует за Большим Томом. Он огляделся по сторонам и увидел приличного размера сборище Сети. Большой Том подвел его к костру, что пылал под аркой примерно в середине общего сборища. Стоявшие вокруг задвигались, давая доктору подойти к огню.
Джон несколько минут просто стоял, позволяя чужим разговорам плыть в воздухе, и смотрел на огонь, даже не ощущая на лице жара пламени. Он не замечал, что Большой Том с нарастающим беспокойством за ним наблюдает.
Ощутив на левой руке легкое прикосновение, Джон туда повернулся. Рядом стояла Мэгги и смотрела на него снизу вверх. Джон и сам был невысок ростом, но Мэгги была просто крошечной. Ее лицо обрамляли выбившиеся из-под шляпы седые кудри. Годы бездомной жизни преждевременно ее состарили, но никак не отразились на ее мягком характере. Джон перевел на нее взгляд, и глаза Мэгги буквально зажглись, а линии морщин на щеках и вокруг глаз стали глубже — она заулыбалась.
Джон не смог заставить себя улыбнуться в ответ. Сегодня у него вряд ли хватило бы сил даже на попытку спрятаться за своей маской. Он слепо повернулся обратно к огню и сморгнул слезы, пытавшиеся туманить зрение. Но при этом, он накрыл своей рукой руку Мэгги, пожал ее и оставил на своем предплечье.
Мэгги не пыталась завести разговор, она просто стояла рядом, пока он хоть немного не пришел в себя.
Джон негромко переговорил с ней и потом направился к другим бездомным, расположившимся ночевать под Мостом. Он видел много знакомых лиц из тех, кого лечил в прошедшие выходные в АСБ, и решил удостовериться, что им не хуже.
Повернувшись, он увидел, что у мостовой опоры на земле сидит Джимми. Джон присел перед ним на корточки и сумел ему улыбнуться. Потом поставил на землю, похожую на рюкзак, сумку, которая теперь вмещала и некоторые медицинские принадлежности, и проверил запястье мальчика.
— Ты ведь знаешь, что тебе чрезвычайно повезло, а, Джимми?
— Это было не сколько везение, сколько умение, доктор Джон, — похвастался Джимми.
Джон поднял глаза от запястья, которое он заново забинтовывал, и покачал головой.
— Нет. Чистая удача. Что ты не сломал шею. Прыгая по пожарным лестницам на уровне второго этажа и свалившись... тебе повезло, что ты не погиб. И что ты только растянул запястье.
Добинтовывая, он покачал головой. И посмотрел на Джимми.
— Джимми, послушай. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Тебе удалось пережить эту зиму, вам всем удалось, хотя только Бог знает, как. Я не хочу, чтобы ты сделал какую-нибудь глупость и потерял шанс при желании выбраться с улицы. Пожалуйста, пообещай, что ты над этим подумаешь и будешь вести себя осторожнее.
— Хорошо, Док, я обещаю, — устыдился Джимми.
Джон кивнул и отвернулся убрать медицинские принадлежности. Когда он снова повернул голову, то понял, что рядом с Джимми сидит Олли. Джон приветственно кивнул и потом осознал, что пытается проглотить внезапный комок в горле. Потому что Олли вытащил из футляра скрипку и стал ее настраивать, готовясь играть.
Джон схватил трость и шатко поднялся на ноги. Перекинул через плечо сумку и пошел прочь. Большой Том пристроился рядом, спрашивая, куда он идет.
Джон, не останавливаясь, покачал головой и коротко ответил:
— Отсюда, пешком. Мне просто нужно размяться. Одному.
Большой Том остановился и отпустил его, провожая обеспокоенным взглядом. Он вернулся к костру, где его ждали Раз и Уиггинс. Олли тоже не спал, маячил на заднем плане.
— Эй, мы не можем его так отпустить. Вид у него паршивый, — сказал Уиггинс.
Большой Том провел рукой по волосам.
— Я знаю. Но он не хочет компании. По крайней мере, нашей. Может... Интересно... кто-нибудь знает, где Фиби?
— По-моему, я видел, как она направлялась к Аркам. Наверное, из-за погоды, — сказал Раз.
Том кивнул, принимая решение:
— Раз, Уиггинс. Двигайте к Аркам. Передайте, что Фиби нужна у Моста. Пусть она поторопится и прямо идет ко мне.
Парни умчались, а Том повернулся к Олли.
— Следуй за Доком. Ты ведь умеешь передвигаться тихо... Не пытайся его остановить. Только если увидишь, что он может сотворить какую-нибудь глупость. Не отходи от него, он должен быть в безопасности. Надеюсь, он остановится где-то поблизости, а не пойдет через весь город. По крайней мере, я на это рассчитываю.
Олли кивнул и глянул на свой скарб. Джимми это заметил.
— Я подберу твои вещи. А ты помоги доктору Джону. Пожалуйста!
Олли еще раз кивнул и с решительным взглядом исчез в направлении, куда скрылся доктор.
Прячась в тени, Олли передвигался с максимально возможной скоростью. Доктора он перед собой так и не увидел, поэтому не отрывал глаз от земли, где трость оставляла в песке и грязи отличные отпечатки. И наконец почти у реки он все же увидел доктора Джона.
Тот, бросив сумку на землю, стоял, привалившись к бетонному ограждению высотой по пояс. Стоял и смотрел на Темзу, словно не замечая хлещущего косого дождя и промокающей насквозь одежды. Олли увидел, как тот вытирает лицо — от дождя или слез, с такого расстояния сказать было невозможно. Потом доктор полез рукой под пальто, и Олли напрягся, как и все зная, что тот носит с собой пистолет. Но вместо оружия рука доктора вытащила бутылку. Быстрым поворотом кисти тот сорвал пробку и открыл бутылку. Потом после некоторого колебания поднес ее ко рту, запрокинул голову и сделал несколько долгих глотков.
Вытерев губы тыльной стороной руки, доктор продолжал смотреть через реку на город.
Олли устроился неподалеку. Он не знал, что еще можно сделать, кроме как быть поблизости.
После целого дня мучительных мыслей, скопившегося за неделю стресса и проблемного сна, видеть, как Олли настраивает скрипку, оказалось для Джона чересчур. Это слишком напомнило ему Шерлока. И все те эмоции, которые он пытался весь день сдерживать, разом на него обрушились.
Джон не знал, что он такого сказал Большому Тому, что тот его отпустил, но сбежал он настолько быстро, насколько позволяла нога. Оказавшись наконец в конечной точке — как можно ближе к реке и как можно дальше от Большого Тома и остальных, Джон уронил сумку на землю, отошел в сторону и прислонился к бетонному ограждению — барьеру между ним и бездной реки.
Так он простоял какое-то время. Потом вытер лицо, сунул руку за пазуху и вытащил оттуда бутылку виски. Посмотрев на нее с минуту, Джон не смог пожалеть, что ее купил. И не смог почувствовать себя виноватым за то, что не позвонил Грегу в свою столь явно "опасную ночь".
После первых глотков все стало намного легче. И хотя Джон знал, что на самом деле это не помогает, ему стало теплее, несмотря на хлещущий по лицу холодный дождь. Он продолжал пить, стараясь не думать о Шерлоке.
Потом взобрался на ограждение и свесил ноги над рекой и камнями. Он пил и смотрел на небо. Дождь усилился, небо осветила молния и почти сразу же раздался такой гром, что все вокруг содрогнулось.
Джон промок насквозь, но его это не заботило. Это не имело никакого значения. Ничто не имело. Джон сделал новый долгий глоток, надеясь, что хоть на какое-то время в конце концов перестанет чувствовать.
Но он мог думать только об одном — о человеке, которого желал снова увидеть всем своим сердцем.
Фиби побежала, куда ей показывал Большой Том. Вещи свои она оставила у него, так что теперь могла развить максимальную скорость. Приближаясь к искомой точке, она заметила кого-то сидящего у столба. Человек зашевелился, каким-то образом услышав Фиби сквозь барабанящий дождь и раскаты грома. Он повернулся, и Фиби поняла, что это Олли.
Он встал, прошаркал к ней. И, глядя на нее, хрипло произнес:
— Он там, на ограждении. Что случилось — не знаю. По-моему, он время от времени что-то говорит, но я отсюда не слышу. Он пьет.
Фиби кивнула.
— Спасибо, что последил за ним.
— Я буду неподалеку, если что-то понадобится, — Олли растворился в сумраке, но Фиби знала, что он по-прежнему где-то поблизости.
Она пошла вперед, хватая воздух между жалящими порциями дождя, которые ей швырял в лицо ветер.
— Джон?
Осознав, что за дождем и громом ее он не услышит, Фиби приблизилась и еще раз погромче его окликнула. Потом наконец добралась до Джона и положила руку ему на промокший рукав пальто.
Джон обернулся. Под его взглядом, она взобралась на ограждение и села рядом. Хотя и спиной к реке, чтобы лучше видеть его лицо.
— Я больше так не могу, Фиби. — Он прикончил около трети бутылки, но язык у него не заплетался, только голос срывался от эмоций. — Я не могу спать. У меня уже не выходит найти занятие, чтобы отвлечься от мыслей о Шер... Шерлоке. Я не могу так жить. Этого... этого слишком много и слишком мало.
— О чем вы? Я не понимаю.
— У меня словно кто-то отсек половину, выгреб сердце и забрал с собой и то, и другое. Все стало серым, едва-едва просачиваются цветные всполохи. И если именно так мне предстоит жить еще сорок или пятьдесят лет, я этого не смогу, — у Джона сорвался голос, и пытаясь загнать внутрь слезы, которые Фиби видела в его глазах, он сделал еще пару глотков виски.
— О, Джон, я не понимала, насколько все плохо, — у Фиби болело за друга сердце.
— Я тоже, — прошептал он. — Я думал, что хорошо справляюсь, а в последние несколько дней осознал, что только это у меня и будет до конца моей жизни.
Он внезапно повысил голос:
— Боже Всемогущий! Когда этот мерзавец прыгнул с крыши — между прочим, с крыши больницы, он забрал с собой и меня. С тем же успехом, он мог бы просто утянуть меня через край!
Джон одним внезапным движением вскочил на ограждение. Фиби поднялась рядом с ним на колени, боясь вставать при таком ветре.
Тяжело дыша, Джон расстроенно провел рукой по волосам. Фиби потянулась к нему, но он не заметил ее руки.
Дрожа от едва сдерживаемых эмоции, Джон размахнулся и со всей силы швырнул бутылку. И еще даже не успев услышать, как она разбилась внизу о камни, он закричал во всю мощь своих легких:
— ШЕРЛОК! ПОЧЕМУ, ДЬЯВОЛ ТЕБЯ ПОБЕРИ, ТЕБЕ ПОНАДОБИЛОСЬ ПРЫГНУТЬ! ПОЧЕМУ, ШЕРЛОК?!
Хватая ртом воздух, он наклонился и упер руки в колени.
— Господи, Шерлок. Ну почему? Почему ты не поговорил со мной? Почему? Может, мы смогли бы найти выход. Раньше ведь у нас всегда получалось. Почему ты отослал меня и не дал помочь?
Внезапно у него закружилась голова, и он зашатался. Стоявшая на коленях Фиби схватила его за талию и удерживала, пока он не опустился на колени. Фиби соскользнула с ограждения и развернула Джона, вцепившись руками в его пальто. И еще раз потянула к себе. Джон подчинился и тоже соскользнул с ограждения.
Он стоял перед Фиби, безвольно опустив руки в стороны. Слезы, которые он пытался сдерживать, потекли по щекам. Он осел на землю спиной к бетону. В небе сверкнула молния и раздался громкий раскат грома. Джон вздрогнул.
Фиби опустилась рядом с ним на колени и обняла за плечи — осторожно, поскольку не была уверена, что он это примет. Джон заметно расслабился, хотя и продолжал смотреть прямо перед собой.
Потом он опустил голову на руки, и его плечи задрожали не только от холода. Фиби продолжала его обнимать, пока не почувствовала, что он немного успокоился.
— Пойдемте, Джон, — она протянула ему руку, и он, приняв ее помощь, поднялся на ноги.
Не выпуская руки Джона, Фиби схватила с земли его сумку и трость и медленно повела к Большому Тому и остальным.
Она не видела, как от ближайшего столба отделился Олли и нырнул в сумрак. Когда Джон с Фиби дошли до костра, там уже стояли Большой Том, Уиггинс, Раз и Мэгги — а чуть поодаль стоя и сидя расположились остальные члены Сети бездомных. И с ними был Олли.
Большой Том внимательно смотрел на доктора, которого научился называть своим другом. Тот промок до нитки и всем телом дрожал. Синие глаза были обведены красным и резко выделялись на бледном ввалившемся лице. Фиби и Мэгги подвели Джона поближе к огню. Потом стянули с него пальто и свитер, оставив в одной футболке. Джон не сопротивлялся.
Уиггинсом и Раз выделили ему из своих вещей теплое худи и куртку. Фиби помогла Джону их натянуть, а Мэгги подвела его поближе к костру.
Джон сносил все пассивно и не произнес ни единого слова. В какой-то момент из толпы Сети выступил Олли и подошел к помогавшим. Когда Джона подвели поближе к огню, Большой Том услышал, как Олли ахнул. Даже не глядя на него, Большой Том понимал, что тот увидел.
Глаза доктора были пустыми, расфокусированными, без выражения. Казалось, что его вообще нет с ними.
К тому времени, когда бездомные наконец согрели доктора, уже практически начало светать. Они высушили у костра всю его одежду, только пальто все еще оставалось влажным. Всю ночь они держали Джона закутанным в одеяло и согревали у огня. Все, кто был близок к доктору Джону, что-то для него приносили: от одежды до одеял, до чая и кофе.
Это было для них возможностью отплатить добром доктору, который столько отдавал им самого себя.
Джон так и не произнес ни единого слова, и Фиби очень сомневалась, что он вообще осознавал, что вокруг происходит. Он не сопротивлялся рукам, которые ему помогали, но и не делал движений навстречу.
Когда достаточно рассвело, Фиби и Большой Том переглянулись и решили, что пора доставить его домой. Не сдвигая Джона с насиженного места между Джимми и Олли, они помогли ему вновь влезть в свои пальто и свитер. И тогда Фиби заметила то, что ничуть ее не обрадовало.
— В чем дело? — спросил Большой Том.
Фиби понизила голос, чтобы слышали только они четверо:
— Он весь горит. Я по дыханию слышу, что у него внутри все заложено. Его летаргия частично обусловлена лихорадкой, но не только ею. Все остальное, — она обозначила отсутствие у Джона какой бы то ни было реакции, — я видела всего несколько раз у людей после тяжелых травм. По иронии, он-то как раз бы знал, как здесь лучше действовать, потому что сам был врачом в зоне военных действий.
