petergirl
Название: Тот, кем я был — тот, кто я есть
Автор: KimberlyTheOwl
Переводчик: petergirl
Оригинал: All That I Am, All That I Was
Категория: Джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: Драма, AU
Размер: Миди (15 615 слов)
Герои: Джон, Шерлок, Майкрофт, пара ориджиналов
Аннотация: Давняя мечта Джона — турпоход по Ирландии — превращается в настоящий кошмар. Сможет ли Шерлок отыскать своего друга прежде, чем тот превратится в кого-то иного? В этой истории переплетаются амнезия, воспоминания, тайны и ожившие картины прошлого. Драма, детектив и платоническая любовь лучших друзей.
Комментарии переводчика: Фанфик написан до 3 сезона, так что является АУ по отношению к нему. Разрешение на перевод есть.
Пока занималась переводом, мне попался на youtube один клип, который у меня теперь прочно ассоциируется с этим фиком.
— Вы просили меня прийти как можно скорее, — она села напротив.
— Да, — он сделал глубокий вдох. — Вчера мне снова приснился тот сон. О человеке на крыше.
— А, — женщина побарабанила пальцами по столу и на мгновение замолчала. — Тот самый кошмар, верно? Вы после этого сна всегда расстроены. — Она покачала головой. — Очень жаль. Я надеялась, что вчерашний сеанс гипноза поможет вашему подсознанию и вытащит новые воспоминания на поверхность.
— Ну... в этот раз, как минимум, было по-другому. И было хуже.
— Хуже? В чем?
— На этот раз... он это сделал. Он прыгнул. Я не смог его остановить. Он прыгнул с крыши на моих глазах. И... погиб, конечно, — ему трудно было это произнести.
Женщина не отвела взгляда.
— Этот человек вам небезразличен. Он был вашим другом. — Утверждение, не вопрос.
— Да, — у него сорвался голос, он изо всех сил пытался восстановить самообладание. — Я по-прежнему не помню его имени, вообще ничего не помню. Только лицо, и во что он был одет... Но он часто присутствует в моих снах... даже в тех, о которых я не рассказывал. Наверное, он был очень близким мне другом, единственным человеком, которого я на самом деле... — Он на мгновение закрыл лицо руками. — Даже если я не помню фактов, я помню свои чувства. — Он сердито смахнул слезы и снова посмотрел на нее. — Это не просто сон, я уверен. Это настоящие воспоминания. Кем бы он ни был, я был очень к нему привязан, и теперь знаю, что он мертв. Значит, все это бессмысленно. Нет смысла рассуждать, кем я был, нет смысла куда-то возвращаться. — Он вытянул руку, коротко коснулся ее руки. — Я останусь здесь. Буду работать с вами и вашими людьми. Если вы позволите. Я готов чем угодно вам помогать.
Лицо женщины по-прежнему оставалось серьезным, почти безразличным. Ясные зеленые глаза спокойно встретили его взгляд.
— Вы до сих пор не знаете, кто мы такие и чем занимаемся. Вы даже не знаете, кто вы такой. Вы уверены, что действительно хотите с нами работать? — Она покачала головой. — Вы не обязаны. Вы можете остаться с нами еще какое-то время, если хотите. Мы отошлем ваши отпечатки, как вчера и договорились. Возможно, мы еще узнаем, кто вы такой.
— Нет. Я услышал достаточно и всю ночь об этом думал. — Он переглотнул. — Вы были очень добры ко мне. Вы приняли меня к себе, когда я был без сознания и серьезно ранен — и это несмотря на то, что я мог стать угрозой вашей безопасности. Вы... кто бы вы ни были, храните какие-то тайны, но вы целеустремленные люди. И я полагаю, ваши цели действительно того стоят. И я услышал достаточно, чтобы понять: у нас с вами много точек соприкосновения. — Он снова посмотрел на нее и подумал, выдают ли глаза всю обжигающую силу его эмоций. — Мне не к кому возвращаться, и пусть я не знаю, кто я, но я многое могу делать. Сейчас я совершенно один и в большом долгу перед вами... — Он остановился. И снова, опять ощутил это свербящее чувство. Воспоминания маячили где-то рядом, как щекочущие нос волосы — близко, но в то же время совершенно недостижимо.
Женщина какое-то время молчала.
— Признаю... первоначально мы собирались лишь оказать вам медицинскую помощь и не планировали раскрывать наши оперативные базы. Но таинственный незнакомец очень впечатлил нас всех своими знаниями и умениями. — Она тепло, по настоящему, улыбнулась ему. — Если вы действительно настроены так серьезно, мы будем только рады принять вас в наши ряды. Мы без сомнения найдем хорошее применение вам и вашим талантам.
Примерно на три недели раньше
— А, вот оно! По-моему, он начинает приходить в себя.
Он открыл глаза, но сразу крепко зажмурился: в лицо ударил слепящий флуоресцентный свет. Веки, кажется, покрыты какой-то коркой, во рту омерзительный привкус. Голову пронзили раскаленные копья боли, и его тут же накрыло волной тошноты.
— Осторожнее! Холли, передай мне медтазик.
Сильные умелые руки повернули его голову на бок, он ощутил щекой пластиковый край сосуда. Очень вовремя. Пока он извергал содержимое своего измученного желудка, кто-то коротко погладил его по волосам (что тоже было не безболезненно) и затем вытер рот влажной тканью.
После рвоты голова разболелась еще сильнее — так что на глаза навернулись слезы, они медленно текли по щекам, капая на подушку. Ему хотелось заговорить, позвать кого-то на помощь, но вместо слов вырвался только еле слышный хрип.
— Сейчас, сейчас будет обезболивающее, — тепло произнес чей-то голос, и от этих прекрасных слов слезы полились еще сильнее. Он почувствовал, что с тыльной стороной руки что-то происходит: тянущее ощущение пластыря, и что-то холодное проникло в вену.
Головная боль стала постепенно стихать, и его снова унесло в тревожные сновидения.
Грязь. Липкая, скользкая, густая грязь цепляет обувь, при малейшем давлении становясь жидким болотом. Узкая, извилистая тропа. Опять зарядивший дождь превращается в долгожданный, скрывающий все туман.
Позади опасность. Он не может вернуться назад, не может. Крики, теперь уже отдаленные. Только один выход. Быстрее сойти с тропы, бежать и, невзирая на опасность, скатиться к подножью холма. Ноги скользят по влажному и вытоптанному подлеску, и внезапно он оступается.
Скользит и быстро, тихо ругается, старается не кричать. Но почему? Почему не позвать на помощь? Потому что преследователи могут его услышать. Надо рискнуть по грязи. Надо рискнуть по воде.
Удар о воду, от шока и холода перехватывает дыхание. Нет, это не просто вода — река. Ее усиливающийся рев заглушает все звуки, смывает мысли и бросает сознание в красную пелену боли.
Через день-два его мозг начал думать, хотя время ощущалось словно резина: временами оно растягивалось, временами сжималось. Он сидел на больничного вида койке, стараясь не бередить больные ребра. Перед ним стоял поднос с завтраком: стакан апельсинового сока и тарелка овсянки, щедро сдобренной сахаром и сливками. На вкус еда была замечательной. Левую, поврежденную руку стягивала повязка, и он ел правой, с непривычки капая на больничный халат.
Дверь открылась, и в палату вошла молодая женщина. На ней была свободного покроя темно-синяя форма, оттенявшая безупречно белую кожу и темные волосы. Он внимательно изучил ее лицо. Женщина показалась ему отдаленно знакомой. Он когда-то уже с ней встречался? Похоже, что да. Но, как ни разрывало его множество вопросов, он был не в состоянии облечь их в слова.
Женщина сняла с прикроватного столика пустой поднос и отставила его в сторону.
— Очень хорошо, вы практически все съели. Хотите добавки?
Он кивнул. В голове начали оформляться слова, и через пару минут он смог уже их произнести.
— Пожалуйста. Было очень вкусно.
Женщина явно обрадовалась.
— Вы говорите! С тех пор, как вы очнулись, нам не удалось добиться от вас и пары слов. — Она вытащила из кармана блузки фонарик-ручку и быстро посветила ему в глаза. — Много вспомнили?
— Нет... на самом деле, — речь давалась ему с трудом, язык казался слишком большим и странно ощущался во рту. — Падение. Река. — Он скорчил гримасу. — Головная боль.
— Да, я могу представить. Вас нашли на берегу реки, вы перенесли сильный удар по голове. — Она прикоснулась к его черепу, и он ощутил, как пальцы прошлись по болезненному месту. Швы? По ощущениям очень напоминает. — Я сообщу доктору Хэмпстед, что вы можете говорить. Она, безусловно, захочет заглянуть к вам и провести осмотр.
— Где я... это что, больница? — Больница. Слово отозвалось в нем, словно колокол.
Женщина отрицательно покачала головой.
— Всего лишь амбулатория, но мы хорошо оснащены. А теперь хватит вопросов, надо дать отдых вашей бедной голове. Я принесу вам еще немного овсянки, и потом вы должны поспать. У вас сильное сотрясение мозга.
— Расскажите мне о своем сне. Как все происходило?
Ее голос, как всегда, был холоден и профессионален и ничем не выдавал, о чем она думает, когда глядит на него.
Они встречались каждое утро и говорили о его снах. Или воспоминаниях. Граница между тем и другим была для него сейчас безнадежно размыта. Он охотно с ней разговаривал, эта женщина понимала его намного лучше всех прочих в этом странном, стерильно-чистом мире. Правда, сначала он мало что мог рассказать: его воспоминания были короткими и отрывистыми, как голый скелет-набросок.
Доктор дала ему ручку и блокнот и сказала записывать свои мысли, как только он проснется. Он подчинился и скоро обнаружил, что вместе с письменной речью улучшается и разговорная. Он уже не запинался, мучительно пытаясь подобрать слово, и перестал, сам того не замечая, пересказывать один и тот же сон.
Сперва он помнил эту женщину лишь как дружески-сочувствующее лицо, привычное, как утренние процедуры вроде чистки зубов... умение, которое ему недавно пришлось обретать заново. Потом, спустя несколько дней, он сумел запомнить ее фамилию — после того, как она терпеливо несколько раз повторила. Ее звали доктор Хэмпстед, и она была врачом группы... кого? Людей? Людей, которые, кажется, жили прямо здесь, в бункере без окон, куда он сам в итоге как-то попал.
И под конец она попросила звать ее по имени — Донна. Это произошло в день, когда он ронял слезы, не в силах смириться с тем, что не помнит своей прошлой жизни и даже не помнит своего имени. Она постаралась его утешить: взяла за руку и тихим, спокойным тоном сказала, что он показывает большие успехи и, без сомнения, так будет и дальше.
Переключившись в настоящее, он снова сделал глубокий вдох и выпрямился.
— Хорошо. Первое, я бегу. Бегу очень быстро, на максимально возможной скорости. Я знаю, что должен как можно быстрее туда добраться.
— Куда?
Он покачал головой.
— Я не знаю. Длинные коридоры. Темно. Не совсем темно, но не включено ни одной лампы. Весь свет — с улицы. И я в этом здании совершенно один. Ну, или, по крайней мере, есть такое ощущение.
— Продолжайте.
— Конец коридора, я вбегаю в последнюю комнату и... Я вижу в окно... — Он закрыл глаза, стараясь вспомнить точнее. — Я вижу, что происходит в здании напротив. Какая-то комната, в ней два человека. Они разговаривают, возможно, спорят. — Он открыл глаза. — Один из них мне знаком. Он уже снился мне и даже не один раз. Это мужчина в длинном черном пальто, с бледным лицом. Другой человек... я его не знаю. Но он пугает меня, он плохой. Он... его надо остановить. Он уже убивал и собирается убить снова. Потом я поднимаю пистолет и стреляю через два окна. Сбиваю его на пол. — Он сглотнул. — Очень трудно так стрелять из обычного пистолета, но я легко поражаю цель. И потом я совсем спокоен, как будто сделал что-то очень даже хорошее.
Доктор ничего не ответила, он только услышал, как царапает бумагу ее ручка. Она делала какие-то заметки.
— Как вы думаете, что это значит? — рискнул спросить он.
Она положила ручку.
— Трудно сказать, но даже если бы я знала... вы ведь понимаете, что я не могу вам ответить, — сегодня она казалась мягче обычного, хотя и заметно более озабоченной. Зеленые глаза и живое, веснушчатое лицо. Доктор посмотрела ему прямо в глаза.
Он вздохнул.
— Секретность.
— Не только. Ваша память все еще в ужасном состоянии. Мои выводы могут быть неверны и тогда они затрут собой возвращающиеся воспоминания. Если мы хотим узнать, кто вы такой, надо двигаться постепенно и стараться не засорять вашу голову.
Она поднялась со стула.
— Я хочу повторить тесты на способности и психологические профили. Сейчас вам снится больше снов, и головные боли, кажется, прекратились. Полагаю, мы можем получить полезные результаты.
— Да, конечно.
— Моя помощница Алисия придет к вам после обеда с набором тестов. А до тех пор я хочу, чтобы вы отдохнули. Вы всего неделю, как получили сильное сотрясение мозга.
Он кивнул.
— Постепенное возвращение к активной деятельности, постепенное увеличение физических нагрузок, не нагружать мозг, пока головные боли не прекратятся, медленное возвращение к полной умственной нагрузке. Много сна.
Доктор странно на него посмотрела.
— А это у вас откуда?
На миг у него словно что-то возникло перед глазами. Воспоминание — дразнящее, невесомое, словно паутина, практически неуловимое. Перед внутренним взором мелькнул проблеск... что это? Страница книги? Статья в журнале?
— Прочел где-то. Мне так кажется.
— Что ж... понятно. — Он видел, что она пытается скрыть разочарование. — Впрочем, даже ваши первые тесты показывали, что вы большой читатель — несмотря на то, что вы проходили их с плохим самочувствием и головокружением. А теперь отдыхайте. Мы поговорим с вами утром. — Она бросила на него резкий взгляд. — И не забывайте держать у постели ручку и бумагу, чтобы все записывать. Даже если вы просто задремлете.
Он вернулся в безопасные недра маленькой, голой комнатки, где он обитал после того, как покинул амбулаторию и, прижав ухо к стене, стал изо всех сил прислушиваться к разговору в соседнем помещении. Это уже вошло у него в привычку — подслушивать любые разговоры. Его настолько сжирал информационный голод, что он подхватывал любую крошку, любой обрывок, какой только мог урвать у этих дружелюбных, но очень скрытных людей.
— Опять сон со стрельбой?
— Да. — Голос Донны. — Его бывает несколько вариаций. Этот вроде бы происходил в городе, но другие, похоже, случались в зоне боевых действий.
— Однако они всегда заканчиваются поражением цели. Донна, я начинаю думать, что он был кем-то вроде снайпера.
Наступает пауза.
— Возможно. — Звон ложечки о фарфор. — Вполне может быть. Он здоров и силен — или, во всяком случае, был, пока при падении в реку не ударился головой. Просто невероятно, как быстро восстановилась у него координация рука-глаз. Но он умеет и многое другое. Когда он впервые очнулся... Ты его не слышал, Стивен. Когда к нему вернулась речь, он сразу стал спрашивать о своих травмах и правильно употреблял все медицинские термины, даже если с выговариванием у него и были проблемы. И он испытал явное облегчение, когда я рассказала, что у него повреждено, а что нет. Как будто он когда-то учился на медика. — Звук размешиваемого напитка. — И вот, буквально только что, он процитировал мне последние рекомендации по лечению сотрясений мозга. Но потом сказал, что вроде бы где-то это прочитал.
Негромкое фырканье.
— В таком случае, возможно, он — наемный убийца. Умеет застрелить на смерть и знает, что в этом бывает необходимость.
Он услышал достаточно. Отлепившись от стены, он вернулся в свою маленькую жесткую постель и лег подремать. Он чувствовал себя замерзшим, больным и усталым.
