petergirl
Название: Сопротивление
Автор: Coquillage Atlas
Переводчик: petergirl
Оригинал: Resistance
Рейтинг: G
Жанр: Джен, Фэнтези
Размер: Мини (10 536 слов)
Герои: Джон|Шерлок, Шерлок|Майкрофт
Аннотация: 2 часть из трилогии. Продолжение "Проводимости", которое приносит серьезные проблемы с Майкрофтом.
Написано до 3 сезона.
Комментарии переводчика: В каком-то смысле это пострейхенбах. Действие происходит 4 месяца спустя после возвращения Шерлока.
Запрос на разрешение отправлен, но ответа от автора нет.
Они бежали.
Вокруг вздымалась ранняя ночь, размашистые порывы ветра мягко били в лицо и струились по рукам и ногам, подстегивая движения, наполняя их мощной энергией погони. Шерлок и Джон бежали, бежали, бежали. С легкостью птиц, они перемахивали с крыши на крышу, преследуя двух мужчин: одного худого и высокого, другого — низкого и приземистого. Последний был еще и медлительнее своего компаньона.
Шерлок бежал быстро, но и Джон почти не отставал, наступая ему на пятки — расстояние между ними было настолько мало, что Джон слышал отрывистое дыхание детектива.
Они снова перескочили четыре фута зияющего пространства между домами и оказались на новой крыше.
Шерлок приземлился очень изящно, только пальто всполохом закрутилось на талии. Джон же с силой впечатался в крышу ногами и чуть не упал, но даже не остановился, стараясь нагнать друга. А детектив уже ухватил коротышку-преступника за воротник и шумно повалил на крышу.
— Осторожно! — закричал Джон.
Ибо второй преступник тоже остановился, обернулся и сунул руку в карман.
Но рядом оказался Джон, он оказался. Он бросился на высокого, обхватывая его за лодыжки, и с силой сбил с ног. Тот только и сумел, что слабо хватануть ртом воздух — от удара о крышу из него вышибло весь дух, а Джон, тем временем, схватил его за холодные, потные запястья и завернул руки за спину.
Джону внезапно стало трудно дышать.
Он стоял на коленях на грязных плитках крыши, а в глубине черепа, за глазами болезненно бились синие всполохи огня. На руках преступника, на бледной коже запястий красовались кровавые полосы, а обезумевшие глаза смотрели на Джона с растерянностью и гневом.
— Джон!
Его имя прозвучало словно удар кнута. Джон выпрямился и посмотрел на Шерлока, ощущая, как бьются друг о друга насыпанные в карман мелкие камешки.
Шерлок посмотрел на него в ответ; резкие черты лица детектива отчетливо выражали беспокойство и понимание. Его собственный противник без сознания валялся рядом: коротко стриженая голова откинута назад, короткие пустые руки вытянуты в стороны.
— Есть какая-нибудь веревка? — с трудом выдавил Джон.
Шерлок отрицательно покачал головой.
— Лестрейд вот-вот будет здесь.
Джон кивнул. Горячая, обжигающая энергия в руках отступила и быстрым потоком нырнула обратно в грудь. Огонь обратился назад в прохладу, и Джону стало легче дышать. Пойманный преступник, ругаясь, под ним заворочался. Сморгнув остатки боли, Джон посильнее сжал его запястья и вдавил колено в потную спину.
— Лежи смирно.
— Отвали от меня, ты... — начал яриться тот, но Джон усилил хватку, обрывая поток грубостей. Он уже слышал гремящие шаги Лестрейда, взбегающего по пожарной лестнице.
Через секунду фонарик инспектора заметался по крыше.
— Вы двое, хорошо сработали, — выдохнул Лестрейд и ухмыльнулся, блеснув зубами в сгустившихся сумерках. — Что ж, еще одно дело завершено.
— Точно, — все еще отдуваясь после бега, согласился Джон.
Лестрейд присел рядом и защелкнул наручники на запястьях преступника. Тот перестал плеваться ругательствами и покорно замер на месте.
Шерлок подошел к Джону и протянул ему свою длинную руку.
Джон за нее ухватился и поднялся на ноги. Его все еще пошатывало после внезапного проявления магии, но когда Шерлок отпустил его руку, Джон ощутил, что все остатки потусторонней энергии вернулись на свое место. Он сделал глубокий вдох, большими "глотками" втягивая в себя прохладный вечерний воздух.
"Так-то лучше", — успокоенно подумал он и в который раз испытал благодарность за своего Якоря. Он улыбнулся Шерлоку.
Друг улыбнулся ему в ответ — коротко, но очень искренне, как ни удивительно это было для такого холодного и бесстрастного человека, как Шерлок. И Джон снова вспомнил, настолько сильно тот изменился после своего возвращения четыре месяца тому назад. Он стал более заботливым, более понимающим и ранимым. Как будто забыл о своей ненависти к "сантиментам".
Хотя Шерлок изменился не только в этом.
Джон перевел глаза на первого преступника, который по-прежнему был без сознания. Из уголка расслабленного рта вытекала тонкая струйка крови. Джон присел на корточки и пощупал пульс. Ровный, уверенный. С ним все будет в порядке.
Лестрейд тоже отвел от бессознательного преступника взгляд и посмотрел на Джона. Доктор увидел, что на выразительном лице инспектора отразились примерно те же мысли, что и у него самого.
Шерлок отвернулся и устремил взгляд поверх крыш.
Джон пожал плечами, сигнализируя Лестрейду "оставьте это". Инспектор тоже пожал плечами и поднялся на ноги.
Глубоко засунув руки в карманы, Шерлок смотрел в темнеющее небо.
Около получаса спустя, когда вокруг преступников сгрудились полицейские, а Лестрейд получил от Шерлока с Джоном официальные заявления, они оба спустились вниз по пожарной лестнице.
В самом конце плохо освещенной улицы вихрем черной ткани закрылся знакомый зонтик.
Ни Джон, ни Шерлок этого не заметили; они развернулись и зашагали к себе домой, а чья-то мягкая поступь стала удаляться в противоположном направлении.
Джон стоял под мягким навесом закусочной, и грея в карманах руки, смотрел на льющиеся с неба потоки дождя. Те весело танцевали по тротуару, игнорируя пристальное внимание доктора. Напротив которого, опустив к промокшему тротуару свой вездесущий зонтик, стоял Майкрофт.
— Я полагаю, вас интересует, как дела у Шерлока, — произнес Джон.
Он устал от этих встреч. Если Майкрофту хочется что-то узнать о своем брате, пусть придет в 221Б и сам с ним поговорит. "Холмсы никогда ничего не делают, как нормальные люди, — подумал он, целенаправленно продолжая смотреть на падающие капли, а не на высокого чиновника. — И я этой шарадой сыт по горло ".
— Все верно, — легко ответил Майкрофт.
Уголком глаза Джон заметил, как тот глянул на свои дорогие часы и раздраженно сжал губы. Хотя ведь это Джона побеспокоили, а не Майкрофта. Джон возвращался из "Теско", когда рядом притормозила майкрофтовская машина без опознавательных знаков.
Тем не менее, он сделал глубокий вдох и ответил:
— С Шерлоком все в порядке. Настолько, насколько можно этого ожидать. Он стал другим с тех пор, как... как он вернулся домой, но это вполне понятно.
— И?
— И он ест, если вас это интересует, — добавил Джон, уже начиная раздражаться. — Он все так же занимается экспериментами, берет дела и все такое прочее. Он в порядке. Слушайте, если вас это действительно интересует, вы можете прийти к нам и лично убедиться.
Майкрофт хмыкнул себе под нос, словно такое предложение его позабавило, и несколько раз стукнул зонтиком по тротуару.
— Было бы любопытно. Но нет, я думаю, что не стоит, доктор Ватсон. Вы же знаете, мы с ним не ладим.
На этот раз Джон все-таки посмотрел на него — на этого лишенного красок человека среди бесцветных струек дождя. На самом деле, Шерлок со своим братом, в принципе, как-то ладили — во всяком случае, они друг с другом разговаривали, а значит, Майкрофт вполне мог бы прийти на Бейкер-стрит. Эта внезапная дистанция встревожила Джона. Но он знал, что любопытствовать не стоит. Пока.
— Что-нибудь еще?
— Нет, — сказал Майкрофт. Он поднял зонтик, нащупал защелку и раскрыл его. Купол затенил его лицо, погрузил черты в сероватую полутьму. — Будьте осторожны, доктор Ватсон. Мы же не хотим, чтобы вы заблудились в этом безумном мироздании.
С этими словами он быстро шагнул под дождь, а Джон, часто моргая, уставился ему вслед. Что это было?
Майкрофт только процитировал ему троиловские "Труды об Иво"?
Несколько часов спустя, так и не сумев выбросить из головы эту раздражающую почти-цитату, Джон взял с дивана свой ноутбук и открыл его. Он уже собирался набрать в поисковике имя Троила, но внезапно, словно громом пораженный, остановился.
Онлайн ничего искать нельзя — Майкрофт, разумеется, мониторит его интернет-активность. И если он еще не знает, что Джон Иво, то наверняка что-нибудь заподозрит по его внезапному интересу к этим древним текстам. Джон захлопнул ноутбук, и сжав губы в тонкую линию, невидящим взглядом уставился на забитые, переполненные книгами полки.
Что-то крушивший на кухне Шерлок вошел в гостиную. За ним потянулся длинный дымок серы.
— Уже не пользуешься? — уточнил он, нагибаясь, чтобы забрать ноутбук.
Джон позволил Шерлоку забрать компьютер, его собственные мысли по-прежнему занимал Майкрофт.
Джон не хранил дома никаких текстов Троила; для этого он был слишком осторожен: никогда не брал эти труды в библиотеке и не покупал в букинистических лавках. Ему приходилось полагаться только на свою память, и он не мог точно вспомнить тот отрывок, который, как ему показалось, процитировал Майкрофт. Шерлок безусловно знал все наизусть, но Джону не хотелось спрашивать его здесь, в квартире.
Шерлок стучал по клавишам ноутбука и, сведя брови, смотрел на дисплей. Джон окинул его взглядом.
Друг сидел, прислонившись спиной к стене, на нем была рубашка с длинными рукавами и запачканные серой брюки; взъерошенные кудри торчали во все стороны, словно их неделю никто не причесывал — причиной этого была привычка Шерлока в состоянии раздражения запускать руки себе в волосы.
Продолжая на него смотреть, Джон подумал, что Шерлок пребывает в этом состоянии с того самого момента, как вернулся домой.
— Как насчет того, чтобы прогуляться? — спросил он, выдергивая себя из размышлений на эту тему. Ему до сих пор было слишком болезненно о ней думать — слишком больно вспоминать серую пустоту, поселившуюся внутри после того, как не стало Шерлока. Не совсем не стало — как пропал без вести. Умер. Умер во всех смыслах этого слова, кроме одного, самого важного.
— Куда? — поинтересовался Шерлок, не прекращая печатать.
Он скривился тому, что увидел на экране (что-то про шоколад для гурманов, заметил Джон краем глаза), порывисто вздохнул и захлопнул ноутбук. После чего посмотрел на Джона, и его светлые глаза скользнули по лицу доктора, считывая все: подрагивающие веки, изгиб рта, чуть нахмуренный лоб.
Джон спокойно посмотрел на него в ответ. Со времени своего возвращения Шерлок стал "сканировать" Джона взглядом значительно чаще; еще одна вещь, к которой Джону пришлось привыкнуть.
— Я понял, — коротко сказал Шерлок, и Джон не сомневался, что так оно и есть. Друг скинул ноутбук на подлокотник дивана. — Только захвачу пальто.
Они спустились к реке и остановились на заросшей сорняками отмели; сумрачный холод заставил их поплотнее завернуться в свою одежду. Джон смотрел на проплывающие в синеватой воде опавшие листья и прочий плавучий мусор. После утреннего дождя река здорово поднялась. Стоявший справа от него Шерлок вытащил из кармана зажигалку и стал крутить ее в длинных пальцах. Он снова пытался бросить курить.
— У меня сегодня снова была встреча с Майкрофтом, — произнес Джон.
— И он сказал тебе что-то, — Шерлок щелкнул зажигалкой, посмотрел на танцующий огонек и снова ее загасил. Он еще дважды повторил весь процесс, и Джон смотрел, как его пальцы стремительно порхают над серебристой защелкой. — И теперь ты выведен из равновесия.
— Кажется, он процитировал мне Троила. "Труды об Иво". — Джон переглотнул. — Самый конец одного известного отрывка — что-то насчет "безумного мироздания".
Шерлок уронил зажигалку в карман, и его взгляд потерял свою остроту, стал "стеклянным".
— А. "Я умоляю сыграть мнѣ пѣсню, дабы утишить ужасный гулъ, но мірозданія невыразимо безумна".
Джон отметил его идеальное произношение: все эти грубые согласные и короткие гласные.
Шерлок откашлялся и повторил фразу уже на современном английском.
— "Я умоляю сыграть мне музыку, чтобы заглушить жуткий шум — или звуки, но мир полностью обезумел". Или "совершенно безумный". Зависит от интерпретации.
Джон кивнул.
— Именно. Я хотел поискать...
— Но ты этого не сделал, и это хорошо, — прервал его Шерлок, голос которого звучал словно издалека. Он скрестил руки (непривычный жест, который он тоже "подцепил" за время своего отсутствия), и уставился на воду, явно со всех сторон обдумывая информацию.
Джон ждал.
Шерлок спросил после паузы:
— А больше он ничего не говорил? Может, было еще что-нибудь необычное?
— Нет, — сказал Джон. — По-моему, нет.
— Тогда нам остается только ждать, — Шерлок опустил руки и склонил голову набок. Этот жест — Джон узнал его; то был сигнал, что шестеренки в голове Шерлока работают на полную мощность, и совсем скоро друг сложит все в единый безумный, возмутительный план.
— Или мы можем его как-нибудь подтолкнуть, — сказал он.
Шерлок снова вынул зажигалку, вытащил откуда-то сигарету и зажег ее. Джон с сомнением посмотрел на него.
— Шерлок, — заговорил он, — я думал, ты...
— Я пытаюсь бросить, — подтвердил Шерлок, зажимая сигарету уголком рта. — Но я не сомневаюсь, что мой брат за нами наблюдает, и лучше иметь хорошее объяснение, зачем ты меня сюда притащил в такой ветер. Покажи, что ты злишься. Это не так трудно. Видишь, я курю?
Шерлок сделал длинную затяжку. Джон закатил глаза (без гнева — только неодобрительно) и мстительно глянул на своего друга. Потом повернулся к нему спиной и размашисто зашагал прочь, всем своим видом выражая неудовольствие.
— Да, — тихо проговорил Шерлок, двинувшись следом и яростно попыхивая сигаретой. — Ты только что устроил мне хорошую выволочку за возвращение к вредной привычке. Именно поэтому мы провели здесь столько времени, а я мрачно смотрел в пространство. Поторапливайся. Ты топаешь слишком медленно.
— Я не топаю, — полусердито-полуудивленно возразил Джон. — Ну, давай. Собственно, я должен сделать тебе выволочку. Не могу поверить, что ты снова взялся за сигареты. А как же все твои никотиновые пластыри?
Всю дорогу до дома они спорили, поддерживая задуманную иллюзию, а в довершение Шерлок для правдоподобности хлопнул входной дверью. К этому моменту он уже потерял энтузиазм выкидывать сигарету, и Джону пришлось ткнуть ему в лицо пальцем и даже пригрозить конфискацией эксперимента с серой — только тогда Шерлок, надувшись, все-таки ее выбросил.
Два часа спустя в 221Б не осталось ни одной сигареты (часть забрал Джон, а часть полетела его же стараниями в окно). Шерлок вышагивал туда-сюда по гостиной, заложив руки за спину и изредка возводя глаза к потолку. Но в основном он смотрел невидящим взглядом в пространство. Он думал.
Зазвучал сигнал валявшегося на диване мобильника детектива — раз, другой, третий, но Шерлок его проигнорировал. На экране читалось Майкрофт Холмс, но потом табличка с именем потускнела и растворилась — звонки прекратились.
Шерлок все так же продолжал шагать по комнате.
Свет фонарей на улице подернуло слабым туманом.
Три дня спустя миссис Хадсон открыла дверь гостю. На пороге, с прямой, как палка, спиной, стоял Майкрофт. Костистые плечи обтягивало пальто цвета олова, напряженная рука сжимала зонт.
