petergirl
Название: Реквием
Автор: chappysmom
Переводчик: petergirl
Оригинал: A Wood-Worker's Requiem
Рейтинг: G
Жанр: Джен
Размер: Миди (16 341 слово)
Герои: Джон, Салли Донован, Майкрофт, Шерлок
Аннотация: Пострейхенбах. Джон превращает свое хобби в способ справиться с горем и начинает работать над одной вещью в память своего погибшего друга, пусть даже тот никогда не сможет ею воспользоваться. Ну, как Джон считает:-).
5 и финальная часть серии про "Деревянных дел мастера". Написано до 3 сезона.
Комментарии переводчика: Запрос на разрешение отправлен, но ответа от автора нет.
Ссылка на Фикбук.
Десять месяцев спустя
— Джон? Ты внизу?
Джон вздохнул, не отводя глаз от выгибаемой им кленовой планки.
— Да! — отозвался он, хотя терпеть не мог, когда его отвлекали. Днем он ходил помогать Питеру в его мастерской. Тот счел, что Джон уже набрался опыта и сможет научиться большему, если будет работать с полноценными скрипками, а не просто конструируя свою собственную. Джон в этом сомневался, но, придя в мастерскую, понял, что ему нравится работать в компании. Да и, учитывая, сколько Питер ему помогал, можно было поработать у него и бесплатно. В итоге Джону просто не терпелось заняться собственной скрипкой, и он даже не поднял головы, когда на лестнице раздались шаги.
— Прости, что побеспокоил... ну и ну!
Затянув струбцину, Джон выдохнул и наконец посмотрел на стоящих в дверях Салли и Грега.
— Привет, как жизнь? — поинтересовался он.
— Мы... ну ничего себе! Впечатляет. Когда я в последний раз заходил, здесь было все уставлено мебелью.
Джон с любовью оглядел свою мастерскую. Рабочий стол был завален нотами и эскизами скрипок. На форме уже "сидела" парочка обечаек, и Джон в данный момент готовил вторую партию. На стуле высилась кипа справочников, которые он собирался вернуть Питеру, а из стереодинамиков рвал воздух бетховенский "Концерт для скрипки с оркестром ре мажор".
Салли шагнула вперед, ее лицо зажглось любопытством.
— Вы говорили, чем собираетесь заняться, но это просто удивительно.
Джон кивнул и, отступив в сторону, слегка потянулся.
— Выглядит бедламом, я знаю.
— Нет, — выдохнула она. — Это прекрасно. Хотя мне не хватает веретен.
Джон фыркнул.
— Ну, тут вам винить только саму себя. Это ведь изначально была ваша идея, помните?
— Я только предложила вам сделать что-то, что ему бы понравилось. Я не говорила, что вам нужно полностью поменять свою индивидуальность, — сказала Салли и посмотрела на Грега, который по-прежнему глазел на окружающую обстановку.
— Этого и не случилось, — дружелюбно возразил Джон. Вот уже несколько недель, как он не виделся ни с Салли, ни с Грегом, а на Бейкер-стрит они не приходили с той самой ночи около года назад, когда все изменилось. Почти каждый месяц они вместе встречались в баре, тщательно следя, чтобы не касаться в разговоре Шерлока, и собираться в 221Б никому не хотелось. Сам Джон перебрался в квартиру только пару месяцев тому назад, устав наконец стряхивать с простыней опилки. Он убрал в комнату Шерлока почти все его вещи, чтобы облегчить себе жизнь, но все равно большую часть времени проводил внизу, в мастерской.
— Ну конечно, Джон Ватсон, которого я знала, всегда любил слушать... это... Моцарта, — поддразнила Салли.
— Бетховена, — поправил Джон. — И я действительно привык слушать классику, а особенно скрипку. Что интересно, сейчас я слушаю ее совсем по-другому. Уши как будто настроены именно на звук инструментов, а не саму музыку, и я иногда думаю: что, если бы я таким образом слушал импровизации Шерлока? Облегчило бы это мою жизнь или, наоборот, ее усложнило?
— Он очень хорошо играл, — неловко сказал Грег. — Когда хотел.
— В этом-то закавыка, — согласился Джон. — Особенно в четыре утра. — Он глянул на рабочий стол, прикидывая, сколько у него времени, прежде чем дерево снова нужно будет нагреть. — Как насчет чашечки чая?
Грег глянул на Салли и переступил с ноги на ногу.
— Мы не хотим тебе мешать. Но ты ведь можешь поработать, пока мы разговариваем?
Джон сверкнул благодарной улыбкой.
— Да, я бы предпочел перед уходом дожать обечайки.
Салли с любопытством взглянула на упомянутые части.
— Это боковины?
— Да, они называются обечайки, — кивнул Джон. — Сначала их нужно правильно изогнуть, а потом прижать струбцинами к вон такой штуке, чтобы придать точную форму. Потом вырезается верхняя и нижняя деки, пружина и эфы. От формы открепляются обечайки, и все вместе склеивается.
— Вы говорите как специалист, — заметила Салли. — А ведь заинтересовались этим делом только...
— Только в тот вечер, когда вы зашли ко мне в хостел, — подтвердил Джон и сосредоточил внимание на деревянной планке в своих руках. — Но поверьте, мне еще многому предстоит научиться.
— И на одном экземпляре ты, похоже, не остановился, — ухмыльнулся Грег и снова глянул на разложенные по всей мастерской части скрипок.
— Остановись я на первой, Шерлок достал бы меня с того света — и еще играл бы на ней в качестве наказания. Я хочу почтить его память, а первый вариант получился просто ужасным. Но, как говорила моя матушка, первый блин всегда комом, и к следующему ты уже ошибок не повторяешь.
— Значит, ты скрипки печешь, как блинчики? И сколько у тебя уже их "спеклось"?
— Четыре, — сообщил Джон, — И с гордостью могу сказать, что с каждым разом они получаются все лучше. Последнюю Питер даже продал в своем магазинчике. Наверняка, какому-нибудь студенту, который не будет придираться к звучанию, но все равно для меня это достижение.
— К звучанию?
— Да, это интересный момент, — сказал Джон. — У каждой скрипки имеется свой характер — и у моих он пока не сахар. Это только кажется, что они все одинаковы. Мне даже не перечислить всего, что влияет на скрипичный голос — само дерево, резка, форма и даже лак. Теперь я понимаю, почему это такая узкоспециализированная область — и почему скрипки Зигмунтовича уходят за 50 тыс. фунтов. Научиться основам совсем не трудно, но вот сделать точно, как надо? Это настоящий вызов.
— Вы нашли себе новую карьеру... еще раз, — тепло улыбнулась Салли.
— Я бы не сказал, что совсем новую. На самом деле, это как дополнение к моему хобби, и не то, чтобы оно помогало оплачивать мне счета... но да, что-то вроде карьеры, — Джон опустил взгляд на предмет своей работы и провел рукой по волосам. — Вот что, обечайки могут и подождать. Вы... как насчет того, чтобы подняться в квартиру? Я с удовольствием приготовлю нам по чашечке чая.
Ярдовцы посмотрели друг на друга и кивнули.
— Да, мы не против, — ответил Грег. Джон кивнул и повел их наверх по лестнице.
В 221Б они расселись и продолжили разговор, стараясь не упоминать, как изменилась квартира с того момента, когда они в последний раз все втроем в ней присутствовали. Наконец Грег заговорил о том, ради чего они с Донован собственно сегодня пришли.
— У нас есть дело, кое-чем похожее на то, что однажды расследовали вы с Шерлоком... и я подумал, может, ты на него взглянешь?
— Я? — искренне удивился Джон. — Мне казалось, Скотланд-Ярд теперь твердо настроен против любых консультантов. А особенно тех, кого зовут Джон Ватсон.
Грег чуть пожал плечами.
— И да, и нет. В отношении обычных дел — да, но, что касается тех, где у тебя могут оказаться определенные сведения, способные нам помочь, то почему бы и нет? И ты ничем не отличаешься от всех прочих, кто нас консультирует.
— То есть, если у вас появится серийный убийца со скрипками...
— ... ты станешь одним из нас. Совершенно верно.
Джон вздохнул, но где-то в глубине души у него затеплился крошечный огонек интереса. Прошлый год был очень спокойным и тихим. Как только Шерлоку вернули доброе имя, а он сам занялся своим "Великим скрипичным проектом", жизнь стала меняться к лучшему. Он даже перестал скучать по адреналину. Эту его зависимость дотла сожгло горе, а сегодняшняя жизнь, которую трудно было назвать непредсказуемой и захватывающей, оказалась намного лучше, чем он мог даже представить себе год назад. Она напоминала долгий, ленивый воскресный вечер. Да, без захватывающих приключений, ну так... ему их хватило на всю жизнь, ведь так?
И все же слова Грега вызвали в нем толчок забытого ощущения — этакой смеси интереса и адреналина.
— И что за дело?
Несмотря ни на что, Джону удалось в четвертый раз начать жизнь заново. Сначала была жизнь с отцом-мебельщиком, с которой он родился — та, в которой он вел бы тихую, спокойную жизнь плотника без малейшей жажды адреналина. Рак отца забрал у него эту жизнь, и Джон стал врачом. Отправился в армию, чтобы принести как можно больше пользы... и эту жизнь вырвала у него пронзившая плечо пуля.
А после жизни с Шерлоком Холмсом — яркого, переливающегося калейдоскопа, доверху наполнившего изголодавшуюся душу Джона, ему осталась только черная, тоскливая имитация.
Потому что, честно сказать, он даже не представлял, насколько пустой была его жизнь, пока всепоглощающая дружба с Шерлоком не наполнила теплом и разноцветьем все ее темные, пустые, одинокие уголки. Даже влюбись он без памяти — это не изменило бы его жизнь настолько, как дружба, начавшаяся с лаборатории Бартса и одолженного телефона.
Он сам виноват, что построил третью вариацию "Жизни Джона Ватсона (в ре мажоре)" исключительно вокруг Шерлока Холмса, потеря которого практически уничтожила все, что у Джона оставалось. К моменту, когда друг на его глазах шагнул с крыши, Джон целых восемнадцать месяцев жил и дышал Шерлоком Холмсом. Он давно уже не работал в клинике, за неимением времени почти не встречался с однополчанами, и Бог знает, сколько месяцев не имел успешного свидания. Он с глупой радостью позволил Шерлоку заполнить всю свою жизнь без остатка.
Что вылилось теперь в огромную пустоту, которую Джон представить себе не мог, как заполнить.
Поэтому это новое... он не мог назвать его приключением, ибо ничто в этой отчаянной попытке выбраться из глубин бесцельности существования, из глубины потери Шерлока, невозможно было назвать этим словом. Наверное, можно было бы сказать, что это история выживания, но есть разница между тем, чтобы существовать: дышать, ходить, разговаривать, и жить на самом деле. Или, тем более, преуспевать. Но, как ни назови эту новую... миссию, она сумела удивить Джона. То, что начиналось, как попытка создать, несмотря на сложность, что-то вроде поминального подарка в честь погибшего друга, стало как будто фундаментом его новой жизни. Пусть окрашенной уже более бледными, пастельными цветами, но, по крайней мере, эта жизнь не была уже серо-черной — во всяком случае, полностью. Как и полностью одинокой.
Хотя не то, чтобы он в последнее время ходил на свидания. И не только потому, что его свободное время занимала сейчас работа, но еще и потому что он не имел на это душевных сил. Примерно раз в месяц он ходил пропустить по кружечке с Грегом и Салли, которые периодически спрашивали у него совета по каким-то расследованиям (хотя Джон порой задумывался, не из жалости ли они это делают), изредка встречался со своими бывшими сослуживцами и обедал с Гарри — этим и ограничивались все его связи с прошлой жизнью (или, точнее, жизнями).
Большую часть времени он работал со скрипками и прочими струнными инструментами в мастерской Питера. Кроме того, он общался и с другими скрипичными мастерами, обсуждая с ними все: от поставщиков древесины и до редких рецептов лака.
Он пожалел (и уже не впервые), что Шерлок при сем не присутствует. Друг со свойственным ему научным подходом с радостью бы протестировал все варианты древесных пород и лака, изучил всех поставщиков дерева и варианты резки... ну, в общем, все, что только может прийти в голову. Он бы составлял огромные таблицы со всевозможными данными: какое дерево лучше подойдет для колок, у кого лучше покупать доски для дек и чем вырезать краевую канавку. Может, они бы даже вместе работали над этим проектом. Возможности были буйно, восхитительно бесконечны.