Звякнувший мобильный вырвал Шерлока из задумчивости. Детектив вытащил телефон из кармана и открыл новое сообщение.
Я вижу, ты заказал билет на самолет. Летишь следом? — МХ
Шерлок впился взглядом в экран.
Раз уж ты об этом упомянул, да. Я на пути в Хитроу. Стану твоим попутным ветром. — ШХ
Ты же понимаешь, что это почти наверняка будет бесплодной попыткой. — МХ
Ничего не кончено, пока я не увижу его тело, Майкрофт. И даже не пытайся снова меня остановить. Ты обещал. — ШХ
Почему ты так уверен, что сможешь его отыскать? Прошло уже больше трех недель. Если он и пережил падение, река доделала остальное. И его беззащитное состояние. — МХ
Шерлок ощутил, как от этих бестактных слов глаза обожгли слезы горя и гнева. Опять. За прошлую неделю он пролил их больше, чем за все время своего возвращения из мертвых. Когда он только обрел способность столько чувствовать, так ощущать горе?
И по чьей вине это так затянулось? Ты виноват, что не позволял мне поехать раньше. — ШХ
Я думал, мы уже это обсудили. Если бы я тебя не остановил, ты бы только навлек на него и других еще большую опасность. — МХ
Ты сам себе противоречишь. Либо он мертв и мое вмешательство не сможет ему навредить, либо он жив — и тогда я должен его найти. Так что, или ты мне помогаешь, как и обещал, или навсегда катись к черту. — ШХ.
Он яростно ударил по клавише, посылая сообщение. Сердито вытер глаза тыльной стороной руки и уже собирался вернуть телефон в карман, как получил ответ.
Ты получишь всю помощь, какая только будет в моих силах. Найди меня, когда прилетишь. Я остановлюсь у "Кларенса". — МХ
Шерлок переглотнул и решил не удостаивать брата ответом... хотя испытал волну облегчения и, кажется, даже такого непривычного понятия, как благодарность. Искать Джона в Ирландии с помощью Майкрофта и его возможностей будет много легче, чем без них. Пока такси выруливало к терминалу аэропорта, он постарался собрать мысли в какое-то подобие порядка. И вещи.
Пожалуйста, Джон. Пожалуйста, только держись. Пожалуйста, будь живым. Я уже иду, я клянусь.
Он очнулся от дремы, ощущая себя больным и вялым. Щеки горели, в глазах все еще стояли слезы, они текли по щекам. В памяти мелькали обрывки сна.
Теплые ладони на мгновение обхватывают мое лицо, потом руки. Кружат меня до головокружения вокруг своей оси. Я задыхаюсь, протестую и, кажется, слегка смеюсь. Темнота, поезда, депо. Ярко-желтое граффити на стене. Чувствую себя счастливым до самодовольства, хотя и чуть раздражен.
Лицо. Все то же лицо где-то на периферии зрения, как будто он пытается увидеть что-то в "слепом пятне".
В человеческом глазе всегда есть слепое пятно в том месте, где зрительный нерв выходит на другую сторону и на сетчатке отсутствуют фоторецепторы. Откуда это взялось?
Рассмотреть лицо не удалось, но он успел уловить взъерошенные темные волосы и бледную кожу. Леденистые глаза неясного цвета. Серьезное выражение лица. Черное шерстяное пальто, поднятый воротник.
Этот человек мне почему-то знаком. Я уже видел его в другом сне. Он вытер слезы. Кто же он? Почему я плачу во сне и почему он продолжает мне сниться?
На эти вопросы ответов не было. Он покачал головой и снова лег на постель. Иногда, если ему удавалось снова сразу заснуть, он запоминал из своих снов чуть больше. Или ему снилось больше воспоминаний, не важно.
И сейчас, стоило ему пересечь границу между дремой и сном и попытаться вновь оказаться в человеческом круговерчении и темном депо с поездами, он сразу услышал голос. Такой знакомый, теплый... родной. И внезапно, вне всяких сомнений, он понял, что этот голос принадлежит тому человеку с темными волосами.
Джон. Так, слушай меня, Джон. Сосредоточься. Закрой глаза. Ты должен постараться вспомнить.
— Он называл вас "Джон"? — она удивленно вскинула брови. — И это имя кажется вам правильным?
Он кивнул.
— Да. Я проснулся и сразу это понял. Я — Джон. — Он улыбнулся Донне, испытывая восторженное головокружение. Он вернул часть своей личности, и теперь точно знал: тот человек из его снов так или иначе был с ним. Теперь он чувствовал себя куда менее одиноко. Кто же он ему? Друг? Коллега? Родственник? Любовник? Хотя особого значения это не имело... он просто хотел хоть какой-нибудь связи со своим прошлым. Хоть какого-нибудь человека, который бы его знал.
Доктор Хэмпстед тоже улыбнулась ему и потом вздохнула.
— Не поймите меня превратно. Я рада, что теперь мы знаем ваше имя. Это безусловно облегчает нам разговор. Но было бы намного проще, если бы оно оказалось каким-нибудь необычным. — Она изящно прикусила ноготь на пальце. — Но это уже отправная точка, — все-таки согласилась она. — Послушайте, я хочу, чтобы вы кое-что попробовали. Следующие несколько дней, прежде чем заснуть, попытайтесь представить себе ситуацию, что вы кому-нибудь представляетесь. Мысленно вытяните руку и скажите "Привет, я Джон". Посмотрим, сможет ли ваш мозг добавить недостающее.
— Я попробую. — Он сделал глубокий вдох. — Донна... могу спросить кое о чем?
Она кивнула и осторожно добавила:
— Вы же знаете, что есть вещи, которые я не могу обсуждать.
— Когда меня посвятят в то, что здесь происходит?
Донна нахмурилась.
— Что вы имеете в виду?
— Во все это, — он обвел жестом комнату. — Да, я многого не помню, но вам не под силу скрыть, что мы находимся в очень странном месте. Вас здесь не больше дюжины, и я никогда не видел тут посторонних. Никто надолго не покидает эти стены. Здесь нет окон, и я ни разу не видел ни единого луча солнца за все свое пребывание. У вас есть своя собственная амбулатория, где работаете вы и терапевт на полную ставку, плюс еще медсестры и техники. Вы зовете друг друга по именам, без должности, но очевидно, что у вас есть своя иерархия. Управленческая цепочка. И все вы ведете себя чертовски таинственно.
Она медленно кивнула.
— Могу сказать, что ваши наблюдения — не в бровь, а в глаз. Вы намного наблюдательней, чем я могла представить. Но больше ничего я сказать не могу. Пока что. Только подтвердить то, что вы сами уже предположили. И еще... я полагаю, что ваши выводы — явное доказательство, что к вам действительно возвращается память. У вас, вероятно, были хорошо развитые дедуктивные способности, — она улыбнулась. — Терпение, Джон. И мои поздравления с возвратившимся именем.
Шерлок скорчился своим длинным худым телом в самолетном кресле. Он хотел было попробовать обменять билет на первый класс (за счет Майкрофта, разумеется), но потом передумал. Лететь было всего ничего, из Хитроу в Дублин. Из-за чертовски длинных ног перелеты всегда были для него неудобными и утомительными. Ну, хоть плечи у него были достаточно узкие: не вылезали за пределы спинки и не цепляли тележки с напитками, которые раскатывали по проходу стюардессы в зеленой форме "Аэр Лингус"¹.
В полетах он всегда завидовал Джону с его компактной фигурой, бесконечным терпением и умением задремывать при любых обстоятельствах. Когда они куда-то летали вместе, он сам большую часть времени ерзал, пытаясь облегчить дискомфорт в затекших ногах, а Джон мирно отключался почти сразу же после взлета. С одной стороны, это его раздражало, но с другой он получал хорошую возможность понаблюдать, как спит его лучший друг. Зрелище спящего Джона отчего-то действовало на него успокаивающе и делало полет не таким утомительным.
Но не этот полет. Он посмотрел на среднее — пустое — сидение рядом с собой. Рейс летел неполным, а поскольку средние места всегда раскупали последними, это место тоже оказалось пустым. И оно остро напоминало, почему он сейчас летит в одиночестве.
— Ну почему я всегда оказываюсь на среднем сидении? — ворчал Джон в каком-то стародавнем полете на Канарские острова из-за очередного дела (которое они быстро решили, а сама поездка превратилась пусть и в короткие, но почти мальчишеские каникулы).
— Я же тебе говорил. Мне нужно место у прохода, чтобы было куда протянуть ноги. А ты должен сидеть рядом. Я не хочу кричать через плечо какого-то чужака, чтобы поговорить с единственным умным человеком в самолете.
Шерлок слегка улыбнулся при воспоминании. Джона тогда так поразил этот комплимент, что он даже перестал возмущаться. Даже при том, что мы вообще редко разговаривали в самолете: я глубоко уходил в свои мысли, а Джон спал рядом.
Сердце болезненно ныло, он старался не смотреть на пустое сидение, куда он сложил свое тяжелое пальто. Он не хотел думать сейчас о Джоне, не хотел вспоминать, как в последний раз видел его живым, не хотел, чтобы мозг вообще использовал это словосочетание.
Я даже не попрощался с ним. Едва посмотрел вслед, когда он уходил. Шерлок ощутил, как снова перехватывает горло. Хватит. Это не поможет. Он взял с сидения пальто, накрылся им, спрятал лицо в шерстяной ткани и вжался в кресло.
Когда стюардессы снова повезли по проходу свои тележки, предлагая отличный чай (одной из причин, почему Шерлок предпочитал летать этой авиакомпанией, было умение стюардесс правильно его заваривать), они предположили, что Шерлок спит, и не стали его будить. Но он не спал. Скрываясь под пальто, он смотрел перед собой невидящими, полными слез глазами, и вспоминал.
Лондон, примерно месяцем раньше...
— Ты абсолютно уверен, что не хочешь поехать со мной? — Шерлок знал, что Джон уже почти закончил собирать вещи и достиг следующей стадии: вяло слонялся по квартире в поисках полезных мелочей, которые можно упрятать в свой чемодан. Друг пребывал в блаженно-счастливом предвкушении и буквально светился от радости. Наблюдать за ним было чистое удовольствие, пусть даже сама ситуация и лишала детектива компании и помощи друга на целых десять дней. — Я имею в виду, что даже сейчас наверняка можно найти способ и тебе присоединиться к нашему туру.
Шерлок отрицательно покачал головой и подстроил резкость в микроскопе.
— Слишком много всего сейчас происходит.
Джон издал резкий и недовольный звук.
— Шерлок, у тебя даже нет ни одного дела. Ладно тебе, преступные элементы Лондона — и весь Ярд — вполне проживут без тебя несколько дней.
— Джон, — детектив оторвался от микроскопа. — Ты просто задумайся. Ты действительно можешь представить, чтобы я целую неделю шагал по горам и долам Ирландии с тростью в руке, каждый вечер заваливался в паб с новообретенными друзьями и, наверное, еще распевал песни?
— Ну, если так говорить, — Джон опустился на другой стул, заметно растеряв воодушевление. Шерлок ощутил болезненный укол вины. — Нет. Полагаю, не могу такого представить.
— Эта поездка, этот турпоход — подарок тебе на день рождения от Майкрофта. Полагаю, в качестве признания за все, что ты сделал за последние несколько лет для державы и королевы, включая удерживание меня в мире живых. Он редко кому-то что-то дарит, так что советую насладиться сполна, — сообщил Шерлок и вновь вернулся к своему микроскопу. — К тому же, он, скорее всего, считает, что тебе нужно отдохнуть от меня не меньше, чем насладиться походом по Ирландии, — добавил он.
Джон снова усмехнулся и потом фыркнул.
— Хотя это на самом деле забавно...
— Я не вижу ничего смешного в обычной турпоездке.
— Ладно, пусть будет своеобразно... Майкрофт ведь откуда-то знал, что этот день рождения для меня не слишком-то в радость, — Джон хитро глянул на своего друга. — И еще он как-то вызнал, что я полжизни мечтал о пешем туре по ирландской провинции — чтобы можно было бродить по сельской глубинке и ночевать в простецких гостиницах.
— Майкрофт — высокомерный, надоедливый манипулятор. Но у него есть свои источники.
— Включая, разумеется, его младшего брата.
Ответа не последовало; Шерлок снова обратил свое внимание к микроскопу. Но даже полностью сосредоточившись на том, что лежало под окулярами, он все равно ощутил, как Джон незаметно подошел и встал у него за спиной.
— Я отбываю завтра рано утром, у меня самолет. А когда вернусь, мы вместе сходим в паб, чтобы отпраздновать мой прошедший день рождения.
Шерлок испытал искушение оторваться от микроскопа, развернуться и позволить другу как следует выразить благодарность. Ну разумеется, эта поездка была идеей Шерлока, пусть даже Майкрофт ее и финансировал. Джон в последнее время чувствовал себя усталым и неуверенным — типичный "кризис среднего возраста", и от Шерлока это не укрылось. Он понимал, что Джона очень тронул их с Майкрофтом заговор и прекрасный подарок и, хотя где-то в душе ему хотелось откинуться на спинку стула и с улыбкой признать свою роль... давняя привычка к отчужденности и проблемы с чужими прикосновениями все еще оставались при нем.
Поэтому Шерлок продолжал упорно смотреть в микроскоп, как всегда, всем обликом выражая свою отстраненность. Но Джон все равно поднял руку и сжал плечо друга.
— Еще раз спасибо за поданную идею. Увидимся через десять дней.
Шерлок слышал, как Джон весело взбегает к себе по лестнице, прыгая через две ступеньки. Он подождал еще несколько мгновений и потом коснулся своего плеча, словно желая ощутить тепло руки, которая только что его касалась.
— Шерлок! Йо-хо! Посмотри, кто пришел! — воскликнула миссис Хадсон, и Шерлок сразу же прекратил играть на скрипке. Джон уехал четыре дня назад, и в квартире стояла наводящая отчаяние тишина. Новых дел не было, и он смертельно скучал. На этот раз он был даже лишен извращенного удовольствия демонстрировать Джону хаос, который он всегда причинял своей скукой. И хоть он в жизни бы этого не признал, сейчас он поприветствовал бы любого гостя, способного изъясняться хоть наполовину разумно. А таких людей, разумеется, было очень и очень мало.
Увидев входящего в Майкрофта, он поднял брови и отвернулся обратно к окну.
— Братский визит? — Втайне обрадовавшись, что заполучил внимательную аудиторию, Шерлок задавил искушение выразить свое негодование пронзительным скрипичным взвизгом и сыграл короткий мелодичный пассаж. — Очередное происшествие государственной важности, дорогой брат? Или, может, Джон оставил указания проверять, как я тут живу во время его отсутствия? Это на него похоже.
Он обернулся и, взглянув в лицо Майкрофта, на это раз кое-что заметил в его выражении — холод и пустоту, приправленные некоторым страхом и штришком вины. Шерлок аккуратно положил скрипку и смычок на стол и, прищурившись, устремил взгляд на брата.
— В чем дело? Что случилось?
— Тебе лучше сесть. Произошел прискорбный инцидент.
Донна вчитывалась в набросанные Джоном записи — или, по крайней мере, пыталась.
— Дворец? Букингемский?
Он кивнул.
— Я знаю, что это совершенно неправдоподобно, но сон был очень ярким и живым. И, в основном, вполне логичным, хотя некоторые детали остались неясными. Не знаю, о чем мы там говорили, но ясно, что это была встреча... с важными персонами.
— Джон... — Она покачала головой. — Джон, почти все англичане хоть раз в жизни да бывали в Букингемском дворце. Весьма вероятно, что вы видели это по телевизору.