— Давненько вы не заходили, мистер Холмс, — робко улыбнулась домовладелица при виде строгого лица старшего Холмса. Она занималась выпечкой, и по всему нижнему этажу плыли вкусные запахи корицы и шоколада. — Мальчики наверху. Как насчет чашечки чая? Или булочки с шоколадом? Я только что испекла, они совсем свежие.
Майкрофт скорчил гримасу. Кажется, он считал, что это вежливая улыбка, поскольку всегда в таких случаях ею пользовался.
— Добрый день, миссис Хадсон. Нет, благодарю вас. Я просто поднимусь наверх. В чае нет необходимости.
Не переставая "улыбаться", он миновал домовладелицу и осторожно шагнул на ступеньку. Потом вздохнул и взялся рукой за перила.
Сегодня был вторник. Шерлок только что закончил очередное расследование, которое вышло очень коротким и включало в себя тайну человеческих костей, обнаруженных в огромном чане вареного арахиса. Детектив все утро доставал Джона; скука по-прежнему оставалась его злейшим врагом.
Доведенный очередным всплеском стонов и киданий обуви, доктор ретировался в свою комнату и в данный момент перечитывал перед публикацией свой новый пост в блоге. Услышав на лестнице тяжелые шаги, он нахмурился, щелкнул по кнопке "сохранить" и выглянул за дверь.
— Добрый день, Шерлок, — услышал он ровный голос Майкрофта.
Джон про себя выругался и быстро рванул назад, чтобы закрыть ноутбук. Затем, притворив за собой дверь, стал спускаться по лестнице, задержавшись только на минуту, чтобы стянуть с ноги единственный носок — второй он потерял еще раньше, когда сердито топал к себе в комнату. Бросая носок к валявшемуся на третьей ступеньке собрату, Джон уже слышал, как рычит Шерлок.
Ну, не совсем рычит, но таким тоном друг разговаривал, только когда он был зол и говорил с тем, кого хорошо знает.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, Майкрофт.
Голосу Шерлока не хватало скучающих ноток; он звучал одновременно сердито, обеспокоенно и безнадежно. Джон нахмурился и замер у двери, не желая пока входить. Он знал, что Майкрофт тоже умеет различать оттенки в голосе брата. Но старший Холмс ничего не ответил.
"Ладно, тогда лучше войти", — подумал Джон и повернул ручку двери.
Представшая перед ним картина на первый взгляд выглядела одновременно очень знакомой и чужеродной.
Майкрофт стоял перед диваном — одна рука в кармане, другая на ручке зонта, и неодобрительно смотрел сверху вниз на брата. Однако ему не удавалось полностью скрыть собственные эмоции: за неодобрением чувствовалось напряжение. Напряжение и беспокойство.
Шерлок же лежал пластом на диване и сверлил взглядом камин. Его худая рука свешивалась с сидения, в ней была зажата горящая зажигалка. Язычки пламени мягко переливались над самым ковром.
— Добрый день, — поздоровался Джон и бросил на Шерлока быстрый, но не осуждающий взгляд. "Только не сожги квартиру". — Чаю?
— Нет, спасибо, — ответил Майкрофт, и его губы вновь сложились в гримасу улыбки.
Джон чуть не заморгал. Майкрофт никогда не отказывался от чая.
А тот вновь перевел все свое внимание на брата и вздохнул.
— Шерлок, ты подожжешь ковер. Безусловно, его цвет внушает полнейшее отвращение, но я уверен, что, если он сгорит, твоя домовладелица этому не обрадуется.
— Что ты здесь делаешь? — ровным тоном без всякого выражения поинтересовался Шерлок. Он опустил зажигалку совсем близко к ярко-красному ворсу, и Джон поморщился, готовясь увидеть ручеек пламени. Он знал, что успеет рвануться на кухню за кружкой с водой — успеет спасти ковер прежде, чем тот будет непоправимо испорчен.
— В последний раз, когда я тебя видел... — Шерлок остановился. Майкрофт на мгновение прикрыл глаза, лежавшая на ручке зонта ладонь сильно задрожала.
Джон в полной растерянности переводил глаза с одного на другого. Боль (или еще что-то) была настолько осязаемой, что над головами братьев, казалось, возник сверкающий неоном знак.
— Я пойду... чай сделаю, — предложил Джон, решив ретироваться на кухню.
Но Шерлок в тот же миг сел и мгновенно погасил зажигалку, а Майкрофт шагнул назад, едва не опрокинув журнальный столик. Его светлые глаза широко раскрылись, он словно пришел к какому-то неожиданному заключению. Джон замер на полдороге.
— Нет необходимости, — произнес Шерлок, не поднимая глаз ни на него, ни на брата. — Майкрофт уже уходит.
Наступила пауза, и потом Майкрофт резко кивнул. Медленно, намного медленней, чем Джон когда-либо видел, он обошел столик, сковано кивнул Джону и вышел за дверь.
На лестнице послышалась его осторожная поступь, потом удивленный голос миссис Хадсон и наконец звук открывающейся входной двери, которая затем с приглушенным щелчком закрылась, и наступила тишина.
Шерлок потянулся и взял с журнального столика какую-то папку.
— Что это? — "К чему это вообще?"
— Это, Джон, — без малейшего интереса проговорил Шерлок, — то, ради чего Майкрофт утверждает, что приходил. Касается какого-то его информатора. Несущественно.
Он поднялся на ноги, обошел столик, и Джон на минуту испугался, что он сейчас бросит папку в огонь. Но Шерлок лишь остановился у каминной полки и после паузы положил документы рядом с черепом.
Джон сел на диван.
— Шерлок.
Ответа он не получил — да, собственно, и не ожидал. Шерлок размял плечи, сцепил за спиной пальцы. Потом еще раз глянул на каминную полку и, развернувшись, посмотрел на Джона.
— Что-то не так? — осторожно спросил Джон. — Вы с Майкрофтом... ваши отношения стали хуже.
Произнеси он подобное два года назад, Шерлок наверняка бы отпустил язвительное замечание и удалился. Но теперь нет. Друг вяло пожал плечом.
Джон поднял бровь, пытаясь понять, что это значит.
Шерлок же мрачно плюхнулся в свое кресло.
— Ничего такого.
— Шерлок... — начал было Джон. Его поразило, каким осунувшимся и печальным стало лицо друга, но он умолк. Ему было не подобрать слов, и он не хотел причинять боль Шерлоку.
Ладно, тогда просто перейдем с места в карьер.
— Что-то произошло, пока ты охотился на банду Мориарти?
— Все изменилось, — медленно, очень медленно проговорил Шерлок. — Кое-что произошло, да. Но говорить об этом не принесет никакой пользы.
Он скользнул взглядом по книжным полкам, потер лоб и потянулся за толстой книгой в сине-полосатой обложке.
— Будешь еду на вынос? — вскользь поинтересовался он, словно они уже перешли на другую тему.
Джон чуть не поперхнулся воздухом.
— Буду ли я? Буду ли я еду на вынос? Ты сам же не ешь, Шерлок. Почему ты спрашиваешь?
Делая вид, что не слышал этого, Шерлок перевернул страницу.
Джон совершенно не понимал, что ему теперь делать. Друг вел себя иначе, и от этого "иначе" становилось не по себе. Но он должен был что-то сделать — должен хоть сказать что-то — и, наверное, сходить за заказом.
— Когда я вернусь, ты что-нибудь съешь, — предупредил он друга.
Тот кивнул и, прищурившись, снова перевернул страницу. Джон видел, что Шерлок лишь притворяется, что читает, но все равно поднялся на ноги. Они могут поговорить, когда он вернется. Надо дать Шерлоку время обо всем подумать.
Но было понятно — что бы у них с Майкрофтом ни произошло, это было очень серьезно.
Однако по возвращении Джона они тоже об этом не поговорили. Поковыряв в картонке лапшу и цыпленка в специях, Шерлок засел у себя в спальне и запер дверь. Джон остался сидеть в гостиной, без особого энтузиазма поглощая свою порцию. Потом он сделал себе чай и, потягивая его, задумался.
Могла ли проблема касаться его самого — его отсутствия? Может, Майкрофт скрывал от брата последнюю информацию о Джоне?
"Нет, — решил Джон. — Это должно быть что-то другое. Что-то более близкое к тому, чем занимался Шерлок. Да, меня не было рядом, я не мог его поддержать, но Майкрофт тут явно ни при чем".
Шерлок набросал ему лишь голый костяк проделанной им работы, сообщив только самый минимум информации. Он выслеживал остатки приспешников Мориарти — часть передавал в руки Майкрофту, остальные попадали в далекие тюрьмы. Двоих он убил. Больше Джон практически ничего не знал; Шерлок терпеть не мог разговоров на эту тему и никогда ее не обсуждал.
Возможно, Шерлок был зол на Майкрофта за то, чего тот не делал. Может, рискнул чем-то, поставил под удар что-то важное. Или упустил кого-нибудь из бандитов, и Шерлоку пришлось заново его выслеживать... Или Майкрофт мог сделать ошибку, и Шерлок знал, что погибли невинные. А может, он злился из-за чего-то совсем тривиального, что уже почти не имело значения, а беспокойство и углубившаяся пропасть в отношениях с братом были просто следствием "пропадания" Шерлока на два года.
"Просто возьми и спроси его, идиот".
Но Джон не представлял, захочет ли Шерлок ответить. Лучше дать ему сначала самому все "переварить". Он не станет его подгонять, пусть тот сам решает, когда открывать душу. Возможно, этот момент никогда и не наступит, но это будет уже неважно, если он сам выйдет из этой депрессии. У Джона тоже были в жизни события, о которых он никогда Шерлоку не рассказывал — они произошли на войне, и он сам едва мог о них вспоминать.
Так что лучше воздержаться от вопросов на эту тему. Надо дать Шерлоку время.
Джон очнулся от раздумий и посмотрел на зависшую перед ним порцию лапши. Стиснутые в руке палочки повлажнели от пота.
Автоматически проглотив уже ставшую невкусной лапшу, он поднял взгляд на камин — уставился на каминную полку, мазнул взглядом по китайской шкатулке с секретом, по оплавленным черным свечкам и черепу. И внезапно остановился.
Папка. Она исчезла.
В первое мгновение Джон подумал, что Шерлок бросил ее в огонь. Он подскочил к камину и наклонился, вглядываясь в остатки пепла, потом провел рукой по решетке. Нет, все холодное. Значит, не сжег. Тогда это означает...
Он услышал, как дверь комнаты Шерлока распахнулась, и обернулся.
Друг стоял на пороге, держа в руках папку Майкрофта, и вид у него был совершенно безумный: серые глаза прищурены так, что напоминают щелочки, ноздри раздуваются, волосы с угловатого лица сильно забраны к затылку и стоят торчком.
— Собирайся, — приказал он Джону, повелительно взмахнув папкой. — Мы едем в Прагу.
Такси плавно неслось по бесконечной Сити-роуд. Откинувшись на сидении, Джон прослеживал пальцами гладкие края своего телефона и прислушивался к нежным мотивам классической музыки, что доносилась из радиоприемника водителя. Шерлок, тем временем, листал туда-сюда документы из папки Майкрофта. За прошедшие несколько минут он так ничего не сказал, хотя Джон полагал, что он должен был к этому времени уже выучить все наизусть. На Шерлока это было не похоже —— тратить столько времени на папку с каким-то делом. Но, возможно, сейчас он старался все запоминать намного тщательнее, чем прежде.
Джон посмотрел в окно, отмечая блики солнца в окнах проносившихся мимо домов, и вспомнил сон, который ему снился во время "отсутствия" Шерлока.
Во сне было светло как днем, но светило не солнце — луна. Он стоял на пороге 221Б и смотрел на улицу — лунный свет высвечивал его словно луч прожектора. Окна квартир и закусочной сияли как серебро. Джон впервые их видел такими — блестящими прямоугольниками изысканного стекла.
Ему подумалось, что таким, наверное, видел мир Шерлок — самим по себе сияющим. Он все равно испытывал грызущую боль разлуки — пусть даже это был сон, где он мог притвориться, что Шерлок не погиб.
В доме напротив распахнулось окно, и кто-то выставил в него руки. Повернутые к верху ладони были черны от грязи и мокры от запекшейся крови. Джон схватился за косяк, пытаясь попятиться назад, в дом, подальше от этих оскверненных конечностей.
Но не смог. Он поймал себя на том, что неотрывно смотрит на эти руки и думает о Шерлоке — об умершем Шерлоке. Руки и Шерлок притягивались в его голове как магниты. Он должен помочь этому человеку, должен обмыть эти руки, должен их исцелить.
Он шагнул со ступенек и двинулся к раскрытому окну, к протянутым из него рукам. Он едва успел их коснуться — едва ощутил, как рассыпается от прикосновения засохшая грязь, едва успел почувствовать влагу запекшейся крови, как внезапно воздух наполнился звуками пальбы и взрывов. И криками — хриплыми мучительными криками, напоминающими рев умирающего зверя.
На этом он проснулся, хватая ртом воздух, с головой, запутанной в перекрученных простынях. Но он не плакал; он чувствовал себя больше обездоленным, чем горюющим. Он лишь долго лежал, судорожно втягивая в себя воздух, не в силах даже пошевелиться.
Джон даже не помнил этого сна до сего момента.
Он раздумывал над ним, покусывая нижнюю губу, когда Шерлок внезапно оторвался от своей папки и искоса на него глянул. Джон на миг посмотрел на него в ответ и отвернулся, а Шерлок вновь опустил глаза к документам. Кажется, к нему отчасти вернулось душевное равновесие. Он уже не выглядел таким осунувшимся, но все равно был бледен и под глазами виднелись следы усталости.
Телефон Джона подал сигнал об смс. Сообщение было от Сары. Она соглашалась дать ему двухнедельный отпуск, но напоминала, что он запрашивает отгулы уже третий месяц подряд. Джон вздохнул, признавая ее правоту, и ответил: "Спасибо, я постараюсь больше такого не допускать". Отправив сообщение, он снова уставился в окно.
Шерлок ловко листал документы, автоматически их перетасовывая и загибая в нужных местах уголки.
Прошло еще много времени, прежде чем они наконец прибыли в аэропорт.
Несколько часов спустя, утомленные путешествием, они взяли себе два номера в каком-то безликом отеле. Распаковав вещи, Шерлок через несколько минут постучался к Джону — глухой звук был едва различим на фоне раздражающего гула настенного обогревателя.
Джон открыл дверь и впустил детектива.
— Что-то не так?
— Нет, — ответил тот, но прошел к окну и встал, скрестив на груди руки. С пальцев правой руки свободно свисала незажженная сигарета.
Джон посмотрел, как друг буравит немигающим взглядом улицу, и спокойно вернулся к разборке своего чемодана. Он стал вынимать аккуратно сложенные рубашки и брюки и раскладывать их по ящикам. В Праге стояли холода, и Джон не снял пиджака, даже несмотря на относительное тепло в номере. Но на Шерлоке была лишь одна тонкая рубашка и слаксы.
— Прекрасная ночь.
— Что? — Джон убрал остальную одежду в чемодан и выпрямился. — Правда?
Шерлок кивнул. Его лицо было настолько близко к стеклу, что теплый, желтоватый свет уличных фонарей высвечивал ему профиль.
— Подойди, сам увидишь.
Джон пихнул чемодан под кровать и присоединился к другу. За окном раскинулась Прага — открытая, манящая, мягко поблескивающая разноцветными переливами, с голубыми высотками на фоне уходящего вдаль темного неба. Шерлок был прав. Ночь прекрасна.
Доктор проследил взглядом за крошечным одиноким самолетом, быстро прошивающим серые облака — он то исчезал в них, то вновь появлялся, пока торопливо не обогнул видимое пространство и не скрылся из поля зрения.
— Шерлок, — произнес Джон. — Зачем мы здесь?
— Умерла женщина, — Шерлок провел пальцем по деревянной раме окна.
Джон отвернулся от пражского горизонта.
— Она покончила с собой, Шерлок.
Он имел в виду дело, порученное им Майкрофтом. Подойдя к кровати, Джон поднял с коричневого покрывала папку. В ней оставалось не много: от большей части содержимого Шерлок избавился еще до того, как они вылетели из Англии.
И сейчас там оставались лишь две газетные вырезки. Джон раскрыл папку и вытащил их на свет.
С зернистого газетного снимка на него смотрела темноволосая женщина. Широко расставленные голубые глаза светились спокойствием и умом. Женщину звали Мэрианн Грин. Ей было двадцать шесть лет, и она одиноко шагнула с Карлова моста в холодные воды Влтавы. Майкрофт "выразился" очень ясно: ее смерть была самоубийством.
