Про создание сериала. Равность друзей была одной из первых черт, которые меня так привлекли в Шерлоке
ВСЕ, ЧТО ДУША ПОЖЕЛАЕТ
[...]
Марк считает, что еще одной блестящей идеей было сделать Джона Ватсона равноправным с Шерлоком Холмсом персонажем. «Это оказалось сверхзадачей, которую мы перед собой поставили. Несмотря на то, что сериал называется “Шерлок”, нам было жизненно важно сделать это. В большинстве киноверсий – даже в очень-очень хороших – понятия не имели, что делать с Ватсоном. Читая рассказы, вы знаете о его присутствии – ведь именно он выступает в роли рассказчика, – но толком не понимаете, что за человек стоит за этими строчками… В некоторых версиях из него пытались сделать подобие Шерлока Холмса; наделяя его совсем не свойственными чертами, но это только умаляет его настоящего. Для нас же было чрезвычайно важно сделать его характер более объемным». Подобный подход был применен ко всем персонажам. «Миссис Хадсон, например, имеет у нас свою собственную личную жизнь, в отличие от всех остальных миссис Хадсон. Огромную работу сделала Уна Стаббс: она не просто домовладелица, изредка мелькающая с чашкой чая; она постепенно развивается и у ее героини есть предыстория, и это было очень весело снимать».
Стивен соглашается, что многие другие киноверсии имели серьезные проблемы с доктором Ватсоном. «Люди постоянно игнорировали его. Найджел Брюс делает с ним что-то невероятное, хотя пуристы были оскорблены. Брюс превратил Ватсона в комический персонаж, человека, который испытывал затруднения буквально во всем, вплоть до завязывания собственных шнурков. Но это замечательная, милая, забавная интерпретация, и – впервые за всю
историю – Ватсон становится на одну ступень с Холмсом в исполнении Бэзила Рэтбоуна; действие стало бы бессмысленным и унылым, если не было бы одного или другого. Бэзил Рэтбоун перестает быть Шерлоком Холмсом, если Найджела Брюса нет с ним рядом. Еще хочу отметить, что у Колина Блейкли в “Частной жизни Шерлока Холмса” роль Ватсона тоже получилась потрясающе комической. Но и в этом фильме чувствуется, что Холмс и Ватсон совершенно равнозначны. Итак, что же мы сделали? Судя по всему, применили дедуктивный метод. Мы задались вопросом: каким мог бы быть Ватсон. Он должен быть адреналиновым наркоманом! Он постоянно говорит, что Шерлок Холмс смертельно скучает между делами, но он и сам такой. Он также отчаянно в них нуждается: тяга к острым ощущениям у него в крови, пистолет – в кармане пальто, он просто обожает все это».
Марк отлично помнит их дискуссии о «современном ветеране войны, человеке, который потерял жажду жизни, рядом с которым появляется Шерлок, балансирующий на грани психопатии. Они встречаются в нужное время и по сути становятся одним целым. Таким образом, мы уделили им одинаковое количество внимания, но наделили разным опытом. В “Этюде в розовых тонах” есть важный момент, когда Майкрофт говорит: “Война не преследует вас, доктор Ватсон, вам не хватает ее”. Это объясняет, почему Джон Ватсон так терпелив и со всем мирится: просто, в конце концов, оно того стоит».
«Он такой же увлекающийся, – считает Стивен. – Ему нравится притворяться, что он здравомыслящий, рациональный и нормальный, но он во всех отношениях безнадежен в той же мере, что и Шерлок. Он жаждет приключений так же сильно, как и Шерлок, и точно так же раздражается, когда нет новых дел. Я думаю, что вы всегда должны помнить, что из всех людей, которых Шерлок когда-либо встречал, Ватсон единственный, кому он смог доверять. По мнению всеми признанного гения, это блестящий человек. Не феноменально мозговитый, но второй мозг Шерлоку и не нужен. Ему нужен самый надежный, компетентный и стабильный человек в мире. В начале истории Джон считает, что его жизнь закончена, думает, что у него все уже позади, и собирается просто спрятать голову в песок. Первая фраза “Этюда в розовых тонах” – “Со мной ничего не происходит”, а потом начинает играть музыка. И, смотря эту историю, мы понимаем: это только начало, и вот-вот что-то произойдет, и затмит все, когда-либо случившееся».