Фиби на мгновение задумалась и продолжила:
— Надо доставить его домой, в знакомое окружение, и надеяться, что это поможет. И надо рассказать миссис Хадсон, нельзя его просто оставлять ушедшим в себя.
Большой Том кивнул. Обычно они не приближались к входной двери — ждали снаружи, пока кто-нибудь не войдет или выйдет, но этот раз стал исключением. Ради их доктора.
Сказать, что миссис Хадсон удивилась Фиби и Большому Тому, которые подвели Джона к двери, значило не сказать ничего. Но к ее чести, она приняла все как должное. У Джона еще на ступеньках крыльца стали подкашиваться ноги, и Том с Фиби предложили миссис Хадсон довести его наверх.
Та, преисполнившись благодарности, пошла вперед, показывая дорогу. Потрогав лоб Джона, она проигнорировала кухню и повела их прямо наверх, в его комнату. Том с Фиби положили Джона на кровать и тихо поведали миссис Хадсон, что произошло ночью. И затем ушли, поскольку миссис Хадсон твердо нацелилась о нем позаботиться.
Джону потребовались почти шесть недель, чтобы прийти в себя после болезни, развившейся в очень серьезную пневмонию. И даже после этого ему приходилось возвращаться в жизнь черепашьими темпами из-за подорванной выносливости и физических сил. Сказать, что ему оказали теплый прием в АСБ в его первое туда возвращение, значило не сказать ничего. К счастью, в тот день он пришел не лечить, а то он не смог бы принять ни одного человека. Его слишком активно окружили радостью — буквально завалили пожеланиями здоровья, рукопожатиями и объятиями, а некоторые даже оросили слезами.
Джона ошеломило такое излияние любви от людей, которых он и знал не так долго. Учитывая, что они в целом очень неохотно кого-то к себе подпускали, Джон осознал, что они приняли его своим.
Фиби уловила момент, когда Джон понял, сколько он значит для Сети. Он перехватил ее взгляд с чистым изумлением на лице, и Фиби ему улыбнулась. Через каких-то пару часов, Фиби через толпу прорвалась к Джону и всех выставила. Остаться она позволила лишь тем немногим, кто считал Джона своей семьей.
— Вам нужно пойти домой и отдохнуть, Док, — мягко сказала Фиби.
Джон фыркнул.
— Вижу, у меня появилась самопровозглашенная персональная медсестра?
Сидевший у его ног, Джимми захихикал. Фиби стрельнула в него сердито-насмешливым взглядом.
Большой Том серьезно произнес:
— Да, появилась. И, может, даже не одна. Учитывая, как вы нас всех перепугали, вам теперь от нас так просто уже не отделаться.
Глаза Джона по-прежнему излучали печаль, он вздохнул.
— Я прошу прощения. Я... я не хотел...
— Вам не за что извиняться, — прервал его Раз. — Вы — наш доктор. Мы хотим помочь вам не меньше, чем вы — нам.
Уиггинс согласно бормотнул себе под нос.
Джон заколебался и оглядел стоящих вокруг людей. Их лица выражали лишь искренние чувства, тревогу за него и привязанность.
Он улыбнулся и кивнул, не смея довериться своему голосу. И все этим более чем удовлетворились, понимая, что их сообщение принято четко и ясно.
Понадобилось еще две недели, прежде чем Джон сумел доукомплектовать собой штат одной из АСБ. Доктор Эшвелл не позволял ему работать больше двух-трех небольших смен в неделю. На долгие прогулки у Джона не хватало выносливости, не говоря уже о пробежках. Он понимал, что его организм еще выздоравливает, но бездействие просто сводило его с ума.
Наконец ему позвонил Грег и попросил приехать в Ярд.
Когда Джон в рекордное время появился на месте, Грег только поднял бровь. Но когда тот потребовал себе папку с делом, Грег поднял вторую и заухмылялся.
Джон кинул на него бесстрастный взгляд, но потом тоже захихикал, уже не в силах поддерживать эту шараду.
— Думаю, я слегка начинаю понимать, что чувствовал Шерлок. Давай папку, Грег!
Тот усмехнулся и передал папку. Джон сел на стул и стал читать документы, а Грег взял со своего стола другое дело и углубился в подробности. Изредка он поглядывал на занятого работой Джона. Тот по-прежнему выглядел очень усталым и был настолько бледен, что кожа казалась почти прозрачной. Хотя по сравнению с тем, как он выглядел посреди своей схватки с пневмонией, сейчас он, конечно, излучал здоровье.
— Не надо так на меня таращиться. Я никуда не исчезну, — произнес Джон, не отрываясь от бумаг.
— Ну, если ты так говоришь, — фыркнул Грег, но послушно перенес свое внимание на дело, с которым работал. Он знал, что прежде чем высказать свои наблюдения, Джону нужно прочесть все от корки до корки, и оставил его этим заниматься.
После нескольких часов молчаливого чтения и работы, Джон выпрямился на стуле и крепко задумался. Потом вытащил телефон, нажал кнопку быстрого набора и подождал.
— Майкрофт. У меня есть одна просьба.
В ответ на удивленный взгляд Грега, Джон поднял вверх палец и вышел из кабинета. И начал вышагивать по коридору, что-то быстро говоря в трубку. В его лице и в осанке появилось что-то резкое, напряженное. Грег, уже не скрываясь, наблюдал, как тот завершает звонок и приваливается к стене на полпути к его кабинету. Потом Джон нахмурил лоб, нажал другую кнопку в быстром наборе и подождал ответа.
Вернувшись, Джон закончил разговор и спросил Грега:
— Я могу сейчас увидеть подозреваемого?
Грег кивнул и повел его к нужному кабинету. Стал открывать дверь, но Джон задержал его руку.
— Я могу поговорить с ним приватно?
— Конечно, — сказал Грег.
Джон открыл дверь, и Грег отступил назад. Джон вошел, и Грег услышал, как по полу скрежетнули ножки стула. А потом его глаза изумленно расширились, когда он услышал голос молодого человека, воскликнувшего "Дядя Джон!", и дверь закрылась.
Глава 8
Джон закинул руки за голову, и потягиваясь, отодвинулся от стола вместе со стулом. Потом добрался до стоящей около ноутбука чашки кофе и осушил ее. Заново перечитал свои заметки, испытывая при этом чувство, что он что-то упускает.
Подполковник британской армии Рональд Адер погиб от пули в собственном кабинете. По подозрению в убийстве полиция арестовала Уилла Мюррея, сына близкого друга Джона Билла Мюррея. Уилл был последним, кто видел Адера живым, и поскольку перед этим они с убитым обменялись парой резких слов, Уилл сразу стал главным подозреваемым. Однако небольшое расследование Джона на пару с адвокатом, которого предоставил Майкрофт, доказало, что Уилл имеет на время убийства твердое алиби.
После выбытия младшего Мюррея из числа подозреваемых, случившееся стало внешне выглядеть суицидом. Извлеченная из головы Адера пуля была полуоболочечной и револьверной — того же типа, какими стрелял личный револьвер подполковника. Адера нашли в запертом кабинете, в безвольной руке — револьвер, из которого недавно стреляли, а на пальцах следы пороха. Однако Андерсон продемонстрировал, что пуля не могла пройти в черепе таким путем, если бы он стрелял в себя сам.
Но что-то в этом деле беспокоило Джона. Он был уверен, что это не самоубийство. Слишком простое объяснение. Должно быть другое. И что-то в случившемся напоминало о каком-то другом случае, который Джон недавно расследовал или о котором мог слышать.
И потом были фотографии с места убийства. Джон выбрал из дюжины снимков те, на которых был запечатлен маленький предмет, притаившийся за ножкой стола. Изучив пару снимков крупного ракурса, Джон различил, что этот предмет — кольцо. Однако просмотрев список улик, он не увидел среди них ничего похожего. Значит, кто-то вошел и забрал кольцо уже после того, как сделали фотографии, либо вытащил его из улик до того, как составили список.
Ни тот, ни другой вариант Джона не радовал. Он потер лицо, глубоко вздохнул и подался вперед, впечатывая новую теорию в свои записи. Его беспокоило, что в Ярде где-то может оказаться "дыра". Он надеялся, что ошибается, но вспоминая слова Донован, что кто-то мухлевал с делами, пока она с другими полицейскими пыталась доказать невиновность Шерлока, он не сомневался, что прав.
Джон выловил в кармане телефон и набрал номер Грега. После пары гудков включилась голосовая почта.
— Грег, привет, это Джон. Перезвони мне, когда будет возможность. Хочется обсудить кое-что насчет дела Адера, у меня есть к тебе пара просьб.
Отключившись, Джон махнул официанту с молчаливой просьбой о счете и начал складывать документы обратно в папки. Потом он сохранил на компьютере свои файлы, перекинул для страховки на флешку и сунул ее в карман. Выключил ноутбук и убрал его в сумку.
Перекинув ее через плечо, Джон встал, оставил на столике рядом со счетом деньги и вышел из ресторана. На минутку задержался под навесом, чтобы вынужденно "жонглируя" сумкой и тростью, поднять воротник куртки. Закончив, он ступил на тротуар и направился в сторону Бейкер-стрит.
Немногим позже к нему присоединилась Фиби и пошла рядом, приспосабливаясь к его неровной походке.
— Вы же знаете, что вам не стоит выходить на улицу в такую погоду, правда? — спросила она. В ее словах было осуждение, но она улыбалась.
Джона фыркнул.
— Знаю. Пошел дождь, и он только припускает. Поэтому я и возвращаюсь сейчас домой. Хотя сомневаюсь, что успею до того, как начнется ливень.
Он бросил взгляд на идущую рядом Фиби.
— Кому-то нужна помощь, да? — спросил он.
— Да. Ненавижу просить в такой момент, когда вам нужно поскорее оказаться дома, подальше от такой погоды... — Фиби заколебалась, но потом продолжила: — Дело в Олли. Я знаю, что вы о нем спрашивали, поскольку ни вы, ни я в последнее время его не видели. А вчера я наконец его встретила. Он сказал, что вернулся в нашу часть города только неделю назад. Он выглядел совершенно больным и хрипел просто ужасно, хотя для нормального осмотра он меня не подпустил. Ему нужно где-то сейчас переждать эту погоду, и Арки с Мостом для этого не подходят. Ему нужно попасть в какой-нибудь из наших приютов и перекантоваться там несколько ночей до ближайшего открытия амбулатории.
Джон кивнул и просто спросил:
— Где?
Фиби назвала место, и Джон понял, что это всего в квартале отсюда.
— Фиби, вам тоже нужно позаботится о своем ночлеге. Увидимся где-нибудь завтра вечером или уже в АСБ. В зависимости от того, как будет на работе. А об Олли я позабочусь.
— Спасибо, Джон, — благодарно ответила Фиби.
На ближайшем углу они разошлись. Фиби какое-то время смотрела, как Джон хромает вперед по улице. Она покачала головой, размышляя, как им всем повезло обрести его помощь и дружбу... и как повезло ей самой.
Миновав квартал, Джон еще на полпути к цели увидел Олли, прислонившегося к дверному проему какого-то дома. Тот весь ссутулился и под усиливающимся дождем выглядел очень несчастным. На земле у его ног стояла чашка для милостыни.
Из-за дождя толпа на улице стала редеть. Джон быстро проскользнул между групп прохожих и, отвернув лицо, на ходу кинул деньги в чашечку Олли.
Он прошел около полутора кварталов, и его окружили, стали теснить какие-то люди. Джон сделал попытку вырваться, завернуть за угол к Бейкер-стрит, но у него ничего не вышло.
Внезапно кто-то протиснулся между ним и толпой. Джон увидел блеснувший нож, но в этот момент чьи-то руки грубо вытолкнули его из толпы в сторону. У Джона подвернулось правое колено, и он с размаху приземлился в большую дождевую лужу. В нескольких футах от него приземлилось еще одно вышвырнутое из толпы тело, приложившись головой о землю.
Джон со стоном перевернулся и ощутил, что кто-то помогает ему подняться на ноги. Затем эта пара прохожих заметила, что второй упавший так и лежит на земле, и помогла ему сесть на поребрике.
Двинувшись к этому человеку Джон, осознал, что это Олли. Он поднял взгляд на супружескую пару, которая ему помогала, и спросил, не видели ли они, что произошло.
Мужчина кивнул:
— Этот человек влез между вами и парнями, которые, кажется, хотели заполучить вашу сумку.
— С чего вы так решили? — спросил Джон.
— Ну, у одного был нож, и они вроде собирались подрезать ее за ремень, — ответил мужчина.
— Хотя мне непонятно, как они могли пойти на такой риск на глазах у кучи людей, — добавил его жена.
Не переставая напряженно фиксировать обстановку, Джон склонился над Олли. Тот сильно ударился головой, из пореза над глазом беспрепятственно вытекала кровь. Олли посмотрел на Джона мутным взглядом и пробормотал что-то неразборчивое. Джон бросил взгляд на склонившуюся над Олли пару и уголком глаза заметил двух парней в отдалении. Те внимательно наблюдали за Джоном и Олли, но поняв, что прохожие не собираются их сейчас покидать, медленно растворились обратно в тени.
С минуту подумав, Джон принял решение. Он вытащил из кармана платок, свернул его и прижал к порезу на лбу Олли, замедляя кровотечение. И как был — стоя коленями на мокрой земле — поднял взгляд на супружескую пару:
— Я — врач, и моя квартира как раз за углом. Ему нужно наложить швы, и мы с моей домовладелицей сможем о нем позаботится. Но вы не могли бы мне помочь довести его туда?
Мужчина посмотрел на свою жену, а та в ответ улыбнулась и подняла с тротуара сумку Джона, которая упала, когда он опускался на колени около Олли. А следом подобрала заключенную в футляр скрипку Олли. Ее муж помог Джону поднять на ноги оглушенного и дезориентированного Олли, и они закинули его руки себе на плечи. Джон задержался ровно настолько, чтобы подхватить с земли мешок с пожитками Олли и перекинуть его через другое плечо, и они все втроем двинулись вперед.
Джон внимательно наблюдал за окружающей обстановкой и мониторил улицу. До дома 221 было не так далеко, но Джон еще не совсем поправился после болезни. Так что, к тому времени, когда они добрались до нужной двери, у него уже подрагивали ноги, и он тяжело дышал.
Олли начал больше осознавать свое окружение, и помогавший ему мужчина осторожно опустил со своего плеча его руку, и потом с беспокойством посмотрел на Джона.
— С вами все нормально? Вы уверены, что сами не пострадали?
— Все хорошо, — слегка задыхаясь, ответил Джон. — Просто я недавно болел и сейчас немного утомился. Правда.
Мужчина кивнул, потом забрал у него сумку Олли и поставил ее через открытую дверь в коридор. Жена последовала его примеру и поставила туда же сумку самого Джона и скрипку Олли.