А Шерлок занимался только убийствами.
— Это ненадолго, Джон, — быстро ответил Шерлок и поднял глаза на друга. — Всего на несколько дней. Мне нужно осмотреть ее квартиру. Хочу удостовериться, что прав насчет причин ее смерти.
Джону хотелось возразить — хотелось напомнить, что Шерлок никогда раньше такого не делал, но он заставил себя промолчать. Шерлок стал другим; он изменился за время своего отсутствия. Почему Джон должен лишать его возможности поступить как-то иначе?
— Ну ладно тогда, — решил он. — Но я сейчас иду спать. Уже поздно.
Шерлок отвлекся от вида Праги, поосмотрел на Джона с выражением, по которому невозможно было ничего прочесть, и кивнул.
— Доброй ночи.
Он ушел, на ходу выкинув сигарету в мусорку. Джон запер за ним дверь, не выпуская из рук хрупкие обрезки газеты. С этим делом что-то было не чисто, раз Шерлок хотел остаться и проверить свою гипотезу. Джон проглядел первую вырезку — короткую статью об исчезновении Мэрианн, и покачал головой. В ней не было ничего примечательного.
Джон бросил ее на кровать и стал перечитывать вторую, подставив тонкую, покрытую типографскими буквами бумагу под яркий свет прикроватной лампы. Прежде чем прыгнуть с моста, погибшая привязала к ногам парусиновый мешок с камнями, а в ее карманах полиция нашла две шпильки, розовую помаду, складной ножик и смятый цветок.
Смятый цветок.
Сначала Джон предположил, что это подарок ее бойфренда или она подобрала цветок на улице. Но сейчас, в свете подозрений насчет расплывчатой цитаты Майкрофта и странного поведения Шерлока, он отчеркнул ногтем большого пальца слова "смятый цветок".
Джон настойчиво стучал в дверь, и Шерлок ему открыл. На детективе были мятые, сине-полосатые пижамные штаны и натянутая второпях футболка, задравшаяся на талии. Взлохмаченные волосы скособоченно топорщились на одну сторону.
— Входи, — вздохнул Шерлок, и Джон прямо в дверях сунул ему под нос газетные вырезки. — Что это?
— Я думаю, что она была Иво, — затараторил Джон с такой скоростью, что сам усомнился в способности Шерлока его понять, и махнул вырезками перед холодными глазами детектива. — Я думаю, что Мэрианн Грин была Иво. Посмотри сюда. Цветок — они нашли у нее в кармане цветок, Шерлок.
Шерлока это явно не убедило, но он взял у Джона заметку и перечитал ее.
— Этого недостаточно, — сообщил он, возвращая вырезку. — Женщины имеют склонность носить цветы. Им многие цветы дарят — ухажеры, друзья, мужья, соседские дети. Она могла сунуть цветок в карман и забыть о нем.
Джон решительно покачал головой, сжимая в руках вырезки.
— Шерлок, там были и камни. Она привязала к ногам мешок с камнями. И прыгнула в реку. Это все природа — природные элементы. Она пыталась скрыть свой дар. Не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о нем даже после ее смерти.
— Женщины часто кончают с собой, прыгнув с моста, — парировал Шерлок. — Это не так уродует, как выстрел из пистолета.
— Отравление тоже, — возразил Джон. — В документах было еще что-нибудь, указывающее, что она — Иво?
Шерлок сжал губы, вскинул руки, как бы спрашивая "почему всегда я?" и, не сходя с места, с шумом плюхнулся на кровать.
— Ладно. Ладно. Хорошо. Там упоминалось, что она вела себя замкнуто, спиртным особенно не увлекалась и любила долгие прогулки по парку. В ночь своей смерти она встречалась в баре с каким-то мужчиной старше себя и открыто при этом плакала.
У Джона с такой силой сдавило в груди, что он вцепился в остов кровати, чтобы не упасть.
Друг смотрел на него, сгребая в кулаки бежевое покрывало.
— Шерлок, — произнес Джон, изо всех сил стараясь говорить ровно. — Я веду себя так же. И ее встреча напоминает... как будто она рассказала кому-то о своем даре. О том, кто она. Как будто она рассказала тому, с кем встречалась, что она — Иво.
Тот вздохнул и потом кивнул головой. Его глаза потемнели.
— И если ты прав, то она, скорее всего, из-за этого и погибла.
— Ты подозревал это, — произнес Джон следующим утром, когда они с Шерлоком завтракали в залитой солнцем столовой отеля. Большое, ослепительно белое помещение наполняла болтовня посетителей и звон столовых приборов, так что здесь можно было спокойно поговорить, не опасаясь чужих ушей. Джон аккуратно порезал яйцо-пашот на ломтики и потянулся за перечницей. — Ты уже сам выяснил.
Шерлок крутил в руках стакан апельсинового сока, изредка из него потягивая, и полностью игнорировал лежащие перед ним два подсушенных тоста.
— Верно. Но мне нужно было знать, сможет ли человек, понимающий подобные вещи, самостоятельно прийти к той же гипотезе. Я не хотел подталкивать тебя к этому выводу, и сам не был полностью в нем уверен. Однако твоя реакция подтвердила мои подозрения.
— Но мы все равно поедем осматривать ее квартиру, — Джон проглотил скользкий яичный ломтик и наколол вилкой следующий.
— Да, — Шерлок поставил на стол стакан. — Мы поедем.
Мэрианн Грин жила в нескольких кварталах от музея, где работала. Ее квартира располагалась в трехэтажном доме, притулившимся на маленькой улочке около высокого, странновато выглядящего здания из бурого кирпича. Шерлок не стал обсуждать с Джоном, как попасть внутрь — они просто подождали, пока стемнеет, и проникли в квартиру.
Это было небезопасно, но они столько раз этим занимались, что все сработало, как часы, и никто не испытывал особых волнений.
Они вошли в дом и поднялись на лифте на третий этаж — последнее всегда у Джона ассоциировалась с пузырьками, бегущими к поверхности сквозь водяную толщу. Но сегодня он думал не о них — он думал о смерти Мэрианн и не мог подавить приступа отвращения. Он представил, как струйка пузырьков поднимается в темной речной воде от сомкнутых губ тонущей женщины. Нет, лучше об этом не думать.
Джон остался "на стреме" у самой лестницы, а Шерлок принялся подбирать отмычки.
Когда детектив справился с замком, они перешагнули порог квартиры. Воздух здесь был затхлым, но сама квартира — просторной, хорошо убранной, аккуратной. Неприметной. На стенах простые голубые обои, пол — полированный паркет без ковров и паласов. Джон взял с бокового столика пресс-папье и покрутил в руках. Внутри покрытого тонким слоем пыли оранжевого стаканчика виднелась бабочка.
Шерлок двигался по квартире, методично осматривая все столы, тумбы и ящики; свет его фонаря скользнул по стопке бумажных тарелок, старому столовому серебру и нескольким антикварным бокалам. Эта женщина жила одна. Она никогда не влюблялась. Ее родственники либо умерли, либо она их игнорировала.
Подтвердив сделанные ранее выводы, Шерлок вернулся в спальню и обнаружил, что Джон просматривает бумаги умершей. Среди них не нашлось ни одного письма из родного дома, ничто не указывало, что у хозяйки были друзья. Джон опустился на колени, подцепил с потертого ковра счет за мобильный телефон, и поднявшись, кивнул на комод.
— Там просто чулки и другая одежда... — начал было он, но Шерлок уже открыл верхний ящик и зарылся в него. — Чуть-чуть ювелирных украшений. Сомневаюсь, что она вообще их когда-либо надевала. А бумаги, в основном, с ее работы или квартирные счета. Однако...
Он умолк, и Шерлок выжидательно на него глянул. Уголки губ доктора дернулись, он сунул руки в карманы и покачался с носка на пятку.
— Тебе стоит заглянуть в стенной шкаф.
Шерлок бросил изучать ящики, поднялся на ноги и осторожно потянул на себя дверь шкафа.
И внезапно засмеялся неестественным, напряженным грудным смехом. Джон даже вздрогнул от столь неожиданного веселья.
— Джон, — выдохнул Шерлок. — Похоже, мы были правы. Абсолютно правы. Ты только посмотри на это! Ты только посмотри!
Шкаф Мэрианн Грин наполняли цветы: огромные, пышные букеты роз, маленькие букетики гвоздик и маргариток, крупные, размахом с ладонь соцветья гардении, выпуклые, как груша, головки тюльпанов. Все они были высушенными, кроме одного изящного, поднимающегося в горшке растения с поникшими голубыми цветками. Шерлок взял его с полки, продолжая хихикать.
— Myosotis scorpioides, — промурлыкал он. — Иначе — незабудка. Такую же она носила в кармане. Джон, ты уже выяснил, в чем состоял ее дар?
Джон пожал плечами.
— Она что-то делала с растениями?
— Возможно. Не знаю, — признал Шерлок. Он снова посерьезнел и аккуратно вернул горшок обратно на полку. — Эти цветы могли быть прикрытием для ее магии и, возможно, они не имеют отношения к самому дару. Но это уже неважно. Пошли. Мы провели здесь достаточно времени.
Они с Джоном пошли к выходу, подсвечивая себе дорогу. Лучи фонарей выхватывали голую запыленную мебель, задевали какие-то старые безделушки, и Джону подумалось, что может наступить день, когда кто-то будет вот так же разгуливать по их квартире и перебирать вещи, пытаясь найти подсказки. Он искренне понадеялся, что подобного никогда не случится, ведь это бы означало, что кто-то из них убит, и работа по расследованию легла на Лестрейда.
Через три дня они вернулись домой, ничего нового не обнаружив. Установить личность таинственного мужчины, с которым Мэрианн общалась в баре, оказалось не под силу даже Майкрофту, и Джону с Шерлоком делать здесь было более нечего. Но именно Шерлок принял решение покинуть Прагу.
В последний вечер перед возвращением Джон вернулся в свой номер, неся в руках хрустящие упаковки чипсов и до онемения ледяные бутылки с водой. Он открыл дверь и увидел, что в продавленном кресле у окна сидит Шерлок. Глаза друга были полузакрыты, пальцы сомкнуты под подбородком.
У левой ноги детектива лежал, светя экраном в потолок, его мобильник.
Джон положил покупки, и как можно тише притворив дверь, повернул в замке ключ.
Однако Шерлок быстро выпрямился и раскрыл глаза. И мгновенно — даже не успев поднять взгляд на Джона — подхватил с пола телефон и кинул его в карман пальто. Лицо друга было очень бледным, почти серым; кожа на скулах и лбу натянулась.
— Как насчет ужина? — Джон поднял в руке пакет чипсов. — Хочешь есть?
Шерлок покачал головой.
— Даже воды не хочешь?
Детектив не ответил. Его губы шевельнулись, но не произнесли ни звука. На полу за креслом валялась маленькая красно-белая коробочка: вывалившиеся из нее сигареты лежали россыпью на уродливом, бежевого цвета ковре. Зажигалка Шерлока валялась на подоконнике, сальная от его пальцев.
Джон перевел взгляд с сигаретной коробки на зажигалку и затем на потные, трясущиеся руки Шерлока, цеплявшиеся за подлокотники кресла. А с них — на телефон, чей экран так и не погас и светился через ткань пальто.
Он положил чипсы, прошел через комнату и остановился рядом с другом.
— Шерлок.
Тот только крепче вцепился в подлокотники; Джон услышал, как хрустнули пальцы.
— Шерлок, посмотри на меня. Что случилось? Ты в порядке?
Это пробудило детектива из ступора. Лихорадочно моргая, тот поднял глаза на Джона.
— Да. Я в порядке.
Джон не знал, как это понимать. Он не мог поверить, что Шерлок ему лжет.
— Шерлок...
— Утром мы отправимся домой, — сообщил Шерлок и встал. — Мы возвращаемся в Лондон. А сейчас я иду спать.
Джон не протестовал, только посмотрел, как тот медленно, слишком медленно идет к двери. Пальто буквально болталось на его поникшей фигуре. Джону на миг показалось, что друг сейчас остановится, вернется, объяснит, но Шерлок этого не сделал. Он только открыл дверь и вышел в холл. Дверь по инерции сама за ним закрылась, и Джон услышал, как друг открывает ключом свой номер и заходит внутрь.
Теперь они были дома, и Джон пребывал в полной растерянности. Он не представлял, как убедить Шерлока рассказать, что же с ним происходит. Он предполагал, что проблема пролегает где-то между Шерлоком и Майкрофтом, но ничем не мог подтвердить свои подозрения. Как не мог он и просто позвонить Майкрофту и спросить его, не предавая при этом доверия Шерлока. Он не знал, что было у Шерлока на телефоне в ту ночь. СМС, голосовая почта, интернет-страница — что-то, что по какой-то причине его потрясло: смерть родственника, напоминание о Мориарти, статья о его собственном "самоубийстве". Джон не знал, что это было. Он уже спрашивал и очень осторожно, но Шерлок ему не ответил.
Он вообще стал отстраненным и необщительным — даже с Джоном, и выходил из своей комнаты только в туалет или чтобы взять джонов ноутбук. Он перестал заниматься экспериментами, перестал работать.
Сегодня Шерлоку пришло смс от Лестрейда — Джон слышал, как в его прозвучал комнате сигнал нового сообщения, а затем раздался стук брошенного на пол телефона. Вероятно, инспектор предлагал новое дело, но Шерлок не захотел его брать. И, судя по всему, даже не удосужился ответить на смс.
Вот почему три дня спустя после возвращения в Лондон Джон не ушел в клинику, не отправился навестить Сару и не стал звонить сестре, а сидел в гостиной и ждал.
Миссис Хадсон периодически поднималась их проведать (Джон предупредил, что Шерлок не в настроении и очень подавлен) и приносила поесть. У локтя Джона покоилось целое блюдо домашнего печенья, на пустой кухонной столешнице исходил паром свежий пирог, а в холодильнике томились три полные кастрюли еды.
Но Джон не чувствовал голода. Он сидел в кресле, бесцельно копаясь в своем телефоне, и наблюдал за танцующими на противоположной стене отблесками света, что проникал сквозь приоткрытое окно с улицы. Весна была совсем близко. Сидя спиной к ветерку, Джон даже из квартиры слышал, как поют птицы. Он зевнул, потирая челюсть, и откинул голову на спинку кресла. Он устал — устал от переживаний и недостатка сна. Устал от мыслей о Мэрианн Грин.
Она была так молода, и если их теория была верной, у нее не было никаких причин умирать — она погибла просто из-за того, кем была, из-за того, что рассказала кому-то о своей магии. И Джона пугало, что что-то подобное может случиться с ним самим или с Шерлоком, если кто-то раскроет их тайну.
Никогда раньше это не казалось таким реальным, его целительский дар внезапно оказался окружен опасностью. Но Джон мог думать только о покачивающейся в речной воде темноволосой женщине с широко раскрытыми испуганными глазами, которую утягивал ко дну мешок камней. Он даже не мог представить, каково это умирать вот так: неизвестной, невидимой, одинокой, запертой под водяной толщей. Каково ждать, когда с твоих губ сорвется последний вздох и в легкие потоком ворвется вода?
Ему вспомнились строчки из трудов Троила:
"Вы поймете, только если вы мнѣ подобны. Иво никто не можетъ понять, кромѣ какъ иной Иво. Якорь можетъ понять Иво, съ которымъ связанъ, но мы почти всегда одиноки".
Джон не мог с этим согласиться. Цитату можно было понять по-разному. Да, Иво никто не мог понять целиком и полностью, но разве только Иво?
"Временами мы все безусловно бываем очень одиноки", — подумал он.
И так и остался сидеть в своем кресле, ожидая, когда Шерлок к нему вернется.
Прошла неделя, и на Бейкер-стрит пришел Майкрофт. Встречать его было некому — миссис Хадсон уехала навестить сестру, так что он просто вошел в дом и поднялся на второй этаж.
Джон не звонил Майкрофту и с ним не встречался. На самом деле, он даже не был уверен, что нуждается в помощи старшего Холмса.
Шерлок начал есть — чуть-чуть тайской еды "на вынос", несколько глотков воды, изредка перехваченное печенье Хадсон, и кроме того, вот уже два дня детектив не курил. Он пока еще игнорировал сообщения Лестрейда, но уже стал разговаривать с Джоном. Пусть это были мелочи, но когда Шерлок изредка шипел "скука" или "идиот", Джона это слегка успокаивало.
Друг, казалось, возвращался к себе нормальному.