Ибо Джон никогда не забывал, с чего он начал этот проект. Как бы сильно он ни наслаждался своими новыми друзьями и навыками, пусть даже создание скрипки открыло ему целый мир там, где он и не ожидал... все равно это бледнело в сравнении с миром, где жил Шерлок. Джону не хватало споров, которые они могли бы вести про скрипки — от научных аспектов конструирования до исполнительской стороны вопроса. Ему не хватало живущего под боком эксперта, которого всегда можно спросить при необходимости. И временами ему становилось больно при мысли, что Шерлоку не суждено сыграть на какой-нибудь из его скрипок — да, он наконец признал, что одноразовым его проекту не быть. Он подсел на это, его повязало скрипичными струнами и сантиментами к той единственной вещи, что вернула ему хоть какую-то цель в жизни и помогла создать Джона Ватсона версии 4.0.
Его собственная игра могла бы стать максимум средней, да и то в лучшем случае. Учитывая афганскую пулю, частично лишившую его тонкой моторики, и тот факт, что, в отличие от друга, он не обладал длинными изящными пальцами, было понятно, что уровень Шерлока тут просто недостижим. Хотя, как Джон обнаружил в процессе, играть на скрипке ему нравилось. С тех пор, как он прошел стадию кошки-которую-дергают-за-хвост, миссис Хадсон часто приходила его послушать.
Вместе с Питером и другими скрипичными мастерами, с которыми он за прошлый год тоже сдружился, Джон стал ходить на концерты. В отличие от Шерлока, он никогда особенно не любил классическую музыку, но она как-то пробиралась ему под кожу — пропитывала, как лак новорожденную скрипку, превращавший мертвый кусок дерева в живой сосуд для Музыки с большой буквы. Это не могло, да и не заменяло азарта погони за преступниками, но давало гораздо больше удовлетворения, чем он мог надеяться, когда... когда потерял лучшего друга.
Несмотря ни на что, Джону удалось выстроить для себя новую жизнь, и ничего, что теперь она уже не была такой яркой и азартной, как раньше. Он пережил свои "золотые деньки" и теперь конструктивным образом создавал прекрасную вещь. Но об этом было сказано предостаточно... разве нет?
Восемь месяцев спустя
К удивлению Джона, Майкрофт продолжал проявлять интерес к его скрипичному проекту. Доктор был уверен, что после смерти Шерлока он исчезнет из сферы интересов старшего Холмса, но тот, похоже, был серьезно настроен завести что-то вроде дружбы с лучшим другом своего брата.
Выходя от Питера, Джон периодически обнаруживал, что его поджидает черная машина — и со вздохом садился в нее. Сейчас, по крайней мере, Майкрофт уже не затаскивал его на пустые склады. Чаще это бывал какой-нибудь ресторан, где они в довольно неловкой атмосфере поглощали пищу. (Джон так и не пришел к единому мнению: то ли Майкрофт не умел вести непринужденные разговоры, то ли просто беспокоился, что Джон недостаточно хорошо питается). Однажды его даже привезли на сольный скрипичный концерт в церковь Святого Мартина "что на полях"¹.
При этом Майкрофт ничуть не реже появлялся на Бейкер-стрит — обычно он приходил в 221Б, но несколько раз, движимый любопытством, спускался и в мастерскую. Он смотрел, как продвигаются дела со скрипками, и чуть себе улыбался. Джон не представлял, какое может быть старшему Холмсу до этого дело, но ценил эти едва заметные знаки одобрения. Вот почему он решил, что в ночь, когда он закончит скрипку Шерлока, при этом должен присутствовать Майкрофт.
Со смерти детектива минуло уже почти два года — и больше восемнадцати месяцев, как Джон начал свой скрипичный проект. Инструменты с каждым разом получались у него все лучше и лучше, и он возлагал на свою последнюю, седьмую скрипку большие надежды.
"Она получилась из самых красивых", — подумал он. Обработка мелкой "наждачкой" добавила лакированной поверхности глубины — Джон впервые опробовал этот способ. Он наткнулся на него при интернет-поиске и, в отличие от прочих интересных мелочей, этот рецепт сразу показался ему интересным. Он читал высказывание Зигмунтовича, что именно при нанесении лака скрипка "проходит границу между мертвым и живым созданием" — и к своему вящему изумлению, Джон обнаружил, что это правда. Он, конечно, знал по своим старым работам, что лак привносит заметные изменения, но никогда до такой степени, как с музыкальными инструментами. В отличие от других вещей из дерева, они были в каком-то роде живыми. Джон не понимал этого, но научился уважать.
И тем больше причин было для него трястись над скрипкой Шерлока... а Джон питал большие надежды, что данный инструмент может ею и стать. Глубокий цвет (самая темная еловая древесина, какую он смог только отыскать) отражал глубину души детектива, которую тот так хорошо ото всех скрывал. Гриф Джон сделал из черного дерева — с угольно-черной, как пальто друга, отделкой и красными кольцами на колоках. И пока он выдалбливал изнутри деки, будущая скрипка словно сама напоминала, чтобы он следил за каждым своим движением. Будто сам Шерлок наблюдал через плечо за его работой.
Если эта скрипка зазвучит так, как Джон надеялся, она станет наконец той самой, ради которой он все затевал.
Полируя ее тряпочкой, Джон с волнением размышлял, почему именно она. Он собирался и дальше продолжать делать скрипки, но его главной целью было почтить память Шерлока, и он нутром чуял, что в отличие от шести предыдущих, эта скрипка будет шерлоковой.
Если он только не сделает ошибки. Если не испортит ее. Если ее голос не окажется таким же сломленным, как и создававший ее человек.
Мысленно встряхнувшись, Джон отложил ткань и потянулся за струнами. Привычными движениями он натянул их на гриф и произвел быструю настройку (процесс, которому он учился едва ли не дольше, чем собственно делать скрипки).
Сделав глубокий вдох, он поднял смычок и медленным, долгим взмахом провел по струнам, изо всех сил напрягая слух в преддверии звучания, голоса инструмента.
И он оказался очень приятным. Чистый и гармоничный, но с глубиной души, которой как раз не доставало всем предыдущим. "Ее просто невозможно определить", — подумал Джон. Душа инструмента (за неимением лучшего выражения) — это было нечто таинственное и эфемерное, но у хорошего — а Джон поиграл уже на достаточном количестве ужасных и прекрасных скрипок, чтобы знать разницу — она была. Глубокая, как голос Шерлока, сильная, как его личность и обладающая еще чем-то неопределимым, чему Джон даже не мог дать название, но что ее оживляло. Эта скрипка "работала" не так уж гладко, но это тоже соответствовало скрипке Шерлока — человека, который просто обожал вызов.
Она была идеальна. Во всяком случае, настолько, насколько это было подвластно Джону.
Другу не суждено было на ней сыграть, он это понимал. У Шерлока не будет возможности над ней понасмешничать или притвориться, что она ему нравится (или на самом деле ее полюбить?) Как и поблагодарить за нее (хотя Джон с трудом мог себе такое представить, даже если бы Шерлок и не был мертв) Но... это была скрипка Шерлока. Скрипка, которую Джон так хотел сделать для своего друга.
Джон вспомнил прошлое ужасное Рождество, и после пары неуверенных аккордов, его пальцы сами перешли к "Старой дружбе"². Он играл медленно, но не от недостатка умения, а из-за того, что эта песня выражала его горе по другу — по человеку, которого он не желал забывать. Которого он забыть бы не смог.
Когда он закончил, в его глазах были слезы, а душу переполняли эмоции. Скрипка безусловно была самой лучшей из тех, что он сделал, и Джон подумал, что Шерлок мог бы ею гордиться. Ну, или, по крайней мере, не разломать ее на растопку. Хотя, справедливости ради, Шерлок всегда удивительно поддерживал "деревянное" хобби Джона, и доктору нравилось думать, что тот поддержал бы и его "скрипичное".
В котором, собственно, и был главный смысл.
Джон аккуратно положил скрипку и закрыл лицо руками. Конечно, он еще отнесет скрипку Питеру, чтобы узнать его мнение, но... да. Да. Это скрипка Шерлока. Он просто знал это.
У него получилось. Джон испытал почти непереносимое облегчение. Теперь уже было неважно, будет ли улучшаться его мастерство и последующие скрипки — самая главная, основной смысл его стараний, лежала сейчас здесь.
Немного придя в себя, Джон поднял от рук голову и осознал, что он не один. В дверном проеме стоял Майкрофт, а позади маячила, цепляясь за его рукав, миссис Хадсон.
Он понятия не имел, сколько они уже там стоят, и на мгновение смутился, но потом осознал, что это глупо. Присутствие единственных на планете людей, которые тосковали по Шерлоку, было сейчас абсолютно правильным. Они оба знали, как этот момент важен для Джона. И, как доктору думалось, они знали, как важны были бы эти минуты для Шерлока.
Блеснув глазами, Джон не произнес и слова. Только поднял смычок и заиграл "Простые дары" Аарона Копленда — веселую мелодию, напоминавшую, что жизнь продолжается и надо благодарить Бога за то, что имеешь.
Когда он закончил, миссис Хадсон уже открыто плакала, и даже у Майкрофта глаза как-то подозрительно блестели. Вот теперь Джон действительно смутился.
— Я же не так плохо играю? — спросил он, пытаясь поднять настроение.
Миссис Хадсон только покачала головой и вошла в квартиру, миновав старшего Холмса. Она аккуратно забрала у Джона скрипку, положила ее на стол и обняла доктора.
— Это было прекрасно, Джон. Абсолютно изумительно. И это...
Он кивнул.
— Наверное, она не так уж хороша, но да. Это скрипка Шерлока.
Миссис Хадсон ласково потянулась к нему.
— Не знаю, о чем ты говоришь, Джон Ватсон. Она прекрасна. Шерлок бы ее обязательно полюбил.
Джон пожал плечами — ему было неловко от такого внимания, таких эмоций. Разве не пора кому-нибудь предложить чай?
— Возможно, она не так хороша, как его Страд, но я надеюсь, ему бы понравилось.
Майкрофт подошел к ним и, взглядом попросив разрешения (!), отработанным движением вскинул инструмент к подбородку. Взял смычок и приложил его к струнам. Как и Джон, он сделал глубокий вдох и заиграл нечто Джону почти знакомое. Может быть, "Реквием" Моцарта? (Ценить музыкальную классику Джон научился, но вот постичь принцип, по которому композициям давали названия, до сих пор давалось ему с трудом — каждое второе название практически повторялось). Что бы ни играл сейчас Майкрофт, его музыка звучала горестно и печально, но в ней была и небольшая надежда.
Джон пытался слушать именно скрипку, не ноты, но у него ничего не вышло. Он даже не представлял, что Майкрофт умеет играть — и безусловно намного лучше Джона, а сейчас, когда тот играл на скрипке Шерлока... нет, ему определенно нужен чай.
Майкрофт опустил скрипку, и Джон задержал дыхание. Насколько паршиво у него получилось? Ибо пусть эта скрипка — лучшее, что смог сделать Джон, но это не означает, что она действительно хороша. Что, если Майкрофт решит, что ее только на помойку? Что, если Шерлок бы ее только возненавидел?
Но выражение лица старшего Холмса его немного успокоило.
— Джон. Я... впечатлен.
Тот постарался скрыть вспыхнувшую надежду.
— Вы ведь не просто так это говорите? — спросил он и тут же мысленно себя отчихвостил. Майкрофт — ас вежливой лжи, вряд ли он признает, что сказал неправду.
— Нет, Джон. Я ни за что бы не предположил, что это всего лишь ваша... седьмая, кажется?.. скрипка. Она звучит просто феноменально.
Успевшая в какой-то момент взять Джона за руку, миссис Хадсон сжала его пальцы.
— Шерлок бы тобой очень гордился, Джон.
Тот моргнул, внезапно растерявшись. Он знал, что это глупо, но разве эмоции когда-то повиновались разуму?
— Вы действительно так думаете? — спросил он, ненавидя себя за потребность услышать подтверждение еще раз.
— Уверен, что не ошибусь, если скажу: Шерлок был бы ошеломлен, — сказал Майкрофт, и его лицо непривычно смягчилось. Джону вспомнилось, как они впервые встретились: Майкрофт так же понимающе поздравлял его с возвращением на "поле боя". И что тогда, что сейчас его голос звучал тепло и спокойно. — Насколько мне известно, ему никто никогда не делал такого изысканного подарка, а ваш поистине очень изыскан.
Майкрофт опустил глаза и какое-то время смотрел на скрипку в своих руках, потом поднял взгляд на Джона. В его глазах светилось глубинное понимание.
— Вы решили сделать скрипку, чтобы почтить память моего брата, но хочу сказать, что для меня этот инструмент — дань вам обоим. Только ваша стойкость и дружба, Джон, сделали ее возможной. Я не могу выразить вам свою благодарность.
— Благодарность... мне? — с запинкой уточнил Джон.