В этот момент на голос Джона из своей квартиры торопливо выбежала миссис Хадсон.
— О, дорогой мой! Что с вами случилось? Вы весь промокли до нитки! А это кто такой? — она замельтешила вокруг Джона, не зная, как к нему подступиться.
Джон устало ей улыбнулся.
— Со мной все нормально, миссис Хадсон. Это Олли, он из Сети бездомных. Его сильно ударили по голове. Я увидел, как это случилось, и остановился помочь. Ему просто нужно высушиться, и потом я его подлатаю.
Он оглянулся на супругов, которые ему помогали — те тактично сохраняли молчание. Убедившись, что Олли более или менее стоит у стены, Джон вернулся к супружеской паре.
— Огромное спасибо вам за помощь. За все, что вы сделали.
Мужчина кивнул и улыбнулся.
— Я рад, что мы оказались в нужное время в нужном месте.
— Я тоже, — сказал Джон, пожимая руку.
Супруги отбыли, пожелав всем спокойной ночи. Джон закрыл за ними дверь и запер ее на замок.
И обратился к миссис Хадсон, пряча истинное значение слов в подтексте:
— Вы не могли бы проверить, что черный ход как следует заперт? И еще мне нужны одеяла и полотенца. Олли нужно побыстрее согреть. Он серьезно болен, Фиби сегодня послала меня ему помочь, так что, это самое меньше, что я могу сделать.
— Разумеется, дорогой. Вы сможете его довести наверх?
Джон кивнул, и миссис Хадсон исчезла за дверью своей квартиры в поисках нужных вещей.
Джон шагнул назад к Олли, который по-прежнему стоял, привалившись всем телом к стене. Он едва слышно что-то бормотал и заметно покачивался. Даже в тусклом свете холла Джон видел, что тот очень бледен, а коснувшись его руки, чтобы снова закинуть ее себе на плечо, он ощутил исходящий от Олли жар, хотя того при этом трясло от холода.
— Ох, Олли, вы совсем разболелись. Давайте о вас позаботимся, — Джон закинул себе на плечо его правую руку, а своей левой обхватил за талию.
Осторожно ведя Олли к лестнице, Джон порадовался, что тот хоть сколько-то может держаться на ногах. К тому времени, когда они добрались до лестничной площадки второго этажа и "кухонного" входа в 221Б, они оба сильно запыхались. Олли зашатался, и Джон покрепче обхватил его за талию, не обращая внимания на заливавшую глаза воду с собственных мокрых волос.
Чуть повернувшись, он посмотрел через открытую дверь мимо Олли на кухню. Можно было посадить того в кресло у входа, но там было холодно, и к тому же слишком мало пространства, чтобы накладывать швы. Джон на мгновение задумался, не отвести ли Олли к себе наверх, но пронизывающая жгучая боль в плече и колене, да и сам Олли, который еле держался на дрожащих ногах, положили конец этой идее.
Джон поднял глаза и посмотрел на закрытую дверь в гостиную. Он вздохнул, прикусил губу и принял решение. Он провел Олли оставшиеся ступени вверх, потом отпустил его плечо и правой рукой медленно повернул ручку двери.
Неяркий рассеянный свет проникал в комнату через приоткрытые раздвижные двери кухни. Два высоких окна были надежно задрапированы темными шторами, и Олли различал лишь смутные очертания разнообразной мебели.
Доктор Джон проверил, что тот держится на ногах, и шагнул в сторону, чтобы включить лампу. Щелкнул выключатель. Олли отвел глаза от яркого света и различил у противоположной стены диван. Он хотел было шагнуть к нему, такому притягательному, однако ноги с ним не согласились. Колени подломились, и Олли приготовился к болезненной встрече с полом, которой, однако, так и не произошло.
Доктор Джон поймал за талию и наполовину потащил, наполовину понес к двум креслам рядом с камином в дальнем конце комнаты. Когда они наконец добрались туда, миссис Хадсон прокричала им с лестницы в кухню:
— Джон? Вы отвели Олли в свою комнату?
— Нет, миссис Хадсон, мы здесь, — крикнул в ответ доктор. — В гостиной.
Олли услышал, как она тихо ахнула и раздвинула двери в гостиную. Она быстро направилась к ним, неся в руках одеяла, и Олли различил в ее глазах шок и удивление.
Доктор Джон по-прежнему частично удерживал на себе его вес. Ноги Олли оставались предательски ненадежны и угрожали в любой момент подломиться. Объединив усилия, доктор и миссис Хадсон сумели вытащить Олли из длинного балахонистого пальто и прочей одежды и раздели его до старой фланелевой рубашки.
Доктор начал расстегивать и ее, но Олли слабо ударил его по рукам и сквозь хриплые тяжелые вдохи выговорил:
— Нет. Хочу в ней. Холодно.
— Хорошо. Все в порядке. Самое мокрое мы сняли, — доктор повернулся к миссис Хадсон: — Давайте укутаем его парой одеял и устроим здесь. А потом я разожгу камин, чтобы ему было легче согреться.
Доктор Джон помог завернутому в тяжелые одеяла Олли сесть в кожаное кресло. Тот увидел, что у миссис Хадсон от удивления глаза поползли на лоб. Глядя на нее из-под своих длинных лохматых прядей, он осознал, что дело не только в том, что они зашли в эту комнату, но и в том, что доктор посадил его в определенное кресло.
Доктор Джон занимался разжиганием огня и не видел лица миссис Хадсон. Та отправилась на кухню, сообщив, что заварит им чая и подогреет суп.
— Док, я в порядке. Просто надо чуток отдохнуть. Потом я уйду и не буду не мешаться.
Доктор удостоверился, что огонь в камине горит ровно и сильно, потом обернулся и сердито посмотрел на Олли:
— Не надо мне рассказывать, что вам нужно, Олли. Я и сам это прекрасно вижу. Вы дрожите, но не от холода — от лихорадки. У вас хриплый голос, вы сипите и задыхаетесь. Вы до нитки промокли и очень худы. И к тому же вы неудачно упали и получили на лбу глубокую рану, когда решили прийти мне на помощь. Вам нужно, чтобы я о вас позаботился, и прямо сейчас, — его голос смягчился.
Он прохромал к Олли, опустился рядом на колени и убрал с его лица волосы, чтобы осмотреть порез на лбу.
— Пожалуйста, позвольте мне вам помочь.
Олли отшатнулся, пытаясь спрятать лицо от ласкового взгляда Дока. Он натянул одеяло до самой шеи и опустил лицо, пытаясь думать. Доктор осел на пятки, давая ему необходимые пространство и время.
Голова Олли пульсировала болью в такт сердцу, левый глаз жгло от попавшей со лба крови. Он постарался прихлопнуть разгоравшуюся внутри панику, и в конце концов коротко кивнул, не доверяя своему голосу.
Доктор Джон одобрительно улыбнулся и быстро сжал его руку.
— Я сейчас вернусь. Мне нужны моя сумка и аптечка. Вы просто здесь посидите и немного расслабьтесь.
Он встал с пола и вошел на кухню, на ходу оттолкнув дверь подальше в сторону. Остановился за спиной у стоявшей у плиты миссис Хадсон, положил ей руку на плечо и мягко к ней обратился, после чего отправился за чем-то вверх по лестнице. Вернувшись, он кинул на кухонный стол сумку и снова пошел назад к лестнице: принес снизу пожитки Олли и свои вещи, которые затем тоже перенес на кухню.
Пока его не было, Олли с любопытством огляделся. В комнате царил порядок и недавно наведенная чистота, хотя и присутствовал легкий налет пыли. Скользя взглядом вокруг, Олли чуть обернулся через плечо и посмотрел на висящую на стене голову бизона в наушниках. Он моргнул и слегка улыбнулся — его взгляд прошелся по стоящему перед окном пюпитру с нотами и смычком. У ближайшей стены притулилась скрипка в футляре.
Олли развернулся обратно и прошелся глазами по книжным полкам, а затем по каминной доске, сплошь покрытой какими-то листками, часть из которых пригвождал нож. В дальнем конце доски, практически на почетном месте, лежал череп. Олли долгое время на него таращился. Потом посмотрел на другие книжные полки и понял, что несмотря на то, что этой комнатой явно давно не пользовались, некоторые книги открывали совсем недавно.
Олли пришел в недоумение. Почему доктор Джон прибирается в этой комнате, приходит сюда за книгами, но больше никак не использует? Пользоваться кухней в качестве основного жилого пространства, когда здесь есть такая милая комната — в этом нет никакого смысла.
Болезненно-мучительные, неровные шаги ознаменовали возвращение доктора Джона. Олли спрятал лицо в одеяло, откуда перед этим немного высунулся, чтобы оглядеться. Он позволил волосам снова упасть на лоб и съежил плечи от дрожи, которая до сих пор пробегала по всему телу.
— Так, Олли. Мне нужно осмотреть вас и понять, что я могу сделать, чтобы вы почувствовали себя лучше.
Олли кивнул и приглушил кашель одеялом, после чего расслабил пальцы, чтобы доктор Джон смог послушать его сердце и легкие, а затем измерить температуру и пульс.
Закончив, доктор Джон осел на пятки рядом с креслом.
— Ну, — он вздохнул, — у вас сильная простуда, которая угрожает перейти в бронхит. Я не хочу этим рисковать. Необходимо сбить жар, так что я введу вам внутривенно парацетамол. Потом сделаю укол антибиотиков, чтобы попытаться предотвратить ухудшение. И сразу после этого хочу обработать вам лоб. Кровотечение уже более или менее затормозилось, но я хочу убедиться, что вам не нужно накладывать швы для нормального заживления раны.
Олли согласно кивнул и доктор Джон отвернулся к аптечке, чтобы достать необходимое. В комнату вошла миссис Хадсон и вручила Олли кружку горячего чая, а доктору Джону — миску с теплой водой и несколько фланелевых тряпиц. Джон поблагодарил ее, забрал миску и поставил на стол рядом с креслом — напротив того, в котором сидел Олли.
Сделав необходимые инъекции, доктор Джон аккуратно избавился от игл и натянул пару свежих перчаток, после чего занялся лбом Олли. Тот отшатнулся, когда доктор стал убирать с его лица волосы. Доктор сразу остановился, ожидая, пока Олли снова расслабится. Его глаза излучали теплую заботу и участие.
Олли сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Он покрепче обхватил теплую кружку и попытался унять дрожь в пальцах. Потом он снова сделал глубокий вздох и кивнул доктору, который стал счищать кровь со лба, и затем заклеил порез небольшим пластырем, чтобы тот оставался в чистоте.
Джон с тяжелым вздохом вошел на кухню, держа в руках миску с водой и использованные фланелевые тряпицы. Он слил воду в раковину и бросил тряпицы в пустую миску, намериваясь заняться ими позже. Потом бросил взгляд в гостиную и слегка свел брови: завернутый в одеяла Олли сидел в кресле Шерлока, и потягивая чай, смотрел на огонь.
Миссис Хадсон отвлеклась от помешивания супа на плите и коснулась руки Джона.
— С вами все хорошо, дорогой? — тихо спросила она.
Джон устало кивнул. Не переставая поглядывать на Олли, он повернулся лицом к домовладелице и прислонился бедром к кухонной тумбе.
Миссис Хадсон увидела, куда он смотрит:
— Что, Джон?
— В нем что-то такое есть, миссис Хадсон. Хотя точно не знаю, что, — Джон говорил тихо, чтобы их разговор не достигал гостиной. — Он напоминает мне кое-кого из ребят, которых я лечил в Афганистане. Если я совершаю внезапное движение, он дергается, практически доходя до панической атаки. У него экстремально низкий вес, и если судить по той малости, которую я смог увидеть во время осмотра, у него на теле странные шрамы. Ничего не зная, я почти решил бы, что он... — Джон смолк, не желая озвучивать свои подозрения.
— Что он "что"? — миссис Хадсон прикусила губу, ей не нравилось мрачное выражение, появившееся у него на лице.
— Я думаю... надеюсь, я ошибаюсь, но мне кажется, я когда-то раньше его встречал. Полагаю, он перенес... пытки в прошлом. Судя по тому, что я видел, это было уже некоторое время назад; шрамам нужно время, чтобы исчезнуть... но они еще здесь. И это объяснило бы некоторые моменты его поведения.
Джон провел рукой по непросохшим волосам.
— Похоже, он по какой-то причине мне доверяет, раз может сам справиться с паникой. Я не знаю. Жаль, мне неизвестно, что было у него в прошлом. Тогда я смог бы ему помочь. Если бы он мне позволил.
— Джон, он и так позволяет вам ему помогать, — миссис Хадсон сжала его руку. — Вы смогли доставить его сюда, дать лекарство и приглядеть за ним. Он даже позволил вам снять с него почти всю мокрую одежду.
Внезапно ее глаза расширились.
— А вы! Джон Ватсон! О нем вы позаботились, но посмотрите на себя!
Она шлепнула его по руке. Джон пригнулся.
— Миссис Хадсон! — воскликнул он.
— Снимайте. С себя. Пальто. Немедленно! — она стала тянуть его за рукав.
Джон, смеясь, стряхнул ее руку и стянул пальто, с которого до сих пор падали капли.
— Миссис Хадсон, я просто не заметил. Честно, — засопротивлялся он. — Со мной все в порядке.
Миссис Хадсон сердито посмотрела на него, пытающегося подавить дрожь от холода.
— Снимайте и этот шерстяной джемпер. Если вы сейчас не согреетесь, то опять заболеете. А вы не можете себе этого позволить. Мне не требуется быть доктором, чтобы понимать, что вы до сих пор не в лучшей форме. Возможно, с вашей болезни и прошло уже чуть больше двух месяцев, но от такого быстро не восстанавливаются, молодой человек!
Джон знал, что за ее строгостью скрывался страх, который она испытывала при мысли, что едва не потеряла и его тоже.
Он стянул с себя свитер, оставшись в рубашке с длинными рукавами, и покорно накинул на плечи протянутое одеяло.
— Я знаю, миссис Хадсон, знаю. Я прошу прощения. Я так увлекся помощью Олли, что даже не заметил, что до сих пор в мокрой одежде.
— Я знаю, милый. Просто вы не сильно хорошо о себе заботитесь, и временами это меня немного пугает.
Джон отстранился и положил руки ей на плечи. При виде поблескивающих в ее глазах слез, он ласково поцеловал ее в щеку.
— Вы правы. Волочь сюда Олли отняло у меня больше сил, чем я думал. Когда я бросился ему помогать, меня подстегивал адреналин, но сейчас... чашка чая бы точно не помешала, — намекнул Джон.
Миссис Хадсон улыбнулась, и отвесив ему легкий подзатыльник, отчего Джой ойкнул, потянулась за кружкой.