Так что, вернувшись с работы и обнаружив в кресле Шерлока Майкрофта, Джон, понятное дело, удивился. Он остановился в дверях и заколебался, не зная, как лучше поступить. Он очень устал, а разговор, как он опасался, предстоял долгий. И что-то подсказывало ему, что Майкрофт пришел не ради светского визита.
— Доктор Ватсон, — Майкрофт смотрел на него спокойно и пристально. — Как я понимаю, Шерлок в последнее время в состоянии некоторого стресса.
Джон уставился на него — на его стиснутые руки и лишенный эмоций фасад, и едва сдержался.
— "Как вы понимаете"?
— Нет, я действительно это вижу, — возразил Майкрофт. — Я просто хотел узнать, стало ли ему лучше.
— Почему бы вам не спросить об этом его самого?
Политик судорожно переглотнул, потом еще раз. Джону внезапно показалось, что он присутствует при чем-то глубоко личном, и он отвел взгляд.
— Я спрашивал. Час назад. Он... не хочет со мной разговаривать.
В срывающемся голосе Майкрофта прозвучала неизбывная печаль. Джону захотелось уйти, захотелось оставить Майкрофта наедине с его страданием; он даже глянул на дверь, прикидывая такую возможность.
Но он все же пресек эту мысль и молча сделал глубокий вдох.
Потом прошел к дивану и сел. И попросил ровно и прямо:
— Объясните мне, что происходит. Почему Шерлок так расстроен?
Политик посмотрел ему в лицо.
И Джон впервые увидел в его чертах семейное сходство: как будто в светлых, пронзительных глазах старшего Холмса на неуловимый миг сверкнуло лицо Шерлока. Но стоило моргнуть, и наваждение растворилось.
— Доктор Ватсон, — проговорил Майкрофт, и его голос дрогнул. — Я умираю.
Это был сокрушительный удар.
— Что у вас? — стараясь говорить мягче, спросил Джон. Он сознавал, что таращится на старшего Холмса.
У Майкрофта задрожали губы, но сейчас Джон уже видел, что это болезненный симптом, а не эмоциональная реакция.
— Болезнь Хантингтона. Я вхожу во вторую стадию, из которой уже не восстановлюсь. Раньше болезнь, в основном, удавалось контролировать с помощью лекарств.
Джон с трудом осознавал сказанное. Он быстро прошелся по списку симптомов, отмечая те, что присущи были этой болезни. Однако у Майкрофта отсутствовали, как минимум, некоторые их них, если не все. Где хорея? Где ослабление когнитивных способностей? Но потом он подумал о своих разговорах с Майкрофтом в последнее время, и на ум пришли отдельные моменты, которые ему еще тогда показались необычными: отсутствие эмпатии, неспособность контролировать лицевые мышцы, потеря аппетита.
Но он все равно не до конца понимал.
— Вы были больны все это время?
— Диагноз поставили в прошлом году, незадолго до возвращения Шерлока, — Майкрофт вздохнул и сжал переносицу длинными восковыми пальцами. — Таков ответ, доктор Ватсон. Я умираю, а мой брат хандрит. Очень типично.
— Не смейте, — прорычал Джон. — Не перекладывайте это на Шерлока. Он не виноват.
Политик наклонил голову.
— Верно, но он отчего-то считает иначе.
И на Джона мгновенно снизошло ужасное, тошнотворное озарение. "Ну конечно. Его лучший друг — Иво. Поэтому он и не хотел со мной разговаривать, поэтому и не желал объяснять свою депрессию. Он боится раскрыть меня Майкрофту, но не в силах смотреть, как тот умирает".
— И нет никакой надежды? — спросил он, чувствуя, как дрожит теперь и его собственный голос.
"Подумай над своим выбором. Ты должен понимать, во что ввязываешься".
Майкрофт печально улыбнулся.
— Никакой.
— Мне жаль, — искренне сказал Джон. — Мне действительно очень жаль.
— Спасибо, доктор Ватсон, — сказал Майкрофт и, опираясь на зонт, поднялся на ноги. Стиснувшие ручку пальцы побелели от напряжения, и Джон едва удержался, чтобы не поддержать Майкрофта за локоть. Но он знал, что тот не примет помощи. Джон сильно закусил изнутри щеку — впился зубами в нежную плоть, и боль вернула затуманившимся контурам комнаты былую "резкость".
— Я открою дверь.
Майкрофт вышел на лестницу, и Джон протянул ему руку. Не для поддержки — для рукопожатия. То был акт равенства и стремления показать свое уважение к старшему Холмсу и его недугу.
И еще это позволило Джону увидеть, как глубоко поселилась болезнь в руках и ногах Майкрофта.
Держась за перила и опираясь на зонт, тот стал спускаться вниз по ступенькам, а побелевший Джон, дрожа, прислонился к двери с другой стороны. Все оказалось правдой. Майкрофт умирал. Болезнь, черная и жестокая, пронизывала острыми шипами все его тело и уже почти добралась до мозга.
Он должен излечить Майкрофта, или горе разрушит Шерлока.
Джон сознавал, что когда он расскажет Шерлоку о своем открытии, тот будет в ужасе. И не за себя — за Джона. По этой причине Шерлок столько недель и лгал, не в силах рассказать, что с ним такое.
Он боялся, что Джон узнает, излечит Майкрофта, и в процессе окажется изобличенным как Иво. Он боялся, что брат донесет на Джона, боялся, что тот закончит, как Мэрианн Грин.
Шерлок выбирал между смертью брата и разоблачением Джона, и он выбрал Джона.
Джона трясло не только из-за того, что ему предстояло сделать — не только из-за того, что он рисковал потерять, но и из-за этой истины.
Когда Шерлок вернулся домой, Джон сидел у камина в своем кресле и, зажав руки между коленей, терпеливо ждал. Никакого телефона. Книги аккуратно составлены в книжный шкаф, свернутый плед перекинут через спинку дивана. На журнальном столике — чашка горячего чая, на кухне ожидает включения свеженалитый чайник.
"Жучки" Майкрофта все до единого обнаружены и изъяты.
Появившийся из-за угла Шерлок потянулся было, чтобы снять шарф, но внезапно его пальцы застыли на полдвижении. Он увидел все изменения и пришел к единственному возможному выводу.
— Все нормально, — тут же сказал Джон, увидев страх и растерянность на лице друга. — Иди сюда, сядь.
— Ты знаешь, — не шевельнувшись, произнес Шерлок. Он резко выдохнул, уронил руки и быстро зашарил в карманах.
Джон знал, что тот ищет сигареты; действиями Шерлока сейчас руководила острая паника.
— Все нормально, — повторил он. — Все хорошо. Я не сержусь на тебя.
— Ты собираешься это сделать! — прорычал Шерлок и вскинул руки. Костяшки его пальцев побелели от напряжения. Он прижал к голове ладони, прижимая упругие кудри. — Ты не можешь! Ты не... ты этого не сделаешь! Джон, послушай меня!
— Я слушаю, — как можно спокойнее проговорил Джон. Он старался подавить панику, хотя и знал, что страхи Шерлока оправданы далеко не полностью. Шерлок видел Джона глазами убитого горем брата; он был человеком, которого со всех сторон сжимали обстоятельства практически неодолимой силы.
Шерлок только вернулся с войны — личной войны, которую ему пришлось вести в одиночку, и она разрывала его на части. Воспоминания разрывали. Они были такими яркими и мучительными, словно он все еще находился на поле боя. Джон знал это. Он видел в своей жизни солдат, которых сломала война; он сам был одним из них.
А теперь на хрупкие плечи друга легла приближающаяся смерть Майкрофта и сокрушила его. Шерлоку не под силу было все это выдержать. Только не в одиночку.
— Я тебя слушаю, Шерлок.
— Прошу тебя, — взмолился Шерлок. Он уронил руки и просительно протянул их к Джону. — Пожалуйста, не делай этого. Не помогай ему. Не надо.
Джон осторожно поднялся на ноги. Он не хотел пугать друга.
— Я не умру. Майкрофт меня не сдаст. Со мной ничего не случится. Мы можем ему довериться.
Глаза Шерлока вспыхнули серым огнем; он резко развернулся, словно ища, чем бы запустить в стену, и потом, чуть не запнувшись о ковер, шагнул к Джону. Шарф соскользнул с его шеи и синей лужицей осел на красном ковре. Шерлока трясло крупной дрожью; Джон видел в свете лампы, как дрожат его пальцы.
— Он никогда не доверял мне! Почему я должен ему доверять? Он может причинить тебе боль! Он может тебя уничтожить!
— Но он этого не сделает. Шерлок, посмотри на меня. Посмотри, — Джон взял Шерлока за руки, ощущая под пальцами сухожилия и тонкие кости. — Все хорошо. Все будет хорошо. Я спасу его, и он ничего плохого мне не сделает. Он хороший человек. Он похож на тебя, Шерлок. Он поступит правильно.
— Откуда ты знаешь? — прошептал Шерлок. В его глазах стояли слезы. Он моргнул, и одна покатилась по скуле, по щеке. — Откуда ты можешь знать, что он ничего плохого тебе не сделает?
— Я этого не знаю, — ответил Джон. — Я не знаю. Но мы должны надеяться.
И Шерлок привалился к нему, словно внезапно потеряв силы. Джон ощутил разгорающееся внутри облегчение.
— Напиши ему, — произнес он. — Напиши Майкрофту и попроси прийти. Мы сделаем это здесь.
Тридцать пять минут спустя Майкрофт неуверенно маячил в дверях, видимо, пытаясь понять, почему брат внезапно его вызвал. Джон кивком показал старшему Холмсу на пустой диван и сам поднялся с кресла.
Шерлок стоял у камина, глубоко засунув руки в карманы пальто. Когда брат вошел, детектив пристально посмотрел ему в глаза. Мгновение казалось, что они сейчас заговорят, но потом оба отвели взгляд, и напряженный момент распался.
— Что я здесь делаю? — поинтересовался Майкрофт, позволяя Джону забрать у него куртку. Вопрос он адресовал не Шерлоку — противоположной стене.
Повесив одежду Майкрофта на спинку дивана, Джон глянул на друга. Они договорились, что Шерлоку не придется объяснять брату истинную натуру Джона; это не должно было стать его бременем — бременем человека без своей магии. (Кроме того, Джон хотел удостовериться, что Майкрофт понимает: это не вина Шерлока, что он стал Якорем. Хотя сию тайну Джон вообще не собирался раскрывать без крайней необходимости).
Шерлок вытащил руки из карманов, пересек комнату и закрыл за братом дверь.
От такой таинственности Майкрофт поднял брови, но ничего не сказал.
Джон сел на журнальный столик напротив Майкрофта. Он видел все морщины на постаревшем лице старшего Холмса; видел седые нити в его волосах и поседевшие совсем виски. Чуть ниже подбородка виднелись две красных отметины — порезы во время бритья.
Джон чувствовал, что его трясет крупной дрожью, но ничего не мог с собой поделать. Он оттолкнул мысли об этом в сторону, сделал глубокий вдох и потом еще один, стараясь собраться с духом.
Шерлок встал у него за спиной в качестве молчаливой поддержки, и Майкрофт уставился на них с выражением крайнего недоумения. Джон раскрыл рот и заговорил. Его слова падали мягко и плавно, словно осенняя листва на могильный камень. Сокровенная тайна поднялась в воздух, и пути назад больше не было.
— Я — Иво, Майкрофт, — произнес Джон. — Я могу излечить вас.
На мгновение он испугался, что старшего Холмса сейчас хватит удар: его глаза раскрылись до такой степени, что вокруг расширившихся до предела зрачков стали видны покрасневшие белки.
Но потом Майкрофт все же напряженно выдохнул:
— Нет, такого я не предполагал!
Он сдавленно, еле слышно хихикнул — казалось, это был почти всхлип, и провел тыльной стороной руки по внезапно взмокшему лбу.
Шерлок за спиной Джона издал булькающий, полузадушенный звук. Доктор, видя нарастающую у братьев истерику, решил, что пора вмешаться.
— Так что вы хотите делать? — спросил он.
Сам не понимая, почему, он больше не чувствовал страха — только облегчение. И рассеянно отмечал, что дыхание замедлилось, а руки перестали дрожать. Давящее чувство в груди стало уходить, рассеиваться. Может быть, это просто схлынул адреналин, но сейчас Джон вновь ощущал спокойствие.
— Чего я хочу? — выдохнул Майкрофт. Тяжело опираясь на зонтик, он шатко поднялся на ноги — спицы предупреждающе затрещали, протестуя против такого веса, и посмотрел сверху вниз на Джона. — Чего я хочу?
Джон кивнул и сжал вместе ладони.
Майкрофт налетел на него как коршун — крепко, угрожающе схватил за плечо. Его пальцы сейчас ничуть не дрожали.
Джон мгновенно напрягся, борясь с желанием в ответ ударить — борясь с инстинктом военного. Но надо было сохранять спокойствие, пусть он и не знал, что намеривается сделать Майкрофт.
Он услышал за спиной напряженное дыхание Шерлока.
— Пожалуйста, Джон, — попросил Майкрофт, и его слова прозвучали очень тихо. — Прошу, излечите меня. Я навеки буду у вас в долгу.
Сам процесс занял лишь несколько минут, но это были долгие и болезненные минуты.
Майкрофт вытянулся на диване, и Джон положил руки ему на грудь, прямо над грудной костью. На мгновение он испугался, что магия не появится — он всегда испытывал такой страх, когда предстояло кого-то лечить, но голубой огонь послушно хлынул по рукам и ладоням и вонзился в грудь Майкрофта, как сверкающий удар молнии.
Доктора наполнил магический огонь — он рвал кости, впивался когтями в спину и клубился в груди открытым пламенем. Джон ничего не видел, не мог дышать, но чувствовал, что магия вливается в грудь старшего Холмса, окутывает собой черные ветви его болезни и сжигает их дотла. Майкрофт под его руками забился в судорогах, и у Джона перехватило дыхание, когда голубой огонь достиг глаз и проник в мозг, накатывая то горячими, то холодными волнами пламени.
Но потом тонкая, сильная рука легла ему на плечо, и магия расслабилась, найдя для себя правильное направление. Остатки болезни рассеялись, последние ее ростки съежились от жара и испарились.
Майкрофт остался лежать на диване, измученный и неподвижный. Джон снял с него руки и прижал их к лицу.
Дышать было тяжело. Воздух в гостиной стал душным, словно сгустился.
Шерлок неловко похлопал Джона по плечу — медленно и торжественно, и доктор в конце концов нашел в себе силы опустить руки и взглянуть на своего пациента.
Майкрофт спал, приоткрыв рот, с ясным, умиротворенным выражением на лице.
— Ты не думаешь, что он забудет, — проговорил Джон, обращаясь к Шерлоку. Он устал до потери пульса. Ни одно из его излечений не проходило так трудно, не было настолько болезненным, жутким и всепоглощающим; но он никогда раньше и не лечил смертельных болезней. Только раны, полученные в боях, и еще ожоги и осколочные ранения...
— Да, — подтвердил Шерлок. Его низкий хрипловатый голос звучал словно издалека. — Мы очень похожи, я и Майкрофт. Я очень сомневаюсь, что он все забудет, когда проснется, или не сумеет сохранить в памяти. Но он никому не расскажет. Сейчас я в этом не сомневаюсь. Пойдем, тебе надо отдохнуть.
Джон с натугой поднялся на ноги и зашатался — пол под ногами поплыл серой мутью, но Шерлок поддержал его за руку.
— Ты поступил правильно, — невнятно проговорил доктор. — Ты... был... прав.
— Нет, это ты был прав, — ответил Шерлок, и в его голосе прозвучали искренние, теплые нотки. — Как обычно. Пойдем наверх. Вот так. Не запнись, не то Майкрофт может проснуться, а мы ведь не хотим этого допустить.
Джон обнаружил, что его почти несут по лестнице, подталкивая под спину; дверь спальни, словно по мановению волшебной палочки, распахнулась, и мягкая постель приняла его в свои объятия.
Он смутно сознавал, что кто-то укрывает его одеялом и говорит с ним, но потом все исчезло, уступив место расслабляющей темноте.
И спокойствию.
Джон спал сном честного человека — скромного, стремящегося защищать, приглядывать и заботиться, и отдыхал до утра.
Глава 8 в комментарии
Автор: Coquillage Atlas
Переводчик: petergirl
Оригинал: Resistance
Рейтинг: G
Жанр: Джен, Фэнтези
Размер: Мини (10 536 слов)
Герои: Джон|Шерлок, Шерлок|Майкрофт
Аннотация: 2 часть из трилогии. Продолжение "Проводимости", которое приносит серьезные проблемы с Майкрофтом.