— Да. Я много лет боялся, что Шерлок растратит свои таланты впустую. Как вы знаете, характер у него был трудный, и я опасался, что он за всю жизнь так и не найдет человека, который сможет его оценить — сможет понять, какой он выдающийся человек, пусть и не без недостатков. Но эта скрипка? Дар... который вы сотворили. Вы оба превзошли мои самые смелые ожидания.
Миссис Хадсон опять прослезилась, и Джон почувствовал, что тоже не так далеко от нее ушел. Мужественно стараясь не шмыгать носом, он поднялся на ноги и отыскал на крошечной кухне оставшуюся с Рождества бутылку скотча. Наполнил три бокала и раздал присутствующим.
— За Шерлока, — произнес он.
— И за его лучшего друга, — добавил Майкрофт. — За его новую скрипку.
Раскрасневшиеся от избытка чувств, они подняли бокалы за отсутствующего Шерлока.
¹ Церковь Святого Мартина «что в полях» (St Martin-in-the-Fields) — самая знаменитая приходская церковь Лондона. Стоит на северо-восточном углу Трафальгарской площади, в самом центре города. Среди её прихожан — обитатели Букингемского дворца, в том числе и королевское семейство. У церкви имеется собственный оркестр — академия Святого Мартина в полях. — Википедия (с)
² Auld Lang Syne (Старое доброе время) — шотландская песня на стихи Роберта Бернса, написанная в 1788 году. Известна во многих странах, особенно англоязычных, и чаще всего поётся при встрече Нового года, сразу после полуночи. Была переведена на русский Самуилом Маршаком под названием «Старая дружба». — Википедия (с)
http://www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=17318 — перевод Маршака
Следующим утром курьер доставил на Бейкер-стрит красивый, ручной работы футляр для скрипки, на котором красовалась табличка с именами друзей и дата. Тронутый этим жестом, Джон улыбался себе под нос, собираясь к Питеру.
Он нервничал, как в университетские времена перед экзаменом. Джон знал, что скрипка получилась хорошей — даже Майкрофт это сказал, но ему все равно требовалось подтверждение (относительно) независимого эксперта.
— Джон, — произнес Питер, опустив наконец смычок. — Это великолепно. Я... как это говорят?.. сражен наповал.
Джон улыбнулся.
— Если ты пытаешься вогнать меня в краску, то у тебя получается. Но я очень надеюсь на твое честное мнение.
— Но это... — запротестовал тот, но в это момент в магазинчике звякнул колокольчик, оповещая о посетителе. — Сейчас приду, — крикнул он. Затем снова поднял смычок и сыграл быструю, стремительную мелодию, а за ней — медленную хроматическую гамму, каждая нота которой буквально ласкала слух. — Тон превосходен. У нее есть личность, Джон. Душа, которой прочим недоставало. В конечном счете, разве не это главное? Сыграй мне что-нибудь, пока я разбираюсь с клиентом, — Питер вернул скрипку Джону и пошел к двери.
— Полагаю, это зависит от самой личности, — проговорил тот и, подняв к подбородку инструмент, снова заиграл "Старую дружбу".
Закончив, он посмотрел на часы, и почувствовал мгновенный укол вины: не стоило так надолго отвлекать Питера. Он аккуратно положил скрипку в идеально подходящий для нее футляр и попутно удивился, как это Майкрофту удалось так быстро его заказать.
Из-за двери послышался быстрый смех и приглушенные голоса: Питер общался с клиентом. Надев пальто, Джон вышел в салон и нечаянно столкнулся с каким-то стариком, который держал в руках пачку нот.
— Ох, простите!
Старик отмахнулся от извинений, но позволил Джону собрать ноты и с чуть заметной насмешкой глянул его скрипичный футляр. Наверное, со стороны Джон действительно напоминал ученика-переростка с новенькой скрипкой, но это совершенно не значило... Джон вздохнул. Он никому не позволит испортить себе такой день. Кивнув Питеру на прощание, он направил свои стопы на Бейкер-стрит.
Дома Джон забежал в мастерскую ровно настолько, чтобы оставить там скрипку. У него была здесь еще работа, но солнце просто манило его на улицу. Впервые за многие месяцы он чувствовал себя свободным.
Он даже не сознавал, каким бременем было создание скрипки... этой скрипки. Ему казалось, что он давно принял свою новую безшерлоковую жизнь, но сегодняшний день... с законченной скрипкой для Шерлока... ощущался словно каким-то началом. Или, может быть, окончанием. Или и тем, и другим.
Так или иначе, Джон решил погулять и насладиться солнцем. Ему хотелось освежить голову и осознать тот факт, что главная цель достигнута... и теперь можно делать все, что душа пожелает. Он подумал о наполненном звучании виолончели. Интересно, трудно ли научиться на ней играть? А какой был бы вызов ее сделать! Сейчас у него уже хватало навыков, и вряд ли это труднее, чем делать скрипку. Можно было бы поэкспериментировать и с электрическими вариациями последней. Его новые друзья категорически не принимали подобные создания, но Джону электроскрипки сильно напоминали привычные ему предметы мебели.
Он гулял много часов подряд, даже не заметив, что больше уже не хромает.
На обратном пути он купил китайской еды "на вынос", но уже сворачивая на Бейкер-стрит, он осознал что, что-то не так. Всю улицу переполняли машины с мигалками, и первое, что ему пришло в голову — что-то произошло с миссис Хадсон.
Протолкавшись в дому, он обнаружил у входной двери Лестрейда.
— Грег! Что случилось? Как миссис Хадсон?
— О, слава Богу, — выдохнул тот, по его лицу растеклось облегчение. — С ней все в порядке, Джон. Но где ты был? Я тебе телефон оборвал!
Джон внезапно осознал, что оставил мобильник в мастерской, когда заносил туда скрипку.
— Я ходил прогуляться, — озадачено ответил он и огляделся вокруг. — Что произошло?
Грег показал на окно 221Б.
— Был выстрел пару часов назад, пуля пробила окно. Слава Богу, никто не пострадал, но когда оказалось, что мы не можем тебя найти...
— Иисусе, — выдохнул Джон. — А где была миссис Хадсон? Она здесь?
— Нет, ее в тот момент не было в доме, она не была в опасности. Стрелка пока не нашли, но мои люди ищут его.
— Многовато шума из-за одной шальной пули, — Джон оглянулся на снующих вокруг полицейских.
— 221Б все еще у нас на контроле, — Грег посерьезнел. — Да, у вас больше никто не занимается раскрытием преступлений, а те сумасшедшие, что считали Шерлока жуликом, почти все уже отступились... но квартира все равно еще пока в системе. И если рядом с домом 221 по Бейкер-стрит случается какая-то опасность, мы поднимаем по тревоге всех. О причинах иногда лучше даже не спрашивать.
Джон пожал плечами, подумав, что старший Холмс всегда был склонен к гиперопеке. А Грег, тем временем, вежливо кашлянул.
— Не знаю, как тебе и сказать... Со Страдивариусом Шерлока... произошел несчастный случай. Пуля, видимо, отрикошетила и... мне очень жаль, Джон. Я знаю, эта скрипка для тебя значила — для вас обоих.
Джон окаменел лицом, едва подумав, что этот великолепный инструмент со всей его историей и хранимыми воспоминаниями, уничтожила какая-то пуля... Погибла еще одна частичка Шерлока.
— Она была застрахована, — в полном потрясении пробормотал он. — Хотя не помню, упоминались ли там огнестрельные выстрелы.
Подошедшая Салли выразила свое сочувствие, Джон в ответ ей кивнул. Салли спросила, сколько может стоить такая скрипка, но он не смог ответить.
— Они фактически бесценны. Миллионы, наверное. Я не могу...
— Ты не хочешь присесть? — обеспокоено спросил Грег.
— Нет, — отмахнулся Джон. Он знал, что наверное, производит впечатление человека в шоке (пусть и без одеяла), но на самом деле он был зол. Невероятно зол. Как кому-то могло пройти в голову убить бесценную скрипку? Снайперу очень повезло, что он сейчас за много миль и кварталов отсюда... А что если... Джон резко обернулся, вглядываясь в соседские окна.
Слишком резко — левая нога поскользнулась на каком-то мусоре, и он на мгновение потерял равновесие.
А пока выпрямлялся, кляня на все лады свою упрямую ногу, которая опять его подвела, в стену у его головы впилась пуля.
Все вокруг взорвалось хаосом, и у Джона сработал инстинкт военного. Он схватил Салли, заставляя ее пригнуться, и по-командирски рявкнул "лежать!", а Грег, тем временем, загородил их собой.
— Не дури, — оборвал инспектор его протесты. — На мне, в отличие от тебя, бронежилет. — Он оглянулся через плечо и добавил: — А сейчас в 221, живо!
Подталкивая друг дружку, они быстро влетели в дом, с трудом избежав пули, ударившую за ними в дверь.
— Что, черт подери, происходит?..
— Джон? Джон, с тобой все в порядке? — выбежала из своей квартиры миссис Хадсон, но остальные сразу замахали ей вернуться обратно.
— Снайпер еще где-то здесь, — пояснил, переводя дух, Джон. — Опасность пока не миновала.
Они перебрались в квартиру домовладелицы, подальше от фасадной части. Джону такая постановка вопроса была не по душе — он предпочел бы не просиживать здесь штаны, а охотиться на этого безумца с оружием. Но Грег был прав: у Джона не было бронежилета, а его пистолет (к тому же, еще и нелегальный) в данный момент оставался в квартире. Да и не мог он вытаскивать оружие на виду у всех полицейских. Не настолько сейчас экстренная ситуация.
Так что Джону пришлось вынуждено настроиться на ожидание.
— Майкрофту, наверное, уже сообщили о Страде, — подумал он вслух.
— О, Джон, разве это не ужасно? — на лице миссис Хадсон отразилось отчаяние. — Это так неправильно. Хотя сейчас, по крайней мере...
Джон встретился с ней взглядом, с удивлением отметив ее спокойствие. В глазах домовладелицы даже светилось что-то очень напоминающее озорство.
— Наверное, не такой уж неудачный момент, — произнес он, и уголки его губ дернулись. — Скрипка мертва, да здравствует скрипка.
— Царствия её пусть множатся дни¹, — хихикнула миссис Хадсон, и несмотря на всю серьезность ситуации, они с Джоном рассмеялись. Салли и Грег недоверчиво на них воззрились.
— Простите, — Джон постарался придать своему лицу приличествующее выражение. — Простите, просто... когда все закончится, нам надо будет спуститься в мастерскую. Я хочу кое-что вам показать.
Брови Грега поползли вверх.
— Ты имеешь в виду...
Джон ничего не мог поделать с расползающейся по лицу улыбкой.
— Да. Это, конечно, не то же самое, но скажем так: Шерлок без скрипки не остался, даже если его последняя стала жертвой убийства — собственно, ожидаемая судьба любой вещи, принадлежавшей Шерлоку.
Наконец им сообщили, что все чисто и опасности больше нет. Салли и Грег вернулись к работе, оставив Джону строгие указания не выходить из дому. Тот, было, запротестовал, но увидев волнение миссис Хадсон, дал себя уговорить. Они с домовладелицей поели китайской еды и выпили огромное количество чая, когда снова раздался стук в дверь.
— У вас тут все хорошо?
Джон с улыбкой поднял голову.
— Да, все нормально. А у вас? Вы оба, похоже, совсем вымотались.
Миссис Хадсон была бы не миссис Хадсон, если бы не настояла напоить чаем Салли и Грега, так что прошло еще некоторое время, прежде чем они все четверо решили спуститься вниз и посмотреть на (новую) скрипку Шерлока. Джон не особенно удивился, встретив у входной двери Майкрофта. Визиты два дня подряд — это, конечно, необычно, но Майкрофт, вероятно, тоже беспокоился за судьбу скрипки. Если Джону не изменяла память, именно он подарил ее Шерлоку.
Джон начал перед ним извиняться, но Майкрофт лишь отмахнулся. Джон не мог предугадать, что в окно залетит пуля, и хорошо, что они с миссис Хадсон не пострадали. Джон сказал, что даже еще не поднимался оценить повреждения и идет показывать остальным свою скрипку. Может, Майкрофт хочет пойти с ними?
Возглавляя свою маленькую процессию, Джон перешагнул порог мастерской и внезапно застыл на месте.
Скрипичный футляр лежал там, где Джон его и оставил, но он был открыт.
И пуст.
Джон отчаянно завертел головой, пытаясь обнаружить скрипку, но тщетно. Как он мог так опростоволоситься? Как он умудрился потерять обе скрипки Шерлока в один день?
И тогда они услышали ее.
С верхнего этажа лилась знакомая мелодия... "Старая дружба".