[...]
Шестидесятиминутный эпи зод «Этюд в розовых то нах» был задуман как первый из шести эпизодов. Он был снят как пилотная серия, которую показали фокусной группе. Как рассказала Сью, обратная связь была очень интересной: «Мы выявили, что людям одинаково понравился и Шерлок, и Джон. Они также посчитали, что мы намеренно сделали Лестрейда и всех полицейских глупыми, хотя это задумано не было. И им хотелось знать, где же Мориарти! Даже те, кто не читал книг, знали, что должен быть Мориарти. И ни один не посчитал минусом то, что действие перенесено в современность».
Обратная связь от «Би-би-си» оказалась еще более интересной… Сериал был утвержден, но только на три девяностоминутные серии. «Они были так довольны, – вспоминает Марк, – что попросили изменить формат!»
«Шерлок» был внезапно преобразован из стандартного телесериала в гораздо более масштабный и весомый проект – в многосерийный фильм. Огромное преимущество, с точки зрения Стивена, состояло в том, что новый формат позволил развить основных персонажей и показать, как развиваются их отношения, без ущерба расследуемым делам. «Времени хватало и на то, и на другое. Но мы не могли просто включить дополнительные сцены – нам при-
шлось переделывать всю историю, чтобы оправдать большую продолжительность». И они, с новыми желаниями и целями, начали сначала…
Про кастинг Джона. Где-то еще был кусок про сравнительный кастинг, но что-то не могу его найти.
«КОЛЛЕГА? ОТКУДА У ТЕБЯ ВДРУГ КОЛЛЕГА?»
Найдя своего идеального Шерлока так быстро, Стивен, Марк и Сью приступили к поискам исполнителя второй главной роли, что заняло у них гораздо больше времени. «Мы посмотрели многих фантастических актеров, – говорит Сью. – Но как только увидели вместе их, хором сказали: “То, что надо. Определенно то, что надо!” Это было сразу понятно. Как электрический разряд».
«Мы сразу отметили “высокий и низкий”, “худощавый и плотный” – все должно быть наоборот», – отмечает Стивен. Нельзя, чтобы они оба были высокими и странными. Между ними должен быть контраст. Мы пересмотрели огромное количество Ватсонов, и когда “примеряли” их к Бенедикту, некоторые из них смотрелись весьма неплохо. Но когда рядом с Бенедиктом стоял Мартин, они выглядели как настоящие Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Появление Мартина превратило прозу в поэзию. Он человек с обычной внешностью, играющий людей с обычной внешностью. А Джон Ватсон довольно обычный человек. Мартин играет очень смешно, интересно и захватывающе, но он не делает Ватсона более колоритным, чтобы тот казался интереснее. Он делает его кристально честным и верным. И то, как играл Мартин, влияло на то, как начинал играть Бенедикт. Бенедикт вдруг открылся с немного другой стороны – стал более забавным и сердечным».
«Поиски Джона Ватсона оказались весьма непростым процессом, – соглашается Марк, – потому что мы искали не только внешний, но и внутренний контраст. Мартин Фримен просто сразил нас наповал. Он фантастически честный, убедительный актер. Джон Ватсон – врач и солдат, прошедший огонь и воду, вернувшийся травмированным, ставшим тенью самого себя. И Мартин фантастически передал его терзания».
«Мы очень разные, – подтвердил Мартин. – Я с симпатией относился к Бенедикту, когда мы еще не были знакомы, мне давно нравились его работы, и я с нетерпением ожидал возможности сниматься с ним, но это вовсе не было гарантией того, что мы должны были сработаться. Слава богу, что все получилось! Мы совершенно разные актеры, но, я уверен, у нас абсолютно одинаковые цели.
Я подумал, что это очень хороший кастинг, когда узнал, что Бенедикт ищет в себе сходные с его героем черты: сразу начинаешь верить, что это настоящий Шерлок Холмс. Он неимоверно быстр и с легкостью справляется с длиннющими диалогами – Шерлоку ведь есть что сказать: множество удивительной всякой всячины. У него, конечно же, есть недостатки. Он не бог, но в умении анализировать и мыслить ему нет равных.