Написано до 3 сезона.
Комментарии переводчика: В каком-то смысле это пострейхенбах. Действие происходит 4 месяца спустя после возвращения Шерлока.
Запрос на разрешение отправлен, но ответа от автора нет.
Глава первая: Сигнал
Они бежали.
Вокруг вздымалась ранняя ночь, размашистые порывы ветра мягко били в лицо и струились по рукам и ногам, подстегивая движения, наполняя их мощной энергией погони. Шерлок и Джон бежали, бежали, бежали. С легкостью птиц, они перемахивали с крыши на крышу, преследуя двух мужчин: одного худого и высокого, другого — низкого и приземистого. Последний был еще и медлительнее своего компаньона.
Шерлок бежал быстро, но и Джон почти не отставал, наступая ему на пятки — расстояние между ними было настолько мало, что Джон слышал отрывистое дыхание детектива.
Они снова перескочили четыре фута зияющего пространства между домами и оказались на новой крыше.
Шерлок приземлился очень изящно, только пальто всполохом закрутилось на талии. Джон же с силой впечатался в крышу ногами и чуть не упал, но даже не остановился, стараясь нагнать друга. А детектив уже ухватил коротышку-преступника за воротник и шумно повалил на крышу.
— Осторожно! — закричал Джон.
Ибо второй преступник тоже остановился, обернулся и сунул руку в карман.
Но рядом оказался Джон, он оказался. Он бросился на высокого, обхватывая его за лодыжки, и с силой сбил с ног. Тот только и сумел, что слабо хватануть ртом воздух — от удара о крышу из него вышибло весь дух, а Джон, тем временем, схватил его за холодные, потные запястья и завернул руки за спину.
Джону внезапно стало трудно дышать.
Он стоял на коленях на грязных плитках крыши, а в глубине черепа, за глазами болезненно бились синие всполохи огня. На руках преступника, на бледной коже запястий красовались кровавые полосы, а обезумевшие глаза смотрели на Джона с растерянностью и гневом.
— Джон!
Его имя прозвучало словно удар кнута. Джон выпрямился и посмотрел на Шерлока, ощущая, как бьются друг о друга насыпанные в карман мелкие камешки.
Шерлок посмотрел на него в ответ; резкие черты лица детектива отчетливо выражали беспокойство и понимание. Его собственный противник без сознания валялся рядом: коротко стриженая голова откинута назад, короткие пустые руки вытянуты в стороны.
— Есть какая-нибудь веревка? — с трудом выдавил Джон.
Шерлок отрицательно покачал головой.
— Лестрейд вот-вот будет здесь.
Джон кивнул. Горячая, обжигающая энергия в руках отступила и быстрым потоком нырнула обратно в грудь. Огонь обратился назад в прохладу, и Джону стало легче дышать. Пойманный преступник, ругаясь, под ним заворочался. Сморгнув остатки боли, Джон посильнее сжал его запястья и вдавил колено в потную спину.
— Лежи смирно.
— Отвали от меня, ты... — начал яриться тот, но Джон усилил хватку, обрывая поток грубостей. Он уже слышал гремящие шаги Лестрейда, взбегающего по пожарной лестнице.
Через секунду фонарик инспектора заметался по крыше.
— Вы двое, хорошо сработали, — выдохнул Лестрейд и ухмыльнулся, блеснув зубами в сгустившихся сумерках. — Что ж, еще одно дело завершено.
— Точно, — все еще отдуваясь после бега, согласился Джон.
Лестрейд присел рядом и защелкнул наручники на запястьях преступника. Тот перестал плеваться ругательствами и покорно замер на месте.
Шерлок подошел к Джону и протянул ему свою длинную руку.
Джон за нее ухватился и поднялся на ноги. Его все еще пошатывало после внезапного проявления магии, но когда Шерлок отпустил его руку, Джон ощутил, что все остатки потусторонней энергии вернулись на свое место. Он сделал глубокий вдох, большими "глотками" втягивая в себя прохладный вечерний воздух.
"Так-то лучше", — успокоенно подумал он и в который раз испытал благодарность за своего Якоря. Он улыбнулся Шерлоку.
Друг улыбнулся ему в ответ — коротко, но очень искренне, как ни удивительно это было для такого холодного и бесстрастного человека, как Шерлок. И Джон снова вспомнил, настолько сильно тот изменился после своего возвращения четыре месяца тому назад. Он стал более заботливым, более понимающим и ранимым. Как будто забыл о своей ненависти к "сантиментам".
Хотя Шерлок изменился не только в этом.
Джон перевел глаза на первого преступника, который по-прежнему был без сознания. Из уголка расслабленного рта вытекала тонкая струйка крови. Джон присел на корточки и пощупал пульс. Ровный, уверенный. С ним все будет в порядке.
Лестрейд тоже отвел от бессознательного преступника взгляд и посмотрел на Джона. Доктор увидел, что на выразительном лице инспектора отразились примерно те же мысли, что и у него самого.
Шерлок отвернулся и устремил взгляд поверх крыш.
Джон пожал плечами, сигнализируя Лестрейду "оставьте это". Инспектор тоже пожал плечами и поднялся на ноги.
Глубоко засунув руки в карманы, Шерлок смотрел в темнеющее небо.
Около получаса спустя, когда вокруг преступников сгрудились полицейские, а Лестрейд получил от Шерлока с Джоном официальные заявления, они оба спустились вниз по пожарной лестнице.
В самом конце плохо освещенной улицы вихрем черной ткани закрылся знакомый зонтик.
Ни Джон, ни Шерлок этого не заметили; они развернулись и зашагали к себе домой, а чья-то мягкая поступь стала удаляться в противоположном направлении.
Глава вторая: Удар тока
Джон стоял под мягким навесом закусочной, и грея в карманах руки, смотрел на льющиеся с неба потоки дождя. Те весело танцевали по тротуару, игнорируя пристальное внимание доктора. Напротив которого, опустив к промокшему тротуару свой вездесущий зонтик, стоял Майкрофт.
— Я полагаю, вас интересует, как дела у Шерлока, — произнес Джон.
Он устал от этих встреч. Если Майкрофту хочется что-то узнать о своем брате, пусть придет в 221Б и сам с ним поговорит. "Холмсы никогда ничего не делают, как нормальные люди, — подумал он, целенаправленно продолжая смотреть на падающие капли, а не на высокого чиновника. — И я этой шарадой сыт по горло ".
— Все верно, — легко ответил Майкрофт.
Уголком глаза Джон заметил, как тот глянул на свои дорогие часы и раздраженно сжал губы. Хотя ведь это Джона побеспокоили, а не Майкрофта. Джон возвращался из "Теско", когда рядом притормозила майкрофтовская машина без опознавательных знаков.
Тем не менее, он сделал глубокий вдох и ответил:
— С Шерлоком все в порядке. Настолько, насколько можно этого ожидать. Он стал другим с тех пор, как... как он вернулся домой, но это вполне понятно.
— И?
— И он ест, если вас это интересует, — добавил Джон, уже начиная раздражаться. — Он все так же занимается экспериментами, берет дела и все такое прочее. Он в порядке. Слушайте, если вас это действительно интересует, вы можете прийти к нам и лично убедиться.
Майкрофт хмыкнул себе под нос, словно такое предложение его позабавило, и несколько раз стукнул зонтиком по тротуару.
— Было бы любопытно. Но нет, я думаю, что не стоит, доктор Ватсон. Вы же знаете, мы с ним не ладим.
На этот раз Джон все-таки посмотрел на него — на этого лишенного красок человека среди бесцветных струек дождя. На самом деле, Шерлок со своим братом, в принципе, как-то ладили — во всяком случае, они друг с другом разговаривали, а значит, Майкрофт вполне мог бы прийти на Бейкер-стрит. Эта внезапная дистанция встревожила Джона. Но он знал, что любопытствовать не стоит. Пока.
— Что-нибудь еще?
— Нет, — сказал Майкрофт. Он поднял зонтик, нащупал защелку и раскрыл его. Купол затенил его лицо, погрузил черты в сероватую полутьму. — Будьте осторожны, доктор Ватсон. Мы же не хотим, чтобы вы заблудились в этом безумном мироздании.
С этими словами он быстро шагнул под дождь, а Джон, часто моргая, уставился ему вслед. Что это было?
Майкрофт только процитировал ему троиловские "Труды об Иво"?
Несколько часов спустя, так и не сумев выбросить из головы эту раздражающую почти-цитату, Джон взял с дивана свой ноутбук и открыл его. Он уже собирался набрать в поисковике имя Троила, но внезапно, словно громом пораженный, остановился.
Онлайн ничего искать нельзя — Майкрофт, разумеется, мониторит его интернет-активность. И если он еще не знает, что Джон Иво, то наверняка что-нибудь заподозрит по его внезапному интересу к этим древним текстам. Джон захлопнул ноутбук, и сжав губы в тонкую линию, невидящим взглядом уставился на забитые, переполненные книгами полки.
Что-то крушивший на кухне Шерлок вошел в гостиную. За ним потянулся длинный дымок серы.
— Уже не пользуешься? — уточнил он, нагибаясь, чтобы забрать ноутбук.
Джон позволил Шерлоку забрать компьютер, его собственные мысли по-прежнему занимал Майкрофт.
Джон не хранил дома никаких текстов Троила; для этого он был слишком осторожен: никогда не брал эти труды в библиотеке и не покупал в букинистических лавках. Ему приходилось полагаться только на свою память, и он не мог точно вспомнить тот отрывок, который, как ему показалось, процитировал Майкрофт. Шерлок безусловно знал все наизусть, но Джону не хотелось спрашивать его здесь, в квартире.
Шерлок стучал по клавишам ноутбука и, сведя брови, смотрел на дисплей. Джон окинул его взглядом.
Друг сидел, прислонившись спиной к стене, на нем была рубашка с длинными рукавами и запачканные серой брюки; взъерошенные кудри торчали во все стороны, словно их неделю никто не причесывал — причиной этого была привычка Шерлока в состоянии раздражения запускать руки себе в волосы.
Продолжая на него смотреть, Джон подумал, что Шерлок пребывает в этом состоянии с того самого момента, как вернулся домой.
— Как насчет того, чтобы прогуляться? — спросил он, выдергивая себя из размышлений на эту тему. Ему до сих пор было слишком болезненно о ней думать — слишком больно вспоминать серую пустоту, поселившуюся внутри после того, как не стало Шерлока. Не совсем не стало — как пропал без вести. Умер. Умер во всех смыслах этого слова, кроме одного, самого важного.
— Куда? — поинтересовался Шерлок, не прекращая печатать.
Он скривился тому, что увидел на экране (что-то про шоколад для гурманов, заметил Джон краем глаза), порывисто вздохнул и захлопнул ноутбук. После чего посмотрел на Джона, и его светлые глаза скользнули по лицу доктора, считывая все: подрагивающие веки, изгиб рта, чуть нахмуренный лоб.
Джон спокойно посмотрел на него в ответ. Со времени своего возвращения Шерлок стал "сканировать" Джона взглядом значительно чаще; еще одна вещь, к которой Джону пришлось привыкнуть.
— Я понял, — коротко сказал Шерлок, и Джон не сомневался, что так оно и есть. Друг скинул ноутбук на подлокотник дивана. — Только захвачу пальто.
Они спустились к реке и остановились на заросшей сорняками отмели; сумрачный холод заставил их поплотнее завернуться в свою одежду. Джон смотрел на проплывающие в синеватой воде опавшие листья и прочий плавучий мусор. После утреннего дождя река здорово поднялась. Стоявший справа от него Шерлок вытащил из кармана зажигалку и стал крутить ее в длинных пальцах. Он снова пытался бросить курить.
— У меня сегодня снова была встреча с Майкрофтом, — произнес Джон.
— И он сказал тебе что-то, — Шерлок щелкнул зажигалкой, посмотрел на танцующий огонек и снова ее загасил. Он еще дважды повторил весь процесс, и Джон смотрел, как его пальцы стремительно порхают над серебристой защелкой. — И теперь ты выведен из равновесия.
— Кажется, он процитировал мне Троила. "Труды об Иво". — Джон переглотнул. — Самый конец одного известного отрывка — что-то насчет "безумного мироздания".
Шерлок уронил зажигалку в карман, и его взгляд потерял свою остроту, стал "стеклянным".
— А. "Я умоляю сыграть мнѣ пѣсню, дабы утишить ужасный гулъ, но мірозданія невыразимо безумна".
Джон отметил его идеальное произношение: все эти грубые согласные и короткие гласные.
Шерлок откашлялся и повторил фразу уже на современном английском.
— "Я умоляю сыграть мне музыку, чтобы заглушить жуткий шум — или звуки, но мир полностью обезумел". Или "совершенно безумный". Зависит от интерпретации.
Джон кивнул.
— Именно. Я хотел поискать...
— Но ты этого не сделал, и это хорошо, — прервал его Шерлок, голос которого звучал словно издалека. Он скрестил руки (непривычный жест, который он тоже "подцепил" за время своего отсутствия), и уставился на воду, явно со всех сторон обдумывая информацию.
Джон ждал.
Шерлок спросил после паузы:
— А больше он ничего не говорил? Может, было еще что-нибудь необычное?
— Нет, — сказал Джон. — По-моему, нет.
— Тогда нам остается только ждать, — Шерлок опустил руки и склонил голову набок. Этот жест — Джон узнал его; то был сигнал, что шестеренки в голове Шерлока работают на полную мощность, и совсем скоро друг сложит все в единый безумный, возмутительный план.
— Или мы можем его как-нибудь подтолкнуть, — сказал он.
Шерлок снова вынул зажигалку, вытащил откуда-то сигарету и зажег ее. Джон с сомнением посмотрел на него.
— Шерлок, — заговорил он, — я думал, ты...
— Я пытаюсь бросить, — подтвердил Шерлок, зажимая сигарету уголком рта. — Но я не сомневаюсь, что мой брат за нами наблюдает, и лучше иметь хорошее объяснение, зачем ты меня сюда притащил в такой ветер. Покажи, что ты злишься. Это не так трудно. Видишь, я курю?
Шерлок сделал длинную затяжку. Джон закатил глаза (без гнева — только неодобрительно) и мстительно глянул на своего друга. Потом повернулся к нему спиной и размашисто зашагал прочь, всем своим видом выражая неудовольствие.
— Да, — тихо проговорил Шерлок, двинувшись следом и яростно попыхивая сигаретой. — Ты только что устроил мне хорошую выволочку за возвращение к вредной привычке. Именно поэтому мы провели здесь столько времени, а я мрачно смотрел в пространство. Поторапливайся. Ты топаешь слишком медленно.
— Я не топаю, — полусердито-полуудивленно возразил Джон. — Ну, давай. Собственно, я должен сделать тебе выволочку. Не могу поверить, что ты снова взялся за сигареты. А как же все твои никотиновые пластыри?
Всю дорогу до дома они спорили, поддерживая задуманную иллюзию, а в довершение Шерлок для правдоподобности хлопнул входной дверью. К этому моменту он уже потерял энтузиазм выкидывать сигарету, и Джону пришлось ткнуть ему в лицо пальцем и даже пригрозить конфискацией эксперимента с серой — только тогда Шерлок, надувшись, все-таки ее выбросил.
Два часа спустя в 221Б не осталось ни одной сигареты (часть забрал Джон, а часть полетела его же стараниями в окно). Шерлок вышагивал туда-сюда по гостиной, заложив руки за спину и изредка возводя глаза к потолку. Но в основном он смотрел невидящим взглядом в пространство. Он думал.
Зазвучал сигнал валявшегося на диване мобильника детектива — раз, другой, третий, но Шерлок его проигнорировал. На экране читалось Майкрофт Холмс, но потом табличка с именем потускнела и растворилась — звонки прекратились.
Шерлок все так же продолжал шагать по комнате.
Свет фонарей на улице подернуло слабым туманом.
Глава третья: Трение
Три дня спустя миссис Хадсон открыла дверь гостю. На пороге, с прямой, как палка, спиной, стоял Майкрофт. Костистые плечи обтягивало пальто цвета олова, напряженная рука сжимала зонт.
— Давненько вы не заходили, мистер Холмс, — робко улыбнулась домовладелица при виде строгого лица старшего Холмса. Она занималась выпечкой, и по всему нижнему этажу плыли вкусные запахи корицы и шоколада. — Мальчики наверху. Как насчет чашечки чая? Или булочки с шоколадом? Я только что испекла, они совсем свежие.