¹ Строка из государственного гимна Великобритании "Боже, храни королеву", перевод Александра Булынко
https://ru.wikipedia.org/wiki/Гимн_Великобритании
Интермедия: Шерлок
Шерлок с беспокойством наблюдал, как Джон заходит в магазинчик Питера. Но Майкрофт бы ему сказал (ведь сказал бы?), если бы Джон решил продать Страдивариуса (что было бы большой иронией — выбрать именно этот момент, когда Шерлок наконец (наконец-то!) почти готов вернуться домой). Но нет. Джон вошел в магазин струнных инструментов с привычной легкостью и уверенностью, и сразу направился в заднюю комнату, где была мастерская.
Может, он берет уроки игры на скрипке? Это последнее, чего Шерлок ожидал бы от своего блогера — любителя таскать с собой оружие и талантливого мастера-мебельщика, но, пожалуй, лучше так, чем если бы на его Страде играл кто-то чужой. Хотя футляр выглядел незнакомым. Шерлок озадаченно нахмурил бровь, хотя это не должно было стать для него уж такой неожиданностью. Если кто и способен был удивить Шерлока, так это Джон Ватсон.
Прошло около получаса, а Джон все так и не выходил. Любопытство все же взяло верх, и Шерлок, ссутулившись, все-таки зашел внутрь. Из задней комнаты слышалась музыка — Питер (?) играл хроматическую гамму на скрипке... которая совершенно определенно не была его Страдивариусом, голос был совершенно иной. Довольно приятный, но точно не принадлежал его скрипке.
Музыка оборвалась, и сам Питер вышел в салон, встал за прилавок. Шерлок торопливо схватил пачку нот с небольшой стойки у двери. Из мастерской послышалась "Старая дружба" — ее играли медленно, с чувством, но вполне уверенно. Шерлок застыл на месте, осознавая, что не способен даже пошевелить и пальцем. Джон. Это играл Джон.
На мгновение музыка захватила Шерлока — Джон оказался гораздо лучшим скрипачом, чем он ожидал, и хорошо чувствовал свой инструмент. Инструмент, который однозначно не был Страдивариусом, но зачем бы Джону покупать себе новую скрипку?
И в этот момент, к полной неожиданности Шерлока, Джон вдруг сам вышел в салон. С тех пор, как они виделись, прошло почти два года, и детектив автоматически отметил все произошедшие изменения. Джон сильно потерял в весе, но его худоба не выглядела болезненной. Бледная кожа была, скорее, следствием недостатка солнца, а не какой-то болезни, а пальцы покрывали мелкие царапины и следы клея. А. Значит, мастерская. Хорошо, что ему есть чем заняться. Наверное, большими количествами выпускает столы и прялки?
Шерлок невольно бросил взгляд на футляр и удивленно моргнул. Футляр выглядел совершенно новым и нефабричным, явно сделанным на заказ. Зачем же Джону...? Но сейчас у него не было времени на раскрытие этой тайны. Он бросил насмешливый взгляд на Джона, чтобы отвлечь внимание, и заторопился оплатить ноты — ему нужно было следовать за другом, куда бы тот ни направился.
А Джон, похоже, шел прямо на Бейкер-стрит, и Шерлок слегка отстал, отмечая изменения в его походке: друг шел, словно не доверяя свой (психосоматически) "плохой" ноге. Однако, зайдя в дом, минут через десять Джон вдруг снова появился в дверях, вынудив Шерлока торопливо нырнуть в сторону. В руках у доктора теперь ничего не было, он улыбался солнечному деньку и чуть ли не насвистывал.
У Шерлока было много неотложных дел, но он не устоял. Оглядев улицу в обе стороны, он открыл дверь своим ключом и вошел в дом, зная, что миссис Хадсон нет дома. В прихожей он, заколебавшись, остановился. Подняться в 221Б или спуститься в мастерскую Джона? Вспомнив бледные, натруженные руки друга, он кивнул и направил стопы в 221С.
Первое, что он ощутил — резкий запах незнакомого лака. Не того, которым Джон раньше пользовался, и явно не покупного. Интересно, почему Джон его сменил... с этой мыслью Шерлок завернул за угол и застыл на месте при виде открывшегося перед ним зрелища.
Скрипки. Джон делал скрипки.
Но почему? Тщательно следя, чтобы ничего не касаться, Шерлок прошелся по мастерской, разглядывая скрипки разных стадий готовности. Значит... скрипка, которую он слышал в магазинчике Питера... это была работа Джона?
Его взгляд остановился на футляре, который чуть раньше принес сюда Джон. После секундного колебания, Шерлок щелкнул замками и поднял крышку. У него перехватило дыхание при виде скрипки. Едва дыша, он протянул руку и коснулся струн. Когда Джон... как он сумел сотворить это чудо? Дрожащими пальцами он коснулся выгравированных на пластинке имен.
Джон сделал эту скрипку — и сделал ее для Шерлока.
Шерлоку ничего в жизни так не хотелось, как сыграть на скрипке, сделанной руками Джона.
Но сейчас не время. Сначала надо поймать Морана — обезопасить Джона. Тогда он уже сможет вернуться и опробовать эту феноменальную скрипку. Шерлок попытался вспомнить, как она звучала у Джона в магазинчике Питера. Ему еще тогда подумалось, что тон очень приятный, но сейчас... у него прямо-таки чесались руки от нетерпения. Почему он не прислушался к ней получше?!
Нет. Сначала — Моран, а потом надо будет поинтересоваться у Майкрофта, что еще тот утаил от него о жизни Джона в эти два года. К вечеру все должно кончиться. Он только надеялся, что Джон позволит ему на этой скрипке сыграть. Он любовно закрыл футляр и решительно развернулся.
Покинув мастерскую, Шерлок тенью проскользнул по лестнице в 221Б и обнаружил квартиру, в основном, такой же, как и была (лишь лабораторное оборудование куда-то девалось из кухни). Он стоял посреди гостиной, потерявшись в собственных мыслях... когда оконное стекло внезапно пробила пуля.
Конец интермедии
У Джона на миг ушла из-под ног земля. Сверху, со второго этажа лилась музыка. Как это... кто играет? Звучание напоминало его скрипку... скрипку Шерлока. Но кто мог это сделать? Кто посмел так поступить?
Возмущенный и разъяренный, он качнулся к лестнице, но Майкрофт схватил его за руку.
— Глубокий вдох, Джон.
— Что?
— Вы бледны, как смерть, и едва держитесь на ногах. Вдохните поглубже, прежде чем подниматься.
— Кто-то украл скрипку Шерлока!
— Ее не крали, — возразил Майкрофт. — Она не покидала дом. На ней лишь играют, никто не причинил ей вреда.
— О чем вы? Никто не имеет права...
Все взгляды были обращены на него. Джон Ватсон вновь стал центром разыгрывающейся мелодрамы, а сверху, тем временем, все лилась и лилась музыка. Джон не понимал, почему Майкрофт его удерживает, почему не дает рвануться наверх, чтобы прекратить это... кощунство. Разве мало, что они уже потеряли Страдивариуса? И самого Шерлока? А теперь эта пародия, какая-то никчемная личность играет на его — его — скрипке без разрешения... Пулевая дыра в окне с этим и не сравнится.
— Я знаю, — сказал Майкрофт. — И только прошу сохранять хладнокровие. Есть кое-что, что вам нужно знать.
Джон сердито глянул на него.
— Странно, что ваши люди еще не берут штурмом эту лестницу.
Майкрофт только покачал головой, на его лице вновь появилось то теплое, понимающее выражение.
— Есть только один человек, которому следует сейчас по ней подниматься, и этот человек — вы, Джон. Но сначала... мне нужно рассказать вам о снайпере.
Какая-то бессмыслица.
— Снайпер?
— Да. Полковник Себастьян Моран. Мои люди только что схватили его на крыше дома напротив. Но вы должны узнать, почему он стрелял.
Джон во все глаза смотрел на Майкрофта, не понимая, почему они сейчас это обсуждают, вместо того чтобы остановить человека, который играл на скрипке Шерлока. Тем не менее, он кивнул, показывая, что слушает, но сам не спускал глаз с двери, чтобы кинуться наверх, как только Майкрофт закончит.
— Моран был правой рукой Джеймса Мориарти, — произнес тот, и услышав это имя, Джон невольно перевел взгляд на старшего Холмса. — Мы уничтожали его сеть два года. И когда я говорю "мы", то имею в виду очень определенного человека. Моран оставался последним нерешенным звеном. И прежде чем мы его поймали, он был решительно настроен убить вас, Джон.
— Меня? Но зачем? — "Шерлока же больше нет", подумалось Джону. — Я же сейчас только занимаюсь скрипками и точно никому не угроза.
— Нет, но... — Майкрофт вздохнул и глянул мимо Джона на остальных, с жадностью ловивших каждое слово. — Вы ведь, разумеется, помните, почему Шерлок бросился с крыши?
— Чтобы спасти нас троих от снайперов, — сказал Джон. Они все это знают, так к чему опять поднимать эту тему? Разве что... в мозгу забрезжила какая-то связь. — Вы хотите сказать, что Моран...
— Был одним из тех снайперов, да. Вашим, если конкретно.
— Но зачем ему сейчас за мной охотиться? Даже если ваши люди и занимались уничтожением сети Мориарти, то причем тут я?
— Шерлок должен был умереть, чтобы спасти вашу жизнь — жизни всех вас. Такова была сделка, — ответил Майкрофт. — Вероятно, Моран счел, что уничтожение сети отменяет подобный исход. Или может быть...— он повернул голову к лестнице, по которой все еще плыла музыка. — Может быть, он решил, что у него есть и другие причины считать сделку аннулированной. Я просто... я только хочу, чтобы вы сохраняли спокойствие.
Джон озадаченно глянул мимо Майкрофта на остальных и, к своему облегчению, убедился, что они в таком же недоумении. Он ничего не понимал, но чувствовал, что вот-вот должно произойти нечто значительное и очень важное. Он сделал глубокий вдох и зашагал вверх по ступенькам.
Майкрофт не казался встревоженным, что немного его успокаивало. Отсутствие вооруженных агентов, полная уверенность, что Джону не понадобится оружие и даже прикрытие лучших ярдовцев... все это говорило, что ему нечего опасаться.
И все же... нереальность, полнейшая абсурдность всей ситуации... ужасала Джона, как не ужасал Афганистан, собственное ранение или пояс "смертника". Майкрофт сказал, что у Морана были и другие причины — что он имел в виду? И почему так спокойно отнесся, что кто-то играет на скрипке Шерлока? (Тем более, ведь он знает о гибели Страдивариуса). Джону стало казаться, что в 221Б его поджидает какой-то призрак — что на скрипке играет что-то жуткое и непостижимое. Что-то, может быть, и удивительное, но жуткое, как ледяная фея из сказок, от красоты которой тут же падаешь замертво.
А музыка все плыла и плыла, затягивая его наверх, словно зов сирены, так что в глубине сознания зазвенели предупреждающие сигналы.
Поднявшись на второй этаж, Джон остановился, сделал глубокий вздох и толкнул дверь в 221Б.
В первый момент ему показалось, что он видит покупателя из магазина Питера — того, что с насмешкой смотрел на его новенький футляр для скрипки. Одежда была та же самая, а на полу у двери виднелась незнакомая пачка нот. Но человек, игравший на скрипке — этот покачивающийся силуэт в лучах заходящего солнца — выглядел прямее и выше. А потом музыка переменилась.
Джон никогда раньше не слышал этой мелодии. Грустная и задумчивая, она наполняла душу сожалением, раскаянием и любовью и просто разбивала сердце. Джон забыл, что он в бешенстве из-за украденной (позаимствованной?) скрипки, забыл, что только пару часов назад шальная пуля убила драгоценный Страдивариус. Он забыл обо всем.
Потому что играющий на скрипке силуэт выглядел слишком знакомым. Волосы короче, одежда не так элегантна, но этот облик... этот человек со скрипкой... это звучание нот...
Чувствуя, как подкашиваются ноги, Джон привалился к косяку и смотрел — просто смотрел, его глаза и уши наполняло невероятное, невозможное. Что там Майкрофт говорил насчет Морана? Что у него, видимо, были свои причины стрелять в Джона? И про аннулирование сделки, требовавшей смерти Шерлока в обмен на их жизни. А еще он совершенно не волновался, что скрипка Шерлока похищена и на ней играет...
Сзади на лестнице раздались шаги, и музыка снова переменилась: теперь в ней звучала надежда, любовь и радость возвращения — все то, что Джон так жаждал услышать. Эта музыка пела о вере, терпении и сострадании. Она пела о дружбе.
Она пела о нем. Она пела ему.
Джон не знал, что и думать, глядя, как галлюцинация Шерлок изливает музыкой свое сердце посреди гостиной 221Б. Единственное, что билось у него в голове — он даже не мечтал, что его скрипка... скрипка Шерлока... может звучать с такой красотой.