Я не брал ничего от предыдущих Ватсонов, кроме тех моментов, которых я хотел бы избежать. Найджел Брюс и Бэзил Рэтбоун – мои первые и, без сомнения, любимые Ватсон и Холмс, но я знал, что не смогу – да и незачем – делать повторы. Так здорово не играть Ватсона неуклюжим второстепенным персонажем. Разумеется, Шерлоку отведена наиглавнейшая роль, но и для меня было много работы. Из соображений сугубо эгоистических, я хочу сыграть побольше хороших, интеллектуальных, динамичных ролей.
Мне очень нравятся оригинальные произведения Конан Дойла, и считаю, что они – наш фундамент, но я не взял из них ничего для исполнения роли Ватсона. Я чувствую что играю Ватсона Стивена и Марка, но не Конан Дойла. Это ни в коем случае не значит, что мы открещиваемся от Конан Дойла: ничего бы этого не было без него. Но я готов ползать по битому стеклу за хороший сценарий, а это очень-очень хороший сценарий. Даже на этапе пилотного эпизода не было ощущения, что он написан по истории, которую я до этого тысячи раз читал и смотрел. Сперва я с недоверием отнесся к обновленному Шерлоку Холмсу, потому что – и современное искусство часто это подтверждает – слишком просто нарядить Ромео в современный костюм и чувствовать себя равным Шекспиру. Но “Шерлоку” удалось избежать и манерности, и неискренности».
Про Джона и Шерлока
«ПОВЫСИТЬ СТАТУС НАБЛЮДЕНИЯ»
Это самое интересное, что произошло с доктором Ватсоном, после того как его освободили от службы, – утверждает Стивен. – И это то, чего ему недоставало. С ним не происходит ничего, поэтому, встретив в лаборатории психа, он думает: “Довольно!”».
Сью считает, что Ватсон сделал Шерлока более человечным. «Я всегда держу в голове образ Шерлока на званом обеде. Вы зовете Шерлока на свой праздник, потому что он интересный, но вы заранее знаете, что он повергнет всех в состояние глубочайшего шока, будет невежливым, безразличным и, скорее всего, не оценит угощение. Джон сделал его удобоваримым для других людей. Фримен – феноменальный актер, но я не уверена, что все знали, насколько Мартин хорош, пока он не появился в “Шерлоке”. Он формирует наше отношение к этому удивительному созданию, и при этом сам просто великолепен. Когда они впервые встречаются, Джон говорит: “Боже, это потрясающе”,
“Как удивительно”, “О, я даже не подозревал…” В первых сериях это особенно важно. По ходу действия мы осознаем, что Джон занимает место персонажа, который “не понимает”. И встречаем все больше и больше людей, пораженных Шерлоком».
Мартин считает, что, встретив Ватсона, Шерлок сразу понял, что, покинув армию, тот чувствует себя потерянным: волнение, решительность и вкус к жизни – то, что заставляет его взбодриться и снова стать человеком дела. И в Шерлоке он находит идеального партнера для слегка опасных, слегка страшных приключений, Шерлок – лучший выбор для легко доступных острых ощущений.
«Шерлок и Джон – максимально не соответствуют друг другу, – говорит Бенедикт. – Они самая странная из всех возможных пар. Мозг Шерлока работает по методу дедукции, и он молниеносно принимает решения. Джон – человек-действие, он также ищет острых ощущений, хотя и не знает об этом, пока не возвращается к мирной жизни, которая начинает казаться ему пустой. В “Этюде в розовых тонах” мы видим, как человек, находящийся в крайне подавленном состоянии, преодолевает депрессию благодаря исключительному гению, не боящемуся иногда выходить за формальные рамки закона».
«Существует монолог, в котором Шерлок говорит, что гений нуждается в зрителе, имея в виду преступников, но мы-то знаем: Джон понимает, что Шерлок отчасти говорит и о себе. Джон нужен ему не только, чтобы помогать в расследованиях и давать медицинские заключения, он хочет, чтобы кто-нибудь был свидетелем его достижений».
«Они так хорошо друг с другом сочета ются, – говорит Марк. – Только посмотрите, как в сцене в “Этюде в розовых тонах”, когда они впервые встречаются, Шерлок принимает командование и незамедлительно решает, что они будут соседями по квартире. Я думаю, это захватывающе. Очень интересно, что даже несмотря на ненависть, которую поселила в нем Афганская война, Джон не говорит “нет”. Потому что он заинтригован: “Кто этот человек?..”».
[...]