Джон услышал кашель в гостиной и прекрасно понял, что Олли пытается скрыть смех, слушая их шаловливую перебранку.
Джон стрельнул быстрой улыбкой в сторону Олли и повернулся к миссис Хадсон, чтобы забрать у нее чашку чая. Домовладелица сообщила, что суп будет готов через несколько минут. Джон рассеяно кивнул, его взгляд упал на собственный рюкзак с ноутбуком и папкой с делом.
Он поставил рюкзак на стол, и отставив кружку в сторону, пролистал папку, убеждаясь, что в ней ничего не намокло. Потом он открыл ноутбук, и нажав кнопку включения, задержал дыхание. К счастью, компьютер сразу же запустился и заработал не хуже, чем прежде.
Джон осознал, что наваливается на стол всем весом, а правая нога, которую он подвернул при падении, горит и ноет. Он поднял глаза, и его взгляд сразу упал на фотографию, где они вдвоем с Шерлоком. И Джона без предупреждения накрыло волной печали.
Пытаясь стряхнуть ее, он посильнее укутался в одеяло и тяжело захромал в гостиную. Там он сел в свое кресло и через мокрые джинсы начал ощупывать свое колено. Задев пальцами больное место, он вздрогнул.
От Олли это не укрылось, но в глазах доктора было нечто куда более "говорящее" — тоскливая печаль. Не совсем понимая, о чем именно спрашивает, Олли адресовал доктору краткое:
— Что?
Джон покачал головой и ответил на наиболее очевидное.
— Подвернул колено, когда меня толкнули на улице, и на него же со всей силы приземлился. Это давно моя "плохая" нога, и лучше ей от этого точно не стало.
— Принести вам льда, дорогой? — спросила миссис Хадсон из кухни.
— Да, немного, — ответил Джон. — Но я уверен, вы будете рады узнать, что это растяжение затормозит все мои попытки в ближайшее время вернуться к пробежкам, — крикнул он через плечо.
Миссис Хадсон с улыбкой к нему повернулась, но едва Джон повернулся к ней спиной, ее улыбка сразу увяла. Сгорбленные плечи, склоненная голова — она поняла, что он думает о Шерлоке. На ее лице на миг отразилось горе, и она вновь повернулась к плите.
Джон откинулся в кресле и уставился на огонь. Он ощущал, что Олли его изучает. Джон вздохнул и наконец встретился с ним глазами:
— У вас есть вопрос.
Олли в ответ уверенно произнес:
— Вы печалитесь. — Джон кивнул. — Почему?
Джон с минуту смотрел ему в глаза, оценивая, насколько серьезно тот спрашивает, и потом вновь обратил свое внимание к камину.
— Я потерял близкого... близкого друга. Чуть больше трех лет назад. С того времени я не пользовался этой комнатой. До этого вечера.
— Почему? Я имею в виду... почему бы ею не пользоваться, но... ладно... но почему сейчас? — выдохнул Олли, почти боясь услышать ответ.
— Я не мог. Это было слишком... больно... для меня — приходить сюда одному, без него. А насчет сегодня, я не знаю. Я довел вас до квартиры и понял, что кухня не подойдет ни для того, чтобы вас согреть, ни для осмотра. Полагаю... наверное, я не позволял себе слишком над этим задумываться.
Джон устало провел рукой по глазам. Потом заставил себя подняться, и оставив позади одеяло, хромая, подошел к огню. Он оперся рукой о каминную доску и отвернул лицо.
Олли с большим трудом уловил его шепот:
— Я до сих пор по нему скучаю. Очень скучаю, — доктор оттолкнулся от каминной доски и захромал обратно на кухню.
Слышать такое острое до сих пор горе — у Олли перехватило горло. Этот человек так заботился о других, так изо всех сил старался помогать Сети и готов был бежать, идти или хромать через весь город, чтобы помочь и утешить тех, кого мог. Он заслуживал много, намного лучшего. Он заслуживал лучшей судьбы, чем горевать по другу вот уже больше трех лет.
В комнату вошла миссис Хадсон и забрала у Олли кружку, чтобы заново ее наполнить. Тот опустил взгляд на свои переплетенные на коленях пальцы. И вновь внезапно занервничал из-за того, куда завели его собственные мысли.
Отвернувшись от Олли, Джон неподвижно стоял у края стола, а миссис Хадсон хлопотала вокруг, готовя чай. Потом она остановилась и положила руку на плечо Джона. Тот в ответ чуть заметно расслабился и вздохнул. Миссис Хадсон ласково похлопала его по руке и отошла. Джон выпрямился и безучастно уставился в поверхность стола.
Он услышал, как миссис Хадсон сзади произнесла:
— Вот, Олли. Я принесла вам чашечку свежего чая... — и ее голос смолк.
Через долю секунды раздался грохот и звон осколков разбившейся об пол кружки, и миссис Хадсон задушенно вскрикнула.
Джон в мгновение ока оказался у раздвижных дверей кухни, у одной из которых и стояла, прислонившись, домовладелица. Ее глаза были широко распахнуты, а лицо настольно бледно, что Джон подумал о грядущем обмороке.
— Миссис Хадсон! Вы в порядке?! — он левой рукой схватил ее за предплечье.
Миссис Хадсон неотрывно смотрела ему за спину, в комнату, но глаза ее наполнились слезами. Трясущимся пальцем она показала ему за плечо, и пульс Джона ракетой взмыл в высоту.
Он сделал глубокий вдох и повернулся направо. И одновременно правой рукой потянулся за спину, хватая свой пистолет. А затем одним слитным движением развернулся, и сжимая пистолет обеими руками, нацелил его в комнату, щелчком снимая с предохранителя.
Замерший от удивления Олли стоял рядом с креслом, вытянув вперед руки. По крайней мере, именно так в первый момент подумал Джон.
Но потом он посмотрел в лицо Олли.
Что-то в нем изменилось. Вечно падавшие на лицо волосы теперь были откинуты со лба и убраны за уши. Плечи больше не горбились, словно под гнетом огромной ноши. Он стоял выпрямившись во весь рост, изящный и собранный, несмотря на всю свою разодранную одежды и взъерошенный вид.
Джон таращился на него, и его мозг пытался осознать, что он видит. Выступающие высокие скулы привели взгляд к пронзительным серебристым глазам, которые с надеждой смотрели на Джона.
Но это же Олли. Что такое творится? У меня галлюцинации? Я сплю?
До него донесся далекий придушенный возглас, и он осознал, что это его собственный вскрик.
— Что? Что здесь происходит? — голос Джона дрожал от гнева и шока. — Кто... кто вы?
Часть разума услужливо подкинула вариант, но Джон не желал ее слушать. Невозможно... это не мог быть... Но...
— О. О... — Джон с трудом дышал, пытаясь найти смысл в... но такового здесь не было.
У него так стиснуло горло, что он едва мог дышать.
Его руки онемели и резко опустились по бокам, хотя в правой он так и сжимал оружие. Джон сделал пару запинающихся шагов и остановился за спинкой своего кресла. Он втянул в себя воздух и сделал глубокий вдох, пытаясь развеять танцующие перед глазами мушки и отчаянно пытаясь понять, что он видит.
Он медленно повернул голову к миссис Хадсон. Она дрожала всем телом, но на ее лице плясали радость и облегчение.
— Вы тоже это видите? — хрипло выговорил Джон.
— Вы правда здесь? — сдавленно выдохнула домовладелица.
Джон резко повернулся на зазвучавший в комнате баритон, который, он думал, никогда больше не услышит.
— Да, миссис Хадсон. Я здесь, если вы готовы меня принять, — голос звучал с настолько сильной и странной неуверенностью, что казался почти незнакомым, но это был он, тот самый голос, который Джон так хотел хоть еще раз услышать.
Джон сделал еще полшага и оперся левой рукой на спинку своего кресла, перенося значительную часть веса. Ощущая, что по телу начинает прокатываться волна дрожи, он провел правой рукой по глазам, по-прежнему, сжимая ею оружие. Когда он вновь поднял взгляд, стоявшая напротив "невозможность" сделала шаг к нему, не отрывая встревоженного взгляда от пистолета в его руке.
Джон сумел отцепиться от спинки кресла и начал обходить стол. Он неверными шагами шел к человеку, который, как он знал, был мертв и лежал в могиле, и в груди Джона вспыхнула дикая надежда. Все настолько отличалось от его обычных сновидений, что он посмел надеяться, что, может быть, от этого сна ему не понадобится просыпаться.
Обойдя стол, Джон вытянул вперед левую руку, ему нужно было прикоснуться, нужно было ощутить, что этот призрак реален. Он сделал еще два шага вперед.
Но в этот самый момент правая нога Джона, на которую он всем весом сейчас опирался, а так же эмоциональное напряжение последних месяцев и недавнее болезненное падение осуществили против него заговор.
Правое колено Джона подломилось, одарив его обжигающим взрывом боли. Джон не смог удержаться на ногах и полетел на пол, мгновенно поняв, что приземление будет жестким. Но это было неважно. Все, что сейчас имело значение — это голос, его голос, звавший Джона по имени; мир сузился до серебристо-голубых глаз и поблек, растворившись в черноте.
Автор: hjohn302
Переводчик: petergirl
Оригинал: In Between
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, АУ, ангст, драма, дружба, hurt/comfort
Размер: Макси (~86 тыс слов), 15 глав
Герои: Джон, Майкрофт, Лестрейд, Молли, Шерлок, миссис Хадсон, оригинальные персонажи, Себастьян Моран
Предупреждения: депрессия, суицидальность
Аннотация: После смерти Шерлока (и до его возвращения), жизнь Джона превращается в выживание. С помощью друзей — старых и новых — он учится хоть минимально справляться с потерей лучшего друга. Он заново учится жить и открывает, что есть вещи, которые могут удержать его на плаву, даже если ничто больше не будет таким, как прежде. Пострейхенбах.
Комментарии переводчика:
Разрешение на перевод есть.
Фанфик длинный, так что переводить буду долго. Технически это продолжение дилогии "Афганистан приходит домой" и "Возвращение домой", но по факту это самостоятельный пострейхенбах, который можно читать чисто в этом качестве, без первых двух. Там практически нет отсылок к предыдущему сюжету. Фик, так сказать, "после", не "вследствие". И написан до 3 сезона.
8 глава на фикбуке.
Глава 7
Глава 7
от переводчика: ангст
Спустя два месяца на улице значительно потеплело. В очередной раз приближалось то время года, и кошмары Джона стали сильнее и чаще. Они вынуждали его выбираться из постели и уходить на улицу — сбегать от неотступных воспоминаний.
На третью такую ночь кряду Джон осознал, что стоит у могилы друга.
Он вздохнул и уронил голову. Потом оперся рукой о могильный камень и уставился на выбитые буквы.
Обе предыдущие ночи он не смог выдавить из себя ни слова. Но сегодня заставил себя говорить.
— Шерлок. Я... эта зима была наитяжелейшей и наихолоднейшей с той поры, как тебя не стало. Она очень затронула твою Сеть. Я сделал все, что мог. Но все равно потерял несколько человек. Мне очень жаль.
Джон сделал глубокий вдох и длинно выдохнул. Прочистил горло, с трудом переглотнул и продолжил:
— Ты бы очень гордился своей Сетью. Они постоянно принимают новичков и следят, чтобы те оставались чисты и надежны. Веришь или нет, но я уговорил твоего брата помочь мне отправить кое-кого из юношей учиться, дать им заветный шанс, о котором они мечтали. Майкрофт даже нашел несколько человек и семейных пар, которые пожелали этих ребят поспонсировать и предоставить им жилье, чтобы им не приходилось жить на улице и они могли сосредоточиться на учебе.
Кстати, говоря о твоем брате, он на самом деле не настолько плох, как ты его иногда выставляешь. Да, знаю. Я прямо чувствую, как ты закатываешь глаза. Но сейчас я говорю серьезно. Боже... надеюсь, он не начинил "жучками" твою могилу. Иначе мне будут припоминать это до конца жизни...
Майкрофт, если вы сейчас слушаете, остановитесь. Немедленно... — Джон осекся, внезапно осознав, что только что произнес. На миг он изумленно застыл, а потом начал смеяться. Успокоившись до отдельных спонтанных смешков, Джон покачал головой.
— Ему только и не хватало, что прослушивать твою могилу, — пробормотал Джон, вытирая с глаз слезы. — Знаю, ты считаешь, что я свихнулся. Наверняка бы счел. Да я бы и сам, если б услышал, что кто-то таким образом разговаривает с моей могилой, точно бы решил, что этот человек — псих!
Джон позволил тишине ночи наполнить пространство.
— О, Шерлок, — через некоторое время вздохнул он. — На следующей неделе будет три года. Три года с тех пор... с тех пор как... ты... тебя не стало. Я так и не могу "жить" в гостиной, хотя мы с миссис Хадсон сумели в ней прибраться и разобрать большую часть твоих бумаг и папок, которые были повсюду. До сих пор не верится, что у тебя их было столько! Я сколько смог, разобрал, но потом... в общем, это оказалось для меня перебор. Я понял, что это отнимает слишком много душевных сил. И что я должен остановиться. Я убрал все коробки с папками в твою комнату. Надеюсь, ты не против, что я туда заходил. Я не знал, куда еще их поставить.
Теперь, когда основной беспорядок ликвидирован, миссис Хадсон хочет, чтобы я начал пользоваться гостиной. Наверное, я мог бы. Но я столько времени держал ее закрытой. Не думаю, что у меня хватит на это сил. Я пытаюсь двигаться вперед, правда. Я даже периодически работаю с Грегом над расследованиями. И кажется, с некоторыми, возможно, даже помог. Я не осознавал, насколько соскучился по этой работе, пока не начал ему помогать.
Шерлок, я не просто скучаю по нашим расследованиям, своему креслу, периодическим взрывам, твоему расхаживанию по комнате, бормотанию или скрипке в три часа ночи. Я скучаю по тебе. Каждый день. Ни одного дня еще не прошло, чтобы я не тосковал по тебе и не желал снова тебя увидеть, вместе с тобой посмеяться или поорать на тебя.
Надеюсь, ты не против той книги, что я написал о твоих расследованиях. В ней я смог описать их детальнее, чем в блоге. Теперь у меня есть расшифровки некоторых твоих дедукций, так что я смог привести их полностью. И еще у меня есть досье расследований — с ними я смог восполнить все забытые мной детали. Я знаю, что на твой вкус там все равно мало науки дедукции, но надеюсь, тебе понравилось.
Джон оттолкнулся от могильного памятника, на который опирался. Потом потянулся и посмотрел на часы. Издал недовольный звук, досадуя на себя.
— Ну вот, еще одна ночь без сна. Хотя ладно. Лучше разговор с тобой, чем всю ночь видеть кошмары.