Автор: chappysmom
Переводчик: petergirl
Оригинал: A Wood-Worker's Requiem
Рейтинг: G
Жанр: Джен
Размер: Миди (16 341 слово)
Герои: Джон, Салли Донован, Майкрофт, Шерлок
Аннотация: Пострейхенбах. Джон превращает свое хобби в способ справиться с горем и начинает работать над одной вещью в память своего погибшего друга, пусть даже тот никогда не сможет ею воспользоваться. Ну, как Джон считает:-).
5 и финальная часть серии про "Деревянных дел мастера". Написано до 3 сезона.
Комментарии переводчика: Запрос на разрешение отправлен, но ответа от автора нет.
Ссылка на Фикбук.
Глава 4
Десять месяцев спустя
— Джон? Ты внизу?
Джон вздохнул, не отводя глаз от выгибаемой им кленовой планки.
— Да! — отозвался он, хотя терпеть не мог, когда его отвлекали. Днем он ходил помогать Питеру в его мастерской. Тот счел, что Джон уже набрался опыта и сможет научиться большему, если будет работать с полноценными скрипками, а не просто конструируя свою собственную. Джон в этом сомневался, но, придя в мастерскую, понял, что ему нравится работать в компании. Да и, учитывая, сколько Питер ему помогал, можно было поработать у него и бесплатно. В итоге Джону просто не терпелось заняться собственной скрипкой, и он даже не поднял головы, когда на лестнице раздались шаги.
— Прости, что побеспокоил... ну и ну!
Затянув струбцину, Джон выдохнул и наконец посмотрел на стоящих в дверях Салли и Грега.
— Привет, как жизнь? — поинтересовался он.
— Мы... ну ничего себе! Впечатляет. Когда я в последний раз заходил, здесь было все уставлено мебелью.
Джон с любовью оглядел свою мастерскую. Рабочий стол был завален нотами и эскизами скрипок. На форме уже "сидела" парочка обечаек, и Джон в данный момент готовил вторую партию. На стуле высилась кипа справочников, которые он собирался вернуть Питеру, а из стереодинамиков рвал воздух бетховенский "Концерт для скрипки с оркестром ре мажор".
Салли шагнула вперед, ее лицо зажглось любопытством.
— Вы говорили, чем собираетесь заняться, но это просто удивительно.
Джон кивнул и, отступив в сторону, слегка потянулся.
— Выглядит бедламом, я знаю.
— Нет, — выдохнула она. — Это прекрасно. Хотя мне не хватает веретен.
Джон фыркнул.
— Ну, тут вам винить только саму себя. Это ведь изначально была ваша идея, помните?
— Я только предложила вам сделать что-то, что ему бы понравилось. Я не говорила, что вам нужно полностью поменять свою индивидуальность, — сказала Салли и посмотрела на Грега, который по-прежнему глазел на окружающую обстановку.
— Этого и не случилось, — дружелюбно возразил Джон. Вот уже несколько недель, как он не виделся ни с Салли, ни с Грегом, а на Бейкер-стрит они не приходили с той самой ночи около года назад, когда все изменилось. Почти каждый месяц они вместе встречались в баре, тщательно следя, чтобы не касаться в разговоре Шерлока, и собираться в 221Б никому не хотелось. Сам Джон перебрался в квартиру только пару месяцев тому назад, устав наконец стряхивать с простыней опилки. Он убрал в комнату Шерлока почти все его вещи, чтобы облегчить себе жизнь, но все равно большую часть времени проводил внизу, в мастерской.
— Ну конечно, Джон Ватсон, которого я знала, всегда любил слушать... это... Моцарта, — поддразнила Салли.
— Бетховена, — поправил Джон. — И я действительно привык слушать классику, а особенно скрипку. Что интересно, сейчас я слушаю ее совсем по-другому. Уши как будто настроены именно на звук инструментов, а не саму музыку, и я иногда думаю: что, если бы я таким образом слушал импровизации Шерлока? Облегчило бы это мою жизнь или, наоборот, ее усложнило?
— Он очень хорошо играл, — неловко сказал Грег. — Когда хотел.
— В этом-то закавыка, — согласился Джон. — Особенно в четыре утра. — Он глянул на рабочий стол, прикидывая, сколько у него времени, прежде чем дерево снова нужно будет нагреть. — Как насчет чашечки чая?
Грег глянул на Салли и переступил с ноги на ногу.
— Мы не хотим тебе мешать. Но ты ведь можешь поработать, пока мы разговариваем?
Джон сверкнул благодарной улыбкой.
— Да, я бы предпочел перед уходом дожать обечайки.
Салли с любопытством взглянула на упомянутые части.
— Это боковины?
— Да, они называются обечайки, — кивнул Джон. — Сначала их нужно правильно изогнуть, а потом прижать струбцинами к вон такой штуке, чтобы придать точную форму. Потом вырезается верхняя и нижняя деки, пружина и эфы. От формы открепляются обечайки, и все вместе склеивается.
— Вы говорите как специалист, — заметила Салли. — А ведь заинтересовались этим делом только...
— Только в тот вечер, когда вы зашли ко мне в хостел, — подтвердил Джон и сосредоточил внимание на деревянной планке в своих руках. — Но поверьте, мне еще многому предстоит научиться.
— И на одном экземпляре ты, похоже, не остановился, — ухмыльнулся Грег и снова глянул на разложенные по всей мастерской части скрипок.
— Остановись я на первой, Шерлок достал бы меня с того света — и еще играл бы на ней в качестве наказания. Я хочу почтить его память, а первый вариант получился просто ужасным. Но, как говорила моя матушка, первый блин всегда комом, и к следующему ты уже ошибок не повторяешь.
— Значит, ты скрипки печешь, как блинчики? И сколько у тебя уже их "спеклось"?
— Четыре, — сообщил Джон, — И с гордостью могу сказать, что с каждым разом они получаются все лучше. Последнюю Питер даже продал в своем магазинчике. Наверняка, какому-нибудь студенту, который не будет придираться к звучанию, но все равно для меня это достижение.
— К звучанию?
— Да, это интересный момент, — сказал Джон. — У каждой скрипки имеется свой характер — и у моих он пока не сахар. Это только кажется, что они все одинаковы. Мне даже не перечислить всего, что влияет на скрипичный голос — само дерево, резка, форма и даже лак. Теперь я понимаю, почему это такая узкоспециализированная область — и почему скрипки Зигмунтовича уходят за 50 тыс. фунтов. Научиться основам совсем не трудно, но вот сделать точно, как надо? Это настоящий вызов.
— Вы нашли себе новую карьеру... еще раз, — тепло улыбнулась Салли.
— Я бы не сказал, что совсем новую. На самом деле, это как дополнение к моему хобби, и не то, чтобы оно помогало оплачивать мне счета... но да, что-то вроде карьеры, — Джон опустил взгляд на предмет своей работы и провел рукой по волосам. — Вот что, обечайки могут и подождать. Вы... как насчет того, чтобы подняться в квартиру? Я с удовольствием приготовлю нам по чашечке чая.
Ярдовцы посмотрели друг на друга и кивнули.
— Да, мы не против, — ответил Грег. Джон кивнул и повел их наверх по лестнице.
В 221Б они расселись и продолжили разговор, стараясь не упоминать, как изменилась квартира с того момента, когда они в последний раз все втроем в ней присутствовали. Наконец Грег заговорил о том, ради чего они с Донован собственно сегодня пришли.
— У нас есть дело, кое-чем похожее на то, что однажды расследовали вы с Шерлоком... и я подумал, может, ты на него взглянешь?
— Я? — искренне удивился Джон. — Мне казалось, Скотланд-Ярд теперь твердо настроен против любых консультантов. А особенно тех, кого зовут Джон Ватсон.
Грег чуть пожал плечами.
— И да, и нет. В отношении обычных дел — да, но, что касается тех, где у тебя могут оказаться определенные сведения, способные нам помочь, то почему бы и нет? И ты ничем не отличаешься от всех прочих, кто нас консультирует.
— То есть, если у вас появится серийный убийца со скрипками...
— ... ты станешь одним из нас. Совершенно верно.
Джон вздохнул, но где-то в глубине души у него затеплился крошечный огонек интереса. Прошлый год был очень спокойным и тихим. Как только Шерлоку вернули доброе имя, а он сам занялся своим "Великим скрипичным проектом", жизнь стала меняться к лучшему. Он даже перестал скучать по адреналину. Эту его зависимость дотла сожгло горе, а сегодняшняя жизнь, которую трудно было назвать непредсказуемой и захватывающей, оказалась намного лучше, чем он мог даже представить себе год назад. Она напоминала долгий, ленивый воскресный вечер. Да, без захватывающих приключений, ну так... ему их хватило на всю жизнь, ведь так?
И все же слова Грега вызвали в нем толчок забытого ощущения — этакой смеси интереса и адреналина.
— И что за дело?
* * *
Несмотря ни на что, Джону удалось в четвертый раз начать жизнь заново. Сначала была жизнь с отцом-мебельщиком, с которой он родился — та, в которой он вел бы тихую, спокойную жизнь плотника без малейшей жажды адреналина. Рак отца забрал у него эту жизнь, и Джон стал врачом. Отправился в армию, чтобы принести как можно больше пользы... и эту жизнь вырвала у него пронзившая плечо пуля.
А после жизни с Шерлоком Холмсом — яркого, переливающегося калейдоскопа, доверху наполнившего изголодавшуюся душу Джона, ему осталась только черная, тоскливая имитация.
Потому что, честно сказать, он даже не представлял, насколько пустой была его жизнь, пока всепоглощающая дружба с Шерлоком не наполнила теплом и разноцветьем все ее темные, пустые, одинокие уголки. Даже влюбись он без памяти — это не изменило бы его жизнь настолько, как дружба, начавшаяся с лаборатории Бартса и одолженного телефона.
Он сам виноват, что построил третью вариацию "Жизни Джона Ватсона (в ре мажоре)" исключительно вокруг Шерлока Холмса, потеря которого практически уничтожила все, что у Джона оставалось. К моменту, когда друг на его глазах шагнул с крыши, Джон целых восемнадцать месяцев жил и дышал Шерлоком Холмсом. Он давно уже не работал в клинике, за неимением времени почти не встречался с однополчанами, и Бог знает, сколько месяцев не имел успешного свидания. Он с глупой радостью позволил Шерлоку заполнить всю свою жизнь без остатка.
Что вылилось теперь в огромную пустоту, которую Джон представить себе не мог, как заполнить.
Поэтому это новое... он не мог назвать его приключением, ибо ничто в этой отчаянной попытке выбраться из глубин бесцельности существования, из глубины потери Шерлока, невозможно было назвать этим словом. Наверное, можно было бы сказать, что это история выживания, но есть разница между тем, чтобы существовать: дышать, ходить, разговаривать, и жить на самом деле. Или, тем более, преуспевать. Но, как ни назови эту новую... миссию, она сумела удивить Джона. То, что начиналось, как попытка создать, несмотря на сложность, что-то вроде поминального подарка в честь погибшего друга, стало как будто фундаментом его новой жизни. Пусть окрашенной уже более бледными, пастельными цветами, но, по крайней мере, эта жизнь не была уже серо-черной — во всяком случае, полностью. Как и полностью одинокой.
Хотя не то, чтобы он в последнее время ходил на свидания. И не только потому, что его свободное время занимала сейчас работа, но еще и потому что он не имел на это душевных сил. Примерно раз в месяц он ходил пропустить по кружечке с Грегом и Салли, которые периодически спрашивали у него совета по каким-то расследованиям (хотя Джон порой задумывался, не из жалости ли они это делают), изредка встречался со своими бывшими сослуживцами и обедал с Гарри — этим и ограничивались все его связи с прошлой жизнью (или, точнее, жизнями).
Большую часть времени он работал со скрипками и прочими струнными инструментами в мастерской Питера. Кроме того, он общался и с другими скрипичными мастерами, обсуждая с ними все: от поставщиков древесины и до редких рецептов лака.
Он пожалел (и уже не впервые), что Шерлок при сем не присутствует. Друг со свойственным ему научным подходом с радостью бы протестировал все варианты древесных пород и лака, изучил всех поставщиков дерева и варианты резки... ну, в общем, все, что только может прийти в голову. Он бы составлял огромные таблицы со всевозможными данными: какое дерево лучше подойдет для колок, у кого лучше покупать доски для дек и чем вырезать краевую канавку. Может, они бы даже вместе работали над этим проектом. Возможности были буйно, восхитительно бесконечны.