«Удивительно, как получилась сцена в Бартсе, – подчеркивает Стивен. – Эту, действительно, самую первую встречу Шерлока Холмса и доктора Ватсона, во время которой Шерлок мгновенно определяет, что Джон только что вернулся из Афганистана, экранизировали крайне редко. Мы одни из немногих сделали это, хотя я и не исключаю, что кто-то мог сделать это и до нас».
«Я был в замешательстве, – признался Марк. – Это довольно странно, но практически все версии, повинуясь некоему шаблону, начинаются далеко не с начала их взаимоотношений: они уже давно друг друга знают, успели стать близкими друзьями, миссис Хадсон провожает клиентов вверх по лестнице… и это вселяет в тебя уверенность, что нужно сделать так же. Но ведь у них была первая встреча, и она стоит того, чтобы ее увидеть. И так как вслед за встречей идут дни, когда они только начинают изучать друг друга, пропадет соблазн искать идеи в предыдущих сериалах».
«Таким образом, – подводит итог Стивен, – вы получаете эгоистичного, слегка аутичного психопата и невероятно порядочного трудолюбивого солдата, двух максимально противоположных людей, которые только могли встретиться, но которые в скором времени начнут друг друга обожать и жить душа в душу…»
«ДЛЯ УБИЙСТВА ВСЕГДА НАЙДЕТСЯ ТИХОЕ МЕСТО»
По сюжету противостояние между Шерлоком и таксистом Джеффом Хоупом происходит у дома 221-б, но потом его переместили в колледж Роланда Керра. «Это место так притягательно, потому что там менее безопасно, – утверждает Стивен. – В пилоте мы провели ужасно много времени в комнате на Бейкер-стрит, еще не зная, что Джон излечится, а ведь рассказ идет от его лица. Излечив Джона, мы смогли показать, как отчаянно он действует, чтобы спасти Шерлока. Это стало кульминационным моментом истории».
«Кульминация, – говорит Бенедикт, – наступает тогда, когда Шерлок понимает, кто его спас и что это значит для него. Это коренным образом меняет их взаимоотношения. Он начинает было рассуждать о точности выстрела, о военной карьере и моральных принципах стрелявшего, о его гордости и убеждениях, а потом – всего на мгновение – встречается с Джоном взглядом и понимает, что тот станет его напарником, летописцем и другом. Это очень важный момент, ведь он чуть было не сдал парня, спасшего ему жизнь».
Мартин согласен. «Это последний аккорд, подтверждающий зарождение дружбы, назревавшей на протяжении всей серии. Теперь Шерлок знает, что Джон – настоящий друг, готовый рискнуть ради него».
Стивен считает, что именно это лежит в основе их взаимоотношений. «Джон Ватсон спасает жизнь Шерлока Холмса тысячью разных способов. Если бы не он, Шерлок в конце серии остался бы одиноким, и причем мертвым, чудаком, не приди Джон вовремя. В итоге Шерлок научился кого-то ценить. В начале Шерлок считает Джона своего рода приобретением, вроде домашнего питомца, который будет сидеть тихонечко в углу и делать, что ему скажут. Хотя некоторые элементы этого остаются на протяжении всех их взаимоотношений. Джон напоминает Шерлоку, что тот смертен и подверг себя серьезной опасности».
«К этому все и шло, – вставляет Мартин. – Но Джон так очеловечивает Шерлока, что возврата к прошлому уже просто не может быть. Этот уникум считает, что все вокруг глупы, даже его лучший друг. Но друг может стать идеальной лакмусовой бумажкой для блестящего ума и помочь начать общаться с людьми человеку, который и доброе утро-то нормально сказать не может».
«Как это часто бывает, – говорит Стивен, – настоящая мужская дружба – это навсегда. Их взаимоотношения не изменятся и через двадцать лет. Они просто сразу поняли, что это навсегда».
«Дуэт Шерлока и Джона завораживает, – отмечает Бенедикт. – Одно из лучших достижений Стивена как сценариста, – что в конце они уже разговаривают как настоящие друзья, на протяжении серии к этому все и ведет. “Ужин?” – “Пора бы”– “На Бейкер-стрит одно китайское кафе…” Это очень современно, очень по-холостяцки, очень обыденно, и все же это отличное завершение эпизода, потому что ты начинаешь верить, что друг за друга они пойдут и в огонь, и в воду».