Он провел пальцами по краю камня. Печально улыбнулся:
— Я скучаю по тебе, Шерлок.
Джон вышел с территории кладбища и перешел на медленную трусцу в сторону Бейкер-стрит. Он так и не узнал, что всю ночь за ним приглядывал Олли, сидевший в полумраке рядом с могилой Шерлока. И не увидел, как у ворот кладбища его "принял" Джимми и "провел" его всю дорогу до дома на Бейкер-стрит.
* * *
Как и два предыдущих года, Джон вместе с миссис Хадсон, Грегом и Молли отправился в ресторан к Марко на совместную трапезу вместе с его женой и сыном. Как и год назад, они сели за стол не в передней части зала как посетители, а в глубине вместе с хозяевами. Анна приготовила семейный ужин, и Марко наотрез отказался принять за него плату.
Грег пристально наблюдал за Джоном, пытаясь понять, как он реально себя чувствует. Улыбка Джона не всегда отражалась в его глазах. Грег видел, что последнюю неделю он явно плохо спал. И понимал, что это не имеет отношения к длинному и сложному расследованию, которое они только завершили.
Сейчас в глазах Джона рыскали мрачные тени. И у Грега не было уверенности, что тот вообще когда-нибудь перестанет ощущать это непрекращающееся горе. Какие-то мелочи всегда будут напоминать. Джон с Шерлоком настолько были неразлучны, что он до сих пор иногда видел, как Джон ловит себя на том, что оглядывается через плечо, желая спросить о чем-то Шерлока.
Джон однажды сказал Грегу, что это все равно что лишиться части самого себя. Грег в то время не понял. Но теперь, женившись на Молли, он решил, что в какой-то степени может понять. Он сам не хотел даже думать о ее потере, она стала второй половиной его души.
Грег знал, что между Джоном и Шерлоком никогда не было романтического притяжения, и неважно что говорили слухи. Их партнерство было иным. И с большим трудом поддавалось определению.
Грег скучал по Шерлоку. И всегда будет скучать. Но он понимал, что никогда не будет по нему так тосковать, как тосковал Джон. Он лично гордился, что мог называть этого блестящего безумца другом. Но Джон, Джон называл его братом.
* * *
Спустя неделю после ужина с Марко, Джон сидел на краю своей постели, опустив голову на руки. Его только что разбудил очередной кошмар, и он хотел только одного: наконец выспаться. Ему удалось проспать около трех часов, прежде чем он оказался в оковах ужаса, но этого определенно было недостаточно. Он передернулся, пытаясь стряхнуть остатки вцепившихся в сознание видений, которые вновь и вновь проигрывались в его голове. Стоило только подумать, что невозможно уже представить себе еще какой-нибудь вариант смерти Шерлока у него на глазах, как мозг сразу подкидывал ему новый вариант, еще ужаснее прежнего.
Джон встал и подошел к окну. Отодвинул занавески и увидел, что небо окрашивается слабым утренним светом. Он долго стоял, устремив пустой взгляд на улицу. Когда же он наконец пошевелился, солнце уже полностью вышло на небосвод, но пряталось за обещавшими дождь густыми облаками. Джон медленно отвернулся и вяло стал готовиться уходить на работу.
* * *
Джон закончил смену в четыре часа дня, но задержался, доделывая бумажную работу. В результате, когда он наконец выбрался на улицу, близилась уже половина шестого. Он вытащил из кармана мобильник и нажал кнопку быстрого набора.
— Миссис Хадсон, привет, это я. Да. Нет, я еще не иду домой. Не ждите меня к ужину. Нет... Нет, все хорошо. — Он слабо улыбнулся голосу на другом конце линии. — Нет, не знаю, когда буду. Наверное, поищу Фиби или что-нибудь еще в таком духе. Мне просто нужно некоторое время побыть на воздухе. Да. Да, я буду. Хорошо. Доброй ночи, миссис Хадсон.
Отключившись, он опустил мобильник в карман, поднял воротник от ветра и начинающегося дождя, и вцепившись в трость, тяжело захромал по улице.
Впервые более чем за два года, Джона затягивало по нисходящей. Ему уже не удавалось прервать порочный круг мыслей, что он не все сделал во имя спасения Шерлока. Что он мог сделать больше. Джон шел по улице и видел перед собой темные кудрявые волосы, контрастирующие с бледной кожей. И серебристые глаза, почти голубые на фоне темно-синего шарфа. И острые высокие скулы, отчеркнутые поднятым воротником пальто.
Джон долго просто переставлял ноги. А немного встряхнувшись, обнаружил, что стоит у винного магазина с бутылкой виски в руке. Он озадачено моргнул — память не сохранила, как туда заходил. Потом он сунул бутылку за пазуху и продолжил путь, сам не зная куда.
Он шагал, пряча лицо от дождя, который за последний час только усилился, и потому не услышал, что его окликают.
Он дернулся, почувствовав на своем предплечье чужую руку. Быстро развернулся, скинул ее и защитно вскинул руку, готовый с другой руки нанести удар тростью.
— Док! Доктор Джон, это я, — Большой Том шагнул к нему, опустив руки в стороны.
Он увидел, как Джон моргнул, заметил в его глазах узнавание и с облегчением выдохнул.
— Пойдемте под Мост, Док. У нас там костры. Пойдемте, погрейтесь немного, — предложил он.
Не желая никуда идти, Джон, тем не менее, обнаружил, что следует за Большим Томом. Он огляделся по сторонам и увидел приличного размера сборище Сети. Большой Том подвел его к костру, что пылал под аркой примерно в середине общего сборища. Стоявшие вокруг задвигались, давая доктору подойти к огню.
Джон несколько минут просто стоял, позволяя чужим разговорам плыть в воздухе, и смотрел на огонь, даже не ощущая на лице жара пламени. Он не замечал, что Большой Том с нарастающим беспокойством за ним наблюдает.
Ощутив на левой руке легкое прикосновение, Джон туда повернулся. Рядом стояла Мэгги и смотрела на него снизу вверх. Джон и сам был невысок ростом, но Мэгги была просто крошечной. Ее лицо обрамляли выбившиеся из-под шляпы седые кудри. Годы бездомной жизни преждевременно ее состарили, но никак не отразились на ее мягком характере. Джон перевел на нее взгляд, и глаза Мэгги буквально зажглись, а линии морщин на щеках и вокруг глаз стали глубже — она заулыбалась.
Джон не смог заставить себя улыбнуться в ответ. Сегодня у него вряд ли хватило бы сил даже на попытку спрятаться за своей маской. Он слепо повернулся обратно к огню и сморгнул слезы, пытавшиеся туманить зрение. Но при этом, он накрыл своей рукой руку Мэгги, пожал ее и оставил на своем предплечье.
Мэгги не пыталась завести разговор, она просто стояла рядом, пока он хоть немного не пришел в себя.
Джон негромко переговорил с ней и потом направился к другим бездомным, расположившимся ночевать под Мостом. Он видел много знакомых лиц из тех, кого лечил в прошедшие выходные в АСБ, и решил удостовериться, что им не хуже.
Повернувшись, он увидел, что у мостовой опоры на земле сидит Джимми. Джон присел перед ним на корточки и сумел ему улыбнуться. Потом поставил на землю, похожую на рюкзак, сумку, которая теперь вмещала и некоторые медицинские принадлежности, и проверил запястье мальчика.
— Ты ведь знаешь, что тебе чрезвычайно повезло, а, Джимми?
— Это было не сколько везение, сколько умение, доктор Джон, — похвастался Джимми.
Джон поднял глаза от запястья, которое он заново забинтовывал, и покачал головой.
— Нет. Чистая удача. Что ты не сломал шею. Прыгая по пожарным лестницам на уровне второго этажа и свалившись... тебе повезло, что ты не погиб. И что ты только растянул запястье.
Добинтовывая, он покачал головой. И посмотрел на Джимми.
— Джимми, послушай. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Тебе удалось пережить эту зиму, вам всем удалось, хотя только Бог знает, как. Я не хочу, чтобы ты сделал какую-нибудь глупость и потерял шанс при желании выбраться с улицы. Пожалуйста, пообещай, что ты над этим подумаешь и будешь вести себя осторожнее.
— Хорошо, Док, я обещаю, — устыдился Джимми.
Джон кивнул и отвернулся убрать медицинские принадлежности. Когда он снова повернул голову, то понял, что рядом с Джимми сидит Олли. Джон приветственно кивнул и потом осознал, что пытается проглотить внезапный комок в горле. Потому что Олли вытащил из футляра скрипку и стал ее настраивать, готовясь играть.
Джон схватил трость и шатко поднялся на ноги. Перекинул через плечо сумку и пошел прочь. Большой Том пристроился рядом, спрашивая, куда он идет.
Джон, не останавливаясь, покачал головой и коротко ответил:
— Отсюда, пешком. Мне просто нужно размяться. Одному.
Большой Том остановился и отпустил его, провожая обеспокоенным взглядом. Он вернулся к костру, где его ждали Раз и Уиггинс. Олли тоже не спал, маячил на заднем плане.
— Эй, мы не можем его так отпустить. Вид у него паршивый, — сказал Уиггинс.
Большой Том провел рукой по волосам.
— Я знаю. Но он не хочет компании. По крайней мере, нашей. Может... Интересно... кто-нибудь знает, где Фиби?
— По-моему, я видел, как она направлялась к Аркам. Наверное, из-за погоды, — сказал Раз.
Том кивнул, принимая решение:
— Раз, Уиггинс. Двигайте к Аркам. Передайте, что Фиби нужна у Моста. Пусть она поторопится и прямо идет ко мне.
Парни умчались, а Том повернулся к Олли.
— Следуй за Доком. Ты ведь умеешь передвигаться тихо... Не пытайся его остановить. Только если увидишь, что он может сотворить какую-нибудь глупость. Не отходи от него, он должен быть в безопасности. Надеюсь, он остановится где-то поблизости, а не пойдет через весь город. По крайней мере, я на это рассчитываю.
Олли кивнул и глянул на свой скарб. Джимми это заметил.
— Я подберу твои вещи. А ты помоги доктору Джону. Пожалуйста!
Олли еще раз кивнул и с решительным взглядом исчез в направлении, куда скрылся доктор.
* * *
Прячась в тени, Олли передвигался с максимально возможной скоростью. Доктора он перед собой так и не увидел, поэтому не отрывал глаз от земли, где трость оставляла в песке и грязи отличные отпечатки. И наконец почти у реки он все же увидел доктора Джона.
Тот, бросив сумку на землю, стоял, привалившись к бетонному ограждению высотой по пояс. Стоял и смотрел на Темзу, словно не замечая хлещущего косого дождя и промокающей насквозь одежды. Олли увидел, как тот вытирает лицо — от дождя или слез, с такого расстояния сказать было невозможно. Потом доктор полез рукой под пальто, и Олли напрягся, как и все зная, что тот носит с собой пистолет. Но вместо оружия рука доктора вытащила бутылку. Быстрым поворотом кисти тот сорвал пробку и открыл бутылку. Потом после некоторого колебания поднес ее ко рту, запрокинул голову и сделал несколько долгих глотков.
Вытерев губы тыльной стороной руки, доктор продолжал смотреть через реку на город.
Олли устроился неподалеку. Он не знал, что еще можно сделать, кроме как быть поблизости.
* * *
После целого дня мучительных мыслей, скопившегося за неделю стресса и проблемного сна, видеть, как Олли настраивает скрипку, оказалось для Джона чересчур. Это слишком напомнило ему Шерлока. И все те эмоции, которые он пытался весь день сдерживать, разом на него обрушились.
Джон не знал, что он такого сказал Большому Тому, что тот его отпустил, но сбежал он настолько быстро, насколько позволяла нога. Оказавшись наконец в конечной точке — как можно ближе к реке и как можно дальше от Большого Тома и остальных, Джон уронил сумку на землю, отошел в сторону и прислонился к бетонному ограждению — барьеру между ним и бездной реки.
Так он простоял какое-то время. Потом вытер лицо, сунул руку за пазуху и вытащил оттуда бутылку виски. Посмотрев на нее с минуту, Джон не смог пожалеть, что ее купил. И не смог почувствовать себя виноватым за то, что не позвонил Грегу в свою столь явно "опасную ночь".
После первых глотков все стало намного легче. И хотя Джон знал, что на самом деле это не помогает, ему стало теплее, несмотря на хлещущий по лицу холодный дождь. Он продолжал пить, стараясь не думать о Шерлоке.
Потом взобрался на ограждение и свесил ноги над рекой и камнями. Он пил и смотрел на небо. Дождь усилился, небо осветила молния и почти сразу же раздался такой гром, что все вокруг содрогнулось.
Джон промок насквозь, но его это не заботило. Это не имело никакого значения. Ничто не имело. Джон сделал новый долгий глоток, надеясь, что хоть на какое-то время в конце концов перестанет чувствовать.
Но он мог думать только об одном — о человеке, которого желал снова увидеть всем своим сердцем.
* * *
Фиби побежала, куда ей показывал Большой Том. Вещи свои она оставила у него, так что теперь могла развить максимальную скорость. Приближаясь к искомой точке, она заметила кого-то сидящего у столба. Человек зашевелился, каким-то образом услышав Фиби сквозь барабанящий дождь и раскаты грома. Он повернулся, и Фиби поняла, что это Олли.
Он встал, прошаркал к ней. И, глядя на нее, хрипло произнес:
— Он там, на ограждении. Что случилось — не знаю. По-моему, он время от времени что-то говорит, но я отсюда не слышу. Он пьет.
Фиби кивнула.
— Спасибо, что последил за ним.
— Я буду неподалеку, если что-то понадобится, — Олли растворился в сумраке, но Фиби знала, что он по-прежнему где-то поблизости.
Она пошла вперед, хватая воздух между жалящими порциями дождя, которые ей швырял в лицо ветер.
— Джон?
Осознав, что за дождем и громом ее он не услышит, Фиби приблизилась и еще раз погромче его окликнула. Потом наконец добралась до Джона и положила руку ему на промокший рукав пальто.
Джон обернулся. Под его взглядом, она взобралась на ограждение и села рядом. Хотя и спиной к реке, чтобы лучше видеть его лицо.
— Я больше так не могу, Фиби. — Он прикончил около трети бутылки, но язык у него не заплетался, только голос срывался от эмоций. — Я не могу спать. У меня уже не выходит найти занятие, чтобы отвлечься от мыслей о Шер... Шерлоке. Я не могу так жить. Этого... этого слишком много и слишком мало.
— О чем вы? Я не понимаю.
— У меня словно кто-то отсек половину, выгреб сердце и забрал с собой и то, и другое. Все стало серым, едва-едва просачиваются цветные всполохи. И если именно так мне предстоит жить еще сорок или пятьдесят лет, я этого не смогу, — у Джона сорвался голос, и пытаясь загнать внутрь слезы, которые Фиби видела в его глазах, он сделал еще пару глотков виски.