Майкрофт скорчил гримасу. Кажется, он считал, что это вежливая улыбка, поскольку всегда в таких случаях ею пользовался.
— Добрый день, миссис Хадсон. Нет, благодарю вас. Я просто поднимусь наверх. В чае нет необходимости.
Не переставая "улыбаться", он миновал домовладелицу и осторожно шагнул на ступеньку. Потом вздохнул и взялся рукой за перила.
Сегодня был вторник. Шерлок только что закончил очередное расследование, которое вышло очень коротким и включало в себя тайну человеческих костей, обнаруженных в огромном чане вареного арахиса. Детектив все утро доставал Джона; скука по-прежнему оставалась его злейшим врагом.
Доведенный очередным всплеском стонов и киданий обуви, доктор ретировался в свою комнату и в данный момент перечитывал перед публикацией свой новый пост в блоге. Услышав на лестнице тяжелые шаги, он нахмурился, щелкнул по кнопке "сохранить" и выглянул за дверь.
— Добрый день, Шерлок, — услышал он ровный голос Майкрофта.
Джон про себя выругался и быстро рванул назад, чтобы закрыть ноутбук. Затем, притворив за собой дверь, стал спускаться по лестнице, задержавшись только на минуту, чтобы стянуть с ноги единственный носок — второй он потерял еще раньше, когда сердито топал к себе в комнату. Бросая носок к валявшемуся на третьей ступеньке собрату, Джон уже слышал, как рычит Шерлок.
Ну, не совсем рычит, но таким тоном друг разговаривал, только когда он был зол и говорил с тем, кого хорошо знает.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, Майкрофт.
Голосу Шерлока не хватало скучающих ноток; он звучал одновременно сердито, обеспокоенно и безнадежно. Джон нахмурился и замер у двери, не желая пока входить. Он знал, что Майкрофт тоже умеет различать оттенки в голосе брата. Но старший Холмс ничего не ответил.
"Ладно, тогда лучше войти", — подумал Джон и повернул ручку двери.
Представшая перед ним картина на первый взгляд выглядела одновременно очень знакомой и чужеродной.
Майкрофт стоял перед диваном — одна рука в кармане, другая на ручке зонта, и неодобрительно смотрел сверху вниз на брата. Однако ему не удавалось полностью скрыть собственные эмоции: за неодобрением чувствовалось напряжение. Напряжение и беспокойство.
Шерлок же лежал пластом на диване и сверлил взглядом камин. Его худая рука свешивалась с сидения, в ней была зажата горящая зажигалка. Язычки пламени мягко переливались над самым ковром.
— Добрый день, — поздоровался Джон и бросил на Шерлока быстрый, но не осуждающий взгляд. "Только не сожги квартиру". — Чаю?
— Нет, спасибо, — ответил Майкрофт, и его губы вновь сложились в гримасу улыбки.
Джон чуть не заморгал. Майкрофт никогда не отказывался от чая.
А тот вновь перевел все свое внимание на брата и вздохнул.
— Шерлок, ты подожжешь ковер. Безусловно, его цвет внушает полнейшее отвращение, но я уверен, что, если он сгорит, твоя домовладелица этому не обрадуется.
— Что ты здесь делаешь? — ровным тоном без всякого выражения поинтересовался Шерлок. Он опустил зажигалку совсем близко к ярко-красному ворсу, и Джон поморщился, готовясь увидеть ручеек пламени. Он знал, что успеет рвануться на кухню за кружкой с водой — успеет спасти ковер прежде, чем тот будет непоправимо испорчен.
— В последний раз, когда я тебя видел... — Шерлок остановился. Майкрофт на мгновение прикрыл глаза, лежавшая на ручке зонта ладонь сильно задрожала.
Джон в полной растерянности переводил глаза с одного на другого. Боль (или еще что-то) была настолько осязаемой, что над головами братьев, казалось, возник сверкающий неоном знак.
— Я пойду... чай сделаю, — предложил Джон, решив ретироваться на кухню.
Но Шерлок в тот же миг сел и мгновенно погасил зажигалку, а Майкрофт шагнул назад, едва не опрокинув журнальный столик. Его светлые глаза широко раскрылись, он словно пришел к какому-то неожиданному заключению. Джон замер на полдороге.
— Нет необходимости, — произнес Шерлок, не поднимая глаз ни на него, ни на брата. — Майкрофт уже уходит.
Наступила пауза, и потом Майкрофт резко кивнул. Медленно, намного медленней, чем Джон когда-либо видел, он обошел столик, сковано кивнул Джону и вышел за дверь.
На лестнице послышалась его осторожная поступь, потом удивленный голос миссис Хадсон и наконец звук открывающейся входной двери, которая затем с приглушенным щелчком закрылась, и наступила тишина.
Шерлок потянулся и взял с журнального столика какую-то папку.
— Что это? — "К чему это вообще?"
— Это, Джон, — без малейшего интереса проговорил Шерлок, — то, ради чего Майкрофт утверждает, что приходил. Касается какого-то его информатора. Несущественно.
Он поднялся на ноги, обошел столик, и Джон на минуту испугался, что он сейчас бросит папку в огонь. Но Шерлок лишь остановился у каминной полки и после паузы положил документы рядом с черепом.
Джон сел на диван.
— Шерлок.
Ответа он не получил — да, собственно, и не ожидал. Шерлок размял плечи, сцепил за спиной пальцы. Потом еще раз глянул на каминную полку и, развернувшись, посмотрел на Джона.
— Что-то не так? — осторожно спросил Джон. — Вы с Майкрофтом... ваши отношения стали хуже.
Произнеси он подобное два года назад, Шерлок наверняка бы отпустил язвительное замечание и удалился. Но теперь нет. Друг вяло пожал плечом.
Джон поднял бровь, пытаясь понять, что это значит.
Шерлок же мрачно плюхнулся в свое кресло.
— Ничего такого.
— Шерлок... — начал было Джон. Его поразило, каким осунувшимся и печальным стало лицо друга, но он умолк. Ему было не подобрать слов, и он не хотел причинять боль Шерлоку.
Ладно, тогда просто перейдем с места в карьер.
— Что-то произошло, пока ты охотился на банду Мориарти?
— Все изменилось, — медленно, очень медленно проговорил Шерлок. — Кое-что произошло, да. Но говорить об этом не принесет никакой пользы.
Он скользнул взглядом по книжным полкам, потер лоб и потянулся за толстой книгой в сине-полосатой обложке.
— Будешь еду на вынос? — вскользь поинтересовался он, словно они уже перешли на другую тему.
Джон чуть не поперхнулся воздухом.
— Буду ли я? Буду ли я еду на вынос? Ты сам же не ешь, Шерлок. Почему ты спрашиваешь?
Делая вид, что не слышал этого, Шерлок перевернул страницу.
Джон совершенно не понимал, что ему теперь делать. Друг вел себя иначе, и от этого "иначе" становилось не по себе. Но он должен был что-то сделать — должен хоть сказать что-то — и, наверное, сходить за заказом.
— Когда я вернусь, ты что-нибудь съешь, — предупредил он друга.
Тот кивнул и, прищурившись, снова перевернул страницу. Джон видел, что Шерлок лишь притворяется, что читает, но все равно поднялся на ноги. Они могут поговорить, когда он вернется. Надо дать Шерлоку время обо всем подумать.
Но было понятно — что бы у них с Майкрофтом ни произошло, это было очень серьезно.
Однако по возвращении Джона они тоже об этом не поговорили. Поковыряв в картонке лапшу и цыпленка в специях, Шерлок засел у себя в спальне и запер дверь. Джон остался сидеть в гостиной, без особого энтузиазма поглощая свою порцию. Потом он сделал себе чай и, потягивая его, задумался.
Могла ли проблема касаться его самого — его отсутствия? Может, Майкрофт скрывал от брата последнюю информацию о Джоне?
"Нет, — решил Джон. — Это должно быть что-то другое. Что-то более близкое к тому, чем занимался Шерлок. Да, меня не было рядом, я не мог его поддержать, но Майкрофт тут явно ни при чем".
Шерлок набросал ему лишь голый костяк проделанной им работы, сообщив только самый минимум информации. Он выслеживал остатки приспешников Мориарти — часть передавал в руки Майкрофту, остальные попадали в далекие тюрьмы. Двоих он убил. Больше Джон практически ничего не знал; Шерлок терпеть не мог разговоров на эту тему и никогда ее не обсуждал.
Возможно, Шерлок был зол на Майкрофта за то, чего тот не делал. Может, рискнул чем-то, поставил под удар что-то важное. Или упустил кого-нибудь из бандитов, и Шерлоку пришлось заново его выслеживать... Или Майкрофт мог сделать ошибку, и Шерлок знал, что погибли невинные. А может, он злился из-за чего-то совсем тривиального, что уже почти не имело значения, а беспокойство и углубившаяся пропасть в отношениях с братом были просто следствием "пропадания" Шерлока на два года.
"Просто возьми и спроси его, идиот".
Но Джон не представлял, захочет ли Шерлок ответить. Лучше дать ему сначала самому все "переварить". Он не станет его подгонять, пусть тот сам решает, когда открывать душу. Возможно, этот момент никогда и не наступит, но это будет уже неважно, если он сам выйдет из этой депрессии. У Джона тоже были в жизни события, о которых он никогда Шерлоку не рассказывал — они произошли на войне, и он сам едва мог о них вспоминать.
Так что лучше воздержаться от вопросов на эту тему. Надо дать Шерлоку время.
Джон очнулся от раздумий и посмотрел на зависшую перед ним порцию лапши. Стиснутые в руке палочки повлажнели от пота.
Автоматически проглотив уже ставшую невкусной лапшу, он поднял взгляд на камин — уставился на каминную полку, мазнул взглядом по китайской шкатулке с секретом, по оплавленным черным свечкам и черепу. И внезапно остановился.
Папка. Она исчезла.
В первое мгновение Джон подумал, что Шерлок бросил ее в огонь. Он подскочил к камину и наклонился, вглядываясь в остатки пепла, потом провел рукой по решетке. Нет, все холодное. Значит, не сжег. Тогда это означает...
Он услышал, как дверь комнаты Шерлока распахнулась, и обернулся.
Друг стоял на пороге, держа в руках папку Майкрофта, и вид у него был совершенно безумный: серые глаза прищурены так, что напоминают щелочки, ноздри раздуваются, волосы с угловатого лица сильно забраны к затылку и стоят торчком.
— Собирайся, — приказал он Джону, повелительно взмахнув папкой. — Мы едем в Прагу.
Глава четвертая: Заряд
Такси плавно неслось по бесконечной Сити-роуд. Откинувшись на сидении, Джон прослеживал пальцами гладкие края своего телефона и прислушивался к нежным мотивам классической музыки, что доносилась из радиоприемника водителя. Шерлок, тем временем, листал туда-сюда документы из папки Майкрофта. За прошедшие несколько минут он так ничего не сказал, хотя Джон полагал, что он должен был к этому времени уже выучить все наизусть. На Шерлока это было не похоже —— тратить столько времени на папку с каким-то делом. Но, возможно, сейчас он старался все запоминать намного тщательнее, чем прежде.
Джон посмотрел в окно, отмечая блики солнца в окнах проносившихся мимо домов, и вспомнил сон, который ему снился во время "отсутствия" Шерлока.
Во сне было светло как днем, но светило не солнце — луна. Он стоял на пороге 221Б и смотрел на улицу — лунный свет высвечивал его словно луч прожектора. Окна квартир и закусочной сияли как серебро. Джон впервые их видел такими — блестящими прямоугольниками изысканного стекла.
Ему подумалось, что таким, наверное, видел мир Шерлок — самим по себе сияющим. Он все равно испытывал грызущую боль разлуки — пусть даже это был сон, где он мог притвориться, что Шерлок не погиб.
В доме напротив распахнулось окно, и кто-то выставил в него руки. Повернутые к верху ладони были черны от грязи и мокры от запекшейся крови. Джон схватился за косяк, пытаясь попятиться назад, в дом, подальше от этих оскверненных конечностей.
Но не смог. Он поймал себя на том, что неотрывно смотрит на эти руки и думает о Шерлоке — об умершем Шерлоке. Руки и Шерлок притягивались в его голове как магниты. Он должен помочь этому человеку, должен обмыть эти руки, должен их исцелить.
Он шагнул со ступенек и двинулся к раскрытому окну, к протянутым из него рукам. Он едва успел их коснуться — едва ощутил, как рассыпается от прикосновения засохшая грязь, едва успел почувствовать влагу запекшейся крови, как внезапно воздух наполнился звуками пальбы и взрывов. И криками — хриплыми мучительными криками, напоминающими рев умирающего зверя.
На этом он проснулся, хватая ртом воздух, с головой, запутанной в перекрученных простынях. Но он не плакал; он чувствовал себя больше обездоленным, чем горюющим. Он лишь долго лежал, судорожно втягивая в себя воздух, не в силах даже пошевелиться.
Джон даже не помнил этого сна до сего момента.
Он раздумывал над ним, покусывая нижнюю губу, когда Шерлок внезапно оторвался от своей папки и искоса на него глянул. Джон на миг посмотрел на него в ответ и отвернулся, а Шерлок вновь опустил глаза к документам. Кажется, к нему отчасти вернулось душевное равновесие. Он уже не выглядел таким осунувшимся, но все равно был бледен и под глазами виднелись следы усталости.
Телефон Джона подал сигнал об смс. Сообщение было от Сары. Она соглашалась дать ему двухнедельный отпуск, но напоминала, что он запрашивает отгулы уже третий месяц подряд. Джон вздохнул, признавая ее правоту, и ответил: "Спасибо, я постараюсь больше такого не допускать". Отправив сообщение, он снова уставился в окно.
Шерлок ловко листал документы, автоматически их перетасовывая и загибая в нужных местах уголки.
Прошло еще много времени, прежде чем они наконец прибыли в аэропорт.
Несколько часов спустя, утомленные путешествием, они взяли себе два номера в каком-то безликом отеле. Распаковав вещи, Шерлок через несколько минут постучался к Джону — глухой звук был едва различим на фоне раздражающего гула настенного обогревателя.
Джон открыл дверь и впустил детектива.
— Что-то не так?
— Нет, — ответил тот, но прошел к окну и встал, скрестив на груди руки. С пальцев правой руки свободно свисала незажженная сигарета.
Джон посмотрел, как друг буравит немигающим взглядом улицу, и спокойно вернулся к разборке своего чемодана. Он стал вынимать аккуратно сложенные рубашки и брюки и раскладывать их по ящикам. В Праге стояли холода, и Джон не снял пиджака, даже несмотря на относительное тепло в номере. Но на Шерлоке была лишь одна тонкая рубашка и слаксы.
— Прекрасная ночь.
— Что? — Джон убрал остальную одежду в чемодан и выпрямился. — Правда?
Шерлок кивнул. Его лицо было настолько близко к стеклу, что теплый, желтоватый свет уличных фонарей высвечивал ему профиль.
— Подойди, сам увидишь.
Джон пихнул чемодан под кровать и присоединился к другу. За окном раскинулась Прага — открытая, манящая, мягко поблескивающая разноцветными переливами, с голубыми высотками на фоне уходящего вдаль темного неба. Шерлок был прав. Ночь прекрасна.
Доктор проследил взглядом за крошечным одиноким самолетом, быстро прошивающим серые облака — он то исчезал в них, то вновь появлялся, пока торопливо не обогнул видимое пространство и не скрылся из поля зрения.
— Шерлок, — произнес Джон. — Зачем мы здесь?
— Умерла женщина, — Шерлок провел пальцем по деревянной раме окна.
Джон отвернулся от пражского горизонта.
— Она покончила с собой, Шерлок.
Он имел в виду дело, порученное им Майкрофтом. Подойдя к кровати, Джон поднял с коричневого покрывала папку. В ней оставалось не много: от большей части содержимого Шерлок избавился еще до того, как они вылетели из Англии.
И сейчас там оставались лишь две газетные вырезки. Джон раскрыл папку и вытащил их на свет.
С зернистого газетного снимка на него смотрела темноволосая женщина. Широко расставленные голубые глаза светились спокойствием и умом. Женщину звали Мэрианн Грин. Ей было двадцать шесть лет, и она одиноко шагнула с Карлова моста в холодные воды Влтавы. Майкрофт "выразился" очень ясно: ее смерть была самоубийством.
А Шерлок занимался только убийствами.
— Это ненадолго, Джон, — быстро ответил Шерлок и поднял глаза на друга. — Всего на несколько дней. Мне нужно осмотреть ее квартиру. Хочу удостовериться, что прав насчет причин ее смерти.