Ибо Джон никогда не забывал, с чего он начал этот проект. Как бы сильно он ни наслаждался своими новыми друзьями и навыками, пусть даже создание скрипки открыло ему целый мир там, где он и не ожидал... все равно это бледнело в сравнении с миром, где жил Шерлок. Джону не хватало споров, которые они могли бы вести про скрипки — от научных аспектов конструирования до исполнительской стороны вопроса. Ему не хватало живущего под боком эксперта, которого всегда можно спросить при необходимости. И временами ему становилось больно при мысли, что Шерлоку не суждено сыграть на какой-нибудь из его скрипок — да, он наконец признал, что одноразовым его проекту не быть. Он подсел на это, его повязало скрипичными струнами и сантиментами к той единственной вещи, что вернула ему хоть какую-то цель в жизни и помогла создать Джона Ватсона версии 4.0.
Его собственная игра могла бы стать максимум средней, да и то в лучшем случае. Учитывая афганскую пулю, частично лишившую его тонкой моторики, и тот факт, что, в отличие от друга, он не обладал длинными изящными пальцами, было понятно, что уровень Шерлока тут просто недостижим. Хотя, как Джон обнаружил в процессе, играть на скрипке ему нравилось. С тех пор, как он прошел стадию кошки-которую-дергают-за-хвост, миссис Хадсон часто приходила его послушать.
Вместе с Питером и другими скрипичными мастерами, с которыми он за прошлый год тоже сдружился, Джон стал ходить на концерты. В отличие от Шерлока, он никогда особенно не любил классическую музыку, но она как-то пробиралась ему под кожу — пропитывала, как лак новорожденную скрипку, превращавший мертвый кусок дерева в живой сосуд для Музыки с большой буквы. Это не могло, да и не заменяло азарта погони за преступниками, но давало гораздо больше удовлетворения, чем он мог надеяться, когда... когда потерял лучшего друга.
Несмотря ни на что, Джону удалось выстроить для себя новую жизнь, и ничего, что теперь она уже не была такой яркой и азартной, как раньше. Он пережил свои "золотые деньки" и теперь конструктивным образом создавал прекрасную вещь. Но об этом было сказано предостаточно... разве нет?
Глава 5
Восемь месяцев спустя
К удивлению Джона, Майкрофт продолжал проявлять интерес к его скрипичному проекту. Доктор был уверен, что после смерти Шерлока он исчезнет из сферы интересов старшего Холмса, но тот, похоже, был серьезно настроен завести что-то вроде дружбы с лучшим другом своего брата.
Выходя от Питера, Джон периодически обнаруживал, что его поджидает черная машина — и со вздохом садился в нее. Сейчас, по крайней мере, Майкрофт уже не затаскивал его на пустые склады. Чаще это бывал какой-нибудь ресторан, где они в довольно неловкой атмосфере поглощали пищу. (Джон так и не пришел к единому мнению: то ли Майкрофт не умел вести непринужденные разговоры, то ли просто беспокоился, что Джон недостаточно хорошо питается). Однажды его даже привезли на сольный скрипичный концерт в церковь Святого Мартина "что на полях"¹.
При этом Майкрофт ничуть не реже появлялся на Бейкер-стрит — обычно он приходил в 221Б, но несколько раз, движимый любопытством, спускался и в мастерскую. Он смотрел, как продвигаются дела со скрипками, и чуть себе улыбался. Джон не представлял, какое может быть старшему Холмсу до этого дело, но ценил эти едва заметные знаки одобрения. Вот почему он решил, что в ночь, когда он закончит скрипку Шерлока, при этом должен присутствовать Майкрофт.
Со смерти детектива минуло уже почти два года — и больше восемнадцати месяцев, как Джон начал свой скрипичный проект. Инструменты с каждым разом получались у него все лучше и лучше, и он возлагал на свою последнюю, седьмую скрипку большие надежды.
"Она получилась из самых красивых", — подумал он. Обработка мелкой "наждачкой" добавила лакированной поверхности глубины — Джон впервые опробовал этот способ. Он наткнулся на него при интернет-поиске и, в отличие от прочих интересных мелочей, этот рецепт сразу показался ему интересным. Он читал высказывание Зигмунтовича, что именно при нанесении лака скрипка "проходит границу между мертвым и живым созданием" — и к своему вящему изумлению, Джон обнаружил, что это правда. Он, конечно, знал по своим старым работам, что лак привносит заметные изменения, но никогда до такой степени, как с музыкальными инструментами. В отличие от других вещей из дерева, они были в каком-то роде живыми. Джон не понимал этого, но научился уважать.
И тем больше причин было для него трястись над скрипкой Шерлока... а Джон питал большие надежды, что данный инструмент может ею и стать. Глубокий цвет (самая темная еловая древесина, какую он смог только отыскать) отражал глубину души детектива, которую тот так хорошо ото всех скрывал. Гриф Джон сделал из черного дерева — с угольно-черной, как пальто друга, отделкой и красными кольцами на колоках. И пока он выдалбливал изнутри деки, будущая скрипка словно сама напоминала, чтобы он следил за каждым своим движением. Будто сам Шерлок наблюдал через плечо за его работой.
Если эта скрипка зазвучит так, как Джон надеялся, она станет наконец той самой, ради которой он все затевал.
Полируя ее тряпочкой, Джон с волнением размышлял, почему именно она. Он собирался и дальше продолжать делать скрипки, но его главной целью было почтить память Шерлока, и он нутром чуял, что в отличие от шести предыдущих, эта скрипка будет шерлоковой.
Если он только не сделает ошибки. Если не испортит ее. Если ее голос не окажется таким же сломленным, как и создававший ее человек.
Мысленно встряхнувшись, Джон отложил ткань и потянулся за струнами. Привычными движениями он натянул их на гриф и произвел быструю настройку (процесс, которому он учился едва ли не дольше, чем собственно делать скрипки).
Сделав глубокий вдох, он поднял смычок и медленным, долгим взмахом провел по струнам, изо всех сил напрягая слух в преддверии звучания, голоса инструмента.
И он оказался очень приятным. Чистый и гармоничный, но с глубиной души, которой как раз не доставало всем предыдущим. "Ее просто невозможно определить", — подумал Джон. Душа инструмента (за неимением лучшего выражения) — это было нечто таинственное и эфемерное, но у хорошего — а Джон поиграл уже на достаточном количестве ужасных и прекрасных скрипок, чтобы знать разницу — она была. Глубокая, как голос Шерлока, сильная, как его личность и обладающая еще чем-то неопределимым, чему Джон даже не мог дать название, но что ее оживляло. Эта скрипка "работала" не так уж гладко, но это тоже соответствовало скрипке Шерлока — человека, который просто обожал вызов.
Она была идеальна. Во всяком случае, настолько, насколько это было подвластно Джону.
Другу не суждено было на ней сыграть, он это понимал. У Шерлока не будет возможности над ней понасмешничать или притвориться, что она ему нравится (или на самом деле ее полюбить?) Как и поблагодарить за нее (хотя Джон с трудом мог себе такое представить, даже если бы Шерлок и не был мертв) Но... это была скрипка Шерлока. Скрипка, которую Джон так хотел сделать для своего друга.
Джон вспомнил прошлое ужасное Рождество, и после пары неуверенных аккордов, его пальцы сами перешли к "Старой дружбе"². Он играл медленно, но не от недостатка умения, а из-за того, что эта песня выражала его горе по другу — по человеку, которого он не желал забывать. Которого он забыть бы не смог.
Когда он закончил, в его глазах были слезы, а душу переполняли эмоции. Скрипка безусловно была самой лучшей из тех, что он сделал, и Джон подумал, что Шерлок мог бы ею гордиться. Ну, или, по крайней мере, не разломать ее на растопку. Хотя, справедливости ради, Шерлок всегда удивительно поддерживал "деревянное" хобби Джона, и доктору нравилось думать, что тот поддержал бы и его "скрипичное".
В котором, собственно, и был главный смысл.
Джон аккуратно положил скрипку и закрыл лицо руками. Конечно, он еще отнесет скрипку Питеру, чтобы узнать его мнение, но... да. Да. Это скрипка Шерлока. Он просто знал это.
У него получилось. Джон испытал почти непереносимое облегчение. Теперь уже было неважно, будет ли улучшаться его мастерство и последующие скрипки — самая главная, основной смысл его стараний, лежала сейчас здесь.
Немного придя в себя, Джон поднял от рук голову и осознал, что он не один. В дверном проеме стоял Майкрофт, а позади маячила, цепляясь за его рукав, миссис Хадсон.
Он понятия не имел, сколько они уже там стоят, и на мгновение смутился, но потом осознал, что это глупо. Присутствие единственных на планете людей, которые тосковали по Шерлоку, было сейчас абсолютно правильным. Они оба знали, как этот момент важен для Джона. И, как доктору думалось, они знали, как важны были бы эти минуты для Шерлока.
Блеснув глазами, Джон не произнес и слова. Только поднял смычок и заиграл "Простые дары" Аарона Копленда — веселую мелодию, напоминавшую, что жизнь продолжается и надо благодарить Бога за то, что имеешь.
Когда он закончил, миссис Хадсон уже открыто плакала, и даже у Майкрофта глаза как-то подозрительно блестели. Вот теперь Джон действительно смутился.
— Я же не так плохо играю? — спросил он, пытаясь поднять настроение.
Миссис Хадсон только покачала головой и вошла в квартиру, миновав старшего Холмса. Она аккуратно забрала у Джона скрипку, положила ее на стол и обняла доктора.
— Это было прекрасно, Джон. Абсолютно изумительно. И это...
Он кивнул.
— Наверное, она не так уж хороша, но да. Это скрипка Шерлока.
Миссис Хадсон ласково потянулась к нему.
— Не знаю, о чем ты говоришь, Джон Ватсон. Она прекрасна. Шерлок бы ее обязательно полюбил.
Джон пожал плечами — ему было неловко от такого внимания, таких эмоций. Разве не пора кому-нибудь предложить чай?
— Возможно, она не так хороша, как его Страд, но я надеюсь, ему бы понравилось.
Майкрофт подошел к ним и, взглядом попросив разрешения (!), отработанным движением вскинул инструмент к подбородку. Взял смычок и приложил его к струнам. Как и Джон, он сделал глубокий вдох и заиграл нечто Джону почти знакомое. Может быть, "Реквием" Моцарта? (Ценить музыкальную классику Джон научился, но вот постичь принцип, по которому композициям давали названия, до сих пор давалось ему с трудом — каждое второе название практически повторялось). Что бы ни играл сейчас Майкрофт, его музыка звучала горестно и печально, но в ней была и небольшая надежда.
Джон пытался слушать именно скрипку, не ноты, но у него ничего не вышло. Он даже не представлял, что Майкрофт умеет играть — и безусловно намного лучше Джона, а сейчас, когда тот играл на скрипке Шерлока... нет, ему определенно нужен чай.
Майкрофт опустил скрипку, и Джон задержал дыхание. Насколько паршиво у него получилось? Ибо пусть эта скрипка — лучшее, что смог сделать Джон, но это не означает, что она действительно хороша. Что, если Майкрофт решит, что ее только на помойку? Что, если Шерлок бы ее только возненавидел?
Но выражение лица старшего Холмса его немного успокоило.
— Джон. Я... впечатлен.
Тот постарался скрыть вспыхнувшую надежду.
— Вы ведь не просто так это говорите? — спросил он и тут же мысленно себя отчихвостил. Майкрофт — ас вежливой лжи, вряд ли он признает, что сказал неправду.
— Нет, Джон. Я ни за что бы не предположил, что это всего лишь ваша... седьмая, кажется?.. скрипка. Она звучит просто феноменально.
Успевшая в какой-то момент взять Джона за руку, миссис Хадсон сжала его пальцы.
— Шерлок бы тобой очень гордился, Джон.
Тот моргнул, внезапно растерявшись. Он знал, что это глупо, но разве эмоции когда-то повиновались разуму?
— Вы действительно так думаете? — спросил он, ненавидя себя за потребность услышать подтверждение еще раз.
— Уверен, что не ошибусь, если скажу: Шерлок был бы ошеломлен, — сказал Майкрофт, и его лицо непривычно смягчилось. Джону вспомнилось, как они впервые встретились: Майкрофт так же понимающе поздравлял его с возвращением на "поле боя". И что тогда, что сейчас его голос звучал тепло и спокойно. — Насколько мне известно, ему никто никогда не делал такого изысканного подарка, а ваш поистине очень изыскан.
Майкрофт опустил глаза и какое-то время смотрел на скрипку в своих руках, потом поднял взгляд на Джона. В его глазах светилось глубинное понимание.
— Вы решили сделать скрипку, чтобы почтить память моего брата, но хочу сказать, что для меня этот инструмент — дань вам обоим. Только ваша стойкость и дружба, Джон, сделали ее возможной. Я не могу выразить вам свою благодарность.
— Благодарность... мне? — с запинкой уточнил Джон.
— Да. Я много лет боялся, что Шерлок растратит свои таланты впустую. Как вы знаете, характер у него был трудный, и я опасался, что он за всю жизнь так и не найдет человека, который сможет его оценить — сможет понять, какой он выдающийся человек, пусть и не без недостатков. Но эта скрипка? Дар... который вы сотворили. Вы оба превзошли мои самые смелые ожидания.