— О, Джон, я не понимала, насколько все плохо, — у Фиби болело за друга сердце.
— Я тоже, — прошептал он. — Я думал, что хорошо справляюсь, а в последние несколько дней осознал, что только это у меня и будет до конца моей жизни.
Он внезапно повысил голос:
— Боже Всемогущий! Когда этот мерзавец прыгнул с крыши — между прочим, с крыши больницы, он забрал с собой и меня. С тем же успехом, он мог бы просто утянуть меня через край!
Джон одним внезапным движением вскочил на ограждение. Фиби поднялась рядом с ним на колени, боясь вставать при таком ветре.
Тяжело дыша, Джон расстроенно провел рукой по волосам. Фиби потянулась к нему, но он не заметил ее руки.
Дрожа от едва сдерживаемых эмоции, Джон размахнулся и со всей силы швырнул бутылку. И еще даже не успев услышать, как она разбилась внизу о камни, он закричал во всю мощь своих легких:
— ШЕРЛОК! ПОЧЕМУ, ДЬЯВОЛ ТЕБЯ ПОБЕРИ, ТЕБЕ ПОНАДОБИЛОСЬ ПРЫГНУТЬ! ПОЧЕМУ, ШЕРЛОК?!
Хватая ртом воздух, он наклонился и упер руки в колени.
— Господи, Шерлок. Ну почему? Почему ты не поговорил со мной? Почему? Может, мы смогли бы найти выход. Раньше ведь у нас всегда получалось. Почему ты отослал меня и не дал помочь?
Внезапно у него закружилась голова, и он зашатался. Стоявшая на коленях Фиби схватила его за талию и удерживала, пока он не опустился на колени. Фиби соскользнула с ограждения и развернула Джона, вцепившись руками в его пальто. И еще раз потянула к себе. Джон подчинился и тоже соскользнул с ограждения.
Он стоял перед Фиби, безвольно опустив руки в стороны. Слезы, которые он пытался сдерживать, потекли по щекам. Он осел на землю спиной к бетону. В небе сверкнула молния и раздался громкий раскат грома. Джон вздрогнул.
Фиби опустилась рядом с ним на колени и обняла за плечи — осторожно, поскольку не была уверена, что он это примет. Джон заметно расслабился, хотя и продолжал смотреть прямо перед собой.
Потом он опустил голову на руки, и его плечи задрожали не только от холода. Фиби продолжала его обнимать, пока не почувствовала, что он немного успокоился.
— Пойдемте, Джон, — она протянула ему руку, и он, приняв ее помощь, поднялся на ноги.
Не выпуская руки Джона, Фиби схватила с земли его сумку и трость и медленно повела к Большому Тому и остальным.
Она не видела, как от ближайшего столба отделился Олли и нырнул в сумрак. Когда Джон с Фиби дошли до костра, там уже стояли Большой Том, Уиггинс, Раз и Мэгги — а чуть поодаль стоя и сидя расположились остальные члены Сети бездомных. И с ними был Олли.
* * *
Большой Том внимательно смотрел на доктора, которого научился называть своим другом. Тот промок до нитки и всем телом дрожал. Синие глаза были обведены красным и резко выделялись на бледном ввалившемся лице. Фиби и Мэгги подвели Джона поближе к огню. Потом стянули с него пальто и свитер, оставив в одной футболке. Джон не сопротивлялся.
Уиггинсом и Раз выделили ему из своих вещей теплое худи и куртку. Фиби помогла Джону их натянуть, а Мэгги подвела его поближе к костру.
Джон сносил все пассивно и не произнес ни единого слова. В какой-то момент из толпы Сети выступил Олли и подошел к помогавшим. Когда Джона подвели поближе к огню, Большой Том услышал, как Олли ахнул. Даже не глядя на него, Большой Том понимал, что тот увидел.
Глаза доктора были пустыми, расфокусированными, без выражения. Казалось, что его вообще нет с ними.
К тому времени, когда бездомные наконец согрели доктора, уже практически начало светать. Они высушили у костра всю его одежду, только пальто все еще оставалось влажным. Всю ночь они держали Джона закутанным в одеяло и согревали у огня. Все, кто был близок к доктору Джону, что-то для него приносили: от одежды до одеял, до чая и кофе.
Это было для них возможностью отплатить добром доктору, который столько отдавал им самого себя.
Джон так и не произнес ни единого слова, и Фиби очень сомневалась, что он вообще осознавал, что вокруг происходит. Он не сопротивлялся рукам, которые ему помогали, но и не делал движений навстречу.
Когда достаточно рассвело, Фиби и Большой Том переглянулись и решили, что пора доставить его домой. Не сдвигая Джона с насиженного места между Джимми и Олли, они помогли ему вновь влезть в свои пальто и свитер. И тогда Фиби заметила то, что ничуть ее не обрадовало.
— В чем дело? — спросил Большой Том.
Фиби понизила голос, чтобы слышали только они четверо:
— Он весь горит. Я по дыханию слышу, что у него внутри все заложено. Его летаргия частично обусловлена лихорадкой, но не только ею. Все остальное, — она обозначила отсутствие у Джона какой бы то ни было реакции, — я видела всего несколько раз у людей после тяжелых травм. По иронии, он-то как раз бы знал, как здесь лучше действовать, потому что сам был врачом в зоне военных действий.
Фиби на мгновение задумалась и продолжила:
— Надо доставить его домой, в знакомое окружение, и надеяться, что это поможет. И надо рассказать миссис Хадсон, нельзя его просто оставлять ушедшим в себя.
Большой Том кивнул. Обычно они не приближались к входной двери — ждали снаружи, пока кто-нибудь не войдет или выйдет, но этот раз стал исключением. Ради их доктора.
* * *
Сказать, что миссис Хадсон удивилась Фиби и Большому Тому, которые подвели Джона к двери, значило не сказать ничего. Но к ее чести, она приняла все как должное. У Джона еще на ступеньках крыльца стали подкашиваться ноги, и Том с Фиби предложили миссис Хадсон довести его наверх.
Та, преисполнившись благодарности, пошла вперед, показывая дорогу. Потрогав лоб Джона, она проигнорировала кухню и повела их прямо наверх, в его комнату. Том с Фиби положили Джона на кровать и тихо поведали миссис Хадсон, что произошло ночью. И затем ушли, поскольку миссис Хадсон твердо нацелилась о нем позаботиться.
* * *
Джону потребовались почти шесть недель, чтобы прийти в себя после болезни, развившейся в очень серьезную пневмонию. И даже после этого ему приходилось возвращаться в жизнь черепашьими темпами из-за подорванной выносливости и физических сил. Сказать, что ему оказали теплый прием в АСБ в его первое туда возвращение, значило не сказать ничего. К счастью, в тот день он пришел не лечить, а то он не смог бы принять ни одного человека. Его слишком активно окружили радостью — буквально завалили пожеланиями здоровья, рукопожатиями и объятиями, а некоторые даже оросили слезами.
Джона ошеломило такое излияние любви от людей, которых он и знал не так долго. Учитывая, что они в целом очень неохотно кого-то к себе подпускали, Джон осознал, что они приняли его своим.
Фиби уловила момент, когда Джон понял, сколько он значит для Сети. Он перехватил ее взгляд с чистым изумлением на лице, и Фиби ему улыбнулась. Через каких-то пару часов, Фиби через толпу прорвалась к Джону и всех выставила. Остаться она позволила лишь тем немногим, кто считал Джона своей семьей.
— Вам нужно пойти домой и отдохнуть, Док, — мягко сказала Фиби.
Джон фыркнул.
— Вижу, у меня появилась самопровозглашенная персональная медсестра?
Сидевший у его ног, Джимми захихикал. Фиби стрельнула в него сердито-насмешливым взглядом.
Большой Том серьезно произнес:
— Да, появилась. И, может, даже не одна. Учитывая, как вы нас всех перепугали, вам теперь от нас так просто уже не отделаться.
Глаза Джона по-прежнему излучали печаль, он вздохнул.
— Я прошу прощения. Я... я не хотел...
— Вам не за что извиняться, — прервал его Раз. — Вы — наш доктор. Мы хотим помочь вам не меньше, чем вы — нам.
Уиггинс согласно бормотнул себе под нос.
Джон заколебался и оглядел стоящих вокруг людей. Их лица выражали лишь искренние чувства, тревогу за него и привязанность.
Он улыбнулся и кивнул, не смея довериться своему голосу. И все этим более чем удовлетворились, понимая, что их сообщение принято четко и ясно.
* * *
Понадобилось еще две недели, прежде чем Джон сумел доукомплектовать собой штат одной из АСБ. Доктор Эшвелл не позволял ему работать больше двух-трех небольших смен в неделю. На долгие прогулки у Джона не хватало выносливости, не говоря уже о пробежках. Он понимал, что его организм еще выздоравливает, но бездействие просто сводило его с ума.
Наконец ему позвонил Грег и попросил приехать в Ярд.
Когда Джон в рекордное время появился на месте, Грег только поднял бровь. Но когда тот потребовал себе папку с делом, Грег поднял вторую и заухмылялся.
Джон кинул на него бесстрастный взгляд, но потом тоже захихикал, уже не в силах поддерживать эту шараду.
— Думаю, я слегка начинаю понимать, что чувствовал Шерлок. Давай папку, Грег!
Тот усмехнулся и передал папку. Джон сел на стул и стал читать документы, а Грег взял со своего стола другое дело и углубился в подробности. Изредка он поглядывал на занятого работой Джона. Тот по-прежнему выглядел очень усталым и был настолько бледен, что кожа казалась почти прозрачной. Хотя по сравнению с тем, как он выглядел посреди своей схватки с пневмонией, сейчас он, конечно, излучал здоровье.
— Не надо так на меня таращиться. Я никуда не исчезну, — произнес Джон, не отрываясь от бумаг.
— Ну, если ты так говоришь, — фыркнул Грег, но послушно перенес свое внимание на дело, с которым работал. Он знал, что прежде чем высказать свои наблюдения, Джону нужно прочесть все от корки до корки, и оставил его этим заниматься.
После нескольких часов молчаливого чтения и работы, Джон выпрямился на стуле и крепко задумался. Потом вытащил телефон, нажал кнопку быстрого набора и подождал.
— Майкрофт. У меня есть одна просьба.
В ответ на удивленный взгляд Грега, Джон поднял вверх палец и вышел из кабинета. И начал вышагивать по коридору, что-то быстро говоря в трубку. В его лице и в осанке появилось что-то резкое, напряженное. Грег, уже не скрываясь, наблюдал, как тот завершает звонок и приваливается к стене на полпути к его кабинету. Потом Джон нахмурил лоб, нажал другую кнопку в быстром наборе и подождал ответа.
Вернувшись, Джон закончил разговор и спросил Грега:
— Я могу сейчас увидеть подозреваемого?
Грег кивнул и повел его к нужному кабинету. Стал открывать дверь, но Джон задержал его руку.
— Я могу поговорить с ним приватно?
— Конечно, — сказал Грег.
Джон открыл дверь, и Грег отступил назад. Джон вошел, и Грег услышал, как по полу скрежетнули ножки стула. А потом его глаза изумленно расширились, когда он услышал голос молодого человека, воскликнувшего "Дядя Джон!", и дверь закрылась.
Глава 8
Глава 8
Джон закинул руки за голову, и потягиваясь, отодвинулся от стола вместе со стулом. Потом добрался до стоящей около ноутбука чашки кофе и осушил ее. Заново перечитал свои заметки, испытывая при этом чувство, что он что-то упускает.
Подполковник британской армии Рональд Адер погиб от пули в собственном кабинете. По подозрению в убийстве полиция арестовала Уилла Мюррея, сына близкого друга Джона Билла Мюррея. Уилл был последним, кто видел Адера живым, и поскольку перед этим они с убитым обменялись парой резких слов, Уилл сразу стал главным подозреваемым. Однако небольшое расследование Джона на пару с адвокатом, которого предоставил Майкрофт, доказало, что Уилл имеет на время убийства твердое алиби.
После выбытия младшего Мюррея из числа подозреваемых, случившееся стало внешне выглядеть суицидом. Извлеченная из головы Адера пуля была полуоболочечной и револьверной — того же типа, какими стрелял личный револьвер подполковника. Адера нашли в запертом кабинете, в безвольной руке — револьвер, из которого недавно стреляли, а на пальцах следы пороха. Однако Андерсон продемонстрировал, что пуля не могла пройти в черепе таким путем, если бы он стрелял в себя сам.
Но что-то в этом деле беспокоило Джона. Он был уверен, что это не самоубийство. Слишком простое объяснение. Должно быть другое. И что-то в случившемся напоминало о каком-то другом случае, который Джон недавно расследовал или о котором мог слышать.
И потом были фотографии с места убийства. Джон выбрал из дюжины снимков те, на которых был запечатлен маленький предмет, притаившийся за ножкой стола. Изучив пару снимков крупного ракурса, Джон различил, что этот предмет — кольцо. Однако просмотрев список улик, он не увидел среди них ничего похожего. Значит, кто-то вошел и забрал кольцо уже после того, как сделали фотографии, либо вытащил его из улик до того, как составили список.
Ни тот, ни другой вариант Джона не радовал. Он потер лицо, глубоко вздохнул и подался вперед, впечатывая новую теорию в свои записи. Его беспокоило, что в Ярде где-то может оказаться "дыра". Он надеялся, что ошибается, но вспоминая слова Донован, что кто-то мухлевал с делами, пока она с другими полицейскими пыталась доказать невиновность Шерлока, он не сомневался, что прав.
Джон выловил в кармане телефон и набрал номер Грега. После пары гудков включилась голосовая почта.
— Грег, привет, это Джон. Перезвони мне, когда будет возможность. Хочется обсудить кое-что насчет дела Адера, у меня есть к тебе пара просьб.
Отключившись, Джон махнул официанту с молчаливой просьбой о счете и начал складывать документы обратно в папки. Потом он сохранил на компьютере свои файлы, перекинул для страховки на флешку и сунул ее в карман. Выключил ноутбук и убрал его в сумку.
Перекинув ее через плечо, Джон встал, оставил на столике рядом со счетом деньги и вышел из ресторана. На минутку задержался под навесом, чтобы вынужденно "жонглируя" сумкой и тростью, поднять воротник куртки. Закончив, он ступил на тротуар и направился в сторону Бейкер-стрит.
Немногим позже к нему присоединилась Фиби и пошла рядом, приспосабливаясь к его неровной походке.
— Вы же знаете, что вам не стоит выходить на улицу в такую погоду, правда? — спросила она. В ее словах было осуждение, но она улыбалась.
Джона фыркнул.
— Знаю. Пошел дождь, и он только припускает. Поэтому я и возвращаюсь сейчас домой. Хотя сомневаюсь, что успею до того, как начнется ливень.