Джону хотелось возразить — хотелось напомнить, что Шерлок никогда раньше такого не делал, но он заставил себя промолчать. Шерлок стал другим; он изменился за время своего отсутствия. Почему Джон должен лишать его возможности поступить как-то иначе?
— Ну ладно тогда, — решил он. — Но я сейчас иду спать. Уже поздно.
Шерлок отвлекся от вида Праги, поосмотрел на Джона с выражением, по которому невозможно было ничего прочесть, и кивнул.
— Доброй ночи.
Он ушел, на ходу выкинув сигарету в мусорку. Джон запер за ним дверь, не выпуская из рук хрупкие обрезки газеты. С этим делом что-то было не чисто, раз Шерлок хотел остаться и проверить свою гипотезу. Джон проглядел первую вырезку — короткую статью об исчезновении Мэрианн, и покачал головой. В ней не было ничего примечательного.
Джон бросил ее на кровать и стал перечитывать вторую, подставив тонкую, покрытую типографскими буквами бумагу под яркий свет прикроватной лампы. Прежде чем прыгнуть с моста, погибшая привязала к ногам парусиновый мешок с камнями, а в ее карманах полиция нашла две шпильки, розовую помаду, складной ножик и смятый цветок.
Смятый цветок.
Сначала Джон предположил, что это подарок ее бойфренда или она подобрала цветок на улице. Но сейчас, в свете подозрений насчет расплывчатой цитаты Майкрофта и странного поведения Шерлока, он отчеркнул ногтем большого пальца слова "смятый цветок".
Джон настойчиво стучал в дверь, и Шерлок ему открыл. На детективе были мятые, сине-полосатые пижамные штаны и натянутая второпях футболка, задравшаяся на талии. Взлохмаченные волосы скособоченно топорщились на одну сторону.
— Входи, — вздохнул Шерлок, и Джон прямо в дверях сунул ему под нос газетные вырезки. — Что это?
— Я думаю, что она была Иво, — затараторил Джон с такой скоростью, что сам усомнился в способности Шерлока его понять, и махнул вырезками перед холодными глазами детектива. — Я думаю, что Мэрианн Грин была Иво. Посмотри сюда. Цветок — они нашли у нее в кармане цветок, Шерлок.
Шерлока это явно не убедило, но он взял у Джона заметку и перечитал ее.
— Этого недостаточно, — сообщил он, возвращая вырезку. — Женщины имеют склонность носить цветы. Им многие цветы дарят — ухажеры, друзья, мужья, соседские дети. Она могла сунуть цветок в карман и забыть о нем.
Джон решительно покачал головой, сжимая в руках вырезки.
— Шерлок, там были и камни. Она привязала к ногам мешок с камнями. И прыгнула в реку. Это все природа — природные элементы. Она пыталась скрыть свой дар. Не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о нем даже после ее смерти.
— Женщины часто кончают с собой, прыгнув с моста, — парировал Шерлок. — Это не так уродует, как выстрел из пистолета.
— Отравление тоже, — возразил Джон. — В документах было еще что-нибудь, указывающее, что она — Иво?
Шерлок сжал губы, вскинул руки, как бы спрашивая "почему всегда я?" и, не сходя с места, с шумом плюхнулся на кровать.
— Ладно. Ладно. Хорошо. Там упоминалось, что она вела себя замкнуто, спиртным особенно не увлекалась и любила долгие прогулки по парку. В ночь своей смерти она встречалась в баре с каким-то мужчиной старше себя и открыто при этом плакала.
У Джона с такой силой сдавило в груди, что он вцепился в остов кровати, чтобы не упасть.
Друг смотрел на него, сгребая в кулаки бежевое покрывало.
— Шерлок, — произнес Джон, изо всех сил стараясь говорить ровно. — Я веду себя так же. И ее встреча напоминает... как будто она рассказала кому-то о своем даре. О том, кто она. Как будто она рассказала тому, с кем встречалась, что она — Иво.
Тот вздохнул и потом кивнул головой. Его глаза потемнели.
— И если ты прав, то она, скорее всего, из-за этого и погибла.
Глава пятая: Сопротивление
— Ты подозревал это, — произнес Джон следующим утром, когда они с Шерлоком завтракали в залитой солнцем столовой отеля. Большое, ослепительно белое помещение наполняла болтовня посетителей и звон столовых приборов, так что здесь можно было спокойно поговорить, не опасаясь чужих ушей. Джон аккуратно порезал яйцо-пашот на ломтики и потянулся за перечницей. — Ты уже сам выяснил.
Шерлок крутил в руках стакан апельсинового сока, изредка из него потягивая, и полностью игнорировал лежащие перед ним два подсушенных тоста.
— Верно. Но мне нужно было знать, сможет ли человек, понимающий подобные вещи, самостоятельно прийти к той же гипотезе. Я не хотел подталкивать тебя к этому выводу, и сам не был полностью в нем уверен. Однако твоя реакция подтвердила мои подозрения.
— Но мы все равно поедем осматривать ее квартиру, — Джон проглотил скользкий яичный ломтик и наколол вилкой следующий.
— Да, — Шерлок поставил на стол стакан. — Мы поедем.
Мэрианн Грин жила в нескольких кварталах от музея, где работала. Ее квартира располагалась в трехэтажном доме, притулившимся на маленькой улочке около высокого, странновато выглядящего здания из бурого кирпича. Шерлок не стал обсуждать с Джоном, как попасть внутрь — они просто подождали, пока стемнеет, и проникли в квартиру.
Это было небезопасно, но они столько раз этим занимались, что все сработало, как часы, и никто не испытывал особых волнений.
Они вошли в дом и поднялись на лифте на третий этаж — последнее всегда у Джона ассоциировалась с пузырьками, бегущими к поверхности сквозь водяную толщу. Но сегодня он думал не о них — он думал о смерти Мэрианн и не мог подавить приступа отвращения. Он представил, как струйка пузырьков поднимается в темной речной воде от сомкнутых губ тонущей женщины. Нет, лучше об этом не думать.
Джон остался "на стреме" у самой лестницы, а Шерлок принялся подбирать отмычки.
Когда детектив справился с замком, они перешагнули порог квартиры. Воздух здесь был затхлым, но сама квартира — просторной, хорошо убранной, аккуратной. Неприметной. На стенах простые голубые обои, пол — полированный паркет без ковров и паласов. Джон взял с бокового столика пресс-папье и покрутил в руках. Внутри покрытого тонким слоем пыли оранжевого стаканчика виднелась бабочка.
Шерлок двигался по квартире, методично осматривая все столы, тумбы и ящики; свет его фонаря скользнул по стопке бумажных тарелок, старому столовому серебру и нескольким антикварным бокалам. Эта женщина жила одна. Она никогда не влюблялась. Ее родственники либо умерли, либо она их игнорировала.
Подтвердив сделанные ранее выводы, Шерлок вернулся в спальню и обнаружил, что Джон просматривает бумаги умершей. Среди них не нашлось ни одного письма из родного дома, ничто не указывало, что у хозяйки были друзья. Джон опустился на колени, подцепил с потертого ковра счет за мобильный телефон, и поднявшись, кивнул на комод.
— Там просто чулки и другая одежда... — начал было он, но Шерлок уже открыл верхний ящик и зарылся в него. — Чуть-чуть ювелирных украшений. Сомневаюсь, что она вообще их когда-либо надевала. А бумаги, в основном, с ее работы или квартирные счета. Однако...
Он умолк, и Шерлок выжидательно на него глянул. Уголки губ доктора дернулись, он сунул руки в карманы и покачался с носка на пятку.
— Тебе стоит заглянуть в стенной шкаф.
Шерлок бросил изучать ящики, поднялся на ноги и осторожно потянул на себя дверь шкафа.
И внезапно засмеялся неестественным, напряженным грудным смехом. Джон даже вздрогнул от столь неожиданного веселья.
— Джон, — выдохнул Шерлок. — Похоже, мы были правы. Абсолютно правы. Ты только посмотри на это! Ты только посмотри!
Шкаф Мэрианн Грин наполняли цветы: огромные, пышные букеты роз, маленькие букетики гвоздик и маргариток, крупные, размахом с ладонь соцветья гардении, выпуклые, как груша, головки тюльпанов. Все они были высушенными, кроме одного изящного, поднимающегося в горшке растения с поникшими голубыми цветками. Шерлок взял его с полки, продолжая хихикать.
— Myosotis scorpioides, — промурлыкал он. — Иначе — незабудка. Такую же она носила в кармане. Джон, ты уже выяснил, в чем состоял ее дар?
Джон пожал плечами.
— Она что-то делала с растениями?
— Возможно. Не знаю, — признал Шерлок. Он снова посерьезнел и аккуратно вернул горшок обратно на полку. — Эти цветы могли быть прикрытием для ее магии и, возможно, они не имеют отношения к самому дару. Но это уже неважно. Пошли. Мы провели здесь достаточно времени.
Они с Джоном пошли к выходу, подсвечивая себе дорогу. Лучи фонарей выхватывали голую запыленную мебель, задевали какие-то старые безделушки, и Джону подумалось, что может наступить день, когда кто-то будет вот так же разгуливать по их квартире и перебирать вещи, пытаясь найти подсказки. Он искренне понадеялся, что подобного никогда не случится, ведь это бы означало, что кто-то из них убит, и работа по расследованию легла на Лестрейда.
Через три дня они вернулись домой, ничего нового не обнаружив. Установить личность таинственного мужчины, с которым Мэрианн общалась в баре, оказалось не под силу даже Майкрофту, и Джону с Шерлоком делать здесь было более нечего. Но именно Шерлок принял решение покинуть Прагу.
В последний вечер перед возвращением Джон вернулся в свой номер, неся в руках хрустящие упаковки чипсов и до онемения ледяные бутылки с водой. Он открыл дверь и увидел, что в продавленном кресле у окна сидит Шерлок. Глаза друга были полузакрыты, пальцы сомкнуты под подбородком.
У левой ноги детектива лежал, светя экраном в потолок, его мобильник.
Джон положил покупки, и как можно тише притворив дверь, повернул в замке ключ.
Однако Шерлок быстро выпрямился и раскрыл глаза. И мгновенно — даже не успев поднять взгляд на Джона — подхватил с пола телефон и кинул его в карман пальто. Лицо друга было очень бледным, почти серым; кожа на скулах и лбу натянулась.
— Как насчет ужина? — Джон поднял в руке пакет чипсов. — Хочешь есть?
Шерлок покачал головой.
— Даже воды не хочешь?
Детектив не ответил. Его губы шевельнулись, но не произнесли ни звука. На полу за креслом валялась маленькая красно-белая коробочка: вывалившиеся из нее сигареты лежали россыпью на уродливом, бежевого цвета ковре. Зажигалка Шерлока валялась на подоконнике, сальная от его пальцев.
Джон перевел взгляд с сигаретной коробки на зажигалку и затем на потные, трясущиеся руки Шерлока, цеплявшиеся за подлокотники кресла. А с них — на телефон, чей экран так и не погас и светился через ткань пальто.
Он положил чипсы, прошел через комнату и остановился рядом с другом.
— Шерлок.
Тот только крепче вцепился в подлокотники; Джон услышал, как хрустнули пальцы.
— Шерлок, посмотри на меня. Что случилось? Ты в порядке?
Это пробудило детектива из ступора. Лихорадочно моргая, тот поднял глаза на Джона.
— Да. Я в порядке.
Джон не знал, как это понимать. Он не мог поверить, что Шерлок ему лжет.
— Шерлок...
— Утром мы отправимся домой, — сообщил Шерлок и встал. — Мы возвращаемся в Лондон. А сейчас я иду спать.
Джон не протестовал, только посмотрел, как тот медленно, слишком медленно идет к двери. Пальто буквально болталось на его поникшей фигуре. Джону на миг показалось, что друг сейчас остановится, вернется, объяснит, но Шерлок этого не сделал. Он только открыл дверь и вышел в холл. Дверь по инерции сама за ним закрылась, и Джон услышал, как друг открывает ключом свой номер и заходит внутрь.
Теперь они были дома, и Джон пребывал в полной растерянности. Он не представлял, как убедить Шерлока рассказать, что же с ним происходит. Он предполагал, что проблема пролегает где-то между Шерлоком и Майкрофтом, но ничем не мог подтвердить свои подозрения. Как не мог он и просто позвонить Майкрофту и спросить его, не предавая при этом доверия Шерлока. Он не знал, что было у Шерлока на телефоне в ту ночь. СМС, голосовая почта, интернет-страница — что-то, что по какой-то причине его потрясло: смерть родственника, напоминание о Мориарти, статья о его собственном "самоубийстве". Джон не знал, что это было. Он уже спрашивал и очень осторожно, но Шерлок ему не ответил.
Он вообще стал отстраненным и необщительным — даже с Джоном, и выходил из своей комнаты только в туалет или чтобы взять джонов ноутбук. Он перестал заниматься экспериментами, перестал работать.
Сегодня Шерлоку пришло смс от Лестрейда — Джон слышал, как в его прозвучал комнате сигнал нового сообщения, а затем раздался стук брошенного на пол телефона. Вероятно, инспектор предлагал новое дело, но Шерлок не захотел его брать. И, судя по всему, даже не удосужился ответить на смс.
Вот почему три дня спустя после возвращения в Лондон Джон не ушел в клинику, не отправился навестить Сару и не стал звонить сестре, а сидел в гостиной и ждал.
Миссис Хадсон периодически поднималась их проведать (Джон предупредил, что Шерлок не в настроении и очень подавлен) и приносила поесть. У локтя Джона покоилось целое блюдо домашнего печенья, на пустой кухонной столешнице исходил паром свежий пирог, а в холодильнике томились три полные кастрюли еды.
Но Джон не чувствовал голода. Он сидел в кресле, бесцельно копаясь в своем телефоне, и наблюдал за танцующими на противоположной стене отблесками света, что проникал сквозь приоткрытое окно с улицы. Весна была совсем близко. Сидя спиной к ветерку, Джон даже из квартиры слышал, как поют птицы. Он зевнул, потирая челюсть, и откинул голову на спинку кресла. Он устал — устал от переживаний и недостатка сна. Устал от мыслей о Мэрианн Грин.
Она была так молода, и если их теория была верной, у нее не было никаких причин умирать — она погибла просто из-за того, кем была, из-за того, что рассказала кому-то о своей магии. И Джона пугало, что что-то подобное может случиться с ним самим или с Шерлоком, если кто-то раскроет их тайну.
Никогда раньше это не казалось таким реальным, его целительский дар внезапно оказался окружен опасностью. Но Джон мог думать только о покачивающейся в речной воде темноволосой женщине с широко раскрытыми испуганными глазами, которую утягивал ко дну мешок камней. Он даже не мог представить, каково это умирать вот так: неизвестной, невидимой, одинокой, запертой под водяной толщей. Каково ждать, когда с твоих губ сорвется последний вздох и в легкие потоком ворвется вода?
Ему вспомнились строчки из трудов Троила:
"Вы поймете, только если вы мнѣ подобны. Иво никто не можетъ понять, кромѣ какъ иной Иво. Якорь можетъ понять Иво, съ которымъ связанъ, но мы почти всегда одиноки".
Джон не мог с этим согласиться. Цитату можно было понять по-разному. Да, Иво никто не мог понять целиком и полностью, но разве только Иво?
"Временами мы все безусловно бываем очень одиноки", — подумал он.
И так и остался сидеть в своем кресле, ожидая, когда Шерлок к нему вернется.
Глава шестая: Сила
Прошла неделя, и на Бейкер-стрит пришел Майкрофт. Встречать его было некому — миссис Хадсон уехала навестить сестру, так что он просто вошел в дом и поднялся на второй этаж.
Джон не звонил Майкрофту и с ним не встречался. На самом деле, он даже не был уверен, что нуждается в помощи старшего Холмса.
Шерлок начал есть — чуть-чуть тайской еды "на вынос", несколько глотков воды, изредка перехваченное печенье Хадсон, и кроме того, вот уже два дня детектив не курил. Он пока еще игнорировал сообщения Лестрейда, но уже стал разговаривать с Джоном. Пусть это были мелочи, но когда Шерлок изредка шипел "скука" или "идиот", Джона это слегка успокаивало.
Друг, казалось, возвращался к себе нормальному.
Так что, вернувшись с работы и обнаружив в кресле Шерлока Майкрофта, Джон, понятное дело, удивился. Он остановился в дверях и заколебался, не зная, как лучше поступить. Он очень устал, а разговор, как он опасался, предстоял долгий. И что-то подсказывало ему, что Майкрофт пришел не ради светского визита.