Миссис Хадсон опять прослезилась, и Джон почувствовал, что тоже не так далеко от нее ушел. Мужественно стараясь не шмыгать носом, он поднялся на ноги и отыскал на крошечной кухне оставшуюся с Рождества бутылку скотча. Наполнил три бокала и раздал присутствующим.
— За Шерлока, — произнес он.
— И за его лучшего друга, — добавил Майкрофт. — За его новую скрипку.
Раскрасневшиеся от избытка чувств, они подняли бокалы за отсутствующего Шерлока.
¹ Церковь Святого Мартина «что в полях» (St Martin-in-the-Fields) — самая знаменитая приходская церковь Лондона. Стоит на северо-восточном углу Трафальгарской площади, в самом центре города. Среди её прихожан — обитатели Букингемского дворца, в том числе и королевское семейство. У церкви имеется собственный оркестр — академия Святого Мартина в полях. — Википедия (с)
² Auld Lang Syne (Старое доброе время) — шотландская песня на стихи Роберта Бернса, написанная в 1788 году. Известна во многих странах, особенно англоязычных, и чаще всего поётся при встрече Нового года, сразу после полуночи. Была переведена на русский Самуилом Маршаком под названием «Старая дружба». — Википедия (с)
http://www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=17318 — перевод Маршака
Глава 6
Следующим утром курьер доставил на Бейкер-стрит красивый, ручной работы футляр для скрипки, на котором красовалась табличка с именами друзей и дата. Тронутый этим жестом, Джон улыбался себе под нос, собираясь к Питеру.
Он нервничал, как в университетские времена перед экзаменом. Джон знал, что скрипка получилась хорошей — даже Майкрофт это сказал, но ему все равно требовалось подтверждение (относительно) независимого эксперта.
— Джон, — произнес Питер, опустив наконец смычок. — Это великолепно. Я... как это говорят?.. сражен наповал.
Джон улыбнулся.
— Если ты пытаешься вогнать меня в краску, то у тебя получается. Но я очень надеюсь на твое честное мнение.
— Но это... — запротестовал тот, но в это момент в магазинчике звякнул колокольчик, оповещая о посетителе. — Сейчас приду, — крикнул он. Затем снова поднял смычок и сыграл быструю, стремительную мелодию, а за ней — медленную хроматическую гамму, каждая нота которой буквально ласкала слух. — Тон превосходен. У нее есть личность, Джон. Душа, которой прочим недоставало. В конечном счете, разве не это главное? Сыграй мне что-нибудь, пока я разбираюсь с клиентом, — Питер вернул скрипку Джону и пошел к двери.
— Полагаю, это зависит от самой личности, — проговорил тот и, подняв к подбородку инструмент, снова заиграл "Старую дружбу".
Закончив, он посмотрел на часы, и почувствовал мгновенный укол вины: не стоило так надолго отвлекать Питера. Он аккуратно положил скрипку в идеально подходящий для нее футляр и попутно удивился, как это Майкрофту удалось так быстро его заказать.
Из-за двери послышался быстрый смех и приглушенные голоса: Питер общался с клиентом. Надев пальто, Джон вышел в салон и нечаянно столкнулся с каким-то стариком, который держал в руках пачку нот.
— Ох, простите!
Старик отмахнулся от извинений, но позволил Джону собрать ноты и с чуть заметной насмешкой глянул его скрипичный футляр. Наверное, со стороны Джон действительно напоминал ученика-переростка с новенькой скрипкой, но это совершенно не значило... Джон вздохнул. Он никому не позволит испортить себе такой день. Кивнув Питеру на прощание, он направил свои стопы на Бейкер-стрит.
Дома Джон забежал в мастерскую ровно настолько, чтобы оставить там скрипку. У него была здесь еще работа, но солнце просто манило его на улицу. Впервые за многие месяцы он чувствовал себя свободным.
Он даже не сознавал, каким бременем было создание скрипки... этой скрипки. Ему казалось, что он давно принял свою новую безшерлоковую жизнь, но сегодняшний день... с законченной скрипкой для Шерлока... ощущался словно каким-то началом. Или, может быть, окончанием. Или и тем, и другим.
Так или иначе, Джон решил погулять и насладиться солнцем. Ему хотелось освежить голову и осознать тот факт, что главная цель достигнута... и теперь можно делать все, что душа пожелает. Он подумал о наполненном звучании виолончели. Интересно, трудно ли научиться на ней играть? А какой был бы вызов ее сделать! Сейчас у него уже хватало навыков, и вряд ли это труднее, чем делать скрипку. Можно было бы поэкспериментировать и с электрическими вариациями последней. Его новые друзья категорически не принимали подобные создания, но Джону электроскрипки сильно напоминали привычные ему предметы мебели.
Он гулял много часов подряд, даже не заметив, что больше уже не хромает.
На обратном пути он купил китайской еды "на вынос", но уже сворачивая на Бейкер-стрит, он осознал что, что-то не так. Всю улицу переполняли машины с мигалками, и первое, что ему пришло в голову — что-то произошло с миссис Хадсон.
Протолкавшись в дому, он обнаружил у входной двери Лестрейда.
— Грег! Что случилось? Как миссис Хадсон?
— О, слава Богу, — выдохнул тот, по его лицу растеклось облегчение. — С ней все в порядке, Джон. Но где ты был? Я тебе телефон оборвал!
Джон внезапно осознал, что оставил мобильник в мастерской, когда заносил туда скрипку.
— Я ходил прогуляться, — озадачено ответил он и огляделся вокруг. — Что произошло?
Грег показал на окно 221Б.
— Был выстрел пару часов назад, пуля пробила окно. Слава Богу, никто не пострадал, но когда оказалось, что мы не можем тебя найти...
— Иисусе, — выдохнул Джон. — А где была миссис Хадсон? Она здесь?
— Нет, ее в тот момент не было в доме, она не была в опасности. Стрелка пока не нашли, но мои люди ищут его.
— Многовато шума из-за одной шальной пули, — Джон оглянулся на снующих вокруг полицейских.
— 221Б все еще у нас на контроле, — Грег посерьезнел. — Да, у вас больше никто не занимается раскрытием преступлений, а те сумасшедшие, что считали Шерлока жуликом, почти все уже отступились... но квартира все равно еще пока в системе. И если рядом с домом 221 по Бейкер-стрит случается какая-то опасность, мы поднимаем по тревоге всех. О причинах иногда лучше даже не спрашивать.
Джон пожал плечами, подумав, что старший Холмс всегда был склонен к гиперопеке. А Грег, тем временем, вежливо кашлянул.
— Не знаю, как тебе и сказать... Со Страдивариусом Шерлока... произошел несчастный случай. Пуля, видимо, отрикошетила и... мне очень жаль, Джон. Я знаю, эта скрипка для тебя значила — для вас обоих.
Джон окаменел лицом, едва подумав, что этот великолепный инструмент со всей его историей и хранимыми воспоминаниями, уничтожила какая-то пуля... Погибла еще одна частичка Шерлока.
— Она была застрахована, — в полном потрясении пробормотал он. — Хотя не помню, упоминались ли там огнестрельные выстрелы.
Подошедшая Салли выразила свое сочувствие, Джон в ответ ей кивнул. Салли спросила, сколько может стоить такая скрипка, но он не смог ответить.
— Они фактически бесценны. Миллионы, наверное. Я не могу...
— Ты не хочешь присесть? — обеспокоено спросил Грег.
— Нет, — отмахнулся Джон. Он знал, что наверное, производит впечатление человека в шоке (пусть и без одеяла), но на самом деле он был зол. Невероятно зол. Как кому-то могло пройти в голову убить бесценную скрипку? Снайперу очень повезло, что он сейчас за много миль и кварталов отсюда... А что если... Джон резко обернулся, вглядываясь в соседские окна.
Слишком резко — левая нога поскользнулась на каком-то мусоре, и он на мгновение потерял равновесие.
А пока выпрямлялся, кляня на все лады свою упрямую ногу, которая опять его подвела, в стену у его головы впилась пуля.
Все вокруг взорвалось хаосом, и у Джона сработал инстинкт военного. Он схватил Салли, заставляя ее пригнуться, и по-командирски рявкнул "лежать!", а Грег, тем временем, загородил их собой.
— Не дури, — оборвал инспектор его протесты. — На мне, в отличие от тебя, бронежилет. — Он оглянулся через плечо и добавил: — А сейчас в 221, живо!
Подталкивая друг дружку, они быстро влетели в дом, с трудом избежав пули, ударившую за ними в дверь.
— Что, черт подери, происходит?..
— Джон? Джон, с тобой все в порядке? — выбежала из своей квартиры миссис Хадсон, но остальные сразу замахали ей вернуться обратно.
— Снайпер еще где-то здесь, — пояснил, переводя дух, Джон. — Опасность пока не миновала.
Они перебрались в квартиру домовладелицы, подальше от фасадной части. Джону такая постановка вопроса была не по душе — он предпочел бы не просиживать здесь штаны, а охотиться на этого безумца с оружием. Но Грег был прав: у Джона не было бронежилета, а его пистолет (к тому же, еще и нелегальный) в данный момент оставался в квартире. Да и не мог он вытаскивать оружие на виду у всех полицейских. Не настолько сейчас экстренная ситуация.
Так что Джону пришлось вынуждено настроиться на ожидание.
— Майкрофту, наверное, уже сообщили о Страде, — подумал он вслух.
— О, Джон, разве это не ужасно? — на лице миссис Хадсон отразилось отчаяние. — Это так неправильно. Хотя сейчас, по крайней мере...
Джон встретился с ней взглядом, с удивлением отметив ее спокойствие. В глазах домовладелицы даже светилось что-то очень напоминающее озорство.
— Наверное, не такой уж неудачный момент, — произнес он, и уголки его губ дернулись. — Скрипка мертва, да здравствует скрипка.
— Царствия её пусть множатся дни¹, — хихикнула миссис Хадсон, и несмотря на всю серьезность ситуации, они с Джоном рассмеялись. Салли и Грег недоверчиво на них воззрились.
— Простите, — Джон постарался придать своему лицу приличествующее выражение. — Простите, просто... когда все закончится, нам надо будет спуститься в мастерскую. Я хочу кое-что вам показать.
Брови Грега поползли вверх.
— Ты имеешь в виду...
Джон ничего не мог поделать с расползающейся по лицу улыбкой.
— Да. Это, конечно, не то же самое, но скажем так: Шерлок без скрипки не остался, даже если его последняя стала жертвой убийства — собственно, ожидаемая судьба любой вещи, принадлежавшей Шерлоку.
Наконец им сообщили, что все чисто и опасности больше нет. Салли и Грег вернулись к работе, оставив Джону строгие указания не выходить из дому. Тот, было, запротестовал, но увидев волнение миссис Хадсон, дал себя уговорить. Они с домовладелицей поели китайской еды и выпили огромное количество чая, когда снова раздался стук в дверь.
— У вас тут все хорошо?
Джон с улыбкой поднял голову.
— Да, все нормально. А у вас? Вы оба, похоже, совсем вымотались.
Миссис Хадсон была бы не миссис Хадсон, если бы не настояла напоить чаем Салли и Грега, так что прошло еще некоторое время, прежде чем они все четверо решили спуститься вниз и посмотреть на (новую) скрипку Шерлока. Джон не особенно удивился, встретив у входной двери Майкрофта. Визиты два дня подряд — это, конечно, необычно, но Майкрофт, вероятно, тоже беспокоился за судьбу скрипки. Если Джону не изменяла память, именно он подарил ее Шерлоку.
Джон начал перед ним извиняться, но Майкрофт лишь отмахнулся. Джон не мог предугадать, что в окно залетит пуля, и хорошо, что они с миссис Хадсон не пострадали. Джон сказал, что даже еще не поднимался оценить повреждения и идет показывать остальным свою скрипку. Может, Майкрофт хочет пойти с ними?
Возглавляя свою маленькую процессию, Джон перешагнул порог мастерской и внезапно застыл на месте.
Скрипичный футляр лежал там, где Джон его и оставил, но он был открыт.
И пуст.
Джон отчаянно завертел головой, пытаясь обнаружить скрипку, но тщетно. Как он мог так опростоволоситься? Как он умудрился потерять обе скрипки Шерлока в один день?
И тогда они услышали ее.
С верхнего этажа лилась знакомая мелодия... "Старая дружба".