— Нет. — Он подался вперед. — Я знаю, что бывал там на школьной экскурсии. Это другой случай. Мы были в гостиной из категории личных покоев. Я и... еще трое мужчин, по-моему. Мы пили чай, потом смотрели фотографии. Обсуждали что-то вроде стратегии. Говорили о чем-то, что могло затронуть национальную безопасность.
Женщина тихо присвистнула.
— Я начинаю верить вам. Больше ничего не припомните?
Он покачал головой.
— Нет... по крайней мере, ничего полезного. Хотя была одна мелочь, но не думаю, что она что-то означает. Напоминает те сны, когда вы приходите в школу или на работу и вдруг понимаете, что на вас нет одежды...
— Вы пришли в Букингемский дворец голым? — уголок ее рта дернулся вверх.
— Нет, не я. Я был одет. А вот один из других... мужчина, что сидел рядом со мной — да. На нем, кажется, была только простыня. Что очень странно.
— Только простыня? Может, это был какой-то национальный костюм? Например, с Ближнего Востока?
— Нет, мне так не кажется. — Он еще немного подумал. — Нет... он был англичанином, как и я. — И свербяще знакомым. — Это был тот самый человек из моих предыдущих снов. И он был в одной простыне. На нем не было даже обуви. Но, скорее всего, это подсознание добавило моему сну красок.
Она медленно кивнула.
— Да, вероятно. Но Джон... я начинаю думать, что вы можете оказаться какой-то очень важной персоной.
— Это проблема? Тогда ведь будет легче отыскать, кто я.
— И да, и нет. Учитывая навыки, что вы нам продемонстрировали, и тот факт, что наши источники не смогли обнаружить, чтобы кто-то искал человека, подходящего под ваше описание, возможно, вы не только важная персона, но и... очень секретная. — Она чуточку нервно рассмеялась и потом коснулась его руки. — Возможно, никто не хочет признавать публично, что вы пропали. Так или иначе... но вы уже почти выздоровели. И скоро нам придется решать, что с вами делать. Разумеется, никто не станет держать вас здесь насильно. Вы можете уйти, куда пожелаете. Вы не знаете секретов, которые могли бы нам навредить. Кроме того, мы решили, что вам можно доверять. Но если ваша память так и не вернется... мы могли бы предложить вам работу здесь, с нами.
Джон испытующе посмотрел ей в глаза.
— Вы смеетесь? Вы понятия не имеете, кто я такой. Вы не знаете моей фамилии. Даже я сам ее не знаю.
— Мы... очень необычное агентство. Вы не первый, кто получит у нас новую личность. Мы можем дать вам другое имя. И больше того... вы сможете обрести в нас друзей, даже в какой-то степени семью. Стать частью нашей команды.
Он покачал головой.
— Я над этим подумаю.
На этот раз Джон уже не был уверен, что он хочет услышать разговор Донны со Стивеном. Ему отчаянно хотелось побольше узнать о себе и своих воспоминаниях, но он боялся выводов, которые могла сделать доктор из его недавнего открытия. Но тяга узнать хоть что-то оказалась непреодолимой, и он снова приник ухом к стене.
— ... тесты показывают, что у него очень высокий интеллект. Большие способности в математике, превосходный словарный запас и письменные навыки. И еще быстрые рефлексы. Он по-прежнему остается загадкой, Стивен.
Он пропустил первые слова рокочущего голоса Стивена, который говорил значительно тише Донны.
— ... из снов? Или к нему вернулись воспоминания?
— Ну да, и это было довольно странно. И подкрепляет твою теорию, что он может быть наемным убийцей или каким-то оперативным агентом. Ему снилось, что он — в Букингемском дворце, в маленькой гостиной из очень личных апартаментов. — Он услышал, как Донна шуршит своими записями. — Вот здесь. Он говорит, там было еще трое мужчин, и что они все рассматривали фотографии и обсуждали стратегию. И еще, как ни странно... что один из этих людей, который раньше уже присутствовал в его снах, был совсем без одежды, в одной простыне.
Тихий присвист.
— А вот это уже становится очень важным. Простыня? В состоянии сна, вероятно, это...
— Да, знаю. Он отрицает какое-то особенное значение этой детали, но что еще это может быть, учитывая, что мы слышим из каирских офисов?
Скрежет отодвигаемого стула. Джон на мгновение отпрянул, не желая, чтобы его застали за подслушиванием, но потом осознал, что разговор в соседней комнате еще продолжается. Они встали, но пока не ушли.
— ... все-таки надо быть осторожными. Ты же понимаешь, он может быть двойным агентом.
— Стивен, он искренен. Он не лжет.
— Потеря памяти может быть намеренно спровоцированой. Возможно, он запрограммирован в нужное время всех нас убить, как в паршивом шпионском романе. — Пауза. — Но я с тобой соглашусь — это маловероятно. Приглядывай за ним потщательней и постарайся не потерять его доверия. Когда он полностью поправится, мы при первом удобном случае воспользуемся его навыками. Бог знает, что нам нужны профессионалы. Они на дороге не валяются.
На одно-два мгновения Шерлок потерял дар речи, но потом ему все же удалось заставить работать голосовые связки.
— Постой-ка. Повтори еще раз. Джон был похищен? Во время своего турпохода?
Майкрофт опустился в кресло.
— На данный момент у нас очень мало подробностей, но не похоже, чтобы похитить хотели именно его. Главной целью, скорее всего, были другие члены тургруппы, — лицо старшего Холмса непривычно помрачнело. — Он просто стал... сопутствующим ущербом.
— И еще шторм. Ты упомянул шторм... — Шерлок пытался сдержать рвущуюся с языка панику. Джон похищен, в опасности, возможно, ранен.
— Вероятнее всего, совпадение, но да. В том районе был очень сильный ливень. Хозяева местной гостиницы, где их группа заночевала накануне, утверждают, что они обсуждали, продолжать им сейчас путь или выждать. Они беспокоились, что могло размыть тропы, но потом все же решили двигаться дальше. Похоже, что остановка на ланч прошла по расписанию, но когда они вновь пустились в дорогу, опять припустил дождь. Они вышли к размыву тропы, и тогда, по словам свидетелей, с деревьев попрыгали вооруженные люди... и стали хватать заложников.
Шерлок подскочил на месте.
— Без транспорта? На известном турмаршруте, в паре пеших дней от Дублина? Как они это сделали? Скрылись верхом на овцах? Майкрофт, это невозможно. И совершенно невероятно. — Он прищурился, в глазах появилось растущее подозрение. — И кем были эти "другие члены группы", которые предполагаются главными целями?
Майкрофт вздохнул.
— Важные люди. Люди, которым я обязан услугой, если хочешь знать.
Шерлок шлепнулся обратно на диван.
— Это очень широкое понятие. Высокие иностранные гости?
— В какой-то мере. Это была... очень интернациональная группа. — Майкрофт поиграл своим зонтиком. — Ирландия по-прежнему остается популярным местом паломничества всех демографов. Скажу только, что некоторые гости определенно были иностранцами и... если судить по их репутации, частенько балансировали на грани законности.
— То есть ты послал Джона... моего Джона... путешествовать в компании каких-то иностранных полу-уголовников и Бог знает кого еще? — Шерлок взъерошил волосы. — А он радостно бродил с ними по тропам, каждый вечер выпивал с ними в пабе. Наверняка считал, что они — душевная компания... и вот теперь он с ними похищен.
— Похитили не всю группу. Четверым удалось сбежать — и только поэтому нам известны все эти подробности. Джона среди спасшихся нет. Это точная информация.
Шерлок вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате.
— Сколько тебе понадобится, чтобы привезти меня на место? Я не могу дожидаться коммерческого рейса, Майкрофт. Бог знает, что гарда² успеет там за это время натворить.
— Шерлок...
— Интерпол может пригодиться, но мне надо...
— Шерлок, ты не едешь в Ирландию.
— Что? Конечно, я еду. С твоей помощью или без нее.
Майкрофт прочистил горло.
— Это дело предельной важности, и оно требует к себе такта и дипломатичного отношения, коих у тебя очень и очень мало. Кроме того, здесь нужен человек с определенными связями. Я сам со всем разберусь, или, вернее, разберутся мои люди. А ты останешься в Лондоне. Вопрос закрыт.
Он опять бежал, но теперь уже в какой-то безумной гонке. Было темно, но он продолжал нестись по переулкам, взбегать по уличным лестницам и даже перепрыгивать с крыши на крышу. И как бы он ни прибавлял скорости, он все равно на несколько шагов отставал от кого-то другого. Но ему нравилось, он неимоверно наслаждался этой погоней.
Он попытался припустить еще посильнее. У него было такое чувство, что если он догонит и сможет взглянуть в лицо своего опережающего соратника, то многое сможет понять. Но у него никак не выходило. Он лишь видел впереди длинное шерстяное пальто, да изредка мелькающее бледное лицо и темные волосы.
У него уже кружилась голова от этой ночной гонки со стремительными поворотами, но на сердце было странно легко. Он чувствовал, что его переполняет бурлящий восторг, и потом осознал, что смеется. И откуда-то впереди, он был практически уверен, донеслось эхо ответного смеха.
Окружение изменилось, расплываясь перед глазами. Уже не ночь, день — и серое, стальное небо. Он стоял перед каким-то довольно высоким зданием. И кто-то стоял наверху, на крыше. Высокая фигура — снова в черном пальто, снова очень знакомая. Сон казался старым, как затертая кинопленка — словно он видел его уже много раз, словно он знал, с ужасом помнил, что будет дальше.
— Нет, — попытался выкрикнуть он, внезапно давясь слезами. — Не надо! Что ты делаешь? — Но не смог произнести ни звука.
Он проснулся рывком, сердце колотилось, как сумасшедшее. Прошло еще много часов, прежде чем ему снова удалось заснуть.
— Отвали, Майкрофт. Я еду в Ирландию. С твоей помощью или без нее, — Шерлок прошел к своему ноутбуку и открыл браузер, собираясь искать подходящие рейсы.
— Нет, ты не едешь. Остановись и послушай меня, Шерлок.
Тот поднял глаза от компьютера.
— Ты действительно думаешь, что я оставлю это дело местным властям? Ты в своем уме?
— Не меньше обычного, как можно заметить, — Майкрофт вежливо кашлянул. — Шерлок, это вопрос национальной безопасности. Вся эта ситуация политически очень деликатна. Я не могу допустить, чтобы в нее вмешивался сыщик-любитель.
— Даже твой собственный брат?
— Особенно мой собственный брат.
Шерлок фыркнул.
— Любитель. После всех этих лет, после всего, что мне удалось достигнуть, ты по-прежнему считаешь меня любителем? — в его голосе прозвучала горечь. Он встал из-за компьютера и снова сел на диван.
— Есть... некоторые детали, осложнения, о которых я не могу тебе сообщить. Не сейчас и, вероятнее всего, никогда. Я не могу допустить, чтобы ты оказался причастным.
— Я уже причастен. Ты сам меня вовлек, когда отослал моего единственного друга наслаждаться заведомо обреченным походом, — выплюнул Шерлок. — Почему ты это сделал, Майкрофт? Джон понадобился тебе для латания какой-нибудь демографической прорехи? Ты надеялся, что он уединится с секретаршей какого-нибудь посла и соберет для тебя информацию? Или тебе просто надо было заполнить пустое место?
— Как тебе отлично известно, я считал и считаю, что Джон заслужил отпуск. И припоминаю, что место его проведения было твоей идеей, по крайней мере, частично, — ровно произнес Майкрофт. — Несколько дней строгого распорядка, свежий воздух, физические упражнения, нормальная еда... Ты его загонял, Шерлок.
— Это скучно. И не имело большого значения. Если бы Джона действительно все это волновало, он не жил бы в одной квартире со мной.
— Да. Его куда больше волнуешь ты сам, хотя одному Богу известно, почему, учитывая, как ты с ним обращаешься. И он все равно с тобой остается. — Майкрофт откашлялся. — И, должен признать, солидные порции вашей азартной суматохи отражаются на нем очень неплохо.
— Я еду в Ирландию.
— Нет, не едешь.
Шерлок сложил руки на груди.
— И как ты собираешься меня остановить?
Братья скрестили взгляды.
— Прослежу, чтобы твой паспорт аннулировали и закрыли для тебя все порты Британии и Ирландии. Если понадобится, заморожу твои банковские счета и карты. И если уж совсем будет необходимо, инициирую твой арест. Или госпитализацию, что, вероятно, будет проще, учитывая твою медисторию... Я ведь, ко всему прочему, твой ближайший родственник. Устроить будет несложно, — сообщил Майкрофт и сделал пару шагов к Шерлоку. — Я ясно выразился?
Шерлок сверлил старшего брата почти безумным взглядом. Однако в глубине души он понимал, что потерпел поражение. Его тело обмякло, лицо исказилось.
— Я нужен Джону. А ты удерживаешь меня вдали от него... — Он с отвращением почувствовал, что голос начинает подрагивать. — Ты же знаешь, что у меня больше шансов выяснить, что произошло и помочь ему. — Шерлок ощутил подступающие слезы гнева и яростно заморгал, загоняя их внутрь. — Не делай этого. Не заставляй меня беспомощно ожидать в Англии. Ты же знаешь, что со мной сделает подобное бездействие... Ты знаешь, что я не смогу просто смириться. — Безумие, горе и тьма. Наркотики... все, что угодно, лишь бы унять боль и ощущение приближающегося краха.
Майкрофт сел рядом с братом.
— Я должен. Я не могу позволить тебе уехать из страны, Шерлок. Тебе придется позволить моим людям — и местным властям — заняться "полевой работой". — Он положил руку на плечо Шерлоку. — Мне действительно очень жаль. — Казалось, он говорил искренне, но Шерлоку было уже все равно.
Он сбросил с себя руку брата и почувствовал, что предательские слезы все-таки полились по щекам.
— Убирайся, — прошептал он. — Просто уйди к черту. — Он крепко зажмурился, обнял себя за колени, подтянул их к груди.
Нежеланная рука Майкрофта вновь появилась у него на плече.
— Есть одна вещь, которую я могу сделать. Я могу устроить, чтобы мои люди переправляли тебе всю информацию, которую мы отыщем. У тебя будет возможность присовокупить к их выводам свой анализ. — Рука осторожно провела по спине, и Майкрофт обнял брата за плечи. — Поверь, без крайней необходимости я бы никогда не исключил тебя из расследования.
— Майкрофт... уйди, пожалуйста. — Шерлок закрыл лицо руками. — Уйди и займись своим расследованием. Оставь меня в покое.
Через несколько мгновений он ощутил, как исчезает со спины рука брата, и потом услышал, как тот уходит, спускается по лестнице. Детектив подождал, пока все не стихло, потом откинул голову и издал мучительный стон, напоминавший вой зверя.
Полутемное помещение. Бетонные стены и пол. Одуряющий запах хлорки. Он стоит неподвижно, стараясь дышать как можно тише. В ухе говорит чей-то голос, звучащий из пластикового наушника. Ненавистно-гладкий голос безумца, который диктует ему, что говорить. Джон не хочет подчиняться, но у него нет другого выбора.
Что это на нем? Тяжелая куртка-парка? В ней жарко, хочется ее снять, но он отчего-то не может. Случится что-то плохое, если он ее снимет. О... точно. Взрывчатка. Тяжелый вес пригибает его к земле: взрывчатка и другие принадлежности бомбы.
Он ровным, механическим голосом повторяет слова, которые доносятся из наушника. С кем он разговаривает? Он видит худощавую фигуру на другой стороне бассейна, но свет идет сзади и ему не удается разглядеть лицо, оно почти скрыто тенью.