— Доктор Ватсон, — Майкрофт смотрел на него спокойно и пристально. — Как я понимаю, Шерлок в последнее время в состоянии некоторого стресса.
Джон уставился на него — на его стиснутые руки и лишенный эмоций фасад, и едва сдержался.
— "Как вы понимаете"?
— Нет, я действительно это вижу, — возразил Майкрофт. — Я просто хотел узнать, стало ли ему лучше.
— Почему бы вам не спросить об этом его самого?
Политик судорожно переглотнул, потом еще раз. Джону внезапно показалось, что он присутствует при чем-то глубоко личном, и он отвел взгляд.
— Я спрашивал. Час назад. Он... не хочет со мной разговаривать.
В срывающемся голосе Майкрофта прозвучала неизбывная печаль. Джону захотелось уйти, захотелось оставить Майкрофта наедине с его страданием; он даже глянул на дверь, прикидывая такую возможность.
Но он все же пресек эту мысль и молча сделал глубокий вдох.
Потом прошел к дивану и сел. И попросил ровно и прямо:
— Объясните мне, что происходит. Почему Шерлок так расстроен?
Политик посмотрел ему в лицо.
И Джон впервые увидел в его чертах семейное сходство: как будто в светлых, пронзительных глазах старшего Холмса на неуловимый миг сверкнуло лицо Шерлока. Но стоило моргнуть, и наваждение растворилось.
— Доктор Ватсон, — проговорил Майкрофт, и его голос дрогнул. — Я умираю.
Это был сокрушительный удар.
— Что у вас? — стараясь говорить мягче, спросил Джон. Он сознавал, что таращится на старшего Холмса.
У Майкрофта задрожали губы, но сейчас Джон уже видел, что это болезненный симптом, а не эмоциональная реакция.
— Болезнь Хантингтона. Я вхожу во вторую стадию, из которой уже не восстановлюсь. Раньше болезнь, в основном, удавалось контролировать с помощью лекарств.
Джон с трудом осознавал сказанное. Он быстро прошелся по списку симптомов, отмечая те, что присущи были этой болезни. Однако у Майкрофта отсутствовали, как минимум, некоторые их них, если не все. Где хорея? Где ослабление когнитивных способностей? Но потом он подумал о своих разговорах с Майкрофтом в последнее время, и на ум пришли отдельные моменты, которые ему еще тогда показались необычными: отсутствие эмпатии, неспособность контролировать лицевые мышцы, потеря аппетита.
Но он все равно не до конца понимал.
— Вы были больны все это время?
— Диагноз поставили в прошлом году, незадолго до возвращения Шерлока, — Майкрофт вздохнул и сжал переносицу длинными восковыми пальцами. — Таков ответ, доктор Ватсон. Я умираю, а мой брат хандрит. Очень типично.
— Не смейте, — прорычал Джон. — Не перекладывайте это на Шерлока. Он не виноват.
Политик наклонил голову.
— Верно, но он отчего-то считает иначе.
И на Джона мгновенно снизошло ужасное, тошнотворное озарение. "Ну конечно. Его лучший друг — Иво. Поэтому он и не хотел со мной разговаривать, поэтому и не желал объяснять свою депрессию. Он боится раскрыть меня Майкрофту, но не в силах смотреть, как тот умирает".
— И нет никакой надежды? — спросил он, чувствуя, как дрожит теперь и его собственный голос.
"Подумай над своим выбором. Ты должен понимать, во что ввязываешься".
Майкрофт печально улыбнулся.
— Никакой.
— Мне жаль, — искренне сказал Джон. — Мне действительно очень жаль.
— Спасибо, доктор Ватсон, — сказал Майкрофт и, опираясь на зонт, поднялся на ноги. Стиснувшие ручку пальцы побелели от напряжения, и Джон едва удержался, чтобы не поддержать Майкрофта за локоть. Но он знал, что тот не примет помощи. Джон сильно закусил изнутри щеку — впился зубами в нежную плоть, и боль вернула затуманившимся контурам комнаты былую "резкость".
— Я открою дверь.
Майкрофт вышел на лестницу, и Джон протянул ему руку. Не для поддержки — для рукопожатия. То был акт равенства и стремления показать свое уважение к старшему Холмсу и его недугу.
И еще это позволило Джону увидеть, как глубоко поселилась болезнь в руках и ногах Майкрофта.
Держась за перила и опираясь на зонт, тот стал спускаться вниз по ступенькам, а побелевший Джон, дрожа, прислонился к двери с другой стороны. Все оказалось правдой. Майкрофт умирал. Болезнь, черная и жестокая, пронизывала острыми шипами все его тело и уже почти добралась до мозга.
Он должен излечить Майкрофта, или горе разрушит Шерлока.
Джон сознавал, что когда он расскажет Шерлоку о своем открытии, тот будет в ужасе. И не за себя — за Джона. По этой причине Шерлок столько недель и лгал, не в силах рассказать, что с ним такое.
Он боялся, что Джон узнает, излечит Майкрофта, и в процессе окажется изобличенным как Иво. Он боялся, что брат донесет на Джона, боялся, что тот закончит, как Мэрианн Грин.
Шерлок выбирал между смертью брата и разоблачением Джона, и он выбрал Джона.
Джона трясло не только из-за того, что ему предстояло сделать — не только из-за того, что он рисковал потерять, но и из-за этой истины.
Когда Шерлок вернулся домой, Джон сидел у камина в своем кресле и, зажав руки между коленей, терпеливо ждал. Никакого телефона. Книги аккуратно составлены в книжный шкаф, свернутый плед перекинут через спинку дивана. На журнальном столике — чашка горячего чая, на кухне ожидает включения свеженалитый чайник.
"Жучки" Майкрофта все до единого обнаружены и изъяты.
Появившийся из-за угла Шерлок потянулся было, чтобы снять шарф, но внезапно его пальцы застыли на полдвижении. Он увидел все изменения и пришел к единственному возможному выводу.
— Все нормально, — тут же сказал Джон, увидев страх и растерянность на лице друга. — Иди сюда, сядь.
— Ты знаешь, — не шевельнувшись, произнес Шерлок. Он резко выдохнул, уронил руки и быстро зашарил в карманах.
Джон знал, что тот ищет сигареты; действиями Шерлока сейчас руководила острая паника.
— Все нормально, — повторил он. — Все хорошо. Я не сержусь на тебя.
— Ты собираешься это сделать! — прорычал Шерлок и вскинул руки. Костяшки его пальцев побелели от напряжения. Он прижал к голове ладони, прижимая упругие кудри. — Ты не можешь! Ты не... ты этого не сделаешь! Джон, послушай меня!
— Я слушаю, — как можно спокойнее проговорил Джон. Он старался подавить панику, хотя и знал, что страхи Шерлока оправданы далеко не полностью. Шерлок видел Джона глазами убитого горем брата; он был человеком, которого со всех сторон сжимали обстоятельства практически неодолимой силы.
Шерлок только вернулся с войны — личной войны, которую ему пришлось вести в одиночку, и она разрывала его на части. Воспоминания разрывали. Они были такими яркими и мучительными, словно он все еще находился на поле боя. Джон знал это. Он видел в своей жизни солдат, которых сломала война; он сам был одним из них.
А теперь на хрупкие плечи друга легла приближающаяся смерть Майкрофта и сокрушила его. Шерлоку не под силу было все это выдержать. Только не в одиночку.
— Я тебя слушаю, Шерлок.
— Прошу тебя, — взмолился Шерлок. Он уронил руки и просительно протянул их к Джону. — Пожалуйста, не делай этого. Не помогай ему. Не надо.
Джон осторожно поднялся на ноги. Он не хотел пугать друга.
— Я не умру. Майкрофт меня не сдаст. Со мной ничего не случится. Мы можем ему довериться.
Глаза Шерлока вспыхнули серым огнем; он резко развернулся, словно ища, чем бы запустить в стену, и потом, чуть не запнувшись о ковер, шагнул к Джону. Шарф соскользнул с его шеи и синей лужицей осел на красном ковре. Шерлока трясло крупной дрожью; Джон видел в свете лампы, как дрожат его пальцы.
— Он никогда не доверял мне! Почему я должен ему доверять? Он может причинить тебе боль! Он может тебя уничтожить!
— Но он этого не сделает. Шерлок, посмотри на меня. Посмотри, — Джон взял Шерлока за руки, ощущая под пальцами сухожилия и тонкие кости. — Все хорошо. Все будет хорошо. Я спасу его, и он ничего плохого мне не сделает. Он хороший человек. Он похож на тебя, Шерлок. Он поступит правильно.
— Откуда ты знаешь? — прошептал Шерлок. В его глазах стояли слезы. Он моргнул, и одна покатилась по скуле, по щеке. — Откуда ты можешь знать, что он ничего плохого тебе не сделает?
— Я этого не знаю, — ответил Джон. — Я не знаю. Но мы должны надеяться.
И Шерлок привалился к нему, словно внезапно потеряв силы. Джон ощутил разгорающееся внутри облегчение.
— Напиши ему, — произнес он. — Напиши Майкрофту и попроси прийти. Мы сделаем это здесь.
Глава седьмая: Дуга
Тридцать пять минут спустя Майкрофт неуверенно маячил в дверях, видимо, пытаясь понять, почему брат внезапно его вызвал. Джон кивком показал старшему Холмсу на пустой диван и сам поднялся с кресла.
Шерлок стоял у камина, глубоко засунув руки в карманы пальто. Когда брат вошел, детектив пристально посмотрел ему в глаза. Мгновение казалось, что они сейчас заговорят, но потом оба отвели взгляд, и напряженный момент распался.
— Что я здесь делаю? — поинтересовался Майкрофт, позволяя Джону забрать у него куртку. Вопрос он адресовал не Шерлоку — противоположной стене.
Повесив одежду Майкрофта на спинку дивана, Джон глянул на друга. Они договорились, что Шерлоку не придется объяснять брату истинную натуру Джона; это не должно было стать его бременем — бременем человека без своей магии. (Кроме того, Джон хотел удостовериться, что Майкрофт понимает: это не вина Шерлока, что он стал Якорем. Хотя сию тайну Джон вообще не собирался раскрывать без крайней необходимости).
Шерлок вытащил руки из карманов, пересек комнату и закрыл за братом дверь.
От такой таинственности Майкрофт поднял брови, но ничего не сказал.
Джон сел на журнальный столик напротив Майкрофта. Он видел все морщины на постаревшем лице старшего Холмса; видел седые нити в его волосах и поседевшие совсем виски. Чуть ниже подбородка виднелись две красных отметины — порезы во время бритья.
Джон чувствовал, что его трясет крупной дрожью, но ничего не мог с собой поделать. Он оттолкнул мысли об этом в сторону, сделал глубокий вдох и потом еще один, стараясь собраться с духом.
Шерлок встал у него за спиной в качестве молчаливой поддержки, и Майкрофт уставился на них с выражением крайнего недоумения. Джон раскрыл рот и заговорил. Его слова падали мягко и плавно, словно осенняя листва на могильный камень. Сокровенная тайна поднялась в воздух, и пути назад больше не было.
— Я — Иво, Майкрофт, — произнес Джон. — Я могу излечить вас.
На мгновение он испугался, что старшего Холмса сейчас хватит удар: его глаза раскрылись до такой степени, что вокруг расширившихся до предела зрачков стали видны покрасневшие белки.
Но потом Майкрофт все же напряженно выдохнул:
— Нет, такого я не предполагал!
Он сдавленно, еле слышно хихикнул — казалось, это был почти всхлип, и провел тыльной стороной руки по внезапно взмокшему лбу.
Шерлок за спиной Джона издал булькающий, полузадушенный звук. Доктор, видя нарастающую у братьев истерику, решил, что пора вмешаться.
— Так что вы хотите делать? — спросил он.
Сам не понимая, почему, он больше не чувствовал страха — только облегчение. И рассеянно отмечал, что дыхание замедлилось, а руки перестали дрожать. Давящее чувство в груди стало уходить, рассеиваться. Может быть, это просто схлынул адреналин, но сейчас Джон вновь ощущал спокойствие.
— Чего я хочу? — выдохнул Майкрофт. Тяжело опираясь на зонтик, он шатко поднялся на ноги — спицы предупреждающе затрещали, протестуя против такого веса, и посмотрел сверху вниз на Джона. — Чего я хочу?
Джон кивнул и сжал вместе ладони.
Майкрофт налетел на него как коршун — крепко, угрожающе схватил за плечо. Его пальцы сейчас ничуть не дрожали.
Джон мгновенно напрягся, борясь с желанием в ответ ударить — борясь с инстинктом военного. Но надо было сохранять спокойствие, пусть он и не знал, что намеривается сделать Майкрофт.
Он услышал за спиной напряженное дыхание Шерлока.
— Пожалуйста, Джон, — попросил Майкрофт, и его слова прозвучали очень тихо. — Прошу, излечите меня. Я навеки буду у вас в долгу.
Сам процесс занял лишь несколько минут, но это были долгие и болезненные минуты.
Майкрофт вытянулся на диване, и Джон положил руки ему на грудь, прямо над грудной костью. На мгновение он испугался, что магия не появится — он всегда испытывал такой страх, когда предстояло кого-то лечить, но голубой огонь послушно хлынул по рукам и ладоням и вонзился в грудь Майкрофта, как сверкающий удар молнии.
Доктора наполнил магический огонь — он рвал кости, впивался когтями в спину и клубился в груди открытым пламенем. Джон ничего не видел, не мог дышать, но чувствовал, что магия вливается в грудь старшего Холмса, окутывает собой черные ветви его болезни и сжигает их дотла. Майкрофт под его руками забился в судорогах, и у Джона перехватило дыхание, когда голубой огонь достиг глаз и проник в мозг, накатывая то горячими, то холодными волнами пламени.
Но потом тонкая, сильная рука легла ему на плечо, и магия расслабилась, найдя для себя правильное направление. Остатки болезни рассеялись, последние ее ростки съежились от жара и испарились.
Майкрофт остался лежать на диване, измученный и неподвижный. Джон снял с него руки и прижал их к лицу.
Дышать было тяжело. Воздух в гостиной стал душным, словно сгустился.
Шерлок неловко похлопал Джона по плечу — медленно и торжественно, и доктор в конце концов нашел в себе силы опустить руки и взглянуть на своего пациента.
Майкрофт спал, приоткрыв рот, с ясным, умиротворенным выражением на лице.
— Ты не думаешь, что он забудет, — проговорил Джон, обращаясь к Шерлоку. Он устал до потери пульса. Ни одно из его излечений не проходило так трудно, не было настолько болезненным, жутким и всепоглощающим; но он никогда раньше и не лечил смертельных болезней. Только раны, полученные в боях, и еще ожоги и осколочные ранения...
— Да, — подтвердил Шерлок. Его низкий хрипловатый голос звучал словно издалека. — Мы очень похожи, я и Майкрофт. Я очень сомневаюсь, что он все забудет, когда проснется, или не сумеет сохранить в памяти. Но он никому не расскажет. Сейчас я в этом не сомневаюсь. Пойдем, тебе надо отдохнуть.
Джон с натугой поднялся на ноги и зашатался — пол под ногами поплыл серой мутью, но Шерлок поддержал его за руку.
— Ты поступил правильно, — невнятно проговорил доктор. — Ты... был... прав.
— Нет, это ты был прав, — ответил Шерлок, и в его голосе прозвучали искренние, теплые нотки. — Как обычно. Пойдем наверх. Вот так. Не запнись, не то Майкрофт может проснуться, а мы ведь не хотим этого допустить.
Джон обнаружил, что его почти несут по лестнице, подталкивая под спину; дверь спальни, словно по мановению волшебной палочки, распахнулась, и мягкая постель приняла его в свои объятия.
Он смутно сознавал, что кто-то укрывает его одеялом и говорит с ним, но потом все исчезло, уступив место расслабляющей темноте.
И спокойствию.
Джон спал сном честного человека — скромного, стремящегося защищать, приглядывать и заботиться, и отдыхал до утра.
Глава 8 в комментарии
@темы: Sherlock, фики, мои переводы, фики: мои переводы по "Шерлоку"
-
-
01.04.2017 в 21:47КОНЕЦ
-
-
02.04.2017 в 00:17-
-
02.04.2017 в 00:27Помнится, я на нее наткнулась в каком-то англоязычном сообществе по поиску шерлокофиков. Кто-то ее искал.
-
-
02.04.2017 в 08:11-
-
02.04.2017 в 12:49