¹ Строка из государственного гимна Великобритании "Боже, храни королеву", перевод Александра Булынко
https://ru.wikipedia.org/wiki/Гимн_Великобритании
Глава 7
Интермедия: Шерлок
Шерлок с беспокойством наблюдал, как Джон заходит в магазинчик Питера. Но Майкрофт бы ему сказал (ведь сказал бы?), если бы Джон решил продать Страдивариуса (что было бы большой иронией — выбрать именно этот момент, когда Шерлок наконец (наконец-то!) почти готов вернуться домой). Но нет. Джон вошел в магазин струнных инструментов с привычной легкостью и уверенностью, и сразу направился в заднюю комнату, где была мастерская.
Может, он берет уроки игры на скрипке? Это последнее, чего Шерлок ожидал бы от своего блогера — любителя таскать с собой оружие и талантливого мастера-мебельщика, но, пожалуй, лучше так, чем если бы на его Страде играл кто-то чужой. Хотя футляр выглядел незнакомым. Шерлок озадаченно нахмурил бровь, хотя это не должно было стать для него уж такой неожиданностью. Если кто и способен был удивить Шерлока, так это Джон Ватсон.
Прошло около получаса, а Джон все так и не выходил. Любопытство все же взяло верх, и Шерлок, ссутулившись, все-таки зашел внутрь. Из задней комнаты слышалась музыка — Питер (?) играл хроматическую гамму на скрипке... которая совершенно определенно не была его Страдивариусом, голос был совершенно иной. Довольно приятный, но точно не принадлежал его скрипке.
Музыка оборвалась, и сам Питер вышел в салон, встал за прилавок. Шерлок торопливо схватил пачку нот с небольшой стойки у двери. Из мастерской послышалась "Старая дружба" — ее играли медленно, с чувством, но вполне уверенно. Шерлок застыл на месте, осознавая, что не способен даже пошевелить и пальцем. Джон. Это играл Джон.
На мгновение музыка захватила Шерлока — Джон оказался гораздо лучшим скрипачом, чем он ожидал, и хорошо чувствовал свой инструмент. Инструмент, который однозначно не был Страдивариусом, но зачем бы Джону покупать себе новую скрипку?
И в этот момент, к полной неожиданности Шерлока, Джон вдруг сам вышел в салон. С тех пор, как они виделись, прошло почти два года, и детектив автоматически отметил все произошедшие изменения. Джон сильно потерял в весе, но его худоба не выглядела болезненной. Бледная кожа была, скорее, следствием недостатка солнца, а не какой-то болезни, а пальцы покрывали мелкие царапины и следы клея. А. Значит, мастерская. Хорошо, что ему есть чем заняться. Наверное, большими количествами выпускает столы и прялки?
Шерлок невольно бросил взгляд на футляр и удивленно моргнул. Футляр выглядел совершенно новым и нефабричным, явно сделанным на заказ. Зачем же Джону...? Но сейчас у него не было времени на раскрытие этой тайны. Он бросил насмешливый взгляд на Джона, чтобы отвлечь внимание, и заторопился оплатить ноты — ему нужно было следовать за другом, куда бы тот ни направился.
А Джон, похоже, шел прямо на Бейкер-стрит, и Шерлок слегка отстал, отмечая изменения в его походке: друг шел, словно не доверяя свой (психосоматически) "плохой" ноге. Однако, зайдя в дом, минут через десять Джон вдруг снова появился в дверях, вынудив Шерлока торопливо нырнуть в сторону. В руках у доктора теперь ничего не было, он улыбался солнечному деньку и чуть ли не насвистывал.
У Шерлока было много неотложных дел, но он не устоял. Оглядев улицу в обе стороны, он открыл дверь своим ключом и вошел в дом, зная, что миссис Хадсон нет дома. В прихожей он, заколебавшись, остановился. Подняться в 221Б или спуститься в мастерскую Джона? Вспомнив бледные, натруженные руки друга, он кивнул и направил стопы в 221С.
Первое, что он ощутил — резкий запах незнакомого лака. Не того, которым Джон раньше пользовался, и явно не покупного. Интересно, почему Джон его сменил... с этой мыслью Шерлок завернул за угол и застыл на месте при виде открывшегося перед ним зрелища.
Скрипки. Джон делал скрипки.
Но почему? Тщательно следя, чтобы ничего не касаться, Шерлок прошелся по мастерской, разглядывая скрипки разных стадий готовности. Значит... скрипка, которую он слышал в магазинчике Питера... это была работа Джона?
Его взгляд остановился на футляре, который чуть раньше принес сюда Джон. После секундного колебания, Шерлок щелкнул замками и поднял крышку. У него перехватило дыхание при виде скрипки. Едва дыша, он протянул руку и коснулся струн. Когда Джон... как он сумел сотворить это чудо? Дрожащими пальцами он коснулся выгравированных на пластинке имен.
Джон сделал эту скрипку — и сделал ее для Шерлока.
Шерлоку ничего в жизни так не хотелось, как сыграть на скрипке, сделанной руками Джона.
Но сейчас не время. Сначала надо поймать Морана — обезопасить Джона. Тогда он уже сможет вернуться и опробовать эту феноменальную скрипку. Шерлок попытался вспомнить, как она звучала у Джона в магазинчике Питера. Ему еще тогда подумалось, что тон очень приятный, но сейчас... у него прямо-таки чесались руки от нетерпения. Почему он не прислушался к ней получше?!
Нет. Сначала — Моран, а потом надо будет поинтересоваться у Майкрофта, что еще тот утаил от него о жизни Джона в эти два года. К вечеру все должно кончиться. Он только надеялся, что Джон позволит ему на этой скрипке сыграть. Он любовно закрыл футляр и решительно развернулся.
Покинув мастерскую, Шерлок тенью проскользнул по лестнице в 221Б и обнаружил квартиру, в основном, такой же, как и была (лишь лабораторное оборудование куда-то девалось из кухни). Он стоял посреди гостиной, потерявшись в собственных мыслях... когда оконное стекло внезапно пробила пуля.
Конец интермедии
* * *
У Джона на миг ушла из-под ног земля. Сверху, со второго этажа лилась музыка. Как это... кто играет? Звучание напоминало его скрипку... скрипку Шерлока. Но кто мог это сделать? Кто посмел так поступить?
Возмущенный и разъяренный, он качнулся к лестнице, но Майкрофт схватил его за руку.
— Глубокий вдох, Джон.
— Что?
— Вы бледны, как смерть, и едва держитесь на ногах. Вдохните поглубже, прежде чем подниматься.
— Кто-то украл скрипку Шерлока!
— Ее не крали, — возразил Майкрофт. — Она не покидала дом. На ней лишь играют, никто не причинил ей вреда.
— О чем вы? Никто не имеет права...
Все взгляды были обращены на него. Джон Ватсон вновь стал центром разыгрывающейся мелодрамы, а сверху, тем временем, все лилась и лилась музыка. Джон не понимал, почему Майкрофт его удерживает, почему не дает рвануться наверх, чтобы прекратить это... кощунство. Разве мало, что они уже потеряли Страдивариуса? И самого Шерлока? А теперь эта пародия, какая-то никчемная личность играет на его — его — скрипке без разрешения... Пулевая дыра в окне с этим и не сравнится.
— Я знаю, — сказал Майкрофт. — И только прошу сохранять хладнокровие. Есть кое-что, что вам нужно знать.
Джон сердито глянул на него.
— Странно, что ваши люди еще не берут штурмом эту лестницу.
Майкрофт только покачал головой, на его лице вновь появилось то теплое, понимающее выражение.
— Есть только один человек, которому следует сейчас по ней подниматься, и этот человек — вы, Джон. Но сначала... мне нужно рассказать вам о снайпере.
Какая-то бессмыслица.
— Снайпер?
— Да. Полковник Себастьян Моран. Мои люди только что схватили его на крыше дома напротив. Но вы должны узнать, почему он стрелял.
Джон во все глаза смотрел на Майкрофта, не понимая, почему они сейчас это обсуждают, вместо того чтобы остановить человека, который играл на скрипке Шерлока. Тем не менее, он кивнул, показывая, что слушает, но сам не спускал глаз с двери, чтобы кинуться наверх, как только Майкрофт закончит.
— Моран был правой рукой Джеймса Мориарти, — произнес тот, и услышав это имя, Джон невольно перевел взгляд на старшего Холмса. — Мы уничтожали его сеть два года. И когда я говорю "мы", то имею в виду очень определенного человека. Моран оставался последним нерешенным звеном. И прежде чем мы его поймали, он был решительно настроен убить вас, Джон.
— Меня? Но зачем? — "Шерлока же больше нет", подумалось Джону. — Я же сейчас только занимаюсь скрипками и точно никому не угроза.
— Нет, но... — Майкрофт вздохнул и глянул мимо Джона на остальных, с жадностью ловивших каждое слово. — Вы ведь, разумеется, помните, почему Шерлок бросился с крыши?
— Чтобы спасти нас троих от снайперов, — сказал Джон. Они все это знают, так к чему опять поднимать эту тему? Разве что... в мозгу забрезжила какая-то связь. — Вы хотите сказать, что Моран...
— Был одним из тех снайперов, да. Вашим, если конкретно.
— Но зачем ему сейчас за мной охотиться? Даже если ваши люди и занимались уничтожением сети Мориарти, то причем тут я?
— Шерлок должен был умереть, чтобы спасти вашу жизнь — жизни всех вас. Такова была сделка, — ответил Майкрофт. — Вероятно, Моран счел, что уничтожение сети отменяет подобный исход. Или может быть...— он повернул голову к лестнице, по которой все еще плыла музыка. — Может быть, он решил, что у него есть и другие причины считать сделку аннулированной. Я просто... я только хочу, чтобы вы сохраняли спокойствие.
Джон озадаченно глянул мимо Майкрофта на остальных и, к своему облегчению, убедился, что они в таком же недоумении. Он ничего не понимал, но чувствовал, что вот-вот должно произойти нечто значительное и очень важное. Он сделал глубокий вдох и зашагал вверх по ступенькам.
Майкрофт не казался встревоженным, что немного его успокаивало. Отсутствие вооруженных агентов, полная уверенность, что Джону не понадобится оружие и даже прикрытие лучших ярдовцев... все это говорило, что ему нечего опасаться.
И все же... нереальность, полнейшая абсурдность всей ситуации... ужасала Джона, как не ужасал Афганистан, собственное ранение или пояс "смертника". Майкрофт сказал, что у Морана были и другие причины — что он имел в виду? И почему так спокойно отнесся, что кто-то играет на скрипке Шерлока? (Тем более, ведь он знает о гибели Страдивариуса). Джону стало казаться, что в 221Б его поджидает какой-то призрак — что на скрипке играет что-то жуткое и непостижимое. Что-то, может быть, и удивительное, но жуткое, как ледяная фея из сказок, от красоты которой тут же падаешь замертво.
А музыка все плыла и плыла, затягивая его наверх, словно зов сирены, так что в глубине сознания зазвенели предупреждающие сигналы.
Поднявшись на второй этаж, Джон остановился, сделал глубокий вздох и толкнул дверь в 221Б.
В первый момент ему показалось, что он видит покупателя из магазина Питера — того, что с насмешкой смотрел на его новенький футляр для скрипки. Одежда была та же самая, а на полу у двери виднелась незнакомая пачка нот. Но человек, игравший на скрипке — этот покачивающийся силуэт в лучах заходящего солнца — выглядел прямее и выше. А потом музыка переменилась.
Джон никогда раньше не слышал этой мелодии. Грустная и задумчивая, она наполняла душу сожалением, раскаянием и любовью и просто разбивала сердце. Джон забыл, что он в бешенстве из-за украденной (позаимствованной?) скрипки, забыл, что только пару часов назад шальная пуля убила драгоценный Страдивариус. Он забыл обо всем.
Потому что играющий на скрипке силуэт выглядел слишком знакомым. Волосы короче, одежда не так элегантна, но этот облик... этот человек со скрипкой... это звучание нот...
Чувствуя, как подкашиваются ноги, Джон привалился к косяку и смотрел — просто смотрел, его глаза и уши наполняло невероятное, невозможное. Что там Майкрофт говорил насчет Морана? Что у него, видимо, были свои причины стрелять в Джона? И про аннулирование сделки, требовавшей смерти Шерлока в обмен на их жизни. А еще он совершенно не волновался, что скрипка Шерлока похищена и на ней играет...
Сзади на лестнице раздались шаги, и музыка снова переменилась: теперь в ней звучала надежда, любовь и радость возвращения — все то, что Джон так жаждал услышать. Эта музыка пела о вере, терпении и сострадании. Она пела о дружбе.
Она пела о нем. Она пела ему.
Джон не знал, что и думать, глядя, как галлюцинация Шерлок изливает музыкой свое сердце посреди гостиной 221Б. Единственное, что билось у него в голове — он даже не мечтал, что его скрипка... скрипка Шерлока... может звучать с такой красотой.
@темы: Sherlock, фики, мои переводы, фики: мои переводы по "Шерлоку"