Внезапно голос, звучавший ранее только в наушнике, заполняет собой все помещение. Он ненавидит этот голос больше всего на свете. Откуда-то с самодовольным видом появляется небольшого роста мужчина. Он напоминает распустившего хвост павлина, в равной мере излучая уверенность и извращенную гениальность. Когда эти двое начинают обмениваться остротами и саркастическими замечаниями, Джону начинает казаться, что он сможет отсюда сбежать. Но... нет, он не может. Это неправильно, он — часть всего действа. И дело не только в навешанной на него взрывчатке, есть причина, почему он должен остаться. Есть причина, и он с отчаянным вопросом смотрит на высокого худощавого человека.
Потом он видит на своей груди красную точку прицела, и сердце взрывается бешеным ритмом....
— Джон! Джон, проснитесь, — чья-то рука коснулась его плеча, потрясла его.
Джон бестолково помотал головой и открыл глаза. Маленькая, голая комнатка... это его крошечная палата в амбулатории. Лампа на тумбочке включена. Вес на кровати указывает, что кто-то присел на край постели. Никакого бассейна, никакой взрывчатки и ружей, ничто больше не напоминает о сне.
Он сел и постарался сфокусировать взгляд. Весь на кровати оказался Донной; она смотрела на него с явным беспокойством. Джон застонал.
— Что... я что-то выкрикивал?
Она кивнула.
— Неразборчиво. Но вам явно снилось что-то ужасное. Вы кричали, и я с трудом вас разбудила.
Он с трудом сглотнул, сердце по-прежнему билось как загнанное, и он попытался силой воли его успокоить.
— Простите. — Теперь, когда глаза приспособились к полумраку, а внутренний ужас почти исчез, он видел, что Донна явно приготовилась ко сну. На ней была длинная ночная рубашка, женственный, но строгий халат, на ногах шлепанцы. Он испытал неясное смущение.
— Мне очень не хотелось вас будить, — медленно продолжала Донна. — Сон такой интенсивности, должно быть, представлял в вашей памяти что-то важное, что-то очень критичное для вашей личности. Но вы кричали достаточно громко, а эта палата не самое звуконепроницаемое место. Я решила, что вы не захотите всех здесь перебудить.
— Спасибо.
Она деловито налила ему воды из графина на тумбочке. Джон с благодарностью принял стакан и практически весь его осушил. Сердце наконец начало успокаиваться.
— Помните что-нибудь из своего сна? — негромко спросила Донна.
Он кивнул.
— Это... было не слишком приятно. Я выкрикивал что-то определенное? — Какие-то имена? Может, какой-нибудь ключ к тайне моего разума?
— Не думаю... нет, пожалуй, я ничего не смогла разобрать. Расскажите, что вам снилось, — ее голос звучал мягко, но настойчиво и спокойно.
Он постарался как можно подробнее рассказать свой сон. И, как всегда, стоило сделать попытку сформулировать подробности, как сюжет начал от него ускользать. Это было все равно что ловить голыми руками тающие снежинки. Но под конец он пришел к выводу, что рассказал практически все.
— Вы знаете, кто были эти двое?
— Дайте подумать. — Он еще раз глотнул прохладной воды. — Первый... он определенно казался знакомым. Возможно, это был тот же человек, что снился мне раньше, но на этот раз он был без своего длинного черного пальто. Да, я почти уверен, что это был он. Второй, который пришел в конце... я не знаю. — Джона сотрясла внезапная дрожь, и он быстро поставил стакан, чтобы не пролить на себя воду. — Я не знаю, как его зовут, понятия не имею, кто он такой. Но его вид, его голос... наверное, из-за них я начал кричать во сне.
Донна сочувственно коснулась его руки.
— Джон, та взрывчатка... — Она на мгновение замолкла и отвела взгляд. — Судя по тому, что вы рассказали, она похожа на пояс смертника.
В крошечной палате наступило молчание.
— Ну, — наконец хрипло ответил тот. — Я все-таки жив. Если я и был смертником, то, похоже, не слишком успешным. И я чертовски уверен, что делал это не добровольно, — он ищуще всмотрелся в ее лицо. — Донна, я не знаю, что все это значит. Только я помню, что до смерти был напуган. Я думал, что вот-вот умру.
Шерлок тяжело опустился на диван, его мозг пытался осознать принесенные Майкрофтом новости.
— Нет. — Вот все, что он, кажется, был способен произнести.
Верный своему обещанию, Майкрофт действительно держал его в курсе дела: пересылал копии документов — как цифровые, так и обычные — и последние три дня ежедневно звонил, сообщая, что ему удалось узнать. Шерлок успел в целом запомнить все факты, но, к своему разочарованию, никакого нового взгляда предложить не смог. Он знал, что ему необходимо быть на месте событий — рядом с активной работой и всеми источниками информации; от голых фактов и чужих выводов все равно толку не будет. Но сегодня Майкрофт явился лично, и аура усталого поражения возвестила о плохих новостях еще до того, как они сорвались с его губ.
— Боюсь, что да, — Майкрофт остался стоять. — Спасенные заложники и те несколько участников, которым в самом начале удалось бежать, сходятся совершенно определенно в одном. После нападения террористов Джона Ватсона никто не видел.
— Джон находчивый. И умный. Возможно, ему удалось сбежать еще при первой суматохе. — Почему я никогда не говорил Джону, как он умен? Что, если ему уже никогда не услышать от меня этих слов?
— Но его никто не видел. Если он сбежал, то почему до сих пор не добрался до безопасного места? — Майкрофт наконец сел на диван рядом с братом. — Поисково-спасательная операция продолжается, но никаких признаков тела не найдено...
— Отлично.
— ... как не найдено никого похожего на Джона ни в одной из местных больниц. Или еще где-то. — Шерлок ощутил на себе пристальный взгляд Майкрофта. — Местные спасатели обнаружили кое-какие следы: человек роста и веса Джона сорвался с тропы рядом с местом размыва. Сорвался в реку. — Шерлок молчал, уставившись в пространство. — Я не коим образом не предлагаю тебе отказаться от надежды, дорогой брат. Но ты, как минимум, должен рассматривать вероятность, что он — мертв.
— Будь на моем месте Джон, он бы не сдался, — тихо произнес Шерлок. — Даже когда все меня считали мертвым, он так с этим полностью и не смирился. Он жив, Майкрофт. Он жив, пока я не увижу тело.
— Ну хорошо. Я полагаю, меньшего не стоило и ожидать, — тот поднялся на ноги. — Я чувствую некоторую ответственность за то, что произошло, и в ближайшее время уезжаю в Ирландию. Я лично приложу все усилия, чтобы помочь его поискам властью Короны. Разумеется, я буду держать тебя в курсе.
Шерлок покачал головой.
— Я поеду следом. Насколько я понял, ты больше не держишь меня здесь, как в тюрьме.
— Не держу. Поскольку ситуация с заложниками разрешилась, ты волен перемещаться, куда тебе угодно. Хотя я очень прошу тебя соблюдать осторожность, — старший Холмс направился к выходу.
— Майкрофт... — Шерлок поднялся на ноги.
Брат повернулся к нему и поднял бровь.
— Да?
Шерлок уставился в пол, проглотил болезненный ком в горле и произнес слова, которые обычно считал чуждыми.
— Спасибо, что сообщил мне об этом лично. И... что использовал свое влияние. — Он поднял глаза и посмотрел в лицо брата. — Мне нужен Джон. Прошу тебя. Он мне нужен. Пожалуйста, помоги мне его найти.
И Майкрофт все же положил руку ему на плечо.
— Шерлок ... возможно, это никому не под силу. Ты должен быть готов, что такое может случиться.
Шерлок покачал головой, чувствуя, что на глаза наворачиваются непрошенные, ненавистные, унизительные слезы.
— Нет. Он не погиб. Либо его найдут твои люди, либо найду я. — Он сглотнул. — Я не брошу его. Пока есть хоть какой-то шанс, что он жив, я буду продолжать поиски.
Джону снился очередной сон, он вздрагивал всем телом.
— Стойте! Этот хуже всех. Остальные могут подождать.
Перед ним резко остановились носилки, и он про себя выругался. Грудь молодого парня была вся в крови — она била ключом из неровной дыры в правом боку, размером почти с кулак. Рана была забинтована, но с таким потоком мало что мог сделать даже толстый слой бинтов.
— Бет! — позвал он, даже не пытаясь отыскать девушку взглядом или взять кого-то себе в помощь. — Ты нужна здесь. Ему надо больше рук, чем есть у меня.
Он слышал, как молодая хирург-травматолог передает своего пациента медсестрам и прочим медикам, оставляя им рутинную работу по наложению швов и перевязке. Сам же он вместе с другими медсестрами стал готовить к срочной операции раненого, которому анестезиолог уже делал быструю интубацию³ . К тому времени, когда они закончили, уже облаченная в халат Бет натянула стерильные перчатки и подошла к ним. И, пока Джон переодевался в хирургическое облачение, начала обследовать рану.
— Подключичка задета, — мрачно пробормотала она. — Неудивительно, что у него столько крови в грудной полости.
Дальше они почти не разговаривали, только изредка тихо выругивались. Вдвоем им удалось остановить массивное кровотечение и стабилизировать состояние пациента. Анестезиолог же, тем временем, вливал парню кровь и прочие жидкости. Они удалили все поврежденные фрагменты, зашили повреждения в жизненноважных сосудах и наконец закрыли зиявшую в груди рану, оставив внутри только аспирационную трубку, чтобы не спадалось легкое.
Медсестры с помощью другого медперсонала откатили пациента в послеоперационную палатку. Оба хирурга сорвали с себя окровавленную одежду и устало прислонились к столу, чтобы передохнуть.
— Ну и ну, черт подери. Что у нас еще? — поинтересовалась Бет.
Джон покачал головой.
— Настолько плохого — ничего. Ожоги, несильные порезы. У одного закрытая черепно-мозговая травма с небольшой скальпированной раной — парень немного сонный, но, судя по тому, что мне рассказали, с ним все будет в порядке. И еще Дональдсон сломал руку, когда нырял в укрытие. Надмыщелковый перелом, смещение небольшое, но понадобится ОРИФ⁴. Как только справимся с болевым синдромом, надо будет эвакуировать на операцию.
Женщина согласно кивнула, но потом нахмурилась.
— Там что-то сильно кричат.
— Ты права. — Будучи уже не так сосредоточен на спасенном парне, он тоже услышал крики. Они доносились с места полевого триажа⁵. Кричало сразу несколько человек, и один из голосов выделялся угрожающей и одновременно перепуганной интонацией. Джон посмотрел на Бет, и они вдвоем медленно двинулись в выходу из палаточной операционной.
— Возьмите его следующим! Возьмите его!
Это выкрикивал совсем юный солдат — не пострадавший, но при этом вооруженный. Он держал в трясущейся руке пистолет, наставив его на дежурного по триажу.
— Возьмите его! Сейчас же! — рыдал парень. — Не бросайте его умирать!
Джон сделал глубокий вдох и шагнул в палатку триажа. Мальчишка развернулся, как на шарнирах, и навел на него оружие.
— Мне нужен врач! Вы ведь врач, да?
— Один из них. Положи оружие, рядовой, — Джон понадеялся, что в его голосе не прозвучит дрожи. — Ты ведь не хочешь неприятностей, правда?
— Вы самый лучший врач? Тому нужен лучший. — Ни малейших признаков, что парень собирается отвести оружие.
— Я — старший хирург, — парировал Джон. — И вышестоящий офицер. Сынок, у тебя могут быть большие проблемы. Я понимаю, ты хочешь, чтобы твой друг получил помощь, и это нормально. Но нельзя вот так наставлять на кого-то оружие, чтобы это ускорить. — Он сделал пару шагов к мальчишке. — Опусти оружие и покажи, где твой друг. Посмотрим, что можно сделать.
Дуло на мгновение покачнулось, потом парень медленно опустил оружие. Едва дыша, Джон приблизился и забрал у него пистолет.
— Вот так-то лучше. Трудно кого-то хорошо лечить, если на тебя смотрит дуло пистолета. А теперь давай посмотрим, что с твоим другом. — Джон отдал оружие внезапно появившемуся военному полисмену и жестом показал, что не надо никого арестовывать. — Я сейчас его посмотрю, и если он в опасном состоянии, я обещаю, мы сразу же его заберем.
На этот раз он проснулся без одышки и криков, но весь мокрый от пота. Сон был невероятно яркий и очень живой, но с какой стати он ему приснился? Он был врачом? Хирургом? В зоне военных действий? Джон недоверчиво покачал головой.
Понятия не имею. Может, это было в какой-нибудь передаче по телеку. Не могу представить, чтобы я делал такие вещи. Или могу?
Он сел на кровати и пристально посмотрел на собственные ладони. Он помнил, какими они были во сне — как уверенно он держал хирургические инструменты, как ощущал их сквозь тонкий латекс перчаток. Как держал в руке иглодержатель и протягивал шовный материал сквозь кожу. Казалось, он делал это уже тысячу раз. Это руки лекаря? Или убийцы? Обоих сразу? Или никого из них?
Ответов на эти вопросы у него не было, и он долгое время лежал без сна.
Следующим утром, в первый раз за все время, он пересказал Донне "отредактированную версию" своего сна. Он умолчал о том, что делал какую-то операцию и представил себя только как военного медика, ввязавшегося в препирательство со взвинченным мальчишкой-солдатом, который беспокоился за своего лучшего друга.
— Значит, вы смогли его успокоить и разоружить так, чтобы никто не пострадал?
Он кивнул.
— Очень на то похоже. Я на этом проснулся.
— Вы знаете, где вы находились?
— В каком-то жарком и песчаном месте, — с горечью ответил Джон. — Далеко отсюда. — Он отвел взгляд. — Донна... вы мониторите местные новости? Никто не заявлял меня пропавшим без вести? Или кого-то на меня похожего?
— Нет, пока мы ничего такого не слышали.
Он подавил разочарование. Неужели я ни для кого ничего не значил? Я думал, у меня есть хотя бы один друг — пусть я и не помню его имени, и даже во сне не могу разглядеть его лицо.
— Ну... есть впечатление, что я когда-то служил в армии. Мои отпечатки пальцев наверняка должны что-то дать.
Донна кивнула.
— Да, это мысль. Если хотите, мы можем послать запрос с вашими отпечатками, — она коснулась его руки. — Давайте сделаем вот что. Подождем еще денек. По моим ощущениям, вы очень близки к возвращению памяти, а я бы предпочла не привлекать помощь армии. Понимаете, они не осведомлены о нас — и о нашей работе. Во всяком случае, официально.
Джон поднял брови, и она заторопилась.
— Разумеется, мы все стремимся к одним целям. Но мы... мы стараемся летать ниже радаров. Мы отвечаем только перед Короной и премьер-министром. И подпускать в нашей работе армию — это очень щекотливое дело.
Он тихо свистнул.
— Это намного больше, чем вы раньше мне говорили.
— И куда больше, чем даже сейчас должна бы сказать. — Она встала. — Всего один день, Джон.
Он тоже поднялся на ноги. Донна направилась к выходу, но у самой двери внезапно остановилась.
— Джон... вы так близко. Я хочу попробовать сегодня вечером гипноз. Вы не против? — Она вскинула руку в ответ на явно отразившийся на его лице скептицизм. — Ничего сложного. Просто легкий транс перед сном и установка вспомнить. Это вполне может сработать.
Она именно так и поступила, и ночью Джону приснился тот самый таинственный друг в длинном черном пальто, который все-таки прыгнул с крыши и грациозно приземлился на тротуар сломанной, окровавленной куклой.
Проснувшись, Джон еще долго беззвучно рыдал в твердую больничную подушку и потом наконец принял решение.
Автор: KimberlyTheOwl
Переводчик: petergirl
Оригинал: All That I Am, All That I Was
Категория: Джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: Драма, AU
Размер: Миди (15 615 слов)
Герои: Джон, Шерлок, Майкрофт, пара ориджиналов
Аннотация: Давняя мечта Джона — турпоход по Ирландии — превращается в настоящий кошмар. Сможет ли Шерлок отыскать своего друга прежде, чем тот превратится в кого-то иного? В этой истории переплетаются амнезия, воспоминания, тайны и ожившие картины прошлого. Драма, детектив и платоническая любовь лучших друзей.