Он бросил взгляд на идущую рядом Фиби.
— Кому-то нужна помощь, да? — спросил он.
— Да. Ненавижу просить в такой момент, когда вам нужно поскорее оказаться дома, подальше от такой погоды... — Фиби заколебалась, но потом продолжила: — Дело в Олли. Я знаю, что вы о нем спрашивали, поскольку ни вы, ни я в последнее время его не видели. А вчера я наконец его встретила. Он сказал, что вернулся в нашу часть города только неделю назад. Он выглядел совершенно больным и хрипел просто ужасно, хотя для нормального осмотра он меня не подпустил. Ему нужно где-то сейчас переждать эту погоду, и Арки с Мостом для этого не подходят. Ему нужно попасть в какой-нибудь из наших приютов и перекантоваться там несколько ночей до ближайшего открытия амбулатории.
Джон кивнул и просто спросил:
— Где?
Фиби назвала место, и Джон понял, что это всего в квартале отсюда.
— Фиби, вам тоже нужно позаботится о своем ночлеге. Увидимся где-нибудь завтра вечером или уже в АСБ. В зависимости от того, как будет на работе. А об Олли я позабочусь.
— Спасибо, Джон, — благодарно ответила Фиби.
На ближайшем углу они разошлись. Фиби какое-то время смотрела, как Джон хромает вперед по улице. Она покачала головой, размышляя, как им всем повезло обрести его помощь и дружбу... и как повезло ей самой.
* * *
Миновав квартал, Джон еще на полпути к цели увидел Олли, прислонившегося к дверному проему какого-то дома. Тот весь ссутулился и под усиливающимся дождем выглядел очень несчастным. На земле у его ног стояла чашка для милостыни.
Из-за дождя толпа на улице стала редеть. Джон быстро проскользнул между групп прохожих и, отвернув лицо, на ходу кинул деньги в чашечку Олли.
Он прошел около полутора кварталов, и его окружили, стали теснить какие-то люди. Джон сделал попытку вырваться, завернуть за угол к Бейкер-стрит, но у него ничего не вышло.
Внезапно кто-то протиснулся между ним и толпой. Джон увидел блеснувший нож, но в этот момент чьи-то руки грубо вытолкнули его из толпы в сторону. У Джона подвернулось правое колено, и он с размаху приземлился в большую дождевую лужу. В нескольких футах от него приземлилось еще одно вышвырнутое из толпы тело, приложившись головой о землю.
Джон со стоном перевернулся и ощутил, что кто-то помогает ему подняться на ноги. Затем эта пара прохожих заметила, что второй упавший так и лежит на земле, и помогла ему сесть на поребрике.
Двинувшись к этому человеку Джон, осознал, что это Олли. Он поднял взгляд на супружескую пару, которая ему помогала, и спросил, не видели ли они, что произошло.
Мужчина кивнул:
— Этот человек влез между вами и парнями, которые, кажется, хотели заполучить вашу сумку.
— С чего вы так решили? — спросил Джон.
— Ну, у одного был нож, и они вроде собирались подрезать ее за ремень, — ответил мужчина.
— Хотя мне непонятно, как они могли пойти на такой риск на глазах у кучи людей, — добавил его жена.
Не переставая напряженно фиксировать обстановку, Джон склонился над Олли. Тот сильно ударился головой, из пореза над глазом беспрепятственно вытекала кровь. Олли посмотрел на Джона мутным взглядом и пробормотал что-то неразборчивое. Джон бросил взгляд на склонившуюся над Олли пару и уголком глаза заметил двух парней в отдалении. Те внимательно наблюдали за Джоном и Олли, но поняв, что прохожие не собираются их сейчас покидать, медленно растворились обратно в тени.
С минуту подумав, Джон принял решение. Он вытащил из кармана платок, свернул его и прижал к порезу на лбу Олли, замедляя кровотечение. И как был — стоя коленями на мокрой земле — поднял взгляд на супружескую пару:
— Я — врач, и моя квартира как раз за углом. Ему нужно наложить швы, и мы с моей домовладелицей сможем о нем позаботится. Но вы не могли бы мне помочь довести его туда?
Мужчина посмотрел на свою жену, а та в ответ улыбнулась и подняла с тротуара сумку Джона, которая упала, когда он опускался на колени около Олли. А следом подобрала заключенную в футляр скрипку Олли. Ее муж помог Джону поднять на ноги оглушенного и дезориентированного Олли, и они закинули его руки себе на плечи. Джон задержался ровно настолько, чтобы подхватить с земли мешок с пожитками Олли и перекинуть его через другое плечо, и они все втроем двинулись вперед.
Джон внимательно наблюдал за окружающей обстановкой и мониторил улицу. До дома 221 было не так далеко, но Джон еще не совсем поправился после болезни. Так что, к тому времени, когда они добрались до нужной двери, у него уже подрагивали ноги, и он тяжело дышал.
Олли начал больше осознавать свое окружение, и помогавший ему мужчина осторожно опустил со своего плеча его руку, и потом с беспокойством посмотрел на Джона.
— С вами все нормально? Вы уверены, что сами не пострадали?
— Все хорошо, — слегка задыхаясь, ответил Джон. — Просто я недавно болел и сейчас немного утомился. Правда.
Мужчина кивнул, потом забрал у него сумку Олли и поставил ее через открытую дверь в коридор. Жена последовала его примеру и поставила туда же сумку самого Джона и скрипку Олли.
В этот момент на голос Джона из своей квартиры торопливо выбежала миссис Хадсон.
— О, дорогой мой! Что с вами случилось? Вы весь промокли до нитки! А это кто такой? — она замельтешила вокруг Джона, не зная, как к нему подступиться.
Джон устало ей улыбнулся.
— Со мной все нормально, миссис Хадсон. Это Олли, он из Сети бездомных. Его сильно ударили по голове. Я увидел, как это случилось, и остановился помочь. Ему просто нужно высушиться, и потом я его подлатаю.
Он оглянулся на супругов, которые ему помогали — те тактично сохраняли молчание. Убедившись, что Олли более или менее стоит у стены, Джон вернулся к супружеской паре.
— Огромное спасибо вам за помощь. За все, что вы сделали.
Мужчина кивнул и улыбнулся.
— Я рад, что мы оказались в нужное время в нужном месте.
— Я тоже, — сказал Джон, пожимая руку.
Супруги отбыли, пожелав всем спокойной ночи. Джон закрыл за ними дверь и запер ее на замок.
И обратился к миссис Хадсон, пряча истинное значение слов в подтексте:
— Вы не могли бы проверить, что черный ход как следует заперт? И еще мне нужны одеяла и полотенца. Олли нужно побыстрее согреть. Он серьезно болен, Фиби сегодня послала меня ему помочь, так что, это самое меньше, что я могу сделать.
— Разумеется, дорогой. Вы сможете его довести наверх?
Джон кивнул, и миссис Хадсон исчезла за дверью своей квартиры в поисках нужных вещей.
Джон шагнул назад к Олли, который по-прежнему стоял, привалившись всем телом к стене. Он едва слышно что-то бормотал и заметно покачивался. Даже в тусклом свете холла Джон видел, что тот очень бледен, а коснувшись его руки, чтобы снова закинуть ее себе на плечо, он ощутил исходящий от Олли жар, хотя того при этом трясло от холода.
— Ох, Олли, вы совсем разболелись. Давайте о вас позаботимся, — Джон закинул себе на плечо его правую руку, а своей левой обхватил за талию.
Осторожно ведя Олли к лестнице, Джон порадовался, что тот хоть сколько-то может держаться на ногах. К тому времени, когда они добрались до лестничной площадки второго этажа и "кухонного" входа в 221Б, они оба сильно запыхались. Олли зашатался, и Джон покрепче обхватил его за талию, не обращая внимания на заливавшую глаза воду с собственных мокрых волос.
Чуть повернувшись, он посмотрел через открытую дверь мимо Олли на кухню. Можно было посадить того в кресло у входа, но там было холодно, и к тому же слишком мало пространства, чтобы накладывать швы. Джон на мгновение задумался, не отвести ли Олли к себе наверх, но пронизывающая жгучая боль в плече и колене, да и сам Олли, который еле держался на дрожащих ногах, положили конец этой идее.
Джон поднял глаза и посмотрел на закрытую дверь в гостиную. Он вздохнул, прикусил губу и принял решение. Он провел Олли оставшиеся ступени вверх, потом отпустил его плечо и правой рукой медленно повернул ручку двери.
* * *
Неяркий рассеянный свет проникал в комнату через приоткрытые раздвижные двери кухни. Два высоких окна были надежно задрапированы темными шторами, и Олли различал лишь смутные очертания разнообразной мебели.
Доктор Джон проверил, что тот держится на ногах, и шагнул в сторону, чтобы включить лампу. Щелкнул выключатель. Олли отвел глаза от яркого света и различил у противоположной стены диван. Он хотел было шагнуть к нему, такому притягательному, однако ноги с ним не согласились. Колени подломились, и Олли приготовился к болезненной встрече с полом, которой, однако, так и не произошло.
Доктор Джон поймал за талию и наполовину потащил, наполовину понес к двум креслам рядом с камином в дальнем конце комнаты. Когда они наконец добрались туда, миссис Хадсон прокричала им с лестницы в кухню:
— Джон? Вы отвели Олли в свою комнату?
— Нет, миссис Хадсон, мы здесь, — крикнул в ответ доктор. — В гостиной.
Олли услышал, как она тихо ахнула и раздвинула двери в гостиную. Она быстро направилась к ним, неся в руках одеяла, и Олли различил в ее глазах шок и удивление.
Доктор Джон по-прежнему частично удерживал на себе его вес. Ноги Олли оставались предательски ненадежны и угрожали в любой момент подломиться. Объединив усилия, доктор и миссис Хадсон сумели вытащить Олли из длинного балахонистого пальто и прочей одежды и раздели его до старой фланелевой рубашки.
Доктор начал расстегивать и ее, но Олли слабо ударил его по рукам и сквозь хриплые тяжелые вдохи выговорил:
— Нет. Хочу в ней. Холодно.
— Хорошо. Все в порядке. Самое мокрое мы сняли, — доктор повернулся к миссис Хадсон: — Давайте укутаем его парой одеял и устроим здесь. А потом я разожгу камин, чтобы ему было легче согреться.
Доктор Джон помог завернутому в тяжелые одеяла Олли сесть в кожаное кресло. Тот увидел, что у миссис Хадсон от удивления глаза поползли на лоб. Глядя на нее из-под своих длинных лохматых прядей, он осознал, что дело не только в том, что они зашли в эту комнату, но и в том, что доктор посадил его в определенное кресло.
Доктор Джон занимался разжиганием огня и не видел лица миссис Хадсон. Та отправилась на кухню, сообщив, что заварит им чая и подогреет суп.
— Док, я в порядке. Просто надо чуток отдохнуть. Потом я уйду и не буду не мешаться.
Доктор удостоверился, что огонь в камине горит ровно и сильно, потом обернулся и сердито посмотрел на Олли:
— Не надо мне рассказывать, что вам нужно, Олли. Я и сам это прекрасно вижу. Вы дрожите, но не от холода — от лихорадки. У вас хриплый голос, вы сипите и задыхаетесь. Вы до нитки промокли и очень худы. И к тому же вы неудачно упали и получили на лбу глубокую рану, когда решили прийти мне на помощь. Вам нужно, чтобы я о вас позаботился, и прямо сейчас, — его голос смягчился.
Он прохромал к Олли, опустился рядом на колени и убрал с его лица волосы, чтобы осмотреть порез на лбу.
— Пожалуйста, позвольте мне вам помочь.
Олли отшатнулся, пытаясь спрятать лицо от ласкового взгляда Дока. Он натянул одеяло до самой шеи и опустил лицо, пытаясь думать. Доктор осел на пятки, давая ему необходимые пространство и время.
Голова Олли пульсировала болью в такт сердцу, левый глаз жгло от попавшей со лба крови. Он постарался прихлопнуть разгоравшуюся внутри панику, и в конце концов коротко кивнул, не доверяя своему голосу.
Доктор Джон одобрительно улыбнулся и быстро сжал его руку.
— Я сейчас вернусь. Мне нужны моя сумка и аптечка. Вы просто здесь посидите и немного расслабьтесь.
Он встал с пола и вошел на кухню, на ходу оттолкнув дверь подальше в сторону. Остановился за спиной у стоявшей у плиты миссис Хадсон, положил ей руку на плечо и мягко к ней обратился, после чего отправился за чем-то вверх по лестнице. Вернувшись, он кинул на кухонный стол сумку и снова пошел назад к лестнице: принес снизу пожитки Олли и свои вещи, которые затем тоже перенес на кухню.
Пока его не было, Олли с любопытством огляделся. В комнате царил порядок и недавно наведенная чистота, хотя и присутствовал легкий налет пыли. Скользя взглядом вокруг, Олли чуть обернулся через плечо и посмотрел на висящую на стене голову бизона в наушниках. Он моргнул и слегка улыбнулся — его взгляд прошелся по стоящему перед окном пюпитру с нотами и смычком. У ближайшей стены притулилась скрипка в футляре.
Олли развернулся обратно и прошелся глазами по книжным полкам, а затем по каминной доске, сплошь покрытой какими-то листками, часть из которых пригвождал нож. В дальнем конце доски, практически на почетном месте, лежал череп. Олли долгое время на него таращился. Потом посмотрел на другие книжные полки и понял, что несмотря на то, что этой комнатой явно давно не пользовались, некоторые книги открывали совсем недавно.
Олли пришел в недоумение. Почему доктор Джон прибирается в этой комнате, приходит сюда за книгами, но больше никак не использует? Пользоваться кухней в качестве основного жилого пространства, когда здесь есть такая милая комната — в этом нет никакого смысла.
* * *
Болезненно-мучительные, неровные шаги ознаменовали возвращение доктора Джона. Олли спрятал лицо в одеяло, откуда перед этим немного высунулся, чтобы оглядеться. Он позволил волосам снова упасть на лоб и съежил плечи от дрожи, которая до сих пор пробегала по всему телу.
— Так, Олли. Мне нужно осмотреть вас и понять, что я могу сделать, чтобы вы почувствовали себя лучше.
Олли кивнул и приглушил кашель одеялом, после чего расслабил пальцы, чтобы доктор Джон смог послушать его сердце и легкие, а затем измерить температуру и пульс.
Закончив, доктор Джон осел на пятки рядом с креслом.
— Ну, — он вздохнул, — у вас сильная простуда, которая угрожает перейти в бронхит. Я не хочу этим рисковать. Необходимо сбить жар, так что я введу вам внутривенно парацетамол. Потом сделаю укол антибиотиков, чтобы попытаться предотвратить ухудшение. И сразу после этого хочу обработать вам лоб. Кровотечение уже более или менее затормозилось, но я хочу убедиться, что вам не нужно накладывать швы для нормального заживления раны.