Комментарии переводчика: Фанфик написан до 3 сезона, так что является АУ по отношению к нему. Разрешение на перевод есть.
Пока занималась переводом, мне попался на youtube один клип, который у меня теперь прочно ассоциируется с этим фиком.
Пролог. Дразнящий танец воспоминаний
— Вы просили меня прийти как можно скорее, — она села напротив.
— Да, — он сделал глубокий вдох. — Вчера мне снова приснился тот сон. О человеке на крыше.
— А, — женщина побарабанила пальцами по столу и на мгновение замолчала. — Тот самый кошмар, верно? Вы после этого сна всегда расстроены. — Она покачала головой. — Очень жаль. Я надеялась, что вчерашний сеанс гипноза поможет вашему подсознанию и вытащит новые воспоминания на поверхность.
— Ну... в этот раз, как минимум, было по-другому. И было хуже.
— Хуже? В чем?
— На этот раз... он это сделал. Он прыгнул. Я не смог его остановить. Он прыгнул с крыши на моих глазах. И... погиб, конечно, — ему трудно было это произнести.
Женщина не отвела взгляда.
— Этот человек вам небезразличен. Он был вашим другом. — Утверждение, не вопрос.
— Да, — у него сорвался голос, он изо всех сил пытался восстановить самообладание. — Я по-прежнему не помню его имени, вообще ничего не помню. Только лицо, и во что он был одет... Но он часто присутствует в моих снах... даже в тех, о которых я не рассказывал. Наверное, он был очень близким мне другом, единственным человеком, которого я на самом деле... — Он на мгновение закрыл лицо руками. — Даже если я не помню фактов, я помню свои чувства. — Он сердито смахнул слезы и снова посмотрел на нее. — Это не просто сон, я уверен. Это настоящие воспоминания. Кем бы он ни был, я был очень к нему привязан, и теперь знаю, что он мертв. Значит, все это бессмысленно. Нет смысла рассуждать, кем я был, нет смысла куда-то возвращаться. — Он вытянул руку, коротко коснулся ее руки. — Я останусь здесь. Буду работать с вами и вашими людьми. Если вы позволите. Я готов чем угодно вам помогать.
Лицо женщины по-прежнему оставалось серьезным, почти безразличным. Ясные зеленые глаза спокойно встретили его взгляд.
— Вы до сих пор не знаете, кто мы такие и чем занимаемся. Вы даже не знаете, кто вы такой. Вы уверены, что действительно хотите с нами работать? — Она покачала головой. — Вы не обязаны. Вы можете остаться с нами еще какое-то время, если хотите. Мы отошлем ваши отпечатки, как вчера и договорились. Возможно, мы еще узнаем, кто вы такой.
— Нет. Я услышал достаточно и всю ночь об этом думал. — Он переглотнул. — Вы были очень добры ко мне. Вы приняли меня к себе, когда я был без сознания и серьезно ранен — и это несмотря на то, что я мог стать угрозой вашей безопасности. Вы... кто бы вы ни были, храните какие-то тайны, но вы целеустремленные люди. И я полагаю, ваши цели действительно того стоят. И я услышал достаточно, чтобы понять: у нас с вами много точек соприкосновения. — Он снова посмотрел на нее и подумал, выдают ли глаза всю обжигающую силу его эмоций. — Мне не к кому возвращаться, и пусть я не знаю, кто я, но я многое могу делать. Сейчас я совершенно один и в большом долгу перед вами... — Он остановился. И снова, опять ощутил это свербящее чувство. Воспоминания маячили где-то рядом, как щекочущие нос волосы — близко, но в то же время совершенно недостижимо.
Женщина какое-то время молчала.
— Признаю... первоначально мы собирались лишь оказать вам медицинскую помощь и не планировали раскрывать наши оперативные базы. Но таинственный незнакомец очень впечатлил нас всех своими знаниями и умениями. — Она тепло, по настоящему, улыбнулась ему. — Если вы действительно настроены так серьезно, мы будем только рады принять вас в наши ряды. Мы без сомнения найдем хорошее применение вам и вашим талантам.
Глава 1. Невесомое, неуловимое как паутина
Примерно на три недели раньше
— А, вот оно! По-моему, он начинает приходить в себя.
Он открыл глаза, но сразу крепко зажмурился: в лицо ударил слепящий флуоресцентный свет. Веки, кажется, покрыты какой-то коркой, во рту омерзительный привкус. Голову пронзили раскаленные копья боли, и его тут же накрыло волной тошноты.
— Осторожнее! Холли, передай мне медтазик.
Сильные умелые руки повернули его голову на бок, он ощутил щекой пластиковый край сосуда. Очень вовремя. Пока он извергал содержимое своего измученного желудка, кто-то коротко погладил его по волосам (что тоже было не безболезненно) и затем вытер рот влажной тканью.
После рвоты голова разболелась еще сильнее — так что на глаза навернулись слезы, они медленно текли по щекам, капая на подушку. Ему хотелось заговорить, позвать кого-то на помощь, но вместо слов вырвался только еле слышный хрип.
— Сейчас, сейчас будет обезболивающее, — тепло произнес чей-то голос, и от этих прекрасных слов слезы полились еще сильнее. Он почувствовал, что с тыльной стороной руки что-то происходит: тянущее ощущение пластыря, и что-то холодное проникло в вену.
Головная боль стала постепенно стихать, и его снова унесло в тревожные сновидения.
* * *
Грязь. Липкая, скользкая, густая грязь цепляет обувь, при малейшем давлении становясь жидким болотом. Узкая, извилистая тропа. Опять зарядивший дождь превращается в долгожданный, скрывающий все туман.
Позади опасность. Он не может вернуться назад, не может. Крики, теперь уже отдаленные. Только один выход. Быстрее сойти с тропы, бежать и, невзирая на опасность, скатиться к подножью холма. Ноги скользят по влажному и вытоптанному подлеску, и внезапно он оступается.
Скользит и быстро, тихо ругается, старается не кричать. Но почему? Почему не позвать на помощь? Потому что преследователи могут его услышать. Надо рискнуть по грязи. Надо рискнуть по воде.
Удар о воду, от шока и холода перехватывает дыхание. Нет, это не просто вода — река. Ее усиливающийся рев заглушает все звуки, смывает мысли и бросает сознание в красную пелену боли.
* * *
Через день-два его мозг начал думать, хотя время ощущалось словно резина: временами оно растягивалось, временами сжималось. Он сидел на больничного вида койке, стараясь не бередить больные ребра. Перед ним стоял поднос с завтраком: стакан апельсинового сока и тарелка овсянки, щедро сдобренной сахаром и сливками. На вкус еда была замечательной. Левую, поврежденную руку стягивала повязка, и он ел правой, с непривычки капая на больничный халат.
Дверь открылась, и в палату вошла молодая женщина. На ней была свободного покроя темно-синяя форма, оттенявшая безупречно белую кожу и темные волосы. Он внимательно изучил ее лицо. Женщина показалась ему отдаленно знакомой. Он когда-то уже с ней встречался? Похоже, что да. Но, как ни разрывало его множество вопросов, он был не в состоянии облечь их в слова.
Женщина сняла с прикроватного столика пустой поднос и отставила его в сторону.
— Очень хорошо, вы практически все съели. Хотите добавки?
Он кивнул. В голове начали оформляться слова, и через пару минут он смог уже их произнести.
— Пожалуйста. Было очень вкусно.
Женщина явно обрадовалась.
— Вы говорите! С тех пор, как вы очнулись, нам не удалось добиться от вас и пары слов. — Она вытащила из кармана блузки фонарик-ручку и быстро посветила ему в глаза. — Много вспомнили?
— Нет... на самом деле, — речь давалась ему с трудом, язык казался слишком большим и странно ощущался во рту. — Падение. Река. — Он скорчил гримасу. — Головная боль.
— Да, я могу представить. Вас нашли на берегу реки, вы перенесли сильный удар по голове. — Она прикоснулась к его черепу, и он ощутил, как пальцы прошлись по болезненному месту. Швы? По ощущениям очень напоминает. — Я сообщу доктору Хэмпстед, что вы можете говорить. Она, безусловно, захочет заглянуть к вам и провести осмотр.
— Где я... это что, больница? — Больница. Слово отозвалось в нем, словно колокол.
Женщина отрицательно покачала головой.
— Всего лишь амбулатория, но мы хорошо оснащены. А теперь хватит вопросов, надо дать отдых вашей бедной голове. Я принесу вам еще немного овсянки, и потом вы должны поспать. У вас сильное сотрясение мозга.
* * *
— Расскажите мне о своем сне. Как все происходило?
Ее голос, как всегда, был холоден и профессионален и ничем не выдавал, о чем она думает, когда глядит на него.
Они встречались каждое утро и говорили о его снах. Или воспоминаниях. Граница между тем и другим была для него сейчас безнадежно размыта. Он охотно с ней разговаривал, эта женщина понимала его намного лучше всех прочих в этом странном, стерильно-чистом мире. Правда, сначала он мало что мог рассказать: его воспоминания были короткими и отрывистыми, как голый скелет-набросок.
Доктор дала ему ручку и блокнот и сказала записывать свои мысли, как только он проснется. Он подчинился и скоро обнаружил, что вместе с письменной речью улучшается и разговорная. Он уже не запинался, мучительно пытаясь подобрать слово, и перестал, сам того не замечая, пересказывать один и тот же сон.
Сперва он помнил эту женщину лишь как дружески-сочувствующее лицо, привычное, как утренние процедуры вроде чистки зубов... умение, которое ему недавно пришлось обретать заново. Потом, спустя несколько дней, он сумел запомнить ее фамилию — после того, как она терпеливо несколько раз повторила. Ее звали доктор Хэмпстед, и она была врачом группы... кого? Людей? Людей, которые, кажется, жили прямо здесь, в бункере без окон, куда он сам в итоге как-то попал.
И под конец она попросила звать ее по имени — Донна. Это произошло в день, когда он ронял слезы, не в силах смириться с тем, что не помнит своей прошлой жизни и даже не помнит своего имени. Она постаралась его утешить: взяла за руку и тихим, спокойным тоном сказала, что он показывает большие успехи и, без сомнения, так будет и дальше.
Переключившись в настоящее, он снова сделал глубокий вдох и выпрямился.
— Хорошо. Первое, я бегу. Бегу очень быстро, на максимально возможной скорости. Я знаю, что должен как можно быстрее туда добраться.
— Куда?
Он покачал головой.
— Я не знаю. Длинные коридоры. Темно. Не совсем темно, но не включено ни одной лампы. Весь свет — с улицы. И я в этом здании совершенно один. Ну, или, по крайней мере, есть такое ощущение.
— Продолжайте.
— Конец коридора, я вбегаю в последнюю комнату и... Я вижу в окно... — Он закрыл глаза, стараясь вспомнить точнее. — Я вижу, что происходит в здании напротив. Какая-то комната, в ней два человека. Они разговаривают, возможно, спорят. — Он открыл глаза. — Один из них мне знаком. Он уже снился мне и даже не один раз. Это мужчина в длинном черном пальто, с бледным лицом. Другой человек... я его не знаю. Но он пугает меня, он плохой. Он... его надо остановить. Он уже убивал и собирается убить снова. Потом я поднимаю пистолет и стреляю через два окна. Сбиваю его на пол. — Он сглотнул. — Очень трудно так стрелять из обычного пистолета, но я легко поражаю цель. И потом я совсем спокоен, как будто сделал что-то очень даже хорошее.
Доктор ничего не ответила, он только услышал, как царапает бумагу ее ручка. Она делала какие-то заметки.
— Как вы думаете, что это значит? — рискнул спросить он.
Она положила ручку.
— Трудно сказать, но даже если бы я знала... вы ведь понимаете, что я не могу вам ответить, — сегодня она казалась мягче обычного, хотя и заметно более озабоченной. Зеленые глаза и живое, веснушчатое лицо. Доктор посмотрела ему прямо в глаза.
Он вздохнул.
— Секретность.
— Не только. Ваша память все еще в ужасном состоянии. Мои выводы могут быть неверны и тогда они затрут собой возвращающиеся воспоминания. Если мы хотим узнать, кто вы такой, надо двигаться постепенно и стараться не засорять вашу голову.
Она поднялась со стула.
— Я хочу повторить тесты на способности и психологические профили. Сейчас вам снится больше снов, и головные боли, кажется, прекратились. Полагаю, мы можем получить полезные результаты.
— Да, конечно.
— Моя помощница Алисия придет к вам после обеда с набором тестов. А до тех пор я хочу, чтобы вы отдохнули. Вы всего неделю, как получили сильное сотрясение мозга.
Он кивнул.
— Постепенное возвращение к активной деятельности, постепенное увеличение физических нагрузок, не нагружать мозг, пока головные боли не прекратятся, медленное возвращение к полной умственной нагрузке. Много сна.
Доктор странно на него посмотрела.
— А это у вас откуда?
На миг у него словно что-то возникло перед глазами. Воспоминание — дразнящее, невесомое, словно паутина, практически неуловимое. Перед внутренним взором мелькнул проблеск... что это? Страница книги? Статья в журнале?
— Прочел где-то. Мне так кажется.
— Что ж... понятно. — Он видел, что она пытается скрыть разочарование. — Впрочем, даже ваши первые тесты показывали, что вы большой читатель — несмотря на то, что вы проходили их с плохим самочувствием и головокружением. А теперь отдыхайте. Мы поговорим с вами утром. — Она бросила на него резкий взгляд. — И не забывайте держать у постели ручку и бумагу, чтобы все записывать. Даже если вы просто задремлете.
* * *
Он вернулся в безопасные недра маленькой, голой комнатки, где он обитал после того, как покинул амбулаторию и, прижав ухо к стене, стал изо всех сил прислушиваться к разговору в соседнем помещении. Это уже вошло у него в привычку — подслушивать любые разговоры. Его настолько сжирал информационный голод, что он подхватывал любую крошку, любой обрывок, какой только мог урвать у этих дружелюбных, но очень скрытных людей.
— Опять сон со стрельбой?
— Да. — Голос Донны. — Его бывает несколько вариаций. Этот вроде бы происходил в городе, но другие, похоже, случались в зоне боевых действий.
— Однако они всегда заканчиваются поражением цели. Донна, я начинаю думать, что он был кем-то вроде снайпера.
Наступает пауза.
— Возможно. — Звон ложечки о фарфор. — Вполне может быть. Он здоров и силен — или, во всяком случае, был, пока при падении в реку не ударился головой. Просто невероятно, как быстро восстановилась у него координация рука-глаз. Но он умеет и многое другое. Когда он впервые очнулся... Ты его не слышал, Стивен. Когда к нему вернулась речь, он сразу стал спрашивать о своих травмах и правильно употреблял все медицинские термины, даже если с выговариванием у него и были проблемы. И он испытал явное облегчение, когда я рассказала, что у него повреждено, а что нет. Как будто он когда-то учился на медика. — Звук размешиваемого напитка. — И вот, буквально только что, он процитировал мне последние рекомендации по лечению сотрясений мозга. Но потом сказал, что вроде бы где-то это прочитал.
Негромкое фырканье.
— В таком случае, возможно, он — наемный убийца. Умеет застрелить на смерть и знает, что в этом бывает необходимость.
Он услышал достаточно. Отлепившись от стены, он вернулся в свою маленькую жесткую постель и лег подремать. Он чувствовал себя замерзшим, больным и усталым.
Глава 2. Высокомерный, надоедливый манипулятор
Звякнувший мобильный вырвал Шерлока из задумчивости. Детектив вытащил телефон из кармана и открыл новое сообщение.
Я вижу, ты заказал билет на самолет. Летишь следом? — МХ
Шерлок впился взглядом в экран.
Раз уж ты об этом упомянул, да. Я на пути в Хитроу. Стану твоим попутным ветром. — ШХ
Ты же понимаешь, что это почти наверняка будет бесплодной попыткой. — МХ
Ничего не кончено, пока я не увижу его тело, Майкрофт. И даже не пытайся снова меня остановить. Ты обещал. — ШХ
Почему ты так уверен, что сможешь его отыскать? Прошло уже больше трех недель. Если он и пережил падение, река доделала остальное. И его беззащитное состояние. — МХ
Шерлок ощутил, как от этих бестактных слов глаза обожгли слезы горя и гнева. Опять. За прошлую неделю он пролил их больше, чем за все время своего возвращения из мертвых. Когда он только обрел способность столько чувствовать, так ощущать горе?
И по чьей вине это так затянулось? Ты виноват, что не позволял мне поехать раньше. — ШХ
Я думал, мы уже это обсудили. Если бы я тебя не остановил, ты бы только навлек на него и других еще большую опасность. — МХ
Ты сам себе противоречишь. Либо он мертв и мое вмешательство не сможет ему навредить, либо он жив — и тогда я должен его найти. Так что, или ты мне помогаешь, как и обещал, или навсегда катись к черту. — ШХ.
Он яростно ударил по клавише, посылая сообщение. Сердито вытер глаза тыльной стороной руки и уже собирался вернуть телефон в карман, как получил ответ.
Ты получишь всю помощь, какая только будет в моих силах. Найди меня, когда прилетишь. Я остановлюсь у "Кларенса". — МХ
Шерлок переглотнул и решил не удостаивать брата ответом... хотя испытал волну облегчения и, кажется, даже такого непривычного понятия, как благодарность. Искать Джона в Ирландии с помощью Майкрофта и его возможностей будет много легче, чем без них. Пока такси выруливало к терминалу аэропорта, он постарался собрать мысли в какое-то подобие порядка. И вещи.
Пожалуйста, Джон. Пожалуйста, только держись. Пожалуйста, будь живым. Я уже иду, я клянусь.
* * *
Он очнулся от дремы, ощущая себя больным и вялым. Щеки горели, в глазах все еще стояли слезы, они текли по щекам. В памяти мелькали обрывки сна.
Теплые ладони на мгновение обхватывают мое лицо, потом руки. Кружат меня до головокружения вокруг своей оси. Я задыхаюсь, протестую и, кажется, слегка смеюсь. Темнота, поезда, депо. Ярко-желтое граффити на стене. Чувствую себя счастливым до самодовольства, хотя и чуть раздражен.
Лицо. Все то же лицо где-то на периферии зрения, как будто он пытается увидеть что-то в "слепом пятне".
В человеческом глазе всегда есть слепое пятно в том месте, где зрительный нерв выходит на другую сторону и на сетчатке отсутствуют фоторецепторы. Откуда это взялось?
Рассмотреть лицо не удалось, но он успел уловить взъерошенные темные волосы и бледную кожу. Леденистые глаза неясного цвета. Серьезное выражение лица. Черное шерстяное пальто, поднятый воротник.
Этот человек мне почему-то знаком. Я уже видел его в другом сне. Он вытер слезы. Кто же он? Почему я плачу во сне и почему он продолжает мне сниться?
На эти вопросы ответов не было. Он покачал головой и снова лег на постель. Иногда, если ему удавалось снова сразу заснуть, он запоминал из своих снов чуть больше. Или ему снилось больше воспоминаний, не важно.
И сейчас, стоило ему пересечь границу между дремой и сном и попытаться вновь оказаться в человеческом круговерчении и темном депо с поездами, он сразу услышал голос. Такой знакомый, теплый... родной. И внезапно, вне всяких сомнений, он понял, что этот голос принадлежит тому человеку с темными волосами.
Джон. Так, слушай меня, Джон. Сосредоточься. Закрой глаза. Ты должен постараться вспомнить.
* * *
— Он называл вас "Джон"? — она удивленно вскинула брови. — И это имя кажется вам правильным?
Он кивнул.
— Да. Я проснулся и сразу это понял. Я — Джон. — Он улыбнулся Донне, испытывая восторженное головокружение. Он вернул часть своей личности, и теперь точно знал: тот человек из его снов так или иначе был с ним. Теперь он чувствовал себя куда менее одиноко. Кто же он ему? Друг? Коллега? Родственник? Любовник? Хотя особого значения это не имело... он просто хотел хоть какой-нибудь связи со своим прошлым. Хоть какого-нибудь человека, который бы его знал.
Доктор Хэмпстед тоже улыбнулась ему и потом вздохнула.
— Не поймите меня превратно. Я рада, что теперь мы знаем ваше имя. Это безусловно облегчает нам разговор. Но было бы намного проще, если бы оно оказалось каким-нибудь необычным. — Она изящно прикусила ноготь на пальце. — Но это уже отправная точка, — все-таки согласилась она. — Послушайте, я хочу, чтобы вы кое-что попробовали. Следующие несколько дней, прежде чем заснуть, попытайтесь представить себе ситуацию, что вы кому-нибудь представляетесь. Мысленно вытяните руку и скажите "Привет, я Джон". Посмотрим, сможет ли ваш мозг добавить недостающее.
— Я попробую. — Он сделал глубокий вдох. — Донна... могу спросить кое о чем?
Она кивнула и осторожно добавила:
— Вы же знаете, что есть вещи, которые я не могу обсуждать.
— Когда меня посвятят в то, что здесь происходит?
Донна нахмурилась.
— Что вы имеете в виду?
— Во все это, — он обвел жестом комнату. — Да, я многого не помню, но вам не под силу скрыть, что мы находимся в очень странном месте. Вас здесь не больше дюжины, и я никогда не видел тут посторонних. Никто надолго не покидает эти стены. Здесь нет окон, и я ни разу не видел ни единого луча солнца за все свое пребывание. У вас есть своя собственная амбулатория, где работаете вы и терапевт на полную ставку, плюс еще медсестры и техники. Вы зовете друг друга по именам, без должности, но очевидно, что у вас есть своя иерархия. Управленческая цепочка. И все вы ведете себя чертовски таинственно.
Она медленно кивнула.
— Могу сказать, что ваши наблюдения — не в бровь, а в глаз. Вы намного наблюдательней, чем я могла представить. Но больше ничего я сказать не могу. Пока что. Только подтвердить то, что вы сами уже предположили. И еще... я полагаю, что ваши выводы — явное доказательство, что к вам действительно возвращается память. У вас, вероятно, были хорошо развитые дедуктивные способности, — она улыбнулась. — Терпение, Джон. И мои поздравления с возвратившимся именем.
* * *
Шерлок скорчился своим длинным худым телом в самолетном кресле. Он хотел было попробовать обменять билет на первый класс (за счет Майкрофта, разумеется), но потом передумал. Лететь было всего ничего, из Хитроу в Дублин. Из-за чертовски длинных ног перелеты всегда были для него неудобными и утомительными. Ну, хоть плечи у него были достаточно узкие: не вылезали за пределы спинки и не цепляли тележки с напитками, которые раскатывали по проходу стюардессы в зеленой форме "Аэр Лингус"¹.
В полетах он всегда завидовал Джону с его компактной фигурой, бесконечным терпением и умением задремывать при любых обстоятельствах. Когда они куда-то летали вместе, он сам большую часть времени ерзал, пытаясь облегчить дискомфорт в затекших ногах, а Джон мирно отключался почти сразу же после взлета. С одной стороны, это его раздражало, но с другой он получал хорошую возможность понаблюдать, как спит его лучший друг. Зрелище спящего Джона отчего-то действовало на него успокаивающе и делало полет не таким утомительным.
Но не этот полет. Он посмотрел на среднее — пустое — сидение рядом с собой. Рейс летел неполным, а поскольку средние места всегда раскупали последними, это место тоже оказалось пустым. И оно остро напоминало, почему он сейчас летит в одиночестве.
— Ну почему я всегда оказываюсь на среднем сидении? — ворчал Джон в каком-то стародавнем полете на Канарские острова из-за очередного дела (которое они быстро решили, а сама поездка превратилась пусть и в короткие, но почти мальчишеские каникулы).
— Я же тебе говорил. Мне нужно место у прохода, чтобы было куда протянуть ноги. А ты должен сидеть рядом. Я не хочу кричать через плечо какого-то чужака, чтобы поговорить с единственным умным человеком в самолете.
Шерлок слегка улыбнулся при воспоминании. Джона тогда так поразил этот комплимент, что он даже перестал возмущаться. Даже при том, что мы вообще редко разговаривали в самолете: я глубоко уходил в свои мысли, а Джон спал рядом.
Сердце болезненно ныло, он старался не смотреть на пустое сидение, куда он сложил свое тяжелое пальто. Он не хотел думать сейчас о Джоне, не хотел вспоминать, как в последний раз видел его живым, не хотел, чтобы мозг вообще использовал это словосочетание.
Я даже не попрощался с ним. Едва посмотрел вслед, когда он уходил. Шерлок ощутил, как снова перехватывает горло. Хватит. Это не поможет. Он взял с сидения пальто, накрылся им, спрятал лицо в шерстяной ткани и вжался в кресло.
Когда стюардессы снова повезли по проходу свои тележки, предлагая отличный чай (одной из причин, почему Шерлок предпочитал летать этой авиакомпанией, было умение стюардесс правильно его заваривать), они предположили, что Шерлок спит, и не стали его будить. Но он не спал. Скрываясь под пальто, он смотрел перед собой невидящими, полными слез глазами, и вспоминал.
* * *
Лондон, примерно месяцем раньше...
— Ты абсолютно уверен, что не хочешь поехать со мной? — Шерлок знал, что Джон уже почти закончил собирать вещи и достиг следующей стадии: вяло слонялся по квартире в поисках полезных мелочей, которые можно упрятать в свой чемодан. Друг пребывал в блаженно-счастливом предвкушении и буквально светился от радости. Наблюдать за ним было чистое удовольствие, пусть даже сама ситуация и лишала детектива компании и помощи друга на целых десять дней. — Я имею в виду, что даже сейчас наверняка можно найти способ и тебе присоединиться к нашему туру.
Шерлок отрицательно покачал головой и подстроил резкость в микроскопе.
— Слишком много всего сейчас происходит.
Джон издал резкий и недовольный звук.
— Шерлок, у тебя даже нет ни одного дела. Ладно тебе, преступные элементы Лондона — и весь Ярд — вполне проживут без тебя несколько дней.
— Джон, — детектив оторвался от микроскопа. — Ты просто задумайся. Ты действительно можешь представить, чтобы я целую неделю шагал по горам и долам Ирландии с тростью в руке, каждый вечер заваливался в паб с новообретенными друзьями и, наверное, еще распевал песни?
— Ну, если так говорить, — Джон опустился на другой стул, заметно растеряв воодушевление. Шерлок ощутил болезненный укол вины. — Нет. Полагаю, не могу такого представить.
— Эта поездка, этот турпоход — подарок тебе на день рождения от Майкрофта. Полагаю, в качестве признания за все, что ты сделал за последние несколько лет для державы и королевы, включая удерживание меня в мире живых. Он редко кому-то что-то дарит, так что советую насладиться сполна, — сообщил Шерлок и вновь вернулся к своему микроскопу. — К тому же, он, скорее всего, считает, что тебе нужно отдохнуть от меня не меньше, чем насладиться походом по Ирландии, — добавил он.
Джон снова усмехнулся и потом фыркнул.
— Хотя это на самом деле забавно...
— Я не вижу ничего смешного в обычной турпоездке.
— Ладно, пусть будет своеобразно... Майкрофт ведь откуда-то знал, что этот день рождения для меня не слишком-то в радость, — Джон хитро глянул на своего друга. — И еще он как-то вызнал, что я полжизни мечтал о пешем туре по ирландской провинции — чтобы можно было бродить по сельской глубинке и ночевать в простецких гостиницах.
— Майкрофт — высокомерный, надоедливый манипулятор. Но у него есть свои источники.
— Включая, разумеется, его младшего брата.
Ответа не последовало; Шерлок снова обратил свое внимание к микроскопу. Но даже полностью сосредоточившись на том, что лежало под окулярами, он все равно ощутил, как Джон незаметно подошел и встал у него за спиной.
— Я отбываю завтра рано утром, у меня самолет. А когда вернусь, мы вместе сходим в паб, чтобы отпраздновать мой прошедший день рождения.
Шерлок испытал искушение оторваться от микроскопа, развернуться и позволить другу как следует выразить благодарность. Ну разумеется, эта поездка была идеей Шерлока, пусть даже Майкрофт ее и финансировал. Джон в последнее время чувствовал себя усталым и неуверенным — типичный "кризис среднего возраста", и от Шерлока это не укрылось. Он понимал, что Джона очень тронул их с Майкрофтом заговор и прекрасный подарок и, хотя где-то в душе ему хотелось откинуться на спинку стула и с улыбкой признать свою роль... давняя привычка к отчужденности и проблемы с чужими прикосновениями все еще оставались при нем.
Поэтому Шерлок продолжал упорно смотреть в микроскоп, как всегда, всем обликом выражая свою отстраненность. Но Джон все равно поднял руку и сжал плечо друга.
— Еще раз спасибо за поданную идею. Увидимся через десять дней.
Шерлок слышал, как Джон весело взбегает к себе по лестнице, прыгая через две ступеньки. Он подождал еще несколько мгновений и потом коснулся своего плеча, словно желая ощутить тепло руки, которая только что его касалась.
* * *
— Шерлок! Йо-хо! Посмотри, кто пришел! — воскликнула миссис Хадсон, и Шерлок сразу же прекратил играть на скрипке. Джон уехал четыре дня назад, и в квартире стояла наводящая отчаяние тишина. Новых дел не было, и он смертельно скучал. На этот раз он был даже лишен извращенного удовольствия демонстрировать Джону хаос, который он всегда причинял своей скукой. И хоть он в жизни бы этого не признал, сейчас он поприветствовал бы любого гостя, способного изъясняться хоть наполовину разумно. А таких людей, разумеется, было очень и очень мало.
Увидев входящего в Майкрофта, он поднял брови и отвернулся обратно к окну.
— Братский визит? — Втайне обрадовавшись, что заполучил внимательную аудиторию, Шерлок задавил искушение выразить свое негодование пронзительным скрипичным взвизгом и сыграл короткий мелодичный пассаж. — Очередное происшествие государственной важности, дорогой брат? Или, может, Джон оставил указания проверять, как я тут живу во время его отсутствия? Это на него похоже.
Он обернулся и, взглянув в лицо Майкрофта, на это раз кое-что заметил в его выражении — холод и пустоту, приправленные некоторым страхом и штришком вины. Шерлок аккуратно положил скрипку и смычок на стол и, прищурившись, устремил взгляд на брата.
— В чем дело? Что случилось?
— Тебе лучше сесть. Произошел прискорбный инцидент.
Глава 3. Безумие, горе и тьма
Донна вчитывалась в набросанные Джоном записи — или, по крайней мере, пыталась.
— Дворец? Букингемский?
Он кивнул.
— Я знаю, что это совершенно неправдоподобно, но сон был очень ярким и живым. И, в основном, вполне логичным, хотя некоторые детали остались неясными. Не знаю, о чем мы там говорили, но ясно, что это была встреча... с важными персонами.
— Джон... — Она покачала головой. — Джон, почти все англичане хоть раз в жизни да бывали в Букингемском дворце. Весьма вероятно, что вы видели это по телевизору.
— Нет. — Он подался вперед. — Я знаю, что бывал там на школьной экскурсии. Это другой случай. Мы были в гостиной из категории личных покоев. Я и... еще трое мужчин, по-моему. Мы пили чай, потом смотрели фотографии. Обсуждали что-то вроде стратегии. Говорили о чем-то, что могло затронуть национальную безопасность.