Олли согласно кивнул и доктор Джон отвернулся к аптечке, чтобы достать необходимое. В комнату вошла миссис Хадсон и вручила Олли кружку горячего чая, а доктору Джону — миску с теплой водой и несколько фланелевых тряпиц. Джон поблагодарил ее, забрал миску и поставил на стол рядом с креслом — напротив того, в котором сидел Олли.
Сделав необходимые инъекции, доктор Джон аккуратно избавился от игл и натянул пару свежих перчаток, после чего занялся лбом Олли. Тот отшатнулся, когда доктор стал убирать с его лица волосы. Доктор сразу остановился, ожидая, пока Олли снова расслабится. Его глаза излучали теплую заботу и участие.
Олли сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Он покрепче обхватил теплую кружку и попытался унять дрожь в пальцах. Потом он снова сделал глубокий вздох и кивнул доктору, который стал счищать кровь со лба, и затем заклеил порез небольшим пластырем, чтобы тот оставался в чистоте.
* * *
Джон с тяжелым вздохом вошел на кухню, держа в руках миску с водой и использованные фланелевые тряпицы. Он слил воду в раковину и бросил тряпицы в пустую миску, намериваясь заняться ими позже. Потом бросил взгляд в гостиную и слегка свел брови: завернутый в одеяла Олли сидел в кресле Шерлока, и потягивая чай, смотрел на огонь.
Миссис Хадсон отвлеклась от помешивания супа на плите и коснулась руки Джона.
— С вами все хорошо, дорогой? — тихо спросила она.
Джон устало кивнул. Не переставая поглядывать на Олли, он повернулся лицом к домовладелице и прислонился бедром к кухонной тумбе.
Миссис Хадсон увидела, куда он смотрит:
— Что, Джон?
— В нем что-то такое есть, миссис Хадсон. Хотя точно не знаю, что, — Джон говорил тихо, чтобы их разговор не достигал гостиной. — Он напоминает мне кое-кого из ребят, которых я лечил в Афганистане. Если я совершаю внезапное движение, он дергается, практически доходя до панической атаки. У него экстремально низкий вес, и если судить по той малости, которую я смог увидеть во время осмотра, у него на теле странные шрамы. Ничего не зная, я почти решил бы, что он... — Джон смолк, не желая озвучивать свои подозрения.
— Что он "что"? — миссис Хадсон прикусила губу, ей не нравилось мрачное выражение, появившееся у него на лице.
— Я думаю... надеюсь, я ошибаюсь, но мне кажется, я когда-то раньше его встречал. Полагаю, он перенес... пытки в прошлом. Судя по тому, что я видел, это было уже некоторое время назад; шрамам нужно время, чтобы исчезнуть... но они еще здесь. И это объяснило бы некоторые моменты его поведения.
Джон провел рукой по непросохшим волосам.
— Похоже, он по какой-то причине мне доверяет, раз может сам справиться с паникой. Я не знаю. Жаль, мне неизвестно, что было у него в прошлом. Тогда я смог бы ему помочь. Если бы он мне позволил.
— Джон, он и так позволяет вам ему помогать, — миссис Хадсон сжала его руку. — Вы смогли доставить его сюда, дать лекарство и приглядеть за ним. Он даже позволил вам снять с него почти всю мокрую одежду.
Внезапно ее глаза расширились.
— А вы! Джон Ватсон! О нем вы позаботились, но посмотрите на себя!
Она шлепнула его по руке. Джон пригнулся.
— Миссис Хадсон! — воскликнул он.
— Снимайте. С себя. Пальто. Немедленно! — она стала тянуть его за рукав.
Джон, смеясь, стряхнул ее руку и стянул пальто, с которого до сих пор падали капли.
— Миссис Хадсон, я просто не заметил. Честно, — засопротивлялся он. — Со мной все в порядке.
Миссис Хадсон сердито посмотрела на него, пытающегося подавить дрожь от холода.
— Снимайте и этот шерстяной джемпер. Если вы сейчас не согреетесь, то опять заболеете. А вы не можете себе этого позволить. Мне не требуется быть доктором, чтобы понимать, что вы до сих пор не в лучшей форме. Возможно, с вашей болезни и прошло уже чуть больше двух месяцев, но от такого быстро не восстанавливаются, молодой человек!
Джон знал, что за ее строгостью скрывался страх, который она испытывала при мысли, что едва не потеряла и его тоже.
Он стянул с себя свитер, оставшись в рубашке с длинными рукавами, и покорно накинул на плечи протянутое одеяло.
— Я знаю, миссис Хадсон, знаю. Я прошу прощения. Я так увлекся помощью Олли, что даже не заметил, что до сих пор в мокрой одежде.
— Я знаю, милый. Просто вы не сильно хорошо о себе заботитесь, и временами это меня немного пугает.
Джон отстранился и положил руки ей на плечи. При виде поблескивающих в ее глазах слез, он ласково поцеловал ее в щеку.
— Вы правы. Волочь сюда Олли отняло у меня больше сил, чем я думал. Когда я бросился ему помогать, меня подстегивал адреналин, но сейчас... чашка чая бы точно не помешала, — намекнул Джон.
Миссис Хадсон улыбнулась, и отвесив ему легкий подзатыльник, отчего Джой ойкнул, потянулась за кружкой.
Джон услышал кашель в гостиной и прекрасно понял, что Олли пытается скрыть смех, слушая их шаловливую перебранку.
* * *
Джон стрельнул быстрой улыбкой в сторону Олли и повернулся к миссис Хадсон, чтобы забрать у нее чашку чая. Домовладелица сообщила, что суп будет готов через несколько минут. Джон рассеяно кивнул, его взгляд упал на собственный рюкзак с ноутбуком и папкой с делом.
Он поставил рюкзак на стол, и отставив кружку в сторону, пролистал папку, убеждаясь, что в ней ничего не намокло. Потом он открыл ноутбук, и нажав кнопку включения, задержал дыхание. К счастью, компьютер сразу же запустился и заработал не хуже, чем прежде.
Джон осознал, что наваливается на стол всем весом, а правая нога, которую он подвернул при падении, горит и ноет. Он поднял глаза, и его взгляд сразу упал на фотографию, где они вдвоем с Шерлоком. И Джона без предупреждения накрыло волной печали.
Пытаясь стряхнуть ее, он посильнее укутался в одеяло и тяжело захромал в гостиную. Там он сел в свое кресло и через мокрые джинсы начал ощупывать свое колено. Задев пальцами больное место, он вздрогнул.
От Олли это не укрылось, но в глазах доктора было нечто куда более "говорящее" — тоскливая печаль. Не совсем понимая, о чем именно спрашивает, Олли адресовал доктору краткое:
— Что?
Джон покачал головой и ответил на наиболее очевидное.
— Подвернул колено, когда меня толкнули на улице, и на него же со всей силы приземлился. Это давно моя "плохая" нога, и лучше ей от этого точно не стало.
— Принести вам льда, дорогой? — спросила миссис Хадсон из кухни.
— Да, немного, — ответил Джон. — Но я уверен, вы будете рады узнать, что это растяжение затормозит все мои попытки в ближайшее время вернуться к пробежкам, — крикнул он через плечо.
Миссис Хадсон с улыбкой к нему повернулась, но едва Джон повернулся к ней спиной, ее улыбка сразу увяла. Сгорбленные плечи, склоненная голова — она поняла, что он думает о Шерлоке. На ее лице на миг отразилось горе, и она вновь повернулась к плите.
Джон откинулся в кресле и уставился на огонь. Он ощущал, что Олли его изучает. Джон вздохнул и наконец встретился с ним глазами:
— У вас есть вопрос.
Олли в ответ уверенно произнес:
— Вы печалитесь. — Джон кивнул. — Почему?
Джон с минуту смотрел ему в глаза, оценивая, насколько серьезно тот спрашивает, и потом вновь обратил свое внимание к камину.
— Я потерял близкого... близкого друга. Чуть больше трех лет назад. С того времени я не пользовался этой комнатой. До этого вечера.
— Почему? Я имею в виду... почему бы ею не пользоваться, но... ладно... но почему сейчас? — выдохнул Олли, почти боясь услышать ответ.
— Я не мог. Это было слишком... больно... для меня — приходить сюда одному, без него. А насчет сегодня, я не знаю. Я довел вас до квартиры и понял, что кухня не подойдет ни для того, чтобы вас согреть, ни для осмотра. Полагаю... наверное, я не позволял себе слишком над этим задумываться.
Джон устало провел рукой по глазам. Потом заставил себя подняться, и оставив позади одеяло, хромая, подошел к огню. Он оперся рукой о каминную доску и отвернул лицо.
Олли с большим трудом уловил его шепот:
— Я до сих пор по нему скучаю. Очень скучаю, — доктор оттолкнулся от каминной доски и захромал обратно на кухню.
Слышать такое острое до сих пор горе — у Олли перехватило горло. Этот человек так заботился о других, так изо всех сил старался помогать Сети и готов был бежать, идти или хромать через весь город, чтобы помочь и утешить тех, кого мог. Он заслуживал много, намного лучшего. Он заслуживал лучшей судьбы, чем горевать по другу вот уже больше трех лет.
В комнату вошла миссис Хадсон и забрала у Олли кружку, чтобы заново ее наполнить. Тот опустил взгляд на свои переплетенные на коленях пальцы. И вновь внезапно занервничал из-за того, куда завели его собственные мысли.
* * *
Отвернувшись от Олли, Джон неподвижно стоял у края стола, а миссис Хадсон хлопотала вокруг, готовя чай. Потом она остановилась и положила руку на плечо Джона. Тот в ответ чуть заметно расслабился и вздохнул. Миссис Хадсон ласково похлопала его по руке и отошла. Джон выпрямился и безучастно уставился в поверхность стола.
Он услышал, как миссис Хадсон сзади произнесла:
— Вот, Олли. Я принесла вам чашечку свежего чая... — и ее голос смолк.
Через долю секунды раздался грохот и звон осколков разбившейся об пол кружки, и миссис Хадсон задушенно вскрикнула.
Джон в мгновение ока оказался у раздвижных дверей кухни, у одной из которых и стояла, прислонившись, домовладелица. Ее глаза были широко распахнуты, а лицо настольно бледно, что Джон подумал о грядущем обмороке.
— Миссис Хадсон! Вы в порядке?! — он левой рукой схватил ее за предплечье.
Миссис Хадсон неотрывно смотрела ему за спину, в комнату, но глаза ее наполнились слезами. Трясущимся пальцем она показала ему за плечо, и пульс Джона ракетой взмыл в высоту.
Он сделал глубокий вдох и повернулся направо. И одновременно правой рукой потянулся за спину, хватая свой пистолет. А затем одним слитным движением развернулся, и сжимая пистолет обеими руками, нацелил его в комнату, щелчком снимая с предохранителя.
Замерший от удивления Олли стоял рядом с креслом, вытянув вперед руки. По крайней мере, именно так в первый момент подумал Джон.
Но потом он посмотрел в лицо Олли.
Что-то в нем изменилось. Вечно падавшие на лицо волосы теперь были откинуты со лба и убраны за уши. Плечи больше не горбились, словно под гнетом огромной ноши. Он стоял выпрямившись во весь рост, изящный и собранный, несмотря на всю свою разодранную одежды и взъерошенный вид.
Джон таращился на него, и его мозг пытался осознать, что он видит. Выступающие высокие скулы привели взгляд к пронзительным серебристым глазам, которые с надеждой смотрели на Джона.
Но это же Олли. Что такое творится? У меня галлюцинации? Я сплю?
До него донесся далекий придушенный возглас, и он осознал, что это его собственный вскрик.
— Что? Что здесь происходит? — голос Джона дрожал от гнева и шока. — Кто... кто вы?
Часть разума услужливо подкинула вариант, но Джон не желал ее слушать. Невозможно... это не мог быть... Но...
— О. О... — Джон с трудом дышал, пытаясь найти смысл в... но такового здесь не было.
У него так стиснуло горло, что он едва мог дышать.
Его руки онемели и резко опустились по бокам, хотя в правой он так и сжимал оружие. Джон сделал пару запинающихся шагов и остановился за спинкой своего кресла. Он втянул в себя воздух и сделал глубокий вдох, пытаясь развеять танцующие перед глазами мушки и отчаянно пытаясь понять, что он видит.
Он медленно повернул голову к миссис Хадсон. Она дрожала всем телом, но на ее лице плясали радость и облегчение.
— Вы тоже это видите? — хрипло выговорил Джон.
— Вы правда здесь? — сдавленно выдохнула домовладелица.
Джон резко повернулся на зазвучавший в комнате баритон, который, он думал, никогда больше не услышит.
— Да, миссис Хадсон. Я здесь, если вы готовы меня принять, — голос звучал с настолько сильной и странной неуверенностью, что казался почти незнакомым, но это был он, тот самый голос, который Джон так хотел хоть еще раз услышать.
Джон сделал еще полшага и оперся левой рукой на спинку своего кресла, перенося значительную часть веса. Ощущая, что по телу начинает прокатываться волна дрожи, он провел правой рукой по глазам, по-прежнему, сжимая ею оружие. Когда он вновь поднял взгляд, стоявшая напротив "невозможность" сделала шаг к нему, не отрывая встревоженного взгляда от пистолета в его руке.
Джон сумел отцепиться от спинки кресла и начал обходить стол. Он неверными шагами шел к человеку, который, как он знал, был мертв и лежал в могиле, и в груди Джона вспыхнула дикая надежда. Все настолько отличалось от его обычных сновидений, что он посмел надеяться, что, может быть, от этого сна ему не понадобится просыпаться.
Обойдя стол, Джон вытянул вперед левую руку, ему нужно было прикоснуться, нужно было ощутить, что этот призрак реален. Он сделал еще два шага вперед.
Но в этот самый момент правая нога Джона, на которую он всем весом сейчас опирался, а так же эмоциональное напряжение последних месяцев и недавнее болезненное падение осуществили против него заговор.
Правое колено Джона подломилось, одарив его обжигающим взрывом боли. Джон не смог удержаться на ногах и полетел на пол, мгновенно поняв, что приземление будет жестким. Но это было неважно. Все, что сейчас имело значение — это голос, его голос, звавший Джона по имени; мир сузился до серебристо-голубых глаз и поблек, растворившись в черноте.
@темы: Sherlock, фики, мои переводы, фики: мои переводы по "Шерлоку"
-
-
01.11.2020 в 00:54читать дальше
-
-
01.11.2020 в 01:09За корректуру спасибо, поправила. читать дальше
-
-
01.11.2020 в 11:55читать дальше
-
-
01.11.2020 в 12:38