Женщина тихо присвистнула.
— Я начинаю верить вам. Больше ничего не припомните?
Он покачал головой.
— Нет... по крайней мере, ничего полезного. Хотя была одна мелочь, но не думаю, что она что-то означает. Напоминает те сны, когда вы приходите в школу или на работу и вдруг понимаете, что на вас нет одежды...
— Вы пришли в Букингемский дворец голым? — уголок ее рта дернулся вверх.
— Нет, не я. Я был одет. А вот один из других... мужчина, что сидел рядом со мной — да. На нем, кажется, была только простыня. Что очень странно.
— Только простыня? Может, это был какой-то национальный костюм? Например, с Ближнего Востока?
— Нет, мне так не кажется. — Он еще немного подумал. — Нет... он был англичанином, как и я. — И свербяще знакомым. — Это был тот самый человек из моих предыдущих снов. И он был в одной простыне. На нем не было даже обуви. Но, скорее всего, это подсознание добавило моему сну красок.
Она медленно кивнула.
— Да, вероятно. Но Джон... я начинаю думать, что вы можете оказаться какой-то очень важной персоной.
— Это проблема? Тогда ведь будет легче отыскать, кто я.
— И да, и нет. Учитывая навыки, что вы нам продемонстрировали, и тот факт, что наши источники не смогли обнаружить, чтобы кто-то искал человека, подходящего под ваше описание, возможно, вы не только важная персона, но и... очень секретная. — Она чуточку нервно рассмеялась и потом коснулась его руки. — Возможно, никто не хочет признавать публично, что вы пропали. Так или иначе... но вы уже почти выздоровели. И скоро нам придется решать, что с вами делать. Разумеется, никто не станет держать вас здесь насильно. Вы можете уйти, куда пожелаете. Вы не знаете секретов, которые могли бы нам навредить. Кроме того, мы решили, что вам можно доверять. Но если ваша память так и не вернется... мы могли бы предложить вам работу здесь, с нами.
Джон испытующе посмотрел ей в глаза.
— Вы смеетесь? Вы понятия не имеете, кто я такой. Вы не знаете моей фамилии. Даже я сам ее не знаю.
— Мы... очень необычное агентство. Вы не первый, кто получит у нас новую личность. Мы можем дать вам другое имя. И больше того... вы сможете обрести в нас друзей, даже в какой-то степени семью. Стать частью нашей команды.
Он покачал головой.
— Я над этим подумаю.
* * *
На этот раз Джон уже не был уверен, что он хочет услышать разговор Донны со Стивеном. Ему отчаянно хотелось побольше узнать о себе и своих воспоминаниях, но он боялся выводов, которые могла сделать доктор из его недавнего открытия. Но тяга узнать хоть что-то оказалась непреодолимой, и он снова приник ухом к стене.
— ... тесты показывают, что у него очень высокий интеллект. Большие способности в математике, превосходный словарный запас и письменные навыки. И еще быстрые рефлексы. Он по-прежнему остается загадкой, Стивен.
Он пропустил первые слова рокочущего голоса Стивена, который говорил значительно тише Донны.
— ... из снов? Или к нему вернулись воспоминания?
— Ну да, и это было довольно странно. И подкрепляет твою теорию, что он может быть наемным убийцей или каким-то оперативным агентом. Ему снилось, что он — в Букингемском дворце, в маленькой гостиной из очень личных апартаментов. — Он услышал, как Донна шуршит своими записями. — Вот здесь. Он говорит, там было еще трое мужчин, и что они все рассматривали фотографии и обсуждали стратегию. И еще, как ни странно... что один из этих людей, который раньше уже присутствовал в его снах, был совсем без одежды, в одной простыне.
Тихий присвист.
— А вот это уже становится очень важным. Простыня? В состоянии сна, вероятно, это...
— Да, знаю. Он отрицает какое-то особенное значение этой детали, но что еще это может быть, учитывая, что мы слышим из каирских офисов?
Скрежет отодвигаемого стула. Джон на мгновение отпрянул, не желая, чтобы его застали за подслушиванием, но потом осознал, что разговор в соседней комнате еще продолжается. Они встали, но пока не ушли.
— ... все-таки надо быть осторожными. Ты же понимаешь, он может быть двойным агентом.
— Стивен, он искренен. Он не лжет.
— Потеря памяти может быть намеренно спровоцированой. Возможно, он запрограммирован в нужное время всех нас убить, как в паршивом шпионском романе. — Пауза. — Но я с тобой соглашусь — это маловероятно. Приглядывай за ним потщательней и постарайся не потерять его доверия. Когда он полностью поправится, мы при первом удобном случае воспользуемся его навыками. Бог знает, что нам нужны профессионалы. Они на дороге не валяются.
* * *
На одно-два мгновения Шерлок потерял дар речи, но потом ему все же удалось заставить работать голосовые связки.
— Постой-ка. Повтори еще раз. Джон был похищен? Во время своего турпохода?
Майкрофт опустился в кресло.
— На данный момент у нас очень мало подробностей, но не похоже, чтобы похитить хотели именно его. Главной целью, скорее всего, были другие члены тургруппы, — лицо старшего Холмса непривычно помрачнело. — Он просто стал... сопутствующим ущербом.
— И еще шторм. Ты упомянул шторм... — Шерлок пытался сдержать рвущуюся с языка панику. Джон похищен, в опасности, возможно, ранен.
— Вероятнее всего, совпадение, но да. В том районе был очень сильный ливень. Хозяева местной гостиницы, где их группа заночевала накануне, утверждают, что они обсуждали, продолжать им сейчас путь или выждать. Они беспокоились, что могло размыть тропы, но потом все же решили двигаться дальше. Похоже, что остановка на ланч прошла по расписанию, но когда они вновь пустились в дорогу, опять припустил дождь. Они вышли к размыву тропы, и тогда, по словам свидетелей, с деревьев попрыгали вооруженные люди... и стали хватать заложников.
Шерлок подскочил на месте.
— Без транспорта? На известном турмаршруте, в паре пеших дней от Дублина? Как они это сделали? Скрылись верхом на овцах? Майкрофт, это невозможно. И совершенно невероятно. — Он прищурился, в глазах появилось растущее подозрение. — И кем были эти "другие члены группы", которые предполагаются главными целями?
Майкрофт вздохнул.
— Важные люди. Люди, которым я обязан услугой, если хочешь знать.
Шерлок шлепнулся обратно на диван.
— Это очень широкое понятие. Высокие иностранные гости?
— В какой-то мере. Это была... очень интернациональная группа. — Майкрофт поиграл своим зонтиком. — Ирландия по-прежнему остается популярным местом паломничества всех демографов. Скажу только, что некоторые гости определенно были иностранцами и... если судить по их репутации, частенько балансировали на грани законности.
— То есть ты послал Джона... моего Джона... путешествовать в компании каких-то иностранных полу-уголовников и Бог знает кого еще? — Шерлок взъерошил волосы. — А он радостно бродил с ними по тропам, каждый вечер выпивал с ними в пабе. Наверняка считал, что они — душевная компания... и вот теперь он с ними похищен.
— Похитили не всю группу. Четверым удалось сбежать — и только поэтому нам известны все эти подробности. Джона среди спасшихся нет. Это точная информация.
Шерлок вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате.
— Сколько тебе понадобится, чтобы привезти меня на место? Я не могу дожидаться коммерческого рейса, Майкрофт. Бог знает, что гарда² успеет там за это время натворить.
— Шерлок...
— Интерпол может пригодиться, но мне надо...
— Шерлок, ты не едешь в Ирландию.
— Что? Конечно, я еду. С твоей помощью или без нее.
Майкрофт прочистил горло.
— Это дело предельной важности, и оно требует к себе такта и дипломатичного отношения, коих у тебя очень и очень мало. Кроме того, здесь нужен человек с определенными связями. Я сам со всем разберусь, или, вернее, разберутся мои люди. А ты останешься в Лондоне. Вопрос закрыт.
* * *
Он опять бежал, но теперь уже в какой-то безумной гонке. Было темно, но он продолжал нестись по переулкам, взбегать по уличным лестницам и даже перепрыгивать с крыши на крышу. И как бы он ни прибавлял скорости, он все равно на несколько шагов отставал от кого-то другого. Но ему нравилось, он неимоверно наслаждался этой погоней.
Он попытался припустить еще посильнее. У него было такое чувство, что если он догонит и сможет взглянуть в лицо своего опережающего соратника, то многое сможет понять. Но у него никак не выходило. Он лишь видел впереди длинное шерстяное пальто, да изредка мелькающее бледное лицо и темные волосы.
У него уже кружилась голова от этой ночной гонки со стремительными поворотами, но на сердце было странно легко. Он чувствовал, что его переполняет бурлящий восторг, и потом осознал, что смеется. И откуда-то впереди, он был практически уверен, донеслось эхо ответного смеха.
Окружение изменилось, расплываясь перед глазами. Уже не ночь, день — и серое, стальное небо. Он стоял перед каким-то довольно высоким зданием. И кто-то стоял наверху, на крыше. Высокая фигура — снова в черном пальто, снова очень знакомая. Сон казался старым, как затертая кинопленка — словно он видел его уже много раз, словно он знал, с ужасом помнил, что будет дальше.
— Нет, — попытался выкрикнуть он, внезапно давясь слезами. — Не надо! Что ты делаешь? — Но не смог произнести ни звука.
Он проснулся рывком, сердце колотилось, как сумасшедшее. Прошло еще много часов, прежде чем ему снова удалось заснуть.
* * *
— Отвали, Майкрофт. Я еду в Ирландию. С твоей помощью или без нее, — Шерлок прошел к своему ноутбуку и открыл браузер, собираясь искать подходящие рейсы.
— Нет, ты не едешь. Остановись и послушай меня, Шерлок.
Тот поднял глаза от компьютера.
— Ты действительно думаешь, что я оставлю это дело местным властям? Ты в своем уме?
— Не меньше обычного, как можно заметить, — Майкрофт вежливо кашлянул. — Шерлок, это вопрос национальной безопасности. Вся эта ситуация политически очень деликатна. Я не могу допустить, чтобы в нее вмешивался сыщик-любитель.
— Даже твой собственный брат?
— Особенно мой собственный брат.
Шерлок фыркнул.
— Любитель. После всех этих лет, после всего, что мне удалось достигнуть, ты по-прежнему считаешь меня любителем? — в его голосе прозвучала горечь. Он встал из-за компьютера и снова сел на диван.
— Есть... некоторые детали, осложнения, о которых я не могу тебе сообщить. Не сейчас и, вероятнее всего, никогда. Я не могу допустить, чтобы ты оказался причастным.
— Я уже причастен. Ты сам меня вовлек, когда отослал моего единственного друга наслаждаться заведомо обреченным походом, — выплюнул Шерлок. — Почему ты это сделал, Майкрофт? Джон понадобился тебе для латания какой-нибудь демографической прорехи? Ты надеялся, что он уединится с секретаршей какого-нибудь посла и соберет для тебя информацию? Или тебе просто надо было заполнить пустое место?
— Как тебе отлично известно, я считал и считаю, что Джон заслужил отпуск. И припоминаю, что место его проведения было твоей идеей, по крайней мере, частично, — ровно произнес Майкрофт. — Несколько дней строгого распорядка, свежий воздух, физические упражнения, нормальная еда... Ты его загонял, Шерлок.
— Это скучно. И не имело большого значения. Если бы Джона действительно все это волновало, он не жил бы в одной квартире со мной.
— Да. Его куда больше волнуешь ты сам, хотя одному Богу известно, почему, учитывая, как ты с ним обращаешься. И он все равно с тобой остается. — Майкрофт откашлялся. — И, должен признать, солидные порции вашей азартной суматохи отражаются на нем очень неплохо.
— Я еду в Ирландию.
— Нет, не едешь.
Шерлок сложил руки на груди.
— И как ты собираешься меня остановить?
Братья скрестили взгляды.
— Прослежу, чтобы твой паспорт аннулировали и закрыли для тебя все порты Британии и Ирландии. Если понадобится, заморожу твои банковские счета и карты. И если уж совсем будет необходимо, инициирую твой арест. Или госпитализацию, что, вероятно, будет проще, учитывая твою медисторию... Я ведь, ко всему прочему, твой ближайший родственник. Устроить будет несложно, — сообщил Майкрофт и сделал пару шагов к Шерлоку. — Я ясно выразился?
Шерлок сверлил старшего брата почти безумным взглядом. Однако в глубине души он понимал, что потерпел поражение. Его тело обмякло, лицо исказилось.
— Я нужен Джону. А ты удерживаешь меня вдали от него... — Он с отвращением почувствовал, что голос начинает подрагивать. — Ты же знаешь, что у меня больше шансов выяснить, что произошло и помочь ему. — Шерлок ощутил подступающие слезы гнева и яростно заморгал, загоняя их внутрь. — Не делай этого. Не заставляй меня беспомощно ожидать в Англии. Ты же знаешь, что со мной сделает подобное бездействие... Ты знаешь, что я не смогу просто смириться. — Безумие, горе и тьма. Наркотики... все, что угодно, лишь бы унять боль и ощущение приближающегося краха.
Майкрофт сел рядом с братом.
— Я должен. Я не могу позволить тебе уехать из страны, Шерлок. Тебе придется позволить моим людям — и местным властям — заняться "полевой работой". — Он положил руку на плечо Шерлоку. — Мне действительно очень жаль. — Казалось, он говорил искренне, но Шерлоку было уже все равно.
Он сбросил с себя руку брата и почувствовал, что предательские слезы все-таки полились по щекам.
— Убирайся, — прошептал он. — Просто уйди к черту. — Он крепко зажмурился, обнял себя за колени, подтянул их к груди.
Нежеланная рука Майкрофта вновь появилась у него на плече.
— Есть одна вещь, которую я могу сделать. Я могу устроить, чтобы мои люди переправляли тебе всю информацию, которую мы отыщем. У тебя будет возможность присовокупить к их выводам свой анализ. — Рука осторожно провела по спине, и Майкрофт обнял брата за плечи. — Поверь, без крайней необходимости я бы никогда не исключил тебя из расследования.
— Майкрофт... уйди, пожалуйста. — Шерлок закрыл лицо руками. — Уйди и займись своим расследованием. Оставь меня в покое.
Через несколько мгновений он ощутил, как исчезает со спины рука брата, и потом услышал, как тот уходит, спускается по лестнице. Детектив подождал, пока все не стихло, потом откинул голову и издал мучительный стон, напоминавший вой зверя.
Глава 4. Руки лекаря
Полутемное помещение. Бетонные стены и пол. Одуряющий запах хлорки. Он стоит неподвижно, стараясь дышать как можно тише. В ухе говорит чей-то голос, звучащий из пластикового наушника. Ненавистно-гладкий голос безумца, который диктует ему, что говорить. Джон не хочет подчиняться, но у него нет другого выбора.
Что это на нем? Тяжелая куртка-парка? В ней жарко, хочется ее снять, но он отчего-то не может. Случится что-то плохое, если он ее снимет. О... точно. Взрывчатка. Тяжелый вес пригибает его к земле: взрывчатка и другие принадлежности бомбы.
Он ровным, механическим голосом повторяет слова, которые доносятся из наушника. С кем он разговаривает? Он видит худощавую фигуру на другой стороне бассейна, но свет идет сзади и ему не удается разглядеть лицо, оно почти скрыто тенью.
Внезапно голос, звучавший ранее только в наушнике, заполняет собой все помещение. Он ненавидит этот голос больше всего на свете. Откуда-то с самодовольным видом появляется небольшого роста мужчина. Он напоминает распустившего хвост павлина, в равной мере излучая уверенность и извращенную гениальность. Когда эти двое начинают обмениваться остротами и саркастическими замечаниями, Джону начинает казаться, что он сможет отсюда сбежать. Но... нет, он не может. Это неправильно, он — часть всего действа. И дело не только в навешанной на него взрывчатке, есть причина, почему он должен остаться. Есть причина, и он с отчаянным вопросом смотрит на высокого худощавого человека.
Потом он видит на своей груди красную точку прицела, и сердце взрывается бешеным ритмом....
— Джон! Джон, проснитесь, — чья-то рука коснулась его плеча, потрясла его.
Джон бестолково помотал головой и открыл глаза. Маленькая, голая комнатка... это его крошечная палата в амбулатории. Лампа на тумбочке включена. Вес на кровати указывает, что кто-то присел на край постели. Никакого бассейна, никакой взрывчатки и ружей, ничто больше не напоминает о сне.
Он сел и постарался сфокусировать взгляд. Весь на кровати оказался Донной; она смотрела на него с явным беспокойством. Джон застонал.
— Что... я что-то выкрикивал?
Она кивнула.
— Неразборчиво. Но вам явно снилось что-то ужасное. Вы кричали, и я с трудом вас разбудила.
Он с трудом сглотнул, сердце по-прежнему билось как загнанное, и он попытался силой воли его успокоить.
— Простите. — Теперь, когда глаза приспособились к полумраку, а внутренний ужас почти исчез, он видел, что Донна явно приготовилась ко сну. На ней была длинная ночная рубашка, женственный, но строгий халат, на ногах шлепанцы. Он испытал неясное смущение.
— Мне очень не хотелось вас будить, — медленно продолжала Донна. — Сон такой интенсивности, должно быть, представлял в вашей памяти что-то важное, что-то очень критичное для вашей личности. Но вы кричали достаточно громко, а эта палата не самое звуконепроницаемое место. Я решила, что вы не захотите всех здесь перебудить.
— Спасибо.
Она деловито налила ему воды из графина на тумбочке. Джон с благодарностью принял стакан и практически весь его осушил. Сердце наконец начало успокаиваться.
— Помните что-нибудь из своего сна? — негромко спросила Донна.
Он кивнул.
— Это... было не слишком приятно. Я выкрикивал что-то определенное? — Какие-то имена? Может, какой-нибудь ключ к тайне моего разума?
— Не думаю... нет, пожалуй, я ничего не смогла разобрать. Расскажите, что вам снилось, — ее голос звучал мягко, но настойчиво и спокойно.
Он постарался как можно подробнее рассказать свой сон. И, как всегда, стоило сделать попытку сформулировать подробности, как сюжет начал от него ускользать. Это было все равно что ловить голыми руками тающие снежинки. Но под конец он пришел к выводу, что рассказал практически все.
— Вы знаете, кто были эти двое?
— Дайте подумать. — Он еще раз глотнул прохладной воды. — Первый... он определенно казался знакомым. Возможно, это был тот же человек, что снился мне раньше, но на этот раз он был без своего длинного черного пальто. Да, я почти уверен, что это был он. Второй, который пришел в конце... я не знаю. — Джона сотрясла внезапная дрожь, и он быстро поставил стакан, чтобы не пролить на себя воду. — Я не знаю, как его зовут, понятия не имею, кто он такой. Но его вид, его голос... наверное, из-за них я начал кричать во сне.
Донна сочувственно коснулась его руки.
— Джон, та взрывчатка... — Она на мгновение замолкла и отвела взгляд. — Судя по тому, что вы рассказали, она похожа на пояс смертника.
В крошечной палате наступило молчание.
— Ну, — наконец хрипло ответил тот. — Я все-таки жив. Если я и был смертником, то, похоже, не слишком успешным. И я чертовски уверен, что делал это не добровольно, — он ищуще всмотрелся в ее лицо. — Донна, я не знаю, что все это значит. Только я помню, что до смерти был напуган. Я думал, что вот-вот умру.
* * *
Шерлок тяжело опустился на диван, его мозг пытался осознать принесенные Майкрофтом новости.
— Нет. — Вот все, что он, кажется, был способен произнести.
Верный своему обещанию, Майкрофт действительно держал его в курсе дела: пересылал копии документов — как цифровые, так и обычные — и последние три дня ежедневно звонил, сообщая, что ему удалось узнать. Шерлок успел в целом запомнить все факты, но, к своему разочарованию, никакого нового взгляда предложить не смог. Он знал, что ему необходимо быть на месте событий — рядом с активной работой и всеми источниками информации; от голых фактов и чужих выводов все равно толку не будет. Но сегодня Майкрофт явился лично, и аура усталого поражения возвестила о плохих новостях еще до того, как они сорвались с его губ.
— Боюсь, что да, — Майкрофт остался стоять. — Спасенные заложники и те несколько участников, которым в самом начале удалось бежать, сходятся совершенно определенно в одном. После нападения террористов Джона Ватсона никто не видел.
— Джон находчивый. И умный. Возможно, ему удалось сбежать еще при первой суматохе. — Почему я никогда не говорил Джону, как он умен? Что, если ему уже никогда не услышать от меня этих слов?
— Но его никто не видел. Если он сбежал, то почему до сих пор не добрался до безопасного места? — Майкрофт наконец сел на диван рядом с братом. — Поисково-спасательная операция продолжается, но никаких признаков тела не найдено...
— Отлично.
— ... как не найдено никого похожего на Джона ни в одной из местных больниц. Или еще где-то. — Шерлок ощутил на себе пристальный взгляд Майкрофта. — Местные спасатели обнаружили кое-какие следы: человек роста и веса Джона сорвался с тропы рядом с местом размыва. Сорвался в реку. — Шерлок молчал, уставившись в пространство. — Я не коим образом не предлагаю тебе отказаться от надежды, дорогой брат. Но ты, как минимум, должен рассматривать вероятность, что он — мертв.
— Будь на моем месте Джон, он бы не сдался, — тихо произнес Шерлок. — Даже когда все меня считали мертвым, он так с этим полностью и не смирился. Он жив, Майкрофт. Он жив, пока я не увижу тело.
— Ну хорошо. Я полагаю, меньшего не стоило и ожидать, — тот поднялся на ноги. — Я чувствую некоторую ответственность за то, что произошло, и в ближайшее время уезжаю в Ирландию. Я лично приложу все усилия, чтобы помочь его поискам властью Короны. Разумеется, я буду держать тебя в курсе.
Шерлок покачал головой.
— Я поеду следом. Насколько я понял, ты больше не держишь меня здесь, как в тюрьме.
— Не держу. Поскольку ситуация с заложниками разрешилась, ты волен перемещаться, куда тебе угодно. Хотя я очень прошу тебя соблюдать осторожность, — старший Холмс направился к выходу.
— Майкрофт... — Шерлок поднялся на ноги.
Брат повернулся к нему и поднял бровь.
— Да?
Шерлок уставился в пол, проглотил болезненный ком в горле и произнес слова, которые обычно считал чуждыми.
— Спасибо, что сообщил мне об этом лично. И... что использовал свое влияние. — Он поднял глаза и посмотрел в лицо брата. — Мне нужен Джон. Прошу тебя. Он мне нужен. Пожалуйста, помоги мне его найти.
И Майкрофт все же положил руку ему на плечо.
— Шерлок ... возможно, это никому не под силу. Ты должен быть готов, что такое может случиться.
Шерлок покачал головой, чувствуя, что на глаза наворачиваются непрошенные, ненавистные, унизительные слезы.
— Нет. Он не погиб. Либо его найдут твои люди, либо найду я. — Он сглотнул. — Я не брошу его. Пока есть хоть какой-то шанс, что он жив, я буду продолжать поиски.
* * *
Джону снился очередной сон, он вздрагивал всем телом.
— Стойте! Этот хуже всех. Остальные могут подождать.
Перед ним резко остановились носилки, и он про себя выругался. Грудь молодого парня была вся в крови — она била ключом из неровной дыры в правом боку, размером почти с кулак. Рана была забинтована, но с таким потоком мало что мог сделать даже толстый слой бинтов.
— Бет! — позвал он, даже не пытаясь отыскать девушку взглядом или взять кого-то себе в помощь. — Ты нужна здесь. Ему надо больше рук, чем есть у меня.
Он слышал, как молодая хирург-травматолог передает своего пациента медсестрам и прочим медикам, оставляя им рутинную работу по наложению швов и перевязке. Сам же он вместе с другими медсестрами стал готовить к срочной операции раненого, которому анестезиолог уже делал быструю интубацию³ . К тому времени, когда они закончили, уже облаченная в халат Бет натянула стерильные перчатки и подошла к ним. И, пока Джон переодевался в хирургическое облачение, начала обследовать рану.
— Подключичка задета, — мрачно пробормотала она. — Неудивительно, что у него столько крови в грудной полости.
Дальше они почти не разговаривали, только изредка тихо выругивались. Вдвоем им удалось остановить массивное кровотечение и стабилизировать состояние пациента. Анестезиолог же, тем временем, вливал парню кровь и прочие жидкости. Они удалили все поврежденные фрагменты, зашили повреждения в жизненноважных сосудах и наконец закрыли зиявшую в груди рану, оставив внутри только аспирационную трубку, чтобы не спадалось легкое.
Медсестры с помощью другого медперсонала откатили пациента в послеоперационную палатку. Оба хирурга сорвали с себя окровавленную одежду и устало прислонились к столу, чтобы передохнуть.
— Ну и ну, черт подери. Что у нас еще? — поинтересовалась Бет.
Джон покачал головой.
— Настолько плохого — ничего. Ожоги, несильные порезы. У одного закрытая черепно-мозговая травма с небольшой скальпированной раной — парень немного сонный, но, судя по тому, что мне рассказали, с ним все будет в порядке. И еще Дональдсон сломал руку, когда нырял в укрытие. Надмыщелковый перелом, смещение небольшое, но понадобится ОРИФ⁴. Как только справимся с болевым синдромом, надо будет эвакуировать на операцию.
Женщина согласно кивнула, но потом нахмурилась.
— Там что-то сильно кричат.
— Ты права. — Будучи уже не так сосредоточен на спасенном парне, он тоже услышал крики. Они доносились с места полевого триажа⁵. Кричало сразу несколько человек, и один из голосов выделялся угрожающей и одновременно перепуганной интонацией. Джон посмотрел на Бет, и они вдвоем медленно двинулись в выходу из палаточной операционной.
— Возьмите его следующим! Возьмите его!
Это выкрикивал совсем юный солдат — не пострадавший, но при этом вооруженный. Он держал в трясущейся руке пистолет, наставив его на дежурного по триажу.
— Возьмите его! Сейчас же! — рыдал парень. — Не бросайте его умирать!
Джон сделал глубокий вдох и шагнул в палатку триажа. Мальчишка развернулся, как на шарнирах, и навел на него оружие.
— Мне нужен врач! Вы ведь врач, да?
— Один из них. Положи оружие, рядовой, — Джон понадеялся, что в его голосе не прозвучит дрожи. — Ты ведь не хочешь неприятностей, правда?
— Вы самый лучший врач? Тому нужен лучший. — Ни малейших признаков, что парень собирается отвести оружие.
— Я — старший хирург, — парировал Джон. — И вышестоящий офицер. Сынок, у тебя могут быть большие проблемы. Я понимаю, ты хочешь, чтобы твой друг получил помощь, и это нормально. Но нельзя вот так наставлять на кого-то оружие, чтобы это ускорить. — Он сделал пару шагов к мальчишке. — Опусти оружие и покажи, где твой друг. Посмотрим, что можно сделать.
Дуло на мгновение покачнулось, потом парень медленно опустил оружие. Едва дыша, Джон приблизился и забрал у него пистолет.
— Вот так-то лучше. Трудно кого-то хорошо лечить, если на тебя смотрит дуло пистолета. А теперь давай посмотрим, что с твоим другом. — Джон отдал оружие внезапно появившемуся военному полисмену и жестом показал, что не надо никого арестовывать. — Я сейчас его посмотрю, и если он в опасном состоянии, я обещаю, мы сразу же его заберем.
На этот раз он проснулся без одышки и криков, но весь мокрый от пота. Сон был невероятно яркий и очень живой, но с какой стати он ему приснился? Он был врачом? Хирургом? В зоне военных действий? Джон недоверчиво покачал головой.
Понятия не имею. Может, это было в какой-нибудь передаче по телеку. Не могу представить, чтобы я делал такие вещи. Или могу?
Он сел на кровати и пристально посмотрел на собственные ладони. Он помнил, какими они были во сне — как уверенно он держал хирургические инструменты, как ощущал их сквозь тонкий латекс перчаток. Как держал в руке иглодержатель и протягивал шовный материал сквозь кожу. Казалось, он делал это уже тысячу раз. Это руки лекаря? Или убийцы? Обоих сразу? Или никого из них?
Ответов на эти вопросы у него не было, и он долгое время лежал без сна.
* * *
Следующим утром, в первый раз за все время, он пересказал Донне "отредактированную версию" своего сна. Он умолчал о том, что делал какую-то операцию и представил себя только как военного медика, ввязавшегося в препирательство со взвинченным мальчишкой-солдатом, который беспокоился за своего лучшего друга.
— Значит, вы смогли его успокоить и разоружить так, чтобы никто не пострадал?
Он кивнул.
— Очень на то похоже. Я на этом проснулся.
— Вы знаете, где вы находились?
— В каком-то жарком и песчаном месте, — с горечью ответил Джон. — Далеко отсюда. — Он отвел взгляд. — Донна... вы мониторите местные новости? Никто не заявлял меня пропавшим без вести? Или кого-то на меня похожего?
— Нет, пока мы ничего такого не слышали.
Он подавил разочарование. Неужели я ни для кого ничего не значил? Я думал, у меня есть хотя бы один друг — пусть я и не помню его имени, и даже во сне не могу разглядеть его лицо.
— Ну... есть впечатление, что я когда-то служил в армии. Мои отпечатки пальцев наверняка должны что-то дать.
Донна кивнула.
— Да, это мысль. Если хотите, мы можем послать запрос с вашими отпечатками, — она коснулась его руки. — Давайте сделаем вот что. Подождем еще денек. По моим ощущениям, вы очень близки к возвращению памяти, а я бы предпочла не привлекать помощь армии. Понимаете, они не осведомлены о нас — и о нашей работе. Во всяком случае, официально.
Джон поднял брови, и она заторопилась.
— Разумеется, мы все стремимся к одним целям. Но мы... мы стараемся летать ниже радаров. Мы отвечаем только перед Короной и премьер-министром. И подпускать в нашей работе армию — это очень щекотливое дело.
Он тихо свистнул.
— Это намного больше, чем вы раньше мне говорили.
— И куда больше, чем даже сейчас должна бы сказать. — Она встала. — Всего один день, Джон.
Он тоже поднялся на ноги. Донна направилась к выходу, но у самой двери внезапно остановилась.
— Джон... вы так близко. Я хочу попробовать сегодня вечером гипноз. Вы не против? — Она вскинула руку в ответ на явно отразившийся на его лице скептицизм. — Ничего сложного. Просто легкий транс перед сном и установка вспомнить. Это вполне может сработать.
Она именно так и поступила, и ночью Джону приснился тот самый таинственный друг в длинном черном пальто, который все-таки прыгнул с крыши и грациозно приземлился на тротуар сломанной, окровавленной куклой.
Проснувшись, Джон еще долго беззвучно рыдал в твердую больничную подушку и потом наконец принял решение.
@темы: Sherlock, фики, мои переводы, фики: мои переводы по "Шерлоку"
-
-
06.08.2018 в 20:44² Обиходное название ирландской полиции
³ Введение в трахею дыхательной трубки, стандартная процедура при анастезии
⁴ Открытая репозиция и внутреняя фиксация (ОРИФ) - операция для внутреннего фиксирования сломанных костей при помощи специальных устройств (стержни, пластины, штрифты и пр.)
⁵ Триаж - медицинская сортировка пострадавших